Алекс еще долго смотрел вслед Элайе, скрывшемуся за поворотом лесной тропинки, и обдумывал состоявшийся между ними немаловажный разговор. Затем он машинально наклонился, чтобы извлечь из-под машины свой сотовый телефон.

Старик не поленился прийти сюда, чтобы вымолить прощение для своей подопечной, и попутно выложил массу интересных сведений. Оказывается, Брук теперь не только была уверена, что он — не Клифф, но и знала его настоящее имя. Со слов Элайи выходило, что Брук боится обвинения в похищении со всеми вытекающими последствиями. На этом фоне довольно странно выглядело его предупреждение о том, что с Брук нужно держать ухо востро, — дескать, она не всегда себя контролирует, с тех пор как погибли ее старики. «Бруклин все держит в себе и перегрелась, ровно котел с паром. Того и гляди взорвется!»

Все это Алекс находил чрезвычайно интересным.

Почему она промолчала? С какой стати скрывать от него то, что ей стало известно, кто он? Она стыдится своей ошибки. Похоже на то, и вполне правдоподобно. А может, она боится? Алекс задумчиво покачал головой. Нет, несмотря на все, что сказал Элайя, ему не верилось, что эта сорвиголова способна чего-то бояться. О да, ее путает сила их взаимного влечения, но это не значит, что она боится самого Алекса.

С другой стороны, она могла испугаться за свою работу — что было вполне понятно. Еще бы ей не испугаться! Черт побери, любой другой на его месте объявил бы ее сумасшедшей и выставил бы с фабрики в два счета! После того что она натворила, ей не поверил бы ни один судья!

Однако Алекс не собирался обращаться в суд, хотя понимал, что жертве похищения так себя вести не полагается Но ведь Брук пошла на это ради своей младшей сестры, о которой заботилась уже много лет. Он бы и сам на ее месте поступил точно так же.

Нет, Элайя напрасно назвал ее опасной малышкой. Скорее ей подошло бы определение воительницы, беззаветно преданной своим близким. И Алекс, как настоящий бизнесмен, мог только приветствовать подобные качества в характере своей подчиненной. Впрочем, он и без того был готов восхищаться любой чертой характера Брук Уэлш, но сейчас следовало сосредоточиться на более актуальных вопросах.

Почему она не призналась ему, что ей все известно? Не имеет ли это некоей тайной подоплеки, связанной с тем, что творится на фабрике? Алекса раздражала необходимость снова ворошить отброшенные ранее подозрения, но он не мог позволить себе позабыть о них только потому, что ему захотелось переспать с Брук Уэлш. Он явился в Квиксилвер, чтобы разорить крысиное гнездо, и если Брук окажется одной из этих крыс… что ж, пусть пеняет на себя. Конечно, он будет горько разочарован, но он взрослый и реально мыслящий человек.

Зато если окажется, что ей нечего скрывать… она станет его помощницей в расследовании. А он тем временем мог отдыхать в этом рыбачьем домике и никуда не спешить. и может быть лучше — совместить приятное с полезным?

Теперь, когда у него созрел план, Алекс знал, как себя вести и он решительно двинулся к дому, чтобы поговорить с Брук — заглянув в тесную душевую, он убедился, что хозяйки там нет. Однако за дверью спальни послышалась какая-то возня, и Алекс направился туда.

Она убирала постель, и одного взгляда на тугие ягодицы, обтянутые вылинявшими шортами, было довольно, чтобы в глазах у него все поплыло от острой вспышки желания. Алекс едва сумел совладать с собой и с усмешкой подумал о том, что сказал бы сейчас его врач.

Он ошалело тряхнул головой и тихонько постучал в открытую дверь. Она так и подскочила от неожиданности, прижав руку к груди.

— Ах, это ты! — У нее вырвался жалобный смешок, от которого кровь вскипела у Алекса в жилах. Бешеным усилием воли он подавил желание опрокинуть ее на постель, чтобы безжалостно скомкать так старательно расправленные простыни, и язвительно осведомился:

— Разве вы ждете кого-то еще?

