Вечером Олег не обнаружил дома Женю.

Не менее десяти минут он как ошпаренный носился по квартире, впиваясь глазами в предметы и переворачивая их, пытаясь высмотреть записку или какой-нибудь – хотя бы косвенный – знак, который мог бы объяснить, куда она делась. Он застывал на месте и крутил головой, и мысленно спрашивал себя, видны ли вокруг следы героического сопротивления в виде разбросанных вещей и перевёрнутой мебели, но вещи с мебелью находились на своих местах, и даже ноутбук стоял на застеленном матрасе, а уж его-то, пытался трезво рассудить Олег, уж ноутбук-то забрали бы в первую очередь – со всеми его потрохами, со всеми ценными текстами про банан-географию и чёрт знает что там ещё, а заодно и с произведением «Третий путь».

Тут ему пришло в голову, что в свете истории, рассказанной на кухне, многие сюжетные повороты «Третьего пути» стали гораздо понятней, несмотря на камуфляж в виде заокраинных земель и кабанов-оборотней, и от этой мысли Олег почему-то пришёл в ещё более неприглядную панику. Он принялся рыться в шкафах. Он выскочил на балкон и посмотрел вниз – не лежит ли там в кустах тело. Он почти собрался бежать к соседям, но вовремя сообразил, что не знает, о чём и как их спрашивать. И тогда он достал телефон и позвонил Кате.

- Олег?

- Катя! Женя – я прихожу с работы – её нет!

- Нет?.. Ушла из квартиры?

- Нигде нет, и утром ничего не говорила!

- Ой... Ну... – Катя закашлялась. – Вещи её на месте?

- Да всё на месте!

- Ну слава те господи... Олег, ты только не беспокойся, всё в порядке, мы тебя не подставим...

- Да я же не об этом! – оскорблённо крикнул Олег.

- Где у тебя ближайший магазин, где спиртное продают?

- Ты думаешь, она опять это?.. Блллин, ну как же это!..

- Она что, пила уже при тебе?

- Да на второй день, в прошлый четверг! Выпила весь коньяк. Поздно твоя эсэмэска пришла, я бы убрал иначе...

- Ой, Олег, извини, извини, пожалуйста. И, ну правда, успокойся, алкоголизм – это неприятно, само собой, но ведь она тихо пьёт, она же без эксцессов, даже если ушла куда-то, она вернётся, я уверена, она очень собранный человек, и стадия не та ещё, слава богу. Просто поговори с ней, когда она вернётся...

- У меня, вообще-то, мало магазинов тут, ларёк на остановке и двадцать четыре часа на Камышовой, но там есть всё...

- Значит, она сейчас вернётся, точно тебе говорю. Вернётся. Ой Женька, ведь говорила два часа назад со мной, поклялась мне, что прекрасно держится... Давай-ка я ей сейчас позвоню, одёрну её немножко, встряхну, на неё подействует...

Олег вздрогнул. Он оторвал телефон от уха и нервно помял его в руке. Съёжившийся Катин голос продолжал тараторить. По экрану слева направо бежало условное изображение радиоволн. Под волнами и словами «Пашутина Катя» контрастно синел МТСовский номер.

Олег медленно вдохнул и выдохнул в надежде немного успокоиться. Затем включил громкую связь.

- ... когда стала работать у Айболита... Ну то есть, ты понимаешь, где. Она говорит, что и до этого выпивала почти каждый день. А там вошла окончательно в колею. Каждый вечер у себя, в одиночку. Этот – Жук не давал ей пить, когда она у него ночевала, но вообще ему, я думаю, не до того было... А мы с Борькой, естественно, не знали поначалу. Думали, ну что, у неё стресс, конечно, страшный, она расслабляется, всё нормально. Пока она не стала бегать в магазин постоянно и по литру вина днём прямо... Ты меня слышишь? Олег? Олег? Ты пропал куда-то...

- Слушай, Катя, пожалуйста, не звони ей пока. Пожалуйста. Я её дождусь, я сам с ней поговорю. И вообще, – Олег оторвал глаза от телефона, который в режиме разговора не показывал время, и дёрнул левой рукой, обнажая часы на запястье, – я к вам, наверное, приеду сегодня. Может быть, поздно. Вы, в общем, ждите меня.

