Халисстра тихо напевала без слов, используя свою магию баэ'квешел, чтобы стать невидимой. Она медленно спускалась по нити паутины к паре, идущей внизу. Дерево, на котором она затаилась, изобиловало листвой. Хотя листья тихонько шуршали, пока она пробиралась сквозь них, мужчина и женщина, похоже, не замечали этого. Они ожесточенно спорили, их громкие голоса заглушали доносящиеся сверху звуки.

— …Почему мы должны поддерживать этот обман, — говорил мужчина. — Она уже больше вовсе не «Леди» — прислушайся хотя бы к ее голосу.

— Эйлистри по-прежнему женщина, — настаивала его спутница. — Она приняла маску — и голос, — чтобы облегчить вам вступление в ее веру. Ты сам решил признать ее своим верховным божеством. Теперь ты должен оказывать ей подобающее почтение.

— Я ничего не решал, — возразил мужчина. — Меня заставили.

— Ты мог бы уйти с другими — теми, кто считает, что частица Варауна еще жива.

— Он жив. Он живет в Эйлистри.

— Она убила его.

— Вараун позволил лишить себя тела, чтобы слиться с ней. Результатом этого союза стали Господин В Маске и Леди Танца в одном божестве. Годятся оба титула. Твоя вера больше уже не матриархат.

— Наша вера, хорошо это или плохо. Мы…

Пара продолжила путь. Халисстра мягко опустилась на тропу, по которой они только что прошли. Взгляд на них сквозь испещренные лунными пятнами ветви подтвердил, что оба они были дроу. Мужчина — в черном кожаном доспехе, мягкой черной маске и с арбалетом на каждой руке. Женщина — в мнфриловой кольчуге поверх одежды и при мече и щите. Поразительное зрелище: жрица Эйлистри и клирик Варауна, вместе патрулирующие Лес Теней. И делающие это скверно.

Халисстра указала на ветку над головами парочки и чуть сбоку и пропела краткую мелодию. Ветка согнулась и распрямилась снова. Оба дроу вздрогнули, потом разом пришли в движение. Мужчина подал знак «слева» и начал отступать вдоль тропы, прямо туда, где затаилась невидимая Халисстра. Когда женщина осторожно двинулась вперед. Халисстра прошептала свою песнь еще раз, заставив листву шелестеть громче. Женщина пробиралась между деревьями, выискивая то, что, как она полагала, прячется сбоку от тропы.

Через мгновение эти двое поняли бы, что их провели, — но Халисстре и нужно было всего лишь мгновение.

Мужчина окутал себя невидимостью, но взгляд Халисстры проникал сквозь его хлипкую маскировку. Она бросилась на него. Он крутанулся на месте и вскинул кулаки, тенькнули наручные арбалеты. Один дротик скользнул по грубой шкуре Халисстры, не причинив вреда. Второй вонзился ей в тело, прямо под левую грудь. Боль обожгла ее, но рана немедленно начала исцеляться, выталкивая дротик наружу. Яд, которым был смазан наконечник, нисколько не замедлил движений Халисстры. Ухватив клирика за руки, она рывком притянула его ближе и вонзила клыки ему в шею. Боль сковала тело клирика, глаза закатились. Он тихо захрипел и обмяк у нее в руках.

Халисстра, вновь вернувшая себе видимость, осмотрела тело. Ее единственный укус всего лишь лишил клирика чувств. Она обернула его тонким слоем паутины, вращая перед собой. Потом, прижав спеленатое тело к груди своими паучьими лапами, она взлетела на ближайшее дерево. Проворная, как паук, она пробежала по сучьям и пристроила мужчину в развилке ветвей.

В следующий миг внизу вновь появилась жрица Эйлистри.

— Глорст? — прошептала она.

Женщина огляделась, потом присела и потрогала землю. Когда она вскочила, на ее пальцах мерцала паутина. Жрица схватилась за священный символ, что висел у нее на шее, и глянула вверх.

Халисстра помахала ей, породив целый каскад тонюсеньких паутинок.

Жрица пропела пронзительный звук и ухватила лунный луч, вспыхнувший над ее головой. Она метнула его в Халисстру, будто копье. Лунный луч ударил Халисстру в живот, и все ее внутренности наполнились гулом, от которого, казалось, они вот-вот полопаются и превратятся в жижу. Кровавая желчь подступила к горлу. Сглатывая ее, Халисстра почувствовала, как ее поврежденные органы восстанавливаются.

— Почему ты нападаешь на меня, жрица? — выдохнула она. — Я тебе ничего не сделала.

Жрица сорвала с пояса охотничий рог и протрубила пронзительный призыв о помощи. Халисстра знала, что никто не успеет прийти вовремя. Она нарочно выбрала для засады самую окраинную часть территории святилища.

Дротик уже почти вышел из-под ребер Халисстры. Она выдернула его и бросила вниз.

— Твой напарник пытался убить меня, — сказала она жрице. — И все же… — Она подняла тело клирика и тоже скинула его на землю. — Я пощадила его.

Бесчувственное тело билось о ветки, клейкая паутина, покрывающая его, замедляла падение. Оно упало на траву почти без стука.

Жрица истово затянула охранительную песнь.

— Разве ты не знаешь, кто я?! — воскликнула Халисстра. — Почему ты боишься меня?

— Твои уловки не проведут меня, демон, — отозвалась жрица. Она достаточно твердо держала меч в руке, однако голос ее дрожал. Она нагнулась, чтобы легонько коснуться пальцами горла своего напарника.

Этот жест сказал Халисстре все, что ей нужно было знать: эти двое были не просто товарищами по вере. Лишь потерявшая от страсти разум дура могла тратить время на то, чтобы проверять, жив ли ее любовник. Решение Халисстры не убивать мужчину было правильным.

