Юджин Кейт — детектив Всеизраильского Штаба полиции — вернувшись к себе в Матэ Арци, сразу подсел к компьютеру. Он курировал направление борьбы с русской мафией и то, что сегодня произошло на Бейт ва-Ган, его касалось в первую очередь. Однако поработать ему не пришлось. Снизу, с КПП, позвонили:
— Радиожурналистка из «Коль Исраэл» Мадонна Мизрахи…
— Она здесь?
— Да. Приехала, на ночь глядя… Ты как, в порядке?
Приезд Мадонны был некстати. В связи с некоторыми неизвестными широкой публике событиями этого вечера в Матэ Арци нанамечался определенный напряг.
— Сейчас спущусь.
Мадонна никогда не предупреждала заранее, что заедет. Чаще она просто не знала, что будет делать в следующую минуту. Инициатива сегодняшней встречи целиком принадлежала ей. Обсуждать им было нечего: их отношения с полгода уже можно было считать чисто дружескими.
— Знаешь, Юджин, а она ничего… — дежурный засмеялся. — И даже очень!
— Пошел ты…
Им там, внизу, на КПП, было нечего делать.
— Мы все тебе откровенно завидуем, Юджин! Везучий ты! Тебя в Округ перевели, а ты через месяц уже вернулся в Штаб. А другие там годами сидят, пока о них вспомнят…
— Кончай трепаться.
— Ладно. Так и быть. Встречай…
У популярной ведущей «Коль Исраэль» Мадонны Мизрахи был красивый высокий лоб, тонкие скулы, нежный овальный рот, того типа, что едва не погубил президента США.
Она явилась в тонком шерстяном джемпере и брючках с вызывающе крупными пуговками по оси симметрии впереди. Брючки и джемпер были дорогие и модные, и то, и другое куплено в Европе еще до начала осенней распродажи.
— Привет, — Мадонна подставила губы.
Юджин знал их — упругие и страстные.
Впрочем, он знал ее всю, ее нескончаемую потребность наслаждения. Это и привело к тому, что они расстались. Впрочем, довольно безболезнено.
Симпатичный обозреватель из Тель-Авива, с которым она оказалась в одной группе во время поездки в Европу, был более удачлив. К тому же у полицейского всегда меньше времени для любовных утех, нежели у журналиста.
По их возвращению из поездки Кейт случайно увидел ее и обозревателя в кафе у Мельницы Монтефиори. Тогда она сделала ему ручкой…
— Как жизнь, полицейский? — В руке она держала сигарету. — Привет!
Глядя перед собой, она выпустила дразнящую короткую струйку дыма в лицо Кейту.
Так уже было. Он находился в рискованной близости от ее рук, бедер. Все в ней еще продолжало волновать. Симметрия маленькой тяжелой груди, стрижка, узкие бедра.
Мадонна ждала. Кейт мог прижать руку к этим наивным пуговкам на ее брючках и провести ладонь снизу вверх вдоль оси симметрии, от лобка к вздернутому аккуратному носику, бередя и поднимая все рвущееся изнутри…
В соседнем кабинете стукнула дверь.
Он показал ей на стул. Момент был упущен.
Мадонна села, небрежно-широко расставив колени, положила под руку пачку «Морэ» и зажигалку.
— Спасибо. Как ты? — Он незаметно перевел дыхание.
— В полном порядке. — А что у тебя?
Разговор не получался.
— Да! — она вспомнила. — Зачем я зашла?! Вот! — Она вынула свой журналистский блокнот. — Ты ведь помнишь, что я веду «Открытый микрофон»…
— Еще бы!
Раз в неделю в студию к ней приезжали полицейские и журналисты, писавшие на криминальные темы, адвокаты; радиослушателям разрешалось задавать вопросы на правовые темы.
— Ну вот…
Кейт не сомневался в том, что историю с отрытым микрофоном она приплела как повод для встречи.
«Может тель-авивский обозреватель в отлучке?»
Однажды такое уже было.
Но Мадонна неожиданно огорошила:
— Говорят, пару часов назад у нас, в Иерусалиме, был странный взрыв? Это правда?
Взрывное устройство на строящемся шоссе Бегин, вблизи Холма рвануло неожиданно и с огромной силой. Это случилось в конце рабочего дня там, дорожные работы к этому часу закончились. Огромные куски взорванного цемента и асфальта вместе с землей швырнуло в воздух и разбросало вокруг на приличное расстояние, где трехэтажные, белого камня виллы нависали над дорогой, отгороженные чертой не особо высоких пальм… Грохот был слышен, по меньшей мере, еще на трех лежащих окрест густонаселенных застроенных высотах.
Шоссе не было сдано в эксплуатацию. Может поэтому, жертв, к счастью, не было.
Готовый участок сокращал путь к строительству вилл и коттеджей на Холме со стороны соединяюшего его с центром шоссе Элиягу Голомб — жители уже заселенных домовладений успели его за это время хорошо освоить…
Пыль еще оседала, а машины и мотоциклы полиции, амбулансы скорой помощи уже мчались к новой дороге, оглашая окрестности тягучими, выматывающими душу завываниями.
На место происшествия прибыло все руководство полиции Округа и Всеизраильского Штаба полиции… В условиях то утихающего, то вновь поднимающего голову террора взрыв мог означать что угодно.
Юджин Кейт тоже примчался на своей тяжелой «Ямахе» — «Диверсии». Мощный мотоцикл наполнил грохотом и без того шумную, даже по субботам, Элиягу Голомб и абсолютно глухой незавершенный участок строящегося шоссе.
Первым на месте взрыва Кейт увидел своего недавнего шефа — Шмулика полковника, начальника Центрального Отдела полиции округа — плечистого, с открытым лицом амбала в форменном костюме…
Предварительные результаты осмотра показали: взрыв был умышленный. Взрывное устройство имело часовой механизм, соединенный с детонатором. Впрочем, ничего из ряда вон выходящего обнаружить не удалось. Начальство потихоньку начало разъезжаться.
Кейт посмотрел на часы.
— Юджин! — Шмулик окликнул его из машины. — Твой шеф просил тебя встретиться со своими людьми. Кроме того я должен показать тебе заключение эксперта- взрывника. Оно будет готово к ночи…
Для того, кто во время не успевал слинять, обычно всегда находилась работа.
— Хорошо, Шмулик…
Было еще непоздно.
Внизу темнела строительная техника, свезенная к сторожке. Электричество здесь было отключено, перед входом горел костер. Длинная тень лежала поперек дороги.
Виллы впереди поднимались вдоль склона, наползая друг на друга светлыми, цвета черепашьих панцырей — этажами.
Там уже сидели у телевизоров.
Сторож — молодой араб — обернулся, заслышав шаги. Поздоровался. Сторожа звали Махамад.
Вместе с Кейтом они вошли в сторожку, маленькую, захламленную. Дверь за собой закрывать не стали. Помещение освещал неяркий свет костра. Махамад заварил кофе с кардамином…
На сотню метров вниз и в стороны никого не было, кроме них. Недостроенное шоссе, поставленная на прикол дорожно-строительная техника, проносящиеся на большой скорости машины внизу, на Элиягу Голомб.
Махамад жил в когда-то христианском Бейт-Лехеме, но был мусульманином.
