— Сказал, что его приятель, — повторил усатый стражник. — И зашёл по случаю.

— Выяснили, где он живёт?

— Конечно. За рыночной площадью.

— А именно?

— Что «именно»? — Нахмурился стражник.

— «За рыночной площадью» — это не адрес. Если это гостиница — то как она называется? Если частный дом — кому принадлежит?.. Да, и о каком именно рынке речь. Город не маленький. Я видел уже три рынка, а я, между прочим, в городе нахожусь всего пару дней.

— Их семь, — буркнул капрал. — Восемь вместе с лошадиным.

— И?

Стражник ответил молчанием. Похоже, он не понимал, что от него хотят. Эдрик погасил раздражение. Если заговорил с тупицей, умей быть терпеливым.

— Так как мне найти дом Ёнко Нарвериша?

— За рыночной площадью.

— Это всё, что вы выяснили? — недоверчиво уточник Мардельт.

— Нет.

— Ну слава тебе, Солнце!.. Что ещё он сказал?

— Сказал, что его приятель, — монотонно повторил усатый стражник, — никакого отношения к делу не имеет. И зашёл по случаю.

С пробудившимся интересом Эдрик посмотрел на своего собеседника. Нет, это не обычная тупость. Два месяца назад разум капрала явно был подвергнут ментальному воздействию. Эдрик очень живо представил себе, как это было: невысокий, похожий на южанина, Нарвериш касается руки здоровенного детины и тихо так, проникновенно, говорит: «Я приятель Маскриба. Зашёл по случаю. К убийству никакого отношения не имею. А теперь выпусти меня отсюда».

Эдрик мотнул головой, сбрасывая наваждение.

— На полу или на стенах комнаты не было каких-нибудь знаков? Кругов, многолучевых звёзд, надписей на непонятных языках?.. Было вообще в комнате хоть что-нибудь необычное… помимо крови и мозгов на всей мебели?

— Ещё? — хмыкнул капрал. — А вам что, этого мало?

Эдрик устало прикрыл глаза. У него не было настроения острить.

— Ответьте на вопрос.

— Ничего там не было.

— Спасибо. Кто ещё был с вами?

Капрал назвал имена. Из трёх названных один солдат был переведён в соседний город, второй сейчас находился в увольнении. Эдрик переговорил с последним, не особенно надеясь услышать что-нибудь новое. Солдат — совсем ещё молоденький парнишка, был взят на место гибели Маскриба лишь в качестве мальчика на побегушках, никаких самостоятельных решений не принимал и поэтому, похоже, сумел избежать промывки мозгов. То, что Нарвериша отпустили так легко, его удивило, но не слишком: «шибко умным» он быть не старался, понимая, что мозги успешной карьере стражника не способствуют, а только вредят.

В целом его рассказ совпал с тем, что Эдрик узнал от трактирщика. Интересным была вот какая деталь: как и трактирщик, паренёк упомянул, что Нарвериш едва не потерял сознание на пороге комнаты убитого. Правда, чуть позже он совершенно спокойно смотрел на окровавленные стены. И по поводу смерти своего друга не очень-то переживал. Приступ длился минуту или две (Нарвериша усадили в коридоре прямо на пол) и прекратился так же внезапно, как и начался.

— Полагаешь, плохо ему стало не от того, что он увидел? — задумчиво спросил Эдрик.

Паренёк кивнул.

— Может, живот прихватило. Или сердце. А может, это… эпилептик. Кто его знает…

— Он бился в припадке?

— Нет. Ну… почти. Трясся так, что я думал — вот-вот начнётся. Не началось.

Эдрик мысленно повертел эту непонятную деталь головоломки так и сяк, не нашёл куда приложить и отложил в памяти. Необходимость проведения беседы с городским волшебником вырисовывалась всё более отчётливо. К сожалению, вчера они не смогли пообщаться: Аронгобан был вызван за город по срочному делу. Аудиенцию перенесли на сегодня.

Перед тем как уйти, Эдрик ещё раз заглянул к дежурному офицеру.

— Узнали, что хотели? — поинтересовался лейтенант Диориз, поднимая глаза от бумаг на столе.

