Коробка №15
После того, как Александр заменил своего заместителя, работать стало легче. Новый зам не боялся самостоятельно принимать решения и всегда докладывал директору о каждом своём шаге. Вот и сейчас он сидел рядом с Александром и отчитывался перед ним.
– Думаю, что участвовать в конкурсе по оборонным заказам надо с большой осторожностью, – говорил он директору.
– Это почему же, уважаемый Андрей Евгеньевич? Наш завод всё время занимался оборонными заказами и только выигрывал от этого. Откуда такие опасения?
– Телевизор смотрю, Александр Сергеевич. При таком дефиците бюджета и при таких низких ценах на нефть, а также при такой нестабильной политике, рубль должен рухнуть в самое ближайшее время. Самое выгодное сейчас это работать на экспорт. Тем более наш станочный парк полностью обновлён и соответствует мировым стандартам.
– Что же вы предлагаете конкретно? Какая продукция в настоящее время способна заменить оборонный заказ в случае его потери.
– Я предлагаю все наши сбережения обратить в валюту. При этом валюта должна находится не в нашем, а в иностранном банке. В случае резкого падения рубля по отношению к доллару, мы не только ничего не потеряем, а наоборот, выиграем.
– Вы предлагаете из завода сделать валютную биржу и играть на разнице курсов?
– Я предлагаю упредить удар, который может получить завод в самое ближайшее время. Это в экономической части, но есть ещё и политическая часть безопасности.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду ваше пребывание на посту генерального директора.
– Вот это для меня новость! Разве мне что-нибудь угрожает? После банковского кризиса мой авторитет достаточно высок.
– В данный момент вам ничего не угрожает, потому что завод не нужен никому, кроме оборонного ведомства, но когда люди поймут, что завод можно использовать для собственного обогащения, то его у вас отнимут. – Заместитель замялся, а потом добавил: – Я хотел сказать, попытаются отнять. Вам необходимо заполучить контрольный пакет акций.
– Но порядочно ли это по отношению к людям? Многие проработали на заводе всю свою жизнь.
– С точки зрения нравственной, здесь всё в порядке. Люди сами проголосовали за это на выборах. Теперь отступать поздно: на войне, как на войне.
– Люди за это не голосовали, им обещали, что демократия поможет преодолеть тот экономический кризис, в котором оказалась страна.
– И поэтому эту страну уничтожили? Правильно сказано: «благими намерениями, вымощена дорога в ад». – Ответил зам.
Александр понимал, что его заместитель прав. Внутреннее чутьё подсказывало, что в ближайшее время не только его заводу, но и всей экономике нанесут удар. Однако, то, что предлагал заместитель, никак не совпадало с его нравственными убеждениями. Заместитель предлагал увеличить уставный фонд завода на огромную сумму, в результате чего у директора окажется контрольный пакет акций. Но почему заместитель всё время говорит о нём, и никогда не вспоминает о себе?
– А ваша роль? Почему вы замалчиваете её? Я полностью согласен с вашими экономическими прогнозами. Они дорогого стоят. Неужели вы ничего не требуете себе?
– Вы, Александр Сергеевич, напрасно считаете меня альтруистом. Я прагматик и поэтому считаю, что торг здесь не уместен. Я убеждён, что завод может сохраниться только при одном условии: если он получит одного хозяина. Если мы с вами сейчас начнём делить власть, то проиграю и я, и вы, потому что предприятие развалится. Сейчас я заместитель директора. Это очень хорошая должность и если предприятие от моих предложений станет крепче, то мой авторитет значительно возрастёт.
– Но как увеличить уставной фонд? Откуда взять деньги на эмиссию?
– Я очень слабо разбираюсь в вопросах технологии, – отвечал заместитель, – мой конёк – экономика, но мне кажется, что в качестве вклада в уставной фонд можно принимать и нематериальные активы. С вашими знаниями и умом это сделать не так уж и сложно.
То, что говорил заместитель, казалось логично, и с точки зрения управления предприятием никаких сомнений не вызывало. Однако, существовал барьер, который Александр не решался перешагнуть. Дело в том, что заместитель предлагал ему стать хозяином завода. Он хотел, чтобы директор стал капиталистом. С молоком матери Александр впитал в себя принципы коллективизма. Всю жизнь он работал на кого-то, но не на себя. Вначале на государство, потом на трудовой коллектив. И Александра это устраивало. Он полностью выкладывался на работе и получал удовлетворение от исполнения великой миссии служения отечеству или народу. Отдавать всего себя, а не брать себе всё. Так с детских лет внушало ему государство, так воспитывала мать. Он никогда не задумывался: правильная эта точка зрения или нет. Для него эта истина не требовала доказательств. Это была аксиома. И теперь ему нужно сделать выбор. А может это вовсе и не аксиома? Может быть, это догма? Он понимал, что страна уже сделала свой выбор. Она решительно перешла на новые экономические отношения. А он? Кто поможет ему переступить этот барьер? А люди? Сотни, тысячи, миллионы. Они остаются в плену этих догм. Если Александр сделает то, что предлагает заместитель, то он предстанет предателем в их глазах. Нужно решить: идти вместе со страной или остаться с людьми, которые ждут руку помощи от государства, которого уже нет. Александр вдруг вспомнил слова Чигорина: «У тебя никогда так не получится, потому что ты работаешь на людей, а у меня люди работают на меня». Он сделал свой выбор и мозг переключился на решение задачи, которую поставил заместитель.
– Если мы рассмотрим весь спектр товаров и услуг, которые в настоящее время могут быть конкурентоспособными, – рассуждал Александр, – то кроме природных ресурсов и дешёвой рабочей силы, нам предложить нечего. Следовательно, играть надо на этом поле. Самое правильное, это найти на западе заказчика, который хочет поставлять свою продукцию на азиатский рынок. В этом случае, мы снабдим его сырьём, а сами займёмся только сборкой продукции из деталей заказчика. Это предложение решает все поставленные задачи. Во-первых, мы будем тратить наши деньги на закупку сырья, и как бы ни падал рубль, мы только выиграем от этого, а во-вторых, сборочные работы из материала заказчика никак не упадут в цене, если все расчёты вести в валюте. Вопрос с эмиссией тоже решится. Такое предложение можно внести в качестве нематериального актива в уставной фонд.
Подписание договора по оборонному заказу затягивалось, и Александр всё больше и больше склонялся к тому плану действий, который он обсудил со своим заместителем. После очередного совещания он попросил его остаться в кабинете.
– Андрей Евгеньевич, я бы хотел вернуться к нашему разговору. Подписание договора по госзаказу затягивается. Если такое положение продлится ещё полгода, то завод просто остановится. Давайте приступать к выполнению нашего плана.
После этого разговора, Александр и его заместитель редко появлялись на заводе. Не успев вернуться из одной командировки, они тут же уезжали в другую. Наконец их поиски увенчались успехом. Александр сумел найти западного партнёра и заинтересовать его своим предложением. Немецкая фирма изготавливала сельскохозяйственные машины для Китая. С ней и подписали договор. Осталось только обсудить его на совете директоров.
Решение о заключении договора приняли единогласно. Всем нравилась идея иметь надёжного западного партнёра и получать зарплату в пересчёте на твёрдую валюту. Что касается увеличения уставного фонда, то в этом вопросе Александр столкнулся с глухой стеной непонимания. Никто не хотел уступать власть. Напрасно Александр призывал к здравому смыслу, напрасно его заместитель приводил примеры гибели предприятий только из-за того, что его хозяева не могли договориться между собой. Никто и слышать не хотел о снижении своей доли.
– Вы что же, считаете предложение директора о заключение договора с инофирмой абсурдным? – спрашивал членов совета директоров заместитель.
– Нет, оно как раз своевременно, – отвечал председатель совета, – но почему акционеры должны в результате этого договора, размыть свои акции?
– Но всё стоит денег, – продолжал заместитель. – Разве спасение от банкротства всего предприятия ничего не стоит?
– От какого банкротства? – не сдавался председатель. – Наш завод, слава Богу, работает на полную катушку. Каким банкротством вы нас пугаете?
– Ваше благополучие держится на старых договорах, а они заканчиваются. Впереди пустота. Новые договоры государство с нами не заключает.
– Заключит, куда денется! Я предлагаю закончить обсуждение этого бесполезного вопроса. Всё равно, увеличение уставного капитала входит в компетенцию общего собрания.
Дату общего собрания назначилди.
– Половина дела сделана, – говорил Александру заместитель, довольно потирая руки. – Вчера еле удалось убедить наших западных партнёров принять деньги за комплектующие детали. Они так и не смогли понять: зачем мы будем перечислять им свои деньги, если после сборочных работ они нам должны заплатить сумму ещё большую?
– Пусть отнесут это к загадочной русской душе, – смеялся Александр. – Уже второй раз мы умудряемся спрятать наши деньги. Но что же делать с собранием акционеров? Я боюсь, что они нас не поддержат. Хотя, теперь это не главное. Главное, что завод выведен из-под возможного удара.
– У меня другое мнение на этот счёт, – возразил заместитель. – В случае размывания власти, гибель завода неизбежна.
– Тем не менее, это тоже победа.
Воскресение Александр провёл с семьёй. Как ни странно, но ни один звонок по работе не нарушил его отдыха.
– Не иначе, как затишье перед бурей, – пошутила Маша. – Я не припомню дня, чтобы тебя ни дёрнули. Саша, давай поедем за границу в отпуск. Все знакомые уже не один раз съездили, а мы с тобой только собираемся.
– Обещаю, на этот раз обязательно поедем. Теперь это сделать проще. У нас договор с Германией, так что в любое время можем отправиться в командировку.
– Нет, нет, командировок мне хватает! Поедем к морю.
