Эпизод 1

Мы ехали, ехали…

Вопреки опасениям мой дальнейший путь в столицу королевства Леиды – город с тем же названием – прошел, можно сказать, без приключений. Видимо, нормативы по ним были перевыполнены за время путешествия по пустыне и на море.

В казенном здании все прошло даже неинтересно. Это оказалась банальная таможня. А с дворян в этом мире никаких пошлин не берут, даже если они иностранные. Сословная привилегия. Правда, заниматься прямой коммерческой деятельностью дворяне тоже не должны. То есть продать излишки урожая купцу-оптовику – пожалуйста, а самому лавку открыть – значит, нанести урон дворянской чести. Вроде и не запрещено, но лучше этого не делать, последствия будут самые плачевные. Хотя иметь долю в лавке, совладельцем которой является купец, вроде можно. Но с этого купца государство (или тот, кому положено) возьмет налог безо всяких льгот. Точно так же свои охотничьи или иные трофеи дворянин имеет право подарить кому хочет, а вот продать – только через купца. В общем, система достаточно продуманная.

К сожалению, я это не из памяти Бриана вытащил, он в таких вопросах не разбирался, а спросил дежурного клерка. Попросил просветить плохо образованного барона из глухой провинции. Тот удивился, но делать ему было особо нечего. Мареон – отнюдь не международный аэропорт, здесь больше одного-двух судов в день не появляется. Судя по оживленным голосам за стеной, начальство там как раз растомаживало Ортона. Возможно, участвовали его местные партнеры, так как голосов звучало много, а в обрывках фраз, которые я благодаря висевшему на мне заклинанию «острый слух» различал, звучали слова не только про «водный налог», но и про «дорожный сбор». Впрочем, не мое это дело, хотя уверен, принципы работы здешней таможни мало отличаются от российской, и полученные с купцов деньги пойдут в казну далеко не в полном объеме.

В общем, записал меня местный клерк, вызвавший у меня ассоциации с Башмачкиным из гоголевской «Шинели», в какую-то книгу учета въезжающих пассажиров благородного сословия. Что-то совсем немного в этой тетради оказалось заполненных страниц, а на меня он не меньше половины листа извел! Но это ведь была книга учета! Бюрократия вечна и бессмертна!

Даже подготовленные накануне документы не понадобились, клерку хватило взгляда на баронскую цепь. И еще он попросил заверить запись печатью. Ну и на вопросы мои ответил, за что в итоге я ему, уходя, ливр вручил. Решил, что хватит с него. И так я что-то стал деньгами разбрасываться.

На пару дней задержался в городе, чтобы сделать несколько неотложных дел. Прежде всего как следует помылся в бане. Было тут такое учреждение, хотя баней его можно назвать только условно – парной не имелось, но предоставлялись горячая вода и мыло без ограничений. Можно было заказать и девушек-мойщиц, но я решил, что лишать это тело девственности лучше в более приличном учреждении в столице, а не здесь, с портовыми шлюхами. Вроде к магам зараза плохо пристает, иммунитет повышенный, да и знал я кое-какие лечебные заклинания, но проверять их не хотелось.

Еще купил себе новую одежду. Выбирал только самое необходимое, все равно в столице придется обзаводиться более приличным гардеробом, у портных надо шить, а не готовое покупать. Здесь, наверное, тоже сшить можно, скорее всего, даже дешевле получится, но очень мне хотелось поскорее добраться до конечной цели своего пути.

Ну и отъедался нормальной пищей от пуза. За десять дней на двух килограммах креветок (и то съел не все!) я, мягко говоря, похудел. На выходца из концлагеря еще не тянул, все-таки весь путь не физической работой занимался, а в основном медитировал, плюс магией себя поддерживал, так что даже без черных кругов под глазами обошелся. Но чрезмерная худоба молодого дворянина не украшает.

Конечно, за два дня я полностью не восстановился, но почувствовал себя лучше. И получил массу удовольствия. Все-таки вкусная еда – одна из самых главных (хоть и доступных) радостей в жизни человека. А мне после «морепродуктовой диеты» любая другая еда казалась вкусной.

Вероятно, задержался бы еще на денек-другой, но подвернулась возможность воспользоваться «королевской почтой» – аналогом ямской службы в России. Никакого общественного транспорта для обычных пассажиров в этом мире предусмотрено не было. Надо тебе попасть куда-то – добирайся сам. Верхом, в карете, на телеге или пешком, в зависимости от возможностей. Но жили местные города, все-таки общаясь друг с другом. Для срочной передачи важных государственных сообщений имелись стационарные переговорные амулеты. Располагались они в наиболее значимых казенных учреждениях и простым гражданам были почти недоступны. Но, кроме того, имелась Королевская почта – разбросанная по всей стране вплоть до небольших поселков система почтовых станций, откуда любой гражданин мог отправить или получить присланную ему корреспонденцию. Казенные бумаги тоже пересылались почтой, но в специально запакованных и опечатанных мешках. Деньги, кстати, тоже могли так перевозиться, в карете помимо кучера обязательно ехал охранник, а еще один сопровождал карету верхом. В Мареон такие кареты приезжали примерно раз в десять дней и без долгих проволочек, на следующий же день после приезда, трогались в обратный путь.

Пассажиров «королевская почта» официально не перевозила, но для одинокого дворянина за отдельную плату охотно делали исключение. Для сопровождающих карету лишние деньги никогда не были лишними, так что услуга оказывалась почти открыто. Мне о такой возможности рассказал трактирщик, причем сам. Я сначала собирался купить коня, но в результате решил, что так удобнее. В дороге никаких хлопот, зато есть собеседники, которых можно расспросить о здешних порядках и обстановке. И потом, что бы я делал с конем в Леиде после поступления в академию? А так и проблем нет.

Само путешествие описывать не буду. Желающие могут освежить в памяти обстановку и бытовые условия подобных путешествий по произведениям Александра Дюма или других классиков. Отмечу лишь, что почтовая карета – далеко не самый комфортный и очень медленный с точки зрения современного человека вид транспорта, а комнаты в постоялых дворах – без удобств. Постели в комнатах были с бельем, но и с насекомыми. В чудовищном, на мой взгляд, количестве. Бить по простыням заклинаниями из серии «уничтожения жизни» даже в самом простом варианте, поскольку на большее не потяну? Но и самый простой вариант – не так прост: Ингуз – жизнь, Беркана – живая природа, Кано – раскрытие, Райдо – путь, Халагаз – разрушение, Пертх – смерть. На такое я не рискнул, хотя само заклинание стал разучивать. Так что обошелся «параличом». Заходил в комнату и начинал накладывать его на все, что можно. На кровать – особенно старательно. Много маны не вливал, чтобы не задеть соседей, а насекомые маленькие, им много не надо. Вот, думаю, будут они злы и голодны, когда в себя придут через несколько дней! Но меня вроде по ночам никто не кусал. И в одежду мою не забирался.

В дороге наслушался всяких историй и баек, благо перед охранниками (а они чередовались – то один в карете едет, а другой верхом, то – наоборот) не заискивал, разговаривал как с равными, а сами они, к счастью, на панибратский тон переходить не пытались. На остановках оплачивал им дополнения к традиционному меню, в основном – горячительные напитки. Сам с ними не пил, сказал, что в подпитии плохо контролирую магию, боюсь подпалить что-нибудь нужное. Так что больше слушал. И вот что мне рассказали.

Леида – очень большой и красивый город, стоит на высоком западном берегу реки Лоди. Вообще мои собеседники оказались патриотами (или им по службе так положено?). У них и столица прекрасная, и королева Изольда прекрасная, да к тому же еще и мудрая. Армия и магия у Леиды – самые сильные в мире, а академия, куда я нацелился, – самая лучшая. Мудр был мой отец, если меня туда послал.

Что же касается конкретики, то все удалось понять очень приблизительно. Жителей в Леиде, наверное, тысяч тридцать – сорок. Крепостной стены нет, но есть форт на реке и бастионы рядом с тремя основными дорогами, входящими в город. Одна дорога через мост ведет на противоположный берег реки, но там только заливные луга и разбросанные хутора да дворянские усадьбы.

Королевский дворец стоит на берегу Лоди, академия – тоже, но если дворец в центре города, то академия – на окраине. Вокруг зданий – парк. За оградой, чтобы посторонние не шастали. Но раз в неделю в королевском дворце в некоторые залы пускают не только придворных, но и обычных горожан – полюбоваться картинами и скульптурами. Что-то вроде прообраза музеев Лувра и Эрмитажа.

Рядом с дворцом – казармы гвардейцев, а вот помещения городской стражи расположены рядом с академией. К чему бы это?

Еще в городе есть два театра. Один – где поют и танцуют, народ говорит, что почти голые девушки, а сами стражники не были. В другом – пьесы разыгрывают, там они тоже не были. Зато побывали в двух цирках. В одном акробаты чудеса показывают, а в другом борцы соревнуются.

Еще в городе много дворцов и замков (чем они различаются – не понял), здесь живут самые знатные семьи. Есть два рынка, масса лавок, группирующихся на торговых улицах, общественные бани трех разрядов. Гостиниц и постоялых дворов – с десяток, но многие горожане сдают комнаты. Различного вида мест, где можно поесть и выпить – в каждом квартале полно. Борделей два – дорогой и очень дорогой, но гулящие девки есть почти во всех кабаках, а то и на улицах. В общем, не город, а рай, по мнению моих рассказчиков.

Узнал немного и о политической ситуации. Королева Изольда правит уже лет двадцать. У нее трое детей в возрасте от двенадцати до двадцати. Все – девочки. Королева – высокоморальная, любовников у нее нет и не было, а вот консорт при ней сейчас уже четвертый. Трех предыдущих она казнила за измену или политические заговоры. Действительно достойная дама. Хорошо, что мне не во дворец, а в академию надо.

Все рассказы сопровождались подробными описаниями – где, кто и что видел и куда ходил. Так что названий улиц и переулков я тоже услышал немало. Жаль, карту по таким рассказам не составишь.

В целом впечатления о городе сложились, скорее, положительные. В нем есть водопровод и канализация! Примитивные, конечно, водопровод – несколько фонтанов в разных районах, а канализация – закрытые сверху канавы, соединенные с рекой. Но все-таки! И дворники в городе имеются. И стража, которая в основном борется с криминалом.

Наверное, можно было бы и больше выяснить у этих ребят, но, во-первых, привык я в последнее время к одиночеству и от долгих разговоров сильно уставал. И, что хуже, стал раздражаться, приходилось прилагать усилия, чтобы не заткнуть говорливых собеседников как-нибудь радикально. Терпел только потому, что нужно. Но слушал не все, иногда просто отключался и медитировал.

А во-вторых, ехали-то мы всего три дня. Невеликие тут королевства. Так что въехали мы в Леиду еще засветло, в знак доброго отношения довезли меня почтари до гостиницы где-то примерно в центре города и даже подождали, пока я заселюсь. Пришлось им еще по ливру за хлопоты накинуть…

 

Эпизод 2

Первые шаги по Леиде

Гостиница на меня сильного впечатления не произвела. Снаружи все очень симпатично: два этажа с полуподвалом и мансардой (сколько-этажным считается такое здание, не берусь сказать). Полуподвал – из бурого камня, этажи – каркасные, крашеные. Сами балки темно-коричневого цвета, а дощатые стены – светло-коричневого. Остроконечная крыша покрыта чешуйками деревянной черепицы тоже темно-коричневого цвета. Довольно стильно. Кстати, домов подобного типа (в смысле каркасных) в городе, по первому впечатлению, большинство. А вот покрашены они – как бог на душу положит. То ли по принципу «кто какую краску купил, такой дом и малюет», то ли королеве (она тут вроде полная хозяйка) нравится пестрота.

Внутри было намного хуже. От постоялых дворов, встречавшихся по дороге, отличие только в цене – раза в три дороже. Те же небольшие комнаты с минимумом мебели, «удобства» во дворе или ночной горшок под кроватью, что, видимо, считалось высоким уровнем сервиса. Зато еду в общем зале разносили не хозяин с домочадцами, а относительно молодые откровенно шлюшистые женщины в льняных фартуках.

Комнату я себе взял в мансарде из соображений безопасности. В смысле в мое отсутствие вещи оттуда труднее украсть. Деньги я и так все время таскал на себе, а вещи ворам с третьего этажа выносить банально дольше и заметнее, чем со второго и тем более с первого. Небольшое, но все-таки преимущество. Хотя, конечно, лучше подобного не допускать совсем. Но тут могут помочь только мои, к сожалению, не очень большие возможности в магии.

Имелся и плюс. В гостинице был специальный человек, отвечавший на вопросы постояльцев. Некий прообраз ресепшена. Правда, все мои планы этот тип обломал. Но хотя бы бегать не пришлось.

С заказом одежды у портных, как выяснилось, спешить мне некуда. Мастерских полно, но пошив приличного мужского камзола занимает не меньше двух недель. Лучше с этим делом повременить, пойти в специально сшитом в академию все равно не удастся. А там, возможно, и заказ изменится. Может, мантии какие-то нужны, и определенные требования к цветам или материалу вполне могут быть. Придется пока в кольчуге походить, благо пробитые болтами места я с помощью «клея» заделал так, что заметить нельзя, и начистил ее за последнее время до вполне парадного вида. Немного странно, конечно, местные жители доспехи на улицах не носят. Но я барон из дальних и глухих мест, мне можно. К тому же, как я уже отмечал, мои многочисленные «кошельки» под кольчугой не так заметны, а главное, гораздо менее доступны.

Идти в банк, чтобы положить деньги на сохранение, тоже, как оказалось, смысла не имело. Банк тут был, даже несколько (чуть ли не десяток), но о том, что за вложенные деньги можно получать проценты, в этом мире даже не слышали. Наоборот, банки брали процент за хранение. А если быть точным, принимали деньги бесплатно, но потом при выдаче наличных брали за эту услугу плату. От пяти до десяти процентов, между прочим, в зависимости от суммы. Кредиты (спросил из любопытства) выдавали только под залог и под очень высокий процент, обычно – треть суммы в год. Единственная польза от местных банков, на мой взгляд – это возможность перевода денег в другие города, если есть договоренность. Но опять же под высокий процент, от одной десятой переправляемой суммы и чуть ли не до половины.

В общем, ростовщики остаются ростовщиками, даже если называются банкирами. На Земле, кстати, то же самое. Кто такой ростовщик? Тот, кто ничего не производит, а доход получает от операций с деньгами. Так ведь и банки ничем другим не занимаются, это правило для них еще первый Ротшильд сформулировал. К тому же на Земле они еще и пролоббировали для себя монополию на финансовые операции, разве что процент там не такой большой. Впрочем, это не про Россию. А здесь мне от этих организаций и подавно лучше держаться подальше.

Наконец, главное. На приемные экзамены в академию я опоздал. Не очень сильно, но недели три занятия уже шли. Но что делать, все равно пойду прорываться. Единственное, что сделал предварительно, купил себе кожаную сумку с ремнем через плечо (рюкзаков здесь не носят), письменные принадлежности в дорожном варианте (складной несессер), пачку бумаги в папке и пяток конвертов. На всякий случай. Несессер, кстати, очень удачный. Небольшой, ничего лишнего, но все необходимое есть и очень изящно оформлено. Сам из замши, а писчие принадлежности из серебра. Решил не мелочиться и блюсти баронскую честь. А если честно, больно наборчик понравился. Приобрел себе игрушку, что называется. Все предметы по отдельным кармашкам раскладываются, для каждого свой приспособлен.

Бутылочка для чернил с завинчивающейся крышкой, маленькая чернильница-непроливайка, две хитрые ручки. Ручки-держатели, но не для металлических перьев, хотя такие видел, а для настоящих, типа гусиных. Вроде складного футляра получается – раскрыл, положил внутрь перо и закрыл. Затупилось перо, обрезал и из держателя дальше выдвинул. Складной перочинный ножичек, маленький, с одним лезвием (но острый!) тоже в комплект входит. Может, стоит заняться прогрессорством и «изобрести» металлические перья? Но тогда ножик перочинный не нужен будет. Жалко, однако.