По законам ненависти один из них должен был вытащить нож, у второго был с собой пистолет. Но они находили общий язык. Встречались уже не первый раз.
— В прошлое дежурство тут ночью стреляли… — рассказал сторож. Иврит его был еще слабее, чем аравит Кейта. Но все-таки они объяснялись. — Потом сразу раздался звон разбитого стекла…
— Недалеко?
— Рядом.
Махамад показал на одну из вилл впереди.
— Ты выходил из помещения?
— Я посмотрел в то окошко. — Он показал. — Оно было открыто.
— А потом?..
Сторож помолчал.
— Они прошли тут рядом. Двое. Оба высокие. Худощавые. Один, показалось, игуди. Что-то говорили…
— На арабском?
— По-английски…
— Уверен?
— На сто процентов. Внизу у них стояла машина. Я ее до этого не заметил. Вон там, у горы с землей, которую навезли.
— Больше ничего не было той ночью?
— После них с Холма спустились. Тоже двое. Расспрашивали.
— Тоже на английском?
— Да. Я сказал, что никого не видел. И подумал про тебя. Ты знаешь, как сделать.
— Спасибо. Эти двое… С виллы. Они секьюрити?
— Секьюрити и его босс… Похоже русские.
Юджин Кейт посмотрел на часы. Пора было, как он обещал, ехать в полицию Округа.
КПП полиции на Русском Подворье венчало тупик.
Дальше дорогу преграждал понятный каждому дорожный знак — поднятая ладонь внутри красного круга. С десяток арабских женщин с передачками для арестованных, в белых платках, в платьях до земли, стояли поодаль.
Минуя полицейских у тротуара, Юджин Кейт прошел во внутренний двор с увитым зеленью трехэтажным зданием, кивнул знакомому детективу.
— Шмулик у себя?
— На месте.
Юджин Кейт начинал здесь. И не без успеха. Его портрет — удачливого полицейского детектива не раз появлялась в «Едиот ахронот» и других газетах, однажды ею даже украсили обложку американского «Newsweek» — номер был посвящен борьбе с русской мафией…
Потом отсюда его перевели во Всеизраильский Штаб полиции, в Матэ Арци.
Там у него начались проблемы.
Подстрекаемая прессой, как на иврите, так и на русском, продвинутая общественность, потребовала полицейской крови, потому что некий финансист содержался слишком долго под стражей, а следаки все не могли сформулировать обвинение.
Пенсионеры с транспарантами «Сегодня — он, завтра любой из нас!» демонстрировавшие у Матэ Арци, в конце концов, получили голову Юджина Кейта.
Он попал сюда, в Округ, снова, когда Штабу понадобилось возложить на кого-то внизу вину за неудачные действия политиков. Юджин Кейт не мог не думать об этом, каждый раз попадая сюда.
— Опять к нам? — усмехнулся знакомец.
— Испугался?
— Да нет, вроде. Милости просим.
Знакомым коридором прошел к внутренней лестнице. Фотографии на стенах не менялись. Все те же полицейские с дубинками поджидают демонстрантов…
Здесь все было по-прежнему.
Знакомые лица в коридорах…
Та же пальма в кадке. И та же широкая религиозная дама в проеме распахнутой двери мужского туалета — в длинном платье до пола, в плоской круглой шляпе. Со щеткой в руке…
Юджин Кейт прошел мимо кабинетов бывших коллег.
Его приход тогда только сплотил на время здешних корифеев, увидивших в нем угрозу их честолюбивым планам.
Сегодня — вернувшийся в Штаб — он больше не был для них конкурентом.
Шмулик — уже в форменной, с короткими рукавами сорочке — сидел у себя за столом, под репродукцией «Первого Храма» в излюбленной позе — положив перед собой оба огромных кулака — большие, как мячи для регби.
— Шалом, Юджин. Как ты?
— В порядке, — Он сел.
Для начала полковник подвинул документ, который перед тем сам читал. Это был отчет эксперта — взрывника.
Сюрпризов отчет не содержал.
Эпицентр взрыва был легко установлен по оставшейся воронке. В ней остались и детали использовавшегося снаряда. Взрывчатое вещество, которое использовалось инициаторами, эксперт отнес к бризантным, потребовавшим детонации. Мощность взрыва была чуть более того, что требовалось, хватило бы и 400 грамм тротила, главную опасность — если бы в район взрыва попал бы транспорт — представляли не только осколки оболочки самого снаряда и ударная волна, но и «вторичные снаряды» — отломки различных частей автомашины, которые могли бы причинить опасные механические повреждения… «Арабский след» специалист с ходу отверг.
— Такие дела, Юджин…
Начальник Центрального отдела Округа начинал всегда непонятно. Не с того, что его действительно заботило. Чаще с забавных пустяков. Нельзя было знать, что затем последует. Когда подчиненный, успокоившись, незаметно переводил дух, тема разговора резко вдруг менялась. Разговор мог закончиться полным разносом и отставкой. Но начало все рано оставалось безмятежным.
Никто не видел, чтобы Шмулик нервничал, был растерян или спешил. Была и другая особенность. Глава Центрального отдела никогда не эаканчивал тем, с чего начинал. В любом случае ухо приходилось постоянно держать востро.
— Перед взрывом с одной из вилл проскочила машина. Промежуток во времени составлял не больше минуты- другой…
— Известно, с какой именно?
— Там их две или три. Мне подготовили эту справку… — Шмулик подтолкнул бумагу, лежавшую перед ним. — Ты кого-нибудь знаешь из них?
Юджин взял в руки справку.
— Смотри: «Мизрахи, Леви, Розенштейн. Еще Леви…» — Это были все жители соседних с дорогой вилл. Шмулик проверял, чего он стоит как специалист по русской мафии Всеизральского Штаба полиции.
— Вот, — Юджин показал несколькими строками ниже. — «Кайнак».
— Он известен тебе?
— Игорь Кайнак. Российский бизнесмен. Прибыл в тяжелом состоянии. После травмы. В России на него был наезд. Сейчас продолжает лечиться в пансионате на Мертвом море. Бизнесом тут не занимается. В перерывах между курсами появляется здесь. Большую часть времени проводит на вилле…
Он интересовался Кайнаком.
Бизнесмен был тридцати восьми лет. В прошлом офицер российской полиции. Последнее здесь мало кого интересовало — если человек не претендовал на службу в секретной сфере…
Кроме жены Кайнака, на вилле находилось двое детей. Нянька. Еще шофер. Здоровый парень, похожий на секьюрити, приехавший с ним из России.
— Давно он здесь?
— Около года… От пособия отказался. Вся семья, вообще, не брала корзину абсорбции.
— Какой у него был бизнес?
— Посредническая фирма. В последние годы они растут у них, как грибы.
— Я вижу тебя будет трудно удивить. Но все же… Смотри, что мне прислали…
Аналитик полиции, работавший с негласным аппаратом, по мере получения оперативной информации доводил ее до сведения соответствующих отделов полиции.
В этой он сообщал о случае, происшедшем в районе трассы.
