В то время, когда организаторы проекта обсуждали промежуточные результаты эксперимента на основании докладной, полученной от его руководителя, Иван Иваныч, в рамках последнего, четвёртого этапа эксперимента, получив кредит доверия на очередной, уже шестилетний срок, упорно трудился над выполнением предвыборных обещаний и реализацией своих грандиозных замыслов.

Почти полностью обновлённая команда исполнителей во главе с Альберт Альберычем воплощала в жизнь идеи социально-экономического развития страны, опираясь на обширные знания, полученные в многочисленных отечественных и зарубежных колыбелях экономической науки. Оказывается, он даже когда-то приложил руку к итальянскому народному хозяйству, за что был отмечен их не последней государственной наградой. Вадим Вадимыч, возглавляя исполнительный орган при самом Иван Иваныче, не покладая рук занимался идеологическим обеспечением проводимых реформ. Партийные представительства ЭРЭС в регионах разрастались вширь и вглубь, в соответствии с этим губернаторский корпус, подчиняясь инстинкту самосохранения, в основном, самообновился и стал ярым проводником справедливых идей, правда, стараясь трактовать их с выгодой для себя, иначе какой во всём этом смысл? Непосильный труд нового партийно-хозяйственного актива не прошёл даром. Кругом слышались бурные и продолжительные аплодисменты и дружное «одобрям!» Все, ранее посещавшие Иван Иваныча сомнения, в условиях всеобщего ликования, стали покидать хозяина. На их смену пришли уверенность в завтрашнем дне, спокойствие и удовлетворённость. Совсем немножко состояние благополучия нарушали еле заметные возгласы недовольства то справа, то слева. А ведь они раньше дружили с ним против Партии. На вопросительный взгляд босса, по этому поводу, Вадим Вадимыч отвечал очень просто и, в принципе, правильно и логично: – мы власть, а они оппозиция. Без этого в демократическом обществе нельзя.

– Ну да, – соглашался Иван Иваныч. Но что-то мешало ему до конца в это поверить. Он оглянулся на пройденный путь, и ему стало не по себе, потому что он увидел ту же Партию, только с другими лидерами и с другим названием. По её телу, как муравьи по веточке, вставленной в муравейник, ползли те, кто понимал, что близость к этому телу даёт массу преимуществ, и чем выше заползёшь, тем их больше. Раньше они же и подобные им ползли по другой партийной вертикали, превращая её на радость себе и к неудовольствию многих в руководящую и направляющую силу. Иван Иваныч вновь вопросительно посмотрел на своего помощника. Вадим Вадимыч внутренне усмехнулся, радуясь в душе своей правоте относительно высказанного им ранее сравнения партийцев и сочувствующих с мотыльками. Однако он не выдал своего настроения ни малейшим движением ни единого мускула на своём тренированном лице, а только беспомощно развёл руками, давая понять, что против этого пока не найдено средства, по крайней мере, у нас. Иван Иваныч понял, что дальнейший разговор с помощником на эту тему бесполезен, и счёл более правильным разобраться в происходящем самому. Он вдруг осознал, в чём проблема. – Власть, власть у нас является понятием материальным, а не моральным, как в большинстве цивилизованных стран. К счастью, не мы родоначальники этой метаморфозы, но, к сожалению, и не при нас произойдёт обратное. Однако, ведь большевики тоже делали невозможное – строили коммунизм, и, несмотря на призрачность самой идеи, – кое-чего достигли. Как? Неважно. – И тут на Иван Иваныча снизошло душевное облегчение – он нашёл объяснение своему отходу от ранее заявленного намерения строить в стране не какое-то суверенное, а истинно демократическое общество на основе многопартийной системы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Справедливости ради надо сказать – пробовал, не получилось. Гораздо проще и привычней оказалось это делать старым, хоть и непопулярным, но испытанным способом. К тому же определённое влияние исторического материализма, хотим мы того или нет, неохотно отпускает нас из своего светлого будущего в светлое демократическое. Пусть хоть так, лишь бы что-то получалось. Не зря, ведь, придумали, что цель оправдывает средства.

Иван Иваныч готов был и дальше приводить аргументы в своё оправдание, но что-то вдруг стало периодически вторгаться в этот процесс. И, чем сильней пытался он сосредоточиться на своём, тем чаще оно куда-то пропадало, а самому его владельцу всё трудней было чувствовать себя Иван Иванычем. В конце концов всё рухнуло в какую-то чёрную бездну. Чернота была совершенно невиданная. Черней сажи газовой.

– Наверное, такая чернь наступает после смерти. – Успел подумать тот, кто ещё моментами оставался Иван Иванычем, пока наряду с непроглядной темнотой его не накрыла непроницаемая тишина, лишившая возможности испытывать какие-либо ощущения. Эксперимент закончился и все участники его вернулись в реальную действительность, совершенно не помня, что с ними происходило. Лишь у некоторых, занятых наиболее активно, осталось какое-то приятное послевкусие, нет-нет, да выползающее из-под корки, но какова его причина догадаться они не могли.