Спустя семнадцать минут аэробот приземлился на стоянке ИИИ. Однако попасть в сам Институт удалось не сразу. Когда Птенчиков с адъютантом начальника полиции приблизились к огромной входной двери, та гостеприимно распахнулась, но тут же с грохотом захлопнулась, едва не оттяпав носы несчастным визитерам. Последующие попытки проникнуть в Институт успехом так же не увенчались.

— Налицо последствия гибели головного компьютера, — пропыхтел взмокший полицейский. — Техника вырвалась. из-под контроля, почувствовала свободу и теперь… пошаливает.

Он опустился на колени и попытался проникнуть в Институт ползком, за что едва не поплатился головой.

— Видимо, настало время для подвига, — тяжело вздохнул молодой офицер. — Мэтр, за меня не переживайте. Бегите!

Развернувшись на 180 градусов, он мужественно пожертвовал не менее важной, чем голова, частью тела и заклинил непослушную дверь, дав таким образом Ивану возможность проскочить внутрь.

Мэтра ждали. Кибервахтер тут же набрал код приемной главшефа ИИИ, и навстречу Птенчикову выпорхнула изящная секретарша, знакомая ему по прежним визитам.

— Иван Иванович, наконец-то! Начальство совсем извелось. Президент не может простить историю с Веркой Сердючкой, владельцы банков требуют выплаты компенсаций, сотрудники чуть не передрались, пытаясь вспомнить даты исторических событий, чтобы хоть как-то разобрать архив, а тут еще этот обгоревший человек со своими старотурецкими заморочками…

Птенчиков искренне посочувствовал главшефу: у него от одного перечисления проблем голова пошла кругом.

— Да, вновь наладить работу такой большой и сложной организации, как ваша, будет не просто, — отозвался он.

— Вот, посмотрите, что творится! — Секретарша остановилась, негодующе указывая в темный угол. — Без Центрального компьютера вся техника словно взбесилась!

Иван взглянул в указанном направлении и заметил утилизатор мусора, который развлекался тем, что без конца извергал непереработанное содержимое своего контейнера и тут же втягивал его обратно. Секретарша погрозила ему кулаком. Утилизатор оскорбленно загудел и — выпустил в нее прицельную струю химического раствора.

— А-а-а! — завизжала перепуганная девица, проворно скидывая с себя растворяющуюся на глазах одежду. Птенчиков попятился.

— Что за шум? — Из соседней двери высунулось недовольное лицо Олега Сапожкова, практика-испытателя Лаборатории по переброскам во времени и давнего друга Птенчикова. — Иван! Вот это здорово!

Тут его взгляд упал на обнаженную секретаршу:

— Ох, ребят, извините, не хотел мешать…

— Дурак! — взвизгнула разъяренная девица и вихрем помчалась по коридору.

— Это она мне или тебе? — неуверенно переспросил приятеля Олег.

— Утилизатору, — буркнул Птенчиков. — Неужели ты думаешь, что я способен вот так, в коридоре…

— Конечно нет! После практического изучения Камасутры в условиях древнеиндийских реалий… Прости, был не прав. — Олег расхохотался, ловко увернувшись от дружеского подзатыльника. — Заходи, поболтаем.

В восстановленной после взрыва Лаборатории по переброскам во времени было на удивление просторно и пустынно. Аркадий Мамонов, главный теоретик и ведущий инженер по техническому обеспечению этих перебросок, уныло пялился в белую стену, которая прежде была полностью заслонена ярусами сложных технических приспособлений.

— Весь запас антикварного кофе из вокзального буфета середины двадцатого века погиб в огне, — вместо приветствия горестно сообщил другу Аркадий — известный гурман, ради любимого напитка готовый пренебречь даже служебными инструкциями. Его тучная фигура, способная разместиться лишь в кресле с программой автоматической трансформации, выражала полное разочарование жизнью.

