В голове Ермолая постоянно вертелся и забивал все другие мысли вопрос:
«Когда и каким образом пропали ящики со слитками?..»
Ведь он сам все время был в составе, а состав охранялся вооруженными бойцами.
«Так-так, надо взять себя в руки, – приказал Ермолай себе, – и думать-думать. Ведь ящики действительно исчезли из вагона? Итак, я был постоянно в составе… – пытался рассуждать логически. – Хотя… я ведь… спал, – вспомнил, как крепко уснул после чачи, – и в то время не знал, что творилось в составе», – вспомнил, что и состав не охранялся бойцами, например, в тот момент, когда он лез по крыше вагонов к паровозу…
Очевидно, от волнения и от умственного напряжения во рту у него все пересохло. Ермолай встал, выпил воды, посмотрел в окно и снова завалился на полку.
Вдруг в мозгу проскочил недавно приснившийся сон и… целая россыпь золотых слитков на белом песчаном морском дне…
«Стоп! – воскликнул. – Слитки на морском дне? То есть, в нашем случае на дне Ладожского озера! Но когда и как они там оказались? – стал руками тормошить свою голову. – Когда, когда?! – и вдруг вспомнил, как проснулся от сильного толчка, и тогда их вагоны были на самом берегу озера. – Именно тогда их и выгрузили! Так-так, надо все подробно вспомнить! – напряг память. – Я подписал протокол, составленный Ципок, что Чивава убил майора Мхитаряна… Потом она предложила мне выпить коньяку, и меня сразу потянуло в сон… Да, точно, еще Ципок, неприятно улыбаясь, пожелала мне приятных снов… А потом уже, когда она, полуразбитая, в крови лежала на полу, она сожалела, что не подмешала мне как генералу отравы! Значит, я долго спал под воздействием снотворного, а вагоны в это время сделали крюк от Волхова до Олонца… В это время Ципок и ее здоровенный мужик-любовник вполне могли остановить состав, открыть вагон, выгрузить десять ящиков, снова закрыть вагон и опечатать его. А? Ну конечно, так все и было! Они хотели часть золота утаить от своих начальников и спрятали его в воду! Ведь золоту в воде ничего не будет! А потом, очевидно, забрать слитки, но уже для себя…».
Радостный Ермолай вскочил на ноги и принялся колотить в дверь и при этом кричать:
– Майор Истомин! Майор Истомин! Можно вас на минуту? Я вспомнил! Вспомнил!
* * *
Москва,
Лубянская площадь, штаб-квартира НКВД…
По Москве поползли всевозможные слухи об убийстве в Вологде второго секретаря посольства Великобритании в СССР Карригана. Иностранные радиоголоса и пресса также на все лады комментировали смерть высокопоставленного посланника. На одном из своих выступлений Геббельс в свойственной ему демагогической манере позлорадствовал на эту тему. В своих измышлениях и фантазиях он договорился до того, что смерть посланника будет катализатором развала антигитлеровской коалиции!
Для формулирования официальной позиции СССР Нарком иностранных дел требовал разъяснений от Берии, Наркома внутренних дел. В этой щекотливой ситуации как опытный службист и осторожный человек Берия решил подстраховаться. Он обратился в Ставку Верховного Командования с просьбой о представлении контрразведчиками, неподчиненными ему, всех сведений об убийстве второго секретаря посольства Великобритании в СССР Карригана.
С документами к Берии прибыл начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии комиссар Голиков. Сосредоточенный Берия в очках находился за своим рабочим столом, напротив, через стол, расположился Голиков. Только что он представил папку с документами хозяину кабинета.
Берия стал внимательно рассматривать и читать документы.
Прошло минут десять, возможно больше. Берия оторвал взгляд от бумаг, строго взглянул на Голикова и спросил:
– Вы уверены, что Карригана убил немецкий агент Рэм?
– Мы уверены в этом, – не отводя своего взгляда от взгляда хозяина кабинета, ответил Голиков.
– Вы его поймаете?
– Приложим все силы, товарищ Берия. У нас есть информация, что он в районе Перми, ждет вагоны с золотом. Мы отправили туда опергруппу.
Берия кивнул:
– Мы вам поможем, – нажал на клавишу настольного телефонного аппарата и вымолвил:
– Срочно соедините меня с Наркомом иностранных дел товарищем Молотовым.
На три-четыре секунды возникла тишина. Затем раздался скрипучий мужской голос:
– Слушаю вас, Лаврентий Павлович.
– Дорогой Вячеслав Михайлович. Я тебе отправлю материалы по смерти английского посланника в Вологде. Ты с этими хитро мудрыми англичанами разговаривай построже. Этот Карриган – профессиональный, опытный разведчик. В данном случае он хотел погреть руки на нашем народном добре, поэтому и погиб от руки немецкого матерого агента, тоже, разумеется, нечистого на руку.