«За три до взрыва работавший на строительстве нового шоссе арабский рабочий А. (удостоверение личности номер…) обнаружил недалеко от конторы три стрелянные гильзы. Предположительно, калибра 9 мм. Ночной сторож, которому он показал гильзы, ответил, что выстрелов он накануне не слышал и никого не видел. Когда источник заметил, что он спит на дежурстве и его могут уволить, сторож сказал, что слышал звон разбитых стекол в одной из вилл над шоссе. Сторож, по его словам, из помещения не выходил и ничего больше не знает. Согласно проверке, владельцами указанных вилл могли явиться Офер Леви, Сасон Мизрахи, Розенштейн Марк, Игорь Кайнак…»
«То, о чем рассказывал Махамад…»
— Мы интересовались… — полковник подождал, пока Юджин Кейт закончит читать. По лицу его он понял, что для детектива это не явилось новостью. Фразу он тем не менее закончил. — Стекол разбитых нигде в домах нет…
— Я думаю, их без шума заменили.
— Я тоже так думаю. Хозяева молчат, не хотят поднимать шум… Полковник поднял пудовый кулак, не разгибая пальцы, почесал обширную теменную лысину. — В следующий раз они ведь могут ударить по вилле из миномета. Или подорвать машину с взрывчаткой…
Он убрал кулак.
— Ты мне позвонишь, если что будет? — После паузы он продолжил. — В чем моя забота, Юджин? Пусть они устраивают свои криминальные разборки у себя в России. Какого черта они делают это здесь, в Израиле?!
«Со взрывом они чуть перестарались… Шума больше, чем следовало… — Подумал в это время Кейт. — Для их целей можно было обойтись и меньшей мощностью. Почему?»
— Нигде никаких сведений о сегодняшнем взрыве… — Мадонна достала косметичку, что-то поискала. Может помаду.
— Почему ты спрашиваешь?..
— Какой-то чудак позвонил в передачу… «Известно ли ведущей что-нибудь о взрыве на Байт ва-Ган?» Хорошо, что микрофон не был еще включен! «А что думает полиция по этому поводу?»
— Интересно.
— Я его спрашиваю: «А что тебе об этом известно, мотэк? Кто это сделал?» Он говорит: «Я знаю. И знаю, кто сделает следующий…Это бывший полицейский, сейчас частный сыщик, Он заключил контракт на содействие киллеру, который разберется с одним бизнесменом.» — Она действительно нашла помаду, легко коснулась губ. — Я сразу вспомнила, что ты занимаешься мафией… Спрашиваю его: «И когда с ним думают разобраться?». «Пасха крайний срок. Имеется в виду христианская…»
— Чушь какая-то…
— Я тоже так подумала. Оставим его… Ну, как ты все же? Что делаешь? Например, сегодня…
Кейт отвел взгляд. Он и журналистка все еще находились в зоне опасной близости.
— Как- то все сразу навалилось! И еще встреча на Русском подворье…
— Ясно.
Мадонна взглянула на часы.
— Господи! Чем я думаю? У меня ведь сегодня еще два эфира!
— Ты на машине?
— В том-то и дело!
— Пошли…
Он натянул свою кожаную рокеровскую куртку, сунул подмышку мотоциклетный шлем. Второй — лежавший на подоконнике — взял в руку.
— А кто бизнесмен, которого будто бы хотели убить?
— Он назвал. Трудная фамилия. Вертится у меня в голове. Тебе это важно?
— А кто частный сыщик?
— Он его не назвал. Сказал только: «бывший полицейский»…
Тяжелая «ямаха» с ревом несла их из восточной части города в Центр.
Мадонна прижалась сзади. Юджин Кейт чуствовал ее всю — упругую грудь, полные бедра, широко расставленные колени, ее живая и воображаемая плоть заполняли его полностью.
Он вспомнил, как они познакомились — в Клубе для прессы. Его затащил туда знакомый журналист, пишущий на темы криминальной хроники. Мадонна была в центре внимания, восседала во главе стола. Соперников у Кейта не нашлось. Мадонна сразу положила на него глаз. Скоро они уже отстранились от всех, болтали вдвоем и весьма откровенно. Журналистка познакомила его с Законом философа Соловейчика, позволявшим с математической точностью определить степень твоего восприятия партнера:
— Система такая: это сколько ты можешь выпить с человеком… Количество спиртного в граммах следует давать в пересчете на сорокоградусную русскую водку…
По этому закону они сразу пришлись по душе друг другу.
Выпито было много. Языки развязались.
Прощаясь, Мадонна, уже совершенно датая, поинтересовалась:
— Ты мог бы меня трахнуть в подъезде?
— А в чем дело?
— Я забыла ключи от квартиры…
Радио «Коль Исраэл» помещалось на узкой улочке недалеко от Окружного Управления полиции. Они уже подъезжали. Она спрыгнула с мотоцикла, помахала в воздухе пальчиками.
— Бай!
После самых горячих ласк, горячечных криков, полного обессиливания, она тоже мгновенно приходила в себя, смотрела на часы, делала пальчиками…
Внезапно Юджин увидел, что она возвращается. Бегом. От проходной.
— Вспомнила фамилию бизнесмена. Слушай, пока не забыла! Он «Кай-як» или «Кай-кнак»…
— Кайнак!
— Да. Знаешь его?
— Я слышал фамилию. А тот, кто звонил… Он говорил по- русски? На иврите?
— На английском.
— Хороший английский?
— Как у меня. Может чуть хуже. Потом перешел на иврит… Все! Бай!
Оставив Мадонну на Радио, Юджин Кейт погнал на Байт ва — Ган. Информатор, с которым он встречался, уже ждал его на верхней площадке Холма.
Кейт оставил мотоцикл чуть ниже, у отеля «Холиленд», подошел к автобусной остановке. Отсюда открывался вид на всю южную половину города.
Вечер был теплый. Еще до появления первых листочков цвел миндаль. Заканчивалась первая декада февраля.
Мир стоял на пороге новой ближневосточной войны. Политики обсуждали, применит ли Ирак против Израиля бактериологическое или химическое оружие в случае удара США по дворцам Саддама Хусейна.
Человек, который ждал Кейта, был строительный подрядчик, живший вблизи от виллы Кайнака. Он не был штатным информатором — в свое время они служили в одной бригаде и Кейт обратился к нему за помощью.
Каблан — выходец из Ирана, мосластый, с мясистыми, грубыми чертами лица крупный мужчина разговаривал по мобильнику. Увидев Кейта, он прервал разговор:
— Я перезвоню…
Добавить к тому, что Кейт знал, он мог мало.
Взрыв на вновьстроящемся шоссе внизу не прошел незамеченным в районе вилл. Жена каблана была в это время дома, выбежала на балкон. Она видела взметнувшуюся на дороге землю. Машина их соседа — Кайнака в это время сворачивала на шоссе.
— Метрах в стах, как объяснила жена…
— А самого соседа жена видела сегодня?
— Да. Жена заходила к ним вечером. Мальчишки наши вместе играют, Каблан взглянул на часы. Он собирался идти.
— И как?
— Как всегда. Ничего особенного.
Кайнак, можно было сделать вывод, воспринял попытку покушения на свою жизнь довольно спокойно. Впрочем, такая реакция была единственно возможной.
— Жены общаются между собой? На каком языке?
— На английском…
Кейт достал мобильник, набрал номер радиостудии.
— Алло… — Мадонна была уже свободна.
