Высоко в небе что-то полыхнуло. Запоздалые хлопки качнули воздух, и огромное черное облако дыма поглотило языки разрывов. Треск, шипение и резко наступившая тишина.

– Какого черта? – Виктор Павлович лежал на траве, глазел, как ветер разгоняет дым. Похоже, кроме подполковника, подрывов никто не заметил. Серега и Сашка сидели рядом. А чуть поодаль, у костра, гомонили детишки. Двое воинов хайга что-то рассказывали, тараторя и часто перебивая друг друга, на непонятном офицеру языке. Аборигены размахивали руками, гримасничали, указывая пальцами то на бородатых охотников, то на солдат в тени деревьев. Ребятня хохотала, а воины продолжали дурачиться. Кайские женщины под руководством Семена меняли бинты, поили раненых травяным чаем.

– Эй… – Сергей тронул Сашку за плечо, тот поднял взгляд, но не ответил. Хмурое лицо, пустые безразличные глаза. Сашка тяжело выдохнул, вытер ладонью щеку и уставился на грязный, местами обожженный ботинок. – Прекрати, хватит. – Сергей толкнул Санька сильно и грубо. Тот завалился набок, молча встал и побрел за кусты.

– Ты чего к нему привязался? – Виктор Павлович поднялся на локтях. – Не трогай, пусть идет.

– Да ну вас! – Сергей вскочил. – Замкнется, уйдет в себя и что тогда?

– Я полностью согласен с молодым человеком. – Щуплый кучерявый мужичок принес кружку с чем-то горячим, присел возле подполковника, толкнул его в бок. – Это вам. Велели проследить, чтобы выпили все до последней капли.

– Что же ты делаешь? Ребра… ребра болят, – запоздало простонал Виктор Павлович. – Что за дрянь? – понюхав легкий парок, спросил офицер. – Чем так воняет?

– Не знаю. Велели, я и принес.

– Кто велел? – Виктор Павлович взял кружку.

– Семен, кто же еще? Он, ну… товарищ Колода. – Мужичок запустил в кудри пятерню, поправил прическу. – Сема нынче в большом спросе и почете. Ибо он у нас гранс-лекарь. – Йотон поднял к небу указательный палец, возможно, таким жестом выражая значимость сказанного. – И что это у вас, военных, за словечки такие мудреные? Ну, про лекаря – это и недоучке понятно. Врач, доктор, на худой конец – фельдшер. А вот кто такой «гранс»?

– Кто надо. – Виктор Павлович подул в кружку.

– Хороший ответ. – Йотон проводил взглядом Сергея и поправил сползшие на нос очки. Откуда-то из-за кустов вышли бритоголовые девушки и тоже ушли. – Можно еще один вопрос? – профессор почесал шею, тяжело вздохнул.

– Валяй.

– Хотелось бы конкретики. Как долго мы здесь пробудем? Я имею в виду и насколько долго мне терпеть общество аборигенов?

– Ты что, расист?

– Нет.

– Тогда заткнись, у меня башка раскалывается. Мозги кипят.

– Мозги – у вас? – Профессор снял очки, принялся их вытирать платком. – Странно, очень странно.

– И что тебе странно? – Похоже, из всего сказанного Виктор Павлович услыхал только последнее.

– Да так, уже ничего. – Йотон хлопнул себя по коленям. – А вы, Виктор Павлович, – отменный собеседник. – Щуплый причмокнул и очень тихо добавил: – Впрочем, как и все остальные. Хорошая, а главное, весьма приятная компания подобралась.

– Что-то я не понял? Ты чего там бормочешь?

– Спасибо за лечебный отвар, товарищ командир! – выкрикнул профессор. – Низкий поклон за заботу и внимание. – Йотон поднялся, взглянул на наручные часы и сцепил руки за спиной, важно, вразвалочку побрел к костру.

«Чокнутый», – сделал вывод подполковник, попивая приторно-горький отвар.