До самого вечера они мечтали, как проведут отпуск. Уже в первом часу ночи Маша опомнилась.
– Саша давай спать, завтра понедельник – день тяжёлый.
* * *
Нарушая все русские традиции, понедельник оказался днём спокойным. «Черный вторник» превратил самую богатую страну мира в нищую. Дефолт – это непонятное слово повторяли везде: и в магазине, и на работе, и дома. Предприятия, не успевшие отоварить свои деньги, в одночасье лишились всех своих средств. Волна банкротств захлестнула страну. Преуспевающие граждане превратились в лишенцев. Завод Александра продолжал работать ритмично. Рабочие не только ни потеряли свою зарплату, но стали получать гораздо больше, чем до дефолта. Однако, всё это относилось к тем участкам, которые работали на основном производстве. Вспомогательные цеха, главный заработок которых составлял определённый процент от реализации своих услуг, полностью ощутили на себе весь масштаб произошедших перемен. Заказчики расторгали договоры, а некоторые, накопив огромные задолженности перед заводом, просто исчезали.
На фоне этих событий проходило собрание акционеров завода. При перерегистрации предприятия все без исключения акционеры числились работниками завода. К своему удивлению, Александр заметил, что на сегодняшнем собрании появилось много посторонних людей.
Председательствующий, а им был председатель совета директоров, протянул Александру новый реестр акционеров. Оказалось, что желание получить, как можно больше акций предприятия имел не только директор. Многие рабочие продали свои акции, совершенно не заботясь, в чьи руки они попадут.
– Я вас предупреждал, – сказал заместитель, взглянув на список. – Если бы мы промедлили, сегодня избрали бы нового директора.
Вопрос, который решали на собрание, обсуждался очень бурно. Часть акционеров, которые скупили акции, и сами не работали на заводе, не были заинтересованы в уменьшение их долей.
– Мы акции покупали за собственные денежки и хотим получать дивиденды. С какой стати, мы всё должны отдать директору?
Сотрудники завода, получающие зарплату, материальное благополучие которых, всецело зависело от работы завода, вообще не думали о дивидендах.
– Нам нужен хозяин, который бы обеспечивал нас в первую очередь работой и зарплатой. Александр Сергеевич, как раз такой хозяин. Он спас завод, когда банк лопнул и сейчас, если бы не он, мы все остались безработными. Эти буржуи, которые скупили за бутылку акции у пьяниц, никогда не станут заботиться о коллективе.
Противостояние нарастало и могло перейти в рукоприкладство. Председатель собрания застучал кулаком по столу и закричал:
– Довольно! Все уже высказались! Переходим к голосованию!
Голосование решили проводить путём письменного опроса акционеров. Каждый опускал бюллетень в урну и при этом говорил: «Ничего у вас не пройдёт» или что-нибудь в этом роде. Подсчёт голосов проходил долго. Ни одна из сторон не верила счётной комиссии. Наконец председатель собрания объявил:
– Предложение генерального директора об увеличение уставного капитала за счёт внесения нематериального актива принято квалифицированным большинством в один голос.
Не дождавшись окончания собрания, акционеры стали расходиться, не забывая при этом ещё раз оскорбить своих противников.
– Мы этого так не оставим, – кричали одни. – Это собрание незаконное!
– Катитесь своим пивом торговать, нечего вам на заводе делать! – отвечали другие. Теперь на заводе один хозяин, так что плакали ваши денежки!
Ещё никто и никогда не отдавал своих денег без боя. Александр понимал, что владельцы акций станут защищать свои деньги, но время шло, а реакции на собрание не происходило.
Александр приехал на работу позже обычного. Сегодня у него был день рождения. По сложившейся традиции он заехал в магазин и купил торт. В обеденный перерыв он хотел позвать на чашечку кофе людей, которым верил и с которыми установились хорошие отношения. В их числе, естественно, оказались секретарь Таня и заместитель. Войдя в заводоуправление, Александр увидел вооружённых людей в бронежилетах. На спинах у них большими буквами было написано «ПОЛИЦИЯ».
– Что всё это значит? – удивился директор.
К нему подошёл невысокий человек и предъявил своё удостоверение:
– Управление федеральной службы налоговой полиции. Майор Алежко.
– И по какому поводу? – поинтересовался директор.
– По поводу проверки вашего предприятия, – спокойно ответил он.
– Для этого надо приходить с автоматами? – спросил Александр.
– Это налоговая инспекция на проверки без автоматов ходит, а у нас свои порядки.
– Свои так свои, – с раздражением в голосе ответил директор, – предъявите постановление на производство проверки и проверяйте, только так, чтобы это не мешало работе предприятия.
Он подошёл к своему столу и включил компьютер, чтобы показать майору, что у него нет времени заниматься с полицией.
– Компьютеры не включать! К клавиатуре не прикасаться! – майор отодвинул клавиатуру от рук Александра. – Вот постановление. – Он вытащил бланк постановления с печатью и подписью и на глазах у всех заполнил его.
– Сейчас мы произведём изъятие документов и оргтехники. Прошу вас, как руководителя, проследить самому или поручить вашим сотрудникам за этой операцией, чтобы после изъятия подписать акт.
– Всем сотрудникам заниматься своим делом, – скомандовал Александр. – А мы с заместителем поработаем сегодня с полицией.
Полиция завалила весь кабинет директора документами. Практически все бумаги бухгалтерии были изъяты. Майор пересмотрел содержимое столов директора и секретаря. Наконец изъятие закончилось и началось составление акта.
– Мне нужны большие коробки, чтобы всё это упаковать – обратился к Александру майор.
– Вы хотите, чтобы я сбегал в магазин и купил их? – зло спросил директор.
– Хорошо, мы решим эту проблему, – ответил майор.
– Сергей! – крикнул он своему помощнику. – Сбегай в ближайший магазин, и попроси у них коробок.
Ждать пришлось недолго. Через пятнадцать минут коробки валялись в кабинете. Полицейские стали складывать туда изъятые документы. Когда работа закончилась, майор фломастером пронумеровал коробки.
– Что же вы без описи собираетесь составлять акт? – спросил Александр.
– Опись сделаем в управлении, а в акте напишем, что изъято определённое количество коробок с документами. – Он неприятно улыбнулся и добавил, – если мы сейчас всё начнём описывать, нам неделя понадобится.
Во время всей процедуры изъятия, секретарь директора не издала ни одного звука. Она сидела и внимательно наблюдала за происходящим. Коробки с документами ставили на стол, заклеивали бумажной ленточкой, опечатывали печатью завода и скрепляли подписями директора и майора. После этого коробку убирали со стола, а на её место ставили новую. Когда коробку с номером четырнадцать снимали со стола, дно у неё порвалось.
– Надо в другую коробку всё перекладывать, – сказал майору помощник.
– Зачем, засунь её целиком, вон в ту большую, – майор указал на пустую коробку.
Коробку с номером четырнадцать засунули в пустую коробку и опечатали.
– Можно составлять акт, – сказал майор.
– У вас одна коробка без номера, – неожиданно подсказала полицейским Таня.
Действительно, на коробке, в которую засунули коробку с номером четырнадцать, не стоял номер.
– Спасибо. Как же это я проглядел? – майор подошёл к коробке и фломастером поставил «№ 15».
Майор сел за стол и начал писать акт.
– Всё в порядке, – закончив писать, сказал он. – Изъято пятнадцать коробок с документами. Прошу прочитать и поставить свою подпись.
Акт был подписан. Коробки собирались уносить.
– Может, вам помочь? У нас рабочие есть, – неожиданно предложила Таня.
– Сделайте одолжение, – самодовольно сказал майор.
Таня выбежала в коридор и через мгновение вернулась с двумя рабочими. Она засуетилась вокруг коробок и стала говорить рабочим, какую коробку брать и куда нести.
– Что это она так выслуживается перед полицией, – недовольно спросил Александр у своего заместителя.
Андрей Евгеньевич ничего не ответил. Он уставился на Таню и не сводил с неё глаз. Заметив это, майор улыбнулся и сказал:
– Правоохранительные органы уважает, вот и помогает нам.
Полицейские уехали. Заместитель ушёл к себе в кабинет и вернулся оттуда с бутылкой шампанского.
– Нельзя нарушать традиций, Александр Сергеевич. Режьте торт, а Таня приготовит кофе.
– После такого наезда, нет никакого настроения, – сказал директор.
– Настроения, конечно, нет, зато повод есть, – настаивал заместитель.
Таня, улыбаясь, быстро организовала кофе. Заместитель разлил шампанское по фужерам.
– Чему ты радуешься? – спросил Александр у Тани. – Что это ты перед полицейскими выслуживалась?
– Хочу, чтобы у вас проблем меньше было, – хитро ответила она.
– Давайте первый тост выпьем за нашу Таню, – предложил зам.
– Может кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – не понимал директор.
– Я видел, что ты порвала пломбы на пятнадцатой коробке, – сказал зам Тане, явно одобряя её поступок.
– Не понимаю, причём тут пломбы, причём коробки? Вы кончите разыгрывать меня? – взмолился Александр.
– Танюша, объясни всё сама, – попросил её заместитель.
– Когда я увидела, что полицейские одну коробку в другую запихивают, – робко начала Таня, – то я подумала, что при вскрытии окажется, что в одной коробке нет никаких документов. Поэтому я и предложила полицейскому поставить номер на пустой коробке. Документы находятся в четырнадцати, а в акте написано, что их упаковали в пятнадцать коробок. Когда их начали грузить, то я решила, что будет не лишнем порвать пломбы на пятнадцатой коробке, тогда получится, что пломбу вскрыли в управлении полиции, а документы из неё исчезли. Поэтому я и предложила помощь в погрузке коробок. А когда майор отвернулся, я незаметно порвала пломбы.
