Я был удалым молодцом! Неслись со струн моей гитары Любви и молодости чары. Я был удалым молодцом! О мне в стенах монастырей Идет молва, разводят лясы, И крупный смех колеблет рясы Святых отцов и матерей. Не раз гонялися за мной, Смущались поисками сбиры; Меняя вслед за мной квартиры, Не раз гонялися за мной. В изображении сожгли Меня, не могши взять в натуре! То был позор прокуратуре: В изображении сожгли! Я знал, где судьям путь лежал, — Пошел на станцию возницей; Со мной кто ехал — мчался птицей! Я знал, где судьям путь лежал… И помню я, как я их вез. Дорога кручами бежала. Они не чуяли нимало, Зачем, куда и кто их вез. И обо мне их речь была. Молчу и слышу за спиною — Толкуют: как им быть со мною? Их откровенна речь была… Узнал я, кто меня продаст, Какую он получит цену По уговору за измену, — Узнал я, кто меня продаст. Узнал! Но вот изгиб пути. Над темной кручею обвала Дорога резкий крюк давала, Чуть означался край пути. А судьи ту же речь ведут… Я обернулся к ним: «Синьоры! Недаром славны наши горы: Ведь это я, синьоры, тут!» Мне не забыть их глупых глаз, Что вдруг расширились не в меру! Я разогнал коней к барьеру, Бичом хватил их в самый раз, Пустил из рук весь ком вожжей… Прыжок к скале… Что дальше было, Как их по кручам вниз дробило, — Не видел… Жалко мне коней! Да, был я бравым молодцом! Неслись со струн моей гитары Любви н молодости чары… Да, был я бравым молодцом.