Я и Дебора, взяв книгу, листы и стилос увлеченно занимались до обеда на привычной лужайке. Я уже начала называть ее — «моя».
Стараясь выбросить мысли о предстоящей встречи с будущим супругом, я вгрызалась в эти странные символы, но все было по прежнему, как в тумане. Наверное, эти два дела были просто несовместимы. Попробуйте, как в той сказке, не думать о белой обезьяне.
Быстро поев, поплавала в бассейне, чтобы успокоиться. (Даже забыв, что Дебора еще не разу не видела как я плаваю.) Выйдя из воды и заметив ее удивленное лицо, поняла, что сделала что то не то. Потом мысленно крикнула на себя.
Вроде бы не девочка, по сути, а чего-то боюсь. Чего? Не знаю, но поджилки трясутся. Что во мне такого ценного, что в вопрос о моем замужестве вмешался сам король? И психологически мандраж такой, как будто это мое первое свидание в жизни. Ага, после двенадцати лет супружеской жизни и тяжелых родов, которые стоят двоих. Было, правда, еще одно короткое замужество, но о нем лучше не вспоминать.
Так, чего я боюсь? И от чего так смутилась герцогиня, когда упомянула «познакомиться поближе»? Может это гормоны молодого тела бурлят? Не только я была на взводе, но и, почему то, горничная. Она меня тщательно причесала и одела. Я еле отбилась от целой кучи драгоценностей, не желая выглядеть как новогодняя елка. Платье выглядело мило и по-домашнему, никакой вычурности. Но Дебора не дала надеть нижнюю рубашку, говоря о том, что после обеда будет очень жарко. И вообще вела себя очень странно. Когда ей казалось, что я не смотрю в ее сторону, она сама смотрела на меня и глупо улыбалась. Что то не так с этим свиданием? Но на мой прямой вопрос, отводила глаза и не отвечала, только напоминала, что у меня встреча с будущим супругом и будет лучше, если я сразу же налажу с ним хорошие отношения. Что она имела ввиду?
Сегодня с утра я выяснила, что ходить по всему дому не могу, заклинания охраны не позволяет. Свободно передвигаться я могла только в своих комнатах и в парке, и то, только на определенной территории, зато это было позволено моей горничной. И наконец, этот знаменательный миг настал! Герцогиня и Хармедис зашли в гостиную точно в 3 часа дня. Она представила нас друг другу, но потом, как то скороговоркой проговорив:
— Вы тут, плодотворно пообщайтесь, у меня дела. Члены комитета срочно ждут в департаменте, — почему-то смутилась и повернулась, чтобы уходить.
— Матушка, а можно мне ключ от библиотеки? — остановила я ее.
— Ну, конечно, солнышко! — проговорила она и …вручила ключ Деборе.
Мой будущий супруг изъявил желание посмотреть наш парк и фонтаны. Он подал руку и мы проследовали на природу, Дебора сопровождала в отдалении. Барон сразу же предложил мне называть его, так же как и друзья, — Хармом. Выйдя на террасу и посмотрев на парк с высоты лестницы, он сказал:
— Терра, ваш парк напоминает мне парк королевской резиденции в столице. А так как вы всего этого не помните, я расскажу вам, как там прекрасно. — Мы останавливались возле наших фонтанов, рассматривая их, а он рассказывал о столичных. Но слова, произносимые мужчиной, не оседали в моей голове по одной простой причине.
Как только мы по ступенькам спустились в парк, Харм обнял за талию и, крепко прижав к себе, завладев моей правой рукой. Начал он с нежного массажа, время от времени целую каждый пальчик или водя им по своим губам. Как он это умудрялся делать и одновременно говорить, я не понимала. Потом левая рука его начала уверенно гулять по моей спине. Ткань платья, довольно тонкая, не защищала, а скорее усиливала ощущения.
Когда мы дошли до «моей» лужайки, рука Харма уже вовсю поглаживала мою пятую точку, а тело уже горело и требовало продолжения. Может быть это мое воображение разыгралось? Я не знала как быть. Может быть у них так принято на первом свидании? Это обязательный минимум, или еще что-то должно быть? Если горничная не вмешивается, значит ничего предосудительного не происходит? Ведь она кто-то вроде моего телохранителя? А странные замечания моей матери? На что она намекала? К тому же ощущения нереальности происходящего, ожидание, что меня вот-вот разбудят, усилились.