Еще в набор входил карандаш со сменным грифелем, по конструкции напоминал цанговый, но немного другой. Запасные перья и грифели сложены в специальные футлярчики. Но совсем меня умилили наличие кисточки для рисования, брусочек сухой туши и маленькая емкость для воды. Прямо как у китайского или древнеегипетского писца. И, вполне возможно, именно кисточкой руны рисовать будет удобнее. Дополнял комплект восковой стержень – печати ставить. Все, что может понадобиться!

Несессер сунул в сумку. Туда же сложил чистую бумагу и все документы. Можно выдвигаться.

Академия наук и искусств (во как, ни слова про магию!) занимала довольно большую территорию (со стороны точно не определить, но десяток гектаров, думаю, будет), окруженную красивой кованой оградой. Почти как Летний сад или особняк Демидова в Москве. Вход напоминал земной КПП или проходную завода – небольшое здание, через которое нужно пройти, и расположенные впритык закрытые ворота. Охранялся вход в академию, к некоторому моему удивлению, нарядом городской стражи. Солидные мужики в кирасах, круглых шлемах с поднятыми забралами и с алебардами в руках. Смотрелись они живописно, но вряд ли представляли сколько-нибудь серьезную военную силу. А к чему алебарды? Это же вроде оружие против конницы? Наверное, для придания большей солидности охранникам.

Особо интенсивного движения у дверей не наблюдалось. По моей просьбе извозчик высадил меня на противоположной стороне довольно большой площади перед академией, метров за сто от входа. Пока я неторопливо подходил, вошло два студента, один вышел. Не густо. Но, может быть, это не студентов в академии мало, а дисциплина в ней жесткая? А может, это вовсе и не студенты, просто молодые люди. Никакой формы на них не заметил.

Пока шел, попытался рассмотреть сквозь ограду видимую отсюда часть кампуса. Здание вроде одно, если за ним сзади ничего не прячется. По периметру вроде в виде буквы «П», отсюда не видно. Парадная дверь в центре, как раз напротив проходной. Но имелось еще несколько дверей. Над одной надпись «Лаборатории», над другой «Приемная комиссия». Я воспрянул духом и… двинулся назад по диагонали через центр площади.

Следующие полчаса я с самым независимым видом изучал архитектуру окружающих площадь зданий, а на самом деле ненавязчиво пытался оказаться на пути следования очередного студента, а лучше – группы студентов. И сделать это не под носом у сидящего перед КПП стражника, а заранее. Не такая тривиальная задача, учитывая, что прохожих было крайне мало и большинство пересекали площадь, направляясь к центру города, а вовсе не к академии. Наложенная «эмпатия» в этом деле тоже не помогала, так как эмоции человека я чувствовал, только находясь рядом с ним, а на таком расстоянии проще его спросить, чем гадать.

Наконец удалось. В сторону академии с сосредоточенным видом направлялись двое молодых людей. Дворяне, по крайней мере, при легких мечах (скорее, шпагах), и перстни вроде моего на пальцах заметны. Судя по аурам, маги, но слабенькие. Примерно уровень Бриана до того, как я за его тело взялся. Сейчас-то у меня и объем резерва, и каналы намного больше стали. И, кстати, продолжают расти с довольно большой скоростью. Оказалось, что все эти упражнения и заклинания для прокачки магических способностей на растущий организм воздействуют более эффективно, чем я предполагал, ориентируясь на память Витадхоциуса. Или мне информация об этом не попалась на глаза?

Двинулся навстречу молодым людям, заранее нацепив на лицо радостную улыбку. Выражение лиц студентов по мере сближения делалось все более кислыми, но избежать встречи они не пытались. Видимо, дворянская честь не позволяла. Я бы на их месте тоже в восторг не пришел. Явно по их душу принесло какого-то юного типа самой провинциальной наружности в кольчуге и с выставленными напоказ баронскими регалиями. Вот радость!

– Господа, позвольте представиться! Барон Стонберг из пограничья. – Я слегка поклонился все с той же радостной улыбкой на лице.

– Шевалье Лонгдор и шевалье Менбур, – слегка кивнули в ответ студенты. – Извините, мы спешим.

– Вы ведь студенты этой замечательной академии! – Я не спрашивал, а констатировал факт. – Будьте добры, скажите мне, как зовут ректора и главу приемной комиссии?

– Зачем вам? – удивился один из студентов.

– Просто ответьте.

– Да ладно. – Второй студент успокаивающе тронул первого за плечо. – Ректор академии – мессир Стебьен Ортори, архимаг, а глава приемной комиссии – мессир Лорис Силуан, магистр. Я ответил на ваш вопрос?

– Да, благодарю вас, вы мне очень помогли!

На сей раз я отвесил уже вполне официальный поклон (более низкий, правую ногу немного выдвинул вперед, левую руку чуть отвел назад, а правая ладонью легла на выставленное вперед колено – хорошо, что Бриана учили местному этикету). Улыбнулся еще более радостной улыбкой, быстро обошел студентов и двинулся прочь, оставив их в легком замешательстве. Ну и бог с ними! Если что, будем считать, что первое знакомство со студентами у меня состоялось, а спешить обзаводиться друзьями или даже просто обязательствами (в данном случае – признавать долг за помощь) мне ни к чему.

Спешил же я во что-то вроде кафе, примеченное на углу площади. Там подавали какую-то выпечку и напитки, но, главное, в настоящий момент почти не было народа, и я заметил несколько пустых столиков. У дородной тетки за прилавком взял что-то вроде пончиков и кружку какого-то отвара (не очень вкусно, но съедобно), а главное, сел за столик и надписал два конверта из недавно купленного набора. Нетрудно догадаться, что адресатами стали ректор и глава приемной комиссии. Потом вложил в каждый из конвертов по копии рекомендательного письма и запечатал перстнем.

Вот теперь можно и к академии наведаться.

Как я уже говорил, на обычном табурете, прислонившись к стене КПП, сидел стражник и лениво следил за ситуацией на площади. Мою встречу со студентами наверняка заметил, но разговора слышать не мог. Теперь он меня, естественно, снова заметил, но никаких действий предпринимать не стал. Лишь немного скосил в мою сторону глаза, когда я открывал дверь проходной и входил внутрь. Вопросов стражник не задавал. В принципе, молодец. У него своя задача – бдить, чтобы на площади все было спокойно. А внутри другие дежурят, вот пусть сами и разбираются.

Внутри действительно дежурили еще двое, даже стояли с алебардами наперевес с двух сторон двери, ведущей на территорию академии. Стояли, правда, не навытяжку, а прислонившись к косяку. Интересно, а перед королевским дворцом как стоят? Сходить как-нибудь посмотреть, что ли?

Над дверью был вделан в стену какой-то кристалл. Как я потом заметил, над входной дверью имелся точно такой же. Явно не зря они тут висят, надеюсь, хоть «молниями» посторонних не бьют?

Стражники, не меняя ни поз, ни выражения лица, скрестили передо мной свои алебарды:

– Посторонним не положено, – лениво изрек один.

Собственно, ни на какую другую реакцию я и не рассчитывал. Не те люди стражники, чтобы им можно было что-либо объяснять или доказывать. У них приказ, они его выполняют, остальное их не волнует. В принципе – правильный подход.

– У меня письмо к мессиру Силуану, – письмо к ректору я решил приберечь. К нему стражники точно не пойдут, а приемная комиссия совсем рядом, дверь в полусотне шагов от проходной. – Кто у вас старший по смене? Мне с ним поговорить надо.

Старшим оказался сержант Глад, который, как ни странно, не спал в соседнем помещении, а реально следил за обстановкой. Заметив нештатную ситуацию, подошел сам. Да, вопреки имени, тощим он не был, возможно, даже с брюшком, но под кирасой не видно.

– Так опоздали вы, молодой господин, – вполне благожелательно пояснил Глад. – Закончен прием, а мессир Силуан в том помещении и раньше редко бывал, а сейчас вовсе не показывается.

– Но кто-нибудь из младших сотрудников наверняка на месте. – В этом я на основании земного опыта был абсолютно уверен, не оставят кабинет пустым, наверняка кто-нибудь из членов комиссии его под свои нужды приспособил. – Консультацию мне дать сможет. Я все-таки издалека приехал и учиться за свои деньги собирался. Письмо у меня есть соответствующее.

Сержант повертел в руках конверт, а я зачерпнул из сумки заранее подготовленные серебряные монетки, всего пять ливров.

– Это вам после смены расслабиться! – и уже другим тоном продолжил: – Давайте до приемной комиссии дойдем, проверим. Обещаю никого по дороге не убивать.

Сержант хмыкнул:

– Хотя бы способности к магии есть?

Я молча зажег над ладонью свободной руки проникающий «огнешар»:

– В чем дырку можно прожечь, чтобы убытка не нанести?

Стражники сразу подобрались, но я, чтобы их не пугать, вытянул ману из заклинания обратно в ауру. Выглядело это так, как если бы огненный шар втянулся обратно в ладонь. Сержант крякнул с оттенком уважения:

– Ладно, Херст, проводи барона в приемную комиссию. Может, и правда есть там еще кто-нибудь.

К чести сержанта, деньги он взял только после этого.

 

Эпизод 3

Прохладный прием в академию

Помещение приемной комиссии, как я и предполагал, не пустовало. В нем обнаружился колоритный и еще довольно молодой человек. Как выяснилось впоследствии, некий Ален Дерк, всего-навсего бакалавр, стремящийся в скором времени стать магистром артефакторики. Магических сил у него в действительности было весьма немного, у меня уже сейчас больше. Но, как выяснилось в ходе дальнейших бесед (следующую неделю мы общались довольно часто и говорили на самые отвлеченные темы), артефакторам редко требуется применять магию самим. По крайней мере, обычным артефакторам. Им важнее иметь хорошее пространственное воображение и уметь чувствовать структуру материала. А для всего остального есть приборы-артефакты.

Стражник, убедившись, что в приемной комиссии имеется кому меня передать, сразу же пошел обратно на КПП, предупредив, чтобы после беседы я не пытался разгуливать по академии, все равно выход один – только в ту же дверь, через которую мы вошли. Когда я вошел, Ален Дерк сидел за столом, припав глазами к окуляру прибора, немного напоминавшего очень большой микроскоп. Или манипулятор с микроскопом, по крайней мере, настроечных ручек на нем было до фига и больше. Меня этот господин заметил, но еще минут пять никак не мог оторваться от прибора. После чего разочарованно изрек:

– Ну вот, опять руна Дагаз конфликтует с Пертхом.

– А разве не должна? – удивился я. – Всегда считал, что «исцеление» и «смерть»… это как-то о разном.

– Сам знаю, – буркнул молодой человек, так и не оторвавшись от окуляра. – Но Параментос в одной старой работе утверждал, что сумел это сделать и получил эффект «мертвой воды».

Я не сразу ответил – погрузился в зазипованную память Витадхоциуса. Что-то такое мне попадалось, я тогда зацепился за описание процессов, знакомых еще из детских сказок. Вот и пытался разобраться. Точно, вот оно:

– Для превращения воды в мертвую, то есть передачи ей способности восстановления немертвой материи, на нее требуется наложить заклинание из сочетания следующих рун. – Я перечислил. Приводить не буду, там шел список из четырнадцати рун в различных модификациях, в том числе и озвученных Дерком. – Но вообще-то это из раздела некромантии. Так обычно повышают живучесть зомби. При изготовлении химер тоже используют…

Молодой человек оторвался от окуляра и стал смотреть на меня. Выражение его лица постепенно менялось, так как мой вид явно противоречил его ожиданиям.

– Действительно… А вы, собственно, кто?

– Барон Бриан Стонберг из Фрозии. Прибыл по настоянию отца обучаться в вашей академии. От отца есть рекомендательное письмо.

– Вам сколько лет, молодой человек?

– Скоро пятнадцать. Первую инициацию прошел, некоторые знания о магии успел получить дома от матери. Она у меня была магистром.

– Почему «была»? – удивился мой собеседник.

– Мама умерла. Но я бы предпочел пока не обсуждать семейные дела, я ведь прошу не подданства Леиды, а разрешения учиться в вашей академии.

– Извините. Но у начальства могут возникнуть вопросы. – После паузы Дерк добавил: – Скажите, а заклинание «мертвой воды» вы только что сами придумали, чтобы привлечь мое внимание?

– Нет. Вроде я ничего не перепутал и перечень рун верный. Только там связи между ними очень сложные и возможность реализовать их пока лежит далеко за пределами моих достижений в концентрации.

– Моих тоже, но в артефакторике руны можно не сплетать одномоментно, а внедрять по одной в тело артефакта. Так откуда у вас это заклинание?

– Дома матушкины книги в библиотеке просматривал, когда никто не видел. За название зацепился, вот в памяти и отложилось. У меня вообще-то в предках и архимаги были. Мама – урожденная графиня Видрская.

– Повторите заклинание, я не уверен, что все сразу запомнил.

– Простите, я до сих пор даже не знаю, как вас зовут!

– Шевалье Ален Дерк, ассистент кафедры артефакторики.

– Очень приятно. Но, еще раз простите, пока вопрос о моем обучении в академии остается открытым? Наверное, еще рано спрашивать меня о знаниях моего рода?

– Ладно, давайте ваше письмо.

– Оно вообще-то адресовано мессиру Силуану, но у меня есть еще одна копия. – Я протянул третий экземпляр письма, оставшийся без конверта.

– Н-да, – изрек после некоторых размышлений молодой преподаватель. – Прием у нас действительно закончен, и не в моей власти продлить сроки. Занятия уже идут, хотя, если магии вы начали учиться дома, догнать сокурсников сможете. Но решение принимать не мне. Даже проверка ваших знаний вне моей компетенции, надо как минимум дождаться мессира Силуана, он не только председатель приемной комиссии, но и декан факультета общей магии и заведующий кафедрой основ конструирования.

– Как это сделать?

– Мессир Силуан далеко не всегда находится в академии, совещания он проводит примерно раз в декаду, а остальное время занимается исследованиями у себя в имении недалеко от Леиды. Когда мессир появится, я ему доложу о вашей ситуации. Вы, как я понял, хотите сами платить за обучение?

– Да, желательно.

– Даже не знаю, это стоит тысячу экю. Но для подданных королевы Изольды возможно заключение различных договоров с обязательной отработкой, вплоть до полностью бесплатного обучения. Для иностранцев, не состоящих на службе в Леиде, скидок не предусмотрено, но, опять же, каждый случай рассматривается индивидуально.

Я немного приуныл. Ну и цены у них!

– И много иностранцев у вас учится?

Ален Дерк ненадолго задумался:

– Кажется, и нет никого, кто бы не состоял в королевстве на службе. Но я же говорю, давайте начальство подождем, вроде через пять дней мессир Силуан будет проводить заседание своей кафедры.

Я собрался было раскланяться, чтобы снова прийти через пять дней, но тут уже Алену Дерку не захотелось отпускать меня просто так. Он предложил предварительно зачислить меня на подготовительные курсы. Курсы – платные, занятия идут – раз в неделю в течение года, до нового набора студентов, стоят курсы сто экю. Но главное, для слушателей выдают временный амулет студента, по которому я смогу приходить в академию хоть каждый день и пользоваться общим залом библиотеки. Если меня зачислят в студенты, платить сотню за занятия, которые я так и не успею посетить, не потребуется. А если нет – у меня будет возможность хорошо подготовиться к следующему году.

Идея мне понравилась, и амулет я принял с благодарностью. Ален его вынул прямо из ящика стола. И выразил надежду, что по поводу «мертвой воды» мы еще поговорим.

Далась она ему! Не тянуло меня светить знания по некромантии. Но чем-нибудь не столь опасным можно будет поделиться. Надо подумать. Парень мне понравился, и «эмпатия» сигнализировала, что он не только хочет поживиться, но искренне готов помочь. Кстати, неплохо бы с его помощью разобраться со снятыми с архимагов амулетами.

– И мой вам добрый совет, – сказал напоследок ассистент, – в эти несколько дней особое внимание уделите – во-первых, истории Леиды. Здесь это обязательный предмет, и я боюсь, что привезенные из Лавардии знания о нашей стране положительной оценки не принесут. А во-вторых, постарайтесь хотя бы немного подтянуть орфографию. Эссе по магии – обязательный экзамен не только при приеме, но и в каждую сессию. Боюсь, в вашем пограничье с этим совсем плохо, если даже ваш батюшка в столь небольшом письме умудрился сделать три ошибки.