– И ты всё это придумала за такое короткое время? – удивился Александр.
– Не знаю, – пожала плечами Таня, – само как-то в голову пришло.
– Не понимаю, – произнёс директор, – люди с умными головами, решительные работают секретарями, а трусливые и глупые занимают высокие должности. Я полностью согласен с заместителем, первый тост надо выпить за тебя, Танюша.
Они выпили, и напряжённость после визита полицейских исчезла. В приёмной звонил телефон, но на него никто не обращал внимания.
– Ты думаешь, эта история с коробками нам пригодится, – спросил Таню Александр?
– Во всяком случае, не помешает.
– Пригодится, пригодится, это наверняка заказуха, – размышлял зам. – Это налоговая инспекция производит плановые проверки, а полиция только тогда, когда кто-нибудь капнет. Думаю, вы догадываетесь кто?
– Догадываюсь, – ответил Александр. – Акционеры. Если это заказ, то копнут основательно. Найдут даже то, чего не было.
В дверь постучали. Вошла главный бухгалтер.
– Александр Сергеевич, мне только что из полиции звонили, у вас трубку никто не берёт. Они просят завтра прислать нашего представителя в управление полиции для вскрытия коробок и составления описи документов. Кого мне послать?
– Таню, – хором ответили директор и заместитель.
– Но она ничего не понимает в бухгалтерских документах?
– Разберётся, я даже не сомневаюсь, – ответил Александр.
Бухгалтер, ничего не поняв, вышла из кабинета. Все трое громко рассмеялись.
– Ну, что ж, Танюша, за удачу! Завтра у тебя боевое крещение.
На следующий день Таня вошла в управление федеральной службы налоговой полиции. Майор Алежко был на месте.
– А где директор? – спросил он у неё.
– Директор послал меня, вот доверенность. – Она протянула листок.
– Дело хозяйское, – ответил майор, прочитав доверенность. – Сейчас начнём вскрывать коробки, и составлять опись. Вы знаете, как это делать?
– А я и не собираюсь ничего делать, – ответила Таня. – Вы же не делаете мою работу на заводе? Почему я должна делать вашу? В доверенности ясно написано, что я являюсь представителем завода, так что делать будете вы, а я только смотреть и подписывать акт.
– Но здесь много документов, это займёт уйму времени.
– Я не тороплюсь, – сказала Таня с издёвкой.
– Странно, вчера мне показалось, что вы к нам относитесь достаточно лояльно.
– Времена меняются, – улыбнулась она. – Вы начнёте работать, а то я уйду?
Полицейский поднял на стол первую коробку и спросил:
– К печатям претензии есть?
– Нет, – спокойно ответила Таня.
– Тогда вскрываем пломбы?
Полицейский разорвал пломбы и вскрыл коробку.
– Сначала запишите в акт, что к печатям претензий нет. Потом я и забыть могу, сами говорите, что документов очень много, – сделала ему замечание Таня.
– Как вам будет угодно.
Он достал бланк акта и записал: «Коробка № 1 осмотрена, повреждений нет, печати не вскрыты».
– Так вас устраивает?
– Вполне. Где мне расписываться?
– Потом распишитесь, когда всё осмотрим.
– Всё мы осмотреть не успеем, так что давайте, распишемся сразу, – настаивала она.
– Наверное, вы правы, действительно, один я всё не успею.
Полицейский поставил дату и свою подпись. Таня сделала то же самое.
Процедура составления описи заняла две недели. Таня требовала, чтобы майор не только пронумеровал все документы, но и составлял описание каждого листочка.
– Вы, что издеваетесь надо мной? – возмущался майор. – Хотите, чтобы я год ваши документы описывал?
– Я хочу, чтобы вы действовали по закону. Прочитайте закон о налоговой полиции, там написано, как производится изъятие. И не надо повышать на меня голос, эти законы не я придумала.
Когда подошли к пятнадцатой коробке, майор уже не сопротивлялся. Он вносил в акт любые требования, которые предъявляла Таня.
– Записывайте, – диктовала она, – на пятнадцатой коробке вскрыты пломбы.
– Где? – испуганно крикнул полицейский.
– Сами посмотрите. Я к ней даже не прикасалась.
Действительно, бумажные ленточки с печатями были порваны.
– Это, наверное, когда выгружали, – оправдывался полицейский.
– Сочувствую вам. Надо быть поаккуратнее с документами. Однако в акте надо написать всё, как есть.
Нехотя, полицейский сделал запись в акте. Из пятнадцатой коробки он вытащил четырнадцатую.
– К этой коробке претензии есть? – спросил он.
– Нет, давайте описывать документы, а то я с вами уже устала.
Акт был составлен. Полицейский подписал его и облегчённо вздохнул. Забрав копию акта, Таня ушла на завод.
* * *
Налоговую полицию в стране создали недавно. Её кадры в основном, составляли военные, уволенные в запас после сокращения армии и бывшие милиционеры. Если бывшие милиционеры привыкли действовать хотя бы оглядываясь на закон, то военные исполняли приказы начальников любой ценой, не задумываясь о юридических последствиях своих действий. Алежко дослужился в армии до майора. Его часть попала под сокращение, и он со своими товарищами был вышвырнут из армии, как мусор, который выносят на помойку без всякого сожаления.
Алежко после окончания школы сразу поступил в военное училище. Попав в казарму, он долго не мог привыкнуть к жёстким армейским законам. Вопиющая несправедливость возмущала его. Ему казалось, что старшины просто издевались над ним. На него, как на личность, никто не обращал никакого внимания. Он был не человеком, а деталью, винтиком в огромном отлаженном механизме, в котором людей не существовало, их заменял безликий личный состав. За любую, даже незначительную провинность неизбежно следовало наказание. Однажды, один курсант, перефразировав известное выражение «Ничто человеческое нам не чуждо», написал и повесил в роте плакат «Ничто человеческое нам не нужно». Этого курсанта нашли и отчислили. Время шло, и Алежко вскоре не только привык к военной жизни, но совершенно забыл о существовании другой – гражданской. Более того, эти гражданские стали раздражали его. Если Алежко встречался с мужчиной, который носил шляпу, а не фуражку, то он смотрел на него с пренебрежением, как на что-то низкое, не достойное звания мужчины. Женщин он вообще не считал за людей. Это были существа, пригодные только для приготовления пищи и воспитания детей. Гражданские недолюбливали военных. Алежко это чувствовал и отвечал им взаимностью.
После увольнения в запас его послали на курсы по переподготовке офицеров. Преподаватель, который, кстати, носил шляпу, читал лекции по экономике и праву. Наступили самые тяжёлые дни для бывшего майора. Мозг отказывался воспринимать эти мудрёные понятия. Ему было противно даже произносить слово «право». После окончания курсов, Алежко предложили службу в налоговой полиции. Предложение окрылило его. Служба, а не работа снова принимала его в свои объятия.
Когда Алежко получил задание о проверке завода, он не старался разобраться в сложившейся ситуации. Перед ним был его враг, и он жаждал был победить его.
Появление в его кабинете Тани, женщины, с доверенностью завода, он воспринял как личное оскорбление, как вызов директора завода. Лично ему, офицеру. И этот вызов Алежко принял. Директор завода стал теперь его личным врагом.
– Эта идиотка две недели меня мурыжила с описью документов, – жаловался он своему коллеге, Сергею Михайловичу, бывшему милиционеру, который в полиции считался лучшим сотрудником. – Директор это специально сделал, чтобы поиздеваться надо мной. Ну, ничего, с этой бабой я справился, а теперь и за него возьмусь.
Сергей Михайлович слушал Алежко и внимательно изучал акт изъятия документов.
– Напрасно ты так предвзято относишься к этому делу. Сначала разберись во всём, а потом уже и выводы делай. А то, что эта девочка так себя ведёт, так это вполне естественно. Ты защищаешь честь своего мундира, а она своего.
– Какого ещё мундира? – возмущался Алежко. – Это у неё, что ли мундир? Она баба и её место на кухне. Ну, уж если она влезла в мужские дела, то и получит от меня по-мужски, без всяких скидок.
Сергей Михайлович прочитал акт до конца и вернул майору.
– Это ещё вопрос кто от кого получит. – ответил он. – Если эта, как ты её называешь, баба тебе так врезала то, что с тобой станет, когда директор задействует свои главные силы?
– Где это она мне врезала? – удивился Алежко.
– Вот посмотри, – Сергей Михайлович ткнул пальцем в акт. – Пломбы на коробке № 15 были вскрыты.
– Это ерунда, пломбы порвались, когда мы коробки из автобуса выгружали.
– Не думаю, что это ерунда. В одном Акте написано, что документы упакованы в пятнадцать коробок, а из другого видно, что они находились в четырнадцати. Где же документы из пятнадцатой коробки?
– Там ничего не было. Мы четырнадцатую в пятнадцатую засунули, потому что у неё дно порвалось.
– Значит, надо было это в акте указать. А теперь выходит, что пломбы вскрыты полицией в одностороннем порядке, а документы просто исчезли. А как ты думаешь, почему эта девочка при описи документов заставляла тебя каждую мелочь в акт записывать, а на пятнадцатой коробке не попросила тебя записать, что там документов нет, а в ней находится четырнадцатая коробка?
– Она устала уже к этому времени.
– Это ты устал, а она мурыжила тебя специально, чтобы, подойдя к пятнадцатой коробке, ты оказался был выжат, как лимон. Скажи, кто грузил коробки в автобус?
– Заводские, – растеряно ответил майор. – Она мне сама предложила помочь. И на пятнадцатой коробке номер поставить тоже она мне подсказала.
