Гарет быстро вскинул глаза. Его яростное Ругательство заглушило насмешливые слова Невилла. Дядя торжествующе улыбнулся в ответ и, склонившись к краю крыши, поднял пистолет так, чтобы Гарет мог видеть оружие.

— И отпусти кучера, — добавил он, — ни к чему впутывать слуг в семейное дело.

— Хорошо, я сейчас поднимусь, — таким же протяжно-равнодушным тоном ответил Гарет. — Вот только отпущу кучера.

Он повернулся к экипажу, что-то сказав слуге. Однако сверху нельзя было разобрать слов. Человек в ливрее стегнул лошадей, и карета покатилась дальше по аллее. Бросив на крышу короткий взгляд, Гарет поднялся по широким ступеням и исчез в доме.

— Итак, наступил долгожданный момент, — прошептал Невилл, повернув Марселлу лицом к куполу.

Дверь все еще была распахнута в ночь, так что в полутьме угадывались очертания уходившей в центр дома верхней части винтовой лестницы, той самой лестницы, по которой Гарет скоро поднимется, чтобы спасти жену.

— Помните, дорогая, — продолжал Невилл, — в моей власти даровать вашему мужу быструю безболезненную смерть… или же постараться, чтобы кончина его оказалась полна мучительной агонии. Я уверен: и вы, и он предпочтете первое, советую быть единодушными.

— Я… я сделаю все, что вы скажете, — с трудом проговорила Марселла заведомую ложь. Она уже решила для себя, что единственным способом спасти мужа будет заставить Невилла обратить оружие против нее, а не против Гарета.

Ветер вдруг стих, и вокруг установилась тишина. Неожиданно на Марселлу также снизошло спокойствие. Даже высота уже не казалась столь страшной, перестали дрожать ноги и больше не кружилась голова.

Она глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. Хотя кругом царила кромешная мгла, чувства ее были напряжены до болезненной ясности. Марселла прекрасно осознавала, что рядом находится злобный враг, который нагло размахивает пистолетом в одной руке, а другой больно сжимает ее предплечье. Однако тело Невилла напряжено, как тетива лука, а все его внимание обращено на купол в ожидании человека, который может в любой момент появиться из густой тени. Когда же он, действительно появится, решила Марселла, она бросится между ним и Невиллом, прежде чем прогремит выстрел.

Застыв в напряженном ожидании, Марселла напрягла слух, пытаясь расслышать звуки шагов по винтовой лестнице. Впрочем, напомнила она себе, Вольф, следуя своей волчьей привычке, всегда двигался беззвучно, поэтому вряд ли можно будет что-то уловить, пока он не доберется до последней ступеньки.

Все внимание ожидавших было сосредоточено на куполе, поэтому Марселла не сразу расслышала за спиной еле уловимый шорох, словно что-то… или кто-то… ступал по черепице.

Сердце у нее подпрыгнуло от радости, когда она бросила торопливый взгляд через плечо. На перилах балюстрады, словно изготовившийся к прыжку полный жажды мщения волк, балансировал Гарет, без сапог, сюртука и плаща.

Марселла действовала скорее инстинктивно. Вырвавшись от Невилла, она тем самым заставила его потерять равновесие как раз в тот момент, когда Гарет, подобно грациозному хищнику, прыгнул с перил на врага.

Пистолет выпал из рук Невилла и, отлетев к краю платформы, скатился в темноту. Уцепившись за балюстраду, Марселла с беспомощным ужасом наблюдала за тем, как двое мужчин боролись совсем рядом с темной пропастью. Через мгновение все было кончено. Тяжело дыша, Невилл упал на колени, зажимая рукой челюсть, сквозь пальцы у него капала кровь. Гарет стоял над поверженным врагом с суровым лицом, на котором залегли мрачные тени. Один рукав его рубашки оказался вырван из проймы, и с татуировки на бицепсе грозно смотрел оскалившийся волк. Никогда прежде Гарет так сильно не походил на зверя, которому был обязан своим прозвищем, и никого прежде Марселла не была так рада видеть, как графа Вольфа.

Словно почувствовал взгляд жены, Гарет оглянулся через плечо.

— Дядюшка тебя не обидел? — спросил он своим бархатисто-стальным голосом, не сулившим ничего хорошего тому самому дядюшке, если тот, действительно, осмелился поднять руку на Марселлу.