Не могу сказать, что мне было неприятно. Во-первых, что меня сразу расположило к Харму — его доброжелательность и веселый взгляд. Во-вторых — он до безумия был похож на Алена Делона, а я помню, как в одиннадцать лет, сбежав с уроков, целых пять раз за день успела посмотреть в кинотеатре фильм «Черный тюльпан», с ним в главной роли. Сеанс за сеансом. В-третьих — ласкал он меня с такой нежностью и восхищением во взоре, что обидеться на него не могла, ну никак не могла. Потом пах он изумительно — «Морской бриз», кажется, назывался у нас этот запах. Свежесть и легкость. Мысли перепутались. Я уже и не верила, что это реальность. Это все таки сон! Не может Ален Делон быть так близко и тем более увлечься мной. Честно говоря, то, что у меня совсем другая внешность, совершенно забыла.
Дойдя до заветной лужайки, удивилась. Кроме, уже знакомых кресел, здесь оказалось несколько канапе — узких диванчиков без спинки с приподнятым изголовьем. Утром их еще не было. Значит это моя мать распорядилась расставить? Интересно, для чего?
Харм, дав мне немного пройти, обнял сзади и я почувствовала, как нежно его язык щекочет мою шею. Затем развернув меня, начал целовать лицо, стараясь, что бы каждый миллиметр его получил свою толику счастья. Поцелуи были нежные и шальные одновременно.
Неожиданно его губы приникли к моим губам, как к роднику с вкуснейшей водой. Первое время я, ошеломленная неожиданным натиском, просто стояла, как статуя. Потом мне стало так сладко и хорошо(это ведь Ален Делон!), что начала отвечать на его поцелуи со всем пылом женщины, истосковавшейся по ласке, забыв, что мне всего шестнадцать и я, скорее всего, еще не целовалась. Плотно сомкнутые губы разомкнулись и наши языки начали свой танец — танец наслаждения.
В какой-то момент я почувствовала как рука Харма ласкает мою обнаженную грудь и обнаружила, что платье лежит у ног, сделав шаг назад, запуталась, он подхватил меня и бережно положил на ближайшее канапе. Его губы прочно завладели моими, а что вытворяли его руки! И было так хорошо! В моей жизни никогда не было эротических снов, но я так часто о них слышала от подружек, что решила полностью насладиться нынешним моментом.
Пикантность ситуации добавляло еще то, что я была полностью обнажена, а он полностью одет. Мои попытки расстегнуть рубаху, облегающую его тело, окончились ничем. Он отвел мои руки, оставалось только гладить по плечам и сжимать их в порыве страсти.
Когда его рука достигла внутренней поверхности бедер, мои вцепились в канапе, как утопающий хватается за соломинку, цепко, до побеления костяшек. Это было самое чувствительное место моего тела. И вот его пальцы достигли желаемой точки и начали ласково и настойчиво доводить до вершины. Я потерялась в ощущениях и желаниях. То, что расцветало там, под его пальцами, рассылало по всему телу импульсы нарастающего наслаждения. Тело пылало не только снаружи, костер чего-восхитительного, разгораясь внизу под умелой рукой, заполнял каждую клеточку моего организма. А потом судороги пронзили меня — одна, вторая, третья. Я уже не могла выносить этой пытки и закричала. Делон, казалось пил мои стоны и крики, с нескрываемым удовольствием.
Когда эта сладостная пытка закончилась, мы, тяжело дыша, долго смотрели друг другу в глаза и молчали. Потом, нарушая это звенящее молчание, я передернула плечами — разгоряченное тело почувствовало небольшой ветерок на поляне. Мужчина, поцеловав, прошептал:
— Ты хорошая ученица, завтра продолжим урок! Прости, но мне нужно спешить.
Встал и, взяв меня на руки, почти бегом, проследовал в дом. После его ухода, я долго лежала обнаженная на диване с мечтательной улыбкой, прижавшись к подушке. Может быть, я, действительно, во время наркоза оказалась в каком-нибудь эротическом фильме? Вскоре появилась Дебора с моим платьем.
— Дебора, ты где была?
— Я ожидала, пока вы остынете.
— То, что произошло на поляне, это нормально? Так бывает всегда на первом свидании? Мне, кажется, он придя сюда, ни куда не спешил, чего тогда он так резво убежал?