— Ничего, восстановите машину, вырветесь в командировку — еще не такую гадость раскопаете. Помню, на углу дома, где я жил в детстве, была премерзкая пельменная…

— Дашь адресок, — вяло кивнул Аркадий. — Только боюсь, мы еще не скоро сможем куда-нибудь полететь. Дело не в машинах — аппараты прибытия хранятся в гараже, до которого огонь, к счастью, не успел добраться. Там остались и мобильные «Хамелеоны» — модели, принимающие облик любого транспортного средства, соответствующего заданной эпохе; и более тяжелые «Макси» — стационарные аппараты с большим запасом резервно-вспомогательных средств; и облегченные «Мини», вроде той «скатерки», что изобрел в свое время Гвидонов… Суть не в этом: без Центрального компьютера вся эта техника теряет не только управление, но и связь с Институтом, без чего становится невозможным курировать экспедицию, оказывать помощь и т.д.

— Гвидонов молодец, благодаря ему уже восстановлены многие программы. Но слишком уж рьяно он взялся задело, не выдержал перенапряжения. Теперь ждем, когда Варвара восстановит его самого, — грустно подхватил Олег. — Хорошо, когда любящая жена по совместительству является светилом натурологии.

— Так вот почему они не объявлялись у меня последнее время, — присвистнул Иван. — Да, вам сейчас приходится несладко. А я и не знал ничего.

— Зато теперь впряжешься по полной программе. Ты ведь приехал в ИИИ разобраться, что здесь произошло?

— Только покажи мне мерзавца, который заварил всю эту кашу, и я собственными руками с него шкуру спущу! — грозно пробасил Аркадий.

— Поздно. Я так понял, что шкура с него уже слезла во время пожара, — мрачно усмехнулся Иван.

— Не факт. Может, он теперь спокойненько разгуливает по древнему Стамбулу, а поджариваться вместо себя отправил какого-нибудь наивного средневекойца.

— Средневековца, — поправил Сапожков.

Они вопросительно уставились на учителя литературы.

— Ну, ребята, даже и не знаю, что вам сказать, — чистосердечно признался тот.

— Мэтр! Какое счастье. А мы уже теряемся в догадках, где вы могли так задержаться. Разве вас не встретила моя сотрудница? — Главшеф ИИИ нервно пожал Птенчикову руку.

— Да и я направлял адъютанта для вашего сопровождения, — подхватил начальник полиции. — Куда запропастились эти бездельники?

— Они отстали в пути, став жертвой непредвиденных обстоятельств. — На лбу Птенчикова пролегла трагическая складка. Он живо представил молодого адъютанта, заклинившего дверь собственным за… гм, телом, и изящную секретаршу, мечущуюся по коридорам в поисках хоть чего-нибудь, что смогло бы прикрыть ее наготу. — Наше общение не было продолжительным, но я успел оценить их по достоинству.

— Звучит как эпитафия, — с подозрением уставился на мэтра главшеф.

— Что вы, эти люди еще не раз сумеют вас удивить! — утешил его Птенчиков.

Начальник полиции значительно прокашлялся, готовясь приступить к серьезному разговору:

— Думаю, мэтр, вас уже ввели в курс дела?

— В общих чертах.

— Тогда предлагаю начать с осмотра места преступления.

— Прошу! — засуетился главшеф ИИИ. — Хотя отчего же сразу «преступление»? На вверенном мне объекте преступлений не совершается! Так, небольшое недоразумение…

— Небольшое? — насмешливо прищурился начальник полиции.

— Все в мире относительно! — Главшеф оскорбленно поджал губы и распахнул дверь своего кабинета.

Они пошли по этажам. Всюду стоял запах свежей краски, неутомимые киберремонтники без остановки сновали под ногами.

— Эпицентр взрыва был здесь. — Главшеф остановился у дверей Лаборатории по переброскам во времени.

