Пролог

Анна вошла в комнату и сползла по стенке. Тесный хоровод мыслей забрал все силы… А ведь еще утром все было хорошо, тихо и спокойно. Вернись, тишина, прошу. Вместе с размеренным бегом привычных событий.

В дверь постучали.

— Я сейчас, — отозвалась Анна.

— Все в порядке? — спросил он.

В его голосе она угадала тревогу. Он слишком хорошо успел ее изучить, чтобы не заметить перемену. Наверное, она пришла побледневшей и встревоженной. Черт, что теперь сказать и что придумать? Сил и правда нет, даже на такую мелочь. А отмахнуться не получится, с ним никогда не получалось, незаметно и осторожно он узнал все о ней: привычки, желания, стремления и, наконец, ее прошлое.

Анна встала и прошла к зеркалу у кровати. Придирчиво оглядела себя, поправила сбившиеся волосы и вздохнула. Надо идти, иначе он придумает все сам и задушит заботой. Только мысли так далеко, сейчас бы закрыться на день-два и отдаться неласковой буре, пережить ее в одиночку… А ведь почти обманулась, почти поверила.

— Тебе чай? Кофе?

Поменял тактику. И уже заботился. Родной, дорогой…

— Чай, — произнесла она, распахнув дверь.

Он не успел скрыться в коридоре и впился в нее внимательным взглядом. Только не этот взгляд.

— У нас должен был остаться лимон, — рассеяно бросила она и шагнула к нему.

— Остался, — он кивнул и прошел на кухню.

В тесном помещении стало только хуже. Она буквально натыкалась на его немые вопросы, которые он пока сдерживал, надеясь, что она признается сама. Она же надеялась отмолчаться. Сейчас она скажет лишнее или подберет не те слова… И будет жалеть потом. Анна не хотела делать ему больно, он оказался рядом в трудную минуту.

— Анна.

Она подняла на него глаза.

— Я устала, — последняя отчаянная попытка.

— Марк, да? — спросил он прямо и поставил кружку с крепким чаем перед ней. Ломтик лимона качнулся поплавком.

Анна не видела Марка целый год. Всего год. Сердце колотилось, будто минуло мгновение. Он появился, как ни в чем не бывало. Он не сожалел. И ему нужна была помощь. Ее помощь.

 

Глава 1

Привет, весна, я подросла

Становилось теплее с каждым днем, солнце наглело и не торопилось прятаться за тучки, приближая жаркие месяцы. Вот-вот распахнутся их душные объятия и станет нечем дышать. Анна закинула сумку на плечо и потянулась к ручке. Дверь черной ауди оказалась заперта. Максим не отреагировал, продолжая слепым взглядом изучать лобовое стекло. Пришлось стучать и будить его.

— Забылся, — бросил он, наблюдая, как она забирается в салон.

Анна кивнула с улыбкой и уткнулась в телефон, просматривая гугловский календарик. Хотя знала его наизусть, да и ближайшая неделя не баловала событиями.

— Можешь убрать его. Я понял, что ты не хочешь говорить, — сказал Максим.

— Ты и так все знаешь.

Пожалуй, он понимал даже больше нее самой. Анна прозвала его Печориным, старичком, запертым в юношеское тело. А ведь он младше. Что такое двадцать два для мужчины? Вспышка, которая даже не все черты характера озарила и не все родимые пятна высветила. Но он был другим, непонятным образом успел найти себя и не собирался сворачивать. Завидная уверенность в себе и понимании окружающего мира, которой ей всегда не доставало. Она же вечно выискивала полутона и оправдания. Усложняла.

— Мы опоздаем из-за пробки, — Максим указал на экран навигатора, где красные дорожки преобладали над зелеными.

— Неважно.

Даже хорошо. Ей подарили еще пару десятков минут. Хотя ощущение времени уже сбоило, мозг отказывался верить наручным часам, которые упрямо указывали на три часа. Причем того же дня, казалось, что прошли не одни сутки. Утром в ее жизни снова появился Марк. Он записался на встречу под другим именем и вошел в ее кабинет. Бросил обычное «здравствуй» еще с порога, заставив оторваться от записей, и уселся без приглашения в кресло напротив.

— Мне не нравится эта затея, — признался Максим, вырвав ее из воспоминания, в котором Марк уже несколько минут молча смотрел на нее и терпеливо ждал, когда она придет в себя.

— Лучше покончить со всем сразу, не затягивая.

Анна повернула голову и посмотрела на Максима. Взлохмаченные темно-русые волосы поблескивали от геля и непослушной челкой спускались к бровям. Он хмурился и походил на неприступного красавчика, хотя умные и глубокие глаза портили образ манекена, сразу становилось ясно, что с ним лучше не спорить, здесь тропинок для выгуливания чужого эго не предусмотрено.

— Лучше, — кивнул он, — только не уверен, что у тебя получится.

Отлично, просто отлично.

— Я настолько плохо выгляжу? — она попыталась перевести все в шутку.

— Ты напугана. И так бледна, что хочется вызвать скорую.

Анна нашла его ладонь, которая замерла у коробки передач, и крепко сжала.

— С тобой у меня все получится, — сказала она.

Ресторан, нависающий над оживленной улицей стеклянной галереей, встретил табличкой «закрыто» и тут же выглянувшим из-за массивной двери управляющим.

— После вас, — кивнул он.

Максим вошел первым и за руку увлек Анну внутрь, где столы со стульями сдвинули в центр, а по периметру то тут, то там стояли стремянки и тележки, похожие на те, что используют горничные в отелях.

— Скоро открытие, — сообщил управляющий.

Он отдернул тяжелую штору, и помещение наполнилось рассеянным мягким светом весеннего солнца. Почудилось, что и дышать стало легче. Солнечные искры заиграли на высоких бокалах, ровными рядами расставленными на длинном столе в углу. Анна угадала стопки меню, что рассыпали на первой ступеньке подиума, раскрытые они демонстрировали сложносочиненные блюда высокой кухни. Это дорогое место в самом центре города, на перекрестке без устали перетекающих из кармана в карман наличных. Значит, у него все в порядке. Только почему тогда он появился, так еще и с просьбой?

— Добрый день, — знакомый грубоватый голос заставил ее оглянуться.

Она узнала Нечетного, который спустился к ним в большой зал, пожал руку Максиму и кивнул ей. Странно, второе лицо за день… Марк, Нечетный, прошлое все крепче обнимало ее, и она начинала сомневаться, теряясь, что сон и наваждение, а что на самом деле? Она, ища опоры, посмотрела на Максима. Тот сосредоточенным и напряженным взглядом мерил помещение, будто ждал неприятного сюрприза. Поздно, дорогой, он уже случился. Еще утром.

— Встречу проведу я, — добавил Нечетный и пригласил к барной стойке. — Там почище.

На деревянной плоскости разложили сметы и чертежи, Нечетный широкой ладонью сгреб их в сторону и пододвинул стул для Анны.

— Ты теперь его правая рука? — спросила она.

— Я теперь почти всё, — кивнул он, — вот-вот разорвусь.

— Я так и не поблагодарила тебя…

— Ты бы еще прошлое тысячелетие вспомнила.

Анна не стала настаивать, уловив раздражение в голосе Нечетного. Он выручил ее тогда, год назад, рискуя нарваться на запоминающуюся благодарность Марка.

— Это придется как-то оформить? — вмешался Максим.

Он устроился рядом, проигнорировав стул и нависнув над стойкой, и повернулся к Нечетному. И он так и не отпустил ее руку.

— Я бы обошелся словами, — ответил Нечетный. — Марк доверяет Анне. Нам ни к чему лишние заверения, тем более с печатями. Хотя, если надумаете нанять адвоката, будем рады, если предупредите.

— Будем рады, если не возникнет необходимости, — парировал Максим.

— Значит у нас одна цель, — и Нечетный тоже подался вперед, приблизившись к парню.

Анна почувствовала себя лишней, мужчины с удовольствием перешли бы на шепот и договорились между собой.

— Марк легализуется и переводит основные активы, — продолжил Нечетный. — Для этого придется заключить много сделок…

— С органами? — уточнил Максим.

— С ними в первую очередь. Детали не должны вас волновать, главное понимать, что могут появиться любопытствующие. На Анну попробуют выйти и позадавать наводящие вопросы, чтобы потом надавить на Марка и выбить лучшие условия. Наша позиция, Анна никогда и ни в чем не участвовала, не видела ничего от слова вообще.

Она вдруг представила себе весь калейдоскоп из ничего, и у нее даже закружилась голова от столь миролюбивых картинок. С первой же встречи она оказалась в самом эпицентре и могла многое рассказать о противостоянии с Хотовым, черт, да она была его активным участником, потом стычка с партнерами, а потом еще…

— А как быть с тем, что случилось в самом конце… перед моим уходом? — спросила Анна.

— Ничего и никогда, — повторил Нечетный.

Так легко. Вычеркнули и забыли. Стоило сделать также, только вместо этого она долго изводила себя и до сих пор чувствовала тревожные отголоски сомнений. Даже сейчас малейшего напоминания стало достаточно, чтобы переключить ее внимание, она больше не могла сконцентрироваться на словах Нечетного, все силы уходили на то, чтобы отбиваться от режущих воспоминаний. Черт, зачем… Почему она раз за разом возвращается мыслями в тот проклятый день?

— Мне нужно отлучиться, — еле различимо произнесла она и, не поднимая глаза от пола, чтобы не наткнуться на волнение Максима, направилась к коридору.

К счастью, нужные указатели уже повесили. Оказавшись в просторной комнате с бордовой плиткой, Анна кинулась к раковине и включила воду. Она умылась, не заботясь о макияже, и пару минут смотрела, как мощный поток воды сминает кожу на ее пальцах. Бесцельное созерцание успокоило и помогло снять напряжение, она, наконец, выдохнула. И подумала, что все не так уж и страшно, эту встречу она представляла себе намного хуже. Марк проявил благоразумие и не стал добиваться театральных страстей. Никаких скандалов, перепалок и драк, после которых выдают талоны на сеансы групповой терапии. Да, она перенервничала, но чувствовала, что с такой мелочью ее закаленная нервная система справится быстро и даже глицин перед сном не понадобится. Всего лишь один день, одно напоминание.

Выскользнув из уборной, она сразу же натолкнулась взглядом на него. Он стоял в коридоре, облокотившись на стенку, и, кажется, ждал ее.

Черт.

— Тут камеры, — сознался Марк.

— Я подумала, тебя нет.

— Не хотел обострять. Я и так смутил тебя утром.

Анна машинально качнула головой и уже раскрыла рот, чтобы возразить, но решила промолчать. Лучше не спорить, фраза за фразой он утащит ее в словесные дебри, и выбирайся потом оттуда как знаешь. И больно будет будто обменивались настоящими ударами.

— Ты изменилась, Анна.

Он оттолкнулся от стены и приблизился к ней на шаг, после чего замер и как-то странно посмотрел. Словно видел впервые.

— Что-то неуловимое, но ты другая, — добавил он.

— Это комплимент?

— Пока и сам не знаю, — и он легонько улыбнулся, стирая возникшее напряжение.

А вот он не изменился. Она узнавала каждую деталь и каждый жест. Испытывающий прищур красивых темных глаз. Ленивая полуулыбка, готовая в любое мгновение превратиться в усмешку. Расслабленная поза. Небрежно закатанные рукава светлой рубашки с сероватым оттенком, который шел ему лучше всего. Кожаный браслет. Она не заметила все это утром, оглушенная самим фактом его появления. Но теперь не могла остановиться и жадно всматривалась в него. Только вот взгляд. Непривычный штиль, словно Марк научился выдыхать и баловаться спокойствием.

— Ты бываешь таким тихим, только когда все очень плохо.

— Вымотался, случается.

Марк потянулся к ней рукой, собираясь поправить прядку волос, но Анна отстранилась.

— Привычка, — сказал он в оправдание и одарил той самой усмешкой. — У меня скоро встреча. Пойдем, я покажу тебе логово босса.

— Думаю, мне лучше воздержаться.

— Пять минут, Анна, всего пять минут.

Он развернулся и начал отдаляться. Медленно. Очень медленно. И Анна была готова спорить, что он жадно прислушивался к звукам за спиной. Он ждал ее шагов. И он, черт возьми, выиграл.

— А тот залакированный детсад, это кто? — тут же бросил он, стоило ей сделать шаг к нему.

— Я же могу передумать и развернуться, Марк.

Он усмехнулся и по-хозяйски толкнул черную дверь дирекции. Только на табличке она успела заметить другое имя. Там черным по белому было написано «Андрей».

— Это не твое заведение? — спросила она, войдя вслед за ним.

— Брата, — кивнул Марк. — Как оказалось, он из тех, кому нужен пряник. Причем исключительно.

— Дорого обошлось откровение.

— Да, переплатил, — согласился он.

Он прошелся к шкафу и достал свежую рубашку. Анна же огляделась и подумала про себя, что это точно кабинет Севера. Скромно и по делу. Бордовая плитка для посетителей, здесь же скучноватый современный офис. И ни одной яркой детали.

— За тобой пару недель будет ездить машина охраны. Не пугайся, я всего лишь хочу исключить любые неожиданности. Лучше перестраховаться.

Марк снял рубашку, и Анна не стала отворачиваться. Две горошины на плече и длинные линии на левой руке намертво приковали взгляд. Так странно, на его теле больше не было шрамов. Только эти. Три ранения, кровь из которых она останавливала.

— Нечетный предлагал тату забить, — насмешливо бросил Марк, выставив руку с суицидальными отметинами, — Кинжал от запястья и до локтя.

— И два голубя. Чтобы все сразу видели, что ты пошляк.

Он, наконец, оделся и потянулся за галстуком. Перекинув его через голову, он протянул ей концы.

— Марк, — выдохнула она и качнула головой.

— Я не заслужил даже толику заботы?

— Нет.

Он отвернулся и остановился у зеркала, где принялся колдовать с узлом.

— Столь важная встреча? — спросила Анна.

И вдруг поймала себе на мысли, что его расслабленность передалась ей. Стало уютно и даже как будто тепло. Он не собирался огрызаться и кидаться упреками, ничего подобного, аттракцион невиданного мужского благородства буквально слепил глаза.

— Может я тоже изменился и полюбил галстуки.

Хотя нет, все-таки он слишком спокоен. Так спокоен, что это даже плохо.

— Что-то происходит, Марк?

— Нечетный должен был все объяснить.

— И больше ничего нет? Ты ни о чем не умалчиваешь?

— Ты стала слишком мнительной.

— Как скажешь.

Она бросила на него долгий взгляд, который должен был стать последним. Смотря на его руки, поправляющие черный пиджак, Анна дала себе обещание, что сделает все, чтобы поставить здесь точку. Сладкий штиль не будет долгим, а на очередную бурю у нее уже нет ни сил, ни азарта.

— Мне все же пора, Марк. Было приятно повидаться.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и открыла дверь, торопясь спрятаться за ней и уже начать забывать этот странный и вырванный из пожелтевшей тетрадки день.

— Малыш.

Анна послушно обернулась, не успев осмыслить его обращение. Вдруг сработал потаенный и скрытый так далеко и так надежно рефлекс.

— Привычка, — протянул Марк с грустной улыбкой.

 

Глава 2

Ставлю на тебя

Ее не трогали и не замечали. Анна молча наблюдала за суетой, облокотившись на багажник внедорожника и нервно сжимая окровавленный джемпер Марка. У лестницы толпились бойцы с рациями и, как всегда, хмурыми лицами. Нечетный возвышался над толпой и махал фургону, чтобы тот подъезжал прямо к воротам гаража. Справа же неизвестный ей борец сумо с отдышкой ругался с их водителем и гневно тыкал в бумажку, что уже вся измялась в его крупных руках. Кажется, ему дали ошибочный план подъездов к клубу, и он едва выбрался. И теперь не думал успокаиваться.

Шум мужского негодования и льющихся уверенным потоком приказаний казался таким привычным, что приходилось концентрироваться, чтобы разбирать слова. Мозг уже научился не замечать, будто ничего удивительного и достойного внимания не происходило. Да, и после перестрелки все представлялось пустяком. Она покосилась на раскрытую входную дверь на втором этаже и вспомнила, как однажды уже входила туда. Марк едва не задушил ее в той комнате, когда она явилась без приглашения в поисках его и Севера… Гадкая усмешка судьбы. Марк предложил переиграть, и вот они оказались там, где он сделал ей по-настоящему больно. Его уже унесли наверх, к счастью, дипломированные врачи нашлись быстро и участие ее трясущихся рук не требовалось.

Шумно выдохнув, она бросила джемпер на багажник и все-таки направилась к железной лестнице. Поднялась и следом уверенно скользнула внутрь. Пришлось протискиваться через охрану и идти в дальний конец комнаты, где угадывались люди с отпечатком высшего образования на лицах. Врачи уже закончили, повесили капельницу и собирались уходить.

Откуда-то нашлась старая раскладушка, на которую и положили раненного Марка. К повязке на руке добавилась еще одна, плотно обхватывающая плечо. Слава богу, Стасу не удалось прицелиться…

— Ты как? — спросила она и склонилась над ним.

Ее волосы упали на его лицо, и Марк поморщился. Но она не успела исправить оплошность, здоровой рукой он потянулся к ней и коснулся щеки, мягко и медленно проведя по коже, после чего спустился ладонью ниже, обхватил шею и притянул к себе.

— Тише, я упаду, — шепнула Анна.

Ей пришлось в срочном порядке впиваться ладонью в металлический каркас раскладушки, чтобы не рухнуть на него.

— Это было бы кстати, — сказал он.

— У тебя очень странная реакция на ранение в плечо. Раз за разом.

Марк добился своего: нашел ее губы и сладко поцеловал. На мгновение она забылась, отдавшись его ласке, на которую еще утром не надеялась.

— Это реакция на тебя, — протянул он. — Хотя мне что-то дали…

— Определенно, — скривилась Анна, — ты тихий и довольный. Надо будет попросить выписать рецепт на оптовую закупку.

Она выскользнула из его объятий и прошла к стене, чтобы взять стул. После чего устроилась рядом с ним.

— Мы здесь надолго? — спросила она, придирчиво оглядев его с ног до головы и вернувшись взглядом к металлической тумбе, на которой остались препараты и шприцы.

— Вряд ли. Нечетный скажет, когда придет время уезжать.

— Кто-нибудь погиб?

— Из моих?

Анна кивнула.

— Двоих ребят зацепило. Но Север в порядке.

Кажется, он хотел произнести последнюю фразу спокойно или даже безразлично, но все же царапнул…

— Отошлю его куда-нибудь подальше, — устало выдохнул Марк и закрыл глаза.

— Хорошо, — согласилась Анна.

Она поймала его ладонь и сжала. Хотелось продлить затишье, но Марк вдруг перебросил руку и начал подниматься.

— Куда? — спросила она.

— Не буду я валяться.

— Капельница, Марк.

— Какая капельница?

И он дернул шнур, вырвав иголку из вены.

— Скажешь, когда голова закружится, — недовольно пробурчала она, — если успеешь, конечно.

— А ты ходи рядом. Сторожи.

Он определенно выдохнул. Вспомнил себя. И не хотелось признаваться, но такого, хамоватого и упертого, она любила его больше всего. Тем более, Анна знала, что на этот раз он легко отделался, много легче, чем когда порезал себя. Помощь оказали быстро, да и крови он потерял не так много. В который раз повезло.

— И я бы не отказался от чая, — сказал Марк.

Он уже натягивал на себя белую футболку, нещадно растягивая ее на пару-тройку размеров впрок, чтобы не задеть раненное плечо. Анна не удержалась и помогла ему просунуть голову. Он такой заботы не оценил, всячески пытаясь показать, что в состоянии одеться самостоятельно.

— Может и чай сам нальешь?

— Может, — кивнул Марк.

— Лучше налепи лейкопластырь, у тебя кровь. Такое случается, когда варварски выдираешь капельницу.

— Быстро мы вернулись к пререканиям.

— Так тропинка знакомая, истоптанная.

Анна нашла металлический стеллаж у второй двери, выводящей к следующей линии гаражей. На средней полке оказался чайник и набор вахтера: чай в пакетиках, рафинад, кружки позаимствованные у РЖД и старые жестяные ложки. Заварив чай, она было направилась к нему, но он уже стоял за спиной, выглядывая что-то через окошко в двери. Анна втиснула кружку ему в руку и тоже посмотрела на улицу. Ничего примечательного, ряд одинаковых боксов с воротами, выкрашенными коричневой краской.

— Какого… что это? — выпалил Марк, сделав всего глоток.

— Это сахар, Марк, — учительским тоном произнесла Анна. — Вместо капельницы.

Наверное, ему пообещали смерть от диабета, он ненавидел сладкое и четыре кусочка сахара пришлись, мягко говоря, не по вкусу. Но он не стал спорить, сглотнув свое недовольство, и продолжил пить с той миной, с которой принимают противное лекарство.

— Найди ключи от сорок третьего гаража, — попросил он. — Они в шкафу у доски.

Он не соврал, за дверцей прямоугольного шкафчика скрывались десятки пронумерованных крючков, на которых висели ключи автомашин с сигналками. Свои ключи она узнала и без номера. Значит, машину Виктора пригнали сюда.

— Отвези меня куда-нибудь, — произнес Марк.

Анна с вопросом и тревогой посмотрела на него.

— Возьми лекарства, тонну сахара, плед с грелкой, — он развернулся и поймал ее взгляд. — Мне нужно развеяться. Я чертовски устал, а здесь даже дышать нечем.

Стены и правда давили, а доносящиеся отголоски суеты раздражали, постоянно напоминая о недавней свалке, из которой они чудом выбрались. Раньше ей казалось, что Марк и есть эти стены, что он сдавил и запер ее, только оказалось, он сам заплутал в бесконечных темных закоулках.

— Нечем, — повторила Анна, согласившись. — Нужно сказать Нечетному.

— На машине трекер, и выезд только один… Он и так узнает, и пошлет охрану.

Она взяла только лекарства и пошла за ним, спустившись к нужному гаражу. Тойота с тремя семерками блестела, начищенная и отполированная, видно из двора, где Анна бросила ее, машину сперва пригнали на автомойку.

— Удивительно, — призналась она, забравшись в салон, — первый раз за рулем я, а не ты.

— Не привыкай.

Марк отодвинул кресло до упора и растянулся насколько хватало пространства. Все-таки, как бы он ни храбрился, выглядел он уставшим. Он бросил голову на правое плечо и впился внимательным взглядом в дисплей, на котором появились распахнутые ворота и полоска света с улицы, когда Анна включила заднюю скорость. К счастью, выехала она из тесной коробки без происшествий. На пункте пропуска с будкой и шлагбаумом, как и обещал Марк, уже ждала машина сопровождения, которая пристроилась сзади и поехала за ними.

— Странно, что он не звонит, — заметила Анна.

— Нечетный не Север. На рожон не лезет.

Его голос прозвучал совсем тихо. И он то и дело надолго прикрывал глаза.

— Поспи.

Марк кивнул с ленивой усмешкой.

— Покружи, где хочешь, — на распоряжения силы естественно нашлись, — и расскажи что-нибудь. Хочу слышать твой голос.

— Ты невыносим, когда ранен. Подай, принеси, сделай.

— Пожалуйста.

— Наконец-то. Я все думала, когда ты вспомнишь это слово.

— Могла бы и напомнить.

— Так я…

— Прямо, а не по-бабски.

Колыбельная у Анны выходила так себе.

— По-бабски это как?

— Через лес нечитаемых намеков.

— «Расскажи что-нибудь.» — передразнила она. — Ты ведь не умеешь молчать, когда я говорю.

— Как и ты.

— Вот, Марк! Я могу заготовить десятистраничный монолог, но все равно твоих реплик окажется больше.

— Мы уже ругаемся или еще добродушно пререкаемся?

Идиот. Она не смогла сдержать улыбку и потянулась к нему рукой, растрепав его темные волосы.

— С твоим стажем лучше впиться в руль двумя руками, — тут же отреагировал Марк.

Анна вдруг поняла, что вот этот дурацкий разговор ни о чем ему и был нужен. Впрочем, как и ей. Они говорили о пустяках, шутили, огрызаясь, как в первые дни после знакомства. Когда еще не случилась трагедия с Виктором, когда не закружилась буря с Хотовым и не случился Север… Когда они еще не забылись и не принялись с сумасшедшим азартом ранить друг друга до глубины души.

— И как скоро мы облажаемся? — вдруг спросил Марк.

Он словно угадал ее мысли. Или сам размышлял о том же.

— Не знаю.

— Ты или я? Кто уйдет?

— Ставлю на тебя, — ответила Анна.

Звон упавших на площадку ключей вырвал из раздумий. Анна, еще не очнувшись до конца, молча смотрела, как Максим нагнулся за оброненным ключами, а потом отпер замки квартиры. Она прошла в прихожую вслед за ним и почувствовала раздражение. Дорога назад придавила такой тяжестью невысказанного и затаившегося, что было трудно дышать. Она потянулась к Максиму и крепко обняла со спины, впившись пальцами в его грудь.

— Ты видела его? — спросил он и накрыл горячими руками ее ладони.

— Да. Наткнулась в коридоре.

— Ругались?

— Сделали вид, что ничего не случилось.

Она уткнулась лицом в пиджак и старалась думать только об аромате его одеколона. Она любила этот запах, тягучий и крепкий…

— Рано или поздно все прорвется.

— Нет, — произнесла она с нажимом, — я уехала тогда, я оставила его. Точка.

Иногда она жалела, что рассказала Максиму так много. Природа наградила его невыносимой проницательностью, а при знании исходных данных он превращался в оракула. И ее пугала его уверенность. Она не хотела, чтобы хоть что-то из прошлого прорывалось.

 

Глава 3

Никто друг другу

Следующий день начался с ожидания. Самое противное — ждала не она, а ее. И ждали красноречиво, с тяжелыми вздохами и драматичными взглядами на наручные часы.

— Может, все-таки поедешь? — Анна с мольбой посмотрела на Максима, который, подперев входную дверь, со скучающим видом изучал обои прихожей.

Следом она бросила наспех собранную сумку на комод и схватилась за ботинки.

— Я довезу тебя.

— Мне все равно нужна машина, у меня сегодня встреча, — не сдавалась Анна.

— Значит поеду за тобой, сопровожу до работы.

— Отлично, в стране кризис, а мы катаемся на двух машинах в одном направлении.

Максим лишь кивнул.

— Даже на трех, — процедила она, — обещанная охрана уже дежурит под окнами.

— Да, видел.

Черный огромный внедорожник появился еще вечером, она заметила его, когда готовила ужин. И на душе стало еще хуже, кусочек за кусочком складывался пазл той странной жизни, которая захватила ее после знакомства с Марком. Хотя следовало бы успокоиться, он пообещал позаботиться и делал… правда, не будь его, потребность в вооруженных телохранителях не возникла.

Максим помог ей с пальто и повел к парковке.

— Тебе бы больничный взять, дома посидеть.

— В четырех стенах я свихнусь, — призналась она.

— Я не могу сейчас все бросить, — он устало выдохнул, — только начали проект…

— Макс, я не клонила к твоему отпуску. Давай жить, как жили. Ничего не изменилось.

— А тот черный джип под окнами соседи купили? — усмехнулся Максим.

— Ага, в кредит.

— Значит головой в песок. Извини, я так не умею…

Анна поймала его руку, заставив остановиться. Она встала перед ним и заглянула в его красивое открытое лицо.

— Придется, Макс. Ты решительный, храбрый, сильный… Но они, — она махнула в сторону проклятого джипа охраны, — это совсем другие люди, понимаешь? Другие ставки, другая жизнь… Мы ничего не можем, уж поверь мне. Если они чего-то захотят или придумают, нам нечем будет защищаться. Можно кинуться создавать иллюзию каких-то действий и страховок, но это всего лишь самообман.

— Другими словами, вся надежда на Марка?

Ей не понравился его взгляд, острый, даже режущий… Все-таки все происходящее задевало его за живое, хотя он и пытался это скрыть.

— Да, — кивнула Анна, — Марк договорится и нас не тронут.

— Ты так уверенна?

— Он умеет выбираться из таких передряг.

Правда он не учится, и тут же попадает в следующую.

— И ты доверяешь ему?

Плохой вопрос, просто ужасный. Что ответить ему? И что ответить себе? Действительно, она доверяет Марку? Сейчас, в данную минуту… Прошел год, могло многое произойти, а, учитывая его ритм жизни, рванный и сумасшедший, случилось со стопроцентной вероятностью, и не просто случилось, а рухнуло, обвалилось и с грохотом обрушилось. При этом он вел себя так странно, так спокойно и сдержанно, что еще больше беспокоило, уж лучше бы Марк кричал и припоминал последние дни. И в том ресторане он назвал Севера братом. Просто, мимоходом… он никогда так не делал. Что это значит? Они, наконец, нашли общий язык? Ведь Марк сдержал слово и после той стычки с партнерами отослал Севера в другой город. И три месяца, что Анна провела с Марком, они ни разу даже не заговаривали о нем, он просто-напросто исчез из их жизни. А теперь «это заведение принадлежит брату», не Северу, не Андрею, а брату.

Анна промолчала, а Максим не стал допытываться. Доверие к Марку слишком сложная штука, вечная переменная… Вот тут был просвет и можно с уверенностью кивнуть головой, а вот тут набежали тучи и самое время засомневаться. И потом Марк не всегда доверял сам себе, его бывало несло и захлестывало, и она знала, что о многих вещах он жалел. Он никогда не признается, но Анна прекрасно помнила минуты тишины, когда за его тяжелым молчанием стояло почти осязаемое «прости».

— У тебя в машине остались мои очки, — бросил Максим, направляясь к своей ауди.

Анна кивнула и с раздражением обнаружила, что ее машину неплохо так приткнули сзади. Не критично, но неприятно. Она открыла дверь со стороны водителя и потянулась к бардачку. Кажется, очки остались там.

— Сядь, — приказал мужской голос.

Анна вздрогнула и обернулась. На заднем сидел мужчина с лицом, в которое сама природа заложила красноречивый посыл — не пытаться переиграть его обладателя. Тут без шансов.

— Я сказал сядь, — повторил он металлическим голосом, — Без глупостей.

И он был вооружен. Конечно. Еще она заметила, что он сидел довольно низко, чтобы его голова не отсвечивала в заднее стекло, хотя машина и была затонирована. Причем, в ночь, как и полагается машинам с тремя семерками.

— Осторожно и медленно переберись на пассажирское. Тогда никто не пострадает.

Ничего не оставалось. Анна уловила очевидную угрозу под этим «никто» и, забравшись в салон, пересела на соседнее место. Она бросила беглый взгляд на зеркало заднего вида и прикинула расстояние до джипа охраны. Он стоял на другом конце двора, но территория прекрасно просматривалась и при определенной доле удачи… Хотя, какие клоуны там сегодня дежурят? Черт их возьми!

— Нашла? — в оставшуюся открытой дверь заглянул Максим. — Уже слепит.

Анна повернула голову и с испугом взглянула на него. Максим тут же переменился в лице, кажется, он сразу обо всем догадался и без подсказок посмотрел назад.

— Вот и водитель, — протянул с ухмылкой мужчина. — Будешь чудить, убью ее.

Максим перестроился за мгновение, они видела его таким собранным однажды, когда они угодили в аварию. Он оказался из тех, что не теряются в критической ситуации, наоборот, у него открывалось второе дыхание. Тогда, после столкновения, лобового и весьма неприятного, пусть и без зашкаливающих скоростей, едва отойдя от удара, он тут же начал перекличку пассажиров, а потом подсказывал каждому что делать и как. Без паники, строго и уверенно. Его накрыло лишь к вечеру, когда стало ясно, что все живы и здоровы, и вообще обошлось.

— Не бойся, — одними губами произнес Максим и сел за руль.

— Включишь аварийку, свернешь не туда, спровоцируешь аварию, что угодно, и я выстрелю.

— Я понял.

Макс завел мотор и выехал со двора. Джип охраны пристроился позади и, выдерживая дистанцию, последовал за ними.

— На перекрестке направо и прямо до торгушки, — командовал мужчина.

— И куда мы едем? — Анна осторожно подала голос. — Или к кому?

Дозу адреналина она схватила, но все же страх не парализовал ее. Она успела уяснить, что такие ребята, если стреляют, то стреляют, без предисловий и вступлений. А если только угрожают, значит еще есть время, значит кому-то нужны разговоры и возможны варианты.

— Возьми, — сказал мужчина.

Она почувствовала, как ее плеча коснулось что-то твердое. Похититель протянул ей небольшой коробок, раскрыв который, Анна увидела шприц с прозрачной жидкостью.

— Вколи себе, — тут же последовал приказ.

— Что это? — вступил Максим.

Он нахмурился и по его сосредоточенному взгляду стало ясно, что на этот раз до паники недалеко, он мучительно искал пути выхода и не находил, он не знал, чем помочь. Все, как она предупреждала. Когда все закрутится, им останется только бултыхаться в стремительном потоке.

— Делай! — повторил мужчина.

— Нет! — выпалил Максим. — Что за…

— Ты думаешь я шучу?!

Чтобы закончить опасный спор, Анна быстрым движением достала шприц и сделала себе укол.

— Черт, Анна! — Максим ударил по рулю. — Черт!

— Делай, что он говорит, — сказала она, поймав его взгляд.

Вот теперь в его глазах легко читался страх, он так боялся за нее…

— Анна! — позвал он.

И ей вдруг померещилось эхо, которое впилось в ее имя и накрыло огромной прибойной волной, раздражая слух… Следом все закружилось и замелькало, неясные разводы окутали с ног до головы и стерли все вокруг. Она потерялась, Максим исчез, сперва его лицо, а потом и голос, осталась только неуютная пустота… И это замешательство длилось целую вечность, она блуждала в полусонном состоянии, пытаясь скинуть последние капли навязанного сна. Утренний трюк удался с большим трудом, разлепив веки, она нашла себя на мягкой кровати. Анна резко поднялась и тут же пожалела, пришлось вернуться на место и еще немного отдышаться. Вскоре обнаружились стены, которые очерчивали необъятную комнату, что-то вроде совмещенной со всем сразу гостиной в большом частном доме. Светлые стены и светлая мебель…

— Она проснулась, — донеслось откуда-то справа.

Надо вставать. Она приметила настольную лампу на тумбе у кровати, которая на самом деле оказалась кушеткой. Лампа на вид была тяжелой и травмоопасной, особенно в умелых руках.

— Лучше еще отдохни, — сказал парнишка, оказавшийся в нескольких шагах от нее.

Фокус вернулся, и Анна разглядела на нем синие джинсы и черный джемпер.

— Где он? — спросила она. — Где Максим?

— Упадешь же, — как-то беспомощно протянул парень.

И он уже готовил руки, чтобы ловить ее, хотя явно не хотел приближаться без надобности.

— Что происходит? — она поделилась мыслями вслух и шагнула в сторону.

Парень не соврал. Снотворное еще действовало, и шаг оказался корявым и очень быстро обернулся неконтролируемым падением. К счастью, кто-то подхватил ее.

— Черт, Анна, — упал сверху голос Марка.

Его руки впились в плечи и помогли найти опору.

— Марк? — непонимающе протянула она.

Анна подняла голову и посмотрела на него. Он. Точно он. Ей не мерещится и не снится.

— Принеси воды, — сказал он парню, а потом вернулся взглядом к ней. — Скоро отпустит. Потерпи еще чуть-чуть.

— Что происходит? — из-за удивления она только и смогла повторить вопрос.

— Твое похищение.

Он уже закидывал ее ноги обратно на кушетку и упорно пытался пристроить ее голову на подушку.

— Подожди, — Анна поймала его настырные руки и со всей силы сжала. — Какое похищение? Какое еще… Марк?!

Он обреченно выдохнул, поняв, что объясняться придется сейчас.

— Небольшой вынужденный спектакль. Так я уверен, что с тобой ничего не случится.

Анна даже не нашла слов.

— У меня нет другого выхода. Я думал, что охраны будет достаточно, но все слишком быстро меняется. А так, пока тебя будут искать, пока разберутся кто именно напал… Может, я убрал свидетеля, или кто из моих ребят и партнеров занервничал, может, тебя выкрали для шантажа или страховки, вариантов масса.

Марк поставил стакан с водой рядом с ней.

— Пока все это будет тянуться, я успею завершить все сделки, — продолжил он. — Мне нужно две недели.

— Это значит, что я сейчас как бы похищена?

— У тебя нет родных, некому ловить инфаркты. Друзья переживут.

Он уловил раздражение в ее вопросе и ответил тем же. Голос забыл убаюкивающую мягкость и стал резать безапелляционной интонацией, та же метаморфоза произошла и со взглядом. Марк заметно напрягся, похоже, в его голове щелкнул переключатель: хорошо, как хочешь, есть и план Б, где я не уговариваю, а ставлю перед фактом.

— Через две недели ты чудесно спасешься, — добавил он.

Так легко. И непробиваемо. Он все решил.

— А где Максим?

— Оглушили, не бойся, почти не помяли. Его оставили в машине.

— То есть он ничего не знает?!

— По-другому этот план не работает.

Господи, только не это.

— Нужно позвонить ему. Мне нужен телефон.

Анна рефлекторно кинулась к карманам, пытаясь нащупать мобильный. Он же сейчас напридумывает себе ужасов, черт, черт! Надо срочно дозвониться и успокоить его…

— Здесь нет телефонов, — надавил Марк.

Она опешила и подняла на него глаза.

— Мне нужно позвонить, — спокойно, но твердо повторила она.

— Нет.

Включил тон босса. И спрятался в панцире, сама неприступность и холодность.

— Марк, ты забываешься.

— Я скоро уеду, но со мной можно связаться через охрану. Наверху три свободных комнаты, выберешь на свой вкус…

— Не смей, — с трудом выдавила она из себя, стараясь говорить спокойно, хотя злость уже душила ее. — Не смей со мной так. Я не твоя собственность, не твоя игрушка.

— Я не хочу сцен, — он почти отмахнулся от нее. — Время пролетит быстро.

Он не слышал ее и не думал услышать.

— Не хочешь сцен? Марк, ты и есть одна большая сцена.

Анна резко поднялась и впилась пальцами в его рубашку.

— Ты не имеешь права решать за меня. Ты больше не… Мы никто друг другу.

— Хорошо, только ты все равно останешься здесь.

— Значит это настоящее похищение?

— Значит так, — кивнул Марк.

 

Глава 4

Надзиратель

Ей не понравилась ни одна спальня, поэтому Анна выбрала ту, что располагалась ближе к лестнице. И в ней было больше всего света, солнечные лучи нещадно били через панорамные окна. С балкона открывался симпатичный вид на лес и отсутствие цивилизационных маяков, ничего, город остался где-то очень далеко, здесь тишина и покой… И раздражение пополам со злобой, потому что она не заказывала экскурсию на природу, даже больше — всячески хотела вернуть билет. Только всем плевать, предъявление претензий оказалось бесполезным занятием.

Внутри дома находился только тот парнишка, остальные умело скрывали свое присутствие. Хотя с балкона она зацепила движение вдалеке: там, где забор из широких стволов деревьев очерчивал границу участка. Скорее всего, там базировалась охрана, и кто-то при любом раскладе должен был дежурить и дома, но на глаза никто не попадался. А перед тем вчерашним школьником особо не поистеришь, он и так с опаской смотрел на нее… Черт, вот специально откопали самого беззащитного и милого. У нее при его виде материнский инстинкт просыпался.

Она мерила спальню нервными шагами и пыталась что-то придумать. Иногда накатывал гнев, как такое вообще возможно? Ее просто привезли, заперли и приказали оставаться здесь… Она злилась от собственной беспомощности, нет ничего противнее этого чувства, удушливого и сминающего. Какое Марк имеет право? Он не предупредил, не посоветовался, хотя они встречались накануне. Но больше всего ее беспокоил Максим, ей было страшно представить, что он думал и чувствовал сейчас. В данную секунду. Каково ему? Вооруженный мужчина вломился в машину, заставил ее вколоть себе какую-то дрянь, а потом исчез вместе с ней. Что с ней? Жива ли? Она буквально слышала его мысли.

Анна обрушилась на полку, резким движением смахнув пустые фоторамки на пол. Будь ты проклят, Марк! Отдышавшись, решила спуститься вниз: чем теснее комната, тем становилось хуже. Как лишнее напоминание, что она под домашним арестом. Приметив кухню, Анна нашла пачку зеленого чая, который никогда не любила, но сейчас готова была потерпеть ради обещанных расслабляющих свойств. Хотя знала наверняка, что именно ее успокоило бы. И Марк зря думает, что этот разговор окончен. Никаких двух недель для Максима, его придется предупредить. Марк хочет охранять, контролировать и вышагивать в костюме ангела-хранителя, пусть, она потерпит, но Максим не останется в неведении. Он все поймет и не подаст вида, если так будет надо. Он не начнет рваться на штурм и выслушает ее, он не самовлюбленный невротик, как некоторые.

Анна посмотрела на часы: уже прошло четыре часа. Целых четыре часа.

— Анна.

Оглянувшись, она заметила Нечетного у барной стойки. Вид у него был усталый и не выспавшийся, кто-то явно не добрел до подушки прошлой ночью.

— Я все думала, когда появится охрана, — бросила она.

— Заскочил на пару минут, чтобы все проверить.

— И как? Все замки на месте?

Нечетный кивнул.

— Плохо, — протянула она, — я надеялась отыскать лазейку.

— Не стоит.

— А может, как в прошлый раз, дашь мне ключи от машины? Ты жив, значит ничего страшного.

— Сейчас не до глупостей.

Он подошел к ней и, откопав на полке кофе, плеснул себе в чашку.

— Ты какой-то уставший.

— Так заметно?

— Можно, конечно, подумать, что ты отлично потусил. Только сейчас определенно не время. Так что, скорее всего, у Марка очередной коллапс, и ты как угорелый бегаешь по палубе и латаешь пробоины.

— Первые два отсека уже спасены, — усмехнулся он.

— А я в шлюпке.

Про себя она подумала, что ничего нового. Привычное для них состояние, иногда их только толкают, иногда бьют наотмашь. Сейчас, видимо, второй вариант.

— Когда вернется Марк? — спросила она.

— Не знаю. Если что важное, можешь передать через меня.

— Оплеуху, пожалуйста.

— Хочешь моей смерти?

— Скажи ему, чтобы приехал или позвонил. Сегодня. Иначе я разнесу дом и… не знаю, что-нибудь еще, придумаю.

Он не стал спорить, хотя явно остался недоволен. Наверное, решил, что назревает головная боль по его душу. Нечетный поставил чашку с недопитым кофе и попрощался. Анна проследила за ним взглядом, а потом скользнула к входной двойной двери. Как она и ожидала, та оказалась заперта на ключ. Тогда она прошла к первому окну и, отодвинув желтоватые шторы, выглянула наружу. Нечетный приехал на темном минифургоне, около которого толпились трое ребят. Он подошел к ним и завел разговор. Они стояли неподвижно, и у Анны появилось время приглядеться. И вскоре она узнала его. Светлые волосы и коричневая потертая куртка из кожи…

Север вдруг оглянулся, словно почувствовал пристальный взгляд. Он опешил, наткнувшись на нее, а потом замер в замешательстве. Он не знал, что предпринять, а когда, наконец, очнулся, хлопнул Нечетного по плечу и направился к дому. К ней.

Анна с трудом вырвалась из объятий плотной ткани, которая внезапно оказалась повсюду. Шагнув прочь, она почти натолкнулась на Севера, который уже нашел ее.

— Здравствуй, — он одарил чарующей полуулыбкой.

Она и забыла, как мягок может быть его голос, и как приветлив и светел он сам в хорошие дни.

— Ты… ты…

Правильное слово так и не пришло на ум, и она беспомощно протянула руку вперед, указав на него.

— Да, — кивнул он, — но я прихрамываю.

— Я так рада за тебя, — сказала она совершенно искренне.

Будто случилось чудо. Настоящее… И он выглядел таким беззаботным и умиротворенным.

— Спасибо, Анна. Прости, я должен был зайти сам, поздороваться. Но я подумал, что это неуместно. Словно он прислал меня, как тогда.

— Теперь он называет тебя братом.

Север усмехнулся и на мгновение ушел в себя, вспомнив о чем-то.

— Мы немного притормозили, — ответил он.

И с интересом огляделся. Анна вдруг поняла, что он здесь впервые.

— Нечетный сказал, что ты не в восторге. А место вроде приятное.

Она поймала остроту, готовую сорваться с губ, и подумала, что вот он, ее шанс. Быть может, до Севера по-прежнему легче достучаться, и если они с Марком вспомнили о родстве…

— Я все понимаю, Север. Но почему так? Он мог предупредить меня, я бы подыграла.

— Наверное, Марк не ждал такой покорности.

Он сейчас защищает его?

— Я всего лишь хочу сообщить одному человеку, что все в порядке. Звонок, письмо, хоть что-то. Он не выдаст, я обещаю.

Север повернулся к ней.

— Потерпи денек, завтра он будет сговорчивее.

Очередная глухая стена. Анна прошла к дивану и рухнула на него, закрыв лицо ладонями. День. Это так много.

— Кто дежурит внутри дома? — спросил Север.

— Не знаю, никого не видно. Ходит один, но он явно не из бойцовской братии.

— Попрятались от греха подальше. Ты же уже угрожаешь.

Он сел рядом и тихонько толкнул плечом.

— Давай я останусь, побуду надзирателем.

Он хотел отвлечь ее, и его забота тронула ее. Наверное, он правда не мог сейчас повлиять на Марка, и поэтому помогал другим способом. Своим присутствием. И его спокойный уверенный голос неплохо убаюкивал, усмиряя мечущиеся туда-сюда мысли.

— Сколько мы не виделись? — Анна подыграла ему, убрав руки от лица.

— Последний раз, когда я видел тебя, Стас тащил тебя в подсобку.

— А тебя уносил Нечетный. И ты злобно на него кричал.

— «Дамы вперед! Дамы вперед!» Я еще показывал на тебя, но у него был четкий приказ спасать именно меня.

Он все-таки добился ее улыбки. Анна положила голову на его плечо и закрыла глаза.

— И где ты был?

— В Москве проходил реабилитацию. Вернулся где-то полгода назад… хотя вру, больше. Полгода я уже с братом…

— Нет, магия какая-то. Вы с Марком совместно реабилитировались?

— У меня нет объяснения, Анна. Просто теперь так.

— Это хорошо, — ее голос зазвучал неожиданно серьезно. — Ему нужна опора, а ты подходящий человек. Главное, не предавай его. Даже если он ударит. Он потом сам одумается.

Ее саму удивило, как это прорвалось наружу. Она не думала говорить ничего подобного, но слово за словом поделилась сокровенным. Черт, ей срочно надо искать выход отсюда. Она снова думала о нем, вспоминала прошлое, всё сказанное и сотворенное, и вот примчались эмоции. Осталось дождаться чувств.

— Я это уже уяснил, — признался Север.

— Хотя какой из меня советчик? — она поспешила спрятаться за шуткой. — У меня самой ни черта не получилось.

— Но он изменился после твоего ухода.

— Взрослые мужчины не меняются.

— Значит, это было в нем раньше, а ты помогла вспомнить. Он стал уравновешеннее что ли.

— Не заметила.

Она врала.

— Сегодня он показал зубы, — добавила Анна, — все клыки на месте.

— Ну, безобидным и плюшевым Марк не станет никогда, и не надейся. Но кусается он меньше.

— Кстати, а здесь есть камеры?

— Скорее всего.

Анна тут же отстранилась от него, на что Север тихо рассмеялся. Странно, в случае с ним время вылечило абсолютно все раны. Им не нужно было что-то оговаривать и выяснять отношения, будто они расстались добрыми друзьями. И не понаделали дурацких или даже ужасных глупостей напоследок. Да, она помнила, как целовала его, помнила, как искренне верила дурману выдуманной на пустом месте влюбленности, и, конечно, помнила ту ночь, когда они зашли слишком далеко. Только это словно случилось в другой жизни, и не с ними, пожалуй.

— Насколько все плохо на этот раз? — спросила она после паузы.

— Боремся, — уклончиво ответил он.

— Нечетный говорил, что Марк сливает активы.

— Да, казино, эскорты, клубы…

— Клубы тоже вне закона?

— Они нужны только, чтобы продавать синтетику.

— Понятно. И, судя по всему, есть люди недовольные тем, что Марк собрался заделаться ресторатором.

— Еще отели, — Север поднял указательный палец вверх.

— И отельером, простите.

— Из таких дел всегда тяжело выходить.

Никаких подробностей она так и не добилась, Север быстро перевел тему на какой-то пустяк и продолжил отвлекать ее болтовней ни о чем. И вечер подкрался совершенно незаметно, она вдруг обнаружила, что за окнами уже беспросветная темень, а на часах девять часов. Впрочем, Анна не успела похвалить Севера за старательность, заметив, как по гостиной прошла световая волна от фар подъехавшей машины. Он прошел к окну и выглянул наружу.

— Марк, — сказал Север и направился к двери.

У него в кармане нашелся ключ. Правда, с той стороны оказались расторопнее. Дверь открылась сама, и в дом вошел Марк.

— Все в норме? — спросил он у Севера.

Марк скользнул оценивающим взглядом по комнате и, найдя Анну на диване, остановился.

— Я думал, к этому времени ты уже возьмешься за второй этаж, — протянул он.

Анна решила не реагировать, хотя бы сегодня она сдержится. Марк был в одной черной расстегнутой рубашке, под которой угадывалась тонкая футболка, и темных джинсах. Он по привычке бросил ключи от машины на тумбу у входа и замер, подумав, что оставлять их без присмотра — не самая блистательная идея.

— Марк, я готова играть по твоим правилам, — сказала Анна, — черт с тобой. Я прошу самую малость.

— Не начинай, Анна. И без этого…

Он развернулся, так и не взяв ключи, и направился к креслу у камина.

— Тогда зачем ты приехал?

— Это вообще-то мой дом.

Он сел в низкое кресло и вытянулся во весь рост. После чего снова вернулся к ней пристальным взглядом, он хотел что-то добавить, но удержался. Лишь шумно выдохнул. Анна же подумала, что может стоит посчитать это за хороший знак, и послушаться Севера. Возможно, завтра разговор получится другим. Уравновешенней.

— Я один хочу есть? — бросил Север, и, не дожидаясь ответа, побрел на кухню.

— Можно хотя бы узнать, где мы? — спросила Анна у Марка.

— В области.

— И значит две недели…

— Считай за каникулы. На природе, без забот.

Да, особенно если он так и не уступит и будет наведываться с той же частотой. Конечно, какие заботы…

— А я могу выходить из дома? На эту самую природу.

— Зависит от твоего поведения.

— Черт, Марк, ты специально? И еще таким тоном… Корона не жмет?

Он улыбнулся и на мгновение оттаял.

— У меня не корона, а кольцо, — отшутился он.

Анна вздрогнула, когда Север уронил что-то стеклянное, и оно разлетелось на мелкие осколки. Синхронно с Марком она посмотрела на него, ругающегося и недовольного своей криворукостью… И в этот момент послышался совсем другой шум. Два выстрела прорезали тишину, раздавшись с улицы. Она не успела опомниться, как Марк за мгновение оказался рядом с ней и схватил за локоть.