Он оборвал Катино недоумение и засунул телефон обратно.

Через семь с половиной минут, более не в силах ждать, Олег выбежал на улицу. Сначала он доскакал до ларька на остановке, потом до двадцати четырёх часов на Камышовой, потом обошёл по периметру своё заокраинное скопление десяти- и шестнадцатиэтажек, но увидел только много громогласных подростков и низкорослых мужчин с бурыми не от рождения лицами.

Оказавшись с другой стороны своего дома, Олег остановился. За недоделанным проспектом, по которому не ездили машины, начинался огромный пустырь, усеянный случайными кустами и гаражами. Где-то вдали – Олег знал это по виду из окна – пустырь упирался в жирный серебристый трубопровод, железную дорогу и параллельное скопление многоэтажек.

Посреди недоделанного проспекта, на разделительной полосе, стояла скамейка. Туда её из романтических соображений притащила молодёжь. На скамейке, спиной к Олегу, сидела девушка с волосами Жени.

- Женя! – Олег сиганул в её сторону.

Девушка повернула голову, увидела Олега и, пока он не остановился прямо перед ней, не отцепляла от него глаз.

- Женя!...

- Олег, – Женя потупила взгляд и сконфуженно протянула ему бутылку вина. – Я закат жду. Посиди со мной, а?

До заката оставалось не меньше часа. Бутылка была пуста на две трети. Олег взял её и, поколебавшись, сел сантиметрах в тридцати от Жениной левой руки. Рука держалась за один из обшарпанных деревянных брусков скамейки. Она была бледная и напряжённая, с неприятно чётким рисунком вен.

- Жень, – Олег осторожно накрыл выпирающие вены своей ладонью. – Ты, наверное, зря так на виду...

- Зрее некуда, – качнула головой Женя. – Вот, Олег, я о чём думала... Вот ты расскажи мне, как ты с Зиной познакомился?

Мимо прокатились трое подростков на роликах. Олег отдёрнул руку. Он ярко представил, как выглядит со стороны: тридцатилетний жлоб в костюме и при галстуке одной рукой сжимает бутылку, а другой типа успокаивает девушку. На романтической скамейке посреди проспекта.

- Ну, это не я с ней. Скорее она со мной. Точнее, мы на курсах познакомились, английского. В девяносто восьмом, что ли, году...

- В апреле двухтысячного, – бесстрастно поправила Женя. – В Language Planet. Международная языковая академия Армена Арутюняна.

- Точно! – знакомство Жени с деталями его биографии ошарашило Олега и сначала польстило ему. В следующее мгновение, впрочем, он с раздражением понял, что речь идёт о деталях биографии Зины. – ... Меня записали в группу интермидиат, вторник и четверг. Половина группы там продолжала обучение, с при-интермидиат, и Зина была среди них...

- И Катя была, – Женя откинулась на спинку скамейки и жмурилась на падающее в многоэтажки солнце. – С ноября месяца...

Олег отвернулся и бессознательно отхлебнул из бутылки, пытаясь заглушить раздражение.

- Зачем спрашиваешь, если и так всё знаешь?

- А нет, я не всё знаю... Я только хронологию. Но мне вот интересно, а как же это вы её видели – два раза в неделю – и не замечали?

- Что она бессмертная? У неё на лбу не было написано.

- Нет, что она патологическая дура. Клиническая идиотка. Как вы этого не замечали?

Олег задумался.

- Да не было в ней ничего из ряда вон, – решил он в конце концов. – Дура как дура. По-английски так даже бойко говорила. Без времён и без предлогов, правда, ну так этим не одна она грешит... Ну, чушь несла дикую, когда в перерыве у нас заходил разговор про что-нибудь. Так ведь в той же группе была, ну, например, преподаватель экономики – Лариса, по-моему – из Большого Университета. Автор монографий и прочее. Тоже дура абсолютная, но эта ещё и с претензиями. Они с Зиной сцепились один раз по поводу Солженицина. Такую пургу несли – непонятно было, кто из них дурней... Да, а Стас! – Олег чуть не вскочил со скамейки. – С мозгами в пидараске! Вот у кого всё на лбу было написано. Увязался со мной раз до метро. Рассказывал, как он крут в сетевом маркетинге дисконтных карт. Давал советы, как женщин надо воспитывать. Никогда не забуду... А ты, Жень, говоришь... Да включить телевизор – там же что ни рожа, то Зина. Одна в Думе есть – даже внешне похожа на Зину чем-то. А как рот откроет, так вообще две капли воды, только эта злее раз в десять... Как её фамилия... Склизкая, Скользкая...