— Я пришла просить твоей помощи, — сказала она жрице. — И вместо того чтобы проявить милосердие Эйлистри, ты и твой мужчина пытаетесь убить меня. — Она спрыгнула на землю, сжавшись перед приземлением и сделав вид, что пошатнулась. Она заставила себя срыгнуть, наполнив воздух резким запахом крови и желчи.

К чести жрицы, она не дрогнула. Хотя Халисстра и высилась над нею, словно гора, женщина встала между ней и парализованным мужчиной.

— Я не причиню вам вреда, — продолжала Халисстра. — Я ищу леди Каватину. Она обещана помочь мне. — Она взглянула на свои изуродованные руки. — Я не всегда была монстром. Я была жрицей, как и ты, пока ужасная магия Ллос не изменила меня.

Во взгляде жрицы впервые промелькнуло сомнение.

— Кто ты?

— Халисстра Меларн.

— Нет! — выдохнула жрица, но в слове этом не было уверенности. Она чуть опустила меч. — Во имя серебристых прядей Эйлистри, это правда?

Халисстра подняла руку, поколебалась и, расставив пальцы, темные от крови из ее ран, пропела:

— Это правда.

В эти два коротких слова она вложила могущественную магию. Лицо жрицы смягчилось. Она убрала меч в ножны.

— Мне очень жаль, — сказала женщина. — Если бы я знала…

Халисстра отмахнулась от извинений. За ее рукой тянулись нити паутины.

— Откуда ты могла знать? Меня схватили йоклол и подвергли… — она понизила голос, перейдя на хриплый шепот, — неописуемым пыткам. Почти два года я томилась в Паутине Демонов, прежде чем смогла наконец бежать.

— Два года? — нахмурилась жрица. — Леди Халисстра, прошло уже почти пять лет, как ты отправилась на Дно Дьявольской Паутины с Лунным Клинком.

— И почти два года, как я бежала — и возвратилась туда с леди Каватиной, чтобы убить Селветарма.

— Но… — Жрица нахмурилась еще больше. — Ведь Селветарма убила леди Каватина, разве нет?

— С моей помощью.

— Почему же тогда в песнях ничего не говорится о…

— Кроме леди Квили, лишь Каватина знала, что я еще жива. А у Рыцаря Темной Песни есть собственная гордость. Вряд ли она призналась бы, что позволила слугам Ллос пленить меня во второй раз, правда? Лучше вообще не упоминать обо мне. Сделать вид, что я погибла годами раньше, во время Молчания Ллос.

При слове «погибла» жрица опустила взгляд на мужчину. Клирик выглядел скверно, глаза его закатились, кожа посерела. Халисстра протянула руку и приподняла голову жрицы за подбородок, заставив ту перевести взгляд.

— Это слабый яд, — солгала она. — У тебя еще масса времени, чтобы исцелить его. Еще масса времени.

— Да, — повторила жрица тихо. — Масса времени.

Взгляд ее напомнил Халисстре другую жрицу, годы назад ставшую жертвой ее магии баэ'квешел. Сейилл так же доверчиво смотрела в глаза Халисстры за мгновение перед тем, как та вонзила в нее меч. И все же, умирая, Сейилл сказала, что возрождение возможно для каждого — даже для Халисстры.

Она ошиблась.

У этой жрицы был большой рот и морщинки в уголках глаз — такие появляются лишь от частого смеха. Нахмуренные брови казались на ее лице чем-то неуместным. Слегка округлившийся живот намекал на то, что она, возможно, вынашивает ребенка.

Халисстра ненавидела ее.

— Как тебя зовут, жрица?

— Шошара.

— Мне нужно найти Каватину, Шошара. Лишь она может снять заклятие, наложенное Паучьей Королевой. Жрицы из святилища на озере Сембер сказали мне, что она отправилась сюда на Великую Охоту. Она еще в лесу Шилмиста?

Жрица покачала головой:

— Леди Каватина покинула лес несколько дней назад. Леди Квили вызвала ее в Променад.

Халисстра стиснула зубы:

— Какой дорогой она отправилась?

— Не дорогой. Она воспользовалась порталом. И уже должна быть в Променаде.

Халисстра злобно зашипела. Препятствие, на которое она не рассчитывала. Хоть через портал, хоть без него — ей никогда не проникнуть в Променад с этой меткой демона на руке. Сама того не желая, она крепче сжала подбородок жрицы, и ее когти проткнули кожу. Когда Шошара охнула, Халисстра выпустила ее и изобразила раскаяние, смиренно сжавшись в комок.

— Прости! Я не хотела. Пожалуйста, не делай мне больно, госпожа!

Жрица потерла подбородок и взглянула на небольшое пятнышко крови на своих пальцах.

— Ничего страшного, — сказала она с неуверенным смешком. — Милость Эйлистри безмерна. — Ее рассеянный взгляд обратился на клирика. Маска поверх его рта и носа не колыхалась; он уже не дышал.

Халисстра поднялась и взяла руки жрицы в свои. Она немного повернула Шошару, не давая ей смотреть на труп.

— Шошара, пожалуйста. Я не могу войти в Променад. Не могу в таком вот… виде. Ты должна вызвать Каватину обратно в лес Шилмиста.

— Я пошлю ей весть. Скажу, что ты пришла и про то, что с тобой случилось.

— Нет! — воскликнула Халисстра. — Каватина почувствует себя безмерно виноватой за то, что бросила меня. Она откажется прийти.

— Только не леди Каватина. Она слишком благородна для этого.

