Глава 1

И снова самолет.

За пятнадцать лет ее блистательной карьеры она возненавидела самолеты. И она могла бы отказаться от всего, у нее была возможность. У нее было все, о чем она мечтала. Дом на берегу моря, положение в "высшем" обществе, общее признание, три прекрасных дочери и любящий муж. В том любила ли она его сама, она иногда задумывалась. Сказать ему просто "люблю" было для нее не сложно. Она не раз это говорила. Но каждый раз в душе у нее при этом возникало странное ощущение, которое она сама не могла объяснить.

Иногда их отношения казались ей больше партнерскими, чем супружескими. Насыщенный образ жизни не давал возможности думать об этом серьезно и размеренно, поэтому все всегда оставалось на своих местах, и карьера, и признание, и дочери, и муж.

Оставались так же и самолеты. А она любила поезда. Она любила успокаивающий стук колес. Любила не самый приятный запах перрона. Любила наблюдать за сменой пейзажей за окном. Любила простоту соседей по купе. В поезде она приехала покорять Москву, и она приняла простую провинциальную девочку и прославила на всю страну, и на весь мир. А теперь в эту самую Москву нужно было прибыть по скорее, потому что сегодня на работу. Потому что выходных было всего три дня. Три дня, чтобы побыть рядом с дочерьми дома. Она не видела их два месяца, и теперь снова от них улетает.

Иногда она презирала себя за то, что настояла на том, чтобы они жили в Ялте. Они не должны были видеть всего того, что происходит в Москве. Они должны дышать чистым воздухом, а не той серой гарью. Но каждый раз в самолете приходили эти моменты презрения, и ей очень хотелось плакать!

— Простите, это место свободно? — спросил ее мужчина.

Она подняла на него глаза. Слезы, наворачивавшиеся на них, тут же исчезли. Никто не должен видеть ее плачущей. Никто и никогда.

— Да, конечно…

Почему-то ей показалось, что пауза слишком затянулась, хотя прошло всего пара секунд, и она даже немного смутилась. Может все дело в его взгляде? Но что в нем такого? Совершенно нормальный, спокойный взгляд ввел ее в замешательство.

Она встала и пропустила его к окну. Она не любила сидеть у окна. Она была реалисткой, а пребывание над облаками казалось ей каким-то сказочным и романтичным, что по сути своей противоречило ей, и потому пугало.

Самолет взлетел и набрал высоту. Кто-то из пассажиров вздохнул с облегчением, а кто-то просто улыбнулся, и, казалось, все были счастливы от удачного взлета.

Ее сосед вдруг засопел, втягивая воздух, запрокинул голову назад и нервно зашарил по карманам пиджака.

— Что с вами? — встревожено, спросила она.

— Ничего все в порядке…

— У вас кровь, — она сначала растерялась, но потом достала из сумочки платок и протянула его соседу, — возьмите! — настоятельно попросила она.

— Спасибо…

Не то, что бы она испугалась, она не боялась крови, она столько всего видела, еще и по-хлеще, правда ненастоящего, но тем не менее. Конечно, сначала было жутко и неприятно, но потом она привыкла, на столько, что десять лет назад не поверила, что ее муж умер. И хотя он и лежал не совсем естественно, точнее наоборот, совсем неестественно. И его глаза были совершенно стеклянными, и никак на нее не реагировали. И его голова была проломлена или даже почти вскрыта, и крови было повсюду безумно много. И она все равно не верила в то, что он мертв. Она не верила до последнего. Кажется, даже когда его уже похоронили, она не могла поверить, что его больше нет.

Наверное, его она тогда любила. Да что там "наверное", она его действительно любила, она была с ним по-настоящему счастлива. А с другими она была счастлива только сначала, а потом все становилось просто и обыденно, и уже не доставляло такой радости, как было раньше.

Потом все стало другим, не таким, как прежде. Изменилась и она, и ее жизнь. Все перевернулось, и больше не могло быть так, как было когда-то.

 

Глава 2

Платок стал совсем красным. Кровь не переставала идти. И сосед все также жалко всхлипывал.

Сейчас она могла бы просто сидеть, сложа руки, со спокойной душой. Ведь она проявила милосердие, и одолжила свой собственный носовой платок. А ведь он ей, может быть, еще будет необходим, а она вот так великодушно его отдала в самолете мужчине с соседнего кресла. Но она никогда не могла быть бесчувственным бревном, хотя иногда это и требовалось, и душа у нее не могла быть спокойной. Тем более что этот человек выглядел таким жалким.

Она немного подумала, и снова посмотрела на соседа с сочувствием. Кажется, она сейчас только резину тянет, а не помогает, соображая, что и как лучше сделать. Чего думать-то? Что в таких случаях предпринял бы ее второй муж? Он, кажется, сказал бы, что нужно действовать. Да, он всегда так говорил. Он всегда действовал быстро и соображал в сторону правильных действий тоже быстро, даже если это не требовалось. Особенно когда это не требовалось! Может быть, поэтому у них ничего не получилось?

Ну, что за мысли такие?

Она на себя разозлилась.

Человеку помощь твоя нужна, а она думает, почему она со своим вторым мужем развелась! Ну не дура, а?

И она решила начать действовать, хотя уже не могла сказать, что действовать быстро.

И вообще, он сам виноват в том, что она так долго думала. Он ведь ее смущает.

Хотя, чем это он ее смущает?

Его глаза обращены к небу…

Стоп! Они уже на небе! Они ведь в самолете, летят по небу над землей! Значит не в небо.

Куда же тогда они обращены? В космос что ли?

К черту его глаза! Ей вообще плевать, куда они в данный момент обращены. Кажется, они голубые… а когда это она успела рассмотреть, какие у него глаза?

Да, какая вообще разница, какие у него глаза? У него ведь кровь из носа течет, а если он потеряет много крови, он потеряет и сознание, а потом умрет.

Кажется, так говорил Боря, ее второй муж, который действовал очень быстро тогда, когда очень не надо действовать очень быстро.

К черту Борю! Они развелись уже шесть лет назад. У нее своя жизнь, у него — своя. И она не виновата, что он до сих пор ее любит. Ее одну единственную до сих пор! И до сих пор ждет, что она вернется к нему.

Кажется, в этом случае у него проявляется глубокое торможение, что для него очень неестественно!

К черту Борю! К черту!

Так, а тогда чем же ее смущает ее сосед! Если его глаза обращены к черту, а не к ней…

Что?

Нет. Все. Это тупик! Достаточно ей на сей момент. Она об этом потом еще подумает! Она обещает, что подумает.

Она быстро, как учил действовать Боря, который у нее шесть лет назад был мужем, расстегнула свой и его ремни безопасности, встала и подняла его за локоть. Ведь руки у него были в крови. К тому же за руки, наверное, было бы грубо.

Или нет?

За руки ведут девушку на танцплощадку, и при этом с обожанием смотрят в глаза. Но сосед вовсе не был девушкой. И вместо танцплощадки ему необходимо было попасть в уборную, чтобы остановить кровотечение, и не вымазать весь самолет кровью. И глаза соседа не имели возможности смотреть с обожанием, потому как видели только верхнюю обшивку самолета. Поэтому за руки вести его было нельзя.

Он не мог ей сопротивляться. Она проводила его к туалету, и, открыв холодную воду в кране, вышла за дверь. И теперь только поняла, что она всерьез растерялась, и что было весьма странно для нее. Однако, поняв это, она тут же пришла в себя.

К этому моменту к ним подоспела стюардесса, такая вся миленькая и хорошенькая. Кажется, она и такой тоже была. Такой же миленькой и хорошенькой, и еще в такой синей пилоточке, которая ей очень шла. Она еще пару раз вышла в этой пилоточке к прессе, и это стало новой модой. То есть увеличилось количество девочек, желающих стать стюардессами, и еще целый сезон молодежь носила куртки, вроде кителя, и еще что-то вроде пилоток и причесок а-ля восьмидесятые.

Когда же это было? Года три назад или четыре?

— Могу я чем-то помочь? — спросила миленькая и хорошенькая девушка, перебив ее мысли.

— Лед, пожалуйста, и чистое полотенце! — ответила она приятным, вполне уверенным голосом, с тоном врача на операции.

Прямо как Боря. Как он там говорит: "Скальпель. Зажим. Снова зажим". Он еще всегда говорил какие-то странные слова, непонятные ей — далекой от медицины.

Она еще подумала и постучала в дверь.

— Как вы там?

Сосед ничего не ответил, но вышел, когда стюардесса уже принесла лед. Он все еще прижимал к носу мокрый окровавленный платок, и по-прежнему производил довольно жалкое впечатление.

— Вот, — она протянула ему лед, завернутый в белое полотенце, — это поможет!

— Чем мне вас отблагодарить? — спросил он, насколько было возможно в его состоянии, улыбнулся и приложил лед к переносице.

— Собственно, я не сделала ничего особенного! — она тоже улыбнулась и посмотрела в его глаза, пытающиеся ее изучать в столь неудобном положении.

Кажется они и вправду голубые!

 

Глава 3

Ее улыбка. Такая прямая и открытая. Как чистый лист. Как утренняя роса, когда боишься вздохнуть, чтобы случайно не пошевелился листок, и она не упала и не растеклась по земле, темной, но породившей все прекрасное.

Да. Именно так он думал. Именно такую улыбку он всегда мечтал увидеть на лице своей "любимой" жены, но только сейчас понял, что она на это не способна. Она не такой человек. Он знал это также точно, как и то, что у него по пять пальцев на каждой руке и ноге. Он знал, что она никогда не стала бы помогать незнакомцу с соседнего кресла. По его мнению, она была "идеальной" эгоисткой. И самое ужасное: он думал, что действительно любит свою жену, потому что не знал, как объяснить желание быть всегда с ней рядом.

А эта женщина? Летит первым классом, судя по кольцу на безымянном пальце, замужем. Одета дорого, элегантно, но без шика. Кто она? Жена большого начальника, или сама начальница? И почему одна, без мужа? Таким прекрасным леди, как она вряд ли разрешается путешествовать в одиночестве! Или кольцо на пальце только для вида? И чтобы в самолете не приставали такие, как он, женатые, но ищущие приключения на свою больную голову? Или уже не ищущие, но все равно находящие их! Или неженатые, находящиеся в постоянном поиске.

Кажется, в последний раз она строила глазки мальчику на уроке химии в десятом классе, но то, что происходило сейчас, она бы по-другому не назвала. Было даже немного смешно. На этот раз они молчали действительно долго. Только стюардесса позади них была в движении, а они сами в вечности, где-то в нереальности, как за кадром.

За кадром?

Да, точно, за кадром. Когда все не так, как всегда, когда все совсем по-другому. И если учесть, что в ее кадре нет места мечтам и полетам на "седьмое небо", то вне его, по логике вещей, все должно быть с точностью до наоборот! И мечты, и сказочное счастье — возможно все, что только можно пожелать.

— Я думаю, нам следует вернуться на свои места, — предположила она.

— Да, да, конечно, — немного растерявшись, согласился он.

Он пропустил ее вперед, и сам последовал за ней. От нее исходил приятный, тонкий аромат дорогих духов, какие могла позволить себе только истинная леди. Запах этот ему что-то очень сильно напоминал, но что именно он никак не мог вспомнить.

По проходу шла стюардесса с тележкой, и ей пришлось пройти на его сиденье к окну. Она заметила, что самолет летит высоко над облаками, и почему-то стало очень хорошо где-то глубоко внутри. Но ведь она ненавидела окна самолетов, а все равно было как-то приятно лететь над облаками и видеть это.

Он захватил у девушки два бокала с шампанским, предварительно отдав ей полотенце со льдом, и один протянул ей.

— Как вас зовут? — спросил он.

Странно, что он ее не узнал. Ее ведь знает вся страна. Или все-таки не знает?

В любом случае, это даже к лучшему.

— Оля, — удивительно, она давно не пользовалась этим именем, не потому что оно было выдуманным. Нет. Ее действительно так звали, просто в последнее время никто не знал об этом. Все последние десять лет она была другим человеком с другим именем в суровой реальности. Но "закадровая" жизнь позволяла вспомнить что-то старое, доброе и дорогое.

— А я Олег, — улыбнулся он и предложил тост, — Выпьем за знакомство!

— Скажите, а с вами часто такое случается? — сделав несколько глотков, спросила Оля.

— А вы что врач?

— Мой бывший муж очень хороший хирург, фанатик своего дела, — усмехнулась она, — за два года нашей совместной жизни я столько всего наслушалась.

— Могу себе представить!

— Вряд ли. Он даже в первую брачную ночь говорил о работе!

Они оба рассмеялись, и что-то в этом было необычным. Словно двое старых знакомых встретились спустя много лет, в то время как они только что познакомились, и скорее всего не познакомились бы, если бы не "нос" Олега.

Олег. И ведь его имя похоже на ее. Так интересно.

— Так, значит, вы разведены? — заключил сосед с похожим именем.

— Я вижу, мое семейное положение вас волнует больше, чем собственное здоровье!

— Я пишу книгу, — объяснил Олег немного обиженно, — Мне интересны новые образы и лица…

— Вы хотите внести мой образ в вашу книгу? — удивилась Оля.

— Я бы написал ее полностью о вас, но для этого два часа полета над землей катастрофически мало. А в Москве мы быстро затеряемся, и больше не встретимся никогда.

 

Глава 4

Почему-то такая перспектива Оле не пришлась по душе. Нет, даже не так. Такой вариант полностью приводил ее в ужас. С двумя часами полета она еще могла согласиться, но вот с расставанием навсегда…

Нет, этого не будет. Уж она-то постарается, чтобы этого не произошло. Этот человек оказался ей интересен, после пресмыкающихся собачек на побегушках из ее окружения, и более того даже симпатичен. Ну, хотя бы друзьями-то они могли бы с ним стать.

— Надо заметить понятие "никогда" не совсем устойчивое! — не согласилась Оля, немного насмешливо глядя на своего собеседника, — Есть один процент из ста того, что мы встретимся хоть однажды.

— Сказки все это, а я в сказки не верю! — почти буркнул Олег.

— Даже реалист может витать в облаках, нужно только приобрести билет на самолет!

Ее насмешливый тон почти выводил его из себя, что было совсем невозможным явлением. А ее загадочный блеск в глазах говорил о том, что он может думать по этому поводу все, что угодно, но только она все равно права, и все будет только так, как она этого захочет. Не было ни каких сомнений, что эта женщина довольно властная и уверенная в себе особа, и у нее есть на это все основания. Значит она сама начальница.

— Кем нужно быть, или какой круг знакомых нужно иметь, чтобы быть такой уверенной в своей правоте, — спросил он с интересом.

— Пусть это останется моей маленькой тайной, — Оля снова улыбнулась, — Рано или поздно вы все равно все узнаете.

— Надо полагать, мое противостояние бесполезно?

— Я вообще не понимаю, почему вы пытаетесь мне противостоять! Или все упирается в то, что вы женаты? — это прозвучало открытым вызовом.

Олег посмотрел на свое обручальное кольцо и вспомнил свою жену.

И почему его жена не такая, как эта женщина, которая столь сильно притягивает его к себе, которая не согласна на "неустойчивое никогда не встречаться", которая имеет определенное влияние в определенных кругах, и которую он так боится впустить в свою жизнь, потому что в итоге она может сильно измениться. В смысле жизнь. Он это чувствовал. Он чувствовал, что может начаться игра с огнем, в которой он может оказаться всего лишь пешкой.

— Возможно, — тихо и неуверенно ответил он.

— Нет не "возможно", — насмешливо возразила Оля, — я больше чем уверена, что вам жена в данной ситуации мешает меньше всего!

— Вы правы, — недолго думая, согласился Олег и улыбнулся.

— Тогда что?

Олег задумался.

Действительно, жена ему не помеха. Ему вообще мало что могло помешать, если было необходимо достичь желаемого. Именно желание, и хоть горы свернуть. Но почему-то именно эту женщину было страшно впускать в свою жизнь. Хоть он и трусом-то не был, но… Он просто боялся потерять от нее голову, сойти с ума, влюбиться и перевернуть свою размеренную спокойную жизнь верх дном. Вот и все. Ведь она так похожа…

— Зачем вам это?

— Тогда довожу до вашего сведения, я тоже замужем, — попыталась его успокоить Оля. Ей эта игра уже начинала нравиться.

Да уж! Успокоила!

— И кто у нас муж?

— А муж у нас личность творческая и знаменитая, но он не опасен.

— В смысле?

— В прямом, он и мухи не обидит.

Что она такое говорит? Ее муж уничтожит и ее и его, если между ними что-нибудь будет помимо дружбы, если конечно она сама ему во всем не признается, или сумеет скрыть. Хотя они и были в равной степени свободны друг от друга, подобные вольности она могла себе позволить крайне редко. Однако сейчас она плевать хотела на все. Все почему-то стало все равно. За пять лет ее муж успел ей надоесть. Наверное, она снова ошиблась, выйдя замуж.

Между тем общаться с новым знакомым становилось все приятнее и как-то очень легко. Настроение ее до этого хмурое вдруг поднялось, и Оля уже от души смеялась над очередной шуткой Олега. И так она увлеклась болтовней "ни о чем", что не заметил, как самолет приземлился, и пришло время расставаться.

Олег замолчал, оглянулся на пассажиров покидающих свои места, и улыбнулся Оле. Женщина растерялась, спустившись с небес на землю и осознав грядущее расставание. И почему-то расставаться ей не хотелось. И этому "почему-то" никакого внятного объяснения не находилось. Хотя должно было бы найтись.

Минуты текли с бешеной скоростью. И вот уже салон почти пуст и Олег поднялся с кресла и протянул ей руку. И стоило ей коснуться его ладони, как время остановилось.

Она поднялась, и его глаза оказались слишком близко. Он задержал ее руку, пытаясь запомнить ее трепет и сиянье ее глаз навсегда. И не веря в возможность новой встречи с этой удивительной женщиной, позволил себе долгий и безжалостный поцелуй, полностью отвергаемый его здравомыслием. И чуть не сошел с ума, когда она поддалась и ответила ему с той же страстью.

Но время больше не терпело, и нужно было покинуть самолет. Со смешанным чувством Оля, кое-как совладав с собой, уверенной походкой спустилась по трапу. И увидев у входа в зал прилета собственного мужа, сияющего, с букетом цветов, мысленно поблагодарила Олега, что он не поспешил спуститься вслед за ней.

 

Глава 5

— Надо же, ты снизошел до того, чтобы приехать в аэропорт, — не дожидаясь приветствия, произнесла Ольга, удивленная поведением мужа, — с чего бы это? Даже до нашей свадьбы, будучи безумно влюбленным, ты никогда меня не встречал! Может что-то случилось?

— Нет, я просто соскучился, — не ожидавший такого нападения, ответил муж и, размахивая букетом теперь уже как веником, последовал за Олей, направившейся к выходу.

— Неужели?

— Но я ведь твой муж! — как оправдание, произнес Александр.

— Именно поэтому в это плохо верится! — насмешливо произнесла Ольга.

— Ты что не рада?…

— А есть чему радоваться? — усмехнулась женщина.

— …или может я права на это не имею?… — муж перешел в наступление.

— Ну, почему же…

— А может ты кого-то другого ждала?

— Ты вообще понимаешь, что ты несешь? — возмутилась Оля, не повышая тона, — У меня другой!!! Ты часом не свихнулся на почве ревности? Или сам не чист?

— Леля, ну почему сразу 'не чист'? — взмолился муж, — Я к тебе с благими намерениями…

— Да, не верю я в твои благие намерения! — Оля вдруг почувствовала раздражение.

— Почему?

— Потому что никакие благие намерения не могут заставить тебя потерять столько драгоценного времени! — объяснила Ольга вполне доходчиво и остановилась возле машины мужа, — Саш, скажи, что тебе от меня нужно?

— Давай сходим куда-нибудь! — попросил Александр

— В смысле?

— Ну, в ресторан допустим…

— Я бы хотела принять душ и переодеться…

— Нет проблем, только если можно не долго, а то я уже проголодался! — согласился муж.

— Час-полтора…

— Хорошо.

— Ты что съемки на сегодня убрал?

— Нет, они сами снимают.

— Слушай, ты умом не подвинулся, а? — удивилась Ольга, и приложила руку к его лбу, — Температуры вроде нет.

— Лель, перестань, — попросил муж, — ну что плохого в том, что я хочу этот день провести с тобой, ведь мы так давно не были вместе.

— Все это очень подозрительно…

— Ну, что такое ты говоришь! — возмутился муж, — Если у тебя плохое настроение, это вовсе не значит, что его можно излить на меня. Что-то с детьми случилось, или в самолете плохо обслуживали?

— Девочки, слава богу, здоровы, — монотонным голосом произнесла Ольга, — В самолете тоже без происшествий, как обычно. Только у соседа при взлете кровь носом пошла, пришлось одолжить ему свой платок носовой, и отвести его в уборную…

— Это не могли сделать стюардессы?

— Я в тот момент была ближе, — все также спокойно ответила жена, сев в машину, — не переживай, я не перетрудилась, и будь спокоен, наедине я с ним не оставалась.

— Этого еще не хватало! — вздохнул Александр, забросил букет на заднее сидение и сел за руль.

— Слушай, Саш, давай обойдемся без ресторана, — предложила Оля, — я не голодна, к тому же через два часа у меня съемки, не хотелось бы опаздывать. Говори, чего хотел, да я буду сценарий читать.

— Ты в самолете его уже читала, — с уверенностью усмехнулся муж.

— К счастью мой сосед оказался интересным собеседником, и сценарий я даже не открыла…

— А со мной ты поговорить не хочешь в приятной обстановке, — обиделся Александр.

— Не тяни кота за хвост, говори уже, — раздражаясь, сказала Ольга, — не порть мне настроение.

— Вот теперь я тебе еще и настроение порчу…

— Останови машину!

— Зачем?

— Мне надоело твое занудство! Если не хочешь говорить сейчас, поговорим вечером дома, если конечно ты приедешь домой. Если нет, я даже не обижусь, а буду только рада отдохнуть.

— Может, разведемся? — вздохнул Александр с обидой.

— Ты решил меня этим напугать? — рассмеялась Ольга, — Или это и есть разговор для торжественной обстановки?

— Вообще-то я сына хочу! — вскричал раздраженный ее смехом муж.

— Вперед и с песней, я здесь причем? — усмехнулась Ольга.

— Ты моя жена!

— Но не племенная кобыла! — возразила Оля, — Я предупреждала тебя перед нашей свадьбой, что больше не буду рожать. Ты сам на это согласился.

— У тебя три дочери…

— Вот именно, старшие летом приедут поступать, а я на сносях! Ну, уж нет, не дождешься!

— А после их поступления?

— Нет, Саш, вопрос закрыт, — остановила его Оля, — если тебе это так необходимо, найди себе кого-нибудь, но в этом случае избавь меня от твоего присутствия, в качестве моего мужа. Это все о чем ты хотел поговорить?

— Ну…

— Значит все, разговор окончен, учу роль.

 

Глава 1

Она была его мечтой. Не в том смысле, чтобы обладать ею. Нет. Этой шальной мысли в его голове даже не мелькало. Никакой пошлости в его обожании не было. Она была ему интересна.

Он видел ее разной, и всегда она казалась одинаково честной с окружающими в своем новом облике. Ее игра была до того изящной и естественной, что не возникало и тени сомнения в ее искренности и неподдельности.

Олег даже сразу не поверил, что именно его пригласили для беседы с ней. Что именно он должен написать ее биографию для журнала. Обычно со звездами такой величины работал их зам главного редактора, а тут вдруг рядовой сотрудник, которого к тому же начальство не особо жаловало за правдивые статьи, но, тем не менее, печатало, потому что его читали.

Она сидела в кресле перед окном во всю стену, вероятно, любовалась пламенем заката, который рисовал Олегу силуэт идеально уложенных волос и оголенных плеч с тонкой шеей.

— Простите, — извинился Олег, войдя в комнату, но не перед ней, а скорее перед собой, за вторжение в эту идеальную картину, — Я не опоздал?

— Вы вероятно счастливый человек, — усмехнулась актриса, — 'Счастливые времени не наблюдают' — так ведь говорят, — она выдержала небольшую паузу — играет, — будьте спокойны, по вам часы можно сверять. Присаживайтесь… и простите мне маленькую слабость.

Она не уточняла, а он отчего-то ее и так понял. Видимо не так часто у нее выпадает возможность просто полюбоваться закатом, помечтать, подумать о чем-то своем…

Вот интересно о чем она думает в данный момент, вот так сидя любуясь необыкновенным заревом, подставляя его взору хрупкие плечи. Что-то эти плечи так и тянут его к себе. Глупости какие. Какие могут быть плечи, когда у него чистой воды обожествление идеального создания, до потери пульса, до самобичевания. Фу, что за дурь в голову лезет! Вообще-то кое-кто сюда работать пришел, а не плечи разглядывать! Тьфу! Опять эти плечи! Когда это чертово солнце сядет! Нет, пусть себе спокойно садится, она ж не виновата, что 'Остапа понесло'. Главное теперь, чтоб и ее не понесло…

Олег сел сзади, не переставая любоваться ее силуэтом.

— Задавайте свои вопросы, — вздохнула она.

— Жаль нарушать вашу идиллию… — откровенно признался Олег, сам пребывая в некотором оцепенении.

— Договоримся сразу, — прервала его актриса, — не говорите мне 'вы', пожалуйста.

— Это лишь дань уважения…

— Не нужно.

— И как же тебя называть? — спросил Олег нерешительно, мало того что собственное живое воображение заходило слишком далеко и не туда от вида соблазнительных изгибов ее тела, так теперь еще она сама разрушает вполне естественную преграду, которую он сейчас назвал таким благородным словом, как уважение. Он, конечно, ее уважал, но… она была весьма привлекательной женщиной. И нужно быть или ребенком, или импотентом, чтобы не обращать на это внимание.

— Оля.

Повисло молчание.

Странным образом Олег уловил знакомые нотки, в мгновение в голове пронесся образ и исчез. Но его это зацепило. Однако думать об этом возможности не было, ведь он знал эту женщину под другим именем. И не в каких источниках информации никогда не всплывало ничего о том, что это псевдоним.

— Вы шокированы? — спокойно спросила женщина, — Мало кто знает мое настоящее имя.

— Почему? — тихо спросил Олег.

— Потому, что это имя могло существовать только в моей прошлой жизни, — она помолчала, Олег терпеливо ждал, — Еще в школе меня стали называть Леля. Лелей я осталась и ГИТИСе. На третьем курсе я познакомилась со своим первым мужем.

Однажды он меня взял на репетицию. А там актриса, исполнявшая главную, роль заболела. Я знала ее партию, так как помогала мужу роль разучивать, и меня поставили вместо нее, просто чтобы остальным было удобно репетировать. А в итоге я осталась. Когда стали переделывать афишу оказалось, что никто не знает, как меня зовут. Так и записали Леля Тимохина. Кому-то из начальства это не понравилось, и, решив, что Леля производное от Лены, записали меня Еленой.

 

Глава 2

— Ты хочешь, чтобы я с этого начал? — уточнил Олег, все же переключаясь в работоспособное состояние.

Ее плечи дрогнули, она усмехнулась.

— Начинай с чего хочешь, — равнодушно ответила Ольга, — Пиши то, что считаешь нужным.

— Благодарю за доверие, — Олег достал ноутбук и приготовился писать, — Этот момент мог бы стать бомбой. Но нужна ли она тебе?

— Олежка, честно, мне все равно.

— Тебе плохо?

— С чего ты решил? — удивилась Оля.

— Те, у кого все в порядке, вряд ли способны обладать подобным безразличием.

— Я бы не назвала это безразличием…

— А как иначе?

— Я из тех людей, которые не станут навязывать свое мнение, не имея представления о предмете обсуждения, — объяснила Оля, хотя он был от части прав, — В вашей сфере деятельности я не разбираюсь, как и что нужно писать обычно решает мой пресс-секретарь.

— Обычно и мне приходится общаться с пресс-секретарями, — согласился Олег, — и я был немало удивлен, увидев тебя лично.

— Но ты ведь этого хотел!

Как-то это очень лично прозвучало.

— Этого хотел бы любой на моем месте…

— И ты еще не понял, почему ты оказался на месте 'любого'? — догадалась она и усмехнулась.

— Ты права, — согласился Олег, понимая, что что-то от него ускользает, как сквозь пальцы, и это что-то очень важно прежде всего для него самого, — Меня чудом не уволили из издательства после последнего скандального интервью с Лепешинским, и более того прислали к тебе. И, извини за сравнение, но ты и Лепешинский, как слон и моська. В таком случае, какого черта я делаю здесь?

Ольга искренне рассмеялась, и он отчетливо понял, что слышал этот смех вживую, причем не так давно. Но только это было невозможно даже теоретически, ведь их пути могли лежать только параллельно и в разных направлениях. И представить, что эта женщина могла находиться с ним рядом в недалеком прошлом, он не мог. Он бы это элементарно запомнил, и оставил в графе 'события в моей жизни'. Но такого события не было, и он был в этом уверен так же, как в том, что жена никогда не родит ему сына!

Солнце за окном совсем село. Румяное зарево заката уступило место осенним сумеркам. Все вокруг превращалось из розового в серое, и все больше сгущались тени и оттенки черного. Ольга встала из кресла и включила торшер.

— Поужинаем? — предложила она, и, не дожидаясь его ответа, по телефону заказала ужин в номер.

Олег по-прежнему молчал, наслаждаясь зрелищем ее грациозных движений в самых обычных действиях. Каждый жест, взгляд, интонации — он все впитывал, как губка, зная, что все это сможет описать.

— Что ты так смотришь? — Ольга неподдельно смутилась, щеки ее слегка порозовели, — Ты часом не влюблен в меня?

Это конечно была шутка, хотя и не без основания выданная, но она не ожидала серьезного ответа, который последовал.

— А как тебя можно не любить? — искренне удивился Олег.

— Ты знаешь, некоторые даже ненавидят, — сообщила она и усмехнулась, — а ты глуп, если влюбился в идеализированное в собственном воображении создание под названием 'Елена Тимохина'. За что меня любить? Ты же не знаешь меня совсем!

— Так ведь я здесь за тем, чтобы узнать тебя!

И влюбиться окончательно?

Принесли ужин и сервировали стол. Официанты сделали все молча и быстро удалились, а Ольга при них не проронила ни слова.

 

Глава 3

— Как ты попала на сцену, я уже понял, — начал Олег, — Но ты не расскажешь о своем детстве? Кто были твои родители?

— У меня была только мама, — Ольга вздохнула, — Она работала в школе учителем химии и биологии. Подрабатывала в больнице, чтобы как-то лучше жить. Я старалась ее не подводить, училась хорошо. По словам мамы, мой отец был преподавателем, в университете, где она училась, но он погиб. Я очень часто слышала, как за нашей спиной говорили, что она меня нагуляла.

После ее смерти, я нашла его письма, но на конверте, в котором они лежали, имя отправителя было срезано. Они лет двадцать переписывались, а я об этом ничего не знала. Когда я семь лет назад, пришла по адресу, указанному на конверте, там уже никакого Ивана — преподавателя не было.

Окончив школу, я собиралась поступить в медицинский. В Москву я приехала с двумя подругами, одна из них Полина грезила театром и всю дорогу и дни до сдачи сценического мастерства учила то басни, то песни, то стихи. Я с Алиской откровенно ее передразнивала.

Когда сдавали документы, оказалось, что везде экзамены нужно сдавать в разные дни, и от нечего делать, мы все стали сдавать экзамены в три разных учебных заведения: в медицинский, филологический и театральный. В театральном я читала сразу после Алиски и Полины. Естественно от моей Вороны и лисицы приемная комиссия покатывалась со смеху, я же ее перекривляла с Полины. Но мое кривляние закончилось, когда я поняла, что не помню, как стих начинается. Первое, что пришло в голову, это 'Онегин' — письмо Татьяны. Его-то я прочла так, как сама чувствовала. Каково было наше удивление, кода мы все поменялись местами.

Я плакала, потому что не поступила в нормальный институт, и решила, проучившись год, снова поступать в медицинский. Но и через год меня не взяли и через два тоже.

— А как ты познакомилась со своим мужем?

— Он был жутко талантливый, — Ольга сглотнула комок в горле, на лице ее была ласковая, грустная улыбка, — он еще не доучился, а уже главные роли играл. У нас все девчонки по нему сохли. А он сегодня с одной, завтра с другой. А познакомились мы с ним, как в кино — столкнулись в коридоре, когда я несла стопку книг из библиотеки. Книги упали, он кинулся их собирать, а потом предложил проводить и донести книги.

Мы стали встречаться. Мне все девчонки завидовали. Самые подлые пытались иногда меня перед ним унизить, банально намазывая мой стул клеем, подбрасывая на него кнопок, бумажки в волосы кидали. А Виктор потом на глазах у всех, заботливо помогал выйти из неловкой ситуации, и с любовью целовал.

Я была на втором курсе, а он на пятом, когда мы поженились. Вскоре я забеременела. Мне разрешили сдать весенне-летнюю сессию, и я должна была оформить академический отпуск, но близняшки родились вначале августа, молока на месяц еле хватило. Бабушка Виктора предложила свою помощь, дай бог ей здоровья, в свои шестьдесят пять она с ними прекрасно справлялась, поэтому в сентябре я продолжила свое обучение.

Денег было мало, зато цветов полный дом. Стыдно признаться, но когда было совсем худо, наша бабушка снимала все обертки с букетов и продавала цветы прямо возле театра. А мы от души потом смеялись, узнавая вчерашние цветы.

Когда меня взяли играть, стало немного легче. Правда, детей своих мы редко видели, но что делать. С началом нового тысячелетия мы стали более востребованы, удалось насобирать денег на машину, — Оля на время замолчала, а потом тихо продолжила, — Я только чудом осталась жива. Перелом позвоночника и ноги, а Витя только что с лицом остался, пол черепа снесло. Я перед этим в боевике снималась — море бутафорской крови и подобной мерзости. Я даже не сразу поняла, что он мертв. Слава богу, девочек с нами не было. А Витя он… он так спешил жить, как будто что-то знал. Мы иногда после съемок ехали в пустую квартиру его друга, чтобы побыть немного вдвоем. Он так любил меня…. а в тот вечер его как будто подменили.

Мы собирались на квартиру, а на последнем перекрестке он повернул к дому — по девочкам соскучился. До дома оставался километр… — Ольга расплакалась, но быстро смахнув слезы, продолжила, — В общем, я быстро шла на поправку благодаря Борису Борисовичу Соболеву — это он меня на ноги поставил. Нянчился со мной, как с ребенком.

Мне тогда жить не хотелось. А он привел дочек, и после их ухода такую прочехвостку мне вставил, что начисто вышиб из моей головы мысли о смерти. Этот человек и сейчас не перестает меня удивлять. Обладая очень мягким характером, врожденной деликатностью и скромностью, он бывает очень жестким. До сих пор не понимаю, как при всей его мягкости он добился таких высот. А врач он очень хороший.

Он начал за мной ухаживать еще в больнице. Цветы все время приносил, даже устроил в палате ужин при свечах. Через полгода сделал мне предложение. Я боялась, что девочки его не примут, а оказалось, что он и с тыла подготовился. Пока я отлеживалась в больнице и санатории, он помогал моей семье по хозяйству — продукты закупить, детей в зоопарк сводить. Бабушка в нем души не чает, и девочки тоже. Потому я и согласилась. А через год родилась Соня. Радости Борьки не было предела. Он хоть и мечтал о сыне, но Соня была такая хорошенькая. Мне неожиданно предложили роль, причем вместе с малышкой, так что она с пеленок на съемочной площадке.

С Борей мы прожили всего три года, — Оля вздохнула.

 

Глава 4

— Почему вы развелись? — тихо спросил Олег.

— Я не любила его. Он меня любил, а я… даже из жалости не могла сказать ему 'люблю'. Я помнила и любила Виктора, — она встала из-за стола и прошлась по комнате, — Собственно мне нужен был развод, чтобы только женой ему не быть, отцом моим детям он остается и сейчас. Даже после того, что я перевезла их к морю, он поехал вслед за ними. Я ему за это благодарна.

Олег пересел в кресло, и Ольга вызвала официантов, которые унесли все, кроме вина и десерта.

— А твой нынешний муж, его ты любишь? — спросил Олег, подав Оле бокал с вином.

— Александра? — она задумалась, но сделав глоток, продолжила рассказ, — Я снималась в его фильме. Когда он увидел меня на съемках, совсем голову потерял. Готов был убить моего партнера за постельную сцену, долго ругался с режиссером, чтобы ее вырезали. А потом утащил в свою берлогу, стал на колени и сделал предложение. Я согласилась, с условием, что рожать больше не буду.

— Почему?

— Не люблю, — просто ответила Ольга.

— Но ведь Бориса…

— Я надеялась, что с Борей у меня все получится, и я привыкну, — поняв его, ответила Оля, — не привыкла.

— Значит, моя жена меня тоже не любит, — подвел итог Олег, примерив на себя ее слова, — есть смысл развестись.

— Есть, — согласилась Ольга и улыбнулась, но тут же ее лицо сковал ужас, из носа Олега скатывалась капля крови, — Опять, Господи! — она вскочила из кресла и подала салфетку Олегу, а в другую завернула лед из ведерка с шампанским, — Пойдем, тебе нужно прилечь, и она привела его в спальню, уложила на кровать и сама села рядом. В этот раз она действительно быстро отреагировала, — Ты у врача был?

— Нет.

— Ты что сумасшедший? — возмутилась Ольга, а он все не мог понять, почему она о нем так заботится. А она взяла мобильник, снова села рядом на постели, и, взяв его за руку, заговорила,

— Алло!

— Але, — раздался сонный голос в трубке.

— Борь, привет!

— Привет! Если можешь, говори быстрее.

— Помощь твоя нужна.

— Ты вовремя, я как раз в Москву сегодня прилетел по делам.

— Да? Как хорошо…

— Что-то случилось? — взволновано спросил бывший муж.

— Нет, не со мной, с моим знакомым. У него кровотечение из носа…

— Раньше такое было?

— Когда предыдущее было? — спросила она Олега.

Он понял — она знает точно, что это было.

— Неделю назад…

— Борь…

— Я все слышал, завтра я вас жду в том же отделении, где я работал.

— Хорошо, мы завтра обязательно подъедем, — ответила Оля и отключилась, но тут же набрала кого-то еще, Вань привет! Извини, не могу завтра, давай в другой раз, хорошо… Спасибо!… Так теперь… ага… Алексей Алексеевич, миленький, два часа утренних позарез нужны… прости меня, а? Я к часу буду… С меня причитается!

— Почему ты обо мне заботишься? — спросил Олег, сев на постели и оказавшись с ней лицом к лицу. Все это время она держала его за руку, крепко сжимая пальцы. Кровотечение уже остановилось благодаря ее быстрым действиям.

— Веришь, не знаю, — честно призналась Оля, — Ты же сам в больницу не пойдешь!

— Откуда ты знаешь?

Дрогнули оголенные плечи.

— Просто знаю и все.

 

Глава 5

Она была так близко. Она по-прежнему держала его за руку и нежно поглаживала большим пальцем запястье. Ее аромат обволакивал его всего. И эти оголенные плечи. И открытый, немного наивный взгляд. Должно быть, он сошел с ума, но сейчас его обожание окончательно переросло в желание обладать ею.

Олег склонился к ее губам, и даже помедлил немного, давая ей возможность уклониться. Но она сама потянулась к нему. И поцелуй был страстным, неистовым, горячим. И руки его были горячими и обжигали ее плечи и спину. Он крепко обнял ее и, перетащив через себя, положил на постель.

— Прошу тебя, скажи, нет! — гулко шептал он сквозь поцелуи, понимая, что сейчас могут натворить глупостей.

— Даже если это будет первый и последний раз в твоей жизни? — удивленно проговорила Оля, — Не пожалеешь?

Он внимательно посмотрел ей в глаза, и не смог понять, что в них было. А она просто любовалась им, и его необыкновенно голубые глаза сводили ее с ума. А потом, пользуясь, тем, что он приподнялся, стала расстёгивать пуговицы на его рубашке. Освободив его торс, толкнула, чтобы он лег, и села сверху.

— Ты ведь не хочешь, чтобы это было в последний раз? — скорее утвердительно спросила Оля. В глазах ее горел огонь желания, яркий, заразительный, играющий, азартный. Она слегка сдерживала улыбку, хотя ее распирало от восторга, только от того, что он был с ней рядом, она могла к нему прикасаться, что в нем тоже ощущалось желание такое же пылкое, как и у нее.

Он сел и обнял ее лицо ладонями.

— Ты не представляешь, кто ты для меня! — шептал он, — Ты не просто идеал для меня, ты как божество, ты ангел. Ты не представляешь, что я испытал, когда узнал, что буду писать о тебе. Когда вошел и увидел, как ты любуешься закатом, я пошевелиться боялся. Ужин с тобой был верхом мечты, а то, что происходит сейчас, у меня и мыслях не было! А больше… больше только желание, чтобы ты подарила мне сына. Но об этом даже думать страшно. Потому, что я уже давно мечтаю о сыне. А сейчас, я просто боюсь, что ты исчезнешь едва появившись. И я не знаю, может мне все это только снится? — он вздохнул и опустил руки.

Она поцеловала его возле уха, окончательно сняв рубашку.

— Один и тот же сон не может сниться одновременно двоим, — заметила Ольга, ее охватывал безудержный восторг. Его пламенная речь разожгла еще больший огонь в ее душе, а от рук его тело покрывалось мурашками. Ее тянуло к нему все сильней и сильней, и такого не было очень давно, если не сказать никогда, — А на счет сына обещаю подумать.

