Кирюша стоял на крыльце и наблюдал за играющими во дворе мальчишками. Подойти к ним он не решался, так как переехал в этот район совсем недавно и пока чувствовал себя чужаком. Дом, в котором он теперь жил с мамой, был пятиэтажный и старый, намного хуже, чем их бывшая высотка в центре города. Но двор гораздо лучше.

Несколько таких же панельных домов стояли полукругом, образуя почти замкнутое пространство, где среди зелени и цветов уютно разместился детский городок. По всему периметру дворика росли высокие тополя, закрывая окна почти до пятого этажа. Посреди двора, под двумя огромными ивами и стайкой молодых берёзок, словно срослись с зелёной травой разноцветные скамейки, на которых важно восседали старушки и вели свои нескончаемые беседы, ревностно охраняя от расшалившейся детворы огороженные цветники.

Двор чем-то неуловимо напоминал бабушкину деревню, и Кирюше это нравилось!

Вот двое ребят примерно его возраста вышли из-за угла и остановились возле горки. Наблюдая за мальчишками, которые развернули во дворе целое военное сражение, они с интересом поглядывали и в его сторону. Ему хотелось подойти познакомиться с ними, но он боялся.

Сколько себя помнил Кирюша, он постоянно чего-то боялся: на улице – собак и машин, в школе – учителей, в больнице – врачей и уколов, а дома…

Дома – темноты и папы. Почему папы, он и сам не знал.

Тот никогда его не бил, даже не повышал голос, но когда ставил перед собой и тихим невыразительным голосом говорил, какой он плохой, трусливый и бестолковый, Кирюшу даже тошнило от страха, а слёзы катились непроизвольно. Увидев мокрые щёки сына, папа растягивал тонкие губы то ли в брезгливой, то ли в презрительной усмешке и отталкивал его.

– Тряпка ты, иди отсюда. Такой сын мне не нужен!

И Кирюша уходил в свою комнату. Уткнувшись лицом в подушку, он плакал, с ужасом думая только о том, что папа позовёт его снова.

Родители ругались постоянно, и Кирюша ещё маленьким нашёл место в детской комнате, куда прятался от их крика. Как только начиналась ссора, он забирался в шифоньер и закрывал ладошками уши.

Однажды пришлось сидеть долго и захотелось в туалет, но выйти он побоялся. Долго крутился, путаясь в тряпках, пока на него не свалился целый ворох одежды. Он так испугался, что даже кричать не мог, а потом не знал, куда спрятать мокрые штанишки. Хотя чего их было прятать, мама тогда вообще ничего не замечала. С тех пор он вздрагивал от каждого стука, плакал во сне, и боялся темноты. Ему казалось, что в тёмной комнате с ним обязательно что-нибудь случится! Выключив свет, бежал к кровати, запрыгивал и натягивал одеяло почти до самого носа. И долго дрожал от страха, разглядывая непонятные тени и прислушиваясь к странным звукам.

Папа, заметив, что сын боится темноты, придумал новое наказание – за малейшую провинность закрывал его в комнате и выключал свет. Это было в сто раз хуже, чем его выговоры!

Когда об этом узнала мама, они снова поругались. Папа проворчал, – «расти, расти хлюпика!» – и ушёл, громко хлопнув дверью. Мама долго плакала, а на следующий день повела Кирюшу в больницу. Врач внимательно выслушал её и осмотрел мальчика. Потом написал направление на анализы и сказал:

– Мне кажется, физически ваш сын здоров, а вот консультация психолога ему не помешает.

Кто такой психолог Кирюша не знал, но стал заранее бояться и его. Только на консультацию мама не повела: то не было времени, то что-то помешало, а потом, наверное, забыла. Чему он и радовался.

Папа приходил всё реже и реже, и дома стало тихо. Но лучше бы они ругались, потому что такая тишина была ещё хуже. Мама почти всё время лежала, а Кирюша сидел на полу под дверью спальни, и ему казалось, что если отойдёт хоть на минуту, с мамой обязательно что-нибудь случится!