Иван вновь шагнул в знакомую комнату. Олег с Аркадием успели куда-то исчезнуть, и лишь кресло-трансформер, принесенное Мамоновым с другого этажа, нарушало чарующую пустоту интерьера.

— М-да. Стерильненько, — констатировал Иван.

— Старались, — приосанился главшеф.

— А как насчет отпечатков, следов, волосков, кусочков одежды, окурков, огрызков, грязных стаканов с остатками губной помады и прочих улик?

— Все сгорело, — мрачно отозвался начальник полиции. — Вы просто не представляете, что тут творилось после взрыва.

— Ну, хорошо; а нельзя ли в таком случае взглянуть на головешки, обломки, ошметки, огарки…

— Что вы, мэтр! — в праведном негодовании прервал его главшеф. — На подведомственной мне территории подобный мусор не задерживается. Киберуборщики все вычистили в то же утро, а уже к полудню мы всерьез приступили к ремонту. Утилизаторы всю неделю работают в режиме повышенной нагрузки!

— Да, я уже встретил одного перегревшегося, — пробормотал Иван. — Не пережимайте гайки, не то они устроят вам забастовку с требованием установить нормированный рабочий день и повысить заработную плату.

— Не понял? — вытаращился на мэтра главшеф.

Однако в этот момент их беседа была грубо прервана несущимися с первого этажа отчаянными воплями:

— Не хочу! Пустите! Спасите!! Мамочка-а!!!

— Что за бардак в этом Институте? — возмущенно рявкнул начальник полиции, и они на пару с главшефом рванули в сторону лифтов.

— Подождите! Что-то не доверяю я вашей беспризорной технике, давайте-ка лучше спустимся по лестнице, — остановил их Иван. Кряхтя и спотыкаясь с непривычки, почтенные начальники припустили за ним. Пожалуй, одолевать столь сложный спуск пешком им довелось впервые в жизни.

В холле первого этажа их ожидало удивительное зрелище: невозмутимый киберуборщик пытался запихнуть в утилизатор истерически вопящего адъютанта начальника полиции. Несчастный парень из последних сил растопыривал конечности, извивался и напрягался, стараясь застрять в горловине входного отверстия. Киберуборщик беспристрастно оценил ситуацию, приподнял свою жертву за ногу и проговорил в микрофон радиосвязи:

— Взываю резчика-крошильщика. Попался неформат. Требуется подрихтовать.

— Что здесь происходит? — в ужасе взвыл начальник полиции. — Да вы хоть знаете, что с вами будет за покушение на жизнь моего офицера?

Главшеф ИИИ лишь потрясенно распахивал рот, будто рыба, принудительно сменившая среду обитания.

— Не хочу в утилизатор! — вопил обреченный адъютант.

— Ты — мусор, — безапелляционно заявил киберуборщик. — Ты подлежишь немедленной ликвидации.

— Мусора, менты поганые, волки позорные… — забормотал Птенчиков, завороженно наблюдая за происходящим. — Кнопка! Где у него кнопка?

Он подскочил к взбунтовавшемуся роботу и принялся шарить по гладкой поверхности.

— Да что вы его щекочете! — раздался звонкий девичий голос, и взглядам присутствующих предстала обнаженная секретарша. — А ну, пропустите!

Она бесцеремонно отодвинула Птенчикова в сторону, подцепила изящным ноготком квадратную черепушку киберуборщика и запустила руку в микросхемы. Робот дернулся и затих.

— Вот так, — удовлетворенно произнесла секретарша. — Ишь, разошелся!

Получивший свободу адъютант грузно шмякнулся на пол. Присутствующие облегченно перевели дух.

— Мадам, вы были великолепны! — Птенчиков склонился в галантном поклоне.

— Вы и сейчас… великолепны… — прохрипел адъютант, потрясенно таращась на голую девицу.

— Вот нахал! — возмутилась секретарша. — Я не дала вам бесславно погибнуть в утилизаторе, можно сказать — спасла честь вашего мундира, а вы!..