Мне стало очень неловко, но я все-таки попробовал возразить, что магия и история с правописанием – не совсем одно и то же. На что получил ответ, что диплом Академии наук и искусств свидетельствует не только о магической подготовке выпускника, но и дает гарантию, что тот является всесторонне образованным дворянином. Так что мне еще и литературу с поэзией, и рисование, и танцы, и даже музыку изучать придется. А история и орфография – первое, на чем я могу провалиться.

 

Интерлюдия 5

Обычный необычный день заведующего кафедрой

Мессир Лорис Силуан появился в академии ближе к полудню и сразу развил бурную деятельность.

– Где все!? – заорал он с порога, входя на кафедру. – Если я назначаю заседание, сотрудники к моему приходу должны быть на месте!

– Так занятия ведь идут, – робко подал голос ассистент Штенс, одновременно выполнявший обязанности секретаря завкафедрой. – Большой перерыв только через час, на это время вы и назначили заседание.

– Да? Тогда зайди, – кивнул мессир Силуан ассистенту, проходя через общую комнату в свой кабинет.

Через минуту из кабинета раздалось:

– Опять бумаги мне на стол накидал?! Сколько раз говорил – ничего вслепую подписывать не буду! Бери всю папку, вынимай по одной и рассказывай, о чем речь.

Мессир декан и завкафедрой был графского рода, маленького роста, кругленький, с поросячьими глазками и обладал пронзительным голосом, прекрасно слышным сквозь любые закрытые двери. В отличие от голоса секретаря, который трудно было разобрать дальше чем за пару шагов.

Оставшиеся на кафедре сотрудники пошептались между собой о том, что в прошлый раз мессир Лорис отчитал секретаря за то, что тот занимает его время пустыми докладами и что бумаги он способен прочитать и понять самостоятельно. Но, видимо, настроение за десять дней изменилось.

Мессир вообще всегда плохо помнил, какие он давал указания, но неизменно требовал их неукоснительного выполнения. Правда, к его чести следует отметить, что, устроив подчиненному разнос, через пять минут он уже забывал об этом и больше не наказывал. Поэтому сотрудники кафедры всегда с ним соглашались, с благодарностью принимали любые распоряжения и приказы и все делали по-своему, прекрасно обходясь без начальника. Почти во всех вопросах. Если, конечно, не были задеты личные интересы мессира. Как сейчас.

– Да, пока не забыл. Студентка Дорье приезжала ко мне в поместье сдавать хвосты. Сдала. Слабенько, надо сказать, на троечку. Но ты там пометь, чтобы ей в зачетку поставили. Ведь есть же нормальные студентки. Вот, помню, Стенвиль со второго курса ко мне приезжала. Целую декаду сдавала. И как сдавала! Чудо, а не девушка, хорошая магиня из нее получится. Кстати, сейчас у нее хвостов нет? Хотя откуда… Семестр только начался… Ладно, давай свои бумаги, рассказывай, что у тебя там. Что ты пристал со своим расписанием?! Утрясли?! Ладно, я подписываю. Лекок новый учебный план просит утвердить?! Сам курс читает?! Аспирантов зарядил?! Ладно, подписываю. Какая предзащита?! Только семестр начался! Пусть сначала на семинарах поработает! Какая принцесса?! Как Хельга?! Она – наша аспирантка?! Конечно, помню. Нет, нет, семинары пусть Лекок с Вольвье отрабатывают. Или их аспиранты. А прекрасную Хельгу надо обязательно послушать. И консультации ей назначить. Индивидуальные. Ты их с моими планами согласуй. Премии?! Почему сразу не сказал?! Откуда?! Ах, королева расщедрилась?! Ты ей благодарственное письмо подготовь, подпишу. Что, сама будет?! Когда?! На предзащите дочери?! Тогда Хельгу прямо сегодня пригласи. Вежливо! А суммы? Сколько мне? Ладно, подписываю. Что еще? Какой Дерк из приемной комиссии?! А, артефактор! Помню, артефакторы народ усидчивый, вот в приемной комиссии им самое место! Только закрылась же комиссия?! Уже занятия идут! Молодой барон какой-то к набору опоздал, просит индивидуального рассмотрения?! Из Фрозии?! За свои деньги? Хм! Подумать надо. Что Дерк сделал? На подготовительные курсы его записал? Сколько этому барону лет? Четырнадцать, скоро пятнадцать? Тогда все правильно. Пусть на курсы походит. Подготовится. На будущий год примем. Но смотри, чтобы не сбежал. Напомни, чтобы я поговорил с Грегори, ведь он в этом году приготовишками занимается?

Вопросов было довольно много, но при четкой работе завкафедрой и его секретаря они закончились как раз к началу большого перерыва. Началось заседание кафедры. Часть вопросов повторялась – их только что рассмотрели в кабинете. Большое внимание уделили визиту королевы.

– Надо будет к ректору зайти, – подвел итог обсуждения мессир Силуан.

Дважды заседание кафедры прерывалось, так как в дверь неосторожно заглядывала какая-то студентка (точнее, две разных). Какие у них были вопросы, осталось неизвестным, так как мессир самым подробным образом выяснял у обеих, не нужны ли им индивидуальные консультации. Но только ехать придется в поместье, он там очень интенсивно работает. Обе умудрились что-то пропищать и не сказать ничего конкретного, так что обсуждение продолжилось.

Наконец заседание завершилось. Потом состоялись индивидуальные беседы с некоторыми сотрудниками. Потом в гости заглянул коллега, завкафедрой теоретической магии. Потом сам мессир Силуан на пять минут заскочил к Грегори, поговорить о подготовительных курсах. Осталось только сходить к ректору и можно ехать домой, в поместье.

Неожиданно снова прибежал взволнованный секретарь вместе с артефактором из приемной комиссии. Как его… Аленом Дерком. В лицо-то мессир Силуан помнил исполнительного молодого человека очень хорошо, но имя периодически забывал.

– Что там еще случилось?! – не слишком довольным голосом спросил мессир, чуя при этом нутром, что случилось. И значительное.

– Мессир, барон из Фрозии, которого вы распорядились годик подержать на подготовительных курсах, принес шевалье Дерку на консультацию несколько амулетов. Очень хороших и дорогих. Но главное, среди них было вот это кольцо. Шевалье еле уговорил юношу дать ему кольцо на денек, пообещав провести завтра полный анализ всех принесенных амулетов.

Секретарь протянул Лорису Силуану дворянский перстень с печатью. Действительно дорогой. Мессир не специализировался на артефактах, но сразу увидел, что помимо личной подписи перстень обладал дополнительными функциями. Что-то вроде небольшого огня (костер разжигать?) и выскакивающее на небольшое расстояние (пара ладоней? локоть?) воздушное лезвие. Таким и убить можно. Но главное не это, а герб.

– Это же не герб барона?

– Нет, мессир, я проверил, это кольцо сбежавшего герцога Монтероссо! Того самого!

Мессир Силуан считал себя тонким ценителем красоты, любителем изящной словесности, знатоком искусств и почти никогда не допускал в своей речи грубых выражений. Но сейчас он выругался. Неумело, но с чувством.

– Где сейчас этот юноша?

– Был в библиотеке, наверное, еще там.

– Немедленно… – начал мессир и осекся, неожиданно сообразив, что спешить как раз совершенно не стоит. История с припозднившимся кандидатом в студенты стала набирать такой вес, что тысяча экю рядом с ним самим начинала казаться мелочью. Первый порыв – тащить барончика к ректору на ковер – был быстро подавлен. Идти надо одному. И не сразу. Надо сначала своими глазами посмотреть на этого юношу.

– Еще раз, как этого барона зовут?

– Бриан Стонберг из Фрозии.

– Вот что, пригласите-ка барона Стонберга ко мне в кабинет. Пожалуй, следует пойти ему навстречу, посмотреть его потенциал, провести с ним собеседование. Может, и нет смысла держать год в приготовишках студента с такими интересными кольцами. Только вы это кольцо с ним не обсуждайте. Можете сказать, что это не только печатка, но зажигалка и кинжал. Настолько интересное кольцо, что я захотел показать его одному своему другу, но обязательно верну через несколько дней. Я ему об этом и сам скажу. Идите!

 

Эпизод 4

«Какое небо голубое…»

[6]

Дни ожидания председателя приемной комиссии оказались довольно насыщенными. Почувствовал себя в положении Золушки, которой, чтобы успеть попасть на бал, надо было перебрать фасоль, посадить семь кустов роз, прополоть грядки, вымыть окна, натереть полы и еще что-то, я уже забыл что. У меня времени оказалось побольше (Ален обещал пять дней), но и помощников никакая фея не прислала.

Спал я теперь мало, так что медитацией и разучиванием заклинаний успевал позаниматься до рассвета. Затем выполнял некоторое количество физических упражнений для общего развития и приведения себя в порядок, включая подновление наложенных заклинаний, потом завтракал.

Затем, пока у студентов шли занятия, посещал библиотеку академии. К сожалению, в общем зале, куда у меня имелся пропуск, книги по магии были на уровне разве что азбуки. В смысле руны в них приводились, но не уверен, что все. Набор, почерпнутый мною из памяти Витадхоциуса, оказался намного больше, а если считать с вариациями начертаний, так больше в десятки раз. Про ментальную магию я ожидаемо ничего не обнаружил, но делать окончательный вывод, что ее тут не знают совсем, на основании учебников для начинающих посчитал преждевременным. Про некромантию в книгах тоже ни слова не говорилось, а ведь Ален про нее явно слышал.

На орфографию я решил пока плюнуть. Правила, конечно, можно попытаться выучить, но мне, в смысле Диме Бершову, знание правил, которые я честно зубрил в школе, грамотность нисколько не повысило. Тут либо спеллчекер требуется, либо большая практика. Попрактиковаться в нужной мере за пять дней я никак не успею, так что можно время зря не тратить.

А вот на историю с географией налег. Реально интересно знать, куда же я попал. Что сказать? От Земли местный мир отличается очертаниями морей и континентов, но для обычного человека это не так принципиально. Главное, что они есть, и даже в близкой к земной пропорции – три к одному. А вот луны нет, точнее, есть два спутника, но гораздо меньшего размера. Так что приливы тут больше зависят от местного солнца, а не от планет-спутников. И, кстати, море, по берегу которого я шел, почти полностью внутреннее (так и называется), соединяющий его с океаном пролив пришлось искусственно углублять, чтобы могли ходить суда. Так что он теперь называется даже не проливом, а каналом.

И еще, наклон оси у планеты почти отсутствует, так что зима от лета практически не отличается, а климатические пояса корректируются только морскими течениями и рельефом местности.

Что еще важно? Леида, Лавардия и другие соседние государства расположены к югу от Внутреннего моря, а вот северное его побережье тоже переходит в пустыню, причем еще более суровую, чем та, через которую я шел. Так что связь с северными странами осуществляется только через очень длинный морской путь по океану. В общем, проблемы глобализации тут не стоят. Живут узким мирком, торгуют и воюют исключительно с ближними соседями, поэтому торговля не слишком активна. У всех имеется почти все свое. Такой вот отсталый мир. Но я не уверен, что это так уж плохо.

К окончанию студенческих занятий библиотеку я старался покинуть. Статус мой пока не определен, причем во всех смыслах. Примут или не примут меня в студенты, конфисковали у меня баронство или нет, на какой срок приехал в Леиду и как дальше буду жить – пока полностью неясно. При таком неопределенном статусе лучше лишние знакомства не заводить.

Так что шел я из академии погулять по городу. В основном по торговым улицам. Одежду у портного все-таки заказал (камзол выходной – одна штука), а повседневную купил готовую. Главное, куртку удачную удалось подобрать, фасон – по местной моде, но с карманами, и размер подошел почти идеально. Местные, правда, говорят, что готовую продукцию и индивидуальный пошив различают с одного взгляда. Но мне на свой внешний вид и на то, что о нем думают другие, не то чтобы совсем плевать, но это не предмет особого беспокойства. Ну а белье, рубашки, штаны – на мой взгляд, и готовые от специально сшитых особенно не отличаются. Все равно ничего обтягивающего я шить не стану – неудобно носить.

Помимо бытовых покупок пытался разобраться в ценности добытых в пустыне трофеев. Продавать их надобности пока нет, если что, денег, чтобы оплатить первый год обучения, хватит, но реальные цены узнать не мешает. Только трудно это. Нехорошие тут лавочники. Предложить за редкий товар сотую долю цены, самому запросить за ерунду в сто раз больше – здесь в порядке вещей, вдруг провинциальный мальчишка согласится? В одном торговом ряду дал двоим алхимикам в рыло, вроде помогло немного, цены на порядок изменились, но только в этой лавке. И уверенности в честности продавцов все равно никакой. Хорошо бы с кем-то из преподавателей посоветоваться, но они ведь могут все на нужды академии реквизировать. Пока нормальные отношения у меня сложились только с Аленом. Но он артефактор и в стоимости алхимических ингредиентов не петрит совершенно. Спрашивал.

С этим шевалье мы как-то быстро сдружились. Формально он лет на десять старше меня, но если с Димой Бершовым сравнивать, так мы ровесники. И подобные аспиранты у меня еще в прошлой жизни вызывали симпатию. Здесь, правда, кандидатов наук нет, диссертации только магистерские. Причем выяснилось, что местный магистр и магистр с указанием специализации (например, «магистр артефакторики») – совершенно разные вещи. Просто бакалавр, магистр, архимаг (без указания специализации) – это свидетельство об уровне магической силы. Характеристика мага как боевой единицы. А специалист может быть слабым магом, но сильным теоретиком. Немного запутано, но что-то в этом есть. Надо же как-то поощрять тех, кто пытается разрабатывать новые заклинания. Но престиж «силовиков» значительно выше. Кстати, стать архимагом по специальности теоретически возможно, но на практике прецедентов не было. Помогать себе амулетами или артефактами для создания сложных заклинаний можно только до определенного предела. После обязательно возникает рассогласование. Как с заклинанием «бессмертия», которое слетело с Витадхоциуса. Нельзя такое заклинание собрать по частям из рун в кристалле, как Ален Дерк собирает свои амулеты.

Сомневаюсь, что с «мертвой водой» у него что-нибудь получится. Точнее, не сомневаюсь, что ничего не получится. Не осилит он, это уровень архимага. Хочется ему помочь, но в артефакторике я почти полный ноль. В памяти Витадхоциуса порылся, но понял мало, поэтому больше налег на обычные заклинания. А придумать Алену тему исследования – не по моим знаниям. Ему бы руководителя толкового, но что-то у него не сложилось. Вот и пытается сам себе работу найти. Только больно много хочет. Вроде нет в этом мире аналога Нобелевской премии, но Ален желает достигнуть именно такого уровня.

В общем, вернувшись из города в академию, я по вечерам сидел либо с Аленом, либо в библиотеке.

В гостиницу возвращался поздно. Собственно, я там только ночевал, есть предпочитал поближе к академии. Обнаружилось несколько мест, где кормили и вкуснее, и дешевле.

Планировал переехать отсюда, но из-за неопределенности с поступлением переезд отложил. Предложения имелись, вокруг площади перед академией и в округе хватало частного жилья, хозяева с удовольствием сдали бы комнату студенту. Имелось также несколько больших квартир, превращенных в пансионы, и даже один доходный дом. Цены для меня пока были доступными. А вот с гарантиями сохранности имущества дело всюду обстояло плохо. Охраны никакой, двери хлипкие, замки кривым гвоздем открыть ничего не стоит. С тем же успехом можно вместо них вешать табличку «не беспокоить», как в гостиницах. Честные люди не полезут, а воры и не заметят. Конечно, я могу двери и окна магией укрепить (что я, кстати, и сделал в гостинице), но из дома я буду уходить надолго, а если не мешают, в конце концов, любую дверь вскрыть можно. Что-нибудь убойное на двери вешать – так всех соседей перебить можно. Мало ли кто случайно дверь заденет или даже решит к ней прислониться?