— В общем, да, — Эдрик не стал рассказывать о том, что, как минимум, одному из подчинённых Диориза промыли мозги. Ещё он не стал излагать свои мысли относительно уровня работы городской стражи. Это не его проблемы, а города. — Кроме капрала Риблака и трёх солдат там кто-нибудь ещё был?

— Об этом вам нужно спрашивать не у меня, а у Риблака. Он…

— В том-то и дело. Он сказал, что больше никого не было. Даже сыщиков. Пришли четыре солдата, посмотрели на комнату и ушли. Вам не кажется это странным?

— Вовсе нет, — спокойно ответил Диориз. — У нас мало людей. Особенно не хватает профессионалов. Финансирование… эээ… ограничено. Два месяца назад был полный завал. Что ни день, то труп. Как будто все с ума посходили. А тут ещё и обокрали графа Гелвира. Хорошо обнесли — бумаги, фамильные драгоценности… А он, между прочим, состоит в городском совете. Можно сказать, правая рука князя. Скандал. Все резервы были брошены на расследование этого дела.

— И убийством Маскриба заниматься было уже некому?

— Совершенно верно. Только это не убийство.

— А что?

— Несчастный случай, — глядя Эдрику в глаза, самым нейтральным тоном произнёс Диориз.

— Вы что, издеваетесь?

— Нет, нисколько. Не смотрите на меня так.

— У вас тут часто люди сами по себе взрываются?

— До сих пор ни разу, — признал Диориз. — Именно поэтому и был вызван волшебник.

— И что он сказал?

— Ничего определённого. Ну, мол, замешана магия. Но это все и без него понимали.

— И именно поэтому списали всё на «несчастный случай»?

— Нет, не поэтому. У Маскриба не нашлось родственников.

— Да, потому что в Рендексе он был пришельцем.

Диориз кивнул.

— Именно. Позвольте, я вам кое-что объясню. Мы не можем заниматься всеми происшествиями. У нас просто не хватит на это ни сил, ни средств. Я вам уже… эээ… объяснял про финансирование. Приходится выбирать, какие именно дела расследовать. Член городского совета граф Гелвир — или никому не известный одинокий книгочей?.. ну, вы понимаете.

— Понимаю. Адреса, где жил Нарвериш, у вас, наверное, тоже нет?

— А кто это?

Эдрику пришлось объяснять. Очень хотелось ввернуть что-нибудь насчёт того, что он за два дня, особенных трудов не прилагая, сумел раздобыть информации больше, чем городская стража за два месяца. Но Эдрик не стал язвить. Ничто не раздражает окружающих сильнее, чем правда.

— Нет, у меня нет, — покачал головой Диориз, когда Эдрик закончил рассказ. — Вы спрашивали у Риблака? У него должен быть…

— У него нет.

— В таком случае ничем не могу помочь. Я этим делом не занимался. Архив вы читали.

— Те пять строчек на промасленной бумаге, которые вы показывали мне сегодня утром? Да, читал. Есть ли ещё записи? Изымалось ли что-нибудь из комнаты Маскриба?

— Если в деле об этом ничего не сказано — значит нет.

— «Не изымалось» или «официально не изымалось»?

— Вы что, подозреваете городскую стражу в… — начал было возмущаться Диориз — довольно лениво, надо заметить.

— Бросьте, — отмахнулся Эдрик. — Я не предъявляю никаких претензий. Просто хочу знать. Если такие вещи были, я мог бы их выкупить.

— Повторяю ещё раз: меня там не было, — на этот раз в голосе Диориза промелькнуло лёгкое сожаление. — Вам стоит поговорить с Риблаком или с городским волшебником. Но я сомневаюсь, что они могли польститься на барахло Маскриба. Учитывая, в каком состоянии находилась комната и все вещи…

Эдрик кивнул и поднялся из-за стола, рассудив, что больше ничего полезного лейтенант ему не сообщит. Не знает или не хочет говорить.

— Ну что ж, похоже мне и вправду стоит пообщаться с Аронгобаном. До свидания.

— Всего доброго.

