1
Блеснувши чудом на шумящем рынке
Красивых женщин, — ты взяла умом.
Явилась в платье бедном и в косынке,
А через год был бархат нипочем!
Всё, что судьба рассудит дать порою
Отдельно, частью той или другой,
Чтобы царить над влюбчивой толпою,-
Тебе далось нескудною рукой.
Никто, как ты, не пел так сладкозвучно;
Твой смех — был смех; ум искрился всегда;
Не знала ты, что значит слово: скучно,
Ты шла, как в русле светлая вода.
Таким, как ты, стоят высоко цены!
Тебе бы место статуею в парк,
Хоть бы в хитон красавицы Елены,
Хоть в медный панцирь Иоанны д'Арк!
Когда бы ты нежданно проступила
В кругу законных жен и матерей,
Как свет небесный, ты бы вдруг затмила
Спокойный свет лампадочных огней!
Тебя они лишь изредка встречали,
Понять тебя, конечно, не могли.
Лишь кое-что украдкою слыхали
И приговор давно произнесли…
_______
Ты в двадцать лет могла бы стать предметом
Любовных хроник разной новизны…
В день именин — он чтится полусветом —
Тобой на пир друзья приглашены.
Они все тут, и большинство — богатых;
Спустилась ночь, друзья — навеселе.
Забавней прочих — парочка женатых:
Они сидят с ногами на столе!
Красивых женщин ценные наряды
Наполовину цели лишены…
Веселых песен звучные тирады
Давно в движеньях все пояснены…
Вот и заря румянит стекла окон!
Всё нараспашку, чувства напоказ,
Но ни один неловкий, глупый локон,
Упавши на пол, не печалит глаз!
И ни одна красивая шнуровка
Не подавала права говорить:
Ведь тут корсет — не тело: лжешь, плутовка!
Корсетов всяких можно накупить!
_______
Один князек, ее последний нумер,
Хозяин пира, шутки вызывал:
«Гм, милый князь! Ведь ты с обеда умер!
Зарок быть умным старой тетке дал!»
Но ни условья с теткой, ни зарока
На самом деле не было совсем.
А щеки бледны и тревожно око:
Он ждет чего-то, сумрачен и нем!
Ему обидно так и так ужасно ясно:
Любовь идет наперекор уму…
Он с ней живет, он с нею ежечасно…
Чего, чего недостает ему?..
Тому давно, в деревне позабытой,
Он с ней, дитёй, в дому отца играл.
Еще тогда, как в почке чуть открытой,
Прилив любви неясно подступал…
Барчук поил ее, девчонку, чаем,
Он был защитником и отводил толчки;
А ей казался он недосягаем:
Такими в сказках кажутся царьки.
Прошли года! Пути определились!
Совсем случайно странная судьба
Свела обоих… Встретились… слюбились…
Князек-барчук и бывшая раба!
И пир идет С хозяйкою в сторонке
Старейший гость уселся, развались…
«Пусть их шумят и приступают к жженке!
Скажи, хозяйка, прочна ль ваша связь?
Что платит он тебе? Я выдам вдвое!»
«Нет, не хочу…»-«Ну, вот пакет, смотри:
Тут сорок тысяч… Море разливное!..
Срок — пять минут! Подумай и бери…»
И пять минут прошла… Слегка шатаясь,
Гость подошел к хозяину тогда:
«Я проиграл! Возьми пакет… Квитаюсь…
Вот дело в чем! Вот чудо, господа!..»
Гость рассказал Все громко завопили…
Пари большое! Дерзко и смешно!
«Какие деньги!.. И они тут были…
Не взять таких — совсем, совсем смешно…»
А он был счастлив и, не замечая,
Какие шли сужденья о пари,
Ласкал ее, безмолвно обнимая,
Сияя в свете пламенной зари!
2
А ну-ка! Киньте камнем, кто посмеет?!
Не спросит вас летучее зерно,
Где пасть ему и как оно созреет?
И, наконец, созреет ли оно?!
Прошли три года. Далеко, не близко,
В чужой стране и на чужих людях
Они спокойно жили, но без риска
Воспоминаний о прошедших днях.
«Когда же свадьба?» — спросит он, бывало,
Она в ответ твердила всё одно:
«Я вся твоя! Мой милый! Или мало?
Но свадьбе нашей быть не суждено.
Я так люблю, к тебе благоговею;
Что, если б мне пришлось к жене твоей
Пойти в прислужницы, — о, я была бы ею
И стерегла бы сон твоих ночей!