— Это Юджин. Мы не договорили…
— Да? Мне как раз показалось, что у нас все выяснено.
— Я о другом, извини.
— Хочешь дать мне полицейское задание?
— Я приеду на студию во время передачи…
— О кей. Если твоя крыса тебя отпустит…
— О ком ты? — Кто-то сказал ей про его нынешнюю подругу, про Биатрис.
— Ладно. Что ты хотел?
— Тот парень не сказал, будет он еще звонить?
— Нет, об этом речь не шла. Не помню.
— Когда у тебя следующий выход в эфир?
— Через сорок минут. Как всегда.
— К началу я у тебя.
Мощная «ямаха» Кейта урча свернула на узкую Элени ха-Малка на которой помещалась радиостанция «Коль Исраэл». Улочка была малолюдной. «Элени-ха-Малка» означала «Царица Елена».
Накрапывал дождь. Две знакомые журналистки прошли мимо. Они оставили машины где-то вблизи и теперь добирались пешком. На головах у обеих красовались прозрачные полиэтиленовые пакеты — женщин это ни мало не смущало.
«Журналистки — наименее закомлексованная часть общества…»
— Юджин!
Мадонна замахала рукой из машины.
Открылась дверца, показались высокие ботинки и прекрасные, нескончаемо длинные затянутые в светлые колготки, стройные ноги.
— Быстрее, я опаздываю!
Они пробежали через проходную и дальше, наверх. Здание радиостанции «Коль Исраэл» было старое, с узкими крутыми лестницами.
В студии за стеклянной стеной восседали ассистентки. Их задача была отвечать на звонки в прямой эфир. Обе были проинструктированы на случай активности давешнего анонима.
— Время!
Прозвучали позывные — Мадонна включила микрофон, рассыпала серебрянным голоском:
— Шалом! Здравствуйте, друзья.
Передача пошла.
Неизвестный позвонил одним из первых. Опытная ассистентка моментально его отловила, подала сигнал на пульт Мадонне.
— А теперь послушаем немного хорошей музыки…
Мягкий баритон Арика Айнштайна заполнил эфир.
— Я слушаю тебя, мотэк… — Мадонна подключилась к разговору.
— Я насчет того дела…
Она махнула рукой Юджину. Он уже надел наушники, слушал.
— Почему ты выключаешь эфир, когда я звоню? Мы так не договаривались…
Мадонна не собиралась его раздражать.
— Пойми, мотэк… Я не могу дать это в эфир. Речь идет о мафии…
— Это не мафия. Они бывшие партнеры…
— Я в этом не разбираюсь. Дело в другом. Непроверенные обвинения не должны прозвучать на всю страну. Я лишусь работы! Ты этого хочешь?
— Хасвэхалила! Нет. Но почему непроверенные?!
— Ты можешь доказать?
— Если бы захотел?! Запросто!
Юджин Кейт слушал, и одновременно шла запись.
— Надо проверить счета этого частного сыщика, чтобы убедиться. Наверное речь идет о крупной сумме…
— Двадцать тысяч долларов…
— За что?! Ему придется это объяснить?
— Он наверняка оформил липовый контракт.
— Кто этот сыщик? Ты можешь назвать, мотэк?
Звонивший сделал паузу. С секунду он словно взвешивал такую возможность, но в последний момент отказался:
— Я никого не закладываю, Мадонна. Частных сыщиков не так много, найти нетрудно… Все, заканчиваю. Меня уже пасет полицейский. Я заболтался. Ты мне давно нравишься. Я уверен, со мной тебе было бы хорошо… Все!
Он бросил трубку.
Арик Айнштейн уже допевал последний куплет. Мадонна вернулась к микрофону.
— А теперь в эфире наш следующий радиослушатель…
Юджин перемотал касету. На пелефон ему уже звонили. Два детектива во время короткого диалога с Мадонной находились в операционном зале телефонной компании «Безэк».
— Он звонил из автомата в Старом Городе…
Полицейский, стоявший вблизи Яффских ворот в Старом Городе, израильский араб — христианин-католик Самир- приземистый, с жирными складками под бритым затылком, с усами, под Саддама Хусейна — был опытный служака. Получив приказ придвинуться к телефонам-автоматам, он был — «весь внимание».
Телефоны-автоматы стояли в ряд у стены, поросшей пучками зелени. Звонившие, как правило, были туристы или новые репатрианты. Остальные располагали мобильниками. Но были и сабры…
Внимание Самира привлек один из них — высокий, с незагорелым лицом, заросшим рыжеватой недельной давности щетиной, с короткой прической, такими же, цвета темной меди, волосами…
Звонивший стоял боком к телефонному аппарату и видел каждого, кто к нему приближался. Без сомнения араб-полицейский тоже попал в поле его зрения. Время было то самое — обозначенное в ориентировке — в момент передачи Мадонны Мизрахи.
Самир пожалел, что не взял с собой плейер, чтобы слышать передачу. Тогда бы он мог сравнить долготу, с какой звучали реплики в эфире, поведение незнакомца у телефона.
Было уже достоточно темно.
Несколько такси медленно тянулись от Армянского квартала к воротам.
Неизвестный, привлекший внимание Самира, внезапно повесил трубку, бегом устремился наперерез проезжавшему такси. На всякий случай полицейский профессонально запомнил номер…
Еще через минуту неведомо откуда взник «джип» военной полиции, амбал в комбинезоне соскочил еще на ходу.
Самир не успел ничего сообразить… Амбал выдернул из телефонной оболочки одной из кабин какого-то мужика, сразу побелевшего, как смерть, толкнул к стене…
Верующие, выходившие из христианской миссии, туристы, поднимавшиеся со стороны арабского базара, зеваки из двух соседних кафе «Самара» и «Сант Мишель», — евреи и арабы — застыли, словно увидев необычное…
Самир подбежал к «джипу».
— Это не он!..
Сидевший с водителем сержант сразу все понял, что-то крикнул амбалу. Самир продиктовал номер такси. Через несколько минут номер уже знали все полицейские.
Пассажир, севший к арабскому водителю-таксисту у Яффских ворот, назвал адрес:
— Улица Салах-эд-Дин…
— Понял, мистер…
На первом перекрестке такси свернуло вдоль стены Старого Города в Восточный Иерусалим. Движение здесь было замедленным. Водитель попытался затеять необременительный разговор с клиентом, какой всегда оборачивался несколькими лишними шекелями чаевых. Но пассажир его не поддержал. Водитель поневоле сосредоточился на дороге.
Он заметил полицейское оцепление издалека.
У Шхемских ворот движение перекрывали «джипы» израильской военной полиции.
— Что-то произошло…
— Может подозрительный предмет…
В городе, наполненном плохо скрываемой неприязнью двух претендующих на одну землю народов, очередной взрыв заряда взрывчатки или смертника-самоубийцы становился лишь очередной скорбной вехой календаря.
— Поедем через Дерех Шхем…
Водитель приготовился к повороту, но пассажир остановил.
— Притормози тут.
Он смотрел куда-то назад. Похоже, кого-то увидел. Таксист отметил только его рост. Голова виднелась на уровне верхней границы стекла. Щеку покрывала рыжеватая недельной давности щетина…
Долго фиксировать внимание ему не пришлось.