* * *

Вахалий прикурил от щепки, бросил ее обратно в костер. Поскреб щеку, искоса взглянул на пленника. Кафт лежал в центре небольшой поляны, лицом вверх. На его лбу, скулах, губах, впрочем, как и на всем теле, добавилось кровоподтеков и ссадин. Что-то добавил Женька, пока Вахалий был занят и не мог защитить глорианца от необузданной, слепой ярости солдата. Но большей частью побоев Кафт Людвигович был обязан круглолицему бойцу. Втроем – Вахалий, Тофик и Семен – с трудом оттащили Сашку, чудом не дали убить врага. Зато теперь, благодаря его стараниям, пленник не нуждался в охране и путах. Второй час Кафт лежал без сознания, и мало кто верил, что он выживет.

Но Кафт оказался на редкость живуч. Вахалий заметил, как сжались в кулак пальцы руки, послышался сдавленный стон.

– Вот вам и хухушок… – вымолвил охотник и, пыхтя сигареткой, пошел к глорианцу. Над головой что-то загудело натужно и громко. Уши заложило, резко поднялся ветер, затрещали макушки деревьев, закружилась сорванная листва.

Порыв горячего воздуха сбил Вахалия с ног, а Кафта присыпало листьями и мелкими ветками. Завопили женщины, заверещали дети. Кто-то из солдат начал стрелять.

Яхта Счастливчика, ломая деревья, опускалась все ниже и ниже. Гладкое, до зеркального блеска, все еще горячее от выбросов антиграва днище застыло в метре от земли. Повалил пар дезинфикатора, и через минуту выдвинулись, шустро поползли к примятой траве лапы аутригеров. Яхта окуталась синим облаком охладителя, что-то щелкнуло, разошлись бронепластины и выдвижной трап как-то лениво и неохотно пополз из брюха.

* * *

Аласкурд, в солнцезащитных очках, армейской форме песочного цвета, гремя по трапу тяжелыми ботинками, последним поднялся на борт яхты. У самых дверей, по ту сторону открытого шлюза дезинфекции, стояли полуголые аборигены и подросток лет четырнадцати в кожаной куртке. Кайские женщины прижимали к себе детей, с опаской и нескрываемой тревогой озирались, смотрели на пол за металлическим порогом. Мужчины высовывали головы в хорошо освещенный коридор, трогали руками стены, но не решались переступить порог. Приятный женский голос на хорошем галакто предлагал гостям следовать по бегущей линии к месту сбора. Зеленая полоса подмигивала людям по ту сторону шлюза и устремлялась в глубь корабля.

– Ну что же вы? Пойдемте, – чуть ли не плача, умоляла Настя. – Звук идет из динамиков, не бойтесь. А это… – девушка присела, тронула ладонью бегущую полосу зеленого цвета. – Это указатель, видите, я их трогаю, и это не страшно. Костик? – Настя с большой надеждой глядела на подростка. – Ладно они, а ты-то чего не проходишь?

– Я? Я тоже боюсь, – признался мальчишка и прижался к стене. – Я не летал, я не был, я не знаю…

– Романия! – окликнул Счастливчик. – Отключи указатели. Скопируй все, что видишь за бортом, в малейших деталях и подробностях. Оцифруй изображение и звуки.

– Выполняю. – Линия остановилась, расползлась по сторонам, полы стали серыми. Кайцы смотрели и слушали. Одна из женщин дернула за руку чумазого мальчугана, попятилась к выходу, но на пути стоял незнакомец. Счастливчик снял очки, присел, широко улыбнулся. Женщина онемела, раскрыв рот, а мальчуган захныкал и убежал под защиту воинов.

– Я не причиню вам вреда, – продолжая улыбаться, объявил Аласкурд. Двое мужчин двинулись навстречу наследному принцу, суровые взгляды, сжатые кулаки. – Я хочу вам помочь, я друг.

– А щита отутура, – тут же перевела Настя и поспешила к Счастливчику.

– Отутура? – воин, отмеченный ожогом на предплечье, показал зубы, указывая пальцем на клыки. – Хави оттапаку. – В руке аборигена блеснул нож. – Патари Рапитон орима хапа. Ха кошима, хак, – громко заявил каец.

– Они… они думают, что вы… у вас желтые глаза и острые клыки, как у… – девушка горестно выдохнула: – Боюсь, у нас не получится. Они не полетят.

– Почему?

