5 месяцев спустя  

Аксель  

Я весь день ношусь как угорелый, пытаясь убедиться, что этим вечером все на своих местах. Сегодня день рождения Иззи, но из-за тревожного ожидания рождения нашего сына и воспоминаний, которые по-прежнему изводили ее в этот день, все шло к тому, что грядущий праздник обернется кошмаром.

Пока единственным светлым моментом сегодня стала ослепительная улыбка на ее лице, когда она проснулась. За исключением этого… все шло наперекосяк.

Фирма, обслуживающая торжества, опаздывает. Торт не привезли, а именинница будет здесь через час.

Я официально и по уши в дерьме.

Этот день должен быть идеальным. Ди забрала Иззи рано утром, чтобы провести день в салоне, расположенном рядом с офисом. Я избегаю этого места, мне все равно сколько раз Иззи скажет мне, что этот коротышка со странностями безвреден, больше я на это не куплюсь. На днях он ущипнул меня за задницу, что показалось Иззи весьма забавным. У меня даже духу не хватило сорваться, когда она стояла там, заливаясь смехом. Ее большой живот подпрыгивал при каждом вдохе. Я был практически готов попросить его сделать это снова, лишь бы вызвать у моей девочки ту же самую реакцию.

Последние несколько месяцев пролетели незаметно. Мы потратили каждую секунду нашего времени, подготавливая детскую комнату и, наконец, заполнив мой дом огромным количеством мебели, которой одному человеку не потребовалось бы на протяжении всей жизни. Эти мелочи вызывали у нее улыбку и дарили радость, поэтому я из кожи вон лез, лишь бы эта улыбка никогда не сходила с ее лица.

Последние несколько дней стали особенно трудными для нее. Мало того, что ребенок не хочет рождаться в срок, так еще и жара Джорджии делает ее несчастной. Мы, как можем, стараемся облегчить ее положение, но она держится из последних сил.

Вчера был не самый лучший день. Иззи провела его в постели, плача и не позволяя мне покинуть кровать. Она говорила о нашем потерянном ангелочке, который никогда не увидит своего младшего брата. Ее слова резали меня по живому, но я бы солгал, если бы сказал, что мне не приходила в голову та же мысль. Мы упорно работали над тем, чтобы примириться с нашей утратой, даже ходили к психотерапевту, чтобы поговорить о тех вещах, которые до сих пор причиняли боль. Мы стали ближе, чем когда-либо, но это не значит, что мы освободили наши сердца от тяжелого груза.

— Эй! Рид, я забрал торт. Эта сучка из кондитерской пыталась убедить меня, что ты ей не говорил, будто заказ нужен тебе ко второй половине дня. Я забрал его, но, черт, эта дрянь была недовольна, — Куп переступает порог с гребаным тортом. А ведь я на протяжении последних двух дней поторапливал кондитерскую с выполнением заказа. Идиоты.

— Ди только что звонила, она сказала, что Свэй наконец перестал наглаживать Иззин живот и занялся ее волосами. На это должно уйти еще два часа. Хорошая новость в том, что мы успеем выяснить, где эти гребаные поставщики провизии, — говорит Грег, заходя на кухню с веранды.

Я был близок к тому, чтобы вырвать на себе все волосы к чертовой матери.

Это небольшая вечеринка. Приезжают все парни и, последний раз проверяя прибывших, я отмечаю, что даже Мэддокс приходит с подружкой. Как только Иззи уезжает из дома, появляется Эмми и помогает мне прикрепить ленты и воздушные шары. Нынешний дружок Ди, или ее новоиспеченная «отвали-от-меня-Бек» уловка, тоже помогает. Я не так хорошо его знаю, но Иззи говорит, он довольно милый. Надеюсь эти двое оставят свои гребаные игры и просто признают, что они хотят быть вместе. Я несколько раз говорил с Беком об этом, но он просто менял тему разговора и говорил, что это была не его идея. Мне кажется, я понимаю, почему Ди так себе ведет, но мне надоело «играть в собачку».