— На первом свидании у знати бывает по всякому. Я уверена, что вам очень понравилось, значит ничего плохого не было. А про барона могу сказать одно — побежал в «Розовую жемчужину», головой клянусь, руки дрожали, глаза так, вообще, ух, как горели, брюки в некотором месте хорошо выпирали. Ну, так это он, а вы чего испугались?
— Хорошо, что он сдержался!
А про себя подумала — что то ты, милая, хитришь, хотелось тебе большего, очень хотелось! Но не признаваться же в этом служанке и надзирательнице? А вслух продолжила:
— А если бы он захотел большего?
— Лишить девственности что ли? — ехидно спросила она.
— Он же не самоубийца. Для благородных это целый ритуал и проводят его в храме. У нас в деревне раз в три месяца такой праздник для всех устраивается — праздник Первой крови называется. Девушкам, достигшим пятнадцать лет, дают выпить напиток, что бы она ничего не чувствовала, а потом староста, кузнец и мельник, самые почтейнейшие люди, лишают девушек невинности на ритуальном месте.
— При всем народе?
— Так это же праздник! К нам даже из близлежащих маленьких сел девушек приводят. У них ни напитка, ни ритуального места нет. У нас село огромное, на тракте, как раз возле большого моста через пограничную реку. Обозы так и снуют, так и снуют. Вот у нас и детей на зависть другим более всего. Все же знают, что три мужика за ночь должно быть, что бы забеременеть. А кто может то и больше. А меньше никак. А праздник у нас всегда вечером, с кострами, столами. Девушкам подарки дарят и разносят по домам. Потому как после этой настойки они на третий день только в себя приходят.
— И что это за настойка?
— Дурман, но его девочкам можно только раз в жизни. Очень уж хорошо, как только его выпьешь. У нас потом, знаете, почти все девчонки и к мельнику, и кузнецу по ночам бегают, но все равно, по себе знаю — так хорошо как в тот вечер, не было ни с кем. Со старостой не забалуешь. А эти рад стараться, жонки не запрещают, а здоровья много.
— И никто, никто этим дурманом потом не злоупотребляет?
— Женщина, которая этот дурман употребит более трех-четырех раз, никогда не сможет стать матерью. Даже маги бессильны. Если мужчину или женщину поймают за употреблением — ссылают на каменоломни.
А те, кто не употребляет, а продает или дает, тем на месте голову рубят. Нечего народ изводить.
— Даже если это высшее дворянство?
— Не знаю, в законе отличий по сословиям нет. А у высшего сословия девушку невинности лишают мужья в храме, на ритуальном камне за декаду до свадьбы. Что бы она успела в себя прийти. У них и брачные браслеты потом на руках появляются. За этим десять жрецов наблюдают. Чтобы все нормально прошло.
Да, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Придется жить по некоторым их правилам, но потихоньку вводить свои. Посмотрим, подумаем, попробуем. Да, сдается мне, что я начинаю во все это верить…
— Дебора, а почему дают дурман?
— Ох, плохо ничего не помнить. Зато интереснее жить, да? У нас одна дюже умная не поверила, решила с любимым ночь провести, таким же дураком. Он ее без сознания принес. Маги очень долго лечили. Чуть не померла. Говорят больно это, сил никаких нет. Три дюжих мужика еле с эти справляются, куда уж одному. Проклятие просто так не уберешь.
Что бы прийти в себя, решила поплавать. Я всегда любила воду — выросла возле моря. А теперь эти разбуженные желания, пылающие внутри, надо было охладить.
У меня восемнадцать лет не было мужчины, не хотела размениваться на просто постельные отношения, а потом чувствовать себя униженной и грязной. Может потому что никак не могла смериться с гибелью мужа? Или просто потому, что каждое его движение, жест приносили наслаждение, он умел угадывать мои желания, предвосхищать их.
А все встреченные потом мужчины хотели только получать и попользоваться. Вот и запрятала куда-то глубоко свою женскую, нереализованную сущность и неудовлетворенное сексуальное возбуждение. Очевидно, это они сейчас под действием наркоза и выползают, туманя голову. Я плавала от одного борта бассейна к другому, но кровь взбудораженная Хармом, не успокаивалась.
Дебора стояла возле бортика со скучающим лицом.
— Госпожа, пора ужинать.
