И советская коллективизация 30-х годов прошлого века, и развитие сельского хозяйства в английских колониях Северной Америки были попытками создать иерархическую общественную структуру в интересах правящей верхушки. Узкие группы влиятельных людей в обеих странах жаждали символической или экономической власти и для достижения своих целей внедряли в общества систему авторитарного строя.
Люди не участвовали в этих программах добровольно — приходилось угрожать им жестокими наказаниями и постоянно следить, чтобы они продолжали работать.
Природа часто сопротивляется попыткам ею управлять. Например, «научное лесоводство» было изобретено в XVIII веке в Германии для контроля над непослушными естественными лесами. Бюрократы от государства желали получать больше прибыли с определенных деревьев, которые были редки в обычных лесах. А еще они хотели точно знать заранее, сколько древесины, какого сорта и качества получат на выходе.
Антрополог Джеймс Скотт описывает зарождение научного лесоводства в знаменитой книге «Благими намерениями государства». Ученые-лесоводы заменили сложные экосистемы естественных лесов упрощенными «научными» лесами для выращивания прибыльных сортов древесины. Они сажали лес словно по сетке Excel: ряд за рядом аккуратно воткнутых деревьев одного вида. Монокультура. В первом поколении все сработало превосходно: доходность выросла, древесину было легко собрать, и бюрократы смогли оперативно подсчитать деревья, чтобы составить прогнозы на будущее.
Разумеется, лес взбунтовался. В следующем поколении доходность некоторых видов деревьев сократилась до 30 %. Растерянные немцы придумали для этого новое слово: Waldsterben (смерть леса). Дело в том, что монокультурные посадки необратимо изменили круговорот питательных веществ в почве. Некоторые леса погибли на корню. «Научное лесоводство» потерпело крах из-за полной научной безграмотности.
Леса — тоже самоорганизующиеся системы. Их здоровье поддерживается крайне сложным взаимодействием разных типов почв, животных, насекомых (в том числе муравьев), трав, грибов, деревьев и погоды. Научное лесоводство сломало эту тонко сбалансированную и гармоничную систему единообразием и нацеленностью на «продуктивность». Думаете, принципы «научного лесоводства» отправились в топку истории? Возьмем Apple. Полагаете, Apple, самая дорогая компания в мире, создавшая самые навороченные цифровые приборы, известные человечеству, избегает устаревших принципов немецкого научного лесоводства?
Вы наверняка слышали об ужасных условиях труда на китайских заводах, которые производят почти всю нашу электронику. Возможно, ваше мимолетное беспокойство приглушили недавние заявления этих заводов, что они стараются облегчить труд своих рабочих. Продукция Apple изготавливается тайваньской компанией Foxconn в Китае. Foxconn гордится тем, что применяет к миллионам сотрудников методы так называемого «научного управления».
Причина всегда одна и та же: узкому кругу влиятельных людей хочется контролировать по определению неконтролируемые системы, чтобы заставить их делать то, что они в обычном состоянии делать не будут. Эти краткосрочные решения всегда встречают как откровение. И они дают сказочно прекрасные краткосрочные результаты.
Но и леса, и люди — самоорганизующиеся системы, и их нельзя контролировать извне. Тот, кто принуждает их подавлять естественные колебания и сложности во имя продуктивности, всегда получает революцию, кризис или крах. В случае с лесом немцы получили Waldsterben. А люди могут ответить самоубийством. Можно развалить корпорацию или целую промышленную отрасль.
Подход Foxconn к управлению крайне прост: пусть каждый человек совершает очень мелкое монотонное действие, не требующее особых раздумий или навыков. Такое разделение труда действует в муравьиных колониях, потому что сами по себе муравьи — относительно простые существа и генетически запрограммированы, не задумываясь, выполнять конкретные задачи.
А вот люди отвратительно справляются со специализацией. Поэтому любая попытка превратить их в работающих на благо толстосумов насекомых оборачивается для них пыткой. Терри Гоу, генеральный директор Foxconn, признает это, заявляя, что люди, которые хотят повышения, должны запомнить: «Страдание — брат-близнец роста».
В выдающемся исследовании недавней эпидемии самоубийств у поставщика Apple Пун Нгай и Дженни Чань описывают судьбу семнадцатилетней работницы Тянь У, которая 17 марта 2010 года выпрыгнула с четвертого этажа общежития. Незадолго до этого Тянь переехала из деревни в провинции Хубэй в Лунхуа, чтобы работать на заводе Foxconn. До так называемого «происшествия» ее описывали как беззаботную девушку, любящую цветы.
Поработав в Foxconn 37 дней, она попыталась покончить с собой. В отличие от четырнадцати ее коллег, которые совершили самоубийства в 2010 году, Тянь выжила. Но, скорее всего, она будет прикована к инвалидной коляске до конца жизни.
