Джон Хогг, автор настоящего рассказа, состоит членом «Клуба искателей приключний» в Лос Анжелосе. Этот оригинальный клуб является центром, вокруг которого собираются ученые, исследователи, путешественники, охотники но крупной дичь. Здесь часто можно слышать о таких невероятных приключениях и фантастических случаях, что, не будь все члены клуба хорошо известны друг другу, все это можно было бы счесть за вымысел.

В настоящем рассказе Джон Хогг описывает приключение радиотехника Росса Найта, который был обречен на медленную, мучительную смерть и спасся только благодаря присутствию духа и умению приложить свои радиотехнические знании к делу.

Рассказ записан со слов самого Найта, и правдивость его была подтверждена членами спасательного отряда, отправленного к нему на помощь.

 

I. На собаках в горы.

Росс Найт всегда увлекался делом развития радио, и все интересы его сосредоточивались на бесчисленных опытах в этой области.

Несмотря на свои молодые годы, он считался одним из опытных радиотехников Южно-Калифорнийской компании.

Гидроэлектрические станции компании разбросаны по всей Калифорнии, и на одной из них — в Биг-Крике — провел Найт три долгих суровых зимы, в течение которых единственным способом сообщения с культурным миром был путь на лыжах и на санях, запряженных собаками. Только передачи по радио оживляли монотонную жизнь радио-тружеников.

Обычно Калифорнию считают страной вечной весны и благодатного солнца, и необходимо привести некоторые географические данные, чтобы опровергнуть это мнение.

Следует помнить, что Калифорния имеет почти тысячу миль длины и около трехсот миль ширины. Вся она разбита многочисленными горными грядами на богатые плодородные долины, обширные равнины, песчаные пустыни. Высота поверхности колеблется между 280 футами ниже уровня моря и 15.000 футов высоты, которой достигают некоторые горные хребты Калифорнии.

Такое различие в поверхности ведет к резкой разнице и в климате. Некоторые части штата отличаются мягким, почти тропическим климатом, но на ряду с ними лежат почти полярные области с длинными суровыми зимами,

Гидроэлектрическая станция Биг-Крик лежит в области, которая по климату и растительности имеет большое сходство с Аляской или центральной Норвегией. Летом здесь стоит приятная прохлада, и никогда не бывает удушливой жары, как в других частях Калифорнии. Зимы же отличаются суровостью, и температура ниже нуля нередко держится с начала октября до мая. В течение 6–7 месяцев земля покрыта снеговым покровом, достигающим 20–30 футов глубины.

Осенью 1923 года Южно-Калифорнийская компания задумала устроить еще несколько гидроэлектрических станций, и Найта, в числе других опытных работников, привлекли к этому делу.

В лаборатории компании, в Лос Анжелосе, он построил небольшой переносный радио-аппарат, который можно было перевозить на санях с собачьей упряжкой и которым можно было пользоваться в пути. Энергия для этого аппарата добывалась при помощи газолинового двигателя, который тоже должен был поместиться на санях. Эти аппараты, все необходимые для работ инструменты, тяжелые полярные одежды и с'естные припасы, — все это было заблаговременно отправлено к конечному пункту железной дороги у Биг-Крика. Сам же Найт остался в Лос Анжелосе до получения известия о том, что выпало достаточно снега, чтобы ехать на санях.

В начале ноября желанное известие было получено, и Найт, бодрый и здоровый, отправился в путь, рассчитывая вернуться обратно не ранее, как через шесть месяцев.

Когда он прибыл на конечный пункт железной дороги, земля была покрыта слоем снега фута в два толщиной, что как раз было хорошо для санной дороги. Погода стояла ясная и не слишком холодная. Днем температура поднималась настолько, что снег подтаивал, ночью же опять все замерзало.