Седок сунул банкноту — 20 шекелей.
— Я выхожу…
Водителя это устроило.
Однако, приключения его на этом не закончились.
Переднюю дверцу справа уже открывали. Это был монах…
— Свободно?..
Клиент ехал в обратную сторону — в Рехавию, в Монастырь Креста. У Шхемских ворот, привлеченная полицейскими «джипами» уже собиралась толпа. Там действительно обнаружен был подозрительный предмет. Высоченный, в бронежилете и каске израильский офицер — взрывник прокладывал свои провода…
Таксист развернул назад.
К этому времени его машина была уже объявлена в розыск. Полицейский, стоявший в начале Яффо, не успел среагировать — такси проскочило в сторону Центра. Полицейскому осталось передать сообщение еще дальше…
Машину задержали на ближайшем перекрестке.
Тут же за углом находилось и Русского подворье — Миграш-а-Русим. Далеко ехать не пришлось. Водителя доставили в здание. Немедленно дали знать инициатору розыска — Юджину Кейту.
Он был уже в дороге. Быстро прибыл.
Короткой проверки было достаточно. По всему было видно, что произошла ошибка.
Звонивший на радиостанцию «Коль Исраэл» ушел. Перед монахом извинились, отпустили вместе с таксистом…
Было совсем поздно, когда Кейт ночью через весь город погнал на виллу к отцу в Гиват Зеев. Иногда он ночевал здесь. После смерти матери отец жил на вилле один.
Патруль на выезде из Иерусалима уже знал Юджина. Тем не менее он резко снизил скорость перед блокпостом. Парни за мешками с песком — эфиоп, два новых репатрианта из России и здешний — сабра — были напряжены. Лучше было не испытывать их на реакцию и сообразительность…
— Привет, — крикнул по-русски.
Корни его отца уходили в Литву. Сам отец, прожив всю жизнь в США и в Израиле, еще мог говорить и читать по-русски: Чехов, Достоевский, Пушкин… Юджину русский язык не достался. Правда, он тоже читал Достоевского. Однако, на иврите…
Вилла отца на краю ущелья уходила на три этажа вниз по склону. Только невысокий забор, верхний этаж и излом красной черепичной крыши возвышались над улицей. Внизу были салон и кухня, и ухоженная зеленая лужайка с несколькими фруктовыми деревьями. Еще ниже тянулись прямые, как свечи, корабельные сосны. Непроглядная темень окружала дом — словно толща черных вод. По утрам вилла как бы всплывала на поверхность.
Отец еще не спал. Он тоже работал в Штабе полиции. Но не детективом а полицейским психологом. Услышав шум мотоцикла, он вышел к лестнице, поднял голову — тяжелый, высокий, с серебристо-белым отливом коротких волос.
— Мой руки и к столу. У меня к ужину нечто.
— Цепелинай?
Отец обожал литовскую кухню.
— Плокштайнис… — Это был всего лишь тертый сырой картофель с луком, политый жиром и запеченый на противне.
Ужинали на кухне. Несмотря на поздний час, позволили себе по чашке кофе. Кофе пили на балконе верхнего этажа. Юджин рассказал о покушении на Кайнака. Отец слышал об этом.
— В отдел доставили его пальцевые отпечатки. Их сняли с полированной полки, которой он пользовался на вилле…
— И как результаты?
Сравнение отпечатков пальцев на полицейском комьпютере производилось с ошеломляющей скоростью. Компьютеризированная система «Морфо», за которую полицией было уплачено 5,5 млн баксов, могла с ходу предложить 20 подходящих кандидатур для последующего отбора…
— Что тебе сказать…
В случае с российским бизнесменом Игорем Кайнаком система «Морфо» подтвердила известную истину: чтобы извлечь необходимую информацию нужно, чтобы зта информация была в эту систему заложена.
Дактилокарты Игоря Кайнака в картотеке не было.
— А этого, надеюсь, ты еще не знаешь… — Юджин рассказал о звонке на радио «Коль Исраэл».
— Действительно…
Поселение спало. Где-то глубоко лежало дно ущелья. Там ничего не было видно. Тонкий серп луны поднимал вверх оба острые концы рогов.
— Россию не запрашивали?
— Пока нет.
Юджин объяснил ситуацию:
— Российская полиция может в обмен тоже что-то просить. В том числе то, чего мы не хотим или не можем им предложить. Кроме того тут вопрос престижа.
— Российские рэкетиры находят своих…
— Согласен.
Наезжавшие криминальные структуры действовали только в отношении бывших соотечественников, которые понимали их язык, психологию, обычаи. Почти миллионное, говорящее на русском, население Израиля было их благодатным пахотным полем. Против коренного населения, как правило, они выступать не решались.
— Все равно надо что-то решать…
— А что твой московский коллега… Он не может сейчас помочь?
— Я уже думал. Но он же частный детектив… Все, как у нас. Кто будет платить? Полиция? Каким образом!?
Телефонный звонок на мобильник раздался неожиданно. Он застал Кейта входившим в Матэ Арци. Звонил Самир, похожий на Саддама Хусейна араб-полицейский:
— По-моему, я сейчас видел его! Того, что звонил на «Открытый микрофон»…
— Видел?! Где?
— Это место встреч для разведенных пар. Где отцам разрешают встречаться со своими детьми, которых воспитывает мать. Конечная остановка четырнадцатого маршрута. Он еще тут!
— Сейчас я буду…
Самир ждал в своей белой «ауди». Юджин Кейт припарковал «ямаху» рядом, снял шлем…
— Пока не выходил… — Самир поправил знаменитые усы. — Когда он появится, я подам знак…
— Я пойду к калитке.
В пристройке к жилому дому происходили встречи родителей с детьми, остававшимися в их прежних семьях. Свидания проходили по графику. Со стороны автобусной остановки к помещению примыкал открытый сверху внутрений дворик.
Кейт подходил к железной калитке, когда из нее показался симпатичный мальчик, он возвращался после свидания с отцом. Самого отца видно не было. Отцов обычно придерживали минут на двадцать, чтобы избежать нежелательных встреч с их бывшими женами и возможных инцидентов.
Высокий рыжеватый мужчина возник в калитке внезапно. У него были зеленоватые большие глаза. Крупный нос. Коротко, как у тифозного, остриженные волосы. Лицо и верхняя раскрытая часть груди были помечены многочисленными веснушками.
В последнюю секунду Юджин Кейт успел отвернуться. Но мужчина и не думал его запоминать, был занят своими мыслями.
Самир завозился в своей машине, но в этом не было уже необходимости. Юджин Кейт уже узнал анонима по описанию. Мужчина неспеша направился к остановке автобуса. Юджин Кейт прошел к мотоциклу, надел шлем.
— Помочь тебе? — не оборачиваясь, бросил Самир в окно «ауди».
— Справлюсь.
Вести наружное наблюдение с мотоцикла за человеком, едущим в автобусе, было делом непростым. Скорость транспортного средства становилась скорее помехой, нежели преимуществом.
Зато мотоцикл занимал меньше места. На остановках Кейт притормаживал у тротуара позади автобуса, наблюдал за выходившими. Вначале это было совсем просто. На тихой извилистой Ха-Халуц вообще никто не выходил — люди только садились.