— Где Локк? — спрашиваю я. Не заботясь о том, кто ответит мне на этот вопрос.

— Он отправился за Дейзи, — тихо отвечает стоящая рядом со мной Эмми. – Или это была Кэнди, — она ухмыляется и уходит. Я качаю головой в очередной раз размышляя над тем, что было бы неплохо, если бы меня не вынуждали чувствовать себя так словно я застрял по середине.

Возвращаясь в нашу гостиную, я отпихиваю в сторону шары, которые, кажется, заполонили всю комнату, и встаю перед камином над которым висит фотография – мой подарок Иззи на Рождество. По моему телу тут же разливается умиротворение. Я делаю глубокий вдох и напоминаю себе о главной причине всей этой истерии.

Моя девочка.

Моя девочка и ее день рождения, который с этих пор должен стать днем счастья, а не горя.

С новой решимостью я поворачиваюсь и снова выхожу на веранду, где мы заканчиваем с праздничным оформлением.

Розовые и белые воздушные шары прикреплены ко всем имеющимся перекладинам. По краям дорожки ведущей к нашему пирсу установлены факелы, а с ветвей деревьев растущих в нашем дворе свисают крошечные лампочки. Создается впечатление, что идет дождь из белых огоньков.

Эмми несколько часов разбрасывала по двору розовые и красные лепестки роз. Куп и Бек вдоволь посмеялись над розами. Пусть смеются сколько угодно, но когда они найдут свою женщину, они тоже ни перед чем не остановятся, чтобы убедиться, что жизнь прекрасна.

Мы расставили столики во дворе и несколько столов с краю для еды. Мой задний двор превращен в мечту Принцессы. Мне не терпится взглянуть на ее лицо, когда она увидит все это.

— Грег! — рявкаю я так громко, чтобы мой крик настиг его в доме. — Что-нибудь слышно от этих придурков с едой?

Вот чего я удостаиваюсь, наняв крупную компанию для приготовления изысканного дерьма. Лучше бы выбрал "Heavy's". Все равно это единственное, что она жаждет в эти дни.

Черт, "Heavy's"!

Я опережаю его, прежде чем он успевает открыть рот.

— Позвони этим придуркам и скажи: раз они не объявились вовремя, могут забыть о заказе.

— Куп, тащи свою задницу в пикап и езжай в "Heavy's". Купи еду на вынос. Все, что посчитаешь нужным, и доставь это сюда, — я бросаю ему свой бумажник и, повернувшись, натыкаюсь на улыбающуюся физиономию Грега. — Какого хрена ты скалишься? — Он поднимает руки вверх и уходит, давясь от смеха.

— Тебе нужно успокоиться. Я не видела тебя таким встревоженным с осени прошлого года, — говорит Эмми, снова подкравшись ко мне незаметно. Клянусь, эта девчонка парит, а не ходит. Она всегда появляется из ниоткуда.

— Я спокоен.

Я не спокоен. Я схожу с ума. Моя девушка печальна, но изо всех сил пытается скрыть этот факт, и я не могу это исправить. Мой сын отказывается выходить на свет и если сегодня еще что-нибудь пойдет не так, я пошлю все на хрен, выкраду свою женщину и утащу ее в спальню. По крайней мере, я знаю, что там-то я уж смогу ее осчастливить.

— Ты не спокоен, но будешь, — говорит она, и снова исчезает.

Я озираюсь по сторонам, пытаясь ее найти, затем плетусь обратно в дом и беру банку пива.