Неужели все-таки придется ни за что отдавать банку изрядную часть своих денег? Таскать все время золото на себе уже стало утомительным. Вместе с кольчугой – это килограммов тридцать. Все время такая нагрузка! Не говоря о том, что я расту и лишний вес никак не идет на пользу. Еще останусь таким же маленьким, а руки вытянутся до колен! Шучу. Кольчугу все равно скоро придется снимать, если в студенты примут, а я на это очень рассчитываю. Если с Силуаном не получится договориться, пойду к ректору, но тратить год исключительно на повышение собственной грамотности в мои планы никак не входит. В общем, не посещают студенты занятия в доспехах. И мешки с золотом с собой не носят. Только кошелек. Мечи, правда, носят – дворяне все-таки, но больше легкие клинки, только для обозначения статуса.

Гостиница, к сожалению, тоже оказалась ненадежной. В первый же вечер, вернувшись в свой номер, я заметил, что вещи мои кто-то двигал. Влезть не влез, но это трудно сделать. Не открываются мои саквояжи, я для них такой возможности самой конструкцией не предусмотрел, только парусиновый мешок и ручка, и никаких клапанов! Парусину тоже укрепил как мог, теперь ее обычным ножом не разрежешь. Только чем-нибудь типа моего меча.

Сильно меня сей факт не взволновал, может, тут сервис такого уровня, что каждый день в номерах убирают. При такой цене это неудивительно. Но я решил немного припугнуть обслугу, чтобы отучить от излишнего любопытства.

Вскрыл один из саквояжей с трофеями и извлек из него засохший трупик одного из паучков. Их тут вроде улемзурами называют.

Спустился вниз. Хозяина, понятно, не было, но на «ресепшене» сидела какая-то тетка в летах. Попросил ее позвать кого-нибудь из горничных и предъявил паучка.

– Знаете, что такое? – спросил. – Очень ядовитый улемзур. Если его случайно коснуться, даже не жвал, то есть вот этих челюстей, а хотя бы жесткой шерсти, смерть наступит быстро, но будет мучительной. А войти с ним в тактильный контакт можно прямо через саквояж, для таких челюстей и когтей парусина не преграда. Я через Пустыню шел, у меня в багаже таких монстров немало. В общем, вы поняли. Я свои сумки в шкаф сложу, и лучше ни сумки, ни шкаф не трогать. Если жить хочется. Понятно?!

Тетка на «ресепшене» вроде впечатлилась, обещала всем передать. А саквояжи я не только в шкаф сложил, но еще их склеил между собой и к стенкам приклеил. Подумал – и шкаф тоже приклеил к полу и стене. И укрепил заклинаниями. Авось поможет.

Пара дней прошла спокойно, ко мне никто не лез, но, думаю, в номере в мое отсутствие все-таки убирали. По крайней мере, пыли там не было совсем, а я соответствующие бытовые заклинания пока не освоил. Потом вечером зашла одна из горничных – узнать, всем ли я доволен и не нужно ли мне чего-нибудь. Вполне себе естественный вопрос при хорошем уровне сервиса, только в номер я вернулся весьма поздно, ночь была на дворе, и я в этот момент спать укладывался. Дверь, правда, «заклеить» еще не успел и сигналку не вешал, но кровать уже разобрал и «параличом» обработал. И сам в нижней рубахе был.

В общем, сказал: «Спасибо, ничего не нужно», – и собрался за ней дверь запереть. Так ведь не пошла. Вроде намекала, что обслуживание может и в кровати осуществляться.

Идея, в принципе, здравая, юное тело очень даже «за», особенно если его более старшие товарищи на путь истинный направят. Да и планировал я этим заняться в самое ближайшее время. Вот как только со студенчеством определюсь, так сразу схожу в лучший бордель. А тут оказия сама подвернулась.

Но что-то меня в этой ситуации резануло. И не внешний вид горничной, которая была не самой первой молодости, но еще ничего. И вроде даже чистая, по крайней мере, ни потом, ни духами от нее не воняло. Что, между прочим, достижение. В условиях отсутствия в домах горячей воды слегка подванивает здесь абсолютное большинство граждан. Но вот на уровне эмоций (а «эмпатию» я так на себе постоянно и держал) было что-то не в порядке.

Не ощущалось в ней желания заняться со мной сексом. Совсем. Вроде надо было предложить, чтобы мальчика уважить, но лучше бы он оробел и отказался. Примерно так я ее эмоции прочитал. При этом мои кошельки, сложенные на ночь на столе, она очень даже заметила, и они ее сильно заинтересовали. Но, даже не зная, что кошельки приклеены к столу, поняла, что украсть ни один из них просто так не получится. А энтузиазма честно заработать через секс почему-то не прибавилось. Что странно и подозрительно.

В общем, пересилил я себя и все-таки выпроводил горничную из номера. После чего завершил навешивать заклинания и лег спать.

Несмотря на некоторую подозрительность поведения горничной, никто ко мне в номер ночью лезть не пытался. Ни этой, ни следующей. А вот в третью ночь, под утро, когда я уже не спал, а медитировал, кто-то предпринял наглую попытку влезть ко мне в окно. Сначала вроде тихонько в него поскребся, потом чуть погромче постучал, а потом уже принялся вскрывать. Без толку, понятно. Зачем щеколду ножом отжимать, если рама к подоконнику приклеена? Но попытка мне не понравилась. Встал, тихонько подошел к окну и зажег над плечом «шар света» – посмотреть, кто это там у нас такой шустрый?

Не увидел. Кто-то вскрикнул и с грохотом свалился на землю (окно у меня во двор гостиницы выходит), прямо в росшие внизу кусты. Вместе с приставной лестницей. Открыл окно и отправил «шар света» вниз, но разглядеть никого не удалось. Только «поиском жизни» смог зафиксировать, что двое неизвестных шустро уползают в дальний угол двора.

Я уже собирался закрыть окно и рвануть вниз ловить их (только штаны надеть не мешало бы), но тут до меня дошло, что «поиск жизни» показал еще что-то постороннее прямо в моей комнате. Точнее, кого-то прямо под моей кроватью. Зажег еще один «шар света», подвесил его к потолку, обнажил меч и полез смотреть.

Оказалось, лежал у меня под кроватью мальчишка. Лет десяти. Парализованный. Выходит, он туда пробрался, пока меня не было, а потом под раздачу вместе с клопами попал? Забавно. И даже поучительно. Хорошее у меня заклинание в арсенале, полезное.

Оделся, прицепил меч к поясу и вытащил стервеца из-под кровати. Поставил вертикально, взял за шиворот и развеял на нем заклинание «паралича». Мальчишку повело в сторону, но я его удержал. Так этот крысеныш меня за руку укусить попытался. Понятно, что «щит» не прокусил, но как зубами лязгнул! Я его от неожиданности даже выпустил.

Как он к двери рванул! Заклеенной. Гоняться за ним по комнате не стал, припечатал к той же двери «воздушной стеной». Довольно жестко его приложил, так как рассердился. После чего мальчишку за шкирку нести пришлось, как щенка.

На «ресепшене» никого не было, но охранник у дверей присутствовал. Ему и сдал нарушителя, обрисовав картину происшествия.

– Так это же Эльзары сынок! – неожиданно изрек охранник, прерывая мой рассказ.

– Какой такой Эльзары?

– Так горничной. А вот и она!

Действительно, откуда-то нарисовалась давешняя горничная (мелькнула мысль, что плохо я подходы контролирую, видимо, подсказка от Витадхоциуса прилетела). Бухнулась на колени и, подвывая и размазывая слезы, стала что-то нести про свою тяжелую жизнь и про то, что она не по своей воле так поступила…

В чем была, неожиданно для меня, поддержана охранником:

– Так сожитель у нее тварь редкостная, каторга по нему плачет. А она баба неплохая, только слова поперек сказать не может. И ее, и ребенка искалечит. Но теперь мы с него взыщем!

– Так там не один, а двое в темноте через двор удирали, – вслед за охранником я тоже стал начинать фразы с «так».

– Ну, я этому Аньену вклею! Опять небось на воротах спит, хоть всю гостиницу выноси! Но вы, милсдарь, не беспокойтесь, больше ничего подобного не повторится! А бабу, правда, жалко.

Кусачий стервец немного пришел в себя и тоже включился в концерт, бухнулся на колени рядом с матерью. Не верил я им ни на грош, но запал прошел.

В общем, никого я не убил, не прибил и даже раком не поставил. Хотя на сей раз в эмоциях Эльзары готовность заняться сексом чувствовалась. Причем именно со мной. Вот и пойми после этого женщин!

Но на фиг! Сыт я ею по горло. Хотя, судя по эмоциям охранника, от секса ей сегодня все равно не отвертеться. Ну совет им да любовь! Хотя, может, и правда сожителя сменит, а там, глядишь, и порядочным человеком станет… Блажен, кто верует…

Но из гостиницы съезжать надо поскорее.

 

Эпизод 5

Ждать и догонять…

Как и следовало ожидать, пять дней прошло и декан, завкафедрой и председатель приемной комиссии в одном лице мессир Лорис Силуан соблаговолил появиться в академии. Докладную записку о моей ситуации Ален еще накануне отнес секретарю большого начальника. Так что утром я сидел в библиотеке. Книги взял, но для вида. В основном тренировался в построении заклинаний, которые собирался показать на собеседовании. Ментальная группа, которая у меня была самой большой из освоенных, по понятным причинам отпадала. Эти заклинания очень сильно мне помогают и дают надежду дожить до светлого будущего, когда я стану архимагом. И делиться столь ценными знаниями с людьми, которые отнюдь не являются моими близкими друзьями, я совсем не желал. Конечно, скрыть свои необычные свойства, полученные в результате наложения на себя этих заклинаний, мне не удастся. Не сразу, но со временем заметят. Маги – народ наблюдательный. Но пусть лучше считают это моими уникальными личными способностями. Хотя бы до тех пор, пока мое положение не укрепится и не будет вызывать у меня опасений.

Пока подбирал подходящие для демонстрации заклинания, подошло время большого перерыва, и в зале стало прибавляться народа. Поймав несколько косых взглядов, поспешил уйти. Все-таки мой вид вызывал у студентов явное недоумение, по эмоциям чувствовалось. Недоумение может легко перейти в раздражение, а там и до конфликта недалеко. Тем более что в библиотеке всегда почему-то больше юношей, чем девушек. Не знаю почему. На первый взгляд вроде студентов и студенток в академии примерно одинаково.

Отправился в комнату приемной комиссии. Ален Дерк со своим прибором обосновался там прочно. А наши отношения с этим парнем становились все более и более дружескими.

Прибор у него оказался интересным. Помимо функции микроскопа (слабого, увеличение не больше стократного), позволяющего фокусировать взгляд на внедренных в амулет или артефакт рунах, имелась и обратная функция. Уже сформированную руну можно было пропорционально уменьшить и внедрить в тело амулета. Руны брались из готового комплекта, размещенного в прикрепленном к прибору большом вращающемся барабане. А можно и сформировать руну самому в еще одной трубке-отростке прибора. При этом оператор сначала смотрел на заготовку амулета, выбирая место для внедрения руны, затем переключал окуляр на готовые или сформированные им самим руны, а на заключительной стадии одним глазом смотрел на амулет, а другим на руну. Интересно, как это еще у Алена косоглазие не развилось?

На заключительном этапе маг еще раз менял режим работы прибора и выстраивал между рунами связи. При этом важно было соблюсти оптимальную пропускную способность каналов и не задеть другие руны. Геморройная работа, короче.

Работал прибор, естественно, на мане, но брал ее не от мага, а из накопителя. Отсюда главные требования к магу-артефактору: он должен обладать хорошим магическим зрением (четко видеть руны в заклинаниях) и пространственным воображением. Это, правда, если работаешь с готовым набором рун. Если сам их формируешь, концентрация у мага должна быть как минимум на уровне магистра.

В принципе, маг вполне мог обойтись без этого прибора, оказалось, что «выжигать» руны на поверхности металла или в теле кристалла – не такая уж и сложная магическая техника. Я ее за три дня освоил, хотя раньше (в теле Витадхоциуса) даже не пытался это делать. Впрочем, даже обрывочные знания старого архимага наделяли меня уверенностью, что я это осилю. А уверенность в себе, как я убедился, при построении заклинаний является чуть ли не основным фактором, определяющим успешность мага.

Правда, внедрять заклинания в столь же мелкие кристаллы, как это возможно было с помощью прибора Алена, я не смог. «Острое зрение» вещь хорошая, но микроскоп все-таки не заменяет. Но загнать в кристалл заклинание «универсальный лекарь» у меня получилось. И сразу появилась цель для работы: освоить создание в кристаллах накопителей маны. Тогда я смогу делать для продажи те же лекарские амулеты. Сейчас-то мой кристалл только маг использовать может, а он, в принципе, и без него должен уметь накладывать лекарские заклинания.

Накопитель, кстати, это не совсем амулет. Заклинания на него накладываются только для того, чтобы воспрепятствовать рассеиванию маны в пространство. А сам кристалл вырастить надо. Фактически им может быть любой твердый минерал, но с модифицированной кристаллической решеткой. В принципе, это разновидность алхимии, но, думаю, разберусь. Соответствующий раздел памяти Витадхоциуса я в свое время проштудировал. Интересно же, как драгоценные камни можно делать! Только практики никакой не было, и исходное сырье добыть требовалось. Но, в конце концов, на Земле рубины и сапфиры выращивают из глинозема, а этот самый глинозем недаром так называется. Его не только из бокситов, даже из обычной глины получить можно. Муторно, хлопотно, но результат должен того стоить. Витадхоциус этим занимался, значит, и я смогу!

В общем, более или менее конструктивных мыслей (или планов на будущее?) у меня появилось много. Есть чем заняться. Если, конечно, у местных не имеется в загашнике более простых способов.

Как ясно из моего подробного описания агрегата Алена, он меня до него допустил. Попробовать. Учитывая, как артефактор над ним трясся, я этот знак доверия оценил. И стал ему помогать подпитывать накопители прибора маной. Что для Алена было основной проблемой (помимо желания создать нечто чересчур сложное). Прибор-то он захапал, а заряжать накопители приходилось самому. С его-то дохлыми силами. Так что моя помощь была для него даже не знаю чем. Как сказал Джон Сильвер в «Острове сокровищ» Роберта Стивенсона: «Родная мать не могла бы обрадовать меня больше!»

Я же помимо морального удовлетворения от налаживания отношений и просто помощи симпатичному мне человеку заодно проверил результаты своей «прокачки» на реальном деле. Оказалось, что развитие каналов у меня обогнало рост резерва. Резерв еще не очень большой (если сравнивать с архимагом), а вот заполнять я его стал как-то очень быстро. По местным меркам – даже слишком быстро. Видимо, моя отчаянная борьба за ману в Пустыне до сих пор продолжала сказываться. И это хорошо!

Прибор Алена оказался чрезвычайно полезным и при изучении моих трофейных артефактов. С помощью микроскопа стало возможно разглядеть, какие в них использовались конструкции из рун, и понять, что это за заклинания. Что, кстати, одновременно является и достоинством, и недостатком артефактов. Прочитать сколько-нибудь сложное заклинание, построенное магом «вживую», практически невозможно. В лучшем случае отследишь его тип. То же касается наложенных на что-либо заклинаний. Начиная действовать, заклинание, можно сказать, живет своей жизнью, и судить о нем приходится только по результатам его действия. Например, в тебя летит «огнешар». Это видно. А вот заклинание «огнешара» по нему хрен прочтешь.

А вот в артефакте заклинание выжигается целиком, и если подать на него ману, она сформирует это самое заклинание и отправит его туда, куда предусматривает конструкция артефакта. Так что при захвате артефакта с новыми заклинаниями противником тот заклинательные формулы сможет прочитать. Если умеет это делать.