— Не честь, а часть, — возразил изрядно потрепанный парень.

Начальник полиции решительно вклинился в зарождающийся диалог:

— Хотелось бы все-таки узнать, почему моего адъютанта чуть не спустили в утилизатор?

— А… э… — смутился офицер.

— Извольте отвечать по форме!!! — рявкнул теряющий терпение генерал.

— Так точно! — Адъютант преданно вытаращил глаза. — Согласно полученной инструкции, я имел честь доставить мэтра Птенчикова к пункту назначения. Однако проникнуть внутрь нам не удалось ввиду непредвиденных действий агрессивно настроенной входной двери. Я изучил диспозицию и сменил дислокацию, заняв стратегически важный пункт между косяком и створкой, что дало возможность мэтру совершить марш-бросок к ставке командования. Однако киберуборщик, заметив, что моя… — Офицер неожиданно запнулся.

— Да-да?

— Спина! — подсказал Птенчиков.

Адъютант благодарно моргнул.

— Так точно, спина является помехой для движения двери, удерживая ее в полуоткрытом состоянии, классифицировал меня как предмет, нарушающий порядок в помещении, иначе говоря — мусор.

— Великолепно! — протянул начальник полиции. Секретарша, слушавшая адъютанта с большим вниманием, хихикнула в кулак. Генерал неодобрительно взглянул в ее сторону: — Мэтр, кажется, совсем недавно вы что-то говорили по поводу достоинств этой парочки?

Птенчиков тоже невольно взглянул на девицу и стыдливо потупился:

— По-моему, они очевидны…

— Ну, знаете ли! — вскинулась девица. — С меня довольно. Я уезжаю домой. Надеюсь, из костюмерного цеха уже доставили заказанный комплект одежды!

Замысловато вильнув пышными бедрами, она развернулась и удалилась в сторону приемной главшефа ИИИ — на свое рабочее место.

— Пожалуй, я тоже пойду, — неожиданно очнулся главшеф. — Дела, знаете ли, работа… — Он неопределенно помахал в воздухе рукой и поспешил следом за секретаршей.

— По-моему, он надеется, что заказанный комплект одежды еще не доставили, — задумчиво констатировал молодой полицейский.

Начальник полиции обязал адъютанта оказывать мэтру всестороннюю поддержку в расследовании и со счастливым чувством пусть не выполненного, но скинутого на чужие плечи долга отправился в Управление. Там среди вымуштрованных и облаченных в форму подчиненных он чувствовал себя гораздо комфортнее, чем в окружении этих непредсказуемых историков, у которых даже техника то и дело нарушает инструкции.

Иван окинул взглядом очередного робота-ремонтника, деловито пробегающего мимо, и болезненно поморщился:

— Да уж, здесь мы больше ничего интересного не увидим. Думаю, пришло время отправиться в Реабилитационный центр, познакомиться с пострадавшим и попытаться с ним поговорить.

— Будем проводить допрос? — восхищенно распахнул глаза адъютант, предвкушая возможность увидеть мэтра в деле.

— Скорее, беседу, — уточнил Иван. — Ведь статус этого человека как преступника пока не определен.

— Я домчу вас до Центра в мгновение ока, — пообещал полицейский и кинулся к входной двери, намереваясь отработанным движением пожертвовать своей филейной частью на благо следствия. Однако Птенчиков не торопился воспользоваться его служебным рвением — круто развернувшись, он направился к переходу в соседнее крыло ИИИ.

— Мэтр, куда же вы? — растерялся адъютант.

— Чтобы вести беседу с потерпевшим, нужно как минимум выучить старотурецкий. — Голос Птенчикова долетал из дальнего конца коридора. — За мной, коллега!