Два дня спустя Найт выехал на санях, запряженных восемью сибирскими собаками, выписанными компанией специально для зимних путешествий в горах. Местом назначения Найта был лагерь рабочих-строителей, лежащий в горах, на расстоянии около двадцати двух миль. Он надеялся добраться туда в течение двух дней и уже оттуда, устроив сообщение по радио, дать знать о своем путешествии на станцию в Биг-Крике.

В первый день пути Найт от'ехал на двенадцать миль. Наступили зимние сумерки, когда он в'ехал в маленькую горную долину, где и решил разбить свой лагерь. Он развел огонь, сварил пищу себе и собакам и удобно проспал всю ночь в своем теплом мешке из шкур северного оленя. На следующее утро, позавтракав и накормив собак, он пустился в дальнейший путь.

Часа через два пути солнце стало сиять так ослепительно, что ему пришлось остановиться, развязать багаж и достать цветные солнечные очки. От'ехав отсюда на каких-нибудь триста метров, он в'ехал в скалистую горную долину. Везде виднелись торчавшие из-под снега глыбы скал, очевидно скатившиеся с утесов, окаймлявших долину с двух сторон. Иногда эти скалы сильно затрудняли дорогу, и Найту приходилось приподнимать сани и помогать собакам. Повидимому, более ровная дорога была у самого подножья утесов, и Найт направил туда собак, а сам пошел за ними на лыжах.

Он шел, весь погрузившись в рассматривание дороги, как вдруг, со скалистой стены футах в двадцати от него, рухнул снег. За снеговым обвалом последовала целая лавина камней. Любая из каменных глыб, попади она в него, могла бы уложить его на месте. Но Найт, сознавая всю опасность положения, не растерялся. Ударами бича он заставил собак броситься в открытую долину и, насколько ему позволяли его неуклюжие лыжи, бросился за ними. Через несколько минут собаки уже находились вне опасности.

Найт, оглядываясь по сторонам, чтобы выбрать наиболее удобный путь, вдруг зацепился лыжей за выдававшийся из-под снега большой осколок скалы, и упал. В этот момент с грохотом скатился другой обломок, весом в несколько пудов. Найт почувствовал острую боль в ноге и услышал треск лыжи, поломавшейся в щепы, и на мгновение потерял сознание.

 

II. В каменном капкане.

Придя в себя, он попытался сдвинуться с места, но, приподнявшись и сев, он, к ужасу своему убедился, что правая нога крепко защемлена между обломками скал и что он, таким образом, захвачен в западню.

Найт быстро сообразил, что, если помощь не явится в ближайшие часы, он погибнет. Он или будет убит каменными глыбами, которые не переставали скатываться с утеса, или его растерзают медведи или волки. Даже, если этого не случится, то он замерзнет или умрет с голода, так как его теплая одежда и провизия были на санях, а собаки не решались близко подойти к нему.

Случайный охотник или зверолов мог забрести сюда, но подобная счастливая случайность была так мало вероятна, что о ней не следовало и думать. Люди, жившие в строительном лагере, куда Найт направлялся, совсем не подозревали, что он находится так близко; на станции же в Биг-Крике от него не ожидали известий раньше, чем он установит в лагере свой радио-аппарат. Найт сам говорил им, что свяжется с ними по радио не раньше, как через десять дней.

Найт попытался сдвинуться, но правая нога была захвачена в западню обломками скал.

Обдумав это все и стараясь быть как можно спокойнее, Найт пришел к заключению, что на чью-либо помощь он рассчитывать не может. Если ему суждено спастись, то он должен сделать это сам.

Кажется почти невероятным, как человек в ужасном положении зверя, попавшегося в капкан, мог еще спокойно раздумывать и рассуждать. Однако, Найт, ясно сознавая опасность и почти безвыходность своего положения, не пришел в отчаяние. Он откинулся назад, на выступ скалы, и стал тщательно взвешивать все обстоятельства. Он был уверен, что нога его окончательно раздавлена упавшей скалой, и все кости раздроблены. и потому, если он останется жив, ее все равно придется ампутировать. И он решил, что лучше уж ее ампутировать самому теперь же и тем ускорить свое освобождение.