— Север, уводи Анну.

— А ты? — она попыталась поймать его руку.

— Север! — выкрикнул Марк.

И он достал пистолет из кобуры. Черт, он носит с собой пистолет.

 

Глава 5

Хозяйские замашки

Север проигнорировал приказ Марка и из кухни направился к двери.

— Сам, — бросил он, — я в доме не ориентируюсь.

Марк издал злобный звук, но времени на споры не оставалось. Он потянул Анну за собой, и в этот момент хлынула автоматная волна. Она прошила окна насквозь, одно из которых разлетелось вдребезги, а потом впилась в гостиную: что-то упало, звонко разбилось… Анна оказалась на полу в цепких объятиях Марка. Он навис над ней, пытаясь закрыть собой. И она угадала горячую ладонь на своей голове и его учащенное сердцебиение.

— Пойдем, — сказал он.

Она двинулась, но вдруг почувствовала острую боль, такую резкую, что она вскрикнула. Марк лишь обнял сильнее и потащил дальше, не поднимаясь. Следом она заметила троих ребят, которые стремительно спускались со второго этажа и бежали к Северу на подмогу. Видимо, та самая неуловимая охрана внутри дома. Где-то вдалеке зарычали моторы машин и послышались короткие выкрики. А потом со звонким щелчком погас свет, раз и обрушилась абсолютная темнота, только отблески фар добегали с улицы и очерчивали общие контуры комнаты. Хорошо, что Марк знал, куда идти. Он двигался уверенно, не обращая ни на что внимание, даже не вздрагивал от хлестких звуков перестрелки, которая с новой силой разбушевалась на улице. Марк увлек ее в коридор и помог опуститься на пол.

— У меня твоя кровь на руке, — выдохнул он.

И она едва узнала его голос. Такой тихий, выцветший…

— Задело? — спросил он и потянулся к ней.

Его пальцы свела нервная судорога. Марк коснулся ее шеи, мягко проведя по коже, проверил плечи и спустился ниже к животу… Он искал ранение и боялся его найти.

— Я в порядке, — очнулась Анна. — Колено, наверное, осколок.

Он попытался разглядеть рану, но было слишком темно.

— Нужно добраться до гаража.

— Хорошо, — она кивнула.

Марк закинул ее руку через голову и поднял. Он позволил ей сделать всего шаг, после чего ее ноги потеряли пол. К счастью, нужный выход прятался под лестницей и располагался совсем близко. Только дверь скрипнула, и в проеме неожиданно показался мужчина, за что едва не поплатился расстрелом. Марк, уловив движение, тут же поднял руку с оружием.

— Машина ждет, — скороговоркой выпалил мужчина.

Свой. Марк выдохнул.

— Веди, — сказал он.

Они на ощупь вошли внутрь и побрели куда-то вправо. Помещение наполнилось гулким эхом их шагов, судя по всему, гараж был очень большим.

— Можно выехать через просеку, — поделился охранник, слова которого стирали помехи его рации, то и дело сообщающей о перемещении врага и занятых, отвоеванных точках, — там чисто и машина сопровождения.

— Нечетный уже в курсе?

— В курсе, — ответил мужчина.

Их спасительница, наконец, нашлась. Марк открыл заднюю дверь и усадил Анну на сиденье. Когда он забрался с другой стороны, машина тронулась. Они выехали через автоматические ворота, сразу же резко развернулись и, огибая дом, направились к лесу. Анна оглянулась и не нашла погони, с этой стороны вообще ничего не происходило, скука. Видно, бой завязался в другом месте.

— А Север? — спросила она.

— Выберется.

Пришлось довольствоваться мыслью, что Север знает, что делать в таких ситуациях, долгое время его работа и заключалась в предотвращении и рулежке исключительно таких ситуаций. Не впервой, Марк прав, с ним все будет хорошо…

Анна зажмурилась, когда он зажег верхний свет. Следом Марк потянулся за аптечкой.

— Нужна перекись, — подсказала она.

Жгло прилично и пульсировало… Наверное, хорошо приложилась. Собрав платье, легкая ткань которого предательски скользнула до длины, подходящей даже не для ночного клуба, а теннисного корта, Анна взглянула на коленку. Кровь и рваная жутковатая рана, выглядело, пожалуй, хуже, чем чувствовалось, впрочем, она могла похвастаться высоким болевым порогом. Да и насмотрелась на всякое, но вот торчащие мелкие осколки той самой настольной лампы, которой она вообще-то сама собиралась отмахиваться, ей не приглянулись. У Марка же свело все лицо. Боль другого, но родного, всегда ощущается острее.

— Теперь представь каково было мне, когда ты порезал себе вены, — бросила она, не удержавшись.

Марк поморщился, но ничего не ответил. Он осторожно подцепил ее ноги и закинул на себя.

— Скальпель?

— Анна, заткнись.

Он вытащил пару осколков и тщательно промыл рану. Анна облокотилась боком на мягкую спинку и внимательно следила за ним. Перебинтовав рану, он положил ладонь на ее бедро и отключился. Он просто смотрел перед собой и о чем-то размышлял. Второй ладонью он сжимал здоровую коленку, и она чувствовала его пальцы, налитые силой и теплом… В нем проснулся хозяин. Марк совершенно забылся из-за стресса или страха за нее, и теперь она узнавала его прежнего. Она не могла оторвать взгляд от его рук, которые так бесцеремонно впились в ее тело, будто год разлуки не случился, и она по-прежнему была его женщиной. И ей не нравилось, что некоторая часть ее самой не хотела освободиться и напомнить о границах.

— С каких пор ты носишь кобуру? — она решила разбудить его.

Марк перевел взгляд. Пару мгновений он молча смотрел на нее, рассматривая ее лицо.

— Марк, — позвала она.

— Ничего не ушло, — произнес он.

Странно, он не прятался от нее, она видела, как переменилось его выражение, он будто что-то осознал про себя и теперь ждал, когда сознается и она. Только Анна не знала, что ответить и как реагировать, и поэтому лишь красноречиво посмотрела на его забывшиеся руки. Марк, прочитав намек, тоже взглянул на них. Но не убрал, он повернулся, впившись плечом в спинку сиденья, и приблизился к ней.

— Марк, пожалуйста.

Его рука скользнула выше, и ей пришлось ловить ее.

— Я противен тебе?

— Нет, Марк, ты не противен мне, ты и сам знаешь. Но между отвращением и «трахни меня здесь и сейчас» очень много промежуточных станций.

Он странно улыбнулся и убрал руки.

— Я ждал пощечины.

— А я ждала упорства и грубости.

— Может быть, я боюсь спугнуть тебя и сдерживаюсь.

Вот они, признания, пока под завесой «может быть», но они уже ступили на извилистую тропу.

— Так ты спасаешь меня или возвращаешь?

— Ты вернешься, Анна.

Отлично.

— А на секунду показалось, что у нас получится нормальный разговор.

Они ехали еще минут тридцать, и Анна пыталась унять внутреннюю тревогу. Слишком много вопросов и сомнений поселилось в душе, и она знала, что ночью к ним присоединятся еще и воспоминания. Их было так много, выбирай — не хочу, и для черного настроения имелась специальная подборка. Избранное.

Марк вышел из машины первым и направилась к сопровождающему их джипу. Мужчины встали полукругом и недолго о чем-то переговаривались. Потом он вернулся и открыл ее дверь.

— Переночуем здесь, — сообщил он и протянул руку.

Это здесь оказалось пятиэтажкой спального района. Правда они пошли не к двери подъезда, а к лестнице, уводящей в подвал, над которым висела вывеска клуба единоборств.

— Мы уже в городе? — спросила Анна.

Марк кивнул и вновь крепко обнял. И он не сделал никаких выводов, совершенно, все те же настырные прикосновения собственника. Анна решила перетерпеть.

Внизу обширный спортивный зал довел до подсобок, которых отыскалось несколько штук, так что вся охрана вдруг рассредоточилась и перестала раздражать каменными лицами. Она огляделась и приметила сиротскую кровать, два длинных стола и горы всякого хлама по углам. На один из столов Марк и водрузил ее.

— Все обошлось, — сказал он, не дожидаясь вопросов. — Север тоже в порядке, поехал к Нечетному.

— Слава богу, — выдохнула Анна. — Что это вообще было?

— Решили попугать, видимо.

— Попугать?

— На меня сейчас давят. Я не только зарабатывал сам, но и помогал зарабатывать другим. Был важным звеном, а никто не хочет терять прибыль и перестраиваться.

— И что теперь?

— Переждем, перегруппируемся… Я уже не поверну назад.

В его взгляде загорелась злая решительность, которая всегда пугала ее. Как постоянное напоминание, каким жестоким он мог быть.

— Если все равно уже ни черта не идет по плану, может самое время позволить мне позвонить Максиму?

Марк посмотрел на нее и усмехнулся.

— А он точно нужен?

— Прости?

— Может, сперва разберемся друг с другом? Не будем вмешивать третьего. В прошлый раз эта глупость не кончилась скверно только потому, что это был Север.

— Ты угрожаешь?

— Нет.

— Нет, черт возьми, ты угрожаешь!

И она соскользнула со стола и встала перед ним.

— Я. Не. Угрожаю. Я его и пальцем не трону, даю слово.

Марк выставил руку, заметив, что она покачнулась.

— Ты сама справишься, малыш, — добавил он. — Я видел, как он смотрит на тебя. Ты из него всю душу вынешь и растопчешь.

— Уйди, — выпалила Анна, — пожалуйста, уйди.

Он ушел. Молча и без единого возражения. Анна шумно выдохнула и едва сдержала крик. Вот оно, во всей красе… Он видит ее, он знает ее, читает каждое сомнение. Конечно, ничего не ушло. Все оборвалось слишком резко и болезненно, чтобы не просилось послесловие. Для этого ему были нужны две недели? Чтобы постепенно стягивать круг своего присутствия и раз за разом напоминать о себе? Ворошить рану… Он все-таки думает вернуть ее, его величеству наскучили привычные развлечения, и он хочет назад свою любимую игрушку.

Анна кое-как добралась до кровати и легла, свернувшись калачиком. Организм сжалился и решил подыграть, она довольно быстро провалилась в сон, который даже не стал мучить реалистичными сюжетами на заданную тему. Она забылась на несколько часов, выдохнув. Правда, пару кругов циферблата ей так и не додали, Анна проснулась от настойчивого прикосновения. Она открыла глаза и поняла, что ее обнимают за плечи.

— Нет, Марк…

Но прежде, чем он ответил, она узнала его запах. Анна подняла голову и угадала лицо Максима, красивое и чистое…

— Я здесь, — шепнул он.

Он был здесь. И смотрел так жадно, будто до сих пор не верил, что она рядом.

— Мне не снится? — спросила она.

— Я тоже сомневаюсь, — Максим рассмеялся и обнял крепче.

— Прости.

— За что?

— Я должна была сообщить, я пыталась…

— Тише, тише.

Он успокоил подкатывающие слезы и зарылся рукой в ее волосах.

— У тебя повязка.

— Пустяки, не хочу об этом.

Она поцеловала его в шею, выдохнув, чтобы Максим ощутил горячее дыхание, и запрокинула голову.

— Я хочу тебя, — сказала она и коснулась его губ.

 

Глава 6

Слепой котенок

Анна проснулась от шума разгорающейся перепалки. Она поднялась и не нашла Максима. Пораненная коленка досаждала колющей болью при каждом шаге, поэтому путь до двери оказался не быстрым. На ходу она ладонями растерла лицо и поправила прическу.

— Какого черта ты вообще ждал?! — хлынуло на нее, когда она открыла дверь.

В большом зале у скамеек стояли четверо: Максим, Нечетный, незнакомый парень с рыжими волосами и Север, который как раз и шумел.

— Для чего рация? Телефон? — тряс он рыжего. — У него неустановленные машины пересекают территорию, а он молчит. В следующий раз подсаживайся и дорогу подсказывай. Чего мелочиться?

Север отвернулся, чтобы выдохнуть, глуповатое лицо провинившегося явно раздражало его еще больше. А он и так был взвинчен до предела. Но это пустяки, главное, что он в порядке, вчера, судя по всему, ему удалось избежать огнестрельных траекторий.

— Я налажал, — сказал рыжий.

— Сказал бы я, что ты наделал, — Север недобро на него посмотрел. — Ты хоть понимаешь, что до сих пор жив только благодаря своему брату? Он успел выслужиться за вас обоих.

— Понимаю.

— Тогда исчезни с моих глаз.

Рыжий, не поднимая головы, пересек весь зал и скрылся за тяжелой железной дверью.

— Нечетный, что у тебя происходит? — Север тут же переключился на него, не меняя тона. — Ты отпустил Марка. Притащил этого, — он указал на Максима.

— У меня вообще-то имя имеется, — отозвался Макс.

Север коротко взглянул на него и махнул рукой, мол потом обсудим. В очередь.

— Это был приказ Марка, — ответил Нечетный.

— Боишься личико попортить? — Север нацепил издевательскую улыбку. — Все приказы исполняешь, включая идиотские?

— Именно, я как-то в коляску не стремлюсь.

Вот значит насколько все плохо. Север забыл о своей фирменной сдержанности, а Нечетный огрызался на него.

— Нет, Нечетный, ты где-то витаешь. Мне плевать на твои колкости и намеки. У тебя ночью произошло нападение… Именно у тебя, ты теперь отвечаешь за это дерьмо. И у тебя босс непонятно где, когда на него объявлена охота.

— С Марком все нормально…

— Тогда свяжись с ним! Или есть проблема? Потому что он не берет трубку.

— Обычная для него история.

Север шумно выдохнул и вцепился в Нечетного. Он схватил его за черную куртку и грубо встряхнул.

— Очнись уже, — бросил Север. — Мы теряем контроль над ситуацией, не время потакать его капризам. Пошли машину за ним по gps. Сейчас же.

— Марк сказал, чтобы его не…

— Это приказ, Нечетный.

И Север оттолкнул его от себя. Нечетный завелся и, кажется, едва удержал порыв перейти к рукоприкладству. Впрочем, Анна бы поставила на Севера, он крупнее, моложе… и он был разъярен, что случалось редко, но метко.

— Ты мне не начальник, — прошипел Нечетный.

— Уверен?

Они впились друг в друга глазами.

— Север, ты ему брат, а я… — Нечетный заговорил спокойнее, — у меня нет такого бонуса к здоровью. Он сказал, чтобы мои ребята потерялись на несколько часов, чтобы ему никто не досаждал. И ты видел бы его, там не до споров было.

— Черт с тобой, сам найду.

И Север шагнул к выходу. Правда, он остановился, заметив Анну.

— Ты в порядке? — спросил он и подошел вплотную.

Следом он заметил повязку на колене, которую определенно уже стоило поменять.

— Более-менее, — призналась Анна.

— Что у вас вчера случилось? — Север перешел на полушепот, надеясь на честный ответ. — Он сорвался куда-то и явно был не в духе.

— Мы немного поспорили.

Север поморщился, будто сбылись его худшие опасения.

— Совсем чуть-чуть, честно, — добавила Анна.

— Анна, послушай, я понимаю, что он бывает невыносим и ужасен.

— Он такой почти всегда.

— Только сейчас мне нужна помощь. Помоги мне вытащить его, все складывает далеко не лучшим образом, а если он станет неуправляемым…

Анна угадывала его беспокойство, Север тщательно подбирал слова и боялся быть неправильно понятым.

— Ты сама говорила, что ему нужна опора.

— Север, я готова смолчать, что и делала, готова сидеть в бункере и не жаловаться. Но я не готова вернуться к нему ради его душевного равновесия.

Он кивнул и не нашел слов. Если Марк хочет так много, ему придется побеситься. У нее есть своя жизнь, и тут по щучьему велению, по моему хотению не работает. Конечно, Марк оставался в ее сердце, как яркое и живое воспоминание, она не робот и не могла поставить непроницаемый заслон между настоящим и минувшим, старые эмоции иногда рвались наружу… Не только Марк видел ее насквозь, Анна также остро чувствовала его. Быть может, они пробыли вместе не так долго, но успели признаться во многом. Их короткий совместный отрезок успел вместить в себя столько событий и столько слов, режущих откровенностью, что иногда казалось, что они знали друг друга много лет.

Все стало сложнее. Если раньше они ранили на ощупь, то теперь знали о болевых точках… понимали, куда бить. Отсюда его глупая выходка: он приказал привезти Максима и уехал сам. «Вот твой слепой котенок, играйся с ним, пока не наскучит». Она буквально слышала его мысли и его злое раздражение. Марк всё тот же, напускное спокойствие сошло при первом же шторме. Он нуждался в ней, она отчетливо видела это, и его жажда обречена нарастать с каждым ударом извне. Чем ожесточеннее закружится схватка, тем быстрее опасность вскружит ему голову. И тогда он пустит в ход все средства. Достанет исписанные нотные тетради и начнет перебирать струны, одну за другой. И ей придется защищаться по-настоящему, никаких полутонов и недоговоренностей… Да, он всё тот же.

— Я постараюсь все исправить, — сказал Север.

Он ушел. И Анна осталась с Максимом наедине, когда Нечетный отправился к бойцам.

— Ты хорошо держишься, — подбодрил Максим.

— Не придумывай, прошло всего-ничего, а я уже заработала ранение.

— Быстро бегать ты не умеешь, — кивнул он.

Макс подошел и подставил плечо, чтобы помочь допрыгать до стола. Хватать не стал, зная ее упрямый характер.

— И как это было? — спросила Анна.

— Как меня привезли?

Она кивнула и села на ближайшую скамейку.

— Постучали в дверь и сказали, что у меня на сборы ровно минута, если хочу увидеть тебя.

— И ты поехал? Это мог быть кто угодно.

Кажется, он пропустил ее недавнюю предостерегающую речь мимо ушей.

— Были варианты? — он нахмурился и изобразил непонимание.

И, правда, какие варианты? Когда тут ночную поездку непонятно куда и с кем предлагают.

— Например, остаться дома. Позвонить в полицию в случае чего.

— Анна…

Максим выставил руку, останавливая ее негодование. Он шумно выдохнул и опустил голову.

— От тебя не было вестей, ничего, — продолжил он сдавленным голосом, — и тут они… Вариантов не было.

— Прости, — сказала Анна, — но ты рисковал, бездумно. Никогда больше так не делай. Тебя могли убить, окажись это не ребята Марка.

— Да, я думаю, дождаться его и поблагодарить от души.

Прозвучало это совершенно определенным образом. Нехорошим образом.

— Макс.

— Ночью, когда я коснулся тебя, ты сказала: «Нет, Марк».

— Я перенервничала…

— Не ври мне. Ты едва не ударила меня.

И Максим выжидающе посмотрел, только он попросил не врать, а правда наружу не просилась.

— Я должен знать, за что благодарю.

— Не надо, Макс.

Она не хотела сцен.

— Так он последний подонок? Будет распускать руки и пользоваться тем, что я не обзавелся вооруженной охраной и небольшой империей на чужой крови?

Максим тоже умел произносить жесткие вещи. Но в нем не просыпался нездоровый азарт, который туманил рассудок Марку, когда тот заводился, Макс был холоден и даже как будто говорил через себя. Неприятная правда, которой его вынуждали поделиться.

— Ничего не случилось, — с нажимом сказала Анна. — Своей ревностью ты лишь позабавишь его. И распалишь, и тогда роль последнего подонка может ему приглянуться. Ты думаешь, что знаешь его по паре историй, что я рассказала тебе, но он сложнее. А я не хочу больше играть в его игры.

Про себя она подумала, что игра уже началась. И Марк вел в счете. Они говорили о нем, они спорили… Она почти видела его довольную ухмылку.

— От прошлого нельзя отмахнуться, — добавил Макс.

Анна уже успела убедиться в этом. Казалось, что удастся затаиться и перемолчать. Оборвать произошедшее на полуслове и разбежаться по разным уголкам, старательно делая вид, что неприятные сны снятся после просмотренного хоррора. И еще спрятаться в другом человеке и раствориться в его великодушии. Только ни черта…

— И что мне делать? — спросила она.

— Пережить это. Не бояться его и, самое главное, не бояться себя. Ты найдешь верную дорогу, необязательно зажмуриваться.

— У меня нет столько сил.

Макс притянул ее к себе и крепко обнял.

— Я могу подогнать пару вагонов, — он расщедрился на дурацкую улыбку. — В крайнем случае всегда остается метод кулаков, если он не понимает по-другому.

— Вот не надо.

— Я моложе и сильнее. Спортивное прошлое — вещь полезная, знаешь.

— Просто не отпускай меня. И вагоны, да.

 

Глава 7

Домашнее видео

Ей пришлось отпустить Максима. Нечетный доходчиво объяснил, что ему не нужна лишняя головная боль и тому лучше жить как жил, пока все не успокоится. У дома Макса оставили дежурить машинку: никто не приезжал, ничего не вынюхивал, так что его ночная поездка осталась незамеченной. Теперь стоило вернуться к исходному плану, с поправкой на то, что Максу обещали связь с Анной. Он согласился. Кажется, увиденное и правда отрезвило его. Но в то же время Максим успокоился, он убедился, что Анна под охраной и, самое главное, она в порядке и ничего не переменилось. Он был в ней уверен, и это очень помогало.

— Я позвоню, как только смогу, — сказала Анна.

Макс кивнул.

— Мы переживем это, — шепнул он.

Его увели, и Анна осталась одна в спортивном зале. Все-таки тот дом был не так уж и плох, там, по крайней мере, не гуляло эхо и смотрелось симпатично. Здесь же, она боялась, скоро начнутся приступы клаустрофобии. Угрюмая обстановка напоминала заведения различных режимов, где обязательно присутствует конвоир и распорядок дня. Впрочем, пытка длилась недолго, и вскоре вернулся Север.

— Нашел?

Как бы она не злилась, она беспокоилась за Марка, особенно зная, на какие глупости он способен.

— Нашел, — выдохнул Север, — скоро приедет.

По его виду стало ясно, что глупости случились. С чего она надеялась, что может быть иначе? Хорошие времена — исключение. Сколько они продержались с Марком, когда с Хотовым и со всеми остальными было решено? Пару месяцев спокойной жизни? Анна отчетливо помнила момент, когда все сломалось. Она не понимала почему и что именно стряслось, но после Марк переменился. Кажется, в тот день он приехал после трех и начал жаловаться на нечищеные дороги. Он едва не увяз в снегу… Анна пару раз кивнула, а потом рассмеялась.

— Что? — с прежним недовольством протянул Марк.

— Ничего, просто до сих пор не могу привыкнуть, что мы говорим о таких пустяках.

Ей постоянно хотелось оглядываться по сторонам с немым вопросом — «Это сейчас на самом деле? Не мерещится? Мы ведем себя как обычная пара?»

— Я могу завести и другую пластинку, — отозвался он.

Марк подошел к ней и перехватил руки, оторвав их от плиты.

— Я собиралась разогреть обед, потому что кто-то голоден.

— Это тоже пустяк, малыш.

Его руки скользнули под юбку и начали ласкать бедра, мягко поглаживая кожу. Потом он резко подсадил ее, и Анна обхватила ногами его талию. Через секунду она оказалась на столе, с которого полетели приготовленные тарелки и приборы.

— Значит сразу десерт? — выдохнула она, ища губами его рот.

Он расщедрился на короткий поцелуй и провел пальцами по ее губам, очерчивая их контур, так нежно и волнующе.

— И кто кого угощает? — поддразнил Марк и отстранился.

Сукин сын издевался, пусть и над собой заодно. Анна потянулась к нему и сняла с него рубашку. Жарко целуя и сминая его плоть, она чувствовала, что он ее: он сам, его тело, его наслаждение и вот эта дрожь… Довольная улыбка наползла на все его лицо.

— А может без патоки? — спросила Анна, скривившись.

И Марк стер улыбку и нарочито помрачнел.

— Кто-то тебя испортил, — шепнул он.

Он впился в нее, сильными пальцами, торсом, языком… И ей все равно было мало, от жажды закружилась голова, и она инстинктивно убыстрялась, желая, наконец, получить главное. Его рука закопалась в длинных волосах и с силой сжала, заставив выгнуть шею. Она угадала боль, легкую, возбуждающую… И Анна развела ноги и натолкнулась на него. Марк не стал раздевать ее, лишь раскрыл разрез и продолжил прелюдию, лаская грудь языком. Она резко выгнулась, чувствуя, что уже не может сдерживаться, еще чуть-чуть и придется умолять… И ощутила его пальцы, они скользнули под белье и начали медленно поглаживать.

— Марк…

Она откинулась на стол и закрыла глаза. Становилось нестерпимо… Он надавливал и массировал, будто решил свести с ума одним предвкушением. Хотелось стонать, кричать и, наконец, наполниться им. Желание стало режущим, животным, черт, не так, не пальцами, сильнее…

— Марк, — повторила она уверенней, хотя уже задыхалась.

— Что?

В его голосе легко читалась насмешка, игривая, наглая…

— Ты слишком жадная, Анна.

Он навис над ней и ухватился за плечи. Правой рукой крепко сжал подбородок и подставил ее лицо для поцелуя. Он совершенно забылся, его чувства также воспалились и его дыхание стало отрывистым, обжигающим.

— Молча, Марк, — выдохнула она, освободившись от его жадных губ, — трахни меня молча.

Резкий толчок пронзил ее, и она вскрикнула, но тут же затихла, закусив губу. И он задвигался быстро и жестко.

Обед случился позже, и к Марку вернулось дурацкое настроение, он глупо шутил и щедро улыбался. А потом позвонил Нечетный, и Марк уехал. Уехал во всех смыслах. Потому что прежним он уже не вернулся.

— Анна, это твое.

Она, очнувшись, посмотрела на Севера, который бросил большую спортивную сумку у двери ее личной подсобки.

— Потом занесу, — кивнул он.

— Что там?

— Твои вещи.

— Ты заезжал к Максу? — ей показалось это бредовой идеей.

— Нет. Это другие твои вещи.

Она, наконец, поняла, о чем он. Кажется, тогда ее хватило на пару недель. Она боролась и надеялась достучаться до нового Марка, но, в конце концов, устала от грубости и плевков и сбежала, бросив все. Только машина брата и осталась напоминанием.

— Там почти все подарил Марк, — призналась она, — , а он и без этого забывается.

— Хорошо, не подумал… Тогда я кого-нибудь пошлю в магазин.

— Только без пафоса.

— Я не настолько бедна, чтобы хотеть джемпер за пятьдесят штук? — вспомнил он ее любимую присказку.

— Именно. Поэтому H&M.

— Будет, — улыбнулся он.

Его хорошее настроение бесследно смыло, когда появился Марк.

— Ты все привез? — бросил он с порога и прошел к столу, за которым сидела Анна.

Впрочем, он и не посмотрел на нее. Марк положил на стол видеокамеру и скосил взгляд на большие лампы, которые покачивались под потолком.

— Привез, — кивнул Север.

И Анна угадала в его голосе сомнение, его словно заставили что-то сделать, но забыли убедить в правильности.

— Тут свет хороший, — продолжил Марк, — но лучше выбрать помещение потеснее. И смотри, чтобы без лишних глаз.

— Марк, ты хорошо подумал?

Он оглянулся и посмотрел на Севера, который своим же тоном ответил за него. Север явно считал, что Марк подумал очень плохо, хотя Анна и не понимала, о чем вообще речь.

— Рёф не тот человек, с которым можно проворачивать такие фокусы, — надавил Север, — это может скверно кончиться.

— Я уже договорился с ним, — Марк вернулся к камере, — он забирает пару моих кварталов и улаживает проблемы с недовольными моим уходом. Не захотели отпустить так, получайте преемника.

— Это прекрасно, только он совсем чуть-чуть психопат.

— Других кандидатур у меня нет. И потом нам это на руку, все будут заняты им, а не мной.

— Марк, я вижу, что ты уже принял решение. Но на секунду… Ты хочешь отдать часть своей власти Рёфу, и при этом начать сотрудничество с ним с обмана.

— Ты предлагаешь убить Анну?

Чего?

— Я предлагаю искать другой выход, — Север подошел к нему.

— Его нет, Север. Нас задавят, там уже такой сплоченный фронт сформировался.

— Как я и предупреждал. Ты поторопился.

Анна почувствовала, как следом между ними промелькнули немые реплики, они о чем-то недоговаривали и именно из-за ее присутствия.

— Но ты уже все решил, — сдался Север.

— Скажи ей. И найди подходящее место.

Она так и не дождалась его взгляда. Марк развернулся и прошел к двери, где Север оставил еще одну сумку.

— Анна, — позвал Север, — послушай меня.

Ей не нравилось, что он не знал, куда деть глаза.

— Марк пообещал Рёфу бизнес, при дележке которого ты присутствовала. И ему не нужны свидетели.

— И?

— Нам придется доиграть этот спектакль с твоим похищением.

Подходящее место нашлось в раздевалке. Где ей пришлось, естественно, раздеваться.

— Мне отвернуться что ли? — бросил Марк, заметив ее нерешительность.

Он уже перегибал палку. Он был подчеркнуто холоден и груб.

— Мне страшно, Марк.

Пальцы не слушались, она цеплялась за пуговицы, которые как назло мелкими горошинками уходили от груди до самых колен, и неуклюже пыталась совладать с ними. Но Марк не выдержал ее стараний, он вцепился в ее пальцы и начал расстегивать сам. Все так же резко и грубо, даже ткань запричитала. Потом он дотронулся до ее плеч и откинул платье назад, и оно упало к ее ногам.

— Не двигайся, — приказал Марк.

Он достал из сумки что-то вроде жилета телесного цвета с множеством застежек.

— Он легкий, — Марк расстегнул боковые крепления и перебросил его через голову Анны.

— Это бронежилет? — спросила она.

— Да, не самый безопасный, но незаметный.

Он затянул пояса, и Анна почувствовала, как ее тело нещадно сжало что-то твердое и жесткое.

— Будет два выстрела, — продолжил Марк, — в грудь. Выстрелы холостые, но с отдачей, поэтому будет больно.

Появился Север, он поставил стул рядом с ней и жестом показал на сидение. Только Марк не стал дожидаться, пока она соизволит, он смял ее плечи и с силой надавил, заставив опуститься на стул.

— Как почувствуешь удар, опусти голову и замри, расслабив все тело, — теперь Марк принялся воевать с ее волосами.

И первое же его неосторожное движение одарило резкой болью.

— Черт, Марк! — вспылила Анна.

— Ты слишком опрятно выглядишь.

Он, пропустив мимо ушей ее негодование, взбил прическу и соорудил из нее светонепроницаемый заслон. Анна теперь с трудом угадывала, что вообще происходит вокруг. Впрочем, его настырные сильные руки никуда не делись. Дело дошло до крови, прозрачный продолговатый пакет с бутафорским содержимым прилепили к жилету на полоски лейкопластыря. После Марк протянул ей платье.

— Одевайся.

От его распоряжений уже мутило, но ничего не оставалось. На этот раз у нее вышло лучше, ей даже удалось справиться без помощи Марка.

— Теперь послушай меня внимательно, — он присел и заглянул ей в лицо.

И смотря на него сверху-вниз, Анна почувствовала, как из старых времен потянуло бризом. Она вспомнила, как иногда просыпалась раньше него и смотрела на его расслабленное красивое лицо.

— Я сказал Рёфу, что избавился от тебя еще вчера, до нападения. Тела уже нет, только запись. Эта запись очень важна, ты понимаешь?

Анна кивнула.

— Проколоться нельзя. Сроки все те же, мне надо выиграть две недели, потом и Рёф и все остальные заткнутся, я буду в другой лиге, и наше интересы перестанут пересекаться. Но сейчас мне нужна эта запись, чтобы перетянуть Рёфа на свою сторону.

— Я поняла, Марк.

— Тебя пару часов назад выкрали, ты напугана до паралича.

Черт, актриса из нее никакая.

— Север, — Марк кивнул брату и отступил.

Север начал с извинений, после чего завел ее руки за спину и обхватил запястья пластиковой стяжкой. Сильно затягивать он не стал, и в отличие от Марка пытался свести количество прикосновений к минимуму. Он явно был не в своей тарелке, его будто заставили играть роль садиста, так еще по отношению к не чужому человеку. Ему приходилось трудно.

— Еще кляп, — совсем обреченно протянул он, — прости.

— Кто будет стрелять? — спросила Анна.

— Я.

— Главное, не промахнись. А кляп я переживу.

Север кивнул и попробовал изобразить улыбку, но получилось не очень.

— Север, время.

Славно, ее обездвижили и обезмолвили, и установили штатив, закрепленная на котором камера смотрела на ее лицо. Север отошел на несколько шагов и достал оружие. И вот тут план ей уж совсем разонравился… Да, она видела все меры предосторожности, и, самое главное, на курке был палец Севера, но сам факт, сама ситуация…

— Подожди, — отозвался Марк.

Анна увидела сомнение на его лице, он на мгновение отвернулся, будто хотел спрятаться. Но потом он резко развернулся и приблизился, обдав злобным взглядом.

— Анна, это похоже на развлечение?

Его голос неприятно нарастал.

— А я похож на клоуна?

Чего он хочет? Она напугана, как он и добивался. И разве похоже, что она может ответить?

— Мне обязательно изобразить все в деталях? — за злобой пришел гнев. — Хочешь так? Хорошо.

И он больно сжал ее предплечья, по-настоящему больно…

— Ты очнулась от пощечины.

Он хлестко ударил ее по щеке. И она не успела очнуться от шока, как он продолжил.

— Из машины тебя выволок мерзкий урод, сказал, чтобы ты и не думала сопротивляться, — стальные руки Марка нащупали ее шею, — здесь не до кого докричаться, и он может убить тебя в любую секунду. Или даже хуже…

Марк перенес одну руку на ее бедро и, собрав платье, скользнул вверх. Анна дернулась, но он в ответ усилил хватку, так что она едва могла сделать вдох.

— Много хуже. На тебя всем плевать, и он может развлекаться, как захочет.

Его холодный чужой голос резал по живому.

— Вот теперь ты напугана. Ты извиваешься и дрожишь.

Его пальцы сминали кожу, жестко, бесцеремонно… Вдруг он уже перешел черту, и ему нравится унижать и топтать? Вдруг от него осталось только лицо и образ из прошлого, который она старательно примеряет на незнакомца перед ней? И она почувствовала слезы на щеках. Нет, не сейчас, не перед ним…

— Я не хочу повторять это, поэтому сделаем всё с первого раза. Выстрелы, толчок, выдыхаешь и замираешь.

И Марк, наконец, отпустил ее. Он вернулся к штативу, и она решилась поднять глаза. Он был бледен, он был смертельно бледен.

— Север, — позвал он, не отрывая взгляда от маленького экрана видеокамеры.

Анна посмотрела на Севера и кивнула. Еще секунд десять, не больше, и все вырвется, ее заберет истерика… Она вся сжалась и затихла в ожидании удара. И, когда все случилось, сделала, что от нее требовали. Она замерла и задержала дыхание, дышать не хотелось, никогда больше… Она вытерпела сколько могла, а потом заплакала, скрутившись и спрятав лицо.

— Тише, тише, все кончилось.

Север осторожно дотронулся до нее и начал развязывать.

— Он специально, для дела… Он боится за тебя.

 

Глава 8

Вымученный пазл

Север что-то дал ей, и тело затопило мягкой волной, которая забрала последние силы. Анна отключилась ненадолго, последним воспоминанием успев зацепить, как кто-то поднял ее на руки и понес… Когда монотонная тряска разбудила ее, Анна нашла себя на полу фургона. Под головой обнаружился сложенный черный пиджак, а его хозяин молча сидел напротив. Больше никого и ничего, грузовой минифургон был совершенно пуст.

— Как ты? — спросил Марк.

Она повернула голову и внимательно посмотрела на него. Успокоительное сделало свое дело, ей полегчало и даже не хотелось выцарапать ему глаза, хотя она с удовольствием осталась бы сейчас одна.

— Потерпи, мы скоро приедем, — Марк же буквально излучал спокойствие.

Его голос забыл режущие грубостью нотки и стал походить на теплое мягкое одеяло, которым он явно собирался закутать ее с головой.

— Я должен извиниться. Я ударил тебя, это низко.

Прекрасно, он отыскал момент, чтобы попросить прощение. Впервые в жизни.

— Тебе пришлось, — отмахнулась она с насмешкой, — не бери в голову.

Она попыталась отвернуться, потому что умиротворяющие лекарства все-таки не всемогущи, но ничего не вышло, тело отказалось слушаться. И только глухая боль растеклась по груди.

— Почему я парализована?

— Ты не парализована, Анна.

Да, на пару неуклюжих движений силы вдруг нашлись. Ей удалось поднять правую руку и ощупать себя. Пальцы тут же наткнулись на липкую жидкость, которая до сих пор украшала ее монотонное платье красными разводами. После она угадала и чертов бронежилет.

— Я не стал трогать его, лишь срезал застежки сбоку.

Сбоку? Анна скользнула рукой дальше и нашла ровный разрез. Похоже, Марк не стал долго мучиться раздумьями, и вспорол ножом ткань платья, чтобы добраться до застежек.

— Так дышать легче. Я не решился раздевать тебя, пока ты была без сознания.

— Отчего же вдруг?

— Ты закатила бы истерику.

— Я и сейчас не прочь. Я говорю спокойно, только потому что меня накачали какой-то дрянью. И уже второй раз, Марк.

Она даже прикрикнуть не могла.

— О том, что ты жива кроме меня с Севером знают только трое ребят, они будут охранять тебя. И тебя накачали какой-то дрянью, чтобы…

— Хватит, Марк, — Анна не выдержала. — У тебя есть причины, у тебя всегда есть причины. Я же так и сказала, «тебе пришлось».

Он кивнул со злой усмешкой и отвернулся. Все-таки она выбила его из миролюбивого настроя. И прекрасно, а то расселся рыцарь без страха и упрека, от блеска доспехов ослепнуть можно.

— Просто дай знать, когда все закончится, — сказала она. — На остальное мне плевать, мое мнение все равно не учитывается. Я лишь катаюсь из пункта А в пункт Б, собирая толчки и упреки.

— Вот как ты все видишь.

Одеяло тоже порвалось, его голос как будто истончился…

— Нет, что ты, я помню, что я в процессе спасения. Все из благородных побуждений, конечно же.

— Если ты хотела задеть меня, у тебя получилось.

— Значит квиты. И больше не смей вмешивать в это Максима…

— Кажется, ты сама просила.

— Никогда, Марк. Он останется в стороне, ты не будешь использовать его в своих больных комбинациях. Вот это точно низко.

— Еще что-то?

Он смотрел с вызовов и определенно завелся, но Анна видела, что он не хотел этого разговора. Странно, но он хотел остановиться. И безотчетно просил об этом режущим взглядом.

— С каких пор ты не любишь перепалки?

Он дернулся, будто она ударила его. Она так легко прочитала его, что испугала.

— Потерял сноровку, не с кем было тренироваться, — он не придумал ничего лучше, как огрызнуться.

Но Анна уже нащупала эту тропинку. Она неотрывно смотрела на него и угадывала тревогу и раздражение, которое захлестывало его каждый раз, когда он начинал терять контроль над ситуацией.

— Марк.

— Что?

— Помоги мне, я хочу подняться.

Ему не приглянулась ее просьба. Он ждал претензий дальше по списку и еще парочку проклятий, но никак не приглашения к телу.

— Нехорошо, сперва обездвижить девушку, а потом нагло игнорировать.

Марк, не вставая на ноги, приблизился и подчеркнуто осторожно обхватил ее рукой за талию, после чего подтянул наверх и помог облокотиться на стенку кабины. Он поспешил отстраниться, но Анна поймала его ладонь. Она мягко сжала ее, проведя большим пальцем по коже.

— С каких пор ты не любишь перепалки? — повторила она.

Он замер и прищурил глаза.

— К чему ты клонишь?

— Знаешь, иногда люди все-таки собирают пазл и видят общую картину.

Она неожиданно для себя самой собрала его. И Анна скользнула второй рукой к его лицу, медленно провела по щеке и очертила подбородок. Марк не двигался, завороженный ее переменой, он забылся на мгновение и потерялся в ее глазах.

— Но еще чаще люди начинают ценить то, что потеряли, — Анна заставила его очнуться.

— Это какая-то идиотская игра в цитаты?

— Ты не спрячешься за подшучиваниями, Марк. Я слишком отчетливо вижу тебя.

Ее ладонь набрела на его жесткие волосы и успокоила ласковым прикосновением. Он не мог вырваться, хотя ему явно не нравилось, что она вздумала вести партию. Но он слишком соскучился по ее рукам, чтобы выиграть хоть что-то сегодня, и поэтому ловил каждое мгновение. И, когда Анна приблизилась, оставив между их телами жалкие сантиметры, его дыхание сперло. И он перевел взгляд на ее губы, которые теперь были невыносимо близко… очень жадный и красноречивый взгляд.

— И что за пазл? — спросил он, словно хотел побыстрее разрушить тишину.

Он не доверял себе.

— Ты сказал, что ничего не ушло. Подпустил к себе Севера. Хочешь покончить с плохими делами, да так сильно, что не послушался его и поторопился. Кусочки, Марк. Я все слышу и замечаю…

— И?

— И ты так остро реагируешь на мои слова.

Анна наклонилась и коснулась лбом его подбородка, в очередной раз намеренно обожгла близостью, а потом развернулась и положила голову на его плечо.

— На мои прикосновения, — добавила она, так не выпустив его горячую ладонь из руки.

— Я хочу тебя, малыш, это не тайна.

Он все не оставлял надежду отшутиться.

— Ты хочешь больше и на еще большее способен.

Марк напрягся.

— Помнишь, ты однажды пообещал трахнуть меня в фургоне? Хотя это было не обещание, а угроза.

— Неисполненная.

— Да, неисполненная, — согласилась Анна, — но ты напугал меня и сделал больно. А больнее всего было, когда ты заставил Севера раздеться передо мной и показать раны…

— Почему сейчас?

— Мы никогда не говорили об этом, просто оставили позади.

— Ты хочешь извинений, паданий на колени?

— Ты сожалеешь, я знаю. Я тоже о многом сожалею.

Она чувствовала, что ранит его, и от этого становилось тошно и нестерпимо на душе, но она должна была все вынести на свет и довести до точки, иначе все запутается и станет только хуже.

— Я могу помочь тебе, коль у нас вечер сладких воспоминаний, — отозвался Марк. — Еще ты ловила меня в клубе со шлюхами, дважды запиралась в ванной, когда я был мертвецки пьян…

— Марк, я помню последние дни, помню, как ты делал все, чтобы я ушла сама. Но я хотела сказать, что мы забываемся и совершаем поступки, о которых потом искренне жалеем. Даже об этих словах ты уже завтра будешь жалеть… Ты передумал и хочешь вернуть меня, и я боюсь, что тебя вновь захлестнет. По-настоящему.

Анна притянула его ладонь к себе, коснувшись живота. Она испачкала его пальцы в бутафорской крови.

— Мы чудом очистились от той грязи.

— Я не пятилетка, можно и без наглядных примеров.

Но его голос все-таки смягчился, кажется, он услышал ее.

— Ладно, Анна.

Марк кивнул, и она ощутила, как его подбородок зацепил ее волосы.

— Но ты так и не поделилась собранным пазлом.

Запрокинув голову, она заглянула ему в глаза.

— Я знаю, как ты мыслишь, как видишь других людей. Чужие — враги. Ты ждешь от них либо удара, либо толчка, по-другому в твоем мире не выжить. Только со мной получилось иначе, может не сразу и мы натворили глупостей, но ты научился доверять мне… Как оказалось, другой человек может стать родным, может дарить ласку и заботу. Ты почему-то оттолкнул меня год назад, но потом позволил Северу стать настоящим братом. Потому что одному уже тяжко, как прежде не получается.

Он не спорил и прерывал ее, и словно ждал этих слов.

— Ты так и не забыл меня. И хочешь нашу прежнюю жизнь. Только теперь без бронированных машин, в опасность ты наигрался.

Марк хотел дотронуться до нее, Анна видела его жажду, он едва сдерживался.

— Попытка поцеловать считается за грязь?

— Обещай мне, что отпустишь меня. Две недели. Но потом, если я скажу «нет», ты исчезнешь из моей жизни. Перестанешь добиваться и отступишь.

Она специально сказала «если». Две недели если. Две недели, чтобы ему смириться.

— Пообещай, Марк.

— Хорошо, — выдохнул он, сдавшись.

Когда они приехали на место, Анну так и не признали собственные ноги. Вернее, не до конца. Она могла передвигаться только по стенке и очень медленно и криво к тому же. Машина остановилась в гараже, так что куда они прибыли, она не знала. Очередной дом, меньше предыдущего и не такой вычищенный. Видимо, запасной вариант. Марк провел ее по узкому и извивающемуся коридору к ванной.

— Держись за стиралку.

Он, наконец, отпустил ее и склонился над кранами.

— Значит охранников только трое? — спросила она, воюя со слипшимися пуговицами.

— Хватит, об этом месте знало еще меньше.

— И ты тоже будешь здесь?

— Не всегда.

Марк повернулся к ней и пару минут завороженно смотрел на ее пальцы, которые добрались только до третьей пуговицы.

— Они маленькие и скользкие, — ответила Анна.

— А сбоку выход, не? Я уже постарался.

И он протянул руку к подолу платья.

— Можно? — спросил он. — Его уже все равно не спасти.

Анна кивнула с обреченным вздохом, и Марк одним рывком дорвал платье, которое превратилось в бесформенный балахон, и стянул его с нее через голову. Следом он снял жилет и бросил его в машинку, чтобы не мешался.

— А от этой гадости не будет раздражение?

Она заметила, что краска въелась в кожу на руках и еще, глядя в зеркало, нашла разводы на шее. И на волосах, черт возьми.

— И теперь бы я послушала, почему едва хожу.

— Еще час, и все пройдет.

Он протянул руку и после ее кивка помог забраться в ванную. Теплая вода забрала напряжение и расслабила каждую мышцу. Стало непозволительно спокойно.

— Всё это перестраховка, — Марк облокотился на раковину, уставившись мутным взглядом в кафель противоположной стенки. — В том подвале были лишние глаза, и пусть для них все будет выглядеть, как и для Рёфа. Вдруг кто сболтнет.

— В твоем окружении до сих пор болтают?

— Перестраховка, Анна.

— Но ты сказал Рёфу, что избавился от меня еще вчера.

— Не страшно, если он узнает, что это случилось сегодня после нашей с ним встречи. Даже хорошо. Он решит, что влияет на меня, что именно он вынудил меня убить тебя.

— А где Север?

— Разбирается с пленкой. Я не собираюсь отдавать ее напрямую. Рёф сам должен найти ее.

— Типа случайно?

— Через свои каналы. Так он будет смотреть ее под лупой, а не под микроскопом.

— И он поможет тебе разобраться с остальными?

— Да, его долго выпихивали из бизнеса, у него на многих зуб.

— Знаешь, Марк, я безумно скучала по тебе, — она зачерпнула воду и отогревшимися пальцами растерла лицо. — Не знаю, как жила без всего этого.

 

Глава 9

Стучите дважды

Время подошло к вечеру, и Марк зажег торшер, покосившаяся ножка которого была стянута изолентой. Окна плотно захлопнули шторами еще раньше, и теперь только желтоватое свечение очерчивало небольшую комнату. Со всех сторон нависали шкафы с запыленными книгами и пейзажные картины в толстых деревянных рамах. К кровати вела дорожка из разноцветных ковров, которые прятали дощатый пол с потрескавшейся краской. Тесный старомодный уют.

— Здесь нет белья, — сказала Анна, стянув лоскутное покрывало.

Под ним неожиданно оказался икеевский матрас.

— И подушек тоже, — добавила она.

— Боюсь, сегодня это не исправить. Есть только полотенца.

— И одежда.

Она указала на спортивную сумку, которую все-таки захватили из подвала. Где только Север откопал ее? На самом деле Анну не беспокоило, что эти платья, блузки, брюки покупал Марк, ей не нравилось, что он снимал их с нее. Очень медленно или же наоборот нетерпеливо…

— Мне нужно переодеться, а ты пока принеси полотенца.

Марк вышел, и Анна подтянула к себе набитую доверху сумку. На ней была рубашка Марка, которая прилипла к телу из-за влаги. Его же пиджак так и остался валяться в фургоне. Она раскрыла сумку и нашла вещи из комода, судя по всему, кто-то сгреб все содержимое ящик за ящиком, ниже отыскались платья вместе с плечиками. Пожалуй, тут была только четвертая часть ее гардероба, но, слава богу, случился комод. Анна сбросила рубашку и стянула с себя телесный комплект, которому пришлось сыграть роль купальника. Не мучаясь выбором, она надела что первое попалось под руку: кружевное белье и голубоватую тунику, которая доходила до середины бедра. Потом она правда заметила искрящуюся бахрому вдоль рукавов, и вспомнила, что примеряла ее лишь однажды, в магазине, где стояли магические излучатели. Другое объяснение покупки на ум не приходило.

Тело, наконец, забыло сковывающую тяжесть, она могла ходить самостоятельно и не цепляться за всё, хоть отдаленно напоминающее поручень. Но вернулась и боль, ноющая и монотонная. Расцарапанная коленка и два больших синяка на груди от выстрелов. Если она продолжит калечиться в том же темпе, к концу второй недели на ней не останется живого места.

Ручка скрипнула и дверь отворилась, всего на пару сантиметров, а потом резко остановилась, словно ее поймали с той стороны. Спохватился.

— Да, Марк, стоило постучать.

Он решил, что формальности соблюдены, и молча вошел. Со стопкой полотенец.

— Подозреваю, это все, что есть в доме, — улыбнулась Анна.

Марк подошел к кровати и начал бросать их по одному рядом с ней.

— Простынь, одеяло, подушка… даже две.

— А где ты будешь спать?

— В соседней комнате есть диван.

Он подцепил свою рубашку и скомкал ее в руках.

— Она мокрая, — зачем-то сообщила Анна.

Марк кивнул и вновь поднял на нее глаза. Вот эта сверлежка до добра не доведет. Он уяснил правила, и теперь выискивал свои козыри и ее слабые стороны. И пристальный, но мягкий взгляд карих глаз мог выиграть ему немало очков.

— Что это на тебе?

— Знаю, — Анна рефлекторно обняла себя, запутавшись пальцами в густой бахроме.

— Может Север перепутал сумки?

Он откровенно разглядывал ее и веселился. Сукин сын знал, что она терпеть не могла подобные вещи. Даже в рамках карнавала.

— Значит была любительница подобного? — парировала она. — Туго пришлось, малыш.

Он предостерегающе качнул головой, но смолчал.

— Мне нравится.

— Да, я помню твои клубы, у тебя всегда были проблемы со вкусом.

— Только жалко, что она не леопардовая.

— Еще пару месяцев с тобой, и все могло бы быть.

Марк рассмеялся и сел рядом. И она вдруг поняла, что они одновременно вспомнили об одном и том же.

— Они были ужасные, даже не начинай, — предостерегла она.

— Может они тоже в сумке? Стоит покопаться.

— Нет, я отнесла их в гараж и бросила в коробку с инструментами. Они были такие огромные, что я подумала, такая упаковка им подходит больше.

— Золотым часам, Анна?

— Дорогущая безвкусица, Марк.

