В мае 2004-го, пока события принимали необратимый характер, мой друг по имени Олег влюбился. С ним такое происходило нечасто – последний раз ещё в то время, когда он без конца подвергался вниманию Зины. Тогда он влюбился почти безответно и абсолютно безответственно, в начинающую жену бывшего одноклассника. Дело кончилось дракой, преждевременным разводом и некрасивыми склоками вокруг двухкомнатной недвижимости (её только-только купили); и в разгар всего грянуло легендарное самоубийство Зины на новогодней вечеринке. За самоубийством потянулись нездоровые слухи и, что ещё хуже, мифологические подробности.

Такой суеты Олег не выносил. Напившись водки с грейпфрутовым соком, он поклялся мне, что до тридцати пяти будет обходиться эротическими сновидениями, онанизмом и случайными связями на чужих юбилеях. В тридцать пять найдёт некрасивую жену по интернету.

Он не дотянул ровно пять лет. Двенадцатого мая 2004-го ему позвонила Катя. Она спросила, не может ли он заскочить к ним после работы. Олег сильно удивился. У него уже давно были трудности с размещением прошедших событий во времени – все годы после института сливались в гигантский салат из рабочих недель и выходных дней – но он мог поклясться, что не виделся и не разговаривал с Катей по крайней мере года два. Он уточнил адрес и купил по дороге бутылку вина. На месте выяснилось, что Катя вышла замуж за Бориса, которого Олег помнил ещё более смутно, чем временные координаты последней встречи с ней.

Все трое сели на кухне и несколько минут пили чай с печеньем, неловко обмениваясь никому не интересными новостями. Затем Катя сообщила Олегу, что он надёжный человек. За это поручилась Вероника, их общая знакомая. Олег вежливо замялся. Катя спросила, правда ли, что у него есть пустующая комната, которую он почти не использует.

Олег той зимой переехал. Насколько он мог понять, под пустующей имелась в виду та из двух его комнат, в которую он беспорядочно свалил основную массу вещей. У него не доходили руки распаковать и расставить их. Ему хватало кровати, стола и компьютера. И гантелей. В другой комнате. Поэтому он признал, что у него действительно как бы есть свободная комната. Катя и Борис переглянулись. Катя открыла бутылку вина и достала три бокала. Олег запротестовал. Он был за рулём. Катя на мгновение застыла с бутылкой, занесённой над третьим бокалом. Потом сказала, ну ничего, Зина выпьет. Она налила вино, выглянула из кухни в прихожую и позвала, Зина! Всё в порядке, выходи!

Олег почувствовал, как его руки теряют вес. В кухне стало душно. В памяти зашевелились мифологические подробности. Олег посмотрел на Катю в поисках объяснения – а лучше опровержения, но Катя сосредоточенно вернулась на своё место рядом с Борисом. Это наша хорошая знакомая, сказала она, как будто извиняясь. И они с Борисом посмотрели на дверь.

В кухню вошла худенькая девушка в поношенных многокарманных штанах и застиранной белой футболке. Её грудь обтягивал групповой портрет обесцвеченных телепузиков. Густые светлые волосы, едва достававшие до плеч, были нерасчёсаны. На вздёрнутой губе под красивым узким носом, на скулах и вокруг ключиц темнели редкие веснушки. Девушка поздоровалась с Олегом и подслеповато прищурила глаза, пытаясь сфокусировать их на его лице. Ей могло быть от двадцати до тридцати.

Олег представился. Дальше он услышал, что девушке нужно обязательно где-нибудь приткнуться до начала июня, по возможности бесплатно и непременно у надёжного человека. Да да, без проблем, закивал Олег. Конечно! У меня есть свободная комната! Можно даже считать, свободная квартира! Я почти весь день на работе! На выходных сплю как убитый! У меня даже второй холодильник есть где-то! Маленький, правда, такой... Но я могу его себе взять пока, у меня всё равно в холодильнике кефир один! Я на работе ем...