Ее громкий, безэмоциональный голос привел в себя. Встав, под теплые струи хвойного воздуха, почувствовала, как понемногу в голове начинает проясняться. Ела только для того, что бы горничная от меня отстала и, не зная куда себя деть, решила прогуляться по парку.
Как хорошо было сидеть возле фонтана в беседке, увитой цветущим клематисом и есть какие-то чудесные фрукты. Чуть кисловато-сладкие, сочные. Дебора сказала, что я их раньше любила, значит, сделала вывод, урон желудку не принесут.
Всю ночь ворочалась, тело горело так, что часто сдерживалась, что бы не застонать. Под утро, выругав себя всеми печатными и непечатными выражениями, заставила уснуть. Хорошо, что хоть спать можно было столько — сколько захочу.
Проснулась я как раз к обеду. Все вчерашние ритуалы повторились с той же последовательностью. Наконец готовая, но взбудораженная от предвкушения, я села на диван. Что то уперлось мне в бок — Фолиант с Законом трех! Со всеми этими постельными переживаниями, совсем забыла, что хотела научиться читать! Так, ключ от библиотеки есть, а как я туда пройду? Интересно, а там обыкновенный детский букварь можно будет найти? И почему я никак не пойму эти символы? Вот, кажется знаю, а через пять минут полный туман. Может спросить Харма?
Он прибыл один. Подойдя ко мне, страстно поцеловал (неужели это именно я вызываю такие яркие чувства?), крепко прижав к себе. Потом, приподняв, усадил на колени. За эти несколько секунд платье мое оказалось на полу (когда и как?). Не прозвучало ни слова. А еще через несколько минут, когда желание и вожделение побежали струйкой по позвоночнику, я ощутила мужские пальцы сначала на заветной точке, а потом значительно ниже — раздвигающие другие губы и проникающие во внутрь. Не слишком ли он торопит события? Но ночь в предвкушении словно полностью лишила меня разума. Я была вся во власти эротических фантазий. Неужели моих?
Откинувшись на руку Харма, чтобы его губам, захватившим сосок, было более удобно и двигаясь и постанывая в такт с настойчивой и любознательной рукой, находящейся внизу, я встретилась с чуть насмешливым внимательным взглядом почти черных глаз высокого блондина, стоящего не далеко от дивана.
Мгновение и я пытаюсь свести ноги вместе, вскрикнув:
— Кто это?
Харм, оторвавшись от груди, тесно прижав к себе, лизнув, а потом нежно оттянув мою кожу на шее, произнес — Это ваш первый будущий супруг Пейтон, потом познакомитесь, я — второй.
И властно завладел моими губами, отбивая всякое желание заговорить. Я не услышала, а скорее почувствовала, как Пейтон усаживается на ковер, правая же рука Харма, покидая заветные места, сначала сжала сосок, потом лаская и поглаживая его, несколько раз повторила свои действия. Левая рука крепко взяла мою талию в капкан.
Пейтон, лаская бедра руками, развернул мое тело, забросив ноги на плечи. Я уже ничего не понимала и не хотела понимать. Мое тело взяло власть над мыслями и желаниями… Лаская внутреннюю поверхность бедер новый будущий супруг, целенаправленно продвигался к заветной точке. И зажав ее губами и языком, не отпустил, а только усилил нажим. Они действовали настолько слажено, что казались одним человеком. В тот момент, когда я уже чувствовала приближение так желаемой разрядки, язык Пейтона покинув одно заветное местечко, проник в другое, находящееся чуть ниже. Не знаю сколько раз он снова и снова подвергал меня этой пытке, но когда, наконец, я закричала и обмякла в их руках, у меня не было сил даже свести ноги вместе.
Это сделал блондин сам. Потом поцеловав меня в бедро и облизав губы, он произнес:
— Да, ты прав Харм, она бесподобно вкусная. Я завтра с удовольствием снова присоединюсь к тебе. А сейчас, сам понимаешь, в жемчужинку. — Взяв мою руку, поцеловал ладонь, нежно провел языком по руке до локтевого сгиба и добавил:
— До завтра, моя сладкая!
Повернулся и вышел. Я, еле восстановив дыхание, попыталась заговорить. Получилось только шепотом — криками сорвала голос. Спрятав лицо на груди Харма, спросила:
— А как он сюда проник?
Он, приподняв мою голову и покрывая поцелуями лицо, ответил:
— Защиту ставил мой брат, я свободно прохожу сквозь его щит. Сегодня провел Пейтона. Тебе понравилось?