Однажды она сказала, что скоро переедут вдвоём в новую квартиру, и Кирюша обрадовался. Он и ждал этого, и боялся. Но наконец, этот день настал, и они переехали. Квартира была маленькая и почти пустая, но у него была своя комната. Мама стала спокойнее, правда теперь ещё больше работала, и он почти всё время был дома один. Уходя на дежурство в ночь, она целовала сына и говорила:

– Ты большой мальчик и не должен бояться. Ложись спать, а проснёшься, я буду дома.

Кирюша послушно ложился, но засыпал поздно. Когда становилось совсем страшно, звонил папе. Тот иногда приезжал и забирал его. Однажды, набрав по привычке знакомый номер, он услышал женский голос и растерялся. С тех пор звонить перестал, а папа, наверное, забыл о сыне и за летние каникулы ни разу не приехал.

Сегодня, наконец-то, Кирюша насмелился, и первый раз вышел на улицу. Он осматривал двор своего нового дома и тот нравился ему всё больше и больше.

Вот на крыльцо выскочил знакомый мальчишка – Сашка, с которым они жили на одной лестничной площадке. Он приходил с мамой, когда они только переехали. У него были синие, как небо, глаза и длинные чёрные волосы. И вообще выглядел мальчишка намного старше, чем он. Кирюша тогда испугался и спрятался в своей комнате, но тот зашёл и заговорил с ним, как со старым знакомым! Выяснилось, что они почти ровесники и оба любят читать, что им даже нравятся одни и те же предметы в школе! И тут Кирюша впервые почувствовал себя настолько свободно, что они болтали и болтали, пока Сашку не позвали домой. А вечером он долго не мог уснуть, но совсем по другой причине – у него появился первый друг! Это было непривычно и немного тревожно.

– Привет! Ты чего тут стоишь, а я тебе звонил. Думаю, куда ты подевался? Пошли купаться? – Сашка с интересом посмотрел на его тщательно отутюженные тёмные брюки и светло-голубую футболку.

– Слушай, а ты чего так нарядился, вроде не первое сентября! Или собрался куда?

– Не собрался. Я всегда так хожу. Мама говорит, что надо приучаться к аккуратности с детства.

Сашка фыркнул и, рассматривая свои обрезанные до колен джинсы и чёрную изрядно поношенную майку, заявил:

– Нет, ну классный же прикид! По крайней мере, можно делать что хочешь, грязи-то не видно!

Он рассмеялся, а Кирюше отчего-то стало так стыдно за свой вид, что на глаза навернулись слёзы. Сашка посмотрел на него удивлённо и хлопнул по плечу.

– Ну, ты чего? Я же пошутил. Раз мама так говорит, то конечно. Так идёшь купаться?

– Меня, наверное, не отпустят.

– Отпустят, мы ведь не одни, с нами отец пойдёт. Ещё Юрка с Денисом – нормальные пацаны! Юрка – мой брат. Пошли я тебя познакомлю с ними!

– Хорошо, только я позвоню маме и отпрошусь.

– Давай в темпе, мы тебя во дворе подождём.

Кирюша помчался домой. Мама долго не брала трубку, а когда услышала, что он отпрашивается купаться, испугалась.

– Сынок, может, не пойдёшь? Ты с ребятами не знаком. Да и вода, пожалуй, холодная.

– Мама, я с Сашкой – соседским мальчиком, который к нам приходил, ещё с его папой и братом!

– Ну, хорошо. Только недолго и позвони мне, как придёшь домой, я буду волноваться.

– Хорошо, мам! Спасибо!

Кирюша открыл шифоньер: ровные стопки светлых футболок, на плечиках белоснежные рубашки, брюки, костюмы, даже галстуки и бабочка. Мама одевала его всегда нарядно и торжественно. Он вздохнул, взял купальные плавки, полотенце и круг, затем подошёл к зеркалу.