Как правило, любовь с первого взгляда случается только с героями романтических комедий и курсантами военных училищ. Поэтому Олег влюбился не сразу. Но ему сразу же захотелось это сделать: влюбиться в неожиданную девушку от двадцати до тридцати, с острой грудью, красивым узким носом и романтической копной не всегда причёсанных волос, особенно если эта девушка могла быть до такой степени рядом, то есть прямо в его квартире, и для общения с ней не нужно было изыскивать неуклюжие поводы, требующие не только и не столько денег, но, прежде всего, планирования и крупномасштабной суеты.

Она переехала к нему в тот же вечер, взяв с собой ровно одну умеренную сумку на колёсиках и пакет с продуктами. Пакет собрала Катя, чтобы создать в холодильнике Олега альтернативу заявленному кефиру.

На освобождение свободной комнаты от вещей ушло три часа совместной возни и разговоров почти ни о чём. Девушка руководила. Олег охотно подчинялся. Закончив, они сели пить слабый ночной чай. За чаем говорили мало. Жадно доедали Катино печенье и смотрели в тёмное окно. В темноте угадывался простор. Красивый у тебя, наверно, вид, нарушила тишину девушка. Да что там – окраина, махнул рукой Олег. Мне окраины очень нравятся, сказала девушка. Мм, сказал Олег. Мм. Ну, я это – мне завтра на работу, в шесть утра, виновато объявил он минуту спустя. Постельное там вроде в ящике, помнишь... Конечно, конечно! Девушка встала и поставила чашки с блюдцами в раковину. Олег сходил в туалет, почистил зубы и пожелал ей спокойной ночи. Она спросила, можно ли принять душ. Само собой, засмеялся Олег. Я же говорю - сплю как убитый! Он вошёл в свою комнату, закрыл дверь и залез под одеяло. Из ванной донеслось шуршание воды. Было приятно слушать это шуршание. Олег понюхал пододеяльник и подушку. Надо будет постирать, подумал он.

На следующий день он в третий или четвёртый раз за пять лет ушёл из офиса ровно в шесть.

В лифте, вооружённый деликатесами и вином, Олег размышлял, как будет правильней: просто открыть дверь ключом или сначала позвонить, или же позвонить и подождать, пока девушка подойдёт и откроет. Прямо у двери пришлось сделать окончательный выбор, и он выбрал второй вариант – как вполне вежливый, но не излишне вежливый. В конце концов, он заходил в свою квартиру, и стратегически выгодней было держаться обыденно и невозмутимо, особенно пока невозмутимость и обыденность ещё не давались ценой продуманных усилий.

Он позвонил и торопливо вставил ключ в первый замок. В ответ на это из квартиры раздался грохот падающей посуды. После грохота послышалось очаянное «ой». Затем упало ещё что-то. Телефон в кармане Олега встряхнулся. Не отрываясь от замка, Олег попытался вытащить телефон рукой, державшей пакет. В самый разгар усилий он понял, что телефон вздрогнул только один раз, от принятой СМСки. В квартире произошло третье громкое падение группы предметов. Олег сосредоточился на замках и несколько мгновений панически крутил ключи туда-сюда.

В конце концов он справился с замками и ворвался в квартиру, крича «эй, это я, что случилось». Не получив ответа, бросил пакет на подставку для обуви. Сделал шаг в сторону кухни. Замер.

Последствия первого грохота были хорошо видны из прихожей: два перевёрнутых блюдца, полоски нарезанного сыра, разбитая литровая банка и выкатившиеся из неё огурцы, а также вилки, нож, недоеденный кусок хлеба и почти пустая бутылка армянского коньяка. Всё это вымокало в огуречном рассоле на полу кухни. Вокруг бутылки рассол имел благородный янтарный оттенок. На полусдёрнутой скатерти стола лежали мобильный телефон и опрокинутая рюмка.

- Зина?.. Зина?.. – позвал Олег.

Он заглянул в комнату, освобождённую накануне. Без груды вещей и при свете майского вечера шестнадцать квадратных метров заметно раздались во все стороны. Посреди непривычного простора валялись два ящика, выдернутые из книжного шкафа. Содержимое одного из них – аптечка и три альбома со студенческими фотографиями Олега – находилось на полу между ящиками и девушкой. Девушка сидела у стены, прижав к груди колени и упираясь ладонями в пол. На её губах дрожала нетрезвая улыбка.