— Ты ее не знаешь. Не настолько, насколько я. Ты не видела, на что она способна. А я… — Халисстра умолкла, пытаясь выдавить из глаз слезы. — Я знаю. Почти два года назад, в Паутине Демонов. — Она понизила голос и перешла на хриплый шепот: — Покинутая.

Эту эмоцию, по крайней мере, Халисстре было изобразить достаточно легко. Единственное, что для этого требовалось, — подумать о предательстве Эйлистри. Покровительница Танца в самом деле отвернулась от Халисстры, предоставив ей предстать перед Паучьей Королевой в одиночку во время Молчания Ллос и первого ее путешествия на Дно Дьявольской Паутины. Какие бы оправдания ни находила Квили, факт оставался фактом.

И вот к чему это привело.

— Но леди Каватина после убийства Селветарма возвращалась в Паутину Демонов! — воскликнула жрица. — Должно быть, она разыскивала тебя, прежде чем запечатать портал.

Халисстра широко открыла глаза, якобы потрясенная:

— Каватина запечатала портал? Я думала, это дело рук Ллос! — Она с притворным недоверием покачала головой. — Так вот почему провалилась моя первая попытка бежать. Каватина предала мое доверие. — Глаза ее сверкнули. — Каватине следовало бы извиниться передо мной. По меньшей мере это-то она мне должна.

Заклинание, наложенное ею на Шошару, было сильным: Халисстра видела сострадание в глазах женщины и растущее возмущение «предательством» Каватины. Шошара верила истории Халисстры. Каждому ее слову.

— Ты сказала, что можешь установить магическую связь с Каватиной? — спросила Халисстра.

Шошара кивнула, к великому облегчению Халисстры.

— С помощью пересылающей песни?

Еще один кивок.

— Не вызовешь ли ты ее обратно в Шилмисту? Я хочу услышать из ее собственных уст, что она не бросала меня. Но пожалуйста, придумай какую-нибудь причину для этого вызова. Не говори Каватине, что я тут. Я хочу понаблюдать за ее реакцией при виде меня и дать ей шанс объясниться. Если я ошибаюсь насчет нее, то не хотелось бы ставить ее в неловкое положение или… рассердить.

Шошара глубоко вздохнула и решилась:

— Я сделаю это.

Жрица пропела короткую мелодию и уставилась в темную чащу, словно вглядываясь в даль. Несколько мгновений она молчала. Потом чуть нахмурилась и кивнула:

— Леди Каватина не может прибыть в Шилмисту. Не теперь. Леди Квили посылает ее с важным поручением. Таким, которое важнее всего прочего.

— Куда? — прошипела Халисстра. — Куда ее посылают?

Ее вспышка испугала Шошару. Жрица моргнула:

— Я спросила, но она не… — Взгляд ее упал на распростертого на земле клирика. — Глорст! — охнула она и изумленно взглянула на Халисстру, глаза ее расширились. — Ты…

Чары были разрушены.

Халисстра прыгнула на жрицу и хлестнула по лицу с такой силой, что на коже отпечатались следы пальцев.

— Умри! — выкрикнула она.

Не издав более ни звука, Шошара повалилась на тело своего мужчины.

Халисстра смотрела на них, рот ее кривился от отвращения.

— Слабачка! — бросила она жрице. — Ты слабачка! — Голос ее сорвался на визг. — Смотри, что ты наделала!

Она рывком оторвала жрицу от земли и принялась свирепо кусать ее лицо, горло, руки. Снова и снова. Когда она наконец отбросила тело, оно превратилось в сплошное кровавое месиво. Отдуваясь, она потрясла головой, прочищая ее. Когда ее дыхание выровнялось, она нагнулась и — на этот раз уже не спеша — несколько раз укусила уже холодеющий труп мужчины.

Халисстра вытащила из ножен меч жрицы, положила его туда, где он мог бы оказаться, если бы выпал из мертвой руки Шошары, и оплела оба тела паутиной. Халисстра не могла сымитировать паучьи пищеварительные соки, но зато растянула паутину по кустам, словно ею выстрелили сверху.

Халисстра была недовольна собой — недовольна тем, что не спросила в первую очередь, где находится портал, ведущий в Променад. Но она могла попробовать угадать. Находясь в святилище леса Веларс, она видела жриц, только что прибывших из Променада и мокрых до нитки. Возле святилища был пруд, с виду вполне невинный, но всегда строжайше охраняемый от восхода до заката луны. Похожий пруд она видела в лесу Шилмиста.

Она прищурилась, глянув сквозь ветви в ночное небо, и улыбнулась.

Луна Эйлистри осветит ей путь к ее добыче.

Всплывая в ледяной воде, Каватина зажмурилась. Поверхность, залитая ярким светом полной луны, рябила над головой. Они вышли из портала на большой глубине; до поверхности было дальше, чем она ожидала. Легкие ее уже горели от нехватки воздуха. Вынырнув, Рыцарь Темной Песни с наслаждением глубоко вдохнула.

Держась в воде вертикально, она повернулась вокруг своей оси. Лунная Впадина сияла в лучах Селунэ настолько ярко, что освещала даже свод пещеры в добрых двух сотнях шагов над ним.

На поверхности рядом с ней появилась еще одна голова Кбрас. Мокрая маска его прилипла ко рту; мотнув головой, он отлепил ее.

— Тебе надо было… предупредить нас… что портал… такой глубокий, — пропыхтел он.

Каватина думала точно то же самое про Квили.

— Присмотри за остальными, — велела она Кбрасу. — Если кто-то не справится, придется оживлять.