– Я непременно внимательно ознакомлюсь с вашими материалами, Лаврентий Павлович.
– Хорошо, успехов тебе, Вячеслав Михайлович, – изрек Берия и положил телефонную трубку.
Внимательно всматриваясь в лицо Голикова, он вымолвил:
– Спасибо за хорошую работу. У меня будет к вам, Филипп Иванович, личная просьба, пожалуйста, информируйте меня о важных этапах операции «Элегия».
Голиков прекрасно понимал, что по линии своего ведомства Берия получает информацию об операции, и что его информация может в чем-то расходиться с ней. Он также понимал, что личная просьба Берии означала даже больше, чем приказ. Было также неясно, как отнесется к этому сотрудничеству прямое начальство Голикова.
Взвесив за три-четыре секунды все доводы «за» и «против», Голиков вымолвил:
– Хорошо, Лаврентий Павлович…
* * *
– Не ломай дверь, Сергеев, отойди и отдышись, – послышался из коридора вагона недовольный голос капитана Чивавы. – Всех на уши поставил! Майор сейчас придет.
Ермолай перестал колотить дверь, немного успокоился, за окном уже стемнело. Немного походив взадвперед по купе, завалился на полку. Но спокойно лежать он не мог, в его голове происходили бурные процессы. Снова поднялся и, дабы отвлечься от дум о золоте, стал делать физические упражнения…
Сосредоточенный Истомин пришел минут через десять. Сильно волнуясь и запинаясь, Сергеев эмоционально изложил свое видение пропажи десяти ящиков со слитками.
Невозмутимый майор задал несколько уточняющих вопросов.
Какое-то время он раздумывал, затем медленно вымолвил:
– Ну что же, очень и очень может быть. Да и других вариантов у нас с тобой нет. Одну минуту, – и вышел из купе.
Майор вернулся с офицерской сумкой-планшеткой в руке. Достал из нее карту, разложил на столе и вымолвил:
– Покажи это место на карте.
Ермолай несколько секунд разглядывал и изучал карту, нашел Ладожское озеро, село Видлицу. Затем показал и место предполагаемого, с его точки зрения, нахождения слитков. Майор сделал какие-то прикидки в уме и не спеша вымолвил:
– Даже если спрятавшие слитки и уже мертвые Ципок и майор Мухель не имели сообщников, на золото могли наткнуться случайные люди.
«Возможно», – согласился Ермолай, кивнул и загрустил.
– Но мы со своей стороны, – уверенно продолжал майор, – должны использовать хоть малейшую возможность найти государственные ценности, столь необходимые в военное время.
«Молодец, майор!» – радостно воскликнул Ермолай и воодушевленно поддержал:
– Совершенно верно, надо использовать.
– Я все обдумаю, доложу начальству, – убирая карту, хмуро вымолвил майор. – Ну а тебя, Сергеев, я пока оставляю под арестом, – поднялся и вышел из купе.
Ермолай снова завалился на скамейку и тяжело задумался:
«Поверит Истомин и его начальники в мою версию пропажи слитков или нет?».
Не смотря на то, что внутри Ермолая все бурлило и кипело, он быстро уснул…
В дверь кто-то настойчиво постучал, Ермолай проснулся и открыл глаза. Через пару секунд дверь купе отворилась, и появился улыбающийся лейтенант Островой.
– Хватит отдыхать и спать, – бросил весело. – Поднимайся, пойдем на разговор к Истомину.
Сергеев протер глаза, поднялся и последовал за лейтенантом.
– Садитесь, товарищи офицеры, – бросил Истомин появившимся Островому и Сергееву.
Всматриваясь в лицо Ермолая, майор вымолвил:
– Нам предоставлен шанс найти пропавшее золото. Будет создана поисковая группа, куда войдете и вы.
Сергеев вскочил и выкрикнул:
– Ура! Спасибо за доверие.
– Сядь и слушай, – недовольно изрек майор. Ермолай сел на лавку и сосредоточился.
– Я даю вам в помощь двоих бойцов, – строго продолжал майор. – План будет такой: вы поездом добираетесь до города Тихвин, это где-то триста километров, примерно шесть-семь часов по времени. Затем уже на машине до Ладожского озера, это порядка двухсот километров, еще пять-шесть часов и ищите золото. Если находите, то отправляетесь в Архангельскую область. А именно, добираетесь на машине до станции Няндома, это порядка четырехсот километров или примерно одиннадцать-двенадцать часов пути. Грузите золото на поезд и везете его в Молотовск. Ясно?
– Ясно, – дружно ответили Островой и Сергеев.
– Помните, что задание это не официальное, нужно вам действовать тихо, скрытно, в дороге ни во что не ввязываться. Документами необходимыми будете снабжены.
Островой и Сергеев кивнули.
