«Путешественник, жаждущий острых ощущений, должен очень многое знать, если хочет возвратиться домой цел и невредим. Впрочем, риск остается всегда. Ксены — темные лошадки. И у каждой разумной расы своя специфика. Ее надо понять, иначе общение невозможно.

Документ 22 (из Путевого дневника)

У ойроцатов нужно следить за лбом. Если морщины собрались у лобового отверстия (их единственного уха) — значит, ваши слова дошли по назначению, и теперь ойроцат мучительно переводит их в свою систему логики. Ракообразным невероятно трудно понять людей, которых они считают безмозглыми, суетливыми обезьянами.

Если морщин нет, значит, твои слова ойроцат пропустил «мимо лба», и надо терпеливо повторить их снова. Торопыги на Цан-Ойроцате и его колониях долго не живут. Если ойроцат посчитает, что ты ведешь себя оскорбительно, наказание будет незамедлительным и суровым. Это жестокая и очень эгоистичная раса, привыкшая повелевать. Она до сих пор не смирилась и никогда не смирится с гегемонией хомо сапиенс. И потому каждый человек для ойроцатов прежде всего враг, а уже потом торговый партнер или турист — источник прибыли, которого надо выдаивать как корову…»

За исключением Сияющего-В-Кущах, планета была очищена от ЧУЖИХ. Но когда уже казалось, что с экспедиционным корпусом вот-вот будет покончено, случилось весьма неприятное чудо: Мамбуту вздумал передохнуть или отвлекся на какое-то другое дело. Катящаяся по Бочасте волна жутких превращений всего живого и неживого затухла в десяти километрах от столицы. Неисповедимы пути господни…

А Турау Яксер решил, что Великий Дух просто-напросто испугался Маленького Доктора: ведь в распоряжении карантинных войск была дюжина контейнеров с вырожденным пространством. Лейб-коммодор Тока-наги был готов сбросить их на обезумевшую бочайскую землю по периметру космодрома. О потерях среди мирного населения он старался не думать. Обошлось…

Никто не считал потери Карантина. Лейб-коммодор думал только об одном: как спасти уцелевших, и эвакуация с Бочасты до поры до времени шла просто образцово. Паникеров наравне с мародерами расстреливали на месте. Со столичного космодрома каждые десять минут взлетал очередной гиперпрыгун. Челноки беспрестанно сновали на орбиту и обратно — над планетой висел конфискованный по приказу Токанаги пассажирский трансгал, и его набивали беженцами под завязку.

Первыми с Бочасты вывезли семьи дипломатов и других чиновников Лиги Миров. Вместе с ними пришлось отправить императорскую фамилию и верхушку бочайской аристократии — лейб-коммодор побоялся вселенского скандала и обвинения в геноциде. Затем началась эвакуация штабников и тыловиков. Как всегда, до солдат дело дойдет в последнюю очередь. И они зароптали. Обещание Таконаги, что он сядет в челнок после всех, было слабым утешением.

Оборона столицы была поручена уцелевшим батальонам двух карантинных бригад — Третьей Страториан-ской и Шестой Ойроцатской. Это были самые боеспособные полностью и почти не пострадавшие в боях части. Правда, обороняться пока было не от кого. Армия Истинного Бога оставалась в джунглях и все еще зализывала раны. От Сияющего ее отделяет тысяча километров — две недели пути. На огромной степной равнине сейчас не осталось вооруженных людей. Опасность исходила лишь от сотни городских партизан, ну и от самого Мамбуту, который в любую минуту мог передумать и в мгновение ока додавить ненавистных оккупантов.

В Третьей Страторианской бригаде служили земные колонисты. Командовал ее батальоном лейб-вторанг Крюгер. Он оборудовал блокпосты на въезде в город и выставил пикеты вокруг правительственного и посольского кварталов. Батальон был разделен на полсотни огневых групп, которые могли только переговариваться по радио. В них-то и началось брожение.

