50
Шифровка
АХИЛЛ – КРАКОВЯКУ
Направляетесь на поиски похищенной комиссии ООН. Все свои проекты передать Глухому. Высшая срочность. Оружие не брать. Документы на имя Эндрю Крока и легенду получите у Норушки. Связник в Катманду – дневной портье отеля «Пегас». Пароль: «Привет Шамбале», отзыв: «В Лхассе тоже красиво». Он обеспечит всем необходимым, включая шифры, и выделит проводника. Радиосвязь с Центром – каждый понедельник и четверг в одиннадцать вечера через спутник. Экстренная связь – через портье.
51
АНДЖЕЙ (5)
Честно говоря, Анджей обрадовался, получив приказ отправиться в Непал. Совсем не жалко было оборвать на середине дела. Да и не середина это вовсе, а полнейший тупик: все концы обрублены, все свидетели – в саванах.
Ван Куо после долгих мучений все-таки сумел расшифровать кодированные слова из записной книжки Крота. В результате получилась таинственная цепочка из десяти слов, каждое еще можно было как-то проинтерпретировать, но в сумме… Итак, «пирамида», «подвал», «Лысый», «машина», «двадцать», «пуп», «покой», «хвост» и еще раз «хвост». Ну и что прикажете с этим делать?.. Если «пирамида» – это какое-то здание или учреждение, то в ее «подвале» сидит или работает «Лысый», у которого есть необходимая кому-то «машина» стоимостью двадцать… ну, скажем, тысяч или с неким параметром в двадцать мегапшиков… Впрочем, быть может, речь идет о двадцати «машинах». А затем и вовсе чепуха. Что за «пуп»? Пуп Земли? А где он находится? Хань-цы считают, что, конечно же, в Поднебесной, а мы?.. «Покой» там будет обеспечен кому? «Лысому»? В обмен на «машину»? Просто покой или вечный покой? И при всем при этом за «Лысым» (очевидно!) должен быть «хвост». А повторение слова означает важность данного момента или то, что «хвост» обязан быть двойным?
В аналитическом отделе после упорного сопротивления «скушали» эти сведения. Выдержав паузу, они наверняка представят какую-нибудь наукообразную отписку и сдадут дело в архив. Знаем – научены горьким опытом… Так что и тут полный швах.
Прощание с Джилл не было тягостным для обоих. Как видно, у нее найдется достаточно дел на время разлуки, тем более что Анджей оставил ей на расходы достаточно круглую сумму – он никогда не страдал жадностью и, по сути, ничего не жалел для женушки, просто не мог дать больше, чем имел…
В последнее время Краковяк натужно делал вид, что по-прежнему влюблен в Джилл и верит в искренность своей ненаглядной, любимой, драгоценной законной супруги. На самом деле он изрядно устал от такой семейной жизни, но для католика здесь выхода просто нет.
Жена, по его глубокому убеждению, слишком много хочет и ничем не готова поступиться. «С жиру бесится, – сочувственно говаривал, бывало, Пьяческа, разоткровенничавшись после бутыли-другой. – Детьми вам надо обзавестись – моей теперь только хвостом и вертеть, когда трое за подол тянут…»
Впрочем, у них до детей дело-то как раз дойти и не могло – причем, по обоюдному согласию сторон. Анджей считал, что работа его слишком опасна. Его в конце концов шлепнут, оставив детей сиротами, или их самих могут взять в заложники… Ну а Джилл, скорей всего, просто не хотела связывать себя, надеясь в глубине души, что когда-нибудь сможет гораздо лучше устроить свою личную жизнь, да и свою чудесную фигуру панически боялась испортить.
В какой-то момент, когда стартовая эйфория супружества улетучилась и глаза раскрылись, Анджей вдруг со щемящей тоской и безнадежностью прочувствовал верность мысли: «Разве дети могут быть без большой любви?» В последствии Краковяк никогда не Говорил себе, что любит Джилл. Впрочем, не мог сказать он и обратного.
Наверное, все дело в том, что между Анджеем и Джилл никогда не возникало подлинного понимания, не говоря уже о единении душ. Что же касается постели, то тут как раз проблем не было.