Аронгобан жил в высоком трёхэтажном доме с частично застеклённой (колдун, что с него взять?) крышей, сквозь которую можно было различить смутные очертания телескопа. Сбоку к дому примыкал небольшой садик — свидетельство достатка и преуспевания, ибо позволить себе отдыхать под тенью деревьев, не выходя за пределы внутренних городских стен, могли лишь очень богатые люди. Рендекс находился на краю пустыни, и от того скайферские рейды здесь не были редкостью. Город окружали две крепостные стены. Внешняя, попроще и пониже, когда-то представляла собой два деревянных частокола, между которыми была насыпана земля. По прошествии времени, однако, в связи с постоянной вырубкой лесов вокруг города, хорошее дерево стало стоить не меньше, чем камень. Там, где деревянные части стены сгнивали или рассыхались, их стали закладывать глиняными кирпичами — материалом, приходившим в негодность ещё быстрее, чем дерево. Внешняя стена давно обветшала и находилась в постоянном ремонте; кое-где она развалилась и, в общем, не представляла серьёзного препятствия для скайферских коней. «Безопасной» в городе считалась лишь территория в самом его центре, за внутренними стенами, сложенными из камня — так называемый «верхний город». Чтобы купить здесь дом, а тем более — с садом, надо было обладать немалыми средствами и влиянием.

Из-за ценности земли дома плотно прижимались друг к другу, нависая над улицами бесчисленными балкончиками. Некоторые балконы были соединены между собой, образуя внизу арки и даже целые туннели. Так были соединены между собой вторые этажи домов Аронгобана и его соседа напротив. На общем балконе (также укрытым стеклом от непогоды) располагалась оранжерея.

Эдрик подумал, что если продать то количество стекла, которым щеголяло жилище волшебника, можно было бы купить целый квартал в нижнем городе.

На двери висел красивый деревянный молоток. Эдрик постучал, ему открыли, осведомились об имени и повели наверх.

Изнутри дом выглядел уютным, чувствовалось, что за порядком следит штат вышколенных, хорошо оплачиваемых слуг. Всё очень аккуратно, вымыто, вычищено. На стенах, столах и полках развешаны, расставлены всякие диковинки — хрустальные птицы, маски, чучела животных, странные музыкальные инструменты.

Шли бесшумно — ноги по щиколотку утопали в мягком ковре. Слуга распахнул перед Эдриком дверь кабинета, дождался, пока гость войдёт и, затворив дверь за его спиной, удалился.

Такой же густой ковёр на полу. Стенные шкафы, от пола до потолка набитые книгами. Стол у окна. Одно из кресел пустовало, во втором сидел старик, который идеально соответствовал образу умудрённого жизнью чародея: седые мягкие волосы, длинная седая борода, проницательные глаза на заострённом лице. Одет в серебристо-голубую, расшитую золотом, мантию, пальцы украшены перстнями, поверх одежды — несколько дорогих амулетов.

Эдрик поздоровался, волшебник кивнул. Пробежал взглядом протянутый свиток.

— У вас высокий покровитель.

Хорошее настроение Эдрика вмиг испортилось.

— Могу я узнать, чем обязан чести вас видеть?

Эдрик объяснил. И вот что услышал в ответ…

— Маскриб Рапхабельт пришёл ко мне четыре года тому назад. Ходили слухи, что в Обсидиановую Башню вернулся её прежний хозяин, но ничего определённого не было известно… у бессмертных свои пути, у смертных — свои. Обычно мы малоинтересны друг другу. Можете представить, как я был удивлён, ознакомившись с рекомендательным письмом Маскриба — точно таким же, как ваше, — Аронгобан кивнул на листок пергамента. — Княжеская библиотека закрыта для посторонних, но отказывать бессмертному… Я использовал своё влияние, чтобы обеспечить Маскрибу доступ к книгам, и лишь попросил, чтобы книги не выносили из хранилища, а снимали копии. Маскриб работал один — его интересовали преимущественно записи, сделанные на Искажённом Наречье, а найти переписчика, который бы знал этот язык, не так-то легко. Маскриб находил и копировал книги, ещё один человек, Ёнко Нарвериш, отвозил их Фрембергу. Княжеская библиотека огромна, у меня не было ни времени, ни желания выяснять, что именно копирует Маскриб — к тому же, признаться, покойный гораздо лучше меня разбирался в древних языках, в том числе — и в некоторых архаичных формах Искажённого Наречья. Хотелось бы мне знать, где Фремберг нашёл такого специалиста… Но, похоже, Маскриб слишком увлёкся той лёгкостью, с которой давались ему древние тексты. В нашем же деле… — Эдрик пропустил мимо ушей две-три фразы, которые, почти дословно, уже слышал от Фремберга. Походило на то, что версии о «несчастном случае» в результате небрежности или нелепой случайности склонны придерживаться не только ленивые стражники, но и колдуны.