К тому времени как Ди звонит сообщить, что они покидают салон, обстановка наконец нормализуется. Куп возвращается с огромным количеством еды; похоже, он заказал практически все, что ему смогли предложить в "Heavy's". Локк, наконец, приехал, доставил остальную часть звуковой аппаратуры и подключил ее. Эмми обегает все столы, удостоверяясь, что на них расставлены цветочные композиции и что все машины, пускающие мыльные пузыри, по-прежнему скрыты от глаз и функционируют. Куп куда-то запропастился со своей пассией, а Бек выносит кулеры с напитками и расставляет их во дворе.

Огоньки на деревьях пока не включены, но факелы горят и лепестки роз на зеленой траве похожи на одеяло из россыпи розовых и красных оттенков. Воздушные шары раскачиваются из стороны в сторону из-за легкого бриза. Прекрасное зрелище.

Сегодня больше не произойдет никаких осечек.

— Они подъезжают! — кричит Грег на весь дом. Мы спрятали все машины за гаражом и чуть в отдалении. Она не увидит их оттуда, где будет парковаться. Если она войдет через гараж, то не заметит и воздушных шаров наводнивших всю гостиную.

— Сейчас вернусь, — говорю я, вручаю свою банку пива Локку и захожу в дом.

Я вытираю вспотевшие ладони о шорты и вхожу на кухню, чтобы встретить свою девочку. Она заходит в дом через гараж, выглядя как ангел, которым она всегда была в моем представлении. На ней длинное белое платье, которое облегает ее грудь и большой живот. Оно плавно струится по остальным частям ее тела, словно она парит по воздуху. Ее кожа по-прежнему сияет благодаря тому времени, что мы провели этим летом у озера. Свэй сделал с ее волосами все, что только мог, и они рассыпались по ее плечам длинные, густые и вьющиеся.

— Ты выглядишь прекрасно.

— Ты тоже выглядишь неплохо, малыш, — говорит она, устремляясь в мои объятия и целуя меня. Я чувствую, как мой сын перекатывается в ее животике.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Принцесса?

— Я чувствую себя великолепно. Свэй меня как следует побаловал. Он даже заставил одного из своих мальчиков массировать мне ноги.

Я сдерживаю свое недовольство, которое возникает при упоминании о другом мужчине, прикасающемся к моей женщине. Сегодня все должно пройти идеально и мое собственнические замашки делу не помогут.

— Можно Ди останется на ужин? Я сказала ей, что мы будем жарить мясо на гриле, и она сказала, что хотела бы провести со мной еще немного времени.

— Конечно, детка, — я обнимаю Ди и веду Иззи к заднему крыльцу.

Я слышу за своей спиной ее судорожный вздох, когда ее глаза охватывают представшую перед ней картину. Наши друзья кричат «сюрприз», и я чувствую, как она вздрагивает, эта дрожь проходит через наши сцепленные руки. Ее рука крепко сжимает мою руку, и я оборачиваюсь. Она выглядит потрясенной, но не от увиденного.

— Эм... Аксель? — зовет Ди изнутри дома. Она стоит за спиной Иззи и смотрит на землю со странным выражением на лице.

— Да?

— О, боже, — произносит она, поднимая голову и встречаясь со мной взглядом, в котором я замечаю панику.

Иззи сжимает мою руку, на этот раз сильнее, и шепчет мое имя.

— Аксель?

Она говорит так тихо, что я с трудом улавливаю свое имя.

Вот дерьмо, ей наверно не нравится.

— Малыш? — снова пытается она. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ей в глаза и хмурюсь, когда вижу, как на ее висках начинают проступать капельки пота, а на лбу залегают морщинки беспокойства.

— Иззи, что не так?

— ЧЕРТ ВОЗЬМИ, У НЕЕ ОТОШЛИ ВОДЫ! — кричит Грег за моей спиной. Я смотрю вниз и замечаю небольшую лужу воды между ее ног. Ее рука по-прежнему сжимает мою руку, и я понимаю, что моя девочка испытывает боль.

Она чуть напряженно сгибается и ждет несколько секунд, пока пройдут схватки и наступит облегчение, затем открывает глаза и смотрит на меня.