Но на Проспекте Герцеля появились и пассажиры, пересаживавшиеся на другие автобусы. Положение осложнилось. Выходившие тут же смешивались с ожидавшими другие маршруты. Пока Кейт просматривал людей на остановке, сзади подкатывали еще машины. Водители начинали возмущенно гудеть…
Самая большие сложности ждали его на Яффо, у центрального рынка Махане Йегуда. Высадка тут уже шла из всех дверей. Улица была узкой. Мешали сновавшие у самого тротуара такси. Неизвестный мог легко потеряться в толпе, подходившей к самой остановке. С Яффо автобус отправился — изрядно потяжелевший. Кейт был совсем неуверен в том, что не потерял своего подопечного…
Из Центра автобус уходил в Тальпиот. Но не в престижный Восточный — в тишину холмов, на зеленый глубокий склон, ведущий в ущелье, а в Промышленную Зону. Но сопровождать туда Кейту не пришлось — незнакомец выскочил на остановке, недалеко от линии железной дороги и сразу пересел в другой автобус, подошедший почти одновременнно, направлявшийся в Новые Катамоны, в район, который пресса именовала не иначе, как «место проживания иерусалимской бедноты». Из непрестижных районов с ним конкурировал только пресловутый Ирганим…
Рыжий вскочил в автобус, когда тот уже отправлялся.
Кейт понемногу приноровился к наружке, а еще через несколько остановок вести наблюдение стало и вовсе просто. На каждой выходили один-два пассажира, ехавшие с рынка.
Незнакомец жил на Бар-Йохай, недалеко от остановки. Вокруг тянулись стандартные, с одинаковыми открытыми галлереями внизу, похожие один на другой, как близнецы, пятиэтажные дома, построенные еще в семидесятых в ожидании Большой Алии из Северной Африки.
Рыжий поднялся на одну из галлерей. Он по-прежнему не подозревал о слежке, не проверялся. Одна из соседок шла ему навстречу, они перемолвились несколькими словами. Возможно, соседка спросила, как прошло свидание с сыном. Он что-то ответил, квартира его оказалась здесь же, на нулевом этаже. Еще через минуту он уже закрыл за собой дверь…
Кейт оставил мотоцикл, подошел к женщине. Он узнал ее.
— Варда!
Она, похоже, не меняла пристрастий в одежде — теплая майка и такие же рейтузы, под которыми словно был положен на бедра раздутый до возможных пределов спасательный круг. В одной руке Варда держала пелефон, в другой сигарету. Она снова ждала ребенка…
«Четвертый? Или уже пятый?!»
Однажды она уже помогла ему при расследовании.
— О, Юджин!
Это была удача.
Варда поставила на стол «нескафе», орешки, сахар. Включила чайник.
— Тебе с молоком?
— Да. И без сахара.
— Представь, я помню.
В соседней комнате дети играли в футбол. Дверь сотрясалась от ударов.
— Кто этот сосед? — спросил Кейт, подвигая к себе стул. — Ты сейчас с ним разговаривала…
— Бецалел? — Она села напротив, покрутила пальцем у виска. — Он ку-ку!.. Немного сдвинутый. Он тебя интересует?
— Что с ним?
— Сумасшедший на всю голову… В Ливане его шарахнуло. Он рассказывал… — Варда дала волю языку. — Сначала громкий треск, словно лопнули штаны на слоне… Двое убиты, а двое ранены. В том числе он. Держался он мужественно… Про другого, наверняка, бы написали и в «Едиот ахронот», и в «Маарив». И фотографии бы опубликовали… А он… Мелькнул на секунду по телевизору, когда президент навестил раненных…
Она открыла банку с «нескафе».
— А потом? Ну ты знаешь, как бывает… Получил социальное жилье. Эту комнату внизу. Живет на пособии. Никого у него нет. С головой не все в порядке. Один день улыбается, здоровается. Через день идет, лицо воротит…
— Женат?
— Развелись. Какая уж тут семейная жизнь.
— И дети есть?
— Сын. Сегодня как раз у них была встреча.
Ошибки не было. Именно его Юджин Кейт пас на мотоцикле от самой детской площадки.
— Что он делает?
— Ничего. Есть у него подруга, сейчас, правда, я ее несколько дней не вижу…
Публичная жизнь Варды проходила на галлерее, внизу. В разговорах с соседками. Если она не видела подругу Бецалела, значит, та тут действительно не появлялась.
— А что еще?
— Иногда его видят с девицами. Парень он видный. Девчонки рады. Но это всегда ненадолго. Иногда соберется, приоденется. Поедет в Центр. На Бен-Иегуда. Посидит в кафе.
— Один?
— Друзей я у него не видела. А общается нормально.
Вскоре Кейт уже знал об анонимном ночном собеседнике Мадонны многое. Родители его приехали из Румынии, люди европейской культуры. И сам он академаи. Учился в Университете. В Гиват Раме. Готовился в жуналисты…
— Выпивает?
— Вообще-то ему нельзя…
Юные футболисты в соседней комнате пробили несколько пинальти.
— Они мне там все разобьют… Эй! «Бейтар»!
Ответом был новый сильнейший удар мячом в дверь.
— И, между прочим, стихи писал… На английском!
Все было в цвет!
«С Мадонной сначала он тоже говорил на английском…»
— Как он сейчас?
— В общем, в порядке. Недавно поменял холодильник, купил новый…
— Время!
Мадонна нажала кнопку включения. «Открытый микрофон» был уже в эфире.
— Здравсвуйте… Кто из радиослушателей у нас на линии?..
Рыжий Бецалел дозвонился до студии четвертым.
Он звонил с одинокого телефона-автомата недалеко от дома, на Сан Мартин. Юджин Кейт и еще один полицейский в штатском следили за ним.
— Алло!.. — Для начала он признался, что женщины типа ведущей «Открытого микрофона» всегда его волновали. Получилось у него это довольно неловко.
— Слушай, парень, — прервала его Мадонна. — Ты не ошибся номером случайно? У тебя проблема? Для таких разговоров существует специальная линия… Переключить тебя?
Она не желала говорить о сексе…
Реплика Мадонны прошла в эфир.
Кейт наблюдал. Бецалел откинулся всем торсом назад, начал оправдываться. Однако, в целом, казалось, он был доволен разговором.
— Пожалуйста! Мы могли бы поговорить о другом…
Мадонна была остра на язык, но не глумлива.
— Когда ты звонил первые два раза, у тебя была более интересная тема. По крайней мене для меня как журналистки Продолжи ее! Как там теперь, на Холме, спокойнее?
— Хочешь убедиться?!
— Представь себе!
— Когда?
— Хоть сегодня.
— Давай. После передачи…
— В отеле на верхотуре. В баре. А как я тебя узнаю? — Мадонна еще не знала, что полиция вычислила звонившего. Материал для интервью подворачивался прекрасный.
— В чем ты одет? Опиши, как выглядишь…
— Я сам к тебе подойду.
— Ты забавный парень. Как тебя зовут?
— Я тебе скажу за столом. — он уже заканчивал разговор. — Только обязательно приезжай одна!
— С кем же еще?!
— Тогда до встречи…
Напарник Кейта подмигнул:
— Она вешает ему спагетти на уши.
