На гроб старушки я дряхлеющей рукой Кладу венок цветов, — вниманье небольшое! В продаже терний нет, и нужно ль пред толпой, Не знающей ее, свидетельство такое? Те люди отошли, в которых ты жила; Ты так же, как и я, скончаться опоздала; Волна твоих людей давно уж отошла, Но гордо высилась в свой срок и сокрушала. Упала та волна пред юною волной И под нее ползет бессильными струями; В них — еле видный след той гордости былой, Что пенилась, гремя могучими кряжами. Никто, никто теперь у гроба твоего Твоей большой вины, твоих скорбей не знает, Я знаю, я один… Но этого всего Мне некому сказать… Никто не вопрошает. Года прошедшие — морских песков нанос! Злорадство устает, и клевета немеет; И нет свидетелей, чтоб вызвать на допрос, И, некого судить… А смерть — забвеньем веет!