Я, к сожалению, не умел. Когда в кратчайшие сроки пытался освоить как можно больше из памяти Витадхоциуса, я в основном зубрил сами заклинания. Бессистемно, лишь бы успеть побольше до часа «Х». Узнал, что заклинания в амулетах можно прочитать, и на этом успокоился. Как-нибудь разберусь. А оказалось, что сделать это совсем не просто. Помню, пытался в музее прочитать вышитую на покрывале семнадцатого века надпись. По-русски, между прочим. Не осилил. Между словами пробелов нет, буквы то рядом, то одна над другой, а то и вовсе переплетаются. Знал бы, что там написано, разобрал бы. А так догадаться не сумел. С рунами в амулетах все еще сложнее оказалось, они в несколько слоев выжигались, и даже их цепочки могли быть сложены кольцами, ступеньками или как артефактору удобнее. Определить сам набор рун я мог, но одними и теми же буквами можно много чего написать.

Некоторые предположения у меня, естественно, были, но ставить на самом себе эксперименты я не рискнул. Вроде не используют тут специальную привязку амулетов к ауре, по крайней мере, Бриан об этом ничего не слышал. Но источник информации не самый надежный. Тем более что в мире Витадхоциуса большинство артефактов делалось с индивидуальной привязкой. С сюрпризами для чужих.

В общем, возможности проконсультироваться со специалистом я обрадовался. Попросил только Алена о моих трофеях не распространяться, но даже особо на этом не настаивал. Скорее всего, хотя бы часть из них придется продавать, значит, их как-то надо легализовать. А пакостей от Алена я не ждал. Не показывала моя эмпатия ничего опасного. Ко мне он относился с искренней симпатией, не интриган и даже не карьерист. То есть достичь хочет многого, но не ради власти и положения, авторитет желает заслужить именно как высококлассный профессионал. Новым для себя идеям (из памяти Витадхоциуса) радуется, как ребенок, но авторство присвоить не пытается. Ему достаточно быть их реализатором. Сомневаюсь, что здесь удастся найти более безопасного и менее корыстного эксперта, а этот, можно сказать, сам напрашивается.

Среди захваченных мною амулетов все четыре «висюльки» на цепочках оказались защитными. Стандартные амулеты со стандартными заклинаниями для – минуточку! – высшего командного состава. Впрочем, это я сначала впечатлился, а потом сообразил, что у архимагов ничего иного и быть не могло. А вот с их возможной ценой Ален меня одновременно и обрадовал, и огорчил. Каждый стоил не меньше сотни экю, но просто так их продать не получится. Военные образцы. Но пользоваться можно спокойно, только носи и от ауры подпитывай маной. Никаких привязок нет, в армии все должно быть взаимозаменяемо.

Остальные амулеты тоже имели в основном военное назначение. Уже освоенные мною «огнешары» и «молнии» дополнялись «воздушными лезвиями», «воздушным тараном», «водяной пилой» и «ледяным копьем». Спрашивается, зачем такие амулеты нужны архимагам, если даже маг среднего уровня может применить эти заклинания? Как я понял, для скорости каста в бою. Через амулет можно выдавать чуть ли не пулеметную очередь, пока мана не кончится. Сурово.

Было и два бытовых амулета. Один – отгоняющий насекомых (никому не отдам!), другой – вроде кондиционера, поддерживал вокруг стабильную температуру. Вполне полезно.

Перстни-печатки я, немного поколебавшись, тоже выложил Алену. Не буду врать, что сделал это, полностью все продумав и рассчитав последствия. Скорее, поддался порыву и интуиции. Но уже потом пришел к выводу, что все сделал правильно.

Помимо прочего, что мне действительно было интересно, так это что в них накручено. Простое сравнение с моим баронским перстнем показало, что функций в амулетах много, а не только «заверить» подпись. Но хотелось еще проверить реакцию Алена. Все-таки человек ко мне неплохо относится и к стукачеству не склонен. А спросить, не убьют ли меня за артефакты местные власти, больше было некого. Думаю, если что, можно попросить приятеля о них забыть. Но вообще-то скрывать историю своего появления здесь никакого резона у меня не имелось.

К сожалению, в геральдике Бриан разбирался весьма слабо. Не готовили его родители к придворной карьере. Но общие принципы и главные знатные семьи знал. Так что сразу стало понятно, что якобы «наемники» относились к герцогским родам – двое, и к графским – двое. Но, собственно, архимаги в других родах и не появляются. А семьи эти отнюдь не маленькие. Ведь не главы же их, в конце концов, приперлись, как разбойники, уничтожать мирный замок? Понятно, что направил их туда кто-то из власть имущих, очень может быть, что и королева-мать, как считал покойный Бриан-старший. Причин я пока, скажу откровенно, не понимал. Через пятнадцать лет мстить матушке за былую связь с покойным королем? Глупо как-то. Разве что королева-мать на старости умом тронулась.

Но, какими бы ни были побудительные мотивы, удирал я из Лавардии не от умозрительных причин, а от конкретной опасности. Прекрасно понимая, что лучшим вариантом для организаторов нападения было ликвидировать всех свидетелей по-тихому. В том числе и меня. И даже не «в том числе», а обязательно. Ибо кто еще может поднять шум, если не законный наследник?

Мне же удалось выжить и даже сбежать в соседнюю, но не слишком дружественную страну. Где, как я надеюсь, желания королевы-матери истребить семью бывшей соперницы понимания встретить не должны. Просто мелкий дворянин, приехавший поступать из какого-то медвежьего угла в местную академию, никому не интересен. Королеве Изольде уж точно наплевать, жив он или погиб в результате несчастного случая. А вот дворянина, сбежавшего из недружественной Лавардии от незаконных преследований властей, здесь безнаказанно убить не дадут. Полной защиты, конечно, не обеспечат, но добраться до меня станет намного труднее.

Так что, получается, я кровно заинтересован в том, чтобы произошедшее со мной стало известно местным властям. Ведь, объективно, случай вопиющий!

Сначала четыре архимага возглавляют нападение на добропорядочную дворянскую семью и жестоко убивают всех жителей замка. А потом эти четыре архимага упиваются в захваченном замке до такой степени, что позволяют себя прирезать, как свиней, четырнадцатилетнему сыну убитых ими владельцев замка. Тут даже не знаешь, что позорнее. И вот сын здесь, в Леиде, живой свидетель этих событий с самыми надежными доказательствами в виде личных перстней-печаток. Ну не может королева Изольда упустить такой случай. Обязательно постарается использовать.

И опять же, мне нужен шум, чтобы короли не смогли между собой по-тихому договориться. Конечно, я не люблю быть на виду и привлекать к себе лишнее внимание, но тут лучше потерпеть и остаться живым, чем наслаждаться могильным покоем.

Вопрос, что в такой ситуации станет делать король Альзен? Ведь именно ему придется со всем этим разбираться, от гибели архимагов так просто не отмахнуться. Вариантов у него, как я понимаю, три. И не важно, знал он об этом нападении, не знал или сам приказал разделаться с подданными.

Самый тупой и неприятный для меня вариант – король объявляет меня преступником и убийцей и требует моей выдачи. И плюет на то, что над ним в Леиде откровенно посмеются.

Это маловероятно, к тому же я почти полностью уверен, что в этом случае королева Изольда ему меня не выдаст. Не те между Леидой и Лавардией отношения. Собственные подданные ее не поймут, да и сама не захочет. Про баронство придется забыть, но живым я останусь. А со временем и здесь устроюсь неплохо, если сразу ничем не обеспечат, архимагом я все-таки когда-нибудь сделаюсь.

Другой вариант – откреститься от нападения и свалить все на самих покойных архимагов. Объявить нападение их личной инициативой. Их семьи, скорее всего, займут ту же позицию. В Леиде, опять-таки, будут смеяться.

Ко мне тогда вообще никаких претензий быть не может. То есть прибить меня, может, и постараются, но неофициально, начнутся дуэли и покушения. Задача – их пережить. В Академии Леиды это будет сделать явно легче, чем в Лавардии. Так что стараюсь не подставиться, учусь, делаюсь архимагом, а потом уже решаю, где жить дальше.

В принципе, есть и третий вариант. Затянуть расследование или даже вообще его не проводить. Никого не обвинять, ничего официально не предпринимать. Мои заявления о нападении на замок проигнорировать. На подколки королевы Изольды и ее подданных не обращать внимания. И в конце концов официально объявить, что произошел несчастный случай, ни к кому претензий нет, все пострадавшие получат компенсации за счет казны. Или не получат.

Для всех, даже для меня, это был бы лучший вариант, но на самом деле все три варианта для меня почти одинаковы. Жить и учиться надо в Академии Леиды, к покушениям и нападениям быть готовым постоянно, а о возвращении в Лавардию речь может идти только после того, как я стану архимагом.

Есть, правда, во всем этом один тонкий момент. Ни в коем случае нельзя ссориться с королевой Изольдой. И если она будет настойчиво требовать перехода в ее подданство, ничего хорошего при этом не предлагая, я окажусь в неприятной ситуации. Но тогда все равно надо доучиться, стать архимагом, а потом и предложенные условия можно будет изменить.

В общем, как ни поверни, замалчивать свою историю в Леиде мне не резон. Тем более что и не получится. В Лавардии все заинтересованные лица наверняка в курсе событий. Здесь, думаю, тоже. Разве что о моем участии в произошедшем не знают, но это дело времени. Все равно планировал при первой же возможности ректору об этом рассказать, чтобы потом не было проблем. А если он вдруг не так отреагирует, подготовить официальное прошение на имя королевы. Попросить в Лавардии убежища от произвола.

Только, похоже, на Алена кольца никакого впечатления не произвели, лишь некоторое удивление вызвали. Нет, одно конкретное кольцо его заинтересовало, но чем оно отличается от других? Может, в нем и правда какое-то необычное заклинание спрятано?

Ален на эту тему молчал как партизан, но все-таки намекнул, что в кольце может быть что-то очень ценное. И большая выгода для меня. Хорошо, если так. Не откажусь.

Вот так сидели и ждали, когда же у мессира Силуана руки дойдут до докладной записки Алена. И дождались.

 

Эпизод 6

Собеседование

Сначала прибежал какой-то молодой человек и увел Алена к начальству. Мне порекомендовали пойти в библиотеку и подождать там. В смысле этот молодой человек порекомендовал. Видимо, идея оставить меня наедине с дорогим оборудованием ему не понравилась. Ладно, я не гордый. Пойду.

Вернулся Ален (точнее, зашел за мной в библиотеку) довольно скоро. Не бегом туда-обратно, но быстрее чем через полчаса. Весь из себя возбужденный.

– Идем, – заявил, – скорее! Мессир Силуан согласился провести с тобой собеседование!

– Конечно, идем, – согласился я. – Только сначала снова в твой кабинет наведаемся. Не хочу я к этому многажды начальнику идти в кольчуге и с лишним грузом. Надеюсь, у тебя там ничего не пропадет?

Ален, как говорится, бил копытом, но моей правоты не признать не мог. Так что мы сделали крюк, вытащил я из принесенной с собой сумки цивильную тужурку, под удивленным взглядом приятеля положил на ее место свои мешочки с золотом, прикрыл все это кольчугой, рядом прислонил меч, а на поясе оставил только стилет. Неудобно как-то на собеседование с серьезным оружием идти.

Уходя, извинился и запертую Аленом входную дверь заклеил.

– Так надежнее будет.

Возможно, у шевалье и появились вопросы по этому поводу, но слишком он спешил к начальству, чтобы спорить.

Кабинет мессира Силуана был… В общем, ничего неожиданного я в нем не увидел. Видимо, во все времена и во всех мирах начальники устраиваются примерно одинаково. Если они в своих кабинетах хотя бы немного работают. А то, говорят, кабинеты министров Людовика XV больше напоминали гостиные. Мессир Силуан, видимо, иногда в кабинете все-таки работал (а отдыхал в специальной комнате, дверь в которую располагалась за его левым плечом). Мебель в его кабинете только художественным стилем отличалась от той, что Диме Бершову довелось наблюдать в кабинете ректора университета на Земле. Согласно местной моде была она деревянная, резная, с бронзовыми ножками и зеркальными вставками. Странное сочетание, но о вкусах не спорят. Сам начальник сидел в большом кресле с зелеными подушками за большим столом в форме буквы «Т» с приставленными для посетителей стульями. Однако сесть никому не предложил.

На меня уставился пристальным взглядом, словно пытался просветить насквозь. Я слегка поклонился и изобразил вежливую улыбку.

– Так вот вы какой, барон Стонберг, – наконец изрек мессир Силуан. – Так сколько, вы говорите, вам лет?

– Скоро пятнадцать.

– И прошла у вас только Первая инициация…

Это был не вопрос, а констатация факта, я промолчал. А мессир Силуан чему-то кивнул и продолжил:

– Как я понял из представленной справки, начальное магическое образование вы успели получить дома?

– Да, моя матушка была довольно сильным магистром.

– Если тут правильно написано, она урожденная графиня Видрская. Графиня Матильда Видрская, я не ошибся?

– Абсолютно правильно.

– А я ведь был знаком с ней еще до вашего рождения. – Глаза мессира Силуана умудрились одновременно стать мечтательными, сальными и слегка закатились. – Потрясающей красоты женщина. А ведь вы на нее очень похожи, тоже красавчиком растете! Смотрите, чтобы студенток мне здесь не портили!

Последняя фраза меня немного успокоила, а то я уже забеспокоился, не из «этих» ли мессир? Было бы неприятно. А тут вроде как комплимент неожиданный получил, хотя о своей внешности я раньше как-то не задумывался. Не урод, и хорошо. И настрой председателя приемной комиссии мне понравился. «Портить» студенток, находясь в стенах академии, будет явно проще, чем если меня сюда не примут.

– Ну ладно, – продолжил мессир Силуан. – Какие заклинания можете продемонстрировать?

– Прямо в кабинете? – несколько наигранно удивился я. – Тогда «молнию» демонстрировать не буду. Могу «огнешар», «проникающий огнешар», просто «шар света»…

Одновременно я формировал эти заклинания, подвешивал их в воздухе с помощью ауры, потом развеивал. Сдул со стола несколько бумажек «попутным ветерком» (естественно, извинившись за это) и подвинул стул «воздушной стеной». Потом показал специально разученное для этого собеседования заклинание, которое я назвал «лифт». Та же «воздушная стена», но небольшой площади и положенная горизонтально. Можно предметы поднимать и даже самого себя, что я и продемонстрировал, поднявшись под потолок. Очень боялся в него головой врезаться. Контролем высоты я еще недостаточно овладел, но обошлось, только чуть присел на воздушной платформе.

– Еще могу осуществлять укрепление предметов и пути, знаю несколько исцеляющих заклинаний и заклинаний, обостряющих зрение и слух. Могу два предмета намертво склеить между собой, если скажете какие. Еще «сигнальную сеть» освоил, «поиск жизни»… В принципе, концентрации мне хватает практически на любое заклинание из четырех-пяти рун, даже отдельные шестирунные уже иногда получаются. Все сразу и не вспомнишь.

Мессир Силуан не стал комментировать, только пристально на меня смотрел. Наконец произнес:

– Что же, ваши возможности и подготовка позволяют мне рекомендовать зачислить вас в студенты. Но последнее слово все-таки остается за ректором, которому я сегодня же о вас доложу. Думаю, что он тоже захочет побеседовать с вами, возможно, придется повторить сегодняшнюю демонстрацию. Так что будьте готовы.

– И еще. – Мессир Силуан остановил меня, когда я уже начал благодарить его и собрался уходить. – Мне тут сказали, что вы оказались владельцем одного очень любопытного перстня. Вот этого. В некотором роде уникального и с весьма интересными и нестандартными функциями. Откуда он у вас?

Говоря это, хозяин кабинета сначала вызвал над перстнем огонек, как над обычной зажигалкой, а потом махнул над ним листком бумаги, и тот развалился на две половинки. Действительно интересно. Но спросили меня не об этом.

– Как ни странно, эта печатка – военный трофей. Перед моим отъездом из Лавардии на наш замок напали непонятные люди, среди которых был и владелец этого перстня. Мне совершенно непонятно, как в эту толпу мог затесаться маг из герцогского рода, но из-за этого нападения погибла масса невинных людей, и я думаю, что постигшая его кара – заслуженная. Простите, а вы знаете, кто это был?

Судя по эмоциям, мессиру Силуану очень хотелось выпытать у меня все подробности, относящиеся к появлению этого перстня, но я задал вопрос первым. Отвечать на него он почему-то не хотел. Поэтому вместо нового вопроса решил завершить беседу.