— Н-нет… Только тебя…

Очарованный чудесным румянцем, покрывшим нежные щечки, Алекс медленно подошел и взялся за край покрывала. Она нервно покосилась в его сторону, но возражать против помощи не стала.

— Спасибо, — шепнула она, наградив его очередным очаровательным взором.

— На здоровье, — машинально отвечал Алекс. Он чувствовал, будто что-то изменилось в их отношениях. Но, черт побери, что же именно? Она ведет себя как… как… Словно это совсем другая женщина. Вместо, отчаянной задиры он увидел милую и скромную незнакомку.

Они одновременно наклонились, чтобы поднять с пола подушки, и весьма чувствительно столкнулись лбами. Брук смущенно рассмеялась, прижимая ладонь к ушибленному месту, и прервала поток его извинений:

— Ничего страшного, честное слово! Надо же, какая твердая… голова!

Тут ее взгляд невольно привлекла другая часть его тела, с некоторых пор тоже ставшая довольно твердой, — и Алекса осенила догадка. Брук пытается с ним заигрывать! Язвительная, упрямая, непокорная Брук с ним флиртует, причем занимается этим так целенаправленно, что у Алекса нет ни сил, ни желания перед ней устоять.

Стиснув зубы и надеясь на то, что застежка на джинсах выдержит столь бешеный напор, он затаил дыхание и стал ждать, пока Брук снова на него посмотрит. Когда она наконец подняла глаза, Алекс ясно увидел в них ответное пламя. Это был вполне откровенный и честный призыв. Перед ним стояла застеленная, готовая к употреблению кровать, и, если Алекс не ошибался, не менее готовая к любви Брук Уэлш.

От неожиданности он растерялся. Ему не сразу удалось освоиться с мыслью, что вот сейчас, через несколько минут, он получит возможность насладиться любовью самой обаятельной и соблазнительной женщины в мире.

Но прежде, чем он успел выйти из ступора, Брук передумала.

Слава Богу, в его помутившемся от возбуждения рассудке еще оставалась некоторая способность трезво мыслить, и Алекс не успел совершить ничего непоправимого.

Но почему, почему она передумала? Ах, если бы это не имело отношения к раскрытию его инкогнито! Но Брэдшоу не стал бы тем, кем стал, если бы позволил себе роскошь смотреть на мир сквозь розовые очки.

— Вам известно, кто я такой, — с горьким сожалением промолвил он.

Ее взгляд мгновенно изменился… Алексу на какую-то долю секунды едва не показалось, что она действительно не понимает, о чем он.

— Вам надо было просто довести дело до конца, — еле слышно пробормотала она. Ее грудь судорожно вздымалась от яростных, глубоких вздохов. — Вам надо было идти до конца!

— Но ведь я всего лишь сказал… — опешил Алекс.

— Молчите! Ни слова больше! Вы и так все разрушили!

— О чем вы, черт побери? — рявкнул он. На смену растерянности пришел гнев. Брэдшоу всегда раздражался, когда не мог разобраться в ситуации, а сейчас у него было такое ощущение, будто он бродит в потемках. Эта женщина сама не соображает, что говорит. Что он разрушил? Возможность притянуть его к ответу за сексуальные домогательства? Разрушил ее замысел обвинить его в изнасиловании? Так вот зачем она строила ему глазки!

Алекс уже готов был взорваться, но следующая ее фраза снова повергла его в полнейшую растерянность.

— Впрочем, теперь это не имеет значения.

— Что не имеет значения? — Он машинально взъерошил пятерней волосы.

У Брук был такой вид, будто Алекс не просто сморозил какую-то глупость, а разочаровал се самым ужасным образом.

— Я не смогу переспать с вами после того, как это сказано вслух! — мрачно заявила она, скрестив руки на груди и не спуская с Алекса напряженного взгляда.

— Что… — Он оборвал себя на полуслове. Продолжать расспросы не имело никакого смысла. Она и дальше будет морочить ему голову, пока он не свихнется окончательно!