В Лаборатории Погружения в языковую среду Ивана встретили как старого приятеля и выразили желание помочь, несмотря на поздний час. Еще бы: готовясь к предыдущему расследованию, мэтр успел выучить и древнерусский, и древнегреческий, и идиш, и даже санскрит! Такая тяга к знаниям в комплекте с профессиональной самоотверженностью не могла не вызвать уважения ученых. Пока автомиксер растворял в воде соответствующий языковой концентрат, Иван угощался травяным чаем, облегчающим усвоение материала, и сочувственно выслушивал жалобы пожилого лаборанта.

— Вы не поверите! После этой ужасной аварии чуть не рухнули все языковые барьеры. Теперь нам приходится вести непрекращающуюся борьбу за чистоту языка. Фильтры меняем едва ли не каждый день! — Безутешный в своем горе, лаборант так закатил глаза, что Иван всерьез обеспокоился, удастся ли ему вернуть их на место. — А ведь раньше вполне хватало ежегодных профилактических процедур. Вы не поверите!

— Что вы, я охотно вам верю, — попытался утешить лаборанта Иван.

— О-о, вы не поверите! — упорствовал тот. — Англичане — весьма культурные люди, но их вездесущий язык так и норовит вылезти за рамки приличия! Удержать его в родной ванне стало невозможно. Портит фильтры, просачивается во все щели, засоряет исторически чужеродную речь. Настоящий лингвистический узурпатор! Вы не поверите…

Во что еще должен был не поверить Иван, так и осталось тайной. На панели управления замигал зеленый глазок, сигнализируя о том, что лингвистический раствор готов.

— К сожалению, я должен вас покинуть. Профессиональный долг, знаете ли, обязывает искупаться… то есть поучиться. — Иван торопливо вскочил. Молоденький адъютант, оставленный в компании не в меру разговорчивого лаборанта, проводил Птенчикова тоскливым взглядом.

К некоторому разочарованию Ивана, в лингафонном кабинете его ждала самая обычная ванна, заполненная зеленоватой мерцающей жидкостью. А он-то надеялся попариться в настоящей турецкой бане! Что ж, не будем привередничать, у специалистов лаборатории сейчас и без того немало забот. Мэтр скинул банный халат, заботливо выданный на входе, и с наслаждением погрузился в языковую среду.

Крошечные пузырьки приятно покалывали тело. Иван устроился поудобнее и постарался максимально расслабиться, впитывая всей кожей сложный и немалый по объему лингвистический материал. Перед внутренним взором поплыли поначалу неясные, потом все более отчетливые картинки: минареты, султаны, дервиши, шумные караваны… Очарованный непривычными образами, Иван испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение. По лицу его блуждала блаженная улыбка.

Два часа пролетели незаметно — просто в какой-то момент картинки, проплывающие перед внутренним взором обучаемого, померкли и прекратили движение. Иван нехотя покинул ванну. «Все-таки в научно-техническом прогрессе есть свои плюсы, — размышлял он, промокая влажные волосы полотенцем. — Тот же злополучный английский я учил шесть лет в школе плюс еще пять — в институте. А толку? А тут — пара часов удовольствия, и любой язык у тебя в кармане, то есть в голове».

Иван вышел в холл лаборатории. Несчастный адъютант, измученный словоохотливым ученым, так этому обрадовался, что едва не опрокинул стол, выскочив мэтру навстречу.

— Как вы себя чувствуете? — участливо поинтересовался сотрудник ИИИ.

— Чувствую себя замечательно, — бодро отрапортовал Иван. — Вот только левый висок немного покалывает. Но это ерунда, сейчас пройдет.

— Я так и знал! — всполошился лаборант. — Вы не поверите, но это наверняка вездесущий английский снова просочился сквозь фильтр. Прошу вас, сядьте, закройте глаза и попробуйте сконцентрировать свое внимание на болевой точке.

Иван послушно опустился в кресло и сосредоточенно засопел.

— Что чувствуете? — почему-то шепотом поинтересовался сотрудник ИИИ.

— Кажется, я забыл около ванны свои носки, — мучительно наморщив лоб, сообщил Иван.

