В кабинет позвонили, но Агапий Агафонович не спешил нажимать кнопку «открыть». Находясь в своём кабинете, словно в бронированном сейфе, он даже не удосужился взглянуть на экран монитора внешней камеры слежения, чтобы выяснить – кто звонит? И прежде всего потому, что приходили к нему обязательно по его приглашению, а сегодня он никого не приглашал. Точнее, как раз обдумывал, кого пригласить. Каково же было удивление, когда на компьютере-секьюрити зажёгся зелёный сигнальный глазок, извещающий, что пароль набран – дверные замки открываются.

Услышав мягкое пощёлкивание замков, Агапий Агафонович, ещё не веря себе, поднял голову, и в ту же секунду дверь как бы самопроизвольно распахнулась настежь. В проёме шевелилось существо – куча-мала переплетённых щупалец с плоскими присосками, посвёркивающими будто мини-диски.

Полковник, не отрывая взгляда от шевелящегося пучкообразного существа, встал и словно сбил угол зрения – существо пропало, дверь резко захлопнулась (мягко щёлкнули замки-задвижки). Агапий Агафонович, пытаясь увидеть исчезнувшее существо, зорким взглядом окинул пространство возле двери, увы, – никого. Он пододвинул кресло, а когда поднял голову, в ошеломлении едва не вскрикнул – над столом висела усатая голова в фуражке с глянцевым козырьком, отороченным серебряными позументами. Голова была перевёрнута, находилась прямо перед ним и смотрела глаза в глаза, широко улыбаясь, как бы в ожидании заслуженной похвалы. Неожиданно пришли на ум стихи:

Агапий Агафонович медленно сел – нет-нет, он не согласен. Он увидел лицо полностью и в деталях. Кожа на лице конопатая, как бы побитая оспой, местами бугорчатая, с застывшими тенями, как у рептилий. И глаза такие же, как у пресмыкающихся, – пустоотсутствующие, отдающие холодной голубизной. А вот улыбка тёплая, даже какая-то озорная, может быть, из-за щербинки на левом верхнем зубе. Во всяком случае, было в ней что-то не согласовывающееся с общим образом, как бы позаимствованное с чужого лица. Только тут Агапий Агафонович заметил, что и шея, как туловище удава, длинная и какая-то рукастая, под самым подбородком круто уходит назад и вверх, так, что кажется, голова не висит над столом, а её держат, как щит, ухватив за затылок.

Неприятное зрелище, тем более что тело посетителя хотя и находилось напротив стола, но всё же в изрядном отдалении от него, на одном из стульев у самой стены.

Агапий Агафонович потянулся к кнопке «электрошока», захотелось ударить по этой голове всей мощью имеющегося напряжения, однако голова сейчас же отпрыгнула под потолок и уже оттуда, словно на телескопической антенне, пугливо озираясь, опустилась на плечи гостя. Устраиваясь на плечах, в рывке вскинулась подбородком вверх и, очевидно, встав в пазы, закрепилась. (Послышался характерный щелчок плавающего подшипника.) Теперь перед начальником СОИС на некотором отдалении сидел моложавый усатый мужчина в тёмно-коричневом костюме с позументами на обшлагах и серебряными лампасами на брюках. В согласии с последним писком моды костюм был изрядно как бы побит молью и отдавал стойким запахом невыветрившегося нафталина.

Проклятье, вот уж действительно, мир движется к своему концу, оценив наряд посетителя, подумал полковник и включил воздухоочиститель.

– Вы, наверное, меня не узнали? Разрешите представиться, смотритель клуба «Сталкер», психотерапевт Бэмсик.

Гость встал и уже сделал шаг к столу, но Агапий Агафонович, слегка приподняв руку, остановил психотерапевта. Он объяснил ему, что узнал его. В досье каждого информатора имеются и фото, и видеодиски. Дело другое: психотерапевт – прежде всего информатор, информатор специальной службы, а только потом смотритель клуба или врач, пусть даже с уникальными способностями. Так что уставные взаимоотношения никто не отменял.

– И поймите, Бэмсик, – полковник ответил мягко, как бы увещевая. – Никто не давал вам права самовольно открывать кабинет и вваливаться без приглашения. Тем более в образе осьминога, голова которого держится каким-то рукастым щупальцем. Я должен со всей ответственностью предупредить, что кабинет достаточно оснащён и может однажды захлопнуться перед вами, как мышеловка.