Меня разобрал смех:- Мне — да, а вот он…
— Ничего, после ритуала ходить туда у нас отпадет надобность.
Он продолжал ласкать языком и губами мое лицо, руки были заняты мои телом. Я настойчиво отстранилась. Казалось, какое-то наваждение, захватившее меня целиком, спало. Я хоть немного начала соображать.
— Харм, я очень хочу попасть в библиотеку и немного порыться в книгах, но не могу туда попасть. Ты поможешь?
Он, окинув взглядом мое обнаженное тело, улыбнулся, поднялся вместе со мной и понес в коридор. Что он делал по пути следования, я не знаю. Но когда мы достигли библиотеки, двери сами приветливо распахнулись, приглашая нас войти. Будущий супруг обвел взглядом помещение.
— Ну что же, завтра с утра ты сможешь здесь полистать книги. А сейчас мы пойдем обратно.
Вернувшись в гостиную и увидев Дебору, по-прежнему стоящую в том же углу, что и до прихода Харма, я покраснела, поняв, что она в непосредственной близости видела и слышала все, что здесь происходило. Но, мысленно плюнув на это, решила, что у меня просто уже не хватит сил каждый раз реагировать и стесняться. Тем более внутри своей фантазии!
Уставшая и удовлетворенная, хотя так и не поужинавшая — не было ни желания, ни сил, спала эту ночь «сном младенца». Потянувшись, с радостной улыбкой и сильным желанием посвятить первую половину дня библиотеке, вскочила с кровати.
Ощущения дискомфорта внизу живота заставили сначала поморщиться, а потом осторожно двинуться в сторону купальни. Передвигаться было неприятно, более чем. После туалета ощущения усилились.
Да, как говорится, последняя конфетка была лишней. После ухода Пейтона, разгоряченный Харм пошел по его стопам, и когда мы, наконец, обессиленно растянулись на моей кровати (и когда это мы туда перебрались?), я уже даже шептать не могла. Но море полученного удовольствия перевешивали все неудобства, даже порванную мной, не помню как и когда простынь.
Неприятные ощущения появились только утром. Увидев, как я морщусь, сцепив зубы, когда купаюсь, Дебора поинтересовалась причиной. Я ответила, все еще шепотом. Она подошла к одной небольшой нише в купальне и принесла ярко-синюю баночку. Заставив меня лечь на канапе рядом с бассейном, тщательно втерла бальзам в поврежденную поверхность и не только.
Странно, но круговые движения рук Деборы, не вызывали никаких эмоций и ощущений, хотя малейшее движение пальцев, губ и языка двух друзей вчера вызывало целый шквал незабываемых экстазов, почти до потери соображения.
Я немного полежала, а встав почувствовала, что ходить стало легче. Дискомфорт почти не ощущался. После завтрака мы прошли в библиотеку.
Так, какие книги мне хотелось прочесть больше всех? География, экономика и политическое устройство мира, это конечно понятно, но для начала, неплохо бы найти букварь. Ну, что говорить — я книгоманка!
С каким-то непередаваемым трепетом я прикасалась к этим фолиантам, даже не пытаясь прочесть, искала книжку с картинками. Вдруг неожиданно поняла, что понимаю что написано на верхней обложке.
Я начала спрашивать у Деборы — правильно или нет то, что прочла. Она подтвердила, что произношу то, что написано! Наконец-то!
Правда, еще не очень быстро, на уровне ученика второго класса, но это же только на первом этапе. Дома я уже давно постигла методику скорочтения, но здесь я была ученицей.
И вот только теперь я поверила, что это мир магии. Ведь еще вчера я не могла разобрать эти странные закорючки, а сегодня уже более-менее уверено понимаю. Теперь-то моя душенька развернется!
Бегая от одной полки к другой, бережно трогая книги, не могла никак успокоиться, а отобранных для чтения уже лежала внушительная горка на письменном столе. Вдруг, неудачно задев ногой тома на нижней полке, я вывернула на пол целую стопку.
Перебирая и складывая их обратно замерла, пораженная увиденным.
На меня смотрела знакомая картинка и надпись на РУССКОМ ЯЗЫКЕ! «Аленький цветочек».