– Ваши гости… – пришла на выручку Романия, – считают вас демоном. Демоны не в большом почете у местного населения. Мне удалось найти в базе данных словарь. Очень интересный язык, сложность произношения состоит в том…

– И как мне это поможет? – Аласкурд надел очки, пряча под темными стеклами желтые глаза. – Такой зарежет и не задумается. – Взгляд обозначил аборигена с ножом.

– Дорогой, – Романия перешла на язык Ахлезии, – этот молодой человек не причинит вреда. Он напуган. Но если хочешь, активирую защитное поле? Сделай два шага назад.

– Не нужно, – очень тихо ответил Счастливчик. Анастасия что-то тараторила, жестикулируя перед лицами кайцев. – Думаю, обойдется. Что с копированием?

– В стадии завершения. Закачиваю эмоциональные всплески. Можешь посмотреть, вывожу в трехмернике. Пока в трехмернике, – уточнила Романия.

Под ногами появился зеленый ковер травы койя, запахло ванилью. Со всех сторон защебетали птицы, потянуло сыростью леса. Шлюз начал меняться, от пола к потолку потянулись тоненькие стебли молодых деревьев, поползли, устремились в коридор усики с оранжевыми листочками. Подул легкий ветерок, к аромату ванили и сырости добавился слабый, но хорошо узнаваемый запах болота.

Аборигены, раскрыв рты, таращились на молодой лес, ползающих по листочкам жуков и прыгающих, перелетающих с ветки на ветку крохотных, желтеньких птичек. Мальчуган, тот, что прятался за воинами, осторожно потянулся рукой к серому жуку на зеленом, почти круглом листе. Пальцы уткнулись в холодную стену. Мальчишка надул губы.

– Шикапура аха, – прощебетал малец и хлопнул жука ладошкой. Листок дернулся, жук свалился.

* * *

Вахалий спешил к выходу. Сапоги гулко грохотали по палубе, а зеленая бегущая дорожка, подмигивая, указывала путь в противоположную сторону. Один поворот, второй, и охотник замер как вкопанный.

– Что за… – Призрак поднял ногу, пропуская под сапогом шустрого прыгуна. Длиннохвостый, остромордый зверек улепетывал по пестрому ковру зелени. Коричневая, зеленая, желтая и красная трава, узловатые корни и усики с оранжевыми листочками, как морская волна, растекались по коридору, убегали далеко вперед, взбирались на стены. Из паутины травы койя высунулся молодой росток, усеянный шипами.

– Место сбора – в другой стороне, – в который раз напомнил женский голос. – Капитан убедительно просит гостей не разбредаться по кораблю.

– Где выход? – Вахалий стоял посреди леса, шапки китойя преградили путь, а над головой склонились высокие деревья. Стрекотали насекомые, пели птицы, шелестела листва.

– Вы хотите покинуть яхту? – лишенным каких-либо эмоций голосом спрашивала Романия.

– Мать моя женщина, – вымолвил Призрак и присел. Большая черная птица пролетела над головой, крякнула и взмыла к верхушкам деревьев. – Может, кто-то мне объяснит, что здесь происходит. – Вахалий отполз, уступая дорогу гигантскому слизню. – Что за…

– Вы должны назвать причину нежелания остаться на корабле.

– Там, на поляне, остался человек. – Призрак нащупал стену и попытался встать, но черная птица его преследовала. Над головой громко крякнули, порыв ветра взъерошил волосы, хлопнули крылья. – Хватит! Прекратить!

– Начат поиск. – Голос отдавал равнодушием, холодком. – Объект обнаружен. Многочисленные повреждения мягких тканей. Травмирована селезенка, внутреннее кровотечение. Объект идентифицирован как солдат враждебной армии. Форма, обувь…

– Какая, к черту, форма? – Вахалий осмотрелся, лес затаился, пропали звуки. – Мне нужен этот человек.

– Зачем?

– Хочу удавить собственными руками! – брякнул Вахалий, пытаясь отыскать, на каком дереве прячется птица.

– Для уничтожения объекта ваше присутствие необязательно.

– Отставить! – Вахалий стукнул кулаком по стене. – Отставить уничтожение! Кафт нужен живым и невредимым.

– Это невозможно. Во-первых, он уже серьезно поврежден. А во-вторых, военнослужащие враждебной армии подлежат уничтожению.

– Кафт… – Вахалий потер виски. – Он не военнослужащий, он ученый и важный свидетель. Очень важный свидетель.