– Уделала она тебя. Одним пальцем на лопатки уложила, как ребёнка. Вот тебе и баба!
Майор сидел перед ворохом бумаг, как оплёванный. Он никак не мог понять каким образом сопливая девчонка так провела его. Наконец, он взял себя в руки и стал просматривать документы. Заявитель, по информации которого проводилась проверка, утверждал, что директор отмывает деньги, то есть обналичивает их и присваивает себе. Просмотрев все бумаги Алежко не нашёл ничего подозрительного. Ему ничего не оставалось делать, как отдать документы в налоговую инспекцию для проведения стандартной налоговой проверки.
Проверка происходила медленно. Майор заходил к инспектору каждый день, но она ему ничего не говорила. Всё шло нормально. Инспектор обнаружила ряд несущественных нарушений, без которых не обходилось ни одно предприятие. Криминала не выявили. А майору обязательно нужен был криминал. Он мучительно хотел отомстить директору за ту оплеуху, которую дала ему эта девчонка. Вот и сегодня он зашёл к инспектору, не надеясь услышать ничего нового.
– Сегодня опять ничего? – спросил он.
– Нет, сегодня я обнаружила неувязочку, – к удивлению майора, ответила она.
– Какую? – оживился Алежко.
– Смотрите, завод платит заработную плату своим работникам деньги, а на расчётном счету у завода их нет. Откуда они появились в кассе завода – непонятно. И вот ещё одна загадка: завод перечисляет деньги своему поставщику и тут же просит вернуть их, но уже на другой расчётный счёт. Эти деньги снимаются и исчезают в неизвестном направлении.
У Алежко всё замерло внутри. Вот она удача! Он знал, он кожей чувствовал, что директор, этот слащавый вельможа в шляпе, который и дня не служил в армии, попадётся. Он должен был попасться, ведь эти коммерсанты все жулики и воры. Приближался его звёздный час, и он его не упустит.
– Значит, вы считаете, что завод провёл какую-то сделку, получил наличные деньги и не отразил их в документации, тем самым уклонился от уплаты налогов? – спросил он инспектора, еле сдерживая волнение.
– Выходит, что так. Другого объяснения я не вижу.
– Ну, а вторая загадка? Снятие денег с расчётного счёта, это же хищение в особо крупных размерах!
– Выводы делайте сами, я в полиции не работаю, – недовольно ответила инспектор.
«Ух, ты, как мы полицию не любим!» – подумал майор – «Небось, прикармливают вас эти коммерсанты, вот вы и покрываете их».
Алежко не шёл, а летел к своему начальнику.
– Разрешите доложить? – он вытянулся перед шефом, как на плацу.
– Докладывай, по глазам вижу, раскопал что-то?
– Раскопал, – довольно ответил Алежко.
Майор рассказал всё, что узнал от налоговой инспекции.
– А почему ты сам это не обнаружил? Зачем документы в инспекцию отдал? Теперь может произойти утечка информации.
– Может быть, утечка и произойдёт, но сделать они уже ничего не смогут. Необходимо срочно возбуждать уголовное дело по факту хищения и арестовывать директора.
– Экий ты быстрый. Я ещё не вижу никакого хищения. А что если у директора всему этому объяснение есть?
– Какие объяснения? Все доказательства у нас. Документы мы изъяли все.
– Кто знает, кто знает? – задумчиво произнёс начальник. – Действуйте в соответствии с законодательством, а с уголовным делом пока повременим.
Майор вызвал директора в управление для дачи объяснений.
– Что скажете? – спросил он Александра с явным удовлетворением.
– А что вы хотите от меня услышать?
– Как, что? Откуда вы взяли деньги для выплаты зарплаты? На вашем же счету их не было?
– Лично у меня никакого счёта нет. А что касается заводского счёта, то на заводе очень много операций происходит, я не могу всё упомнить. Документы у вас, вот и разбирайтесь сами.
– Не беспокойтесь, я напомню вам. Деньги вы передали главному бухгалтеру в своём кабинете. Вот её показания. – Майор протянул Александру объяснение главбуха.
– Зачем мне это читать? Это объяснение она дала вам, а не мне. В соответствии с действующим законодательством, вы обязаны предъявить акт налоговой проверки. Вот и предъявляйте, а я ещё подумаю, что там написать. Закон мне такое право предоставляет.
– Как вы о законе все вспоминаете, когда попадётесь. Что же вы забываете о нём, совершая преступление?
– Ваши эмоции можете оставить для своей жены. Мне они не нужны. У вас ещё есть вопросы? – спросил Александр.
– Нет, вопросов больше нет. Мне вполне достаточно того, что вы не можете ответить на мои вопросы.
Александр ушёл из полиции. Как только он зашёл в кабинет, тут же появились зам и секретарь.
– Что в полиции, Александр Сергеевич? – спросила Таня.
– Дело плохо. Они раскопали историю с зарплатой. Помните, когда наш банк лопнул?
– Помним, конечно. Вы тогда свои деньги рабочим выплатили, – вспомнила Таня.
– Вот, значит, какую кляузу они в полицию написали, – сообразил зам. – А у вас договора с вашим приятелем есть на эту сумму?
– Нет, он отказался от договора, хотя я предлагал ему. Не могу же я сослаться на это, ведь полиция тут же на него наедет. А уж у него есть, что искать.
– Что же теперь делать? – спросила Таня. – Может, вы снова к нему обратитесь? Если ваш приятель крутой, у него и юристы хорошие имеются?
– Заезжал я к нему. В Турции он, на море отдыхает. Ладно, давайте работать, что-нибудь придумаем.
А полиции думать было не надо. Акт о проведении налоговой проверки уже изготовили. Теперь его осталось подписать у руководителя предприятия, и тяжёлая, неповоротливая машина государственной власти, лишённая всякого сострадания, медленно, словно наслаждаясь предсмертными конвульсиями своей жертвы, раздавит завод, как пустой орех.
Согласно акта налоговой проверки, полиция предлагала в добровольном порядке выплатить такую сумму, которую предприятие не могло заработать и за целый год.
– У нас есть две недели, – сказал Александру Андрей Евгеньевич. – Надо в суд подавать, акт проверки оспаривать.
– А, что мы в суде предъявить сможем? – спросил Александр.
– Кроме пятнадцатой коробки нечего, – ответил зам, – но это аргумент сильный.
Через две недели расчётный счёт арестовали. На счете денег не оказалось, но завод ожидал большую сумму из Германии. Как только деньги поступят, то автоматически уйдут в бюджет на погашение недоимок, штрафов и пеней. Над сотрудниками вновь нависала угроза неполучения зарплаты.
Директор и заместитель сидели в приёмной у секретаря, и пили кофе. Это стало традицией. Таня, как обычно, в обеденный перерыв собрала чашки на журнальном столике. На этот раз пили молча. Все были расстроены арестом счёта и не видели выхода из сложившейся ситуации.
– А у меня есть идея, – вдруг воскликнула Таня. – Давайте сами на себя в суд подадим!
– Чего? – удивился заместитель.
– Говори, говори, – сказал директор, – после случая с коробками, я уже ничему не удивляюсь.
– Я слышала, – начала она, – что долги по зарплате взыскиваются в первую очередь.
– Да, есть указ президента, – подтвердил зам.
– Так вот, если сотрудники подадут в суд на предприятие, то легко выиграют, так как завод сопротивляться не будет. А если суд вынесет решение, то зарплатные деньги мы получим в первую очередь, а полиция по своему акту во вторую.
– Не понимаю, – снова сказал Александр.
– Чего же здесь непонятного? – удивилась Таня.
– Непонятно, почему это предложение исходит от секретаря, а не от заводского юриста. Тебе Танюша учиться надо. Твоей голове цены нет.
– Я тоже об этом думала, – ответила Таня. – Хочу в следующем году поступать, но ещё не знаю куда.
– На юридический, конечно, – посоветовал Александр. Он посмотрел на заместителя и обратился к нему: – А вас, Андрей Евгеньевич, я попрошу в бухгалтерии взять все сведения по зарплате каждого сотрудника. Юрист пусть подготовит исковые заявления.
– А я всех оббегу и подпишу, – добавила Таня.
Огромную стопку заявлений собрали за два дня. Кроме решения суда в пользу сотрудников, юрист принёс определение об аресте расчётного счёта в качестве обеспечения исковых требований. Теперь расчётный счёт в банке был арестован дважды: налоговой полицией и сотрудниками завода, однако закон отдавал предпочтение сотрудникам.
После вынесения постановления по результатам налоговой проверки Алежко бегал в банк и узнавал, когда же на завод придут деньги. Ему очень не терпелось доложить начальнику об исполнении взыскания. Каждый вечер, дома он открывал шкаф и смотрел на свой мундир. Он нежно поглаживал погоны и уже видел звёздочку, которую получит после завершения этого дела.
Очередной раз, придя в банк, он услышал от операционистки, что счёт завода арестован.
– Конечно, арестован. Мы же сами его и арестовали.
– Вы не так меня поняли, – снова стала объяснять ему операционистка, – он арестован сотрудниками завода. Теперь вы не сможете снять с него деньги, пока они не получат свою зарплату.
– Как это не сможем? – возмутился майор.
– Не надо на меня кричать, я не судья, а банковский работник, выполняю инструкцию.
Майор побежал в суд. «Вот они, новые русские, совсем распоясались, судей покупают, как картошку на рынке. Ну, нет, меня не купишь. Я тебе покажу арест, сам под арест попадёшь» – думал Алежко. От возмущения руки его дрожали. Махнув удостоверением перед носом граждан, стоящих в очереди на приём, он ворвался к судье.