С этими словами она левитировала. Быстрый взгляд по сторонам не обнаружил ничего угрожающего. За исключением волнения, вызванного порталом, Лунная Впадина была тиха и спокойна. Каватина ошибалась насчет того, что это лунный свет освещает своды. Куда бы она ни посмотрела, камень, из которого и состояла пещера, был буквально пропитан неярким сиянием. Он переливался светло-голубыми, почти белесыми огнями — более мощного фаэрцресс Каватина еще никогда не видела.

Она считала головы, пока Хранительницы и Ночные Тени один за другим выныривали на поверхность. Одни воспользовались молитвами, чтобы утвердиться на залитой лунным светом рябящей воде, другие зависали чуть ниже поверхности, вдыхали воду, потом поднимались, и из их ноздрей выливались настоящие потоки.

Два мага всплыли в туче брызг без помощи какой-либо видимой магии: К'арлайнд и молодой маг из Колледжа Прорицаний. Неподалеку от них вода выпятилась, и женщина-заклинательница поднялась на поверхность в ладонях элементаля, должно быть созданного ею. Когда он снова погрузился в озеро, на этом месте образовался водоворот с воронкой в центре. Из нее возник маг-человек с посохом, абсолютно сухой, и вознесся рядом с Каватиной.

Остальные маги выбрали не менее оригинальные способы выбраться из глубин. Один вышел из озера словно по невидимой лестнице, другой поднялся на поверхность, дыша из голубой стеклянной бутылки, в которую, судя по ее виду, едва ли могло поместиться достаточно воздуха. Маг в золотой шапочке, всплыв, бросил на воду маленькую деревянную коробочку, которая превратилась в небольшую лодку. Мокрый насквозь, он забрался в нее и мановением руки заставил весла грести.

Все были в сборе. Те, кто не поднялся в воздух при помощи магии, держались на плаву. Каватина огляделась, чтобы сориентироваться, и указала на место, где они должны были встретиться со свирфнеблином, — туннель, уводящий вглубь пещеры, с чем-то вроде каменистой осыпи под ним. К счастью, он был не слишком далеко.

«Вон тот туннель, — знаками показала она остальным. — Двигайтесь туда».

Мысленно отдав команду, она начала снижаться, пока не повисла горизонтально над водой. Тогда она «поплыла» вперед, загребая руками. Добравшись до осыпи, она обнажила поющий меч и полезла по склону. Ее ботинки позволяли с легкостью перепрыгивать с камня на камень. Остановившись наверху, она заглянула в горную выработку. Там должен был царить мрак, но вместо этого стены оказались подсвечены тусклым, мерцающим огнем фаэрцресс.

Внутри туннеля ничто не шелохнулось.

Это ее не удивило. Акрополь находился в нескольких лигах отсюда, и Лунная Впадина была местом глухим и редко посещаемым. Краун, должно быть, расставили стражу ближе к своей пещере. Тем не менее, когда первая из Хранительниц поднялась к ней, Каватина дала четкие указания.

«Сходи на разведку, — велела она на безмолвной речи, махнув рукой в сторону узкого туннеля. — Тысяча шагов вперед. Докладывай через каждую четверть пути».

Жрица кивнула и исчезла в туннеле.

Другую Хранительницу Каватина оставила внизу осыпи — следить за озером. Жрица заняла свой пост с поющим мечом в руке, пока все остальные карабкались или левитировали туда, где стояла Каватина.

К ее изрядному недовольству, Кбрас выставил свою собственную стражу внизу осыпи и послал Ночную Тень в туннель. Когда мужчина проходил мимо, Каватина схватила его за руку.

— Подожди, — прошептала она. — Мы вот-вот получим первое донесение.

Ночная Тень оглянулся на Кбраса.

— Команды отдаю я, — зашипела она на мужчину. — Не он.

— Да, леди, — пробормотал он.

Кбрас поднялся по осыпи и встал рядом.

— Разве мы не следуем указаниям Квили? Ты сказала, что она велела держаться вместе. Нар'бит — мастер передвигаться скрытно, беззвучный, как тень. А две пары глаз лучше, чем одна.

Вслед за ним на уступ вскарабкались еще двое Ночных Теней, настороженно сверкая глазами поверх масок.

— Две пары лучше, чем одна, — согласилась Каватина. — Но если ты отдаешь приказы, частично совпадающие с моими, ни к чему хорошему это не приведет. — Она кивнула на Ночную Тень, которого все еще держала за рукав. — Этот мужчина напорется на меч Хранительницы. Я должна предупредить жрицу, что он идет.

Кбрас склонил голову:

— Справедливо. — В глазах его не было раскаяния. — Предупреди ее.

Каватина прищурилась. Она понимала, что он вновь пытается опередить ее, сделать вид, что это он отдает приказания, но не собиралась терять время на споры с ним. Она предупредила Халав, послав ей сообщение, и отпустила Ночную Тень. Ступая абсолютно бесшумно, он нырнул в туннель. Кбрас отвернулся и двинулся вниз, к воде, исчезнув из поля зрения Каватины.

Остальные Ночные Тени, Хранительницы и маги столпились вокруг нее у входа в туннель. С их мокрых одежд капала вода. Кто-то рассматривал фаэрцресс, но большинство не сводило взгляда с Каватины.

— Пока все идет хорошо, — тихо сказала она им. — Похоже, наше появление осталось незамеченным.

Говоря, она спрашивала себя, где же глубинные гномы. Им было сказано возвратиться сюда этой ночью, когда на глади подземного моря отразится полная луна. Но боевая наставница Променада не была уверена, откуда и как именно появятся свирфнеблины. По Лунной Впадине, в лодке? Или из туннеля?

Время шло. Хранительницы терпеливо ожидали распоряжений Каватины, но маги и Ночные Тени начинали нервничать.

Где же эти свирфнеблины?

