Марк стоял рядом, облокотившись на спинку потрепанного кожаного дивана. Он смотрел перед собой и не двигался. Тумблер в очередной раз щелкнул, и сахарная пыльца облетела в миг. Анна не могла отделаться от скверного предчувствия, что все, кто сейчас находились в комнате, уже приговорены. Не сегодня, не завтра, но Марк найдет возможность и отплатит каждому. Он не простит ни секунды сегодняшнего дня. Она читала это в его взгляде, холодном и заостренном, в его молчаливом спокойствии и даже отрешенности. Когда он так замирал, затаившись и забыв о дыхании, намечалась буря.

— О, забыл… — Рёф полез в карманы безразмерной военной куртки, — у меня твой телефон. Ребята прихватили.

Их привезли куда-то за город: заброшенные совхозные постройки в трех поворотах от трассы. Одна машина покинула их еще в черте города, уйдя на перекрестке в противоположную сторону, а другие два джипа за час прибыли к цели и нырнули в полуразрушенные складские. Неподалеку нашелся цех и облагороженная и подготовленная для гостей комната с забитыми окнами, светом и койко-местами.

Рёф выудил телефон и бросил его Марку, который стоял в другом конце. Телефон проделал дугу в воздухе и оказался в руках Марка.

— Он чист, но без аккумулятора, — добавил Рёф, — сейчас не время для звонков.

Анна насчитала внутри трех охранников, еще столько же остались за дверьми. И эта была столь паршивая арифметика, что лучше бы она умела считать до двух. И еще этот стул, металлический и изуверский, она сидела на самом краешке и боялась пошевелиться лишний раз. Тело свело от напряжения, и глухая боль отдавалась в ушибленном локте. Охранник, вытаскивая из машины, как бы невзначай обронил ее на землю. Марк не сказал ни слова и оставил ее в чужих руках, которые и довели до проклятого стула.

— Нужно переждать облавы и перехваты, — Рёф говорил с неизменной насмешкой и полушутливым тоном, будто рассказывал глупую шутку.

Анна начинала понимать все опасения Севера насчет него, как и его немую злобу на Марка за рисковое партнерство.

— Искать будут меня, — сказал Марк. — Все перебиты, а я и свидетель пропали. Выводы напрашиваются сами.

Он назвал ее "свидетелем". Он старательно воздвигал стену.

— Что-нибудь придумаешь, — отмахнулся Рёф, словно такой пустяк не стоил и разговора, — ты всегда выкручиваешься.

И он перевел взгляд на Анну, намекая, что с ней Марк придумал скверно, но действенно. На определенный отрезок времени во всяком случае.

— И потом у тебя есть Север, он тоже довольно изобретателен.

— Против кастета сильно не наизобретаешь.

— Да, — с гадкой улыбкой кивнул Рёф, — сейчас ему, скорее всего, несладко приходится. Но твои ребята ничего не знают, звучать будут правдоподобно.

Марк качнул головой, предостерегая. И Рёф сразу же уловил его перемену. Он сделал к нему шаг и развел руки в стороны.

— Брось, Марк. Ты мне должен. Твоих ребят немного помнут, может отстрелят пару шестерок для устрашения…

— Ты подставил меня.

— Как и ты. В расчете.

Рёф оказался совсем близко, он остановился рядом с Анной и положил руку на спинку стула.

— Сделки прошли, — надавил Марк. — Ты получил все, о чем мы договаривались.

— Только одна деталь сидит тут и дышит.

— Я не стал убирать свидетеля, но она не скажет ни слова.

— Мне не нравится сама возможность.

— Не сейчас, Рёф. Она — их условие моего выхода. Они хотят контролировать меня. Ты убил одного урода с помощниками, но уже завтра на мое дело назначат другого. Мне плевать, как ты собираешь выбираться из этого дерьма, но я, ты прав, выкручусь. И мне она нужна живой, пока я не проведу все сделки до единой. Повторяю, таково их условие.