Не слабое обещание, учитывая, что мужу она в этом отказала, и Олег об этом знал.

— Оль! — позвал ее Олег и серьезно посмотрел на нее, — Ты же видишь меня впервые в жизни!

— Разве? — удивилась она, улыбнувшись, — Ты, что так ничего и не вспомнил? Тогда жди здесь!

И она вышла в ванную.

А Олег сидел на кровати и чувствовал себя дураком. Он перебирал в голове все странности сегодняшнего вечера. Ее голос и смех казались ему знакомыми. Она почему-то знала о его проблеме с носом. Почему-то именно его прислали писать о ней. Почему-то она назвала ему свое настоящее имя. Зачем? И тут он все понял и ощутил себя еще большим дураком. Имя-то она ему сразу назвала, значит, он сразу должен был ее узнать. А он… Он вспомнил ту Ольгу, с которой познакомился в самолете неделю назад, и она появилась прямо перед ним, только не воображаемая, а самая что ни есть настоящая. Просто она смыла грим и распустила волосы.

— Странно, что я не узнал тебя ни тогда, ни сейчас, — проговорил Олег, пораженный всем происходящим с ним. Получается, неделю назад он провел в ее обществе целых два часа, и не узнал. Не узнал ту, которой всегда так восхищался, и которую боготворил! И целовал ее так безжалостно и безрассудно, а главное она ему отвечала под стать, а теперь вот сама отыскала его и, заботясь о нем, договорилась пойти на прием к врачу! И кто? Актриса, звезда! Ей-то это зачем?

— Я же обещала найти тебя, — шепнула Оля, подойдя к нему.

— Вовремя, — грустно усмехнулся он, — Благодаря тебе меня не уволили.

— Почему ты к врачу не пошел? — спросила Ольга заинтересованно и села рядом.

— Зачем?

— А если что-то серьезное!

— Ну и пусть!

— Как ты можешь так относиться к своему здоровью? — возмутилась Оля.

— Ничего со мной не будет, — равнодушно ответил Олег, — Моя жизнь лишена всякого смысла. Я десять лет женат, столько же работаю в этом издательстве. И в плане развития все находится на том же уровне что и десять лет назад. Как было, так и осталось. Моя жена красивая женщина, из-за своей красоты рожать отказывается. Семь лет назад я уговорил ее оставить ребенка. Она пошла и в двенадцать недель сделала аборт, чтоб наверняка остаться бездетной. Но ей врачи хорошие попались, через два месяца снова забеременела.

— Разведись.

— Я бы с радостью, — согласился Олег, — да я гол, как сокол, и женился на царевне лягушке. Было у отца пять сыновей, младший вовсе был дурак. Все чего-то добились. У всех семьи, дети, жены — нормальные женщины — готовить умеют. А моя за десять лет не научилась. Я с племянниками на все праздники в году остаюсь, как нянька, всеми правдами и неправдами у начальства отпрашиваюсь. Карьеру не сделал, потому что пишу правду, или то, что думаю, а не то, что делает деньги. Но, в общем-то, мне не зачем жаловаться, на нормальную жизнь хватает.

Да и суть не в этом. Просто не нашел я той, что полюбил бы, и которая согласилась бы мне родить — это главный аргумент, — Олег тяжело вздохнул и тряхнул головой, — Оль, — позвал он ее.

— Да, — словно опомнившись, отозвалась она.

— Позволь мне написать о тебе книгу. Я знаю, это будет занимать какое-то время…

— Только одно условие! — прервала его Ольга, — Ты завтра идешь к врачу.

— Хорошо, — легко согласился Олег и улыбнулся, — моя жена на это даже внимания не обратила.

— Вероятно, она тебе изменяет, — предположила Ольга, ей вдруг стало его до боли жаль.

— Мне все равно.

— Ну, так для информации, — заметила Оля, — если она не захочет разводиться, этот момент можно использовать, особенно если судья — мужчина.

— Борис тебе изменял?

— Нет, это мне адвокат историй разных на рассказывал.

— Ты не боишься, что Александр что-нибудь заподозрит? — спросил Олег.

— Он в командировке.

— Кто-нибудь расскажет.

— Но ведь ничего и не было, — ответила Ольга немало огорченная этим обстоятельством. Олег после того, как узнал кто она, точнее кто был с ним в самолете на прошлой неделе, словно потух. Как будто и не было того горячего порыва. Как если бы увидел другого человека.

— По-моему, того, что было, для скрытой камеры достаточно, — предположил Олег и огляделся, но ничего необычного не увидел, — Зачем ты с ним живешь?

— Мне так удобно. За ним как за каменной стеной, за два года ни одной скандальной статьи, и я уверена, сейчас ничего не будет.

— Ты так уверенна?

— Понимаешь, с ним никто ужиться не мог, потому что боятся его, а я не боюсь. Руку на меня он не поднимет, это не я горела желанием замуж за него выйти, покричит немного, а потом в ноги падает. И это он боится, что я уйду, а не я. Поэтому у нас свободные отношения.

 

Глава 6

Они сидели рядом, просто молчали, каждый думал о своем. О своей жизни, в какой-то мере несчастной и лишенной смысла. С другой стороны, есть люди, которые живут куда хуже них, но они тянут свою лямку, выживая. А у них вроде бы все есть, устоявшееся и устроенное, только это все наскучило. День за днем все одно и то же.

Ольга хоть и сказала, что Борис выбил из ее головы мысли о смерти, но иногда становилось до того тошно и противно, хоть на стену лезь. И эта скука давила многотонным грузом. Ей-то с ее профессией, когда скучать? Но было еще одно чувство. Одиночество. Да, иногда оно было целительным. Но в основном всю душу изнутри снедало, словно червь мерзкий или жук какой точит свой плод, оставляя после себя только пустоту. И если Ольга еще понимала, что этим нужно что-то делать, то Олег, похоже, уже смирился.

— Мне, наверное, пора, — проговорил он, подняв с пола рубашку. А она только подумала: 'Будет жаль, если он оденется!' — но он уже одевался, — Во сколько завтра и где?

— Олег, — позвала его Оля, почему-то боясь поднять на него взгляд.

— Что?

— Она тебя ждет? — ее голос дрогнул, но она посмотрела в его голубые глаза, и они улыбались.

— Вряд ли, — усмехнулся Олег: 'Надо же, как легко на ее лице читается все, о чем она думает, или мне только кажется, что это ревность?' — она не знает где я, тем не менее, ни разу не позвонила.

— Не иди к ней, — вдруг выпалила Оля, громом среди ясного неба.

Олег оторопел, но потом согласился. Он и не думал ее мучить. Просто он и сам не знал, что сейчас нужно делать. Здравый смысл отчаянно кричал ему, что нужно убираться отсюда, как можно скорее. А сердце его при этом кровью обливалось и вырывалось из груди. И он медлил. Его желание не исчезло, он просто умело его глушил в себе под маской равнодушия, догадываясь, что это ее если не оскорбляет, то уж точно огорчает. Он не хотел этого делать, поэтому пытался договориться и с Олей, и со своим сердцем, и со здравым смыслом. Однако этот политес не очень хорошо ему удавался. Как-то многовато участников!

— Хорошо, я поеду к матери. Или лучше к брату. Мать волноваться будет, хоть и радуется мне всегда. А с братом мы напьемся…

— Тебе завтра анализы сдавать, пить нельзя, — тихо сказало Оля, опустив взгляд в собственные колени.

— Ну, хорошо, я пить не буду, — пообещал Олег, он вообще мог ей пообещать все, что она только пожелает, и даже исполнил бы это в точности, но ему необходимо было уйти, несмотря на грозивший ему разрыв сердца.

— Олег, — прошептала Оля, когда он подошел к двери из спальни.

Она еще ничего не сказала, но он все понял. Не зря она его нашла, не просто из азарта и желания чего-то доказать. Не потому она назвалась ему своим настоящим именем.

— Олег, — повторила Оля, потому что он еще стоял возле двери не решаясь сделать что-либо, — останься… не оставляй меня одну…

По щекам ее текли слезы. Она не всхлипывала, просто слезы текли двумя тонкими ручейками.

Он подошел, сел рядом с ней и обнял за плечи.

Этого-то он и боялся больше всего. Не именно слез, а самой просьбы. Он не мог ей отказать. Он сам желал остаться с ней, и надеялся только на здравомыслие и ее в том числе. Но она сама хотела быть с ним, а это значило гораздо больше. Ведь если он уйдет, ей тоже будет больно, а этого он не мог допустить.

— Мне хорошо с тобой, — прошептала Оля, прильнув к его груди, — тепло. Мне давно не было так тепло и уютно.

Ком в груди сжался и тут же оборвавшись, разлился чем-то теплым, проникающим в каждую клеточку, наполняя все существо светом и смыслом. Он посмотрел ей в глаза, стер мягкой рукой ручейки и, улыбнувшись, поцеловал в макушку и снова прижал к груди.

— Ты останешься? — спросила она, тоном маленькой капризной девочки.

— Останусь, — согласился Олег, кивнув головой и улыбнувшись, достал мобильник из кармана.

— Ей? — ревниво спросила Ольга, потягивая носом. Еще не хватало, чтобы он жене отчитывался, что сегодня спит с любовницей.

— Маме, чтоб не волновалась, — Олег улыбнулся и чмокнул ее в нос, — Алло! Мам, привет!

— Здравствуй, сынок! — ответила мама радушно, — Как я рада тебя слышать!

— Прости, мам, к тебе деликатная просьба. Если вдруг позвонит Людмила, скажи ей, пожалуйста, что я у тебя сплю уже, и мобильник у меня сел. А почему у тебя остался? — пришел, устал, поел и заснул, а тебе будить жалко.

— Хорошо, как скажешь, — согласилась женщина, — А ты сам-то где?

— Я у хорошей женщины.

— А эта 'хорошая женщина' тебя хоть покормила?

— Покормила, — рассмеялся Олег.

— Ты зря смеешься…

— Ладно, мам, обещаю на днях заехать! Целую крепко и люблю!

 

Глава 7

— Мама недолюбливает твою жену? — спросила Ольга, когда он отключился.

— Не то слово! — Олег снова рассмеялся, но получилось у него это как-то очень грустно, — Моя мама — женщина верующая. То, что нас только пятеро детей в семье, то бог больше не дал, она, когда шестым ходила с ней что-то приключилось. А Люська при том, что детей нет, аборт несколько раз делала. К тому же она венчаться отказалась, то бишь мы в блуде десять лет живем. То есть то, что я сейчас с тобой тоже блуд, но ты ведь меня накормила, значит, ты хорошая, а Люська — плохая. Для мамы главное, 'чтобы мужчина был сыт во всех отношениях' — ее слова.

— Золотые слова, — заметила Оля.

— Да, мама у меня золото.

— А моя мама умерла перед Сониным появлением, за две недели. Я даже на похороны поехать не смогла, в больнице лежала. Ее Боря хоронил.

— Мама говорит, если кто-либо, даже дальний родственник, умирает, то душа его переселяется в родившегося. Так что в Соне душа твоей матери. А во мне душа деда. Представляешь, он умер в девяносто семь лет. Ему тоже не везло с женщинами, он трижды был женат. Первая умерла при родах, вторая бездетная была, и дед загулял. Когда бабушка забеременела, он на ней женился.

— И ты думаешь, что повторяешь судьбу деда? — догадалась Оля.

Олег помолчал немного, а потом ответил.

— Первый раз я женился в 23 года… — он снова задумался и начал сначала, — Мы познакомились на вечеринке одного моего знакомого, он был как-то знаком с ее подругой. То есть она вообще никого там не знала. Я чисто случайно оказался рядом, когда ее чуть не использовали, и ее не тронули.

— А тебя почему за это не тронули?

— Я служил снайпером в горячей точке, а тогда только из армии вернулся, — объяснил Олег, — В то время поговаривать начали, что все, кто в Чечне служил психикой страдают. Короче со мной, как с психом, побоялись связываться.

Потом мы стали встречаться, а через три года поженились и обвенчались. Ее отец оказался депутатом Госдумы, он помог нам с квартирой, и Алена свила там уютное гнездышко. После окончания университета, решили завести ребенка. Она была на пятом месяце. Я уехал в командировку на два дня, а когда вернулся, ее уже не было.

Не знаю я, что у них с матерью произошло, но на ночь глядя Алена вернулась домой, а ночью случился выкидыш. Ее не довезли. А мать ее через полгода в психиатрическом отделении скончалась.

Вот и получается, что у меня все, как у деда, — подвел итог Олег и взглянул на часы, — О, да уже полночь!

— Правда? — спохватилась Ольга, — нам же завтра вставать рано! Ты ложись, я быстро в душ и приду, — распорядилась она.

Как странно, такое впечатление, что они знакомы давно, и так же давно вместе. Они конечно много узнали друг о друге за этот вечер, но она так легко все решила за них обоих. Да ведь и он не противился. Он спокойно расстелил постель и лег, как если бы это было дома. Дома он тоже укладывался спать один, а Люська еще сидела перед телевизором. А когда последний раз было выполнение супружеского долга? Это еще нужно вспомнить. Его тело уже без приказа на жену не реагировало. А на Ольгу, достаточно было взглядом обвести контуры ее лица, шеи и плеч, как в теле зарождалось сладкое томление, а от ее ласкового взгляда его кровь просто закипала.

В ванной еще шумела вода. Олег вдруг захотел увидеть ее в душе. Как по ее телу стекают капли, повторяя ее линии и изгибы. Он вошел очень тихо, она, стоя спиной к входу, даже не слышала его шагов, только почувствовав холодок по коже, когда он открыл дверцы кабинки, обернулась, слегка прикрыв грудь губкой и рукой. Она не ожидала, что он войдет. И когда повернулась, дух ее перехватило. Он был обнажен, и его желание не было загадкой. Ольга выронила мочалку под его восторженным взглядом.

— Мне уйти? — решив, что смутил ее, спросил Олег.

У Ольги от удивления широко раскрылись глаза, и стало легко и смешно. Она обняла его за шею, слегка коснувшись губами его губ, прошептала:

— Только попробуй! — и потянула его к себе в кабинку.

Он впился со всей скопившейся в нем страстью в ее губы, и прижал ее бедра к своим. Изнывая от желания обладать ею, он старался не торопить события, зная, что женщине все же нужно больше времени, чтобы достигнуть разрядки, чем мужчине. А он хотел, прежде всего, доставить удовольствие ей. Ведь это она его нашла.

<Не то чтобы он ничего не чувствовал к ней. Он чувствовал, но оставлял это глубоко внутри себя, не давая выхода, считая это слишком личным и никого не касающимся, кроме него одного. Он предполагал, что для нее это тоже может быть важно, но он не был уверен, что всему этому будет продолжение, а значит пока все свое, лучше оставить при себе. Сейчас им владело желание, и кроме него он не хотел ничего ощущать. Он и без того старался контролировать ситуацию, чтобы не потерять голову, тогда когда это необходимо, он ведь не хотел создавать ей дополнительные проблемы.

Он любил ее. Он дарил ей все, чего так жаждало ее тело. Он словно читал ее мысли. Она уже не понимала, что с ней происходит, находясь в каком-то парящем состоянии, в палитре переполняющих ощущений. Казалось, его руки находится одновременно везде, его тело обволакивает ее со всех сторон, и везде горячо. Словно опоенная медом, она уже не могла дышать, а все было мало, хотелось больше и больше. Только бы это не заканчивалось. Пульс музыкой стучал в голове. От того, что в уши попала вода, этот звук стал еще громче.

<А потом она взорвалась и сладостная истома, подобно потокам горячей лавы наполнила ее тело, проникая в каждую клеточку. Перед глазами вспыхнули миллиарды разноцветных огней. Словно сказочный фейерверк разорвал на осколки реальность, но она будто пазлы стала медленно складываться обратно, возвращая Ольгу с небес на землю.

Она подняла на него взгляд, в то время, как сама съехала по стенке кабинки на сиденье. Он позаботился о ней, не зная, что можно было этого не делать. Она так взлетела, что забыла ему сказать. Его грудь часто вздымалась, но он пытался восстановить дыхание.

Став под душ, он закрыл глаза, а потом снова посмотрел на нее и улыбнулся. А ее пронзило щемящая нежность к нему. Подарив ей блаженство, он держал себя в руках.

Какие нервы нужно иметь, чтобы в такой ситуации себя контролировать?

— Больше так не делай, — вздохнув, тихо проговорила Оля.

— Как? — не понял Олег.

— У меня стоит спираль.

Кажется, Олег обрадовался этому. Она не успела это понять, так как едва слова сорвались с ее губ, он к ним снова прильнул, став перед ней на колени. Теперь она сама хотела доставить ему удовольствие, но где-то на полпути сбилась, испытывая неземное наслаждение, и опять потеряла ощущение времени и пространства. Но теперь они достигли пика вместе и насладились им сполна. И как приятно было ощущать его трепет в себе. Казалось, она была совсем истощена, а Олег, как ни в чем не бывало, смотрел на нее и улыбался. Он вышел из кабинки, обтерся, потом завернул ее в полотенце и отнес на постель. А там опять…

Уже позже сквозь сон Ольга подумала, что последний раз ее так любил Виктор.

 

Глава 1

— Борь ну что? — тревожно торопила бывшего мужа Ольга.

Взгляд его был серьезно-задумчивый. Он вызвал в кабинет ее одну при том, что не был здесь хозяином, да и обследование проводил не он. Он только сопровождал Ольгу с Олегом. И заключение делал другой врач.

— Я так понимаю, — медленно проговорил Борис, — ты его сюда за шкирку приволокла?

— Боречка, я ценю твою проницательность, но какое это имеет значение? — в нетерпении спросила Оля.

— Он случайно не суицидник?

— Что такое ты говоришь?

— Ты давно с ним знакома?

— Нет… но он о себе много рассказывал…

— Да? И как давно у него осколок в голове?

— Он в Чечне служил. Вероятно около двадцати лет, — подумав, ответила Оля, — но причем здесь суицид?

— У него в крови обнаружен препарат, который больного лечит, а здорового калечит. Если принимать регулярно, действует как медленный яд. Нормальный суицидник принял бы упаковку разом. Но для этого не нужно покупать столь дорогое лекарство. И с точки зрения убийства тоже глупо, если правда не знать, что он долго выводится из организма. Вот и не знаю я, кто здесь нужен психиатр или следователь? — объяснил Борис, — Что касается осколка, его нужно удалять, и чем быстрее, тем лучше.

— Так, Борь, — быстро сориентировалась Ольга, — пока я побуду и психиатром и следователем.

— Лель, — остановил ее Борис, так как она собралась уже уходить, — проще всего будет понять, что с ним происходит, изменив в корне его жизнь. Допустим взять отпуск и уехать куда-нибудь, а потом снова сделать анализ крови. Возможно, будет достаточно лечь в стационар для удаления осколка.

— Это опасно?

— Смертельно опасно, — проговорил Борис очень тихо.

— Спасибо, Борь! — поблагодарила его Ольга срывающимся голосом.

— Всегда пожалуйста, — он улыбнулся, — новый ухажер?

— Ох, Боря, — Оля глубоко вздохнула, — после того, что ты мне тут наговорил, я на грани ума лишения, а ты решил допрос устроить, причем спрашиваешь то, в чем я сама еще не разобралась. Наобещала человеку с три короба, сама не знаю зачем! Правда я ни от чего и не отказываюсь, но…

— Ладно, тебе прибедняться! — рассмеялся Борис, — Ты вон светишься вся. Давно я тебя такой не видел. Я искренне рад за тебя. Только уговори его на операцию лечь.

— Думаю, мне не придется его уговаривать, он адекватный человек и сам все поймет, — ответила Ольга, — Как дети?

— Нормально, — Боря пожал плечами, — Саша с Дашей лучше учиться стали. Я, без их ведома, поговорил с братьями. Неплохие парни, из приличной семьи, оба студенты. Попросил их аккуратно нажать на девчонок в сторону учебы. Результат не заставил себя ждать.

— Определились, куда поступать?

— Ты же знаешь, они хотят быть похожими на тебя.

— Это-то меня и пугает, — произнесла Ольга, — Я-то артисткой стала случайно. Пусть попробуют, еще чего-нибудь придумать.

— А Александр не может посодействовать?

— Может, но я его даже просить не хочу, — Ольга была категорично настроена, — но суть не в том, чтобы им поступить и учиться, хотя это тоже не мало важно. Главное, чтобы их заметили без чьего бы то ни было участия. Для сцены нужен талант.

— А ты считаешь, его у них нет? — усмехнулся Борис.

— Я понимаю, ты знаешь моих детей гораздо лучше, чем я, — согласилась Оля, — но я не хочу, чтобы они жили на всем готовом. Если я и буду им помогать, то они узнают об этом в последнюю очередь. А им скажи, что в этом вопросе я им не помощник.

— Ты хочешь, чтобы они всего добивались сами, но в данный момент ты не права, — заметил Борис серьезно, — Если они не поступят, то будут винить в этом тебя. Тебе это надо?

— Хорошо, что ты предлагаешь? — сдалась Ольга.

— Попроси какого-нибудь преподавателя по твоей части просмотреть их до вступительных экзаменов, лучше на новогодних праздниках. Они все равно к тебе просятся. Скажи им, что нужно подготовить. А после просмотра, подведем итоги.

— Ладно, я подумаю, что можно сделать, — согласилась Ольга.

— Однако решения связанные с другим человеком ты принимаешь быстрее, — усмехнулся Борис.

— Ответственности меньше, — отмахнулась Ольга.

— Ну, да, — он совсем рассмеялся, — он-то находится между жизнью и смертью, а девочки всего лишь поступают в институт через полгода.

— Да ну тебя, — махнула рукой Оля, — как Соня?

— Соня скучает очень.

— Астма?

— Все так же.

— Что просила привезти?

— Маму.

— Ты же…

— Не говори, я знаю, что тебе и так тяжело, — чутко отозвался Борис.

И почему она не смогла его полюбить, он ведь такой хороший? Добрый, чуткий, понимающий, прекрасный отец.

— Ты не нашел себе никого?

— Мне никто не нужен, — спокойно ответил Боря.

— Но ты ведь мужчина…

— Лель, не беспокойся обо мне, — смеясь, остановил ее Борис, — у меня все хорошо. И с физиологическими потребностями тоже все в порядке. Иди, тебе пора.

— Ты здесь еще долго будешь?

— Три дня.

— Я хочу передать детям какие-нибудь подарки…

— Саша с Дашей сейчас Арбатовым увлеклись.

>- Намек понят, будут им футболки с автографами.

— Они будут рады.

— Пока…

 

Глава 2

За всю дорогу от больницы до издательства Ольга не проронила ни слова. В голове не укладывалось то, что сказал Борис. Получалось, что Олег мог умереть в любой момент и, когда он наступит не известно. Ему могло стать плохо за рулем. Мало того, его еще и травит кто-то. На работе он и так еле держится, выходит, что это жена. А ей зачем? Развестись гораздо проще, ведь Олег не претендует на ее жилплощадь. Или я еще чего-то не знаю?

И тут Олег достал из кармана пузырек с лекарством.

— Это что? — насторожилась Оля.

— Болеутоляющее, голова что-то разболелась, — ответил Олег, глотнув таблетку.

— Ты во сколько освободишься?

— Не знаю, — усмехнулся Олег, — пока статью недоработаю.

— Когда закончишь, позвони, пожалуйста, — попросила она, — я хотела бы побыть с тобой. Сам понимаешь, у меня не так много свободного времени. К тому же Александр приезжает через неделю. У него есть привычка иногда встречать меня без предупреждения. И еще. У тебя нет места на примете для наших встреч.

— Дача в Сосенках (родительская), — предложил Олег, немного подумав.

— В Сосенках это хорошо, — рассмеялась Ольга, — А в черте города.

— Есть Аленкина квартира, — тихо пробормотал Олег.

— Она твоя?

— Моя.

— А говоришь 'гол, как сокол', - усмехнулась Ольга, — Что еще у тебя есть, сокол ты мой голый?

— …я не был там тринадцать лет. Аленка была единственным ребенком в семье. Меня любили, как сына. А полгода назад тесть отписал мне все свое имущество.

— А твоя жена знает? — снова спросила Оля, стараясь быть наиболее осторожной в своем допросе.

— Ей я не говорил, — честно сказал Олег, Но могли сказать добрые люди.

— Ты таблеточки где взял? — как бы невзначай спросила Ольга.

— Люська дала, — без задней мысли ответил Олег. Ольга резко обернулась к нему, и хорошо, что они уже остановились.

— Дай сюда, — тихо сказала Оля, — ты давно их пьешь?

— Месяца два, — Олег легко повиновался и отдал баночку. Мало ли, может тоже голова болит.

— Олег, ты только не волнуйся, — предупредила его Ольга, (взяв баночку ноготками сверху и снизу, чтобы пальчиков не оставить, и положила в сумочку) зная, что ему это вредно, и рассказала то, что поведал ей Борис.

— Оль, у тебя есть знакомый нотариус? — спокойно спросил Олег после ее рассказа, — надо написать завещание, не хочу, чтобы ей все досталось. Я ведь понимаю, что нахожусь между жизнью и смертью. Надо еще к Петровичу наведаться. А потом и разводиться буду.

— Олег…

— Не дрейфь, Маруся, выплывем, — он усмехнулся, — сделаем операцию, и будем жить дальше… ладно, я пошел, — сказал Олег и чмокнул Олю, — Вечером едем к маме!

К маме так к маме. Ничего против она не имела. Даже наоборот, ей было интересно с ней пообщаться.

А Олег просто чувствовал ее напряжение и понимал, что в таком состоянии при ее-то работе, ей будет тяжело. И устанет больше, чем обычно, и приедет выжатая, как лимон, а все из-за него. Но он не хотел стать причиной ее плохого настроения и усталости, поэтому умело перевел ее мысли в другое русло. Ведь она удивилась такому приглашению и заинтересовалась им.

 

Глава 3

И он был прав. Она успокоилась, и даже невозмутимо преодолела затор на дороге. Купила близнецам футболки, а Соне очередного интерактивного пупса. Уже возле театра ее мысли каким-то образом вернулись к вчерашнему вечеру, и еще чистое лицо залил смущенный румянец. В таком виде она и вошла в гримерную.

— Ой, Ленка! — воскликнула гримерша Любка, — Глаза горят!

— Тоже скажешь! — еще больше смутилась Ольга.

— И скажу!

— Ты лучше скрой все это великолепие, — попросила Оля, — В нашем фильме сегодня ничего подобного не намечается.

— А глаза тоже скрыть? — насмешливо спросила Люба.

— С глазами как-нибудь сама справлюсь, — ответила актриса и села в кресло перед зеркалом.

— Да, Сашка видно сегодня на славу постарался!

— Что ты несешь? Не знаешь, а мелешь!

— Да что ты, Лелечка! От чего ж еще у женщины могут так сиять глаза? — не унималась Любка, накладывая грим, — Знамо дело — от ласки мужской! Только сколько лет я с тобой работаю, а такого не припомню!

'Ты меня до смерти Виктора не видела!' — вздохнула про себя Ольга, но тут же отметила, что воспоминание о смерти муже не отравило настроение.

— Колись, родная! Другого нашла? — догадалась Люба.

— Ишь, какая проницательная выискалась, — рассмеялась Оля, — а коли и нашла, тебе-то что?

Любка хоть и городская была, но порой разговаривала как деревенщина, и Ольга в общении с ней машинально начинала говорить так же. В каком-то фильме у нее была подобная роль, и она полностью срисовала ее с Любки. И еще у нее было одно большое достоинство — сплетни не распускала и лишнего не болтала. Поэтому Ольга ее полюбила и последние шесть лет везде таскала за собой.

— Мы неделю назад познакомились в самолете, когда я из Ялты летела, — решила рассказать Ольга, — проболтали всю дорогу, я даже в сценарий ни разу не заглянула. А на последок он меня поцеловал, да так… — она мечтательно вздохнула, — Вот и попросила я одного своего знакомого найти его, так чтобы Сашка не знал. Он оказался журналистом из 'Каравана', а лучше и придумать не возможно. И я предложила журналу обо мне написать, с условием, что это сделает Олег. Они с радостью согласились. В самолете он меня не узнал, а в гостинице не понял, что это я была в самолете.

Мы поужинали, я рассказала о себе. Он о себе, о том, что уже давно мечтает о сыне, а жена все время делает аборт. И я пообещала ему подумать над предложением о ребенке, если он согласится пройти обследование. Сегодня он его прошел… если ему в ближайшее время не сделают операцию он умрет. Но что было вчера, не в сказке сказать, ни пером описать…

— …так говоришь, хороший мужик-то? — подвела итог Любка, после Олиного рассказа.

— Вот что мне делать?

— Что делать? — Любка задумалась, — Хорошенько подумать, чего тебе самой хочется. А вообще, ты сердце свое слушай, оно тебе лучше всякой дуры гримерши расскажет, что да как. А по мне бы так, родила б ты ему сыночка и жили б счастливо.

— А если опять дочка?

— Ты гляди, мать, даже не протестуешь! Видать сильно втюхалась! Да только все мужики сынков хотят, да по большей их части дочек любят сильней! Борьку своего забыла, что ль? Вон он как с твоими носится, а с Сонькой, я вообще молчу! На моря за ней помчался!

— А если он не выживет? — предположила Оля помрачнев.

— Тфу, ты! Дура какая! — всплеснула руками Любка, — Ты думай об этом побольше, глядишь и впрямь помрет! В церковь сходи, помолись, свечку за здравие поставь.

— Я молиться не умею…

— А говорить умеешь? Вот и говори, как есть. Господь он всегда услышит.

— Правда?

— Ну как маленькая, честное слово! Иди уже.

— Возьми в пакете футболки, — попросила Оля, — пусть Арбатов для Саши с Дашей подпишет.

— Ладно.

И Ольга в хорошем настроении отработала день и собралась за Олегом, но сначала созвонилась с Борей.

— Да, — услышала она в трубке серьезный голос бывшего мужа.

— Борь, ты еще в больнице? — спросила Ольга.

— Да, но собираюсь домой.

— Я минут через пятнадцать подъеду.

 

Глава 4

— Тебя подвезти? — спросила Ольга, когда Борис сел в машину.

— Нет, это сейчас на три часа растянется, — возразил мужчина, — Я лучше на метро. И потом еще в магазин хочу зайти.

— Я тут майки привезла, — она передала ему пакет с подарками для дочерей, и достала уже упакованную в целофан баночку с таблетками, — И еще. Это я сегодня забрала у Олега.

— Он сказал, где это взял?

— Да, жена подсуетилась.

— Завтра попрошу провести анализ. Как только получу результаты, тебе сообщу.

— Спасибо, Борь!

— Я еще ничего не сделал, — он искренне улыбнулся и открыл дверь, — Удачи тебе!

— Ну что, как статья? — спросила Оля.

— Тут такое дело, — он был так рад ее видеть, что чуть не кинулся здесь же ее целовать, но с трудом сдержав это желание, он продолжил, — Тебя хотят на обложку. Номер сдаем через неделю, поэтому, если ты согласна, в ближайшие пять дней нужно будет фотосессию сделать. Любые два часа, когда тебе удобно.

— Ты сделал бомбу? — сделав вывод, спросила Оля.

— Не совсем, — Олег улыбнулся своей находчивости, — Я написал всю историю с псевдонимом, но настоящего имени не раскрывал, якобы так хочешь ты. Таким образом, есть и пища для размышления читателя, и бомба, и ты осталась при своем имени, и статья моя впервые понравилась главному редактору.

— Я не прогадала, поверив тебе, — восхитилась Ольга, понимая, что любой другой на его месте воспользовался моментом и ее доверчивостью, — Едем к маме?

— Да.

— Надо заехать в магазин, не с пустыми же руками ехать. Что любит твоя мама?

— Мамуля обожает торт 'Наполеон', - улыбнувшись, ответил Олег, — она раньше сама его часто пекла, а теперь тяжело стало.

— Может нужно еще чего, она ведь одна живет?

— Нет, она только ругаться будет. В нашем доме, на первом этаже, когда-то был гастроном, а теперь супермаркет. Мама ходит туда каждый день, чтобы кровь в жилах не застаивалась. Для этих же целей у нее Бамбина — золотистый лабрадор — 'прелестное существо'.

— Олеженька, родненький, — мама троекратно расцеловала сына, — как я рада! Будем знакомы, я — Нина Никитична. Вас как величать, барышня? Ах, да, запамятовала, да как же вас можно не узнать, Леночка. Мне очень нравится, как вы играете. Да, сынок, а почему ты мне по телефону сказал, что барышню зовут Ольга?

— Это мое настоящее имя, — ответила Оля, улыбнувшись, и протянула женщине коробку с тортом, — это вам.

— Премного благодарна, — улыбнулась та, — да вы проходите, что в дверях-то стоять. Вы ребятки простите, что я вот так с порога, но что водить кота за нос, сынок, не значит ли это, что ты решил развестись с 'этой'?

— Да, мам….

— Господи, ты услышал мои молитвы! — Нина Никитична перекрестилась, — Я надеюсь, вы, Оленька, ничего не имеете против венчания?

— Нет.

— Ну, вот — нормальная женщина!

— Мама, мы пока еще не планировали жениться, — возразил Олег.

— Что ты говоришь, Олеженька, — и мама схватилась за сердце, — ты в курсе сколько мне лет? По всем фронтам уж бабка, Кирюшка на днях свою девочку привозил, а ты все никак не соберешься. Ой, что-то мне не хорошо, проводи-ка меня в зал. Бамбина, на стол ни лапой! Ох, господи! Я ж суп поставила! Ой…

— Нина Никитична, что за суп-то? — спросила Ольга, видя, что женщине нездоровится.

— Да с фрикадельками, будь он неладен…

— Не извольте беспокоиться, — и Ольга удалилась на кухню.

— Вот и умница, — шепнула Нина Никитична, сев на диван, — А ты, плут, мать провести хотел? Я ж знаю тебя, как облупленного! За столько лет никогда никого не приводил, и вдруг, как снег на голову свалился! И разводиться собрался, слава тебе, Господи! Уже решил ведь все, чего испугался-то? И у барышни глаза горят, как звезды, думаешь, слепая, совсем ничего не вижу? И от венчания не отказывается. Ты подумай сам, если бы она за тебя не хотела, она бы иначе ответила…

— Мама, Ольга замужняя женщина, — вмешался в ее монолог Олег, но не тут-то было

— Подумаешь штамп в паспорте! — усмехнулась мать, — Как будто в наше время это проблема! Главное, чтобы не венчанная была. А так, это дело поправимое. Было бы желание… Кстати, обвенчаться можно и со штампом…

— Мы знакомы всего неделю…

— Милый мой! Мне было семнадцать лет, мы поехали в деревню к бабке на каникулы. Отец меня за руку взял, к себе привязал и в церковь привез. Пока к мужу не перевязали, сам не отвязался. А до этого момента я твоего отца в глаза не видела. В первую брачную ночь он спал на полу, а утром в армию ушел. Когда вернулся весь такой красивый, он же моряком был, мать к нему выгоняла, но он с ней поговорил, и она успокоилась. Я тогда смягчилась к нему, да только он за мной еще не один год ухаживал, прежде чем мы по закону поженились. И ничего. И полюбились. А у тебя вон с любовью все в порядке.

Олег зарделся, как мальчишка.

— Да ладно тебе краснеть-то, — засмеялась мать, — Ты лучше скажи с ночевкой приехали, али как?

— Можно у тебя пожить? — робко спросил Олег.

— Да живите, мне-то что, лишь бы я вам не мешала…

— Ну, что ты, мама!

— Глупый ты у меня Олежка, — мать грустно вздохнула, — годков нажил, а ума не набрался. Ехали бы вы к тебе домой и голову не морочили…

— Мам…

— Дай сказать! — строго оборвала его мать, — Съезди. Если не сможешь там находиться, я всегда приму, будь уверен. Тогда продай ту и купи новую квартиру. Только запомни сынок, если ты любишь Ольгу, то больно тебе уже не будет. Легче тебе станет, и Аленушку отпустишь наконец, сколько ж можно ей бедной маяться, того и гляди с собой заберет. Мать ведь забрала, чтоб не мучилась.

— Ну вот, суп готов, — заявила Ольга, войдя в комнату.

— Пойдем пробовать.

Нина Никитична была в полном восторге от пассии своего сына. Мало того, что барышня не побоялась прийти к матери возлюбленного спустя неделю знакомства, это при их-то обстоятельствах, она к тому же в чужом доме помогать вызвалась, и сделала это весьма успешно.

В общем-то, ничего страшного не произошло бы, если бы она и не помогала. Нина Никитична симулировала, просто проверяла, на что способна эта дамочка. Она, конечно, догадывалась, что Оленька ее в два счета раскусила, даром, что сама актриса, вон какая. Но это было не страшно. Барышня по всему производила впечатление умной женщины, а значит, она не обидится на старуху, она все-таки о сыне печется. Главное этот самый сын все принял за чистую монету. Мужик он и есть мужик, какой бы он не был распрекрасный.

Но еще важнее было то, что Олег выглядел счастливым, и глаза его сияли. А это дорого стоило, ведь со времени смерти Аленушки прошло уже очень много времени, а он только сейчас обрел счастье.

Когда он привел в дом Люську, он еще горевал, она нужна ему была только в утешение. Не нужно ему было на ней жениться, и Нина Никитична отговаривала его. Но он хотел забыть Аленку, хотел, чтобы у него были дети. Он был уверен, что с появлением детей его душа успокоиться. А Люська полная дура, или ею успешно прикидывается.

Нина Никитична очень хорошо помнила день, когда она сделала аборт на большом сроке. Олег тогда приехал вдребезги пьяный, причем за рулем он уже был таким, и на машине ни царапины, хотя путь был не близкий. Он с порога ринулся на балкон, но на днях старший сын Юрий, поставил евро окна и новый механизм заклинило. Когда мать, отведя сына в комнату, не напрягаясь, приоткрыла это самое окно, проветрить комнату, Олег как будто протрезвел.

— Не время тебе, — шепнула мать, прижав к груди его голову.

Только стал он тогда мрачнее тучи. А сейчас он сиял, и не мог Оленькой надышаться.

Он ходил за ней, как цыпленок за квочкой, всякий раз пытаясь дотронуться до нее, взять за руку, обнять, поцеловать, совсем не стесняясь матери. А Ольга его мягко тормозила, смущаясь, как девчонка.

За чаем Нина Никитична достала фотографии и с удовольствием рассказала историю своей семьи.

— …а вот это мои мальчики в полном составе, на юбилее в прошлом году. Тогда вся семья собралась. Это большая редкость, обычно они делятся пополам. Олежка не в счет, он раз в неделю обязательно приезжает. Это Юра с Яшей — старшие погодки, но на деле, как близнецы. Это Игореша. Он младше Яши на три года, но старше Павлика на четыре. Фотография была весьма интересная. На большом диване сидело четверо солидных мужчин. Один с усами слегка сухощавый. Остальные же в меру упитанные. И все очень сильно похожие друг на друга: темноволосые, карие почти черные глаза, круглолицые — кровь с молоком. И словно с картинки 'убери лишнего' с ними сидел Олежка. Он был совсем другим.

— А заметила, — рассмеялась Нина Никитична, наблюдавшая за Олей, и заметившая ее замешательство, — сколько кровушки мне попил его отец из-за его непохожести. Два года я терпела. А потом поставила фотографию его отца в рамку на самое видное место. Вот смотри.

И она положила перед Олей фотографию мужчины в форме. Если бы Ольга не знала, что это дед Олега, то решила бы, что это сам Олег.

— Мало того, и характер, и жизнь у него такая же.

Тут у Олега зазвонил телефон, и он вышел, прикрыв дверь.

— Вообще-то это между нами девочками, — зашептала Нина Никитична, — Олежки не должно было быть.

— Как это?

— После четвертого сына, я поставила спираль, решив, что четверых достаточно. Вот только Олега забыли предупредить, что со спиралью дети не рождаются. И решила я с дуру, что у меня в сорок лет климакс начался. А когда в больницу пришла, ему уже пять месяцев было. Сели мы тогда с врачом, и не знаем, что делать. Рожать — дауненок мог родиться, аборт — срок большой, опасно, к тому же грех. Но пошли мы на еще больший грех. Короче говоря, если бы он ненормальным родился, мы б его, как котенка, чтоб не мучился. Сколько я тогда поклонов отбила… И что я тебе скажу — ты с этим делом повнимательнее, род у них сильный по мужской части. Моему свекру было почти шестьдесят, когда родился мой муж, а после него еще три сестры было.

Вернулся Олег мрачный и подавленный.

— Олег, что случилось? — встревожилась Ольга, ведь Борис предупреждал, что ему нельзя волноваться. Только позитивные эмоции.

— Петрович при смерти, — растерянно, не веря собственным словам, произнес Олег, — А мне почему-то дозвониться не могли. Нотариус оставил для меня сообщение на ресепшене в издательстве. Я перезвонил. Он говорит Петровичу не больше суток осталось. Оль ты не могла бы поехать со мной.

— Да, конечно, — живо согласилась Ольга, — а нас туда пустят? Поздно ведь.

— Доктора тоже люди, Валентин Николаевич с ними уже договорился. Мам ты нас не жди.

 

Глава 5

— Вы время видели! — возмутился охранник в больнице, — Завтра приходите.

— Мы к Дудникову Ивану Петровичу, — громко сказал Олег в почти уже закрытую дверь.