– Выполняю. Объекту Кафт будет оказана медицинская помощь. Вернитесь в кают-компанию. Благодарю за понимание. Желаю хорошо провести время на борту корабля. Все необходимое вы найдете в кают-компании. – Лес ожил, крякнула птица, но не над головой, а где-то далеко, застрекотали насекомые, грянул гром.

– А что тут у вас происходит? – Призрак махнул рукой, прогнал от лица жужжащую букашку.

– Налаживаем контакт с местным населением.

– И как я сразу не понял? – Вахалий поскреб шею, полез в карман за табаком. – Ну налаживайте, не буду мешать. – Охотник осмотрелся, вдохнул полной грудью сладкий, ванильный аромат, сунул в карман кисет и побрел в обратном направлении.

* * *

Камбуз – просторное, почти квадратное помещение, с гальюном, душевой комнатой и платяным шкафом, который был уходящим в потолок широким гигантом, с блестящими хромированными ручками, один в один повторяющим холодильник, да и стояли они рядом, утопленные в стене. В этом шкафу высокими ровными стопками лежали белые фартуки, поварские колпаки. А еще новые вещи, никоим образом не связанные с кухней. Это были штаны и футболки. На бирках – один размер, да и цвета не пестрили радугой. Камуфлированные брюки и бледно-зеленые футболки. Были в шкафу и комнатные тапочки, стерильные, в целлофановых пакетах, как нетрудно догадаться, тоже одного размера. А вот тут цветовая гамма радовала. Розовые в синюю полоску, зеленые в красный горошек и желтые в серую клетку – такие себе веселенькие тапочки.

У дальней стены, там, где висели в магнитных захватах половники и сковороды, находилась плита, разделочный стол и мойка с опущенным чуть ли не до половины в круглую раковину длинным керамопластовым носиком-лейкой. В углу – кофейный аппарат на массивной столешнице. А у стены напротив – серенький диванчик. В центре комнаты – небольшой стол и четыре мягких стула на магнитных колесиках.

Именно в этой комнате с кремовыми потолками и такими же стенами разместились профессор физики Йотон, бойцы подполковника и кикта. Девушки сидели на диванчике, с опасливым любопытством вертели головами, переговаривались на родном языке «шепотом».

Сашка курил, глядел в чашку с нетронутым кофе, а Сергей успел принять душ и примерить обновки. Штаны цвета хаки пришлись впору, а вот футболка стягивала грудь, обещая в скором будущем расползтись по швам.

– Санек! – позвал Сергей, шлепая босиком по теплому полу. – Поднимай зад и бегом в душ. Да поторопись, девчонки займут, а их не скоро выгонишь.

– Именно так, – подтвердил Йотон, протискиваясь между столом и Сергеем. – Вот… – профессор поставил перед Сашкой наполненный до краев бокал с плавающей в нем темно-синей ягодой. – Александр, это вам.

– Не понял? – Сергей с высоты своего роста взглянул на маленького, щуплого мужичка. – Что за дрянь?

– С2Н5(ОН) + Н2О. – Йотон сделал губы трубочкой, причмокнул и добавил: – Лекарство от всех недугов. Углерод, кислород, водород. Но, судя по выражению вашего лица, все мною перечисленное вряд ли внесло ясность. – Щуплый поправил очки, убрал с глаз волосы. – Ладно, перехожу на доступный язык. Это, – палец указал на прозрачную жидкость в бокале. – Водка.

– Водка? Где взял? А ты уверен, что это она?

– Молодой человек, слишком много вопросов. – Йотон снисходительно улыбнулся. – Продукт опробован лично мною. Не знаю, где люди вашего круга, то бишь военные, хранят спиртные напитки. Но как по мне, кухня, а точнее, холодильный шкаф – это именно то место, где сей продукт приобретает особые вкусовые качества.

– А с чего ты взял, что сей продукт… – Сергей указал на бокал. – Не навредит.

– Убежден. – Профессор присел на стул ближе к Сашке. – Александр, я настаиваю. – Бокал сместился к пепельнице. – Вы должны испить. Просто обязаны это сделать.

– Пей! – Сергей толкнул Сашку в плечо, но тот даже не посмотрел в его сторону. Погасил окурок и отвернулся. – Делай, что говорят! – гаркнул Серега.