Она не могла отвести взгляд от пиджака Марка, который немного топорщился сбоку, намекая, что его не разоружили.

— Складно, — рука Рёфа отпустила холодный поручень и коснулась ее головы.

Анна почувствовала бесцеремонную ладонь, которая смяла волосы.

— Мы будем торговаться? — спросил Марк.

Он старательно избегал ее лица, бросил короткий взгляд на прикосновение Рёфа и вновь вернулся к противоположной стенке, на которой висела магнитная доска. Казалось, в затишьях между реплик он пытался прочитать надписи на ней, и это занимало его не меньше, чем намеки Рёфа.

— Почему бы и нет?

Рёф сделал еще шаг, и Анна угадала его жадное внимание. Он принялся изучать ее лицо, забывшись, и его ладонь, к счастью, замерла.

— В ее сладкой мордашке с пышными губками я вижу больше правды, чем в твоих словах.

— Тебе есть смысл отсиживаться здесь, мне — нет, — Марк решил проигнорировать его выпад. — В ближайший час я уеду отсюда. Доберусь до поста, и, когда приедут спецы, скажу, что было нападение, и что я сам едва выбрался.

— Тебе не поверят.

— Тебя должно волновать только то, что я не видел лиц нападавших.

— А что с девкой?

И он грубо сжал ее плечо и потянул вверх, поднимая со стула. Анна в который раз повторила про себя, что Марк просил не произносить ни слова.

— Я заберу ее.

— Нет, — скривился Рёф, — мне нужна страховка.

Марк, наконец, повернул голову и впился в мужчину недобрым взглядом. Он позволил на мгновение вырваться злобе, показывая, что может быстро позабыть о спокойствии и заговорить по-другому.

— То есть к факту моего чудесного спасения ты хочешь добавить исчезновение свидетеля? Это уже не подстава, Рёф, а контрольный в голову.

Марк развернулся и приблизился к нему. Анне теперь стоило только протянуть руку, чтобы дотронуться до него. И она так хотела этого, но приходилось терпеть мертвую хватку Рёфа, что душила даже не стальными пальцами, а чужим запахом. Крепкие сигареты и сандаловый одеколон из двух сшибающих нот. И липкий аромат безумия…

— Ты играешь со мной, Марк.

— Мы оба не доверяем друг другу. Это нормально в нашем бизнесе.

И он резким выпадом перехватил руку Рёфа, которая вдруг скользнула к ее горлу.

— Достаточно, — надавил Марк. — Ты доведешь ее до истерики…

— Это нормально после перестрелки, — передразнил Рёф.

Но Марк не отпустил, нависнув над Анной.

— У тебя всегда был пунктик насчет баб, — оскалился Рёф. — Или тут другое? Ты до сих пор развлекаешься с ней? Или она с тобой?

— Осторожнее со словами.

— Я лишь не хочу плохо кончить из-за того, что ты кончаешь хорошо.

Марк неприятно ухмыльнулся, и Анне стало не по себе. Да, слепая ярость может и осталась в прошлом, но если долго просить, то Марк может вспомнить себя прежнего. В деталях.

— Я понял, ты хочешь крови, — он кивнул и толчком отпихнул от себя Рёфа, отпуская его руку. — Хочешь обострять.

Следом Марк отшатнулся от них и прошелся в центр комнаты.

— У меня был четкий простой план, — бросил он куда-то себе под ноги. — У меня был договор с органами. И у меня был свидетель, которого я контролировал, даже сейчас она скажет всё, что потребуется, потому что за ее приятелем день и ночь следят мои люди. Она на крючке.

Пальцы Рёфа все-таки нащупали ее горло. Она видела, как шаг за шагом отдаляется Марк, и чувствовала, как Рёф медленно усиливает хватку, заставляя судорожно хватать последние позволенные капли воздуха.

— Попроси его, — чужие губы дотронулись до мочки ее уха.