У него был с собой хирургический набор, включавший лубки, бинты и пузырек с кокаином.

Но он был на санях, а собаки, впряженные в сани, лежали в долине, метрах в двухстах от Найта. Между тем, поток снега и камней с утесов иссяк, и путешественник, выпрямившись, насколько мог, стал звать собак.

Но умные животные, очевидно, помнили, как на это место с грохотом падали глыбы снега и скал и как их ударами бича прогоняли оттуда. Они насторожили уши, поднялись на ноги и как бы повиновались призыву, но все же не решались подойти ближе. В момент падения Найт держал бич в правой руке и как-то машинально продолжал держать его и до сих пор. Думая, что, может быть, собаки боятся его, Найт далеко забросил бич, и, действительно, животные охотнее пошли на его зов.

Но потом они снова остановились. И так много раз, они то шли вперед, то останавливались.

Только к концу дня Найту удалось ласковыми словами и притворным предложением пищи, которую он как-будто доставал из кармана, добиться того, что собаки были уже не более, чем в десяти футах расстояния от него. Но тут они чего-то испугались, шарахнулись в сторону, завертелись на одном месте, и дело окончилось тем, что они перевернули сани и разбросали почти весь груз по снегу.

Уже при заходе солнца Найту удалось подманить передовую собаку достаточно близко, чтобы ухватиться за упряжь и подтащить к себе остальных собак, а затем и сани.

Но, когда он увидел, что осталось в санях, все надежды его рухнули. На санях уцелели только некоторые части радио-аппарата, остальные были разбросаны. Не было в санях ни хирургического набора, ни сумок и свертков с провизией.

Единственно, что он получил в результате усилий целого дня, это кисет с табаком, револьвер, паяльный прибор, несколько инструментов, употребляемых во время радио-работ, и меховой мешок, избавлявший его от возможности замерзнуть ночью.

Распряженные собаки не отходили от Найта. Он вынул блок-нот, написал восемь записок, на каждой из них сделал надпись «важно» и привязал по записке к ошейнику каждой собаки. Он стал теперь прогонять собак, крича на них и бросая комьями снега. Собаки отошли на некоторое расстояние и сели. Теперь ему стоило таких же усилий прогнать их от себя, как раньше — заставить подойти к себе. Наконец, собаки встали, постояли в нерешительности и потом одна за другой бросились бежать и скоро исчезли за снежным холмом.

Всю эту ночь Найт провел, завернувшись в меховую постель и прижавшись к своей каменной западне. Защемленная нога причиняла ему неимоверные страдания, и ночь показалась ему вечностью, — он не мог ни на минуту заснуть. Только на рассвете он впал в полубессознательное состояние, из которого его вывел какой-то легкий шелест. Повернув голову, он увидел черного медведя, рывшегося в пакетах, упавших с саней, и с жадностью уничтожавшего провизию. Вытащив револьвер, Найт выстрелил в вора. Он промахнулся, но медведь обратился в стремительное бегство.

Пленник опять погрузился в забытье, из которого его вывел волчий вой. Открыв глаза, он увидел нескольких волков, рывшихся в запасах провизии, разбросанных медведем. Несколько револьверных выстрелов разогнали и этих новых незваных посетителей. В довершение всего, когда настал день, на долину опустилась целая стая ворон, которые с громким карканьем скакали между свертками, и несчастный пленник видел, как они улетали с последними крохами пищевых запасов. Он не стрелял, — патронов было мало.

В то время, как солнце поднялось над вершинами деревьев, тяжелые темные тучи появились из-за гор. Небо приняло свинцовый оттенок, и вдруг хлопьями повалил снег. Это было новое несчастье для Найта: его могло занести снегом.