— Олег Петрович? — уточнил охранник.

— Да, вот документы…

— А это кто?

— Моя жена, — желая побыстрее пройти, ответил Олег, не дав и рта раскрыть Ольге.

— На артистку похожа! — улыбнулся охранник и посторонился, возвращая документы.

— Еще как! — усмехнулся Олег, пропуская Ольгу вперед.

— И давно мы женаты? — шепотом спросила Ольга, когда они уже отошли от охранника на приличное расстояние.

— Десять лет.

— Олежка, пожалуйста, не волнуйся, — шептала Ольга, понимая глупость своих слов, но она боялась за него, — тебе нельзя, слышишь!

— Обычно так говорят беременным женщинам, — заметил Олег, — или я не прав?

— Вы Олег Петрович? — встретил их мужчина в костюме и белом халате на плечах.

— Да.

— Я Валентин Николаевич Астахов, — представился он, — Иван Петрович сейчас спит. Вот возьмите халаты. У него дежурит медсестра, нас позовут, а пока прошу, пройдемте в комнату отдыха. Есть о чем поговорить.

Оля взяла Олега за руку, и пальцы его были холодными, как лед. Она поняла, что внутри себя он переживает гораздо сильнее, чем производит впечатление. И это было опаснее всего.

В комнате отдыха они сели на диван, но Ольга руки его не выпускала, и он был ей за это благодарен.

— Иван Петрович очень хочет с вами попрощаться, собственно, поэтому он еще жив, но силы его на пределе, — произнес нотариус, — это сказал врач. Мы звонили вам неделю назад, ваша жена сказала, что вы в командировке, — он недоверчиво покосился на Ольгу, решив, что она и есть жена.

— Я действительно был в командировке, — согласился Олег и не заметил, что до боли сжал пальцы Ольги, — но моя жена мне, к сожалению, ничего не передавала.

— Простите, но я всю неделю названивал! — возмутился Валентин Николаевич.

— Вот такая у меня жена, — вздохнул Олег и расслабился при мысли о разводе, — Бог ей судья! Я ведь уже здесь.

— Иван Петрович был рад услышать, что вы приедете, он даже как-то успокоился. Думаю, он найдет силы поговорить с вами.

— Хорошо бы

— Вы вероятно знаете, что у него никого нет, кроме вас.

— Знаю.

— А то, что вы наследник всего имущества?

— В курсе, — Олег вздохнул, — простите, мы не могли бы оставить на потом вопросы похорон, пока он жив?

— Как скажете, — пожал плечами нотариус, которому совсем не улыбалось провести ночь у палаты клиента, когда дома в холодной постели томится красавица жена.

— Но дело у меня к вам есть, — заявил Олег, — я хочу составить свое завещание, я ведь, оказывается, могу стать богат.

— Быть может, есть смысл сделать это после вступления в права наследования?

— Я могу не успеть, — тихо ответил Олег, — запишите, пожалуйста, как там обычно начинают, я — Кожемякин Олег Петрович, находясь в здравом уме и такой же памяти, завещаю завещанное мне Дудниковым Иваном Петровичем имущество… Оль как тебя по паспорту?

— Тимофеева Ольга Ивановна… — робко ответила Ольга, — ты с ума сошел! Мне-то это зачем? У тебя есть племянники…

— Оль, помолчи, пожалуйста, — попросил ее Олег, улыбнувшись, — Вы записали?

— Да, Тимофеевой Ольге Ивановне…

— Да… в том случае, если она родит мне наследника в течении девяти месяцев со дня моей смерти, любого пола, даже не будучи моей женой, даже если зачатие произойдет путем искусственного оплодотворения. Отказаться от наследства она не может, так как квартира Дудникова должна перейти во владение ребенка по достижению им двадцати пяти лет.

— А почему двадцати пяти?

— Потому что в восемнадцать ума еще нет, — ответил Олег и продолжил, — со всем остальным, может делать все, что считает нужным. В противном случае, то есть, если наследников не будет у Тимошиной, все передать племянникам. Моя квартира перейдет в распоряжение Кожемякина Кирилла Юрьевича. Если Кожемякина Анна Павловна соберется выйти замуж, решить ее жилищный вопрос за счет наследства. Остальное поделить поровну, принимая во внимание завещание Кожемякиной Нины Никитичны.

И еще. Кожемякина Людмила Владимировна не коим образом не имеет отношения к наследству, так как не является моей венчаной женой и наследников не имеет. Ребенок, рожденный в девятимесячный срок, даже с помощь эко, даже являющийся моим генетическим отпрыском, наследником не является, так как у нее для этого было десять лет супружеской жизни.

Кажется, я ничего не упустил.

Скажите, а моя жена сможет оспорить завещание?

— Вы давно женаты?

— Десять лет, за это время она сделала несколько абортов.

В комнату заглянула медсестра.

— Иван Петрович проснулся.

Олег вскочил с дивана и бросился в комнату умирающего тестя. Он лежал в реанимации, и был подключен к различным приборам.

— Олежка, — едва слышно проговорил Петрович и даже растянул губы в подобие улыбки.

Олег сел на стул возле его постели и взял за руку. Ольга тихонько вошла, но осталась стоять возле входа. Старик украдкой взглянул на нее и еще шире улыбнулся.

— Сейчас, сейчас, моя родная, — прошептал он почти неслышно, — Олежка, сынок, прости дурака старого… давно нужно было рассказать, но я ей пообещал… она не хотела тебе говорить, ты ведь так мечтал о сыне… она думала ты от нее уйдешь, если узнаешь… она знала, что ей нельзя рожать, потому и в больнице лежала постоянно… Надя настаивала на аборте, а она надеялась на кесарево, хотя понимала, что до родов еще нужно дожить. Она умерла от остановки сердца, у нее был врожденный порок.

Олежка, она знала, на что шла, но думала, что ты не будешь себя винить, если не узнаешь правду. Но она ошиблась, а я дал обещание умирающей дочери… прости, если сможешь…

Олег сидел, как в воду опущенный, он только-только успокоился, а тут опять разбередило старую рану, и снова заболела голова. Но нужно отпустить старика…

— Ты не виноват, Петрович, — проговорил он уверенным голосом, — я тебя понял. Она так хотела.

— Спасибо тебе, камень с души снял, — он снова улыбнулся в сторону Ольги, — Она меня уже ждет… кстати, просила предупредить тебя. Сказала, если камень из головы не выкинешь, встретишься с ней. Чудно, правда? Наверное она хочет, чтобы ты забыл о ней и жил дальше. А ты иди сынок. Мне пора заждались меня мои женщины, Аленушка, Машенька и Наденька.

— Кто такая Машенька? — удивился Олег.

— Мама Аленушки — моя самая большая любовь.

— А как же Надежда…

— Она была бездетной, совесть не позволила ее бросить, когда Маша родила. И я забрал Алену. А у нее… я не помню, как правильно ее зовут… но ты умный… разберешься… прости, Лялечка я уже иду, не стой у двери я тебя догоню иди… Иди и ты, и пусть меня больше не реанимирую, устал. Прощай. Иди-иди, и я пойду…

И Олег вышел вместе с Олей, но заглянув опять, увидел на мониторе прямую линию.

Пришел врач и констатировал смерть. Ольга что-то говорила Олегу, но он ее не слышал. Потянулся к носу, мокро, а на пальцах увидел кровь. А потом появилась Аленка похожая на ангела.

— Забери меня, — прошептал Олег.

— Дурак ты, — она рассмеялась, — рано тебе еще.

Олег открыл глаза. Он по-прежнему был в больнице только под капельницей. В кресле рядом с его постелью, свернувшись, как кошка спала Ольга. И правда, рано ему на тот свет, когда такая кошка дежурит у его постели. Это Петровичу было на земле одиноко. А сейчас он встретит своих любимых, и наверное станет счастливее. При этих мыслях исчезла горечь, возникшая, когда он разговаривал с нотариусом по телефону. И потому возникшее к Ольге вожделение, не показалось осквернением памяти тестя, ведь он в раю с любимыми и ему там хорошо. А ему — Олегу, должно быть хорошо здесь на земле, чтобы не было желания самому отправиться на небеса.

— Оленька, — тихо позвал он ее, и она сразу проснулась, — Иди ко мне.

— Слава Богу, очнулся, — улыбнулась и села к нему на постель, — напугал ты тут всех.

— Сколько я был в отключке?

— Часа два, — ответила она, глядя на часы, — нельзя тянуть с операцией.

— Согласен, — Олег обнял ее за талию одной рукой, — но сначала нужно сделать наследника. Предлагаю начать прямо сейчас.

— Это после того, что произошло два час назад? — удивилась Ольга.

— Оль, ты сама прекрасно слышала Петровича, — улыбнулся Олег, — он был рад соединиться со своей семьей. Я думаю нужно отнестись с уважением к его желанию, и не пытаться оплакивать его счастье. Я и так его на неделю задержал, благодаря своей жене. Однако ты ушла от темы.

— Ты только что был в обмороке! — возмутилась Ольга, а он уже добравшись до ее шеи, притягивал ее к своим губам, — Уймись, ты под капельницей!

— Но ты-то нет.

— Олежка не мучь меня, потерпи чуть-чуть.

Олег сжал зубы и сглотнул, но в этот момент в палату вошел врач.

— Пришел в себя? Вот и славно, — он улыбнулся, — Я тут вам рецептик выписал. По-хорошему вам бы остаться на операцию. Но я понимаю ваша ситуацию, поэтому, как поймете, что взволнованы, таблеточку под язык. Постарайтесь не допускать кровотечений и обмороков, иначе вас просто не успеют довезти. Я разговаривал с нотариусом — похоронами он займется, но без вас совсем обойтись не получится.

— Спасибо вам большое, — поблагодарила его Ольга.

— Вы меня простите, — смутился доктор, — но вы так похожи на Тимохину…

— Это я и есть, — призналась Ольга.

— Вы не могли бы для дочки автограф оставить?

— Как дочку зовут? — спросила она, улыбаясь и доставая программку последнего спектакля и ручку, всегда лежащие в сумочке про запас.

— Анастасия, — ответил врач, — Да, еще, Олег Петрович, постарайтесь не курить и за руль не садиться. И с операцией не затягивайте. А сейчас пока без резких движений.

— Значит, мы свободны? — решил Олег. Встав, как сказал доктор, без резких движений, правда голова у него при этом все равно закружилась и он на минуту зажмурился.

— Конечно, я вас больше не задерживаю.

 

Глава 6

— Куда поедем? — спросила Ольга уже в машине.

— А тебе сегодня рано вставать? — поинтересовался Олег.

— Нет, у меня съемки в два часа, а потом спектакль до девяти. Я думала утром согласиться на фотосессию, но какая фотосессия может быть с красными глазами, с тобой же не выспишься, а сейчас уже три часа утра.

— Тогда едем на дачу, — решил Олег.

— В Сосенки? — Ольга усмехнулась.

— Ты зря смеешься, ты не представляешь, как там хорошо.

Дача и правда была чудная, а главное — очень большая, из тех, которые задуманы для отдыха, а не для работы. Большая гостиная с камином и двумя большими угловыми диванами, четырьмя креслами и большим мягким ковром посередине, на котором стоял стеклянный журнальный столик и ваза с ароматной травой.

Дальше длинная столовая, с таким же длинным столом и парой десятков стульев. Просторная кухня, вероятно для того чтобы нескольким хозяйкам не было тесно. Санузел то же предполагал большую семью, две душевые, два туалета, две раковины и огромное зеркало с подсветкой.

Второй этаж был спальным, несколько комнат с двухэтажными кроватями, вероятно, предназначались для детей, остальные для взрослых, и так как их было много, они были маленькими.

— Я включил отопление сильнее, скоро станет тепло, — сказал Олег, когда Оля спустилась со второго этажа, — пойдем пока к камину, я разжег. Как тебе дом?

— Масштабно, — оценила Оля, подойдя к нему и улыбнувшись.

— Что ты, мы все здесь не помещаемся, — рассмеялся Олег, — вон посмотри на камине, я заказывал древо нашей семьи. Бери, — он подал Оле бокал вина, — Это Юрка, мой самый старший брат, его дочь Татьяна, я ее с семи лет нянчил. Это ее дочери Ира и Света, с ними тоже на праздники регулярно оставался. Это Кирилл Юрьевич, его с детства так называют, умный и серьезный парень, сейчас МГУ с отличием заканчивает.

Вот второй брат Яша, его сын Семен, и внук Артемка. Третий брат Игорь, его дочь Елизавета и ее дети Алеша и Алиса. Лизины братья Антон и Илья. Это Павлуша четвертый сын моих родителей, Анна Павловна — самая шустрая и любимая моя племянница, Дмитрий и Егор Павловичи. И всем своим племянникам и их детям я всегда был и остаюсь дежурной нянькой, хотя мог бы воспитывать своих,

— вздохнул Олег, поставил бокалы на камин и обнял Ольгу, — Оль давай обвенчаемся!

— Ты с ума сошел! — возмутилась было Ольга, но Олег не дал ей сказать.

— Мне месяц остался, — произнес он глядя ей в глаза, — ты сама слышала, что сказал Петрович. То же самое мне говорил врач. Я бы тебе замуж предложил, но какой смысл тебе разводиться, чтобы стать вдовой…

— Но операция…

— Оль операция тоже может меня убить, а если я выживу, могут возникнуть проблемы с памятью. Этот осколок в моей голове уже почти двадцать лет, но раньше он не двигался, а сейчас почему-то сдвинулся и когда я волнуюсь, он начинает что-то там задевать.

— Но ведь операция дает возможность выжить, — настаивала Ольга.

— Ты права, я не спорю, — согласился Олег, — Еще два дня назад я, не задумываясь, лег бы под нож, зная, что могу не проснуться. А сейчас я хочу быть с тобой, потому что я люблю тебя, и у меня на это есть всего три недели. И сейчас в моих планах поскорее развестись, зачать наследника, если ты позволишь, и обвенчаться с тобой.

— Кажется, ты уже все решил! — заметила Ольга.

— Ну… когда я сказал, что мы едем к маме, ты и не подумала отказаться, а теперь, я предлагаю тебе пойти со мной под венец и ты в раздумьях. Вывод: нужно все решать самому. Логично? Ольга рассмеялась, но он подхватил ее на руки и понес в самую дальнюю спальню.

Утро наступило для них слишком быстро. Олег проснулся первым и еще какое-то время любовался и ласкал взглядом свою любимую. Вчера, когда он писал о ней статью, у него было время подумать о собственных чувствах. И он с удивлением обнаружил, что всерьез в нее влюблен. Какие бы он вопросы себе не задавал, всегда его сердце отвечало, что она ему необходима. А когда он снова ее увидел, понял, что сопротивляться самому себе бесполезно. И он выпустил свои чувства, позволив им завладеть своей мимикой, жестами, действиями, словами — все, чем только могла владеть его любовь к ней. И она все оправдывала. И его желание ее поцеловать при всех. Даже понимая, что ее могут узнать, он себя едва сдерживал. Он прикасался к ней бережно, трепетно, но обязательно вкладывая в это всю свою любовь. Он все время держал ее за руку, желая разделить все, что его волновало, или наоборот радовало.

И она не отказывалась от его любви. Она пока не понимала, что с ней происходит, он видел это по ее глазам. Она еще не была уверенна, что ей это надо, но и не отвергала его. Она пока только принимала его любовь, не давая волю самой себе. Она делала все так, как чувствовала, но самим чувствам еще не дала точного определения. И сама того не сознавая, она отвечала ему взаимностью. Она волновалась за него, она его поддерживала, она отвечала на его нежность еще большей нежностью и лаской. Он понимал, что она боится его любви, а еще больше понять, что любит его, так как ее будущее от этого может сильно измениться. Ведь никто из них не знал, сколько ему осталось жить. Но что касается его, то он только рядом с ней понял, что хочет жить. Еще тогда в самолете он почувствовал, что с появлением ее в его жизни, будут большие перемены. Но даже представить себе не мог, что могло произойти, не появись она вообще.

Глядя на нее, он почувствовал зарождающееся желание, но решив, что лучше будет разбудить ее ароматным кофе, отправился на кухню. Однако немного не успел. Он уже хотел взяться за поднос, когда сзади его обняли нежные, теплые руки Ольги.

— Ты чего сбежал? — спросила она и улыбнулась, когда он повернулся к ней лицом, — Смотрел-смотрел и сбежал.

— Хотел сделать тебе приятное, — вздохнув и пожав плечами, ответил Олег, — не успел.

— Тогда давай завтракать, — предложила Ольга, он кивнул, и она села за стол — Олег, у тебя на работе свободное посещение?

— Нет, просто я вчера отпуск взял, — Олег улыбнулся, поставил поднос на стол, расставил чашки и тарелки, — уже два года без отдыха работаю.

— И что планируешь сегодня делать?

— Думаю, без дела не останусь, — вздохнул он, — съезжу к себе на квартиру, а потом нужно будет связаться с нотариусом по поводу похорон.

— Тебя есть кому сопровождать? — аккуратно спросила Ольга, — Может я позвоню знакомому водителю?

— Нет, Оленька не надо, я с Анюткой договорился, ты только к ее университету меня подвези, пожалуйста.

 

Глава 7

Они были уже в пути, когда Олегу позвонила племянница.

— Олежка, у меня к тебе дело, — сразу начала она, — ты скоро приедешь?

— Минут через десять, — ответил Олег, глянув на часы, — а что за дело-то?

— Ну, тебя ведь здесь не знает никто…

— Ближе к делу!

— Можешь изобразить моего бойфренда, только не спрашивай зачем? — выпалила девушка.

— И как ты это себе представляешь? — удивился Олег.

— Ты что никогда не ухаживал за девушками? — захныкала Анютка.

— Последний раз лет десять назад, — признался Олег, — ты б лучше кого по моложе попросила, вон Антоху с Илюхой…

— Да ладно тебе, по ним невооруженным глазом видно, что они мои братья. К тому же мне нужно, чтобы парень понял, что ему ничего не светит.

— А со мной значит поймет?

— Конечно!

— Ладно, что нужно делать? — Олег согласился, хотя затея эта ему не нравилась.

— Просто выглядеть солидно! — обрадовалась Аня, чуть не завизжав от восторга, и отключилась.

— Оль, — Олег пребывал в растерянности, — я солидно выгляжу?

Ольга усмехнулась глядя на него, девчонка явно рассчитывала не на солидность, а на привлекательность и обаяние своего дядьки, которого у него было хоть отбавляй.

— Просто купи цветы и не морочь голову, — предложила Ольга, и вскоре притормозила у цветочных рядов.

— А какие лучше? — растерянно спросил Олег.

— Ты когда последний раз дарил цветы женщине?

— Маме в день рождения белые хризантемы, потому что это ее любимые цветы, — быстро и четко сказал Олег — отчитался.

— Хорошо, жди здесь, — рассмеялась Ольга и ушла, а вернулась с аккуратным букетом бледно-розовых лилий, — держи, мачо!

Олег может и выглядел солидно стоя перед университетом с букетом в руках. Однако чувствовал себя мальчишкой на первом свидании. Но вот вышла Анютка, увидев его, она расплылась в улыбке и поспешила подойти.

Вслед за ней вышел парень. При виде Олега, лицо его приняло злое выражение, и Олег успел это заметить. Между тем счастливая племянница была уже близко — актеры на сцене, зрители в зале!

— Это мне? — громко спросила она, принимая цветы.

— Тебе, — ответил Олег приобняв ее за талию и, склонившись к уголку ее губ, тихо спросил, — Целоваться по правде будем, или и так сойдет?

— Всегда мечтала попробовать, как ты целуешься! — игриво заметила Аня.

Олег при этих словах только рассмеялся, обнял ее лицо ладонями и поцеловал в лоб, а потом, продолжая играть возлюбленного, снова обнял племянницу за талию и повел к машине.

— Эй, дядя, ну-ка стой! — услышал он за своей спиной и обернулся.

— Это вы мне?

Давешний парень стоял в паре метров от него, всем своим видом выражая обиду и злость.

— Тебе-тебе!

— Что угодно, молодой человек? — Олег повернулся лицом к неприятелю, закрыв собой Анютку, которая то и дело склонялась к цветам, вдыхая их аромат.

— Ты, дядя, девчонку мою увел! — парень явно готовился к драке и даже уже сжал кулаки. Видя это Олег неуловимо отклонился назад, так что Аня вынуждена была сделать несколько шагов от него, еще и обойдя лужу. Олегу только это и нужно было.

— По-моему, Аня уже сделала выбор, и причем не в твою пользу, — спокойно проговорил Олег, внутри себя даже посмеиваясь над создавшейся ситуацией.

— А ее никто не спрашивает, я сказал она моя! — чем спокойнее выглядел Олег, тем больше зверел парень.

— Не люблю, когда к девушке относятся, как к вещи!

— А мне плевать, что ты любишь!

И с этими словами парень хотел ударить Олега, но к удивлению Анечки ее дорогой дядька от первого удара уклонился, а второй поймал и сжал кулак его так, что парень скорчился от боли, после чего отлетел в лужу.

— Советую поменять мнение о ценности людей и вещей, — также спокойно проговорил Олег, глядя на неприятеля сверху вниз, так как тот еще сидел в луже, — В том, что ты сейчас в таком унизительном положении, виноват только ты сам. Научись уважать мнение окружающих. А к Анюте даже на расстояние пушечного выстрела не подходи, без ее на то согласия.

И подталкивая Аню в спину, он ушел.

— Да ты герой! — восхитилась Анютка, садясь в машину.

— Не преувеличивай, у него на лице было написано, что он хочет подраться, — Олег рассмеялся, но на самом деле понимал, что не ходи он регулярно в спортзал, пришлось бы ему куда хуже. То, что он служил в спецотряде, его закалило на всю жизнь, и многие навыки еще остались. Но прошло почти двадцать лет, и без тренировок он бы усомнился в собственных возможностях. И как следствие, мог бы пропустить удар в челюсть, а учитывая его нынешнее состояние, не известно, чем это могло закончиться. Но Анютке об этом лучше не знать.

— Как ты узнал, что я люблю лилии? — она улыбалась от всего сердца.

— Это не я, — откровенно ответил Олег, не желая выглядеть в глазах племянницы таким уж безупречным.

— Да? А кто же? — а вот это уже интересно.

— Одна моя знакомая.

— И как зовут знакомую?

— Елена Тимохина.

— Кто-кто? — воскликнула Аня, — Ты знаком с Тимохиной и молчал? И скажи, пожалуйста, почему тебя подвозит известная актриса? Судя по твоей довольно физиономии у вас роман! Или я ошибаюсь?

— Да нет, не ошибаешься, — признался Олег и улыбнулся. Как странно: родная племянница стала лучшей подружкой.

— И давно?

— Два дня.

— Завидую я ей! — вздохнула Анюта, — Ты классный, но ты мой дядька!

— Вот те на, а я думал мы друзья, — искренне удивился Олег.

— Друзья-друзьями, Олежка, а ты для меня идеалом мужчины стал. Прости, оно само так получилось. Вот ищу теперь на тебя похожего.

— Анька!!!

— Да ты не дрейфь, — рассмеялась Аня, — Все нормально. Все девчонки в детстве находят себе идеалы, а ты был всегда рядом. И когда тяжело было, я тебе жаловалась, и когда травмировалась в шестнадцать лет, ты со мной носился. Вот и получилось, что лучше тебя у меня нет никого. Но мы ведь герои разных романов, я это знаю.

— И давно это у тебя? — спросил Олег, немного подумав.

— Что? — не поняла Аня, но быстро сообразила, — Ах, это… с того момента, когда я ногу сломала, а ты меня на руках носил по больнице пока мне гипс не наложили, а потом отпуск взял, чтобы можно было меня на процедуры возить и в бассейн.

— Шесть лет прошло, — тихо проговорил Олег, пораженный ее признанием, — Но ты ведь встречалась с кем-то. С одним даже бабушку знакомила.

— Мне казалось, он похож на тебя.

— Почему же вы расстались?

— Если помнишь, я на практику ездила, в летний лагерь. Он даже месяца подождать меня не смог, и соблазнила его моя же подружка, — Аня грустно вздохнула и припарковалась, — Мне с тобой подняться?

Олег пожал плечами.

— Я подойду через десять минут.

 

Глава 8

Подумать только Олег не был в этой квартире двенадцать лет. Он ожидал увидеть слои пыли, обветшалое жилище с паутиной и застоявшимся воздухом. Но этого ничего не было.

В коридоре стояли две пары сапог, мужские и женские. В шкафу аналогичная одежда, к тому же из кухни доносился запах пончиков с сахарной пудрой, а в зале работал телевизор.

Олег было решил, что кто-то просто приметил нежилую квартиру и живет в собственное удовольствие. Правда пальто совсем как у его жены, но его жена совсем не вязалась с пончиками и полным холодильником еды.

В зале и детской никого не было, оставалась только спальня. Громкие звуки телевизора не давали возможности услышать, что там происходит и Олег вошел.

В постели кто-то копошился, заливаясь смехом, постанывал, кряхтел. Олег с минуту стоял, как вкопанный, но остался незамеченным, и потому он так же тихо сел в кресло. Не известно, сколько еще он бы так просидел, если бы не пришла Анютка.

— Олег, — позвала она его и появилась в дверях спальни.

Из-под одеяла появилась мужская голова. Жутко покраснев, мужик перекатился на спину, натянув одеяло до подбородка. Затем появилась и женщина.

— Батюшки, кого я вижу? — воскликнул Олег, — Разрешите представиться, Олег Петрович Кожемякин, руку подавать не буду, а то вы одеяло уроните и племянницу мне смутите.

— Это что, твой муж? — спросил мужчина у женщины.

— Собственной персоной, — проворчала Люська, которой Олег все удовольствие испортил,

— Ты чего сюда приперся?

— А ты не рада, да? — наигранно удивился Олег и встал из кресла, — Так ситуация больше, чем ясна. У вас пятнадцать минут на сборы. По истечении времени, чтобы духу вашего здесь не было.

— Я имею на эту квартиру такие же права, как и ты! — возмутилась жена.

— С каких пор?

— Я твоя жена!

— Я подал на развод!

— Я не дам тебе развод! — верещала Люська.

— А у тебя спрашивать никто не будет, — он с ненавистью посмотрел на жену и даже усмехнулся. Находясь в постели с любовником на глазах у мужа, она еще и выставляет себя невинной овечкой, — Я отдал таблетки, что ты мне дала, на экспертизу, если выяснится, что ты хотела меня убить, пеняй на себя. Кстати, я написал завещание, и тебе ничего не оставил.

— Как ты мог!

— Так вот ради чего ты жила со мной столько лет? — Олег глубоко вздохнул, на мгновение ему стало ее жаль, — Если не хочешь оказаться на улице в таком виде, одевайся.

— Ты не посмеешь! — прорычала жена.

— Хочешь проверить? — ухмыльнулся Олег, и, смерив жену и любовника презрительным взглядом вышел, и Анютка метнулась за ним, — Жди здесь, я сейчас приду.

Он вернулся, когда его жена с любовником уже обувались.

— Ну вот и славно! — улыбнулся он им вслед, а сам поменял замок, за которым только что сходил, и отправил постельное белье в мусорный бак.

— А сейчас куда? — спросила Аня снова сев за руль.

— К Люське за вещами, — ответил Олег, — я думаю, она уже все собрала.

И он оказался прав. Все его вещи она уже уложила. Не забыла ни одной мелочи, за что он был ей благодарен. Ему совсем не хотелось там находиться. Вот уж правда, от любви до ненависти один шаг, и он этот шаг сделал, причем с ее же помощью.

Подумать только, если бы он не встретил Ольгу, так бы и умер, оставив все этой мегере. Да, все в жизни неспроста. Не зря мать ее недолюбливала. Давно надо было с ней развестись, еще когда она в последний раз сделала аборт. Знал ведь, что рожать она не будет, какой смысл было с ней оставаться. Сколько времени прожито впустую.

Он уже был у двери, когда позвонила Ольга с сообщением от Бориса. Людмила действительно хотела его отравить.

— Через неделю мы идем вместе в ЗАГС и разводимся полюбовно, каждый остается при своем имуществе, никакого раздела, — твердо сказал Олег, в последний раз глядя ей в глаза, — если нет, на баночке твои пальчики, а анализ крови у меня уже есть, не забудь об этом.

Олег быстро собрался и ушел, больше не проронив не слова. Люська тоже не горела желанием разговаривать. А вот Анечка в машине тарахтела без умолку, толи пытаясь его взбодрить, толи потому, что по натуре такая.

— Слушай, как ты умудрился на ней жениться? — удивлялась она, — А потом жить с ней десять лет, и даже не изменять?

Олег только плечами пожимал, а Аня снова говорила.

— Мне уже пятеро однокурсниц позвонили с вопросом, 'что за привлекательный мужчина усадил задавалу курса в лужу?' Представляешь, мне сейчас все завидуют. Знали бы они, кем ты мне приходишься! В очередь за тобой выстроились бы. Почему нужно было жениться на той, которая тебя совсем не любит и не ценит? Ты что брал в жены первую попавшуюся?

— Наверное, — вздохнув, ответил Олег, — а много ли девиц из твоей очереди согласилось бы мне родить?

Анюта всерьез задумалась. Что касается ее самой, то она бы с радостью родила бы ему, не будь он ей дядькой. А вот ее подруги. Так сразу не скажешь. Только одна из них была замужем, но о ребенке пока еще мечтает, но не более. Все остальные в осторожном поиске любви. И вот так сразу, вряд ли кто-либо согласится родить даже Олегу с его безумно-голубыми глазами и сногсшибательной улыбкой. Вот уж странно, что ни у кого из их многочисленного семейства не было таких голубых глаз.

— И почему ты у нас такой один ни на кого не похожий? — спросила она после долгого молчания.

— И Слава Богу! — тихо произнес Олег, — никому я бы такой судьбы не пожелал. Так и свихнуться не долго.

Что говорить, его психика была подорвана еще в Чечне. В детстве он занимался биатлоном, поэтому и стал снайпером. Звезду героя получил. А за два месяца до дембеля его контузило. И провалялся он в госпитале остаток службы, после чего его комиссовали из-за осколка.

Вернулся он ни жив, ни мертв — растение. Отца в первый же день с инфарктом увезли в реанимацию. Все обошлось, только Олег в себя не приходил.

Однажды Лиля — жена Юрия — заметила, что с детьми он вреде как больше на себя похож что ли — будто оживает. Вот и подговорила она родственников. Так он с помощью племянников потихоньку излечился. А потом Аленку встретил, и семья возликовала, потому что Олег с ней смог стать нормальным человеком. Но когда через пять лет она умерла, его жизнь снова оборвалась.

Снова Лилька забила тревогу, боялась, что Олег горе станет спиртным заливать. А тут как раз Марианна — Павлушина жена — забеременела, и регулярно на сохранение ложилась. Павлик постоянно в командировки мотался. Анютке шел десятый год, а Диме — шестой. Так он получился Павлушиным детям вторым отцом. В детских заботах о собственном горе некогда думать. Но ведь это были не свои дети. Он же не мог быть с ними постоянно, у них были родители.

Марианна была ему безмерно благодарна, ведь она могла чувствовать себя спокойной, оставляя с Олегом даже маленького Егорку. К Павлику было меньше доверия в этом вопросе. Тем не менее, ему хотелось свою семью, и он женился. Но все получилось совсем не так, как он хотел.

Он конечно уже не вспоминал о Чечне, но все еще не мог забыть горячо любимую Алену. В душе его поселилась тоска. Время для него как будто замерло, минуты жизни казались невыносимо долгими. Последний аборт жены едва не добил его. И тогда все стало безразлично. Он жил от выходных до выходных, когда можно было побыть с племянниками.

Когда Анютка сломала ногу, он, не задумываясь, взял отпуск, и старался как можно больше времени проводить с ней и ее братьями. И здесь Люська попыталась отравить его жизнь, брякнув при всем семействе, что Ане уже шестнадцать, а Олег все-таки мужчина. Тем самым намекнув на некую связь, далеко не родственную. Анютка, тоже при этом присутствующая, смутилась, а Олег позеленел от злости, и выставил жену за дверь, не проронив ни слова.

А теперь появилась Оля, и тоска ушла, захотелось жить. И воспоминание об Алене перестали отдаваться болью в груди. Стало легче дышать. Но и сейчас не приходилось радоваться. Появился страх, что счастье будет недолгим, ведь он не знал, будет ли он через месяц еще жив. И Олег стал торопиться. Ему было необходимо все успеть за тот месяц, что у него пока оставался.

 

Глава 9

На следующий день были похороны Ивана Петровича Дудникова. Проводить его в последний путь собралась толпа народу. Соседи по дому, соратники по партии, все взрослые члены семьи Кожемякиных и еще много всяких разных людей, которых Олег видел впервые в жизни.

Была еще пышнотелая девица, звавшаяся Ариной. Плакала громче всех, буквально заливалась слезами, и обнимала тело покойного, что Олегу казалось осквернением памяти тестя. Ведь он помнил последние минуты его жизни, и они были не горькими, а радостными. По словам нотариуса, эта самая Арина какое-то время проживала у Петровича. Он даже порывался отписать ей квартиру, но, в конце концов, ограничился кругленькой суммой денег. Однако Арина, то есть Агрипина Семеновна Шувалова — громкое имя, и ни гроша за душой — видимо не знала этого, и наивно полагала, что теперь имеет московскую прописку.

Олег был подавлен. Благо Ольга, загримированная до неузнаваемости, его поддерживала и не отходила от него ни на шаг. Чужие принимали ее за жену Олега, родные им в этом способствовали. Она со всеми познакомилась, называясь своим настоящим именем. По ее мнению все уже должны были знать, кто она на самом деле, но она ошиблась. Видимо Нина Никитична не распространялась о ее личности, да и Анечка помалкивала. И это было ей на руку, она совсем не желала быть разоблаченной. День был дико тяжелый, и Анютка отвезла Ольгу с Олегом к Нине Никитичне, где Олег, едва приняв лежачее положение, уснул.

— Оленька, как я благодарна тебе за Олежку, — сердечно произнесла Нина Никитична разливая чай по кружкам, и у Оли в груди сжался ком, — Ты не представляешь, как он переживает, по нему-то этого не видно. Как бы опять чего не случилось.

— Я, к сожалению, не имею возможности быть с ним постоянно, — смущенно проговорила Ольга, — но я делаю все, что в моих силах.

— Ольга, у тебя есть дети? — вдруг спросила Анютка, — Олегу очень по душе дето-терапия.

— Есть, — она тяжело вздохнула, — но они живут в Ялте.

— Что ж так далеко? — встревожилась Нина Никитична.

— У моей младшей дочери астма, — ответила Оля, — мы пробовали снимать домик под Москвой, но с детьми мне удавалось увидеться разве что в выходные, которые не всегда бывают. Сейчас то же самое, только для Сони там климат лучше. Весь сегодняшний день Анютка всматривалась в Ольгу, и все время ей казалось, что она кого-то ей напоминает, только не могла понять, кого именно. И, наверное, в своей памяти она перебрала всех знакомых, но ни к какому выводу не пришла.

— Бабуль, тебе не кажется, что Оля на кого-то из знакомых похожа? — спросила Анютка, решив не мучиться в догадках

— Ты тоже заметила? — улыбнулась бабуля.

— Да, только не помню на кого.

— Правильно, мала ты была, когда Аленушка умерла.

— Точно! Аленка только старше!

Ольга засмущалась. Ей не очень-то понравилось сравнение с покойной женой Олега. Возможно потому, что ее не с кем не сравнивали. Странно, она никогда не была гордячкой, но почему тогда самолюбие вдруг дало о себе знать. И ведь пустяшное сравнение. Но почему Олег молчал об этом? Неужели не видел? Хотя Олег ее и в самолете не узнал…

Нет. Не так.

В том-то и дело, что в самолете он узнал в ней Алену, именно поэтому он переволновался. И вероятнее всего, она походит на его покойную жену, когда на лице нет грима, то есть девочка если и красилась, то макияж ее был легким, не то, что был у Ольги в гостинице. Поэтому Олег и предположить не мог, что перед ним женщина из самолета, так похожая на его жену.

 

Глава 10

Олег с Анютой снова пришли в Аленкину квартиру через день после похорон.

Он переступил порог, глубоко вздохнул. Боли нет. Нет здесь больше Алены. Кончился его кошмар. Но настроение не улучшилось. Его взяла горечь, как если бы его святое место осквернили, и сделала это его жена, окончательно наплевав в его душу. Ведь знала же она его трепетное отношение к этому месту, и все равно привела сюда любовника. Какое нужно иметь к нему безразличие!

Если ей так уж было плохо с ним, почему нельзя было раньше развестись? Если только из-за наследства Петровича, то это глупо, он мог еще с десяток лет прожить. Или здесь тоже не обошлось без постороннего вмешательства?

Так или иначе, ворошить память тестя он не станет, так как тот сейчас с любимыми в раю, и не обрадуется, если Олег решит найти в этом виновного.

— Не смотри в зеркало, — бросил Олег, и исчез в глубине квартиры.

— Что? — не поняла Анечка, остановившись возле трельяжа, и все же обернувшись к зеркалу.

Олег вернулся с простынёй в руках и накрыл ею туалетный столик. Аня непонимающе воззрилась на него.

— Здесь вроде никто не умер, — пожала она плечами.

— Людмила уходила отсюда не с самыми хорошими мыслями, и перед зеркалом кляла меня на чем свет стоит, — тихо произнес он уверенный в своей правоте.

— А ты откуда знаешь? — удивилась девушка, наблюдавшая два дня назад прощание Люськи с этой квартирой. А ведь она и правда была в бешенстве и поносила мужа последними словами.

— Не нужно быть провидцем, чтобы это понимать, — усмехнулся он, — слишком быстро все ее планы рухнули.

— Ну, хорошо, допустим, — согласилась Аня, — а зачем зеркало завешивать?

— Зеркала имеют свойство притягивать все плохое. Я вообще не хочу, чтобы что-то напоминало о присутствии здесь Люськи.

— Так ты что, хочешь все отсюда выкинуть?

— Не все, но большую часть. Посмотрим в каком состоянии мебель, и некоторую заменим.

А еще я думаю, здесь нужно сделать ремонт.

Олег толкнул дверь в детскую и остановился, не решаясь войти. Аня протиснулась мимо него и стала поднимать простыни, укрывающие мебель. Новенькая детская кроватка, пеленальный столик с комодом, диван-кушетка, коляска, торшер и шкаф. В комоде оказались крохотные детские вещи. Алена так об этом мечтала, но ей было не суждено стать матерью.

— Ты хочешь это все выбросить? — удивилась Аня.

Олег неопределенно пожал плечами.

— Давай лучше отвезем это все в детский дом. А еще лучше, я дам объявление в интернете, укажу цену, посмотрим на покупателей, возможно отдадим бесплатно.

— Хорошо, можешь этим заняться, — равнодушно согласился Олег, переходя в зал.

Диван был староват. Его им с Аленой отдал Юрка. Это первое, что появилось в их доме. И его они не успели заменить. Телевизор 'Панасоник' кажется огромным по сравнению с теми, что сейчас заполонили магазины. Его вместе с тумбой можно отвезти на дачу, в свою комнату. Шторы снять, выстирать и убрать куда-нибудь. Кажется нужно окна поменять и застеклить балкон. Без команды профессионалов не обойтись. Надо звонить Яше.

— Алло, привет, брат! — заговорил Олег, услышав в трубке знакомый голос.

— Здравствуй, Олег! Как ты?

— Нормально. Помощь нужна.

— Не вопрос, чего нужно?

— Вся твоя бригада. Хочу во всей квартире разом, сделать ремонт. Дизайнерский взгляд твоей любимой жены тоже не помешает.

— Что-то я не понял, — замялся Яша, — мама сказала, ты разводиться собрался.

— Правду сказала, — усмехнулся Олег, поняв к чему клонит брат, — Я о своей квартире, а не о Люськиной.

— А. Когда специалиста к тебе отправлять?

— Лучше если сегодня. Хотелось бы через месяц въехать в новую квартиру.

— Что за срочность?

— Потом расскажу, — Олег даже улыбнулся своим мыслям, — Это вообще реально, так быстро сделать?

— Я же не знаю, что тебе нужно…

— Стены ломать не придется, а вот балкон и окна нужно обновить.

— Ладно, Юля сегодня вечером заедет. Если получится и сам приеду.

Олег вышел из гостиной в поисках племянницы и обнаружил ее на кухне, дожевывающей пончики.

— Зря ты говорил, что Люська не умеет готовить — очень даже вкусно, — заметила Аня, увидев его, — Тебе не предлагаю, думаю, что тебе и без того противно. А мне все равно — я есть хочу, и тут между, прочим, много всего можно найти. Одни бараньи ребрышки чего стоят. А ты с кем там разговаривал?

— Яша с Юлей сегодня вечером приедут смету составлять, ну или что там еще делать в связи с ремонтом данного помещения.

— Это ты правильно придумал, — согласилась с его выбором девушка, — Кстати кухня в хорошем состоянии можно оставить, только микроволновки до полного счастья не хватает.

— Это хорошо.

— Сейчас что планируешь?

— В церковь съездить, к отцу Павлу.

— Зачем?

— Сначала я с ним поговорю, а потом тебе скажу, ладно?

— Тайны! От меня!

— Да, ладно тебе дуться, — рассмеялся Олег, — доедай и поехали.

Знакомый батюшка встретил его просьбу не самым лучшим образом. И Олегу пришлось рассказать все подробности своей жизни, после чего тот согласился. Счастью Олега в тот момент, наверное, не было предела.