– Вы, что делаете? – кричал он. – Кто вам дал право мешать работе правоохранительных органов? Думаете, всё покупается и продаётся? Вы ответите за свои действия.
Судья спокойно слушала и ждала, когда майор успокоится. После того, как он замолчал, она тихо, но жёстко сказала:
– Во-первых, вы не отдаёте себе отчёта кого вы сейчас оскорбили и на кого орёте. Я – судья. А во-вторых, вы сейчас выйдете и никогда больше сюда не войдёте, по крайней мере, в качестве сотрудника налоговой полиции. Я об этом позабочусь, даю вам слово. Сами кабинет покинете, или мне милицию вызывать?
Алежко не собирался сдаваться. Он написал рапорт обо всём произошедшем и подал его начальнику.
Тот прочёл сочинение своего сотрудника и отложил его на край стола.
– Мог бы своего рапорта и не подавать, – сказал начальник. – Мне уже всё известно и без тебя. Ты хоть знаешь, что натворил? Зачем ты к судье пошёл? Разве тебя туда посылали? А теперь ещё и это. – Он протянул майору листок бумаги.
– Что это? – спросил Алежко.
– Это исковое заявление. Завод оспаривает решение по акту проверки.
– Ну и пусть оспаривает, – спокойно ответил майор. – У них всё равно нет никаких аргументов против этого акта.
– А может быть, они у тебя есть!? – уже не говорил, а орал начальник. – Ты посмотри внимательно, может, они в пятнадцатой коробке лежат? И он ещё от меня требует уголовное дело завести? Да я на тебя его заведу! Это ты не закону служишь, а своим амбициям, или того хуже, заказ конкурентов завода исполняешь. Кто твои заявители? Ты выяснил? Для чего они в полицию кляузу написали? Слушай меня внимательно. Представителем на суд пойдёшь ты. И смотри, если дело проиграешь, вылетишь из полиции, как пробка.
На заводе тоже готовились к суду. Аргумент с коробками рассматривали, но особых надежд на него никто не возлагал. Нужен был аргумент посильнее. Александр ещё раз позвонил Чигорину.
– Привет, – раздался знакомый голос. – Только что с моря приехал. Ты не представляешь, как я доволен.
– Юра, я к тебе по делу. У меня опять проблемы.
Александр рассказал всю историю с полицией.
– Помнишь, я просил у тебя договор оформить. Теперь без этого договора мне не объяснить, откуда я взял деньги, когда зарплату выдавал и куда дел, когда назад долг отдавал.
– А в чём проблема? – не понимал Чигорин. – Давай сейчас этот договор заключим.
– Но я же тебя подвести могу. Ты сам говорил, что светить эти деньги не хочешь.
– Так это когда было? Сейчас у меня всё схвачено. Ко мне теперь никто не сунется. Приезжай и печать захвати. Её, я надеюсь, у тебя не изъяли?
Александр поехал к Чигорину. И опять он не мог уйти, пока они не выпили бутылку коньяка.
– Вот всё и в порядке, – сказал Чигорин, допивая последнюю рюмку. – Ставь свою печать, подпись и не о чём не волнуйся.
– А второй экземпляр, для завода? – спросил Александр.
– А второй экземпляр у тебя, его полиция изъяла, он в пятнадцатой коробке лежал. Ты разве забыл?
Они рассмеялись. Александр возвращался домой от Чигорина хмельной и счастливый. Похоже, что и на этот раз ему улыбнулась удача.
Дома его встретила Маша.
– Тише, ребёнок спит, – сразу предупредила она. – Опять у Чигорина был? Я по тебе сразу могу определить. Если пьяный пришёл, значит, от него. Хороший он мужик, только без водки и шагу ступить не может. Погубит она его. Проходи на кухню, там поговорим.
– Ты не права, – возразил Александр, проходя на кухню. – Юра уже забыл, как это водка и пахнет. Он только коньяк пьёт.
– Хватит тебе об этом коньяке. Рассказывай, что вы там с ним удумали? По твоей сияющей физиономии видно, что вы не просто так встречались.
Александр рассказал Маше всё: и про коробки, и про то, как они арестовали свой собственный расчётный счёт, и про договор с Чигориным.
Однако, по мере того, как Александр рассказывал жене о своих приключениях, настроение у него портилось. В конце рассказа он совсем сник.
– Я занимаюсь сейчас какой-то ерундой, – жаловался он. – Я уже забыл, когда занимался технологией, экономикой, когда ходил на выставки. Основная моя задача – уворачиваться от ударов, которые сыпятся на меня со всех сторон.
– В этом и заключается, наверное, работа директора? – предположила Маша.
– Да нет, работа директора заключается в организации труда, в освоении новых технологий, работы с кадрами. Вот, например, у меня секретарь, Таня – умнейшая голова. Её бы выучить, да на должность хорошую поставить, так я не могу: то банки, то «чёрные вторники», то полиция. Для основной работы время нет.
– Ты просто устал, Саня. Давай заканчивай свой суд с полицией и в отпуск, на море.
– А может в Германию? Немцы давно нас приглашают. А из Германии сразу к морю, как договаривались.
– Ты неисправим, – засмеялась Маша. – Хорошо, едем в Германию, а оттуда на море.
Судебный процесс разыграли, как по нотам. По ходатайству завода был затребован договор из фирмы Чигорина. Пятнадцатая коробка убедительно доказывала, что документ, подтверждающий правоту завода, не мог быть предъявлен полиции, так как ею же и утерян. Арест с расчётного счёта завода сняли. Александр чувствовал себя победителем. Только кого он победил? Против кого сражается последние годы? На этот вопрос он не нашёл ответа. Действия налоговой полиции, как государственного органа, возмущали его. Он написал большую статью в экономическую газету с названием «Все ли мы под законом ходим?». В ней в жёсткой форме он критиковал позицию государства, которая не укрепляет, а разрушает отечественное производство.
Эту статью прочитали и в налоговой полиции.
– Статью читал? – начальник сунул в лицо майору газету. – Он же оказался прав! Где же твои новые русские, которые судей покупают? Это ты враг. Это ты разрушаешь свою страну. Из-за таких, как ты о налоговой полиции думают, как о продажной шлюхе. Убеждён, что заводские уверены в том, что полиция выполняла заказ обиженных акционеров. Надеюсь, к документам ты их не допускал?
– Они мне документы помогали просматривать, когда я кампромат искал.
– Господи! С кем мне работать приходится? – взмолился начальник. – Вон из полиции, чтобы глаза мои тебя больше не видели.
Полиция принесла заводу свои извинения и предлагала забрать изъятые документы.
– Теперь с этим и бухгалтерия справится, – сказал главбуху директор. – Только смотрите, принимайте всё точно по описи.
Документы вернулись на завод, и директор ушёл в отпуск, оставив вместо себя заместителя.
* * *
Александр даже не мог вспомнить, когда он в последний раз брал отпуск. С начала перестройки для этого не хватало времени. Формально он уходил в отпуск, но фактически всегда оставался на работе. Стоило куда-нибудь собраться, как неотложные дела снова возвращали его на завод. Это происходило каждый год, и каждый год Александр долго и нудно объяснял жене, что сейчас он не может никуда уехать, но вот в следующем году он обязательно бросит всё и отгуляет с семьёй весь отпуск. Проходил год, и всё повторялось сначала. Но в этот раз Александр и сам понимал, что без отдыха больше невозможно. Маше даже не верилось. Неужели они на самом деле уезжали в отпуск? И не куда-нибудь, а за границу! Оттуда не сбежишь на завод! Маша даже согласилась совместить отпуск со служебной командировкой в Германию. Лишь бы только уехать, лишь бы хоть на немного вырваться из этого круговорота событий. Чемоданы были собраны, ребёнок остался с бабушкой, а директор с женой не успев осознать, что они свободны на целый месяц, оказались в Германии.
Гамбург поразил своей чистотой и порядком. Ни Александр, ни его жена никогда раньше не выезжали за границу. В таком большом городе не было суеты. Все делали своё дело и никуда не торопились. Больше всего их удивляли светофоры. На улице не видно ни одной машины, но пешеходы, стояли и ждали зелёного света, чтобы перейти улицу. Никому даже в голову не приходило перебегать в неположенном месте. При этом полиция как бы отсутствовала. В общественном транспорте все пробивали свои билеты, и ни у кого не возникало желание проехать «зайцем». Грязных и нищих людей в городе тоже не было. Даже маленькие дети имели мобильные телефоны и держали их на виду, не боясь, что их отнимут. А на заводе, куда их пригласили, впечатления оказались ещё сильнее. Создалось впечатление, что на предприятии выходной. В коридорах заводоуправления ни одного человека.
– А где же все люди? – спросила Маша представителя фирмы, который выполнял роль гида.
– Каждый находится на своём рабочем месте, – ответил тот.
Маша вспомнила, как она приходила к мужу на работу. Завод бурлил, сотрудники бегали из кабинета в кабинет, сталкиваясь друг с другом. Из кабинетов доносились крики. Люди спорили, отстаивали свою точку зрения и постоянно обращались к руководству, чтобы заручиться поддержкой.
– Но разве им не нужно решать вопросы? Согласовывать свои действия с начальством?
– Что согласовывать? – не понимал её гид. – Весь технологический процесс давно согласован. Это на опытном производстве возникают вопросы, а здесь всё работает, как часы. Пройдёмте в цеха, посмотрите, на поточную линию.
Они прошли в цех, но рабочих в нём не было.
– А где же люди? – спросила Маша. – Где их рабочие места?
– Это автоматическая поточная линия, – пояснил представитель. – Здесь нет рабочих. А управляется она оттуда.
Он показал рукой в самый дальний уголок цеха. Там за стеклом два оператора сидели за компьютером и наблюдали за работой автоматов и роботов.
