Встреча с Черным Чтецом далась Серафиме тяжело. Лишь уверенность, что он не сможет увидеть ее сущность, придавала ей сил для равнодушия. Показного, не настоящего. На самом деле Серафиму разрывали противоречия, еще более сильные, чем в первую встречу. Серафима чувствовала опасность от проклятого, и в то же время хотела воссоединения с ним. Было ли это нормальной реакцией после стольких уйтов одиночества или просто глупость, Чтец понять не могла. И только поэтому оставила все как есть. Серафиму не пугало намеренье Черного Чтеца найти ее тело. Ведь теперь она знает о нем. И ни за что не допустит его осуществления. Она твердо решила, что сама отыщет проклятого, когда, наконец-то, поймет — зачем. Но теперь ей нужно срочно покинуть Майин. Оставь Серафима все как есть — окажется в руках Дастуса. И неизвестно, что проклятый потребует взамен ее жизни, которую начнет контролировать. Серафима Болад по праву рождения сильнее и выше любого проклятого, как бы тот ни был стар и могущественен. Пусть нет никого, кто мог бы оценить или осудить действия девушки, она не желает подводить своих погибших предков.

* * *

Давнейшее странствие Серафимы к центру Перепутья закончилось совсем не так, как предполагалось изначально. По легендам там нет ничего — найти возможно лишь забытье. Туда неизбежно уходили Сектораты на закате своего правления. Каждый уйт двисуры с аквилом Учителя приходили на грань центра, боясь утерять все знания, если зайдут дальше. Да и любой отчаявшийся в жизни мог прийти в место встречи ада и пара, чтобы попробовать что-то изменить. Итог всегда был неизвестен, ибо светила не ко всем бывали милосердны: многие двисуры просто не возвращались. О невозможности вернуться и мечтала Серафима, направляясь в центр Перепутья. Она выбрала самое агрессивное, по ее мнению, время — после тьмы, когда ад и пар набирались максимальных сил.

Несколько раз посещала мысль бросить свою затею, но Чтец упрямо шла вперед. Ее не пугали песчаные бури, хотя она странствовала в своей физической оболочки. Серафима шла во тьме, безошибочно чувствуя направление. Когда идти стало невозможно, Чтец фактически ползла. И когда, казалось, силы окончательно покинули слабое тело, сущность вышла, чтобы завершить путь без оболочки, оставив ту на волю песков и светил, что должны были взойти совсем скоро. Каково же было удивление Серафимы, когда за следующим холмом она увидела место небывалой красоты! И, главное, девушка словно оказалась на границе тьмы и света. Казалось, еще шаг и Серафима окажется совершенно в ином мире. В водах прекрасного водопада играли блики, неизвестные птицы перелетали между ветками неведомых деревьев. И вся растительность была оттенков зеленого, ни одного черно-белого пятна. Но как не силилась Чтец, разглядеть светил на небе не смогла. Будто весь свет существовал сам по себе. Приглушив восторг и удивление, душа Серафимы устремилась к измученному телу. Теперь была цель: рассмотреть и потрогать это чудо, убедиться, что увиденное не грезы и не самообман. Пройти оставшиеся незначительное расстояние было очень сложно.

Исследовать найденную местность в виде сущности Серафима не решилась. Ей казалось, что спуститься вот так, находя последние крупицы силы в измученном теле, правильно. Откуда пришла эта уверенность, девушка даже не стала гадать. В конце концов, пролежав в песках, физическая оболочка энергии не наберется, а риск гибели теперь, когда Серафима нашла это удивительное места, стал бы неоправданным. Сколько девушка добиралась до увиденного великолепия — потеряло значение, едва она опустилась в воды то ли озера, то ли реки. Ей казалось, что бурлящий поток, исходящий от водопада, омывал ее не только снаружи, но и проникал в саму душу.

Уносились все тревоги, растворялись печали и, несмотря на оставшееся одиночество, Серафима ощутила давно забытое счастье.

И стало неважным, в сказке ли она, наяву. А, может, давно уже почила в песках Перепутья, и все окружающее — предсмертный подарок Айсеров. Серафима хотела тщательно изучить никому не ведомый в этом виде центр, но неожиданно ее душу вытолкнуло из тела и стало утягивать в неизвестность. Она видела лишь смазанное пространство, как обычно бывает при стремительном перемещении. Постепенно движение замедлялось и увиденное стало складываться в картинки. Сначала Серафима не понимала смысла такого послания, где изображения, на первый взгляд, не отличались друг от друга.

А потом, овладев скоростью движения, уловила принцип. Ей была показана история. Прошлое: ее рода, ее семьи, всех секторов, где когда-либо обитали Чтецы. Просмотренное заставляло: улыбаться, плакать, сочувствовать, изучать… В некоторых местах были даны письменные описания и пояснения. Серафима многое узнала и о себе, и о своем аквиле. Как долго длилось 'обучение', девушка не чувствовала. Находясь вне пространства, Серафима пребывала и вне времени. Лишь вернувшись и увидев свое истощенное тело, Чтец осознала, что отсутствовала не менее трех астав. Наевшись местных плодов, она кое-как утолила голод. Теперь встал вопрос о месте временного жилища. В нынешнем состоянии Серафима просто не сможет преодолеть обратный путь. А оставаться тут ей позволено не более, чем на аставу. Кто был хозяином этого места, девушка лишь предполагала, и каждая из догадок были одна безумней другой. В конце концов, она посчитала этот вопрос неважным. Ей дали знание. Ей показали прошлое. Ей дали шанс на будущее.