– Все это очень интересно, но я думаю, подробнее вам лучше поговорить с ректором. Так что, как я уже говорил, готовьтесь. Думаю, что он пригласит вас завтра. Возможно, я тоже буду присутствовать на собеседовании. В конце концов, ради перспективного студента мои опыты в поместье могут денек подождать.

После такого заявления я мог только рассыпаться в благодарностях и откланяться.

 

Эпизод 7

Все выше и выше. У ректора

Не знаю, о чем и как говорили мессиры председатель приемной комиссии и ректор, но последний вызвал меня к себе на следующее утро после начала занятий. Кабинет его отличался от увиденного мною накануне только наличием портретов на стенах и, я бы сказал, «фотографией» в рамке на столе, хотя это тоже была не фотография, а небольшого размера групповой портрет. Это я, входя в кабинет, заметить успел. Вход почему-то находился не в противоположной от стола начальника стороне, а сбоку. Точнее, там тоже имелся вход, и именно через него меня провел секретарь, уже немолодой мужчина, минуя приемную.

На портрете за спиной ректора была изображена властная, довольно красивая женщина средних лет. Без короны на голове, но никаких сомнений не возникло – это королева Изольда. В общем, типичный парадный портрет, в том же стиле у нас Екатерину II рисовали. Или Марию Терезию в Австрии. В вузе Димы Бершова у ректора на этом месте Путин висел, но, надо признать, здешний портрет, написанный маслом и явно рукой хорошего художника, смотрелся солиднее.

Сидеть под портретом начальника – обычная практика для чиновника, но здесь одним портретом дело не ограничилось. На противоположной стене, чтобы радовать взгляд уже самого ректора, а не его посетителей, висело сразу четыре портрета. Той же королевы, но менее помпезный, а также трех очень симпатичных девушек. Точнее, девушки, подростка и девочки. Интересно, это тонкий подхалимаж или вид принцесс и вправду повышает ректору настроение и вдохновляет на труды праведные? Возможно, и вдохновляет. Я не очень разглядел, но, похоже, на столе был групповой портрет тех же девушек уже без матери. Или просто девушек похожего возраста. Его собственных дочерей? Почему бы и нет? Совпадения бывают самыми неожиданными.

Сам ректор академии, мессир Стебьен Ортори, оказался сухоньким старичком с худым лицом и большими глазами. Действительно немолод… Маги живут и дольше, и выглядят моложе своих лет. А ректору на вид примерно шестьдесят. Если бы ауру не видел, никогда бы не подумал, что архимаг. Впрочем, если бы он в этом кабинете не сидел, я бы в нем и ректора не заподозрил. Он и в эмоциях – прямо как дед, радующийся визиту любимой внучки и одновременно гордящийся, какая она у него замечательная.

Нет, не пугайтесь, это не мой приход вызвал у него такие эмоции. В комнате за его столом, сбоку, сидела еще одна особа. Одно лицо с портретом на стене напротив. Принцесса-наследница Хельга? Похоже. Не только лицо похоже, но и аура вполне соответствует королевской семье. Уже сильный магистр, несомненно со временем станет архимагом. Что она тут делает? Неужели на меня пришла посмотреть? Все выше и выше меня выносит.

Ладно, на меня же смотрят.

Нацепил на лицо вежливую улыбку и отвесил поклон, стараясь выполнить его по всем правилам этикета:

– Мессир ректор, польщен вашим интересом к моей скромной особе и благодарю за участие.

Сменил улыбку на восторженную:

– Ваше высочество! Мое сердце чуть не разорвалось на части от потрясения вашей неземной красотой.

В ответ получил скептический взгляд. Действительно, вид-то у меня пятнадцатилетнего пацана, а ей как минимум лет двадцать. Но ведь все равно – довольна. Еще по прошлой жизни знаю, что женщинам надо говорить комплименты. При этом можно врать все что угодно. Умная женщина сразу поймет, что врешь, но приятно ей от этого будет не меньше. А сегодня, похоже, именно мнение принцессы обо мне станет определяющим, так что все внимание на Хельгу. Тем более что и ректор на нее все время смотрит, а на меня только изредка отвлекается. Похоже, что собеседование придется брать в свои руки.

– Мессир, принцесса! – отвесил еще один поклон, при этом посмотрел принцессе в глаза. – Как я понял со слов уважаемого мессира Лориса Силуана, я должен сейчас продемонстрировать свои магические возможности, а также рассказать о себе и о том, почему я прошу вас принять меня в Академию Леиды. Если позволите, я бы мог совместить свой рассказ и демонстрацию, так как, добираясь сюда, мне пришлось пересечь пустыню, одному в лодке проделать часть пути по морю, так что использовать различные заклинания приходилось достаточно часто.

Ректор промолчал, ответила принцесса:

– Это было бы интересно, так и поступим. Но сначала расскажите немного о себе.

– Как прикажете, принцесса, от вас ничего не утаю. Хотя до недавнего времени ничего примечательного в моей жизни не происходило. – Я изобразил на лице счастливую улыбку. Надеюсь, не до идиотизма. – Бриан Стонберг, родился в замке баронства Стонберг двадцать второго дня месяца дозена в год две тысячи четыреста семьдесят восьмой от начала летоисчисления.

Про первый год правления короля Лавардии Альзена V я, по понятым соображениям, говорить не стал. Вместо этого попытался пошутить:

– По крайней мере, так написано в документах, лично я этого момента не помню.

Принцесса благожелательно улыбнулась, тем самым поощрив меня и дальше вести себя раскованно. Я продолжил:

– В замке пережил Первую инициацию и стал изучать магию под руководством матушки, урожденной графини Видрской, которая считалась довольно сильным магистром.

Тут я, понятно, врал, но не говорить же им, в самом деле, что никакой инициации у меня не было и никто в замке меня ничему не учил! К счастью, именно такого рассказа от меня и ждали, так что никто в моих словах не усомнился. А я, признаться, боялся, что маги и без «эмпатии» могут отличать правду от лжи. Оказалось, не могут. И это хорошо! Можно спокойно рассказывать дальше.

Я и рассказал. В общем-то, всю свою историю с момента нападения на замок, пропуская то, что относилось к «проклятому месту» и ментальной магии и периодически демонстрируя применявшиеся заклинания.

По моей версии я никуда не бежал прятаться, просто проворонил засаду прямо у выхода из замка и словил несколько арбалетных болтов. Но не умер, а прибил нападавших «огнешарами». При этом я не только показал оба примененных вида «огнешаров», но и уничтожил прихваченный с собой наконечник болта «разрушением». А вместо заклинания «исцеления» подарил принцессе сделанный накануне амулет с «универсальным лекарем».

Рассказывая о погибших, я не скрывал эмоций, меня буквально трясло, и это была не игра.

– И вы просто поднялись по потайной лестнице в кабинет барона, обнаружили там спящих магов и зарезали их всех по одному, предварительно сняв с них амулеты? Неужели такое возможно?

– Наверное, мне просто повезло, что они так напились и совсем не ждали нападения. Я тогда плохо соображал. Но когда надо, я умею ходить очень тихо. В детстве мне это помогало избегать наказаний за шалости и добывать всякие вкусности на кухне. – Я слабо улыбнулся.

Принцесса тоже улыбнулась, но мага я явно не убедил.

– Хорошо, я шел примерно вот так.

Я резко бросил в сторону «шарик света», так, чтобы ректор невольно задержал на нем взгляд, а сам тем временем наложил на себя «отвод глаз». Пожалуй, надо продемонстрировать одно из своих «особых свойств», как я решил называть проявления ментальной магии. В данной ситуации лучше предстать необычным, чем вруном.

Поскольку я находился рядом с принцессой, да еще и рукой слегка ее задел, потерять меня из вида она не могла. «Отвод глаз» – заклинание ментальной группы, если человек уже видит тебя, обмануть его заклинанием не получится. Если он сам не отведет глаз. Поэтому я стал по-всякому гримасничать, чтобы привлечь внимание принцессы, делал страшные глаза, прижимал палец к губам, складывал губы бантиком или кровожадно улыбался. К счастью, идти было недалеко, и через пяток шагов я уже кашлянул за плечом мессира Ортори, заставив его вздрогнуть. Принцесса захлопала в ладоши:

– Стебьен, ты правда его не видел?

– Н-да, очень необычно, – несколько растерянно ответил ректор, вызвав у девушки новый приступ веселья.

Дальнейшая часть рассказа пошла проще. Я основательно подготовился (полночи убил), так что на глазах ректора и принцессы «склеил» из принесенных щепок модель своей рикши. Воду из воздуха тоже сконденсировал в прихваченный с собой серебряный стакан, отметив, что он еще из замка и все время со мной. На примере высыпанных из мешочка камешков продемонстрировал действие заклинания «укрепления пути».

Показал и даже дал подержать в руках паучка с муравьем, а также несколько чешуек от черепахи. Одну чешуйку подарил принцессе.

Ориентируясь на настроение принцессы Хельги, я временами начинал откровенно дурачиться. Придумал ящеркам веселую походку вроде ламбады, показал несколько основных движений и пообещал научить наследницу такому шагу как-нибудь позже.

В общем, как мог, старался завоевать расположение принцессы, и вроде вполне успешно, пока не заметил, что ректора это раздражает все больше и больше.

Пришлось извиниться, что увлекся и забыл о серьезности мероприятия, посмотреть в глаза ректору и виновато улыбнуться принцессе. В дальнейшем я сбавил напор, и про путешествие зайцем из Эвронта в Мареон рассказывал, ориентируясь уже больше на реакцию начальства.

Наконец закончил. В целом, думаю, успешно. Мессир Ортори, судя по эмоциям, был заинтересован и озадачен, но особого негатива ко мне не испытывал. А идеальная принцесса Хельга (по ходу рассказа я успел выразить восхищение в ней всему, до чего только смог додуматься, от тонкого вкуса до изящного маникюра), так и вовсе была довольна весело проведенным временем. Я ее явно заинтересовал и сумел понравиться. Не влюбилась, конечно, но мне этого и не надо. В смысле совсем не надо!

Так что свои планы я, можно сказать, воплотил в жизнь успешно. Произвел приятное впечатление, а магические способности продемонстрировал на уровне, подобающем не новичку, а выпускнику академии. О чем мне ректор и сообщил. И еще сказал, что в академию он меня принимает, но вот на каких условиях, придется еще уточнить. И подождать ни много ни мало – решения королевы. Он будет ходатайствовать, чтобы с меня денег не брали вообще, а мой опыт выживания в Пустыне очень хотел бы использовать на благо вверенного ему учреждения. Есть насчет меня и другие мнения и планы, но, опять-таки, озвучит он их только после одобрения королевы.

Похоже, я перестарался. Конечно, мне хотел привлечь внимание к своему случаю, но почему вопрос приема в академию должна решать сама королева Изольда? Потому что здесь была принцесса? Так она мне сама сообщила, что сейчас готовит магистерскую диссертацию, а ректор лично ей в этом помогает (почему я не удивлен?).

Я даже посмел вякнуть, что, может быть, не стоит так высоко обращаться? Я благодарен за желание снизить оплату, но существуют же и другие пути. Например, заключить какой-нибудь договор, позволяющий мне работать в академии, а вопросы оплаты решить в форме взаимозачетов? В конце концов, деньги за год обучения я могу заплатить хоть сейчас. А если ректор будет так любезен и подскажет мне, как лучше реализовать добытые в Пустыне трофеи, вопрос финансов вообще может стать неактуальным.

Но ректор был непреклонен. Послезавтра королева прибудет с инспекционным визитом в академию, побеседует с ведущими преподавателями, а заодно и объявит свое решение по моему вопросу. Официальное. И почему-то именно так для меня лучше всего.

Видимо, на моей роже было явно написано «почему?» и «за что?». Принцесса улыбнулась и, не обратив внимания на осуждающий взгляд мессира Ортори, произнесла (перейдя при этом на «ты»):

– Я не могу обещать, но очень может быть, что матушка предложит тебе остаться в Леиде навсегда и пожалует какое-нибудь баронство. Я даже догадываюсь какое. И поверь, оно куда лучше того, что было у вас в Лавардии. По крайней мере, я ее об этом попрошу. Жалко потерять такого кавалера! – и принцесса стрельнула глазками.

Я сделал вид, что падаю, сраженный наповал. Не перспективами, а ее взглядом.

В целом такой расклад меня очень устроил бы. Никаких особых чувств к баронству во Фрозии я не испытывал, патриотом Лавардии никогда не был, так что смена страны стала бы для меня шагом вперед, а не назад. Это, кстати, понимала даже та часть меня, которая осталась от Бриана, и считала большим карьерным ростом. Что еще? Бриан-старший просил отомстить? Так отсюда сделать это даже легче, чем находясь во Фрозии. Соседям-баронам спускать нападение, конечно, не следует, но для архимага они не противники. Как-нибудь заеду, прибью и уеду. Никто не заметит. А вот королеве-матери из Фрозии я ничем досадить не смогу. Не факт, что смогу отсюда, но шансов больше. Хотя бы ославить ее можно капитально.

К сожалению, на получение «подарков» я мог рассчитывать только послезавтра, а свое принцесса и ректор с меня стребовали прямо сейчас. Хельга неожиданно захотела взять себе кольцо с печаткой, которое, как оказалось, уже успела забрать у мессира Силуана. Что-то с этим кольцом нечисто. Но ведь не возразишь. Тут мне новую жизнь в хороших условиях предлагают, а я буду спорить из-за какого-то трофея? Пусть и ценного, но с баронством не сравнить. А заклинания «зажигалки» и «воздушного лезвия» я когда-нибудь сам вставлю в свое кольцо. Не так уж и сложно это сделать. За год точно научусь создавать и более сложные артефакты.

Так что отдал, изобразив радость, что у меня нашлось хоть что-то, заинтересовавшее принцессу.

А вот отдавать ректору принесенный «реквизит» было жаль. Но забрать у него обратно паучка с муравьем (простите, улемзура с кырмыском!) можно было только с боем. Ладно, у меня еще есть. Пусть лучше думает, как помочь устроить меня в академию. С первогодками мне, скорее всего, делать нечего, разве что несколько лекций по общим предметам послушать.

 

Эпизод 8

Все выше и выше. Королевское решение

Сразу после приема у ректора я кинулся к портному. Заплатил в пять раз больше ранее обговоренной цены, но моя одежда была готова к следующему вечеру. Ужас! Полкило золота отдал, а камзол и кафтан получились весьма скромными. Только вышивка по обшлагам и бортам, никаких жемчугов или драгоценных камней. Покупая готовый комплект, я уложился в одно экю!

К сожалению, надо. Предстанешь перед глазами королевы одетым «с рынка» – и потом всю оставшуюся жизнь от позора не отмоешься! Так что в назначенное время я был в академии, наряженный в нечто приталенное, длиною до колен, темно-синего цвета и с серебряной вышивкой. Плюс – с белым бантом-шарфом на шее. Жуть, зато по моде. Из украшений только баронская цепь, которую из-за кружев под горлом пришлось надеть косо, чуть ли не как аксельбант. Плюс перстень-печатка на пальце и меч на боку. Настроение – кто пальцем на меня покажет, тому руку отрублю. И правда – отрублю. Но никто не смеялся. В зале все в подобных нарядах, мой еще один из самых скромных. Пожалуй, только на ректоре вышивки еще меньше. Уважаю. Остальные же – и в золоте, и камнями поблескивают. Даже на туфлях. И ведь не стразы, все натуральное! Это еще не высшая знать (хотя она тоже в наличии), а преподаватели академии. Какую же часть доходов бедные богатые дворяне вынуждены тратить на одежду?!

Ладно, не время о падении нравов причитать. Законы против роскоши только в Древнем Риме вводили. И то без толку.

Мероприятие состоялось где-то в районе полудня. Приблизительно. Точнее, ровно в полдень по королевскому времени. То есть полдень наступит, когда королева придет.