— Он на подходе, — шепчет она, ослепительно улыбаясь.

Все тут же срываются с места. Я быстро веду Иззи к машине. Мы перестали пользоваться пикапом несколько месяцев назад, когда ей стало слишком неудобно забираться в него и вылезать. Ди и Грег бегут к его пикапу, остальные ребята тянутся следом. Эмми кричит, что задержится, убедиться, что все выключено, и позже встретится с нами в больнице. Мне все равно. Пусть хоть весь дом сгорит, мой сын вот-вот появится на свет.

Мы добираемся до больницы вовремя, но к тому времени как приезжаем, схватки становятся гораздо болезненнее, чем раньше, они следуют одна за другой, заставляя Иззи кричать от боли. Это смерти подобно, слышать как ей больно и знать, что я ничем не могу помочь. Я начинаю говорить ей, как сильно я ее люблю и стараюсь успокоить ее словами, пока она не бросает на меня гневный взгляд и не говорит, чтобы я заткнулся нахрен. Как только эти слова вырываются из ее ротика, она извиняется. Моя бедная девочка, если бы я мог сделать это за нее, то сделал бы не задумываясь.

Я останавливаюсь перед больницей и, не глуша двигатель, на всех порах мчусь к ее пассажирскому сидению и несу ее внутрь.

Кто-нибудь переставит автомобиль. Если они не сделают это, то могут отбуксировать его, я ни за что не брошу мою девочку.

Они быстро оформляют нас и помещают в палату. Иззи подключают к миллиону различных мониторов и аппаратов. Мне поясняют, что все они контролируют ее состояние и состояние нашего сына, но я слишком занят, беспокоясь о ней, чтобы обращать внимание на медсестер. Они, кажется, думают, что у нас безграничный запас времени. Почему никто ничего не делает? Хоть что-нибудь!

Проходит примерно около часа, когда она вдруг издает самый громкий, искаженный мукой вопль. Этот крик останавливает мое сердце, и я отчаянно озираюсь по сторонам в поисках помощи. Медсестры приходят в действие и начинают носиться вокруг кровати, включают разную аппаратуру и забрасывают меня указаниями.

Я держу Иззи за руку и пытаюсь помочь ей, но смотреть на ее красивое лицо, искаженное мучительной болью, слишком тяжело.

— Ты прекрасно справляешься, Принцесса. Он скоро появится.

Она пытается улыбнуться, но эта попытка проваливается, когда из нее вырывается еще один крик.

— У вас полное раскрытие, мэм, давайте начнем рожать.

Иззи начинает тужиться, следуя командам врача, а я начинаю медленно умирать изнутри. Мне тяжело справиться с тем, что моя девочка испытывает такую сильную боль. У меня душа разрывается на части, но я стараюсь скрыть это и оказать поддержку, которая ей так необходима. Я вытираю ей лоб мокрой тканью, которую мне сунула в руки медсестра. Я оборачиваю мою руку вокруг ее спины и помогаю ей опереться на нее во время потуг, удерживая ее за ногу другой рукой.

Тридцать минут спустя, после одной затянувшейся схватки, я слышу самый волшебный звук, который когда-либо слышал. Мой сын делает свой первый вдох и издает пронзительный громкий крик.

— Хотите перерезать пуповину, папочка? – спрашивает врач. Я нерешительно киваю головой и беру ножницы. После того как я заканчиваю, медсестры относят его в сторону.

Я смотрю на Иззи и целую ее в лоб. Она встречает мой взгляд и со слезами на глазах говорит:

— Привет, папочка.

И мне этого хватает, чтобы обронить несколько собственных слез.

— Спасибо, Принцесса. Ты сделала меня самым счастливым человеком во Вселенной.

Мы оба затаив дыхание наблюдаем, как медсестры взвешивают нашего сына и заворачивают его в голубое одеяльце. У него на голове крошечная голубая шапочка. Они отдают его в руки Иззи. Когда я вижу ее с сыном на руках, моя кожа покрывается мурашками, а сердце учащенно бьется.