Чуткая Анечка сразу заметила перемену в настроении своего давно тоскующего дядьки. И принялась расспрашивать.

— Что ты задумал?

— Через три недели, отец Павел нас с Ольгой обвенчает, — радостно сообщил он.

— А так можно, — удивилась она, — ты ведь женат, да и Ольга тоже.

— Нельзя, — согласился Олег, — но если очень хочется, то можно.

— Ты сейчас похож на мальчишку, которому родители наконец подарили давно желаемую игрушку.

— Веришь, именно таким я себя и чувствую, — признался Олег.

Вечером Яша с Юлей тоже его обнадежили, пообещав привезти в квартиру бригаду побольше и сделать ремонт за три недели. На радостях Олег по пути к дому Ольги, попросил Аню притормозить у цветочных рядов.

— Ты только расскажи мне, как цветы выбирать! — попросил он, — Коротко и ёмко.

Аня не на долго задумалась, обернувшись к дядьке.

— Представь себе Ольгу с тем букетом, который хочешь купить, в руках. Если понравится то, что увидишь — бери.

Олег минут двадцать отсутствовал, а вернулся с кипой роз. Не длинными голландскими, а маленькими с едва раскрывшимися бледно-розовыми бутонами. — А теперь в ювелирный, — уверенно заявил он.

Ольга вернулась домой. Олег целый день не звонил. И она уже начала волноваться, как бы чего не случилось. То и дело она подходила к окну, выглядывала во двор, не приехал ли. Заметив его машину, просияла, и кинулась к двери, не обратив внимание, на то что было у него в руках. Ждала у приоткрытой двери, считая его шаги на лестнице. Не успел он войти, обвила его шею руками, и прижалась к его груди, понимая, что целый день ждала встречи с ним.

Олег поцеловал ее в макушку и аккуратно отстранил от себя.

— Это тебе, — шепнул он, улыбаясь, протянул цветы.

Ольга приняла букет, и закрыв глаза склонилась к благоухающим бутонам.

— Как прошел день? — спросила она, направляясь на кухню.

— Удачно, — улыбнулся Олег, снял пальто, повесил в шкаф и прошел вслед за ней, — Яша взялся делать ремонт в моей квартире.

— Ты решил туда переехать?

— Да. Мама была права, мне стало легче.

— Я рада. Идем ужинать.

Пока Оля суетилась, накрывая на стол, Олег сел и выложил перед ней бархатную коробочку. Увидев ее, женщина обессиленно опустилась на стул.

— Олег…

— Ты сначала открой, — усмехнулся мужчина, ласково глядя на нее, — Я ведь уже озвучивал свою просьбу. У тебя было время подумать. И сейчас я бы хотел услышать твой положительный ответ.

— Однако ты самоуверен!

— Но тебе ведь нравится, когда за тебя все решают.

— Не всегда, — проговорила Ольга, не отрывая взгляда от подарка

Надо открыть!

И ежу понятно — там кольцо!

И что?

Как что? Олег ведь предлагал обвенчаться — пришло время отвечать!

Как-то это слишком стремительно… Однако это не помешало еще в гостинице попросить его остаться. Как только язык повернулся! Но ведь повернулся же, значит и сейчас нужно его повернуть. Что-то он тяжелый стал…

— Ты так и будешь гипнотизировать коробок, пока он сам с места не сдвинется?

Ольга вздрогнула от его голоса.

Олег понял ее растерянность, достал кольцо и одел на безымянный палец.

— Ты станешь моей женой? — проникновенно спросил он.

Ольга перевела взгляд с изумительного колечка на его безмятежное лицо, застывшее в предвкушении.

— Может есть смысл сначала сделать операцию, — неуверенно спросила она.

— То есть ты не отказываешься?

— Нет, не отказываюсь, просто думаю, ты неправильно расставил очередность событий…

— Ну, раз ты согласна, через три недели нас обвенчают, — обрадовался Олег, пропустив ее последние слова мимо ушей, — Я уже договорился с батюшкой.

— Когда успел?

— Сегодня.

— Я ведь только сейчас дола согласие…

По большому счету ты согласия вообще не давала, — прошептал ее внутренний голос, но остался не услышанным.

— Ну и что, — улыбнулся Олег.

— Только Олег, очень тебя прошу, об этом никто не должен узнать до того, как я решу развестись с Александром, — предупредила его Оля.

— Само-собой, — согласился он, — Но я не могу не пригласить свою семью…

— У тебя очень большая семья…

— Я знаю. Но я уверен во всех своих родственниках, как в самом себе. Оль, ты не переживай, я все сам организую, твоя задача только платье белое купить.

— Ты с ума сошел, — возмутилась Ольга, — белый — цвет невинности, а у меня уже трое детей…

— Ну, не белое, так кремовое, молочное, какое там еще бывает? Главное, чтобы оно было свадебным.

— Ты больной…

— Об этом меня уже доктора предупредили, — Олег рассмеялся, встал и прижал к себе Ольгу, — Оль, я обещаю тебе, все будет хорошо!

 

Глава 11

Дни летели незаметно. Олег параллельно занимался разводом, ремонтом, организацией венчания и последующим празднеством. Уставший но абсолютно счастливый он приезжал вечером к Ольге.

Так как ему нельзя было садиться за руль, Анюта сделалась его личным шафером, и во всем ему помогала. Люська разводиться не хотела, хотя и не знала о проблеме Олега с головой, иначе бы она гораздо сильнее отбивалась бы, и никакой адвокат не смог бы ее убедить. Но снова припугнув ее, через две недели Олег стал разведенным человеком.

Вот уж странно. Встретились двое в самолете, познакомились, но решили, что больше никогда не встретятся снова. Точнее это Олег так решил. И Ольга еще раздумывала, нужно ли искать его или нет. Она все-таки решилась и жизнь повернулась так, что ни о какой скуке и одиночестве думать не приходилось. Оля считала минуты до встречи с ним, волновалась за него, даже зная, что рядом с ним Анютка, и они занимаются разводом, и это порой мешало ей работать. В такие минуты на помощь приходила Любка — понимающая и проницательная — она уводила ее мысли в более приятное русло. И Ольга легко ей поддавалась.

Она с легкостью разыграла спектакль семейной драмы с мужем, в котором он остался не только виноватым, но и обозлившимся. И естественно она переехала к себе домой, зная, что беситься он будет еще недели две. То есть ничего не мешало ей обвенчаться с Олегом.

Единственное, что омрачало Ольгу, это не отсутствие возможности повидать дочерей и поговорить с ними о происходящем с ней. И как бы неловко она себя не чувствовала при этом, ей пришлось воспользоваться скайпом. Дети наперебой рассказывали обо всем, что произошло за последний месяц, не давая матери и слова сказать. Но когда поток их болтливости иссяк, Ольга наконец смогла с ними объясниться.

— …я надеюсь вы у меня уже взрослые, и сможете все правильно понять, — заговорила она, — дело в том, что… я полюбила одного человека…

— Ты решила уйти от Александра? — спросила Даша.

— Все гораздо сложнее…

— И как его зовут? — это была Саша.

— Он тоже из мира кино? — перебила ее Даша.

— А как же папа? — захныкала Соня.

— Его зовут Олег, — стала отвечать по порядку Оля, — он журналист. Сонечка, папа всегда будет рядом с тобой. Олег предложил мне обвенчаться…

Снова близнецы загалдели наперебой.

— Ух ты!

— Как романтично!

— Что ты ему ответила?

— Ты ведь замужем!

— Да!

— Олег болен, ему через неделю предстоит операция, — дети молчали, и Ольга продолжила, — что будет после нее не известно, поэтому обвенчаться мы хотим до нее.

— Он что может умереть? — аккуратно спросила Саша.

— Да.

— Ужас!

— Жуть!

— Пусть ему папа операцию делает, тогда он точно выживет, — заявила Соня.

— Сонюшка, ваш папа специалист другой области, Олегу он помочь не может, — Оля улыбнулась находчивости дочери.

— А Александр знает? — поинтересовалась Даша.

— Нет.

— Значит и нам об этом лучше помалкивать? — предположила Саша.

— Да.

— А папа знает?

— Я ему сегодня об этом сообщила, — у Ольги словно камень с души свалился, к ее удивлению девочки довольно легко отреагировали, — вы приедете на венчание?

— А школа?

— Оно будет в воскресенье, в понедельник вернетесь домой…

— Мам, не получится у нас, — вздохнула Даша.

— Мы в понедельник пишем пробный ЕГЭ по русскому, — добавила Саша, — присутствие обязательно.

Хотя венчание должно было быть тайным, Олег не мог не пригласить туда свою семью под подписку о неразглашении. И все они обещали молчать, как и на похоронах Ивана Петровича. Оказалось, что и тогда все всё знали. С Ольгиной стороны была только Любка. И тем не менее, она боялась быть разоблаченной. К тому же Олег настоял на белом платье, и чтобы его только выбрать Любе пришлось гримировать Ольгу.

— Вот же придумал! — ворчала Ольга, примеряя очередное платье, в очередном свадебном салоне, — мне кажется, я выгляжу глупо!

— В этом, да, — согласилась Любка, — пышные платья тебе явно не идут.

— Подбери мне что-нибудь, ты лучше в этом разбираешься! — попросила Оля.

— Иди, раздевайся, сейчас что-нибудь найду, — согласилась Люба и, перебрав кучу платьев, принесла несколько в примерочную, — на-ка приложи сначала. Ну вот, в чисто белом, ты слишком бледная, молочное гораздо лучше, надевай. По-моему, это подойдет.

Ольга вышла к большому зеркалу. Платье выглядело аккуратным и довольно скромным. Плечи и руки открыты. Молочный атлас ее молодил. Лиф отделан кружевом с золотой нитью и стразами. Юбка слегка расклешена только от колена. Пока Ольга критически оценивала свое отражение, Любка где-то откапала широкую шаль из похожего кружева и диадему, которую тут же водрузила на ее голову. Шаль тоже пошла в ход, так как в церковь с непокрытой головой женщине входить нельзя, Люба покрыла и голову и плечи подруги.

— Осталось только лицо поправить, и прическу сделать, — сделала вывод гримерша.

И когда в день венчания Ольга была уже полностью готова, Любка даже присвистнула.

— Ну, Любовь Григорьевна, вы превзошли себя, — проговорила Люба в несвойственной ей манере.

Ольга слишком сильно волновалась, чтобы разделять ее мнение, хотя собственное отражение ей, несомненно, нравилось.

— Чего ты так волнуешься, в первый раз что ли? — смеялась Люба.

— Не первый, — согласилась Ольга, вздохнув, — но надеюсь последний.

— Во дуреха! — все веселилась подруга, — Тебе же еще расписаться с ним надо!

— Расписываться будем без свадьбы, — решила Оля, — где букет?

— У Олега, как и договаривались…

В дверь постучали.

— Вы готовы? — спросила Аня, заглянув в комнату, — Все уже собрались.

— Да, — коротко отозвалась Оля, все предыдущие треволнения казались ничтожными по сравнению с тем, что предстояло ей сейчас. Она была замужем за одним, а венчалась сегодня с другим.

А еще дети от разных мужей. Какая же она грешница… Что только не приходит в голову женщине уже стоящей в свадебном платье, в одном шаге от брака. Любка права, она уже трижды делала подобный шаг, и не зачем так нервничать…

Да, только ведь она ни разу не венчалась.

Как страшно!…

В комнату вошел Олег. Красивый, в таком же молочном костюме, как и ее платье, и с золотым шитьем на отвороте пиджака.

Это все Любкины проделки! Только она знала, какое у нее платье.

Молча подойдя к ней, он поцеловал ее похолодевшую от волнения руку, и вложил в нее букет. Ольга поняла, что из них двоих сегодня, он психологически гораздо сильнее.

Она не помнила, как они попали в церковь, пребывая в состоянии граничившим с обмороком, она понимала только, что Олег ни разу ее от себя и на шаг не отпустил. В памяти осталось только смутное воспоминание благословления матери Олега. А теперь она почти машинально крестилась перед церковью.

Итак, я в церкви. Люба говорила, Господь поймет любую молитву.

И Ольга стала молиться, почти не воспринимая всего окружающего. Она просила за Олега. Просила Алену отпустить его. Просила, чтобы операция прошла успешно. Просила, чтобы он остался жив и здоров после операции. Просила, чтобы он не решил остаться после операции с Аленой, а вернулся к ней.

А потом батюшка надел им на пальцы кольца, и она, наконец, пришла в себя, понимая, что теперь является женой Олега перед Господом.

Олег сиял от счастья, и это передалось Ольге. Волнение совсем отступило, когда он с позволения батюшки ее поцеловал, проявив всю любовь и нежность. О не мог иначе. Он любил ее всем сердцем. Трепетно, страстно, пылко, нежно, безумно, трогательно — феерия чувств рвалась из его души, неподдающихся никакому обыденному описанию, буря эмоций и желаний. Но в то же время пришло спокойствие и умиротворение, и новый вдох, насытив души ладаном, скрепил их в едином порыве, и на всю жизнь. Они вместе, друг перед другом и перед всевышним поклялись в любви и верности, и ничто не может им помешать.

Олег, не отрывая взгляда от ее глаз, стал на колени и прижал ее руки к своим губам.

— Я не оставлю тебя, — прошептал он только для нее, — обещаю! Ольга улыбалась. Она все поняла. Господь услышал ее молитвы. Люба была права.

Праздновать, в целях конспирации, было решено на даче, и праздник удался. Олег и Ольга были счастливы и от того еще прекраснее. А все семейство глядя на них, было счастливо вдвойне. Хотя никто не мог понять, зачем нужно было делать все таким странным образом. Почему нельзя было пожениться и обвенчаться, когда Ольга разведется. Из всех правду знали только Нина Никитична и Анютка.

— Никогда бы не подумала, что обвенчаюсь с человеком всего через месяц после знакомства, — призналась Ольга за завтраком на следующий день.

— Тебя это пугает? — грустно спросил Олег. Сегодня утром он вдруг подумал, что совершил ошибку.

— Нет, что ты, я счастлива! — Ольга улыбалась всем своим существом, чувствуя его тревогу.

— А то, что мне предстоит операция через три дня?

— Нужно надеяться на лучшее, — ответила она, взяв его за руку, — Тем более, что в последние три недели не было ни кровотечений ни обмороков.

— Ты очень похожа на Алену, — неожиданно выдал Олег.

— Мне Нина Никитична сказала после похорон Ивана Петровича, — легко отреагировала Оля.

— Ты знала, и все равно согласилась выйти за меня? — удивился Олег.

— А что это что-то меняет? — она ласково посмотрела на него. Олег задумался. Он боялся, что узнай она о своей схожести с Аленой, она уйдет от него, решит, что он параноик, и видит в ней только свою покойную жену. А она все знала, и все равно вышла за него пусть и неофициально.

— Жизнь как бумеранг, — он вздохнул, поднял ее руку, дотронулся губами мягкими и горячими, прижал ее к слегка колючей щеке, и закрыл глаза, — Я нашел ее дневники. Алена записывала каждый день с момента нашей встречи. А когда забеременела только и надеялась дожить до дня родов. Она практически не верила, что выживет после этого. Она хотела только, чтобы у меня был малыш.

И ведь я знал, что у нее сердце больное, но и не подозревал, что все так серьезно. А теперь я на ее месте. Я считаю минуты проведенные рядом с тобой, и боюсь каждый день, что следующий может стать последним в моей жизни.

— Олег, успокойся, пожалуйста, — попросила его Ольга, — требую на правах твоей венчаной жены. У нас пока нет общего ребенка, поэтому ты не имеешь права умереть.

— Ты согласна? — охрипшим от волнения голосом спросил Олег.

— Как только тебе врач разрешит после операции, — Ольга улыбнулась, — Сегодня еду к Татьяне удалять спираль.

— Подбросишь меня к Анюткиному универу? Тебе все равно по пути, а я хочу к Ивану Петровичу на квартиру наведаться, перед тем как ехать в больницу.

— Хорошо.

 

Глава 1

— Дааа, — протянула Аня, подойдя к подоконнику в квартире Петровича, — А о цветах никто не вспомнил. Надо хоть бабушку надоумить, сюда иногда наведываться, тут пройти-то всего ничего. Думаю, ей только в радость будет.

Олег молчал. Он приехал сюда, чтобы найти документы на квартиру, точнее искал квитанции об уплате налогов, потому что не был уверен в исходе операции, а долги после себя оставлять не хотел.

Однозначно, все документы Петрович хранил в кабинете в секретере, но ключа от него Олег не нашел. Звонок нотариусу ничего не прояснил. Оставалось думать логически. Итак, Петрович знал, что сюда придет именно он — Олег, так как является единственным наследником. Следовательно, он должен знать что-то, что кроме него никто не знает или не помнит. Собственно с этим местом его связывает Аленка. Аленка и кабинет Петровича странное сочетание, но она филолог по образованию, а здесь одни книги. Сколько он помнил, она увлекалась художественной литературой. Но больше всего она любила стихи Есенина.

И Олег не ошибся. Действительно, под собранием сочинений Есенина он нашел ключ от секретера. Здесь была куча каких-то бумаг и квитанции в том числе. Но еще здесь стояла непочатая бутылка коньяка, на пустой полке, в то время как все остальные были битком. Олег взял бутылку только чтобы прочитать производителя и вернул обратно, но что-то непонятное зацепило его слух. Он снова поднял бутылку, но опустил с меньшей аккуратностью. И каково было его удивление, когда полка в два сантиметра массивного дуба вдруг издала фанерный звук.

Ларчик просто открывался. А там черно-белая фотография младенцев девочек близняшек, и одна клеенчатая бирка на бинте с надписью 'Тимошина, ребенок?2'. Олег перечитал ее раз десять, дрожащей рукой открыл имевшуюся там тетрадь и голова его пошла кругом. Крупными красивыми буквами на первой странице было выведено всего три слова: 'Тимошина Елена Ивановна', а дальше: 'родилась 13 сентября 1975 года в 00:02, второй ребенок с диагнозом порок сердца…' А дальше строчки стали уплывать куда-то…

Ольга отправившись на прием к гинекологу племяннице Олега Татьяне, отключила телефон. Татьяна ей понравилась — маленькая хрупкая женщина с добрым сердцем и обаятельной внешностью. Разговаривала она негромко и деликатно, четко выражая свои вопросы, ожидая получить конкретный ответ, и всегда положительно реагируя. Однако, осмотрев Ольгу, она, ничего не объясняя, достала мобильник, и кому-то сообщила, что подойдет

— Что-то случилось? — встревоженно спросила Ольга.

— Ты дорогая давай-ка одевайся, — спокойно сказала Татьяна, не обратив внимания на ее вопрос, — И пойдем со мной.

— Тань?

— Успокойся, жить будешь, — усмехнулась она, сняла перчатки и набрала номер на мобильнике, — Алло, Надюша, ты свободна?… Я к тебе с пациенткой сейчас зайду, — отключила телефон о оглядела Ольгу, — готова? Пошли. По дороге в другой кабинет Татьяна предупредила еще одну женщину, что зайдет. Ольге сделали УЗИ, после чего отправил сдавать анализы. А через полчаса Татьяна сделала заключение.

— Ну что, сама Олега обрадуешь или мне доставишь удовольствие? — спросила она, весело улыбаясь.

— С чем это? — ни о чем не догадываясь, а только страшно волнуясь спросила Ольга.

— Нет у тебя спирали, — вздохнула Татьяна, — зато малыш есть!

— Как это? — Оля не могла в это поверить, — Это вообще возможно?

— И не такое возможно. Всякие чудеса бывают, — Татьяна вздохнула, — такого здесь насмотрелась уже. Приходят здоровые, чистенькие, аккуратные женщины, справку приносят, что мужья тоже здоровы, а детей десять лет нет — что делать? А следом какая-нибудь алкашка, пятый или шестой раз беременная неизвестно от кого, и денег нет на аборт.

Что касается Олега, у нас в роду все мужики очень сильные по этой части. И хотя спираль к этому никакого отношения не имеет, — не знаю, как это объяснить, но у Марьяши Егорка так же получился. А Люська с десяток абортов, наверное, сделала. Олег будет рад. Скажи ему сама, только не по телефону.

Ольга со смешанным чувством вышла из больницы. На улице дождь накрапывал, и она поспешила сесть в машину. Откинувшись на сиденье, она закрыла глаза. Она, конечно, хотела родить Олегу ребенка, но была не готова к тому, что это может произойти так быстро. Она, казалось, уже все продумала — Олегу сделают операцию, он восстановится, они поженятся и сделают ребенка. Она слишком гладко все спланировала. Как говорила Нина Никитична, забыла ребенка предупредить, когда ему родиться надо.

В гримерку она вошла в растерянности, и чуткая Люба тут же стала поднимать настроение.

— Ты чего такая? Брачная ночь не удалась, муж заснул? — шутливо спросила она, сама понимая, что говорит глупости.

— Люба, что за чушь? — Ольга не могла не рассмеяться.

— А чего тогда ты киснешь?

— Я беременна, — вздохнула Ольга.

— И что дальше?

— Не знаю, что делать…

— Или я чего-то не понимаю, или ты с ума сошла! — пробормотала Любка, — Ты же для этого сегодня к врачу ходила! Олег знает?

— Я с ним еще не виделась.

— По-моему, впору радоваться, а не плакать, — решила Люба, не понимая настроения подруги, — Олег так мечтал о ребенке, ты беременна, что еще нужно для счастья?

— Он сегодня ложится в стационар.

— И…

— Я боюсь за него, — срывающимся голосом ответила Оля, — Понимаешь, он так торопился все успеть, на тот случай если не выживет. Я боюсь, если он узнает, что и ребенка успел сделать, то успокоится, и стимула не останется возвращаться, так как жизнь после него останется.

— Глупости, — оборвала ее гримерша, — у него как раз появится стимул выжить. Ты бы видела вас вчера со стороны. Жаль, что это не попадет в прессу. Голубки, каких поискать! Ольга вспомнила прошедший день, и взгляд ее слегка прояснился.

— Он сегодня признался, что я на Алену похожа, — улыбнулась наконец Оля, — удивительно, правда. У нас даже родителей одинаково зовут.

— Да ладно!

— Иван Петрович признался перед смертью, что Алёнину маму звали Машей, а он не мог бросить бесплодную жену.

— Ну да, у Алены не было матери, а у тебя отца, имена обоих родителей совпадают, вы похожи, одного возраста — наводит на мысль.

— Что ты опять сочиняешь! — не могла не рассмеяться Оля, — Это просто совпадение.

— Иди уже, 'совпадение'.

 

Глава 2

Ольга приехала к Олегу домой в отремонтированную квартиру сама не своя. В театре Любе удалось ее настроить на работу, а по дороге домой, ее опять одолело волнение.

Олег еще не вернулся.

Она прохаживалась по комнате, рассматривая содержимое полок в зале, и наткнулась на невыставленную рамку с фотографией. С ее снимком в школьные годы! А точнее тогда она была в десятом классе. Правда, на щеке пятно какое-то на родинку похожее, у нее такого не было. Ольга, не отдавая себе отчета в своих действиях, нашла в том же шкафу фотоальбом… а там, ее точная копия, только с родинкой на щеке.

Она включила телефон, но не смогла ему дозвониться, а Анина номера она не знала.

Тогда она позвонила Татьяне, и к ее удивлению, та приехала через полчаса, и вид у нее был спокойно-серьезный.

— Ну что, дорогая, чаем угостишь? — спросила она, видя растерянность Ольги.

— Что с Олегом? — она побледнела, уверенная, что с ним что-то случилось.

— Так, ну-ка сядь и успокойся, — строго сказала Татьяна, и после того как Оля ее послушалась, продолжила, — Олег сейчас в склифе, ему делают операцию.

— Почему сегодня? Еще ведь три дня…

— Ему стало плохо в квартире Ивана Петровича, Аня вызвала скорую. На счастье она быстро приехала, и сразу отправили его на операционный стол к нынешнему светилу. Оля, с Олегом сейчас самый лучший нейрохирург страны. Нам повезло, что он сегодня дежурил, потому что к нему на операцию записываются за два месяца. По окончании операции нам позвонят. Но увидеть его сегодня даже не надейся. Выпей вот валерьянки, и тебе и ребенку будет полезно.

Раздался звонок в дверь.

— Ты кого-то ждешь? — подозрительно спросила Татьяна.

— Нет, но это вполне может быть мой законный супруг, — слабым голосом ответила Ольга, взволнованная, но тем не менее не потерявшая способности мыслить логически.

— А. Я открою, — решила Таня, выходя в коридор, — Тебе кого?

— Я ищу Лену Тимохину, я ее муж, — объяснил мужчина.

— А, Тимохины в соседнем подъезде живут, — прикинувшись дурой затараторила Татьяна,

— Только Ленки там нет, там Галька и муж ейный алкаш. А ты вон какой! Любовник что ль?

— Я ищу актрису Тимохину…

— А че ее искать, она вон на каждом канале. Ты мил человек, с луны свалился что ль, где мы, а где она! Так некогда мне с тобой тут лясы точить, пироги щас сгорят…

И Татьяна закрыла дверь перед носом Александра.

— Лихо! — заметила Ольга.

— Тебе сейчас только выяснения отношений с мужем до полного счастья не хватает.

Поздно вечером Татьяне позвонили из больницы, сообщили, что операция прошла успешно, но Олег находится в тяжелом состоянии. А утром он впал в кому.

Ольга рвалась к Олегу, но ее не пускали.

Вечером следующего дня к ней пришла Нина Никитична.

— Оленька, детка! — ласково начала она, едва сдерживая слезы, — Я понимаю, тебе тяжело сейчас. Но… ты не должна гробить себя и свой талант. Мы ведь не знаем, сколько времени он пробудет в таком состоянии. И каким он останется тоже не известно. А ты должна быть счастлива. Так хотел Олег.

— Я могу быть счастлива с ним, — заплакала Ольга.

— Ты должна найти силы жить дальше, — уверяла Нина Никитична, — Я не прошу тебя о нем забыть. Я прошу только не бросать работу.

— Нина Никитична, миленькая, — Ольга плача села к ногам женщины и склонила голову на ее колени, — Я не собираюсь бросать работу, и мне есть, для кого жить помимо вашего сына. У меня есть дочери, и будет еще малыш. Его малыш. Он так о нем мечтал. Позвольте мне бывать с ним хоть иногда. Я ведь не чужая ему… я его жена…

Ольга выглядела несчастной, и это не было игрой. Судьба снова подставила ей подножку. И случилось это, когда она взяла билет на самолет в Москву. Она ведь собиралась ехать поездом, но дети уговорили ее остаться еще на вечер. К таким вот печальным последствиям привел счастливый вечер с детьми.

Но ведь последние три недели она тоже чувствовала себя счастливой, хотя знала, что в любой момент все может закончиться. И что говорить, если она сама во все это ввязалась. Ведь если бы она не решилась его искать, ничего не было бы.

Ну да, и Олег не пошел бы в больницу к врачу и тихо умер от рук собственной жены!

Тогда, когда нужно было остановиться?

После обследования? Это было бы слишком жестоко, потому что еще в гостинице в порыве страсти она дала ему надежду на счастье.

Нет. Она просто не могла его не найти.

Еще в самолете ее тянуло к нему, как магнитом. До дрожи в теле хотелось, чтобы он обнял ее и может быть поцеловал. И он, словно прочитав ее мысли, поцеловал, дерзко, жестоко и до дикости страстно. Сердце ее бешено колотилось, когда она на ватных ногах спускалась по трапу, но когда увидела мужа… восторга как и не было.

Она не могла больше не увидеть его удивительных глаз. А когда увидела и ощутила всю его силу, нежность и страсть, поняла, что ей без него не жить, что он, как воздух для утопающей и надышаться им не возможно.

Нина Никитична едва пустив слезу, смахнула ее с лица и тихо произнесла:

— Вот что я скажу тебе, деточка. Тебе, наверное, кажется, что у меня железные нервы, но… я была девчонкой когда началась война. У меня еще два братика было, малыши совсем. И мама беременная ходила. Отец ушел на фронт. В деревню вошли немцы, угнали всю скотину. Зима была голодная. Мама родила, сама голодала, все крохи отдавала нам, молоко быстро кончилось, малыш умер. По весне в город переехали к папиной тетке. Младших пришлось в детский дом отдать. Когда наши немцев гнать стали, те бомбили все подряд, и в детдом бомба попала.

Кончилась война. Отец вернулся ни дома ни деревни. Приехал к тетке, а там мы. Радовался, что хоть мы остались. Уже в сорок шестом родилась моя сестра Лариса. Она была очень красивой. Поступила в театральный, стала играть, потом сниматься. В тридцать пять лет она уже была трижды разведена, а детей так и не родила. Она была очень сильно привязана к родителям.

У отца случился инсульт. Он стал почти растением, мать, носясь с ним, стала увядать на глазах. Всеми силами пытаясь его тянуть, она через три года просто не проснулась, сердце остановилось. Лариса в тот день, словно что-то почувствовала, и к ним приехала, а должна была улететь на съемки в Ригу. Если бы она не приехала, мы бы похоронили обоих родителей сразу. Но она была очень эмоциональной, и с психикой ее в тот момент было… в общем, она едва не сошла с ума.

Я с детства видела смерть, тогда она была сплошь и рядом, и это сделало меня более устойчивой и сильной. Я понимала, что не могу постоянно быть с папой. Я работала с восьми утра до восьми вечера, а дома меня ждали голодные мужчины — муж, Игореша — студент, Павлуша — выпускник, и десятилетний Олежка. А еще Юра иногда Танюшу привозил. А папе я наняла сиделку. Лара упрекала меня в черствости, ведь я могла перевезти отца к себе. Но я… чувствовала ответственность перед своей семьей, и боялась последовать за матерью.

Просто… когда отец только слег, я помогала на матери и чуть не отправилась на тот свет. Как потом выяснилось, я забеременела в сорок шесть лет. Но не заметила, так как и критические дни приходили в срок. А когда стала перетаскивать отца из коляски на кровать, случился выкидыш. Ребенку было уже полгода в утробе. Это была бы девочка.

А Лариса все чаще стала оставаться с отцом, отказывалась от съемок, потом от постановок, через два года ушла из театра. Еще через полтора отец умер. Ей было всего сорок пять, а выглядела она старше меня. Она хотела вернуться, но ее не брали. Потом как-то знакомый режиссёр ее взял. Лара в день премьеры не смогла выйти на сцену. Выпрыгнула в окно девятого этажа самого близкого к театру высокого дома.

Нина Никитична глубоко вздохнула и промокнула глаза платком. Потом достала из своей сумки тетрадь и протянула ее Ольге.

— Это Олег нашел у Ивана Петровича. Надеюсь, Алена отпустит его к тебе.

Она ушла, тихо притворив дверь, а Ольга сидела на диване, поджав под себя ноги, и не решалась открыть тетрадь. А когда открыла, все стало на свои места.

Когда умерла ее мать, Ольга решила продать дом и перебирала вещи вместе с близняшками. Даша тогда нашла бирку на бинте с надписью 'Тимошина?1'. На вопрос детей, почему '?1', она ответила, что вероятно в роддоме была еще одна Тимошина. А теперь вот и вторая нашлась. Тут же был и отказ матери от больного ребенка. И Ольга могла ее понять.

Перед тем, как она уехала покорять Москву, мать рассказала историю ее появления на свет. Оказалось, что у матери случился роман с преподавателем. Она забеременела аккурат к выпуску. Отец всячески ей помогал, но развестись не мог. Оля родилась семимесячной, и теперь было понятно почему. Естественно, узнав диагноз Елены, мама испугалась, что отец детей не сможет всегда им помогать, а она одна их не вытянет. Поэтому отказалась от больного ребенка. Им и без того тяжело жилось.

Когда Оля была маленькой, мать едва концы с концами сводила. Оля это очень хорошо помнила, как и то, что ей вслед все шушукались, говоря, что мать ее нагуляла и подобные пошлости, хотя Маша всегда говорила, что ее отец умер.

Выходит, не зря она зашла в палату к умирающему Ивану Петровичу. Ее туда тянуло, но она быстро оправдала это волнением за Олега. А ведь она тогда услышала именно то, что ей необходимо было знать сейчас. А именно, почему она росла без отца, если он был жив. По существу она могла бы им гордиться. По доброте своей он не бросил бесплодную жену — эгоистку. Ведь только эгоистка могла разлучить влюбленных, да еще и детей близнецов. Он вырастил ее больную сестру, без ведома ее матери.

Но самое страшное, было то, что она полюбила мужа своей сестры и теперь ждет от него ребенка. Не удивительно, что Олегу стало плохо. Тут у здорового человека голова кругом пойдет. А ведь Иван Петрович предупреждал, что есть еще одна, кто не понятно, но переложил все это на плечи Олега. И теперь он в коме общается с Аленой. Если бы отец тогда сказал хотя бы, что вторая — актриса, — она бы еще в больнице все смогла расставить по местам, или это мог сделать Олег, ведь он знал дату ее рождения. Ах нет. У них с Аленой десять минут разница, она родилась в 23:52 двенадцатого августа, а ее сестра тринадцатого.

Ах, Иван Петрович! Ведь знал же о ней все. Не мог не знать. Но даже оставшись один, ей о себе не сообщил. Хотя сделать это было проще простого. И познакомились бы они тогда с Олегом, гораздо раньше, и возможно все было бы сейчас иначе. Да, и не факт, что они обвенчались бы.

Она могла предположить, что он боялся ее реакции, явись он к ней хоть десять лет назад, хоть теперь. Не услышь она его предсмертных слов, она бы возненавидела бы его за свое детство, в котором каждый, кому не лень, ее мог унизить. И за свою бедную, несчастную маму, которой таких трудов стоило ее вырастить, и которая так рано умерла от рака. А тут явился бы он живой и здоровый, жалящийся на свою одинокую старость. Она бы его выгнала. Потом, подумав, возможно простила бы, но не сразу.

Как странно все-таки судьба людей сводит! Сначала Олег познакомился и женился с ее сестрой-близнецом, а теперь спустя почти двадцать лет с ней. До чего же у близнецов сходятся вкусы!

Это что же получается? Если бы они с Аленкой все-таки жили под одной крышей здесь в Москве, то им бы пришлось делить или Олега или Виктора! Ужас! Хорошо, что этого не было!

Ее дочери близнецы иногда жаловались, что им нравятся одни и те же мальчики. Когда им было двенадцать, она смогла им объяснить, что в их возрасте это нормально. В четырнадцать, парень разрывался между ними, не отдавая предпочтения. Ольга предложила им воспользоваться моментом, и по очереди ходить на свидание под одним именем, и даже график им нарисовала, чтоб не передрались. В ее последний приезд они с восторгом сообщили, что нашли себе братьев погодок, очень похожих друг на друга. И проблема временно решена. Но через полгода им поступать, с братьями они расстанутся, и что тогда, опять их в разные стороны разводить, до тех пор, пока замуж не по выходят? Или одна выйдет, а другая всю жизнь будет оставаться в поиске? Надо будет их познакомить с племянниками Олега, они там все, как один похожи, хотя и отличаются легче, чем близнецы.

Все ее мысли перемешались, и она уснула. В течении недели Ольга каждый день приезжала к Олегу, но ей не давали побыть рядом с ним больше пятнадцати минут. Все время с ним был кто-то из родственников. Нина Никитична организовала все это дежурство, и даже настояла, чтобы ему читали его любимые книги. Сама она оставалась на ночь, так как страдала бессонницей. Учитывая, что семья была большая, один час у постели Олега никого не напрягал и от дел не отрывал.

 

Глава 3

Пошла вторая неделя, а у Ольги нервы были уже на пределе. С каждым днем Любины уговоры действовали на нее все меньше и меньше. К тому же муж все названивал, а она не знала, как ему все объяснить, и надо ли это вообще делать. Но в итоге она решила поговорить с ним. Она совсем не волновалась входя в ресторан, она сама решила встретиться на нейтральной территории, к тому же у нее было всего два часа свободного времени.

— Что будем есть? — заглядывая в меню, спросил Александр.

— Давай сначала поговорим, — спокойно предложила Ольга, предполагая, что муж есть не станет, после того, что она ему собиралась рассказать.

— Надеюсь, разговор будет недолгим, — у Александра было хорошее настроение, так как считал конфликт, который произошел три недели назад, исчерпанным, ведь жена сама вышла на разговор с ним, — Я голоден.

— Саша, ты ведь знал, что я не люблю тебя, когда решил на мне жениться, — начала Ольга издалека.

— Но ведь сейчас все изменилось, я же чувствую… — улыбнулся муж, вполне уверенный в своей правоте.

— Вынуждена тебя огорчить, Саша, — прервала его Ольга, — Я люблю человека, который вот уже неделю находится в коме. Более того, я беременна от него. Это случайность, но аборт я делать не намерена. И даже если он умрет, ребенок будет жить.

— Я так понял, ты уже все решила? — Александр от ее слов позеленел, — От меня ты чего хочешь?

— Чтобы ты решил, подавать тебе на развод или нет. Лично мне все равно в данный момент, но если он выйдет из комы, мы разведемся.

— Оль, почему так? Я ведь тоже хотел сына! — Александр накрыл ее руку своей, и она хотела отдернуть ее, но быстро передумала, — У тебя трое детей от двух мужей, ты беременна еще от одного. И почему-то именно я не могу стать отцом! — он вскочил из-за стола и стал ходить взад-вперед между столиков в ресторане, под взглядами ошеломленных посетителей. После пятого круга он снова сел, и скрестил руки перед собой, — Почему ты говоришь 'случайно', у тебя ведь стояла спираль?

— Стояла, — согласилась Ольга, — вероятно выпала.

— Именно сейчас?!!

— Саша, я удивлена не меньше тебя…

— Как это возможно?

— Врач сказала, что такое редко, но случается.

— И что ты собираешься делать дальше? — немного успокоившись, спросил Александр.

— Жить, — легко ответила Оля, — и все то, что делала раньше.

— А ребенок?

— Придет время — родится.

— А если его отец умрет, ты сделаешь аборт?

— Нет.

— Почему?

— Ты будешь смеяться, — Ольга улыбнулась и повертела на пальце венчальное кольцо, — но история, произошедшая со мной за этот месяц, больше похожа на фильмы, которые ты любишь снимать.

— Это что? — заметив ее жест, спросил Саша.

— Закажи-ка ты обед!

— Что все так серьезно? — рассмеялся Александр, снова открыв меню, и сделав заказ, вернулся к разговору, — где ты его откапала?

— Я тебе рассказывала, когда прилетела из Ялты…

— Это из-за него ты роль не выучила? — вспомнил муж.

— Да. Он оказался журналистом, и из 'Каравана' прислали именно его…

— Не по твоей ли просьбе? — догадался Саша.

— Ну, я не настаивала, — пошутила Ольга.

— Да, знаю я тебя, не настаивала она! Наверняка сказала: '…или он, или никого!'

— Ты дашь мне рассказать, или и сам все знаешь?

— Я тебя внимательно слушаю!

— …

— Он пришел о тебе писать, у вас случилась любовь, и ты мне изменила, а я рогоносец тебя еще слушаю!

— Ну, примерно так, только ты меня вряд ли слушаешь, — рассмеялась Ольга.

— Да, ладно, я просто проговорил самый сложный для тебя момент, так как совесть у тебя еще имеется, — отмахнулся Александр, и начал есть принесенный ему суп, — теперь мой рот занят, и я не буду тебе мешать.

— Наконец-то, — вздохнула Оля, — утром мы поехали к врачу. С ним нам помог Борис…

— Нет, ты все-таки ненормальная, решила всех своих мужиков передружить, и я туда же!

— Ты не мог бы не вставлять свои реплики?

— Все, молчу.

— Ты это сказал две минуты назад.

— Ладно, продолжай.

— Боря сказал, что нужно делать операцию, которая к тому же может его и не спасти, а еще что его кто-то травит. Сначала Олег рассказывал, что у него ничего нет, а потом оказалось, что у него своя трехкомнатная квартира, и тесть бывший депутат Госдумы при смерти, а он единственный наследник.

— Не жена ли его травила?

— Она самая. Олег на следующий день после интервью подал на развод, а потом застукал ее с любовником в квартире, которая ему осталась от первой жены.

— Ого, а что с первой женой?

— Алена — его первая жена и моя сестра близнец, страдала врожденным пороком сердца, именно поэтому мама отказалась от нее при рождении, а отец забрал, но ей ничего не сказал. Его жена была бесплодна, и он не смог ее бросить. Пытаясь подарить Олегу ребенка ценой своей жизни, Алена умерла от остановки сердца около тринадцати лет назад.

— Вот это страсти, — присвистнул Саша, — так я не понял, тесть Олега твой отец?

— Да.

— Почему он тебе все не оставил?

— Я не знала о его существовании, мама сказала, что он погиб. Если бы он вдруг появился, я бы его не приняла, а если бы просто оставил на мое имя наследство, я бы его не взяла. Он был умным человеком, и это понимал. Но к счастью я видела его предсмертные минуты. А он решил, что я это Алена, которая его ждет на небесах. Я это позже поняла, он со мной разговаривал, как с ней. Он признался Олегу, что очень любил мою маму, и, поняв, что он мой отец, я его простила. Не было у меня в душе той боли, которая была бы, если бы он ко мне сам пришел. Удивительно, что судьба привела меня к нему именно в этот момент. Но еще удивительнее другое. Когда мы ждали, пока проснется отец, Олег написал завещание, по которому выходит, что если у меня будет его наследник, все его состояние, то есть все перешедшее ему от моего отца, должно остаться мне и моему ребенку.