— Сами подыхайте, если приспичило! — ворчали ка-рантинщики. — Привели нас в засаду!

Солдаты не хотели умирать за Лигу и были готовы силой вырваться с проклятой планеты. Не хватало только вожака, который бы повел их за собой. Офицеры и сержанты не пытались навести порядок — кому охота получить луч в спину? Надеялись, что буча утихнет сама собой.

А Крюгер на всякий случай держал тяжелую технику у себя под рукой. Он был опытным воякой и не первый раз попадал в переплет. Захватить же с боем броневые глайдеры так никто и не решился.

Ойроцаты, считавшие себя элитой Карантина, прикрывали космодром. Для мятежа у них было все необходимое: и давние обиды, и признанный вождь. «Раков » повел в бой их собственный командир — лейб-перанг Нидер-Цатый.

— Обезьяны нарочно заманили нас сюда! — щелкая клешнями, кричал с башни штурмового танка лейб-перанг. — Они давно мечтали уничтожить цвет нашей расы! Не выйдет! Мы отомстим за предательство! Ойроцаты непобедимы!

Ойроцатский батальон ударил по охране космодрома одновременно с трех направлений. На его пути встали бойцы спецподразделений и комендантской роты. Токанага предупредил их о возможных беспорядках, но никто не ожидал, что вспыхнет настоящая война.

Две сотни отличных солдат встретили удар грудью. Но титанитовой броне и силовым щитам штурмовых танков не страшен огонь из легкого оружия. Башенные десинторы смели стрелков. От ослепительных вспышек не спасали защитные фильтры боевых шлемов. Счетчики радиации зашкаливало. Лейб-коммодор Токанага вызвал подмогу.

Главный очаг сопротивления был в здании космопорта и диспетчерской башне, где стояли лазерные орудия. Мятежники шквальным огнем сметали их одно за другим. Смертельно боясь остаться на ненавистной Бочасте, они утратили страх смерти — с криками «банзай!» пехота ойроцатов шла в полный рост на лучеметы.

Штурмовые танки двигались вперед как по маслу, пока их не атаковало уцелевшее звено орбитальных истребителей. Умные ракеты и лазерные пушки — против десинторов и точно таких же лазерных пушек. Горящие обломки орбиталок сыпались на летное поле космодрома. Катящиеся по нему танки пылали и лопались, будто перекаленные яйца, когда в башнях взрывался боезапас. Лейб-перанг Нидер-Цатый заживо сгорел вместе со своим экипажем.

Обе стороны потеряли половину личного состава, но атака продолжалась. В основание диспетчерской башни, с которой продолжал огрызаться лазер, ударил снаряд с вырожденным пространством. Титанитовые колонны были порваны, как бумага. Башня покосилась и с душераздирающим треском обрушилась на бетонные плиты.

Из окон здания космопорта, которое было взято штурмом, вырывались языки пламени. Живых внутри не осталось. Черное облако затянуло раскаленное небо, и побагровевший солнечный шар окрашивал космодром в цвета Чистилища. Великий Дух Мамбуту потирал руки — давно ему не было так весело.

Яростная схватка продолжалась целых полчаса. Когда прибыла подмога, почти все солдаты уже полегли. Ворвавшись на космодром, страторианцы спалили уцелевшие танки ойроцатов. Два десятка выживших в пекле «раков» сдались в плен и тут же были расстреляны.

Карантинщики обнаружили, что им не покинуть Бочасту: все летательные аппараты сгорели. Отчаянные тахиограммы посыпались на трансгал, готовящийся начать гиперпереход, и в штаб Карантина — на Алама-гордо. Капитан трансгала не стал показываться на экране и ограничился сообщением из пяти слов: «Корабль перегружен. Мне очень жаль». Он соврал: места бы хватило всем. И на трансгале оставались спасательные шлюпки, которые можно использовать вместо челноков, но капитан не хотел рисковать.

Командующий карантинными войсками лейб-адмирал Хорьх-Цатый упорно молчал. Его штаб-квартира ни разу не вышла на связь. На призывы обреченных ответил старик Киндергласс.