Аронгобан между тем продолжал:

— …Это подтверждается тем, что я обнаружил в комнате следы демонического присутствия, совсем недавнего. Выяснить, занимался ли Маскриб в ту ночь магией или нет, довольно затруднительно по вполне понятным причинам, но я склонен утверждать, что да. Но это моё личное мнение.

— Вы что-нибудь брали из его комнаты?

— Ах да. Чуть не забыл, — волшебник поднялся. — Подождите меня, пожалуйста.

В отсутствие хозяина Эдрик внимательно осмотрел комнату. Не обыскал (хотя ему очень хотелось это сделать), а именно осмотрел — глазами. Перелистал пару книг. Поэзия Алмазных Княжеств. Астрономический справочник. Какое-то произведение на непонятном языке. Эдрик услышал звук открывающейся двери и положил чужую вещь на место.

Волшебник принёс два предмета: чёрный нож с вычурной рукояткой, украшенной завитками цветочных узоров и полупрозрачный чёрный шарик с фигуркой феникса, выгравированной на его поверхности.

— Единственные два предмета, в которых мне удалось обнаружить хоть какую-то магию… Нож ничего особенного из себя не представляет. Вероятнее всего, он использовался в ритуальных целях и несёт на себе лишь остаточную, отражённую магию. Обсидиановый шарик — полноценный артефакт, но мне так и не удалось разобраться в том, что он из себя представляет. Фигурка феникса заставила меня предположить, что он мог принадлежать вашему работодателю…

Эдрик кивнул и достал из кошелька точно такой же шарик.

— Тайный знак?.. — полушёпотом спросил Аронгобан.

— Средство связи.

— Ваш хозяин слышит, о чём мы говорим?..

— Он мне не хозяин, — отрезал Эдрик. — Нет, не слышит. Для установления связи необходимо время.

— А воспользоваться им…

— …может лишь тот, кому Фремберг его дал. Давайте вернёмся к делу. Вы сказали: в комнате были следы демонического присутствия. Поподробнее, пожалуйста, об этом.

— У меня есть… специальный амулет, способный… ммм… обнаруживать такие вещи. Даже если демона поблизости уже нет, амулет может уловить его эфирный след. Со временем, конечно, след исчезает… но не сразу.

— А по какому принципу работает этот амулет?

— Вы разбираетесь в Искусстве?

— Немного.

— Тогда я могу вам показать…

— Не надо. Лучше объясните.

— Ну… — Аронгобан задумался. — Вероятно, вы знаете, что каждая из человеческих душ по-своему взаимодействует с окружающей средой. Поглощает одно, выделяет другое. Состав воздуха, которым дышит ваше тело, меняется, проходя через вас. Точно таким же образом дело обстоит с жизненной сущностью. Шэ дышит энергией, но её состав на вдохе и выдохе различён. Люди и демоны по-разному оперируют энергией и оттого по-разному насыщают её, пропуская через себя. Зная это, можно обнаружить присутствие демона. По запаху, так сказать.

— И в комнате Маскриба он был?

— Верно. Слабенький совсем запах, но ещё различимый.

— А сколько времени должно пройти, чтобы ваш амулет перестал чувствовать этот запах?

— Увы, не могу точно ответить на ваш вопрос. Всё зависит от того, насколько сильна жизненная сущность демона. Обычно — через два-три часа амулет перестаёт что-либо чувствовать, но тут…

— Когда вы прибыли в гостиницу?

— В середине дня… ну, может быть, чуть раньше.

— Хмм… Если Маскриб вызвал какую-то тварь в середине ночи… — Эдрик замолчал.

— Именно, — кивнул Аронгобан. — Это было что-то очень, очень могущественное.

— И никаких беспорядков, которые можно было бы связать с этим происшествием?..

— Нет, ничего.

— Странный демон. Огромной силы, но ограничился убийством вызывающего. И никого больше не тронул. И таинственно исчез сразу после вызова.

— Ну… — Аронгобан задумался. — Возможно, ему было сложно длительное время пребывать на поверхности земли. У демонов, из-за нестабильности их плотского естества, такое часто бывает. Он мог разорвать Маскриба, а затем провалился обратно — туда, откуда его вызвали.