С утра я снова был в комнате приемной комиссии, захваченной теперь Аленом Дерком под личную лабораторию. Его на мероприятие не пригласили, носом не вышел, так что был он в обычной одежде. Кстати, мне Ален совершенно не завидовал. Действительно, нечему. Не думаю, что там что-либо интересное будет, разве что гадючник местный посмотреть? Так он при королеве наверняка скромно держаться будет. Впрочем, не знаю. Никогда подобных мероприятий не посещал. Даже как Витадхоциус. А он, если и был, то так давно, что уже и не помнил об этом ничего.

А вот Ален за меня немного волновался. Я ему основное из давешнего собеседования у ректора рассказал. По крайней мере, о том, что ректор хотел бы меня привлечь не только к учебе, но и к работе в академии. Чему Дерк искренне обрадовался. Хороший парень! То, что все решать будет королева, его нисколько не удивило, показалось абсолютно естественным. Она же монархиня! Почти абсолютная. Все-таки непривычное тут для меня общество…

Наша неспешная мужская беседа была грубо прервана появлением принцессы Хельги. Ален чуть челюсть на пол не уронил, а потом почти упал, отвешивая поклон. В смысле упал бы, да я поймал.

Я же появлению симпатичной девушки вполне искренне обрадовался. Демократическое воспитание совершенно не допускает дрожи в позвоночнике в присутствии королевских особ. Вот я и разговаривал с ней как с равной. Точнее, флиртовать пытался. Судя по ее эмоциям – успешно. То есть сексуального подтекста я в ее поведении не заметил (увы, совсем!), но относиться ко мне она стала с симпатией и явно решила, что я теперь ее собственность. Насчет «увы» я погорячился. Интрижка с принцессой ничего, кроме неприятностей на пятую точку, не сулит. Это мне и без сигналов моей интуиции понятно, хотя интуиция в этом со мной солидарна. А вот с «собственностью» все не так однозначно. Тут, похоже, это понятие немного по-другому трактуется. В рамках пережитков феодализма. В общем, если она меня считает своим вассалом, то ничего страшного, если феодализм европейского образца. Там обязательства обоюдные и исполняются по факту – только тогда, когда обеим сторонам это выгодно. И вообще, никаких присяг я ей не приносил, только комплименты говорил. Другим девушкам я их тоже говорить буду, если они мне понравятся, но, думаю, принцесса на монополию и не претендует, вроде не дура. А объяснить ей, что на самом деле в моем сердце она самая-самая, это я любой красивой девушке всегда с удовольствием…

Так что я с энтузиазмом кинулся говорить принцессе новую порцию комплиментов, в промежутках развлекая ее анекдотами про чукчу, которого срочно переделал в одичавшего дворянина из Фрозии. Ален спрятался за своим агрегатом и офигевал.

Но, оказалось, принцесса пришла не только посмотреть на меня в естественной обстановке, но еще и по делу. Во-первых, сообщила, что с матушкой на мою тему говорила, вроде все благополучно. Так что будет мне сюрприз.

Ну, сюрприз так сюрприз. От матушки-королевы. Которая мать всем своим подданным, а вот в королевы-матери из просто королев совсем не спешит. Но я эту тему развивать не стал, слишком скользкая. Просто такая игра слов получилась. Но по эмоциям принцессы заметил, что все это ей небезразлично.

Хельгино «во-вторых» оказалось связано с нападением на замок. Точнее, она захотела посмотреть остальные перстни-печатки. Показал, естественно. Что-то с этими магами тоже не в порядке, так как челюсть принцесса, конечно, не уронила, не так воспитана, но эмоциями очень сильно напомнила Алена. Даже у самого чуть голова кругом не пошла от такого давления.

Хельга постепенно сумела сфокусировать взгляд на моем лице, я изобразил стеснение, опустил глаза и пошаркал ножкой, мол, невиноватый я, они сами пришли. Потом ее взгляд переместился на меч:

– Меч тоже из тех трофеев? Покажи!

– Меч шикарный. Артефакт с таким громадным накопителем, что я сначала думал – он самозаряжающийся, а потом замучился его заполнять. Но если приспособиться, цены ему нет. Я в Пустыне только благодаря ему со многими местными тварями справиться сумел. Жизнью ему обязан. И никому теперь не отдам.

Меч я все-таки принцессе показал, даже в руки дал, предупредив, чтобы была аккуратней. А эта хулиганка тут же стул на две половинки разрубила и чуть дырку в полу не проковыряла.

– Впечатляет, – сказала. – Так ты точно никому его не отдашь?

– Ни за что.

– Удачи тебе. Я тебя в этом, пожалуй, поддержу, думаю, что и матушка тоже. Ох и непростой же ты мальчик…

Принцесса хихикнула. И вслух, и внутренне. Чуть было не пошутил, что проблема превращения мальчика в мужчину для женщин совсем не проблема. Но настроение у принцессы было отнюдь не легкомысленное, продолжать флирт не стоило. Я благодаря «эмпатии» почувствовал и от шуток воздержался. Вместо этого спросил:

– Судя по твоей реакции, ты знаешь, что это были за маги. Не поделишься информацией?

– Это тот случай, когда тебе здорово повезло, что ты ничего не знал. А сейчас я должна с матушкой поговорить. Жаль, что до заседания не успею. Разве только пару слов смогу сказать, а поговорить уже не получится. И вообще, ты чего расселся? Почему за временем не следишь? Уже давно должен был сопроводить меня в зал.

Я про себя отметил легкий диссонанс в звучании фразы. «Сопровождать», а не «отводить». Принцесса, растудык ее! Ее только «сопровождать» можно, «ведет» всех она сама.

Но руку Хельге все-таки предложил. Предложение она приняла, только спросила:

– Дуэлей не боишься?

– Нет. С таким-то мечом!

– Да, действительно. Надо будет своих предупредить.

Впрочем, торжественного входа в зал у нас не получилось. Еще раньше подошла небольшая стайка молодых людей возраста принцессы (плюс-минус несколько лет), и она сразу отпустила мою руку и растворилась между ними. А те и рады были спины (или юбки) сомкнуть, отсекая меня от своей предводительницы.

И хрен с ними. Думаю, сегодня мой статус прояснится, вот тогда и знакомиться буду.

К счастью, мест в зале было намного больше, чем присутствовавшего народа, так что я по старой, еще студенческой, привычке уселся где-то в центре зала, но сбоку, недалеко от прохода. И стал ждать. Честно сказать, заполненные общением и разговорами дни начали утомлять. Привык я за последнее время к одиночеству, и, как уже отмечал, совершенно оно меня не тяготило. Так что я спокойно стал медитировать, одновременно приводя мысли и чувства в порядок.

Королева появилась в сопровождении стайки придворных, похожей на ту, которая окружила ее дочь. Разве что преобладали там солидные дяденьки и тетеньки, но молодые лица тоже были. Вживую королева выглядела ничуть не хуже, чем на портрете. Статная, красивая женщина. Правда, не в моем вкусе, властность зашкаливает. И еще она архимаг. Очень сильный. Даже не знаю, у кого аура более насыщенная, у нее или у ректора? У всех остальных в зале пожиже будут. Хотя в окружении королевы заметил еще несколько лиц, которые в этом мире считались архимагами. Очень серьезная компания. Лучше таких не злить.

В отличие от обычных заседаний ученого совета президиум состоял всего из двух человек – ректора и королевы, и сидели они не рядом, а каждый в своем кресле лицом к залу. Столов перед ними не было. Вспомнилось, что и на Земле случилось мне как-то побывать в продвинутом месте, где приехавших министерских дам посадили на сцене в отдельные кресла. Мне их даже жалко стало. Все, как и положено чиновницам, в юбках, умеренно коротких, в соответствии с модой. Но кресла были такие, что они не только коленки, но и трусы регулярно всему залу демонстрировали. Но здесь мода другая и юбки до пола, так что королева даже щиколоток не показывала. А жаль. Видная дама. Хотя лицо, как я уже отмечал, не в моем вкусе, слишком властное.

Дальше я еще часа два медитировал, практически не слушая выступавших. Везде и всюду одно и то же. Перед высоким начальством все говорят о великих достижениях. Своих, разумеется. Необычным было только то, что ни ректор, ни королева докладов в начале заседания не делали. Сказали по паре приветственных фраз и стали слушать других. В принципе, так и надо, если решение не навязываешь, а вырабатываешь в результате обсуждения. Но я с таким раньше не встречался. Да и дельных мыслей в выступлениях не заметил. Правда, я не особо вслушивался.

Наконец слово взяла королева Изольда, и я стал слушать внимательно. Сказав несколько фраз о значимости академии для Леиды, она отметила несколько направлений, по которым надо особенно интенсивно работать. Возникло у меня подозрение, что все это как-то связано с моим появлением. Ибо развивать требовалось алхимию, уделив особое внимание добыче и переработке материалов из Пустыни. Даже чешуйки с моей черепахи продемонстрировала, которые якобы ни меч, ни магия не берут. (Я такого не говорил!)

Другим направлением было названо создание новых заклинаний путем сочетания опыта различных магических школ. Оказывается, лекарские заклинания из Лавардии оказались эффективнее местных, и даже начертание некоторых рун в них использовалось немного другое. (Подстава, однако!)

Для этого королева предлагала усилить контакты и обмен опытом, в частности, пригласить на стажировку молодых магистров из соседних стран и привлечь их к научной и учебной работе. Своих лучших молодых магов тоже необходимо вовлекать в работу. Вот как раз сейчас принцесса-наследница Хельга в стенах академии готовится к защите магистерской диссертации. Поработает потом некоторое время в академии, это может стать для нее бесценным опытом.

Наконец королева посетовала на новый набор студентов, слабый как качественно, так и количественно. (Ста человек на первый курс не набрали!) И рекомендовала выделить среди студентов группу особо одаренных, чтобы они могли максимально раскрыть свои таланты и усилить их горячо любимую родину. Более того, королева пообещала отправить учиться в эту группу свою среднюю дочь Эгрейн, которая до сих пор получала только домашнее образование, а вместе с ней несколько ее друзей из знатнейших родов.

Сообщение о том, что обе старшие принцессы останутся в академии на довольно длительный промежуток времени, вызвало в зале оживление. И очень противоречивый спектр эмоций. Я даже вынужден был снова погрузиться в медитацию, вычленяя из общего гула голос королевы.

А она продолжила конкретно про меня. И даже нашла меня глазами в зале, заставив подобраться и выйти из медитации.

– В академии произошло одно экстраординарное событие. Уже после окончания приема с просьбой зачислить его в студенты обратился юноша из Лавардии. Само по себе событие необычное, но прецеденты уже были. Этот юноша обладает очень большим магическим потенциалом, как сказал уважаемый мессир Ортори, это самый сильный кандидат в студенты, которого он когда-либо встречал. В пятнадцать лет он практически достиг уровня магистра. Кроме того, юноша уже получил домашнее образование, намного превосходящее базовые знания, которые мы привыкли видеть у студентов-первогодков. Наконец, добираясь в Леиду из Фрозии, этот молодой человек не придумал ничего лучшего, как пойти к морю по прямой. И, представьте себе, в одиночку пересек Пустыню, что до сих пор удавалось сделать лишь группам архимагов считаное число раз. Принесенные им трофеи подтверждают правдивость его слов и дают очень ценный материал для исследований.

Было очень приятно слушать, как тебя расхваливает королева, но ее слова вызывали определенное беспокойство. Я, конечно, хотел засветиться, поскольку считал это единственной возможностью обезопасить себя, но получилось слишком уж ярко. Изольда как бы фонарь надо мной зажгла: «Смотрите, вот он!» В таких условиях контролировать последствия будет очень трудно. Да и не верил я, что королева произносит мне панегирик просто так, под впечатлением рассказа о моих приключениях. Что-то ей от меня надо. И надо, чтобы я от этого не смог отвертеться.

Королева Изольда продолжила:

– Наш уважаемый мессир Ортори обратился ко мне с прошением относительно этого юноши. Его высокий потенциал позволяет рассчитывать, что потраченные на обучение усилия не пропадут зря. Через год-два он вполне способен стать магистром, а через пять-десять лет архимагом. Юноша уже получил начальное домашнее образование, и, что немаловажно, в традициях весьма оригинальной магической школы. А его опыт пересечения Пустыни открывает новые перспективы не только в организации практических полевых занятий студентов, он способен простимулировать научную активность всей академии, особенно по ранее обозначенным мною направлениям. Мессир Ортори считает, что этого юношу надо не только учить, но и привлекать к работе в академии. В его лице мы можем получить крайне полезного сотрудника, а в будущем еще одного архимага. Так что ректор просил меня сделать этого юношу подданным короны Леиды, тем более что наши соседи в Лавардии не проявили должного уважения к его семье.

Как сказано, однако! Заслушаешься. Официального прошения на получение местного гражданства я вроде еще не подавал, но, похоже, это уже сделали за меня, да так, что не отвертишься. Впрочем, об этом и говорила принцесса, а я устно выразил согласие. Видимо, в этом мире дворянское слово в закреплении на бумаге не нуждается. Надо будет следить за своим языком. Пока вроде все нормально идет, но соглашаться, просто чтобы отстали, не следует. Даже не знаю, хорошо это или плохо? Непривычно.

Королева тем временем продолжила:

– Прошение мессира Ортори я рассмотрела. Действительно сильные аргументы. Этот достойный юноша вполне мог бы войти в элиту дворянства Леиды…

«Мог бы»? Что-то мне не нравится, как королева повернула свою речь. И ее эмоции в этой толпе не выделишь, только головную боль заработаешь.

– Королева не для того принимает законы, чтобы их нарушать. Юноша, безусловно, достойный, и принять его в академию надо. Причем не просто студентом, а именно учащимся группы для особо одаренных, о которой говорилось раньше. Также не подлежит сомнению, что надо его привлекать к работе в академии. Но возможность учиться в академии Леиды и так не закрыта для иностранцев. Равно как и возможность работать в академии. А принять подданство любой проситель может только после того, как хотя бы пять лет проживет в Леиде и докажет свою полезность короне. Менять закон ради единственного случая – значит создавать очень опасный прецедент, и я этого делать не стану. Я думаю, что мессир Ортори и сам все понимает, а его заинтересованность в перспективном студенте поможет юноше лучше раскрыться и доказать свою полезность для нашего государства.

Дальше я не слушал. Сидел как оплеванный. Вот она, королевская милость! Наобещали с три короба, а в результате только из меня же подарки и выцыганили. Поступить на платной основе в академию я мог и без протекции. Не сейчас, так через год. И что делать прикажете?

Так, спокойнее! Надо обойтись без истерики. Бриану это простительно, но во мне же и тысячелетний маг присутствует. Правда, весьма слабо. Но и Дима Бершов тоже кое-какой жизненный опыт успел приобрести. Так что надо все спокойно обдумать. Что, собственно, произошло? Королева спустила меня с небес на землю. Под плинтус не загоняла, в сортире не мочила. Спустила на землю – с комплиментами.

Так что рвать отсюда когти большого смысла нет. Все-таки главное для меня сейчас – личная безопасность, а здесь она явно не хуже, чем в любом другом месте.

В академию меня берут с этого года, даже в группу для продвинутых. Чего я, собственно, и добивался. Так что с этим – все о’кей. Что еще? Ректор рассчитывает припахать меня в своих интересах. Пусть рассчитывает. С платного студента, да еще и не подданного страны, короче, с меня он бесплатно больше ничего не получит. Только на взаимовыгодной основе. Причем моя выгода должна быть реальной, здесь и сейчас, а не в отдаленном будущем.

Может ли ректор на меня надавить? Чем? Отчислить и тем самым кинуть на деньги? Может. Но не думаю, что хочет. Сам в сотрудничестве заинтересован. К тому же королеве от меня тоже явно что-то надо. Какую-то игру она затеяла, жаль, что не знаю, какую именно. Но мое отчисление в ее планы явно не входит.

Так что будет торг. Предложили мне пока мало. Прямо как в их лавках поганых, но ни ректору, ни королеве в морду не дашь. Правда, с ними и поторговаться не зазорно. Пока вместо монаршей милости мне пригрозили монаршьим же неудовольствием. Ну и что? В подданстве Изольда сама отказала. Так что обязательств не только у нее передо мной, но и у меня перед ней – нет. А брови пусть на дочек или ректора хмурит.