— Идеальный, — шепчет она. Я смотрю на ее лицо и думаю, что она права.

У него крохотное круглое и пухлое личико. Его губки маленькие и образуют идеальный бантик. Он издает тихие мурлыкающие звуки и поджимает губки, демонстрируя ямочку на правой щеке. Я поднимаю шапочку и вижу, что его голову покрывают черные как смоль волосы.

— Он похож на тебя, Аксель.

И правда похож.

Проходит некоторое время, пока врач не заканчивает свои процедуры, а медсестры не начинают выходить из палаты, чтобы отправиться к очередной паре и осчастливить ее так же, как и нас.

Этот момент стоил каждого дня нашей с ней разлуки.

Цельным. Я чувствую себя цельным человеком.

Наклоняясь, оставляю нежный поцелуй на его маленькой головке и вдыхаю его детский аромат, от чего меня снова душат эмоции.

— Мы ждали тебя. Ты такой же идеальный, как мы себе и представляли. Люблю тебя малыш, — я целую его еще раз, после чего мои губы устремляются к Иззи. Я целую ее дважды, а затем осушаю поцелуями каждую слезинку, сбежавшую из ее глаз. — Я очень тебя люблю, Принцесса. 

*~*~*

Иззи 

Наблюдать за тем, как Аксель воркует со своим сыном – самое прекрасное зрелище на свете.

— Я тоже тебя люблю, малыш. Очень сильно.

Аксель отказался пойти и рассказать всем о том, что ребенок родился. Только мы переехали в нашу отдельную палату, как внутрь друг за другом начинают заходить наши друзья. Я поражена тем, что они задерживаются здесь так долго. Я начинаю уставать, но желание друзей познакомиться с нашим сыном не дает мне заснуть.

— О, боже мой! Посмотрите на него, он – само совершенство! — взволнованно шепчет Ди.

Поздравления летят со всех сторон, и мы с радостью разделяем этот момент с нашей семьей. Здесь все без исключения самые важные люди в нашей жизни. Я наблюдаю за тем, как Аксель прижимает нашего сына к груди и размышляю над тем, что он был похож на маленький мячик в огромных руках Акселя, когда слышу, как кто-то спрашивает его имя. Аксель смотрит на меня, улыбаясь, и слегка кивает головой.

Я окидываю взглядом лица наших друзей и объявляю:

— Натаниэль Грегори Рид.

Когда я бросаю взгляд на Грега, меня на мгновение шокируют слезы, скопившиеся в уголках его глаз. Он подходит ко мне и целует меня в макушку.

— Спасибо, крошка. Это многое… многое для меня значит.

Я улыбаюсь ему и смахиваю слезы со своих глаз.

Аксель подходит, протягивает мне Нейта и забирается в постель, располагаясь рядом со мной. Мы все наслаждаемся моментом до тех пор, пока малыш не начинает плакать. Аксель выглядит взволнованным, но я наклоняюсь и шепчу ему на ухо, что пора его кормить. Наша семья уходит быстро (Мэддокс, Бек и Куп) и неохотно (Ди и Грег) прощаясь. Аксель возвращается ко мне. Он обнимает меня за плечи, и я прислоняюсь к его телу, укладывая Нейта так, чтобы Акс мог вместе со мной любоваться его ангельским личиком.

Когда я устраиваю Нейта на своей груди и чувствую, как он впервые робко тянет меня за сосок, я улыбаюсь, глядя на него сверху вниз, и задумываюсь над тем, что судьба наконец-то стала ко мне благосклонна. Судьба радушно протягивает мне свою руку и освещает яркими лучами любви нашу семью.

Мне не требуется много времени, чтобы уплыть в сон, находясь в безопасных объятиях Акселя и удерживая в своих руках подарок нашей любви.

КОНЕЦ