Горит, горит без копоти и дыма И всюду сыплется по осени листва… Зачем, печаль, ты так неодолима, Так жаждешь вылиться и в звуки и в слова? Ты мне свята, моя печаль родная,— Не тем свята ты мне, что ты печаль моя; Тебя порою в песне оглашая, Совсем неволен я, пою совсем не я! Поет во мне не гордость самомненья… Нет, плач души слагается в размер, Один из стонов общего томленья И безнадежности всех чаяний, всех вер! Вот оттого-то кто-нибудь и где-то Во мне отзвучия своей тоске найдет; Быть может, мной яснее будет спето, Но он, по-своему, со мной одно поет.