– А если произойдёт сбой или авария? – спросила Маша, – кто будет её устранять?
– Для этого существует аварийная бригада. Но я не помню, чтобы она работала. За всё время моего пребывания в фирме, такого не случалось. Мы уделяем большое внимания профилактике.
– Но во время профилактики приходится останавливать поточную линию? – спросил Александр.
– Нет, технологический процесс рассчитан так, что профилактика проводится в тот момент, когда оборудование не задействовано. Существует специальный график работ, поэтому линия никогда не простаивает.
– А что вы делаете с рабочими, когда автоматизируете технологический процесс? Их же надо увольнять? Как вы решаете эту проблему? – интересовался Александр. – У нас в России это трагедия, когда человек теряет своё место.
– Трагедии никакой нет. У нас в стране такое пособие, что человек не чувствует себя выброшенным из общества. Есть другая проблема. Люди не хотят работать, они предпочитают жить на пособие. Нам тяжело подбирать кадры. Приходится прибегать к услугам иностранцев.
Они обошли весь завод, заглянули в каждый уголок и в каждый цех. У Александра испортилось настроение. Ему стало обидно за свою страну. Несметные природные богатства, безграничные людские резервы, страна имела всё, чтобы жить гораздо лучше, чем живут в Европе, но выходило наоборот. Население огромной державы не занималось созиданием, она разрушала всё, что имела. Свои богатства она продавала за бесценок, а своих граждан заставляла вместо созидания заниматься вечным политическим противостоянием. Русские разрушали собственную страну, а те, кто не хотел участвовать в этой безумной бойне, уничтожались или изгонялись. Из этих мрачных мыслей Александра вывел немец.
– Вот, господа, мы всё и посмотрели. Теперь хозяин нашей фирмы господин Герхард приглашает вас отобедать с ним.
Герхард был человек немолодой. Ему давно перевалило за восемьдесят, но выглядел он очень хорошо. В своём почтенном возрасте он сохранил ясность ума и прекрасную физическую форму. Хозяин был полон энергии и планов. Герхард проводил гостей в столовую. Большой стол накрыли только на троих. Среди множества закусок и вин возвышалась хрустальная ваза доверху наполненая фруктами.
– Милости прошу, – сказал Герхард по-русски, приглашая к столу. – Присаживайтесь, кроме нас с вами никого не будет. Я этот приём устроил по-русски, и немцев не приглашал.
– А разве есть различия в приёме по-русски и по-немецки? – спросила Маша.
– Конечно, и очень большие. Если бы я вас принимал по-немецки, то на столе кроме кофе и бутербродов, ничего бы не стояло. Немцы не поняли бы такой расточительности. – Он показал правой рукой на стол. Поэтому здесь только русские, кроме меня, конечно.
– Вы не только хорошо говорите по-русски, но и знаете наши традиции? – удивился Александр.
– Ничего удивительного. Я много лет пробыл в России и работал там. А конкретно в Ленинграде. Московский проспект после войны отстроен вот этими руками. – Герхард покрутил ладонью правой руки. Он уловил взгляд Александра, посмотрел на свою левую руку и добавил: – подарок от Фюрера. Русские спасли мне жизнь. Я в сорок первом в плен попал, и война для меня закончилась. Если бы не русские…
Он подошёл к фотографии, висящей на стене, и продолжил:
– Это наш выпускной класс. В живых остался только я один.
– Наверное, в плену вам не сладко пришлось? – спросила Маша.
– Нет, я не жалуюсь. Конечно, это не дом отдыха, но кормили нас также как и советских солдат. Издевательств никаких не было. Во всяком случае, гораздо лучше, чем на фронте.
Александр, воспитанный на советских фильмах и литературе, с детских лет относился к немцам, как к врагам. Глядя на этого старика, он вдруг проникся к нему сочувствием. Александр понял, что немцы в той страшной войне были такими же жертвами, как и русские.
– Что-то мы нашу встречу с очень грустной ноты начали, – сказал Герхард. – Как вам понравился наш завод?
– У меня нет слов, – сказал Александр, – такого я ещё никогда не видел.
Но восторга в словах Александра не было. Его слова прозвучали скорее печально, чем радостно.
– Понимаю вас, – посочувствовал Герхард. – Вам обидно за свою страну? Я много раз испытывал такое же чувство.
– Да, в нашей стране не лучшие времена, Ей сейчас не до производства.
– Вот именно. Вы решили перейти от диктатуры к демократии, а это удовольствие очень дорогое. Огромную дань вам придётся заплатить. Уж кто-кто, а мы немцы, хорошо это знаем. В сорок пятом году Германия была практически стёрта с лица земли и разбита на два самостоятельных государства. Теперь она объединилась, но всё равно мы не восстановили свою нацию. Берлинская стена теперь проходит внутри каждого немца. Психология восточного немца сильно отличается от западного. Люди разговаривают на одном языке, а понять друг друга не могут. Вас ожидают очень большие потрясения, но вы справитесь с ними, я верю в это.
– Если живыми останемся, – добавила Маша.
– Вот мы и подошли к самому главному, – сказал Герхард. – Именно поэтому я и хотел поговорить с вами, для этого и пригласил к себе. Я очень оценил ваш ход, когда вы сумели предвидеть экономический кризис и спрятали все капиталы у нас в Германии. Вскоре деньги снова вернулись к вам на завод, нисколько не пострадав от кризиса.
– Это заслуга не моя, а моего заместителя, – поправил Герхарда Александр.
– Не столь важно, чья это заслуга, – продолжал хозяин, – важно, что в России огромный интеллектуальный потенциал, который находится под большой угрозой. Сохранить его можно точно так же, как вы сохранили свои деньги, вывести из-под удара за границу и вернуть назад, когда власть в стране окрепнет и начнёт заниматься экономикой. Иначе неминуемая гибель. Вы, замечательные специалисты, морально и физически устареете. Одни уйдут на пенсию, а другие безнадёжно отстанут от современной технологии. Вы уйдёте не оставив после себя последователей. России ничего не останется, как привлекать специалистов из-за границы, а вас, русских, будут использовать на второстепенных ролях, так, как это делается в малоразвитых странах. Во времена правления Гитлера интеллигенция покидала нашу страну и тем самым спаслась от уничтожения. Потом большая её часть вернулась и занялась восстановлением экономики.
– Вы предлагаете мне бежать из страны в самое тяжёлое время? Это же предательство.
– Вы считаете генерала ДеГоля предателем? Он тоже в своё время покинул страну и сбежал к вам, к русским. А потом он вернулся героем и стал президентом. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я предлагаю вам не предать Россию, а спасти её. Вы, интеллигенты, ваше время ещё не пришло. Когда оно настанет, вы вернётесь, и Россия будет гордиться вами.
Александр молчал. Он понимал, что Герхард прав. В стране идёт борьба за власть, и пока эта битва не закончится, ни о каком прогрессе не может идти и речи. Он вспомнил рабочих, которые полностью зависели от него и судьба которых может круто измениться в случае его отъезда. Он не мог обмануть их. Если юридически директор был хозяином своего предприятия, то фактически Александр оставался заложником своих убеждений. Он верой и правдой служил своему трудовому коллективу.
– Я не требую от вас ответа, – прервал размышления Александра Герхард. – Я только сделал вам это предложение. Если обстановка сложится для вас очень плохо, знайте, что наша фирма будет рада вашему приезду. А если этого не случится, то я буду рад за вас ещё больше. Хватит о делах. Давайте займёмся лучше вашим отпуском. Хочу предложить вам ознакомиться не только с Германией, но и с другими странами Европы.
Герхард предложил такую программу, что у Александра и Маши захватило дух.
– Но у нас нет таких денег, – возразил Александр.
– Пусть материальная сторона вас не беспокоит. Вы мои гости и в самом начале разговора мы договорились действовать в соответствии с русскими традициями.
– Но это уже не по-русски, а скорее по-кавказски, – засмеялся Александр.
Германия, Италия, Франция, Голландия, о таком ни Александр, ни Маша и мечтать не могли. Впечатления переполняли их. Они забыли обо всех проблемах, и, кажется, помолодели лет на десять.
– Как хорошо, что ты не послушал меня, и мы не поехали в Турцию, – говорила Маша Александру. – Разве мы смогли бы увидеть так много?
– Увидеть-то могли, по телевидению, а узнать вряд ли. Что ты скажешь по поводу предложения Герхарда? – неожиданно спросил Александр.
– У меня у самой это из головы не выходит. Не могу поверить, что ни мы, ни наши знания стране не нужны. Неужели он прав?
– Не знаю. Помнишь, перед отъездом я жаловался тебе, что в последние годы я не работаю, а уклоняюсь от ударов. Герхард мужик умный. Он всё это из Германии увидел.
– У него большой опыт. Он через всё это прошёл.
– Но ты не ответила на мой вопрос, как ты относишься к его предложению?
– Я думаю, что это время ещё не настало. Если твоему кораблю суждено утонуть, то ты, его капитан, должен покинуть его последним.
– Спасибо тебе Маша. Именно это я и хотел от тебя услышать.
Отпуск закончился. Маша и Александр из сказки возвращались домой, в страну, где всё кипело, где их завод, как маленький кораблик плыл по бушующим волнам, непрерывно уклоняясь от их ударов.
* * *
Придя на завод после отпуска, Александр нисколько не сомневался, что его ждёт очередной «сюрприз». Он уже привык к этому.
– Что у нас нового? – спросил директор у своего заместителя. – Какую гадость на нас ещё навесили, пока я был в отпуске?
– Вы, как в воду глядели, – ответил ему заместитель. – Исковое заявление от нашего акционера.
– И что же он хочет?