Она покачала головой.

— Со мной все в порядке, милорд, — далеко не таким твердым как у Гарета голосом, проговорила Марселла. — Но вам следует знать, что Невилл собирался убить всех нас: тебя, меня и даже Джессику, а потом представить дело так, будто ты совершил убийства.

— И это могло бы чертовски хорошо сработать, — хмуро согласился Гарет, — если, конечно, не учитывать то обстоятельство, что нашлась бы пара свидетелей, утверждающих обратное. Если ты посмотришь вниз, дорогая, то увидишь своего брата и мистера Чапела, ожидающих условного знака.

Марселла осторожно подошла поближе к краю балюстрады и боязливо взглянула вниз: там действительно стояли двое мужчин. Она слегка помахала им рукой, затем предусмотрительно отодвинулась подальше.

— Я не был уверен, что Невилл собирается тепло поприветствовать нас на парадном крыльце, — продолжал Гарет, — поэтому сказал им отъехать от главной аллеи и вернуться к дому пешком. Что касается кучера, то он ждет за деревьями.

— Вы меня разочаровываете, милорд Вольф, — кривя губы в подобии усмешки, сдавленным голосом проговорил Невилл. — Я полагал, что тебе не потребуется помощь, чтобы справиться с одним человеком.

— Сдается, дядюшка, я поздновато узнал Цену дружеской поддержки. А теперь, вставайте, черт побери. Нужно вернуться в дом, пока гроза не разразилась во всю мощь.

— Как скажешь, — насмешливо заявил Невилл, поднимаясь на ноги.

Одновременно с этим он запустил руку за борт сюртука и вытащил второй пистолет, точно такой же, как первый, скатившийся с крыши.

— Второй, из парного комплекта, — визгливо засмеявшись, пояснил Невилл, потом осторожно вытер окровавленный рот манжетою рубашки и с пистолетом наизготовку приблизился к Гарету. — Надо было позволить Роберту убить тебя двадцать пять лет тому назад, — просипел он с безумной тоской. — Из-за тебя я потерял все, что мне было дорого: брата… Роберта… мой титул.

— Мой титул, — холодно поправил его Гарет. — Я законный граф Шербрук и, разрази меня гром, если я не продолжу наш род, несмотря на все ваши попытки уничтожить меня.

— В таком случае радуйся правам, принадлежащим тебе в силу рождения, милорд Вольф, потому что радоваться ты будешь недолго. Видишь ли, я собираюсь отнять у тебя то, чем ты дорожишь больше всего.

С этими словами, по-прежнему не спуская глаз с Гарета, Невилл неожиданно направил оружие на Марселлу.

— Для меня все уже кончено, — воскликнул он с хриплым смехом, — но твои страдания только начинаются. Представляю, сколько тебе понадобится каждую ночь зажженных свечей, чтобы прогнать образ милой молодой супруги, убитой у тебя на глазах.

— Мерзавец!

Сдавленное проклятье Гарета слилось с криком Марселлы, которая в страхе отступила назад и натолкнулась на балюстраду. Лихорадочно пытаясь сохранить равновесие, она услышала звук пистолетного выстрела, затем ее щеку обдало горячим воздухом.

«Боже, он и вправду выстрелил в меня!» — мелькнула у нее удивленная мысль, а уже в следующий момент Марселла перевалилась через низкие перила и покатилась по черепице прямо к бордюру у края крыши.

Вырвавшийся у нее вопль ужаса слился с другим хриплым резко оборвавшимся криком. Однако у Марселлы не было времени удивиться этому, потому что теперь она лежала, прижавшись лицом к жесткой черепице, отказываясь верить, что ей удалось избежать страшного падения на гранитные плиты. Однако уже мгновение спустя снова началось быстрое и неизбежное скольжение ногами вперед по наклонной крыше.

Марселла вскрикнула, лихорадочно цепляясь за черепицу. В ее душе звучала лишь одна полная тоски молитва: «Господи, только не это!». Ноги Марселлы уже повисли в воздухе, но тут словно чья-то невидимая рука задержала ее, и падение прекратилось. Не смея дышать, Марселла лежала, вжимаясь в черепицу, потом, подавив крик ужаса, слегка приподняла голову. Из открытого окна — без сомнения, того самого, из которого Гарет выбрался наружу, — лился светло-желтый свет. Его оказалось вполне достаточно, чтобы разогнать темноту, и Марселла увидела, почему прекратилось ужасное падение: ее плащ зацепился за плохо пригнанную черепицу. Однако это была всего лишь временная передышка, потому что ленты капюшона сдавили Марселле горло, грозя неминуемо задушить ее. Если же развязать ленты, она непременно упадет с крыши.