— Да, возможно. Я учту эту версию. К сожалению только, она не объясняет других фактов.

— Каких же?

— Вы знаете о том, что на капрала, занимавшегося расследованием, было оказано магическое воздействие? Безаппеляционный приказ, который и до сих пор в силе?

Аронгобан кивнул.

— Знаете? — Эдрик приподнял бровь. — Так значит, это вы сделали ему внушение?

— Нет. Что вы! — Городской волшебник махнул руками, как бы отгоняя подальше от себя повисшее в воздухе нелепое подозрение. — Зачем мне это?..

— Если не вы, то кто?

— Вероятнее всего, Ёнко Нарвериш. Он был в гостинице незадолго до моего прихода. Если вам известно, что сознание капрала было обработано, вероятно, вы знаете и содержание приказа. Ёнко заставил стражника отпустить его, не допрашивая.

— Вы не пытались выследить Нарвериша?

— Признаться, нет.

— Почему?

— Это человек Фремберга Либергхама, бессмертного Пепельного Мага, Хозяина Обсидиановой Башни. Я совсем не исключал того, что убить Маскриба мог и он. Мало ли по каким причинам. Или послать демона. А Нарвериш должен был проверить утром, сумел ли демон справиться со своей работой.

— Маловероятно, — сказал Эдрик.

— Да, — кивнул Аронгобан. — Ваше прибытие лишний раз подтверждает, что эта версия — между прочим, весьма правдоподобная — неверна. Если за смертью Маскриба стоял Фремберг, зачем ему расследование?.. Вот только два месяца назад я этого не знал. И поэтому не стал прилагать больших усилий к тому, чтобы обнаружить Нарвериша. Конечно, как городской чародей, я обязан следить за порядком в Рендексе, но я ещё не настолько выжил из ума, чтобы переходить дорогу бессмертному.

— Значит, до моего появления вы были убеждены в том, что Фремберг сам же и организовал убийство…

— Нет, вы меня не поняли. Я ни в чём не был уверен. Но я не мог не учитывать и такую возможность. Я отправил письмо Фрембергу, где подробно излагал все обстоятельства дела. Через две недели — очевидно, сразу после получения письма — он навестил меня. Появился прямо в доме, миновав все защитные чары, которыми окружено моё скромное жилище… Он был встревожен и разозлён. Ничего нового я сообщить ему не мог. Он же сказал, что обязательно разберётся с этим делом, но не сейчас — кажется, он был чем-то занят.

— И больше не появлялся?

— Нет. И не давал о себе знать. До вашего прибытия.

— Ясно. По поводу Ёнко Нарвериша вам больше ничего не удалось выяснить?

— Увы. Когда появился Фремберг, уже поздно было его выслеживать.

— А где он жил?

— За Малой рыночной площадью, в гостинице «Ослиный хвост».

— Ну и названьице… — хмыкнул Эдрик.

— Да нет, вполне себе приличная гостиница. У них над входом когда-то была фигурная вывеска, изображавшая некое фантастическое существо. Потом вывеску сломали, остался только хвост. Непонятно чей, но похож на ослиный. Отсюда и название.

— Вывеску не могли новую повесить?

— Могли. И повесили. Но название уже закрепилось.

— Хм… Ёнко уехал в тот же самый день, когда погиб Маскриб?

— Да. Сразу после того, как побывал в его доме.

Эдрик задумался.

— Есть ещё что-то, что вы хотели бы рассказать мне по этому делу?..

— Пожалуй, нет.

— Мне будет открыт доступ в княжескую библиотеку?

— Конечно, конечно…

Надраенный до зеркального блеска паркет слегка поскрипывал под сапогами Эдрика. Его проводник, молоденький паж, скользил по полу совершенно бесшумно.

Княжеская библиотека впечатлила Эдрика: огромный светлый зал с двумя десятками высоченных стеллажей, заполненных свитками и книгами. Столы, стулья, подставки для пергамента… В углу, нахохлившись, сидел сутулый человек в рясе гешского жреца и кисточкой для письма что-то старательно выводил на листе мягкой бумаги.

— Где он работал? — посмотрев по сторонам, вполголоса спросил Эдрик.