– Вы бы не кричали. В данной ситуации это лишнее. – Йотон поправил очки. – Александр? Много лет назад я потерял близкого мне человека. Тиола была для меня всем. Именно из-за нее я отказался от хорошей должности, благ цивилизации и очутился на этой планете. Проникся ее идеями и… – профессор тяжело вздохнул. – После ухода моей возлюбленной мир потускнел, стал мрачным и чужим.

– Да что ты его грузишь? – Сергей развернул стул, схватил Сашку за грудки, поднял и встряхнул. Затрещала, поползла на спине Сергея и разорвалась футболка. Кикта вскочили с диванчика, поспешили к столу. – Андрюху не вернуть! – заорал Сергей Сашке в лицо и грубо усадил на место. – Андрюхи больше нет, но мы-то живы! А из-за тебя и нас грохнут! И его грохнут, их тоже убьют! – взгляд указал на профессора, потом на девушек. – Брысь отсюда! – рявкнул Сергей. – Бегом мыться. – Кикта переглянулись и отошли, искоса поглядывая на дверь в душевую. – Профессор, ступай с ними. Объяснишь, а если понадобится – поможешь.

– Позвольте. – Йотон смутился. Кикта разделись, но продолжали стоять у открытой двери, смотрели, заглядывали, но не решались войти в комнату. – Что означает «поможешь», чем я им помогу?

– Чем нужно, тем и поможешь. Давай-давай, топай!

– Да как вам такое пришло в голову? Что значит топай? Как вы себе это представляете?

– А чего тут представлять? Левой-правой, раз-два, раз-два!

– Да ну вас! – Йотон фыркнул и, сцепив руки за спиной, важно побрел к диванчику.

– Прошу прощения, – со всех сторон прозвучал приветливый женский голос. – Если вы не возражаете, я помогу. Объясню и покажу гостьям, как пользоваться душем.

– Спасибо, Романия! – Сергей склонился над Сашкой и прошипел: – Вот видишь, все хотят помочь. Все, кроме тебя. Раскис, слюни пустил? Война не закончилась. Понимаешь?

– Понимаю, – выдавил Сашка и опустил голову. – Андрюха сказал, чтобы я шел к вам. Я и пошел, а тут как бабахнет!

– Пей! – Бокал, расплескав добрую половину содержимого, оказался у Сашки в руке. – Разве это первая смерть? Вспомни Петруху – нашего сержанта, Гангу, Луку. Их тоже нет. Да много, кого убили, разве всех перечислишь! Кто отомстит, если не мы?

– Да я их голыми руками, зубами буду рвать! – Сашка на одном дыхании выпил крепкий напиток, разжевал ягоду. Выдохнул и полез в нагрудный карман: – Вот! – На стол легла тонкая пластина с обрывками проводков. – Это… эту штуку Андрюха снял. Сказал, на ней что-то важное.

– Интересно, очень интересно! – Йотон чуть ли не бегом вернулся к столу, потянулся к пластине, но Сергей оказался проворней. Хлопнул профессора по пальцам и пригрозил:

– Только попробуй.

– Грубо и неоправданно, – проворчал Йотон. – Можно подумать, вы, молодой человек, или ваш немногословный коллега имеете хоть какое-то представление о базографах нуа-шартиевых информац-блоков.

– А теперь, – Сергей поманил Йотона пальцем. – Повтори все, что сказал, на нормальном, общедоступном языке.

– По-вашему, – профессор выпятил нижнюю губу. – Вы считаете, я разговариваю, на ненормальном? Невежда, грубиян. А еще…

– Еще одно слово не по делу – и я тебе врежу. – Сергей оглянулся. Из душевой слышались голоса. Романия что-то щебетала на языке аборигенов. Кто-то из кикта вскрикнул, зашумела вода, и раздался громкий смех, дружный веселый смех. Сергей тихо порадовался за девчонок и вернулся к прерванному разговору: – Так что, будешь говорить или…

– Я бы и рад, но боюсь, у меня это не получится. Я…

– Прошу прощения, – перебила Романия, продолжая одновременно разговаривать с девушками в душевой и гостями на камбузе. – Господин Йотон прав. Непосвященный человек вряд ли поймет научные термины. Я попробую объяснить, но… – Романия сделала небольшую паузу, вздохнула. – Принцип работы базографов нуа-шартиевых или нуа-панальных информац-блоков основан на поторально-накопительном принципе академика Отосона. Образец, который перед вами, – нуа-патальный, а не нуа-шартиевый. Это последняя разработка.