— Ты кстати катаешься на тойотовском танке.

— Он не такой уж и дорогой.

— И он Виктора. Только поэтому.

Анна кивнула. Иногда же они могут просто разговаривать… Без всякой подоплеки и больной соревновательности, когда за каждый успешно проведенный словесный удар полагается награда.

— Представляешь, если бы у него была бэха, черная, понтовая…

— Закончил?

— Я тогда купил бы тебе кепку FBI.

Он взглянул на наручные часы, и его дурацкая улыбка погасла.

— Ты ведь не будешь ночевать здесь? — догадалась Анна.

— Я вернусь рано утром, так что пару часов сна захвачу.

— Мне беспокоиться?

— Больше обычного?

Сам он успокоился, их разговор явно пошел ему на пользу. И тот в фургоне, который подарил им маяки и позволил хоть на сколько-то объясниться друг с другом, и вот этот, пустой и вырванный из стремительно пролетевшего времени, когда они решили начать снова. Он часто смешил ее, еще чаще добродушно подтрунивал и смотрел даже также…

— Береги себя, Марк. И Севера.

В дверь постучали.

— Да, — отозвался Марк.

Он поднялся с кровати и направился к проему, в котором как раз появился Север.

— Вот он, береженный, — усмехнулся Марк.

Север посмотрел на него с недоумением, но потом повернулся к Анне и скользнул по ее телу цепким взглядом.

— Я в порядке.

Анна закинула ноги на кровать и устроилась поудобнее, расправила импровизированное одеяло, дом оказался холодным и даже весенние температуры не спасали.

— Что у тебя? — спросил Марк.

— Рёф захватил наживку.

— Отлично.

Север прошел внутрь и почти упал на стул у шкафа. Он вытянул ноги и опустил голову, как будто собирался заснуть, но вместо этого продолжил говорить.

— Он пришлет своих людей, чтобы все оформить. Больше всего его интересуют два клуба в третьем квартале. С них придется начать.

— Мы обговаривали это, — Марк кивнул.

— И пару ребят приезжали с Восточного, вынюхивали… видно, какие-то слухи пошли. Поэтому, если мы уже все решили, лучше ускорить процесс насколько возможно.

— Подключи Нечетного.

— Ты ему сперва объясни, кто есть кто.

— То есть?

— Он не справляется и мешает справляться мне.

Марк напрягся.

— Стоп. Нечетный главный, ты только помогаешь мне в деле с Рёфом.

Север скривился и раздраженно прошипел что-то, сглатывая злобу.

— Так ничего не получится, — проговорил он спокойно и медленно. — Дело Рёфа подомнет все, уже и Анна вмешана в это.

— У тебя свой бизнес строго в рамках уголовного кодекса. Ты уже вышел, Север.

— Мы выйдем вместе. Сейчас я нужен тебе.

И Север впился в него недобрым взглядом, будто Марк по-детски упорствовал и отказывался понять очевидные вещи.

— Если тебе так неймется, — выдохнул Марк.

— И есть еще кое-что. Но тебе не понравится.

— Выкладывай.

— Это касается Анны.

По его тону она поняла, что он и сам не в восторге.

— Все сделки прикрывает мой знакомый из юристов, — продолжил Север. — И, когда мы начали всю эту тему с легализацией, был уговор, что мы отныне держим себя в рамках. Помнишь?

— Помню. Не томи.

— Я не могу сказать ему, что ты убил свидетеля. И не могу свалить на других, все выплывет так или иначе.

— Мой план с пленкой дерьмо, ты уже говорил.

— Именно, Марк. Ты без оглядки тасуешь переменные, не заботясь о всей картине… Ладно, в общем, он хочет встретиться с ней.

— Сейчас не время.

— А он считает, что самое оно. Он не дурак, и видит, что затевается игра. А Анна — ниточка, за которую он может потянуть. И к тому же он может требовать с нас, мы же, так сказать, партнеры, мы зависим от него и его связей.

— Я вот опять слышу твое недовольство.

— Я вызвался, но я собираюсь помогать и постоянно напоминать из-за необдуманных решений кого весь сыр-бор.

Марк оглянулся и посмотрел на Анну. Их глаза встретились, и она угадала его тревогу и мучительное сомнение.

— Нет, — сказал Марк.

— Хорошо, — тут же согласился Север, — я тоже всей душой за. Но тогда нас сбрасывают с борта добропорядочных бизнесменов и начинают прессовать.

Отлично.

— Ты доверяешь этому знакомому? — спросила она у Севера.

— Процентов на восемьдесят.

Восемьдесят процентов. И протест Марка. И безвыходность.

Они выехали в пять утра. Две машины, в первой с одним бойцом ехал Нечетный, его, наконец, посвятили в актерские пробы Анны, и заодно в должностную перетасовку, после которой ему не стоило спорить с Севером. А во второй сам заслуживший повышение, Анна и двое мужчин довольно крупного телосложения.

— Что он хочет от меня?

Анне чудом удалось выспаться, она высматривала в окно только готовящийся к пробуждению город и узнавала спальники соседнего района. Главное, чтобы не опять в область.

— Скорее всего, расспросить о событиях годичной давности. Потом о Викторе.

— Я не понимаю, почему я так важна.

— Он хочет посмотреть на тебя. Пощупать, так сказать. Может быть, мы тебя запугали, и ты сомневаешься, может ему стоит пообещать защиту, и ты примешь его сторону, поможешь ему. Это бесконечный торг, Анна. Все хотят выбить условия получше и заплатить поменьше.

— Как его зовут?

— Игорь, он из как бы частной организации, которая занимается тем, чем не могут органы. Я знаю его несколько лет, но мы не друзья. Если бы его карьерный рост зависел от моего срока, он бы добивался для меня пожизненного. Но сейчас ему нужно правильно растасовать активы Марка.

Игорь приехал один на сером седане. Он припарковался рядом с ними посреди угрюмой промышленной зоны. Север вышел, чтобы встретить его, и Анна увидела невысокого худощавого мужчину в строгих очках. Ему было едва за тридцать, хотя деловой идеально подогнанный по фигуре костюм мог и накидывать ему пару годков. Он явно хотел выглядеть серьезно и представительно.

После недолгого разговора Север направился к машине и открыл пассажирскую дверь спереди, кивком согнал охранника и уселся на его место. Игорь же сел сзади, рядом с Анной.

— Доброе утро, — он вежливо улыбнулся.

— Доброе.

— Скорее всего, вам обрисовали всю суть происходящего.

Анна кивнула. Она вслушивалась в его интонации, мягкие и деликатные, и пыталась понять, как ей лучше вести себя. Какие ответы дать… Наверное, самое главное показать, что с ней бесполезно заигрывать и что такие встречи не имеют смысла. Если они хотят разговаривать, пусть делают это с Марком, только он решает. Он игрок.

— Я просматривал дело вашего брата. Виктор проработал на Марка четыре года.

— Мы никогда не разговаривали с братом о его делах.

— Уверен, так и было. Но меня заинтересовала одна деталь. Он единственный родной ваш человек. Был, простите.

Он хотел выбить ее из равновесия.

— Это вопрос?

— И он все равно не делился с вами?

— Мы никогда не разговаривали с братом о его делах.

— Тогда вы, наверное, не знаете, что именно Север привел его к Марку, что как известно привело к печальным последствиям.

Север дернулся и посмотрел на Игоря через зеркало заднего вида.

— Спасибо за информацию, — Анна ответила как можно спокойнее.

— Значит сама лояльность? Занятно. И сколько платят?

— Игорь, не забывайся, — вступился Север.

— Я могу устроить нашу встречу наедине, — он запел уж совсем ласково и шелково. — Только скажите.

Рядом с магнитолой вдруг проснулась рация.

— К въезду приближаются четыре машины, — продиктовал Нечетный.

Его внедорожник остался у ограждения, чтобы следить за территорией.

— Это его фокусы? — со злостью добавил он, и ей показалось, что на заднем фоне щелкнули затворы.

Север резко развернулся и посмотрел на Игоря. Когда тот замешкался и вздумал взять паузу, он потянулся к нему и грубо ухватился за выглаженный пиджак.

— Отвечай!

— Какие машины? Ма… марка? — выдавил из себя Игорь.

— Да, они! — крикнул Нечетный. — Спецномера.

— Я ничего не знаю. Я никому не говорил.

Север вновь встряхнул Игоря, чтобы он умолк.

— Ты приехал на служебной?

— Да, да.

— Черт!

Согнанный боец кинулся к задней двери.

— Выкини его, — скомандовал ему Север.

— Не глупи, Север. Остановись! — Игорь схватился за спинку кресла. — Эти ребята сотрут тебя…

Его все-таки выволокли наружу, охранник заскочил следом, и Анна зацепила взглядом оружие, которое он сжимал в руках. Машина резко крутанулась, развернувшись, и направилась к большим проржавевшим ангарам.

— Две пошли в обход, — сообщил Нечетный, — Две прут на меня.

— Главное, не стреляй, — надавил Север.

— Нас зажмут.

Анна оглянулась и увидела машину Нечетного, которая ехала за ними чуть правее, и позади нее яркими фарами отсвечивали две иномарки. Уже совсем близко.

— У меня приказ Марка, — в голосе Нечетного проснулась нездоровая решительность. — Анна должна вернуться.

— Не стреляй, я сказал!

 

Глава 10

Cмотри и мотивируй

Все, чего опасался Север, вдруг скрутилось в тугой клубок. Все мелочи, перетасовки, на первый взгляд небольшие отступления в сторону… Анна отчетливо увидела его картинку. Сейчас ему нужны были люди, а в двух машинах кроме него и Нечетного насчитывалось только трое бойцов. Он не мог взять больше на встречу, потому что пленка и потому что секретность. Чем больше людей, даже своих людей, знало, что Анна на самом деле жива, тем быстрее об этом сообщили бы Рёфу. И Север не мог отдать ее спецам, чего бы они не хотели, рано или поздно это обернется банальным шантажом. Какой смысл им хранить секрет Марка? Безвозмездно, уж точно никакого. А нет ничего хуже и опаснее, чем давать другим людям власть над собой. Так стальные заостренные крюки впиваются в плечи и при желании в любой момент могут отправить тебя на убой.

Хотя Север все-таки согласился на эту удавку… Значит, другого пути не существовало. Уже не существовало. Опрометчивые, но незаметные глазу, решения случились раньше. По маленькому шажку к пропасти. По привычке по самому краю, пока разлом не разросся слишком быстро и неконтролируемо…

— Поворачивай за третий ангар! — приказал Север водителю.

Следом он отобрал у бойца личную рацию и, покрутив частоты, попытался найти канал неожиданных гостей, но те подготовились.

Сзади вдруг послышался глухой удар. Анна оглянулась и увидела, что джип Нечетного развернуло и закрутило с первой машиной. Он выбил ее с дороги и впечатал в сваленную у гаражей кучу металлолома. Подскочившая к ним вторая машина тут же ответила выстрелами. Правда всего парой-тройкой, чтобы остудить пыл.

— Не сопротивляйся, черт возьми! — бросил в рацию Север и посмотрел на своих бойцов, — Убрали оружие, сейчас же! Скинули на пол.

Его обжигающий взгляд и резкий тон заставил поежиться и ее. Хотя его решение немного успокоило ее. Она, конечно, была большой девочкой и понимала, насколько все перепутано во взрослом мире, где нет черного и белого, и все теневые бизнесы существуют с ведома и уплачивают своего рода налоги. В этом же мире, нашпигованном спутниками, незаконные грузы раз за разом доходят до нужных адресов. Но огрызаться свинцом сейчас не лучшая затея, тем более спецам из отделов с угрожающими аббревиатурами.

Когда они свернули за ангар и, просвистев по пыльной тропе, выехали к следующей развилке, Север смачно выругался. Выезд успели перекрыть. Водитель ударил по тормозам и с вопросом уставился на босса.

— Глуши мотор, — сказал Север.

Он оставался спокоен и собран, чего нельзя было сказать о соседе Анны. Мужчина нервно крутил головой и переводил взгляд с одного заслона на другой. Справа стояли две черные иномарки, перекрыв дорогу и узкую обочину, а слева еще одна подпирала опущенный шлагбаум выезда с территории.

Север открыл дверь и вышел. Он побрел к перекрестку, к которому с правой стороны направилось трое ребят, один в костюме, а остальные в черной спецовке.

— Сколько человек в машине? — крикнул Костюм, не дойдя до Севера.

— Двое моих. И девушка.

— Пусть выходят. Медленно.

Север повернулся к ним и кивнул.

— Все оружие осталось в машине, — добавил он.

Анна спрыгнула с порога и зашагала за водителем. К ним выдвинулись и жестом показали идти к машине справа.

— Эй! — Костюм махнул кому-то. — Девушку сюда.

Около Анны нарисовался сопровождающий, который повел ее к Северу. Следом она заметила, как рядом остановился тот самый серый седан и из него вышел Игорь. Он остался у машины, сиротливо оглядываясь по сторонам, видно, его и правда не посвятили в план готовящейся операции, и теперь он толком не знал, куда себя деть. Да еще и пиджак испачкали.

Север протянул руку и крепко сжал ее ладонь. И в его цепких объятиях она вдруг поняла, что ее пальцы подрагивают.

— Ладно, поехали, — кивнул Костюм.

— Я могу сообщить Марку? — Север поймал взгляд мужчины и натолкнулся на хитрую улыбку.

— Всё ты уже сообщил, Север. Сигнал тревоги, координаты… Давай не будем. Позвонишь ему после, когда мы поговорим и тебе будет, что ему сказать.

— Ты здесь командуешь.

Под его чутким руководством они сперва оказались в машине с зашторенными окнами, в которой тряслись почти час в компании угрюмых и молчаливых охранников. А потом в подземной парковке, лифте, светлых и бесконечных коридорах офиса и, наконец, в просторной комнате со столом в центре.

— Пока ждите здесь, — сказал сопровождающий и вышел.

Щелкнул дверной замок. Анна посмотрела на Севера, с которым осталась наедине черт его знает где.

— Быстро нас не отпустят, но ты не беспокойся, — подбодрил он.

Читать Севера по лицу — мука, но, кажется, он и правда не нервничал. Злился, это да, и отчаянно пытался что-то придумать.

— И нас могут разделить, — добавил он.

— И что будет?

— Долгие скучные беседы.

— То есть допросы?

Север кивнул. И Анна вдруг заметила, как он заколебался, словно не решался сказать еще что-то.

— Север?

— Скорее всего, все будет в рамках. Но это частники, у них развязаны руки…

Его прервали. Дверь отворилась, и в комнату вошли четверо мужчин.

— Продолжим, — сказал Костюм, — прошу за стол.

Анна разглядела длинный шрам на его шее. И это открытие ужасно ей не понравилось, такие ранения не получают просто так, на офисной скучной работе. А было намного спокойнее думать об этом долговязом брюнете, как о клерке или что-то в этом роде. Его большие неспокойные глаза и так заставляли ее ежиться, ей всегда казалось, что такие глаза никому не достаются от природы, тут надо самому постараться, изгадиться…

Север пододвинул стул Анне и сел рядом. Костюм расположился напротив и бросил на стол папки с разноцветными корешками.

— Отныне все вопросы будете решать через меня, Игорь лишен полномочий.

— Понятно.

— Понял он, — Костюм с насмешкой покосился на Севера. — Твои слова больше ничего не стоят. Как и Марка. Игорь разбаловал вас, вы думаете, что тут одни недоумки собрались, которыми можно вертеть, как заблагорассудится.

Север положил руки на стол и подался вперед, приблизившись к собеседнику.

— Мы не нарушили соглашение, — сказал он.

— Смотри, продолжает, — Костюм посмотрел на напарника, который навис над столом. — Все они, избалованные судьбой и деньгами, одинаковые. Копошатся в своей песочнице и мнят себя божками. Пока не проучишь.

Неприятный воспаленный взгляд набрел на Анну. Костюм замер, впившись в нее глазами и нацепив гадкую самодовольную улыбочку. Он выжидал. И пугал. Неозвученная неясная угроза зачастую самая действенная.

— Чего ты хочешь? — голос Севера смягчился.

— Вот уже лучше, — кивнул Костюм, — царские замашки пора забывать. Я захочу, ты тут на коленях будешь ползать или в собственной крови.

И он, наконец, оставил Анну и перевел взгляд на Севера.

— Это понятно?

— Предельно.

Костюм поднял руку и махнул, подав знак парочке, что осталась у двери. Мужчины тут же пробудились от скучающего созерцания и направились к столу. Зашли за спину Северу и Анне.

— Без этого никак? — спросил Север.

— А с такими, как ты, можно по-другому?

Анна почувствовала, как ее плечо смяли и потянули наверх. Она оглянулась и посмотрела на Севера, ища подсказки. Он качнул головой. И Анна заметила, что он сам не сопротивлялся, второй мужчина грубо завел его руки назад, садистски выкрутив локти, и застегнул наручники. По лицу Севера прошла болезненная судорога. Ее же усадили на стол, так что Костюм теперь оказался у нее за спиной. И она чувствовала дыхание его напарника, который стоял сбоку стола.

— Не будешь двигаться, я до тебя даже не дотронусь, — шепнул он, склонившись над ее ухом.

Она поняла расклад. Она зритель и мотивация. Север сидел прямо перед ней, и его лицо искривилось от беспомощной злобы.

— Я предпочитаю разок поговорить по душам, чтобы потом не было недоразумений, — продолжил Костюм. — Ко мне как раз и попадают люди, которые не ценят хорошего обращения.

— Я уже устал от вступлений.

— Запись, Север.

Ему было больно. Анна видела, что его руки перебросили через перекладины стула и заставили выгнуть спину. Помня о его ранениях, таких серьезных, что от них невозможно полностью излечиться, она могла только представить, какая это изощренная пытка. Но Север держался.

— Там видна только рука, но мне кажется, что это именно ты стреляешь в Анну. Но она жива, и у меня возникает закономерный вопрос — для чего эта запись?

Взгляд Севера скользнул поверх плеча Анны.

— Марк снял для страховки, — Север заговорил с паузами, пытаясь спрятать в них усталость, — он приказал выкрасть Анну и обставить ее убийство. Побоялся, что кто-нибудь из его окружения психанет и решит убрать ее, чтобы она ничего не рассказала.

— Рассказала нам?

— Да. Ваш интерес был гарантирован.

— Так ей есть что рассказать?

— Нет, — Север тяжело выдохнул, — но кому-нибудь могло хватить и подозрения.

— А может лучше спросить у Анны?

И он оказался рядом с ней, подсел с левой стороны, дотронувшись до нее плечом.

— И? — Костюм легонько толкнул ее.

Анна открыла рот, но он перебил.

— Хотя подожди. Ты ничего не видела и не знаешь, — в его голосе заиграло раздражение, — ведь так?

— Да, — неуверенно ответила Анна.

Он пугал ее. Он чертовски пугал ее. И она считала про себя и не могла ничего поделать с мыслью, что Северу больнее с каждой минутой.

— Я просматривал его медкарту, — Костюм повернул голову и поймал ее взгляд. — Ему сейчас, мягко говоря, неприятно.

— Я знаю. И я прошу вас прекратить.

Она заставила себя смотреть в его глаза, в эти ужасные нездоровые глаза.

— Как только я услышу хоть слово правды, — оскалился он.

И начал бесцеремонно разглядывать ее. Стало так мерзко, что ей захотелось закрыться руками.

— Ты не похожа на девиц этих парней.

Он смотрел жадно, и ей мерещились его прикосновения. Напористые, удушливые.

— Их трахают и ими хвастаются. А таких, как ты, если уж подпускают к себе, то очень близко. Не удивлюсь, если ты знаешь о Марке больше, чем его брат.

Мужчина спрыгнул со стола и вплотную приблизился к Северу.

— Но мне плевать на тебя, плевать на то, что случилось год назад. Я хочу знать, что происходит сейчас.

Он резко размахнулся и ударил Севера кулаком по лицу. Анна инстинктивно подалась вперед, чтобы остановить его, но напарник сжал ее в руках, до синяков впившись в плечи. Тогда Костюм нанес еще два удара, после чего рывком свалил стул. Север упал на руку и глухо вскрикнул. Анна вновь дернулась.

— Сиди ты! — прошипел напарник.

Север встряхнул головой, приходя в себя, и обвел комнату слепым взглядом. Потом он уперся ногой в пол и перенес вес, освободив зажатую ладонь. И он не смог сдержать вздоха облегчения… Все его лицо было в крови, и она капала на светлую футболку.

— Страховка, да? — Костюм склонился над ним. — Почему до меня тогда доходят слухи, что вы готовите сделки?

Он пнул Севера в живот.

— Что собираетесь сливать активы на сторону?! А?

Костюм громко выдохнул и закачал головой, будто его страшно разочаровали.

— Подними его, — приказал он подчиненному.

Следом он вернулся к столу и жестом показал напарнику, чтобы тот убрал руки от Анны.

— Пусть.

Когда ее отпустили, она быстро шагнула к Северу. И замерла, оказавшись прямо перед ним, она боялась дотронуться до него, потревожить… Он был измучен, и он опустил голову, заметив ее, чтобы она не смотрела на кровь. С него надо снять наручники, это главное… Главное издевательство, они знают, что у него травмирована спина, а удары, разбитое лицо, только чтобы напугать ее. Для зрелищности.

— Я могу устроить второй раунд, и третий, — бросил Костюм.

Анна присела и бережно дотронулась до плеча Севера.

— Скажи ему, — шепнула она, — пожалуйста.

Иначе она скажет сама. Достаточно, Север… Он вдруг качнул головой, будто прочитал ее мысли. Хотя по ее лицу всегда было легко читать.

— Я не хочу трогать девушку, — мужчина продолжал давить.

Глаза Севера налились гневом, он неосторожно двинулся, будто мог что-то сделать, но лишь растревожил собственные раны.

— Марку нужна помощь, чтобы отбиться, — начал Север. — Он пообещал клубы Рёфу.

— Рёфу?

Анна услышала в его вопросе удивление пополам с отвращением.

— Да. Но тот выставил условие — убийство Анны.

Костюм подошел к ним и протянул руку. Вскоре в ней оказался ключ, которым он расстегнул наручники.

— Мы продолжим сотрудничество. К Рёфу Марк мог обратиться только в крайнем случае, и я не буду мешать. Проводите сделки, но держите меня в курсе каждого своего шага. Каждого. Ты нужен брату, и я отпущу тебя. А вот Анна останется здесь.

 

Глава 11

Год назад

Севера увели, не дав ему произнести ни слова. Анна оглянулась в поисках ответа, можно ли ей уже слезть с этого чертового стола. Костюм стоял рядом и складывал разлетевшиеся папки в стопку. Он так и не открыл их.

— Глупо, Анна, — произнес он, заметив ее внимание.

— Что именно?

— Так портить свою жизнь — очень глупо.

Он галантно подставил руку, но Анна предпочла спуститься без его помощи. Похоже, он решил сыграть самолично и плохого, и хорошего полицейского.

— Тут есть и твоя папка, — добавил он.

— Надеюсь, тоненькая.

— Пока да. Держись от них подальше, и так и останется. Я насмотрелся на этих ребят, ты случайность… Тут только запись о брате, который закончил предельно закономерно, да пара отчетов о событиях годичной давности. Вот, смотри.

И Костюм раскрыл верхнюю папку, перелистнул несколько страниц.

— Запись о той перестрелке в переполненном клубе год назад. Последняя запись. Вот тут и надо было остановиться, а не возвращаться в эту клоаку.

Анна увидела фотографии из того проклятого дня. И вдруг вспомнила, как ей было страшно. Следом неосторожно потянутая нить раскрутила весь клубок, всё воспоминание от начала и до конца. Она тогда так устала… Марк отдалялся все дальше с каждым днем. Он почти не разговаривал с ней, появлялся, если появлялся вообще, поздними вечерами, а ускользал так рано, что она привыкла просыпаться одна. Они даже уже не ругались… И она чувствовала, как вместе с силами уходят эмоции, одна за другой, сперва она забыла тревогу, затем страх за него и за их отношения, потом злость… Ее все крепче обнимало отвращение, но она еще надеялась, еще помнила счастливые дни.

Она открыла служебную дверь и облегченно выдохнула, скрывшись от громкой музыки. Голова гудела и без этого. Она по привычке посмотрела на камеру, которая висела в углу под потолком, и лучезарно улыбнулась в объектив. Ритуал. Осталось только вспомнить, зачем она здесь? Ведь уже знает, что увидит. Лицемерные чужаки и разукрашенные стриптизерши, их больное старательное веселье вокруг босса, алкоголь. Хотя последний раз Марк был не пьян, он явно что-то принял… Она огрызнулась и не дала ему ответить тем же, закрывшись в ванной. И он начал ломать дверь, пока прибежавший Нечетный не утихомирил его.

Коридор кончился, и Анна потянулась к ручке. Черт, все-таки зачем… Она толкнула дверь и сделала всего шаг. Людей было много, все разбрелись стайками по большому залу, отвлекая взгляд. Но его она нашла. Марк сидел на диване в черной рубашке и темно-синих брюках, и на нем ловко расположилась девица, оседлав его. Она крепко обняла бедрами его талию и массировала пальцами плечи, нырнув под рубашку. И, кажется, она что-то говорила ему, наверняка сладко и тягуче… Анна не видела лица Марка за ее спиной, но его пальцы вонзились в девичью талию и поглаживали. Пальцы ходили по ее коже, ласкали и сжимали, и Анна не могла отвести от них глаз… Потом девица навалилась на него и глубоко поцеловала, и он ответил, скользнул руками ниже.

Анна развернулась и ушла. Эмоции так и не пришли, затаившись где-то очень глубоко. Только опустошенность. Она бесцельно кружила по ночному городу, зачем-то выглядывая неоновые вывески и прочитывая их вслух. Магнитола раздражала болтовней радиоведущих, но она не выключала ее, чтобы не оставаться в тишине. Так странно… Или, наоборот, закономерно. Может быть, все, наконец, так, как и должно быть. Люди не меняются. А она чужая здесь.

Да, хорошие времена случились, он сдерживался и позволил обмануться. Они странным нездоровым образом зависели друг от друга, только натуру не переделаешь. Марк отравлял ее. Что-то случилось, и Анна даже не знала, что нужно склеивать. Он ничего не говорил, не объяснял, он просто переменился. Резко, как по щелчку пальцев, и раз за разом увеличивал скорости, будто ждал, когда она, наконец, не выдержит сумасшедшей гонки. В прошлый раз, когда его так понесло, она понимала, что к чему, и знала свою вину. Теперь же видела лишь холодную стену и нагловатую ухмылку. Словно она провинилась в чем-то и заслужила наказание, или, вернее, он так решил.

Она все-таки вернулась в дом, чтобы собрать вещи. Только затея показалась скверной, когда Анна заметила его машину на подъездной дорожке. Взглянув на часы, поняла, что изучала мигающую рекламу города почти два часа. Вот почему именно сегодня он вернулся раньше?

Анна припарковалась рядом с машиной Марка и пару минут размышляла, как лучше поступить. Завтра, когда он уедет? Или послать все к черту прямо сейчас? Ведь лучше покончить со всем сразу, забрать самое важное, ее документы во втором ящике в спальне… Но это идти туда, мучить себя… Она ударила по рулю. О, хоть что-то. Может, если выцарапать ему глаза, совсем полегчает?

Она все-таки выбралась из машины и побрела к дому. Там тоже играла музыка, правда, что-то легкое и ненавязчивое. Когда она вошла в едва тронутую мягким свечением торшеров гостиную, Марк как раз снимал пиджак. Он бросил его на столик и рухнул на диван. Потом изучающе посмотрел на ряд маленьких подушек, будто подумывал лечь спать здесь.

— Где ты была? — он, наконец, заметил ее.

Самое ужасное, что он был трезв. Абсолютно.

— Тебе не сообщили? — спросила она.

Конечно, ему сообщили. Он знает.

— Вопрос на вопрос. И так постоянно.

Марк прикрыл глаза, показывая, что не намерен продолжать этот разговор. Но в Анне проснулась злая решимость. Да, сейчас, сегодня она вырвет признание. Она подошла к нему и коснулась плеча, заставив посмотреть на себя.

— Ты давно не дотрагивался до меня.

Она развела ноги и села на него. Как та девица в клубе. Также положила руки на его широкие плечи, нащупав ворот расстегнутой рубашки, и чуть-чуть приподнялась. Она запомнила всё в деталях. Каждое ее движение, каждую уловку.

Взгляд Марка скользнул по ее лицу, и она впервые за долгое время остро почувствовала его присутствие. Он жадно смотрел на нее, стараясь прочесть мысли.

— Смелее, Марк.

Она поймала его руки и положила на свою талию. Грубо сжала их, чтобы они впились в ее плоть.

— Ты должна улыбаться, — ответил он, очнувшись.

Его пальцы ожили и смяли. Он придвинулся ближе и заставил ее двигаться. Крепко обнимал и тянул вверх, потом вниз… Он заводился.

— Сегодня я хочу, чтобы ты улыбалась.

Та шлюха смеялась. Стало так тошно и больно. Он явно разгадал ее игру и решил напомнить, кто тут мастер. Как можно быть таким жестоким? Она едва держалась, в голове картинка за картинкой кружилось тошнотворное воспоминание. Он целовал другую, дотрагивался до нее, только что… Больше всего она хотела, чтобы он остановился… остановился сам. Есть вещи, в которых нельзя выигрывать.

Марк подставил лицо. Он ждал поцелуя. И Анна послушно приблизилась и разомкнула губы. Его язык принес ласку, которую захотелось побыстрее забыть. Как и жаркое прикосновение его рук, которые уже освобождали ее от одежды.

Вот чего он хочет? Втоптать в грязь, унизить, поимев второй за ночь. Соскучился по тем дням, когда они издевались друг над другом? С выдумкой и больным азартом…

— Я не видела, что она делала потом, — ужалила она.

Он не смутился и не остановился. Лишь нашел губами ее шею и после легкого поцелуя шепнул подсказку.

— Потом она опустилась на колени и расстегнула ширинку.

Анна замерла. Это слишком. Это уже давно слишком. Но часть ее самой хотела дойти до точки. Ведь он тоже играется и ждет, когда она сдастся? Он не пойдет до конца, нет… Марк заметил ее сомнение и это только распалило его.

— Я помогу тебе.

И его рука запуталась в ее волосах, надавив вниз.

— Отпусти меня, — шепнула Анна.

— Нет, мы не закончили.

Его руки налились стальной силой. И она вдруг оказалась на диване, прижатая его каменным телом. Она едва поймала себя, ей безумно захотелось ударить его… Но не так, она понимала, что это уже всё. Она вырвется и уйдет. Но без криков, без истерик.

— Марк, ты понимаешь, что делаешь?

Анна попыталась перехватить его руки, но он был намного сильнее и не стеснялся своего превосходства. Его правая рука прошлась по спине и нащупала застежку бюстье.

— Ты же сама хотела, — выдохнул он.

Его язык коснулся ее груди. Влажный горячий поцелуй вокруг соска.

— Марк! Нет, нет… Мне больно.

— Не ври.

Он буквально впился в нее, стягивая свои руки, словно железные кольца. Стало нечем дышать, он обжигал, и ей действительно больно, от каждого касания. Нет, не надо… Он выиграл, только хватит, достаточно.

— Прошу, Марк… Я чувствую ее запах…

Все-таки истерика. Она угадывала и слышала в голосе свои слезы. Марк остановился и поднял лицо, взглянув на нее.

— Запах? Шлюхи не притрагиваются к духам.

Она ударила его. И он отпустил, будто этого и добивался. Она ушла, забыв обо всем. Вещи, документы… Затуманенные мысли вели к двери. И больше ничего. Штиль после бури. На столике у арки ей попалась на глаза початая бутылка скотча. Она усмехнулась и подцепила ее, ухватившись ладонью за горлышко. Оказавшись в машине брата, она закинула ее в бардачок и завела мотор. Решила доехать до набережной и спуститься с той стороны, где есть съезд. И смотреть на воду. Это выход.

Из оцепенения ее вырвал первый звоночек, который прозвенел минут через пятнадцать. Она не заметила камикадзе, который вздумал перебегать дорогу подальше от пешеходного перехода. В последний момент она успела выкрутить руль, и, к счастью, рядом не оказалось машин. Она громко выдохнула и включила радио, чтобы хоть что-то вырывало ее из раздумий. А потом заметила тот самый клуб. Чужой клуб, его полагалось обходить стороной.

 

Глава 12

Соучастие

Анна остановилась на парковке и впилась недобрым взглядом в красную мигающую вывеску. «Бестия». Вот кто придумывает эти названия? И еще ажурный шрифт… Она все-таки достала бутылку. Выпив залпом насколько хватило запала, она закашлялась и зажмурилась. Даже удивительно, что кто-то может получать от этого удовольствие, пусть и адекватными дозировками. Она никогда не понимала назначения алкоголя, и надеялась прожить, так и не попробовав ничего крепче ликера. И довольно долго к этому шло. Но полезное свойство у спиртного все-таки отыскалось, он позволял забыться и заглушить крикливый хоровод душных размышлений.

К черту…

Она открыла дверцу и шагнула к подсвеченной огоньками галерее, которая выводила к клубу. Ускорила шаг, боясь, что за ней увязалась машина охраны и уже кто-нибудь собирался выскакивать на перехват. И вдруг подумала, что на ней темные джинсы и невнятная офисного типа блузка. И балетки. Каблуки остались в машине. Жалко, она с удовольствием сейчас бы постучала по асфальту. И юбка-карандаш не помешала бы. И еще пару глотков…

Хвост очереди у дверей уходил к темному переулку. Анна недовольно покосилась на такой расклад и уверенно направилась к охранникам у входа. Управляющего она заметила сразу, пижон в дурацкой шляпе и черных блестящих штанах. Нет ничего хуже мужика в кожаных штанах. В них только рекламировать лекарства от импотенции кстати.

— Девушка! — он заметил ее намерение пройти сквозь него.

Анна подняла взгляд и впилась в него со всей злостью, на которую сейчас была способна. И он узнал ее. Да, точно, промелькнул экспресс угадывания, и он замешкался.

— Я войду, — она удержалась на пограничной интонации, не вопрос, но и не требование.

Он все пытался принять решение. Наверное, уже ждал неприятностей. В любом случае. Наконец, он отступил в сторону и молча пропустил ее.

— Благодарю, — процедила Анна и скользнула мимо исполинской охраны.

Она могла быть заносчивой, если хотела. И Марк ожесточил ее, и далеко не сегодня. Она повзрослела рядом с ним на добрый десяток лет. Ее перестали трогать чужие колкие взгляды, любые фразы и уловки. Она как будто прошла маленькую военную кампанию и теперь могла похвастаться ветеранскими нашивками.

Голова немного кружилась. Стресс плюс градус сделали свое нехитрое дело. И мельтешащая разодетая толпа только добавила узоров в калейдоскоп. Освещение било по глазам разноцветными потоками, которые прочерчивали замысловатые траектории по залу, вырываясь далеко за пределы танцпола. Где кстати наблюдался аншлаг. И передоз. Прокуренный голос ди-джея призывал кого-то с чем-то поздравить и щедро похлопать в ладоши. Многие были рады стараться.

— Анна?

Она с трудом нащупала взглядом задавшего вопрос, высокий мужчина оказался у нее за спиной. И Анна на добрую минуту отвлеклась, заметив черные татуировки, которые наползали на его шею и кисти. Наверное, под одеждой целая Третьяковка.

— Кто вы? — наконец, она очнулась и сосредоточилась на его лице.

— Я хозяин этого клуба, — тоном он показал, что ей следовало бы знать, кто он такой.

— Вас всех не упомнишь.

И она вернулась к его рукам. Какие-то кельтские мотивы, хотя она не знаток. Но смотрится красиво, впервые в жизни ей понравилась татуировка.

— Быть может, вы заплутали и вам вызвать такси? — хозяин чуть повысил голос, чтобы вновь привлечь ее внимание.

И спрятал руки в карманы брюк.

— Вы боитесь меня? — прямо спросила она.

— Нет, с чего бы?

— Или Марка? Его все боятся, это начинает надоедать.

— Я не боюсь Марка.

Ему пришлось не по душе даже предположение… Одни одноклеточные вокруг, и одна мозоль на всех. Чуть надави и солдатик резко выпрямляется и начинает бодро рапортовать, что он не трус.

— Тогда зачем нам такси?

Он прищурил глаза и испытывающе на нее посмотрел. Кажется, ему померещился флирт.

— Я не ввязываюсь в семейные ссоры, — он ответил улыбкой.

— Молодец, умный мальчик.

Анна отвернулась и подумала поискать другой аттракцион. Хотя не очень понимала, зачем здесь. Какой-то неясный импульс. И еще где-то очень глубоко эхом отдалась мысль, что она все-таки пьяна. Но быстро умолкла.

— Не могу сказать о вас того же, — его рука вдруг нащупала ее локоть и сжала. Довольно красноречиво.

— Да, я не мальчик, — кивнула Анна.

И посмотрела на его пальцы.

— Неумно было заявиться сюда.

Черт, да он котяра. Лощенный и прожженный.

— Вы меня накажете? — она повторила его вкрадчиво-игривый тон.

— А вы хотите?

— А вы можете себе это позволить?

Он рассмеялся. Она определенно забавляла его. И заставляла нервничать, все-таки он понимал возможные последствия, если позволит своему тщеславию разыграться. Чужую бабу нельзя трогать. Тем более она навеселе, завтра проспится и начнет истерить. Хотя кому она скажет? Не дура же. А с ним останется крайне приятное воспоминание. Трахнуть девку этого заносчивого урода, который думает, что контролирует всё и всех. Ее сейчас на многое можно раскрутить. В его умелых руках… Эти пухлые губы можно не только целовать. Этот рот, эти пальцы… Марк даже не будет знать, как многое они сделали для него. Как глубоко и как грязно. И потом на всех встречах с ним, он будет мысленно вспоминать, как заставлял ее стонать и кричать.

Анну даже затошнило. Она смотрела на него, на его довольную ухмылку и гуляющий взгляд, и слышала каждое слово его нехитрых раздумий. И она хотела бы не понимать хода его мыслей, но уже научилась, изучив этих ребят. Марк хотел того же? Унизить ее, растоптать… Ее вдруг ударило, что вокруг нее почти не осталось нормальных людей. Обычных нормальных людей. Хотя она сама уже ненормальная. К чему цепляться за то, чего нет. Может, жить как Марк легче? Она брела по тропинке правил, помогала ему и удерживала… В ответ получила удар. Только так здесь и заведено.

— Я многое могу себе позволить, — мужчина решился и навис над ней.

Какой же он тошнотворный. Отвечать Марку изменой — только пачкаться самой.

В их беседу бесцеремонно вмешались. Подскочивший охранник скользнул к хозяину, но из-за шума музыки ему пришлось говорить громко, и Анна тоже расслышала.

— Там пять машин подъехало, — с неподобающей тревогой сообщил охранник.

О, это уже интереснее. Вырисовывалось игровое поле. Уж Марк тут повеселился бы.

— Тебе пора, — котяра вдруг передумал тащить ее в койку.

— Так быстро?

Она вздрогнула, когда завибрировал ее сотовый. Пришлось тянуться за телефоном и синхронно уклоняться от протянутой руки охранника, который хотел напомнить ей, где выход.

— Не трогай меня! — прошипела она.

Он осекся и беспомощно посмотрел на хозяина. Тот решил дать ей еще минуту, чтобы уйти самой. Анна же взглянула на экран и узнала номер Нечетного. И почувствовала нехорошее волнение. Стоит только чуть-чуть подтолкнуть их. Она тоже умеет чудить и бить наотмашь. Это как поцарапать дорогую тачку на прощание. Она приняла вызов и без предисловий истошно заорала в трубку. Потом отключилась и швырнула телефон куда-то в сторону бара.

— Выведи ее! — закричал хозяин. — Сейчас же!

Охранник схватил ее со спины и попытался оттащить. Но Анна решила, что сейчас самое время вспомнить все, чему ее учил брат. И она была так зла, что многое получилось на ура. Пару раз она сделала ему очень больно, засадила подошвой под коленку и пнула локтем со всей яростью в живот. Он забылся и сдавил так, что едва не сломал кости. И Анна закричала вновь, уже искренне и по делу.

А потом подоспели последствия. Пять машин — это не шутки. Это ураганная сила и прямое столкновение. Нечетный отдал приказ, и они ринулись на штурм, к центральному и заднему входу. И минут через пять Анна пожалела и протрезвела.

Первый шум громыхнул в подсобках, что-то рухнуло и глухо ударилось. Она заметила грозных парней, протискивающихся через толпу и отталкивающих официанток, они бежали к двойным дверям служебных помещений. Еще один хлопок, что тут же повторился, не привлек ничье внимание, но Анна знала, что это за звук. Публика поняла, что сегодняшняя программа предполагает уж совсем вычурное веселье, только когда рассыпались стеклянные перегородки в коридоре. Огромные плоскости за мгновение осели на пол тысячами осколков и прибойной волной накатили на зал. Кто-то закричал от неожиданности, кто-то метнулся в сторону, сбивая всех с пути… Музыка умолкла, и гул перестрелки стал отчетливо слышен. Началась паника.

В этот момент Анна увидела Нечетного. Он вместе со своими ребятами прорвался через центральный вход, где уже собрались счастливчики, добравшиеся до заветной двери в числе первых. Он сразу же заметил ее… и руки охранника на ее теле. Она поспешно качнула головой и рефлекторно шагнула к нему, но мужчина не отпустил.

— Убери руки, — Анна оглянулась и нашла глазами хозяина, вокруг которого толпилась его охрана. — Я уведу их.

Он кивнул без лишних раздумий. И Анна побежала к Нечетному. Она зачем-то оглянулась по сторонам и уловила слишком много деталей. Чужое смятение, страх, слезы… Одна девчонка в общей толчее упала на осколки и исполосовала коленки. Она сидела у стола и неотрывно смотрела на выступающую кровь, будто не могла понять, как так получилось. Кровь всегда отрезвляет. И Анне стало не по себе. Все могло закружиться много хуже…

— Я в порядке, — бросила она, вцепившись в руки Нечетного, — мы уходим.

— Что случилось?

Он обнял ее за плечи и повел прочь.

— Скажи по рации, чтобы все уходили. Это недоразумение.

— Ты кричала…

— Я дура, — она решила смотреть четко под ноги, не натыкаясь больше ни на что взглядом, — меня никто не трогал.

Нечетный похвально быстро собрал детали мозаики. И не стал больше расспрашивать, вместо этого усадил в ближайшую машину и приказал водителю трогать. И тот домчал ее до ненавистного дома предательски быстро. Ей и так казалось, что дышать совершенно нечем, а в этих стенах она задохнется…

Дверцу открыл Марк. Она не решилась смотреть на него, скользнув мимо и направившись к распахнутой входной двери. Быстро прошла на кухню и залпом выпила стакан воды.

— Ты можешь посмотреть на меня?

Марк остался в гостиной. И его голос до странного звучал мягко и сдержанно. Хотя сейчас сам бог велел.

— Я не хочу, — призналась Анна.

— Он трогал тебя?

Она качнула головой.

— Точно?

Анна подтолкнула стакан, и он рухнул в раковину, где не выдержал столкновения с мраморной поверхностью. И Анна опустила руку, положив ее на осколки, а потом резко сжала кулак. Выступила кровь, и она с отрешенным интересом посмотрела на красные дорожки, выскользнувшие из-под ее пальцев.

Марк понял, что она сделала, и вдруг оказался рядом. Он дотронулся до ее кисти и тихонько потянул вверх.

— Разожми, — попросил он.

— Я не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал. Я не подумала.

— Никто не пострадал. Анна, разожми руку.

Она вдруг угадала его тепло, оно разлилось по спине, когда он прижался к ней и обнял, пытаясь добраться до ее руки.

— У тебя кровь…

— Мне больно, Марк. Мне по-настоящему больно, понимаешь?

Она все-таки расслабила пальцы. И дернулась прочь. Но сил хватило только чтобы развернуться и оказаться с ним лицом к лицу.

— Как ты живешь с этим? — выдохнула она.

Постоянно приносить кому-то боль… Вынужденно или же заслуженно, плохим ли людям, какая разница… Как можно договориться с собой и просто перешагивать через это? Она не умеет так, и никогда не научится. Только подноготную необязательно лицезреть, достаточно ощущать ее рядом. День за днем вся грязь все равно оседает вокруг. Где-то на другом конце города застрелили забывшего о сроках курьера, а частичка его крови забилась ей под ногти. Хотя она даже не видела его лица… Соучастие. Оно удушает, отравляет…

— Почему так? — Анна попыталась поймать его взгляд, но он смотрел куда-то поверх ее плеча. — Почему?

Марк промолчал. И Анна оставила его, поднявшись в гостевую спальню. А утром Нечетный дал ей ключи от машины, и она уехала.

 

Глава 13

Насилие как метод. Секс как страховка

Светлое прямоугольное пространство с современной мебелью во славу минимализма и двумя дверьми. Одна на выход, другая в смежную уборную. Свет только искусственный и приглушенный, хотя выключатель с регулировщиком. Но даже режим максимум не добирался до уголков комнаты. Анне все это напоминало номера для пассажиров, снятых с рейсов по веским причинам. Она как-то видела фоторепортаж, кажется, из Шереметьево. Один в один. Только там можно было открывать дверь и смотреть в зал, общаться с сотрудниками… Ее же заперли и решили извести одиночеством.

Уже пошел третий день. Она подходила к пределу и чувствовала просто-напросто физическую потребность выбраться из четырех стен. Она обстучала каждую из них, высказала в камеру над дверью накопившиеся претензии, высчитала шагами площадь, пролистала все прошлогодние журналы, что нашлись под кроватью. И она устала от тишины. И от мигающего телевизора, который подвесили под потолком и завели, словно музыкальную шкатулку, на постоянный повтор одной мелодии.

Показывали фотографии. Сперва Анна старательно отворачивалась, но ко второму дню взгляд все настойчивее возвращался к экрану. Она узнавала некоторые изображения. Лица, места… Папка Марка оказалась очень толстой. И она начинала растворяться во всем этом. Запутываться. На трех фотках был Хотов. Вот он на размытом снимке, который сделали с очень большого расстояния и который не примет ни один суд, на подземной парковке о чем-то говорит с Марком. И следом он на кухне дешевого мотеля с простреленным животом и потухшими глазами. Третье фото из морга. Всего лишь одна история, одна кровавая подробность…, а кадры мелькали часами. А потом повторялись. И снова, и снова.

Зачем физическое воздействие, когда человек изматывается так легко и действенно. От нее хотят ответов или Костюм занялся ее перевоспитанием? Если так, то не сработало, Анна набрела на совсем противоположные мысли. Она подумала о тщетности. И о замкнутости, пусть и чуть шире этой комнаты и позволяющей иногда прогуляться на целый год к другим берегам, но все же настойчиво требующей погасить обратный билет. Все чаще она возвращалась мыслями к Максиму. Как легко затянуть его в этот бесконечный водоворот? И как простить себе такое…

Вновь нечаянно наткнулась на экран. На групповом снимке стояли Север, Нечетный и еще двое мужчин, головы которых были перечеркнуты красными крестами. Анна отвернулась и спрятала голову под подушку. Вскоре она заснула, но даже во сне не забыла тревогу. Она увидела Максима, прикованного ко стулу, вокруг которого кружил Костюм с ворохом бумаг в руках. Листы один за другим падали и окрашивались в кроваво-красный, как только касались пола. Буквально набухали, впитывая, как губка. Костюм гадко улыбался и глядел на нее с прищуром. И выжидал, невидимый секундомер отсчитывал последние мгновения до страшного, обещание которого удушливым липким ароматов разлилось в воздухе. Анна боялась смотреть, боялась отвернуться, боялась моргнуть… Она должна была что-то сделать, чтобы остановить его, но вместо этого только судорожно отмеряла про себя оставшиеся секунды затишья.

Из неприятного сновидения ее вырвало прикосновение. Кто-то дотронулся до плеча и легонько сжал. Она резко вскочила и натолкнулась на кромешную темноту.

— Я включу свет.

Марк?

— Сейчас, — он нащупал светильник у изголовья и щелкнул переключателем.

Следом сел на край кровати, быстрым и отточенным движением расстегнув пиджак.

— Здравствуй, — Марк впился в нее глазами, пытаясь понять, в каком она состоянии.

И Анна не смогла ничего поделать с собой, ее рука сама скользнула к нему и жадно впилась в его ладонь. Чужое тепло, чужое присутствие… Она спрятала лицо в подушку, будто сделала что-то постыдное, и замолчала, стараясь унять нахлынувшие эмоции. Она боялась, что случится еще один день этой пытки. Хотя бы небольшая передышка, ей бы только выдохнуть.

— Анна?

Его рука накрыла ее голову и мягко провела, успокаивая. Он почувствовал отклик и осмелел, сгреб за плечи и притянул ее к себе, усадив рядом.

— Три дня, Марк.

Она зачем-то хотела оправдаться.

— Знаю, — он провел широкой ладонью по ее плечам. — Я не смог раньше, я пытался…

— Ты надолго?

— Останусь до утра.

Вот оно, она рада… Она безгранично рада. Боящемуся темноты подарили ночник, и пусть та же рука сперва выкрутила все лампочки в доме.

— Если ты не выгонишь раньше, — он расщедрился на улыбку-усмешку.

Она вдруг заметила белое свечение на его щеке, и, подняв взгляд, угадала помехи на экране телевизора.

— Чудеса, — протянула она.

— Камера тоже отключена.

— Ты им веришь?

— Я верю вот этому, — он достал из кармана брюк продолговатый предмет, который, судя по всему, как-то воздействовал на технику.

— Может у тебя и телефон с собой?

— Нет, телефон забрали.

Марк огляделся по сторонам, оценивая обстановку. И Анна подумала, что надо выбираться из-под его рук. И отпускать свои, которыми нервно впилась в его спину.

— Здесь душно.

— Немного, — согласилась она и кивнула.

Или не надо? Ведь он всего лишь сошел с экрана, он и не отпускал ее все эти дни.

— Как Север?

— В порядке, — Марк говорил немного отрешенно, будто параллельно думал о другом, и его въедливое внимание привлек телевизор. — Беспокоится о тебе. Но волнение ему на пользу, он тогда горы сворачивает.

— Понятно, значит тебе на руку, что я здесь.

Он усмехнулся и качнул головой. Удивительно, насколько можно изучить человека. Каждый жест, микродвижение… Чем дольше она находилась рядом с ним, тем больше деталей узнавала. Она ведь глупо поверила, что забыла, как он хмурится, собирая морщины на лбу, или как дергаются уголки его губ, когда он ловит непрошенную улыбку. Так много памяти… От нее никак не избавиться, не выскрести, не запорошить новым.

— Кстати твоя первая неделя на исходе, — напомнила Анна.

Никак.

— Я многое успел, еще пару сделок и…

— Я не о бизнесе.

Он опустил голову и посмотрел на нее сверху-вниз. В его глазах зажегся вопрос. И она ощутила напряжение, волной разлившееся по его телу.

— Ты ничего не успел, — тихо произнесла она и немного отстранилась, совсем чуть-чуть, только чтобы лучше видеть его.