— Интересно-интересно! Дальше давай.

— На следующий день были похороны. Вся многочисленная семья Олега знала кто я, однако тех, кто думал, что я его жена, разуверять не пытались. Опять же, я хоронила своего отца, но не знала об этом. А вечером Нина Никитична сказала, что я похожа на Алену. Олег мне в этом признался после венчания. Он боялся, что я, узнав, уйду от него, якобы потому, что он во мне видит только свою первую жену.

Обвенчались мы в прошлое воскресенье. Все было так красиво. Он настоял на белом платье, а Любка зараза подобрала ему фрак с похожей отделкой. Я дико волновалась, хоть и не первый раз замуж выходила. И до того, пока нам кольца не надели, все помню, как в тумане. Отмечали у них на даче, она очень большая. Прости, Саш, но я давно не чувствовала себя такой счастливой. Все было так хорошо. И у него за все время ни одного приступа не было. Он даже развод перенес с искренней улыбкой на лице.

На следующий день я поехала снимать спираль. А Олег должен был лечь в стационар, готовиться к операции, но сначала заехал к тестю домой, чтобы квитанции об уплате налогов найти, а нашел Аленкину историю болезни с моей фамилией, датой рождения в десять минут разницей, и отказом моей матери от второго больного ребенка. После этого его срочно прооперировали, а утром он впал в кому, в которой находится и сейчас.

— Я только не понял, чего у него с головой?

— У него там двадцать лет осколок снаряда был, он служил в Чечне.

— Согласишься в этом сняться? — выслушав, спросил Александр.

— Думай, что говоришь! — Оля рассмеялась.

— Чего ты смеешься, я тебе это вполне серьезно предлагаю, — он откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на жену, — сделаем две части, в первой будут Саша с Дашей в главных ролях, а во второй ты. Если хочешь, даже актеров сама подберешь более или менее похожих. Василенко попросим с твоих слов сценарий написать. Ну, конечно, что-нибудь изменим с твоего согласия.

— Саша с Дашей еще учатся. Менять школу нельзя, им экзамены в этом году сдавать.

— Ты сама знаешь, как это делается. Сейчас ноябрь, экзамены у них в июне, тебе как раз рожать. А в августе начнем съемки.

— Прости, Саш, — Ольга сникла, — это не только моя жизнь…

— Тогда будем ждать, пока твой журналист определится с местом жительства, — проговорил Александр, допивая вино и подумав, добавил, — А ты ему говорила, что ждешь ребенка?

— Нет, не удавалось пока, — грустно ответила Оля, — все его семейство меня так опекает, что не дают мне с ним долго оставаться.

— Почему?

— Не хотят, чтобы из-за него я карьеры лишилась.

— Вот те раз, — усмехнулся Саша, — я думал, что родственники наоборот должны упрекать тебя в невнимании к нему.

— У них был подобный печальный опыт, — объяснил Ольга, — Помнишь Ларису Демидову?

— Ну.

— Она тетка Олега по матери. Долго ухаживала за больным отцом, а потом…

— Да помню я…

— Нина Никитична чувствует себя виноватой. А все ее потомки никогда не станут ей перечить. На венчании было человек тридцать, а за пределы семьи это еще не вышло. Сам знаешь журналистам много не надо.

— Да, правду говорят, от любви до ненависти и обратно один шаг, — Александр поднялся из-за стола и подал руку Ольге, — Кстати, мне понравилась статья Олега, настоящий мастер!

— О, это я передам ему обязательно, — она улыбнулась, приняв его руку.

— Вот уж ситуация, — усмехнулся Саша, — никогда бы не подумал, что венчаному мужу, но гражданскому любовнику своей законной жены, находящемуся присмерти, я буду желать жизни!

 

Глава 4

Ольга вернулась на студию в хорошем расположении духа. Как всегда в гримерной ее ожидала Люба.

— Ну, как все прошло? — не сдержано спросила она.

— Лучше, чем я ожидала, — вздохнув, ответила Оля.

— А я что говорила! — самодовольно возликовала Любка.

— Да, только Сашка хочет теперь снять эту историю.

— И что тебя смущает?

— Это не только моя жизнь, — повторилась актриса.

— А что с разводом? — снова поинтересовалась гримерша.

— Саша не будет возражать, если Олег придет в себя, — Ольга улыбнулась, — Я так по нему скучаю! Никогда бы не подумала, что можно так привыкнуть к присутствию человека рядом с собой всего-то за неполный месяц. Знаешь, я без Олега чувствую себя, как если бы вышла зимой на мороз в одном платье. Дико не хватает его тепла…

— Дорогая моя, напомни, что тебе сегодня нужно нарисовать на лице, — попросила Люба, прерывая ее пламенную речь.

— Синяк под правым глазом, и слегка левую щеку подкрась, — подумав, ответила актриса, — сегодня продолжение вчерашней драки с мужем.

— Ты Бессонова предупредила, что тебя лупить нельзя?

— Я тебя умоляю, Бессонов — сама аккуратность по отношению к женщине, — рассмеялась Оля, — Тот еще мастер киношного боя. Когда просматриваешь отснятый материал, кажется что летала по площадке, хотя он укладывает словно в постель.

— Ты вообще долго собираешься скрывать свою беременность от коллег по работе?

— Если я скажу об этом сейчас, все решат, что это Сашкин ребенок. Не хочу пока никого вводить в заблуждение. У меня пока есть время.

В дверь постучали. Люба открыла.

— Привет! — просиял мужчина, — Вы тут скоро закончите?

— А что уже зовут? — спросила она, пропуская его в гримерку, и снова закрывая дверь на ключ.

— Нет, я просто хотел удар прорепетировать, — он остался стоять возле двери, сложив руки на груди, рубашка его при этом натянулась, едва не лопаясь, обрисовывая стальные мышцы.

— Лель, ты как хочешь, — предупредила Люба, — но 'мужу' сам Бог велел сказать!

— Люба не надо! — взмолилась Ольга, подставляя лицо для дальнейшего нанесения грима.

— Бессонов, — Любка ее как будто не слышала, — твоя сценическая жена в положении, и бить ее нельзя.

— И говорить об этом кому-либо тоже нельзя, — добавила Оля.

— Не буду, — растянулся в улыбке актер.

— Ты гляди! — рассмеялась Люба, — Стоит счастливый, будто ему сообщили, что он скоро папашей станет!

— А чего мне плакать, что ли?

— Жор, а чего ты не женишься, — спросила Оля, — девок вокруг вьется тьма, а ты один.

— Ну, не нашел я пока свою единственную, — смущенно ответил Бессонов.

— Тебе сколько лет? — возмутилась Люба.

— Тридцать два…

— Лель, надо с ним Анютку Павловну познакомить. Жор, девка классная, зуб даю!

— Правда, Жор, хорошая девчонка, — согласилась Оля, — ты как, свободен?

— Ну, в общем да…

— Пошли, муж, — рассмеялась Ольга, встав из кресла.

Они несколько раз повторили удар и стали снимать сцену. Однако режиссер хотел видеть больше силы, а Георгий аккуратничал, боясь сделать больно Ольге. Когда режиссер снова выскочил на площадку, отчитывая Бессонова, то отвел его в сторону.

— Можно вас на минуточку, Илья Николаевич, — попросил актер.

— Да, конечно, — согласился тот.

— Тут вот какая ситуация, — приглушенным голосом начал Георгий, поманив Ольгу рукой к себе, и она подошла, — Леля в положении.

— Это правда? — спросил Илья Николаевич.

— Да, — она опустила взгляд, — только прошу вас никому не говорить.

— Ну, Сашку-то поздравить можно?

— Нет.

— Он что еще не знает? — удивился режиссер.

— Знает, но поздравлению не обрадуется, — усмехнулась Ольга.

— Вы что поругались?

— Ну, можно и так сказать…

— Ладно, я все понял, щас камеры будем поворачивать…

— Лель, извини, — шепнул Бессонов.

— Ты все правильно сделал, — улыбнулась она.

В перерыве Ольга позвонила Анюте.

— Здравствуй, Аня! Как там Олег?

— Привет! — ответила девушка, — все так же. Ты сегодня приедешь?

— Обязательно, — откликнулась Ольга, — Ты когда сменяешься?

— Через час приедет Илья, но я наверное с ним посижу еще часик.

— Ань, тебе тоже отдыхать нужно! -

— Да, я понимаю, просто меня сегодня папа подвез, а сейчас на улице такой ливень, — оправдывалась девушка, — а у меня зонта нет. Пока дойду до метро промокну насквозь.

— Ань, повиси на трубке минуту, — тут же сообразила Ольга и подошла к Бессонову, — Жор, ты когда освобождаешься?

— Ну, меня же нет в следующей сцене, так что я уже свободен, — улыбнулся тот.

— Какие планы на вечер?

— Не понял.

— Можешь одну хорошую девушку подвести до дому? — хитро прищурившись, спросила Оля.

— Могу, — ошарашено ответил Жора.

— Заберешь ее через час из Склифа! Не забудь купить цветы! Кстати она лилии любит!

— Как зовут? — опомнившись, спросил мужчина.

— Анна Павловна, — улыбнулась Ольга и, отойдя в сторону, приложила трубку к уху, — Так Аня. Нашла я тебе рыцаря на белом коне.

— Кого? — не поняла девушка.

— Того, кто тебя домой отвезет, — быстро пояснила Оля, — Зовут Георгий. Подъедет через час.

— Как я его узнаю?

— Высокий блондин с мощными плечами, — она побоялась говорить фамилию, чтобы Аня раньше времени не запаниковала, — Я дам ему твой номер, он позвонит. А у меня еще спектакль сегодня.

 

Глава 5

Анюта отключила телефон и продолжила читать книгу вслух. Час пролетел для нее незаметно. Поэтому когда зазвонил телефон она вздрогнула от неожиданности. Номер в окошке высветился незнакомый.

— Алло! — робко ответила Аня.

— Здравствуйте! Анна Павловна? — уточнил мужчина бархатным голосом.

— Да, — едва выговорила Анютка, так как в горле пересохло, коленки задрожали, а сердце покинуло свое обычное место.

— Это Георгий, Леля Тимохина вас должна была предупредить…

— Да-да, я помню, — поняла его девушка, — Вы не могли бы в холле подождать. Мой брат с минуты на минуту должен меня сменить, и я спущусь. Скажите только, как я вас узнаю?

— Ну, если вы иногда смотрите телевизор, то наверняка меня узнаете, — усмехнулся Жора, поняв, что Леля не все о нем рассказала девочке, — а вообще, я здесь пока один.

Аня терялась в догадках, с кем ее решила свести Ольга. Однако голос этого человека, сотворил с ней что-то невероятное. Обычно довольно болтливая — она потеряла дар речи. Пять минут ожидания Ильи, казалось, тянулись целую вечность. Она постоянно поглядывала на часы, а они как будто остановились. Но вот он пришел — счастью нет предела — Аня быстренько собрала свои вещи, указала страницу в книге, где остановилась, едва ли перемолвилась парой слов с братом. И выскочила из палаты Олега, чуть не сбив медсестру, несшую капельницу ее дяде.

Лифт был занят. Она уже метнулась было на лестницу, ведь была всего лишь на четвертом этаже, но вдруг опомнилась.

Для незнакомца это уже перебор! Не хватало прибежать неизвестно к кому запыхавшейся. Нет. Нужно держаться с достоинством если не леди, то хотя бы уважающей себя женщины.

Дождалась лифта, как бы долго он не ехал, и вышла в холл с гордо поднятой головой. Блондин в холле был всего один, но стоял к ней спиной, и Аня справедливо решив, что это он и есть Георгий, уверенной походкой направилась к нему.

Услышав звонкие каблучки за спиной, Георгий обернулся.

У Анютки едва не подкосились ноги, когда она узнала человека, стоящего в паре метров от нее. А когда встретилась с ним взглядом, сознание отключилось. Она непроизвольно остановилась. Как завороженная, смотрела на него. И не могла поверить, что он находится так близко, что можно прикоснуться, однако никакие силы не заставят этого сделать. Она глубоко вздохнула, ощутила его запах, и поняла, что он стал еще ближе. Он улыбался, протягивая ей что-то в руке. Она опустила взгляд. Небольшой аккуратный, похожий на свадебный, букет белых лилий, с красивым бантом и лентами на ножке.

— Вы — Анна Павловна? — уточнил Георгий, сам прибывавший в растерянности.

— Да, — она приняла букет, а он на мгновение задержал пальцы на ее запястье.

— Идем?

Она кивнула и улыбнулась. Он проводил ее к машине, пытаясь подобрать слова, но они никак не находились. Сев за руль он все же попытался начать разговор.

— Леля просила отвезти вас домой, — нерешительно проговорил Георгий, — но я хотел бы попросить вас составить мне компанию за ужином… если вы свободны…

— Хорошо, — согласилась Аня, просияв, — вы простите меня. Я не ожидала вас увидеть, точнее именно вас… Лена не предупредила меня, что приедете вы… Господи, что я несу?

Аня смутилась, закрыла глаза и отвернулась к окну.

Как же неловко! Как же я раньше с людьми общалась? Куда делись все правильные слова? Что вообще нужно говорить, и нужно ли? А ведь правда! Может ничего не говорить? Может помолчать? Ну да, и в итоге не узнать о нем ничего! А ведь хочется… чего именно? Не знаю… но это должно быть связано с ним…

Георгий и сам не знал, что происходит, и что делать с этим происходящим. Он не понимал, почему в груди вдруг возникло непреодолимое волнение, сковывающее все действия, слова и мысли.

Когда он покупал цветы, ему на обозрение предоставили множество букетов, но не один не удовлетворил его воображение. Продавец всплеснула руками, сказав, что остались только свадебные. Он попросил показать, и этот букет сразу бросился ему в глаза. Не слушая более продавца, он оставил названную сумму и ушел.

А теперь эта девушка, которую он видел первый раз в жизни, так трепетно склоняется к цветам, вдыхая их аромат, что сердце его выпрыгивало от удовольствия наблюдать за ней, и понимать, что все сделал не зря.

Они поужинали, пытаясь поговорить. Иногда это даже удавалось, но в основном заканчивалось замиранием слов на губах и смущением. И в итоге Жора отвез ее домой.

— Аня, мы могли бы снова встретиться с вами? — с надеждой в голосе спросил он, остановив машину перед ее подъездом.

— Конечно, — она счастливо сверкнула глазами.

— Я могу вам позвонить?

— Да.

Он вышел из машины, открыл перед ней дверь, подал руку. Ее маленькая ладошка слегка подрагивала. Он не хотел ее отпускать, но ливень не давал возможности задерживать ее дольше. Он никогда не целовал женские ручки, а теперь вдруг захотел прижать ее пальчики к своим губам. Но едва отпустил, она выскользнула и убежала под козырек подъезда.

— Аня! — хрипло крикнул он, горло сковывало, что-то неведанное.

Она обернулась.

Он был уже рядом.

Стоило встретиться с ним взглядом, как поцелуй остановил все вокруг. И мысли, и время — все улетало куда-то в пустоту, а безумное пламя разгоралось во всем теле. Теряя под собой опору, она окончательно теряла рассудок. Она не помнила ни его, ни себя в тот момент, и чувствовала себя где-то в районе седьмого неба вместе с ним — в его руках, в которых ничего не страшно.

Он не мог заставить себя от нее оторваться, чувствуя, что теряет голову, и что еще хуже — контроль над собой.

— Анечка! Анютка! — прошептал Георгий, едва дыша, прислонился лбом к ее лбу, не отпуская от себя, — Иди… прошу тебя, иди! Иначе я увезу тебя к себе и больше никуда никогда не отпущу!

Аня открыла глаза и улыбнулась, глядя на него.

— Ты решил исполнить все мои желания? — дар речи к ней неожиданно вернулся.

— Все что хочешь, в пределах разумного, — пробормотал Жора.

— Хорошо, я загадываю первое желание, — предупредила Аня, — Я должна быть единственной!

— Само-собой… — она приложила пальчик к его губам.

— Ты не понял, — шепнула она, — я ведь много знаю о тебе из газет. И судя по ним, репутация у тебя не самая хорошая. Как думаешь, легко мне будет тебе поверить?

— Ну… то, что обо мне писали, не всегда было правдой, — признался Георгий, — а я не подавал на опровержение, потому что не было такой необходимости. Каюсь, я шалопай и бабник, но никогда не смешивал отношения. Мне одной всегда достаточно. Ты можешь мне не верить, но я настроен на серьезные отношения, поэтому девушка на один день или месяц мне не нужна.

— Скажи честно, кто выбирал цветы? — почему-то спросила Аня.

— Я, — искренне ответил он, — Леля только подсказала, что ты любишь лилии, а выбирал цветы я сам.

— А почему свадебный букет?

— Мне он понравился, — он пожал плечами, — Каким будет третье желание?

— Ты второе пропустил? — усмехнулась Аня.

— Нет, вторым был свадебный букет, о котором ты всегда мечтала, и я его исполнил заранее, не подозревая о том, что это именно то чего ты хочешь.

— Тогда я пока подожду с третьим, может ты сам догадаешься…

— Иди уже, замерзла ведь, — усмехнулся Георгий, — я позвоню, как только приеду домой.

Она едва коснулась его губ на прощанье и скрылась в подъезде.

 

Глава 6

Георгий, как и обещал, позвонил, когда приехал домой. Разговаривали, что называется, ни о чем, но долго. Что касается Жоры, то он впитывал интонации ее голоса, наслаждаясь его звуком. Если бы его кто спросил, он не смог бы внятно объяснить тему разговора.

— Я хочу тебя завтра увидеть, — проворковал Георгий, понимая, что в данный момент выглядит ужасно глупо — лежа на диване, улыбаясь, глядя в потолок.

— В четыре у меня заканчиваются занятия, — ответила Аня, закрывшаяся в своей комнате, обнимающая плюшевого медведя, так же улыбающаяся, глядя в потолок, лежа на кровати, — через два часа я должна быть в Склифе. Там еще два часа.

— Хорошо…

— Что хорошо? — рассмеялась девушка.

— Я приеду.

— Когда именно?

— Когда ты хочешь?

— А когда ты можешь?

— Всегда…

— Ты решил бросить свою карьеру, ради первой встречной девицы?

— Ну, почему же первой встречной? — усмехнулся Георгий, — Я просто хотел сказать, что у тебя очень удобный график завтрашнего дня, так как он почти совпадает с моим. Я подъеду к университету, правда у меня будет всего час свободный, не уверен, что успеем пообедать, но после Склифа, ты от меня точно не отделаешься!

Однако Аня увидела Георгия раньше, чем планировала, а именно утром, выходя из подъезда.

— Что это значит? — спросила она, подойдя к нему, — Тотальный контроль?

— Ну почему сразу контроль, — усмехнулся Жора, притянув ее к себе за талию, — просто кое-какие планы изменились, и я не смогу приехать в четыре.

Он открыл перед ней дверь своего авто, сдерживаясь, чтобы ее не поцеловать, понимая его губительную силу. Она села. Захлопнул, сел сам, завел двигатель.

— Что, даже не поцелуешь? — смущенно спросила Анюта.

Жора, собиравшийся уже нажать на газ, убрал ногу с педали, закрыл глаза и втянул воздух. После чего откинувшись на подголовник, повернулся к девушке.

— Анечка, я от тебя голову теряю, а в данный момент я за рулем, — мягко ответил он, улыбаясь при этом.

Но она, словно не слыша, сама его поцеловала, слегка скользнув по губам.

— Сумасшедшая! — смеясь, заключил Георгий, медленно выезжая со двора, — В следующий раз сама за руль сядешь. На чем ты там ездишь? На десятке? Вот на ней и поедем.

— Это не моя машина, — рассмеялась Аня, — Это Олега.

— Кто такой Олег?

— Мой родной дядя, — она грустно вздохнула, — который сейчас в коме лежит в Склифе.

— Так это к нему ты ездишь?

— Да. У нас очень большая семья, и мы по очереди дежурим у его постели. За две недели уже кучу книг ему перечитали.

— Кстати, извини, что без цветов, — виновато произнес Жора, — Я подумал, ты пока в универе будешь с ними носиться, они завянут — жалко. К тому же букет будет отвлекать от занятий…

— К твоему сведению, в наше время проблема с увяданием цветов решена, — заметила Аня, хотя и была удивлена его извинениями, — Кто-то очень умный придумал ставить цветы в пластиковый стаканчик с губкой, которая пропитана водой.

— Понял, учту. Можно вопрос?

— Конечно.

— Кем ты Леле приходишься?

— Никем.

— А откуда она тебя знает?

Аня задумалась, не зная как все объяснить, так чтобы и не солгать и не свой секрет не выдать.

— В общем… когда Олегу запретили садиться за руль, я по сути стала его персональным водителем. Он журналист, и ему поручили статью об Ольге, тогда-то мы и познакомились.

Фу, выкрутилась!

— А откуда она знает, что ты любишь лилии? — снова спросил Георгий.

— Возможно, мы о цветах разговаривали, — Анюта пожала плечами и отвернулась к боковому окну — лгать она никогда не умела.

— А чего вдруг они с Любкой, о знакомстве с которой я тебя даже не спрашиваю, но которая мне зуб давала, в ответе за то, что ты 'девка классная', решили нас свести? — все так же улыбаясь поинтересовался Жора, чувствуя, что девушка чего-то не договаривает.

Штирлиц провалился! — решила Аня.

— Жор, мы больше никогда не увидимся, если ты кому-нибудь это расскажешь, — предупредила Анюта, понимая, что без правды не обойтись.

— Ты считаешь меня балаболом?

— Я тебя совсем не знаю, поэтому не могу судить об этом справедливо.

— Что же это за тайна такая? — удивился мужчина, предполагая однако некий вариант, — Разболтав которую, я стану балаболом, а ты меня бросишь!

— Две недели назад Ольга с Олегом обвенчались. Люба при этом присутствовала.

— Какая Ольга? — не понял Жора, — При чем здесь Леля? — сказав это, он вдруг сообразил, откуда 'ноги растут', - Так, подожди… Леля — это Оля, а не Лена, как считает вся страна!

— Ну, да.

— Точно, в последнем 'Караване' что-то об этом было…

— Это Олег писал.

Георгий припарковал свой черный 'Ягуар', как сам он ласково называл 'Черная пантера', возле главного входа в университет. Вышел проводить Аню.

Протянув ему руку, девушка в мгновение оказалась в его объятиях.

— Кажется, я окончательно теряю репутацию недотроги, — усмехнулась Анюта.

— Что-то я не заметил, что ты недотрога, — Жора опять продемонстрировал свои ямочки на щеках.

— Смейся-смейся, сразил девушку наповал, а теперь еще и издевается!

— Ах, значит 'сразил'? Но вот вопрос: кто и кого?

Смущенная Анютка обернулась в сторону института, и поняла, что они сейчас приковали всеобщее внимание, словно на сцене, осталось только последнее действие, и все ахнут в умиленье.

Ну, что ж, нужно оправдать надежды благодарного зрителя!

Она медленно прошлась взглядом по лицу Георгия, но до глаз добраться не успела. Он жадно припал к ее губам, как будто заявляя на нее свои права перед окружающими. Тем самым поставив точку на ее свободе, а она и рада.

Надо же, а ведь еще и суток не знакомы!

— Ты ведь за рулем, — игриво заметила Аня, когда он отстранился.

— Я и вечером буду за рулем, что ж мне совсем тебя не целовать? — возмутился Жора, — Или только по выходным?

— Как вариант, можно нанять водителя…

— Замечательная идея, тогда можно будет всю дорогу целоваться на заднем сиденье! — просиял мужчина, — А еще поменять 'пантеру' на лимузин, там очень удобное стеклышко есть, а главное просторно…

— Жора, перестань! — Анечка густо покраснела, поняв, о чем он говорит.

— Ладно, не буду тебя смущать, — согласился Георгий, — Иди, я подожду пока ты войдешь

Анюта вошла в здание, поднялась на второй этаж и подошла к окну. Жора, по-прежнему стоя у машины, раздавал автографы. Словно почувствовав ее взгляд, поднял голову и подмигнул ей. Аня улыбнулась в ответ.

— Ань, это кто, Бессонов? — уточнила одна из однокурсниц, наблюдавшая сцену их расставания.

— Он, кто ж еще! — усмехнулась Анна Павловна.

— А ты как с ним оказалась?

— Просто мимо проезжал!

— Шутишь?

— Неа — вру!

 

Глава 7

Ольга как обычно — блестяще — отыграла свою роль. Как обычно цветы, овации, улыбки. Все как всегда. Оставив цветы в гримерной, она наконец решилась поговорить с директором театра по поводу дочерей, и не переодеваясь отправилась к нему.

— Алексей Алексеевич, к вам можно? — заглянула она в кабинет.

— Да, Лель, заходи, — улыбнулся мужчина, — ты что-то последнее время не в духе. Еще недели две назад сияла, за что не возьмешься — получается. А что сейчас случилось?

Ольга вздохнула, не зная, что ответить, и села в кресло.

— Ох, Леша… слишком это сложно, не могу пока внятно всего объяснить.

— Дай, знать, когда наконец соберешь свою мозаику.

— Ты меня слишком хорошо знаешь, чтобы не увидеть, когда это произойдет.

— Согласен, я все вижу, — ухмыльнулся мужчина, — что привело тебя ко мне?

— Дочери хотят поступать в театральный.

— И ты хочешь им в этом помочь?

— Не совсем, — возразила Ольга, — они на новогодние каникулы сюда приедут. Я хотела тебя попросить их посмотреть. Пусть прочтут необходимый минимум, чтобы проверить, есть ли у них талант к этому. Если нет, то у них будет еще полгода, чтобы решить куда поступать.

— А ты сама не видишь, талантливы они или нет? — удивился Алексей.

— У меня слишком предвзятое мнение. Я не педагог, и ничем подобным не обладаю, а мои дети для меня самые лучшие и самые талантливые.

Директор откровенно рассмеялся.

— Я понял тебя, — ответил он, — но у меня есть другая идея. Давай мы их на кастинг отправим — школа получше всякого просмотра. А еще слух пустим, что ты их пробиваешь, ну, или проплачиваешь, чтобы почувствовали, каково им потом учится будет с такой наследственностью…

— А у нас на каникулах, будет кто-нибудь кастинг проводить?

— Протасов собирался в конце декабря новое лицо искать, узнаю, если он не торопится, попросим подвинуть ближе к праздникам.

— Леша ты гений!

— Как приятно, когда это признают!

Странным образом Ольга сегодня не могла сконцентрироваться на роли, хотя именно благодаря своей работе эти три недели прошли довольно сносно. А сегодня, как на зло, не только она была не в духе, но и главный. Он ругался и кричал, но Ольга его совсем не слышала, передвигаясь по сцене на автопилоте. И когда в очередной раз пропустила реплику и, партнер стал подсказывать слова, Оля очнулась, огляделась по сторонам, и поняла, что сейчас должна быть с Олегом.

— Простите… — коротко и тихо проговорила она, пятясь назад.

Первым делом она дозвонилась Анюте. Та как раз была неподалеку и смогла ее забрать из театра. Сама Оля побоялась сесть за руль в таком состоянии.

— Что-то случилось? — спросила Анечка.

— Не знаю, надеюсь, что нет, — неуверенно ответила Ольга.

Когда они приехали в Склиф, Нина Никитична разговаривала с врачом, то и дело промакивая щеки платком.

Ольга почти бегом подошла к ним.

— Вы жена? — спросил врач.

— Да, — не раздумывая ответила Оля.

— Доктор, не надо, — плакала мать.

— Вы не понимаете, что говорите! — возмутился врач, — Пойдемте, Я Леонид Яковлевич — лечащий врач вашего мужа. Скажите вы давно женаты?

— За день до приступа мы обвенчались, — призналась Оля, — Как Олег?

— Понимаете, какая ситуация, — аккуратно начал Леонид Яковлевич, — У вашего мужа, как бы это сказать?.. В общем… операция прошла лучше, чем я ожидал. После того, как наркоз отошел, его организм, должен заметить очень сильный, полностью восстановился. То есть все системы и органы работают нормально для его состояния. И я считаю, что только его нежелание жить оставляет его в коме.

— Что я должна делать? — живо отозвалась Оля.

— Постарайтесь его уговорить вернуться к вам, — врач привел ее к Олегу, — можете даже шантаж использовать. На днях, я думаю, снимем повязку, если начнет дышать сами, сможете его побрить. А то скоро совсем зарастет.

Ольга, пребывая в шоковом состоянии после слов врача, села на стул возле кровати Олега. Он был очень бледен, обросшие черной щетиной щеки впали, заострились скулы и подбородок. К Груди подключены провода датчиков и приборов. На лице кислородная маска.

— Олежка, ты же обещал мне перед людьми и перед Богом, — прошептала Ольга, так как слезы уже душили ее. Врач, сам не подозревая этого, сделал ей очень больно. Три недели она сдерживалась изо всех сил, а теперь… в сердце одновременно впились тысячи иголок, разрывая его на части, — Я верила тебе. А ты! Ты меня бросил, ради моей же сестры. Бросил нашего еще не родившегося ребенка. Да, Олег, у нас будет малыш, только растить его будешь не ты, а Борис. Но он будет хорошим отцом, не то что ты. Он за Соней в Ялту поехал, хотя это ему стоило хорошего рабочего места. А ты решил, что все успел и успокоился. Ты, Олег трус, а я думала, ты меня любишь!

Ольга расплакавшись выбежала из палаты, и туда вошла Анюта. И вдруг раздался ее истошный крик.

— Врача! Быстрее врача!

Пятясь назад, Оля выбежала из больницы, поймала такси, и приехала в церковь, где они с Олегом венчались. Она упала на колени перед алтарем, и, забыв о течении времени, все шептала и крестилась, и плакала, и умоляла, пока в изнеможении не упала без сил.

— Очнулась, — тихо проговорил мужчина глубоким голосом. Ольга открыла глаза. Перед ней на полу сидел батюшка, который их с Олегом обвенчал три недели назад.

— Вы можете встать? — спросил он.

Оля попыталась подняться, но голова снова закружилась. Поняв это, батюшка, подхватив ее под подмышки, поставил на ноги.

— Почему жизнь так несправедлива? — заплакала она, а батюшка все хлопотал вокруг нее — плащ поправил, платок заново повязал, а потом словно вырос прямо пред ней, оказавшись исполином с выразительными глазами и молодым лицом, но абсолютно белыми волосами и бородой. Как-то при венчании она этого не заметила.

— Простите меня, — в момент успокоившись, проговорила Ольга, и в голову вдруг пришла идея, — Можно мне исповедаться?

— Неужели вам есть, что добавить? — улыбнулся батюшка.

— Вы все слышали, — сникла Ольга.

— И видел тоже.

— И что вы скажете?

— Вам нужно вернуться туда, откуда вы сюда пришли. Вас там ждут.

 

Глава 8

И Ольга, как завороженная, вернулась в больницу.

Олег был все в той же палате. С ним дежурила Анюта.

— Как он?

— Когда ты вышла от него, он сделал вдох, но из-за маски воздуха в легких стало сильно много, — Аня улыбнулась, — Я не поняла, что получилось дальше, но теперь он дышит сам, хотя в себя пока не приходил.

Только теперь Ольга поняла, что на Олеге нет кислородной маски.

— Давно ты здесь сидишь? — спросила она.

— Часа три.

— Иди, отдохни, я останусь до утра.

— Но…

— Я не отойду отсюда, пока он не скажет хоть слово! — твердо решила Оля.

Аня пожала плечами.

— Оль, а почему ты убежала? — уже у двери спросила девушка.

— В церковь ездила, где мы венчались, — ответила Оля, — Там батюшка такой великан. Молодой, а весь седой, в белых одеждах, что аж светится…

— Оль, — Аня усмехнулась, — не хочу тебя огорчать, но вас венчал обычный пожилой мужчина — отец Павел. Борода у него с проседью, он всех Кожемякиных крестил. И совсем он не исполин, а даже ниже тебя ростом.

— А кто же это тогда был?

— Чудо… — Анюта улыбнулась. В ее сумочке зазвонил мобильник. Посмотрев в окошко телефона она прикусила нижнюю губу и смутилась, — Да.

— Ты снова в Склифе? — спросил Георгий.

— Да.

— Я могу заехать за тобой минут через пятнадцать.

— Я на машине, — разочарованно пропела Анечка.

— Потом заберем, — легко решил Жора, — как ты относишься к конькам?

— Положительно.

— А твой внешний вид сейчас соответствует походу на каток?

— Вполне, я в джинсах, — Аня едва не запрыгала от радости, — Только я по этой части дилетант.

— Не страшно. Я буду рядом.

— Оль, спасибо тебе! — сердечно проговорила Аня, убрав телефон в карман.

— За что? — не поняла актриса.

— За Бессонова.

— Это он сейчас звонил? — догадалась Оля.

— Он. И мы сейчас едем на каток.

— Ты только попроси его шапку не снимать, когда окажетесь в общественном месте.

— Зачем? — удивилась Анюта.

— Его золотые кудри узнаваемы за версту, — усмехнулась Ольга, — Георгий сейчас очень популярен. Если он начнет раздавать автографы толпе поклонниц, ты почувствуешь себя ненужной. Он вообще-то хороший парень, но даже лучшие представители сильной половины человечества, могут не замечать очевидного в зените своей славы. Однако, если ты поставишь ультиматум: 'или я, или фанатки' — он обидится, так как это часть его работы. Каждый творческий человек мечтает быть узнаваемым, а лишившись этого, теряет самого себя.

Аня ушла.

Ольга повернулась к Олегу. Серое лицо его как будто посветлело. Она пересела к нему на постель, и аккуратно, чтобы не зацепить провода, прильнула к нему.

— Я так по тебе скучаю, Олежка, — прошептала Оля.

Едва касаясь, она провела пальцами по его щеке, чуть задержала их на его губах, и спустилась к груди.

Олег вздрогнул. Его кадык дернулся вниз, как если бы он сглотнул. Губы приоткрылись, он глубоко вздохнул. Оля отшатнулась, не зная, как на это реагировать. Он что-то проговорил, и, кажется, сразу понял, что губы его шевелились, не издавая звука. С трудом набравшись сил, попытался прочистить горло — прокашлялся. Однако на этом силы иссякли, и уже говорить не хотелось, но жажда одолевала слишком сильно.

— Пить, — едва слышно проговорил он, и опять отключился.

Ольга выскочила из палаты в поисках врача, а когда вместе с ним вернулась, Олег уже лежал с открытыми глазами. Увидев ее, он слегка растянул уголки губ в подобие улыбки, и удовлетворенно закрыл глаза.

— Вот видите, — просиял Леонид Яковлевич, — что я вам говорил! Олег Петрович, вы можете снова открыть глаза?

Олег повиновался, хотя и давалось это ему тяжело — очень хотелось спать, все тело затекло и двигаться не хотелось совсем.

— Отвечайте только глазами, — предупредил врач, — Я задам вам пару вопросов. Ответ 'да' — моргните один раз, — нет — два раза. Хорошо?

Олег моргнул.

— Вы помните кто вы?

Олег напрягся, порывшись в своей памяти, моргнул один раз. Он помнил, все, что с ним произошло до операции, знал, почему находится в больнице, знал все свои паспортные данные, имена фамилии родственников, стихи Есенина, свою последнюю статью от начала до конца. И что женщина стоящая рядом с его постелью, едва сдерживая слезы — его любимая венчаная жена Ольга, она же актриса Елена Тимохина, она же сестра близнец его первой жены, которая так не хотела, чтобы он оставался с ней в раю.

— Возьмите его за руку, — тихо попросил врач Ольгу, и она сев на стул сжала его руку в теплых ладошках.

— Вы чувствуете что-нибудь?

Олег снова моргнул, и опять попытался улыбнуться. Врач коснулся его ног, и Олег их тоже чувствовал.

— Могу вас поздравить, скоро будете бегать! — улыбнулся Леонид Яковлевич.

— Пить, — выдавил Олег.

— Пока только один глоток из ложки, — разрешил доктор, — Ольга вы справитесь?

— Да, конечно, — отозвалась счастливая Ольга, и вышла за стаканом и ложкой к дежурной медсестре.

— Олег Петрович, вы тут уже три недели просто так отлеживаетесь, — с укором сказал врач, как только за Ольгой закрылась дверь, — Вся ваша многочисленная семья с ума сходит. Швы уже затянулись. Организм ваш в порядке. Так что набирайтесь сил и постарайтесь не задерживаться здесь, тем более за такой красавицей женой нужен глаз да глаз. Сейчас отсыпайтесь, а как почувствуете в себе силы, начните с рук — просто сжимаете и разжимаете пальцы столько, сколько сможете, так же и ноги. Сначала будет покалывание, но чем больше будете двигаться, тем быстрее это пройдет. Однако перенапрягаться не стоит. Чуть позже вам поставят капельницу, чтобы силы прибавлялись.

Олег моргнул.

Врач ушел.

Вернулась Ольга, дала воды. Капли жидкости скатились холодной струйкой в желудок.

Всего глоток, а хорошо-то как! Может и пообщаться получится.

Олег счастливо улыбнулся.

— Я не понял, — делая большие паузы между словами, заговорил Олег, — о чем вы с Аней говорили?

— Ты слышал? — удивилась Ольга, сев к нему на постель, и взяв за руку, пытаясь растирать онемевшие пальцы.

Он моргнул, экономя силы для слов.

— Я познакомила ее с Бессоновым.

Немой укор отразился на его лице, — это было проще, чем сказать 'ты сошла с ума?' Будь он в нормальном состоянии пришел бы в бешенство.

— Ты зря так реагируешь, — усмехнулась Ольга, — Я его хорошо знаю, иначе бы не доверила бы ему твою любимую племянницу. Кстати Анютка от него в восторге.

Еще бы! — про себя усмехнулся Олег.

— Давно? — спросил он.

— Да нет, всего-то неделю назад.

— Куда поехали?

— Ты же слышал? — удивилась Ольга.

— Частично…

— На каток.

— Ей нельзя…

— Олежка, Аня уже взрослая девочка, — возмутилась Оля, — и уже сама решает, что можно, а что нельзя. Ты не видел, как у нее глаза светились, когда она уходила.

Олег закрыл глаза, проваливаясь в сон, а Ольга решила сообщить Анюте хорошую новость.

— Алло, — ответила Аня счастливым голосом. Они с Георгием были уже на катке. Он от нее на шаг не отходил, а теперь стоял возле бортика, и обнимал ее.

— Ань, предупреди бабушку, — попросила Оля, — что сегодня с Олегом остаюсь я.

— Как он?

— Сейчас уснул, но мы уже разговаривали.

— Правда?

— Да, можешь сообщать родным, что он пришел в себя и идет на поправку.

Аня аж взвизгнула и подпрыгнула от радости, при этом чуть не опрокинула Жору на лед. А потом стала названивать всем и каждому, сообщая приятные вести. Нина Никитична все же хотела приехать к сыну, но Анюта уговорила ее этого не делать, сказав, что завтра сама ее привезет. Мама возмутилась, что она пропадает неизвестно где. Анечка, не представляя, как объяснить маме, что встречается с Георгием Бессоновым, попросила ее уточнить этот вопрос у Ольги.

— Ты что меня стесняешься? — спросил Жора подозрительно.

— Нет, — ухмыльнулась Аня, — я просто боюсь, что она мне не поверит.

— Почему?

— Ну, как почему, — она попыталась объяснить более доходчиво, — Я для мамы ребенок. Как известно, дети часто придумывают себе идеалы, становятся фанатами и тому подобное. Если я скажу, что я с тобой, мама решит, что я стала твоей фанаткой, так как в реальности такое без Лелиной помощи было бы невозможно. А фанатов моя мама считает умалишёнными. Теперь понятно?

Георгий громко рассмеялся.

— Я как-нибудь выделю день, и мы поедем знакомиться с твоими родителями, — выдал он успокоившись, — Чтобы твоя мама не волновалась, и не считала тебя умалишённой.

— Не торопишь ли ты события? — Аня внимательно смотрела на него, и не могла понять, всерьёз ли он говорит, или шутит.

— Мне кажется — я их затягиваю, — с любовью улыбнулся Жора, глядя ей в глаза. Провел нежными пальцами по ее щеке к уху и зарылся в волосах. Сорвав легкий поцелуй, он снова отстранился, — разве ты не видишь, что я хочу быть с тобой.

Аня судорожно вздохнула, несколько напуганная столь стремительно развивающимися отношениями. Каждый раз рядом с ним она задавалась вопросом — не сходит ли с ума, и правда ли все это. И ей казалось удивительным, что этот человек находится рядом с ней. Но еще больше ее удивляло его отношение к ней. То с каким трепетом и нежностью он прикасался к ней не могло оставить ее равнодушной, и она таяла с каждой встречей все больше и больше. И уже хотелось упасть в его крепкие объятия, забыться, и больше не возвращаться в реальность. Но она все осторожничала, боясь, что он может сделать ей больно. А он угадывал ее желания, исполняя их. Каждый день дарил цветы — любимые лилии. Сегодня она подумала, что такими темпами лилии могут надоесть, и он принес хризантемы. Такие небольшие, нежные, белые…

И вот коньки. Она очень любила кататься на коньках, только делала это в лучшем случае пару раз в год. Одной ходить на каток не интересно, а с подружками не всегда можно было состыковаться. К тому же ей было запрещено кататься после того как, став на них впервые шесть лет назад, она сломала ногу. Будь Олег в нормальном состоянии, он бы уже их отыскал, и если бы не избил, то точно отчитал бы Жору, за то, что он сюда ее привез.