Паж кивнул на столик, диаметрально противоположный тому, что занимал священнослужитель:

— Обычно — вот здесь. Если, конечно, не сидел в книгохранилище.

— Где это?

— Внизу, в подвале… Здесь, наверху, находятся только самые лучшие книги — по большей части те, что были собраны князем Арзеришем и его семьёй. Внизу — те, что достались нам от предыдущего правителя, — паж поджал губы: о «предыдущем правителе» он явно придерживался невысокого мнения.

— Книги-то в чём провинились? — хмыкнул Эдрик.

— Простите?..

— Сменилась власть, но книги зачем в подвал относить?

— Как раз наоборот. При предыдущем, малообразованном князе, предпочитавшем гулянки и кутежи наукам и искусствам вся литература, до того собираемая родом Эс-Телэ в течение трёх столетий, была варварски снесена в подвал, как явление вредное и много места занимающее…

— Да ну? — Эдрик улыбнулся ещё шире. Напыщенная, «учёная» манера, в которой старался говорить юноша, его изрядно позабавила.

— Да-да, именно так. И только с возвращением законной династии свет разума вновь воссиял в этих стенах. К сожалению только, многие книги отсырели и успели испортиться — и потому, хотя библиотеке и было возвращено её законное место, заполнять её приходится постепенно, реставрируя или даже переписывая заново те книги и свитки, что достались нам в наследство от…

— Ладно-ладно, — оборвал Эдрик распевшегося юношу. — Я понял. Покажи теперь, где этот подвал — и можешь быть свободен.

В подвале «литературы» обнаружилось ещё больше, чем наверху: несколько комнат было забито ею под завязку. Здесь же постоянно трудилось несколько переписчиков и переплётчиков, однако, хотя за минувшие годы они и успели обогатить княжескую библиотеку тремя-четырьмя сотнями перелицованных — или переписанных заново — томов, работы при таких темпах им должно было хватить ещё на несколько десятилетий. Переписчики, даже в ущерб собственному зрению, предпочитали работать в подвале ввиду отсутствия здесь какого бы то ни было начальства — в то время как библиотеку в любую минуту мог посетить князь или кто-нибудь из его сановников: пришлось бы вскакивать, кланяться, отчитываться о проделанной работе и прочее в том же духе. Переписчики предпочитали подвальную тишину всей этой суете. К появлению Эдрика отнеслись настороженно и постарались отвязаться от него как можно быстрее; на вопросы относительно Маскриба едва ли не хором ответили, что сей господин знакомств ни с кем не водил, сидел за своим столиком, работал увлечённо, однако с окружающими результатами своих трудов делиться не спешил. Показали комнату, из которой Маскриб в последние месяцы перед смертью брал книги. В указанном помещении — пожалуй, наиболее тёмном и сыром из всех — пахло плесенью, книжной пылью и крысиным помётом. Одного взгляда на груду — нет, целую гору — кое-как связанных книжных стопок, присыпанных сверху пергаментными свитками — Эдрику хватило для того, чтобы вновь ощутить страстное нежелание заниматься делом, которым нагрузил его Пепельный Маг. Эдрик слишком ценил своё время, чтобы тратить его на унылую, однообразную, кропотливую и совершенно неинтересную ему работу.

Поэтому он в тот день — четвёртый от пребывания в городе и первый, когда ему был открыт доступ во дворец — ничего не стал делать, вернулся в гостиницу, поужинал, поднялся к себе и, расположившись на кровати, вынул из кошелька два одинаковых обсидиановых шарика. Один, полученный от Аронгобана, некогда принадлежал Маскрибу. «Интересно… — подумал Эдрик, неторопливо перекатывая шарики в ладони. — Почему Аронгобан не отдал его Фрембергу при личной встрече?.. Должно быть, так перепугался, обнаружив бессмертного в своём доме, что обо всём позабыл…»