Вот и изучающий режущий взгляд карих глаз. Он искал подоплеку и не понимал ее слов. Черт, если бы она хотела отомстить, то, наверное, вела себя так же. Изводила бы его. Толчок — приглашение, доброе слово — оскорбление.

— У тебя, может, температура?

И Марк потянулся ладонью к ее лбу, будто и правда надеялся, что дело в этом. Но она приблизилась и коснулась его губ. Легкий поцелуй, который обжег его.

— Можно узнать, что сейчас происходит у тебя в голове? — поинтересовался Марк.

— Я хочу тебя.

— Ни черта подобного.

Так легко он не сдастся. Анна вспомнила о своих руках, и его болевых точках. Она знает, что он любит, как он любит. Нежность и напористость, вот, что его заводит. Она прижалась к нему и коснулась щекой ворота расстегнутой рубашки, поцеловала над верхней пуговицей, дотронувшись языком… И остро ощутила его запах, не одеколона, а его природный мужской запах. Внизу живота потянуло, и Анна потеряла свое дыхание, оно вдруг участилось. Она нервно скользнула пальцами по его бедру, смяв плоть через ткань брюк. Ей удалось отвоевать всего минуту. Следом Марк грубо перехватил ее руки.

— Чего ты добиваешься?

— Я думаю, секса, Марк.

Он был на грани. Анна, видела, что он борется с собой, хотя жажда настойчиво подсказывала махнуть на все сомнения.

— Мне умолять? Встать на колени и умолять взять меня.

И она сделала ложное движение, соскальзывая вниз. Но Марк держал слишком сильно.

— Чего ты добиваешься? — повторил он.

И его руки впились в ее лицо и заставили посмотреть в глаза. Она, сама того не желая, беззвучно ответила. Он резко переменился и едва поймал раздраженный стон.

— Твою мать, Анна!

Марк встал с кровати и бесцельно прошелся к двери, пытаясь успокоиться.

— Не используй меня, — выдохнул он и повернулся к ней.

Резкий обрыв заставил ее посмотреть на произошедшее со стороны… Черт, она сходит здесь с ума.

— Это не грязь, да? — добавил он спокойнее. — Или твои нотации касаются только меня?

Она промолчала, но Марк определенно научился читать ее мысли.

— Что тебе показывали? — строго спросил он.

— Какая разница?

— Ответь.

— Твое дело.

Марк кивнул и вновь отвернулся.

— И ты испугалась за него, и решила…

— Я ничего не решила, — Анна тяжело выдохнула и почувствовалась, как ушли последние силы, она легла и впилась слепым взглядом в потолок, — я лишь…

— Это не выход, Анна. Нельзя отталкивать человека таким способом.

— Ты оттолкнул меня также. Трахнул другую.

Она сама не ожидала, что скажет это с такой злостью. Прошел же целый год.

— Дело было не в ней.

— Тогда в чем?

Его дыхание надломилось, и Анна повернула голову. Он оказался не готов к ее пристальному вниманию.

— Я тоже хочу ответов, Марк.

— Пока сама молчишь.

— Хорошо, — она кивнула. — Мне на мгновение показалось отличной идеей переспать с тобой, чтобы у меня не осталось возможности вернуться к Максиму. Я люблю его и чертовски боюсь ему навредить. И еще совсем чуть-чуть у меня закоротило мозг, так как я провела три дня в одиночестве в обнимку с прошлым. С его гадкой частью.

С тоном Анна так и не справилась, все та же злость и нервный надрыв.

— Теперь твоя очередь говорить, как есть. Вернее, как было год назад.

Он внимательно посмотрел на нее и как-то обреченно кивнул, соглашаясь.

— В твоей машине нашли взрывчатку.

Анна едва поймала глупое «что?».

Всё оказалось так просто. Всего пять слов. Но Анна с радостью обменяла бы их на длинный рассказ о страстном романе на стороне. Она беспомощно посмотрела на него и не нашла слов. Даже злоба утихла. Ледяной душ из потерянного и истраченного впустую.

— И я принял решение, — добавил Марк.

— Скверное.

— Да, теперь я вижу.

Он шагнул к ней.

— Но я тоже любил тебя и чертовски боялся навредить.

Он никогда не называл это любовью. Зависимостью, влечением, игрой…

— Стоило просто сказать мне, а не включать подонка.

Марк усмехнулся, и Анна поняла, что он обдумывал это сотни раз.

— Я сделал то, что умею лучше всего.

Она качнула головой, будто можно было рассеять все случившееся. И уже угадывала обрывки воспоминаний из того времени, когда он переменился и начал жалить. Теперь всё казалось другим. Он скорее наказывал себя, а не ее, за то, что поверил в другую жизнь и позволил рискнуть ею. Он делал ей больно, чтобы она ушла. И еще больнее делал себе.

— Перед уходом ты спросила, как я живу со всем этим. И он так глубоко впился в меня… А это непозволительный вопрос. Нельзя задумываться, прокручивать в голове щадящие варианты, если это появилось, надо выходить. Простейший инстинкт самосохранения.

Ему с трудом давалась такая искренность.

— Во мне больше нет той слепой ярости.

Анна протянула руку и поймала его ладонь. Малейшее усилие, и он поддался, лег рядом и замер, пытаясь успокоить растревоженные раны. Анна положила руку на его голову и мягко провела, убаюкивая.

— Выдохни, — шепнула она.

 

Глава 14

Когда тебя переигрывают

Утро обрушилось. Анна резко проснулась, выныривая из сна, который привычным образом надвинул низкий потолок и нагнал под ним грозовые тучи, и не нашла Марка рядом. Соскользнув с кровати, она в растерянности оглянулась по сторонам и попыталась понять, как ей быть дальше. Хотя лучше не думать, не сейчас и не здесь… Слава богу утром всегда есть заботы, чтобы отвлечься. Она направилась к ванне, но дверца вдруг распахнулась ей навстречу.

— Ужасный душ, — пожаловался Марк.

На нем были брюки без ремня и расстегнутая рубашка на голое тело. И махровое полотенце, которым он нещадно растирал коротко постриженные волосы.

— Да, напор очень экономный, — Анна поспешно отвела взгляд.

Она пробралась рядом с ним, собираясь привести себя в порядок. Но Марк проследил за ее маршрутом и развернулся. И остался стоять в проеме, не давая закрыть дверь.

— Ты беспокойно спишь, — сказал он.

Анна неопределенно пожала плечами, а затем включила воду и достала зубную щетку.

— И разговариваешь. Ты никогда не разговаривала во сне.

— Может, тебе приснилось?

— Я почти не спал.

— Так вот у кого здоровый сон.

И она склонилась над раковиной, выскользнув из его поля зрения. Каким-то чудом в нем очнулось чувство такта, и он прикрыл дверь. Анна ополоснула лицо холодной водой и подумала, из чего бы ей соорудить надежный заслон между сегодня и вчера. Потому что вчера Марк признался в слишком многом, в болезненно многом, и оно могло потянуть за собой еще большее. А она не хочет и не может. Такие слова только режут до крови, лучше бы она злилась, как прежде… Почему признания случаются так поздно? Тогда, когда они скорее рушат, чем созидают. Они не нужны ей теперь, его правда, его чувства… Она не хочет даже думать об этом. У нее есть жизнь, о которой она всегда мечтала, а не аттракцион из адреналиновых зигзагов. И у нее есть любимый человек.

Когда она вернулась в комнату, то нашла Марка застегнутым на почти все пуговицы и в строгом выточенном по фигуре пиджаке. Он щелкнул застежкой наручных часов и прошелся руками по мягкой ткани, поправляя костюм.

— И что дальше? — спросила Анна.

— Я заберу тебя отсюда. Может, к вечеру, но я сделаю.

— Было бы кстати, — она улыбнулась и набрела взглядом на телевизор, который до сих пор баловал только помехами.

Она вдруг подумала, что Марк все-таки уйдет, и этот дьявольский ящик опять заработает.

— Завесь его чем-нибудь, — бросил Марк.

— А так можно?

Прозвучало невыносимо глупо.

— А ты только мне огрызаешься?

Он с усмешкой подхватил стул и поставил его точно под телевизором. Забрался наверх и вцепился в него руками, пару раз качнул на пробу, а потом рывком вырвал его вместе с крепежом. Анна поморщилась, когда экран с неприятным грохотом рухнул на пол. Марк спрыгнул со стула и посмотрел на нее, как на несмышленого ребенка.

— Порча имущества, — напомнила она.

— Когда я запер тебя, ты обещала разнести дом еще к вечеру. А тут, судя по всему, еще и убиралась.

Анна не успела придумать достойный ответ, разговор заставил забыть раздражающий звук тревоги, который вдруг полился откуда-то сверху вместе с красноватым свечением.

— Что это? — она оглянулась в поисках динамика и нашла продолговатое отверстие под потолочным плинтусом.

Вскоре сигнал поменял тональность, а через пару мгновений в отрывистые наплывы вклинился металлический голос оператора. «Персоналу срочно пройти в комнаты безопасности. Охране действовать по инструкции». Не обещающее ничего хорошего сообщение встало на повтор. И Анна подумала, что лучше бы ослышалась. И еще закралось нехорошее подозрение, и она с вопросом посмотрела на Марка.

— Это не я, — он качнул головой, и по его сосредоточенному лицу стало ясно, что ему подобное и в голову бы не пришло. — Я еще в своем уме.

Она заметила, как его рука рефлекторно скользнула к оружию. Но нащупав пустоту, Марк скривился и поймал ругательство, что вырвалось лишь злобным шипением.

— Надо выбираться, — сказал он. — Такие песни просто так не включают.

В этот момент щелкнул замок входной двери, и он быстро шагнул в сторону, чтобы перехватить гостя. Когда в комнату вошел мужчина в невзрачном сером костюме, Марк набросился на него сзади и придушил, сковав все попытки к сопротивлению.

— Дверь, — кивнул Марк.

Анна поймала и прикрыла ее, но не до конца, боясь, что вновь сработает внешний замок.

— Тише, не брыкайся, — посоветовал Марк мужчине. — Кто ты?

Анне он напомнил помощников, которые вертелись вокруг Костюма.

— Я должен доставить тебя с девчонкой в безопасное место, — прохрипел он, и даже нотки недовольства не забыл, — и лучше поторопиться…

Марк грубо встряхнул его, чтобы он умолк.

— Оружие есть?

— Есть, но…

Марк не стал слушать дальше, его рука бесцеремонно залезла ему под пиджак и нащупала кобуру. Расстегнув ее и вытащив пистолет, он резко оттолкнул от себя мужчину. Тот рухнул у двери, но быстро приподнялся и со злостью покосился на Марка.

— Так недолго и соучастие в нападении заработать.

— Значит нападение… Отлично, — Марк кивнул, будто такой прелести и ожидал. — Вставай и веди.

Он проверил обойму, а потом протянул руку и крепко сжал ладонь Анны.

— Не отставай, — шепнул он ей, — делай все, что я скажу.

Марк положил ее ладонь себе на плечо, и пошел за мужчиной, который все-таки сделал, как ему было приказано. Комната заточения осталась за спиной, и их обнял светлый пустой коридор. Сирена, наконец, умолкла, хотя красные лампочки продолжали мерцать и из-за этой раз за разом накатывающей волны Анне хотелось зажмуриться. Ей было по-настоящему страшно, хотя, может, это напряжение Марка, которое она так остро чувствовала… или оружие со снятым предохранителем в его руках…

— Почему так тихо? — спросил Марк. — Они вооружены?

— На постах очень шумно, поверь мне. И судя по коду тревоги, уже есть убитые.

Они свернули направо, и Анна увидела множество файлов, которые валялись на полу, чуть дальше лежал оброненный в спешке дипломат и стаканчик недопитого кофе. Коричневая жидкость растеклась по кафелю, очертив квадраты плиток.

— Лифт, — кивнул мужчина.

— Плохая идея, — Марк оглянулся по сторонам, ища другие варианты.

Анна же заметила, что экран над лифтом не работал, как и кнопка вызова. Но мужчина все равно подошел к ней и нажал.

— Это единственный выход, — процедил он, — про лестницу можешь забыть. Нам нужно срочно спуститься на три этажа…

Двери лифта раскрылись, и между створок показались двое охранников с автоматами. Анна дернулась и нервно сжала плечо Марка, пытаясь оттащить его, но вдруг заметила за их спинами знакомое лицо. Костюм кивнул, поймав ее удивленный взгляд, и похлопал по спине бойца. Тот тут же отступил в сторону.

— В темпе, — сказал Костюм.

Марк не стал больше протестовать. Лифт так лифт. Анна оказалась в самом углу, Марк буквально впихнул ее туда, будто отыскал самое укромное местечко, а сам встал перед ней угрюмым телохранителем. Костюм заметил оружие в его руках и усмехнулся.

— Так больше толку, — бросил Марк.

Разоруженный мужчина отвернулся от босса, хотя тот и не собирался останавливаться на его оплошности. Сейчас во всяком случае.

— Имеются какие-нибудь мысли? — Костюм чуть склонил голову набок и впился в Марка насмешливо-беззаботным взглядом.

— Одна. Выбраться отсюда поскорее, не ввязываясь в ваши неприятности.

— А это не твои неприятности? Ты здесь, и вот штурм…

— Не стоит, — Марк качнул головой. — Я бы и так ушел. И Анну бы забрал.

Костюм кивнул. Хотя подозрений не оставил.

— Будь осторожен, Марк. Я не склонен прощать тебе хоть что-то.

— Не помню, чтобы мне хоть раз что-то простили. Вот за других счет выставляли, было.

Костюм расплылся в противной улыбке.

— Ты поберег бы девушку. Там не холостыми строчат.

Он определенно изучил Марка, знал, что говорить и как задеть. И он был на своем месте, буквально светился от счастья предоставленных полномочий, и даже перестрелка и необходимость укрыться в убежище его не смущала.

Лифт дернулся, резко останавливаясь. Даже, пожалуй, аварийно. Марк, не ожидая объяснений, запрокинул голову и покосился на люк в потолке.

— В шахту есть доступ? — спросил он.

— Нет.

— То есть на голову никто не свалится?

— Если у них есть специальная сварка, могут попробовать, — скривился Костюм. — Это всего лишь протокол, сейчас поедем дальше.

Но Марк явно не разделял его спокойствия, и его ни чуть не обрадовал проснувшийся механизм. Они вновь продолжили спускаться, через мгновение зажглась цифра"-1" и лифт плавно тормознулся.

Когда они вышли из кабины, сразу же захотелось вернуться назад. В холе, выводящему к линии однотипных комнат с сероватыми металлическими дверьми, на полу лежали двое убитых. Анна отвернулась, не желая смотреть на кровь и вывернутые позы.

— Нам прямо, — уверенно сказал Костюм и дал отмашку охране, которая, ощетинившись автоматами, двинулась вперед.

Один из бойцов достал рацию и начал перебирать позывные, но в ответ только шуршали помехи. Марк же кинулся обратно к лифту и, перегнувшись через застывшие створки, прошелся пальцами по панели с кнопками.

— Не отвечает, — выдохнул он. — Эй!

Костюм оглянулся и красноречиво показал, что готов слушать ровно секунду.

— Лифт застыл тоже по протоколу? — зло бросил Марк.

— Заткнись и двигайся к убежищу.

— Ты не войдешь. Они уже контролируют здание, тут везде камеры.

Марк направился к двери, что вела на лестничную площадку, и дернул ее. Та оказалась заперта.

— Понимаю, трудно принять, но именно это сейчас происходит. Ты привык думать, что вы неприкасаемые, но кому-то откровенно плевать на твою привычку, — Марк протянул руку и щелкнул пальцами, показывая, что ждет карту доступа.

— Не забывайся.

— Просто убедись, что она не работает.

Костюм закусил нижнюю губу. Тяжко было согласиться и признать чужую правоту, но жить тоже хотелось. Он подцепил пластиковую карточку и сделал шаг к Марку. Только неожиданно дверь отворилась. Благодаря натренированной реакции, Марк успел выставить оружие и даже прицелиться, но стрелять не стал. Вместо этого он медленно отступил назад. Вернулся к Анне и закрыл ее своим телом.

— Не говори, — тихо сказал он ей, — ни слова.

Внутрь ввалилась группа из человек восьми. Рослые крупные мужчины в бронежилетах и масках, хотя один из них тут же стянул ее с лица. И Анна увидела далекие от утонченности черты и воспаленные зеленые глаза, которые обвели комнату внимательным взглядом, зацепив и ее, и вернулись к Марку.

— Здравствуй, — кивнул мужчина.

Странно, но Анна явственно чувствовала исходящую от него угрозу. Обещание плохого буквально кричало, и дело было не в вооруженном до зубов сопровождении и всей ситуации в целом. Она была уверенна, что опустила бы голову и поспешила мимо, если случайно встретила бы его на улице. Бывают такие люди, ты даже не проверяешь свою интуицию, а послушно отступаешь.

— Ты в порядке? — Марк спросил с той интонацией, с которой обычно оскорбляют.

И мужчина рассмеялся, громко и протяжно.

— После, Марк.

Он повернулся к Костюму, который тоже его явно узнал.

— Вот по кому я соскучился, — оскалился мужчина и шагнул вперед.

Костюм поспешно попятился, и два бойца за его спиной едва не повторили его движение. Все-таки Марк угадал, это не солдаты, так ребята с нашивками и вооружением потяжелее. Здесь нет настоящей охраны, либо ее перебили еще в самом начале. Карточный домик защищала лишь громкая вывеска.

— Через пять минут прибудет подкрепление, — протянул Костюм, отступая еще на шаг.

— Да, у нас мало времени, — согласился мужчина.

А потом все произошло за одно мгновение. Гром выстрелов и возглас Марка. "Нет!", которое утонуло в скрежете и грохоте. Анна прижалась к нему, спрятав лицо в пиджак и замерев, будто был шанс переждать бурю столь малодушным способом.

— Он из меня столько крови попил, — четыре трупа не уняли его досады, и мужчина сплюнул на пол.

— Рёф…

Марк так и не нашел, что ему сказать. Бесполезные проклятья застряли в горле.

— Потом поговорим, и о многом кстати, — произнес Рёф. — Сейчас поехали.

 

Глава 15

Стремительно назад

Марк стоял рядом, облокотившись на спинку потрепанного кожаного дивана. Он смотрел перед собой и не двигался. Тумблер в очередной раз щелкнул, и сахарная пыльца облетела в миг. Анна не могла отделаться от скверного предчувствия, что все, кто сейчас находились в комнате, уже приговорены. Не сегодня, не завтра, но Марк найдет возможность и отплатит каждому. Он не простит ни секунды сегодняшнего дня. Она читала это в его взгляде, холодном и заостренном, в его молчаливом спокойствии и даже отрешенности. Когда он так замирал, затаившись и забыв о дыхании, намечалась буря.

— О, забыл… — Рёф полез в карманы безразмерной военной куртки, — у меня твой телефон. Ребята прихватили.

Их привезли куда-то за город: заброшенные совхозные постройки в трех поворотах от трассы. Одна машина покинула их еще в черте города, уйдя на перекрестке в противоположную сторону, а другие два джипа за час прибыли к цели и нырнули в полуразрушенные складские. Неподалеку нашелся цех и облагороженная и подготовленная для гостей комната с забитыми окнами, светом и койко-местами.

Рёф выудил телефон и бросил его Марку, который стоял в другом конце. Телефон проделал дугу в воздухе и оказался в руках Марка.

— Он чист, но без аккумулятора, — добавил Рёф, — сейчас не время для звонков.

Анна насчитала внутри трех охранников, еще столько же остались за дверьми. И эта была столь паршивая арифметика, что лучше бы она умела считать до двух. И еще этот стул, металлический и изуверский, она сидела на самом краешке и боялась пошевелиться лишний раз. Тело свело от напряжения, и глухая боль отдавалась в ушибленном локте. Охранник, вытаскивая из машины, как бы невзначай обронил ее на землю. Марк не сказал ни слова и оставил ее в чужих руках, которые и довели до проклятого стула.

— Нужно переждать облавы и перехваты, — Рёф говорил с неизменной насмешкой и полушутливым тоном, будто рассказывал глупую шутку.

Анна начинала понимать все опасения Севера насчет него, как и его немую злобу на Марка за рисковое партнерство.

— Искать будут меня, — сказал Марк. — Все перебиты, а я и свидетель пропали. Выводы напрашиваются сами.

Он назвал ее "свидетелем". Он старательно воздвигал стену.

— Что-нибудь придумаешь, — отмахнулся Рёф, словно такой пустяк не стоил и разговора, — ты всегда выкручиваешься.

И он перевел взгляд на Анну, намекая, что с ней Марк придумал скверно, но действенно. На определенный отрезок времени во всяком случае.

— И потом у тебя есть Север, он тоже довольно изобретателен.

— Против кастета сильно не наизобретаешь.

— Да, — с гадкой улыбкой кивнул Рёф, — сейчас ему, скорее всего, несладко приходится. Но твои ребята ничего не знают, звучать будут правдоподобно.

Марк качнул головой, предостерегая. И Рёф сразу же уловил его перемену. Он сделал к нему шаг и развел руки в стороны.

— Брось, Марк. Ты мне должен. Твоих ребят немного помнут, может отстрелят пару шестерок для устрашения…

— Ты подставил меня.

— Как и ты. В расчете.

Рёф оказался совсем близко, он остановился рядом с Анной и положил руку на спинку стула.

— Сделки прошли, — надавил Марк. — Ты получил все, о чем мы договаривались.

— Только одна деталь сидит тут и дышит.

— Я не стал убирать свидетеля, но она не скажет ни слова.

— Мне не нравится сама возможность.

— Не сейчас, Рёф. Она — их условие моего выхода. Они хотят контролировать меня. Ты убил одного урода с помощниками, но уже завтра на мое дело назначат другого. Мне плевать, как ты собираешь выбираться из этого дерьма, но я, ты прав, выкручусь. И мне она нужна живой, пока я не проведу все сделки до единой. Повторяю, таково их условие.

Она не могла отвести взгляд от пиджака Марка, который немного топорщился сбоку, намекая, что его не разоружили.

— Складно, — рука Рёфа отпустила холодный поручень и коснулась ее головы.

Анна почувствовала бесцеремонную ладонь, которая смяла волосы.

— Мы будем торговаться? — спросил Марк.

Он старательно избегал ее лица, бросил короткий взгляд на прикосновение Рёфа и вновь вернулся к противоположной стенке, на которой висела магнитная доска. Казалось, в затишьях между реплик он пытался прочитать надписи на ней, и это занимало его не меньше, чем намеки Рёфа.

— Почему бы и нет?

Рёф сделал еще шаг, и Анна угадала его жадное внимание. Он принялся изучать ее лицо, забывшись, и его ладонь, к счастью, замерла.

— В ее сладкой мордашке с пышными губками я вижу больше правды, чем в твоих словах.

— Тебе есть смысл отсиживаться здесь, мне — нет, — Марк решил проигнорировать его выпад. — В ближайший час я уеду отсюда. Доберусь до поста, и, когда приедут спецы, скажу, что было нападение, и что я сам едва выбрался.

— Тебе не поверят.

— Тебя должно волновать только то, что я не видел лиц нападавших.

— А что с девкой?

И он грубо сжал ее плечо и потянул вверх, поднимая со стула. Анна в который раз повторила про себя, что Марк просил не произносить ни слова.

— Я заберу ее.

— Нет, — скривился Рёф, — мне нужна страховка.

Марк, наконец, повернул голову и впился в мужчину недобрым взглядом. Он позволил на мгновение вырваться злобе, показывая, что может быстро позабыть о спокойствии и заговорить по-другому.

— То есть к факту моего чудесного спасения ты хочешь добавить исчезновение свидетеля? Это уже не подстава, Рёф, а контрольный в голову.

Марк развернулся и приблизился к нему. Анне теперь стоило только протянуть руку, чтобы дотронуться до него. И она так хотела этого, но приходилось терпеть мертвую хватку Рёфа, что душила даже не стальными пальцами, а чужим запахом. Крепкие сигареты и сандаловый одеколон из двух сшибающих нот. И липкий аромат безумия…

— Ты играешь со мной, Марк.

— Мы оба не доверяем друг другу. Это нормально в нашем бизнесе.

И он резким выпадом перехватил руку Рёфа, которая вдруг скользнула к ее горлу.

— Достаточно, — надавил Марк. — Ты доведешь ее до истерики…

— Это нормально после перестрелки, — передразнил Рёф.

Но Марк не отпустил, нависнув над Анной.

— У тебя всегда был пунктик насчет баб, — оскалился Рёф. — Или тут другое? Ты до сих пор развлекаешься с ней? Или она с тобой?

— Осторожнее со словами.

— Я лишь не хочу плохо кончить из-за того, что ты кончаешь хорошо.

Марк неприятно ухмыльнулся, и Анне стало не по себе. Да, слепая ярость может и осталась в прошлом, но если долго просить, то Марк может вспомнить себя прежнего. В деталях.

— Я понял, ты хочешь крови, — он кивнул и толчком отпихнул от себя Рёфа, отпуская его руку. — Хочешь обострять.

Следом Марк отшатнулся от них и прошелся в центр комнаты.

— У меня был четкий простой план, — бросил он куда-то себе под ноги. — У меня был договор с органами. И у меня был свидетель, которого я контролировал, даже сейчас она скажет всё, что потребуется, потому что за ее приятелем день и ночь следят мои люди. Она на крючке.

Пальцы Рёфа все-таки нащупали ее горло. Она видела, как шаг за шагом отдаляется Марк, и чувствовала, как Рёф медленно усиливает хватку, заставляя судорожно хватать последние позволенные капли воздуха.

— Попроси его, — чужие губы дотронулись до мочки ее уха.

Он отпустил на мгновение, но тут же сдавил вновь, еще злее.

— Ну же, он поможет, — вкрадчивый влажный шепот.

И удушье. Маленький захлебывающийся глоток. И снова удушье.

Больной ублюдок. С больной забавой.

Анна с трудом удерживала внимание на комнате, на свете продолговатых ламп, который вдруг стал нестерпимым и раздражающим и начал размывать обстановку, небрежными мазками смешивая всё вокруг.

— Но это же так скучно и пресно, — добавил Марк. — Надо непременно раскрасить всё красным.

Ей же отмерили еще глоток и подарили еще один шанс позвать его. Она сцепила зубы и не отводила глаза от силуэта Марка, темной расплывающейся точки…

— Что же, давай сыграем по-твоему, — голос Марка резанул ледяной интонацией.

Вот оно, сейчас… Она угадала резкое движение Марка и оглушающий звук, который заставил зажмуриться. Выстрелы прогремели прежде, чем Анна смогла осознать произошедшее. Всего на мгновение, Рёф неожиданно расслабил пальцы, и она вдохнула полной грудью, приходя в себя. Следом увидела Марка, он с искривленным от ярости лицом уверенно приближался и сжимал в руке пистолет, который смотрел в пол. За его спиной, у той самой доски, неподвижно лежали двое, а выживший стоял у двери и держал палец на курке.

Когда на шум прибежали еще двое охранников, они замерли в нерешительности, оглядываясь по сторонам. Все ждали приказа, но Рёф молчал, не отрывая взгляда от Марка. Она ощущала ровное дыхание мужчины, казалось, стрельба Марка не произвела на него никакого впечатления. И его даже не смущало, что тот с оружием в руках уже был в паре шагов.

— Хочешь, чтобы я выстрелил еще? — Марк завелся, в его глазах зажегся больной огонек.

И Анна подумала, что он, наверное, впервые за долгое время вновь попробовал вкус крови. И в следующую секунду ощутила жар и холод. Обжигающая рука Марка грубо впилась в ее тело и притянула к себе, и она животом натолкнулась на дуло пистолета. Она вздрогнула, но Марк не остановился, продолжив целиться в нее. И он даже не взглянул на нее.

— Я выстрелю, — сказал он Рёфу, — и от моего плана не останется ничего. И тогда я вернусь в бизнес и верну всё, что отдал тебе. Ты действительно хочешь этого?

Еще пару дней назад она сама бы поверила ему. От него потянуло той же сумасшедшей решительностью, что и от Рёфа. Когда никаких "если" и "но" и любая цена оправдана. И Анне было больно вновь узнавать его таким. Нестерпимо и пронзительно, она сама не ожидала столь сминающего вала.

Рёф выждал паузу, а потом протяжно рассмеялся. Он отпихнул Анну от себя и уселся на металлический стул.

— Моли небеса, чтобы спецы уложили хоть парочку твоих, — протянул он, отсмеявшись, — а то ты опять будешь мне должен.

— Уезжай, — Марк чуть смягчил тон, — оставь мне одну машину. Я вызову помощь и скажу, что меня с ней вывезли сюда, но я застрелил охрану.

Рёф кивнул в задумчивости, ему определенно не нравилось, что они вывернули на рельсы, проложенные Марком, но и предложений лучше у него не нашлось.

— Аккумулятор в кармане у подстреленного, — сказал Рёф, вставая. — Дай мне полчаса.

— Хорошо.

— И, Марк, заметь, я держал себя в руках сегодня.

— Когда перестрелял всю…

— Быстро и без лишних зверств. Ты знаешь, каким я могу быть.

— И?

— Доверия нет, но пусть будет понимание. Сделки совершены, но пока не все винтики закручены, нам придется терпеть друг друга.

Марк кивнул, и они молча распрощались. Волна схлынула, порычав напоследок заведенным дизельным мотором, но напряжение никуда так и не подевалось. Анна осталась с Марком, боясь поднять на него глаза. Он схватил стул и развернул его, зацепив ножками бетонный пол и неприятно царапнув слух.

— Сядь, — приказал он.

Она поняла зачем, Марк не хотел, чтобы она смотрела на тела, тем более раз она уже зацепила красные разводы неосторожным взглядом. Только от его грубого голоса стало хуже. Он не мог молниеносно перестроиться, забыв недавний расклад, и все ждал, что без предупреждения разыграют второй тур. Подтверждая ее догадки, Марк достал и проверил обойму. Потом пошел к телам, и по шорохам она поняла, что он быстро обыскал одежду, после чего вернулся к дивану. На мягкое сиденье упали еще три пистолета, нож и аккумулятор. И он всё молчал…

— Марк…

— Ты в порядке? — спросил он холодно.

— Да.

Он кивнул, будто на этом стоило и закончить разговор. Потом снял с руки часы и положил их на спинку дивана. Анна видела, что он ушел глубоко в себя и старался не замечать ее. Наверное, он выдохнет, только когда…

— Я проверю улицу.

Он вышел, и Анна осталась одна. Так когда? Когда новый Костюм приедет со спецами? Или когда Север организует три кольца охраны? Или когда он убьет Рёфа? Что Марк убьет его, она больше не сомневалась. Рёф не из тех людей, которых можно подпускать к себе, и Марк тогда ужасно сглупил. Хотя она верила, что у него не оставалось запасного варианта.

Она поднялась со стула и прошла к дивану. Опустилась на старательно продавленное сиденье, и рука сама набрела на рукоять пистолета. Отрезвляющий холод и тяжесть металла. Подумалось, что она знает, как вытащить обойму, как перезарядить и как прицелиться. Она отчетливо увидела перед собой недовольное лицо Виктора, черт… Она хотела бы вспоминать о брате при других обстоятельствах, но именно он учил ее стрелять, недолго и так и не добившись прилежания. Как и успехов. А теперь при виде оружия она обречена слышать два хлопка и видеть лицо Марка, сосредоточенное, искаженное, мертвое…

— Анна!

Она не заметила, как он вернулся. Оказавшись рядом, он отобрал оружие и, разобрав его, отшвырнул подальше.

— Машину оставили? — она не придумала, что сказать еще.

— Да, без сюрпризов.

Марк сел рядом и откинулся на спинку, запрокинув голову. Только его руки были все так же напряжены, почти сжаты в кулаки и, скорее всего, он прогонял в голове один возможный сценарий за другим. И Анна вдруг подумала, что он ошибся, заплутав и сбившись с трудом найденной дороги, еще год назад. И теперь всего лишь хотел повернуть назад, спешил, чувствуя, что уходит время, ошибался и безрассудно затягивал удавку. Иногда огрызался, иногда отвоевывал, но по итогу… Что будет теперь? Как плохо?

Она осторожно взглянула на него и заметила отрешенный взгляд, которым Марк изучал потолок.

— Он поверил? — спросила Анна.

— Не знаю. Но дело очень усложнится, если он поймет, что ты…

Марк остановился, задумавшись, но нужное слово не приходило к нему.

— Не чужая, — подсказала она.

Не чужая. И он не чужой. Год оказался пустяком и мгновением. И непозволительный вопрос наливался голосом… Почему она тогда дала оттолкнуть себя и не прочитала его? У нее была злость и разодранная до крови рана предательства и унижения, чтобы постараться забыть его. У него же не было ничего.

— Я нужна тебе, — произнесла она.

Или какая-то часть ее… Но Анна все-таки не удержала слетевшие признанием слова. И внезапно почувствовала, что выдохнула сама. Наконец.

Марк внимательно посмотрел на нее. До самых глубин и насквозь. Так, как смотрел только он. И ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы он никуда не звонил. Никогда.

 

Глава 16

Обнаженные

Они уехали без звонка. Марк сказал, что увезет ее отсюда и больше ничего. Ничего и не требовалось. Перемена случилась, и она приняла ее.

Он так и не включил телефон, и явно нервничал, находясь в чужой машине. Марк проверил самые очевидные места, и вряд ли найдется недоумок, берущий на дело машину с трекером, но стопроцентная уверенность отсутствовала, и ему было не по себе. К счастью, холостая машина, как назвал ее Марк, оказалась на месте. Анна не стала спрашивать, догадавшись, что такие машины "на всякий пожарный" разбросаны по всему городу и ждут несчастных стечений обстоятельств. Ключи отыскались над передним колесом, а внутри в бардачке — наличные и два телефона.

— Надо все-таки позвонить Северу, — сказала Анна.

— Он сейчас не ответит, — Марк вставил симку и пробежался по списку контактов.

— И что с ним?

— Думаю, на допросе.

Анна отвернулась и попыталась отогнать рой тех самых воспоминаний. Кто знает, может быть, Костюм был вежливым педантом с щадящими методами…

Марк отправил несколько сообщений. И по его сосредоточенному лицу стало ясно, что он выбрал тропу и теперь собирался шаг за шагом продвигаться по ней. И еще он выторговывал передышку. Он не хотел сейчас вручать себя дознавателям и не хотел отпускать ее. А ее, скорее всего, вновь ждала пыточная комната ожидания или же знакомство с очередным держателем толстых папок.

— Пригнись, чтобы тебя и видно не было, — посоветовал Марк.

И Анна легла на заднее сиденье, поджав ноги. Она закрыла глаза и провалилась в полусонные беспредметные размышления. Иногда она явственно чувствовала взгляд Марка, он скользил по ее лицу, вокруг которого сбились волосы, и его дыхание замедлялось. Он словно отвлекался от бури и понимал, что хоть что-то складывается правильно. Ведь она рядом. Толика тишины и спокойствия.

По нахлынувшему шуму, она поняла, что они вернулись куда-то поближе к городу. Осторожно приподнявшись на локте, Анна вскоре разглядела ровные ряды современных коттеджей. Отъехавшие в сторону автоматические ворота впустили их в гараж, в котором со звонким щелчком заработало освещение.

— Приехали, — сообщил Марк и посмотрел на нее через плечо.

Вот этот взгляд она и чувствовала.

— Бесконечные дома, — выдохнула она.

— Так всегда, когда бежишь.

Он улыбнулся, стараясь стереть некстати вырвавшиеся слова. И, выйдя из машины, обошел ее и открыл дверцу.

— Но этот приятный, — добавил Марк и повел ее внутрь.

Анна шла за ним и почти не смотрела по сторонам. Она с каждым шагом угадывала, как нарастает напряжение.

— Я любила наш дом, — призналась она.

Его уже можно было ощутить в воздухе и нырнуть рукой, провести пальцами по тугому скрученному ожиданию. В гостиной, безликой и светлой, какие обычно встречают в отелях, Марк остановился у барной стойки и стянул с себя пиджак, что тут же оказался рядом с бокалами на высоких ножках. Анна подошла ближе и дотронулась до мягкой темной ткани. Она еще хранила его тепло.

— Что-то не так?

Марк заметил ее задумчивость, хотя сам выглядел придавленным. Это как долго идти к финишной прямой и мучительно искать силы на последний шаг.

— Сними рубашку, — попросила Анна и перевела взгляд на его пальцы.

Крепкие и длинные с очерченными костяшками, никакой утонченности, только сила, настоящая, сминающая… Эти пальцы набрели на пуговицы и одним невесомым движением скользнули от одной к другой. Он протянул ей свою рубашку, и Анна смяла ее и бросила под ноги. А потом шагнула к нему и дотронулась до его груди. Легонько провела, едва касаясь подушечками пальцев и словно припоминая забытые ощущения, очертила плечи и мускулистые руки. Марк шумно выдохнул и дернулся, но все-таки поймал порыв сократить прелюдию. Он остался стоять перед ней, скованный осторожной лаской и запахом ее кожи.

И она встала на носочки и прикоснулась губами до его ран. Два шрама на плече… Она помнила, как затягивались ранения и как забывались выстрелы.

— Анна, — шепнул Марк.

— Тише, — она подняла руку и закопалась в его волосах.

Нашла его губы, легкий поцелуй, который скорее обещал, чем что-то давал. Но голова закружилась и его близость вдруг резанула до самого нутра, добравшись до самых первых его прикосновений. В голове стало тесно от мыслей и обрывков прошлого: мимолетные крупицы, как тепло рук, вкус губ… Она внезапно вспомнила так много, не картинками, а теплой волной из отголосков фраз и касаний, что затопила без остатка.

Анна поймала его взгляд и кивнула. Он мог отпустить себя, свою жажду и желание. И Марк подхватил ее и шагнул к дивану. Незаметным движением она оказалась на мягких подушках, он склонился над ней и поцеловал, глубоко и жадно, словно еще не верил, что всё не оборвется в следующую секунду. Его пальцы набрели на ее шею и надавили, заставив поднять лицо, после чего его язык скользнул еще глубже… Потом он поцеловал подбородок и медленно спустился ниже, оставляя горячие отметины от прикосновений.

Анна совершенно потеряла себя и задвигалась рвано и инстинктивно, тело само тянулось к нему, наталкивалось и сжималось. Невыносимо долго или только вчера… когда он касался ее, заставляя так дрожать и извиваться? Время столкнулось и потеряло ориентиры, кажется, он был всегда, его дыхание вместо воздуха, его сбившееся опаляющее кожу дыхание… И его руки. Освобожденные и вспомнившие свою власть, они плавили и сминали. Он расстегнул платье и крепко сжал талию, сильными пальцами растирая ее кожу.

— Малыш, — приглушенный голос наплыл откуда-то сверху, и она со стоном зажмурилась, чувствуя нестерпимую ласку между бедер.

Звякнула застежка ремня, и Марк оказался совсем близко. Он подтянул ее под себя и осторожно надавил, зная, что она любит ощущать его тяжесть. Она хотела быть уязвимой рядом с ним, хотела отдаваться и жаждала бесконтрольной грубой, а следом невесомой ласки. Всё, как прежде.

Мужские пальцы вновь коснулись ее щеки. Марк нежно погладил, проведя от виска до раскрытых губ. Его большой палец проник вглубь и надавил, и Анна крепко обхватила его ртом и провела языком, облизнув. Остальные пальцы сомкнулись стальным капканом на подбородке. Болезненно… Он что-то влажно зашептал над ухом, и его горячее дыхание запуталось в ее растрепанных волосах. Она не могла различить слов, но угадывала грязную интонацию, по которой соскучилась. Черт, его слишком много, уже слишком… Она вот-вот наполнится той самой дрожью от одних его слов, неразборчивых и грубых.

Он сильнее вдавил ее в диван рукой, которой впился в лицо и не позволял пошевелиться, и его локоть уперся в ложбинку между грудей… Марк чуть приподнялся и толкнулся. И она почувствовала его в себе. Пара жестких движений, и она потеряла остатки комнаты, всё вдруг рухнуло, остался только его жар и мольба не останавливаться, которая сама сорвалась с ее губ. И неясные мутные образы, которые распаляли и заставляли яростно сцеплять пальцы и судорожно искать ртом его губы. Тело завибрировало, сжимаясь вокруг его плоти, и она нечаянно царапнула его, вздрогнув особенно пронзительно, и следом обессиленно откинулась на подушки.

Всё, как прежде.

Марк лег рядом и обнял ее, обхватив за плечи. Его губы уткнулись ей в висок, и она слышала, как успокаивается его дыхание. Как сходит волна. Она перехватила его руку и вытянула перед собой. Ее собственная рука едва доставала до его кисти и была вдвое тоньше. Сама хрупкость, пусть и обманчивая. Неудивительно, что ему потребовалось время, чтобы научиться обращаться с ней. Она развернула его руку и не спеша провела пальцами по продолговатому шраму от осколка стекла.

— На твоем теле мой страх, — сорвалось с ее губ.

Странные слова. И мысли.

— Вот за это, — шепнул он.

Анна подняла лицо и с вопросом посмотрела на него.

— Твои жесты, чудные и сумасбродные. Когда ты хочешь сделать больно, то режешь до крови. Но, если открываешься, то без полутонов.

— Ты такой же.

— Да, малыш.

Анна затаилась в ожидании, когда он сам последует своим словам. Что именно он "вот за это"?

— Ты знаешь, — спохватился он.

Черт, она упустила свой шанс вырвать признание, рассмеявшись его неуклюжему бегству. Он улыбнулся куда-то ей в волосы и тихонько поцеловал. Да, теперь она в его руках, и те слова из него не вытащишь и раскаленными щипцами. Полутон за скобками.

Когда пришло время подниматься, Анна подхватила смятое платье и невольно усмехнулась. Как глупо одеваться, когда они давно видят друг друга насквозь. Они обнажены и беззащитны.

— Ты вернешься, — произнесла она, припомнив даже интонацию Марка. — Ты правда был так уверен?

— Тогда нет, — он качнул головой и сел рядом, скользнув оголенным плечом по ее коже.

И стало ясно, что ей еще потребуется время, чтобы вновь привыкнуть к этим мимолетным случайным прикосновениям. Внутри каждый раз чиркала искра.

— А когда?

— Когда ты сказала мне в лицо, что любишь его. Напомнило самовнушение.

Она кивнула и отвернулась, но Марк не дал ей уйти в размышления.

— Ты не будешь думать о нем, — произнес он уверенно и безапелляционно.

И она подумала, что он уже научился читать ее мысли, что ему стоило освоить и контроль. Быть может, она даже бы позволила, чтобы не мучить себя.

— Ты моя. И точка.

Теперь точка. Но прошлый раз сбилась не она…

— Не забывай об этом, — ее голос вдруг истончился и прозвучал резко.

— Никогда.

В следующий час она узнала, что это дом Нечетного, купленный на черный день через подставные фирмы. Что наверху отличный душ и две спальни с нетронутым запакованным бельем приятных спокойных расцветок. И что срок годности на банках продуктового запаса пока не добрел до запрещающих дат.

Марк все-таки нашел проклятый переключатель, и электрическая плита начала отдавать тепло. Он молча следил за ее нехитрыми манипуляциями и размышлял о чем-то своем. Перед ним лежал телефон, и, казалось, что он ждет звонка.

— К вечеру приедет пара ребят, — бросил он, очнувшись. — Надо будет записать видео…

Анна резко повернулась и впилась в него глазами.

— Не такое, — и он поднял руки, — нужно показать, что ты жива. Я не собираюсь отдавать тебя, буду напирать, что из-за их отменной охраны мы оба чуть не погибли.

— Ты не сдашь Рёфа?

— Пока нет.

Пока. А потом поздно будет, да и некого.

— А почему не приехать Нечетному?

— Он тоже у них. Но их скоро отпустят, я дал весточку.

— Они в порядке?

— Пока не знаю.

Опять пока.

— И, пожалуйста, теперь прислушивайся к Северу, — не удержалась Анна.

— Мне и так скоро терпеть его нотации…

— И по делу.

Марк нахмурился, но спорить не стал. Анну же вновь кольнула тревога. Она разучилась верить в счастливые стечения, и подсознательно ждала очередного потрясения. Особенно после того, как судьба расщедрилась на сегодня, обернувшееся их спасением и их обретением… Так не бывает. Скоро, да, совсем скоро, постучат и попросят погасить счет. Она гнала эти мысли, но выходило скверно. Кто-то всегда обречен платить за рассвет… пусть и чужой.

 

Глава 17

В черное

Севера привезли ближе к пяти вечера. После того как звонок, наконец, случился, Марк быстро направился в гараж, не сказав ни слова. И оттуда уже вернулись трое ребят, которые и внесли Севера. Анна махнула на кушетку и подошла ближе.

— Врач уже смотрел, — она узнала голос Нечетного, который вошел в гостиную вместе с Марком.

Анна оглянулась и заметила рассеченную переносицу, но в остальном Нечетному повезло. И он стоял на ногах.

— Сказал, нужен покой и присмотр, — продолжил он, — и еще часа три ему будет очень херово.

Север бредил. Рубашка была застегнута всего на две пуговицы, оголяя торс, и она увидела, что его, к счастью, не изувечили. Но его накачали какой-то дрянью, он толком не понимал, что происходит, и едва мог шевелить головой. Его мутный взгляд бесцельно гулял по комнате и лицам, и он то и дело подергивал плечами, будто где-то на подсознании встал на повтор простейший инстинкт.

Марк подошел вплотную и дотронулся до плеча брата, осторожно сжал и встряхнул. И Север качнул головой, пытаясь сфокусироваться на лице Марка.

— Жив, — хрипя и заплетаясь, протянул Север.

— Да, я жив, — кивнул Марк, — а вот ты не очень.

Север не смог больше удерживать на нем внимание. Взгляд потерял цель и осознанность, и его вновь забрала волна. Тогда Марк отпустил его и повернулся к Нечетному.

— Я сам буду жрать свою наркоту, — со злостью бросил Марк. — Таково послание, да?

— Скорее предостережение, — ответил Нечетный.

Марк жестом отослал ребят, и Анна заметила, как один из них оставил на столе аптечку. Внушительную, как у скорых карет.

— Присмотри за ним, — сказал ей Марк.

Анна кивнула и не стала спрашивать куда и надолго ли он. Марк вышел, забрав Нечетного, и вскоре заревели моторы и иномарки сорвались в путь. Приглушив свет, Анна вернулась к кушетке и с трудом заставила себя вновь оглядеть его, придирчивее… Жестокое открытие не заставило себя ждать. Она поправила сбившийся ворот и наткнулась на красные полосы, которые впечатались в истерзанную кожу. Его душили.

Она зачем-то представила себе нехитрую пытку, что повторяли с изуверским упорством. Вспомнила ту комнату, отрешенные скучающие лица и холодный голос, требующий ответов, угрозы и отчетливо читающееся право на их исполнение… Болезненная судорога свела пальцы, и она неосторожно дернулась. Север уловил прикосновение и нашел силы, чтобы поймать ее руку и скрутить в узел. Она едва не упала на него.

— Кто ты? — выдохнул он.

Он то приходил в себя, то совершенно терялся.

— Всё хорошо, — шепнула Анна, — ты в безопасности.

Север заколебался, впившись в нее воспаленными глазами, но все-таки признал ее голос. Она же заметила лопнувшие сосуды…

— Прости, — он отпустил ее пальцы, и его рука тут же безвольно упала вниз.

Он был смертельно бледен и измучен. И Анна вдруг подумала, что должно быть врачу пришлось откачивать его. Потому что Север не походил на забывшегося желанной дозой, скорее на едва спасенного после передоза. И теперь лишенный всех ресурсов организм копил крупицы сил.

— Я только взгляну, — предупредила она.

И коснулась его кисти. Как она и ожидала, вена оказалась исколота.

— Не надо, — глухо отозвался Север. — Уйди.

— Тебе холодно? — она легонько коснулась его лба.

Но он вновь отключился, провалившись в беспокойное забытье. Он ворочался, вздрагивая, и неразборчиво шептал, ругаясь с кем-то. Анна все-таки укрыла его и устроилась на полу. Она положила голову на край кушетки и неотрывно смотрела на него, ловя каждую судорогу и каждое проклятье. Мысли крутились вокруг того, что могло быть и хуже. Его только измучили, а могли искалечить, могли не отпустить… Да, отличная мантра. Но других не выходило. Она просто надеялась переждать шторм, ведь когда-то всё закончится. Утихнет.

Анна иногда касалась его запястья и проверяла пульс. И смотрела на часы, суммируя минуты, что он спал. Через час с небольшим он резко дернулся и кинулся ладонью к собственному горлу, будто хотел закрыться.

— Север, — Анна дотронулась до его бедра.

Он открыл глаза и посмотрел на нее сверху-вниз. Так яростно и возбужденно, что захотелось отвернуться. Его пронзительный от природы взгляд заострился до предела, буквально разрезая воздух. И он резал ее, вновь не давая отбиться от мыслей, насколько тяжело ему пришлось.

— Всё кончилось, — напомнила она.

Он не поверил и оглянулся по сторонам. Тогда Анна поднялась и села рядом с ним, поймав его ладонь, которая так и застыла у горла. Она мягко провела по длинным пальцам и улыбнулась, чтобы унять его тревогу. И он действительно оттаял, плечи расслабились, и он опустился на подушку.

— Ты одна? — прохрипел он.

— Не знаю, никого не видно.

— Позови. От меня толку…

Анна накрыла рукой его губы.

— У тебя одна забота — отдохнуть.

Еще час сна. Она различала шорохи за спиной, кто-то из охраны копошился на кухне, а вот Марк так и не вернулся. За окном стемнело, и гостиная погрузилась в убаюкивающий полумрак. Мысли сами замедлились, и ей стало спокойнее, хотя обычно в такие минуты раздумья мрачнели вместе с видом за окном. Анна отлучилась, чтобы найти одежду и полотенца. Возвратившись, она едва успела поймать Севера, который пришел в себя и упорно прилаживал стопы к полу.

— Далеко собрался? — она ухватила его за локти, склонившись над ним, и не дала оторвать тело от подушек.

— Я хочу сесть.

Кажется, он вспомнил себя. Слабость читалась в каждом движении, но речь стала связной и голос налился силой. Еще чуть-чуть и он начнет спорить и отбиваться.

— Тебя затошнит, — предупредила Анна.

— Уже. И я весь мокрый.

Север извернулся и смял край рубашки, протер лоб, который покрылся испариной. Получилось не очень, рубашка уже успела пропитаться, да и его кривые движения не добавили результата.

— Уж потерпи немного заботы, — Анна подобрала оброненное в спешке полотенце.

Осторожно обтерла его лицо и вновь набрела взглядом на раны на шее. Они блестели и должно быть жгли.

— Подожди, — она дотянулась до графина с водой на столике и намочила полотенце. — Будет неприятно.

Север скривился, но накатившая тошнота явно заботила его больше. И Анна, пользуясь затишьем, разрезала ножницами его рубашку вдоль рукавов, откинула лоскуты светлой ткани и мягко провела свежим полотенцем по его рукам и торсу.