Отчего он решил соединить свою судьбу с неблизким человеком – вопрос праздный, если не глупый. Молодость – время, не подходящее для анализа, для длительных проверок. Это период всеобщей скоротечности: самой жизни, чувств, а значит, и принятия решений.
Джилл была лишена той внутренней свободы, которую всегда обнаруживал в себе Краковяк. Ведь свобода вовсе не в легкости, с которой ты преодолеваешь человеческие законы и нравственные преграды, а в способности выйти за пределы навязанной стереотипами жизненной схемы, выглянуть из узкой накатанной колеи, по которой большинство безоглядно мчит от рождения до смерти, даже не представляя, что жизнь человеческую можно устроить как-то иначе.
Анджей прилетел в Катманду на рассвете. При посадке ему предстало поистине величественное зрелище: озаренные восходящим солнцем снежные вершины, лазоревые пятнышки горных озер, блеснувшие золотом речные излучины… А само небо, ох какое было небо над Гималаями!.. Жаль, что он не поэт! Слова Богу, что он не поэт: какая может быть работа, когда ты опьянен увиденным и голова полна хлынувших как из рога изобилия строк?..
Отель «Пегас» находился на углу улицы Карла Маркса и бульвара Манделы. Он оказался скромным четырехэтажным зданием конца прошлого века, построенным, скорей всего, в период Первой (и пока единственной) Республики.
Дневной портье был уже на месте. Сделав соответствующую запись в книге регистрации проживающих, он приветливо глянул на Анджея-Эндрю и спросил:
– И зачем, если не секрет, вы сюда прилетели? Сейчас здесь довольно-таки тревожно: опять какие-то партизаны объявились…
– Даст Бог, пронесет… Главное, другой возможности выбраться в Непал у меня уже не будет. – Краковяк решил, что слишком рассусоливать не стоит, и пожаловался: – Друзья просили, чтобы передал привет Шамбале, но вот как туда добраться?.. – В сущности и пароль, и отзыв были идиотскими, как и все, что рождалось в стенах их комитета, но коли рядом никого из посторонних, то, в сущности, плевать.
– Да, нелегкая это работенка – Шамбалу искать, – посочувствовал портье. Он явно не был местным – откуда-то из Южной Европы. – Зато у нас здесь благодать – все под рукой: горы, леса, монастыри. Да и в Лхассе тоже красиво…
И вместе с ключом передал Краковяку небольшой, заклеенный скотчем конверт и завязанную шелковой синей лентой подарочную коробку, благо в холле сейчас было пусто.
– Благодарю, – сказал Анджей-Эндрю, быстро запихнув оба предмета в заранее расстегнутую сумку.
– Приятного отдыха, – снова улыбнулся портье и вдавил красную кнопку в край барьера. Из боковой двери тут же появился смуглый, коренастый бой в бордовой курточке и шапочке, подхватил единственный чемодан Анджея (сумку он на всякий случай держал в руке) и стремительно понесся по ступенькам парадной лестницы. Краковяк последовал за ним.
Первый день ушел у Анджея на походы в Министерство внутренних дел и Представительство ООН. Легенда объясняла прилет Эндрю Крока в Непал довольно тривиально и потому вполне убедительно: мелкий чиновник из аппарата Объединенных Наций прислан для обеспечения оперативной связи СИАЯ-б напрямую с Нью-Йорком. А связь эта необходима для координации действий по поискам пропавшей комиссии. В случае же их затяжки или неудачи он возьмет на себя вывоз в штаб-квартиру ООН вещей и документов, принадлежавших похищенным чиновникам.