– Он хочет признать недействительным решение общего собрания об увеличение уставного капитала.
– Кто же это такой?
– Наш бывший главный инженер. Помните, его ещё ваш предшественник, Михаил Захарович выгнал?
– Проявился, значит? Он не дурак. Если такой иск в суд подал, значит, у него какой-то сильный аргумент имеется. Давай-ка сюда документы по этому собранию, надо их ещё раз внимательно просмотреть.
Заместитель дал Тане ключ, и она принесла из сейфа документы. Втроём они приступили к изучению бумаг.
– Всё нормально, нарушений нет, – сказал Андрей Евгеньевич, просмотрев протокол собрания.
– Надо искать. Не может он в суд обращаться без аргументов. Таня, посмотри бюллетени голосования. – Александр протянул ей толстую пачку бумаг.
Таня внимательно просмотрела все бюллетени.
– Здесь не хватает двух, – сказала она.
– Вот этот аргумент. Но куда же они могли деться? Я ключа от сейфа никому не давал, – удивился заместитель.
– Мы из полиции все документы получили? – спросил директор.
– Получала не я, – сказала Таня, – поручение давали главному бухгалтеру.
Таня принесла опись документов, полученных из налоговой полиции. Он состоял всего из двух листиков.
– Так мало? – удивился директор. – Когда ты их в полицию сдавала, то работала две недели, а здесь только два листка.
Перед директором стояла главный бухгалтер.
– Вы, принимая документы, сравнивали их с описью сделанною секретарём?
– Александр Сергеевич, но это же невозможно. Я бы и за месяц не управилась.
– Но почему секретарь одна справилась, а вы с целым отделом людей не управились?
– У секретаря нет квартальной отчётности, а я вечерами здесь сижу, чтобы успеть всё сделать в срок. Поэтому я и решила принимать не каждый листик, а пересчитать только папки. А в чём, собственно дело? С налоговой полицией всё окончилось благополучно. Почему вдруг такой ажиотаж?
– Потому, что у секретаря извилин в мозгу больше, чем у вас. Идите, вы своё дело сделали, – не скрывая своего раздражения, сказал директор.
– Надо с этими двумя акционерами поговорить, – предложила Таня.
– Можно, конечно, но боюсь, они уже в лагере противника, – ответил заместитель.
Предположение заместителя оказалось ближе всего к истине. Отдел кадров доложил, что эти два сотрудника недавно уволились.
– Единственно, чем мы можем подтвердить наличие этих бюллетеней, так это Таниной описью, – рассуждал зам, – но это и всё. За что они голосовали из описи не видно.
– Нет, тут поправить мы ничего не можем, – сказал директор. – Это работа для службы безопасности.
Александр вызвал к себе Володю. Объяснив ему ситуацию, он ждал его ответа.
– Да, ситуация сложная, – ответил тот. – Мужичков купили, а нам необходимо их перекупить.
– Тьфу, какая гадость, неужели других способов нет?
– Можно, конечно их на профсоюзное собрание вызвать, да постыдить, но я думаю, что этот метод результата не даст, – сказал Володя. – Надо пользоваться оружием противника, иначе мы проиграем.
Решение приняли. Володя начал поиски уволенных сотрудников. Сделать это было не трудно. Они ни от кого не собирались прятаться. После непродолжительных бесед они рассказали Володе, как выкрали бюллетени из налоговой полиции, а потом купили их. Акционеры ничего не скрывали. Они внимательно слушали Володю и думали только об одном: сколько можно содрать денег за свои свидетельские показания в суде. Акционеры согласились стать свидетелями на стороне завода, но запросили за это такую огромную сумму, от которой даже у начальника безопасности, человека видавшего многое, волосы встали дыбом.
– Вы, что с ума сошли? Мозги свои подключите. Откуда вы взяли такую сумму?
– А ты что, думаешь, мы не догадываемся, что грозит директору? Если хочет остаться директором и владельцем завода, пускай платит, а где он возьмёт деньги, это его проблема. Сейчас рыночная экономика. Всё имеет свою цену. Мы сегодня в очень высокой цене.
Как ни пытался Володя сбить цену, у него ничего не получилось. Акционеры не уступали. Он отправился к директору докладывать о переговорах.
– Да, дела, как сажа бела, – говорил Александр своему заму. – Где же такие деньги взять?
– К заводским деньгам прикасаться нельзя, – отвечал ему тот. – Если на нас такую охоту открыли, то этот шаг для наших противников, как подарок.
Александр обратил внимание на слова Андрея Евгеньевича «…на нас охоту открыли». Охота была открыта на него, на директора. Заместителю ничего не угрожало, он не владел контрольным пакетом акций. Или угрожало? А может быть, от решения этого вопроса зависела судьба не только его, Александра, а всех работников завода? Как будто читая его мысли, Андрей Евгеньевич продолжил мысль директора:
– Ни за завод они борются, а за его имущество. Если они победят, мы все без работы останемся.
– Однако нам надо решать, – снова вернулся Александр к вопросу денег. – у меня столько нет, разве только квартиру продать.
– Ну, это уж слишком, – возразил заместитель. – Можно её заложить.
– Если я заложу, её оценят очень дёшево и денег не хватит.
– А если заложить две, то и волки будут сыты и овцы целы, – предложил зам. – Я имею в виду свою квартиру.
– А если мы проиграем?
– Не должны, права не имеем, – ответил Андрей Евгеньевич.
Деньги были собраны. Теперь всё зависело от Володи. Нужно сделать так, чтобы свидетели не обманули.
Володя считал, что все деньги отдавать им сразу нельзя.
– Необходимо заплатить только аванс, а оставшуюся часть отдать после суда, – говорил он. – А чтобы их не смогли перекупить, после получения аванса, их необходимо спрятать до дачи показаний в суде. Они могут пожить на моей даче. Я буду находиться рядом с ними неотлучно, и сам привезу на суд.
План одобрили и Володя начал действовать. Он назначил встречу акционерам в кафе и ждал их появления. Володя сидел за столиком в самом углу. Свет почти не освещал его, зато он прекрасно видел всё кафе. Вот двери открылись и двое клиентов, так Володя окрестил акционеров, зашли в зал. Один высокий и худой, а второй маленький и толстый. Они осмотрели кафе, но Володю не заметили. Владимир незаметно подошёл к ним и встал за их спинами.
– Что будем делать? – спросил один другого. – Его здесь нет.
– Надо подождать, дело выгодное.
– Никого ждать не надо, – сказал им Володя. – Садитесь за столик.
В испуге клиенты отшатнулись от него.
– Тьфу, как напугал! Откуда ты взялся?
– Что же вы делами такими занимаетесь, если пугливые, как зайцы?
Они прошли к столику, который выбрал Володя, и скрылись в темноте.
– Деньги принёс? – спросил Володю длинный.
– С этим всё в порядке. – Володя открыл портфель и показал содержимое.
– Здесь все?
– Нет, это только аванс. Остальное, когда дело сделаете.
– А если ты нас обманешь? – спросил длинный.
– А если вы меня обманите? – ответил вопросом на вопрос Володя.
– Нет, так мы не договаривались, – длинный встал и приготовился уходить.
– Как хотите, у нас и другие методы имеются, – спокойно ответил Володя.
– Что ты имеешь в виду? Ты, что запугать нас хочешь? – длинный ждал ответа. Уходить ему явно не хотелось.
– Зачем вас пугать? Вы считаете себя специалистами в рыночных делах, а я в криминальных. Если сейчас не договоримся, то давайте разойдёмся и станем заниматься каждый своим делом: вы рыночным, а я криминальным.
Клиенты снова сели за стол.
– Сколько здесь? – поинтересовался толстый.
– Треть. Остальное получите после того, как решение суда вступит в законную силу.
– А когда оно вступит?
– Через десять дней после вынесения решения. Только это ещё не всё. Сейчас я отдаю вам деньги, и мы едим на рыбалку.
– Какую ещё рыбалку?
– Обыкновенную рыбалку, за городом. А я вас там поохраняю. С такими деньгами вас ещё прихлопнут где-нибудь, тогда что ж, плакали мои денежки?
– А, что? Это правильно, – поддержал предложение Володи толстый. От этих отморозков всего можно ожидать. Заодно и отдохнем.
– Надо только водки с собой взять побольше, – предложил тощий, – а то какая рыбалка. Когда мы поедем?
– А прямо сейчас, – сказал Володя.
– Но нам надо домой зайти, переодеться.
– Тогда и деньги потом получите. Ну, как поедите?
– Поедем, – ответил за двоих толстый. – Дома у нас никого нет, и на работу нам ходить не надо.
Клиенты забрали деньги и поехали на дачу. Водки они накупили столько, что хватило бы не на два дня, а на целый месяц. Приехав на дачу, клиенты отпраздновали свою удачную сделку.
– Володя, а ты зачем на этом заводе работаешь? – спрашивал длинный, изрядно захмелев. – Ты же там копейки получаешь. Давай с нами бизнесом заниматься. Крышей нашей будешь. Мы с тобой долларами рассчитаемся…
– Спасибо, я лучше за копейки с чистой совестью, чем за доллары, но без неё. К тому же, так голова целее. Эти деньги счастья вам не принесут.
– Это ты напрасно на счёт совести, – не соглашался толстый. – Совесть у нас чиста. Это просто бизнес. Директор купил завод, а мы директора. Причём тут совесть?
– Директор никакого завода не покупал, – возразил Володя.
– Как это не покупал? А почему у него контрольный пакет акций оказался?
– Он же всё на собрании объяснил.