Но свадьбы не хочу! Я в этом, видишь,
Совсем крепка остатком сил своих…
Прикажешь, разве?! Нет, ты не обидишь…
Я помню стыд прошедших дней моих…»
_______
И он любил любовью молчаливой;
Упреки скучные и даже злость порой
В ее любви глубоко терпеливой
Погасли все, как искры под водой.
День ото дня сердца полней сживались;
Разладам мелким не было причин;
Они ничем, ничем не обязались,
Исчезли в них раба и господин.
В нем для нее, бесспорно, воплотился
Царек из сказки, тот, что иногда
Ей окруженный пестрой дворней снился,
Богатый — и не любящий труда!
В ней для него как будто воскресала,
Как бы в чаду заговоренных трав,
И, возвращаясь, ярко проступала
Былая сладость безграничных прав…
И возвращалась с тою красотою,
Так просто, ясно, в очерке таком,-
Что обвевала детством и весною:
Он оживал в воскреснувшем былом.
Кружок друзей был мал. Но суть не в этом:
Он состоял из родственных людей,
Он состоял из оглашенных светом
Во имя тех или других идей.
С чужими трудно было обращенье,
Не то что страх, но и не то, что стыд,-
А робость всякого большого уклоненья,
Пока оно не смеет стать на вид!
Таких кружков живет теперь немало:
Их жизни проще, выгодней, складней…
Они растут в болезни идеала
Законных браков наших скучных дней…
3
И счастье их пределов бы не знало,
Свершалось в скромной, радостной тиши,
Когда бы память в ней не оскорбляла
Перерожденной заново души!
Чем больше в нем являлось обожанья,
Усталый дух был счастлив забытьем,
Тем резче в ней, на глубине сознанья,
Боролись мысли с прошлым бытием!
Она сильней задумываться стала,
Но целовала резче, горячей,
И что ни день, то краска щек спадала,
Но разгорался нервный блеск очей…
А он! Ничуть того не замечая,
Что перемена в ней произошла,
Был рад душой, узнав, что дорогая,
Она, она — ребенка зачала!
И он считал одну причину только,
Что кашель есть, сильнее худоба,
И, не тревожась за нее нисколько,
Мечтал о том, чтоб дочь дала судьба!
И вот, пока ему жилось прекрасно.
В ней, как-то вдруг, неумолимо зла,
Чахотка горла развилась опасно
И в ранний гроб стремительно влекла!
Чем ближе смерть к болевшей надвигалась
И чем страданья делались сильней,
Тем чаще совесть в бедной проявлялась
И выдвигала грех прошедших дней.
Лицо ее менялось! Проявлялись
Черты лица той девочки живой,
С которой в детстве часто так смеялись
И он, и братья резвою толпой!
_______
Пять докторов в дому перебывало,
Пять докторов, и все они в очках;
И говорят ему: «В ней жизни очень мало,
Ей жить недолго и умрет в родах!»
Удар был страшен тем, что неожидан.
Бедняга вдруг мучительно прозрел!
Тоске глубокой головою выдан,-
Всем бытием своим осиротел.
Зовет она его к своей кровати
И говорит: «Мой милый, дорогой!
Теперь была бы свадьба очень кстати,
Теперь должна я стать твоей женой…
Затем, что если бы тебя спросило
Мое дитя о матери своей,
Ты скажешь, как тебя жена любила
От самых ранних, первых в жизни дней.
Что до того, как стала я женою,
Ты обо мне ни слова не слыхал…»
Пришел священник, и его с больною,
Как должно быть, законно повенчал.
_______
Родилась девочка. Слаба, бескровна!
Остатка сил в родах лишилась мать…
Она встречала смерть свою любовно,
Она устала думать и страдать.
То было утром, так часа в четыре…
Он, сидя в кресле у кровати, спал…
И видел он, что на веселом пире
Его незримый кто-то обнимал…
Сначала тяжесть грудь ему давила…
Палило щеки жаром, а потом
Живая свежесть этот жар сменила,
Дала покой и усладила сном…
Открыл глаза… Жена, как то бывало,
Его рукой вкруг шеи обняла…
Она, скончавшись, тихо остывала,
И разомкнуть объятья не могла…
_______
В одном из наших, издавна заштатных,
Почти пустых степных монастырей
Лежит последний отпрыск прежде знатных
И бунтовавших при Петре князей…
Последний отпрыск-девушка больная,
Отец и мать лежат по сторонам;
Гранит, гробницы всех их покрывая,
Замшился весь и треснул по углам.
Два медальона… В стеклах пестрый глянец
И перламутр от времени блестят!
Портреты эти делал итальянец;
То — мать и дочь! Один и тот же взгляд!
И тот же след раздумья над очами,
И неземная в лицах красота…
И проступают, мнится, образами
Под осененьем черного креста…