Заводы Foxconn работают круглосуточно, а работникам навязываются сверхурочные. Людей селят в общежития с вооруженной охраной, а комнаты так малы, что личного пространства в них практически не существует. Жильцов распределяют по комнатам случайным образом, что ослабляет существующие социальные связи и мешает людям объединяться. Гостям нельзя оставаться на ночь. Вся жизнь сотрудника Foxconn посвящена производству дешевой электроники, в основном для потребления на Западе.
Недавно общественность надавила на Apple и другие похожие компании, пытаясь выяснить их отношения с китайскими поставщиками вроде Foxconn. Однако я полагаю, что именно труд как таковой доводит людей до самоубийства. Работа в Foxconn — тайм-менеджмент, доведенный до логического предела. Расписание требует, чтобы водные процедуры, принятие пищи и сон вписывались в график для увеличения эффективности посменной работы.
Мы на Западе гордимся своей новой экономикой, основанной на мобильности, и информационной революцией. Мы считаем промышленное производство примитивным пережитком XX века, словно мы освободились от неприглядного и немодного фабричного труда. Мы все заблуждаемся. По сути, Foxconn — крупнейший частный работодатель во всем Китае. В компании трудится 1,4 миллиона человек, а на одном лишь заводе работают 400 000. 400 000 — население Миннеаполиса — только на одном заводе.
Ассоциация справедливого труда недавно провела расследование в Foxconn и пришла к выводу: «На заводах нарушались законы и правила, касающиеся часов работы, незапланированные переработки не учитывались и не оплачивались, стажерам позволялось работать сверхурочно, что противоречит китайскому законодательству, а в периоды максимальной нагрузки работники трудились более семи дней подряд без выходных. Кроме того, расследование зафиксировало множество недочетов, касающихся здоровья и безопасности трудящихся, и обнаружило, что, хотя в компании существует профсоюз с коллективным трудовым договором, он не соответствует международным и национальным стандартам».
Работник Foxconn признается: «На нас все время кричат. Здесь очень тяжело. Мы увязли в “концлагере” трудовой дисциплины — Foxconn управляет нами, требуя постоянного и абсолютного повиновения! Неужели мы должны жертвовать человеческим достоинством ради производительности?» В этих жестоких условиях исследование Пун Нгай обнаружило мелкие очаги сопротивления: кражи продукции, снижение темпов работы, задержки, мелкие забастовки, а порой даже саботаж, который действительно замедлял производство.
И, конечно, самоубийства — последняя возможность людей обрести контроль над собственной жизнью. Система — в данном случае разум работника — пытается внести разнообразие в свое существование через кражу и саботаж, чтобы обрести стабильность, в которой внутренняя динамика уравновешивается со средой.
Сложные системы существуют на грани порядка и беспорядка — это так называемая «самоорганизующаяся критичность», которая позволяет системам адаптироваться к новым условиям. На грани хаоса системы быстро меняют внутреннюю структуру, пока не обретут стабильное состояние. Но у этой адаптивности есть предел, и он нелинеен. Системы могут достичь порога, после которого полностью и неизбежно распадаются. Яркий пример — таяние ледников. Они выдерживают определенный уровень потепления, но когда таяние достигает критического уровня (хорошее выражение — «последняя капля»), ледник исчезает, даже если температура вновь падает.
Часто для объяснения, как самоорганизующиеся системы балансируют на грани порядка и беспорядка и что такое нелинейный порог, в пример приводят кучу песка. Представьте ровную поверхность, на которую вы с постоянной скоростью сыплете песок. Песчинки падают случайно, формируется горка. Сначала горка мала, и ее склоны очень пологи. Вы добавляете песок, и горка растет в высоту.
В определенный момент склоны становятся достаточно покатыми для возникновения мелких обвалов. Со временем угол склона и частота обвалов создают баланс, который поддерживает форму кучи. Он основан на том, что свободное распределение песка, сбегающего с кучи, компенсируется новым песком, который сыплется сверху. Но если продолжать добавлять песок, склоны станут настолько крутыми, что одной песчинки хватит для огромной лавины, которая сровняет всю кучу с землей.
Непрерывная работа стала новым знаком почета в среде «цифровых» профессионалов. Мы расхаживаем, вцепившись в свои гаджеты, пытаясь использовать их преимущества по полной. Стремление подчинить свою жизнь работе при помощи приложений и календарей происходит из глубокого невежества и нежелания понимать, как в действительности функционирует мозг. Мы отказываемся признавать, что мозг уже является чудом сложной организации.
Альберт Эйнштейн в незаслуженно малоизвестном эссе «Почему социализм?» писал: «Если мы спросим себя, как должны быть изменены структура общества и культура человека для того, чтобы сделать человеческую жизнь как можно более удовлетворяющей, нам следует постоянно помнить, что существуют определенные условия, которые мы не можем изменить. Как уже было сказано, биологическая природа человека не может быть подвергнута изменениям».