— Так, хорошо, — констатировал лингвист. — Продолжаем концентрироваться. А что теперь?

Все происходящее казалось Ивану несерьезным, и он уже собрался вскочить с кресла, соврав, что боль прошла. И тут перед его мысленным взором возникло огромное ярко-красное яблоко, из круглой дыры в боку которого, нагло ухмыляясь, таращился жирный червяк. Червяк ехидно прищурился и заголосил: «Apple! Apple!»

Схватившись за голову, Иван в ужасе закружил вокруг кресла, пытаясь избавиться от навязчивого видения. Неожиданно возле его уха раздался сухой щелчок, гадкая картинка исчезла, а вместе с ней пропали и неприятные ощущения в области виска. Иван недоверчиво ощупал свою голову и с благодарностью посмотрел на лаборанта.

— Вы не поверите, — как ни в чем не бывало заявил тот, пряча в нагрудный карман блестящий продолговатый предмет. — Я сейчас упорядочил ваши мозговые файлы при помощи лингвистического микроизлучателя. Он позволяет устранять мелкие погрешности, возникающие при изучении иностранных языков методом погружения. Ведь идеальной чистоты концентрата добиться очень сложно. Многие слова кочуют из языка в язык, адаптируются, трансформируются, а иногда даже кардинально меняют свое значение. Вот помню, у нас был случай…

Мельком глянув на несчастное лицо адъютанта, Птенчиков понял, что молодой человек на грани нервного срыва. Выдав одну из своих самых обворожительных улыбок, Птенчиков прервал излияния лаборанта:

— Мне безумно жаль, что мы не сможем услышать продолжение вашей увлекательной истории. Нас ждут неотложные дела, и мы вынуждены откланяться.

— Да-да, конечно, — засуетился лаборант. — Приходите к нам почаще. И своего юного друга приводите, он такой приятный собеседник. Вы не поверите!

— С чего он взял, что я хороший собеседник? — поразился адъютант, оказываясь за дверью. — За прошедшие два часа я и рта не успел открыть.

— Лучший собеседник тот, кто умеет слушать, — пояснил Иван. — Вы не по… гхм. — Он закашлялся, заметив, как побледнел полицейский. — Словом, я полагаю, что именно это качество мне придется проявить в беседе с нашим обгоревшим пришельцем. Вы не подбросите меня до Реабилитационного центра?

— Конечно! — Адъютант заметно повеселел.

— Тогда нам стоит поспешить.

В центральном холле Института их ждал сюрприз — агрессивно настроенную входную дверь кто-то догадался заклинить тяжелым и неповоротливым утилизатором. Теперь она лишь сердито жужжала, предпринимая тщетные попытки сдвинуть его с места.

— Мэтр, это ловушка! — взвыл адъютант, содрогаясь всем телом при воспоминаниях о своем недавнем знакомстве с железными тисками киберуборшика. Однако Птенчиков его не слышал: внимание мэтра привлек небольшой листок с криво набранным текстом, прикрепленный к стене где-то на уровне колен: «Потерявшего бумажную книгу просят обращаться к администратору».

Словосочетание «бумажная книга» буквально заворожило Ивана. Здесь стоит отметить, что в XXII веке книги выглядели несколько иначе, чем привыкли мы с вами: измельченная информация запрессовывалась в небольшую таблетку, которую следовало проглотить, запивая небольшим количеством теплой воды. Полчаса на переваривание — и готово: мельчайшие подробности сюжета надолго оседают в мозгу «читателя». Поэтому появление настоящей книги, а тем более ее пропажа не могли оставить известного библиомана Птенчикова равнодушным. Сунув голову в окошко администратора, Птенчиков взволнованно поинтересовался:

— Она еще здесь?

— Кто? — растерялась молоденькая девица и испуганно заглянула под стол.

— Книга, — коротко ответил Иван.