- Зина? – Олег подошёл к ней. – Ты что? Ты – всё нормально?

Девушка резко запрокинула голову, чтобы смотреть ему прямо в лицо, и ударилась затылком о стену.

- Нет Зины. Нет, – назидательно сказала она, поморщившись от боли. – Больше нет. Очень самоотверженная она – наша Зина была. Она очень – пала смертью храбрых. Она как настоящая шахидка на самом деле...

- Ты про другую Зину, в смысле?.. Ты её знаешь?

- Я?.. Даааа, про единственную и неповторимую Зину я говорю, – блаженно зажмурилась девушка. – Про Зиночку с агентом... Кто не знает Зиночку, Зину знают все!

Её лицо, обращённое к потолку, стало казаться Олегу настолько прекрасным, что он машинально перевёл взгляд – сначала на её грудь, затем в сторону. В стороне был матрас, аккуратно застеленный и сдувшийся. На краю матраса стоял маленький ноутбук с протёртой клавиатурой. По чёрному экрану бегала тоненькая строка. «Это не страшно, это даже не умрёшь», разобрал Олег.

- Я так испугалась... – мечтательно сказала девушка, опуская голову. – Я же подумала сразу, это... Полезла за этими... Ну а это же твоя квартира, это не Катина, это у неё там они лежали, тут-то нет, надо было просто в сумку, но я не успела уже, ты вошёл... К счастью, ну так сказать. Я твой коньяк взяла там из шкафа, но это же ничего, да? – она открыла глаза.

- Само собой, – Олег снова уставился на экран ноутбука. – Я всё равно хотел предложить – я вина тоже принёс... Думал тоже, может, посидим...

- Посидим, – подтвердила девушка. – Ты присаживайся, не стой...

Она шлёпнула по полу ладонью.

- Щас, я ра... Уличное сниму с себя, – беспомощно сказал Олег.

В прихожей, разувшись и скинув куртку, он схватил пакет с вином и бросился на кухню. Для осуществления задуманного вечера требовались бокалы и штопор. 

Требовалось также помыть виноград.

На кухне правая нога Олега с разбегу наступила в рассол. Мгновенно вспомнив о разбитой банке, Олег отпрыгнул в прихожую. Более того, он справился с беспомощностью, наткнулся на мысль о полученной СМСке и полез в карман за телефоном.

Катя писала: «Олег забыла предупредить! Пжлст не давай зине пить никакого алкоголя следи чтоб спиртное не стояло на виду дома. Если что сразу звони».

Олег потёр ладонью лоб.

Звонить Кате, тем не менее, не стал. Пока он осушал лужу и собирал осколки и огурцы, девушка без дальнейших эксцессов заснула на полу комнаты. Её голова покоилась на вытянутой руке. Пьяная улыбка медленно угасала на спящем лице. Олег сходил за насосом и принялся заново накачивать матрас. При этом он обнаружил, что ему трудно не смотреть на девушку. Вскоре его потянуло закрыться в своей комнате и суррогатно напиться под пиратский диск с двумя альбомами группы Coldplay. Он докачал до упора, убрал в сторону ноутбук, осторожно перетащил девушку на матрас и накрыл одеялом. Девушка не проснулась.

Ещё минуты две Олег простоял рядом с ней. Потом нагнулся к ноутбуку с намерением его выключить.

Из-под чёрного фона с бегущей строкой вынырнул текстовый документ.

«... образом, воздействие любых препаратов, угнетающих деятельность мозга, интоксикаций, инфекционных поражений и любых видов метаболических нарушений было последовательно исключено», прочитал Олег. «Во время второго контрольного освидетельствования тела Маркова, в котором я принимала участие в качестве ассистента Вронской, мною лично были установлены следующие признаки наступления смерти мозга: 1) полное электрическое молчание (амплитуда активности ЭЭГ менее 2 мкВ при непрерывной 40-минутной регистрации и длительной стимуляции свето-звуковыми и болевыми раздражениями); 2) полное прекращение мозгового кровообращения (по результатам контрастной панангиографии четырех магистральных сосудов головы, выполненной двукратно с получасовым интервалом). Я готова засвидетельствовать достоверность информации, которую предоставила Вронская. Что касается самого процесса регенерации, начинающегося примерно через тридцать часов после наступления смерти, я имела возможность...» Дальше мигала чёрная палочка. Текст обрывался.