— Жор, скажи честно, — попросила Аня, — чего ты от меня хочешь? Чего именно ты ждешь от этих отношений?

— А говоришь, я тороплюсь! — усмехнулся Георгий, — Чуть позже, ладно?

— Жора!

— Подожди немного…

В тишине больницы раздался телефонный звонок. Ольга посмотрела в телефон — Марианна.

— Добрый вечер, Мари! — сказала она вздохнув.

— Добрый, — согласилась та, — Как Олег?

— Спит сейчас.

— Мы придем завтра.

— Хорошо.

— Оль, Анютка рассказывает что-то странное, будто бы ты в курсе, где она и с кем! — наконец выдала взволнованная женщина.

— Знаю, — согласилась Оля и улыбнулась.

— И с кем?

— Имя Георгий Бессонов тебе о чем-нибудь говорит?

— Это артист что ли?

— Он самый. Я знаю этого человека не из газет. И с уверенностью могу сказать, что тебе не о чем волноваться. Он не обидит Аню.

— Откуда он взялся? — удивилась Марианна.

— Я попросила его подвезти Аню, на прошлой неделе, когда был ливень.

— А, — поняв откуда столько цветов, усмехнулась Мари, — Она в тот вечер со свадебным букетом домой вернулась, закрылась у себя и до утра не выходила.

— Что ты несешь, — возмутилась Оля, — какой свадебный букет?

— Такой — маленький, аккуратненький из белых лилий, с большим бантом и лентами. Вон он до сих пор стоит, и хоть бы что ему!

— С душой подарил! — заметила Ольга.

— Вот и я про то! Ладно, поздно уже. Спокойной ночи! Олегу привет.

— Ладно.

Вот Жорка — партизан! Хоть бы спасибо сказал — паршивец! Какую девушку ему на блюдечке поднесла, а он даже словом не обмолвился, что они встречаются! И ведь каждый день видимся!

— Что за букет? — спросил Олег, слабым голосом.

— Бессонов Анюте в первый же день подарил свадебный букет, — улыбнувшись, ответила Оля.

Олег удивленно смотрел на нее, ожидая объяснений, подозревая, откуда ветер дует. Ведь в прошлый раз букет для Ани покупала именно она.

— Что ты на меня так смотришь, я здесь не при чем. Я только сказала, что она лилии любит. Покупал цветы он сам. Правда!

— Оль.

— Да.

— Поцелуй меня.

Она не заставила себя долго ждать. Она ведь так по нему соскучилась. А он поддавался, почти не отвечая, сосредоточив все усилия на том, чтобы ее обнять. Она удивленно воззрилась на него. Поняв, что на ее спине его рука.

— Я люблю тебя, — ответил он на ее взгляд.

— Ты помнишь, что я тебе сегодня днем говорила?

— Нет.

— У нас будет ребенок.

— Но… ведь… — взволнованно он не мог ничего сказать, но она его поняла.

— Таня сказала, что ее там нет, а малыш есть.

Олег, не верящий своему счастью, сглотнул ком в горле, и удивительно сильно прижал Ольгу к себе, ощущая, как сотни иголок впиваются в руку при этом. Но он знал, что это пройдет, а значит все можно стерпеть.

Несколько раз за ночь он просыпался. Ольга мирно спала на жесткой кушетке рядом с его кроватью. Не желая ее будить, он пытался разминать пальцы рук и ног, как сказал врач. Однако быстро уставал и снова проваливался в сон. А утром нагрянули родственники.

 

Глава 9

Оля, оставив его им на растерзание, уехала на работу. По дороге в театр, она позвонила мужу.

— Доброе утро, Саша! — как-то грустно сказала Ольга.

— По твоим словам этого не скажешь! — заметил это Александр.

— Олег пришел в себя.

— А, так это для меня оно не доброе, — решил муж, — Что ж я все понял, сегодня же скажу адвокату собрать все необходимые документы. Ты это хотела услышать?

— Да. Спасибо, Саш.

— За что?

— За понимание.

— Лель. Какое, к черту, понимание! — возмутился Александр, как бы спокойно он не отреагировал сначала, сейчас стало обидно, — Противно, мне просто противно, что ты мне изменяла, и даже не раскаиваешься в этом!

— Ты сам хотел, чтобы я вышла за тебя даже не любя, — спокойно проговорила Ольга, — поэтому не нужно меня теперь винить, в том, что я смогла полюбить другого. Я вообще уже не надеялась испытать это чувство. И не моя вина, что ты меня еще любишь…

Ей было больно все это говорить. Они прожили пять лет. Он упивался ею. Боготворил. А она так ничего и не почувствовала к нему.

Страсть у них сначала была. Но Ольга быстро остыла. Только, чтобы его не обижать она продолжила эту игру. Он удовлетворял свое желание и засыпал, а она еще долго лежала глядя куда-то в пустоту, вспоминая Виктора.

Иногда плакала. Какое-то время даже курила. Это было летом. Он засыпал. Она закутывалась в шаль. Шла в сад. Садилась под яблоней в плетеное кресло. И курила одну за другой.

Потом была весна, запах цветущих деревьев. Хотелось им дышать бесконечно, а с сигаретой этого не получалось. Она выбросила пачку в мусорное ведро, и больше за сигареты не бралась.

Пять лет. Прожито пять лет. Просто проскочила одним днем. Не радуясь и не смеясь. Как-то пусто. Надо же какая тяжелая пустота. Странное сочетание слов. Странно все. Олег — любимый, родной человек выжил. Радоваться надо! Наконец-то будет счастье и ему и ей! А она… жалеет потраченного времени! Что прошло, то не воротишь. Нужно жить лишь настоящим. А в настоящем еще много всего остается. И прежде всего у нее будет еще один малыш — новая жизнь уже зародилась, а значит есть смысл жить, любить и верить.

 

Глава 1

Прошло еще неделя. Анюта была у Олега, когда позвонил Жора.

— Алло! — смущенно ответила она, отойдя к окну.

— Привет, мое солнышко! — завораживающе проговорил Георгий, — У меня тут к тебе вопрос возник. У тебя есть вечернее платье, такое, которое можно надеть на церемонию вручения 'ТЭФИ'? — он прислушался, но девушка пораженно молчала, и он продолжил, — Если нет, я сегодня возьму с собой Любу, и мы поедем, выберем… Ань, ты меня вообще слышишь?

— Да, — еле выдавила из себя Анютка.

— Во сколько ты освободишься?

— Да меня в общем-то никто не держит…

— Ты у Олега?

— Да.

— Я через полчаса освобожусь, и мы приедем. Целую!

Он отключил связь, а Аня так и стояла, в растерянности глядя на телефон.

Олег взволновано наблюдал за племянницей, зная, что ее выбить из колеи очень сложно, а сейчас она вообще находилась в прострации, что совсем невероятное явление. На губах ее блуждала нежная мечтательная улыбка, щеки с легким персиковым румянцем, в глазах неподдельное удивление с примесью влюбленности.

— Ань, это Бессонов? — спросил он, и девушка вздрогнула от его голоса, бесцеремонно ворвавшегося в ее сознание.

— Он, — чуть слышно ответила она, — он пригласил меня на вручение 'ТЭФИ'. Точнее поинтересовался, есть ли мне в чем пойти, то есть моего согласия никто не спрашивал.

— А что, надо? — Олегу понравился этот жест актера.

— И ты туда же! — возмутилась Аня.

— Ты что не хочешь идти? — искренне удивился дядька.

— Хочу, но…

— Анюта, если ты чувствуешь, что это твой человек, как бы мало вы не были знакомы, не сопротивляйся велению своего сердца. Если даже у вас ничего не получится, мгновения счастья навсегда останутся в твоей памяти, и станут согревать твою душу, как бы больно тебе не стало…

— У вас с Олей так же было?

— Вроде того, — Олег сердечно улыбнулся, — Она сказала, что Бессонов тебя не обидит

— я ей верю. Но если вдруг так случится, знай, за тебя есть кому постоять.

— Спасибо, Олежка! Ты самый лучший дядька в мире!

Спустя час Аня испытала дежавю — лифт опять ехал невозможно долго, и она чуть было не побежала по лестнице. Жора уже ждал ее в холе, и опять с цветами.

Подобную картину работники данного помещения в больнице видели уже не в первый раз, поэтому сейчас опять всеобщее внимание было обращено к Георгию и Ане. Охранники и медсестры постарше смотрели на них с улыбками на лице. Женщины по моложе — с завистью. Анютка же чувствовала себя, как на подиуме. А Жоре казалось все равно, как и кто на них смотрит. Мимолетно поцеловав, он повел ее к выходу.

— Жор, а зачем нам Люба? — по пути к машине спросила Аня.

— Как зачем? — удивился мужчина, — Платье тебе выбирать.

— А что мы сами не сможем?

— Ну, тебе же надо будет, чтобы кто-то смог оценить выбранный наряд, — справедливо рассудил он, — А я в этом вопросе не объективен. Я не разбираюсь, что где увеличивает или удлиняет, а ты должна быть лучше всех, чтобы не чувствовать себя не в своей тарелке. Это же не поход в ресторан. Там будет куча разных камер, твоей персоной заинтересуются журналисты. Ход моих мыслей ясен.

— Может, я не пойду? — предположила Анюта, все больше осознавая, что ее ждет. Они остановились перед 'черной пантерой'.

— Аня, я в номинации за лучшую мужскую роль, — медленно произнес Георгий, — Это уже успех. Если мне присудят эту премию, я хочу, чтобы ты смогла разделить мою радость, — она молчала, и он добавил, — Аня, я ничего от тебя не требую, ничего не прошу, но это для меня очень важно.

— Эй, вы долго тут болтать будете? — возмутилась Люба, опустив стекло, — У меня не так много времени. Мне еще сегодня Лелю к спектаклю гримировать.

'Если согласится, точно женюсь!' — решил Бессонов.

— Я согласна… — сказала Аня и села в машину.

Аня думала, они будут выбирать платье в бутиках, а Георгий привез их прямиком к известному дизайнеру, с которым Люба долго спорила, но видимо добилась своего, и в следующие… неизвестно, сколько времени, Аня чувствовала себя куклой, искренне сочувствуя манекенщицам, предполагая, что и они проходят подобную процедуру. На нее надевали разные платья, причудливые костюмы, прикладывали ткани и все время спорили. Люба еще пыталась найти поддержки у Жоры, но это было бесполезно. В лучшем случае он мог сказать: "Да-да, ты права!" — и продолжал любоваться Анютой, сидя в кресле. В итоге, помощница дизайнера сняла мерки, и попросила прийти на примерку завтра.

Когда на следующий день она померила то, что дизайнер уже называл платьем, решила, что он сошел с ума, а сама она вряд ли осмелится это надеть. Но это она еще не знала, что с ней сделает Люба. А Люба ее изменила в корне.

Так случилось, что платье было готово только в день премии, и Георгий пообещал привезти его перед церемонией. Любка еще накладывала Ане грим, когда раздался звонок в дверь. Марианна открыла, и застыла в изумлении.

На пороге стоял Георгий в черном смокинге, белой рубашке, галстуке-бабочке с букетом крупных красно-желтых роз и большой коробкой в подарочной упаковке с бантом. Он приехал на полчаса раньше, чем договаривался с Анютой, специально, чтобы поговорить с ее родителями.

— Здравствуйте, вы Марианна Витальевна, я не ошибаюсь? — проговорил он своим завораживающим голосом.

— Да, — растерянно ответила Мари, отступая в комнату, чтобы пропустить гостя, — Вы Георгий!

— Да, — Жора улыбнулся и протянул цветы женщине, — Это вам.

— Боже, какая прелесть, я думала Анюте! — женщина растрогалась, — Я сейчас ее позову…

— Нет, не нужно, еще есть время, — остановил ее мужчина, — только передайте вот это.

— Вы проходите в комнату, — она вытянула руку в нужном направлении и исчезла за дверью Аниной спальни.

В гостиной его встретил отец Ани и сразу протянул руку, приветствуя.

— Павел.

— Георгий.

— Присаживайтесь, — предложил хозяин дома, — Чай, кофе, или чего-нибудь покрепче?

— Пожалуй, только кофе, — улыбнулся Жора, сев на диван.

Марианна, войдя в комнату дочери, присела на край кровати, любуясь работой Любы.

— Там Георгий приехал, — сообщила она, как бы между прочим, — вот тебе коробку передал.

— Открывай, — скомандовала Люба, так как Аня был дан приказ не шевелиться и не болтать.

Мари послушалась и ахнула от изумления.

— Люба, ты решила из моего маленького чертика сделать ангела? — воскликнула она.

— Во-первых, Аня уже не маленькая, во-вторых, не чертик и не ангел, а принцесса! И в-третьих, иди-ка ты к гостю.

— Он что здесь? — не выдержала Анюта, когда мать вышла.

— А где ему быть? — рассмеялась гримерша, — Не переживай ты так, все будет хорошо! Жора поговорит с твоими родителями, они не будут так сильно волноваться за тебя, зная, что ты с ним.

— Как у тебя все просто…

— Девочка моя, когда людям становятся скучно жить, они придумывают себе проблемы. Вот как Леля с Олегом, и, как оказалось, сделала она это не зря. На твою же голову проблему придумала я, вот теперь и помогаю. А что касается тебя, то доверься своему сердцу, и все станет гораздо проще, чем ты думаешь.

— Мы так мало знакомы…

— Скажи, за то время пока вы вместе, он хоть раз дал повод усомниться в себе?

— Нет.

— Какие еще вопросы у тебя возникают?

— Мы почти месяц встречаемся, а он даже не заикнулся… ну… — Аня сильно смутилась, и покраснела даже через грим.

— Ты ему говорила? — все поняв, спросила Люба.

— Нет.

— И все равно молчит?

— Да.

— Задумайся…

— Вот я и думаю, что не интересую его, как женщина, — выдала Аня.

— О времена, о нравы! — вздохнула Люба, — Ты щас каким местом думала?

— …

— Почему у тебя такой глупый вывод получился? Так давай уже платье надевай!

Аня повернулась к коробке и ахнула так же, как мама, потому что там лежало не то, что она в последний раз примеряла. Быстренько натянув чулки и новое белье, влезла в платье. Люба застегнула, расправила локоны. Аня повернулась к зеркалу. На бледно желтом шифоне — единственном, что мерила Аня, теперь была нашита полупрозрачная, белая тафта с блестящим напылением, на лифе собранная в частые складки, по бокам из-под груди персиковое кружево, украшенное стразами на подобии бриллиантов, — две полоски наверх за шею, где застегивалось на три маленькие пуговицы, сзади на пояснице оно складывалось свободным образом, открывая спину, и переходило в небольшой шлейф. Ноги впереди от колен открыты.

— Мы забыли туфли, — сникла Аня.

— Они в машине у Жоры, тоже с кружевом, — улыбнулась Люба, — на улице сейчас грязно, наденешь любые свои туфли, а красивые — перед красной дорожкой.

— Что и это тоже будет? — испугалась Аня.

— Привыкай, — рассмеялась женщина.

В коробке еще оставался клач, белое меховое манто и бархатный футляр, к которому

Анюта даже притронуться боялась. Видя ее растерянность, Люба открыла шкатулку и привесила украшения — колье и серьги из белого золота с жемчугом и бриллиантами.

— Ты сейчас, как Ольга перед венчанием, чес слово! — усмехнулась Люба, — Бери причиндалы и пошли.

Когда они вошли в гостиную, Жора, уже свободно общающийся с родителями Ани на отвлеченные темы, замолчал на полуслове и неосознанно потянулся к горлу, чтобы ослабить галстук, однако с 'бабочкой' это было не так-то просто. Он, конечно, предполагал изменения, но не такие. Люба превратила Аню в блондинку, нарастила челку, и теперь она отсутствовала, точнее, лежала аккуратным локоном на ее щеке.

Родители тоже были в шоке, от предполагаемой стоимости внешнего вида их дочери.

— Жор, по-моему, вам пора, — нарушила общее молчание Люба.

— Да, конечно, — спохватился Георгий, — был весьма рад с вами познакомиться…

— Приходи еще, — пожал ему руку Павел.

— Марианна Витальевна, пирожные просто объедение!

— Спасибо, Георгий, — улыбнулась Мари, и добавила на пол тона тише, — Кстати, Анютка, их печет гораздо лучше.

— Надеюсь, у меня будет возможность это оценить самому.

 

Глава 2

— Анюта, постарайся ко всему, что услышишь, увидишь, узнаешь, отнестись, как можно более спокойно, — попросил Георгий, сидя на заднем сиденье 'черной пантеры' рядом с Аней, так как на сегодняшний вечер был нанят водитель, — если тебя возмутит что-либо касающееся меня, пожалуйста, не показывай этого никому. Я очень рад, что ты согласилась со мной пойти. Однако это испытание для нас обоих, если мы сможем его выдержать, то все у нас будет хорошо…

— Гера… — остановила его Аня.

— Чего вдруг ты меня так назвала?

— А что до меня так никто не пробовал?

— Нет, — он усмехнулся, посмаковал вариант нового имени на языке и вдруг выдал, — А мне нравится.

— Значит, я всегда буду тебя так звать, — решила девушка, — не пора ли мне надеть туфли?

— Пора, — согласился он, доставая из-под ног коробку, — давай ножки, Золушка!

Георгий обул ее и, не удержавшись, поцеловал так, что не заметил, как машина остановился и служащий открыл дверь. Услышав гомон фанатов, он отстранился.

— Не переживай, помада не размазалась, ты прекрасно выглядишь, поэтому улыбайся, — бросил он на последок, выскочил из машины и сразу протянул ей руку.

Аня аккуратно перекинула ножки через короб авто, опираясь на руку мужчины, встала и отпустила шлейф. Чтобы не быть ослепленной вспышками фотокамер, приковала взгляд к глазам Георгия, и он застыл, не в силах с места сдвинуться. Понимая, что сейчас он сделает большую глупость и поцелует ее у всех на глазах, Анюта опустила ресницы, повела плечом, якобы расправляя манто, и тут до ее сознания вдруг донеслась фраза ведущего:

— Георгий Бессонов с невестой…

— Когда это я стала невестой? — удивленно спросила девушка, шагая по ковровой дорожке, понимая, что в данный момент актер проходит мимо своих поклонниц, только ради нее — чтобы не оставлять одну.

— Я же говорю, не удивляйся и не обращай внимания… — улыбаясь всем и каждому, проговорил Жора.

— Даже на это? — она весело рассмеялась.

В фойе театра они встретили Ольгу в компании уже бывшего мужа. Маленькая, аккуратная в изумрудном платье, она лучилась счастливым спокойствием и уверенностью, хотя тоже была в номинации.

— Чудесно выглядишь! — заметила она Ане, и повернулась, — Жора ты молодец! Думаю, ты меня понимаешь.

— Спасибо, — приветливо отозвались они оба, почти в один голос.

— Девушка, а вы никогда не мечтали сняться в кино? — заискивающе спросил Александр.

— Саша, Аню я тебе не отдам! — заявил Георгий, все так же улыбаясь, но вполне серьезно.

— А мнение Ани тебя не интересует?

— Ты меня понял!

— Ну, ладно я подожду, — пожал плечами Александр.

— Устанешь, другую найдешь! — усмехнулся Жора, уводя свое сокровище в другую сторону.

Петляя между гостями, он с кем-то здоровался, кому-то просто кивал, с кем-то перебрасывался фразами, но наконец, остановился.

— Здравствуй, пап! — сказал он.

Высокий мужчина обернулся.

— Привет! — радушно ответил он, и, прижав сына к груди, похлопал по плечам.

— Пап, познакомься, это Аня, — представил Георгий свою спутницу, — Анюта, это мой отец Андрей Игоревич Бессонов.

— Очень приятно! — скромно ответила девушка, понимая, что Георгий унаследовал от отца только золотую шевелюру и ямочки на щечках.

— Вы знаете, я очень рад, что он, наконец, нас представил, — усмехнулся Андрей Игоревич, — так как в последнее время я от него только о вас и слышу. А еще благодаря вам в его голове начинает ума прибавляться…

— Пап, ты маму не видел, — перебил его сын.

— Да, здесь была…

— Пойдем, поищем, — Жора уже хотел отойти, но отец остановил его за локоть.

— Она — прелесть! — шепнул он на ухо сыну и отпустил. Пока они искали в толпе мать Георгия, Аня стала ловить на себе косые взгляды женщин и восхищенные мужчин. Не привыкшая к подобному она неосознанно напряглась, стала сковывать свои движения, и казалась себе неуклюжей, поэтому, когда они подошли к одной известной актрисе, ничего кроме растерянности она уже не чувствовала.

— Мам, привет, — обратился к ней Жора, и сердце Ани покинуло свой удел, — Познакомься, пожалуйста, это Аня! Анюта, это моя мама — Ада Владимировна Карамзина.

Женщина окинула девушку высокомерным взглядом с ног до головы, едва ли не фыркнула.

— Очередная шалава, решившая обеспечить свою жизнь за твой счет? — произнесла она с презрением.

Георгий позеленел от гнева. Но к его удивлению Анины силы, оставившие ее минуту назад, мобилизовались, она в одно мгновение перестала выглядеть загнанной овечкой.

— Это вы по себе судите? — спросила Анюта с улыбкой, и мир вокруг остановился.

— Хамка! — яростно бросила актриса.

— От хамки слышу!

После этого мать Георгия выбежала из зала под гробовое молчание. Жора прижал к себе девушку, понимая, что сам в этом виноват. Если бы не его многочисленные, ничего не значащие, романы, сейчас мать, возможно, отреагировала бы иначе.

— Прости меня, пожалуйста, — прошептал он, — Я постараюсь сделать так, чтобы это больше не повторилось.

— Гера, все нормально, — улыбаясь, ответила Анюта, — не маленькая все понимаю. Не всегда же все бывает гладко, иногда возникают подводные камни. Мне, конечно, неприятно было все это говорить, но…

— Ань, ты почему такая? — с нежностью спросил Жора.

— Какая?

— Что-то простое может выбить тебя из колеи, внимание, знакомство со мной, цветы…. а в нестандартной ситуации ты превращаешься в танк…

— Это плохо?

— Это очень хорошо! — не в силах более себя сдерживать, он целовал ее почти в центре огромного холла, на виду всего бомонда.

Церемония шла своим чередом. Анюта успокоилась и чувствовала себя увереннее. Рядом с ней сидела Ольга. Лицо ее не выражало и тени волнения, словно ничего и не происходило, словно это был обыкновенный концерт. В то время как Бессонов ерзал в кресле, будто под него кнопки подложили.

Олино состояние имело простое объяснение — ей было не важно, получит она эту награду или нет. Для нее главным было то, что Олег вышел из комы и выздоравливает, а она в скором времени исполнит его заветную мечту. А все остальное пустяки!

Когда ведущие произнесли ее фамилию, она даже удивленно приподняла бровь, не ожидая подобного. Скромно улыбаясь, вышла на сцену, поблагодарила судей, сказала еще несколько значительных слов, и так же спокойно вернулась на место.

Георгий замер — следующая номинация была его. Сжав руку Ани, он почти перестал дышать. Ведущий пригласил на сцену какого-то культурного деятеля, который должен был вручить следующую награду, передал ему конверт.

— Итак, за лучшую мужскую роль первого плана награждается… — медленно открывая конверт, произнес деятель.

— Аня, я люблю тебя! — проговорил Жора, повернувшись к девушке, — А… ты?

— Что? — пораженная Аня опять потеряла дар речи.

— Любишь меня?

— …Георгий Бессонов! — воскликнул мужчина на сцене.

Зал зааплодировал, а Жора по-прежнему сидел в кресле, ожидая ответа Ани.

— Жор, тебе пора на сцену! — заметила Ольга с усмешкой.

— Ты ненормальный! — прошептала Анюта.

— Да или нет? — требовал мужчина.

— Да…

После этого он встал, поднял Аню, прижался губами к ее виску и потянул за собой на сцену…

Потом был банкет чествования победителей. Ольга не поехала в ресторан, отправившись к Олегу прямо в вечернем туалете. А Георгий с Анютой появились только для приличия на полчаса, и уехали.

— Куда теперь? — спросила Аня, когда 'Ягуар' уже нес их по ночной Москве.

— Домой, — легко ответил Жора.

— Гера, к кому домой? — аккуратно уточнила девушка.

— К тебе. Сдам тебя родителям и…

— Гер, а мы можем поехать к тебе?

Жора повернулся и внимательно посмотрел на любимую девушку, робко заламывающую пальцы от волнения.

— Ты уверена? — тихо спросил он, она не ответила, пряча взгляд, — извини, что вытянул из тебя сегодня признание…

— Гера, я правда люблю тебя, — остановила его Анюта, понимая, что он может сейчас сказать какую-нибудь глупость, вроде того, что она его пожалела в тот момент, — Просто я сегодня не была готова сказать это.

— Довольно много впечатлений за один день, не правда ли? — улыбнулся Георгий.

— Это был прекрасный день!

— Не хотелось бы его портить…

— Чем это? — удивилась Аня.

— В первый раз девушкам бывает не очень приятно, — неловко проговорил мужчина.

— У тебя была такая девушка?

— Была, — он вздохнул, — давно это было. Я не знал, что она… девочка, сам не догадался — молод был и глуп. А потом меня ее родители хотели обвинить в изнасиловании. Она еще и малолетней оказалась, хотя так и не скажешь. Мы в клубе познакомились. Она сама ко мне привязалась. Я еще и пьяный был. Потом позвонила эта девица, попросила денег, за то, что уговорит родителей не подавать заявление. С тех пор я не пью практически, и как ты понимаешь, с девственницами дела не имею.

— А почему ты решил, что я…

— Когда ты меня на что-нибудь провоцируешь, ты наивно наблюдаешь за моей реакцией. Не выносишь разговоров даже косвенно касающихся секса. И ты так прелестно смущалась тогда в кинотеатре во время постельной сцены…

— Все, хватит! — взмолилась Аня, закрывая лицо ладошками.

— Ты сама завела этот разговор, — рассмеялся Жора, притягивая ее к себе, — Ты уверена, что готова стать моей женщиной?

— Да, — не раздумывая ответила Анюта.

— Тогда набери номер своего отца.

— Зачем?

— Предупредить, что сегодня ты ночуешь у меня.

— А почему ни маму?

— Ну, извини, мне легче будет разговаривать с мужчиной, — он опять смеялся.

 

Глава 3

Когда она пришла, Олег спал. Ольга села рядом с ним на постели, улыбаясь своим мыслям. Тыльной стороной ладошки провела по его лицу.

Уже зарос, а ведь утром я тебя побрила. Скорей бы ты окреп, я так хочу к тебе прижаться посильнее!

Преисполненная нежности она склонилась к его груди и на мгновение закрыла глаза, вспоминая самые прекрасные минуты проведенные рядом с ним. Она слушала ровное биение его сердца, и это казалось самой сладкой и счастливой песней.

Ее дыхание щекотало его грудь, и он проснулся. Приподняв веки, из-под ресниц он увидел ее. В душе стало тепло. Кровь по телу побежала быстрее, кое-где отдаваясь легким покалыванием. Он улыбнулся, протянул руку к ее голове, коснулся виска, спустил пальцы к щеке.

Ольга приподнялась, посмотрела ему в глаза.

— Зачем приехала, устала ведь! — прошептал Олег, хотя и был рад ее видеть.

— Соскучилась, — улыбнулась она, и закусила нижнюю губку.

— О, не издевайся, — простонал Олег, — Я и так уже с ума схожу от этого ужасного состояния. Жду не дождусь когда стану нормальным человеком. Эта ужасная безвкусная пища уже в печёнках сидит! Вставал бы почаще, но голова еще кружится, и ноги, как ватные. А ты меня еще и совращаешь!

— Я смотрю, ты болтливым стал, — рассмеялась Ольга.

— Было бы странно, если бы я молча все это переносил.

— Кто тебе виноват, что ты отлеживался здесь три недели. Надо было раньше из коматоза выходить, и реабилитация быстрее бы прошла. А ты узнал, что мы с Аленкой близнецы, и рассиропился, как кисейная барышня.

— Оль, я и так чувствую себя виноватым, — нахмурился Олег, — я сейчас должен носиться с тобой, как с хрустальной вазой, а я тут лежу, и все мое семейство, включая и тебя, обращается со мной, как с инвалидом или младенцем.

— Ну, и вредный же ты!

— Да, ладно обо мне. Лучше расскажи, как у тебя все прошло?

— Мне присудили 'ТЭФИ', - ответила Ольга спокойно, как если бы это было обычным явлением. Но если учесть, что это ее третья такая премия, то, наверное, это нормальная реакция, — Жорику тоже. Но, похоже, ему важнее было, что Анютка находилась при этом рядом с ним. Он даже на сцену ее вытащил. Хотя она сама еще в холле шуму наделала, точнее, заткнула его придурашную мамашу.

— Я, конечно, слышал неуважительные отзывы к Карамзиной, но чтобы так! — Олег рассмеялся.

— Ты просто не представляешь, как тяжело с ней работать, — вздохнула женщина, — и чем она старше, тем хуже. Мне кажется у нее маразм. Это ж надо додуматься, так унизить перед всеми сына. Она сходу нашу Аню обозвала шалавой. Ну, надо заметить девочка в долгу не осталась, и в этом Жорке просто повезло, другая бы на ее месте сбежала бы оттуда…

— Что же она сказала? — уточнил мужчина не без злости в голосе.

— Сейчас, подожди, — она задумалась, дословно припоминая Анину фразу, — А, вот как: 'Это вы по себе судите?' — 'Хамка!' — взревела Адочка, а Аня: 'От хамки слышу!' Бойкая, однако, у тебя племянница, а выглядела она как!…

— Ох, Анька — нажила себе врага…

— Да, ладно тебе вздыхать-то, поможем всем миром, — успокоила его Оля, — ты сам, если что, можешь потешиться над старухой с пером и бумагой, чтобы палки в колеса сыну не вставляла. Сколько его помню, она всегда это делала, удивляюсь, как ему сейчас эту премию вручили. Он уже трижды был в номинации, она же его и зарывала. Такое ощущение, что она его ненавидит. Не удивлюсь, если завтра в какой-нибудь газетенке на первой полосе будет не церемония, а скандал в холле театра с главными героями в лицах.

Да, кстати о птичках. Мне тут Александр сегодня один момент из твоей предыдущей реинкарнации напомнил. А точнее, что ты хотел книгу писать. Я когда рассказала ему о нас, он захотел это снять, я пока не дала согласия, а без него у Сашки только голая идея. Но я подумала, что гораздо лучше будет это сделать по твоей книге. Проблема только в том, что ты ее еще не написал. А так как ты тут без дела чахнешь, неплохо было бы взяться за работу над шедевром.

— Как у тебя все просто! — рассмеялся Олег.

— Сложно было, когда ты не знал, проживешь ли следующий день! — заметила Оля, -

Скажи, что тебе нужно для работы, я все привезу.

— Ты хочешь от меня автобиографический роман?

— А почему нет? Помнится мне, ты еще в самолете заявил, что написал бы обо мне целую книгу, но два часа полета над землей тебе катастрофически мало. А теперь я вся в твоем распоряжении. Заметь, тебя никто тогда за язык не тянул!

— Как странно, — тихо произнес Олег, — Я тогда подумал, что мне мало двух часов рядом с тобой, и теперь ты со мной…

— А я подумала, что мы находимся за кадром, где возможно все, о чем в реальности даже не мечтаешь…

— Вот уж, правда — мечты материальны, — усмехнулся он, — я ведь еще и увидел в тебе Алену, и решил, что так похожи могут быть только близнецы.

— Да ладно? — удивилась Оля, — А чего тогда так распереживался, когда тетрадку нашел?

— Не мог в это поверить.

 

Глава 4

Георгий привел Аню в свою квартиру. Она остановилась перед зеркалом. Он стащил с ее плеч манто и повесил в шкаф. Снял украшения, аккуратно вытащил шпильки и невидимки из ее волос — сложил на комод. Она наблюдала за ним. Уловив ее взгляд, обнял за плечи, прижавшись к обнаженной спине.

— Ты у меня такая красивая! У тебя классное платье! — заметил он, — А главное его удобно снимать.

Аня стыдливо опустила взгляд.

— Тебе еще нужно время? — спросил Жора.

Она только пожала плечами.

— Может все-таки еще рано?

— Ты не хочешь? — встревожено спросила Анюта.

— Аня! — Георгий глубоко вздохнул и на мгновение прикрыл глаза, а когда снова посмотрел на нее, в них пылал огонь желания, сдерживаемый все это время.

— Тогда почему ТЫ тянешь время? — повернувшись к нему лицом, спросила девушка.

— Аня, я не знаю, как это объяснить, — взволнованно прошептал он, — Я тебя так сильно люблю, что боюсь сделать больно, в любом смысле этого слова.

Анюта притянулась к его губам, обняла за шею, запустила пальцы с остренькими ноготками в его волосы. Его слова теплой рекой разлились в ее теле, а горячие руки на спине подстегивали прижаться еще теснее.

— Анечка, ты только скажи… — шептал Жора сквозь поцелуи, — … я не переживу, если тебе будет плохо… в любой момент…

— Точно в любой? — усмехнулась Аня, все-таки имеющая некоторые теоретические познания в данном вопросе.

— Ну, до того…

Она все понимала, потому прикрыла его рот пальчиком и улыбнулась. Пальчик скатился по подбородку к 'бабочке'. Развязав ее, руки девушки переместились к пуговицам рубашки. По сравнению с ней он, казалось, был одет как капуста. Пиджак, рубашка, майка, ремень, брюки… Он все терпел, боясь ее напугать поспешностью. Он увел ее в спальню, одним движением скинул с кровати покрывало и снова обнял. Прильнув к губам, нежно поглаживая ее тело, незаметно расстегнул пуговицы, и платье упало к ногам. Неожиданно исчезнувшая преграда из ткани, слегка напугала ее, но тут же эта мысль потерялась в волне желания, с огромной силой накатившей на нее, от прикосновения его обнаженного тела к ее груди. Он прижался к ней бедрами, и она от удивления распахнула глаза.

— Страшно? — спросил Жора, задыхаясь от желания.

— Любопытно, — призналась Аня.

— Присядь…

Она послушалась, и Георгий скатал ее чулки в два колечка.

— Ловко, — заметила Аня.

— В одном спектакле я должен был переодеваться в женщину и обратно, пришлось научиться.

Аня легла, оставшись в стрингах, ощущая на себе его взгляд, как невесомое прикосновение. Она дрожала, но не понимала от чего. Страшно не было, холодно тоже. Заметив, что Жора потянулся к плавкам, перевернулась на бок и зажмурилась. Он лег сзади, прижался всем телом, своим теплом согревая ее, даря новые ощущения, выбивая из головы всякие мысли, оставляя место только чувствам. Он стал целовать шею и плечо. Его дыхание щекотало кожу, но хотелось, не как обычно — сжаться, чтобы не трогали, а наоборот раскрыться, чтобы ощутить еще больше. Его руки неторопливо ласкали ее тело, находя самые чувствительные точки. Он сжал ее грудь, а потом слегка ущипнул. Аня от неожиданности едва не подпрыгнула на постели, так откровенно это отозвалось гораздо ниже. Поддаваясь инстинкту, она вжалась в него ягодицами, почувствовала под ними твердую плоть, и затаила дыхание. А Жора все целовал ее, растапливая ее и без того разгоряченное тело.

Она повернулась к нему лицом и прижалась к губам, запуская руки в его волосы, спустилась к спине. Стараясь ему подражать, аккуратно провела по плечам. Но Жора уже добрался губами к ее груди и втянул сосок, а она, как безумная, выгнулась ему на встречу, впившись ноготками под кожу. Он замер, понимая, что она сейчас в прямом смысле снимет с него 'шкуру'.

— Прости, — расслабившись, простонала Анюта, на что Георгий только тихо усмехнулся

В какой-то момент ее мозг отключился, остались только чувства, которым она слепо вверилась, испытывая неведанное наслаждение. Он неустанно ласкал ее тело, даря новые эмоции, довел до вершины блаженства, после которой, пребывая в сладостной истоме, она уснула, а он остался неудовлетворенным. Накрыв ее одеялом, он ушел в ванную и стал под холодный душ.

Среди ночи она проснулась, поняла, что больше не хочет спать, а еще, что несколько часов назад удовольствие получала только она. Перевернулась на другой бок, устроилась на мощном плече Георгия — твердом, как кирпич, но все равно удобном — задумалась обо всем, что произошло за сегодняшний день, и не заметила, как стала ноготком выводить узоры на гладкой груди мужчины.

— Проснулась? — спросил он, не открывая глаз, — Можно продолжать?

— Прости, что заснула, — робко попросила Аня.

Жора тихо рассмеялся.

— Глупенькая моя, — нежно проговорил он, переворачиваясь на бок, чтобы видеть ее, — Тебе понравилось?

— Очень! — выдохнула Анюта, почему-то осмелев.

— Хочешь еще?

— Да!

Он опять стал целовать губы, шею, плечи, грудь, живот и… даже там! Это было безумие, но казалось прекраснее, чем то, что она испытала в первый раз. Вцепившись в его волосы, Аня стала шептать его имя на разный лад и еще какие-то бессвязные слова. Он аккуратно ввел в нее палец, и она тут же подалась ему навстречу, понимая, что именно этого жаждало ее тело. И если он его вытащит, это станет пыткой. И он не разочаровал ее, освободив на секунду, подставил еще один палец, встретил легкое сопротивление, но скоро и оно прошло. Аня отзывалась на каждое его движение, лишь раз испытав легкую боль сравнимую разве что с царапиной на пальце.

— Бессонов, ты изверг! — выкрикнула Анюта, когда Георгий отстранился и убрал руку.

Повисла тяжелая тишина. Она поняла, что он даже не дышит, и открыла глаза. Он в напряжении навис над ней, не понимая, что делать дальше. Аня усекла, что сказала глупость — он именно этого и боялся — подобных слов.

— Входи уже, — рассмеялась она, притягивая его к губам.

— Пальцем? — уточнил Жора, глубоко вздохнув.

— Нет!

— Будет больно…

— Я люблю тебя, Гера! Я хочу стать твоей женщиной!

Бальзам на душу подействовал! Георгий со всей страстью бурлящей в нем припал к ее губам, одновременно входя в нее, медленно продвигаясь вперед. Анютка не вытерпела, подавшись к нему, внутри слегка защипало. Он остановился, словно сам чувствовал ее боль.

— Я хочу, чтобы ты всегда была со мной! — четко проговорил Жора, — А ты?

— Что? — она сейчас мысленно находилась не здесь, так как болезненные ощущения быстро уступили место острому желанию, благодаря его горячей пульсирующей плоти.

— Хочешь…

— Да, — снова подавшись к нему, выдохнула Аня. Анюта чувствуя, что потерялась где-то на облаках, тем не менее, взлетает еще выше, и ей не страшно, ведь он рядом — в ней…

Он не был уверен, что это ответ на интересующий его вопрос, но понял, что сейчас выяснять это бесполезно. Его любимая девушка металась по постели с его именем на устах, вызывая в нем безумный восторг. Он любовался ею, впитывая каждое ее движение, каждый вздох, каждый стон, не отдавая себе отчета, как сильно это действует на него самого. И потому он потерял себя, и их единый завершающий спазм стал для него откровением. Такого, он еще никогда не испытывал! Он ведь не контролировал ситуацию, и они естественным способом достигли разрядки вместе!

Перекатившись на спину, Жора увлек ее за собой, сжимая объятия, не в силах отпустить. Каждый день она его удивляла, это ему нравилось. В такие моменты, он чувствовал к ней безграничную нежность, осознавая, что она ему нужна. Он уже давно понял, что по уши в нее влюблен. И вот сейчас он отчетливо осознал, что это ОНА — единственная и неповторимая — ЕГО женщина!

Аня легла ему на грудь, обняла его, жутко довольная, но озадаченная. Она понимала волнение мужчины сегодняшним вечером, ведь подруги рассказывали разные истории своего первого сексуального опыта, но ни одна из них не была похожа на то, что произошло с ней сейчас.

— Гера, а где у тебя ванная? — спросила она, понимая, что может запачкать постель, если еще не сделала этого.

— Идем, — вздохнул мужчина, нехотя выпуская ее из рук.

Они, как были — нагие — прошли через всю квартиру. И хотя в коридоре автоматически включился приглушенный свет, Аня уже не смущалась, а откровенно разглядывала зад Жоры, и еще свежие следы от своих ногтей на его спине.

— Надеюсь, в ближайшую неделю, тебе не придется сниматься или играть с голым торсом, — усмехнулась она.

— Ну, если ты продолжишь в том же духе, то не только неделю, — согласился Георгий, — прошу, ванная в твоем распоряжении.

— Ты там простынь поменял бы, — предложила девушка, проходя в комнату.

— Не уверен, что в этом есть необходимость, — усмехнулся мужчина, оставляя ее одну.

Обмываясь, Аня не обнаружила никаких следов крови, и как потом оказалось, их не было и на постели, потому еще более озадаченная, она решила устроить Жоре допрос.

— Это вообще нормально?

— Бывает, — улыбнулся Георгий, понимая, что Аню эта ночь сильно поменяла.

— Вот скажи мне, если ты не имел дел с девственницами, откуда ты это знаешь? — вдруг додумалась она.

— Ну, это же не значит, что я остался все тем же олухом, каким был пятнадцать лет назад, — рассмеялся он, — Но признаюсь честно, ты меня удивила. Скажи, ты себя для кого-то берегла?