Значит я не первая попаданка? Значит это все-таки другой мир?! Не знаю почему, но именно эта книга заставила меня поверить в происходящее. Если бы это была моя эротическая фантазия, я бы сейчас совсем другие книги нашла, соответствующие пикантным моментам, а отнюдь не сказку. Но неужели другие попадали в собственном теле? Вместе с книгами?
Что — то смутило меня в оглавлении. Я присмотрелась. Надпись была на русском, но не современном. Особенно доказывал это твердый знак после буквы К.
Не веря собственным глазам я, подняв книгу по-выше, спросила у Деборы:
— Что это?
Но так, как я говорила шепотом, то она, не расслышав, подошла ближе и только тогда увидела что я ей показываю. Внимательно разглядев находку, она вдруг во весь голос взвизгнула, схватив сказку, и швырнула ее через всю библиотеку. Книга, ударившись с начала о книжный шкаф, потом об пол, рассыпалась на отдельные листы.
— Не трогайте! — закричала она, перехватив меня, было направившуюся к потерпевшей.
Я недоуменно посмотрела на служанку. Дебора вся побелела, как будто увидела призрака.
— Она, что отравленная? В чем дело?
У меня, кажется, от изумления, прорезался голос.
— Это книга проклятых исчезнувших. Я узнала знаки! Как-то у нас на границе изъяли контрабанду со множеством таургарских предметов, на них были точно такие символы. Сама видела, их потом при всем селе сожгли на костре. Все, что ранее принадлежало этим проклятым наделено плохим, черным колдовством. Нас предупредили, что вещи таургар даже в руки брать опасно, поэтому все таможенники были в рукавицах. Это тоже сжечь надо. Я сейчас огонь принесу, вы только не трогайте ничего!
И вот тут я взбеленилась!
— А ну сядь! Не протягивай ко мне руки! Ты служанка и не имеешь права мне приказывать, как и руководить мной. Что делать, я как нибудь сама определюсь!
Дебора было дернулась, но я так на нее посмотрела, что она застыла там, где стояла.
Собрав листы и разложив их на другом столе, я начала складывать по странично. Я ни на минуту не поверила, что книга отравленная, ведь она не один год пролежала здесь и, судя по страницам, неоднократно побывала в руках.
Как много было рисунков! Ярких, красочных, больших. Вся сказка в иллюстрациях!
Горничная, подвывая, почти на цыпочках подошла ко мне.
— Вот видите, какое чудовище, — начала она, почему-то, шепотом:
— У нас в деревне рассказывали, что у теургар магами были в основном женщины. Они животных превращали в мужчин и развлекались с ними, а наших мужчин вот в такие чудища превращали и заставляли сексом заниматься. Из-за этого война и началась. А потом они на нас мор наслали, потому что наши мужики пренебрегли их женщинами, ведь те со всеми спали — со зверями, мужиками, чудищами и остановиться не могли.
Усадив Дебору на диван и взяв разрозненные листы в руки, начала читать вслух сказку, помогая себе иллюстрациями. Дело продвигалось медленно. Надо было сообразить как это произнести на ее языке, не переходя на родной.
С меня не только семь потов сошло, а целых десять! Наконец, мы добрались до конца повествования. Девушка с интересам разглядывала картинки, которые я держала в руках, брать самой, как оказалось, ей было еще страшно.
— А вы, действительно, эту книгу прочли, а не сами придумали сказку по картинкам?
Я только хмыкнула. Сколько ее не убеждай, по всему, не поверит, раз вбитые истины очень трудно развеять.
Сама решила посмотреть последнюю страницу — у нас всегда там печатали название издательства, тираж, имя автора и многое другое. На последней странице были символы рода и больше ничего.
Приближалось время обеда. Горничная, направившись в мои апартаменты, захватила не все отобранные книги, лежащие на столе. Это было не возможно, а только часть. Я несла один «Аленький цветочек» и ждала Харма как никогда!
От того, наверное, что мы тщательно прислушивались, мы услышали небольшой хлопок в коридоре. Вскоре показался мой черноволосый красавчик, я встала и пошла ему на встречу, он сразу же заключил в объятия. Но я быстренько подставила щеку и сказала:
— Харм, подожди, я тебя то же рада видеть, но у меня к тебе важный разговор.
Взяв меня на руки, он прошел и сел на диван.
— Ну, сладенькая, рассказывай. Где-то болит, да? Сейчас мы тебе все подлечим и не один раз!