Олег благоговейно покосился на спящую девушку. Документ он закрыл, но под ним оказался ещё один, не менее таинственный: «... изменчивой темноты, бег Ари оборвался на краю долины, в одном сокращении сердца от жёлто-чёрной пропасти. Город. Голова в грудь, руки по кругу, рывок назад. Ари опрокинулся на тупые камни, прикрытые тощей землёй. Обожгла роса на редкой траве, обожгла боль в локтях. Послушно качнулось небо. Ари вскрикнул, приподнялся, попятился от края. Услышал своё дыхание – жадное, сорванное. Пропасть тянула к себе. Город разбегался в стороны мятым веером света. Долина наклонялась к нему, подталкивала. Ари отполз дальше от края, понимая, что чувства обманывают его. Не было сил спорить с ними. Так вот что – зашептал он. Вот что она имела в виду. Третий путь в город – самый скорый путь, третий путь – самый страшный, третий – только для тех, кого ждут. Повторяя слова Вестницы, Ари обернулся в темноту. Как далеко он оставил их? Он слышал их выкрики, слышал голодный топот коротких лап, игольчатые шаги Погонщиков – но где? Ещё в памяти или уже рядом, за последней булыжной россыпью? Провёл по лицу – кровь ещё текла, сочилась из рассечённой переносицы. Что они сделают с ним? Сразу скормят животным, отволокут в лагерь, отдадут богам, швырнут нахлебникам? Да что ему до того. Ари зажмурился, наклонился вперёд, позволил тупым камням под тощей землёй подтолкнуть себя. Глаза открылись. Край долины клонился всё ниже. Вдруг сжалось тело, запнулось жадное дыхание – там, над веером света, лезвием вспыхнул шпиль. На долгий миг исчезли все тени. Тавиран, тавиран – зашептал он снова, горячее. Бессмертное сердце смертного мира, безнадёжная надежда обречённого, светлое дно бездонной грусти. Третий путь – самый страшный. Третий – только для тех, кого ждут. Он почти кричал. Ждут ли его? Да что ему до того! Прошёл путь, прожил жизнь, оторвался от погони, упал у края – что ему теперь до того? Кто-то мог сделать больше, держаться дольше, идти дальше. Кто-то мог верить слепо, жить верно. Другой, не он. Неееее яаааа! Крича, Ари встал на ноги, встал на отвесной стене, выбросив руки назад. Пытался схватиться за воздух. И снова испуганно задрожала каждая жила в теле, снова забыл, как дышать, снова исчезли тени – мелькнуло лезвие тавиран. Осталось засмеяться. Третий путь в город – самый скорый. Осталось сделать три шага и сорваться в жёлто-чёрную пропасть. Третий путь – самый страшный. Смеясь, Ари побежал; смеясь, оттолкнулся от тощей земли. Третий путь – для тех, кто сделал всё, что мог...»

И мигающая чёрная палочка. Олег посмотрел в верхний левый угол экрана. Потом в нижний. «Третий путь». 178 страниц.

- Ни хрена себе, – пролепетал Олег.

Он снова покосился на девушку – на этот раз скорее боязливо, чем благоговейно. Незримая дистанция между ними, которую Олег чувствовал нутром, вытянулась ещё на несколько условных метров. Предполагаемая личность девушки, к сожалению, не уступала внешности и относилась к высшей группе сложности.

Других открытых документов в ноутбуке не было. Любопытство грызло Олега, но откровенно копаться в чужом компьютере он не мог. Оставалось если не засмеяться, то, во всяком случае, вздохнуть и сделать три или четыре шага в сторону двери, чтобы сорваться за ней в употребление вина и прослушивание группы Coldplay.