В эпоху молчания воровали хлопок, а во времена гласности начали воровать газеты.
Из почтового ящика.
Прут "Литературку", "Огонек", "Аргументы и факты", "Известия". Тащат "Юность".
Известен случай, когда у одного гражданина увели журнал "Лен и конопля" со статьей о махинациях со льном и коноплей.
О взятках, воровстве, злоупотреблениях пишут сейчас настолько интересно, что вставать приходится раньше, чтобы не успели украсть газету.
Зато и рано встать удается теперь значительно легче, чем раньше.
Помню, еще несколько лет назад все вокруг нагоняло сон: газеты, журналы, радио, телевидение.
Даже граница охранялась для того, чтобы мы могли спать спокойно.
И мы спали. Здоровым двадцатичетырехчасовым рабочим сном.
И снился нам не рокот космодрома.
Сны снились такие, как будто их снимали на киностудии имени Довженко — снились сплошные парторги и директора заводов. И еще снилось нам, что мы догнали Америку по мясу и молоку. Понятно, трудно Америке бежать со своим мясом и молоком. А мы-то налегке.
Иногда мужчины и женщины собирались, чтобы вздремнуть вместе, и это называлось собранием, совещанием, конференцией или слетом передовиков.
Промышленность заснула так крепко, что непонятно, как ее теперь разбудить.
И вот ученые за различными круглыми столами спорят, как это сделать — резко или постепенно.
Лично меня когда резко будят, я как чумовой делаюсь. Я спросонья такое могу натворить, что лучше б я век не просыпался.
Поэтому, может, и к ней надо подойти на цыпочках и тихонько сказать: "Промышленность! Вставай!"
…Да, времена были! Бывало выпьешь чашечку кофе — и на боковую! Кофе, что ли, был такой, что прямо валил с ног?! Кофе стоил четыре рубля килограмм, все пили кофе и дрыхли, как ночные сторожа.
Теперь кофе — двадцать рублей, и сна ни в одном глазу. Посмотришь "Прожектор перестройки" — вообще три дня заснуть не можешь. Что обходится значительно дешевле, чем чашка зарубежного и, в сущности, чуждого нам напитка.
Зато цены на квас остались прежними.
Цены на квас у нас самые устойчивые в мире.
Три копейки — маленькая кружечка, шесть — большая кружечка.
А сколько стоит бутылочка ихней пепси-колы?
Полтинник!
Ну? И у кого уровень жизни выше, у нас или у них, я вас спрашиваю?
Кроме того, можно ли из ихней пепси-колы приготовить нашу окрошку? Черта с два!
Не составляет также труда припомнить и другие замечательные свойства русского кваса. И вообще чего только нельзя припомнить! Если раньше наше общество страдало от склероза, то теперь оно страдает от памяти.
Старые дома тоже память. Но еще по инерции дикторы Всесоюзного радио продолжают говорить бодрыми голосами: "С каждым днем хорошеет и молодеет наша Москва". Будто мы не знаем, что молодеет она в основном с помощью бульдозеров.
Город, он чем старше выглядит, тем больше у него шансов понравиться. И пусть Москва смотрится на свои 800 с лишним, а древний Новгород — на свои 1100 и ни годом меньше.
Таганка, Пречистенка, Остоженка, Красные Ворота!.. Для кого-то это, может, и пустой звук, а для меня целый мир воспоминаний.
В 55-м автобусе мама везла меня из родильного дома.
В 10-м троллейбусе, глядя из окна, я научился читать по уличным надписям.
"Плиссе, гофре", "Рыба", "Не влезай, убьет!", "Ресторан", "Мест нет", "Покупайте крабы" — все это мой первый букварь.
А в 23-м трамвае в час "пик" я познакомился со своей будущей женой. Меня так прижали к ней, что как честный человек я вынужден был жениться.
И ничего, знаете, живем. И я надеюсь, доживем когда-нибудь до тех времен, когда, например, над окошечком кассы кинотеатра я увижу табличку: "Инвалиды застоя и участники перестройки обслуживаются вне очереди".