Но Кейт лучше него знал Мадонну.
«Ее хватит на то, чтобы приехать…»
В баре отеля «Холиленд» на Холме посетителей было немного.
В основном, тут сидели проживавшие в отеле. Зима была не лучшим сезоном для туристов. Эта зима — в условиях иракского кризиса, с угрозой применения неконвенционального оружия против Израиля — тем более.
Мадонна заняла место за угловым столиком, спиной к стойке и чуть в стороне. Ей не хотелось быть узнанной, хотя все основания предполагать это были… Портрет сексопильной ведущей «Коль Исраэль» охотно печатали газеты и включали в телерепортажи.
Официантка — тоненькая, с косичками эфиопка — что-то заподозрила, то и дело смотрела в ее сторону, хотя никак не могла вспомнить, где — в газете или по телевидению видела это лицо, прическу.
— Добрый вечер… Что-нибудь закажешь?
— Я жду приятеля. Когда он сядет, подай, пожалуйста, два капучино…
— Хорошо…
Ждать пишлось недолго.
— Можно?
Мадонна подняла голову. Щелкнула сумочкой. В ней лежал портативный диктофон, включавшийся миниатюрным наружным замочком…
Короткоостриженный высокий мужчина с крупным носом, весь в медно-рыжеватых тонах, веснушках, двинул стул напротив.
— Вот и я. Разрешишь?
— Конечно. Я рада, что ты пришел.
— Это тебе спасибо.
— Хороший вечер. Погода, похоже, начинает налаживаться…
Официантка уже подходила с кофе, заговорщицки улыбнулась. Мадонна поняла, что ее инкогнито раскрыто.
— Ты хотел рассказать… — Мадонна выложила на стол пачку «Морэ» и зажигалку. Теперь можно было переходить к репортажу. — О последних событиях на Холме, где мы сейчас находимся. Правда? — Она достала сигарету.
Ее собеседник представлял их разговор иначе.
— Разве мы не поговорим как женщина и мужчина, которому она давно нравится…
— Но сначала радиослушатели… Так?
— Они нас и сейчас слышат?!
— Нет. Но ты ведь не против, если я что-то смогу записать? У меня, как понимаешь, такая работа. Представься, пожалуйста…
— Бецалел…
— Я не спрашиваю, женат ты или нет, есть ли у тебя дети…
Бецалел сделал протестующий жест.
Он был явно не против, чтобы о нем узнали. Все эти годы его известность всегда обходила его… Конечно, было бы интереснее дать интервью для телевидения. Но и первая израильская программа радио «Решет алеф» с Мадонной — тоже неплохо…
— Отчего нет?! Пожалуйста. Я разведен. У меня сын. Я только недавно добился разрешения на свидания с ним. Теперь так живут многие. Я спокоен.
— Я рада за тебя. А теперь о том, что тут случилось…
Он приступил к объяснению весьма обстоятельно:
— Если ты взглянешь вниз по склону, то увидишь участок строящегося шоссе. Ты его наверняка видела, когда проезжала…
— Да.
— Там вчера рвануло. И сильно… — Он держался так, словно они были давно знакомы. — Вся иерусалимская полиция съехалась. Но к террору это не имело отношения…
— Откуда тебе известно?
— Смотри! — Он хитро посмотрел, почесал длинный в коричневых веснушках нос. — Я познакомился с человеком, который в курсе. Тут припугнули одного бизнесмена…
— Он его назвал?
— Да. Фамилия его Кайнак. Раньше он занимался бизнесом в России. Подвел своих партнеров и сбежал сюда.
— Но как ты познакомился с ним?
Он улыбнулся, улыбка и крупный нос в веснушках делали его симпатичным.
— Смотри… Он сел за мой столик на Бен Йегуда…
— И разговорился?
— Представь… — Бецалел сделал аккуратный глоток, поставил чашку. У нас с ним похожие судьбы.
— В смысле…
— Оба воевали. Он в Афганистане, я — в Ливане. Он тоже разведен. У обоих по ребенку. Та же ситуация… Жена не разрешает встречаться. Мы говорили совершенно откровенно обо всем… Понимаешь?
— Нет.
— Как люди, которые никогда больше не встретятся… Представь себе, что ты прилетела куда-нибудь в Гонолулу…
— Вы говорили на иврите?
— На английском.
— Какой он из себя?
— Блондин моего роста. 185…Красивый парень. Похож на аристократа.
— Я уже влюбилась.
Бецалел вернулся к своему сравнению.
— Чтобы тебе было понятнее. Вот ты попала куда-нибудь в Уганду к народу банту. Сидишь, болтаешь с аборигеном…
— Ну…
— Разве ты думаешь, что разговор будет иметь последствия? Где Кампала и где Иерусалим?! С чего бы тебе сдерживаться… Вот и он тоже… Этого бизнесмена припугнули… А, если он не сделает выводов, пришлют киллера.
— Очень интересно… Как его звали?
— Макс.
— Он еще здесь?
— Нет, он сказал, что сразу улетит. Он был один здесь… А вот настоящий киллер, тот уже будет действовать вместе с израильским частным детективом, бывшим офицером полиции. Там уже будет все по-другому. И гонорар другой — двадцать тысяч долларов…
— Они дали срок бизнесмену?
— До Пасхи…
— Чем он может заниматься этот…
— Бизнесмен? Я так понял — продажей оружия. Сам он тоже бывший офицер полиции. Только российской…
Юджин Кейт сидел за одним из столиков недалеко от Мадонны. Он уже успел заглянуть в компьютер и главное о ее собеседнике уже знал…
«Травматик с периодически возникающими осложнениями…»
Сам Бецалел для полиции интереса не представлял. Но то, что Кейт слышал в наушнике, его насторожило:
«Здесь может появиться крупная рыба…»
Он сидел полубоком, отсюда ему была видна Мадонна, ее короткая стрижка, высокий лоб, тонкие скулы, нежный рот. Профиль выглядел отточенным. Кончик носа и подбородок находились на одной линии.
«Хоть проверяй отвесом… Красивая женщина!..»
Между тем оставшуюся часть прошлой ночи он провел с Биатрис у нее в доме на улице Шамаим, в Центре. Пришлось: всю последние дни девочка доставала его по всем телефонам:
— Мне скучно! Когда мы встретимся?
— Много работы, Биатрис…
— Скажи определенно! Вот уж не думала, что вечерами после курсов я буду сидеть дома и смотреть телевизор…
— Думаю, в начале следующей недели…
— Ты с ума сошел! На следующей неделе у меня краски…
Раздумывая о своем, он ни на секунду не оставлял без внимания Мадонну и ее собеседника. Там все шло спокойно. Внезапно Кейт увидел — голова рыжеватого Бецалела вдруг неестественно-далеко завернулась на сторону словно он собирался увидеть собственную спину…
Это продолжалось долю секунды.
В то же мгновение Бецалела повело на сторону. Он потерял равновесие. Стул под ним покачнулся…
Юджин Кейт бросился к их столику, Бецалел падал. Полицейский спел смягчить падение. Бецалел свалился на спину. Тело его трепетало. Голова стучала о пол, ноги дергались. Это был эпилептический припадок.
Кейт сбросил куртку, сунул парню под голову.
— Язык!