С чистой майкой оказалось сложнее, его пришлось тревожить и двигать. Но он послушно просунул голову и помог с руками, которые слушались с трудом. Прическа сбилась, и волосы глупой челкой наползли на его лоб. Анна не удержала усмешки, ему безумно не шло. Она смахнула челку наверх, закопавшись в его волосах, мягких и тонких… Даже волосы у них были разные.

— Вы точно братья? — Анна щедро улыбнулась.

— У нас разные отцы, — он сразу понял, о чем она.

— И каждый пошел в своего.

Она расправила черную майку и вновь укрыла его одеялом. Протянула стакан с водой, но он сделал всего пару глотков.

— У меня ее глаза, а ему достались губы, — вдруг произнес Север.

И Анну унесла мысль, как мало она знает о их прошлом. Марк почти ничего не рассказывал, будто боялся нагружать неприятными деталями. Лишь обмолвился однажды, что матери уже нет лет пять, что она похоронена на маленьком кладбище неподалеку и что он иногда навещает ее.

— Я хотела бы увидеть ее, — призналась Анна, — хотя бы фото.

— Он не любит, когда…

Север тяжело выдохнул и ушел глубоко в себя.

— Она воспитала Марка, — все же продолжил он, — отца он никогда не знал и не искал. Я же, наоборот, рос со своим. У них не сошлось, и я видел мать раз десять, наверное.

Пропасть между ними ширилась. Им достался один стержень, но первые года, самые главные и определяющие, сложились слишком по-разному.

— Мой отец предлагал помощь, они трудно жили, но у нее был очень сложный характер…

Это видимо тоже досталось Марку.

— Он жив?

— Да, всё отлично.

И Север закрыл глаза, недолгий разговор забрал слишком много сил.

— Я еще посплю, — шепнул он.

— Конечно.

— И я в порядке, Анна. Не дежурь.

— Тебе будет плохо с переменным успехом еще дней пять.

Он лишь улыбнулся на ее колкость.

— Пустяк, в общем.

Спорить было бесполезно. Даже она видела его в худшем состоянии, а сколько она не видела.

Каким-то чудом она тоже провалилась в сон, всего минут на десять. По окнам пробежала световая волна от фар, Анна поднялась и, отодвинув шторы, увидела, как черный седан зарулил в гараж. Вернулась только одна машина. Она прекрасно понимала, что надо потерпеть и не лезть со своим раздражающим беспокойством, но ноги сами направились к лестнице.

Толкнув дверь в гараж, Анна попала в самый разгар гнетущего молчания. Марк стоял у капота и сосредоточенно изучал свои ладони, которые застыли на блестящем на ярком свету металле. Двое бойцов замерли в нерешительности, боясь даже выдохнуть. Анна махнула им, чтобы они шли прочь. От греха подальше.

Когда они поспешно удалились, она шагнула к Марку, но он вдруг резко развернулся и обрушился на полку на стене. Инструменты с грохотом полетели на бетонный пол, заставив поморщиться от противного царапающего звука. Марк замахнулся, собираясь впечатать кулак в кирпичную кладку, но Анна ухватилась за его запястье и удержала. Хотя скорее его отрезвило само прикосновение, и он справился с бессмысленным порывом.

— Я в порядке.

Да, все тут в порядке.

— Как скажешь, — Анна отпустила его руку и вдруг заметила капли крови на его рукаве.

Манжет пропитался насквозь.

— Я еще удачно увернулся, — зло процедил Марк, угадав направление ее взгляда.

Правда, его раздражения хватило всего на мгновение, и он поморщился, пожалев о собственных словах.

— Я не хотел, — добавил он.

— Тебя захлестывает.

Он кивнул и не стал прятаться.

— По-другому никак, — сознался Марк.

— Теперь никак.

Странно, как легко она приняла расклад на этот раз. Она и не думала цепляться за обманчивые значения, принятые в других вселенных. Здесь заведено так, как заведено. Если хочешь выжить, если хочешь отбиться и найти дорогу на выход, белое надевать очень глупо.

— Тебе надо переодеться, — сказала Анна спокойно.

Марк внимательно посмотрел на нее, удивившись той же легкости. А потом набрел на причину.

— Как он? — спросил он и, отпихнув ногой короб с отвертками, шагнул к выходу.

— Уже лучше. Отходит от препаратов.

— Когда он встанет на ноги?

— Он тебе нужен?

— Очень.

Его напряженный взгляд говорил о том же. Он нуждался сейчас в каждом, а уж Север давно стал джокером в его команде. Как сказал Рёф? Север изобретателен? Он чертовски изобретателен и хладнокровен. Он дополнял Марка, и он мог уравновешивать и направлять его. Нечетный претендовал только на роль приближенного исполнителя, Севера же Марк был готов выслушать даже с кардинально противоположной точкой зрения. Логика и сдержанность, которых Марку всегда недоставало. Он привык брать штурмом и доводить до крайностей, только, судя по последнему дню, Рёф мог похвастаться тем же огненным набором сумасшествия, но без каких-либо отягощений. Ему нечего было терять. Он только вернулся в бизнес и не собирался отдавать и сантиметр вновь приобретенной власти, не обращая внимания на цену. Марк же был вынужден действовать с оглядкой. Да, Северу сейчас совсем не время лежать при смерти.

— Дай ему еще день, — попросила Анна.

Марк кивнул и поймал ее ладонь.

— Ты выглядишь уставшей.

— Значит я всего лишь зеркало. Потому что ты тоже измотан.

За спиной кто-то деликатно откашлялся. Анна отступила в сторону и заметила у входа охранника с рацией в руках.

— Босс, — обратился он.

— Слушаю.

— Наружка отзвонилась. Машина того парня так и осталась на рабочей парковке. Они проверили здание, но он исчез. Дома тоже нет.

Анна повернулась к Марку.

— Что за парень?

Хотя уже догадалась. Знала наверняка.

 

Глава 18

Выверенная орбита

Анна забралась на мраморную столешницу, что обхватила слепящую белизной раковину. Север держался одной рукой за ее край, а второй пытался налепить лейкопластырь на переносицу. Анна считала, что разбитый еще при первом допросе нос не главная его проблема, но он был слишком сосредоточен. И стал раздражителен из-за боли и накатывающей слабости, так что она решила не трогать его лишний раз. Хотя и держала руки наготове, и с опаской косилась на вешалку у двери ванной комнаты. Если он вдруг накренится и рухнет в ту сторону…

— С этим можно что-то сделать? — процедил он.

На его глазных яблоках можно было разглядеть схему метро с исключительно красными ветками.

— Нужны капли и сон, Север.

— Сон уже был.

Анна молча подцепила небольшой пластиковый пузырек, который среди прочего лекарственного богатства стоял у зеркала.

— Давай я, — как можно мягче предложила она.

Север обреченно кивнул и наклонился к ней.

— Наверх, — Анна ткнула пальцем в потолок, направляя его взгляд.

Несколько капель прозрачной жидкости заставили его часто заморгать и поморщиться. Он закрыл глаза и тут же потерял равновесие, на ощупь шагнул в сторону, пытаясь поймать свое тело, но Анна каким-то чудом удержала его. Ее руки впились в его запястье и плечо и дали точку опоры.

— Одна ночь — это очень мало, — Анна угадывала хромированный циферблат за его спиной, на котором стрелки добрели только до шести утра.

— Мне нужно сесть, — согласился Север.

И, не долго раздумывая, опустился на черный кафель пола.

— А еще лучше лечь, — Анна соскользнула вниз и устроилась рядом с ним.

Север умолк, и она не хотела тревожить его. Но тишина так и норовила загнать ее в тесную душную комнатку размышлений. Марк до сих пор не звонил, и она ничего толком не знала. Только гадала и изо всех сил уговаривала себя не накручивать, и еще пыталась отвлечься рядом с Севером. Ему нужна была забота, а ей действие.

— Что-то случилось? — спросил Север.

Анна кивнула, удивившись, что даже в таком состоянии он всё подмечает.

— Максим, — его имя далось с трудом, застревая в горле, — он пропал.

Север ничего не сказал, только положил руку на ее колено и тихонько сжал.

— Он жив, — произнес он, дождавшись, когда она выдохнет.

— Да? — она с проснувшейся надеждой посмотрела на него, будто Север не стал бы утешать просто так.

— Он ничего не знает, его нет смысла устранять.

— И что тогда?

— Шантаж, Анна.

Примерно то же самое она говорила себе, и Марк еще вскользь перед отъездом бросил, что это, скорее всего, шалости спецов. В этом был смысл, и она приняла его версию, самым наивным образом поверила в нее, чтобы продержаться эту ночь и этот день.

— Тебе бы самой поспать.

— Нет-нет-нет, мы не будем меняться ролями.

— Видишь, сиделок никто не любит, — усмехнулся Север.

Он настойчиво убеждал ее, что сделан из железа. Его выносливость невозможно было списать на одну молодость или на содержание аптечки, половину препаратов которой она никогда не видела и слепо доверяла предписанию их врача. Хоть в чем-то она не ошиблась тогда, он действительно чертов кремень.

— Странно, — протянула Анна, — Марк постоянно лезет на рожон, и на нем почти не царапины.

Что такое два ранения, когда даже ночью оружие под рукой? И они случились недавно, до того ему удавалось уворачиваться. Хотя страшно подумать, каким резким и несносным Марк был двадцатилетним. Третье же ранение он нанес себе сам.

— Судьба любит некоторых, — Север потер раздраженные глаза, и Анне пришлось останавливать его, она молча подхватила его ладонь и убрала от лица. — На мне не было бы и царапины, если бы решения принимал я. Наверное.

Это "наверное" обреченным тоном рассмешило ее. И он тоже улыбнулся.

— Да, некоторых судьба не привечает, — согласился он.

Анна чувствовала, как заполняется пустота в ее сердце, теплая мягкая волна… Теперь все складывалось правильно. Север занимал отведенное ему той самой судьбой место. Отведенное после смерти брата.

— И я искал момент, чтобы попросить прощение, — его тон переменился, налившись серьезностью.

— Нашел? — Анна же хотела сохранить прежнюю интонацию.

— Я не должен был…

— Я всё знаю, Север.

Он умолк на минуту, пытаясь справиться с болезненными судорогами, что впились в его ноги. Анна поднялась и набрала стакан воды, после чего заняла им руки Севера, бесцеремонно втиснув между пальцев. И начала растирать его ноги, расслабляя скованные мышцы.

— Я много времени провел в палатах, — продолжил он, — а там только и занятие — думать и обдумывать.

Она подняла голову и посмотрела в его глаза. Хорошо, если ему так важно всё произнести вслух.

— Я использовал тебя, — он выбрал хлесткую формулировку, — меня понесло…

— Как и меня.

— Я понимал, что делаю. Многие фразы говорил специально, я хотел отобрать и сделать ему больно.

— В этом мы нашли друг друга, — Анна улыбнулась, — теперь же мы искренне хотим ему помочь.

Север кивнул, и, кажется, наконец, поверил, что минувшее между ними не тревожит ее. Она не держала зла, хотя, будучи большой девочкой, со временем увидела все его ходы и уловки.

— Планета все-таки крутится вокруг него, — выдохнул он, повторив ее легкую улыбку.

— Главное, не говорить ему.

— Он знает.

Да, он знает. И Анна подумала, были ли у Севера подобные разговоры с Марком. Ведь как-то они набрели на доверие.

— Позови кого-нибудь из ребят, я все-таки приму душ.

Она сделала, как он просил, найдя в гостиной громилу, не уступающего Северу в росте, и отослала его на подмогу. Потом собрала разбросанные полотенца и кинула их на кресло, решив заняться стиркой. Да, простые движения, простые задачи… Это помогает. Она поднялась на второй этаж и шагнула к спальне. Кочующая вслед за ней сумка уже стояла в углу у тумбы, может если разобрать и развесить вещи, удастся задержаться здесь…

Она вдруг заметила пиджак и сотовый Марка на столе. Он вернулся. Следом из ванной послышался шум воды. Наверное, он окончательно вымотался и не стал искать ее.

Она открыла дверь и вошла внутрь. Его одежда валялась, разбросанная по полу. Взгляд наткнулся на поблескивающие мутным светом пуговицы, которые Марк вырвал с корнем… Злой поток массировал его обнаженное крепкое тело, он не закрыл дверцу и капли летели на кафель. Она шагнула по мокрому полу к нему и остановилась у стекла, по которому била вода, размывая его силуэт.

— Марк, — позвала она.

Он оглянулся и увидел ее. Без слов протянул руку, и она вдруг оказалась рядом с ним, под теплым дождем и его сминающим взглядом.

— Я без сил, — сознался он.

Конечно, он не сомкнул глаз.

— И мне придется вновь уехать. Отвезу те фотографии.

Ночью охранник сделал пару снимков ее рядом с Севером. Видимо, состояние Севера могло сойти за сегодняшнюю газету.

— А нельзя отослать?

Она хотела задать совсем другой вопрос, но не решалась.

— Мне уже пора показаться. Разговора все равно не избежать.

— Тебя отпустят?

Одежда промокла насквозь. И он, сам того не замечая, все сильнее вдавливал ее в стенку. Его пальцы сомкнулись на ее плечах и то ли держали, то ли держались за нее.

— Он у Рёфа, — вдруг произнес Марк.

Она опустила голову, но Марк подцепил указательным пальцем ее подбородок и заставил смотреть на себя.

— Я вытащу его.

— Хорошо, — Анна машинально кивнула.

Ей захотелось спрятаться ото всех и остаться наедине с собой.

— Ты опять сомневаешься, — выдохнул Марк.

— Нет…

Но случилось то, чего она боялась. Она утянула Макса вслед за собой.

— Да, Анна. И тебе уже противно от моих рук…

— Нет, черт возьми, — сорвалась она. — Я просто устала, может не так, как ты, но я тоже не спала. И мне страшно, и да, я не знаю, как посмотрю ему в глаза. Но мне не противно от твоих рук.

Он понял, что сам накалил.

— Мы обречены ругаться, — добавила она мягче и спокойнее, — мы слишком остро реагируем друг на друга.

— Как только всё утрясется, я выучу "пожалуйста" и "будьте добры".

— И "прости".

Марк не разделил ее оптимизма.

— Иди, я включу холодную.

Анна прижалась к нему, крепко обхватив руками, и скользнула губами к его виску.

— Никаких сомнений, — шепнула она.

Вернувшись в спальню, она приготовила чистую одежду, которую разложила на кровати. И сама, раздевшись, забралась под одеяло, чтобы сохранить тепло. Стоит только коснуться подушки, и она провалится в сон. Слишком многое произошло, и ей нужна передышка, чтобы уложить каждое событие в подходящую коробочку. Но как позволить себе такой подарок, когда Марк собирается на эту ужасную встречу, что может кончиться, как угодно. Никаких гарантий… Вдруг ему не поверят или заберут, пока не проверят каждое его слово. И Макс, он у Рёфа. Он, он… Изворотливый ублюдок все-таки выбил свою страховку.

— Чего он хочет? — спросила она, когда Марк вошел в комнату и начал одеваться.

— Рёф?

— Да.

— Контроля.

Черная рубашка и серые джинсы. Его цвета.

— А условия?

— Он прощупывает почву, — Марк явно не хотел обсуждать это, — пробует все ниточки.

— Значит условий пока нет.

— Он не будет торопиться, пока не поймет, как много может требовать.

Марк был поразительно спокоен или только пытался усыпить, но его уверенный расслабленный тон действовал на нее… И он пообещал вытащить его.

— Может, мне лучше поехать с тобой?

Он лишь усмехнулся.

— Будешь закрывать меня грудью?

— Я хочу помочь.

— Нет, малыш, это мужской разговор.

— Да, Север уже поговорил.

Она не хотела отпускать его. Интуиция или каприз, но она не ждала от этой встречи ничего хорошего.

— Север известный везунчик, — Марк подошел вплотную и мягко коснулся ее щеки, правда ласка длилась всего мгновение, он надавил и заставил опустить голову на подушку. — Поспи.

— Я не усну, пока ты там.

— Закрой глаза.

И он смерил ее строгим взглядом. Анна сдалась и прикрыла глаза. Его теплая рука закопалась в волосах и начала убаюкивать нежными прикосновениями. Он вновь был щедр, хотя пару минут назад чуть не сорвался на грубость.

— Я скоро вернусь, малыш.

 

Глава 19

Каждый его шаг

Ей снова снился Максим. Его нежные прикосновения будили смутную тревогу в груди, и она не могла расслабиться… Даже во сне, принимая его реальность и закутываясь в плотном одеяле, отсекающем все другое, будто кроме этого момента нет ничего, ни прошлого, ни настоящего, она не могла выдохнуть. Внутренний голос настойчиво шептал.

— Так? — наплыл откуда-то голос Максима.

И его пальцы вдруг перешли грань, он сделал ей больно, смяв плечи и грубо притянув к себе. Она шумно выдохнула от резкой перемены и попыталась освободиться. Но от злых объятий было не увернуться, он сжимал и сдавливал, а жадные руки заходили все дальше…

— Признайся же, — Максим добрался до ее уха.

От его тона, непривычного, злого, с издевательской интонацией стало тошно. Но вырваться не получалось, руки стали ватными, и она лишь старалась отвернуть лицо, чтобы он не дотронулся до ее губ.

— Теперь так, малыш? — выдохнул он и подтянул ее под себя, вдавливая в жесткий матрас.

Чужое слово в его устах, чужая злость в его пальцах.

— Ты любишь так? Мне стоило быть таким?

Анна резко распахнула глаза и нашла себя в спальне, где ее оставил Марк. Уже одиннадцать, черт. Она по привычке откинула одеяло и внезапно вспомнила, что раздета. В дверь постучали, так что пришлось закутываться обратно. И вспышкой промелькнула мысль-надежда, что это Марк, хотя он не стал бы стучать.

Дверь чуть отворилась, не дождавшись ее ответа.

— Анна?

— Входи, — отозвалась она, узнав его голос.

Показалось лишь лицо Севера, он нагнулся и выглянул из-за двери.

— Надо ехать, — бросил он.

И по его виду стало ясно, что стоит поторапливаться. Анна решила не расспрашивать, а лишь кивнула и быстро собралась. Взгляды охранников направили ее в гараж, где около раскрытой пассажирской двери уже стоял Север и боролся со спинкой кресла.

— Садись за руль, — сказал он и забрался в салон.

Надо же, свершилось. Ей впервые позволили сесть за руль одного из их бесчисленных лэнд роверов. Квадратный монстр оказался не так уж и страшен, и Анна быстро нашла с ним общий язык, во многом благодаря автоматической коробке, конечно. Как только они тронулись, у Севера заиграл сотовый, и он, указав ей на навигатор, погрузился в переговоры. Звонки следовали один за другим, не давая возможность поинтересоваться, куда ведет голубая стрелка и голос робота.

На одном из поворотов она приметила позади машину сопровождения. Черный джип не выезжал вместе с ними, и Анна без подсказки догадалась, что он, скорее всего, вывернул с соседней улицы. Если они уж задержались в том доме, значит неплохо обжились, и где-нибудь поблизости есть дом охраны. Да и сам жилой комплекс был обнесен заборами.

Анна повернула голову и придирчиво оглядела Севера. Он так увлекся разговором, что не заметил ее внимания. Он грубо требовал исполнения сроков с невидимого собеседника и уже готов был перейти к угрозам. Его бледное лицо заострилось и затянулось злой тучей. Но выглядел он лучше, хотя что-то подсказывало, что ему сделали пару аварийных уколов для срочной прогулки, и его организм потом еще спросит за такое варварство. И он кривился, когда машина входила в повороты, больная спина досаждала ему.

— Где тонко, там и рвется, — сказала она вполголоса, устав от собственного молчания.

Север нахмурился и покосился на нее. И закончив разговор минут через пять, первым делом сообщил, что выспался и вообще практически здоров.

— Марк так и не вернулся? — спросила она, оставив споры до лучших времен.

— Он у них, — кивнул Север. — Марк, скорее всего, убьет меня, но только так я могу вытащить его. Иногда приходится играть и по чужим правилам.

— Этого он точно не оценит.

Он ответил кривой улыбкой.

— Столько звонков, — произнесла Анна. — Партия всё усложняется?

— Не помню, чтобы когда-нибудь было по-другому.

Снова без подробностей. Впрочем, она могла и сама пересчитать стены, что неумолимо надвигались… Рёф, спецы, и, наконец, старые-добрые партнеры. Тут придется очень тщательно искать лазейку.

Вскоре Север указал на длинный ряд из синих железных листов, на которых крикливые объявления обещали кредиты. Обогнув ограждение, они уперлись в продолговатое здание с угрюмой серой дверью. Ни вывески, ни таблички, дом казался заброшенным и забытым, но бюджетные седаны на парковке намекали на обратное.

— Подойди к двери, — сказал Север.

Анна с вопросом посмотрела на него, но его внимание вновь приковал экран сотового.

— Иди, Анна, — надавил он.

Послышались длинные гудки, которые заглушила захлопнутая дверь. Она направилась к негостеприимному крыльцу и, к счастью, набрела взглядом на подъехавшую машину охраны. Джип припарковался поодаль, около выезда, но, зная реакцию парней Марка, можно было даже обмануться мыслью, что ее ведут под руку.

Анна остановилась у ступенек, не зная надо ли ей забираться на самый верх или достаточно потоптаться рядышком. Собственная слепота пробудила в сердце раздражение, но все же она не злилась, может Север и забыл о подробностях, но главное он сказал. Он хотел вытащить Марка. Что еще говорить и объяснять? Остальное пустяк. И его план осветил мощный прожектор, когда она вдруг заприметила камеру наблюдения под козырьком. Правда, ей не дали обдумать детали, тяжелая дверь отворилась и на пороге показался Марк. Вернее, он замер на нем, уткнувшись в нее тяжелым взглядом. Нет, это не удивление, это шок, и да, он уже зол.

Она быстро развернулась, спрятавшись от его недовольства, и повела к машине. Он молча шел за ней и даже не стал протестовать против раскрытой задней двери. Хотя и посмотрел с обещанием недоброго… Его выдержки хватило ровно на то, чтобы она обогнула машину, забралась в нее и завела мотор.

— Что это? — бросил Марк, едва контролируя тон.

— Иначе бы ты там просидел еще сутки. Как минимум.

Северу стоило выбрать интонации помягче.

Анна посмотрела на Марка через зеркало заднего вида. Его не били, но извели порядочно. Он и так не мог похвастаться лучшей формой, а теперь… Карие глаза воспалились и заиграли болезненными огоньками. Он нервно озирался по сторонам, будто выискивал что-то, и неприятно скалился. Анна знала, что он из последних сил пытается удержать яростную волну, что уже назрела внутри. Он был взвинчен до предела. От парализующей слабости, от тесноты наступивших дней и от бесконечного обмена ударами. И еще самоуправство Севера. Отличный предлог, чтобы выпустить хоть толику.

— Вы сейчас поругаетесь только из-за того, что оба чертовски устали, — осторожно вставила Анна.

Только кто тут слушает?

— С каких пор ты решаешь у меня за спиной? — Марк наклонился вперед.

— Я не…

— Ты понимаешь приказы? Мои приказы, черт возьми!

— Мне пришлось, — выдохнул Север, который, наоборот, унял свое раздражение. — Выслушай меня. У них только что перебили всю смену, у нас тоже три трупа. Зачем нам эта война? Еще и эта? Они выдвинули требование, я сделал. Они увидели ее, убедились в своей власти, срисовали еще три наши машины и дюжину ребят.

Три, значит. Одну она так и не заметила.

— Им нужен контроль, — продолжил Север. — Пусть. Поза нас сейчас до добра не доведет.

— Где мой телефон? — слова Севера не произвели на Марка никакого впечатления.

Север молча выудил из кармана куртки телефон и передал брату.

— Рёф созрел для разговора, — сообщил Север. — Тебе бы отдохнуть, а я могу съездить…

Марк рассмеялся, он закрыл лицо ладонями и буквально залился. Если бы в машине отыскались посторонние, его злой гадкий смех напугал бы их. Впрочем, Анна сама вдруг заметила, что до боли сжимает руль от напряжения. И больно стало не только пальцам… Она хотела помочь ему, но ведь он не услышит ее. Надо ждать, когда он позволит.

— Можешь съездить? — выплюнул Марк.

Его рука скользнула вперед и смяла тело Севера, безжалостным прессом вдавив его в кресло. Север скривился от боли, но стон удержал.

— Марк! — крикнула Анна.

— Следи за дорогой! — огрызнулся он.

И продолжил давить. Здравствуй, лавина.

— Можешь, да?

— Марк, — шепнул Север и ухватился за его стальную ладонь.

— Для полноты картины мне не хватает, чтобы ты от усталости упал на колени перед Рёфом.

— Я понял, — прохрипел Север.

— Ты уже сегодня сделал одну глупость, — бросил Марк. — Не возводи в привычку.

Он отпустил Севера.

— Пошли Нечетного, пусть договорится о встрече на завтра, — он вновь откинулся на спинку сиденья. — Что со складом?

— Нашли. Уже запаковали.

Анна взглянула на Севера, который старательно делал вид, что ничего не случилось. Но она угадала сжатые в кулаки ладони и искаженную гримасу, которая наползала на его лицо при каждом движении.

— Я разберусь сам, только вбей адрес, — Марк слепо смотрел в окно, выглядывая придавленный беспросветными тучами городской пейзаж. — Потом возьми машину и езжай на Восточный, утряси там.

Север кивнул. И она вдруг вспомнила их разговор, когда попросила его оставаться с Марком, не смотря на его выпады. Да, он определенно уяснил природу его пульсирующего характера и научился терпеть удары.

Она завернула на обочину, чтобы Север поменял машину, и затихла в ожидании дальнейших приказаний Марка.

— По стрелкам, Анна, — сказал он, когда заметил ее замешательство.

Он отключился почти сразу. Его дыхание замедлилось и успокоилось, и навигатор пообещал еще сорок минут этого блаженства. Она старалась не обдумывать кинутые только что фразы, да и для чего… Все шло, как и должно было. Она знала, что будет именно так.

Финиш нашелся в заброшенной гуще из проржавевших гаражей и ангаров. Анна припарковалась у одного из них, который сердито смотрел разбитыми маленькими окошками. Рядом тут же остановилась машины охраны, а из-за высоченной металлической двери выглянул крупный парень с наплечной кобурой и оглядел прибывших. Он коротко кивнул и вышел навстречу.

Анна открыла дверцу, но Марк не шелохнулся. Тогда она прошла к задней и приоткрыла ее. Он неуверенно качнул головой, пытаясь отогнать сон, вышло у него не очень, критически уставший организм настойчиво требовал передышки и не желал отвлекаться по пустякам. Анна коснулась его ладони, но нежность тоже оказалась бессильна, пришлось тянуться рукой под пиджак, к холодной рукояти… Рефлекс сработал незамедлительно, к счастью, ей удалось вовремя выдернуть руку и не нарваться на его ломающую кости хватку.

— Приехали, — сказала она.

— Отлично, — Марк пару раз ударил себя по лицу и спрыгнул на землю, зацепив ее плечом.

Двое парней курили у машины, еще двое вытянулись в ожидающей стойке и выглядывали босса. Слышался отдаленный лай собак и противный скрип цепей, которые раз за разом испытывали на прочность.

— Где они? — грубый окрик Марка заставил поежиться.

Она мысленно представляла себе дорогу и считала его шаги. Вот он сделал еще один, в самую гущу и в самый шторм, и оттуда его придется возвращать, помогая забывать привычку ломать и крушить. Но сейчас в ней была нужда, безжалостный инстинкт спасет его, и Анна молча смотрела, как Марк удаляется и погружается всё глубже.

Она не пошла за ним, остановившись в первой комнате, которая напоминала сторожевую со старой побитой мебелью и горьким запахом растворимого кофе. Перегородка с окнами и так демонстрировала многое. С избытком. Дальше располагалось просторное помещение с грязевыми засохшими следами от грузовых машин на бетонном полу и скудным светом моргающих ламп.

— Может, вам уйти? — голос охранника разбудил ее.

У него оказалось человеческое лицо, с тревогой и живым интересом. Он действительно хотел увести ее подальше. Марк же забыл о ее существовании, он соскочил с железной лестницы и прошелся в самый центр, где мощности хватало на рассеянное, но бесперебойное освещение. Он крикнул что-то неопределенное, чтобы привлечь внимание, хотя все и так смотрели на него, и ткнул пальцем в свои ботинки. Сюда. Заскрежетали ножки стульев и зашипели возбужденные голоса бойцов. И еще приглушенные стоны. Металлический отблеск прочертил дугу в воздухе и в руке Марка показался продолговатый предмет. Он продел в него пальцы, и Анна догадалась, что это кастет. Она не стала дожидаться, когда на сцену притащат тех, кому была отведена мученическая роль, развернулась и вышла прочь.

Странно, сигаретный дым, что окутал ее, стоило только шагнуть к машинам, не вызвал лавину раздражения, как случалось обычно. Наоборот, она жадно глотнула отравленный воздух и вдруг задумалась, почему, когда плохо, хочется сделать себе еще хуже? Хотя бы на уровне физиологии.

В спину ударили захлебывающиеся крики, и она ускорила шаг. Забравшись во внедорожник, рефлекторно потянулась к магнитоле, чтобы заглушить неприятные терзающие звуки, но осеклась. Не прошло и минуты, как у окна нарисовался тот же охранник с заботливым взглядом. Анна опустила стекло и не смогла ответить ему той же мягкостью, сама чувствовала, что не смотрит, а режет.

— Я отвезу вас, — сообщил он, склонившись к окну.

Анна качнула головой и отвернулась. Нет, так уже пробовали, не работает. Ей нужно знать каждый его шаг. Иначе они заплутают, как тогда. И неважно, что она не хотела быть здесь, не хотела слышать и чувствовать.

Марк вернулся минут через двадцать. После трех выстрелов, которые прорезали воздух и отдались оглушающим эхом. И Анне почему-то показалось, что лобовое стекло непременно должно треснуть и рассыпаться на бесчисленные осколки. Она с нездоровым упорством выискивала трещины, где-то же появилась паутинка, едва заметная…

Анна не услышала, как он открыл дверцу, но почувствовала его запах.

— Ты должна была уехать, — бросил Марк.

Он сел рядом.

— Должна? — она повернула голову и посмотрела на него, спокойно и внимательно.

В глаза сразу бросились его пальцы, испачканные в крови.

— Да, — отрезал он.

— Сколько их было? — продолжила Анна.

— Зачем тебе?

— Ты можешь ответить честно…

Его рука вдруг впилась в ее. Скользкое влажное прикосновение.

— Достаточно честно? — бросил он с вызовом.

— Так сколько? — повторила она, поймав его напряженный взгляд.

Его ладонь нервно дернулась, но Анна с трудом удержала ее, их пальцы переплелись намертво и перепачкали друг друга.

— Двое, — выдохнул он.

— Они мертвы?

— Да.

Марк опустил глаза и завороженно смотрел на следы чужой крови, которые оставил на ее светлой коже.

— Что они сделали?

— Украли у меня. Решили, сейчас сойдет с рук.

Анна кивнула и потянулась к нему. Она поцеловала его губы, холодные, обветренные, и он не сразу, но ответил, сжал ладонью ее плечо и притянул к себе.

— Я люблю тебя, — шепнула она, — всего тебя.

— Я знаю.

— Тебе нет нужды что-то скрывать от меня. Я люблю, когда ты нежен. И люблю, когда ты такой, — Анна взяла его лицо в свои руки. — Хищник, — добавила она.

Лицо Марка, волевое и грозное, в такие минуты казалось высеченным для устрашения. Нечеловеческое напряжение всегда заостряло его черты и добавляло мрачных теней.

— И я знаю, что будет хуже. Ты сделаешь мне больно, ты не умеешь по-другому. Но буря пройдет, я выдержу.

Его рука вонзилась в ее талию, и она почувствовала жар и напор мужских пальцев. Анна запрокинула голову и вновь поцеловала его, глубже и настырнее. Его язык сладко ласкал и заставлял забыться… Кажется, она хотела сказать что-то еще, столь же важное и сокровенное.

— Будь у меня силы, я бы трахнул тебя прямо в машине.

— В тебе умер поэт, Марк.

Он усмехнулся, и Анна погладила его по щеке, стирая глупую ухмылку.

— Я отвезу тебя домой, — сказала она, — теплой губкой сотру всю грязь и укрою одеялом. И, когда ты отдохнешь, ты сможешь сделать со мной всё, что пожелаешь.

 

Глава 20

Без соломинки

Он двигался медленно, очень медленно… И он вновь прижал ее к той стенке, Анна чувствовала гладкие кубики мозаичной плитки, что впились в спину. Чувствовала теплые струйки душа и капли его пота. Марк плотно обхватил бедра, которые обвились вокруг его талии, и мягко проводил подушечками по ее воспаленной коже с каждым толчком. Следом он словно зависал и останавливался, прислушиваясь к ее дыханию. И она послушно раз за разом вздрагивала, тело наполнилось режущей восприимчивостью, сладкой и одновременно болезненной.

— Что пожелаю? — шепнул Марк.

И с силой надавил каменным торсом, теперь Анна могла пересчитать каждый кусочек мозаики. Его же руки скользнули к ее коленям, нырнули под них и обхватили. Он развел ее ноги в стороны и жестко толкнулся, входя на всю длину. Анна вскрикнула и спрятала лицо в его шею. От наслаждения, резкого, душного, выступили слезы, и ей захотелось укусить его, впиться в его плоть…

— Быстрее, — выдохнула она.

Это же слово застучало в мозгу. Быстрее. Быстрее. Она так жаждала его, буквально изнывала. Стоило ему только коснуться…

Марк отстранился и тут же резко вернулся. Снова и снова, пока она не начала задыхаться и громко стонать. Та самая волна почти забрала ее, когда он вдруг развернул ее спиной к себе. Его левая рука по-хозяйски скользнула вниз и заставила выгнуться. Он вновь вошел в нее и продолжил. Стало только жарче, грязнее…

— Ниже, — он с трудом сложил буквы в короткое слово.

И Анна скользнула щекой по стене, наклоняясь. И через мгновение совершенно отпустила ее, Марк потянул на себя и смял пальцами ее талию. И раз за разом наталкивал на себя, убыстряясь, задыхаясь. Она чувствовала его тугие бедра, его… Черт…

— Сейчас, малыш, — произнес Марк, и это было не обещание, а указка.

Да. Да, сейчас…

Она судорожно вцепилась в его руку и опустилась на пол, откинувшись спиной на плитку. На ее губах играла улыбка, а все тело пульсировало, еще храня отголоски сумасшедшего наваждения.

— Не забывай дышать, — бросил он с издевательской насмешкой.

Черт его возьми. С его дьявольскими руками. Марк возвышался над ней и бесцеремонно любовался результатом своих умелых стараний. Ее ноги до сих пор подрагивали.

— Ты определенно хочешь еще, — сказала Анна, угадав довольную ухмылку на его красивом лице.

— Ты стонала, но не кричала.

И он снял с крючка душ и переключил режим. Потом спустился к ней и направил массирующий поток ей между ног. Она вздрогнула и рефлекторно отстранилась, но его ладонь нашла ее плечо и надавила вниз. И ему потребовалось всего мгновение, чтобы угадать потоком нужное направление.

— Черт, — она сжалась, но осталась на месте.

— Расслабься, — подсказал он.

Она сделала, как он сказал. И сделала еще многое другое. И, когда, наконец, оказалась в спальне, могла только лежать и ловить губами воздух. Марк повалился рядом, смяв заодно и ее подушку.

— Надо притормаживать.

— Еще рано, малыш, — его ленивые интонации ласкали слух. — Я слишком долго не прикасался к тебе.

— Я едва дышу.

— Эта усталость пройдет быстро.

Анна хотела остановить минуты. Да, уже случилась спокойная ночь и сладкое утро, но пусть еще… Но еще сжалось в двадцать минут. Марк поднялся и начал одеваться.

— Скоро встреча? — догадалась она.

— Нечетный должен отзвониться…

Его перебил как раз звонок. Марк поднял сотовый, который валялся в кармане смятого и забытого на полу пиджака. И слова Нечетного сразу разошлись с его ожиданиями, Марк нахмурился, отвернулся, а вскоре и вовсе шагнул прочь из комнаты.

Пройдет очень быстро.

Анна выбрала платье любимого темно-зеленого цвета и стянула волосы черной резинкой. Она спустилась на первый этаж, хотя уже успела невзлюбить гостиную, как и кухню. Там постоянно толпилась охрана. Вот и сейчас два парня склонились над столешницей. Они разложили на ней больше десятка банковских карт и шелестели листками, в которых сверяли номера. Зашумевший чайник нарушил их сосредоточение, и они вдруг заметили ее.

— Доброе утро, — бросила Анна и налила кипяток в чашку.

Мужчины кивнули и быстро вернулись к странным махинациям. Она хотела вновь отвлечь их и поинтересоваться где Север, но различила его голос. Он донесся через открытое окно с улицы, и нарастал с каждым его шагом, пока он не показался в гостиной.

— Ты видела Марка?

Ей послышался смешок за спиной. Или померещилось. Или Марк все-таки заставил ее кричать слишком громко.

— Он был в доме, — ответила она. — И он уже не в духе.

— Как всегда, — кивнул Север.

Анна легонько улыбнулась, пытаясь уловить настроение Севера. Он был серьезен и сосредоточен. Впрочем, как обычно. И его походка не выдавала недавних несчастий.

— Все уладил? — Марк отыскался сам, он шагнул к низкому креслу у камина и бросил на него черную спортивную сумку.

Анна заметила его цепкий взгляд, которым он скользнул по Северу.

— Да, — ответил Север, — все уже знают о Рёфе. И он перетаскивает своих ребят из соседних городов.

— Отлично, — процедил Марк. — Мне надо поговорить с тобой.

И он кивнул, чтобы Север подошел ближе.

— И с тобой, — добавил Марк, найдя взглядом Анну.

Кажется, вчера ее услышали.

— Рёф предлагает встречу, Нечетный только что звонил.

— Условия? — спросил Север.

— Скажет с глазу на глаз. И еще он хочет повидать Анну.

Странно, но эта новость не испугала ее. Она тоже хотела увидеть Рёфа, хотела знать, что он говорит и как именно улыбается. От него слишком многое теперь зависело.

— Чтобы убедиться, что она не у спецов?

— Я не знаю, что у этого невротика в голове, — выдохнул Марк. — Но он согласился встретиться в моем клубе.

Север удивленно вскинул брови.

— Да?

— Мы же друзья-партнеры, — ухмыльнулся Марк.

— А можно также по-дружески затусить в нашем клубе через недельку?

Анна посмотрела на недоброе лицо Севера и догадалась, что через недельку Рёфу лучше искать другую планету.

— Пока его придется терпеть, — Марк закрыл глаза и растер ладонями виски, — со всеми его особенностями. И он тоже умеет складывать факты, он усиливается и ждет удара.

— Как только спецы дают отмашку, я сливаю им последние активы, и мы выходим. Я пообещал скинуть пару схем напоследок ребятам с Восточного, они прикроют, если кто-то все-таки затаил обиду. И, если не справимся своими силами, их можно будет привлечь для разбирательств с Рёфом.

— Чего они раньше упирались?

— Раньше не было Рёфа. Такого дерьма никто не ожидал.

Север опять уколол его. Марк же молча подцепил сумку и протянул ее брату. По характерному стуку Анна поняла, что там оружие.

— Проверь, — распорядился он. — И приготовь всё. В два часа.

Это означало, что встреча состоится. Оставалось одно уточнение.

— Я поеду?

Марк поднял на нее глаза и придавил взглядом. Он нервничал.

— Если не хочешь…

— Я хочу, — кивнула она, — ты же сам понимаешь.

— Наверное.

— Марк.

— Да, я понимаю, — он согласился через себя, — но дело в другом. Тебе и правда лучше быть там. Подыграть ему. И да, я смогу контролировать ситуацию в своем клубе… Но мне тоже придется играть. Что, если он вновь коснется тебя? Знаешь, было довольно неприятно слышать, как он душит тебя.

— А если он отыграется на Максиме? Я не прощу себе.

Марк качнул головой, будто предостерегал.

— Лучше бы напирала на то, что тебя нельзя прятать. Иначе Рёф решит, что ты дорога мне. Это мне было бы приятнее выслушивать.

Но говорил он на удивление спокойно. Видно, после утреннего марафона сильно грубить было не с руки.

— Я все сказала, Марк. И во всем тебе призналась, — она поймала его ладонь и крепко сжала. — Но, если с ним что-то случится, это встанет между нами. И я боюсь, что не смогу перешагнуть.

Его сильные руки легли на ее плечи и сдавили.

— Я уже сказал, что вытащу его.

— Я помню.

Этот проклятый клуб и так мог похвастаться прекрасными воспоминаниями. Анна ненавидела его всей душой. Особенно просторный зал, скрытый для обычных посетителей, с белыми воздушными диванами и яркой подсветкой. В него они как раз направлялись. Но хотя бы беспощадная клубная музыка не гудела. Спасибо.

И не хватало назойливого запаха сигарет и алкоголя. Клубы в дневные часы всегда сироты, но сейчас она остро ощущала звенящую пустоту, ни лишней души, ни посторонних глаз. Наверное, и периметр зачистили, чтобы в переулках никто не мешался.

— Сюда, — Север указал на барный стул и проводил ее внимательным взглядом, пока она послушно не забралась на высокое сидение.

— Ты останешься? — спросила она.

Он качнул головой и отвернулся. Придирчиво осмотрел все пространство, выискивая случайности, что могут обратиться неприятностями. У вторых дверей уже стояли два охранника.

— Старайся не говорить, — Север вернулся к ней, — и лучше не шевелись лишний раз.

— С радостью.

— Не боишься?

— Пока просто не по себе, а вот когда он придет…

— Я буду недалеко, — подбодрил Север.

Она знала, что за стеной слева есть подсобка, утыканная экранами видеослежки. Там дежурила служба безопасности, и вот они на сегодняшнем празднике точно не посторонние. Да, тут бежать всего ничего. И это их здание, Марк смог вырваться, когда Рёф вывез их черт знает куда, он остался без подкрепления, без оружия, и все равно спас себя и ее. Сегодня же они в бронированном танке.

В уговоренное время Марк вошел в зал вместе с невротиком. И четырьмя бойцами, двое из которых точно пришли с Рёфом. Его свита предпочитала военные горки и широкие штаны. И Анна, смотря на них, не могла отделаться от определения "наемники". Они смотрелись так странно и чужеродно в пафосном антураже пошлого изобилия.

— Я пытался выбить этот клуб до тебя, — бросил Рёф, пройдясь вглубь, к низким столикам и диванам, — ты тогда только начинал.

Марк не оценил его намек и ответил усмешкой.

— Теперь начинаешь ты.

— Да, второй заход, — не смутился Рёф, — но без прежних ошибок.

Его внимание привлекла задняя дверь, он задержался на секунду на ней взглядом, сделав засечку в мозгу. Следом оглядел охранников, что подпирали ее. И в такие моменты можно было заметить, как он сосредотачивается и забывает развеселую беззаботность.

— Выпьешь? — спросил Марк.

— Не стоит, я не задержусь, — Рёф резко развернулся и заметил в сиреневом полумраке Анну.

И он бесцеремонно указал на нее пальцем. Анне даже померещилось, что между ними успела образоваться витрина.

— Хотя вот этот сладкий коктейль…

Рёф расплылся в приторной улыбке, будто не знал, как самому жить с собственным поразительным остроумием. Есть такие люди, которые получают удовольствие от каждого своего слова и жеста. Наслаждаются и раз за разом радуют окружающих.

— Она по-прежнему у меня, — сказал Марк.

— И по-прежнему молчалива, — добавил мужчина, — и жива.

— Мы уже это обсуждали.

Рёф отпустил ее, наконец, перестав пожирать глазами, и Анна выдохнула.

— Продай мне его, — вдруг бросил он.

— Клуб? — Марк нахмурился.

— Он тебе уже не нужен.

— Он вписан в контракт.

— Вот скотство! — в сердцах крикнул Рёф, он за мгновение рассвирепел, заложив крутой поворот от благодушного настроя к гневной позе.

— Ты устрой им еще парочку штурмов, — с улыбкой предложил Марк, — они тебе подарят, уверен.

— Я сам готовлюсь к штурмам.

И он не стал прятать глаза, впившись в Марка и повторив его нахальную улыбку.

— Это уже интереснее, — Марк выдержал его тяжелый взгляд и красноречивый подтекст.

Этот вираж оказался еще головокружительней. От легкой беседы к самой сути. Анна подняла глаза в поисках камер, почему-то показалось, что это должно непременно успокоить.

— Ты хочешь кинуть меня по итогу, — продолжил Рёф и начал расхаживаться туда-сюда. — Думаешь, что можешь себе это позволить. Я же опять предлагаю терпеть друг друга.

— Дело не только во мне.

— Именно, Марк. И ты можешь помочь другим разобраться со мной. Или помочь мне — с ними.

Марк неожиданно развеселился. И совершенно искренне… Он не играл и не кривлялся. Их разговор начал забавлять его, как будто отыскался достойный собеседник. Он определенно угадывал в Рёфе себя самого. Особенно сейчас, когда тот цеплялся за любые открывающиеся возможности и готовился биться до последнего. И это родство пугало Анну.

— Да, я тоже привык выкручиваться, — Рёф пришел к тем же выводам, — и я кстати знаю, что ты вчера был на допросе.

— Быстро, Рёф. Похвально.

— Я, к слову, много, что знаю. Но главное, что ты не обмолвился обо мне.

— Как и обещал.

— И я хотел бы отблагодарить.

И Рёф взмахнул рукой, его до боли театральный жест пробудит охранника в камуфляже, и тот поспешил к двери.

— Ты говорил ей?

Марк задумался на секунду, не поспевая за постоянными переменами разговора, а потом качнул головой.

— Тогда сюрприз, — ей досталась очередная тошнотворная улыбка.

Марк заметно напрягся, когда Рёф направился к ней. Но тот остановился и замер. Он только смотрел, вернее читал. Ее реакцию, ее испуг и непонимание.

— С ней надо будет что-то придумать, — протянул он.

Анна не поняла его фразу, он вновь на что-то намекал. Только вскоре его слова стали неважны. Вообще все. И кажется, она хотела остаться на месте, даже приказала себе… Но вдруг нашла себя на ногах, она сделала пару стремительных шагов, прежде чем пришла в себя. Очнулась.

— Забирай, — ударил сбоку ликующий голос Рёфа.

Охранник подтолкнул Максима, заставляя пройти вперед. Ее взгляд беспокойно заскользил по его телу. Она различила только ссадину на правой щеке, он не хромал, не горбился и не кривился от грубых прикосновений бойца, как делал бы избитый и измученный. И его руки были свободны, ни стяжки, ни наручников. Только густые волосы взлохмачены, словно секунду назад стянули мешок.

Рёф махнул, чтобы охранник провел Макса дальше. Еще шаг, и он вдруг увидел ее. Теплая волна облегчения и радости затопила его глаза, и он дернулся к ней навстречу. И она почувствовала то же самое. Он жив. И теперь в безопасности.

— Слава богу, — выдохнул Максим, — слава богу…

Он оказался рядом и смял в объятиях. Его руки загуляли по ее телу, он боялся, что она всего лишь видение. А потом он коснулся ее лица, мягкие пальцы очертили овал…

— Теперь у тебя полный набор, — глупо потешался Рёф. — Отлично смотрятся вместе.

 

Глава 21

Запоздало и внимательно

Когда Рёф, наконец, покинул зал, Анна поймала руки Максима и отвела их в сторону. Она сделала шаг назад и замерла, уперевшись спиной в барную стойку. Подумалось, что, может быть, удастся ближайшие дни не поднимать глаза от пола… И еще, что Марк боялся внимания Рёфа, а на деле ему пришлось терпеть другие прикосновения. Прикосновения другого.

Она услышала, как железная крышка прошлась по винту из стекла. Марк уже был рядом, он плеснул на самое донышко и залпом опрокинул несколько глотков, а потом скривившись шагнул к Максиму.

— Не дотрагивайся до нее больше, — произнес он ледяным тоном. — Никогда.

Анна нервно вцепилась в его локоть, боясь, что он не удержится и не станет ждать повода. Поднять глаза на Макса она по-прежнему не решалась. Но слышала его тяжелое дыхание.

— Черт, — на губах Марка заиграла легкая улыбка, — он думает, что я угроза. Угроза тебе.

Анна угадала раздражение, которое он прятал за веселыми подтрунивающими интонациями. Максим злил его, одним присутствием, одним фактом своего существования. Марк позволил себе всего лишь один короткий взгляд в его сторону, после чего совершенно забыл о том конце комнаты. Пара дней и в нем проснулся собственник. А Макс напоминал ему о собственной глупости, которая и дала случиться другому мужчине в ее жизни.

— Я угрожаю тебе, малыш?

Руки Марка медленно прошлись по ее плечам.

— Нет, — выдохнула она.

И почувствовала горячую ладонь на животе. Его пальцы смяли легкую ткань.

— Может быть, я угрожал тебе утром? — с насмешкой спросил он и скользнул рукой ниже.

Анне пришлось ловить его прикосновение.

— Пожалуйста, — произнесла она одними губами.

Он замер, сковывая порыв и дурманящий разум инстинкт.

— Хорошо, — кивнул Марк, — хорошо.

Он оттолкнулся от барной стойки и отступил.

— Тогда сама объясни ему.

Марк дождался ее кивка, повернулся и махнул охраннику.

— Проверь его и отвези, — бросил он ему.

После чего направился к задней двери, в проеме которой Анна увидела Севера. Он молча стоял и ждал брата.

— Слышал? — спросил Марк.

Север кивнул.

— Рёф излишне поверил в себя.

— Позвони на Восточный, — распорядился Марк, — скажи, что мы готовы помочь, пока анонимно, но пошли ребят. Разнесите ему пару точек, намекните на рамки.

— Сегодня?

— Сейчас. Дальше будет только хуже.

Они скрылись за массивной дверью, и Анне пришлось поднять глаза. Впрочем, Макс смотрел в другую сторону, он недобро косился на охранника, который приближался. И Макс явно не собирался позволять ему дотрагиваться до себя.

— Я сама, — бросила Анна.

— У меня приказ.

— Пошел вон, — ее резкий тон и злой взгляд заставили мужчину остановиться. — Принеси сменку.

На это боец согласился и, резко развернувшись, побрел к двери.

— Тебе придется раздеться, — Анна указала на кресло, чтобы он сложил одежду.

— Ты сегодня посмотришь на меня?

— На тебе может быть жучок…

— Анна, — Макс повысил голос, и она сжалась, как будто ждала удара.

— Мы поговорим, Макс. Но сейчас тебе нужно сменить одежду.

Она знала, что охранник вот-вот вернется и не хотела заводить этот мучительный разговор при нем. Хотя и не верила, что им удастся остаться наедине. Да и уместно ли… Или всего лишь пыталась отсрочить и искала отговорку.

— Ты другая, — сказал он еле различимо.

Она зацепилась за его синюю футболку, а потом все-таки скользнула взглядом выше. Он смотрел жадно и внимательно, надеясь уловить немой намек. Анна кивнула и вновь указала на кресло.

— Время, — добавила она.

Макс подцепил мягкую ткань и стянул футболку через голову. Его волосы вновь устремились ввысь вычурной укладкой, на его веки попросились черные блестящие тени, а на плечи заклепанная кожа.