Ведь теперь Серафима знает, что Айсеры даровали аквил Чтеца Душ избранным двисурам. А не как считалось ранее: неугомонная душа занимала тело слабого духом ребенка, что находился еще в утробе матери.

* * *

Путь из Майина в Лукайю занял почти пять астав. Только в те обороты диска, что царствовал пар, Серафима покидала тело, чтобы провести их в спальне Вирия. Третий принц делал заметные успехи в становлении своей личности, не ограничивающей душу. Но неведомый враг не был еще найден и побежден. И это не придавало спокойствия. А Секторат все больше привлекал внимание своими беззвучными призывами к Чтецу Душ. Все это выматывало Серафиму неимоверно. Но она знала свою цель и упрямо шла к ней. Сложнее всего было пройти по территории Лукайи и остаться незамеченной. Тут бурнус не был привычным одеянием для двисуров. А светящаяся кожа, несомненно, привлекла бы внимание. Сложнее всего было пробраться во дворец. Серафима никогда не посещала его во плоти, но знала, что охрана после трагедии в семье Сектората не пропускала никого без тщательной проверки.

Чтецу Душ помог случай. В один из акъябов, когда она намеревалась поговорить с душой Вирия, в его спальню ворвался Конрад.

— Серафима, ты мне нужна! — без предисловий сказал он, и тон был насколько отчаянным, что Чтец даже не подумала ему отказать. Не рискнув будить Вирия, она удалилась вслед за Секторатом. В своих покоях Конрад даже не старался казаться сильным правителем. Даже просто сильным. Он сломлен. Также, как и множество других Секторатов, что оставались без своей поддержки.

— Я жалок? — с безысходностью спросил он вошедшую за ним Серафиму.

— Ты такой, какой есть, — уклончиво ответила Чтец.

— Я жалок, — констатировал Конрад. — Как мне справиться с этим? — с надеждой спросил он.

— Мы можем лишь выиграть немного времени, но итог ты знаешь, — ответила Серафима, кладя не облаченную в перчатку руку на плечо Сектората. — Я не смогу быть с тобой. Ты отдал свой контракт. И Вирию я необходима не меньше, чем тебе.

— Я понимаю, — полушепотом ответил Конрад. По его щекам текли слезы. Сколько он их пролил в последние кины и акъябы? За всю жизнь столько не наберется. Серафима наблюдала за Секторатом, не проронив ни слова. И только когда он успокоился, решилась высказать свою просьбу:

— Мне нужна твоя помощь. И наблюдала за смесью удивления и неверия на лице Конрада.

Ведь она никогда не просила о помощи.

— Мое тело. Оно рядом с дворцом. Мне нужно укрытие.

— От кого? — подобрался Секторат.

— От Черного Чтеца, — честно ответила Серафима. Весь остаток акъяба она рассказывала Конраду о тех встречах, что случались у нее с проклятым. О том, что тот искал ее тело, поэтому ей срочно пришлось покинуть свое убежище. Вместе они обсудили возможные мотивы, что руководили Черным Чтецом. Но больше всего они спорили о том, как скрыть физическую оболочку Серафимы. Когда же Секторат заикнулся о вероятной связи проклятого с их неведомым врагом, девушка уловила в этом смысл.

И предложила, наконец-то, познакомить подданных с невестой третьего принца. К ее удивлению, Конрад согласился. И видя блеск в его глазах, интерес к жизни, пусть и временный, Серафима поздравила себя с маленькой победой — безумие Сектората откладывалось.

* * *

Вирий проснулся от голоса отца, который внезапно ворвался в его спальню. К его стыду, он так и не узнал, что связывало Сектората и Серафиму. И сейчас ему показалось, что настал самый подходящий момент для этого. Поэтому и направился за ушедшими. За последнее время Вирий привязался к своей невесте. Без нее он не засыпал. И в любовницах уже не нуждался столь остро и часто, как раньше. И сейчас подозрения, что между Серафимой и его отцом могут быть какие-либо отношения, болью отзывались в душе. Вирий старался остаться незамеченным. И по этой причине не успел к началу разговора. Подслушивать недостойно принца, но не сейчас. Он хотел знать правду, и поэтому бесстыдно прижался ухом к двери.

— Я не смогу быть с тобой. Ты отдал свой контракт, — услышал Вирий голос Серафимы и отшатнулся от двери. Но, быстро взяв себя в руки, вернулся. Слов он больше не различил, лишь непонятные звуки. Решив больше не испытывать судьбу, третий принц вернулся с намереньем расспросить Серафиму обо всем. Что за контракт, который отдал отец? Хотя, если не обманывать самого себя, больше задела Вирия первая услышанная фраза. А неприятный ком в области груди отдавал болью от мысли, кем на самом деле являлась его невеста для Сектората.