Пришло донесение от жрицы, отправленной Каватиной в туннель.

— Прошла двести пятьдесят шагов, — сообщила Халав. — Пока все чисто.

Мгновение спустя на уступе рядом с Каватиной вновь появился Кбрас.

— Я только что нашел свирфнеблина в воде, — шепнул он. — Мертвого.

— Покажи.

Она вслед за ним спустилась по осыпи, кое-кто потянулся следом за ней. Подходя, Каватина заметила рябь на воде, в нескольких шагах от осыпи: маленький плывущий зверек. Он был похож на крысу. Словно почуяв ее, крыса нырнула и исчезла.

Кбрас присел у самой воды.

«Здесь», — сделал он знак, указав на залитую водой расселину между скалами.

Каватина опустилась на колени рядом с ним. Там в самом деле виднелся глубинный гном, ростом немногим больше ребенка, но с кряжистым мускулистым телом. Каватина сунула руку в воду, осторожно вытащила тело на берег и опустила на камни. Голова отсутствовала, и, судя по всему, ее оторвали или откусили. Случилось это до или после смерти гнома, сказать было невозможно. Больше никаких видимых повреждений не было. Одежда свирфнеблина — простые кожаные брюки и рубаха без рукавов — тоже была цела, а ноги босы: должно быть, в момент гибели он плыл.

— Эйлистри милосердная, — прошептала Каватина. Остальные теснились вокруг, уставившись на труп.

К'арлайнд присел возле него, взял вялую руку гнома и мгновение внимательно разглядывал ее, потом отпустил.

Дафир простер над телом руку, не прикасаясь к нему. Другой рукой маг сжал посох:

— Дурной знак.

Каватина не нуждалась в магии, чтобы сказать то же самое.

— Это наш проводник? — спросила женщина-маг.

— Уже нет, — буркнул Кбрас, мрачно взглянув на тело.

Поступило очередное сообщение от Халав: «Прошла пятьсот шагов. Никаких следов свирфнеблинов, не считая старательской кирки. Похоже, ее здесь бросили. Когда — непонятно».

Серое тело гнома распухло, кожа приобрела восковой оттенок. Несмотря на пребывание в холодной воде, оно уже начало попахивать.

— Если это наш проводник, то он прибыл несколько дней назад. — Каватина встала и взглянула на отражение Селунэ и россыпи Слез, вслед за луной медленно скользящих по поверхности моря. — Будем продолжать ждать. До заката луны.

— Пустая потеря времени, — возразил Кбрас. — Никакие проводники и не собираются появляться. После того, что сталось с этим парнем.

— Мы этого не знаем, — парировала Каватина. — Если мы теперь уйдем, то нам придется гадать, какой путь выбрать, когда мы доберемся до края карты, и потеряем еще больше времени. — Она кивнула на магов. — Мастерам ваших колледжей это не понравится.

Некоторые маги выразили одобрение ее словам. Солнечный эльф, однако, покачал головой.

— Я не вижу смысла ждать, — заявил Корл. — Когда мы доберемся до конца обозначенной на карте территории, моя магия укажет нам путь. В отличие от остальных, я по-прежнему могу провидеть, несмотря на фаэрцресс, окружающий нас.

— Может, жрицы Кайрансали и безумны, — не собиралась уступать Каватина, — но не глупы. Их пещера защищена магией не хуже, чем Променад. Быть может, твои провидения отыщут дорогу, а может, и нет. А если нет, нам придется придерживаться изначального плана. Мы ждем. — Она указала на труп. — Кто-нибудь из вас знает, что полагается делать? Каковы обычаи свирфнеблинов насчет обращения с мертвыми? Когда появится наш проводник, не хотелось бы обидеть его.

— Я знаю, — отозвался К'арлайнд. — Несколько лет назад у меня был… союзник, свирфнеблин. Он рассказывал мне про бога, которого почитают глубинные гномы, — Каллардурана Гладкие Руки, повелителя камня. Когда глубинный гном умирает, ему предназначено «возвратиться в объятия Гладких Рук». — К'арлайнд помолчал и потер подбородок. — С вашего позволения, леди Каватина, у меня есть заклинание, способное это сделать.

— Используй его, — кивнула Каватина.

От Халав пришло очередное донесение:

«Семьсот пятьдесят шагов. По-прежнему тихо». К'арлайнд сделал остальным знак отойти. Он полез в карман пивафви, достал щепотку чего-то и рассыпал на камнях вокруг тела. Когда он начал заклинание, камни под трупом осели и сделались жидкими, как грязь. К'арлайнд осторожно вдавил в них тело, погрузив его целиком. Затем он смыл грязь с рук и произнес второе магическое слово. Грязь затвердела, снова превратившись в камень.

Когда они поднимались обратно к туннелю, Каватина склонилась к К'арлайнду:

— Отличная работа. Твой друг гордился бы тобой.

— Мой союзник, — поправил он.

— Как тебе угодно.

Те, кто последовал за Каватиной к воде, возвратились к устью туннеля. И снова они стояли там. Ждали. Каватина гадала, появится ли свирфнеблин. Быть может, тот, чей труп похоронил К'арлайнд, и был их проводником.

Прорицатель-человек оперся на посох, наблюдая. Внезапно он напрягся:

— Что-то движется сюда.

— Что? — разом насторожилась Каватина.

— Что-то… большое. — Дафир повернулся и уставился на подземное озеро.

— Лодка? — предположила одна из Хранительниц.

— Большое, как лодка, но… не лодка. Это… существо. Что бы это ни было, оно сулит нам беду.

Каватина оглядела Лунную Впадину, но поверхность воды была гладкой. Ничто не двигалось по ней даже крыса. Она посмотрела на Дафира, но не смогла увидеть его глаза за этими темными линзами.