— Ах, вы об этом. — Администраторша была явно разочарована. Открыв один из многочисленных ящиков, она двумя пальчиками извлекла оттуда миниатюрную книжонку и небрежно швырнула на стойку. — Ваша?

— К сожалению, нет. Я просто интересуюсь, — признался Иван, перелистывая странички. Книжка оказалась сборником репродукций каких-то восточных миниатюр.

— Какая жалость, — закатила глазки девица. — Валяется здесь уже больше недели, пыль собирает. Эти киберуборщики совсем распоясались. Тащат мне всякий хлам, будто у меня здесь бюро находок, да еще и объявления клепают, стену пачкают.

— Значит, эту книгу принесли после взрыва?

— Нет, до, — отрезала девица и доверительно понизила голос: — Наши роботы и до катастрофы не отличались хорошими манерами.

— Где же они ее нашли?

— В лаборатории.

— В той самой?! — напрягся Иван.

— Нет, в противоположном крыле. Там как раз ремонт закончили.

— Подождите, подождите… Ничего не понимаю: ремонт ведь начался после взрыва! А второе крыло Института и вовсе не пострадало…

— Так что ж, по-вашему, за помещением нужно ухаживать, лишь когда потолок на пол обрушится? — возмутилась девица. — Нет, милейший, у нас в ИИИ всегда следили за чистотой и порядком. А если вас интересует всякий хлам, — девица брезгливо приподняла книжку закорешок, — то можете забрать его себе, все равно за ним никто не приходит. А у меня и поважнее дела имеются.

Вывалив на стол содержимое объемистой косметички, девица принялась яростно поправлять и без того безупречный макияж, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

Послушно вынырнув из окошка, Птенчиков едва не столкнулся лбом с полицейским, преданно ожидающим окончания разговора.

— Посмотрите, что я нашел. — Птенчиков протянул молодому человеку таинственную книжонку. — Интересно было бы узнать, кому она принадлежит.

— Позвольте мне это сделать, — умоляюще посмотрел на Ивана адъютант. Стыдно признаться, но его приводила в ужас одна мысль о том, что сейчас придется прыгать через смертоносный капкан утилизатора. Уж лучше еще задержаться в Институте!

— О, я буду вам очень признателен за помощь, хоть это дело и не имеет отношения к нашему расследованию! — оживился Птенчиков. — Подумать только, в наше время — и вдруг бумажная книга! Так, знаете ли, хочется найти единомышленников.

Адъютант согласно закивал. Страшный призрак переваривающего его бренные останки утилизатора постепенно отступал. Может, к тому времени, как он сумеет отыскать хозяина книжонки, злополучную дверь все-таки починят и необходимость в подвиге отпадет сама собой…

Птенчиков взглянул на часы:

— Сейчас уже поздновато что-либо предпринимать. Подбросьте меня в Реабилитационный центр и идите отдыхать, а завтра поутру…

— Нет-нет! — горячо запротестовал полицейский. — Я уверен, что и сейчас сумею собрать всю необходимую информацию.

— Вот как? — удивился Иван. — Ну, хорошо: подвезете меня до Центра — и можете сюда вернуться.

И он направился к выходу, собираясь перелезть через громоздкое препятствие. Адъютанта будто огрели по голове: отсрочка отменяется, от подвига не отвертеться!!!

— Мэтр, а вы уверены, что утилизатор не схватит нас за брюки? — просипел он срывающимся от страха голосом.

— Хм… — Птенчиков припомнил оставшуюся нагишом секретаршу. Не хотелось бы разъезжать по городу без штанов! Он оглядел насторожившийся утилизатор и в сердцах плюнул на блестящую панель: — До чего я не люблю всю эту технику!

Утилизатор утробно заурчал, пытаясь распознать степень общественной ненужности попавшего на его поверхность раствора.

— Бежим, пока он задумался! — крикнул Птенчиков перетрусившему полицейскому, и они эффектными скачками покинули пределы ИИИ.