— Что это? — спросила Анна, заметив повязку на его левом предплечье.

— Пустяк.

Она не стала интересоваться снова, понимая, что сейчас не время для ее расспросов, и успокоилась мыслью, что бинт белоснежен и не похоже, что рана беспокоит Максима.

Вернувшийся охранник бросил на стойку темный спортивный костюм, потом подцепил со спинки кресла ремень Макса и тщательно его прощупал. Макс сохранял спокойствие, но Анна видела, что весь происходящий остросюжетный бред ему нисколько не нравится. Она вспомнила себя в первые дни… в самые первые, когда мир брата внезапно закружил и ее, когда раненного босса внесли в квартиру поздней ночью и вдруг оказалось, что в ту сторону стоит сделать всего шаг. Шажочек.

— Можно ехать? — спросила Анна.

Охранник проверил всю одежду и начинал злить Макса въедливым вниманием, будто нашел послушную обезьянку. Пора прекращать и двигаться дальше. Хоть куда-нибудь.

В первой машине нашелся один водитель, остальные бойцы набились в машину сопровождения. Макс сидел рядом и неотрывно смотрел в окно, за которым знакомые улицы стремительно сменялись безымянными закоулками. Анна же смотрела на свои руки.

Мучительная дорога изматывала целый час, пока они не приехали в безопасное место. Макса решили спрятать в доме, в который ее уже привозили однажды. В фургоне и в бутафорской крови.

— Никак не уловлю разницы, — бросил он, взглянув на нее, когда охранник открыл дверцу внедорожника.

Анна ничего не сказала и соскочила на бетонную дорожку, что привела к небольшому частному дому, и пошла за строем мужчин. Звякнули ключи, и они вошли внутрь. Анна замерла посреди пыльной гостиной, следя за тем, как охрана проверяет комнаты и распределяет полномочия между собой. Макс устало опустился на стул, который жалобно заскрипел под его весом. Где-то звонко щелкнула клавиша и загорелись настенные лампы, выжигающие оранжевые пятна на старых стенах. Да, разницу уловить очень сложно. Наверное, его держали в таком же клоповнике. Поменялась лишь смена надсмотрщиков.

— Я смотаюсь в магазин, — сообщил один из бойцов и по разрешительному кивку высокого брюнета с густыми бровями, Анна поняла, что он и есть здесь главный.

— Можно нас оставить? — спросила она, поймав его взгляд.

Брюнет нахмурился, но все же согласился. Она знала, что среди их братии у нее не самая лучезарная репутация. Она могла сорваться на них, могла нагрубить, умела в подробностях копировать командующий тон Марка, как и его истеричные захлесты. Правда, ей для этого не требовался ни алкоголь, ни скверно сложившийся денек. Она становилась такой, когда хотела. И еще она прекрасно понимала, вернее успела выучить, что эти люди понимают только силу, а она могла ударить лишь словом.

— Мы останемся здесь? — проснулся Максим, когда последний охранник прочертил диагональ по истертому линолеуму и направился на кухню.

— Ты останешься, — поправила Анна.

Она подошла ближе и облокотилась на письменный стол.

— Надолго?

— Неделя.

— Без вариантов, да?

— Да.

Макс затих. Наверное, дорога забрала последние силы, даже взгляд смягчился, а его спокойный голос казался до безумного неуместным. Или это проснувшееся безразличие? Как защитная реакция.

— Макс, я хочу…

— Я не слепой, — вдруг перебил он, — я вижу, как они смотрят на тебя… не знаю, с напряжением что ли. Когда я был в плену, на меня смотрели совсем по-другому. И они слушаются тебя.

Он оторвал взгляд от своих ботинок и посмотрел ей в глаза.

— Мне не надо ничего объяснять.

— Прости, — едва различимо шепнула она.

Макс кивнул с улыбкой и отвел глаза.

— Ты совершаешь ошибку, — он остановился, подбирая слова, а потом заговорил быстрее и резче. — Я должен сказать. Потому что ты как раз ослепла и не замечаешь ничего вокруг.

Он очертил комнату указательным пальцем, и на его лице можно было с легкостью прочитать пренебрежение.

— У них оружие, угрозы… Ты сама говорила мне.

Он посмотрел с вопросом, и ей пришлось кивнуть.

— Я помню, — произнесла Анна.

— Все это круто и увлекательно только на экране, в жизни же это заканчивается кровью. Виктор проверил.

Анна дернулась от неожиданности. Нет, только не так… Она хотела молчать, Макс имел право на последнее слово, она сделала ему больно и унизила, он мог отыграться и наговорить резкого, мог отплатить любой монетой. Но только не так.

— Это низко.

— А мне плевать, — отрезал он. — Я не хочу, чтобы ты погибла, и говорю, как есть. Из-за этого дерьма твоего брата застрелили…

— Хватит.

Он резко поднялся и сделал шаг к ней.

— И если бы он дорожил тобой, — Макс красноречиво скривился, когда произнес "он", — по-настоящему дорожил, то не стал бы втягивать.

Анна ушла. Машинально шагнула в сторону и через мгновение оказалась в тесном коридоре, который вывел на кухню. Двое бойцов встретили настороженными взглядами.

— Здесь дышать нечем, — зло бросила она.

Прошла к окну и дернула ручку. Свежий воздух ударил в лицо, успокоив прохладной волной. Она закрыла глаза и, следуя бесполезной привычке, попробовала досчитать про себя хоть до сколько-нибудь.

— Сейчас нельзя уехать, — подал голос брюнет, как оказалось, обремененный проницательностью, — одна машина всегда должна быть под рукой. Надо ждать, когда вернется мой человек.

— Хорошо, — отозвалась она. — Кто останется с ним?

— Я и напарник.

— Его зовут Максим.

— Знаю.

— И он не пленник, — Анна развернулась, чтобы убедиться, что ее услышали.

— Ему придется остаться здесь.

— Да, и он не будет противиться. А вы будете проявлять уважение.

— Если он не начнет обострять, то без проблем.

Анна подумала, главное, чтобы сроки не затянулись, чтобы неделя не обратилась месяцем. Тогда есть шанс, что все пройдет спокойно. И в насмешку время ее собственного ожидания неожиданно увеличилось. Парень, отправленный в магазин, позвонил и сообщил, что его вызвали по другим делам. Главный брюнет развел руками, и Анна побрела в спальню. В ту самую, придавленную бесчисленными коврами и картинами. Полотенца, принесенные тогда Марком, все еще лежали на кровати. Она легла и натянула самое большое на плечи. Сон пришел к ней всего на пару десятков минут после пару часов закольцованных размышлений из собственных упреков и отголосков брошенных Максом фраз, его беспокойства и злости на ее беспечность. Неприятный внутренний голос набирал силу и встраивался в общий хор, напоминая, что когда-то все тоже самое она говорила Виктору. И даже злилась также.

Она шумно выдохнула и крепче зажмурилась. Дом затаился и погрузился в ставшую непривычной тишину, понадобилось всего ничего, чтобы она начала раздражать ее. Она не могла расслабиться, а вслушивалась и ждала прилива.

Услышав шум подъезжающей машины, Анна поднялась и выглянула в окно. К счастью, на этот раз он принес хорошее. Приехал Север. Она вышла, чтобы встретить его, и заметила Макса, который стоял с двумя охранниками и перебрасывался фразами. Шанс есть, да.

— Я за тобой, — сказал Север, войдя.

По его измученному лицу стало ясно, что чудес все-таки не бывает.

— Ты доконаешь себя, — выдохнула она.

— Я пропустил укол.

Анна кивнула — молодец, так держать.

— Ты один?

— Все заняты, — ответил Север, — нам сейчас едва хватает людей.

Значит, завертелось. Во всю силу. И может неделя стала неправдоподобно долгим сроком?

Север прошел в гостиную и поздоровался с мужчинами. Кинул брюнету на ухо пару слов, похлопал его по плечу и шагнул в сторону, прощаясь, но вдруг замер. Анна угадала направление его сосредоточенного взгляда и напряглась. Север нехорошо смотрел на Макса, а в следующую секунду потянулся к его руке.

— Перебинтовывали? — спросил он.

— Нет, — Анна подошла к ним.

Она почувствовала его напряжение, оно вдруг передалось ей и разлилось скверным предчувствием.

— Нож.

Когда в ладони Севера заблестело заточенное лезвие, он приказал Максиму не двигаться, и, подцепив повязку, вспорол слои бинта. Потом проверил их, прощупав ткань. И оказался прав. Анна увидела крошечный темный кружочек.

— Твою мать. Какого вы…

Он с трудом заглушил бесполезные проклятья.

— Проверь территорию, — быстро заговорил Север, а его рука уже нащупывала оружие, — ты вызывай подмогу, нам нужно срочно вывезти их.

Он посмотрел на наручные часы, и стрелки явно разожгли его тревогу с новой силой.

— Вы здесь уже почти три часа, если они выдвинутся с третьего квартала…

— То уже могли сделать пару ходок, — закончил брюнет, который тоже помрачнел.

Он выругался и направился к выходу, и в проеме его едва не сбил с ног вернувшийся боец.

— Там… там…

— Сколько? — спросил Север.

— Три машины.

 

Глава 22

Все мы внезапно смертны

Душно и страшно. Анна спустилась по стенке после указки Севера и замерла. Лица мужчин, хмурые и сосредоточенные, в которые она жадно всматривалась, лишь разжигали волнение. И оно скреблось и царапалось, противно, раздражающе, заставляло угадывать резкие движения охраны, в которых читалась паника. Или ей просто мерещится? И еще эти чертовы щелчки предохранителей, они не успокаивали обещанием на достойный отпор, а как раз наоборот. Ведь скоро будут стрелять, очень много стрелять. Вот уже откуда-то взялся целый короб огнестрельного богатства, его бросили в центр комнаты и сорвали крышку, и Анна подумала, что у них нет столько рук… Север, брюнет, да двое парней. И Максим, которого тоже усадили пониже.

— Займи место у двери, — приказал Север бойцу.

Тот кивнул и скрылся в коридоре. Всего пару шагов, дом внезапно стал крошечным и тесным.

— Ты следи за окнами, — Север указал на плотные шторы, сглатывающие весь солнечный свет. — Никто не стреляет первым.

Ударом гонга заскрежетал смятый металл. Анна поняла, что протаранили ворота, и теперь уединенность и заброшенность их укрытия показалась злой насмешкой. Проклятая привычка подмечать мелочи грубо ткнула в оброненный брюнетом сотовый, что закопался в длинный ворс грязного ковра. Анна зачем-то достала свой, хотя уже знала, что увидит игнорирующую надпись от оператора. Да, здесь можно много и, самое главное, долго стрелять.

Второй удар оказался победным, что-то громогласно рухнуло на землю, а потом взревел мотор, и рычащий звук прокатился под самыми окнами.

— Две машины въехали во двор, — сказал охранник, стоявший у окна. — Выгружаются. С моей стороны, двое… трое. С той не вижу.

Анна скосила взгляд на раздавленный ботинком жучок у ножки стола. Крошечная деталь, даже мелочь… и закрутила весь этот вихрь. Вдруг ударила мысль, что она помешала осмотреть Максима как следует, она накричала на охранника и отослала его, да и потом поторапливала.

— Север!

Знакомый голос донесся с улицы. И Анна с легкостью представила довольную улыбку на крупном лице и горящие огоньком предвкушения глаза.

— Рёф, — выдохнул Север.

Он скривился и злее сжал рукоять оружия. "Не помню, чтобы когда-нибудь было по-другому". Гнев и усталость, все тот же коктейль, который разливают и подают тут со зверским упорством. Север пытался сконцентрироваться, выжимая из организма последние капли, и хоть что-то придумать. Но иногда судьба дает откровенно дерьмовые исходные позиции.

Проснулся дверной звонок. Противная трель разлилась по дому, Анна дернулась и ощутила, как по телу прошла нервная волна из сотен иголок.

— Открывай! — дверь пару раз пнули ногой. — Хозяин хочет поговорить.

— Да, Север, — Рёф явно остался у машин, хотя силы его голосовых связок хватало, чтобы донести даже издевательскую интонацию. — Нам надо поговорить!

— Что будем делать? — спросил брюнет.

Север недобро посмотрел на него, а потом вновь прошелся цепким взглядом по окнам.

— Или хочешь пострелять? Посчитать шальные пули? — не унимался Рёф. — К слову, у тебя развалюха, а у меня бронированные машины.

Он умолк, ожидая ответа, и все стихло на мгновение. То самое затишье перед тем самым. И Север, вдруг вспомнив о кожаной куртке, стянул ее с себя и бросил на спинку стула.

— Он знает, что я здесь, — он вновь взглянул на брюнета, — он слышал каждое слово, как вы вышли из клуба. И точно знает, сколько нас здесь. И уже в курсе о наших рейдах.

— Тогда нас сейчас перестреляют, — протянул брюнет, который успел перескочить к стадии безразличия.

Север посмотрел на Анну. Так пронзительно, что от его взгляда стало больно. Она рефлекторно качнула головой, словно хотела его успокоить. Он боялся. Боялся за нее.

— Так что, Север?! — крикнул Рёф. — Доставать автоматы?

— Пару волн выдержим, — с горькой усмешкой бросил брюнет, — можно и пострелять.

— Тут даже подвала нет, — отозвался Север.

— Знали бы, заливали бы прошлое бетоном в другом месте.

Север кивнул и горько улыбнулся, вспомнив о чем-то. Наверное, об упомянутом прошлом, или же развеселился легко считываемой иронии. Казалось бы похороненное прошлое в настоящий момент неплохо помогало похоронить их. В конце концов, он хлопнул мужчину по плечу — "прорвемся, брат", и молча прошел вперед. Свернул в коридор, и вскоре Анна услышала, как щелкнули замки, и металлическая дверь отворилась.

Она подумала о калейдоскопе, истеричное мельтешение и свалка… Вроде бы была прямая дорога, не хайвей, но все же, а теперь события принялись наталкиваться друг на друга, как в худшие времена, стирая границы и точки отступления. Только вперед и в бешеном ритме под какофонию мерзких звуков. Да, вот и они. Ботинки. Глухие тяжелые шаги не одной пары уже чертили дорожку в гостиную. Боец, которого Север отправил сторожить вход, влетел в комнату от грубого толчка и растянулся на полу. Следом показались люди Рёфа. В бешеном ритме и со столь же мерзкими попутчиками.

Их было больше, намного больше. В комнату набилось человек десять, крупные вооруженные мужчины, в гуще которых вернулся и Север. Последним вошел Рёф, и Анна заметила, как три бойца образовали живой щит перед своим хозяином. Минуло всего несколько часов, и он вновь стоял в паре шагов от нее. Рёф был в той же одежде и с той же гадкой ухмылкой.

— Будем говорить прямо или ломать комедию? — спросил Рёф, когда закончил осмотр комнаты.

— Комедия — это по твоей части, Рёф, — спокойно ответил Север.

Анна посмотрела на настенные часы и засекла время. Полчаса, хорошо, пусть час, если сейчас действительно жарко и все разосланы по поручениям, но их кинутся. Не отвечающие телефоны — это довольно прямолинейный сигнал SOS.

— Поэтому открыл дверь? — Рёф развернулся и обратился к Северу. — Решил дать мне покуражиться?

Он шагнул вперед, и мужчина перед ним повторил его движение, продолжая заслонять босса.

— Может я выплесну злость и нажму на курок не так часто?

— Может, — кивнул Север.

Ему почти удавалось скрывать слабость и никак не реагировать на критичность всей ситуации. Со стороны могло показаться, что разговор ведется на равных и спасательные шлюпки ни к чему. Его тон, взгляд… Север даже держался прямо, не горбясь. Хотя Анна видела, как напряжены его руки и как он едва заметно переносит вес с одной ноги на другую.

— Твой брат выбрал сторону, — произнес Рёф. — И стремительно. Была надежда, что он сперва всё обдумает, как следует.

— Мы выходим и сотрудничаем со спецами. А ты перебил у них целую смену. Конфликт интересов присутствует, согласись.

— Если уж задумали войну, стоило убить меня в клубе.

И Рёф потянулся к куртке, смял край и вытащил пистолет. Север напрягся, но с места не сдвинулся.

— Только я вам еще нужен, — Рёф усмехнулся и огляделся.

Черт, он выбирал цель… Он совершенно точно выбирал цель.

— Издержки могут перевесить профит, — Север сделал шаг к Анне и оказался совсем рядом, он возвышался над ней, отсекая от остальных взглядов.

И она заметила его пистолет, за спиной, заправленный за ремень. Ему потребуется всего мгновение, чтобы достать его.

— Я знаю, как думал Марк, — продолжил мужчина. — "Рёф рано или поздно поймет, что я помог ребятам с Восточного, и расценит это, как намек вести себя тише и не зарываться". Только я сильнее, чем вы думаете. Я тоже умею вытанцовывать у самого края и договариваться.

— Так давай договоримся. Без комедий.

— И без подстав?

— Тут вы оба постарались.

Рёф подавил смешок и закачал головой.

— Ладно, не утруждайся. Я уже принял решение, к черту сотрудничество на условиях Марка. Я буду делать, что хочу и как хочу.

Его тон вдруг наполнился властными режущими интонациями, которые полыхнули ярким пламенем.

— Не хмурься, Север. Ты привык к такому дерьму.

— Определенно.

— Знаешь, что выкинул Марк на прошлой встрече?

И он все-таки отыскал цель. Одиночный выстрел обратился немой командой. Мужчины выхватили оружие и стремительно нашли каждый по сопернику.

— Тише, тише, — заулыбался Рёф, осматриваясь по сторонам. — Всего-то минус один.

Минус один. Он застрелил парня, которого втолкнули в комнату, и тот вновь оказался на полу, с простреленной головой.

— А Марк убил двоих тогда, — и Рёф медленно перевел руку, сжимающую пистолет, в направлении окна.

Там застыли брюнет и второй охранник. И Максим, он сидел неподалеку у шкафа. Кажется, он был оглушен и потерян, словно у него не осталось сил даже на беспокойство или страх. И он качнул головой, будто уговаривал ее ничего не делать. Но что она могла?

— Рёф, достаточно, — надавил Север.

— Нет, — противно растянул Рёф. — Хочешь выбрать?

Он повернулся к Северу.

— Мне все равно кто, — добавил мужчина.

— Остановись, пока не поздно. Даже если ты убьешь всех в этой комнате…

— Я знаю, Север. И я не убью всех.

Это прозвучало обещанием. Или, пожалуй, даже подачкой.

— Ты в курсе, что у меня есть люди из спецназа, и они штурм этого сарая максимум за пять минут организовали бы. А так и я доволен, не терплю бездумные перестрелки, и у тебя появился шанс. Ты успел изучить меня, еще тогда…

— Пришлось.

— Как и я тебя. А я люблю умных людей.

Да, он доволен, ведь ему позволили разыграть любимый спектакль. Анна поймала себя на мысли, что тоже успела изучить его, может не в деталях, но суть она уловила. Вот эта игра в бога, отдающая невыносимой театральщиной, явно заводила его и развлекала. Он буквально светился от удовольствия.

— Знаешь что? — голос Рёфа проделал частотную дугу, устремившись к высоким нотам энтузиазма. — Не хочешь выбирать жертву, выбери того, кто останется. Наверняка, — и он обвел пальцем комнату. — Я серьезно, даю слово.

И он наслаждался каждым мгновением. Вспомнилось, как он душил ее и настойчиво шептал подсказку на ухо.

— Анна, — выдохнул Север после паузы.

Рёф кивнул, приняв к сведению, и вернулся взглядом к окну.

— К сожалению, у нас мало времени, и эта вечеринка не будет вечной. Но без задолженного я не уйду.

Очередной отсчет. Очередной акт.

Брюнет успел уловить его движение. Он быстро шагнул в сторону, уходя с прицела, и поднял руку… Проснулся простейший инстинкт, и Анна почти отвернулась, но вспомнила о Максиме, он находился слишком близко, его могло зацепить, и она лишь зажала уши руками.

За первым выстрелом грянул второй, третий, и все закрутилось в убыстренном темпе. Напарник брюнета поддался общей суматохе и ответил. Они успели ранить одного и убить другого из охраны Рёфа, прежде чем с ними было покончено. И Анна почувствовала теплую ладонь на плече, Север опустился к ней и вдавил в стенку, закрывая собой. Только люди Рёфа были слишком хорошо обучены, чтобы стрелять по неутвержденным траекториям, они без лишних телодвижений выполнили приказ и произвели размен. Никаких шальных пуль.

— Злые у тебя ребята, — протянул Рёф, — огрызаются.

И он впервые вышел из охранительного круга, в котором отпала нужда. В противоположном конце комнаты остался только безоружный Максим, который почти не двигался. А за Севером и так следили все его бойцы.

— Мы закончили? — спросил Север, поднимаясь. — Ты отомстил, убил троих моих…

— Да, я принял вызов.

Рёф приблизился вплотную к нему.

— Но я хочу повысить ставки.

И он грубо сжал плечо Севера и толкнул. Север едва поймал свое тело и быстро отступил.

— Ты хорошо подумал? — бросил он.

Рука Рёфа так и не отпустила его, продолжая яростно сдавливать плоть. Север поморщился, но противиться не стал. Анна остро ощутила, как кольнули внутри догадки, которые она поспешно отогнала, их разговор так резко переменился и побежал по невозможной тропе.

— Я слишком много думал в первый раз, сейчас полагаюсь на инстинкты.

— Значит не подумал.

— Спорим, у него сорвет все ограничители? — с легкой улыбкой поинтересовался Рёф. — И после такого он точно не сдаст меня спецам, захочет собственными руками.

Нет…

Анна впилась глазами в бледное лицо Севера. Ей нужна была подсказка, хоть что-то, ведь ей мерещится, это паника и бредовые домыслы, и она слышит совсем не то, что подразумевается. Она ошибается… Но Север смотрел на Рёфа и позволил себе лишь не прятать усталость.

— Решать тебе, — произнес он, — но я бы не связывался с рассвирепевшим Марком.

— А я бы посмотрел. Он заигрался в травоядное, тошно смотреть.

— Потом не жалуйся.

Рёф щедро рассмеялся. И Север даже ответил ему улыбкой. Спокойной, тихой.

— Ты мне определенно нравишься, Север. Жаль, что все к этому пришло.

— Да, жаль.

Рёф, наконец, расцепил хватку и отступил на шаг. И Анна перевела взгляд на его правую руку. Огнестрельный кусок металла, из которого он уже стрелял сегодня… Она рефлекторно подалась вперед, чтобы сделать хоть что-то.

— Нет, — собственный голос предал ее и прозвучал сдавленным неуверенным шепотом.

Анна вновь посмотрела на Севера, моля про себя, чтобы он повернул голову. Один взгляд, она бы прочитала, он же знает, что делать…

— Уведи ее, — попросил Север.

— Этого я не обещал. И потом она нужна.

И Рёф обратился к ней и криво оскалился.

— Передай Марку, что выкручиваться получается не всегда.

Он выстрелил.

 

Глава 23

Жить с волками

Вереница стриптизерш стояла над стенкой. Разукрашенные, оголенные и с наглыми взглядами. Анна сидела на барном стуле и перебирала пальцами по гладкой поверхности стойки. Организм даже не мог намекнуть устал он или нет, какое-то всепоглощающие отчуждение… Всё вокруг в молоке и чужие слова звучат с раздражающими помехами, но мысли сохранили ясность или, пожалуй, заострились из-за пугающей отрешенности. Штиль.

— Кто тут Бекки? — Анна поморщилась от выбранного псевдонима и скользнула цепким взглядом по девушкам.

Высокие и худые, она насчитала всего два отхождения от канона с крутыми бедрами, в ярком белье и на садистских шпильках. Разрекламированное мясо. Они молча ждали, кто-то изучал свой маникюр, кто-то увлеченно жевал жвачку, а кто-то пересчитывал лампочки на потолке. Анне на секунду почудились погоны на плечах.

— Я, — отозвалась шатенка с красными прядями.

Анна кивнула, чтобы она подошла. Слух царапнули браслеты-погремушки и девица, облокотившись на стойку, нависла рядом. Анна не стала смотреть на нее, пустой зал показался предпочтительней для созерцания. Да и ждать пришлось недолго, Нечетный вошел в сопровождении трех мужчин и сразу направился к ней. Анна уловила их разговор в машине и знала, что Бекки сегодня предстоял сложный разговор, та успела неплохо начудить на выходных, накачавшись дрянью.

Нечетный недовольно качнул головой, но промолчал. Оставил ребят для беседы с танцовщицей, а сам повел Анну дальше.

— А с этими что? — она указала на остальных девиц.

— Сегодня день осмотра. Врач…

Анна поспешно отмахнулась. Детали, детали… Она понимала всё и раньше, но Марк долго выстраивал неприступную крепость из радужных облаков вокруг, пока, наконец, не отрезал ее от себя на целый год. Теперь никаких стен, да у него и нет на это больше сил. Как времени и желания.

— Уверена? — спросил Нечетный, придержав дверь, чтобы она вошла в подсобную комнату.

— Да.

Щелкнул датчик, и по помещению разлился приглушенный свет. Со всех сторон нависали металлические стеллажи, забитые коробками и папками.

— Вот эта, — подсказал Нечетный.

Он сгреб картонки, расчистив среднюю полку, и Анна увидела кодовую панель на стене.

— Почему в этом клубе? — спросила она.

— Он начинал здесь. Был вышибалой, когда только попал к Марку.

Анна кивнула.

— Я кстати начинал также, — добавил Нечетный, вдруг испугавшись повисшей тишины.

— Грозный вид и богатырский рост. Естественно, — она едва узнавала собственный голос, и, кажется, заставляла себя говорить, чтобы не потеряться окончательно.

Она даже улыбнулась. Фальшиво.

Нечетный пробежался по правильным цифрам, замок щелкнул, и дверца сейфа подалась вперед. Следом он вручил ей стопку бумаг и две флешки.

— Ненавижу флешки, — бросила она.

— Лично Марку в руки.

— Поняла.

Анна заметила уголок желтого стикера, который выглядывал между листков. Рукой Севера было написано "ресторан у площади" и номер сотового. Да, это его ровный выверенный почерк.

— Я могу отвезти сам.

— У тебя и без этого дел, — она очнулась и положила флешки в карман кофты. — Это всё?

Хоть что-то она могла. Например, быть доверенным посредником. Одна сотая работы Севера, но ее она могла выполнить. Пожалуй, только она и осталась в ближнем круге Марка, и Нечетный на подступах.

— На парковке ждет машина.

Водитель без единого слова завел машину и отправился в путь. Анна неотрывно смотрела на цифровые часы на панели и отмечала, как сменяются минуты. 9:23. 9:24. 9:25. Уже утро и начинают намечаться контуры дня. И этот отсчет пугал ее, ведь каждая минута отдаляла и отодвигала. Жестоко и неумолимо. Всё случилось вчера вечером… Уже вчера. Уже прошлое. Быть может, она до сих пор не верила и не приняла до конца, затаившись и скрутившись в тугой клубок рефлексов и обыденных привычек. Надо идти, надо делать, надо отвечать. Остальное потом, а лучше в следующей жизни. И, кажется, все слезы выплаканы еще при первой потере.

Из раздумий вырвал пейзаж, который она вдруг узнала и сообразила, куда ее везут. Марк решил вернуться домой. И вскоре она оказалась в просторной гостиной, в которой случился их последний перед расставанием разговор и которая совершенно не изменилась с тех пор. Анна успела многое переделать в доме, обжить его, чтобы он перестал напоминать стерильные буклеты под ключ. И теперь взгляд натыкался на выбранные ею шторы, стулья, подушки, репродукции… Она уговорила Марка на Врубеля. Он пришел на смену дурацким коллажам со столь же глубокомысленными надписями, что и слоган найка.

Она сняла кофту и села на диван, смяв в руках маленькую подушку. Марка пришлось ждать. И Анна пыталась угадать, каким она увидит его. Какой Марк вернется к ней. Они еще не говорили. Ее увезли из того проклятого дома первой, Максима же повели к другой машине. После с ней разговаривал Нечетный, просил вспомнить всё в деталях и задавал тонну вопросов. Еще рядом постоянно крутился врач и трое парней их охраны, и было очень темно… или это причуды измотанного организма? Она даже не могла сказать, где именно находилась. Иногда она засыпала, а, когда открывала глаза, долго пыталась понять какой сейчас день и что происходит. На столике стоял стакан с водой, а в ноги бросили запасное теплое одеяло. Бесконечная мучительная ночь. Нечетный вновь показался утром, уточнил пару моментов, а потом собрался уезжать. Она набилась в попутчики и так оказалась в том клубе. И вот она здесь…

Марк появился через час, он прошел к большому столу и даже не заметил ее присутствие. Повернулся спиной и облокотился руками на твердую поверхность. Он опять не спал. Было мучительно следить за его движениями, заторможенными и скованными, и она жалела, что не видит его лица. Наконец, она заставила себя подняться и подойти к нему. Марк так и не развернулся, хотя шанс приблизиться к нему бесшумно отсутствовал.

— Нечетный сказал, лично тебе в руки.

Она положила бумаги и флешки на стол перед ним.

— Зачем ты поехала в клуб?

— Не могла оставаться там…

Анна запнулась, чувствуя, как пробирает холод, который исходил от него.

— Я пробыла в клубе всего ничего.

— И привезла документы.

— Ты не доверяешь мне?

Марк качнул головой. И Анна подумала, какой странный и совершенно не тот разговор. Их первый разговор после.

— Дело не в этом, — добавил Марк, — но мы не будем играть в Бонни и Клайд.

— А разве по-другому получится?

Черт, вот зачем… Но внутри сидел страх потерять ту пронзительно откровенную интонацию, на которую они набрели. Она не хотела прятаться, скрывать мысли и молчать, даже когда следовало.

— Ты понимаешь, что несешь? — скривился он.

Или именно так? Пусть выплеснет, а не замыкается в тесном коробе. Он так устроен: выдыхает злостью. И прямо в лицо.

— Я говорю, что есть, Марк.

— Глупости.

— Я нужна тебе, и не только в постели.

Ее упрямство задело его, он шумно выдохнул и позволил вырваться эмоции.

— Эта нужда слишком дорого мне…

Он запнулся.

— Продолжай же.

Но Марк все же справился с порывом, хотя раздражение никуда не подевалось.

— Нет, я глупости говорить не буду.

— Будешь молчать? Закрываться?

— Мы сделаем по-твоему, малыш.

Марк дернул ящик стола и сгреб туда вещи Севера.

— Поехали, — бросил он и указал рукой на выход.

Анна послушно шагнула в нужном направлении и забралась в машину, когда он открыл заднюю дверь. Марк сел рядом и дал отмашку водителю. А потом навалилось молчание. Анна повторяла про себя, что они оба оглушены и придавлены, и любая искра могла зажечь неконтролируемое пламя. Марк никогда не был из тех, кого можно пожалеть и подставить непрошенное плечо. Всё сам, перемелет внутри себя и только потом подпустит к себе. Если подпустит… И Анна была уверена, что он подумывает отослать ее подальше. Он не мог не проводить параллелей между ней и Севером.

— Он так держался, — вдруг произнесла она шепотом, — спокойно… даже безразлично.

Анна посмотрела на Марка, но он не отрывал взгляда от окна. И по его лицу невозможно было понять, слышит он ее или нет.

— Словно всё пустяк, — выдохнула она и тоже отвлеклась на проплывающий пейзаж, состоящий из еще голых деревьев и чистых тротуаров. — И он не сопротивлялся.

— Потому что ты была рядом, — очнулся Марк. — Он не мог.

Все те же минуты, отдаляющие ее от времени, когда Север еще был жив, привели в складской бокс, створка которого ушла вверх и впустила внутрь. Анна шла за Марком и оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, где она и зачем.

Двое парней без команды стащили в сторону металлический лист, царапнув бетонный пол, и спрыгнули в смотровую яму. Следом они начали выкидывать на поверхность большие мусорные мешки черного цвета. Другой охранник подошел ближе и принялся стягивать мешки к стенке, выкладывая их по линейке перфекциониста.

— Что там? — спросил Марк, пройдя вглубь.

— Кокаин.

Охранник надорвал первый мешок.

— Нашли у ребят из первой смены, хотели сбыть по-тихому.

Он наклонил мешок и на пол высыпались желтоватые пористые комки.

— Монтажная пена, — охранник поднял один из них и надавил, разорвав застывший сгусток, — в каждом по десять доз. Когда перестраивали дом на Котельной под ресторан, пока он простаивал, в подвал свозили товар. Вот они и придумали, так сказать, излишки себе забирать. Заливали пеной и вывозили, как строительный мусор.

— Сообразительные.

— Продать не успели, покупателя уже сдали.

— Где сами умники? — кивнул Марк.

— Тут же.

И Марк обернулся и взглянул вниз. Анна не стала подходить вплотную, но по наползшей на его лицо противной улыбке поняла, что он нашел их.

— Отлично, — протянул он. — Еще два недоумка.

Следом он посмотрел на Анну и заметил, что она замерла у стены. Он покачал головой, будто разочарован. А в его глазах легко читался вызов: "Довольна?"

— Вижу, помяли, как следует, — хмыкнул Марк.

Когда последний черный мешок достали и парней, поработавших грузчиками, отослали к машинам, Марк отступил и направился к полкам. Он протянул руку к нижней, где стояли канистры. Всхлип жидкости донесся до слуха, когда он поднял первую в ряду, и Анна почувствовала, как ей стало дурно. Волна страха и неверия буквально накрыла ее, и она с трудом удерживала внимание на силуэте Марка.

— И больше, чем уверен, уже все успели раскаяться.

Марк остановился на самом краю, носки его темных ботинок нависли над ямой, и он качнул канистру в руке, чтобы ее смогли разглядеть снизу. Анна впервые уловила шорохи из ямы.

— Ведь так? — бросил он вопрос под ноги.

После чего отвинтил крышку и наклонил канистру… Едкий резкий запах молниеносно заполнил комнату. Марк молча вылил всё до капли и отшвырнул железную канистру в сторону.

— Дай сигарету.

Он щелкнул пальцами, поторапливая подчиненного. Охранник достал смятую пачку и зажигалку. Помог боссу закурить. Первая же затяжка отпечатала на лице Марка гримасу отвращения, все-таки он слишком редко курил, чтобы получать от этого хоть какое-то удовольствие. А уж трезвым так вообще никогда.

Он вернулся к яме и присел, сделал очередную затяжку, медленно пустив дым вниз.

— Ничего же удивительного не происходит, — произнес он, так спокойно, что это только больше пугало. — Причина и следствие. Ожидать другой реакции от меня было крайне глупо.

Марк вновь перевел испытывающий взгляд на нее. Кажется, он ждал, когда она, наконец, резко развернется и уйдет прочь. Забудет свой каприз. Но Анна шагнула вперед, решившись. Она подошла к нему и нависла рядом. И даже посмотрела. Как она и думала, двое мужчин лежали на полу, связанные и с заклеенными ртами.

— Мерзкое зрелище, да? — спросил Марк.

Анна не ответила и старалась больше не смотреть на пленников.

— Надо постараться, чтобы оказаться в таком дерьме.

Он протянул руку с окурком вперед, занеся его над ямой, и замер на мгновение, на ужасное калечащее мгновение. И щелчком отбросил окурок к противоположной стенке, где он закатился под стеллаж. Анна едва поймала вздох облегчения.

— Мне нужны люди, — Марк поднялся и отряхнул брюки. — Спишем на природную тупость и попробуем еще раз.

Он вновь обратился к охраннику.

— Недоумков под строгий контроль. Товар проверить и сбыть, — Марк придирчиво огляделся. — Тут немного… Объясни всем, что возвращаемся к старым схемам, будем работать, как прежде. И ответственность отныне прежняя, больше такие вольности никто прощать не будет.

— А…

— К черту, — отрезал Марк. — Ресторан Севера пусть работает по закону, остальное в строй.

Стремительно назад. Анна плохо понимала, как у Марка получится подобное после всех договоренностей с органами. Как его отпустят… Но злая решимость не оставляла сомнений, что от выбранной дороги он уже не отступит.

— Нечетный позже позвонит тебе. И продолжайте проверки.

— Еще остался вопрос с клубом, — охранник потянулся к карману и достал конверт, — с тем, что отдали Рёфу. Пару ребят ходили, как посетители. Говорят, охрана усилена, с оружием не пройти. И Рёф его явно облюбовал, наведывается часто, проводит встречи на втором этаже.

Мужчина протянул конверт Марку.

— Они сделали несколько фоток внутри.

Марк пролистнул фотографии, тасуя их, словно карты. И Анна едва успевала подмечать детали. Темные интерьеры с ложами, над каждой из которых нависали большие люстры, состоящие из вращающихся колец. Длинная стойка, огибающая по кругу барный остров в центре зала. Футуристические капсулы с шестами…

— Подожди, — она коснулась локтя Марка, — вот тут.

Анна выудила из его ладони фото и присмотрелась. Черт, ей не показалось.

— Это Бекки, — сказала она, — она до сих пор танцует там.

 

Глава 24

Двигайся, малыш

Выстрел отбросил Севера к стене, и его тело, потеряв всякое усилие, начало спускаться вниз… оседать. Анна подхватила его и не удержала. Она рухнула вместе с ним на пол и попыталась приподнять, подставив плечо. Никак, ее руки сделаны из ваты. Он надавил всем весом, и липкое прикосновение расцвело где-то в области груди. Анна коснулась платья и поняла, что легкая ткань пропиталась его кровью насквозь. Нервная судорога обхватила пальцы, и она вскрикнула. Сдавленно. Запоздало.

Из сна она вырвалась, вздрогнув всем тело. И нашла себя в машине, у водительской двери которой топтался коренастый охранник. Больше никого. Она открыла дверцу и спустилась с подножки.

— Где Марк?

Водитель кивнул в сторону клуба. К служебному входу вела металлическая лестница с тонким хлипким поручнем, который поставили для вида. А вот массивную дверь явно укрепили на случай СОБРа. Еще не стемнело, но две лампы над козырьком растрачивали электроэнергию, слепыми пятнами виднеясь на фоне старой кирпичной кладки.

Анна направилась внутрь и почти сразу повстречала Нечетного. Он прохаживался по полупустому залу и пытался что-то уложить в своей голове. Бесцельная походка по кругу с отрешенным взглядом выдавала его.

— Может я помогу? — отвлекла его Анна.

За двумя столиками сидела охрана в темных костюмах, еще крутилась официантка с подносом в руках, они здесь мало чем отличались от стриптизерш, да барменша протирала бокалы. Похоже, сегодня заведение работало только для своих.

— Я думал, ты уехала.

— Наверное, водитель ждал, когда я проснусь, — Анна наклонила голову и посмотрела на его наручные часы. — Уже четыре, неплохо.

— У Марка встреча.

Она кивнула и подумала с надеждой, что пусть та будет в зале, а не подвале. А затем по лицу Нечетного с легкостью прочитала желание побыстрее отправить ее подальше. Только он, бедняга, не знал, как сказать, боясь нарваться на упрямство.

— Не напрягайся так, — выдохнула она.

И развернулась, чтобы уйти. И сделала всего шаг, как вспомнила, вернее, угадала правильный момент.

— Нечетный, — позвала Анна, обернувшись. — А где Максим?

— Его вывезли в другое место, в область.

— Он в порядке?

— Всё в норме.

Она кивнула.

— Если что-то случится, я сообщу.

Нечетный вдруг проявил непринятую в их кругу чуткость. И так кстати. Она не хотела спрашивать у Марка, да и не могла. Теперь уж точно.

— Спасибо, — улыбнулась Анна.

Улыбка пробыла на ее губах всего мгновение. Из подсобок донесся сокрушительный грохот, что-то тяжелое рухнуло на пол и отдалось противным глухим эхом. Она нахмурилась и с вопросом посмотрела на мужчину.

— Переговоры не всегда проходят гладко.

Нечетный оставался удивительно спокоен, так что Анна сделала вывод, что "не гладко" сейчас приходится чужой стороне. И ушла. Странно, но ехать домой не хотелось. Она словно боялась везти в него свою грусть и свежие воспоминания, пачкать его… Они с Марком и так успели совершить достаточно ошибок в его стенах. А ведь после где-то надо будет находить себя.

Но вернуться пришлось, чтобы перемотать бесцельные остатки удушливого дня и дождаться Марка. Она поднялась наверх и приняла душ, пытаясь разбудить себя холодной водой. Но кроме раздражения внутри ничего не шелохнулось, всё то же полусонное оцепенение.

Не пробудили и обыденные заботы. Разбирая вещи, она долго не могла уговорить себя разложить одежду по ящикам. Да, она вернулась, но какой-то рубеж глубоко внутри так и остался не пройден. Что-то мешало и сковывало руки. Анна выдвинула верхний ящик и медитировала над ним минут пятнадцать прежде, чем забросила туда белье. После она нашла в гардеробной свои платья. Те, что не тронули. Будто кто-то начал собирать ее вещи и отвлекся, так и не доведя дело до конца и оставив смутное приглашение.

Быть может, дом и ждал ее, но все же стал чужим. Счастливые безмятежные моменты выветрились, словно память оставила окно нараспашку, или же Анна была далека от правильного настроения и считывала только пустоты. Изъяны. Последние дни, те последние дни закрыли собой всё остальное, и она помнила грубость Марка, его режущие взгляды и хлесткие слова. Теперь она понимала, почему он так вел себя и чего добивался, но воспоминания оставались воспоминаниями. Особенно в этом доме. Они оживали и одаривали даже интонацией, мельчайшие крупицы былого были рассыпаны здесь щедрой рукой.

Анна разделась и прилегла, завернувшись в одеяло с головой. Навалилась усталость, что забрала ее, уведя к обрывочным беспокойным снам. Ненадолго. Она проснулась от его присутствия. Марк упал на кровать, и Анна сперва почувствовала крепкий запах алкоголя, а потом его руки. Сильные, злые… Он нашел ее и притянул к себе, смяв в стальных объятиях.

— Марк, — произнесла она, пытаясь вывернуться, чтобы хотя бы сделать вдох.

— Я тут, малыш, — прозвучало издевкой.

Он был мертвецки пьян и явно не контролировал себя. Становилось душно и болезненно. И тесно, чертовски тесно, будто кроме его настырных касаний нет ничего. Марк буквально обвился вокруг нее, бесцеремонные руки нырнули под одежду и впились в кожу.

— Ты моя, — шепнул он, распаляясь.

Его пальцы коснулись груди и сжали, Анна машинально выставила руку, но он перехватил и опустил ее вниз, зверски стиснув кисть. Едва не сломав пальцы… И Анна вдруг подумала, каково, когда он бьет? Бьет мужчину? Наотмашь и со всем желанием причинить урон.

Она выдохнула со стоном, когда расцепившая капкан рука прошлась по животу и скользнула ниже, под белье. Анна ощутила его хозяйскую ладонь между ног, он сдавил и это не было лаской, пусть грубой. Нет.

— Ты вся моя, — повторил Марк злее.

И затих, отдав последние силы. Вскоре он начал засыпать, и Анна прислушивалась к его дыханию и искала момент, чтобы вырваться на свободу. Но даже самое осторожное движение пробуждало простой рефлекс, и он вновь усиливал хватку. В конце концов, она заснула в его руках, смирившись.

Утром Анна нашла себя на другом конце кровати. Она поднялась и заметила синяки на правой руке. Нервным движением потянулась к халату и быстро накинула его. Но рукав оказался предательски короток и не спрятал следы вчерашних прикосновений. Шорох за спиной почему-то заставил вздрогнуть, и она оглянулась, наткнувшись взглядом на лицо Марка. Он проснулся.

— Сделай мне укол, — бросил он сонным голосом.

Черт.

— Где?

— Посмотри в кармане пиджака.

Ничего не оставалось. Анна встала с кровати и прошла к креслу, в которое он бросил пиджак. Думал бросить. Поднимать пришлось с пола, но в кармане и правда нашелся черный сверток. Она расстегнула молнию и увидела два шприца экстренной помощи.

— Шипучка в стакан, нет? — спросила Анна.

— Не поможет, — Марк качнул головой и тут же скривился.

Конечно, нет. Она достала спиртовую салфетку и опустилась на пол. Марк спустил ноги и уселся перед ней, без подсказки начал закатывать рукав рубашки. Ей повезло в первые полминуты, Марк прикрыл глаза и не смотрел. Но, когда она почти закончила и убирала пустой шприц, его ладонь поймала ее пальцы. Он развернул ее руку и нахмурился. Синяки и правда выглядели гадко.

— Я что-то сделал? — спросил он.

И не дождавшись ответа, скользнул рукой под халат. Он откинул шелковую ткань и оглядел ее. Стало противно.

— Хватит, — попросила Анна и попыталась отстраниться.

Он не отпустил. Снова сила. Его рука напряглась и впилась в плечо. Он сам не замечал, как делал больно. Он окончательно переключился, и Анна отчаянно искала этот проклятый тумблер, чтобы перестроиться самой и перестать обращать внимание. Надо переждать и перетерпеть.

— Ответь.

— Ты был слишком пьян, чтобы трахнуть меня.

Он кивнул и опустил голову. Вновь закрыл глаза. И Анна пожалела о сказанном, она подхватила его руку со своего плеча, теперь он поддался, и нежно обняла ее пальцами.

— Расслабь руку, — сказала Анна.

И положила голову ему на колени, накрыв себя его ладонью.

— Просто расслабь, — Анна закрыла глаза и постаралась запомнить это мгновение.

Марк невесомо провел по ее волосам.

— Вот так, — шепнула она едва различимо.

Его мягкая, теплая ладонь.

— И не смей отсылать меня, даже не думай.

— Хорошо.

Он уехал. Анна нуждалась в передышке и поэтому осталась без споров. Этот день, чтобы накопить силы. Но уединение не захотело баловать ее. Бесконечный шум заставил спуститься вниз и подойти к окну. И она провела немало времени, следя за тем, как машины то и дело въезжают и выезжают через ворота. Пост охраны проверял каждую и отсылал к дороге, что огибала дом и выводила к большому гаражу и гостевому дому. Крепкие мужчины сновали по подъездной дорожке, негромко переговариваясь. Иногда в их руках были сумки, темные спортивные, набитые доверху. Одну из них занесли в дом. Анна услышала, как открылась дверь, а потом охранник побрел назад, уже без ноши.

Она вышла в холл и отыскала оставленную сумку в углу, около шкафов. Подойдя ближе, она различила полоску монтажного скотча, которую налепили рядом с молнией. Маркером кто-то написал на ней напоминалку: "отвезти отцу". Анна догадалась, что внутри, но все же подтянула ее к себе и раскрыла. Сверху лежала его кожаная коричневая куртка, а под ней несколько фоторамок с семейными снимками. Да, Север пошел в отца. Мужчина, стоявший рядом с ним на идеалистичном фоне горных высот, широко улыбался и приобнимал сына, положив руку ему на плечо. Ветер растрепал их светлые волосы… Ниже нашлась темная деревянная коробка, еще статуэтка… Она не стала лезть дальше. Застегнула молнию и ушла.

Далеко уйти не удалось. Даже на шаг. В гостиной, в спальне перед глазами все равно стояла та фотография. Его лицо, счастливое и беззаботное. Порыв, вдруг родившийся глубоко в груди, налился неконтролируемой силой, и она рывком снесла всё, что стояло на полке. Это что-то превратилось в осколки и мешанину из цветных деталей, которые уже не собрать, не склеить.

Следом к ней пришло другое лицо. Тоже с улыбкой. Дурной и надменной. Она никогда и никого так не презирала, даже Хотова… Рёф рождал в сердце животное отвращение и гнев, который прокатывался сминающим валом и вскрывал потаенные уголки, где, ей казалось, окажись у нее оружие, она убила бы его собственными руками, без сожалений и сомнений. И еще страх. Она боялась за Марка, за Максима, за себя… Всех, кого вовлек в круговорот спор сторон. И боялась за цену, которую Марку придется заплатить, чтобы победить. Уже пришлось.

Около пяти вечера ее выдержка иссякла. Щелчок, и она больше не могла ждать. Сотовый давно стал рацией, настроенной только на прием. Она отвыкла звонить самой, и потом роль смс-ок выполняли охранники, которые вдруг появлялись и передавали адресованные ей сообщения. Набирать она не стала и сейчас, накинула легкий плащ и прошла в гараж. Во второй машине оказались ключи, на ней она и выехала, остановившись на минуту перед домом, чтобы охрана успела отреагировать и не посылала в ее адрес изощренные проклятья. Она даже наклонилась через салон и призывно распахнула пассажирскую дверь.

Когда боец уселся рядом, Анна вывернула к воротам.

— Куда? — спросил он.

— В клуб.

Черт, она даже не запомнила его название. Всё время через черный вход…

— В котором были вчера, — добавила она.

Другое место на ум не пришло. Нечетный провел вчера там почти весь день, и именно туда он привез ее утром, а Марк наведался после обеда. Наверное, там же он и напился.

— Так как он называется?

— Пиранья.

Для разнообразия подумалось припарковаться на общей стоянке, перед заведением. Она скосила взгляд на охранника, и тот разрешающе кивнул. Вскоре она различила красную табличку, сообщающую, что заведение не работает, значит зал пустовал не из-за неподходящих часов.

— Марк здесь? — она повернулась к охраннику, который увязался за ней.

— Да.

И он провел ее вглубь по темным коридорам, пока, наконец, не открыл перед ней последнюю дверь. Небольшой зал повторял старшего брата: барная стойка, круглые столики, приглушенное освещение ощетинившихся шипами во все стороны ламп. В комнате находилось человек пять. Марк стоял в центре. И он так увлекся, разглядывая девушку, которая сидела на столике перед ним, что не заметил гостей.

Отлично, вовремя.

— Бекки, Бекки, — зашептал он с неясной интонацией.

Его руки легли на стол, почти обняв девушку. Та сжалась и резко выпрямила спину, чтобы хоть как-то отдалиться от босса. Марк же навис над ней, беззастенчиво рассматривая каждый сантиметр ее тела. Короткие джинсовые шорты и облегающий топ оказались как нельзя кстати.

— Ты красива, — продолжил он, — чертовски красива…

Он легонько дотронулся до ее волос, убрав красную прядку от лица.

— Не бойся, малышка, ничего не бойся.

Малышка.

Марк спустился ниже по ее волосам и откинул их за спину, забыв свою ладонь на ее плече. Он улыбнулся и придвинулся еще ближе. И на этот раз Бекки не шелохнулась.

— Я умею быть ласковым, когда хочу.

Еще чуть и она сама наклонится к нему. Анна могла в подробностях описать ощущения девушки. Она знала их наизусть. Дьявольское мужское обаяние и красивое волевое лицо. И в тоже время от него исходила угроза. Не легкая и возбуждающая, а настоящая, пронизывающая до самого нутра. Безотказная комбинация, да, он был именно таким, из больной женской фантазии. Насильником с позволения.

— Помоги мне, — надавил Марк.

Анна коснулась руки охранника и встала на носочки, чтобы дотянуться до его уха.

— После передай боссу, что я жду его в соседней комнате.