Остальные приготовили оружие или магические компоненты. Ночные Тени растворились в туннеле.

— Где оно теперь, Дафир? — спросила Каватина. Маг покачал головой:

— Этого, леди, я сказать не могу. Только где оно… будет.

— Нам надо уйти подальше от воды, — предложил маг в золотой шапочке. — По туннелю.

— Согласен, — подхватил Кбрас. — Пока то, что убило свирфнеблина, не знает, что мы тут.

— Нет, — возразила Каватина. — Мы остаемся здесь. Спрячьтесь и наблюдайте за озером. — Однако она отозвала Хранительницу и Ночную Тень, оставленных внизу, у воды. Нет смысла рисковать.

Пришло очередное сообщение:

«Тысяча шагов. — Со смешком Халав добавила: — По-прежнему ничего — за исключением пары башмаков на этот раз».

Каватина нахмурилась. Башмаки? Она глянула вниз, туда, где лежало тело свирфнеблина.

«Какого они размера?»

«Маленькие. Как детские».

Ночная Тень, посланный Кбрасом в туннель, появился и показал жестом, что путь свободен.

— Вот и все, — усмехнулся Кбрас. — Мы идем. — Его указательный палец подал сигнал Ночным Теням: «Выходите».

— Оставайтесь там! — рявкнула Каватина. Мужчины заколебались. Они переводили взгляды с Каватины на Кбраса.

Она развернулась к Кбрасу.

— Мы должны покончить с этим раз и навсегда, — тихо сказала Рыцарь Темной Песни. — Квили поставила во главе экспедиции меня, а не тебя. Эйлистри решила, что будет так. Ты осмелишься рисковать вызвать ее неудовольствие, отказываясь повиноваться мне? — Не дожидаясь его ответа, она повернулась к остальным. — Моя жрица нашла в туннеле пару башмаков. — Каватина указала на могилу свирфнеблина. — Башмаков гномьего размера. Если они принадлежат ему, то, возможно, ему пришлось бежать, не успев надеть их. То, что убило его, может еще прятаться в туннеле.

— Ты слышала пророчество Дафира, — парировал Кбрас. — То, что намеревается напасть на нас, там. В Лунной Впадине.

— Напасть на нас? — повторила Каватина. Она покачала головой. Рыцарь Темной Песни была сыта этим по горло. — Вот что я тебе скажу. Я отзову свою жрицу обратно. Ты лично можешь занять ее место. И тогда, если что-нибудь вылезет из воды, ты будешь в славном безопасном местечке, где ничто не…

Из глубины туннеля долетел слабый вопль — голос поющего меча, ведущего бой. Послание Хранительницы пришло долей секунды позже:

«Неумерший! Огромный! Одна его голова перекрывает…»

Сообщение резко оборвалось.

«Отходи, — передала ей Каватина. — Мы идем». Она поспешно указала на Хранительниц. — Ты, ты и ты, за мной, — вслух указала она. — Остальные ждут здесь. То, что почувствовал Дафир, не в озере — оно в туннеле. Мы выгоним его оттуда. Когда оно появится, атакуйте.

К ее удивлению, Кбрас коротко кивнул. Гилкриц сделал то же самое. Устремившись по туннелю вместе с тремя Хранительницами, следующими за ней по пятам, она оглянулась через плечо и увидела, что одни маги левитировали от входа, другие исчезли. Дафир, однако, остался стоять на виду, опираясь на посох и кивая.

Она продолжала бежать. Пол туннеля был ровным. Каватина и жрицы набрали порядочную скорость. Голос поющего меча Халав и завывания того, с кем она сражалась, становились все громче. Наконец они увидели ее.

Хранительница отчаянно отбивалась, меч ее мелькал в воздухе, с мелодичным пением врубаясь в существо, заблокировавшее туннель, — чудовищная голова, огромная, как у великана. Голова ползла по проходу при помощи клубка извивающихся вен, похожих на щупальца, на ходу разевая и захлопывая громадную пасть. Из ее лба и щек то и дело выпячивались другие головы, поменьше. Они то вопили и жалобно стонали, когда удавалось прорвать кожу, то умолкали, снова погружаясь обратно.

Даже издали Каватина ощутила волны страха, исходящие от чудовища. На бегу она взмахнула перед собой поющим мечом, и клинок разрубил магический страх, заставив его отлететь к стенам туннеля. Оставалась лишь сотня шагов, они были уже почти на месте.

Взревев, существо наставило щупальце на Халав.

— Умри! — прохрипело оно.

Халав окостенела. Меч выпал из ее руки, его пение перешло в стон. Но Хранительница была сильна и защищена благословением Эйлистри. Стряхивая с себя магию существа, она попятилась.

— Халав! — крикнула Каватина. — Мы уже тут. Уходи!

Каватина находилась достаточно близко, чтобы разглядеть лица, выпячивавшиеся из головы монстра. Одна была серокожая и лысая: свирфнеблин. Воительница на бегу сжала в руке свой священный символ, намереваясь пропеть молитву.

— Уходи, Халав! — снова крикнула она. — Ты заслоняешь его.

Халав попыталась отступить, но щупальце взметнулось и обвилось вокруг ее груди. Потом оно резко дернулось, сбив жрицу с ног, и потащило слабеющую женщину головой вперед прямо к разинутой пасти. Зубы щелкнули, перекусив ей шею.

— Нет! — закричала Каватина.

Щупальце отшвырнуло безголовое туловище прочь. В следующее мгновение лицо Халав с воплем высунулось из щеки кошмарной головы.