Собственное отражение ему совершенно не понравилось! Короткие светло-русые волосы с аккуратным пробором, длинные ресницы и пухлые губы.

«Словно малыш на открытке! Хорошо хоть худой и высокий, а то сходство было бы полным», – мрачно подумал Кирюша, растрепал волосы и выскочил из квартиры.

Сашка, увидев круг, рассмеялся:

– Зачем он тебе? Ты что плавать не умеешь? Тебя же пацаны засмеют!

– Не умею.

– Ну, ты, брат, даёшь! Ладно, мы с папой научим тебя, обещаю.

Кирюша испуганно посмотрел на друга.

– Э-э-э, да ты никак трусишь?

Мальчик опустил голову, снова едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.

Сашка с недоумением уставился на его покрасневшие глаза и спросил:

– Слушай, а где твой отец? Он не живёт с вами?

– Н-нет…

– И не приходит?

– Нет.

– Ясненько-о, – протянул он задумчиво, – короче, круг всё равно оставь дома и пошли.

Кирюша снова помчался домой и забросил круг в кладовку. Через минуту Сашка знакомил его с ребятами.

– Это Денис, – кивнул он головой на высокого белобрысого верзилу с оттопыренными ушами и бесцветными ресницами.

Тот оглядел с ног до головы Кирюшу, хмыкнул и пробасил:

– Ты, маменькин сыночек, плавать хоть умеешь? Чего вырядился? Не на парад ведь идём!

– Замолкни, Дэн! – Сашка хмуро посмотрел на друга, – твоё какое дело! Чего на тряпки смотришь, как девчонка?

Тот насупился и замолчал, искоса поглядывая на новенького. Обстановку разрядил второй мальчик. Он подал руку.

– Ну, привет. Я – Юра, брат вот этого мушкетера, – кивнул он на Сашку, – а ты откуда переехал в наш двор?

Кирюша с облегчением вздохнул и пожал он протянутую руку.

– Мы с м-мамой недавно переехали из д-другого района. Зовут – Кирюша.

Денис рассмеялся: – Нет, вы только посмотрите на этого маменькиного сынка. Он – Кирюша! Да, по-другому и не скажешь. Ещё и заикается!

Мальчик покраснел и, неожиданно даже для себя, первым протянул ему руку:

– Кирилл. Я не заика, – и добавил почти шёпотом, – просто у меня ещё не было друзей.

Сашка, теперь недовольно, посмотрел на Дениса:

– Хорошее имя, чего пристал! Мужественное. Будет Кир.

Денис нехотя пожал протянутую руку, но во взгляде его промелькнуло недоверие и растерянность. Он открыл было рот, чтобы огрызнуться по привычке, но только буркнул: – Кир, так Кир.

Юрка хмыкнул: – Этого мушкетёра нам только и не хватало! – и весело рассмеялся, за ним – Сашка. Потом робко хихикнул Кирюша.

– Гы-хр! – следом словно хрюкнул Дэн.

Глядя на его растерянную физиономию, вся компания покатилась со смеху!

В это время на крыльце появился высокий мужчина в спортивном костюме. Он собрал длинные светлые волосы в хвост, тряхнул головой, словно проверяя на прочность резинку, и надел бейсболку. Затем оглядел ребят и крикнул:

– Что, банда, веселитесь? Если все в сборе, тогда – кто первый добежит, тот сегодня командир!

Мальчишки с гиканьем и свистом помчались к реке. Кирюша чуть задержался, чувствуя себя неловко, но мужчина подтолкнул и его: – Беги, малец!

Первым на берег прибежал верзила Дэн, и мужчина нахлобучил ему свою бейсболку.

– Командуй!

Тот взвизгнул от радости и заорал так, что у всех чуть уши не заложило!

– Купаться, купаться! Ура! – и помчался к воде. За ним – остальные.