Она вышла, придержав дверь, и побрела назад по коридору. Она успела запомнить, что здесь и где, несмотря на стремительный шаг сопровождающего. Случайно названная комната располагалась за первым поворотом, и она вдруг оказалась самой неподходящей. Хоть и безлюдной, к счастью.

Две стены от потолка до пола закрыли зеркалами, над ними же стояли продолговатые столы, заваленные косметикой и бижутерией. Напольные перекладины с россыпью вешалок занимали другую половину. Анна провела рукой по нарядам, которые царапнули кожу стразами и заклепками. Взгляд они царапали также зверски, от расцветок закружилась голова.

И родилась странная мысль. Она наткнулась на короткое платьице, которое само попросилось в руки. Анна со злой усмешкой выудила его и приложила к телу. Неясный импульс налился ударной силой. Она сняла с себя всю одежду без исключений и натянула леопардовую шкурку. Потом собрала волосы в высокий пучок, чтобы примерить белый парик. Самый белоснежный, уходящий в мертвецкую синеву и даже не притворяющийся хоть на каплю натуральным. И еще красная губная. Она придирчиво оглядела себя в зеркале. Отлично. Не хватало одной детали. Ценника.

Она успела расчистить столик, собрав палетки в сторону, и усесться на него, закинув ноги на красный пуф. Шаги Марка она угадала сразу. Именно его шаги. Он вошел в комнату и замер на мгновение, увидев ее. Затем закрыл дверь и облокотился на нее. Его взгляд смягчился и заблуждал по ее телу.

— И как ощущения? — спросил он с улыбкой, оставшись в другом конце комнаты.

— Никак не могу выбрать себе имя. Повычурней.

Он наклонил голову и едва удержался от усмешки.

— Виолетта.

— Виолетта, — повторила Анна, растягивая по слогам. — На него встает?

Марк кивнул.

— Ведь этот клуб давно у тебя?

— Да.

— Ты трахал кого-нибудь здесь?

— На столе — нет.

И он, наконец, шагнул к ней.

— Хочешь грязных разговоров? — спросил Марк.

— И не только разговоров.

Он подошел вплотную и ногой оттолкнул пуф, выбив его из-под ее туфель.

— А это не будет считаться изменой?

Крепкие руки Марка подхватили ее ноги, мягко очертя лодыжки.

— А ты назови меня малышкой, чтоб наверняка, — ответила Анна.

Он закусил нижнюю губу и вернулся глазами к ее лицу.

— Ты была там?

Она кивнула.

— Видела, как ты обхаживал красавицу.

— Я жестоко льстил.

Его пальцы добрели до коленей, и он надавил, скользнув между ног. Только Анна успела сомкнуть бедра.

— Дразнишь?

— Чуть-чуть.

Марк все же нашел лазейку, медленно собрав и так короткое платье. После приблизился и глубоко поцеловал в губы. Со словесной прелюдией было определенно покончено.

— Как ты хочешь? — выдохнул он над ухом.

— У Виолетт обычно спрашивают?

Он сжал рукой ее шею и с силой притянул к себе. К своим умелым губам.

— Никогда.

Анна нащупала его ремень и молнию. Платье уже скрутилось тугим жгутом стрейча где-то над грудью, а мужские пальцы настырно и жадно ласкали ее обнаженное тело.

— Сними его, — попросила Анна.

И Марк подцепил ткань, потянув вверх и скрутив ее еще плотнее. Она подняла руки и ощутила жесткое прикосновение удавки на плечах, оно проскользнуло по локтям, выше… Марк перехватил ее ладони и грубо прижал к зеркалу, заставив оставить руки вытянутыми над головой. Свежая ссадина болезненно заныла, отвлекая. Всего на секунду. Он резко подтянул ее, впившись в талию. От неосторожного движения повалилась куча пластмассовых коробков, которые с глухим звуком рассыпались по полу.

Марк вновь оказался над ней, грозный, сильный… Его распаленное дыхание чертило дорожку вдоль щеки, и от этого жара голова кружилась не меньше, чем от его сминающих касаний. Слишком сильно, слишком душно, всё слишком… Он толкнулся, войдя в нее. И Анна плотнее обхватила его бедрами. Руки рефлекторно дернулись вниз, чтобы почувствовать его плоть, но он так и не отпустил. "Как ты хочешь?" Так? И Анна послушно расслабила тело, когда его руки спустились к ягодицам. Он наталкивал ее на себя, заставляя двигаться быстро и жестко. Раз за разом, пока он не выплеснул все эмоции.

После Анна высвободила руки и перебросила их, запутавшиеся в ткани, через его голову. Он затих на мгновение, и Анна, чудом изогнув ладонь, смогла коснуться его жестких волос. Легкое касание вдруг обожгло его. Марк поднял лицо и посмотрел на нее. Его взгляд переменился, смягчился… И он осторожным движением стянул с нее парик. Отбросил его прочь.

 

Глава 25

Зачин урагана

Марк молча повел ее к машине. На улице успело стемнеть, яркие гирлянды из разноцветных огней обрисовывали фасад двухэтажного здания и отбрасывали кислотные отблески на парковку. Вокруг трех джипов толпились мужчины, которым досталась ночная смена.

— Сядешь за руль? — спросил Марк.

Следом он повернулся к охраннику и жестом отослал его в машину сопровождения.

— Хорошо, — кивнула Анна, забираясь в салон.

И, наконец, заметила буквы. "Пиранья" зажглась ало-красным.

— Домой?

— Ты устала? — Марк заметил ее мучения и приблизился, чтобы помочь с ремнем. — Он заедает.

У него всё получилось с первой же попытки. Замок щелкнул, и отпущенный ремень жестко натянулся, обняв ее тело.

— Так куда?

— Тут недалеко торгушка, за мостом.

Анна без лишних вопросов завела мотор и вывернула на заданный маршрут. Марк по извечной привычке скатился по спинке и вытянул ноги, пытаясь обмануть уставший организм имитацией почти горизонтального положения.

— Тебе бы выспаться…

— Я спал этой ночью.

— Пьяный сон — довольно паршивый отдых, Марк.

Он наклонил голову в ее сторону и посмотрел исподлобья.

— Я отдыхаю, когда ты рядом, — сказал он тихо.

И следом умолк, будто собрался немедленно последовать ее совету и отключиться. Правда, дорога оказалась слишком короткой, разукрашенный рекламой город промчался широким проспектом и проводил к безвкусной стекляшке, которая нависала вытянутой свечкой. Огромные вывески мировых брендов намертво приковывали внимание и заставляли прочитывать строчку за строчкой.

— На парковку, — Марк указал на въезд, что огибал здание и издалека хвастался красным шлагбаумом, — и на самый верх.

Они въехали в закольцованную бесконечность, поднимаясь на верхний уровень. И тут он выпрямился и позабыл об отдыхе. Марк рефлекторно тянулся к рулю, недовольный углом поворота, и по его напряженному дыханию можно было подумать, что педаль тормоза в их комплектации отсутствует.

— Расслабься, — выдохнула Анна, поймав его ладонь на третий раз, — я вижу бетонную стену.

— Проблема в том, что я тоже.

Ведь ему плевать на машину… И скорости совсем нет.

— Ты не умеешь быть пассажиром, — сказала Анна.

Последний пролет вывел на крышу. Дышащее простором место, разбавленное лишь редкими машинами, встретило открывшимся горизонтом прямо по курсу и жилыми многоэтажками по бокам, которые светились хаотичными огоньками. Анна придирчиво огляделась в поисках других гостей.

— Никого не будет, — подал голос Марк, заметивший ее сосредоточение.

Она с вопросом посмотрела на него.

— Здесь тихо.

Анна кивнула и вновь осмотрелась по сторонам. Марк никогда не делал ничего просто так, а тишина сейчас не та ценность, чтобы тратить на нее минуты.

— И красиво, — она открыла окно и выглянула, чтобы зацепить ночное небо, ясное и звездное, — отличное место для многообещающего свидания. Только у нас сегодня уже был секс.

Она едва выдавила из себя запланированную усмешку, небесная гладь и правда зачаровывала, уводя мысли к другим маякам. Далеким, личным. Вдруг захотелось отвлечься и раствориться в ней, глубоко внутри сработал резонатор и начал настойчиво посылать импульсы. Да, здесь тихо. И забыто, как будто можно укрыться и переждать, найти желанные берега в этом бездонном море над головой.

— Здание справа, — проснулся Марк и рукой указал на дом, от которого виднелась только верхушка, — видишь?

— Да.

— Оно мое. Там офисы, аренда…

Он мучительно подходил к чему-то.

— Я купил его где-то месяца три назад, — Марк неотрывно смотрел перед собой, зацепившись мертвым взглядом за крышу дома. — Север уговорил. Он хотел покупать подобные объекты потихоньку, выводить деньги, наращивать долю белых активов. Шаг за шагом.

Он вновь откинулся на сиденье и прикрыл ладонью глаза, растирая переносицу.

— Я же решил рывком.

После признания нависло молчание, и Анна пыталась угадать верные слова, но она слишком хорошо знала Марка, чтобы верить в их существование.

— Я ждала другого, — произнесла она, наконец.

Ее ладонь коснулась его бедра и тихонько сжала.

— Думала, ты сорвешься и разучишься говорить.

— Как прошлой ночью? Я не мог связать и трех слов и определенно перешел грань.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Да, понимаю, — он согласился с неожиданной легкостью. — Наверное, я нашел противоядие: выплескиваю всю злость на других.

Марк повернул голову и внимательно посмотрел на нее.

— Но я ничего не обещаю. Я не знаю, что будет завтра.

— Противный голос нашептывает?

— Иногда.

— Потому что я тоже виновата.

— Потому что это удобная тропа.

Она потянулась к ему и перебралась через выступ. Марк помог ей устроиться в своих объятиях, уткнувшись подбородком в ее макушку. Анны слышала его ровное дыхание, которое проскальзывало теплой волной по волосам и убаюкивало. Его близость, помноженная на его честность, резала до самого нутра, ей чудилось, что он видит ее насквозь и за каждым вздохом читает суть.

— Я умею ужасным образом обрушивать всё вокруг тебя. И иногда мне кажется, что только поэтому ты так держишься за меня.

Она набрела пальцами на пуговицу пиджака и нервно вцепилась в нее, будто хотела вырвать с корнем.

— Ты болен опасностью, а я раз за разом начинаю ураган.

Марк крепко обхватил ее ладонь и заставил отпустить темную ткань.

— Ты выбрала самый дерьмовый способ, Анна. Честно. Лучше разбить пару рож и разнести столько же баров, чем так.

— У меня слабые руки, — горько пошутила она.

— Смотря для чего.

Марк коснулся клавиши и открыл створку. Он запустил руку в небольшую нишу и вскоре нашел что-то. Анна дернулась всем телом, когда увидела его находку.

— Марк, — позвала она.

— Расслабься, малыш, — медленно и мягко проговорил он, — я вижу бетонную стену.

И он потянул ее руку и заставил обхватить рукоять ножа. Он буквально впился в ее пальцы, вжимая их в холодный металл.

— Чувствуешь? — шепнул он, наклонив голову так, что его губы оказались над ее ухом.

Его полушепот-полупоцелуй, дурманящий, тончайший…

— Что тебе сказали? — выдохнула Анна, внезапно догадавшись к чему вся эта поездка.

Он хочет, чтобы она тоже выдохнула. Выплеснула.

— Кто?

— Охрана, Марк. Когда… когда…

— Что ты была вся перепачкана в его крови. И не плакала.

Анна все же расслабила ладонь и позволила ему доиграть партию. Марк помог нащупать небольшой выступ сбоку, нажатие на который отдалось хлестким щелчком. Блестящая плоскость выскользнула наружу, вспоров воздух за неуловимое мгновение.

— Он очень острый, — сказал Марк.

Его пальцы прошлись по гладкой поверхности и застыли на самом кончике. Он легонько надавил, практически невесомо, но на подушечке пальца зажглась капелька крови.

— Почти как мои слова?

— Почти, — кивнул он.

Его сдавливающая хватка вновь нашла ее пальцы. Хотя Анна уже привыкла к прикосновению металла и начинала угадывать за его тяжестью не только нервную тревогу, а что-то еще, пока неясное и расплывчатое. Но Марк не дал ей различить это странное ощущение, он вдруг смял ее в тесных объятиях, резко вытянув вперед и вторую руку.

— Нет, — шепнула Анна.

Ей пришлось ловить его ладонь, которая рывком почти набрела на острие ножа.

— Глупо, да?

— Да, — закивала она.

— Вот и прекращай. Ты ни в чем не виновата.

Марк потянул левую руку, и она ощутила их переплетенные пальцы на животе. Ласковое касание забрало ее, выбив все подпорки и обещания самой себе быть сильной до конца, и Анна вдруг поняла, что ее глаза воспалились, а плечи подрагивают, будто ей чертовски холодно.

— Это сделал Рёф, — Марк коснулся губами ее виска и обнял еще крепче, вбирая в себя ее дрожь.

Анна поддалась и зарылась лицом в его рубашку. Она не стала сдерживать себя и зарыдала… Именно зарыдала. Марк молча перебирал ее волосы и ждал, когда она успокоится сама. Прошла минута или много больше, прежде чем судорога отпустила ее, и она угадала уже ставшую родной тяжесть в руке. Хватка Марка ослабла, и Анна ощутила вес оружия, его тяжесть и рифленую поверхность, которая повторяла изгибы ладони. Неясный импульс проявился, и признание само пришло к ней — это сила. Та самая, ради которой всё вокруг, все потери и приобретения. Смерть Севера и эта чертова многоэтажка с офисами.

Она до боли, которая растеклась по кисти, сжала рукоять и выбросила руку вперед. И с вырвавшейся из самых глубин дикой неконтролируемой яростью несколько раз ударила ножом водительское сиденье. Ладонь Марка налилась усилием, но не мешала ей бить, лишь направляла и не позволяла поранить себя. Кажется, он даже выдохнул с облегчением.

— Будь он проклят! Будь он…

Анна громко и зло вскрикнула, отдав последние силы, и согнулась пополам. Неожиданно ничего не осталось, резкий отвесный обрыв и пустота. Она могла только дышать, по глотку хватая застывший воздух. Марк пошевелился первым, он обнял ее за плечи и притянул к себе.

— Убей его, — произнесла она.

После Марк отнес ее в другую машину, которой они поменялись с охраной. Он повез ее домой, и Анна молчала, чувствуя, как на нее многотонной стеной навалилось бессилие. Она была в состоянии лишь считывать приближенность к дому. Вот поворот, и еще один, потом односторонняя до перекрестка, и еще два налево, следом направо.

— Когда всё закончится? — спросила она, боясь отключиться, пока он рядом.

Ведь усталость заберет ее до утра, когда Марк, скорее всего, уедет по делам, и она вновь остается одна в том доме.

— Уже скоро.

— И что будет потом?

Марк тяжело выдохнул, ловя ее взгляд.

— Я знаю, чего не будет. Не будет Рёфа, не будет поездок с конвоем, переездов каждую неделю и постоянной угрозы.

У него не было ответа.

Он отвлекся на сообщение, и Анна вернулась взглядом к окну. Слуха коснулась спокойная мелодия, которая неспешно лилась из динамика. Она различила слова баллады, что показалась смутно знакомой, хотя подобные песни отчаянно похожи друг на друга. Приятный мужской голос нарастал, уверенно подходя к эмоциональной точке. И Анне вдруг почудилась пьянящая искренность в чужом голосе.

— Я лишь хочу перемотать этот год и эти дни, — сказала она, — ошибки… А потом неважно, ты будешь рядом и этого мне достаточно.

Сотовый все-таки заиграл. Она не стала поворачиваться, но по первой же фразе Марка угадала напряжение, звенящее тревогой. Анна устало прикрыла глаза и подумала, что финишная прямая всегда самая сложная.

 

Глава 26

Север — это на юг

— Анна, — позвал Марк.

— Я не сплю.

— Придется остановиться, — его голос изменился, и Анне почудилось, будто он говорил не с ней, а с подчиненным, — не выходи из машины…

— И не говори ни слова.

Вскоре их нагнали два наглухо тонированных фургона, которые довольно красноречивыми маневрами объяснили, что им лучше прижаться к обочине. Марк, скрипя зубами и излучая сильнейшее поле негодования, все же подчинился. И стало ясно, что в попутчики навязались спецы. И Анна не могла решить, к лучшему это теперь или к худшему.

Марк открыл дверь, но не успел спуститься на землю. Выпрыгнувший из первого фургона высокий мужчина грубо окрикнул его и приказал оставаться на месте. Потом он обошел фургон и дождался напарника, такого же длинного, но тоньше раза в два, после чего они вдвоем побрели к их внедорожнику.

— Черт возьми, — выплюнул Марк, следя, как незваная парочка приближается и сверлит лобовое стекло недобрыми взглядами.

Худощавый обогнул джип с водительской стороны и с явно излишним усилием толкнул дверь, которую Марк оставил приоткрытой, надеясь поговорить снаружи. Анна поежилась от оглушающего хлопка, к которому присоединились еще два, когда мужчины уселись сзади.

— Здравствуй, Марк, — тут же отозвался мужчина покрепче.

Анна почему-то решила, что он главный. Командирской голос с неприятными резковатыми интонациями выдавал его.

— Здравствуй, — ответил Марк, — не знаком, к сожалению… или к счастью.

— К счастью, к счастью, — усмехнулся тот, — уж поверь. Меня назначили на твое дело, и теперь придется познакомиться.

Марк кивнул.

— Меня зовут Олег, и я хочу разъяснить всего один момент, — он остановился на мгновение, и Анна заметила, как Марк перевел взгляд на зеркало заднего вида, впился в него. — Мы в какой стране находимся?

Риторический вопрос повис в воздухе.

— Не Уганда, не Уругвай и дальше по недосписку, — продолжил Олег, — ничего подобного. Здесь личная армия лишь приятная опция, не больше. Закон и порядок, Марк. И я для тебя закон, и именно я слежу за порядком.

На обочине уже дежурила толпа, что высыпалась из второго фургона. Видимо, охрана. Ребята же Марка толкались чуть поодаль, прижатые к машинам сопровождения.

— Мы оба знаем, как устроен этот мир, и не питаем никаких иллюзий, — Олег наклонился вперед и его голос зазвучал отчетливее. — Зависимость, похоть… Это никогда не исчезнет и это всего лишь бизнес. Твой бизнес. Только есть одно "но". Я позволяю тебе зарабатывать.

Анна тоже посмотрела в зеркало: по лицу мужчины невозможно было ничего прочитать, профессиональная скучающая маска, за которой мог прятаться как гнев, так и безразличие. Хотя она вдруг уловила легкую улыбку, что вдруг добавила краску его портрету.

— Черт, он держит вторую руку у плеча, — бросил он с насмешкой напарнику, который расположился за Марком, — заметил, как удачно ты сел.

Тот ответил коротким смешком.

— Да, Марк, мне говорили, что с тобой будет сложно, — продолжил Олег. — И да, мой напарник любит расставлять приоритеты с помощью удавки. Но в машине девушка, так что обойдемся без эффектов.

— Я могу покашлять для вида.

Черт возьми, Марк.

— И может уже поговорим предметно? — Марк впервые оглянулся назад.

По его лицу прошла волна света, которая обозначила подъехавшие машины. Еще два внедорожника встали с другой стороны дороги. Анна присмотрелась и заметила, как из первой машины вышел Нечетный, он быстрым шагом перешел дорогу и направился в самую гущу бойцов. Стало спокойнее, за глупыми порывами теперь было кому приглядывать.

— Ты идешь на попятную…

— Нет, — отрезал Марк, перебив, — всё в силе, корректируются лишь сроки.

— Мои отчеты говорят об обратном, причем кардинально.

— Два дня. Мне нужно еще два дня, чтобы закончить свои дела.

— А еще закрыть глаза на твои фокусы, не искать исчезнувшего Севера, сделать вид, что не знаю о намечающемся. Огромный список, Марк. И всё это дорого стоит.

Марк оскалился.

— Чего ты хочешь?

— Да мне и спрашивать не придется. Я вытрясу из тебя всё. Включая то, что ты собираешься урвать у Рёфа.

Марк лишь кивнул, будто именно этого и ждал.

— Кажется, у меня появился работодатель, — произнес он.

— С тобой говорили по-другому, ты не понял, — Олег открыл дверцу, завершая разговор. — Можешь оставить крошки, которые успел припрятать. А остальное сдашь и даже не подумаешь чудить. Иначе тобой займутся официально, со всеми печатями и наручниками.

Они ушли, и Анна внимательно посмотрела на Марка. Он ушел в себя, обдумывая произошедшее. И совершенно позабыл о ее присутствии. Его пробудил Нечетный, который распахнул дверь с его стороны и огляделся.

— Как прошло?

— Без ножевых, — бросил Марк в ответ. — К завтра всё готово?

— Да, насколько это возможно.

Анне не понравилось уточнение Нечетного, и в его интонациях она узнала Севера. Тот же смиренный тон, за которым отчетливо читалось — "ты все равно сделаешь по-своему".

— Тебе стоит взглянуть, Марк.

Нечетный потянулся к внутреннему карману куртки, из которого выудил приличную стопку бумаг. Он немилосердно сложил их, вернее смял, и теперь пытался хоть как-то разгладить.

— Тут копии.

Марк взял бумаги и быстрым нетерпеливым движением пробежался по верхним строчкам.

— Мы не в Краснодарском крае, — раздраженно процедил он.

— Я тоже так думал, но их слишком много, чтобы быть ошибкой. Я сто раз перепроверил, они наши.

Марк вернулся к листкам и скользнул взглядом до самого конца. Он сосредоточенно вчитывался в строчки, и Анна видела, как меняется его лицо. В конце концов, он взорвался, отшвырнув листки, которые белым веером осели по всему салону, а потом слепо шагнул в сторону, выбираясь из машины.

— Твою мать, Север! — выкрикнул он в сердцах.

И прошелся вдоль машины широкими шагами. Нечетный едва успел отступить, освобождая тропу.

— Ты был в его квартире? — спросил Марк, выдохнув.

— Да, там были ключи от ячеек. Вот среди прочего богатства и нашел это.

— Сколько это продолжалось?

— Два месяца, судя по датам на документах. Последняя покупка за день до его смерти.

Марк ударил кулаком по капоту машины.

— Сукин сын! Упрямый сукин сын.

Анна взяла в руки лист, упавший ей на колени. На нем были только адреса, длинный перечень из улиц и названий, от которых веяло свежим морским воздухом.

— Сколько он вывел?

— За последний месяц четвертую часть дохода…

— Четвертая часть?! — Марк вновь вспылил и шагнул к Нечетному, словно нашел, кого стоит назначить виновником. — Как это возможно?

— Мы занижали цифры, чтобы меньше отдать спецам. И это же Север, Марк. У него были полномочия? Очерченный круг? Он мог всё, пока ты не окрикнешь.

— Где был ты?

— Он вышел из силовых дел, но финансы оставались на нем.

Нечетный не стал отступать и прятать глаза. Он выдержал напор и продолжил.

— Марк, сейчас нам это на руку. Я, имея все бумаги перед собой, едва нашел концы. Там несколько подставных фирм, Север умел подстраховываться…

Марк отмахнулся, не желая выслушивать очевидные вещи. Но он все же успокоился, злая волна сошла и теперь он мог оглядеться по сторонам. Осмыслить.

— Привези все документы, оригиналы.

— Хорошо.

— И подготовь юристов, спецы скоро предъявят счет. Они хотят всё, до чего дотянутся.

Нечетный кивнул.

— И, Марк, еще одно… — он перевел взгляд на Анну, — тот парень. Ничего серьезного, но он начинает выходить из-под контроля.

— Я съезжу, — отозвалась Анна.

Теперь на нее посмотрел Марк.

— Дай ей другую машину, — бросил он после паузы.

Другая машина… Они все одинаковые. И вдруг подумалось, как она была права в самом начале, когда даже не пыталась запоминать лица бойцов. Тоже одинаковые, как оказалось. Будто знала наперед.

Она уснула из-за монотонной дороги, которая миновала перечеркнутую табличку с названием города и побежала по пыльным пустынным пейзажам. В реальность вернул щелчок, когда водитель отстегнул ее ремень.

— Приехали, — сообщил он.

К встрече с Максимом она подготовиться не успела, да и не пыталась. Как? Она вошла вслед за охранником и уткнулась взглядом в диван посреди небольшой комнаты, которой явно не хватало имеющихся двух торшеров по углам. А может и к лучшему…

Анна подошла вплотную и дотронулась до его кисти. Проверила пульс, а потом скользнула рукой ко лбу. Потревоженный Максим начал приходить в себя, он закачал головой, отгоняя навязанный сон, а потом резко распахнул глаза.

— Это я, — произнесла Анна.

Она поймала его порыв выпрямиться и заставила остаться на подушках.

— Не стоит, — она качнула головой.

— Да, не стоит.

Видно, голова у него закружилась и без этого. Анна молча закатала рукав его джемпера, чтобы взглянуть на вены. Странно, он не сопротивлялся, даже не кривился, а лишь ждал, когда она закончит.

— Сколько раз? — спросила она.

— Дважды.

И тоном он тоже ничего не выказывал, просто ответы на ее вопросы.

— Больше это не повторится.

— Ты не можешь обещать, — устало протянул Максим, прикрывая глаза, — от тебя это не зависит.

Его слова резанули, во многом из-за того, что в глубине души она знала за ними правоту. Она уедет так или иначе, а Максим останется в этих стенах и не с самыми дружелюбными людьми на свете. Он уже проверил это, малейший бунт натолкнулся на неприступный барьер. Его не избили, не связали, а вырубили медикаментами. Просто и действенно. Анна могла устроить скандал или ограничиться угрозами, или же напомнить, что это вообще-то живой человек… Хотя, нет, когда он вздумал сопротивляться, он стал помехой. С соответствующим обращением.

— Потерпи еще немного, Макс.

Анна села рядом. Она легонько коснулась его локтя, чтобы убедиться, что он ее слышит.

— Тебя, наверное, заперли в доме побольше.

— Меня не заперли.

— Как скажешь.

Лучше бы он ухмыльнулся или же показал раздражение… От его спокойного голоса было только хуже.

— Анна, тебе необязательно быть здесь.

— Я лишь…

— Я все равно тебя не знаю. Ты совсем другой человек, чужой.

Анна машинально кивнула и убрала руку, отпустив его.

— Ты можешь уйти, но не хочешь, — Макс открыл глаза и внимательно посмотрел на нее, — а я точно наоборот.

 

Глава 27

Подчинение и наказание

Вся гостиная была вверх дном. Анна подняла обтянутый мягким чехлом стул, который и помог ему пережить столкновение с журнальным столиком, и села на него. Сняла туфли, о которых совсем позабыла, и теперь стопы пульсировали, напоминая, что каждой красоте отведен строгий час. "Демон сидящий" смотрел на нее с пола, и Анна не смогла вытерпеть это варварство больше минуты. Она встала и подняла любимую картину, поставив ее на каминную полку.

Так лучше.

Следом родилось признание, что такого она и ждала. Оглядываясь по сторонам, она угадывала его злость, знакомую, даже родную. Он прятался и сдерживался, чтобы не повторить прошлых ошибок, но от себя не убежишь. Север попытался усадить Марка на пассажирское, и как итог… Как последняя капля.

Анна услышала шаги и, подняв глаза, увидела вошедшего Нечетного.

— Уже завтра? — спросила она, различив, что стрелки настенных часов указывают на три ночи.

Ее беспокоило, что она не знала их плана. Даже очертаний. Только один туманный ориентир — Бекки. Марк явно собирался разыграть карту, которую Анна случайно вытянула из колоды.

— Я привез ему документы, — сказал Нечетный.

Папки упали на диван.

— Он дома? — догадалась Анна.

— Я немного задержался на объекте, а он, наверное, уже с полчаса…

Нечетный запнулся, зацепившись взглядом за бардак.

— И на этом самом объекте что-то случилось, — выдохнула она.

— Скажем так, щадящий план приказал долго жить.

— Но у вас есть другой?

— Да.

Анна кивнула.

— И когда?

— Завтра… сегодня вечером.

Она решила не пытать его вопросами, на которые ему не стоило отвечать. И отправилась на поиски Марка. Спальня, как и весь второй этаж, смогла похвастаться только мертвой тишиной, пустота внезапно стала осязаемой и буквально цеплялась за пальцы. Анна вернулась назад и заглянула в холл. Приглушенные шорохи крались из большого гаража, Анна толкнула дверь и шагнула в просторное помещение с теплым светом.

— Не сейчас, Анна.

Марк нашел ее первым, его холодный голос прочертил тропинку от стеллажей справа. Рядом отыскались двое подчиненных, взгляды которых уткнулись в ее силуэт. При них спорить глупо и неправильно, поэтому она развернулась и вышла в холл. Спустилась по стенке и решила просто ждать, прислушиваясь к шуму.

Прошло минут двадцать прежде, чем прошелестели складывающиеся секции ворот. Все это время она пыталась удержать в памяти лицо Марка, вспомнить его расслабленную улыбку… Она осторожно приоткрыла дверь и, убедившись, что он остался один, шагнула внутрь.

— Марк, — позвала Анна. — Пара минут?

Он обернулся, и Анна замерла, не решаясь сделать еще шаг.

— Как Максим? — спросил он.

Да, еще и это.

— Не хочет меня видеть.

Марк вернулся к металлическому столу, на котором лежали какие-то детали, и чуть поодаль разобранный пистолет.

— Мне не стоило срываться туда, — она все же подошла к нему.

Дотронулась рукой до его лица, мягко проведя по щеке. Марк лишь нахмурился на ее ласку.

— Не сейчас, — повторила она и убрала руку.

Его напряжение передалось ей, она чувствовала его душные мысли, весь тесный хоровод из принятых решений и поддержанных ставок.

— Если цена так высока, может…

Черт.

— Что может?

— Может, не стоит. Давай уедем.

— И пусть Рёфу достается всё? — скривился он, дыхнув злостью.

— Да, пусть.

— Ты пару часов назад просила убить его.

— Это эмоции, Марк.

Она опустила глаза, будто могла прочитать подсказку под ногами.

— Рёф специально сделал это, — продолжила Анна, — чтобы ты не вышел из игры раньше времени. Это его план, его правила, ты лишь следуешь по чужой тропе.

Он с силой сомкнул пальцы вокруг ее локтя и притянул к себе, прижав к столу.

— Может быть, малыш, — согласился Марк, — но я знаю эту тропу не хуже него.

В его глазах полыхнули знакомые огоньки больного возбуждения. Он уже предвкушал эту схватку, жаждал ее, его вторая натура вновь получила свой шанс.

— Ты выживешь, Марк. Ты заговоренный, — горькая усмешка сама наползла на ее губы. — Но я боюсь, что ты натворишь… с чем придется потом жить.

— Анна, ты же понимаешь, как давно я в этом бизнесе?

Она неуверенно кивнула, чувствуя, как выскальзывает нить разговора из ее рук.

— Сколько раз у меня пытались отобрать мое? И сколько раз отбирал я?

— Да, ты многое рассказывал, — ответила она резко, вслед за напряжением пришло и его раздражение, — но это было тогда… Ты ведь хотел выйти и сам говорил, что в тебе не осталось той ярости.

— С тех пор кое-что произошло. Самая малость.

Вот и издевка. Черточка за черточкой. Он отдалялся и в то же время становился ближе, потому что таким она знала его лучше всего. Озлобленным, упрямым, со снятым предохранителем.

— Бесконечный тупик, — едва различимо произнесла она.

И, может быть, это и есть их отношения. Вот сейчас, именно сейчас…

Анна встала на носочки и потянулась к нему. Марк не сразу, но ответил на поцелуй. И в какой-то момент она все-таки разбудила его, касание губ стало нетерпеливым, жадным. Марк стянул крепкие объятия вокруг нее, которыми, кажется, хотел задушить. Он напирал и заводился.

Да, только так. Это не вторая натура, это его суть.

— Признайся, — выдохнула Анна, запустив ладонь в его волосы и грубо сжав ладонь. — Ты хочешь сделать мне больно.

Он молчал.

— Так было всегда. Подчинение и наказание.

Анна спустилась ниже по его плечам, очертив мускулы мужских рук сквозь тонкую рубашку. Столько силы, затаенной и рвущейся наружу. И она закружила ей голову. Анна жаждала ощутить ее, так же страстно, как он желал поквитаться с Рёфом. Какая-то часть ее отчаянно хотела этой боли, иначе бы она не была здесь. Иначе бы осталась в других, послушных и почти воздушных, руках.

— Тебе нужна моя вина, чтобы чувствовать до самой глубины, — Анна села на стол и оказалась с ним лицом к лицу. — В страсти всегда больше всего злости.

— Ты слишком долго подходишь…

— Так всё и началось по-настоящему. Я была виновата за то, что спасла Севера тогда. За то, что была с ним.

— Осторожнее, — медленно проговорил он, теряя себя.

Его стальные пальцы уже душили ее плоть.

— И сейчас ты здесь из-за меня. Весь этот круговорот… Ты хотел вернуть меня. Не будь меня, не случились бы и ошибки.

Марк с легкостью освободился от ее рук, перехватив и заведя их ей за спину. Он заставил ее выгнуться, а потом отстранился. Она чувствовала его взгляд, который скользил по ее телу, податливому и прирученному.

— Признайся же.

Перемоткой мелькнул не только последний вырванный в пустоту год, но и безмятежные дни, они вдруг вернулись к самому пику. Когда он не стеснялся своей силы и своей жестокой натуры. Когда он наказывал.

— Зачем ты поехала к нему?

— К кому?

Анна отвлеклась на его правую ладонь, которая собрала свободный подол платья и застыла, обжигая, на бедре.

— К тому, кто имел тебя этот год.

Он рывком приподнял ее и стянул белье свободной рукой. Анна шумно выдохнула от неожиданности и от ощущения его тугого тела.

— Ты до сих пор думаешь о нем?

— Нет.

— Не лги мне.

Марк надавил и проник рукой. Медленно провел пальцами, наслаждаясь ее нервной острой реакцией. Анна не смогла спрятать дрожь и напряженное сковывающее все тело ожидание, особенно, когда умелые пальцы набрели на чувствительную точку.

— Ты звала его по имени ночью.

— Неправда, — со стоном выдохнула Анна.

Его мягкие касания пробудили желание, невыносимо заострили его, так что мысли спутались, проигрывая инстинктам. Внизу живота заныло, и она послушно потянулась к нему.

— Тише, тише.

Марк поймал ее и, выставив руку вперед, обхватил горло и заставил остаться перед собой. Не ближе.

— Я здесь, Марк. Я твоя.

— Значит он безразличен тебе.

Его вывод посеял смутную тревогу, и Анна едва не качнула головой поспешно. Правильное возражение, правильное возражение…

— Он всего лишь друг теперь.

Черт, нет.

— Друг? — Марк усмехнулся. — И как часто твой друг делал так?

Он вошел в нее пальцами. Дыхание тут же участилось, и во рту пересохло за мгновение. И Марк видел, как она облизывает и закусывает губы. Моментально появилась та самая его улыбка… Он чертовски любил это. Чувствовать свою власть. Заставлять ее дрожать и извиваться, дотронувшись одними пальцами.

— Знаешь, чего я хочу? — его губы влажно коснулись ее виска. — Трахнуть тебя у него на глазах.

— И чтобы я шумно кончила?

— По-другому не бывает, малыш.

— Тогда представь, что он смотрит.

Марк задвигался злее.

— Еще?

— Да, Марк.

Он вдруг приблизился и обжег жадным поцелуем.

— Сильнее, — выдохнула она.

Марк придвинул ее на самый край и опустился на колени. Она не успела осознать резкую перемену, как он дотронулся языком. Черт… Невыносимо и нестерпимо. Тело настойчиво зашептало, что именно по этому она соскучилась больше всего. Он знал, как нужно. Как нужно ей. Анна застонала и закрыла глаза. Осталась только его изощренная ласка, которая уверенно подводила к точке. Руки Марка гуляли по ее бедрам, поглаживая, и в них вдруг проснулась невесомая нежность, он едва касался, позволяя ощутить только свое тепло. Но этого было достаточно. Анна инстинктивно подалась вперед и впилась ладонями в мужские плечи, поднялась выше и очертила пальцами шею, надавила, смяв его жесткие волосы и заставив плотнее прижаться к себе. Да, сильнее… Волна наслаждения, родившаяся глубоко внутри, разлилась по всему телу. Затопила. Всё случилось именно так: шумно.

Анна без сил откинулась на стол, согнувшись пополам. Когда Марк вернулся к ней, он навис сверху и молча смотрел, словно хотел запомнить каждую черточку, каждый изгиб.

— Мы оба больны, — шепнула она.

Он коснулся рукой ее щеки, поправив сбившуюся прядку, и легонько провел по коже.

— Не думай об этом.

— Я думаю и о другом.

— Например?

— Что будет вечером? — Анна сжала его застывшую ладонь.

— Все-таки хочешь знать.

— Да. Не щадящий план.

Он заколебался.

— Тебя все равно там не будет.

— Марк.

— Ты чертовски упрямая, Анна.

Он вновь коснулся ее лица.

— Те ребята в яме, — через себя начал он, — помнишь?

Анна кивнула. Существовал ли шанс когда-нибудь их забыть?

— Я передумал и разрешил им сбыть товар на сторону. Вчера они вышли на Рёфа, сукин сын настойчиво ищет все лазейки поближе ко мне. Они привезут ему партию на пробу в клуб. В товаре будет взрывчатка. Бекки тоже прихватит пакет.

Анна повернула голову и со страхом посмотрела на него. Он собирался разнести всё. И говорил об этом так спокойно, буднично.

— Потом подъедут мои ребята, подчистят, кого надо. Что надо. Знаешь, газовое оборудование, пожар, обычная история.

— А случайные люди?

— Это идеальный день. Случайных не будет.

— Официанты?

— Мне плевать, Анна, — отрезал он. — Но если тебе нужно успокоение или оправдание, то кого-то я спасу. Рёф никогда не считался со случайными, и каждый месяц увеличивает их счет.

Успокоение не пришло.

— Как можно подчистить пулевые ранения?

— Спецы не будут искать их. Мне еще и премию выпишут, — добавил Марк с усмешкой.

Он уже всё обдумал и решил.

— Вы слишком похожи с Рёфом, — все-таки призналась Анна, — и он наверняка приготовил такой же сумасшедший план.

— Вот и разыграем.

 

Глава 28

Желтый мигающий

Она очнулась в спальне на втором этаже. Неосторожное движение тут же отдалось гудящей головной болью, высокие волны расходились и ударялись о череп. Анна подхватила электронные часы с тумбочки и отказалась верить цифрам. 16:14. Невозможно… Рядом стоял стакан, на дне которого она угадала мутные разводы. Картинка мгновенно сложилась, заставив ее злобно выдохнуть и послать заслуженные проклятья.

Она все-таки встала и, умывшись холодной водой, спустилась вниз. Конечно, он уже уехал. И дом спал, будто его доза снотворного оказалась еще крепче. Впрочем, отметины недавней спешки резали взгляд. Анна обнаружила пепел в раковине на кухне, ее стенки почернели, покрывшись копотью. И горький запах до сих пор стоял, несмотря на приоткрытое окно. Еще свежие царапины на паркете, от чего-то тяжелого и громоздкого, что без всяких сожалений протянули через всю комнату. Анна не стала выглядывать конечную станцию, вооружилась чашкой и включила кофемашину.

С улицы добегали отголоски чужого присутствия, ненавязчивые, хотя ей стоило немалых усилий не вслушиваться. Еще сложнее было не искать взглядом часы, отмечая каждую минувшую минуту. Она пыталась выдохнуть и расслабиться хотя бы на пару мгновений, ни о чем не думать и не вспоминать. Не собирать осколки, из которых, и так было очевидно, складывалась изломанная и отталкивающая картина. Она знала все доводы и каждый возглас разума. Как понимала, что двери уже заперты. Собственной рукой.

Она обняла горячую чашку ладонями и ощутила очередной горький запах. Только этот отчего-то казался приятным. Крепкий напиток разбудил ее и ускорил мысли. И отбиваться стало еще сложнее, пришлось в спешке занимать руки. Она схватилась за полотенце и слепым взглядом долго пыталась найти ему применение. В конце концов, она с раздражением отбросила его в сторону и резко развернулась.

Отлично. Она не доживет до вечера. Без вариантов, изведет себя и съест переживаниями, которые даже ни разу не бредовые, как у нормальных людей. Ей не надо ничего придумывать, распаляя фантазию, все и так тут. Эти чертовые стрелки счетчика и реальная угроза, угрозы…

Марк был далеко. И вокруг него уже кружились события, он что-то говорил сейчас, предпринимал, отвечал. Анна могла в деталях представить его заостренное усталостью лицо, красивое и волевое, но это нисколько не помогало, наоборот. Ведь следом она вспоминала его интонации и его повадки. Так тревога только усиливалась.

Ведь теперь его и одернуть некому. Вдруг подумалось, что решиться вернуть в бизнес Рёфа мог только он. Раскрасить скучные будни щедрой рукой и вновь затеять безумную гонку. Отдавал ли Марк себе отчет в этом? Почему всегда по самому краю? Дело же не только в адреналине и самой схватке. Он бы уже вымотался, наигрался… Или он хочет упасть? Он боец и никогда не сдастся. Но подсознательно… шаг вперед, рывок назад, он сам не отпускает себя, иначе ему все сойдет с рук. Поэтому же он такой с ней, со всеми близкими. Любой росток вырвать с корнем или изгадить, потому что нет, здесь не будет ничего хорошего, не то место. Во всех его действиях сквозил один самоубийственный мотив, раз за разом. Он ищет того самого наказания за всё совершенное… По бесконечному кругу, умножая собственные ошибки и грехи, в поисках успокоения.

Она же хотела не думать…

Залпом выпив остатки остывшего кофе, Анна бросила чашку в черную раковину. А потом… потом случился очередной виток. Оглушающий грохот тарана и автоматная очередь: звук пуль, так и не нашедших цель. В небо. Для устрашения. Она замерла на месте, лишь повернула голову, чтобы через распахнутые шторы разглядеть гостей.

И они появились, большие машины и бойцы спецподразделений. Она почему-то сразу решила, что это именно они. Может быть, по вялому сопротивлению охраны, когда вроде замахиваешься, но на самом деле ждешь окрика. Минуло отточенное на сотнях тренировках мгновение, и раскуроченные ворота уже валялись на газоне, а вокруг поста охраны высыпался целый десант. А охранники у гаражей, не дожидаясь пинков, выстроились длинной вереницей над стенкой.

В дом ворвались тоже гурьбой, группа из человекороботов стремительно рассредоточилась по помещению и начала выискивать прицелами углы.

— Где он?! — крикнул ей высоченный боец в черной спецовке, что запаковала его с ног до головы.

Анна пожала плечами.

Они разделились и отправились обыскивать огромный дом. Ей же махнули на диван в центре гостиной. Анна прошла вперед и села на указанное место. Вскоре подтянулись ребята в костюмах. И она уже чувствовала практически классовую ненависть к ним, хотя мужчины всего лишь выполняли свою работу, правда попутно напоминая, как несовершенен и даже мерзок этот мир.

— Я вымотался, — выдохнул один из них и упал на диван рядом с ней.

Он вытянул ноги, забросив их на стеклянную поверхность столика.

— Еще и не начинали, — оборвал его другой.

И Анна узнала в нем Олега, который совсем недавно мило беседовал с Марком в машине. Мужчина прошелся к панорамному окну и раздвинул шторы до упора. От резкого солнца воспалились глаза.

— Скоро жара будет, не продохнуть, — пожаловался Олег, высматривая машины, что всё прибывали.

Только теперь въезжали серые седаны, а не бронированные монстры. И Анна, смотря на них, не могла отделаться от мысли, что едут хозяева, новые хозяева. Где-то отстучал положенное количество раз аукционист и этот дом, и так ставший чужим и холодным, ушел с молотка.

— Дом чист, — отчитался появившийся из ниоткуда штурмовик и после разрешительного кивка побрел с подчиненными на выход.

— Дом определенно чист, — усмехнулся тот, что развалился на диване, — всё перевернуто, как после обыска. Уже подчистили.

— Хорошо, что нам плевать на такие мелочи, — кивнул Олег.

Он вернулся к ним и навис над Анной. Подняв глаза, она натолкнулась на его скучающую мину.

— Вот и закат, Анна.

— Вижу.

— Без сожалений?

— Он мне разонравился.

— Марк? — с тошнотворной усмешкой пошутил Олег.

В комнату вошли еще трое. Молодой парень в очках уселся напротив и, раскрыв ноут, ушел в него с головой. Другие двое поздоровались с Олегом и его напарником, который даже привстал для такого дела.

— Неплохо, — присвистнул мужчина в черном пиджаке, жадно оглядываясь по сторонам.

— Умеют жить, да.

— Только недолго, — вставил Олег.

— А это девка его?

На нее указали пальцем.

— Да.

— В свидетели?

— В свидетели она не захотела, — Олег достал из кармана завибрировавший телефон, — и уже уговорено.

— Понятно. Что-то будете оформлять?

— Только по своему ведомству…

Олег поднял руку и отступил в сторону, отвлекаясь на звонок.

— Еще ордеры я ни получал, — тут же подхватил разговор его напарник. — Эти сукины дети себя не утруждают, а я буду по букве закона лишние круги нарезать. Сейчас, да. У меня погон нет, одни карт-бланши.

Мужчине явно понравилась его присказка, и он расплылся в довольной улыбке.

— Ладно, мы осмотрим второй этаж.

— Давай, — кивнул напарник.

Следом он поднялся и побрел на кухню, попутно зацепив парня с ноутом.

— Хипстер, ты поторапливайся. Я ломом ничего ломать не хочу.

— Да там пусто, — отозвался Олег.

— Знаю.

Олег подошел к ней и протянул руку.

— Пойдем.

— Куда?

— Прокатимся немного.

Его рука сама нашла ее локоть, он рывком поднял ее и красноречиво показал, что может так и тащить до самого выхода. Анне пришлось ловить его стремительный шаг, чтобы, наконец, вырваться из грубых объятий.

— Раньше надо было думать, — бросил он.

— Это вы раньше. Вроде была договоренность о двух днях.

— Я передумал.

Анна подумала, что Марк, скорее всего, ждал и такого. Может быть, только на третьей страничке из перечисления возможного, но ждал. Он увез бы и ее, если бы не затеял драку с половиной города, и лишние переезды не увеличивали бы счет опасностей. Вновь, как и в истории с Рёфом, у него не оставалось хороших вариантов. И она грустно подумала, что на этот раз Марк может получить свое долгожданное освобождение.

Олег остановился у кромки газона, на которой пришлось потоптаться пару минут. Потом рядом припарковалась машина, на том же газоне, игнорируя широкую асфальтовую дорожку.

— Садись, — Олег открыл заднюю дверь.

С другой стороны тут же сел мужчина в спецовке.

— Если знаешь, где Марк, лучше скажи, — Олег наклонился к ней и выудил ремень, которым пристегнул ее.

Не дождавшись ответа, он захлопнул дверцу и дал отмашу водителю. Они тронулись.

— Голову в пол, — проснулся боец, — и не поднимать.

Анна не стала ждать, когда он попросит по-другому, и опустила голову.

Выехав из частного сектора, они устремились в центр. Нахлынувший шум переполненного города ударялся о железную коробку, раздражая слух выцветшими отголосками. Они попали в пробку, так что машина невыносимо медленно ползла по магистрали целый час, насмехаясь замедлением, когда каждая минута была так важна. Наконец, они добрались до виновников затора и вырвались на простор. Водитель решил вернуть потраченное впустую время и начал закладывать резкие маневры и ускорения. Анна даже не пыталась запомнить маршрут и проследить цепочку из поворотов, к черту…

Ей разрешили разогнуться, когда они въехали в гараж. Анна угадала звук складывающихся ворот и небольшой подъем, на который заскочила машина. Потом открылась дверь с ее стороны, и ее потянули наружу. Она неудачно встретилась ногой с бетонным полом, оступившись, и сразу же оказалась в крепких мужских руках.

— Без обмороков, дамочка, — хмыкнул спаситель.

Анна оглянулась. Складское полупустое помещение, у дальних стеллажей она увидела длинные металлические столы и несколько стульев. Один из них стоял ближе к центру, и Анна не ошиблась, когда решила, что ее ведут именно к нему. Заботила совсем другая мысль, здесь и намека не было на костюмы.

— Сюда, — ткнул мужчина.

Закреплять ее на месте не стали. Четверо громил и так неплохо контролировали ситуацию. И трое могли похвастаться военными куртками, что разрушило всякую интригу. Рёф появился из двери справа и из нее же выскользнула приглушенная техно-музыка, которая резко стихла, как только щелкнул замок. Отлично, она в клубе. В том самом, без сомнений.

— Давно? — спросил Рёф у охранника.

— С полчаса.

Рёф прошелся вперед и с сияющей улыбкой посмотрел на нее. Анна решила улыбнуться в ответ.

— Здравствуй, — кивнула она.

— Здравствуй, Анна.

Он подошел к стене и потянулся к красным кнопкам. Свет с треском моргнул и следом накатил с новой силой, стало ярче раза в два.

— И зачем я здесь? — спросила Анна, не выпуская Рёфа из вида.

— Я выторговал тебя, пришлось попотеть, к слову. Можешь потешить свое самолюбие, спецы не хотели отдавать тебя.

— Но отдали.

— Никто не любит марать руки лишний раз.

Да, никто. Она вспомнила, как с ней в первый раз разговаривал кто-то из спецов. Молодой парнишка всё пытался найти лазейку и разговорить ее, но она лишь в разный вариация повторила слово "нет". Нет так нет. Пусть тогда Рёф разговаривает.

— Значит теперь работаешь с ними.

— Всего лишь бизнес, — он пожал плечами, — для них, для нас. Мое предложение оказалось лучше, и я выиграл тендер.

— Поздравляю.

— В этом проблема Марка, он не умеет менять тон, когда надо. С кем надо.

С этим Анна была согласна.

— А их не смущает небольшая история, когда у них погибло с десяток сотрудников за раз?

— А я тут причем? — Рёф картинно удивился.

— И правда.

— Мне кажется, они пришли к выводу, что это все-таки дело рук Марка.

— Наверное, кто-то помог с выводами.

Рёфу вдруг наскучил их пустой разговор. Он забыл веселую беззаботность и натянул серьезную маску.

— Где он? — его голос тоже переменился, заискрились кусочки льда.

— Я не знаю.

— Лучше не врать, Анна.

— Думаешь, он отчитывается передо мной?

Он замолчал на мгновение, обдумывая что-то. Анна же подумала, куда подевался весь ее страх перед этим человеком? Осталась только злость, да отстраненный интерес наблюдателя, который лишь ждет, к чему всё придет.

— Ты можешь связаться с ним?

— Через Нечетного. Где он, я тоже не знаю.

— Как удобно.

И Рёф сделал еще шаг к ней.

— Знаешь, меня ведь не просто так опасаются.

— Я знаю, Рёф. Помню.

— О, то была мелочь, малыш, — он наклонился к ней и дотронулся до плеча. — Так он тебя называет?

Нет, еще отвращение. Оно не ушло.

— Босс, — позвал кто-то.

Рёф скривился от недовольства, но все-таки оглянулся.

— Там ребята те подъехали с товаром.