И тут — о чудо из чудес! — Она снизошла до того, чтобы хоть немного его просветить!

— Я знаю, что вы — Алекс Брэдшоу, наш новый хозяин. И я изо всех сил старалась выбросить это из головы, чтобы… чтобы…

На этот раз Алексу не хватило отваги закончить фразу вместо нее.

— Словом, чтобы покончить с этим раз и навсегда! Она произнесла это с такой брезгливостью, что Алекс чуть не ополоумел от восторга. Она хотела его, хотела так сильно, что даже готова была сделать вид, будто не знает, с кем имеет дело! Но теперь, когда все тайны раскрыты, она не в силах переступить через этот барьер. Но он, похоже, знает, как ей помочь.

— Это не я сочинял те шутки для рекламных буклетов, — торопливо сказал Брэдшоу. — И мне не было известно ни про дырявую крышу, ни про устаревшее оборудование.

— И про оплату больничных листов, конечно, тоже? — Она явно не поверила ни единому слову.

— Посещение фабрики было запланировано на следующий месяц. Но в определенных случаях планы приходится менять.

— Так какого черта вы торчите здесь?

Алекс выразительно взглянул сначала на кровать, потом на Брук. Несмотря на то что разговор принял весьма серьезный оборот, ему по-прежнему трудно было отвлечься от обуревавших его желаний, пока они находились в спальне, возле гостеприимно застеленной кровати.

— Вы не хотели бы перейти в гостиную?

— Конечно. — И она направилась вон из спальни, все так же воинственно скрестив руки на груди.

Алекс вышел следом, подождал, пока Брук усядется на диван, и встал возле холодного камина.

— Полагаю, вы меня уволите. — В ее глухом голосе прозвучала такая обреченность, что Алекс невольно улыбнулся.

— Я еще не решил.

— Ну вот, мы снова к этому вернулись! Поймите, я не соглашусь компенсировать ваши потери собой…

— А я и не предлагаю вам со мной переспать! — грубо перебил ее Брэдшоу. — Когда я говорил о компенсации, то имел в виду совсем другое, — соврал он. Откашлявшись, Алекс продолжал как можно небрежнее: — Мне нужна ваша помощь на фабрике.

— Какая еще помощь? — Брук вперила в него настороженный взор.

— Мне требуется информация.

— А с какой стати я стану вам помогать?

— С такой, что в противном случае окажется, что вы меня похитили, — вкрадчиво напомнил Брэдшоу.

Ее глаза вспыхнули, а затем подозрительно сузились.

— Ну разве это можно считать настоящим похищением. — Она покраснела и отвернулась. — Если только в самом начале, когда вы сидели в машине и верили, что я вооружена. Зато потом вы вольны были смыться отсюда в любой момент!

— Это известно вам и мне, но об этом ничего не знают местные копы — пока я сам им не скажу!

— Элайя никогда не умел держать язык за зубами! — с досадой буркнула она.

— Что поделаешь. — Алекс небрежно прислонился к камину, чувствуя, что берет верх в этом споре. — Вообще-то я собирался провести отпуск в Хот-Спрингсе, но это место ничем не хуже!

— Вам здесь быстро надоест, — торопливо проговорила Брук. — Ни телевизора, ни радио, ни телефона… даже секретарши нет, чтобы над ней издеваться!

Алекс вздохнул с таким облегчением, что над каминной полкой взвилось облачко пыли. Он считал добрым признаком то, что к Брук вернулась привычная язвительность. Без этого их разговор становился пресным, как праздничный пунш без ликера.

С восторгом предвкушая предстоящий взрыв, Алекс точно рассчитанной фразой, произнесенной самым невинным тоном, подлил масла в огонь:

— Ах, вы напрасно беспокоитесь, что я буду скучать! Если уж на то пошло, ваше общество мне вполне заменяет все остальное!

— Но меня-то здесь не будет! — закричала она.

— Напротив, вы непременно здесь будете, — возразил Алекс. Судя по всему, его поняли совершенно правильно.