Он успел схватить со стола ложку, вставить упавшему между зубами, чтобы тот не смог прикусить язык. Заботой полицейского была еще голова лежавшего, она билась о мрамор пола. Подоспевшая Мадонна всем телом навалилась Бецалелу на колена, продолжавшие ритмично дергаться…
Сбоку уже подбегал бармен с первым вопросом, который задают в отелях в таких случаях перед тем, как вызвать «скорую»:
— У него есть страховка?
— Делай! — крикнула ему Мадонна. — А то завтра прочтешь о себе в «Едиот ахронот»!
— Тебе хорошо говорить! Это ведь не просто большая сумма, а очень большая! У него есть медицинская страховка? Посмотри в карманах…
Бармен был опытный в таких вещах. Вызови «скорую» к человеку без страховки придется платить самому. Он сам полез в одежду…
— Ты далеко сейчас? — Мадонна уже сидела в своей белой «сузуки». Устроилась удобнее. — Могу подвезти. Я свободна до самого утра…
Кейт положил локти на ребро опущенного стекла. Мадонна подняла воротник его рокеровской куртки. Втянула глубже в салон. Их головы, губы оказались рядом. Ниже белели ее колени. Машина была маленькая. Колени были на расстоянии вытянутой руки…
— Решаешься?
Мадонна ждала ответа. Бецалела увезла «скорая». У него нашлась карточка больничной кассы «Леумит». Придя в себя, когда его клали на носилки, ветеран ливанской войны мутными глазами оглядел бар. Похоже, он не знал, не помнил, где он, как попал сюда, с кем…
— Ну же!
Решись он начать все сначала, они снова пришли бы к тому же. Кейт вздохнул:
— Надо ехать в Матэ Арци. Я договорился о встрече в Аналитическом Центре…
Мадонна щелкнула зажигалкой, затянулась.
— Как знаешь…
— А ты куда сейчас?
— Наверное подамся на Мельницу. Давно там не была…
В кафе у Мельницы Монтефиори постоянно крутился пяток-другой ее бывших любовников — из самых заметных в иеруслимской творческой тусовке: актеров, поэтов, журналистов.
Именно там он и увидел ее тогда с тель-авивским обозревателем…
— Твой хавер вернулся?
— Возможно. Я, честно говоря, ему еще не звонила. — Мадонна уже взяла себя в руки. Включила зажигание. — Привет твоей маленькой школьнице. Здорово она привязала тебя к своей постельке. Бай!.. В случае чего ты знаешь, где меня найти…
— Бай…
Увы! Даже в этот момент голова его была занята другим.
Он понял: «Отец прав: без российских детективов не обойтись…»
Оказалось, течение его мысли продолжалось все тем же уже проложенным один раз путем. Он и раньше замечал: каждой идее почти невозможно сойти с собственной наезженной колеи. Решить вопрос мог только сам Генеральный инспектор полиции с подачи аналитиков…
Глава Аналитического Центра — круглолицая женщина- полковник пользовалась в Генеральном Штабе репутацией пресловутого золотника — «мал да дорог!» Кейт был уверен, что сможет склонить ее на свою сторону:
— Никто по имени Макс из страны не вылетал. Видимо, документы у него на другое имя. На Кайнака ничего нет. Бизнесом на территории Израиля он не занимается. Лечится на Мертвом море, периодически живет у себя на вилле. В настоящее время находится тут с семьей…
Полковник внимательно слушала.
— Мы проверили судимости в стране исхода?
— Судимым не значится.
— А Национальное бюро Интерпола?
— Ноль информации. Не обращаться же нам официально в МВД России, мол, «выручайте, коллеги!..»
— Твое предложение…
— Мы войдем в контакт с солидной российской Охранно-сыскной Ассоциацией через одно из израильских частных детективных агентств…
Она оценила идею.
— У тебя есть на примете Ассоциация?
Он был готов к ответу:
— «Security-Investigation Associaion „LIONS“»… Ее президент — член Всемирной Ассоциации Детективов, Всемирной Детективной Сети, Национальной Ассоциации Профессиональных детективов США. WAD, WIN,NAIS…
Знал он и ее представителя в Израиле, а также главу иерусалимского детективного Агентства, которому уже приходилось работать совместно с «Лайнсом».
— Дело об убийстве иерусалимского нищего…
— Амрана Коэна… — У нее была отличная память.
— Да.
— Хорошо, Юджин. — Доводы Кейта показались ей убедительными. — Никуда не уезжай. Сейчас как раз идет совещание на Верху. Я позвоню. Может тебе придется лично дать пояснение руководству…
Для израильской полиции возможная разборка, приуроченная к Пасхе, была крайне нежелательна. На тот же период предполагались большие государственные празднования — Дни Памяти Катастрофы и Героизма, Погибших воинов, Независмости…
Новому Генеральному инспектору полиции вовсе не улыбалось, чтобы его вступление в должность связывали со стрельбой и мафиозными разборками…
Кейта вызвали к начальству минут через двадцать. У бригадного генерала сидело несколько человек, наиболее авторитетных в израильской полиции. Кейт увидел среди них и своего бывшего начальника — Шмулика. Глава Центрального отдела Иерусалимского округа — снова в форменной, с короткими рукавами сорочке — ревниво взглянул в его сторону.
Начальник Аналитического Центра — успела доложить проект. С ней согласились.
— Самая достоверная информация о Кайнаке и его противниках сегодня есть только в Москве. Если мы не хотим предпринять официальные шаги, имеет смысл подключить солидную Охранно-сыскную фирму…
Кейт уточнил:
— «Лайнс». Они уже работали в Израиле…
Начальник уголовного розыска полиции бригадный генерал сформулировал проблему:
— Тут два момента. Во-первых, средства. Но это решимо. Главное же невозможность дать официальный заказ частному агентству от имени Израильской полиции. Вступить с ними в официальный контакт. Наш уровень это МВД России…
— А если как-то обойти вопрос о заказчике?
Идея лежала на поверхности. Начальник Аналитического Центра намеренно ее не предложила — оставив ее генералам.
Шмулик почесал лысый череп, положил два здоровенных кулака перед собой.
— А, если сделать заказ не по официальным каналам?
— Что ты имеешь в виду?
— От имени кого-то другого. Не от полиции.
У Юджина Кейта был готов приемлимый вариант:
— С президентом «Лайнса» и его людьми работает иерусалимское детективное агентство «Нэшек»…
— Напомни… — Шмулик поднял голову.
— Во главе там Шломи, бывший полицейский. Работал по наркотикам. Наш резидент…
— Шломи Керен? — Начальник Центрального отдела округа был приятно удивлен: — Из «Гивати»! Знаю.
Бригадный генерал в принципе не возражал:
— Кандидатура подходит…
Юджин Кейт рискнул продолжить:
— Легенда такая. В Агентство «Нэшек» обратился клиент, который желает отрудничать с Кайнаком, но хочет предварительно проверить через солидную российскую фирму…
Лысый, с кулачищами полковник из округа почесал голый череп, обвел глазами собрание.
— Надо срочно получить обоснование стоимости заказа в Ассоциации. Это поручить Юджину…
Генеральный инспектор был с ним согласен.
— Полиция оплатит работу. «Нэшек» получит посреднический процент…