Так весело Кирюше не было никогда. Правда он не плавал с ребятами, а купался только у берега, но зато когда они выходили из воды вместе со всеми гонял футбольный мяч и бегал наперегонки. Он с удивлением смотрел на мужчину, увлечённо играющего с мальчишками и возводившего с ними целые песочные города. Кирюша даже представить не мог, чтобы его папа играл и тем более что-то строил из песка! Но этот и играл, и бегал, и строил. Он спорил с ребятами до хрипоты, зарывал их в песок и, казалось, сам превратился в мальчишку. Иногда, перекинув одного из сыновей через плечо, мчался в воду. Они боролись и спорили – кто дальше и глубже нырнёт, кто дольше задержит дыхание, при этом хохотали так заразительно, что Кирюша смеялся вместе с ними. Вот выскочив из воды, мужчина схватил палку и закричал:

– Где командир? Что за дела? Войско посинело от холода! Тревога, тревога!

Враги – Кашель и Насморк – у ворот! Нападай, кто смелый!

И началась целая война! Ребята похватали палки и принялись рубиться, словно у них в руках были настоящие шпаги! Мужчина подсказывал, как правильно ставить ноги во время удара, держать палку-шпагу, как отступать, наступать, наносить удар.

Мальчишки совсем расшалились. Сашкин отец раскинул руки и, смеясь, столкнул всех разом в воду, затем внимательно посмотрел на Кирюшу, который сидел время на песке и наблюдал за поединком.

– Ты чего сидишь? Плавать умеешь?

– Нет, – мальчик покраснел и опустил голову.

Сашка выбежал из воды и, потрепав Кирюшу по голове, посмотрел на отца:

– Па, научи его плавать, – и тихо добавил, – у него нет отца.

Кирюша с изумлением глянул на друга.

– Е-есть у меня папа.

Но Сашка смотрел на него молча, и что-то такое было во взгляде, что Кирюша вдруг подумал: «А есть ли? Разве папы такими бывают?»

Он пытался понять, какой у него отец и чем он отличается от Сашкиного?

«Может тем, что у них папа – друг, значит настоящий! Тогда получается, что у меня и правда нет папы?» Он по привычке всхлипнул, но тут же прикусил губу.

– Ну-ну, малец! – мужчина схватил его и перебросил через плечо. Подпрыгнув несколько раз на месте, словно пытаясь утрясти Кирюшу, он по-мальчишечьи гикнул и помчался к реке. Кирюша сначала замер от страха, но его держали такие надёжные руки, что он почти сразу успокоился. А зря. Забежав по грудь в воду, мужчина подбросил его, и вдруг… закинул на самую глубину! Обида и страх, мелькнувшие за доли секунды, сменились равнодушием, и он пошёл ко дну.

«Ну и пусть. Всё равно я папе не нужен. Вот утону, тогда…»

Но утонуть оказалось не так-то просто! Он почти коснулся спиной дна, но тут стал задыхаться и в отчаянии забил руками и ногами. Вынырнув на поверхность, резко вдохнул воздух вместе с брызгами, закашлялся и ушёл под воду. От страха у него даже в ушах зазвенело, но сквозь мутную пелену он успел разглядеть рядом с собой силуэт мужчины. Кирюша снова заколотил изо всех сил по воде и пулей выскочил на поверхность. Сашкин отец стоял рядом и смотрел на него с удивлением и даже какой-то жалостью. Увидев, что мальчик снова выплыл, он с облегчением выдохнул, рассмеялся и подмигнул ему:

– Вот так, знай наших! Молодец, пацан! Надо всегда бороться. Бороться – до последнего! Ну, а теперь плыви!

Кирюша хотел сказать, что не умеет плавать. Но только открыл рот, как захлебнулся и снова ушёл под воду. Но теперь ни страха, ни отчаянья не было. Ему даже показалось, что стал вдвое легче! Он с силой оттолкнулся ногами от дна и снова вынырнул.

Мужчина стоял рядом и внимательно наблюдал за ним.