– Ну, это вряд ли! – с вызовом возразил Бэмсик, чем настолько сильно ошеломил Агапия Агафоновича, что он на какое-то время потерял дар речи.

– Не забывайте, что в нашем проекте задействованы люди, не уступающие вам в экстрасенсорных способностях, и мы привлекли вас вовсе не для того, чтобы объявлять вам войну и бороться с вами. Мы рассчитывали и рассчитываем на сотрудничество.

Сделав внушительную паузу, полковник со строгостью спросил:

– А у вас какие планы? Настало время поделиться – я вас внимательно слушаю.

Теперь ошеломлён был Бэмсик. Он заочно изучал полковника и пришёл к выводу, что все его действия строятся на неожиданности. Он как-то не учёл, что в основе характера полковника – чувство долга и беззаветная храбрость.

Вообще-то Бэмсика снедало желание найти Иннокентия Инютина. Он пришёл к полковнику, чтобы заручиться поддержкой в поиске. Кстати, в докладной о столкновении со смотрителями клуба «Медиум» он достаточно ясно выразился на эту тему. Нет, он не сказал, что способности молодого человека, со странным именем Кеша, его не только пугают, но и притягивают.

Он пришёл к полковнику якобы потому, что узнал о криптограмме. Точнее, кто и что стоит за нею. Информация была крайне интересной, и Бэмсик надеялся таким образом втереться в доверие к полковнику и с его помощью, пусть косвенной, напасть на Кешу. Что-то подсказывало ему, что усилившись за счёт Кеши, он сможет вершить судьбами людей, играть с ними, как с куклами. Ему не стоит полностью открываться полковнику. Сейчас Бэмсику надо быть особенно осторожным – смотрители клуба «Медиум» наверняка уже внесли его в свой список недругов.

– Да какие могут быть у меня планы, – с нескрываемой обидой в голосе неожиданно заканючил Бэмсик. – В докладной от 28 февраля я сообщал, что после встречи с небезызвестным Кешей утратил часть своих магнетических способностей, а взамен обрёл унижающее меня умение превращаться в каких-то рептилий и осьминогов. Вы же сами видели, ещё минуту назад я выглядел каким-то неправдоподобным монстром.

– Да, это уж так! – невольно, со вздохом сочувствия, согласился Агапий Агафонович и ощутил внезапное душевное облегчение.

А между тем Бэмсик продолжал:

– Самое странное и страшное, что происходит со мной, – это во сне. И ещё наяву в момент созерцания (такое случается, когда слежу за пляской огня в камине или движением света в кроне какого-нибудь обширного дерева).

Здесь Агапий Агафонович, тренированно отделявший зёрна от плевел, отметил: любит созерцать пляску огня или движение света в кроне какого-нибудь обширного дерева. Хорошо бы узнать: где и какого именно дерева?

– Ужас не в том, что мной вдруг овладевает безотчётное желание-с преобразиться в какого-нибудь отвратительного монстра, а в том, что его отвратительность связывается с комфортностью моего пребывания в нём-с. То есть чем более неприятен гад, тем более комфортно в нём-с находиться. Не раз и не два я приближался к зеркалу в подобном состоянии. Страх, ужас и отвращение руководили мной, я хотел заглянуть в будущее, чтобы определиться с настоящим. Теперь могу признаться, что именно поэтому стал смотрителем клуба «Сталкер-с».

«А ему идёт это сипящее “с”, – мысленно заметил Агапий Агафонович и заключил: – Естественно, змей-с , природу не обманешь».

– Впрочем, я не рассчитывал на успех, но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Однажды я оказался в будущем. К сожалению, повторить опыт не удалось. Зато с точностью установил, что в образе монстра мои экстрасенсорные возможности не только увеличиваются в сравнении с человеческими, они становятся просто запредельными-с. Мне не надо перемещаться в будущее или прошлое, я могу в определённых образах из настоящего наблюдать прошлое и будущее. А уж прочитывать чужие письма и мысли, находясь на расстоянии, теперь для меня-с наслаждение-с.

До чего же опасный и гнусный тип. Однако может быть полезным. И с какими только негодяями и прохвостами не приходится работать, с брезгливым восхищением подивился Агапий Агафонович.