Каватина выкрикнула молитву. Стрела лунного света сорвалась с ее руки, словно брошенное копье. Она угодила прямо в огромный лоб в тот самый миг, когда мимо Каватины пронеслись еще два плода магических атак: струя священного огня и искрящееся облачко положительной энергии, подобное алмазной пудре на подернутой рябью поверхности пруда. Под их ударами огромная голова покачнулась на своих щупальцах.

Вот он, шанс Каватины! Она прыгнула вперед, вскинув меч…

Щупальце вылетело вперед и хлестнуло ее по нагруднику. Слабый удар, не способный остановить ее атаку, но Каватина ощутила жуткую боль. Она почувствовала на груди что-то горячее и влажное. Кровь. Существо воспользовалось магией, чтобы ранить ее, — магией, сумевшей пробить ее доспех.

Она отшатнулась и выдохнула исцеляющую молитву. Каватина ожидала, что существо станет преследовать ее, попытается ухватить щупальцем, но оно осталось на месте. Одна из меньших голов исчезла с бульканьем, похожим на звуки кипящей воды. Гигантская пасть широко разинулась со скрипом, словно делая глубокий вдох.

— Таш'кла! — крикнула Каватина. — Защити нас!

В миг, когда Хранительница позади Каватины пропела молитву, неумершая голова издала жуткий и скорбный вопль. Ледяной холод охватил Каватину, лишая ее сил. Потом охранительная магия приглушила звук. Каватина и три жрицы за ее спиной остались стоять на ногах, спасенные благословением Эйлистри. Она махнула рукой, указывая:

— Заберите отсюда тело Халав! — и в тот же самый миг устремилась в атаку.

Щупальце взметнулось ей навстречу, и она отсекла его. Неумершее существо попятилось, его меньшие головы вспучивались и исчезали снова и все они жалобно стонали и вопили. Каватина нанесла удар туда, где находилось лицо Халав, — удар милосердия, — но острие ее меча попало в невидимый щит и скользнуло в сторону. Потеряв на миг равновесие, она пошатнулась и едва не упала, но мигом выправилась и увернулась от другого щупальца. Рискнув оглянуться, она увидела что две Хранительницы подхватили обезглавленное тело и спешат прочь. Хафлинг Бринделл в одной руке держала поющий меч Халав, а другой вращала пращу. Прежде чем Каватина успела крикнуть, чтобы она не делала этого, жрица метнула один из магических шариков.

Каватина вдруг оказалась в полной тишине. Она видела, как меньшие головы вопят, взбухая, словно пузыри на поверхности кипящей воды, и снова погружаются в отвратительную плоть. Меч в ее руке вибрировал, но она не слышала ни короткого чавканья, с которым он врубался в мякоть щупалец, ни звуков его пения.

Бринделл заставила замолчать голову, но и Каватину тоже. Каватина хотела было пропеть молитву — и не смогла.

Она переместилась назад, отбиваясь одной рукой.

— Держись рядом! — показала она свободной рукой. — Отходим с боем!

Вместе с хафлингом она отступала, держась на несколько шагов впереди чудовищной головы, продвигавшейся вперед в жутком молчании. Халав была права: голова полностью заполняла собой туннель. Проскользнуть мимо нее было невозможно, и, похоже, одолеть ее им тоже было не под силу. Молитвы, которые превратили бы какое-нибудь меньшее из неумерших существ в груду неподвижной плоти, не подействовали, и эта голова умела выставлять перед собой магический заслон. Она неумолимо скользила на своих щупальцах, надвигаясь на двух отступающих жриц.

Магическая тишина, окружавшая голову, вдруг разом исчезла. Меньшие головы взвыли, чудовище скользнуло вверх по стене туннеля, словно невесомое. Казалось, оно избегает касаться пола. Почему?

Каватина взглянула вниз. Пол был скользким от воды, натекшей с их мокрых одежд, пока они бежали по туннелю. Щупальце коснулось ее и отдернулось.

Каватина улыбнулась. Теперь она знала, как справиться с тварью.

Она развернулась и отправила отрывистое послание женщине-магу:

«Мазиир! Залей туннель водой. Быстрее!»

В следующий миг проход позади них заполнился грохотом и плеском.

— Задержи дыхание! — крикнула Каватина Бринделл.

Стена воды обрушилась на них, сбивая обеих жриц с ног. Каватина врезалась в чудовищную голову, едва не выронив меч. Щупальца хлестнули ее по рукам, ногам, туловищу. Одно обернулось вокруг нее и сжало, выдавливая воздух из ее легких. И соскользнуло. Стена плоти выгнулась, какофония меньших голов сменилась слабым бульканьем. Потом голова распалась на части. Вода подхватила Каватину и Бринделл и понесла вперед вместе с массой разлагающейся плоти и мокрых костей.

Когда отвратительная волна слизистой воды схлынула. Каватина с трудом поднялась. Бринделл лежала на полу, хватая ртом воздух, и Каватина помогла ей встать на ноги.

— Ты не ранена? Бринделл помотала головой.

— Я в порядке, — выдохнула она и нагнулась за ноющим мечом и своей пращой.

В следующее мгновение по туннелю зашлепали шаги. Кбрас, скользя, затормозил перед Каватиной и уставился на остатки головы.

— Во имя Абисса, с чем это вы сражались?

— Голова великана, — ответила Каватина, отдуваясь после боя. — Пробужденная из мертвых и оживленная, чтобы могла двигаться сама по себе. Озерная вода уничтожила ее.

Но туннелю к ним спешили еще двое Ночных Теней. Взмахом ладони Кбрас отправил их стать на страже несколькими шагами дальше по проходу. Он задумчиво рассматривал зловонную лужу разложившейся плоти.