– Что он там объяснил? – еле ворочал языком длинный. – Разве можно его понять? Эмиссия какая то. А по мне хоть эмиссия, хоть трансмиссия, всё равно паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Да мы, собственно, и ни в претензии. Ему повезло, он и завладел заводом. А сегодня наш день. Повезло нам, а не ему. Да что ты, Вова, так переживаешь за него? Что ему эти деньги? Тьфу и всё! Он себе новые нарисует. Вон, в отпуск за границу мотаул. Небось, на заводские денежки ездил?
Володя больше не спорил с клиентами. Он только подливал им в стаканы водки и ждал, когда они свалятся с ног, и уснут. В таком состоянии они никуда не могли деться.
До поздней ночи клиенты пили и хвалили друг друга за свою предприимчивость. И только после того, как водка окончательно свалила их, угомонились.
Наутро клиенты опохмелились и побежали купаться.
– Теперь самое время порыбачить, – сказал толстый, – а за обедом можно ещё по стаканчику пропустить.
– Никаких стаканчиков, – оборвал его Володя. – Завтра суд. Вы должны, как стёклышки быть.
– Ну что ж, тогда рыбачим до самой ночи. Как ты на счёт ухи, Володя?
– Мне хоть уха, хоть требуха, лишь бы вы на суде подтвердили то, что было на самом деле.
– Не беспокойся, если мы деньги взяли, значит, договор выполним, – заверил толстый.
– Вам главный инженер тоже деньги заплатил, вы же его обманули?
– Это ты не прав. Никакого договора с ним мы не нарушали. Он нам ничего не заплатил, только обещал. А мы ему не верим. Он нас обязательно обманет. Получит на суде свои показания и кинет нас. А ты нам аванс заплатил, да такой, который в три раза больше чем все обещания инженера.
Клиенты ушли на рыбалку, а Володя остался дома и наблюдал за ними из окна. Речка протекала невдалеке от дома, и рыбаки прекрасно были видны.
Усевшись на мостки, они забросили удочки и замерли, уставившись на поплавки.
Володя стал убирать дом после вчерашней пьянки. Он перемыл всю посуду, выкинул пустые бутылки и приготовил обед.
Пришло время обеда. Он вышел из дома и направился к мосткам.
– Вы, что обедать не собираетесь? – спросил он.
– Какой обед? Так клюёт, что и уходить не хочется.
– Идите перекусите и ловите, хоть до ночи. Это лучше, чем водку хлестать.
Клиенты нехотя оставили свои удочки, и пошли домой. Наспех пообедав, они набрали еды и побежали к мосткам. Весь день они не отходили от своих удочек. Стало смеркаться. Силуэтов рыбаков уже не было видно. Володя пошёл к рыбакам. Завтра они нужны трезвыми и выспавшимися. Пора было ложиться спать.
Когда Владимир подошёл к рыбакам, он увидел что его клиенты лежат на мостках.
«Уснули» – подумал Володя.
– Эй, рыболовы, уху проспите!
Но клиенты не реагировали. Володя подошёл ближе и увидел, что у рыбаков разбиты головы. По мосткам разливались две лужи крови. Он хотел пощупать пульс, но, прикоснувшись к ним, понял, что помочь им нечем. Тела успели остыть.
Вот и не принесли счастье деньги. Не Владимиру, а противникам пришлось прибегнуть к другим методам. Жадность и глупость поставили точку на жизненном пути двух неудавшихся бизнесменов.
Владимир спихнул тела клиентов в воду и вслед за ними выкинул удочки. Река подхватила их и понесла далеко за горизонт, чтобы изуродованными и обезображенными, с объеденными рыбами и раками лицами, выбросить где-нибудь на берег.
* * *
Суд начался без опозданий. Истец в своём заявление ссылался на двух свидетелей, которые должны подтвердить, что они не принимали участия в голосовании. Ответчик предоставил все документы общего собрания и утверждал, что два бюллетеня именно этих свидетелей были похищены в налоговой полиции. В качестве доказательства, ответчик предъявил опись изъятых полицией документов, из которой становилось ясно, что бюллетени существовали в действительности.
Судья не мог склониться ни к той, ни к другой стороне. У истца не было прямых доказательств того, что два акционера не участвовали в голосовании, а ответчик не мог подтвердить достоверность своих протоколов, бюллетенями. Свидетели, только они могли прояснить дело, но они на судебное заседание не явились. Посовещавшись на месте, суд вынес определение о повторном вызове свидетелей и переносе судебного заседания.
– Странно, – говорил Александр Андрею Евгеньевичу, – Володя всегда очень пунктуален. Не случилось ли с ним что-нибудь?
Разыскивать Володю не пришлось. Приехав из суда на завод, директор нашёл его в приёмной.
– Что случилось, Володя? На тебя это не похоже.
– Пройдёмте в кабинет, я всё объясню.
Володя рассказал, что случилось на даче, и отдал директору деньги.
– Не пригодились, – сказал он. Этот бой противник выиграл. Я не ожидал, что они могут пойти на убийство.
В кабинет зашёл Андрей Евгеньевич.
– Что же теперь нам делать? – спросил Володя.
– А ничего, – твёрдо сказал директор. – Мы будем придерживаться той же позиции, что и прежде. У истца нет доказательств для своих доводов.
– Но и у нас их нет, – возразил заместитель.
– Однако это его доводы, и он обязан их доказывать, а не мы. Пусть теперь попробует доказать.
На следующее заседание Александр шёл в суд с твёрдой уверенностью в своей победе.
Судья, открыв заседание, обратился к истцу.
– У вас есть сегодня свидетели?
– Да, твёрдо ответил представитель истца. Это председатель совета директоров завода.
– Но на прошлом заседании вы ссылались на других свидетелей?
– Да, но те свидетели куда-то пропали. Уехали, наверное.
– Хорошо, пригласите в зал свидетеля.
В зал вошёл председатель совета директоров. Судья предупредил его об ответственности, за дачу ложных показаний и начал допрос.
– Что вы можете рассказать суду по делу?
Председатель совета директоров рассказал суду, что директор приказал ему исказить результаты голосования и в протоколе написать не те цифры, которые были на самом деле, а те, которые устраивали директора.
– Вы это точно помните? – переспросил его судья.
– Абсолютно точно, – подтвердил свидетель.
– А остальные члены счётной комиссии смогут это подтвердить?
– Я не знаю, что видели остальные. Я отвечаю только за себя.
– А почему вы только сейчас оспариваете решение собрания? – спросил судья у представителя истца.
– Истец обратился в суд сразу, как только узнал о подтасовке в подсчёте голосов.
Другие свидетели, которых допрашивал судья, не смогли с точностью ни утвердить, ни опровергнуть доводы сторон. «Слишком много времени прошло, не помним», заявляли они. Выслушав объяснения сторон и свидетелей, суд удалился для принятия решения.
Всего несколько минут судья находился в совещательной комнате, но для Александра это время показалось вечностью. В голове пролетела вся его заводская жизнь. Он вспомнил, как, окончив институт, пришёл на завод, как стал директором, как защищал своё предприятие от ударов, сыпавшихся то справа, то слева. А вот теперь новый удар – предательство. Александр вспомнил Феликса. «Грош цена вашим кораблям и налогам, если не уберечь предприятие от внутреннего развала. Наверняка найдутся люди, которые захотят завладеть плодами чужого труда, и будьте уверены, при первом удобном случае они этим воспользуются».
«Как же ты прав» – думал Александр о Феликсе. «Где же ты? Как мне тебя не хватает!»
Суд признал решение общего собрания акционеров недействительным.
Акционеры собирали новое собрание. В повестке дня стоял всего один вопрос: избрание генерального директора.
Подходя к залу, Александр почувствовал, что сегодня собрание пройдёт бурно. Голоса акционеров сливались в один тревожный и леденящий душу рёв. Так ревёт зверь, которого смертельно ранили и собирались добить. В нём слышалось отчаяние и бессилие перед неминуемым концом.
При регистрации акционеров выяснилось, что теперь контрольный пакет акций находится всего у трёх человек, а самую значительную часть имел бывший главный инженер завода.
Председатель совета директоров открыл собрание и поставил вопрос о выборе генерального директора. Он предложил кандидатуру бывшего главного инженера. Три человека подняли руки вверх и председатель, не обращая никакого внимания, на остальных акционеров и не давая никому высказаться, провозгласил: «Принято большинством голосов».
– Что же теперь будет с заводом? – спросил кто-то из зала.
Новый генеральный директор, окружённый охраной, подошёл к трибуне и зал затих.
– Здесь не собрание трудового коллектива, а собрание собственников, – сказал он. – А собственники желают распорядиться своим имуществом по собственному усмотрению. Мы будем продавать завод по частям. Каждый получит свою долю, пропорционально акциям.
– Врут они всё, ничего мы не получим! – выкрикнул из зала старый рабочий.
Рядом с ним стоял здоровый верзила из охраны генерального директора. Он посмотрел на рабочего и тихо сказал ему:
– Помолчи, дед. Ты всё правильно понял.
– А нам куда? – выкрикнул из зала женский голос.
– Куда, куда, на биржу труда, – цинично и жёстко ответил женщине новый генеральный директор.
Собрание кончилось.
* * *
Аэропорт, это вечное движение, он не знает покоя ни днём, ни ночью. Встречающие уныло сидят в креслах, но, услышав объявление о прибытии самолёта, вскакивают и толпятся у дверей, высматривая своих родных и знакомых.
Улетающие, равномерно рассредоточенные по всему аэропорту, при объявлении начала регистрации, в одно мгновение собираются у стойки. Вот и сейчас, прозвучало объявление о начале регистрации на рейс, улетающий в Гамбург. Пассажиры с сумками, свёртками и чемоданами выстроились в длинную очередь. В самом начале её стояли Александр со своей семьёй, Андрей Евгеньевич и Таня.