 

Глава 29

Прости

Рёф приказал начинать, и Анна услышала, как где-то вдалеке заработал подъемник. Следом он вернулся к ней, не забыв вновь положить руку на ее плечо. Его пальцы смяли плоть и застыли, терзая пульсирующей болью.

— Так где он? — повторил Рёф.

Она хотела бы знать и сама.

— Ты уже спрашивал, — выдохнула Анна.

Он гадко улыбнулся, и в этом оскале не было и капли доверия. Он явно не собирался верить ей на слово.

— Знаешь, я могу просто узнать правду, — Рёф спустился рукой ниже, и, когда она попыталась перехватить его движение, зверски сжал ее запястья, — и найти его.

Анна застыла, чувствуя, что попытки освободиться лишь калечат ее саму, Рёф с легкостью удерживал ее одной рукой и только веселился от беспомощного упорства слабого.

— А могу попутно сделать ему очень больно.

Свободной рукой он нащупал ворот платья и с силой дернул вниз. Ткань тут же сдалась под грубым натиском и разошлась по шву, оголив ее.

— Поверь мне, как мужчине, — сказал он, — ему будет даже больнее, чем тебе.

Анна подняла лицо и поймала его взгляд, как она и ждала, ее встретило упоение.

— Ты знаешь, что я не знаю, — произнесла она медленно, — но тебе плевать.

Рёф усмехнулся и одарил кивком учителя, который доволен ответом.

— Начинаю понимать, что он нашел в тебе.

— Он убьет тебя.

Даже теперь она была в этом уверена. Может быть, ей придется вытерпеть чужие прикосновения и увидеть то, что потом не забудешь, как ни старайся, но итог возможен только один. Рёф покойник.

— Недолго осталось, скоро узнаем, кто кого.

Отворились ворота соседнего бокса, и Рёф оглянулся через плечо. Внутрь въехал фургон, которому охранник справа начал настойчиво махать, указывая на место парковки. Жестами правда ограничиться не получилось, вскоре понадобились выкрики и пара крепких выражений. Водитель фургона проехал много дальше и затормозил лишь в центре комнаты, заложив сложносочиненную дугу.

— Идиот! — крикнул охранник и рывком отворил водительскую дверь. — Я кому показывал?!

— Не заметил, — бросил мужчина.

Он заглушил мотор и соскочил на пол. С другой стороны выбрался напарник, с которым они были похожи как братья. Анна не смотрела на их лица, и так было очевидно, что это за ребята. Марк обещал их приезд, когда все-таки рассказал свой план. И теперь всё безумство запланированного заиграло новыми гранями, Анна с грустной усмешкой подумала, к какой невыносимой театральной пошлости тяготеет судьба. Марк оттолкнул ее год назад, когда в ее машине нашли взрывчатку, и теперь… собственными руками… Похоже, она обречена. Рок не упускает такие совпадения.

— Выгружай, — приказал охранник.

Рёф прошелся вперед, наконец, оставив Анну. Его внимание поглотили гости, один из которых подошел к задним дверям и, отщелкнув замки, открыл створки.

Черт. Нет.

С подножки спрыгнул Марк. Он скользнул оценивающим взглядом по сторонам, а потом шагнул вперед.

— Здравствуй, Рёф.

Охрана напряглась и покосилась вопрошающими взглядами на босса, но Рёф замер, будто зачарованный. Когда же он ожил, то лишь громко рассмеялся, и звонкое эхо добралось до дальних концов комнаты, расходясь уверенным приливом.

— Марк, ты сумасшедший, — сказал он.

— Отчего же? — Анна заметила, что Марк сжимает в руке большой мешок из черного пластика. — Я привез товар. Когда узнал, какой важный человек интересуется, решил лично проконтролировать.

И он бросил мешок в центр комнаты.

— Поздно, Марк, ты уже не игрок. С тобой вести дела…

— Сколько раз ты слышал "поздно"?

Рёф усмехнулся и кивнул, соглашаясь. Да, он не будет торопиться, эти качели с Марком развлекают и дразнят его, а на любимый аттракцион покупают и второй билет.

— Зачем ты искал меня? — Марк впервые посмотрел на нее. — Только убить или еще что-то?

— Вообще-то я обещал тебя спецам.

Взгляд Марка, напирающий и заостренный, прошелся по ее телу, зацепившись на мгновение за рванный край платья. Но он смягчился, когда посмотрел ей в глаза и едва заметно кивнул, будто хотел подбодрить. Анна ничего не понимала, ни чего он добивается, ни как собирается выбираться отсюда. Она видела этот чертов мешок у его ног, вооруженных людей вокруг, как и всю ситуацию в целом, очень скверную и паршивую для них ситуацию. А ведь за стенами этого клуба не лучше, там другие охотники и другая погоня.

— Ты слишком рано заявился, я ничего не успел, — кинул Рёф, проследив за взглядом Марка. — Никогда не был обременен вот этим твоим старанием не трогать женщин.

— У меня пунктик, ты говорил, — кивнул Марк.

Он обошел Рёфа и оказался перед ней. И она впилась в него беззвучным вопросом, на что Марк лишь расслабленно улыбнулся, словно и правда надеялся заразить своим удивительным спокойствием. Это врожденное, Марк, не получится, таким надо родиться.

— Не бойся, — шепнул он.

И стянул с себя темно-серый пиджак.

— У него оружие за поясом, — тут же завелся охранник у противоположной стены.

— Конечно, у меня оружие, — с раздражением ответил Марк, резко обернувшись на мгновение.

Следом мягкая, хранящая его тепло ткань нашла ее плечи. Марк не остановился на этом, а заставил продеть руки в рукава. И по его цепким настырным прикосновениям она поняла, что он хочет разбудить ее, прогнать нервное оцепенение и успокоить своим присутствием. Вот он, рядом, жив и невредим, вот его горячие пальцы, в которых ни дрожи, ни сомнения… Успокойся, это его стихия, чем хуже сложилось, тем изобретательнее работает его мозг, разгоняясь до нечеловеческих скоростей. Наперегонки. Как любимая забава.

Он определенно знает, что делает. Он тих и умиротворен тем самым не обещающим другим ничего хорошего затишьем.

— Свидетель, да? — ухмыльнулся Рёф.

— Не бойся, — повторил Марк, и ей пришлось послушно кивнуть, потому что он ждал ее реакции.

Тогда Марк отпустил ее и вновь повернулся к Рёфу.

— Хочешь отдать меня спецам? — будничное любопытство в тоне, к которому он добавил такой же жест: расстегнул манжет и начал закатывать рукав. — А вдруг я расскажу им одну занимательную историю?

— Твое слово против моего и только.

— Нет, — Марк противно растянул короткое слово, качнув головой, — всё сложнее. Ты же не думаешь, что я пришел сюда с одной обоймой?

И он, закончив со вторым рукавом, поднял руки вверх, чтобы все могли полюбоваться, а потом медленно опустил левую и завел ее за спину.

— Тише, я правша, — улыбнулся Марк. — Тут же нет невротиков?

— Не затягивай, мне скоро наскучит.

Хотя Рёф определенно смотрел с интересом, самоуверенность Марка задела его, и он пытался просчитать его план. И он позволил достать ему оружие, которое Марк бросил на тот же черный мешок, что валялся между ними.

— Я знаю, что ты пытался проникнуть в мой круг, — продолжил Марк. — Безуспешно. Север успел залатать все дыры. Тогда ты решил ударить извне, сделка с органами, пара договоренностей с партнерами. Я всё знаю, Рёф.

— Похвально. Но не более…

— Только я вот залез к тебе по локоть.

Рёф скривился, будто услышал плохую шутку.

— Этот клуб все-таки мой, — добавил Марк, впервые позволив себе резкие угрожающие ноты в голосе.

— Хочешь проверим? — и Рёф занес руку, показывая, что готов дать отмашку.

— Проясним еще одно прежде. Я прекрасно понимаю, что мы потонем вдвоем…

— Потонем? Это метафора чего?

Марк проигнорировал издевку и продолжил.

— Ты собирал команду в спешке. Любые люди с любым прошлым и спусковым крючком. Только надави. Или вовсе наемники, таким заплати больше, и они забудут прежний уговор. А деньги у меня остались, несмотря на спущенных собак.

Анна подумала, что об этом тоже позаботился Север.

— И сколько их в комнате? — с ленивой насмешкой спросил Рёф.

— В этой? — и Марк издевательски медленно обвел комнату взглядом. — Один. Да, не лучшая раздача в моей жизни, но все же сыграть можно.

— Ты блефуешь.

— Хочешь проверим?

Сомнение. Он все-таки зародил его. Анна видела, как парни из охраны Рёфа косятся друг на друга, выискивая тревожные намеки и как они готовятся выхватить оружие, если заметят хоть что-то, при первой же возможности изрешетить верную цель. И еще двое барыг у фургона, которые замерли у задних дверей, вид у них был жалкий и затравленный, на таких, скорее всего, посмотрели сквозь пальцы и с пренебрежением, не ожидая никаких сложностей. Да, может Марк и не умел менять тон, с кем надо, но он никогда не расслаблялся. И не упивался бездумно победой, тем более раньше времени.

Кто-то поторопился. Анна остро чувствовала разлившееся вокруг напряжение. И старалась унять собственные эмоции, пересчитывая фигуры. Она все-таки занесла ту согнувшуюся парочку в счет Марка, и еще один, если он и правда не блефует. Трое. Трое… И он, оружие не так уж далеко, пара шагов… он не вытащил обойму, только откинул прочь. И он знает, кто на его стороне. Их меньше, но они не сомневаются в кого целиться. Шаткое преимущество до первого выстрела.

И мешок. Что в нем? Что, черт возьми, в нем?

— Игорь! — окрикнул Рёф. — Вызови еще ребят.

Рёф решил подстраховаться.

— Да, может и мои подтянутся, — кивнул Марк. — Может на этот раз повезет.

Заработала рация. Позывной и короткий приказ.

Ждать пришлось недолго. По стрелкам. По ощущениям секунды отлились в камне, терзая мучительным ожиданием, за которым пряталась финишная ало-красная лента.

— В любом случае я застрелю ее, — вдруг бросил Рёф, — не сомневайся.

Марк стоял так, что закрывал ее от него, он от этого угроза не потеряла своей силы. И Марк промолчал. Анна же в который раз огляделась в поисках укрытия. Когда всё завертится, а завертится вот-вот, что ей делать? Замереть или попробовать до того станка слева, он закрывает обзор с двух сторон, упираясь в стенку… Или лучше упасть на пол?

Она ужасно льстила себе, что сможет успеть с каким-то решением или предпринять правильное действие. Когда щелкнул замок и дверь отворилась, на пороге появились высокие мужчины… Анна успела лишь зацепить их присутствие, как нахлынувшая волна смяла пространство и болезненно оглушила. Тяжелый грохот вырвался извне, пробудив животный неконтролируемый страх. Он на мгновение обжег все внутри и заставил забыть даже собственное имя. Она только сжалась и сцепила руки на груди, инстинктивно пытаясь закрыться. И увидела, как свалился с ног мужчина в проеме, его буквально внесло внутрь, словно подхваченную грубым ветром песчинку.

Прогремевший взрыв смешал карты. И секундное замешательство стоило остальным много больше. Выстрелы пробудили ее, она упала на пол и нашла взглядом Марка. Он вдруг оказался совсем рядом, схватил за локоть и потянул в сторону, к фургону.

— Пригнись! — крикнул он и, не рассчитав силу, жестко впечатал в железную бочину машины.

В руках он сжимал оружие, и, скорее всего, уже не с полной обоймой. Сбоку прогремели еще два выстрела, и Марк, словно дали долгожданную отмашку, снова скользнул прочь, выбравшись из укрытия.

Один, два… Третий с другого конца. Четыре, пять. Молниеносно, друг за другом. И следом тишина, хотя нет. Из зала через раскуроченную дверь рвались мужские крики, кого-то звали, срываясь… И еще запах, он уже заполнил помещение удушливой отравляющей смесью. Что-то горело.

— Черт, Марк, сукин ты сын…

Голос Рёфа она узнала с трудом. Шутливые интонации стерло удушье, он говорил через силу, борясь за каждое слово. Анна встала, но у самого края замерла.

— Ты сам предлагал терпеть друг друга, — произнес Марк, — и сам же приговорил себя. Я ничего не прощаю.

— Но убить его было забав…

Шестой выстрел так и остался хлестким хлопком, только звуком… Без картинки.

— Посмейся, — с так и не успокоенной злобой бросил Марк.

К фургону подошел мужчина в военной куртке и раскрыл двери.

— Время, — бросил он.

Марк отозвался, приказав ему садиться за руль.

— Иди ко мне, — он подошел к ней и протянул руку.

Анна не смогла заглянуть ему в глаза, он отвернулся, спрятав болезненную судорогу. Она знала и так. И она молча приняла его помощь и забралась в фургон. Внутри нашлись еще черные пакеты, на один из которых он и усадил ее. Марк торопился и двигался быстро и уверенно. И она догадалась, что его план еще не добрел до заключительных остановок.

— Тебя вывезут.

— А ты?

— На другой машине.

В его руках откуда-то появилась пластиковая стяжка.

— Тебе придется вновь встретиться со спецами, — надавил он.

— Марк.

— Хочешь заработать соучастие? Я не буду прятать тебя.

И он ловко заплел ее руки, перекинув их через поручень.

— Нужно переждать, малыш.

Она лишь выдохнула, понимая, что сейчас не время для пререканий.

— Что мне сказать?

— Как было.

— В смысле?

— Ничего не выдумывай. Не надо.

— Тогда зачем…

Она подняла руки, которые он уже приковал к поручню.

— Прости меня.

Что?

— Марк?

— За всё дерьмо, что случилось с тобой из-за меня.

— Мне не нравится момент, который ты выбрал.

Очень не нравится. Как его тон и его взгляд. Вот этот мягкий обнаженный взгляд… Но он не дал осмыслить прозвучавшие слова до конца. Марк притянул к себе и жадно поцеловал. Его ласка, искренняя и пронзительная, забрала ее, как и случалось каждый раз. Она поддалась его теплу и забыла тревогу на мгновение.

— Все будет хорошо, малыш, — шепнул он. — Обещаю.

 

Глава 30

Тут значится хэппи-энд

Максим выждал три недели. И появился на пороге с тихой улыбкой и внимательным взглядом. По случившемуся замешательству она поняла, что заготовленные фразы в миг вылетели из его головы, и молча отступила в сторону, впуская его в квартиру.

Хотя не хотела никого видеть.

— Был неподалеку? — спросила Анна, нависнув над полкой и неотрывно следя за тем, как Макс расшнуровывает кроссовки.

— Не совсем.

Он выпрямился и как-то странно посмотрел… будто не собирался задавать вопросы или верить ответам, а хотел прочитать всё по ее лицу.

— Чай? — Анна резко развернулась, ускользая от рентгена, и побрела на кухню.

Его шаги тут же застучали за спиной. И он опередил ее в приготовлениях, пока она наливала воду в чайник, достал чашки из верхнего шкафа, безошибочно открыв нужную дверцу.

— Как у тебя дела? — спросила Анна. — Прости, я не звонила…

— Я сам не решился звонить. Почему-то это сложнее.

Она кивнула. На отдалении легче соскользнуть на фальшивые интонации и потеряться в ворохе вежливых замечаний. Барьер из пустых фраз и больше ничего. Глаза в глаза такой фокус провернуть намного сложнее, почти невозможно…

— У меня, в принципе, ничего нового, но всё в норме.

— Это хорошо, — улыбнулась Анна.

Хотя чувство неловкости нарастало, что-то безнадежно сломалось и она боялась даже задерживаться на нем взглядом. Макс же напротив, казалось, был расслаблен и спокоен, хотя он умел не подавать вида.

— Ты выглядишь уставшей.

Черт, вот оно. Его голос стал мягче и в нем прорезалась пронзительная тревога.

— Макс, не надо.

— Что не надо?

— Вот этого, — она резко взмахнула руками, словно капризный ребенок.

Затаенное глубоко внутри и ставшее уже привычным раздражение вдруг вырвалось наружу, и она со злостью посмотрела на него, можно было подумать, что отыскался виновник всех бед. Да, отлично. Теперь он накрутит еще больше. Но у нее и правда не осталось сил. Совершенно. Даже на такую малость, как увернуться от непрошенной заботы.

Спасительный щелчок электрического чайника подарил ей предлог отвернуться и занять руки. Она налила чай, попутно сделав миллион лишних движений с перекладыванием посуды и протиранием чистого стола, и, наконец, вернулась к столу. По лицу Максима она угадала, что он хочет извиниться, но опасается, что этого тоже "не надо".

— Ты закончил проект на удаленке?

Ничего другого она не придумала.

— Да, уже отпраздновали, — он взялся за ручку чашки и прокрутил ее вокруг оси пару раз. — Я не хочу говорить, будто мы соседи по лестничной площадке.

Лучше бы она позвонила. Потому что сейчас…

— Я беспокоюсь о тебе, Анна, — надавил он, — как друг. Поговори со мной.

— О чем, Макс? — она шумно выдохнула и вновь уколола, оказавшись не в силах совладать с собственным тоном. — О том, как мне паршиво без него?

Она все-таки произнесла это, хотя хотела остановиться. Он не заслужил и капли из всего произошедшего. Случайный попутчик в ее судьбе, которому чертовски не повезло с маршрутом. Она и так была виновата перед ним, и вот добавляла еще слов… узоров для памяти, хотя и так уже не унести.

— Ты выходишь из дома?

Он просто-напросто решил проигнорировать ее выпад.

— Я не отстану, Анна. У тебя никого нет, и тебе нужна помощь.

— Я уже взрослая, — устало произнесла она, — и я скоро приду в себя.

Лучше не спорить. Мягкость и смиренность, усыпить его и распрощаться.

— Этого я и хочу, — настоящий шелк, он умел говорить вкрадчиво и доверительно.

Так что оставалось цепляться взглядом за его одежду. Светлая рубашка с черными матовыми пуговицами, закатанные до локтя рукава, часы на широком кожаном ремне и темные джинсы.

— Я знаю, что виновата перед тобой, — сказала Анна, чувствуя, что спрятаться все же не удастся. — Так сильно, что даже извинения звучат издевкой.

Макс промолчал, и стало ясно, что эти слова были ему нужны.

— Ты многое сделал для меня, ты помог, когда мне было трудно. Наверное, у тебя уже привычка, — усмехнулась она и посмотрела на него.

Он улыбнулся и кивнул.

— И я благодарна, Макс, искренне… но сейчас не надо.

Мягкую улыбку с его лица она стерла с легкостью. И внутри, она знала, он уже злился на ее упрямство. Но он вновь не подал вида, сделал пару глотков чая, пересчитав складки на бежевой шторе, а потом поднялся.

— Звони мне, — попросил он, — хоть иногда.

— Хорошо.

— И еще…

Он полез в задний карман джинс. Достал визитку, которая легла перед ней на стол, красуясь яркой глянцевой поверхностью из красных и синих полос.

— Тут телефон, я договорился, им нужен редактор…

— Макс.

— Техническая литература, скукота, — и он отмахнулся, сделав вид, что пресек ее благодарности, а не протесты. — Нужен срочно, поэтому не тяни.

Странно, глядя на него и его искренние старания, она едва узнавала себя. Она же другая, он сам сказал ей тогда. Неужели со всей своей скрипящей на зубах проницательностью он не видит, что был прав, когда произнес лишнее из-за препаратов? Она оставалась там по своей воле, она понимала, что происходит вокруг и даже не оправдывала ничего. Просто перещелкнула тумблер и забыла, что любое действие отдается злым прибоем вокруг. Досталось и Максу. И вот он здесь. Почему? Он словно видел другого человека перед собой, ради которого стоит стараться и что-то делать, несмотря ни на что. Который достоин, который лишь запутался… Да, у Макса большое сердце, черт, оно огромное, но, когда тебе настойчиво делают хорошее, начинаешь вспоминать, что сам сделал хорошего. Чем заслужил.

Почти год она просыпалась рядом с ним, год воспоминаний из прикосновений и слов. Она помнила безмятежность, может быть, их счастье выцвело под палящим солнцем последних дней, но она не забыла суть, самое главное. Она была искренна и щедра с ним, столько дней… она не позволяла любить себя, она любила в ответ. И он знал это.

— Уйди в работу, — добавил он со строгими родительскими нотками.

После чего развернулся и шагнул в коридор. У двери он замер на мгновение, будто давал ей последний шанс проявить эмоции. Сказать что-то, обнять… Чужое тепло целебное, но она сдержалась.

Проводив его, она осталась одна, и вскоре стало хуже. Пришел вечер и начал переставлять тени, сгущая их в углах и старательно вырисовывая угрожающие силуэты. Анна села на диван, подобрав под себя ноги, и смотрела, как противоположная многоэтажка зажигается огоньками чужого быта. Одним за другим. Слишком далеко, чтобы разглядеть хоть что-то, но сам огонек уже обещание.

Телевизор неразборчиво бубнил устаревшую глупость, не в состоянии отвлечь хоть на секунду. Анна прекрасно понимала, что так нельзя… больше нельзя. И визитка с телефоном — это выход, только еще надо набрать номер, подобрать слова и справиться с голосом. И потом так каждый день, когда простой недолгий разговор с Максом буквально выжал ее. Хотя она справилась, не показала лишнего.

Она сегодня обедала?

С экрана что-то громыхнуло, и Анна нервно дернулась. В спешке найдя пульт, она выключила телевизор и замерла, пытаясь успокоиться. Но мысли все же побежали по неверным тропам. Телеэкран врал со звуком, в жизни взрыв оглушает и придавливает собственной беспомощностью. Особенно второй взрыв, она почему-то запомнила его ярче, глубже… Они уже въезжали в соседний бокс, когда фургон повело от накатившей сминающей волны. Задние колеса занесло, как будто им в бок ударила другая машина, тяжелая и мощная, а не поток, пусть и разогнанного огненной силой, но воздуха. Водитель резко крутанул руль и смог выровнять фургон, заскочив в распахнутые створки бокса. И он не остановился, хотя она стучала и кричала, ведь Марк остался там…

Потом в какой-то момент вновь появились костюмы. Тесный хоровод из цепких взглядов и холодных командирских голосов. Несколько допросов с одними и теми же вопросами и сальными ухмылками. Ее пытались подловить на лжи, но она говорила, как есть, как и попросил Марк. Ее же вопросы никого не волновали, ее грубо обрывали или одаривали непробиваемым молчанием.

Когда ее, наконец, отпустили, всё исчезло. Ту жизнь подтерли ластиком, не оставив и разводов. Машина слежки успокоилась через неделю, перестала провожать ее до продуктового и обратно. И она была рада и, пожалуй, благодарна, что ее оставили в покое. Чувствовать чужой взгляд становилось невыносимой пыткой, хотелось спрятаться ото всех и закопаться под землю.

В момент отчаяния она все-таки набрала знакомые номера, но они молчали. После Анна проехалась по некоторым адресам. Дом Марка, как она и ждала, был опечатан и показался заброшенным с добрый десяток лет. Угрюмым и выхолощенным что ли… Клубы, какие-то работали, какие-то нет, нацепив на двери запрещающие таблички. Те, что по-прежнему прожигали ночную жизнь, не дали ни одного узнавания, одни незнакомые лица, даже смутная догадка не кольнула. Охрана, персонал, ей показалось, что привезли совершенно новых людей, и поменяли форму, хотя она могла и ошибаться. Она всегда смотрела на них мутным взглядом, стараясь не запоминать. Она видела только Марка.

Ресторан же Севера открылся в центре, яркими атласными лентами встречая первых посетителей. Анна решилась заглянуть внутрь на третий раз, первые порывы заканчивались в соседней кафешке, что окнами выходила на площадь с новым заведением.

Ее проводили за столик на двоих в центре огромного зала. На столе раскрыли меню, одно их тех самых, что стопками валялись на полу, когда она впервые приехала сюда с Максимом. Следом она вспомнила бордовую плитку в уборной. И сдержанный кабинет управляющего. "Андрей". Табличку с его именем, скорее всего, уже сняли и выкинули прочь или задвинули в какой-нибудь шкаф подальше пылиться.

— Анна.

Знакомый голос наплыл откуда-то сверху. Она подняла голову и заметила у столика Олега. Он положил ладони на белую ткань, облокотившись и нависнув над ней неумолимым воспоминанием.

— Это дорогое место, — добавил он, и в его тоне легко считывалась вторая фраза: "По карману ли теперь?"

Анна лишь кивнула. Она вдруг поняла его. Конечно, он презирает ее, как он еще может относиться к ней?

— Я на минуту, — и он отодвинул стул напротив и присел.

— Я думала, мы закончили с допросами.

— Это не тебе решать.

Да, это она уже выучила.

— Нашли нового хозяина? — она обвела зал рукой.

— Сговорчивых людей больше, — кивнул он и отточенным движением, выдающим многолетнюю привычку, достал смятую пачку из внутреннего кармана пиджака, а следом выудил сигарету.

Курить было нельзя, и он начал постукивать фильтром по столу.

— Рёф или Марк? — вдруг спросил он.

Она уловила перемену в его голосе, он заговорил тише, но серьезнее. Лед, который вот-вот треснет от собственной скованности.

— Я уже говорила…

— Скажи мне. Правду, — надавил он. — Здесь только я.

Он отбросил сигарету, которая закатилась под салфетки, и едва поймал собственное раздражение, которое с радостью перевернуло бы и стол.

— Мне нужно знать.

— Кто-то погиб? — догадалась она. — Из твоих в ту смену…

— Рёф или Марк? Ты была там.

— Рёф. Марк ничего не знал.

— Не врешь?

Это не уходит. И не отпускает. Рёф уже мертв, Марк… они растоптали его. Но он по-прежнему зол и ищет виновного. И был бы рад, если бы она назвала третье имя, того, кого еще можно заставить заплатить. Смерть Рёфа не принесла успокоение и Марку, как и ей.

— Нет, — она поймала его воспаленные глаза, — я не врала на допросе, не вру и сейчас.

— Хорошо, — кивнул он и отвел испытывающий взгляд, — хорошо…

Олег подобрал сигарету и поднялся, шагнул прочь, но Анна выставила руку и поймала его крепкую ладонь.

— Что с ним? — спросила она и внезапно остро ощутила, насколько боится ответа.

— Мы нашли его тело, — он рывком вырвал свою руку, — были взрывы, много кто погиб.

Четвертый этаж соседней многоэтажки прочертил линию из освещенных окон, которая представлялась стрелкой, указывающей куда-то вперед. Анна встала с дивана и подошла к окну. По-прежнему ничего, шторы надежно прятали даже силуэты. И от этого стало так невыносимо, так душно, как в июльский день в переполненном автобусе. А ехать до конечной. В груди скреблось и рвалось наружу. Она резко отворила окно, подставив лицо под вечернюю прохладу. Хотя нет, нет никакой прохлады.

— Ты обещал, — крикнула она со злостью. — Ты обещал, черт возьми!

Сон смял остатки сегодня, закрутив привычный хоровод из отголосков дневного, но неожиданно расщедрился на дорогой подарок. Яркая картинка из минувшего, такая свежая и четкая… Марк тихо улыбался и перебирал рукой ее запутавшиеся волосы.

— Сколько уже? — спросила она, стараясь нащупать часы.

— Только шесть.

— Шесть? — Анна тут же оставила попытки и вернулась обратно на подушку. — Почему не спишь?

— Мне скоро вставать.

— Тем более, — буркнула она, подбираясь ближе и окутывая его тело своими руками, — и у меня есть расческа кстати.

— У тебя есть я, малыш.

Хорошее настроение. Значит дела идут спокойно, насколько это возможно, конечно. Он перестал посвящать ее даже в мелкие детали, в рассказы с обочины, в которых достаточно поменять пару моментов и подать как обычную историю. Нет, ничего, словно она не видела, как умирал Хотов, словно пришла с улицы и могла обмануться и успокоиться мыслью, что по утрам он уходит в офис.

— Ты такой довольный, — шепнула она и подняла лицо, чтобы поцеловать его губы, — прям излучаешь…

Он не дал договорить, смял в сильных руках и притянул к себе. Нежный поцелуй стер несвоевременные мысли и оставил только щедрую ласку и тепло. Когда он отстранился, Анна не смогла отвести глаза от его красивого лица. Тихий мягкий взгляд, даже грозные черточки будто разгладились, как случалось каждый раз, когда он позволял себе отдаться штилю.

— О чем думаешь? — спросил Марк, уловив, что она замерла.

— Что не ошиблась, — призналась Анна.

— Хотя были сомнения?

— Первые дни, самые первые, — она почему-то вдруг вспомнила, как разрезала ножницами его дорогую рубашку, чтобы осмотреть. — О чем подумал ты?

— Когда?

— Когда впервые увидел меня.

— Неделя и два дня.

— В смысле?

— Неделю добиваться, пару дней развлекаться.

Она вырвала руку из-под одеяла, чтобы хорошенько потрепать его по щеке. Но Марк оказался готов.

— Ты всегда высчитываешь издержки? — выдохнула Анна с улыбкой на губах, которую все-таки не удержала.

Он прижал ее руки к груди, не давая вырваться прочь. Впрочем, она и не старалась достаточно хорошо.

— Тут я просчитался, признаюсь.

— Да? — с наигранным удивлением бросила она.

— Это определенно не на пару дней, — и он перекатился, увлекая ее под себя, — это надолго…

— Я еще подумаю.

— После, малыш.

Он поцеловал жарче с обещанием зайти очень далеко. Анна хотела с насмешкой напомнить, что кому-то уже пора, но его руки… его бесцеремонные жадные руки…

Анна проснулась от будильника, который неведомым образом оказался заведенным на восемь утра. Пришлось вставать, потому что, глядя в потолок, можно свихнуться еще быстрее. В гостиной на столике лежала оставленная визитка… а рядом стопка неразобранных счетов, которые она вытащила из ящика еще позавчера. Она выбрала второе. После ванной вооружилась ноутом и ворохом бумаг и устроилась за столом.

Привычка всегда выручает. Обыденные заботы и рутина, Максим был прав. Он прекрасно знал ее, ее натуру и повадки. Да, она закроется и затаится, вспомнит, что чертовски упряма и горда от природы, и натянет маску безразличия, как бы плохо ей не было. Но помощь бывает разной, иногда достаточно толчка, осторожного, деликатного.

Она вновь посмотрела на визитку, потом на часы. Еще рано. Но Макс уже выиграл. Она с легкостью представила его радостное лицо, когда он успокоится, получив ответный звонок от знакомых. Объявился ваш пациент, не паникуйте.

Анна развернула очередной листок. Свет, месяц, графа "итого"… Да, ей нужна работа. Взгляд вдруг натолкнулся на черные чернила. Три начертанных слова под жирной чертой выделялись на машинописном фоне. Анна резко вскочила с места и рывком очутилась у окна. Там было немногим светлее, но она боялась ошибиться. Она судорожно изогнула лист и поднесла его ближе к лицу.

"Я в порядке". Его почерк, ровные буквы уверенной рукой.

 

Глава

31 Или

Квиток аэроэкспресса измялся в руках, Анна, заметив это, разгладила штрих-код и обвела новенький вагон внимательным взглядом. Раннее утро старательно проредило пассажирский поток, и на глаза попался только пожилой мужчина в крупных очках. Было слишком тихо… Так тихо, что скверно. Она пожалела, что не взяла наушники, впрочем, вещи она собирала без всякого старания.

Средних размеров чемодан стоял полупустой, закинула она туда то, что первое попалось под руку. И, скорее всего, ненужное, не совпадающее с местным климатом. Южное солнце уже напирало через стекло и обещало разогнаться не на шутку к обеденным часам. Она всегда любила приезжать на море раньше или позже срока, растягивая отрезок тепла и цветения. Дома природа только-только начинала вспоминать себя после холодов, а несколько часов полета вдруг переносили в самое настоящее буйство ярких красок. И воздух, морской воздух, конечно.

На мгновение удалось обмануться и, поддавшись многолетней привычке, поверить, что это обычная поездка нетерпеливого туриста. И что дальше будет гостиница, потом гугл и поиск куда направиться в созерцательных целях. Она давно перестала составлять списки достопримечательностей заранее, как и разучилась паковать всё необходимое. С возрастом пришло острое понимание, что нужен только паспорт, телефон и карта. Остальное лишь опция.

Сейчас чемодан и вовсе создавал лишь видимость. Хотя гостиница будет, но бронировала ее не она. И билет аэрофлота тоже был куплен кем-то другим. Она нашла номер рейса на очередной квитанции, которую получила еще две недели спустя. Ниже было подписано название гостиницы. Только теперь она не узнавала почерк, совсем другие буквы, чужие…

Оставалось пару станций, и Анна чувствовала, как внутри нарастает беспокойство. Почти у цели. Она бывала здесь и могла даже мысленно прочертить короткую дорогу от станции до красивого поселка с ровными асфальтированными улочками комфортной жизни. Там только гостевые дома и сложносочиненные коттеджи с дорогими иномарками на подъездных дорожках. И еще кафешки, велопрокаты и магазинчики, рассыпанные павильонами то тут, то там. Тихое по-европейски сытое место.

Вскоре застучали колеса ее чемодана, она вышла из электрички и, спустившись по эскалатору, шагнула через стеклянные автоматические двери вокзала. Да, дорогу она помнила в деталях. Вот и та огромная люксовая гостиница, которая нависала масштабной декорацией над поселком. И храм напротив. Узкая пешеходная тропинка довела до нужной развилки, и Анна свернула к ряду трехэтажных домов, первый из который занимал весь пятачок и огромной растяжкой обещал аренду или продажу квартиры метражом в сто двадцать квадратов. Очень сытое место.

И оно еще спало. Утренняя пробежка выпроводила на улицу молодую парочку, да минифургон разгружался у строящегося отеля. А так ни души, Анне стало неудобно за монотонный грохот чемодана. К счастью, было недалеко. Ее гостевой дом оказался компактным и вдавленным внутрь двора, который обвивал высокий забор. Она увидела кодовую панель на двери и поняла, что это одно из тех мест, что она любила больше всего. Без удушающего сервиса и чужих глаз. Съемная квартира, но с уборкой.

После звонка в дверь показалась хозяйка, приятная, как всегда и бывает с хозяйками небольших отелей, женщина средних лет. Она вручила ключи от номера и провела экспресс экскурсию по территории, Анна старалась слушать, но слышала мало, с трудом заставив себя запомнить самое необходимое — код от входной калитки. Код вай-фая записали до нее, распечатав на листах вместе с рекламой такси.

— У нас дожди обещают, — произнесла хозяйка извиняющимся тоном, словно неприятность случилась по ее недосмотру.

Анна улыбнулась и пообещала отдыхать в любом случае. Когда женщина ушла, она вышла на балкон и огляделась. Общий балкон окольцовывал весь этаж и не мог похвастаться хорошим видом. Он без панорамных ухищрений утыкался в соседний дом, в своего близнеца.

Зато сладко пахло цветами, красные бутоны обвивали изгородь, наползая на второй этаж, и такая простая даже нечаянная красота успокоила, словно прозвучало обещание, ведь плохое не случается в хороших местах. Или нет…

Оставалось придумать, чем себя занять. И чего ждать? Выйти из номера она пока не решалась, боясь сломать выверенный план, хотя рано или поздно спуститься придется, нужно позавтракать… И потом ожидание могло затянуться. Вдруг опять недели? И чего она ждала? Чего именно? Ей не дали подсказку. Она боялась думать о возможном, строить догадки и представлять. Ей становилось плохо от одной мысли, внутри холодело, и она начинала изводить себя ненужными воспоминаниями и просьбами к судьбе, почти молитвами… Нет, пусть сложится вся картина, она не будет собирать обрывки, потому что ее пальцы больше не чувствуют острых углов и в любом случае соберут то, что придумано про себя, а не предложено на самом деле. У нее есть его "Я в порядке" и этот адрес. И пока больше ничего.

Не думать. Не строить замков. И могут быть недели, и может быть ничего.

Анна все-таки раскрыла чемодан, решив посмотреть, что ее слепая рука забросила внутрь. Средняя полка гардероба, джемпера разных расцветок. Она сгребла их щедрой охапкой и придавила аварийной косметичкой, которая пополнялась импульсивными экспериментами. Стильная упаковка или скидка, как толчок к покупке, но не к использованию. И все, больше чемодан ничего не отдал, хотя Анна помнила в каком состоянии была и даже могла удивиться, что не привезла его совершенно пустым. И у нее еще есть бежевое платье, пиджак и наплечная сумка.

Она включила телевизор и каким-то чудом провалилась в его чары на несколько часов, очнуться заставила заболевшая голова. Завтрак, да. Анна взяла с письменного стола блокнот с ручкой и написала записку, грустно улыбнулась собственной затее и прикрепила ее на зеркало у входа.

Она думала вернуться сразу, но теплый свежий воздух спутал мысли и приглушил страх сделать что-то неправильно. Она уже здесь, уже приехала, если есть кому протянуть руку, ей протянут. Если он рядом… Черт, опять. Не думать. Не строить замков.

Прогулка по ожившим улицам развлекла хаотичной мозаикой из пестрых букетов, чужих довольных лиц, витрин с атрибутикой и сувенирами, наплывающих пряных запахов… Она забылась в бесчисленных деталях, смотря по сторонам и выискивая новые и новые крупицы жизни. И Анна призналась себе, что слишком долго пробыла взаперти, отгородившись от людей и даже вещей. Солнце и то через плотную занавеску. И этот голод нагнал ее. Она смогла остановиться, только когда по-настоящему устала и когда невозможным образом начало смеркаться. День будто вырвали прочь, забрали часы, дав взамен всего пару секунд.

Возвращаться не хотелось, снова стены и молчание, но там есть душ. Войдя, она бросила пиджак на кровать и жадно огляделась по сторонам. Взгляд цеплялся за разбросанные вещи и предметы мебели, и внутри росла надежда заметить хоть какое-то изменение… хоть что-то. Сдвинутый стул или скомканный джемпер, как намек или как обещание.

Она сходит с ума.

Теплая вода и мощный массирующий напор забрали наваждение, она вновь успокоилась и задышала размеренно. Отвлеклась, стараясь прочертить в голове завтрашний маршрут из понравившихся мест. Она двести лет не каталась на велосипеде, а тут на каждом шагу частный бизнес с приятными расценками. Можно было бы прокатиться к парку… Анна накинула халат, собрала мокрые волосы полотенцем и прошла к большому зеркало, на полочку которого заранее забросила свою косметичку. Она потянулась к тюбику крема и вдруг почувствовала чужое присутствие. Так остро, толчком… она вздрогнула и резко повернулась.

— Ты не закрыла дверь на балкон, — сказал Марк.

Мягкий спокойный голос, он говорил так, словно не отлучался. Буднично. И он тихо улыбался, хотя глаза всё же выдавали его, заостренный взгляд карих глаз жадно скользил по ее силуэту. Он замер в проеме, склонив голову набок и облокотившись плечом на стену.

— Марк, — Анна задохнулась и ощутила, как тело стало тяжелым и безвольным.

Она оперлась руками на раковину и отвернулась от него. Чтобы выдохнуть, задышать снова. И решилась вновь взглянуть на него только через зеркало.

— Ты в порядке, — едва различимо произнесла она, наконец, принимая эти слова.

Теперь она знала. Знала наверняка. Это не ее блажь или слабость, она не придумала собственный мираж, чтобы успокоиться, он действительно жив.

Марк шагнул к ней. Быстро приблизился и обнял со спины.

— Марк, я…

— Тише, — шепнул он, нащупав мягкими губами ее висок. — Мы поговорим после.

Его крепкий запах. Его тепло и его сила. Закружилась голова, Анна подалась назад и легла на его грудь, и он принял ее, обнимая крепче и туже.

— Я рядом, малыш.

Марк наклонился и поцеловал ее губы, нежно, совершенно невесомо, Анна едва смогла ответить, волнение от пережитого вдруг сковало ее. Его близость до осязаемой боли, что резала пальцы, заострила самый главный страх, что его могло не стать… Что это мгновение почти чудо.

— Я рядом, — повторил Марк, угадав ее слезы.

Он развернул ее в своих руках и подогнул под себя, чтобы она острее ощутила его сильное тугое тело. Анна шумно выдохнула, прогибаясь, и потянулась к нему губами сама.

— Я хочу почувствовать тебя, — призналась она, — всего тебя.

Чувствовать его, быть с ним… и что угодно взамен.

Его не нужно было просить снова, Марк распахнул ее халат и откинул ткань на пол. Его пальцы теперь касались ее обнаженного влажного тела, гладили и настойчиво ласкали. И Анна начинала забываться. Она с внутренней улыбкой подумала, что он не умеет быть нежным долго, жажда всегда уводила его на другие скорости, страстные и резкие.

И она любила именно так, он научил ее или же первым открыл этот потаенный уголок ее желания. Она или стала другой с момента их первой, самой первой встречи, или раскрылась, признавшись себе в так многом, что новых ответов накопилось больше, чем прежних. Настоящая лавина… Марк был в ней, в каждом движении и взгляде, она умела видеть мир его глазами, умела читать интонации и малейшие жесты, даже те, что он хотел скрыть. И она знала его мысли, они давно не пугали ее, пусть жестокие и пусть рожденные от кровавой привычки.

И знала главное. Он где-то сбился, увлекшись игрой, которая выходила у него слишком хорошо. И безнаказанно. Как личное проклятие, он мог делать что угодно, принимать любые ставки и рисковать наотмашь, из раза в раз выигрывая. Пока не стало невыносимо от самого себя. И она могла помочь ему, потому что он пустил ее также глубоко, по самому кровотоку.

Крепкие мужские ладони сдавили ее талию и очертили бедра, Анна вздрогнула, прижимаясь к нему, и ее тело донесло до него каждую недавнюю мысль. Каждое признание.

— В номере есть кровать, — подсказала она.

Марк подсадил ее и понес в комнату. Он опустил ее на воздушный матрас и, облокотившись коленкой на кровать, начал расстегивать светлую рубашку. Анна цеплялась за мужские пальцы и подгоняла, и, когда ткань, наконец, отпустила его тело, буквально впилась в него, обвилась вокруг, желая прочувствовать каждый изгиб. Она истосковалась по этим пьянящим и в чем-то болезненным ощущениям, жажда даже не была метафорой, она на самом деле изнывала и желала наполниться им.

Ее язык очертил его мускулы и по налившейся венке на шее поднялся к подбородку, она легонько укусила его и заметила, как потемнели от желания его глаза.

— Сразу, Марк.

Да, сразу. Сейчас.

Анна подтянула себя в центр кровати и повернулась спиной, выгнулась перед ним, скользнув щекой по шелковому покрывалу и вытянув руки вперед. Она уперлась локтями в кровать и развела ноги. Он еще не коснулся ее, но одно ощущение своего тела в такой позе разлилось чувственной волной по коже и затопило низ живота. Она до помутнения хотела оказаться под ним, чтобы он жарко дышал в затылок и давил своим телом. Вбивался в нее. Она жаждала его силы. В данную минуту именно силы, завтра он может быть чутким и ласковым, а она может показать характер и вспомнить о коготках, но сейчас она хотела, чтобы он брал ее. Потому что она принадлежит ему, не как вещь, а как безграничная вселенная со своевольными вспышками, но ее тело его и только его.

Когда Марк дотронулся до нее, проведя ладонями по пояснице и грубо сцепив их на талии, Анна послушно отдалась его движению и почувствовала его в себе. Она вдруг забыла, как дышать и как двигаться, чувство наполненности снесло собой всё. А следом нарастающие толчки стерли остатки нестройных мыслей, она могла только цепляться за простыни и тонуть в его жадных руках.

Бесконечно. Бессвязно.

Утром тело еще помнило отголоски наваждения, и Анна проснулась с хмельной улыбкой. Протянула руку и не нашла его рядом. Она резко вскочила, пытаясь отвыкшими от света глазами нащупать хоть что-то вокруг.

— Я тут, — произнес Марк.

На нем были только черные джинсы, и еще телефон в руке, наверное, его разбудил звонок.

— Я испугалась, — созналась Анна.

— Не стоит, я никуда не денусь.

Он сел рядом и заглянул в глаза.

— Обещаешь?

— Обещаю, — Марк протянул руку и откинул прядку ее волос, которая ничем не мешала, ему просто нравился этот жест, — больше никуда.

Он умолк на мгновение, и Анна смогла угадать проявившиеся черточки. Он был тих не спокойствием, а усталостью. Словно отдал последние силы и эмоции, на которые остался способен. И Анна понимала причину. Круговорот, сделав последний роковой оборот, остановился, но не отменил своих разрушений. И Марк теперь оглядывался по сторонам. Он победил Рёфа, смог отодвинуть от себя спецов на несколько областей и хоть на пол головы вырваться из той изматывающей жизни, когда или погоня, или торг. Но по итогу… Столько лет идти к цели, чтобы потом радоваться, что смог увернуться от предъявленной стоимости. И, самое главное. Север. Тот круговорот кружил и отвлекающие яркие вспышки чужих угроз и интересов, нужно было уворачиваться и решительно действовать, а не оплакивать.

И вот пришла долгожданная тишина… Здесь слышно даже шелест листьев и обрывки телефонных бесед проходящих мимо посторонних. И друг друга слышно на уровне вибраций. Пронзительно и четко.

— Ты сказал, мы поговорим после.

— Да, нам нужно поговорить.

Он лег рядом, положив голову ей на плечо. И Анне показалось, что он мучает слепым взглядом ту же точку на потолке, что и она.

— У тебя есть план? — спросила она.

— У Севера был план. Я следую ему.

Понадобится много сил, и ее сил тоже, чтобы он отпустил это. Простил свое упрямство. Анна не слышала их разговоров, не знала уговоров Севера поступить иначе, но Марк явно помнил каждое слово.

— Отели и доля в торгушке, целый этаж площадей, — Марк поднял руку и прочертил прямую в воздухе. — Через подставные фирмы и липовых владельцев. Не знаю насколько хватит этого тумана. Может, и на всю жизнь.

— Но оглядываться придется.

— Придется.

— Я смогу быть рядом?

— Не сразу. Прошло не так много времени, всего ничего по их меркам. Пока всё тихо и спокойно, но дразнить не стоит. Я буду приезжать, часто…

— Не сверни только шею на балконе.

Он приподнялся, облокотившись на локоть, и посмотрел на нее с улыбкой.

— Меня уже похоронили, хватит.

— Олег говорил мне.

— Он доставал тебя?

— Нет, его даже не было на допросах. Потом столкнулась в том ресторане.

Марк нахмурился, не сразу угадав в каком "том".

— Он сказал, что ты погиб, — продолжила Анна, — и что они нашли твое тело.

— Это пришлось устроить.

— Мог бы и предупредить меня.

— Да, тогда допросы стали бы увлекательнее.

— Меня не трогали.

— Потому что видели, что ты не врешь и действительно ни черта не знаешь. Малейшее сомнение и Олег бы вернулся. Мне кажется, он спец по таким разговорам.

Он был прав. Она помнила злость Олега и его тошнотворного напарника, она, пожалуй, не продержалась бы под их взглядами и пяти минут, начала бы нервничать и выдала бы себя и Марка.

— И как ты это устроил?

— Пришлось сдать пару цистерн крови и довериться Нечетному. Сперва план был разнести мой дом и мученически погибнуть там, но Рёф договорился со спецами и те активизировались. Приехали раньше времени, пришлось переигрывать.

— Как обычно, — кивнула Анна. — Нечетный уже здесь?

— Я пытаюсь найти его. Сукин сын спрятался лучше меня, — усмехнулся Марк.

— Может, и не стоит?

Он прищурил глаза, уловив новую интонацию в ее голосе.

— Боишься, что я снова соберу любимый конструктор?

— Боюсь, — призналась она. — Даже больше, чем Олега и всех остальных.

Марк вымученно улыбнулся и поцеловал ее.

— Не позволяй мне, — шепнул он.

— Ты не послушаешь…

— Послушаю. Тебя, Анна, я послушаю. Я давно ручной.

— Секундными приливами?

— Это много, малыш, очень много.

Она оставила его и спустилась на улицу, чтобы принести что-нибудь из еды. Черный кофе и бургеры уговорили за первым же поворотом, она не хотела оставлять его одного надолго. Вернее, не хотела оставаться одной. Сколько пройдет дней прежде, чем она научится спокойно выпускать его из виду? Тем более сейчас он будет вынужден постоянно отлучаться… Ей уже было плохо от одной мысли, что скоро Марка придется отпустить. Конечно, она научится. Но эту череду расставаний-возращений на год, на месяц, на дни надо вычеркивать прочь, дурная почти привычка.

Марк за время ее отсутствия не сдвинулся ни на миллиметр. Он сидел на самом краешке кровати и смотрел куда-то очень далеко через задернутую шторку.

— Привет, — отвлекла его Анна.

Он повернул голову и кивнул, принял протянутый стаканчик с кофе без сахара.

— Все еще боишься диабета? — подшутила она.

— Я однажды попробовал твой, это нестерпимо.

Было вообще-то вкусно. А вот крепкий черный — это пытка как есть.

— О чем думал?

— О том, как тут тихо и спокойно.

— Или мертво? — и она испытующе на него посмотрела. — Еще заскучаешь.

— Может быть, — Марк пожал плечами, — со скукой надо учиться жить, наверное. Хотя если ты продолжишь меня дразнить, как прошлой ночью…

— О, нет, я не готова подставлять свой зад каждый раз, когда тебе захочется острых ощущений.

— Это почему?

И он свободной рукой обхватил ее запястье и потянул к себе. Анна едва удержала равновесие и вместе с ним горячий стаканчик в строго вертикальном положении.

— Потому что он мне еще дорог, — ответила она, скидывая плечи, чтобы отвоевать в его тесных объятиях побольше места.

— Мне тоже, кстати.

Анна проигнорировала резкий спуск мужской руки к ее заднице, решив, что она сейчас больше голодна в самом привычном смысле слова. Она раскрыла пакет и достала из него две картонные коробки.

— Твой, — она протянула Марку бургер. — Займи руки им, пожалуйста.

— Неравноценно…

— Марк.

Он сдался и перестал нагло домогаться ее. Анна же подумала, что это очень похоже на те их короткие мирные дни перед расставанием. Нехорошие мысли, хотя и закономерные. И, быть может, по истоптанной тропе идти легче.

— Не мучай себя, — Марк подмигнул и изобразил свою лучшую дурацкую улыбку. — У нас или получится, или нет.

Так легко. Он притворялся, чтобы отвлечь ее.

— Я хочу без или.

— Без или? — и он задумался, делая вид, что напряженно просчитывает варианты.

— Я иногда чертовски жалею, что другие не видят тебя таким. Они были бы крайне удивлены.

Она была крайне удивлена. Незаметно по крупицам из слов и поступков перед ней сложился его образ, живой и пульсирующий. С ним не могло быть легко. Истеричные поступки, жесткие решения и столько грубых фраз, которые тянулись бесконечной лентой из прошлого. Но это лишь эффекты, они отвлекали от главного. Он закрывал ее. Он был с ней. И он любил ее. Пусть и про себя, не желая произносить громких избитых слов. Она знала это и по его молчанию.

— Давай оставим между нами? — спросил Марк.

— Давай оставим нас. Это важнее.