Его руки уже начали снимать с меня платье.
— Прекрати! — Я прикрикнула на него.
— У меня, действительно, очень важный разговор. И отпусти меня, наконец!
Я ударила его по рукам.
Мужчина недоуменно посмотрел на меня. В это время в комнату вошел блондин.
— Ты знаешь, Харм, в этот раз перенос прошел для меня намного легче!
И протянул ко мне руки. Я, глядя ему в глаза, отрицательно покачала головой.
— Я тебя очень рада видеть тоже, дорогой Пейтон, но у меня очень важный разговор. Я прошу меня выслушать.
Будущий муж номер один прошел и сел рядом с другом. Взяв листочки книги со стола, подошла и положила их на колени Харму.
— Дорогой, ты можешь мне объяснить что это такое?
— А что ты хочешь услышать?
Ага, истинные евреи отвечают вопросом на вопрос, но красавчик явно не оттуда.
— Харм, я знаю, что это детская книга, носит она название «Аленький цветочек». Только вот от куда она здесь?
В комнате повисла тишина. Я видела, как загорелись глаза моего будущего супруга номер два, как потянулись руки, схватить книгу и каких усилий стоило ему сдержать себя.
Пейтон, не понимая в чем дело переводил свой взгляд с меня на друга и обратно.
— Терра, ты где ее нашла и кому ты ее успела показать? — Ласковые глаза Харма стали серьезными и вопрошающими.
— Эту сказку мы нашли вместе с Деборой в библиотеке и ей же я успела прочесть! Больше никого на моей половине не бывает!
— Ты сумела это прочесть?
— А что тут сложного? — Я осеклась.
Побледневший Харм резко встал, взял за руку упирающуюся горничную и вывел в коридор. Плотно закрыв двери, произвел какие то манипуляции.
— Можете быть спокойными, служанка сюда не войдет. Потом я поработаю с ее сознанием. Терра, когда ты обнаружила, что умеешь читать на этом языке?
Я чуть не ляпнула, что читала на нем всю жизнь, но вовремя прикусила язык.
— Сегодня в библиотеке, когда нашла эту книгу. Дебора, почему то ее очень испугалась. Я так и не поняла почему. Она сказала, что эта книга теургаров. Это так?
— Тебе было легко читать? Ты понимала весь прочитанный текст?
— Было трудновато читать, много непонятных букв. Но текст, вроде, поняла.
Он протянул мне книгу:
— А, ну-ка, почитай!
Он усадил меня между собой и другом. Старательно и медленно начала читать. Эти дурацкие лишние буквы портили всю картину. По мере того как я читала, глаза черноволосого красавчика загорались фанатичным огнем.
Если раньше в его взгляде я читала чисто мужское желание обладать и искрометное — ты моя всем телом и оно мне очень нравится, то теперь медленно и уверено там загорался блеск всепоглощающего обожания.
— Вот, вот, а, ну, прочти вот это слово, а это! Нет, вот здесь я ошибся, а здесь я угадал. Ух, ты!
И еще какое то неясное бормотание.
Сначала, когда Харм вскочил и начал бегать по комнате, у нас с Пейтоном на лицах возникло удивление, потом мы переглянулись.
— Хармедис, я понимаю, ты чем-то взволнован. Но не мог бы ты нам объяснить что здесь, наконец, происходит?
К концу речи голос блондина повысился почти до крика.
Делон остановился и сел в кресло:
— То, что я маг, вы знаете. То что служу в исследовательском отделе департамента магии, тоже.
Это он о ком? О Пейтоне? Мне-то об этом никто сказать не удосужился!
— Но вы не знает, что мой отдел занимается артефактами теургаров.
Барона я получил, к стати, именно за расшифровку медальона переноса и подгонку под наши параметры, им то мы и воспользовались, переносясь сюда.
Книга написана на языке теургаров, это правда.
Когда Терру отравили, Аминтас испробовал все что мог.
Король так на него насел, что Минт ходил весь почерневший.
В лаборатории у себя я нашел фолиант теургаров с заклинаниями возврата души. Язык мы еще не до конца разобрали. Поэтому действовали на свой страх и риск.
Терра умирала, Аминтас провел ритуал, я его подстраховывал. Все закончилось не просто хорошо, а отлично.
Терра выздоровела, правда потеряла память, но это не большая потеря. А теперь этот подарок!