 

III. Тень надежды.

Случайно взгляд несчастного пленника упал на паяльный прибор, лежавший около него, и вдруг у него мелькнула неожиданная мысль. Подняв прибор, он развел в нем огонь и затем стал шарить в снегу, отыскивая небольшие камни, К счастью, их оказалось поблизости очень много. Выбрав наиболее подходящий по величине, он забил его возможно дальше между двумя державшими его ногу скалами. Затем он направил на камень пламя прибора и наблюдал, как он постепенно накалялся и стал, наконец, ярко красным. Через некоторое время, когда камень уже накалился добела, пленник взял второй камень, больше первого, и таким же образом вбил его между скалами. Этот камень он тоже накалил добела.

После того, как были вбиты и накалены добела пять камней, Найт взял найденный среди уцелевших инструментов большой циркуль, служивший ему для измерений, и тщательно вымерил расстояние между двумя каменными глыбами.

Он отметил карандашом точки, в которых циркуль соприкасался с камнем, Затем снова принялся вколачивать и раскалять новые камни. Когда были накалены первые пять камней, Найту показалось, что давление на его ногу немного ослабело, но он не был уверен, действительно ли это — или обман чувств. Когда было вбито и накалено десять камней, Найт снова измерил расстояние циркулем и, к своему безграничному восторгу, убедился, что расширение раскаленных камней приподняло придавившую его скалу на 1/20 дюйма.

Как ни ничтожно было это расстояние, оно все же оживило пленника надеждой, что ему, может быть, при помощи большего количества камней удастся приподнять скалу на такое расстояние, которое дало бы ему возможность высвободиться совсем. Для того, чтобы раскалить десять камней, ему потребовалось двадцать минут. Таким образом, в течение часа он мог бы накалить тридцать камней, а в течение десяти часов триста камней.

Он не имел ни малейшего представления о том, сколько понадобится камней для полного освобождения, и его начала мучить новая мысль, хватит ли на это газолина в паяльном приборе. В резервуаре паяльного прибора газолина оставалось мало, и Найт знал, что этого не может хватить на долгое время.

Вдруг он вспомнил, что рядом, в снегу, лежит большой бидон с газолином, захваченный им для маленького двигателя, с помощыо которого приводилась в действие электрическая машина его радиоаппарата. Ухватившись за концы упряжи, Найт стал двигать взад и вперед сани, сгребая ими снег. Вскоре ему удалось отыскать бидон, повалить его на бок и подкатить к себе. Наполнив резервуар паяльного прибора, Найт стал накаливать новые камни.

Ослабев от боли и истощения, Найт все же проработал весь день, вбивая и накаливая все новые и новые камни. К четырем часам дня накаленные камни приподняли каменную глыбу настолько, что давление заметно ослабело. Найт уже мог слегка двинуть ногою и знал, что понемногу выиграет сражение.

Пытаясь высвободить ногу, он потянул ее так сильно, что чуть не вывихнул себе бедра, но высвободить ее ему пока не удалось. Для ускорения дела он употребил новое средство с риском отморозить свою больную ногу.

Найт просунул между двумя глыбами свой острый охотничий нож и разрезал спереди и сзади сперва макассин, потом все три толстых шерстяных чулка, надетые под ним. Длинным острым лезвием ножа он стал вытаскивать куски шерсти и кожи.

Это, повидимому, ослабило напор скал и, хотя подобная операция вызывала у него громкие крики, он упорно продолжал ее дальше, пока, наконец, нога в под'еме слегка не подалась. Затем кожа на боках щиколотки изорвалась о неровные поверхности двух каменных глыб, нога сдвинулась, и в следующую секунду Найт, высвободившись из своей западни, повалился спиной в снег.

 

IV. Радио-спаситель.

Доползши до саней и весь дрожа от слабости и волнения, он сел на них и стал исследовать израненную ногу. Его опытный глаз сейчас же уловил, что мелкие кости в ступне и под щиколоткой были раздроблены, но кость в под'еме и обе берцовые кости целы. С прекращением давления застоявшаяся кровь начала притекать к больной ноге, причиняя новые ужасные страдания. Боль была так сильна, что Найт не мог удержаться от громких вскриков. Наконец, собравшись с силами, он дополз через нанесенные за это время горы снега к тому месту, где собаки перевернули сани. Разрывая снег, он отыскивал свой хирургический набор и предметы, необходимые для подачи первой помощи.