– Ну, давай! Ты же мужик. Плыви!

Мужиком Кирюшу не называл никто. Мама – малыш, маленький. Папа – плакса и трус, редко – сын. Он стиснул зубы и постарался так махать руками, как ребята. Внезапно вспомнил, какая глубина под ним, от страха зажмурил глаза и снова пошёл ко дну. Но тут почувствовал под собой сильную руку – она легко приподняла его над водой и снова опустила.

– Хватит пузыри пускать, малец. Я помогу тебе, только немного, ты и сам можешь. Ну, давай!

И Кирюша поплыл. Яростно шлёпая по воде руками и ногами, захлёбываясь и задыхаясь от усталости, он медленно, но всё-таки приближался к берегу. В какой-то момент понял, что его никто не держит, но страха больше не было. Вскоре почувствовал под ногами песок и, пошатываясь, встал. Мужчина смотрел на него и улыбался:

– Почти сам плыл. Ну, ты и силён! Мужик – одним словом!

Кирюша тяжело дышал, руки и ноги у него тряслись, но губы расплывались в улыбке.

«Он плыл сам! Он не тряпка и не маменькин сыночек!»

К нему подбежали ребята. Дэн что-то одобрительно буркнул, глядя в сторону, а Юрка снова рассмеялся:

– Наш батя научит плавать любого!

Сашка утвердительно кивнул и хлопнул Кирюшу по плечу так, что тот закачался.

– Молоток! Завтра я покажу тебе, как правильно плавать, а потом и с вышки нырять.

– Ты его ещё драться научи, – улыбнулся мужчина, – а то непорядок получается.

– И драться тоже, – почти серьёзно ответил мальчик. Они переглянулись и в глазах у обоих заплясали смешинки.

– Ну-ну, вообще-то дело нужное, даже необходимое, как же нам – мужикам, без драки?

Он рассмеялся и пошёл в воду. Кирюша смотрел ему вслед и глупо улыбался. На глаза, непонятно отчего, снова навернулись слёзы, но он вспомнил, как Сашкин папа сказал – «ну, ты и силён», и они сразу высохли.

«Завтра же попрошу маму купить мне джинсы и черные майки!»

Ему вдруг стало так легко, словно вода, в которой он плыл только что, смыла все страхи! Он даже взвизгнул от радости и помчался по берегу, крикнув Сашке:

– Лови!

Мальчики ещё долго гонялись друг за другом, потом очертили ворота и играли в футбол, купались и снова зарывались в тёплый песок. Наконец Сашкин папа крикнул:

– Шагом марш последний раз в воду, вымываем отовсюду песок, сохнем и бегом домой!

Кирюша зашёл в квартиру, поставил греть ужин и позвонил маме. Долго и с восторгом рассказывал о походе на речку: о Сашке, Юре, их папе, даже о Денисе. И, конечно, о том, что он умеет плавать! Ну, почти умеет. Мама радовалась вместе с ним и спрашивала всё новые и новые подробности его первого похода с друзьями. Потом Кирюша поужинал, лёг спать и уснул почти сразу. Страха больше не было.

И снилось ему, что плывут они с ребятами на корабле под белыми парусами. Вокруг только бушующее море, да свинцовые рваные тучи, сквозь которые изредка прорываются солнечные лучи. Белоснежные чайки взмывают над парусником и кричат, и мечутся, словно предупреждая об опасности. Но попутный ветер наполняет паруса, и летит их корабль за далёкий-далёкий горизонт. В неизвестность. Волны почти отвесно поднимаются над палубой и падают с огромной высоты, обдавая их пенными брызгами, но они смотрят друг на друга и только смеются. И не боятся ни жестоких штормов, ни кровожадных акул, ни злых пиратов. Ничего не боятся! По лицу стекают солёные брызги, но он знает точно – это не слёзы.

«Слёз больше не будет, ведь мы сильные и храбрые! Мы – мужики!» – так сказал Сашкин папа.