Возможно я что-то не так понял, не так прочел и Терра получила знание языка теургаров.
Это не просто хорошо, это замечательно!
Я добьюсь разрешения и она будет работать со мной в лаборатории. И, хотя, она не маг, но знание языка перевешивает все правила безопасности!
Она одна на все королевства!
Мы с блондином переглянулись и тяжело вздохнули.
Я решила их привести в себя и задала вполне невинный вопрос:
— Ребята, а почему муж номер один, номер два и номер три? Вроде бы, первым заявку подал Харм?
Но маг еще прибывал в нирване. Ответил Пейтон:
— Я тоже получил барона за разработку целого пакета документов по экономическому обоснованию и развернутому планированию освоения четвертого королевства.
Сейчас вот направили в пятый округ — навести порядок в финансах, вместе с новым лордом- наместником. Предыдущий проворовался. Этот, — он кивнул головой в сторону мага. — В финансах знает только то, что они есть. Днюет и ночует на работе, изредка видится с друзьями. Дома всем заведует брат.
А первый муж заведует финансами и землями семьи, второй, вообще-то, домом, но лучше доверить это Джианни. Он конечно тоже повернутый на теургарах, но не до такой степени.
Харм уже начал приходить в себя и на последних словах расхохотался.
— Это ты точно подметил. Но забыл сказать, что я еще и по замужним дамам был отличный ходок, но честно клянусь — завязал, после одного неприятного инцидента завязал. А в жемчужинку с браслетом не попадешь. Так что буду самым верным мужем — и днем и ночью рядом.
Мы расхохотались.
— Харм, расскажи про теургаров. Из-за чего все — таки началась война? — попросила я.
— Ну раз уж вы просите, да и знать Терре, все равно это надо будет обязательно.
Государство теургаров в свое время было самое богатое. Все дело в том, что там действительно жили в основном женщины — маги. Это сейчас у нас на три королевства их четыре и то слабенькие. Но женщины — маги владели совсем другой разновидностью магии. Они не использовали стихии, основой их магии была любовь. Они лечили любую болезнь, мужчина ставший их постоянным спутником, приобретал не только огромную физическую силу, но и огромную жизненную энергию, они передавали ее во время секса. Они никогда не были преданы одному мужчине. Но это только женщины-маги. Основная же масса женщин умела преданно любить. Наши мужчины с удовольствием брали их в жены и увозили домой. Местных это раздражало Тем более, теурганки рожали по десять детей, а наши двоих-троих. Правда магини имели тоже мало детей — но это свойство магии, надо чем-то жертвовать.
Сыночек нашего короля, разгильдяй, повеса и любитель дурмана надумал жениться на теурганской принцессе. Она в те годы была главной жрицей храма любви. Собрав своих приятелей, таких же повес и самовлюбленных идиотов, с дипломатической миссией или, скорее, на смотрины прибыл в четвертое королевство.
По разным документам и воспоминаниям образ принцессы весьма противоречив. Но все сходятся во мнении — наш принц не понравился ни маме, ни дочке. Наша делегация прибыла как раз во время празднования праздника плодородия. Принц заявился в храм, где проходила главная служба, уже употребив все что можно. Вел себя достаточно нагло и агрессивно.
Никто не знает, что произошло между ними. Но в какой то момент принц и его свита, достав оружие, просто начала обезглавливать всех женщин в храме. Так было убито более двух тысяч женщин и пятисот детей. Обвешанные все возможными амулетами принц и его свита были практически не уязвимы. Но из города они не выехали — были убиты.
Король любил своего единственного сына и объявил войну. Остальные королевства, давно завидовавшие теургарам, присоединились. Война проходила с переменным успехом, но на их территории, потом, выбрав момент теургары объединились, провели какой-то ритуал, оставили послание и исчезли. После этого все наши беды и начались.
— А почему тогда говорят, что многие ваши города были разрушены?
— А это уже жители сами были виноваты. Разозленные на теургар, вырезали тех кто жил с мужьями на нашей территории. Мужья и родственники ответили, началась всеобщая резня, особенно после исчезновения. Многим то поживиться не удалось.
— А что в послании?
— А послание мы до сих пор так полностью и не прочли, и многое не поняли. Оно в основном написано на их языке и полно загадок и намеков.
— Так это наследники того короля сейчас правят?
— Нет это уже другая династия — короля Аузаруса IV.