Женя расхохоталась так громко, что где-то за их спинами затявкала собака.

- А действительно, есть в ней от Зины что-то... – она наконец оторвала руку от скамейки и утёрла слёзы, выступившие от смеха.

- Не выделялась Зина особенно, – подытожил Олег, снова отхлебнув. – Потом да, она меня достала со своими приглашениями. Знаками внимания бесконечными. Но я не подозревал, что так серьёзно всё. Пока она не повесилась.

Он скосил глаза на безмятежную улыбку на лице Жени и решил воспользоваться моментом.

- Жень? Может, пойдём всё-таки? Закат с балкона можно посмотреть... У меня есть новости кое-какие.

Женя не обратила никакого внимания на его инициативу.

- Ни-че-го кли-ни-чес-ко-го... – музыкально протянула она. – А у меня тоже сегодня новости! Не простые, а прямо от Айболита.

- От кого?

- От Жука Романа Романовича.

- ... Это который клиникой командовал?

Женя размашисто кивнула, всё так же жмурясь.

- Он тебе написал?

- Типа того. Написал.

- И что он... – вопрос застыл у Олега на губах. – Погоди, он на твой почтовый ящик написал?

- Ннндя, – кивок.

Мысли в голове Олега параноидально заметались из угла в угол. Жук послал ей письмо – при помощи компьютера, не иначе – Жук арестован – компьютер просматривается насквозь – они проверят все ушедшие пакеты – Женин ящик – владельцы почтового сервера – Женин интернет-провайдер – Женин ноутбук – телефонный номер – его телефонный номер!!! – связался, блядь – ещё эти микробы в Швецию – ну и что, что симпатичная – геморрой один от этих баб – ещё и алкоголичка – найдут ведь, блядь, найдут! – это бред, это страшный сон, этого не может быть – может, всё-таки врут они это всё – и фэнтэзи ещё пишет – чего делать-то? – чего делать? – Александрийская библиотека, мать...

Женя перестала жмуриться и теперь смотрела на Олега, как будто забавляясь смятением на его лице.

- Олег, ты такой... впечатлительный, – она погладила его по плечу. – Ты прямо как я... Если через телефонную линию выходишь в интернет, они тебе – как же это – каждый раз новый этот...

- Айпи-адрес, – процедил Олег.

- Точно. Каждый раз другой дают. Борис узнавал для меня…

- Да выследят как не фиг делать! Они выследят и по динамическому! Они по какому хошь айпи запеленгуют! Нашла кого спрашивать... Борись, блинн, Борис...

- Олег, ну не кипятись ты так, – Женя хихикнула. – Ну пускай айпи... Это же не конец фильма. Всё в почту упирается. У меня ящик на хотмэйле, на имя Ханс Вихтельманн. Адрес вихтельманн 1971 собака хотмэйл ком. Я тебе покажу. У Айболита на йаху. Его ящик. Чайниз подчёркивание кьюти. Эту кьюти зовут Янь Пихань. Мы с ней параноидально стираем все сообщения. По прочтении. Никто на нас не выйдет через почту... – она снова хихикнула. – Да и вообще. Глупости это всё. Он сбежал! Айболит сбежал!

Олег не почувствовал особой радости.

- Он щас не ко мне едет, надеюсь?

Женя энергично замотала головой.

- Об этом не написал. Знаешь, что он написал? Он написал, – она взялась за край скамейки и начала раскачиваться, словно произнося мантру, – Женька, привет, я ушёл от них три дня назад. Действие на кору как предполагали. Будет время и возможность, напишу подробно. Надеюсь, ты за границей и вообще молодцом. Жэ. Жээээ... Олег?

- Здесь я.

- Ты такой впечатлительный. Я тебя так понимаю. Что я могу для тебя сделать? Я для тебя что-нибудь хочу сделать... Ты такой хороший человек...