Второй шар Фремберг вручил Мардельту собственноручно. Эта вещица являлась своеобразной волшебной нитью, с помощью которой можно было мгновенно установить связь с хозяином Обсидиановой Башни. Фремберг сказал, что на шар наложено заклятье, которое начнёт работать само, без каких-либо усилий со стороны агента; нужна лишь определённая последовательность действий для того, чтобы запустить волшебный механизм. Эдрик поудобнее устроился на кровати, сосредоточился на шаре, слегка расфокусировав взгляд — так, как будто бы смотрел не на него, а за него. Изгнал из головы все мысли, оставив только одну, которую стал бубнить, как ритуальную молитву: «Фремберг, я хочу с тобой поговорить. Фремберг, надо пообщаться. Фремберг…» — не останавливаясь, до тех пор, пока комната не расплылась и не возникло ощущения движения. Шарик, зажатый в руке, стал трубой, в которую сознание Эдрика влетело на бешеной скорости и понеслось… серо-стальной вспышкой над пустыней, синим блеском над распахнутыми ртами подземелий, туманной струёй между лучами твёрдого света… Возникшая впереди прямая, как стрела, башня из чёрного обсидиана захватила его, приняла в себя и выбросила в месте, которое не могло существовать в реальном мире. Место было похоже на переливающуюся зеленоватую сферу, границы которой растворялись в бесконечности. Это была целая вселенная — но пустая, однообразная; и центром её являлся Эдрик. Потянулись минуты… Ничего не происходило. Эдрик — вернее, его призрачный двойник — не мог двинуться с места: здесь некуда было идти. Всё это слишком напоминало колдовскую ловушку. Усилием воли он попытался вырваться, вернуться обратно в своё тело — и ощутил только, что центр этого карманного мира смещается вместе с ним. Всё осталось как было. Злость от чувства собственной беспомощности едва не затопила его разум, но стоило эмоциям достичь определённой черты, как сработал психический механизм, выработанный за годы обучения в Школе. Рассудок вновь стал ясным, ярость сменилась спокойствием, граничащим с отчуждённостью. Его внутренний мир словно заледенел; в этом состоянии он не переживал и не о чем не беспокоился, он мог прождать вечность… а мог, смеясь, плюнуть в лицо собственной смерти. Не было ни страха, ни надежд, ни сомнений. Не было и времени.

Потом… что-то стало меняться. Однообразная сферическая вселенная будто чуть-чуть расширилась; её центр уже не соответствовал Эдрику, а сместился вперёд на несколько шагов. Эдрик понял, что в воображаемый мир, созданный колдовством хозяина Обсидиановой Башни, вошло ещё чьё-то сознание — именно оно и вызвало смещение баланса. Центр мира помещался теперь как бы между Эдриком и вошедшим; секунду спустя Мардельт ощутил присутствие Фремберга. Контакт был столь ясным, что сознание услужливо подсунуло и зрительный образ: вон он, в тёмной мантии, висит в зеленоватой пустоте совсем рядом. Эдрик понимал, что то, что он видит — иллюзия, вдобавок — вызванная его же собственным разумом, но не стал изгонять этот образ. «Видя» собеседника, было куда удобнее и привычнее общаться с ним.

— Привет, — сказал Эдрик. И ощутил волну раздражения, накатившую со стороны Пепельного Мага — последнему явно не нравилась фамильярность наёмника.

С трудом удержавшись от искушения позлить могущественного, самодовольного бессмертного разговором о погоде или качестве пива, Эдрик вкратце рассказал всё, что уже успел разузнать.

— Забрал амулет у Аронгобана?.. Хорошо. У самого руки никак не доходили это сделать.

— У меня такое чувство, — задумчиво произнёс Эдрик, — что ты не только об этом позабыл. Половина… а может, и всё, что я тут разузнал — тебе ведь и так известно, верно? Спрашивается: какого чёрта…

— Нет-нет, твой рассказ очень интересен, — поспешно заверил Эдрика Пепельный Маг. — Новые подробности.

— И что они меняют в общей картине?

— Хочу напомнить, что твоей главной задачей было не расследование, а поиск книги…

— Вот-вот. «Поиск книги». Будет проще, если ты сразу скажешь, как она называется и где лежит. Это сэкономит нам время.

— Увы, — Фремберг покачал головой. — Если бы я знал — не стал бы тебя посылать. Оригинал, вероятно, до сих пор пребывает в княжеских архивах. Ищи.

— А название? Автор? Хотя бы тематика?

— Понятия не имею. Мы это уже обсуждали. Вероятнее всего, книга написана на Искажённом… или, по крайней мере, включает в себя достаточно много слов этого языка. Маскриб должен был в первую очередь интересоваться именно такими произведениями.

