Вторая часть этих записок для меня дело тяжёлое. Если в первой части вспоминаемые мной лица вполне могли вытерпеть, когда я называл их истинные имена, то во второй части дело обстоит значительно сложнее. Последние тридцать лет работы в Донецком театре кукол со мной рядом были люди, которые и по сей день, слава Богу, живы и здоровы.  Думаю, что не во всех случаях я вправе называть их, вспоминая те или иные эпизоды нашей совместной жизни. Однако, по возможности, постараюсь избегать ситуаций, где это обязательно потребуется. Думаю, что это будет не так уж сложно, поскольку большое место во второй части планируется  отвести раздумьям о профессии, о некоторых явлениях жизни, о людях вообще и о собственной личности в частности. Ну, а если кто-то узнает себя в анонимном «господине N» или «госпоже Z», то пусть это будет нашим общим большим секретом, если конечно некто третий не поймет, о ком идет речь. Говоря о своих намерениях, я не забываю остроумного замечания В. Аллена: «если хотите, чтобы Бог рассмеялся, расскажите ему о своих планах».

       Безусловно, можно было бы воспользоваться советом, который предлагает в эпиграфе Давид Самойлов, и представить то, что вы прочтете ниже, как происшедшее не со мной. Но я делать этого не стану, поскольку, во-первых, я не умею писать романы, а во-вторых, есть много достойных людей, с которыми я проработал немало лет бок о бок, и имена которых я обязательно назову потому, что они и есть главные герои моих воспоминаний.

       Вполне возможно, что человеку, не посвященному в театральные дела и вопросы, будут не интересны профессиональные рассуждения автора. Поэтому написанная исповедь значительно лучше устной, поскольку, не прерывая бестактно рассказчика, можно отложить  его рассуждения на время, надолго, навсегда, или вообще их не открывать.