— Мы о вас не забыли, — вещал он с экрана тахи-онного передатчика. — На Бочасту полным ходом идет десантная баржа на гипербуксире. Ее сопровождает корвет. Держитесь. Помощь близка.

Токанага выгнал из посольского центра связи своих офицеров и спросил лейб-адмирала Киндергласса:

— Когда придет баржа?

— Через три дня, — с легкой грустью в голосе ответил Киндергласс.

Лицо лейб-коммодора посерело.

— Зато я могу тебя обрадовать, — со странной веселостью продолжал лейб-адмирал. Он привычно вертел в руках драгоценный глобус Бочасты. — Только что состоялась экстренная коллегия Здравдепа. Снят с должности Хорьх-Цатый — директор наконец-то вспомнил о моих докладных. Решить бочайскую проблему доверено разведке и спецподразделениям. Отныне руководить операцией буду я; Мне предоставлены все необходимые полномочия.

— И вся полнота ответственности, — буркнул Токанага, успевший оправиться от страшного известия. — Я безмерно счастлив, что ценой нашей жизни тебе удалось прищучить «раков», — впервые в жизни он съязвил, разговаривая с адмиралом. Приговоренный к смерти может позволить себе такую роскошь.

— Если мы не успеем, я позабочусь о твоей семье, — произнес Киндергласс и выключил связь.

Победа была полной. Но только здесь, на Бочасте, а ненавистная и желанная Галактика по-прежнему оставалась недостижимой. Первый Жрец не испытывал радости — все шло по плану. Медленней, чем хотелось бы, но Мамбуту некуда спешить. Значит, не пристало торопить события и его верным слугам.

Пришел Доверенный Секретарь и Хранитель Ключа, принес благую весть: враги передрались на космодроме. Карантинщики убивают друг друга — что может быть приятней для ушей?

Турау Яксер по-прежнему был полезен Дерибасу. Он опутал Бочасту паутиной и, дергая за эти ниточки, может заставить кукол двигать руками-ногами и открывать рот. Потому исходящая от Яксера опасность растет с каждым днем. Рано или поздно она перевесит приносимую им пользу, и тогда надо будет убрать Секретаря, сделав вид, что он пал от рук врага.

— Кто-нибудь остался в городе? — спросил Первый Жрец, внимательно приглядываясь к Яксеру.

Начальник разведки ответил на его взгляд приветливой улыбкой.

— Батальон страторианцев, командир бригады и Токанага со своим штабом. Они ушли с космодрома и заняли круговую оборону в правительственном квартале.

— Так много уцелело?

— Истинный Бог дал им отсрочку.

— А зоркие глаза и длинные уши?

— Все шпионы здесь. Никто не сбежал.

— Хм. — Дерибас нахмурился: странная новость. — Значит, жду-ут… — протянул он. — Чего? Кого?

— Когда вернется археолог.

— Но ведь он не вернется, — тусклым голосом произнес Первый Жрец и вдруг осознал, что ничуть в этом не уверен.

Яксер только пожал плечами, но, увидев, как перекосилось лицо Дерибаса, сказал:

— Мертвые не возвращаются.

И опять Первый Жрец остался недоволен.

«Что за мука с ним разговаривать!» — подумал начальник разведки и добавил:

— Конечно, если этого не захочет Мамбуту.

«Торопит, — подумал Дерибас. — И правильно делает. Надо поспешить. У Мамбуту бывают странные капризы… А чего же я тяну? Зачем мне нужен этот мешок с костями? Порой мне начинает казаться, что я лучше Великого Духа знаю, что нужно для его блага. — Подумал и испугался. Самое время было помолиться. — Прости меня, о Великий Боже, за мое святотатство…»

В глубине души Первый Жрец прекрасно знал, зачем маринует черного археолога. Только Платон Рас Ольник мог добыть ему Сердце Мамбуту — то, что бросит к его ногам всю галактику.