— Что он вообще говорил о ней?

— Не говорил, а писал. Три месяца назад, отправляя очередную партию, в сопроводительном письме упомянул о книге, которая может меня по-настоящему заинтересовать. И всё, больше ни слова. Затем я узнал о его смерти…

— Из письма Аронгобана?

— Нет, оно пришло позже. Мне сообщил об этом один… одно существо, приставленное к Нарверишу.

— Какое ещё существо? — поинтересовался Эдрик.

— Ты скоро с ним познакомишься. До последнего времени он занимался другими делами, но как раз на днях вернулся в Башню. Я отправлю его к тебе.

— Но…

— Слушай и не перебивай. При Нарверише он выполнял обязанности гонца. Перед тем как исчезнуть, Ёнко послал его ко мне с совершенно идиотским поручением. А когда гонец вернулся, его уже не было.

— Может, ты всё-таки скажешь, что это за существо? — хмуро спросил Эдрик.

— Тайвэ. Особый вид песчаных демонов-ищеек.

— А что за поручение?

— Якобы очень важное и срочное письмо, содержания которого тайвэ, естественно, не мог знать. На деле — чистый лист. Я решил было, что это либо дурацкая шутка, либо Нарвериш, по рассеянности, перепутал бумаги. Тайвэ опять прибыл в Рендекс, не обнаружил Нарвериша и занялся его поисками. Ничего не найдя, он вернулся ко мне. Я опять послал его в Рендекс, на этот раз — к Маскрибу, полагая, что хоть он, возможно, что-то знает о странном поведении Ёнко и его нынешнем местоположении. Тут и выяснилось, что Маскриб — убит. В этом деле есть ещё несколько странных моментов, но о них пусть лучше расскажет демон, когда тебя найдёт.

— А он найдёт?

— Найдёт.

— Ему не надоело метаться между Рендексом и твоей Башней?

— Тайвэ могут перемещаться в Нижние Миры и таким образом сокращать себе путь.

— Хмм… Похоже, ты повесил на них хорошие подчиняющие заклятья.

— Они свободные существа, и я закрываю тему об их способностях и причинах, по которым они мне служат, — отрезал Фремберг. — Ты ещё что-то хотел узнать?

— В общем-то да. Что значит «искал, но не нашёл»? Как искал?

— Я же сказал: это демон-ищейка. Он способен учуять эфирный след любого существа и найти его в любом из доступных ему миров.

Эдрику вспомнились слова Аронгобана о том, что демоны и люди, перерабатывая энергию, наделяют её своим «запахом».

— Как я понимаю, след растворяется уже через несколько часов… — полувопросительно произнёс он.

— Это кто тебе такое сказал?

— Аронгобан.

— Аронгобан — смертный, пользуется амулетами и прочей ерундой, — в голосе Пепельного Мага отчётливо проскользнули снисходительные нотки. — Тайвэ может взять след даже несколько месяцев спустя.

— Почему же не взял?

Насмешливый тон, которым был задан вопрос, Фрембергу явно не понравился.

— Спросишь у него самого, — буркнул он. — Что-нибудь ещё?

— Пожалуй, всё. Будем ждать твою нечисть.

— Займись пока книгой. Да, и вот что…

— Что?

— Если ты найдёшь её… я надеюсь, у тебя хватит ума не пользоваться ею. Если Маскриба сгубило собственное колдовство, а не что-то ещё, то причиной смерти могло стать одно неверно сказанное слово в ходе ритуала. А Маскриб знал Наречье почти как свой родной язык. Он всю жизнь только им и занимался.

— Потрясающая забота. — Эдрик сделал удивлённое лицо. — А я-то думал, что всего лишь на тебя работаю.

Фремберг скрипнул зубами:

— Не зли меня.

— Как можно.

— …и прощай.

Образ расплылся, ощущение присутствия покинуло Эдрика. Его сознание устремилось по вытянутому пути, в скором времени сжавшемуся в крошечный обсидиановый шарик, лежащий на ладони. Увидев ладонь и шар, он обвёл взглядом свою комнату в гостинице и понял, что проснулся.

…В это же самое время далеко на западе, в башне из живого обсидиана бессмертный чародей Фремберг Либергхам устало откинулся в кресле. Разговор с Эдриком его утомил.