– Мадам! – Йотон трижды хлопнул в ладоши. – Я поражен. Вы знакомы с трудами Отосона? Вам известна теория передачи нуа-сигналов?

– И не только Отосона. Две из восьми ваших работ я бы тоже отметила как неплохие. Но есть спорные вопросы.

– Интересно, очень интересно. – Профессор присел к столу. – Продолжайте.

– Эй! – окликнул захмелевший Сашка. – Мы вам не сильно мешаем?

– Нет-нет, что вы! – Йотон запустил в шевелюру пятерню, откинул назад кудри. – Какие из моих работ вы бы выделили? А впрочем, если вы так хорошо знакомы с теорией нуа-сигналов, я попробую угадать.

– Слышь, профессор, – Сергей закурил. – Поищи другое место. Боюсь, в этой комнатушке нам будет тесно.

– Ага, – согласился Сашка. – Вали отсюда. Только скажи, где водка.

* * *

Яхта Счастливчика, окутанная непроглядным туманом, зависла в метре от воды посреди широкой реки. Защитный экран потрескивал, шипел от влаги, искрился, сжигая мошек и жуков.

Аласкурд сидел в пилотском кресле, смотрел реал-видео. По всем каналам транслировали и обсуждали отступление имперских войск, полный разгром пехотных и бронетанковых дивизий, уничтожение воздушного и галактического флота.

Разрушенные дома, взорванные мосты и вереницы машин заполонили пригородные дороги. Люди покидали насиженные места, спешили убраться из ставших небезопасными городов, куда угодно, но подальше от войны. В космопортах царили хаос и неразбериха. Межгалактические рейсы были временно приостановлены, но вот до какого срока, – руководство этих самых портов умалчивало. Тысячи людей ждали посадки на звездолеты. Но корабли оставались в стороне от посадочных терминалов, а их экипажи отсиживались в многочисленных кафе и ресторанах. Даже яхты самых богатых людей планеты не решались запускать стартовые двигатели. А те, кто уже это попробовал, догорали на взлетных полосах и частных старт-посадочных площадках. Операторы информационных служб транслировали крупным планом все то, что осталось после орбитальных атак по смельчакам, пожелавшим покинуть планету. Глубокие воронки, груды искореженного, оплавленного железа и черные клубы дыма.

– Дорогой, – убавив звук реал-видео, позвала Романия. – Мои сенсоры обнаружили поисковый луч. Прощупывается соседний квадрат.

– Твои предложения?

– Покинуть реку, отойти на два градуса северней островов.

– Считаешь, это поможет?

– Уверена.

– Ну, раз так… – Аласкурд погасил реал-видео. – Предупреди гостей и…

– Повременим.

– С чего вдруг? – Счастливчик взял сигару, понюхал.

– К тебе гости: Виктор Павлович и Вахалий Саенович.

– Кто? – откусив щипчиками кончик сигары, озадаченно спросил Аласкурд. – Что за Вахалий Саенович?

– П-пом-арц-стат-кап в отставке. Спешу сообщить о негативном…

– Достаточно. Для начала поясни, что значит пом-арц? – Огонек зажигалки лизнул кончик сигары, и тяжелое ароматное облако расползлось над столом.

– Первый помощник арцеальной статбезопасности, капитан службы проникновения. Спешу предупредить.

– Погоди. Дай осмыслю. – Счастливчик поскреб затылок. – Уж как-то сложно и непонятно. Арцеальной стат… а если проще?

– Дальняя, очень дальняя, активная разведка. Судя по характеристике, мужчина серьезный. Аласкурд, тебе нужно кое-что знать. В его личном деле…

– Зачем мне его личное дело? Серьезный – это хорошо.

– Здорово, бродяга. – В дверном проеме появился Виктор Павлович. Половину лица и шею закрывала восстанавливающая маска. Подполковник прихрамывая вошел в командную рубку, оглянулся. – Чего стоим, кого-то ждем?