Между тем Бэмсик продолжал:

– Я составил своеобразную-с картотеку, каталог образов, пребывание в которых наделяет меня определёнными сверхчувственными возможностями. Но имейте в виду, ни в одного из этих монстров без вашего разрешения, причём письменного, я вселяться не буду-с – отказываюсь.

Здесь Агапий Агафонович выразил сомнение, ведь Бэмсик именно в образе монстра ворвался в его кабинет без всякого на то разрешения.

– Какого монстра? – опять заканючил Бэмсик. – Простой отвод глаз. Кроме того, у меня имеются веские причины, и в том господин полковник сейчас убедится сам.

Из рукава с позументами он высунул кулак, усеянный серебряными кнопками между косточек.

«Теперь понятно, почему обшлага рукавов украшены серебряными позументами, – подумал Агапий Агафонович, – он таким способом маскирует свои руки».

– Нет-нет-с, между позументами и серебряными кнопками нет никакой связи, – неожиданно вслух ответил на мысли полковника Бэмсик и пояснил: – Просто случайное совпадение-с.

Он надавил на одну из кнопок, и сейчас же вместо него, на сиденьях всех стульев, стоящих возле стены, появилась колоссальных размеров улитка, точнее, что-то похожее на улитку, с выползшим из раковины клювообразным существом, как бы клюющим свои вывалившиеся студенистые внутренности.

– В таком виде-с мне особенно легко настраиваться на телепатическое общение с любым собеседником, находящимся хотя бы и на другой планете или рядом, как вы, господин полковник.

Агапий Агафонович был удивлён, точнее, ошарашен, слова прозвучали в голове отчётливо громко и ещё механически пространственно, словно были сказаны в рупор. Странно, очень странно! Неужто звучание речи преобразуется в клюве, попытался понять полковник и тут же отверг попытку, такого не может быть уже потому хотя бы, что этот… Возникла мысленная пауза, полковника охватило сомнение: как в данной ситуации называть подобного человека, если этот так называемый человек совершенно не похож на человека – расположился на стульях и, как ни в чём не бывало, продолжает клевать свои вывалившиеся из чрева студенистые потроха?

– Называйте Бэмсиком, прекрасный псевдоним-с, – вмешался так называемый человек, совершенно не похожий на человека. – Хочу заметить, что в отношении речи, преобразующейся в клюве, вы совершенно правы, клюв здесь ни при чём-с. Тут всё дело в раковине, которая является преобразующей антенной, благодаря которой мне удаётся разговаривать на телепатическом уровне с любым человеком и любым существом. Более того…

Громкость голоса на телепатическом уровне понизилась, стала естественнее, исчез механически дребезжащий отзвук. Агапий Агафонович сделал вывод, что Бэмсик настроился, так сказать, на персональный разговор с ним.

– И опять вы правы. Нет-с никаких гарантий, полковник, что в широком диапазоне, который я использовал для настройки с вами, не найдется ни одного любознательного субъекта, пожелающего подслушать наш разговор. Теперь же, когда я настроился исключительно на вас, разговор между нами подслушать практически невозможно. Информация пойдёт прямым потоком от меня к вам-с, от вас ко мне-с.

– А если найдётся кто-нибудь ещё с подобной, как у вас, антенной-улиткой? – вполне профессионально заинтересовался полковник.

– Ничто ему не поможет, никакая антенна, потому что информация, идущая прямым потоком, идёт-с вне времени через информационное поле Земли, которое тоже находится вне времени потому, что оберегается Землёй как её высшая сущность – дух Земли.

– Как это вне времени – не понимаю-с?! – удивился и тут же огорчился полковник внезапно вырвавшейся букве «с».

Бэмсик, напротив, обрадовался вырвавшейся букве, она свидетельствовала о том, что с полковником они договорятся.

– Я тоже-с не понимаю, – солгал он.