— Нет, — Анина болтливость опять исчезла, — Просто так получилось…

— Что-то ты темнишь! Колись, родная, хуже уже не будет! — пошутил он.

— Ну…. просто я в детстве сделала Олега идеалом мужчины в своем воображении, — попыталась она объяснить, — Потом, казалось, нашла такого, но он меня предал, и я замкнулась в себе, точнее никого не допускала дальше поцелуев.

— Значит, все-таки что-то было, — сделал вывод Жора.

— Того кто меня предал, я тормознула в самый ответственный момент.

— Ну, вот теперь мне все понятно, — он поцеловал ее в висок, чувствуя себя безмерно довольным от осознания, что вот сейчас здесь можно делать, что угодно, целовать ее, ласкать, любить безудержно и нежно, шептать самые разные слова, наслаждаться звуком ее голоса, а можно все и сразу, а они просто лежат рядом, и кажется, больше ничего не нужно. Главное, что они любят друг друга, а все остальное можно преодолеть.

 

Глава 5

Утро не заставило себя ждать.

Анюта проснулась первой. Почувствовала сильное тело мужчины прижимающего ее к своей груди, и мечтательно улыбнулась, не открывая глаз.

А ведь это прекрасно, когда рядом любимый человек, даже если он просто спит!

Желудок громко заурчал, и выскользнув из постели, Аня решила отправиться на разведку по квартире.

Как там делают героини красивых фильмов про любовь после бурной ночи? Надевают рубашку своего возлюбленного и топают на кухню босиком и без трусов? Ну, что ж, поступим по законам жанра! Хотя сомневаюсь, что Жора обрадуется, если увидит меня у плиты в его вчерашней модельной, батистовой сорочке с тонкими складочками вдоль застежки и золотыми запонками. Надо найти чего-нибудь попроще.

Так она и пошла голиком по квартире, заглядывая в каждую попадающуюся дверь. В итоге нашла гардеробную, и рубашку соответственно. Надев ее нахмурилась.

Так вот в чем прелесть вчерашней сорочки — она пахнет возлюбленным! Может здесь есть что-то менее свежее?

Но ей не повезло. Таковой не нашлось. Зато она обнаружила женский шелковый халатик-кимоно. Не заморачиваясь, что он мог принадлежать кому-то из бывших женщин Георгия, она накинула его на плечи, завязала пояс на узел, и отправилась на поиски чего-нибудь съестного.

К несчастью огромный холодильник был почти пуст. Почти да не совсем — в морозилке еще оставался латок куриных бёдрышек, а значит вопреки всему завтрак будет! Пока искала по шкафам приправы для мяса, нашла макароны.

А вот и гарнир!

Уже все было готово, а Жора еще спал. Аня легла рядом с ним, и он сразу притянул ее к себе, уткнулся носом в грудь.

— Никогда не подозревал, что во сне еще и запахи бывают, — пробормотал Георгий, — Ты так вкусно пахнешь, я бы тебя съел.

— Должна тебя разочаровать, — Анюта улыбнулась, так как он открыл глаза, — Запах тебе не приснился, он самый, что ни есть, настоящий.

— Да, ладно, — удивился Жора, вряд ли думая, что говорит, — откуда в моем доме еда?

— А откуда в твоем доме женщина?

— А моя женщина умеет готовить?

— А ты сомневаешься?

— Кажется, меня вчера об этом предупреждали…

— Да, моя мама, — согласилась Аня, — Кстати, ты сам-то где питаешься постоянно?

— Ну, как ты уже поняла, не дома. Здесь я только ночую. Если планирую остаться дома дольше, чем на ночь сначала заезжаю в супермаркет домашней пищи и набираю чего-нибудь уже готового. А вчера, извини, я совсем забыл об этом.

— Тогда зачем тебе куриные бедрышки в морозилке?

— Завалялись случайно, — пожал он плечами, откровенно разглядывая девушку.

— Чтобы они завалялись, их нужно сначала купить! — резонно заметила Анюта.

— Ладно, сдаюсь, я умею готовить, получается у меня вкусно. Однако не могу похвастаться, что люблю этим заниматься. А вот… а ты почему в этом халате?

— Только заметил? — рассмеялась Аня.

— Тебя не смущает, что он был на другой женщине? — удивился Жора.

— Ну, если эта женщина не является тебе родственницей или старой доброй подругой, которая не станет ложиться костями у меня на пути, я согласна, что его следовало бы выкинуть. Но в данный момент он пригодился.

— А как же бзик с рубашками?

— На вчерашней побоялась пятно поставить, а остальные тобой не пахли. И потому выбор пал в сторону удобства данного одеяния.

— Думаю, нам надо наведаться в магазин, — решил Жора.

— Согласна. Однако не заезжая ко мне домой это сделать не получится.

— Почему это?

— Если ты помнишь, я вчера здесь появилась в весьма удобном, но вечернем платье от этого… как его? Слушай у него такая ужасная не запоминающаяся фамилия, а еще называется известный дизайнер!

Жора расхохотался, вставая с постели.

— Я, с твоего позволения, в душ.

— Только не долго, я уже давно есть хочу.

— Можешь ко мне присоединиться…

— И когда мы тогда завтракать будем?

В то же время в Склифе.

Олег уже давно проснулся и разминал затекшие конечности. Правая рука уже пару дней как полностью восстановилась. Хотя скорость реакции оставляла желать лучшего. Левая еще двигалась, как протезная, но опираться на нее уже было возможно, не страшась упасть. В ногах же такой уверенности еще не было, они сгибались, пальцы шевелились нормально, но силы в них было мало. К Олегу каждый день приходил массажист, а с завтрашнего дня должен был начаться курс лечебной физкультуры. Поэтому сегодня он попросил Павла привезти ему костыли, чтобы попробовать ходить с их помощью, а не кататься на инвалидной коляске, которой он сначала тоже радовался, так как можно было выехать на улицу подышать свежим воздухом.

Поправлялся Олег очень быстро, удивляя лечащего врача. Сам он объяснял это тем, что нечто подобное уже было в его жизни двадцать лет назад. Однако тогда с его психологическим состоянием было гораздо хуже, и потому все происходило гораздо медленнее. А сейчас у него была цель — Ольга и их малыш, с которыми он хотел быть непременно вместе и обязательно сильным, а не размазней.

Потому он сегодня с нетерпением ждал брата, и к его приходу уже сидел на постели свесив ноги с кровати.

— О, я смотрю, тебе невтерпеж пробежаться на костылях! — воскликнул Павел, входя в палату, — Привет!

— Еще бы! — улыбнулся Олег, пожимая брату руку, — Как Анютка после вчерашнего?

— Пока не знаю. Она у Жоры осталась.

— Выросла девочка.

— Да, не говори, — вздохнул Павел, подавая брату костыли, помог к ним приноровится, потом поднял его, — Как ноги?

— Как не свои, — буркнул Олег, стараясь прочувствовать все мышцы, но это пока плохо получалось.

— Так, я делаю шаг назад, пробуй переставить руки, если не получится, падай или на меня, или на кровать.

— Понял не дурак.

Павел, придерживая его за плечи, отошел. Изо всех сил напрягая ноги, чтобы самопроизвольно не согнулись, и он не рухнул на пол, Олег поочередно переставил костыли ближе к брату. Остановился, глубоко вздохнул, подтянул ноги, но от радости расслабился и тут же повалился на Павла.

— Ничего, не все сразу, — улыбаясь успокоил его тот, сажая обратно на кровать, — в следующий раз устоишь. Главное у тебя это получилось. Посидим минут десять и еще попробуем.

— Спасибо тебе, Пашка! — толи радуясь, толи наоборот огорчаясь, проговорил Олег.

— Семья-семьей, Олег, а мы все в некотором смысле твои должники, и, наверное, я больше всех, за Анюту, — прочувствованно ответил брат, — Она моя дочь, и это я должен был ходить с ней по больницам и возить на процедуры, а я опять уехал в командировку. Всю жизнь говоришь, что живешь для детей. Они вырастают, и тогда понимаешь, что все это время врал самому себе, потому что на самом деле жил только для себя. Карьеру строил для себя, удобство в квартире создавал для себя, да и детей заводил тоже в собственное удовольствие, чтобы иногда поиграть, словно это кошка или собака, а внимания уделял им очень мало. А вот ты действительно уделял нашим детям внимание.

— С чего вдруг у тебя такое настроение? — удивился Олег, знающий брата, как никогда не унывающего, абсолютного оптимиста.

— Георгий вчера заходил, — проворчал брат.

— И?

— У него в отношении нашей Анечки 'серьезные намерения'. Если это расшифровывается так же, как и раньше, то скоро моя девочка покинет отчий дом. Сегодня она осталась с ним. Он сам меня вчера об этом предупредил. Ощущение такое, как будто от меня частичку отрывают. Хотя Жора произвел впечатление порядочного человека, а Анюта выглядела счастливой, у меня сердце не на месте.

— Паш, я думаю это нормально, — Олег искренне улыбнулся, понимая, что разделяет чувства брата, — Ты — отец — волнуешься за свое чадо. Только брось свой пессимизм, и радуйся вместе с Аней, что у нее все хорошо. А проблемы будем решать по мере их поступления.

— Знаешь, Олег, ты после возвращения с того света стал разговаривать, как проповедник, — заметил Павел.

— Тот месяц, который мне пришлось жить каждым днем, как последним, научил ценить настоящее, не оглядываться на прошлое, и искренне верить, что завтрашний день тоже будет. А главное, говорить своим любимым самое важное именно сегодня, потому что потом они могут этого не узнать.

— Ладно, я тебя понял, — улыбнулся брат, — Еще попробуем ходить?

— Да.

Сегодня Ольга, по непонятной ей причине, спала плохо. Когда проснулась, почувствовала легкое подташнивание. Аппетит отсутствовал напрочь. Зато нестерпимо хотелось кофе, но пить его беременным категорически нельзя, во всяком случае так ей сказала Татьяна. Стараясь быть правильной матерью, ценой титанических усилий отказалась от кофе, выпила сока, который тут же попросился обратно.

Понимая, что легче не станет, пока организму не дашь желаемого, Оля растворила меньше пол чайной ложки кофе с сахаром в большой кружке. Напиток получился отвратный, но зато тошнота прошла.

— Однако, товарищ Кожемякин, вы уже имеете вредную привычку! — заметила она своему малышу, надеясь, что он все-таки мальчик. Во-первых, потому, что Олег хотел сына, а во-вторых, если у них не будет сына, ей придется рожать еще раз, а вот этого уже она не хотела. И без того уже четвертый ребенок. Старшие, конечно, уже взрослые. Но она уже не девочка, тело будет хуже восстанавливаться. К тому же при ее работе долго отсутствовать нельзя, за спиной полно молодых да ранних.

— Надо будет с Олегом подобрать тебе имя, а то, не дай Бог, такой взрослый с первых дней в теле матери мальчик придумает еще и закурить, мамиными руками, а на деле все одно! А пока буду называть Олегович! Понимаю, что больше похоже на дедушку… Кстати о дедушке! Малыш, а как ты отнесешься к имени Иван?

Ольга прислушалась к ощущениям внутри себя, зная, конечно, что ребенок еще не может бить ножкой и тому подобное в девять недель. Однако она загадала, что, если опять стошнит, то имя малышу не пришлось по вкусу. Но ничего подобного не произошло.

— Поняла, сегодня же поговорю с твоим папой, думаю, он не будет против! А пока пойдем подбирать тебе диету, раз ты решил покапризничать.

Быстро одевшись, благо утро сегодня свободное, так как вчера у всего ее 'начальства' была большая пьянка, Ольга поехала в ближайший супермаркет, набрала всего, что душе угодно.

О том, как много было 'угодно', она поняла только возле дома, открыв багажник. Но тут ей сегодня повезло — мимо проходил сосед, как раз из ее подъезда, выгуливавший собаку. Применив все свое обаяние, но чувствуя себя непроходимой дурой, она попросила донести пакеты с продуктами до квартиры. Сосед согласился, донес, хотел было на чай напроситься.

— Ой, извините, у меня сейчас муж с работы вернуться должен, он сегодня в ночь… — разыграла Оля из себя невинность, — … покормить бы надо, а у меня ничего еще не готово. Боюсь неправильно все поймет. Давайте в следующий раз. Приходите с женой…

— Я не женат.

— Ой, а та симпатичная женщина…

— Это моя мама.

— Надо же, как молодо выглядит! Сколько же ей лет?

— Сорок два…

— Тогда приходите с мамой, я думаю, мы с ней подружимся…

Попрощавшись, молодой человек скрылся в лифте, а Ольга, облегченно вздохнув, пошла разбирать покупки и экспериментировать с ребенком. То есть с продуктами для него. Выложив все на стол, оценила свой выбор.

— А ты, я смотрю, сладкоежка! — сделала она вывод, — Одних конфет пять коробок и печенья не меньше. Но это меня радует — съела конфету и работаю дальше, не то, что было с Соней. Тогда приходилось везде с контейнером мяса таскаться, и каждые три чеса его уплетать. А здесь из мясного только курица, которую я взяла осознанно, чтобы суп сварить. Так. Что еще? Кефир — вот это правильно, вот это молодец. Дальше — креветки, красная рыба, зеленый чай — а вот это прекрасно! Сейчас делаю бутерброд с маслом и рыбкой, чаёк завариваем, едим, и едем к папе, а то он нас уже заждался.

 

Глава 6

— Мм, Ань, как вкусно, — Жора аж глаза прикрыл от удовольствия, — За такой завтрак и родину продал бы. Так и быть, побуду сегодня Джином, проси чего хочешь!

— Джином ты мне на фиг не нужен, — рассмеялась Аня.

— Почему это?

— А ты вспомни, как этот самый джин выглядит, — и она стала перечислять, — Мало того, что живет в медной лампе. Потрешь ее, он становится гигантских размеров, исполняет всего три желания, после чего становится бесполезен. И самый большой его недостаток — не имеет нижней половины тела. А в связи с моими желаниями, она мне необходима так же, как и верхняя. Это ты так мягко намекнул, что у нас сегодня больше ничего не будет?

Жора до слез рассмеялся.

— Ты неподражаема! — чуть успокоившись, произнес он и продолжил есть.

— Так будет или нет? Я вообще-то серьезно спросила!

— А что надо?

— Нет, ты вообще нормальный?

— Любимая моя, — нежно начал Жора, — У нас всего… — глянул на часы, — …шесть часов в распоряжении. А еще нужно съездить в магазин, чтобы купить все необходимое для твоего комфортного проживания здесь…

— А кто тебе сказал, что я буду здесь жить? — заметила Аня, с лукавой улыбкой на губах.

— Ну, допустим, ты не будешь здесь жить, — спокойно согласился Георгий, — но иногда тебе придется сюда наведываться, хотя бы для того, чтобы я исполнял твои 'желания'. К тому же мне нужно съездить к матери, объяснить один момент.

— Мне с тобой?

— Только если ты сама этого хочешь.

— Нет, — поспешно ответила Аня, — я пока не могу, извини.

— Я сам не хочу ехать, но это необходимо.

— Значит, сейчас одеваемся и едем? — разочарованно проговорила Аня, она-то планировала вернуться в постельку.

— Ну, тебе же еще нужно домой, чтобы переодеться…

— У тебя есть нитка с иголкой?

— Тебе зачем?

— Шедевр перешивать, чтобы домой не заезжать.

Жора принес требуемое, и Анютка, ловко орудуя иголкой, приметала кружево на платье, чтобы исчез шлейф. Платье от этого потеряло не много, но зато теперь в нем ходить было удобнее, и шлейф не вытирал пол. Вскоре они оба полностью одетые стояли перед зеркалом в холе.

— Анюта, я надеюсь ты понимаешь, что даже от одного раза дети бывают, — аккуратно сказал мужчина, поправляя ворот рубашки под пальто.

— Конечно, — согласилась Аня, понимая, что данный разговор очень неприятен им обоим, а еще, что для него это проблема. Но искренне полагая, что ребенок не может быть проблемой, как таковое, для любящих людей, не примеряя этого на конкретную ситуацию, она расстроилась. Мысли ее мгновенно завели в черные дебри, и в результате она решила, раз ему не нужен ее ребенок, значит она тоже не нужна.

— Ты сейчас хочешь ребенка?

— Я вообще-то еще учусь, — буркнула она, не обращая внимания, что он все-таки спросил ее мнения, а не поставил перед фактом, и что это можно трактовать как-то иначе, нежели придумала она сама.

— В таком случае мы сейчас заедем в аптеку, купим таблетку, ты ее выпьешь…

— …и все пройдет, — закончила за него девушка далеко не радостно.

— Аня, меня не оставляет ощущение, что ты на меня обижена, — глядя на ее отражение признался Георгий.

— А 'меня не оставляет ощущение', что ты меня задарил, соблазнил, использовал, и теперь отправляешь обратно к родителям, потому как не пришлась по вкусу! — тоже призналась Анюта.

— Ты с ума сошла? — серьёзно спросил мужчина, хотя чувство было, как будто ему в душу плюнули.

— Вероятно, раз поверила тебе, — Аня 'повесила нос', отводя взгляд от его глаз в зеркале.

Сжав зубы, чтобы боль не дала потерять голову совсем, он резко развернул ее к себе лицом, и пару раз встряхнул за плечи.

— Ты, думай, прежде чем что-то говоришь! — зло выплюнул Жора.

— А я и думаю! — невозмутимо ответила Анюта.

Георгий отпустил ее, нервно рассмеялся, схватившись за голову, и ушел вглубь квартиры. Он решительно не понимал, в какой момент, все пошло не так, как нужно, и почему вдруг Аня сделала такой вывод. Он старался делать все для ее блага, и всегда от души. Когда он понял, что у нее еще не было мужчины, он поступился своими принципами, именно ради нее. Он прождал бы ее столько, сколько ей было бы необходимо.

Да, церемония была его прихотью. Но ведь это было так важно, как ему казалось. Он ведь хотел разделить с ней свою жизнь, и пытался постепенно ввести Аню во все, что непосредственно ее будет касаться несколько позже, считая, что она должна заранее узнать, что ее ждет рядом с ним. И конечно, он хотел, чтобы она выглядела лучше всех, в чем ей изначально признался. И не только для того, чтобы можно было, так сказать, похвастаться ею, но и чтобы она могла чувствовать себя увереннее, находясь в одних условиях с окружающими, поэтому он и не подумал скупиться на ее наряд. Люба говорила 'надо', а он только спрашивал 'сколько?'. Ему было реально все равно 'сколько', так как никакие деньги не могли ему заменить счастье находится рядом с ней. Когда он спросил, любит ли она его, для него это было на много важнее, чем премия, которую к тому же он почти не надеялся получить. Но искренне верил, что его чувства взаимны, и это сможет смягчить горечь поражения. Однако секунды ее раздумья его едва не лишили сознания, ведь премия досталась ему, а Аня молчала. Он едва сдержался, чтобы не закричать и не запрыгать на месте от восторга, услышав ее робкое 'да'. Он старался сдерживать свои чувства и желания, чтобы не давить на нее, зная, что она боится столь стремительно развивающихся отношений.

Так из-за чего же она завелась? Из-за ребенка? А зачем он ей сейчас?

Нет, не то чтобы он не хотел детей, просто всему должно быть свое время. И возможно ему уже и пора, а вот ей вряд ли. Ей сейчас диплом писать, потом его защищать, экзамены сдавать. Дальше нужно этот диплом оправдать — устроиться по специальности, хоть немного поработать, и тогда уже детей заводить. Иначе не понятно, зачем вообще училась пять лет. Да ведь и она сама сказала, что еще учиться надо! Тогда вообще ничего не понятно!

Вот не хотел же он вчера ее везти к себе! Опять же, пошел на поводу ее желаний! И что теперь? Все испортил! Она уйдет, он ей не нужен. Чувство как если бы его использовали и выкинули, как грязную тряпку. Правда в данный момент он от тряпки, вероятно, мало чем отличается. Но теперь уже все равно.

Когда Аня появилась в гостиной, он сидел на диване со стаканом в руке, а рядом на полу стояла бутылка коньяка.

— Ты же не пьешь, — напомнила Аня, прислонившись к закрытой двери.

— Уже пью.

— А как мы поедем теперь?

— Можешь взять ключи, я как-нибудь заберу машину. А хочешь себе оставляй…

— А ты?

— А мне больше никуда не надо…

— У тебя ведь спектакль сегодня.

Он только пожал плечами и сделал еще один большой глоток коньяка, допив оставшуюся жидкость, после чего запустил стакан в стену.

— Уходи, — поцедил он сквозь зубы, — только 'постинор' не забудь принять.

— Не уйду, пока ты не успокоишься, — заявила Аня.

— Сядь.

— Села, — послушно отозвалась она и действительно села в кресло рядом с диваном. Не зная, как его разговорить и успокоить, она почему-то придумала совсем довести его 'до ручки', - мне вот интересно, а как бы ты отреагировал, если бы я хотела ребенка? Тебе пришлось бы стать отцом!

— Но ты ведь не хочешь! — он повернулся к ней, не понимая зачем она ему вообще об этом рассказывает.

— А ведь я этого не говорила…

— Не имеет значения… — тихо вздохнул Жора, и опять отвернулся.

— А ты хочешь?

— Не важно.

— А давай проиграем ситуацию, если бы мы оба хотели? — Аня и сама понимала, что несет бред, но надеялась, что его благоразумие, возьмет верх, — Я понимаю — актриса из меня никакая, но думаю, смогу тебе как-нибудь подыграть.

— Это глупо…

— А ты ведешь себя иначе? — собственно этого ответа она и добивалась.

— Хватит надо мной издеваться, — скривился Георгий, — езжай домой. Я успокоился, с собой ничего не сделаю, и на спектакль приеду.

— Когда забирать машину будешь?

— Я же сказал — она твоя.

- 'Черная пантера'? — девушка искренне удивилась.

— Да.

— Самое дорогое тебе существо…

— Не 'самое'…

— А какое 'самое'?

— Уже не важно.

— Значит тоже не 'самое', - легко сделала вывод Аня, надеясь, что все-таки является для него 'самым дорогим существом', и поднялась, чтобы уйти, хотя и не хотелось, — Кстати, ты мне еще три желания должен за завтрак. В качестве Джина не принимается — я объяснила почему — цветы и подарки не в счет.

— Три желания тебе слишком мало, — тихо проговорил Георгий, и Аня остановилась у двери, — Но даже если я не джин, я должен их исполнять. Почему?

— Потому, что я так хочу. Ты ведь сказал 'проси чего хочешь', вот я и прошу три желания.

— Говори первое, — согласился Жора.

— Тебя, здесь и сейчас.

— Не вопрос. Зачем?

— Понравилось, — Аня пожала плечиком и улыбнулась.

Он встал с дивана и подошел к ней вплотную. Девушка вжалась в дверь, с вызовом глядя в его глаза. Он склонился к ней, и она уже подумала, что сейчас поцелует, но он вдруг зло прошептал.

— Я даже прикасаться к тебе не хочу, после того, что ты сказала! Я все делал, чтобы тебе было хорошо, а ты это все растоптала одной фразой!

— Прости…

— Так просто? — он как-то зло усмехнулся.

— А что, слабо? — как бы не было страшно, спросила Аня.

Она не поняла, как так он открыл дверь, что она упала, но не ударилась и даже дверную ручку не зацепила при этом, а он оказался сверху.

— Ну, что здесь и сейчас? — коварно спросил Георгий, сверкая глазами.

— Да!

Он просунул руку под платье и трусики, завел ее, как автомобиль, с пол оборота, хотя нежности в нем сейчас не было совсем. Но Аня извивалась от его ласки, как уж на сковородке. И вот когда кульминация уже была близка, он встал, подпер плечами стену, сложил руки на груди, с интересом глядя на нее. Она открыла глаза, не понимая, что происходит, предполагая, что сейчас станет еще лучше, но жестоко ошиблась.

— Что это значит? — спросила она, не сдвинувшись с места.

— Теперь сама, если умеешь, а я посмотрю, — издевательски ответил Жора, — А не умеешь, жди пока само пройдет, может за это время что-нибудь поймешь.

— Изверг!

— Это я уже знаю.

— Что я должна сделать, чтобы ты продолжил?

— Ничего.

— Жора!

— А был-то Гера! — прищелкнул языком мужчина.

— Гера!

— Предположим, ты хотела ребенка, как бы я на это отреагировал? Даже не знаю, что тебе ответить? Наверное вот так… — Жора состроил смешную, удивленную мину, — Что? Да ты с ума сошла! Рано мне еще детей! Мне всего-то тридцать два года!…Ты ведь так думала, да?

— Жор, ну, пожалуйста! — взмолилась Аня, изнывая от возбуждения.

— А я бы иначе отреагировал! — не слушая ее, ответил Георгий и направился к выходу, — Собирайся, едем к матери, убеждать ее, что ты порядочная.

— Думаю, мой внешний вид в данный момент красноречиво доказывает обратное, — предположила Аня, поднимаясь с пола, а он даже руку не протянул.

— Надо же, мозги на место возвращаются! — усмехнулся мужчина, — Вот если сможешь объяснить что да как ей, я тебя прощу. Если ты, конечно, хочешь, чтобы я тебя простил.

— А иначе никак нельзя? — поплелась вслед за ним Анечка, не чувствуя уверенности в ногах.

— Можно, но не нужно.

— А в аптеку заезжаем?

— Обязательно!

— Значит ребенок тебе не нужен…

— Это тебе он сейчас мешать будет! Ты диплом как собираешься защищать, с пузом?

— А тебе какая разница? — с дуру ляпнула девушка.

— Ну, да, мне должно быть все равно, где и как родится мой ребенок! — возмутился Жора, — А то, что мы не женаты, вообще не имеет значения, да?

Аня, наконец, замолчала.

 

Глава 7

Ольга приехала в Склиф, когда Павел вывез Олега на прогулку.

— Всем привет! — весело сказала она, подойдя к ним, — Ну как наши дела?

— Сегодня пробовали на костыли стать, — улыбнулся Павел.

— И как успехи?

— Меня на долго не хватило, — мрачно отозвался Олег, — всего три шага осилил.

— А ты хотел сразу побежать? — улыбнулась Оля, но Олег отмалчивался, — Паш, можно я ему немного мозги вправлю?

— Всегда пожалуйста! — согласился Паша, поняв, что их нужно оставить наедине, — Позвони, когда обратно надо будет везти.

— Спасибо!

— Оль, я домой хочу! — едва отошел брат, страстно прошептал Олег, — В душ хочу! Тебя хочу! Есть нормально хочу! В конце-концов хочу нормально ходить в туалет, а не на эту ужасную утку!

— Родной мой, ну что ты как маленький! — ласково проговорила Оля, — Потерпи чуть-чуть, ладно. Ты сильный! У тебя все хорошо получается! Врач тобой доволен! Как только ты сможешь нормально стоять на костылях, я спрошу у медсестер, где здесь душевая, и тебя помою. Договорились?

— Да, — улыбнулся Олег, припомнив сцену в душевой отеля.

— Вот и молодец, — заключила Оля, — мы тут с тобой хотели посовещаться…

- 'Мы' — это кто? — уточнил мужчина.

— Это я и наш малыш.

— И что же вы хотели узнать?

— Как ты относишься к имени Иван?

— Ты хочешь назвать ребенка в честь отца? — сразу сообразил Олег.

— Да.

— А если это девочка?

— Я все-таки надеюсь, что это мальчик. К тому же он не сопротивлялся, когда я стала называть его Иваном.

— А он что уже может сопротивляться? — удивился будущий папаша, все больше расплываясь в улыбке.

— Еще как! — Ольга усмехнулась, — Ему сегодня кофе приспичило, и сок он вывернул обратно.

— Да ладно?

— А еще он у нас сладкоежка, ты не знаешь в кого?

— Как это в кого? В меня!

— Что-то я не замечала, что ты любишь сладкое! — подозрительно покосилась на него Оля, — Я тебе ноутбук привезла. Этого пока будет достаточно для работы над книгой?

— Ты мне сначала расскажи, чего наобещала Александру, а я потом решу, что буду писать, — Олег на мгновение задумался, а потом выдал то, чего Ольга совсем не ожидала, — дай-ка мне его номер телефона.

— Зачем это?

— Затем, что хочу с ним поговорить. Раз уж мое творчество, еще не произведенное на свет, нашло потенциального заказчика, нужно заранее узнать, что писать, чтобы потом не исправлять.

— Твоему 'потенциальному заказчику' нужна не книга, а сценарий к фильму.

— Так может мне для начала переквалифицироваться в сценаристы? Раз уж я заново родился, заново учусь двигаться. Моя молодая жена ждет моего ребенка. И в общем и целом у меня началась новая жизнь, так почему бы не сменить и род деятельности?

— Ты это сейчас придумал? — уточнила Ольга.

— Ну, да.

— Ладно, ты пока попробуй оформить нашу автобиографическую идею в какую-нибудь последовательность. Еще раз хорошенько подумай на счет своей переквалификации. А я поговорю с Сашей на сей счет. Если все мы разом сумеем прийти к чему-то стоящему, попрошу одного человека помочь тебе освоить данную профессию.

За всю дорогу к матери Георгия она не проронила ни слова не по тексту. Только то, что требовал Жора. Послушно выполняя все, что он говорил, так как он все еще был зол, или старательно это играл. Он открыл дверь своим ключом, втянул ее в комнату, не снизошел до ухаживаний типа снять манто и повесить в шкаф, а молча повел ее дальше по квартире. Мать они обнаружили в гостиной на диване с журналом на коленях и бокалом чего-то спиртного в руках.

— Мог бы и предупредить, что приедешь, — не поднимая на них глаз, заметила женщина.

— Я не один, — пытаясь привлечь ее внимание почти по слогам проговорил Жора.

— Тем более! — ноль реакции.

Георгий подошел к матери, забрал бокал, допил содержимое залпом, отшвырнул журнал в строну.

— Ты чего это? — удивилась актриса вполне искренне, — и почему ты пьешь?

— Как же, останешься с вами трезвенником! — усмехнулся он без улыбки, — Мы здесь за тем, чтобы ты извинилась!

— И не подумаю! — возмутилась женщина.

— Что я говорила! — брякнула Аня.

— А теперь обе замолчали и послушали меня! — вкрадчиво произнес Жора так, что обе дамы вздрогнули, — Сейчас вы должны помириться. Если у кого-то есть пожелания высказаться первой, пожалуйста, начинайте!

Все молчали.

— Хорошо, — Георгий сложил руки на груди, — поступим по принципу детского сада — кто первый начал, тот первый и просит прощения! Мама!

— Обойдется…

— Я вот не понимаю, — снова заговорил мужчина, наклонился, чтобы видеть глаза матери, и уперся в спинку дивана руками, чтобы вдруг не сбежала, — если тебе все равно, где я, с кем я, что я делаю, почему пришел на церемонию именно с Аней? Ведь я на подобные мероприятия никогда никого не водил! А у тебя даже мысли не возникло, что для меня это что-то значит! Зачем тогда ты лезешь в мою жизнь и отравляешь ее всеми мыслимыми и не мыслимыми способами?

— Я твоя мать! — не по делу вскрикнула женщина, пытаясь взять инициативу в свои руки.

— Ты вспоминаешь об этом, чтобы в очередной раз нагадить…

— Гера, ты не перегибаешь палку… — аккуратно вмешалась Аня, заметив, что у актрисы уже начался нервный тик.

— Почему Гера? — удивилась Ада Владимировна, повернувшись к девушке.

— Георгий — длинно и очень официально, — стала объяснять Анечка, — Жора — обжора. А Гера — герой.

— Ты мне этого не говорила, — припомнил мужчина.

— Не для твоих ушей, — отмахнулась девушка.

— Герой его называла моя покойная мама, — призналась мать, не обращая внимания на сына.

— Я этого не помню.

— Ты был маленький еще.

— Простите меня за вчерашнее, — проговорила Аня, стыдливо отведя взгляд, — это была только защитная реакция.

— Я знаю, девочка, — улыбнулась мать, — Ты тоже меня прости, я просто переживаю за своего непутевого сына.

— Умилительная картина, — вздохнул Георгий и опять сложил руки на груди, переводя взгляд с одной женщины на другую, — потрепали мне нервы и сидят довольные!

— Ну, что ты меня простил? — поинтересовалась Аня по дороге в магазин, — Я ведь с твоей мамой помирилась!

— Для начала, я бы хотел получить разъяснения по поводу 'задарил, соблазнил, использовал'! — попросил Жора.

— Мне просто очень понравилась сегодняшняя ночь.

— Не понимаю, как это связано.

— Мне хотелось еще, а ты меня домой стал отправлять, и я решила, что тебе не понравилось. А тут еще и про эти таблетки, я же не знала, что это из лучших побуждений. Мне казалось, это для того, чтобы не было лишних проблем.

— Но ты ведь сама понимаешь, что их будет не мало, если ты забеременеешь, до того, как окончишь институт.

— Конечно, но тогда было обидно…

— И все то, что я говорил до этого, ты предпочла благополучно забыть, — подвел итог Георгий.

- 'Если женщина зла, здравого смысла в ее речах не ищи' — слышал такое?

— Нет, но учту на будущее.

— Учти-учти, — заулыбалась Аня.

— И ты учти, — предупредил он, — Еще одна такая выходка, и я тебя прикончу собственными руками!

— Так же, как сегодня на пороге в гостиную?

— Нет, но думаю, тебе об этом лучше не знать!

— Заинтриговал! — промурлыкала девушка.

— Вот же взялась на мою голову! — Жора рассмеялся, — Зарекался же! Нет, надо ж было так вляпаться!

— Жалеешь теперь?

— Просто удивляюсь, как тебя поменяло за последние несколько часов.

— Тебе спасибо! — улыбнулась Анечка, — Чего смеешься? Я правда тебе благодарна! Я такого наслушалась от подруг — закачаешься!

 

Глава 8

Олега выписали из больницы, хотя ходил он еще с тросточкой. В ближайшей к дому поликлинике записался на продолжение физиопроцедур и лечебную физкультуру, хотя уже рвался в спортзал. Через пару дней должны были прилететь девочки с Борисом и бабушкой. Старшие, конечно, не собирались селиться вмести с ними. У Бориса в Москве оставались родители. У бабушки Виктора были еще сын и внуки, к которым она и собиралась. Но Олега беспокоило, что им с Ольгой и тремя детьми будет не комфортно в трехкомнатной, но небольшой квартирке. К тому же имеющей 'уши' в прямом смысле слова, так как стены и перекрытия в ней были очень тонкие.

— Оль, — позвал он ее за завтраком, — Тебе не кажется, что нам будет тесно здесь?

— Чего вдруг? — удивилась женщина.

— Нет, я, конечно, понимаю, что лежачих мест на всех хватает, а днем тебя почти не бывает, да и девочки захотят погулять по Москве, — Олег слегка ухмыльнулся и чуть тише добавил, — Но может мы все-таки переедем в квартиру Петровича, хотя бы на каникулы? Или ты считаешь меня железным?

— В каком смысле?

— В смысле, что я не перестал тебя желать, а в данном помещении, желания придется исполнять очень тихо, без лишнего вздоха и скрипа кровати.

— А потерпеть? — смущенно рассмеявшись, спросила Ольга.

— Издеваешься? — возмутился мужчина, — Я почти два месяца терпел! И, не дай Бог, тебе еще Татьяна запретит, и опять терпеть? Вот найду себе другую — будешь знать!

— Вперед и с песней!

— Оль, давай переедем! — перестав шутить, сказал Олег.

— А как ты на процедуры будешь ходить?

— Попрошу перевести меня в другой район, а если не получится, буду ездить на метро.

— Ну, хорошо, — согласилась Ольга, — Только попроси кого-нибудь тебе помочь — не геройствуй, пожалуйста. Мне сейчас некогда вещи собирать, вечером заеду, заберу и сразу к тебе. Ну, все я побежала, а то опаздываю! Между прочим, по твоей вине.

- 'Между прочим' тебе понравилось…

— Еще бы… — уже обуваясь, усмехнулась она.

Олег подошел к ней, поэтому поднявшись, она оказалась в его объятиях — уже вполне крепких и надежных. Сердце гулко застучало, отдаваясь в ушах ее любимой музыкой. Его руки накрыли ее грудь, а губы коснулись чувствительного места за ушком. Он уже всю ее изучил! В глазах ее потемнело, она прерывисто вздохнула и ослабла в его руках. Обмякла, как тесто, не способная соображать, а сегодня еще съемки.

Удивительно, как не хочется ехать на работу. Так бы и осталась вот так дома вместе с ним….

— Так, девочки, проходите! — произнесла Ольга, затаскивая чемодан Сони в квартиру, — Чувствуйте себя, как дома. Хотя теперь это и есть наш дом.

— Ну, теперь понятно, почему мы поехали не домой! — с ухмылкой на лице заметила Даша, оглядывая просторную прихожую.

— Это квартира твоего нового мужа? — уточнила Саша.

— Да, но до него она принадлежала вашему дедушке…

— Ты говорила он погиб, когда тебя еще на свете не было!

— Я сама не так давно узнала, что он все это время был жив, — призналась Ольга, и уже приготовилась отвечать дальше, но в прихожей появился Олег с полотенце на плече и без тросточки — явно с кухни.

Точно с кухни! Запах — отпад!

— Здравствуйте девочки! — обаятельно улыбнулся мужчина и поднял взгляд на Ольгу, — Ты с ума сошла! Не могла позвонить! Я бы встретил!

— Зачем?

— Хотя бы за тем, чтобы ты чемоданы сама не тащила!

— Они на колесах!

— Ну, да и по лестнице твои колеса тоже сами ездят!

— Тоже мне носильщик, — усмехнулась Ольга, признавая, конечно, что чемоданы ей бы лучше не таскать.

— То, что я с тростью передвигаюсь, еще не значит, что я не справился бы!

— Поняла, больше не буду, — согласилась женщина.

— Мам, а это что за война за чемоданы? — спросила Саша.

— Тебе что тяжелое поднимать нельзя? — поддержала ее Даша.

— Ты нам чего-то недорассказала? — снова Саша.

— Извините, не успела, — развела руками мать.

— И кто?

— Рано еще, но думаю, что мальчик…

— Классно!

— Супер!

— Мам, — Соня дернула Ольгу за руку, — я в туалет хочу.

— Пойдем.

Оля отвела дочь в уборную, а Олег подхватив вещи близнецов потащил их в отведенную им комнату.

— Так признавайтесь, где, кто? — улыбаясь, спросил он.

— Догадайся!

— Да запросто. Ты Саша, а ты — Даша! — легко расправился Олег с поставленной задачей.

— Как? — в один голос воскликнули девочки.

— Мама ваша мне фотографии показывала.

— Не ответ!

— Угадал, в качестве ответа тоже не подойдет?

— Нет!

— Хорошо, а что вы скажете об интуиции?

— Более правдоподобно.

— И как нам тебя называть? — спросила та, которую Олег назвал Сашей.

— Или может быть вас? — добавила Даша.

— Ну, что вы, — усмехнулся мужчина, — на 'вы' только в том случае, если вам это сейчас удобно, но в последствии хотелось бы на 'Ты', и 'Олег'. Вы ведь уже взрослые. Располагайтесь и идем обедать.

Он ушел, а девочки сели на кровати друг перед другом и грустно улыбнулись.

— Он классный, — вздохнула Даша.

— Папа лучше, — возразила Саша.

— Боря по сути тоже не папа.

— Но он нас воспитал…

— Но это же не значит, что Олег плохой.

— Знаю.

— Главное, чтобы маме с ним было хорошо…

— …и он к нам и Соне хорошо относился…

— …и мы к нему…

— …тогда мама будет счастлива!

— Да!

— И мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы так было! — подвела итог Саша.

Ольга уехала на съемки, оставив девочек с Олегом, и они еще долго наперебой расспрашивали, о том, чья это квартира, об Алене, дедушке своем Иване, о знакомстве с их матерью — обо всем, что могло их непосредственно касаться. И это продолжалось, пока не приехала Аня, на которую все три сестры, как по команде, воззрились с нескрываемой ревностью.

— Привет, Олежка! — войдя в квартиру счастливо проговорила Анечка, поцеловав дядьку в щеку, — О, я вижу, ты не один! Привет, давайте знакомиться…

— Ты кто? — прямо спросила Даша

— Где-то я тебя видела! — нахмурилась Саша.

— В интернете! — подсказала Соня.

— Точно, с Бессоновым!

— И что ты здесь делаешь?

Аня так и не успела даже слова сказать, и стояла беззвучно открывая и закрывая рот, и жестикулируя.

— Девочки, это моя племянница — Аня! — рассмеявшись, представил ее Олег, — Прошу любить и жаловать!

— Так бы сразу и сказал! — проворчала Саша.

— В смысле жалеть? — усмехнулась Даша.

— А за что меня жалеть? — Аня искренне удивилась.

— А ты что не знаешь?

— О тебе в интернете, что только не пишут! — рассмеялась самая маленькая.

— Соня! — в один голос ополчились на нее сестры, но снова повернувшись к Ане извинились, — Пойдем, посмотришь.

Оказалось, в тот день, когда Олег геройствовал возле Аниного института, кто-то это все снял, а теперь в связи с последними событиями выложил в извращенной форме. К тому же подсуетился, найти еще несколько фотографий, где Аня была запечатлена с парнями, вне зависимости от того, кто это был, а в довершении — скандал на 'ТЭФИ' с матерью Георгия, и акцент на ее сказочное преображение за счет известного артиста.