— Похоже, насчет башмаков ты была права, — признал он. — Та штука, о которой предупреждал нас Дафир, была все-таки в туннеле. Но как ты узнала, что вода…

— Пророчество Дафира, — пояснила Каватина. — Он сказал, что знает, где оно будет. — Она указала на главную пещеру. — В Лунной Впадине. По частям. — Жрица покачала головой. — Неудивительно, что он был так невозмутим, когда остальные разбежались. Он провидел победу.

Кбрас кивнул. Он всмотрелся в глубь туннеля:

— Голова была только одна?

Каватина вдруг разозлилась.

— И «только одной» хватило, чтобы убить Халав! — огрызнулась она.

Кбрас выглядел виноватым.

— Мои извинения, леди. Я не хотел никого обидеть.

— Где ее тело? — вздохнув, спросила Каватина.

— Я велел Гилкрицу подготовить его магическую лодку и положил в нее тело, чтобы можно было доставить его обратно к порталу. Я понимал, что ее надо вернуть в Променад. Ей потребуется восстановление, поскольку она не совсем… целая.

Каватина устало кивнула. Только прибыли, и вот уже одна из находившихся под ее командой мертва. Халав снова сделают целой и воскресят, если будет на то воля Эйлистри, но на это нужно время. Кбрас был прав, предположив, что здесь это не получится. Как ни удивительно, но он предвосхитил приказ, который Каватина сама собиралась отдать. Он даже оказал ей любезность, подождав, чтобы она смогла распорядиться сама.

— Спасибо, Кбрас. — Она вслух прикидывала варианты. — Хранительницы нам еще понадобятся, если мы вдруг снова повстречаемся с этими головами. Пошлем с телом в Променад одного из твоих Ночных Теней.

— Это невозможно.

— Почему?

Кбрас выразительно повел плечом:

— Никто из них не знает песнь, открывающую портал.

— Они не выучили ее? — поразилась Каватина.

— Нет. Похоже, наши голоса нежеланны.

— Это неправда.

— Ты, конечно, можешь научить одного из нас песни, открывающей портал, — пожал плечами Кбрас, — но к тому времени луна зайдет — и возвращение тела отложится до завтра. А если тем временем появится другая такая голова… — Он оглянулся через плечо, наверное пряча усмешку, промелькнувшую в его глазах.

Каватина скрипнула зубами и уставилась мимо него. Кбрас прав, Абисс его побери. Тело Халав должна сопровождать Хранительница.

Ее недавняя доброжелательность испарилась. Кбрас воспользовался смертью Халав, чтобы изменить счет в свою пользу. Теперь, когда одна из ее Хранительниц убита, а вторая вернется в храм, под началом Каватины их останется лишь четверо. Против шести Ночных Теней, включая открыто непокорного Кбраса. Такое неравенство сохранится до следующего восхода луны, когда жрица сопровождавшая в Променад тело Халав, сможет наконец вернуться. К тому времени отряд, вероятно, будет уже далеко от Лунной Впадины.

Не говоря больше ни слова, она пошла в главную пещеру и велела младшей из жриц отправляться с телом в храм. Жрица явно была недовольна, что ее отсылают, но немедленно поклонилась:

— Воля Эйлистри будет исполнена, леди.

Хранительница залезла в лодку Гилкрица и села рядом с телом Халав. Маг пристроился рядом с ней и произнес командное слово. Весла принялись подниматься и опускаться сами по себе, быстро унося лодку к мерцающему лунным светом полумесяцу на середине озера.

Каватина тем временем сделала остальным знак собраться вокруг нее.

— Я приняла решение, — объявила она им. — То… существо… явно дело рук краун. Должно быть, они патрулируют эти места, так что можно ожидать появления еще таких же. Как только Гилкриц приплывет обратно, мы уйдем отсюда сами, без проводника. Посмотрим, сумеет ли Корл показать нам дорогу. Но один из нас останется здесь — на случай, если проводник вдруг придет. — Она оглядела отряд. — Кто еще из вас, кроме Хранительниц, умеет передавать послания?

Ночные Тени посмотрели на Кбраса. Тот не сделал никакого видимого жеста, но в следующее мгновение они дружно замотали головами. Маги тоже.

— Никто? — переспросила Каватина.

Поверить в это было трудно. Скорее, проблема состояла в том, что никто не хотел оставаться здесь добровольно. От Ночных Теней подобной трусости следовало ожидать. Для магов это было непростительно.

— К'арлайнд, — сказала она.

Маг напрягся.

— Ты в хороших отношениях со свирфнеблинами. Вполне логичный выбор. Ты останешься.

Он умоляюще взглянул на нее:

— Но я не могу отправлять сообщения. Как я…

— Просто пойдешь за нами. Догонишь. Ты внимательно изучал карту, я уверена, ты знаешь дорогу. — Предупреждая его дальнейшие возражения, она добавила: — Тебе нужно всего лишь дождаться здесь следующего восхода луны. Когда Чизра вернется, рядом с тобой будет меч. — Говоря, она незаметно коснулась священного символа, добавляя к своим словам магию Эйлистри.

К'арлайнд указал на молодого мага, стоящего рядом с ним:

— С вашего позволения, леди Каватина, мне бы хотелось, чтобы Элдринн тоже остался. Караулить вместе со мной, до возвращения Чнзры.

Младший маг искоса взглянул на остальных двух прорицателей:

— Я не могу, К'арлайнд. Отец приказал мне…

— Элдринн идет с нами, а ты остаешься, — объявила Каватина. — Это окончательное решение.

Она видела, как челюсти К'арлайнда сжались, но он быстро спрятал свой гнев. Когда он поклонился, лицо его было бесстрастным.

— Как прикажете, леди Каватина.