Так что программа действий вырисовывалась такая. Скандала не затевать, обиженного из себя не строить, за все благодарить и приятно улыбаться. За первый год обучения заплатить и постараться за этот год получить как можно больше знаний, навыков и прочего. А там посмотрим. Трофеи свои потихоньку продам, не в лавках, так заморским купцам, за год найду контакты. Можно и академии продать, если цену назначат достойную. Но дарить больше ничего не буду.

Начну искать возможности подработать. Перспективы с артефакторикой уже понятны, возможно, и в академии предложат что-нибудь достойное. Но, опять же, за копейки работать не хочу. Лучше на каникулах опять в Пустыню за трофеями сгоняю. На небольшой кораблик денег у меня должно хватить, а про наиболее ходовой товар я за год все успею узнать.

Что еще? Подарков ни от кого не принимать. Ничего серьезного (уровня баронства) мне явно не подарят, а быть обязанным не хочу никому.

Ни друзей, ни врагов лучше не заводить, ни к каким группам не примыкать. Стараться быть со всеми вежливым, но держать дистанцию. С Аленом и Хельгой? Принцессу я, возможно, больше и не увижу, а если появится, останусь самим собой. Как человеку с Земли мне на ее происхождение плевать, а закидоны у любых красивых девушек есть, ничего страшного. В любовники к ней набиваться точно не стану. Устроят ее приятельские отношения – хорошо, нет – у нее уже свой двор из молодых аристократов имеется. А я в него записываться не спешу.

А с Аленом и так вроде все в порядке. Взаимная симпатия есть, возможности для совместной работы – тоже. Приятелями мы уже стали, а дальше сблизиться, наверное, не получится. Интересы у нас все-таки разные, сокровенными планами делиться друг с другом ни к чему.

И вообще, мне не на общение надо время тратить, а магическую силу качать. Медитации – наше все!

Уф, вроде все разобрал. И успокоился. Живу дальше согласно намеченному плану. А если уж совсем невмоготу станет, всегда можно куда-нибудь уехать. Надеюсь, мои «эмпатия» с интуицией предупредят о такой необходимости заранее. Денег, конечно, очень жалко, но это всего лишь деньги. Бедных архимагов не бывает.

Пока сидел и размышлял, заседание успело закончиться, все разошлись, и я остался в зале один. Даже символично. С другой стороны, спешить некуда, а кресло удобное…

Там меня и нашел пожилой секретарь-помощник ректора:

– Мессир Стебьен Ортори просил передать, что через два часа ждет вас в своем кабинете.

Я расплылся в улыбке, встал и слегка поклонился:

– Спасибо вам большое. Обязательно приду. А пока не будете ли вы так любезны… не могли бы вы рассказать, какие от меня требуются действия, чтобы зачислили в студенты? Копии документов? Справки? Личное заявление? Вы наверняка все знаете, и это позволит не тратить драгоценное время ректора понапрасну.

Не давая секретарю сбежать, я подхватил его под руку и повел прочь из зала, продолжая задавать вопросы. Действительно, к беседе с ректором следует подготовиться.

 

Интерлюдия 6

Дела семейные

Королева Изольда любила цветы. Не срезанные, живые. Цветущие растения. Но соотношение листьев и цветов должно было быть в пользу последних. Здоровенный куст зеленого непотребства, из которого торчит в небо тощая стрелка с парой чахлых колокольчиков, вызывал у нее чувство отвращения и возмущения неэффективностью работы. Как куста, так и садовника. С последующими оргвыводами вроде «куст выполоть, садовника выпороть». Поэтому все кусты в саду при королевском дворце были круглый год усыпаны цветами (магия дает людям большие возможности), а клумбы и бордюры вдоль дорожек покрывали цветы, стройные стебли которых терялись под цветущими шапками.

К сожалению, в своем саду королева почти никогда не бывала. Слишком много посторонних ушей и глаз могло оказаться там якобы случайно. А наслаждаться природой в окружении плотного кольца гвардейцев у Изольды не получалось. Поэтому она сделала широкий жест, позволив свободно гулять в саду придворным, а по выходным дням и горожанам, а для себя приказала сделать во дворце специальную комнату. С большими окнами, прозрачным потолком и маленьким фонтаном посредине. Полы были покрыты мраморной плиткой, на которой, в зависимости от текущих занятий королевы, по-разному группировались мягкие кресла и уютные диванчики, а вокруг них – цветущие растения в кадках. Можно было бы назвать помещение «зимним садом», но застекление в силу мягкости местного климата делалось не для тепла, а чтобы не допустить внутрь посторонних.

Эта комната не являлась кабинетом королевы, с бумагами и помощниками она работала в обычных условиях, приемов посетителей тоже здесь не устраивала. Это было место, где ей хорошо думалось, где она любила строить планы и где иногда озвучивала эти планы особо доверенным людям. Или просто беседовала с дочерями. А вот консорты здесь вроде никогда не появлялись, к государственным делам королева их не допускала.

На следующий день после описанных выше событий в академии кресла в этой комнате расставили полукругом недалеко от фонтана, а заняли их королева и ее дочери – принцесса-наследница двадцатилетняя Хельга, пятнадцатилетняя Эгрейн и двенадцатилетняя Дженив, а также ректор академии мессир Стебьен Ортори. Можно сказать, неофициальные семейные посиделки. «Неофициальные» не в смысле «посиделок», а в смысле «семьи». Ибо всех своих дочерей королева Изольда родила именно от мессира Ортори, и эта тайна была известна только присутствующим в этой комнате.

Ни о какой любви речи не шло, королева всегда четко разделяла личное и государственное. Поэтому ее консорты были молодыми красавцами, а вот старенький ректор уже долгие годы являлся просто сильнейшим архимагом королевства. Что по этому поводу думал сам мессир Стебьен, понять трудно. Ни разу он не позволил себе никаких претензий на особые отношения ни с Изольдой, ни с ее дочерями, даже когда находился с ними наедине, как сейчас. Но принцесс он обожал и не скрывал этого. А королеву? Кто знает? По крайней мере, женат он никогда не был и никаких других женщин в свою жизнь не допускал.

Королеве же требовалось, чтобы ее дети родились сильными магами. По традициям этого мира считалось, что правящий монарх является сильнейшим в стране магом. Не всегда, конечно, получалось так, но сильным архимагом он обязан был быть. Иначе его просто не допускали до коронации. Ибо король хоть и считался абсолютным монархом, на трон мог сесть только с одобрения Совета пэров, то есть глав наиболее значимых аристократических семей, обязательно – архимагов.

Выбирая очередного фаворита в консорты (а любви и ласки хотелось даже такой жесткой правительнице, как Изольда), королева внимательно следила за тем, чтобы от него не забеременеть. Зато выбирать фаворита могла не по магическим, а по более важным в личной жизни критериям.

Только один раз в жизни эти критерии чуть было не совпали. Молодой герцог Монтероссо оказался одновременно и красивым, и милым, и сильным архимагом. Не как ректор, конечно, но ведь он был еще молод. Но этот молодой человек умудрился оскорбить королеву, заявив, что ее увядающие прелести могут заинтересовать его только в том случае, если он станет не консортом, а королем-соправителем. А это уже не просто оскорбление женщины, это преступление перед короной. К сожалению, пока Изольда придумывала ему достойную кару, тот умудрился сбежать в соседнюю Лавардию. Королева конфисковала земли герцогства, раздала их более достойным вассалам, а одно из самых богатых владений оставила за собой, объявив, что отдаст его тому, кто привезет ей голову беглеца. А сама родила третью дочку – и снова от ректора.

– Матушка, – немного капризным голосом прервала воспоминания королевы ее старшая дочь, – может наконец объяснишь, почему ты вдруг изменила свое решение, а заодно и меня выставила не в лучшем свете? Всего лишь перед мальчишкой, понимаю, я ничего ему не обещала, но ты сама говорила, что улыбка особы королевской крови дороже веса ее тела в золоте.

Королева улыбнулась маленькой хитрости Хельги. Взрослая дочь прекрасно знала, что ее матери нравится поучать несмышленых девочек, чувствуя себя при этом одновременно мудрой и молодой. Вот и подыгрывала ей.

– Девочка моя, я была вполне согласна с тобой и Стебьеном, пока не увидела его ауру. Что ты можешь о ней сказать?

Хельга не стала отвечать, вопросительным взглядом переадресовала вопрос мессиру Ортори.

– Мальчик станет со временем очень сильным архимагом, возможно, даже сильнейшим из всех, кого я когда-либо видел. Плюс к тому, он обладает какими-то уникальными способностями. Но разве этого недостаточно, чтобы срочно дать ему подданство? Тем более что он и сам был не против! И потом, как же ваш указ о награде за казнь Монтероссо? Голову он не привез, но перстень-печатка в данном случае – более чем достаточное доказательство.

– Да, мальчик меня порадовал, даже восхитил. Какая прекрасная смерть для этого гордеца! Принять участие в безусловно грязном деле, напиться и быть зарезанным подростком, дом которого только что разорил. Но интересы государства все-таки выше личных чувств.

На королеве скрестились вопросительные взгляды всех дочерей и ректора.

– Так и не поняли? Стыдно, девочки. Ведь вы же знаете все обстоятельства не хуже меня! Кем была его мать? Ну, Хельга?

– Баронесса Матильда Стонберг, урожденная графиня Видрская.

– А также бывшая любовница короля Альзена IV, который последние годы своей жизни совсем не ладил с женой, и весь двор делал ставки, когда же Матильда сменит Теодору!

– Ну и что? Король умер почти за год до рождения Бриана.

– А кто ему эти документы выдал? Они выписаны или самим Брианом-старшим (кстати, при покойном короле тот был преданным ему телом и душой капитаном королевской стражи), или записаны с его слов. Сам же мальчик все эти годы жил в замке безвылазно. Или вы считаете, что у женщины-магистра от неодаренного отца может родиться архимаг?! Да один взгляд на его ауру, и сразу становится ясно, что он королевской крови!

– И зачем это надо Стонбергам?

– Я уверена, что покойного короля убили Теодора вместе со старшим сыном, нынешним королем. Доказать это невозможно, а слухи нынешнему монарху сильно повредить не могли. Все-таки он законный сын, безусловно, королевской крови, очень сильный архимаг. Трудно возразить. Это если нет соперника! Но в глуши, во Фрозии рос мальчик, который становился более сильным магом, чем король. А его мать могла предъявить документы, что Альзен IV успел своим указом развестись с Теодорой и жениться на Матильде. А вот плод этой любви, сын, сильный архимаг, не замаранный отцеубийством!

– Но почему об этом не объявили сразу?

– Я думаю, что все произошло после того, как Альзен узнал о беременности любовницы. Немедленно последовал ответный удар. А свидетелей и документы быстро подчистили. Тогда многие попали в опалу, несколько человек умерли. Почему не выступила Матильда? А что она могла противопоставить заговорщикам? Неродившегося ребенка Совету пэров не предъявишь. Нет, она могла только затаиться и ждать. И постараться, чтобы о ней забыли. А потом отомстить. Она даже Первую инициацию мальчика скрыла, я навела справки, считалось, что сила в нем еще не пробудилась. А он в пятнадцать лет почти магистр! Молодец Матильда, вот уж не ожидала от нее такого! А казалась такой мягкой девушкой. Но род у нее достойный, и короля она, видимо, любила по-настоящему. Недаром от Стонберга у нее не было детей.

– Так мальчик – принц? – подала голос младшая принцесса.

– Дошло наконец, – вздохнула Изольда.

Принцессы оживились, а вот мессир ректор как-то поник.

– Ты все-таки собираешься воевать с Лавардией?

– Пока нет. То есть я как раз думала попробовать их на зуб после того, как этот мальчик так удачно проредил число их архимагов (это, кстати, отдельная тема для обсуждения, но не сейчас), но теперь нет смысла. Надавить, пересмотреть некоторые договоры – это надо. Но воевать как минимум рано. Бриану сначала надо стать архимагом, так что лет пять спокойной жизни у тебя еще есть, не беспокойся. А потом воевать, может быть, и не придется. Но интрига закручивается знатная!

– И поэтому нельзя, чтобы Бриан был подданным Леиды? – просила Хельга.

– Умница! Сообразила. Претендент на престол, будучи подданным соседнего государя, не встретит такой поддержки, как свой.

– Но ведь документов о законности его прав у тебя нет! – подала голос средняя дочь.

Мать посмотрела на нее в упор осуждающим взглядом:

– Даже комментировать не буду. Сама должна понимать, что документы и любые свидетельства – это не проблема. Проблема в том, чтобы люди к ним прислушались.

– Ты так уверенно говоришь об участии этого мальчика в твоих планах, а ведь давеча сама оттолкнула его от себя, – снова подала голос Хельга.

– Напомню забывчивым, что именно ты поторопилась дать ему ненужные надежды, хотя обязана была сообразить, какого он происхождения. Но, главное, время у нас есть. И это ваша задача, девочки, чтобы через пять лет Бриан ел у вас с рук. И твоя, Стебьен. Ты ведь вчера с ним уже говорил. Его реакция?

– На удивление спокойная. Но мне не понравилась. Он решил не быть обязанным нам ничем. Я даже извинился и предложил помочь оплатить его обучение, засчитав будущие работы в академии. Он отказался и за первый год обучения уже заплатил сам. Юноша даже переезжать в общежитие академии отказался, хотя я предоставил ему бесплатную квартиру в крыле преподавателей. Бриан сказал, что уже снял жилье рядом с академией, и оно его устраивает. Вежлив, готов работать, но на контакт не идет. В общем, мальчик обиделся, но пытается этого не показать.

– Ничего, пусть демонстрирует гордость и независимость. Будущему королю полезно. А обиды пройдут. Кстати, Эгрейн, а может, нам тебя за него замуж выдать? Возраст подходящий. И в одной группе учиться будете.

– Так, мама! Ты уже все продумала. А меня спросить? И потом, я никогда не поверю, что ты хочешь прибрать к рукам Лавардию для меня, а не для себя.

– Почему не для себя. Если объединить два королевства, то можно и об империи подумать, – мечтательно улыбнулась Изольда.

– Императрица – это, конечно, ты.

– Да, а вы с Хельгой королевы. Леиды и Лавардии. А там и третье королевство для Дженив присоединим. Тебе что больше нравится – Гростен или княжество Свантинское?

Королева и ее дочери рассмеялись.

– Действительно, силами двух королевств присоединить третье уже реально, – задумчиво произнесла Эгрейн. – Но меня все-таки беспокоит этот Бриан. Не уверена, что он мне понравится.

– Ну, через пять лет Дженив подрастет. Так что варианты есть!

– Эй, а меня ты совсем в расчет не принимаешь? – вдруг спросила Хельга.

– Так он на пять лет младше тебя, совсем малыш еще, и ты вообще-то моя наследница в Леиде.

– Не знаю, комплиментов он мне наговорил как взрослый, и в речи особой детскости я не заметила. К тому же править в Леиде ты мне еще очень долго не дашь, чтобы не сказать – никогда. И от империи это зависеть не будет.

– Эй, отстань от моего жениха! – шутливо, но с обидой в голосе возмутилась Эгрейн. – Почему это все – тебе?

Мать взирала на них с умилением.

– Ладно, девочки, посмеялись, и будет. Тут еще не интрига, а только контур интриги. Женихов, если что, я вам и так найду. Важно, чтобы этот Бриан понимал, что в доме хозяин не он, а кто-то из нас. Но даже если окажется тупым, смута в Лавардии будет, а мы, если не все, так все ненужное оттяпаем у соседей.

– Например, Пустыню.

– Если наши маги за пять лет научатся свободно ее пересекать, как сделал этот мальчик, почему бы и нет. Но лучше получить все. В общем, нам есть о чем подумать и над чем поработать. Вы меня поняли!

Девушки загудели. Ректор промолчал.

– И, да! Думаю, не надо вам напоминать, что самого мальчика информировать о нашем разговоре и о наших планах совершенно не нужно. Равно как и об обещании дать поместье. Впрочем, можете намекнуть, что получит он его вместе с подданством через пять лет. Думаю, к тому времени это станет неактуальным, но сейчас пусть перед ним хоть такая морковка висит.