Север проигнорировал приказ Марка и из кухни направился к двери.

— Сам, — бросил он, — я в доме не ориентируюсь.

Марк издал злобный звук, но времени на споры не оставалось. Он потянул Анну за собой, и в этот момент хлынула автоматная волна. Она прошила окна насквозь, одно из которых разлетелось вдребезги, а потом впилась в гостиную: что-то упало, звонко разбилось… Анна оказалась на полу в цепких объятиях Марка. Он навис над ней, пытаясь закрыть собой. И она угадала горячую ладонь на своей голове и его учащенное сердцебиение.

— Пойдем, — сказал он.

Она двинулась, но вдруг почувствовала острую боль, такую резкую, что она вскрикнула. Марк лишь обнял сильнее и потащил дальше, не поднимаясь. Следом она заметила троих ребят, которые стремительно спускались со второго этажа и бежали к Северу на подмогу. Видимо, та самая неуловимая охрана внутри дома. Где-то вдалеке зарычали моторы машин и послышались короткие выкрики. А потом со звонким щелчком погас свет, раз и обрушилась абсолютная темнота, только отблески фар добегали с улицы и очерчивали общие контуры комнаты. Хорошо, что Марк знал, куда идти. Он двигался уверенно, не обращая ни на что внимание, даже не вздрагивал от хлестких звуков перестрелки, которая с новой силой разбушевалась на улице. Марк увлек ее в коридор и помог опуститься на пол.

— У меня твоя кровь на руке, — выдохнул он.

И она едва узнала его голос. Такой тихий, выцветший…

— Задело? — спросил он и потянулся к ней.

Его пальцы свела нервная судорога. Марк коснулся ее шеи, мягко проведя по коже, проверил плечи и спустился ниже к животу… Он искал ранение и боялся его найти.

— Я в порядке, — очнулась Анна. — Колено, наверное, осколок.

Он попытался разглядеть рану, но было слишком темно.

— Нужно добраться до гаража.

— Хорошо, — она кивнула.

Марк закинул ее руку через голову и поднял. Он позволил ей сделать всего шаг, после чего ее ноги потеряли пол. К счастью, нужный выход прятался под лестницей и располагался совсем близко. Только дверь скрипнула, и в проеме неожиданно показался мужчина, за что едва не поплатился расстрелом. Марк, уловив движение, тут же поднял руку с оружием.

— Машина ждет, — скороговоркой выпалил мужчина.

Свой. Марк выдохнул.

— Веди, — сказал он.

Они на ощупь вошли внутрь и побрели куда-то вправо. Помещение наполнилось гулким эхом их шагов, судя по всему, гараж был очень большим.

— Можно выехать через просеку, — поделился охранник, слова которого стирали помехи его рации, то и дело сообщающей о перемещении врага и занятых, отвоеванных точках, — там чисто и машина сопровождения.

— Нечетный уже в курсе?

— В курсе, — ответил мужчина.

Их спасительница, наконец, нашлась. Марк открыл заднюю дверь и усадил Анну на сиденье. Когда он забрался с другой стороны, машина тронулась. Они выехали через автоматические ворота, сразу же резко развернулись и, огибая дом, направились к лесу. Анна оглянулась и не нашла погони, с этой стороны вообще ничего не происходило, скука. Видно, бой завязался в другом месте.

— А Север? — спросила она.

— Выберется.

Пришлось довольствоваться мыслью, что Север знает, что делать в таких ситуациях, долгое время его работа и заключалась в предотвращении и рулежке исключительно таких ситуаций. Не впервой, Марк прав, с ним все будет хорошо…

Анна зажмурилась, когда он зажег верхний свет. Следом Марк потянулся за аптечкой.

— Нужна перекись, — подсказала она.

Жгло прилично и пульсировало… Наверное, хорошо приложилась. Собрав платье, легкая ткань которого предательски скользнула до длины, подходящей даже не для ночного клуба, а теннисного корта, Анна взглянула на коленку. Кровь и рваная жутковатая рана, выглядело, пожалуй, хуже, чем чувствовалось, впрочем, она могла похвастаться высоким болевым порогом. Да и насмотрелась на всякое, но вот торчащие мелкие осколки той самой настольной лампы, которой она вообще-то сама собиралась отмахиваться, ей не приглянулись. У Марка же свело все лицо. Боль другого, но родного, всегда ощущается острее.

— Теперь представь каково было мне, когда ты порезал себе вены, — бросила она, не удержавшись.

Марк поморщился, но ничего не ответил. Он осторожно подцепил ее ноги и закинул на себя.

— Скальпель?

— Анна, заткнись.

Он вытащил пару осколков и тщательно промыл рану. Анна облокотилась боком на мягкую спинку и внимательно следила за ним. Перебинтовав рану, он положил ладонь на ее бедро и отключился. Он просто смотрел перед собой и о чем-то размышлял. Второй ладонью он сжимал здоровую коленку, и она чувствовала его пальцы, налитые силой и теплом… В нем проснулся хозяин. Марк совершенно забылся из-за стресса или страха за нее, и теперь она узнавала его прежнего. Она не могла оторвать взгляд от его рук, которые так бесцеремонно впились в ее тело, будто год разлуки не случился, и она по-прежнему была его женщиной. И ей не нравилось, что некоторая часть ее самой не хотела освободиться и напомнить о границах.

— С каких пор ты носишь кобуру? — она решила разбудить его.

Марк перевел взгляд. Пару мгновений он молча смотрел на нее, рассматривая ее лицо.

— Марк, — позвала она.

— Ничего не ушло, — произнес он.