– Да я… – Вахалий переступил порог, осмотрелся. – Там написано… «Шариапито ухтава». – Призрак, не моргая, смотрел на Счастливчика. При первой встрече на хозяине яхты были солнцезащитные очки. И вот теперь Вахалий увидел его глаза. Желтые глаза ахлезианца.

– Вы знаете язык Ахлезии? – Аласкурд поднялся, как-то с подозрением и тревогой взглянул на гостя.

– Знаю, – тихо ответил Призрак. Было заметно, как Вахалий нервничает, часто озирается, поглядывает на дверной проем, точнее, по ту сторону в полумрак.

– Ты чего? Увидел кого-то? – Виктор Павлович выглянул в коридор, там было пусто. Тусклый свет дежурного освещения, серые, имитирующие дикий камень стены. – Расслабься, – посоветовал офицер и прикрыл дверь. – Проходи. Хлопнем по стаканчику и поговорим. Дело серьезное, без пол-литры не разобраться.

– Я здесь постою. – Вахалий встал у стены. – Почему ты не сказал, что твой друг ахлезианец?

– Ты что, расист? – хохотнул Виктор Павлович. – Не стой в дверях, проходи.

– Романия, – позвал Аласкурд, не сводя глаз с Вахалия. – Может, объяснишь, откуда этот господин знает ахлезианский? Почему…

– Я пыталась, но ты…

– Его прислала Антаахта? – Аласкурд отступил. – Почему ты бездействуешь? Враг на корабле…

– Господин Вахалий не враг. – Голос Романии был спокоен.

– Коварство императрицы не имеет границ.

– Твоя мачеха здесь ни при чем. У господина Вахалия давние счеты с Гуатайя Силия, – перебила Романия. – В прошлом господин Призрак… организация, в которой он служил, тесно сотрудничала с секретной службой Ахлезии. Надеюсь, теперь не нужно объяснять, откуда этот господин знает язык вашей родины.

– Понятно. – Аласкурд подошел к Вахалию, протянул руку. – Алсиста доомаха.

– Шапхама утиурх, – ответил Призрак, но не пожал руки. – Гимирота шищтапа, укиахава чингр ахлезы.

– Я чего-то не знаю? – Виктор Павлович встал между Призраком и Аласкурдом. – Вы чего, мужики?

– Дело в том, – заговорила Романия. – Гуатайя Силия – что-то похожее на ваш Особый отдел. Эта организация в нужный момент не протянула руку помощи. Именно из-за Гуатайя Силия Вахалий Саенович и попал в плен к глорианцам.

– А разве это не так? – Вахалий пригладил усы, тяжело выдохнул и потянулся рукой к закрытой двери. – Мне лучше уйти. При первой возможности я бы хотел покинуть яхту.

– Не нужно. – Аласкурд снова протянул руку. – Мне знакомы те чувства, которые вами движут. Вас предали чужие люди, меня же – близкие. Возможно, вы не поверите, но я наследный принц Ахлезии, Аласкурд Ахарон-второй. – Счастливчик продолжал держать руку. – А еще, за мою голову назначена большая награда.

– Принц? – Вахалий поглядел на Виктора Павловича, тот кивнул. – Но…

– Беглый принц, – пояснил Аласкурд. – Ну так что, астала ухтатма икхарт?

– Икхарт щитотам. – Вахалий приложил руку к груди и склонил голову.

– Не нужно. – Аласкурд широко улыбнулся. – Это я должен у вас, господин Вахалий, просить прощения. – Счастливчик отступил ровно на шаг и замер в поклоне.

– Мне это снится? – Вахалий смотрел на принца широко раскрытыми глазами. – Ахлезианец, принц – и вдруг кланяется! Разве такое возможно?

– А то сам не видишь. – Виктор Павлович почесал затылок. – Да, мужики, с вами не соскучишься. Как я понял, инцидент исчерпан? Может, по рюмашке хлопнем? За понимание и доверие.

– Прошу прощения, – в голосе Романии слышалась тревога. – Поисковый луч в нашем квадрате. До контакта с яхтой пять минут десять секунд.

– Извините. – Счастливчик вернулся в свое кресло. – Радиус поиска? Источник.