Ему было известно, что все космические объекты: кометы и астероиды, планеты и звёзды имеют своё внутреннее время. И это время, текучее и переливающееся, как живая вода, не имеет физической массы. Точнее, его масса, словно в волшебном сосуде, спрятана в материальной массе того или иного космического объекта (звезде или планете, комете или астероиде). Но есть и иное время, в массе которого, состоящей из разряжённой невидимой плазмы, происходит движение всего материального космоса. Бесконечная масса этого времени несравнима с крохотностью масс звёзд и планет. Кстати, Оно, это иное время, поглощает живое время звёзд и планет, и Оно же образует и подпитывает их. Оно везде, и Его нет нигде, потому что время в чистом виде находится как бы в состоянии покоя. А время в состоянии покоя, как и любое другое физическое тело, не имеет никакой массы, то есть находится вне времени. И тут возникает некоторый парадокс – времени нет, а вектор продвижения к нему существует. Все кометы и астероиды, все звёзды и планеты и их бессмертный дух (и Солнце, и Земля – не исключение) стремятся влиться в общую массу иного времени, чтобы вернуться к своим истокам и пребывать вечно. Отсюда – вектор продвижения живого времени, и отсюда – гибель материнской планеты НеборобеН, жители которой когда-то давным-давно поселились на Земле, став пращурами землян. Отсюда и предстоящая гибель Земли и гибель Солнца. Как только израсходуется их живое время, образно говоря, перетечёт в иное время, пребывающее в состоянии покоя, – так и порвётся «обёрточный пергамент», составляющий форму наших светил, так они и рассыплются, обнажив новое космическое пространство. Но тайна тайн вектора времени в том, что, изначально направленный в сторону Главного Аттрактора, соответствующий в массе покоя отсутствующему времени, он поддаётся любому волевому усилию, вплоть до детского. Главное – совпадение трёх начал. Божественной Троицы – длины волны волевого усилия, длины волны покоя времени (мизер-мизер!) и направленности волны вектора движения времени. Волна вектора иногда заменяется волной волевого усилия. Так что движение времени всегда начинается с волевого усилия , и это есть тайна тайн мироздания. Потому что мы не знаем и никогда не узнаем – что или кто стоит за Ним? Разумеется, кое-кому хотелось бы самому стоять за Ним, а ещё лучше – вместо Него.

Всё это мгновением пронеслось в голове Бэмсика как идея свыше, как затухающий импульс несуществующей планеты НеборобеН, но пребывающей в тонком мире биополя Земли. Однако делиться подобной информациией с начальником СОИС в планы Бэмсика не входило, тем более что начальник не мог поверить в неё, как говорится, по определению. В общем, психотерапевт клуба «Сталкер» не задумываясь солгал полковнику, и полковник не задумываясь тут же поверил ему. И не мог не поверить, потому что не единожды сталкивался с экстрасенсами, которые, обладая сверхчувственными способностями, зачастую не могли объяснить их.

– Теперь, господин полковник, прошу-с на секунду, даже на миллионную долю секунды попытайтесь войти со мною в прямую телепатическую связь, используя информационное поле Земли.

Видя полнейшее недоумение начальника СОИС, буквально граничащее с растерянностью, Бэмсик спокойным ровным голосом пояснил:

– Попытайтесь мысленно проникнуть в мой мозг. Например, всей силой своей фантазии вообразите, что в моей голове спрятана волшебная коробочка, своеобразный чип-с, наполненный нужной вам информацией, коснувшись которого обычным взглядом вы сейчас же и овладеете-с нужными сведениями.

Агапий Агафонович хотел отказаться, сказать, что у него ничего не получится. Уже и воздуху набрал в лёгкие, чтобы сформулировать отказ, но вместо этого сам подошёл к смотрителю, который опять превратился в человека с серебряными позументами и, пожимая его руку, поблагодарил за ценную информацию. Когда он, полковник, достаточно полно осмыслит её, тогда они с психотерапевтом опять встретятся. Сейчас же он просит информатора предоставить в его распоряжение картотеку обличий монстров, в тела которых он входил или которые соблазняли его войти.

Просьба предоставить картотеку не удивила Бэмсика, он только чуть-чуть вскинул брови.

– Господин полковник, картотека вам известна ровно настолько, насколько известна мне.

Агапий Агафонович как бы в забывчивости тряхнул головой и тут же извинился:

– Простите-с, запамятовал.

Смотритель клуба «Сталкер» исключительно корректно, в рамках уставных правил, испросил разрешения покинуть кабинет, чтобы идти на работу. И полковник не посмел задерживать, мысленно констатируя, что первая плановая встреча с одним из информаторов, кажется, прошла на славу. Ещё парочку таких плановых встреч, и вполне конкретно придётся ждать Конца света в гробу-с.