Аня перелистала фотографии выданные планшетником близнецов, и остановилась на той, где Олег целовал уголок ее губ, а на фотографии казалось, что вполне натурально в губы.

— Олег, а это не ты? — спросила Соня.

Мужчина покосился на племянницу.

— Анют, объясни, пожалуйста, ребенку, почему здесь я! — попросил он, и решил удалиться на кухню, — а я пока чай сделаю.

— Узнать бы, кто это сделал, — чуть слышно пробормотала Аня, но Даша ее услышала и оживилась.

— Не вопрос!

— Щас позвоним одному человеку и узнаем! — добавила Саша.

— А это кто?

— Да есть тут один хакер, — вздохнула Даша, — Саш, может ты с ним поговоришь?

— Не, у тебя лучше получается! Ты же знаешь, я не могу над ним не поиздеваться!

— Алло, Филин, привет! — заговорила Даша по телефону.

— Вообще-то он Филипп, но после того, как стал готом, именуется не иначе, как Филин! — прокомментировала Саша, — Я же не могу на полном серьезе с ним разговаривать, сразу смеяться начинаю от одного его имени!

— …так, слушай меня внимательно, — между тем продолжала Даша, — Найди в нэте информацию о девушке Бессонова…

— До 'Тэфи' — подсказала Аня.

— …ту которая до…

— А что ты собираешь делать с этой информацией? — поинтересовалась Александра, пока сестра вносила в голову товарища хакера уточнения.

— Не знаю пока, — Аня пожала плечами.

— А ты правда с Бессоновым встречаешься?

— Правда.

— А скандал с его…

— Тоже.

— Ну, все через час будет имя этого сумасшедшего! — весело сообщила Даша, пристроив мобильник в карман джинсов.

— И все-таки, что это за фотографии с Олегом? — спросила Саша

— Тип один в универе прицепился, — Аня усмехнулась, вспоминая этого самого типа в луже, — Сам такой страшный, а самоуверенный ужас! Вот я и попросила Олега сыграть разок моего бойфренда.

— А как же Бессонов?

— Да. Мне кажется у него даже эффектнее получилось бы! — дополнила Даша.

— На тот момент мы еще не были знакомы. Но Олег, хоть и не актер, а весьма убедительно дал понять этому нахалу, что ко мне лучше не подходить. Над ним потом еще долго все смеялись, так как Олег его в лужу усадил.

— Да ладно!

— А так и не скажешь!

— Это он после комы отощал…

— Так, дамы, прошу всех за стол! — позвал их Олег.

Это был обычный съемочный день. Все как всегда. Если бы не Жора. Его мысли были заняты Аней, и никакие силы не могли их выбить, в том числе и кричащий режиссер. Но вот наконец, он сосредоточился. Сцена подходила к завершению, осталась его признательная фраза, и тут он называет главную героиню не Лидой, а Аней.

— Стоп! — заорал режиссер, в то время как вся труппа покатывалась со смеху, в том числе и Ольга.

А Георгий стоял, как ни в чем не бывало, не понимая, что происходит.

— Илья Николаевич, что опять не так? — спросил он, от чего хохот стал еще громче.

— Это ты меня спрашиваешь? — Илья Николаевич, тоже стал смеяться, — Нет, он еще и издевается! У тебя жену как зовут?

— У меня нет жены…

— Сценическую!

— А, так это… Лида…

— А ты как ее назвал?

— Как?

— Аня!

Жора закрыл глаза рукой и тоже рассмеялся

— Николаич, срочно нужен перерыв, — попросила Ольга.

— Лель, у тебя-то чего? — взмолился главный.

— Ребенку есть пора.

— Ох, уж эти мне дети! — вздохнул мужчина, — Иди уже.

— Бессонов в качестве сопровождающего… — Оля обезоруживающе улыбнулась.

— Так все, перерыв полчаса!

— Жор, ты видимо совсем голову потерял, — усмехнулась Ольга в буфете за чашечкой чая с пирожным, — Как там у вас с Анютой?

— Ты же видишь, ни о чем другом думать не могу, — улыбнулся мужчина.

— Жор, скажи, а почему Адочка к тебе так относится? — неожиданно спросила женщина.

— Как?

— Складывается ощущение, что она тебя ненавидит.

— Она меня дико любила до восемнадцати лет, — горько ухмыльнулся Георгий, — А потом, как раз в день моего совершеннолетия, когда мы с друзьями отмечали сие событие в клубе, я познакомился с девочкой, которая таковой не выглядела. Она увела меня в туалет, как ты понимаешь, сделать это было не сложно, как и догадаться, что там было. После чего я присоединился к друзьям и продолжил пить. Пришла девочка, при всех стала требовать плату за свои услуги, на что мы все дружно рассмеялись, сказав, что предупреждать надо. Она ушла. А утром ко мне заявились менты, и едва не загребли за изнасилование. Пришла девочка, стала просить деньги, за то, чтобы она уговорила родителей забрать заявление.

— Пришлось платить?

— Нет. Тогда в клубе, кроме нас шестерых пьяных, ее слышал еще один трезвый официант, который согласился дать показания.

— Я не поняла, а Адочка причем?

— А я тогда еще был Карамзин, и мама сказала, что я ее опозорил. Стала срываться на меня по любому поводу. Я долго терпеть не стал — переехал к отцу, они тогда уже шесть лет были разведены. А в двадцать лет сменил фамилию. Она за это еще больше на меня обиделась, сказав, что я ее предал. А мне просто хотелось быть собой.

Она растила меня, как девчонку. Видела во мне какого-то ангела. Волосы не давала обрезать, мы с отцом делали это в ее отсутствие, и она считала, что они не растут. Драться — нельзя, пальцы сломаешь, а у тебя фортепиано, лицо разобьют, как тогда ты пойдешь на бальные танцы. Ну, еще куча всяких странностей. Отец до развода, тихо посмеивался, и молча делал из меня мужчину, пока она не видела.

— Почему они развелись?

— Она его до инфаркта довела, после чего он сначала просто ушел. А через год встретил Дашу, и решил жениться.

— А ты не собираешься?

— Я… — Жора счастливо улыбнулся, — …Аня считает, я тороплю события.

— А ты?

— А я… думаю, поживем — увидим. Если так и дальше будет продолжаться, то придется ее все-таки похитить у родителей…

— Не отдадут они ее тебе, — хитро усмехнулась Ольга, поднимаясь из-за столика, — без венчания.

— А что обычный брак их не устроит? — Георгий удивился и последовал за ней.

— У них в семье все венчанные и крещеные.

— Ну, надо же влип! — он глубоко вздохнул, — В ближайший выходной поеду принимать православную веру!

— А ты что атеист? — покосилась на него Оля с улыбкой.

— Как тебе правильнее сказать? Мать у меня атеистка, естественно о моем крещении в детстве и речи быть не могло. Но так случилось, что дорога в школу лежала мимо церкви. Я туда часто заходил, крестился, как положено. Когда было особенно плохо, а это было, после развода родителей, там мог часами пропадать. Помню как-то заикнулся матери, что созрел для крещения. Как она тогда кричала, ты бы знала. Когда переехал к отцу, началась взрослая жизнь, от чего-то стал меньше об этом задумываться, так и не покрестился.

— Интересный ты человек, Бессонов! — рассмеялась актриса, — Сколько лет тебя знаю, а сейчас, как будто в первый раз увидела.

— Оль, можно тебя попросить?

— Конечно!

— Я хочу Анюте колечко выбрать, но боюсь с размером ошибиться, не поможешь?

— Бессонов, вот ты всегда везде вовремя умудряешься появляться! — Ольга рассмеялась,

— Мои дочери в данный момент должны быть рядом с твоей ненаглядной! А они все, что угодно, из кого угодно могут вытянуть незаметно.

— Буду должен! — Жора молитвенно сложил перед собой ладошки, и сделал просящий взгляд.

Ольга рассмеялась и набрала Олега.

— Да, — раздался любимый голос в трубке.

— Я рада тебя слышать, но дай, пожалуйста, телефон одной из старших! — попросила она, подождала минуту, услышала голос дочери и продолжила, — Саш, нужно нечаянно узнать у Анютки размер колечка, желательно безымянного пальца и в ближайшие пару часов.

— Да, мамочка, щас сделаем! — с этими словами дочь отключилась.

— После съемок уже будешь знать!

После чаепития, присмотревшись к своей компании, Олег оставил старших на попечение Анюты, а сам стал налаживать контакт с Соней.

— Чем любишь заниматься? — спросил он девочку.

— Сочинять, — честно ответила Соня.

— И что же ты сочиняешь?

— Разное. Иногда стихи получаются.

— Можешь прочитать? — всерьез заинтересовался Олег.

— Нет, я их не успеваю запомнить, а пишу я медленно, — грустно сказала она, — Пока первую строчку выведу, куплет забываю.

— А на клавиатуре не пробовала?

— Нет. Мне папа не разрешает, долго играть за компьютером.

— А мы будем не играть, а учиться! Хочешь?

— Хочу! — в глазах ребенка появился азарт.

Проследив, как Олег с Соней скрылись в кабинете, близнецы переглянулись, решив сейчас выполнить мамино задания, с кодовым названием 'безымянный пальчик'. Но тут у Даши запиликал мобильник. Филин прислал сообщение. Девочка сразу передала телефон Ане.

— Тебе это о чем-нибудь говорит? — спросила Саша.

— Это тот парень, которого Олег… надо же какие мы мстительные! — Анюта даже рассмеялась, — С этим даже нет смысла связываться!

— А может все-таки есть?

— Бессонов знает, что творится в интернете?

— Точнее, что там все неправда?

— Ну…

— Значит не знает!

— Надо сообщить! — уверенно заявила Даша.

— Поддерживаю! — Саша, так же как и сестра сложила руки на груди.

— Такое впечатление, что решается сейчас ваша судьба, а не моя! — усмехнулась Анюта.

Удивленная напором девочек, а еще и тем, что они были правы. Только сама она не знала, как все это можно в двух словах объяснить все это Жоре по телефону, потому что не представляла, как он на это отреагирует, — Думаю, мы с ним сегодня вечером об этом сможем поговорить.

— Как бы поздно не было!

Аня невольно взглянула на часы.

— Слушай, а чего ты так коротко ногти обрезаешь? — удивилась Саша, проследившая за ее жестом.

И как теперь объяснять им, что это для того, чтобы Геру не царапать в порыве страсти, и не рано ли это делать, или это только она такая дремучая — до двадцати двух лет в девках засиделась? Придется врать, как бы не хотелось это делать.

— Ломкие очень, — брякнула Аня, что первое пришло в голову, и тут девочки затрещали перебивая друг друга.

— А так и не скажешь!

— Ну!

— А руки у тебя красивые!

— И лак классный!

— И колечко!

— Надо папе на новый год по колечку заказать!

— Точно!

— Тоже маленькое аккуратненькое!

— Только я размера не знаю…

— Ань, а можно твое примерить, может подойдет?

Девушка без задней мысли дала колечко примерить, а сестры еще быстрее защебетали.

— А это какой размер? — спросила Саша, пока Даша примеряла.

— Шестнадцатый, — вставила слово Аня.

— Подошло!

— Ну, да…

— … классно…

— ….тоже надо! — Даша отдала колечко.

— Да!

— …чтобы, если что, так перевернул другой стороной…

— …а там только тоненькая полосочка…

— …и как обручальное кажется…

— …ну, чтоб 'Я замужем!'…

— …можно было сказать…

— …если вдруг парень не понравился…

— …а как же братья?

— Если любят подождут! — Саша отправила матери сообщение.

— А если не любят?

— Не нужны, других найдем!

— Где ж мы таких-то найдем?

— Да, ладно, что в Москве парней мало? А если еще и сниматься будем…

— А если не будем?

— А в чем собственно проблема? — улыбаясь, спросила Аня.

— Нам нравятся либо одни и те же парни…

— …либо очень похожие братья…

— …в идеале близнецы!

— Девочки, вы обратились по адресу!..

 

Глава 9

Вечером Анютка отвезла Олега с девочками на спектакль к Ольге, а сама приехала к Жоре домой. Он к этому моменту еще не вернулся. Чтобы скоротать время, она приготовила ужин, накрыла на стол, открыла необходимые страницы в интернете, на его ноутбуке. А его все не было. Она села перед телевизором на диване, стала бездумно переключать каналы, почти не обращая внимания, что он показывает. Но вдруг сознание что-то привлекло, она переключила на канал назад, и замерла. На экране красовалась ею уже обожаемая 'черная пантера'… передняя ее часть была смята какой-то иномаркой, представлявшей из себя груду метала, кругом валялись стекла и… тело накрытое черным полиэтиленом.

Аня пораженно пыталась расслышать, что говорит диктор, но репортаж закончился. Дрожащими руками она достала телефон, набрала Жору, но телефон его был недоступен. Она попыталась найти что-то в интернете, но главного, а именно, где Бессонов, нигде не было. Терроризирование телевизора ничего не дало. Она пробовала найти какую-нибудь записную книжку с телефоном его отца или матери, но тщетно. Позвонила Олегу, но он не брал трубку, видимо еще спектакль не закончился.

Судорожно соображая, Анюта набрала Любу и к счастью та быстро ответила.

— Любочка, прошу тебя, скажи мне, только честно, где Бессонов? — опустив всякие приветствия, попросила Аня срывающимся голосом.

— Что значит 'где'? — удивилась женщина.

— Я только что в новостях видела его искорёженную машину… — девушка расплакалась.

— Ягуар?

— А у него, что еще какие-то есть?

— Есть.

— А почему я об этом не знаю?

— Ты у меня спрашиваешь? — Люба усмехнулась, — Так, ты там не реви, я попробую узнать, что да как.

— Люба, там труп был, — не унималась Аня.

— Если бы трупом был Бессонов, об этом уже знала бы вся страна! — уверенно сказала гримерша, — Так что хорош его раньше времени хоронить! И успокойся!

Она ждала звонка Любы, иногда снова набирала номер Жоры, но он не отвечал, и Аня не заметила, как уснула на диване в гостиной. Ночью сквозь сон захотела перевернуться на другой бок, но поняла, что что-то мешает. И это что-то сильно смахивает на тело любимого мужчины. Вскрикнув, она подскочила на диване.

— Ты чего кричишь, голова и так раскалывается! — недовольно проворчал Георгий.

— Живой! Живой! — верещала Анечка, зацеловывая его лицо сквозь слезы радости, а потом в голос разрыдалась, прижимаясь к его груди.

— Пока, живой, — бормотал мужчина, успокаивающе поглаживая ее по волосам и спине, и шутя добавил, — А вот ты меня сейчас придушишь…

— Почему ты не позвонил? — Аня стукнула его кулачком в грудь.

— Ты чего творишь, родная, у меня ребро сломано! — возмутился Жора, поморщившись от боли, — Говорил же мне врач до утра в больничке отлежаться, нет же к тебе дурехе примчался…

— Ой, — Аня села, виновато прикусив губу.

— Прости, у меня телефон в машине остался, а наизусть выучить твой номер я не додумался.

— Что случилось-то? — придя в себя и успокоившись, спросила Анюта.

— Ну, как я понимаю, ты уже все видела, — держась за грудь, он сел, хотя голова нещадно кружилась, а к горлу подкатывала тошнота, — Давай переместимся на кровать, а утром, я тебе все расскажу?

— До утра я не доживу!

— Ладно, попробую в двух словах, пока идем в спальню, — сжалился он, встал и пошел 'по стеночке', - Остановился я на светофоре. Пока ворон считал по сторонам, в меня вписался кто-то, вот я лбом в окошко и стукнулся, а если бы не лбом, врач сказал, было бы хуже. Но так как я потерял-таки сознание, меня кто-то вытащил из машины, и пытался реанимировать, попутно ребрышко сломав. М-да, пантеру жалко…

— А человека не жалко?

— Какого?

— Погибшего?

— А что такой был? — Жора искренне удивился, снова принимая лежачее положение, только уже на кровати. По сути он вообще никаких подробностей не знал, только отец кое-что рассказал.

— Ну, да! Я так боялась, что это ты! — Аня, стараясь быть поаккуратнее, прижалась к нему, — Знаешь, когда Олег впал в кому, я тоже очень сильно волновалась, но ты себе не представляешь, что я пережила сегодня вечером. И сейчас, я поняла, каково было Ольге, а ведь она еще и в положении.

— А теперь попробуй мне быстренько объяснить, почему ты здесь, хотя мы не договаривались, — попросил Георгий, все же довольный, что она рядом с ним, — Меня обкололи чем-то, поэтому я сейчас опять засну.

— Напрашивается вопрос, почему ты сюда примчался, если мы не договаривались?

— Мы с отцом сначала приехали к твоим родителям, — растягивая слова, ответил мужчина, — слегка их шокировали, и он отвез меня домой.

— Ты разговариваешь, как пьяный.

— Это все обезболивающее, кстати, тебе меня завтра на уколы везти.

— Не вопрос. На чём?

— А ты на чем?

— На метро.

— Ладно, — Жора глубоко вздохнул, — подберем тебе завтра что-нибудь.

— Сколько у тебя машин?

— Ну, еще парочка найдется…

— Зачем?

— Ягуар — по городу, внедорожник — за город, и еще одна маленькая спортивная, хотя я давно на ней не катаюсь, но думаю, тебе она будет в самый раз, если конечно пообещаешь, что гонять не будешь. Узнаю, что гоняешь, прикончу.

— Ты еще в прошлый раз заинтриговал меня этим словом!

— Извини, родная! — Жора стал еще больше растягивать звуки, — Две секунды, я отключаюсь. Можешь делать со мной, что хочешь, но я тебе не помощник.

Аня рассмеялась, а Георгий, как и обещал, отключился.

 

Глава 10

— Я смотрю, ты умудрился очаровать близнецов! — заметила Ольга, когда дочери заговорщически переглянулись, и отправились спать 'пораньше', якобы уставшие за целый день.

— И не пытался! — возразил Олег, обнимая любимую женщину.

— Тогда скажи мне, почему вдруг они к тебе так благосклонны? С Александром они такими не были.

— Наверное потому, что они уже взрослые девушки, и все хорошо понимают.

— А Соню ты тоже такой считаешь? — усмехнулась Оля.

— А вот с ней у нас оказались общие интересы. Ты вообще знала, что твой семилетний ребенок стихи сочинят?

— Она бывает разговаривает стихами, однако не успевает запоминать, все что придумывает. Она тебе что-то читала?

— Ну, — он от души заулыбался, — она сначала сказала, что вот так просто сходу не может что-то сочинить. Мы немного поучились печатать на компьютере. Потом я попытался создать ей поэтическое настроение, описав некую прелестную картину, и она заговорила, только успевай записывать. Вот я и сохранил ее маленькое творчество. Скажи, у нее есть телефон?

— Есть, простой, только чтобы звонил. Два она уже потеряла.

— Ну, раз с телефонами все печально, я хочу подарить ей на Новый год диктофон, ты не будешь против?

— Нет, но Соня пока еще верит в Деда Мороза, — Ольга с нежностью разглядывала мужчину, словно видела другого человека.

Он так лихо затесался в ее семью, да и вообще в ее жизнь, что невольно в ее голове возникал вопрос: 'А правда ли все это?'

Девочки так легко его восприняли, как если бы были знакомы с ним и раньше. Странно, но такое же ощущение у нее было и первый день знакомства. Это он сам по себе такой, легко находящий общий язык с первыми встречными? Или дело в его обаянии? Или что-то еще пока ей не известное?

— Вот уж проблема — скажу, что он просил ей передать.

— Хорошо.

— Оль, — голос Олега стал слегка хрипловатым, — возможно это глупо, но я хочу снова сделать тебе предложение, — он достал из кармана брюк небольшой коробочек и сам же его открыл — на бордовом бархате лежало колечко, — Давай завтра распишемся?

— Олег, у детей завтра пробы, — улыбаясь, напомнила Ольга.

— А мы заедем в ЗАГС на пять минут, а потом на пробы.

— Слушай, ты и правда не нормальный. Я думала, мы обвенчались очень быстро, а поженимся еще быстрее!

— Ты хочешь еще одну свадьбу? — удивился мужчина.

— А вдруг хочу?

— Не раскидывайся словами, дорогая! Ты ведь знаешь, у меня с головой не все в порядке, вот возьму и сделаю еще одну свадьбу, ты опять будешь волноваться, а тебе, между прочим, это противопоказано.

— Я надеюсь, завтра ты не будешь настаивать на белом платье? — усмехнувшись, спросила Оля.

— Не буду, — Олег счастливо склонился к ее губам.

Утром, как и планировали, приехали в ЗАГС, близнецы удивленно переглянулись.

— Это что здесь пробы будут? — спросила Даша.

— Нет, но мы с Олегом посовещались, — Оля обернулась к дочерям, — Вы ведь не были на венчании, так хоть на росписи поприсутствуете.

— А зачем тогда Соню к отцу отправили? — обиделась за сестру Саша.

— А мы это только вчера вечером придумали, — улыбаясь, ответил Олег.

Регистраторша, конечно, долго отпиралась, ссылаясь на начальство. Олег, недолго думая, нашел это самое 'начальство', наплел удивленной женщине, про первую и единственную любовь в юности, от которой потом родились близнецы, а он бедный, якобы не сном, не духом. А вот теперь встретились и чувства вспыхнули с новой силой, и они еще одного ребенка ждут, и расписаться бы пора, а им видите ли везде отказывают… Ну, и еще всякой чепухи. Потом завел в кабинет будущую жену и 'дочерей'.

— Но ведь две мои копии! — заявил он, обнимая девочек.

Начальница, как под гипнозом, дала 'добро' — предоставила бланки для заявления, штампы поставила, все как полагается, просила только поскорее госпошлину оплатить, и приехать за свидетельством о браке чуть позже.

— Я думала, это иначе делается, — усмехнулась уже в машине Саша.

— А я думаю, что это у наших родителей все не как у нормальных людей, — как всегда поддержала ее Даша.

— То есть теперь вы признаете меня своим родителем? — шутя уточнил Олег.

— Куда тебя теперь девать, — вздохнули они обе в один голос, — признаем, папочка!

— Так, красавицы мои, — рассмеявшись, сказала Ольга, — мы сейчас вас на студию привезем, оставим одних, телефоны с собой?

— Да.

— За вами Борис приедет с Соней, погуляете с ними. Ключи взяли?

— Да.

— Ближе к вечеру поедете переоденетесь, возьмете все необходимое, чтобы остаться с ночевкой, и Боря отвезет вас на дачу к Олегу. Мы вас там уже будем ждать. Все ясно?

— Да, мамочка, — согласилась Саша.

— А кто у нас в этом году в роли деда Мороза? — уточнила Даша.

— А кто нужен?

— Нет, просто интересно, на какой адрес письмо о подарке нужно было писать?

— Или на оба для верности? — поинтересовалась Саша.

— Говорите, чего хотите, — веселилась Ольга.

— Мы тут вчера Анюткино колечко примеряли.

— Тоже по колечку хотим.

— Сочувствую, вот такого деда мороза у вас пока нет…

— Ну, нам можно и без деда…

— Ладно, — согласилась Ольга.

— Ну, размер ты знаешь…

— А зачем это вы вчера Анюткино колечко примеряли? — вставил свое слово Олег, чувствуя, что это неспроста.

— Жора просил, — за них ответила мать.

— Что уже?

— Чего удивляешься, — Оля рассмеялась, — на себя посмотрел бы со стороны сначала.

 

Глава 11

Проснулся Жора с жуткой головной болью, машинально потянулся к сосредоточению издевательства над телом — лбу, нащупал повязку.

О, Боже! Играть-то теперь как? Там, кажется, пару швов наложили…

Кое-как дополз до ванной, хотел стать под душ, но вспомнил, что со швами голову мыть нельзя. Открыл воду, залез в ванну, благо, когда делал здесь ремонт, не поскупился на сей предмет, и теперь мог комфортно откинуться на мягкий подголовник и растянуться во весь рост.

Вот когда понимаешь, что к чему!

Бинты на груди развязывать сил не было, Аню звать тоже.

Да и дома ли она вообще?

А вот это уже интересно! Куда делась любимая, когда ему так плохо? И знает ли она, что нужна ему сейчас больше воздуха? Откуда она может знать, если он об этом не говорил! Надо! Надо сказать!

Он попробовал ее все-таки позвать, но вдруг не услышал собственного голоса.

Этого еще не хватало!

Он прокашлялся — стало больно в груди, нахмурился от боли — лоб еще сильнее стал саднить и пульсировать. Чертыхнулся. Услышал ее смех, разлепил глаза. И эта зараза, вместо того, чтобы избавить от боли, стояла у двери, сложив руки… под грудью — удачно ее приподнимая, так что у Жоры даже слюнки потекли, а еще кое-что самопроизвольно зашевелилось, — и смеялась над ним. Подчинившись глупому порыву, он ударил рукой по воде, обрызгав ее с головы до ног. Стало только хуже. Анина майка намокла, грудь заострилась и стала еще сильнее выделяться. Он простонал, закрыл глаза, в идеале ушел бы под воду, но капля рассудка в голове еще присутствовала, и напомнила, что нырять ему нельзя.

И что теперь делать? Ее-то хочется, а двигаться нет никакого желания!

Уловил странное шевеление воды — снова открыл глаза и чуть не задохнулся от восторга — Аня уже разделась и залезла в ванну, примериваясь, как бы сесть поудобнее.

Как хорошо, что ванна большая!

Жора плотоядно улыбнулся и протянул руки к девушке. Аня руки приняла, села к нему на колени и… наклонившись к его губам произнесла:

— Приподнимись, чудик, бинты сниму! — и рассмеялась громко.

Жора опять обманутый, забыл, что минуту назад силы его отсутствовали напрочь, и все тело болело, быстро приподнял Аню, насадил на себя, и, вздрогнув от удовольствия, снова расслабился, вернул голову на подушку и растянул губы в довольной улыбке.

— Ууу, какие мы нетерпеливые сегодня! — Аня продолжала смеяться, потянулась к узелку бинта, развязала, и стала медленно его разматывать, то наклоняясь, чтобы передать бинт за спиной мужчины, то выпрямляясь обратно.

Когда повязка наконец исчезла, Георгий уже был на пределе собственных возможностей. И потому пришлось снова собраться с силами, чтобы снять с себя Аню. Девушка села на край ванны, открыла сток, и закусила губу, глядя, как вздрагивает любимый мужчина в спазмах оргазма.

Кое-как выровняв дыхание, и чуть успокоившись, он приоткрыл глаза и посмотрел на нее из-под ресниц. Аня, откровенно лаская взглядом, любовалась его телом.

— Если ты и дальше так будешь меня разглядывать, то я не смогу успокоиться, — заметил Жора.

— Быстро ты, — облизнув губы, проговорила Анюта.

— А мне много и не надо, — усмехнулся мужчина.

— А раньше?

— А ты можешь так же быстро удовлетвориться?

— Не знаю, — она смутилась и отвела взгляд, — нет, наверное.

— Вот и ответ, — легко сказал Георгий, — Мне гораздо приятнее, когда мы вместе…

— Тогда почему сейчас так? — не дала ему договорить девушка.

— Извини, в данный момент я не в состоянии контролировать процесс, — лицо его действительно выражало сожаление, — надеюсь, я скоро восстановлюсь, и тогда будет все, как раньше.

Вся вода стекла, новая не набиралась.

— Ты так и будешь здесь лежать? — спросила Анюта, снова улыбаясь.

— Можешь как-нибудь помыть мне голову, чтобы не намочить повязку? Меня вчера откачивали на снегу. Сама понимаешь, какой хороший снег лежит на обочине, — стал объяснять Георгий, — к счастью я пока не видел себя в зеркале. Но подозреваю, что моя шевелюра в данный момент, оставляет желать лучшего. Мне бы конечно и мочалкой помыться не помешало бы, но сам я еле двигаюсь, а с твоей помощью, мы еще долго здесь просидим.

— Хорошо, — согласилась Аня, — я помою, стараясь быть совсем не эротичной.

— Тебе даже одежда не поможет в этом, — усмехнулся Жора, а она уже намыливала мочалку.

— А я тебя, как ребенка. Сначала ручки, пузик, спинку, попку, ножки…

— А голову?

— Сядешь, возле ванны, как в парикмахерском кресле, — ответила Аня, натирая его тело в упомянутой последовательности, — Ясно, что это будет не очень удобно, но надеюсь продуктивно.

— Ты мне вчера хотела рассказать что-то, — вспомнил вдруг Георгий, пытаясь отвлечься от ее волнующих манипуляций.

— Хотела, — согласилась девушка, — только пообещай мне отнестись ко всему спокойно.

— Смотря, что ты скажешь…

— Гера!

— Ладно, обещаю!

— Ты когда последний раз в интернет выходил? — для начала спросила Анютка.

— Не помню, а что?

— А то, что там обо мне чего только не пишут.

— И? — мужчина насторожился.

— Так случилось, что ко мне приставал один парень в университете. Чтобы он отвалил, я попросила Олега сыграть моего бойфренда…

— А почему не меня? — обиделся Жора.

— Потому, что мы еще не были знакомы.

— А…

— Тогда роман Ольги с Олегом только начинался, — продолжила девушка, — поэтому они вдвоем выбирали мне цветы. А когда он появился возле университета, кто-то все заснял, а теперь это стало достоянием интернета, только в извращенной форме. Якобы я встречаюсь только с состоятельными мужчинами, только ради их денег, и ты в их числе. А подтверждение тому, мой внешний вид на 'ТЭФИ', который так резко контрастирует с тем, какой я была до встречи с тобой. Ну, и высказывание твоей мамы там тоже имеется.

— Узнаю, кто это сделал…

— Я знаю кто, — остановила его пламенную речь Анютка, — Тот парень, что приставал ко мне.

— Убью!

— Гера, посмотри на меня внимательно. Мы оба знаем, что это не правда, какая нам разница, что об этом думают другие?

— Аня…

— Он просто мстил, за то, что Олег усадил его в лужу, — она нежно улыбнулась, — над ним все смеялись, поэтому он решил, а точнее его надоумила какая-нибудь завистница, посмеяться надо мной. Ведь весь университет знает, что мы встречаемся…

— Аня, — Георгий посмотрел ей в глаза, а ей показалось, что аж в душу заглянул, — Я рад, что ты так легко к этому относишься.

— Но ты ведь тоже не обращаешь внимания на то, что о тебе пишут…

Из прихожей донесся звонок в дверь.

— Это может быть отец, — объяснил Жора, — открой.

— Ты пока пену смой, — надевая банный халат, бросила Аня, — и вытирайся. Я сейчас приду, помоем голову.

— Здравствуй, Анечка! С наступающим тебя! — улыбаясь, поприветствовал девушку отец Жоры и поцеловал в щечку, — Где мое горе луковое?

— Отмокает в ванне, — рассмеялась Аня, пропуская гостя, — Завтракать с нами будете?

— Судя по запахам из кухни, вряд ли смогу отказаться! — пропел он.

— Проходите, располагайтесь, мы сейчас подойдем, — быстро проговорила девушка, и исчезла в ванной.

— Ну, что, как самочувствие? — спросил отец, увидев сына на кухне.

— Когда проснулся, было хуже, — признался Георгий, садясь за стол.

— Говорили тебе в больнице остаться…

— У меня тут свой неплохой доктор имеется, — Жора усмехнулся, припомнив физиотерапию в ванне.

— Анечка, ты творишь чудеса! Он вчера на ногах еле держался.

— Стараемся, — не скромничая, улыбнулась девушка, выставляя на стол салатики.

— Что с машиной? — спросил Гера.

— По хорошему бы в утиль, но так как она тебе жизнь спасла, я лично буду ее реанимировать. В машине поменьше, ты был бы уже на том свете.

У Ани при этих словах руки разжались и тарелки, упав на кафельный пол, разлетелись вдребезги.

— Пап, ты полегче с выражениями, — тихо проговорил Жора, пока отец усаживал взволнованную девушку за стол, поближе к сыну.

Гера притянул ее к своей груди, и стал поглаживать по голове, а Аня вцепившись в него тихо всхлипывала. Отец стал сам суетиться по кухне. Достал веник с совком, собрал стекла, сервировал стол, вино разлил в бокалы и тост поднял.

— Георгий, за твоего ангела хранителя!

— Пап, нам еще в больницу ехать, — возразил Жора.

— Так и быть, — вздохнул тот, — предоставлю вам водителя на пару дней. Анечка, извини, что так напугал, не думал, что такая впечатлительная. Не в положении случайно?

— Нет, пап, — рассмеялся Георгий, глядя, как отец 'пляшет' вокруг Ани, — мы пока решили подождать с детьми. Ане в этом году еще диплом защищать.

— А, ну это правильно, — согласился Андрей Игоревич, приступив к еде, и замер в восхищении, — Слушай, повезло же тебе, Жорка! Никогда бы не подумал, что при твоей 'замечательной' матери на тебя такое счастье свалится. Вы кстати, как с ней?

— Стараюсь вообще на глаза не попадаться, — признался сын, — после церемонии к ней съездили, она извинилась, и все. Даже не звонит.

— Надо же, чего вдруг случилось?

— Не знаю, — равнодушно отозвался Георгий, — Расскажи, что хоть вчера произошло-то? Аня говорит, там труп был?

— Ну, да! Девица, которая в тебя въехала, разбилась, — отец тяжело вздохнул, — Дура пьяная, решила в 'салочки' с ментами поиграть. Вот и доигралась, мало чего от нее теперь осталось.

— А как ты меня нашел? — снова спросил Жора, — У меня вчера голова совсем не соображала…

— Но это не помешало тебе из больницы смыться, — ухмыльнулся Бессонов старший, — Мне позвонил мент, осматривавший твою машину, и нашедший телефон. Когда тебя увозила скорая, по его словам, ты был в сознании, но сильно не в себе. Хотел машину поймать, чтобы к Анечке ехать. Когда тебя нашел я, эта мысль из твоей головы так и не выветрилась, несмотря на снотворное в твоем организме. Врач сильно переживал за твое психическое состояние, боялся, что это только навязчивая идея после сотрясения. Пришлось ему все объяснить и под свою ответственность тебя забрать. Твой неугомонный мозг поддался лекарствам, только после того, как ты увидел в квартире Анины вещи, и понял, что она здесь. Знаешь, Ань, мне кажется, он от тебя свихнулся!

— Ты телефон случайно не забрал? — Георгий хотел спросить и о колечке, которое купил накануне аварии, но не хотел этого делать при Ане, надеясь сделать сюрприз.

— Все забрал! — понял его отец и улыбнулся, — Как отмечать Новый год собираетесь?

— На даче в Сосенках! — ответила Аня за двоих, — В нашей семье это традиция. Хотите, присоединяйтесь!

— Я бы с радостью, но у меня корпоратив.

 

Глава 12

В Новый год вся большая семья Кожемякиных снова собралась на даче в Сосенках.

— Ань, ты уверена, что это необходимо? — когда водитель остановил машину перед домом, спросил Георгий, — Может поедем в другое место?

— Ты в своем уме, — возмутилась Анюта, — С родителями ты уже знаком. Мама всем уже рассказала, что мы встречаемся, а ты испугался многочисленных родственников и решил сбежать! Если ты так хочешь, уезжай, а я остаюсь!

Она выскочила из машины и побежала к дому.

— Аня, стой! — Жора догнал ее и развернул к себе лицом, — Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто… да, ладно глупости. Пойдем.

Их встретил Олег.

— С новым годом, Анютка! — он обнял племянницу, сверкнул глазами в Жорика, но тут же смягчился и протянул ему руку, — Олег.

— Георгий, — ответил тот рукопожатием, поняв, что этот человек самый главный Анин защитник. И если с ней, не дай бог, что-то случится, Олег первым очутится рядом с ней.

Сняв пальто, Аня прошла дальше в комнату, Жора двинулся за ней. Олег слегка притормозил его за локоть.

— Обидишь — убью! — прошептал он.

— Понял, — улыбнулся Георгий искренне, — Я не обижу, обещаю!

Он отошел знакомиться с остальными родственниками, а Олег напряженно наблюдал за этой парочкой, пока не подошла Ольга. Она просто обняла его, а в душе стало теплее.

— Он хороший парень, — прошептала Ольга, поняв ход его мыслей.

— Мы можем уже рассказать? — спросил Олег, мгновенно переключившись на другую тему.

— Думаю, да, — она улыбнулась.

Дверь дома снова открылась. На пороге возник Борис с дочерьми.

— Ох, Боря, как я рада, — Ольга присела и Соня в тоже момент повисла у нее на шее.

Близнецы спокойно разделись и подошли обнять мать.

— Останешься? — спросила Ольга Бориса.

— Нет, я к родителям поеду, они тоже скучают, — бывший муж улыбнулся, пожелал счастья и ушел.

— Ну как кастинг? — спросила Оля.

— Мам, мы тут подумали, — Саша виновато отвела взгляд, — в общем…

— Ты не обидишься, если мы в Ялте куда-нибудь поступим? — опередила ее Даша.

— Нет, конечно, — Ольга нежно улыбалась, — но неужели вы так быстро сдались, что-то на вас не похоже.

— Ну…

— Мам, там столько разговоров было, о том, что за нас уже проплачено… — возмутилась Саша.

— Да, с нами даже общаться никто не хотел! — продолжила Даша.

— Девочки, это только зависть, — попыталась успокоить дочерей Оля, — И это совсем не означает, что поступив в Ялте, вы с этим не столкнетесь. Если вы хотите чего-то добиться в жизни кем бы вы ни были сейчас, то должны заткнуть уши и идти вперед. Трудности нужно преодолевать, а не пасовать перед ними.

У вас на раздумье полгода. Решайте сами, что вам больше нужно. Я за вас этого сделать не смогу. Это должен быть только ваш выбор

— Ладно, мы подумаем, — за двоих ответила Даша.

— О, девчонки, привет! — встретила их Аня, — Пойдемте, я вас со всеми познакомлю!

Аня стала перечислять многочисленных родственников. Вскоре Соня где-то с детьми ее возраста затерялась, а Анюта не переставала рассказывать где кто. Потом она остановилась и заговорила тише.

— Вон там у камина мои братья, идем?

— Подожди! — Даша смущенно заулыбалась, потянув девушку за локоть.

— Расскажи сначала, — попросила Саша.

— Про кого-то конкретно? — хитро покосившись на сестер, спросила Аня.

— Про всех! — уверенно заявили они в один голос.

— В белой майке Димка — мой родной брат, — согласилась Аня, — ему восемнадцать. Самый высокий из всех Антон, он же самый старший, что в некотором вопросе… э, ладно, проехали. Серьезный парень в общем. Справа от Димы Илья — девятнадцать лет, родной брат Антона, — добряк, и пока еще шалопай. И Кирюха. По мне, наименее интересный субъект.

— Почему? — удивились девочки.

— Ну, хотя бы потому, что у него есть девушка, — ухмыльнулась Аня, — которую он, однако, сюда не привел. А вообще… он иногда занудливым становится, несмотря на все его обаяние. Но тут я могу быть не объективной, так как в детстве мы друг друга сильно доставали, что несомненно наложило свой отпечаток. Теперь идем?

— Да.

— Так, братья, — подойдя группе молодых людей, произнесла Аня, -…

— А новые сестры, привет! — перебил ее Димка, и шаркнул ножкой, — я Дмитрий, а вас как величать?

— Дим, ну что за клоунада? — возмутилась Анюта.

— Девочки, не обращайте на него внимания! — обаятельно улыбнулся Антон — явный лидер компании, представил остальных и себя упомянул, не зная, что это уже сделала Аня.

— Это Даша, а это Саша, — ответила она за девчонок.

— Добро пожаловать в семью! — произнес Илья, покосившись на Александру.

— А вы сильно отличаетесь, — заметил Антон, переводя взгляд с одной на другую.

— Если только платьями, — усмехнулась Дарья, не поверив, что он так быстро их отличил.

— Да, ладно, у вас овал лица разный, и взгляд у тебя прямой, а у Саши изподлобья, — возразил Антон.

— Тоша, можно тебя на минутку? — елейно попросила Анечка.

— Конечно, — согласился брат, отходя в сторонку.

— Надеюсь, на тебя можно положиться? — улыбаясь, попросила девушка, взглядом указав на близнецов.

— О чем разговор, сестренка!

— Вот и хорошо. Ты только повнимательнее за ними присмотри, ладно! Им всего-то по шестнадцать лет.

— Тоже мне наседка! — рассмеялся Антон, — Сама такая давно была?

— Тоша!

— Да, успокойся ты, ничего с ними не случится!

Без пяти минут двенадцать все собрались в гостиной у телевизора. Прослушали речь президента. Стали считать секунды до нового года. Жора протянул Ане бархатный коробок.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой! — прошептал он.

— Это ты желание загадываешь, или мне предложение делаешь? — спросила Аня, любуясь колечком.

— И то и другое.

На седьмом счете семья как по команде сбилась и все уставились на Анюту с Георгием.

— У меня есть время подумать? — спросила девушка.

— Три секунды, — быстро проговорил Жора, украдкой взглянув на куранты в телевизоре, и снова спросил с двенадцатым ударом, — Ты станешь моей женой?

— Да! — выдохнула Аня, и в ту же секунду Георгий притянул ее к своим губам.

Родственники кричали 'ура!', звенели бокалы, все поздравляли друг друга.

— Олег, — окликнул брата Яша, — А вы когда по закону поженитесь?

— А мы уже, — Олег расплылся в улыбке, обнимая Ольгу.

— Когда успели? Отметить же надо! — посыпалось со всех сторон.

— Так мы сегодня расписались! — рассмеялась Оля, чувствуя себя безумно счастливой.