Он отпустил на мгновение, но тут же сдавил вновь, еще злее.

— Ну же, он поможет, — вкрадчивый влажный шепот.

И удушье. Маленький захлебывающийся глоток. И снова удушье.

Больной ублюдок. С больной забавой.

Анна с трудом удерживала внимание на комнате, на свете продолговатых ламп, который вдруг стал нестерпимым и раздражающим и начал размывать обстановку, небрежными мазками смешивая всё вокруг.

— Но это же так скучно и пресно, — добавил Марк. — Надо непременно раскрасить всё красным.

Ей же отмерили еще глоток и подарили еще один шанс позвать его. Она сцепила зубы и не отводила глаза от силуэта Марка, темной расплывающейся точки…

— Что же, давай сыграем по-твоему, — голос Марка резанул ледяной интонацией.

Вот оно, сейчас… Она угадала резкое движение Марка и оглушающий звук, который заставил зажмуриться. Выстрелы прогремели прежде, чем Анна смогла осознать произошедшее. Всего на мгновение, Рёф неожиданно расслабил пальцы, и она вдохнула полной грудью, приходя в себя. Следом увидела Марка, он с искривленным от ярости лицом уверенно приближался и сжимал в руке пистолет, который смотрел в пол. За его спиной, у той самой доски, неподвижно лежали двое, а выживший стоял у двери и держал палец на курке.

Когда на шум прибежали еще двое охранников, они замерли в нерешительности, оглядываясь по сторонам. Все ждали приказа, но Рёф молчал, не отрывая взгляда от Марка. Она ощущала ровное дыхание мужчины, казалось, стрельба Марка не произвела на него никакого впечатления. И его даже не смущало, что тот с оружием в руках уже был в паре шагов.

— Хочешь, чтобы я выстрелил еще? — Марк завелся, в его глазах зажегся больной огонек.

И Анна подумала, что он, наверное, впервые за долгое время вновь попробовал вкус крови. И в следующую секунду ощутила жар и холод. Обжигающая рука Марка грубо впилась в ее тело и притянула к себе, и она животом натолкнулась на дуло пистолета. Она вздрогнула, но Марк не остановился, продолжив целиться в нее. И он даже не взглянул на нее.

— Я выстрелю, — сказал он Рёфу, — и от моего плана не останется ничего. И тогда я вернусь в бизнес и верну всё, что отдал тебе. Ты действительно хочешь этого?

Еще пару дней назад она сама бы поверила ему. От него потянуло той же сумасшедшей решительностью, что и от Рёфа. Когда никаких "если" и "но" и любая цена оправдана. И Анне было больно вновь узнавать его таким. Нестерпимо и пронзительно, она сама не ожидала столь сминающего вала.

Рёф выждал паузу, а потом протяжно рассмеялся. Он отпихнул Анну от себя и уселся на металлический стул.

— Моли небеса, чтобы спецы уложили хоть парочку твоих, — протянул он, отсмеявшись, — а то ты опять будешь мне должен.

— Уезжай, — Марк чуть смягчил тон, — оставь мне одну машину. Я вызову помощь и скажу, что меня с ней вывезли сюда, но я застрелил охрану.

Рёф кивнул в задумчивости, ему определенно не нравилось, что они вывернули на рельсы, проложенные Марком, но и предложений лучше у него не нашлось.

— Аккумулятор в кармане у подстреленного, — сказал Рёф, вставая. — Дай мне полчаса.

— Хорошо.

— И, Марк, заметь, я держал себя в руках сегодня.

— Когда перестрелял всю…

— Быстро и без лишних зверств. Ты знаешь, каким я могу быть.

— И?

— Доверия нет, но пусть будет понимание. Сделки совершены, но пока не все винтики закручены, нам придется терпеть друг друга.