- Да ладно, какой я хороший... – Олег внутренне обмяк и внешне зарделся.

- Может, я тебе нравлюсь? Хочешь, мы – как же это – займёмся любовью? Если я тебе нравлюсь, то есть?

Олег нелепо огляделся. Ближайшие люди – всё те же подростки на роликах – маячили метрах в ста справа. Он огляделся снова, потом ещё раз, стараясь оттянуть свою реплику и как можно дольше не встречаться с девушкой взглядом.

Женя положила руку ему на колено.

- Я же вижу, я тебе нравлюсь... Ты не думай, мне не трудно. Ты ничего, симпатичный...

- Спасибо.

Олег бросил оглядываться и нерешительно удалил Женину руку с колена. Если бы её предложение прозвучало в квартире, а не на скамейке посреди проспекта, ему бы не пришли в голову мысли о благородстве. Он даже не мог внятно объяснить себе, что такое благородство. Смутно помнилось, что благородство – это когда ты не забираешь себе найденный кошелёк с пачкой евро или отказываешься заниматься сексом. Про кошелёк было понятно, про секс – не очень, но целоваться на скамейке не хотелось в любом случае, потому что в определённый момент всё равно бы пришлось прерваться и переместиться домой, а это было как-то негладко для первого раза, а если не начинать целоваться здесь и сразу идти домой, она может передумать, и всё получится неловко и беспросветно, и при таком раскладе благородство – наилучший выход, потому что это произведёт на неё впечатление, а там, глядишь, шанс повторится, особенно если оставить бутылку вина в шкафу – так, стоп.

Подумав про бутылку вина в шкафу, Олег понял, что рядом не лежал ни с каким благородством. Он ужаснулся и невольно обхватил бутылку обеими руками, но мысли не перестали метаться: а ведь если он откажется, она и вправду может решить, что она ему не нравится, или просто настроение никогда не повторится, с алкоголем или без, сегодня же она получила письмо от этого Жука, нууу жук, она так радуется, словно спала с ним раньше, тут ещё и любовная линия в этом шпионском романе – это бред, это страшный сон, этого не может быть – один геморрой только от...

Метания Олега прекратила лада с мигалкой и бело-голубой раскраской. Лада свернула с недостроенного шоссе, в которое упирался недостроенный проспект, недоропливо проехалсь вдоль разделительной полосы, проплыла мимо скамейки, но тут же осадила назад и остановилась.

- Вечер добрый, молодые люди, – розовощёкий лейтенант с густыми советскими усами условно козырнул им, не вылезая из машины. – Рядом ведь живёте-то, небось?

- Рядом, – беспомощно кивнул Олег.

Женя, совершенно окаменев, поедала милиционера глазами.

- Вот и идите домой вино-то пить, – добродушно посоветовал лейтенант. – Вы знаете, что административное нарушение совершаете?

Олег знал.

- Извините, товарищ лейтенант, мы на закат просто хотели посмотреть... – зачем-то залепетал он, плохо соображая от облегчения.

- Да мне-то что... Слышь, извиняются! – смеясь, он повернулся к напарнику. Потом снова высунул голову в окно машины. – А вот попадётесь кому другому, могут и привлечь. Идите, идите домой. На закат можно из окна посмотреть.

- Спасибо, – сказал Олег.

Как только лада отъехала, они поднялись со скамейки и молча пошли домой. Недопитую бутылку Олег поставил в урну рядом с подъездом.

В квартире он рассказал Жене о поручении, которое получила его компания. Потом о командировке в Стокгольм. Женя слушала рассеянно. Вяло нахмурилась первому, вяло обрадовалась второму. Выслушав, сказала, что завтра надо встретиться с Борисом и всё «переобсудить», а сейчас она ни о чём больше не хочет думать. Она хочет в душ и спать.

Олег содрал с шеи галстук и изготовил себе бутерброд. Полюбовался закатом из окна кухни. Ехать к Борису и Кате совершенно расхотелось.

Перед сном он минут сорок думал о благородстве, сексе, российском законодательстве и какую одежду брать в Стокгольм. Вязкое чувство бредовости происходящего не покидало его ни на минуту.