В Министерстве Крока внимательно выслушал какой-то мелкий чин (табель о рангах, судя по всему, здесь соблюдалась строго), а потом Анджея-Эндрю отвели в пресс-центр МВД и препоручили низенькому бодрячку-майору. Словом, это была пустая трата времени – кончилось дело тем, что Краковяка оделили официальным пресс-релизом суточной давности и пачкой глянцевых проспектов об успехах непальской полиции в борьбе с международной мафией. Анджей-Эндрю не без труда вырвался из цепких рук толстячка и испытал немалое облегчение, оказавшись на свежем воздухе. Тот мог заговорить даже глухого…
Ну а в Представительстве все было гораздо проще и несравненно эффективней: Краковяк прошел прямиком в сектор по связям с неприсоединившимися государствами, по выражению лица опознал коллегу и быстро нашел с ним общий язык, хотя формально и не раскрывал карт – все и так ясно.
Похищение комиссии было практически единственным делом сектора, где работало два человека, один из которых находился сейчас в отпуске в Европе. А по инструкции оставшийся не имеет права покидать рабочее место ни при каких обстоятельствах. Поэтому парень не стал вешать Ан-джею лапшу на уши и прямо сказал, что не в силах сообщить ничего нового. Что же касается СИАЯ-б, то от ее нынешнего руководителя лучше держаться подальше (больно склочный у него характер), зато идеальными партнерами в поисках могут стать биофизик Джим Трентон, ксенопсихо-лог Петер фон Рег и этнограф Санджай Шримавадар (если, конечно, он вернулся из экспедиции).
Пообедав в небольшом и довольно уютном китайском ресторанчике, Анджей вечером возвращался пешком в отель. Не дойдя до здания метров двадцать, он замер, услышав чей-то крик. Первый раз за целый день пребывания в Непале его что-то встревожило, насторожило.
Против всякой логики и здравого смысла Краковяк совершенно расслабился здесь, в Катманду. Он неторопливо шел по зеленым тенистым улицам и улыбался предзакатному октябрьскому солнышку. Начавший остывать после дневной жары воздух в городе сейчас был просто бархатный, к тому же с гор подул свежий ветер, разогнав пелену смога. Лето передавало Анджею свой прощальный привет. Оно, уже похороненное в Нью-Йорке, снова вернулось к нему здесь – оказывается, лето его жизни не умерло еще, а только притворилось. А ведь в этот самый момент за ним, почти не скрываясь, могли идти террористы, проследившие его путь от «Спичечного коробка», или работающие на них местные полицейские.
И тем не менее Анджей закатал рукава, расстегнул ворот, подставляя лучам солнца руки, грудь и шею. Он старался ни о чем не думать, он довольно глубоко погрузился в прошлое, в недолгие периоды беззаботной жизни (обычно это бывало после экзаменационных сессий, когда у него оставалась пара свободных дней до возвращения на работу) и снова почувствовал, что у него еще может быть будущее…
Итак, кто-то кричал поблизости истошным голосом, и эйфория, охватившая Краковяка, рассыпалась всего несколько секунд. Анджей поднял глаза и увидел на карнизе четвертого этажа отеля «Пегас» мужчину в разорванной белой рубашке, со сдвинутым на бок полуразвязанным галстуком. Он кричал, раз за разом повторяя одну и ту же фразу, потом вдруг яростно взмахнул руками, словно хотел взмыть в небеса, и ласточкой полетел вниз. Тело с глухим звуком встретилось с мостовой.
Человек лежал, широко раскинув руки и обнимая землю. По асфальту растекалась лужа крови. Из дверей отеля выскочили престарелый швейцар, бой и несколько постояльцев. Они замерли на ступенях, увидев рядом труп.
– Что он кричал? – спросил Анджей у швейцара. Тот не сразу понял по-английски, потом ответил, запинаясь:
– Это не я. Не я. – И пошел вызывать «скорую».
52
По сообщению корреспондента «Интернейшнл Геральд Трибьюн», международным скандалом закончился прием, устроенный для дипкорпуса премьер-министром Объединенных Индуистских Штатов господином Манапуром по случаю Дня восстановления государственности.
В самом разгаре приема посол США Майкл Лоури остановился посреди зала – совсем рядом от «шведского» стола – и неожиданно для всех начал раздеваться. Никакие уговоры не помогали, и опытный пятидесятитрехлетний дипломат, имеющий великолепную репутацию, в конце концов разделся догола. Сотрудники посольства лишь силой сумели увести его из здания.