— Марселла, Марселла, с тобой все в порядке? — проник в ее сознание доносившийся откуда-то издалека взволнованный голос Гарета.

Однако страх настолько парализовал голосовые связки Марселлы, а капюшон сдавил горло, что она не сразу смогла отозваться.

— Марселла! — снова крикнул Гарет, и на этот раз она услышала гнев в его голосе. — С тобой все в порядке? Этот подонок ранил тебя? Черт побери, ответишь ты мне, наконец?

Последний окрик вызвал в душе Марселлы искру негодования. Как он смеет говорить с ней в таком тоне, когда она вот-вот разобьется насмерть?! От возмущения у нее даже прорезался голос:

— Я цела, только несколько ушибов… но боюсь, долго не продержусь.

Последнее слово перешло в вопль, потому что шерстяной плащ, судя по всему, начал рваться, и Марселла сползла вниз. В то же мгновение раздался страшный раскат грома, сверкнула молния и несколько дождевых капель упали на крышу, намочив черепицу.

«Нет, не надо дождя… не сейчас…»

Марселла зажмурилась, едва осмеливаясь дышать, прислушиваясь к доносившимся снизу ободряющим крикам мужчин.

— …Веревку, — торопливо предлагал Кларри. — Мы могли бы опустить с платформы веревку, чтобы она обвязалась вокруг талии.

— У нас нет времени искать веревку, даже если та окажется достаточно длинной, — откликнулся Гарет. — Кроме того, хватит одного порыва ветра, и Марселлу снова понесет вниз. Я сам пойду за ней.

«Нет!» — попыталась протестовать Марселла, однако зубы у нее стучали от страха и холода, и она не могла вымолвить ни слова. Плотно закрыв глаза, Марселла прислушалась к уже знакомым шагам ступающих по крыше босых ног, потом различила голос Гарета:

— Марселла, ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты делала в точности все, что я скажу, и я мигом тебя вытащу отсюда.

Открыв глаза, она увидела Гарета совсем рядом. Он непринужденно склонился над ней, словно денди в гостиной.

Марселле удалось кивнуть в ответ, и Гарет заговорил вновь:

— Носки твоих туфель находятся всего в нескольких дюймах от края крыши. Я возьму тебя за руку… вот так, взял, а теперь буду подтягивать тебя наверх. Ты же подними правую ногу и обопрись кончиком туфли о край. Так, хорошо. Теперь сделай то же самое левой.

Все еще лежа на крыше, Марселла нашла опору для второй ноги. После этого Гарет дернул за ленты, которыми был завязан капюшон плаща. Порыв ветра тут же подхватил плащ и унес во тьму, словно огромную летучую мышь.

— Все в порядке, милая, — с улыбкой подбодрил Гарет жену. — Это было самое трудное. А уж пройти вдоль этого края к окну будет совсем легко.

— Легко?! — изумленно и недоверчиво отозвалась Марселла, наблюдая за Гаретом, который с грацией канатоходца стоял на узкой полоске черепицы, без труда сохраняя равновесие. — Но я не могу.

— Можешь, милая, и сделаешь это, — непререкаемым тоном заявил он.

Ужас сковал Марселлу при одной мысли о том, как она будет балансировать на краю крыши. Но не оставаться же здесь, вцепившись в черепицу, пока холод и усталость не заставят разжать пальцы.

— Хорошо, — прошептала Марселла. — Так что мне делать?

— Сначала закрой глаза и протяни мне руку, я помогу тебе встать.

В следующее мгновение пальцы Гарета, словно теплые стальные браслеты, сжали руку жены. Потом он буквально поднял Марселлу и поставил рядом с собой. Через тонкие подошвы туфель она хорошо чувствовала неровную поверхность черепицы, поэтому знала, чего следует опасаться.

— Отлично, милая, — одобрительно отозвался Гарет, голос его был таким же теплым, как и пальцы, охватившие ее руку. — А теперь я хочу, чтобы ты открыла глаза, но запомни: ни в коем случае не смотри вниз. Просто не своди с меня глаз и делай в точности все, что я скажу.

