Только теперь до моего слуха дошел равномерный гул работающей машины. Судно полным ходом шло к Сахалину, Видимо, тот матрос, который сказал, что судно ночует на Кунашире, сам был не в курсе дела.

Я стал размышлять, как мне поступить? Обратно пути нет. Поеду уж на Сахалин, раз так получилось, заодно и посмотрю, что делают из анфельции на заводе.

Тут я почувствовал, что голоден. Со вчерашнего дня во рту ничего не было. Выйти на палубу и попросить поесть? Матросы засмеют. Я лег на тюки и стал смотреть в иллюминатор. Час шел за часом, а берега так и не появлялись.

Наконец показался Сахалин. Мы направились к небольшому красивому городу, который, как я узнал позднее, назывался Корсаковым. Корсаков расположился длинной лентой вдоль берега. Над городом высоким уступом возвышался крутой склон. На его плоской вершине темнели елки, ободранные ветрами.

В Корсакове меня, конечно, сразу же заметили. Оказывается, о моем исчезновении знают все — и на судне, и на берегу. И все страшно обрадовались, что я нашелся. Немного поругали, и на том дело кончилось.

Я решил искупить свою вину и стал помогать грузить тюки на грузовики. Эти тюки с судна везли на завод. Что делают на заводе, я не знал. Поэтому я попросил разрешения поехать на завод. Мне разрешили, я вскочил на машину, и мы понеслись.

Когда машину разгрузили, шофер побежал обедать в столовую, а я за ним. В столовой я увидел большую группу школьников. Они обедали. Я тоже взял обед. Пока я ел, успел узнать, как они сюда попали. Они приехали на экскурсию, чтобы осмотреть завод. Вот удача. Не присоединиться ли к ним?

Я выждал, пока они кончили пировать, и вышел вслед за ними. Экскурсию повела женщина в белом халате. Она собрала всех нас во дворе и, вытащив из сумочки большую коробку мармелада, протянула мне:

— Пожалуйста, угощайся!

— Спасибо, — сказал я, — я не хочу.

— Бери, бери.

Я взял душистую конфету. Она так быстро растаяла во рту, что я не успел почувствовать ее вкуса. Ребята тоже брали мармеладины и с удовольствием ели. Женщина обошла всех ребят, и в коробке осталось еще две конфеты. Она протянула их мне.

— Бери еще. И скажи нам, пожалуйста, из чего делают мармелад?

— Из сахара, — сказал я. — Из чего же больше?

— Все согласны? — спросила она.

— Нет, — зашумели ребята, — из яблок! На коробке написано «яблочный».

Верно. Но ведь если взять яблоки и сахар, то получится яблочное варенье, джем, компот. Все, что угодно, только не мармелад. Что же самое главное в мармеладе? С чего он начинается?

Ни я, ни другие школьники этого сказать не могли. Тогда экскурсовод повела нас в тот склад, куда мы только что сгрузили тюки анфельции. Она распахнула ворота сарая, где помещался склад, и оттуда сразу же пахнуло морем.

— Вот с чего начинается мармелад. С сушеной морской водоросли анфельции! Наверное, никто из вас не знает этой водоросли?

— Знаю, — вырвалось у меня,

— Откуда же ты знаешь?

— Так я же эту водоросль заготавливал и привез сюда.

— Ты?

Тут все узнали, что я не из группы школьников. Но меня не выгнали и не смеялись. Наоборот, все смотрели на меня, точно я герой, мне даже стало неудобно.

После склада мы пошли по цехам.

Сначала мы вошли в цех, где анфельция проходила свое первое купание. Сухую водоросль помещали в высокие, с двухэтажный дом, котлы, варили вместе с известкой. Получался жиденький кисель. Его выливали в огромные ванны. И он застывал там очень похожим на студень, который продают в магазинах.

Я задел боком, когда проходил мимо одной из ванн, и студень затрясся в ней, но не вылился. Потом этот студень отмывают, очищают и, наконец, отправляют на горячие барабаны, похожие по виду и по размерам на переднее колесо дорожного катка.

Мы подошли к такому барабану. С него сползала бесконечная желтая лента высохшего студня. Барабан медленно вращался, лента крошилась на куски, и они падали вниз, в ящик.

— Агар, — сказала ведущая, — знаменитый агар, который ничем нельзя заменить. Агар, без которого цивилизация невозможна.

Я взял в руки кусок еще неостывшего агара и смотрел на него в недоумении, еще не представляя, почему цивилизация пострадает, если не будет агара. Правда, агар дает мармелад, это я запомнил, но без мармелада можно жить, и цивилизация без мармелада не пострадает.

— Пройдемте в наш музей, — пригласили нас, И мы вошли в комнату, заставленную столь разными предметами, что трудно было понять, как эти предметы связаны с агаром и агаровым заводом.

Тут лежали пачки фотобумаги, блестели на солнце лакированные туфли, висел на гвозде настоящий парашют. Я успел заметить еще губную помаду, рулоны красивой ткани, коробки с мармеладом и новенькие хрустящие бумажные деньги, выставленные в раме под стеклом.

— Подумайте, что было бы, — заметила наша наставница, — если бы не существовало водоросли анфельции и агарового завода. Не было бы всех этих очень нужных людям вещей!

Выходя за ворота завода, я оглянулся на вывеску «Агаровый завод». Нет, не зря я сюда приезжал. Я узнал очень многое о тех предметах, с которыми встречаюсь каждый день. Кто мог подумать, что в них есть доля водорослей?

А в моем рюкзаке лежали два мешочка, которые мне подарили в лаборатории агарового завода. В одном тот кусок агара, который я взял с барабана. В другом — белоснежные пластиночки этого материала, которые используют в медицине. Они делаются из обычного агара, который вывозят зимою далеко за город и расстилают под лучами зимнего солнца. Солнце, снег и мороз так отбеливают его, что в нем не остается ни одной капельки грязи, ни одного вредного микроба.

Вернулся я на судно уже к вечеру. Мы взяли курс обратно, на Кунашир, и на следующий день показались его черные каменные берега. Первую остановку сделали в незнакомом для меня месте.

— Горячий Пляж, — крикнул один из матросов. — Кто в бане мыться желает?

Берег и впрямь напоминал баню. Он весь был окутан паром. Пар шел из земли. А на крупных валунах у воды сидело несколько человек в трусах. Они ничего не делали, а только мочили ноги в воде. «Лечатся, — сказал мне один из матросов, — вода тут целебная».

Как только причалили, матросы бросились купаться. Но они купались не в океане, а в ямах на берегу. В этих ямах вода оказалась теплой, как чай. Я тоже было влез в ванну, чтобы отмыть с себя дорожную грязь, как вдруг внимание мое привлекла полоса отлива. Там, на каменистом мелководье, повинуясь движениям волн, колыхались... морские змеи!