– Извините, новые данные. Луч покинул квадрат, активность нулевая. Источник за пределами средств обнаружения. По предварительным данным, щупают с орбиты.

– Проблемы? – Виктор Павлович присел в кресло второго пилота.

– Пока нет, но все может быть. Нужно где-то укрыться. Спрятаться.

– Так в чем же дело, полетели в Заречье! – Вахалий по-прежнему стоял у двери. – Свяжитесь с Остаповым – это директор местной конторы госбезопасности, к тому же мой старый хороший друг. Сообщите генералу: груз 209-А у нас. Берите курс на Заречье. Остапов поможет.

– Не хочу вас разочаровывать. Но вашему другу сейчас не до нас.

– Что-то случилось? – Призрак взглянул на закрытую дверь, будто боялся, что за ней кто-то прячется.

– Ты чего дергаешься? – Виктор Павлович взял сигару. – Боишься кого-то?

– Да кого мне бояться? Не люблю закрытые пространства, душно. Нужен открытый канал с Остаповым. Поговорим, все прояснится. Код допуска три, один, ноль.

– Ваш друг арестован. – Аласкурд потер виски. – Насколько мне известно, его обвиняют в измене. В кресле директора некая госпожа Штаулюс. Вирга Штаулюс.

– Кто? – Призрак шагнул к столу. – Этого не может быть. Вирга – секретарь второго надзор-упредителя. По крайней мере, месяц назад была секретарем.

– Не знаю, кем она была. Но мне представилась директором. Романия, покажи запись разговора с госпожой Штаулюс.

– С большим удовольствием, но чуть позже, – голос Романии отдавал металлом. – Луч поиска активирован, движется в нашу сторону. Капитан, примите решение.

– Курс на север. – Аласкурд хлопнул в ладоши. – Уходим из квадрата, медленно, не спеша. На севере горы, надеюсь, там нас искать не станут.

– На север нельзя, там две космобазы. Над ними точно ведут поиск, прощупывают всеми средствами обнаружения. Сунемся – сожгут. – Вахалий присел на краешек стола. – Карта есть?

– Найдется. – Аласкурд оживил голограф. – Сейчас перенастрою, выведу в трехмерник.

– Зачем трехмерник, давай, какая есть! Знаю я одно тихое местечко. Точно не покажу, но думаю, не промахнемся. Покружим малость, отыщем с божьей помощью.

– Что за местечко? – Виктор Павлович закурил.

– Такой себе островок на реке. Не скажу, что место спокойное, скорее наоборот. Но то, что нас не найдут, – гарантирую. Сколько лет ходил по реке, даже не подозревал, что в «мертвой глотке» имеется суша. На лодке я бы туда не сунулся, а вот по небу… ну да ладно. – Вахалий пригладил бороду. – Давай, разворачивай свой трехмерник, буду показывать.

– Остров говоришь? – Виктор Павлович наслаждался сигарным ароматом, пускал в потолок колечки дыма. – Островок нам очень даже кстати. – Над столом появилась карта, повторяющая в малейших деталях, цветах и оттенках русло реки, береговую линию и небольшой лесок у болота. Кусты, трава, даже птицы, летящие низко над водой, выглядели живыми, реальными, только маленькими. – Да-а-а, необитаемый островок нам в самый раз. Задание выполнили, можно и отдохнуть. Заляжем на дно. Спрячемся, а когда наши освободят планету, тут-то и мы нарисуемся.

– Вот оно, это место. – Вахалий ткнул пальцем, река прогнулась, птицы исчезли, изображение дрогнуло. – Да, кажется, здесь. Точно здесь.

– Романия! – позвал Счастливчик. – Принимай координаты, увози нас подальше от сканеров. И будь добра, три чашечки кофе. Пожалуйста.

– Слушаюсь.

– Кофе? Отставить! – Виктор Павлович скривил кислую физиономию. – Ну ты даешь! А кто хвастался, что стащил в Заречье полный гравикар коньяку? Задание выполнили, живы, слава богу! Кофе оставь на потом. Давай, выставляйся! Щедрый ты наш.

– А почему бы и нет? – Аласкурд потер ладони. – Как говорится, сделал дело, гуляй смело.

– Я не возражаю. – Вахалий откашлялся в кулак. – Скажу больше, настаиваю.