Марселла кивнула, поднимая лицо, потом медленно открыла глаза и, встретившись с взглядом мужа, увидела в нем свое спасение. Однако искушение посмотреть вниз было почти неодолимым, поэтому Марселла, чуть покачнувшись, оперлась на руку Гарета.

— Стой уверенно и не своди с меня глаз, — приказал он.

Обретя относительную устойчивость, Марселла, наконец, перестала цепляться за запястье Гарета.

— Я… я не могу позволить тебе сделать это, — тоскливо прошептала она, когда на черепицу упало еще несколько капель. — Оставь меня. Спасайся, а я уж как-нибудь сама.

— Не выдумывай, милая, — покачал головой Гарет. — Мы сделаем это вместе или не сделаем вообще. Просто выполняй в точности то, что я скажу.

— Но если я поскользнусь, т-ты упадешь вместе со мной…

— Тогда мы умрем вместе. Что ж, весьма подходящий трагический конец, о котором — я уверен, — неделями будет сплетничать высший свет. Однако я не собираюсь этого допустить. Хотя нельзя сказать, будто меня не прельщает перспектива умереть в твоих объятиях.

Гарет весело улыбнулся, и у Марселлы возникло подозрение, что он даже радуется опасному моменту.

— И все-таки, я предпочитаю, чтобы это случилось в постели, лет эдак через пятьдесят, — продолжал Гарет.

— Но…

— Послушай, Марселла, — резко оборвал он ее возражения, сразу став серьезным. — Если я позволю тебе упасть, значит потеряю то, что мне дороже всего на свете… а Невилл выиграет эту схватку.

— Невилл! — воскликнула Марселла. — Проклятье! Я совершенно забыла о нем, — потом она вспомнила странный крик и спросила: — Он?..

— Умер, — кивнул Гарет. — Когда ты упала, Невилл, очевидно, решил, что пуля попала в цель, и ты убита. Не успел я ничего предпринять, как он сбросился вниз с платформы… и избавил меня от необходимости его убивать.

Холодное сожаление, прозвучавшее в голосе Гарета, заставило Марселлу поежиться, но теплота других слов согрела ее. «То, что дороже всего на свете», — удивленно подумала она, сильнее сжимая запястье мужа.

— Хорошо, милорд Вольф, — как можно более твердым голосом сказала Марселла, — говорите, что нужно делать, а я буду беспрекословно вам подчиняться.

— Это именно то, что мечтает услышать любой мужчина, — заметил Гарет, задорно изогнув бровь. — Теперь поставь вперед правую ногу… потом левую… и помни: не смотри вниз…

От окна их отделяло всего шагов десять, но продвижение вперед было ужасно медленным. Все чувства Марселлы панически обострились от страха, ноги дрожали, но, вслушиваясь в жесткие слова указаний Гарета, она продолжала перемещаться по краешку крыши.

Несколько раз дождь то начинался, то прекращался. Промозглая сырость пропитала ее тонкое платье. Капли дождя стекали по щекам Марселлы, смешиваясь со слезами, которые незаметно для нее сами собой брызнули из глаз. И если шаги Марселлы все-таки были твердыми, то это чудо следовало приписать только железной воле Гарета… или невидимым духам, призракам предков Нортрапов, обеспечившим им путь к спасению.

— Вот мы и добрались, милая, — объявил Гарет через несколько минут, которые показались Марселле вечностью. Она скорее почувствовала, чем увидела, как он одной ногой уперся в оконную раму. — Последнее усилие потребует ловкости. Дай мне другую руку… теперь легонько… когда я досчитаю до трех, ты прыгнешь, я подхвачу тебя и мы окажемся на подоконнике. Сумеешь это проделать?

Марселла закусила губу от страха, но, вспомнив свое обещание слушаться мужа, согласно кивнула.

— Тогда, давай. Раз, два…

На счет «три» Марселла прыгнула вслепую и на какое-то мгновение оказалась над землей на высоте четырехэтажного дома. В тот же момент мир взорвался треском молний и грохотом грома, вырвавшим из груди крик ужаса.

Миновав подоконник, Марселла благополучно приземлилась на пол, прямо в объятия Гарета, а в это время за их спинами со всей силы хлынул дождь.