Вспрыснув себе, при помощи шприца, кокаин в щиколотку, он уложил ногу в лубок и забинтовал ее, как мог. Это облегчило немного его страдания, но он понимал, что до спасения было еще далеко.

Между тем, снег начал падать с удвоенной силой и толстым рыхлым слоем покрыл путь, по которому Найт приехал сюда, и теперь даже в санях на собаках было трудно проехать эти двенадцать — тринадцать миль, которые отделяли его от Биг-Крика. Но у Найта не было не только саней и собак, а даже двух ног и пары лыж. Ему пришлось бы пробираться только ползком, и не было ни одного шанса за то, что он вынесет это путешествие. Если его не растерзают волки, то он все равно замерзнет и будет занесен в снегу.

Единственным выходом из этого положения было сообщение по радио на станцию Биг-Крик.

Ползая по снегу, он принялся отрывать куски дерева, затем он развел костер, подкатил сани и на них стал устанавливать свой аппарат. Через час, когда последние лучи солнца угасали на западе и внезапно подул холодный ветер, он закончил эту работу. Несколько капель эфира были влиты в цилиндры маленького газолинового мотора. Найт двинул рычаг, и — о, счастье! — мотор весело заработал. Стрелки на доске задвигались, и оператор взялся за ключ. Провода сейчас же начали шипеть и жужжать: «Помогите, погибаю» — призыв к телеграфисту Биг-Крика. Немного погодя Найт стал различать жужжание в приемнике, говорящее, что радиотелеграфист услышал и готов принять телеграмму. Снова зашипели и зажужжали провода. По возможности коротко Найт сообщил о своем состоянии и просил со станции ответить, все ли понято. Аппарат снова зажужжал, и ответ показывал, что радиотелеграмма на станции не понята. Найт снова застучал своим ключем: «Сломал ногу. Не могу двигаться, скорее помощь!»

Снова заговорил телеграфист из Биг-Крика. На этот раз все было понято, и Найту ответили из Биг-Крика: «Помощь выезжает. Не падайте духом».

Найт знал теперь, что он спасен. Но он ослабел и снова потерял сознание. Придя в себя, он почувствовал, что почти окоченел от холода. Уже настала ночь, и снег совсем засыпал его. С большим трудом и напряжением воли Найт приподнялся и дополз, таща свою больную ногу, до спального мешка. Через снег он пробрался в него и опять потерял сознание.

Когда он открыл глаза, то увидел яркие лучи утреннего солнца и людей, вытаскивавших его из мешка. Найт узнал в них служащих электрической станции с Биг-Крика и доктора Гормлей, прибывшего в Биг-Крик как раз в то время, когда была получена его телеграмма.

О, счастье! — стрелки задвигались. Найт взялся за ключ.

После оказания первой медицинской помощи Найту дали горячей жидкой пиши, которая была привезена спасательным отрядом в термосах, а затем его положили в сани и повезли в Биг-Крик.

В дороге пришлось быть целый день и ночь, продвигаться могли лишь с трудом, и люди на лыжах шли впереди, чтобы пробить собакам дорогу.

В Биг-Крик прибыли только на следующее утро и узнали, что ночью прибежали все собаки с записками Найта,

Найт впал в тяжелый бред, и его немедленно отправили в лагерный госпиталь. Здесь рентгенизация обнаружила массу раздробленных мелких костей, но серьезного повреждения, которое угрожало бы ампутацией, не было.

Кости искусно вправили, ногу залили гипсом, и через месяц Найт вышел из госпиталя на костылях и был отправлен на излечение в Лос Анжелос.

Через четыре месяца он уже смог приступить к своей работе.