Марк кивнул, и они молча распрощались. Волна схлынула, порычав напоследок заведенным дизельным мотором, но напряжение никуда так и не подевалось. Анна осталась с Марком, боясь поднять на него глаза. Он схватил стул и развернул его, зацепив ножками бетонный пол и неприятно царапнув слух.

— Сядь, — приказал он.

Она поняла зачем, Марк не хотел, чтобы она смотрела на тела, тем более раз она уже зацепила красные разводы неосторожным взглядом. Только от его грубого голоса стало хуже. Он не мог молниеносно перестроиться, забыв недавний расклад, и все ждал, что без предупреждения разыграют второй тур. Подтверждая ее догадки, Марк достал и проверил обойму. Потом пошел к телам, и по шорохам она поняла, что он быстро обыскал одежду, после чего вернулся к дивану. На мягкое сиденье упали еще три пистолета, нож и аккумулятор. И он всё молчал…

— Марк…

— Ты в порядке? — спросил он холодно.

— Да.

Он кивнул, будто на этом стоило и закончить разговор. Потом снял с руки часы и положил их на спинку дивана. Анна видела, что он ушел глубоко в себя и старался не замечать ее. Наверное, он выдохнет, только когда…

— Я проверю улицу.

Он вышел, и Анна осталась одна. Так когда? Когда новый Костюм приедет со спецами? Или когда Север организует три кольца охраны? Или когда он убьет Рёфа? Что Марк убьет его, она больше не сомневалась. Рёф не из тех людей, которых можно подпускать к себе, и Марк тогда ужасно сглупил. Хотя она верила, что у него не оставалось запасного варианта.

Она поднялась со стула и прошла к дивану. Опустилась на старательно продавленное сиденье, и рука сама набрела на рукоять пистолета. Отрезвляющий холод и тяжесть металла. Подумалось, что она знает, как вытащить обойму, как перезарядить и как прицелиться. Она отчетливо увидела перед собой недовольное лицо Виктора, черт… Она хотела бы вспоминать о брате при других обстоятельствах, но именно он учил ее стрелять, недолго и так и не добившись прилежания. Как и успехов. А теперь при виде оружия она обречена слышать два хлопка и видеть лицо Марка, сосредоточенное, искаженное, мертвое…

— Анна!

Она не заметила, как он вернулся. Оказавшись рядом, он отобрал оружие и, разобрав его, отшвырнул подальше.

— Машину оставили? — она не придумала, что сказать еще.

— Да, без сюрпризов.

Марк сел рядом и откинулся на спинку, запрокинув голову. Только его руки были все так же напряжены, почти сжаты в кулаки и, скорее всего, он прогонял в голове один возможный сценарий за другим. И Анна вдруг подумала, что он ошибся, заплутав и сбившись с трудом найденной дороги, еще год назад. И теперь всего лишь хотел повернуть назад, спешил, чувствуя, что уходит время, ошибался и безрассудно затягивал удавку. Иногда огрызался, иногда отвоевывал, но по итогу… Что будет теперь? Как плохо?

Она осторожно взглянула на него и заметила отрешенный взгляд, которым Марк изучал потолок.

— Он поверил? — спросила Анна.

— Не знаю. Но дело очень усложнится, если он поймет, что ты…

Марк остановился, задумавшись, но нужное слово не приходило к нему.

— Не чужая, — подсказала она.

Не чужая. И он не чужой. Год оказался пустяком и мгновением. И непозволительный вопрос наливался голосом… Почему она тогда дала оттолкнуть себя и не прочитала его? У нее была злость и разодранная до крови рана предательства и унижения, чтобы постараться забыть его. У него же не было ничего.

— Я нужна тебе, — произнесла она.

Или какая-то часть ее… Но Анна все-таки не удержала слетевшие признанием слова. И внезапно почувствовала, что выдохнула сама. Наконец.

Марк внимательно посмотрел на нее. До самых глубин и насквозь. Так, как смотрел только он. И ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы он никуда не звонил. Никогда.