Хотя наши представления о «биологической природе человека» постоянно уточняются, Эйнштейн был прав — у мозга есть ограничения. Наша жизнь стала легче, но мы с китайскими рабочими просто расположены по разным краям спектра. Цена достижений одинакова для всех. Сейчас в информационных компаниях появилась мода на «горизонтальную» организацию. Однако чем менее очевидна иерархия, тем больше ответственности приходится на каждого работника. Граница между личной жизнью и работой стирается по мере того, как каждому раздается бесконечный список задач.
Мобильные устройства круглосуточно, семь дней в неделю обеспечивают нас уведомлениями о работе. Физически не осталось таких мест, где мы не можем работать. Разум никогда по-настоящему не отдыхает. Современный информационный работник всегда на посту. С точки зрения капиталистических инвесторов, страх проиграть в бесконечном состязании эффективней довлеющих над работниками начальников и надсмотрщиков. Одержимость работой — разновидность внешне навязанного порядка, будь то расписание, список дел, рабочий процесс, бессодержательные проекты и техники управления временем или требования заказчика, который хотел получить желаемое еще полгода назад.
На другом полюсе находятся работники вроде Тянь У с китайского завода Foxconn. Наша цифровая мобильность порой стоит им жизни. Анархист Михаил Бакунин писал: «Я становлюсь истинно свободным лишь благодаря свободе других». Он имел в виду, что, пока кто-то порабощен, ни один из нас не свободен по-настоящему.
В «Богатстве наций» Адам Смит писал: «За напряженным трудом, умственным или физическим, продолжающимся подряд несколько дней, у большинства людей, естественно, следует сильная, почти непреодолимая потребность в отдыхе, от которого удержать может только сила или острая нужда. Это естественная потребность, которая требует удовлетворения иной раз в виде простого отдыха, а иногда и в виде развлечений. Последствия неудовлетворения этой потребности часто опасны, а иногда губительны, они почти всегда, раньше или позже, вызывают специфическую профессиональную болезнь. Если бы хозяева прислушивались всегда к велениям разума и человечности, они часто имели бы основания скорее умерять, чем возбуждать усердие многих из своих рабочих».
Мы должны спросить себя, зачем и для кого мы столько работаем? Вспомните, в мозге сто миллиардов нейронов, соединенных двумястами триллионами синапсов. Его деятельность регулируется удивительным оркестром электрической активности, синхронизирующей и десинхронизирующей отдельные нейроны и целые области мозга для создания сложной гармонии, которая позволяет нам быть людьми.
Основной посыл идеи продуктивности и управления временем заключается в том, что естественный способ работы человека должен быть подавлен ради порядка и результата. Например, стратегия продуктивности специалиста по тайм-менеджменту Дэвида Аллена — стирать из головы лишние мысли. Он советует добавлять их в (предпочтительно) автоматические списки дел вроде бесчисленных приложений iPhone. Поручения, ответы на электронные письма, требующие оплаты счета, отчеты, проверка оборудования, стратегические маркетинговые планы для синхрофазотрирования — все, с чем приходится сталкиваться в течение суматошного дня. Когда вы выпишете все эти задачи, они перестанут занимать место в памяти, и вы с меньшей вероятностью забудете о них, а значит, и волноваться не о чем.
Но нигде в наставлениях, как «стать кудесником продуктивности», Аллен не допускает, что раз день нельзя прожить без мнемонических приемов и цифровой гимнастики, то задач слишком много. А я уже говорил, что возможности мозга не безграничны. Современная наука о мозге утверждает, что каждый из нас обладает уникальной структурой, которую мы должны научиться понимать не только через деятельность, но и через праздность.
Эта уникальность нас объединяет. Осознание общих качеств: самоорганизации, сложности и нелинейности — должно освободить нас и успокоить. Именно путем самоорганизации наш мозг обрабатывает информацию. Наша вегетативная нервная система также является нелинейной и динамической. Способность нашего сердца гибко отвечать на изменения активности защищает нас от инсультов и инфарктов. Сниженная вариабельность сердечного ритма надежно предсказывает сердечно-сосудистые заболевания.
Более того, оказывается, что отделы сети пассивного режима работы мозга тесно связаны с регуляцией вариативности сердечных ритмов. Передняя поясная кора играет важную роль в снижении стресса и сердечных нагрузок. Праздность позволяет передней поясной коре и вегетативной нервной системе найти стабильную и гибкую динамику. Стресс снижает вариабельность сердечного ритма: высокий уровень тревожности вынуждает сердце быть вечно настороже, что не может продолжаться бесконечно.
Крайний пример нарушения этой системы — посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Люди с ПТСР вечно «бдят», они неспособны расслабиться из страха, что с ними вновь случится что-то ужасное. Соответственно, их сердце постоянно готово «принять бой», что снижает вариабельность его ритма. Хроническую переработку можно рассматривать как мягкую форму ПТСР.
Как писал Эйнштейн, нам всем нужна свобода — чтобы наши собственные порядок и структура могли проявляться естественно и чтобы мы проводили дни как пожелаем. Никто не любит работать на других. А постоянная безумная занятость не только вредна, но и мешает человеку раскрыться в его первоначальном замысле.