Странно, он не прятался от нее, она видела, как переменилось его выражение, он будто что-то осознал про себя и теперь ждал, когда сознается и она. Только Анна не знала, что ответить и как реагировать, и поэтому лишь красноречиво посмотрела на его забывшиеся руки. Марк, прочитав намек, тоже взглянул на них. Но не убрал, он повернулся, впившись плечом в спинку сиденья, и приблизился к ней.

— Марк, пожалуйста.

Его рука скользнула выше, и ей пришлось ловить ее.

— Я противен тебе?

— Нет, Марк, ты не противен мне, ты и сам знаешь. Но между отвращением и «трахни меня здесь и сейчас» очень много промежуточных станций.

Он странно улыбнулся и убрал руки.

— Я ждал пощечины.

— А я ждала упорства и грубости.

— Может быть, я боюсь спугнуть тебя и сдерживаюсь.

Вот они, признания, пока под завесой «может быть», но они уже ступили на извилистую тропу.

— Так ты спасаешь меня или возвращаешь?

— Ты вернешься, Анна.

Отлично.

— А на секунду показалось, что у нас получится нормальный разговор.

Они ехали еще минут тридцать, и Анна пыталась унять внутреннюю тревогу. Слишком много вопросов и сомнений поселилось в душе, и она знала, что ночью к ним присоединятся еще и воспоминания. Их было так много, выбирай — не хочу, и для черного настроения имелась специальная подборка. Избранное.

Марк вышел из машины первым и направилась к сопровождающему их джипу. Мужчины встали полукругом и недолго о чем-то переговаривались. Потом он вернулся и открыл ее дверь.

— Переночуем здесь, — сообщил он и протянул руку.

Это здесь оказалось пятиэтажкой спального района. Правда они пошли не к двери подъезда, а к лестнице, уводящей в подвал, над которым висела вывеска клуба единоборств.

— Мы уже в городе? — спросила Анна.

Марк кивнул и вновь крепко обнял. И он не сделал никаких выводов, совершенно, все те же настырные прикосновения собственника. Анна решила перетерпеть.

Внизу обширный спортивный зал довел до подсобок, которых отыскалось несколько штук, так что вся охрана вдруг рассредоточилась и перестала раздражать каменными лицами. Она огляделась и приметила сиротскую кровать, два длинных стола и горы всякого хлама по углам. На один из столов Марк и водрузил ее.

— Все обошлось, — сказал он, не дожидаясь вопросов. — Север тоже в порядке, поехал к Нечетному.

— Слава богу, — выдохнула Анна. — Что это вообще было?

— Решили попугать, видимо.

— Попугать?

— На меня сейчас давят. Я не только зарабатывал сам, но и помогал зарабатывать другим. Был важным звеном, а никто не хочет терять прибыль и перестраиваться.

— И что теперь?

— Переждем, перегруппируемся… Я уже не поверну назад.

В его взгляде загорелась злая решительность, которая всегда пугала ее. Как постоянное напоминание, каким жестоким он мог быть.

— Если все равно уже ни черта не идет по плану, может самое время позволить мне позвонить Максиму?

Марк посмотрел на нее и усмехнулся.

— А он точно нужен?

— Прости?

— Может, сперва разберемся друг с другом? Не будем вмешивать третьего. В прошлый раз эта глупость не кончилась скверно только потому, что это был Север.

— Ты угрожаешь?

— Нет.

— Нет, черт возьми, ты угрожаешь!

И она соскользнула со стола и встала перед ним.

— Я. Не. Угрожаю. Я его и пальцем не трону, даю слово.

Марк выставил руку, заметив, что она покачнулась.

— Ты сама справишься, малыш, — добавил он. — Я видел, как он смотрит на тебя. Ты из него всю душу вынешь и растопчешь.

— Уйди, — выпалила Анна, — пожалуйста, уйди.

Он ушел. Молча и без единого возражения. Анна шумно выдохнула и едва сдержала крик. Вот оно, во всей красе… Он видит ее, он знает ее, читает каждое сомнение. Конечно, ничего не ушло. Все оборвалось слишком резко и болезненно, чтобы не просилось послесловие. Для этого ему были нужны две недели? Чтобы постепенно стягивать круг своего присутствия и раз за разом напоминать о себе? Ворошить рану… Он все-таки думает вернуть ее, его величеству наскучили привычные развлечения, и он хочет назад свою любимую игрушку.

Анна кое-как добралась до кровати и легла, свернувшись калачиком. Организм сжалился и решил подыграть, она довольно быстро провалилась в сон, который даже не стал мучить реалистичными сюжетами на заданную тему. Она забылась на несколько часов, выдохнув. Правда, пару кругов циферблата ей так и не додали, Анна проснулась от настойчивого прикосновения. Она открыла глаза и поняла, что ее обнимают за плечи.

— Нет, Марк…

Но прежде, чем он ответил, она узнала его запах. Анна подняла голову и угадала лицо Максима, красивое и чистое…

— Я здесь, — шепнул он.

Он был здесь. И смотрел так жадно, будто до сих пор не верил, что она рядом.

— Мне не снится? — спросила она.

— Я тоже сомневаюсь, — Максим рассмеялся и обнял крепче.

— Прости.

— За что?

— Я должна была сообщить, я пыталась…

— Тише, тише.

Он успокоил подкатывающие слезы и зарылся рукой в ее волосах.

— У тебя повязка.

— Пустяки, не хочу об этом.

Она поцеловала его в шею, выдохнув, чтобы Максим ощутил горячее дыхание, и запрокинула голову.

— Я хочу тебя, — сказала она и коснулась его губ.