– Если не находите золото, – скрипнув зубами, продолжал майор, – то через двое суток возвращаетесь в Тихвин и ждете приказа. Старшим группы назначается, – взглянул на Острового, – капитан Ягодинок.
Островой встал и бросил:
– Есть старшим.
Ермолай удивленно взглянул на Острового, затем на Истомина.
– Лейтенант Островой на самом деле является капитаном контрразведки и его настоящая фамилия Ягодинок, – ответил на его немой вопрос майор. – В операции по перевозке золота по легенде Островой выполнял роль начальника караула, простого этакого лейтенанта. Сейчас все легенды отброшены, реально нужно найти золотые слитки. А Ягодинок неплохо знает те места, как-никак воевал там в финскую войну.
Майор взглянул на часы и бросил:
– Даю вам на подготовку полчаса, через сорок пять минут отправляется ваш поезд на Тихвин. Все указания в Тихвин и на станцию Няндома я сейчас отдам. И будьте, пожалуйста, посерьезней и ответственнее, ребята, я вас чисто по-человечески прошу. Соблюдайте осторожность, про золото никому ни слова. Даже ваши бойцы ничего не должны знать, по крайней мере, до того, как вы его не обнаружите. И зарубите себе на носу, не найдете золото, не сносить нам всем головы. Все, свободны.
Ягодинок и Сергеев поднялись.
– Ермолай, не забудь свое личное оружие, – передавая пистолет, вымолвил Истомин.
– Не забуду, – беря в руку свой револьвер, весело бросил довольный Ермолай…
Очевидно, благодаря стараниям майора Истомина, Ягодинок, Сергеев и двое молодых бойцов, рядовые Кузнецов и Широких, разместились в отдельном купе. Едва разместившись, дружно перекусили. Ермолай обратил внимание на новые красные капитанские петлицы на гимнастерке Ягодинока с одной серебряной шпалой. Лениво тронувшись, поезд набрал неплохую скорость, они быстро миновали пригороды Вологды и устремились в окружающие пути лесные дали.
После позднего ужина бойцы залезли на вторые полки и быстро уснули. Вскоре последовали их примеру и Ягодинок с Сергеевым. Из приоткрытого окна доносился неприятный гул самолетов.
«Наверное, фрицы летят бомбить Вологду», – решил Ермолай, сразу подумал о вагоне с золотом. Спросил озабоченно:
– Товарищ капитан, а состав с известным нам вагоном покинул Вологду?
– Отдыхай спокойно, маллей (армейский жаргон, сокращенно от младшего лейтенанта), они покинули город еще раньше нас, – весело ответил Ягодинок.
Но Ермолай никак не мог заснуть, в голове бурлили мысли о предстоящих поисках слитков:
«Найду ли я то самое место? Если найду, а вдруг там нет никакого золота? Может, его уже забрали сообщники Ципок и майора Мухеля? Что тогда будет с нами?».
* * *
Вологда…
Словно стая голодных стервятников, на город налетела немецкая авиация и обрушила свой смертоносный удар. Особенно много досталось городскому железнодорожному вокзалу и восточным пригородам…
Черное небо прорезали блуждающие лучи прожекторов, истошно и порой взахлеб работали зенитки. Но что они могли, по большому счету, сделать в ночи против армады из пятидесяти самолетовстервятников? Во многих частях по большей части деревянного города бушевали пожары, гибли люди…
* * *
До небольшого, утопающего в зелени города Тихвина со множеством церквей и деревянных резных домов состав дошел без приключений и достаточно быстро. В дороге все члены группы спали. Несмотря на одолевавшие его мысли о поисках слитков, организм взял свое, и Ермолай, в конце концов, уснул…
За десять минут до нужной станции группу разбудила проводница. Проснувшись, Ермолай понял, что вовсе не выспался…
* * *
Рига, штаб командующего 1-м воздушным флотом Германии…
Командующий авиацией группы «Север» генералполковник Келлер получил оперативное донесение об удачной бомбардировке Люфтваффе русского тылового города Вологды и его восточных пригородов. Потери ночного налета оказались минимальными. Довольный генерал приказал адъютанту соединить его с адмиралом Канарисом…
– Доброе утро, уважаемый адмирал.
– Доброе утро, уважаемый генерал-полковник.
– Сообщаю, ваша просьба о бомбовом ударе по Вологде выполнена. На сей раз мы основательно подготовились и провели операцию без значительных потерь. Я представлю отличившихся асов к награде.
– Поздравляю. Но ваша операция опоздала как минимум на сутки, искомый нами груз до налета покинул город.
– Но мы, как вы и просили, нанесли в том числе и удар по железнодорожной ветке на восток от города на расстоянии до ста километров! – воскликнул Келлер.
– По нашим данным, только на сорок километров, – тихо ответил адмирал. – Но, как я уже сказал, вы опоздали. К тому же, во время бомбардировки в Вологде погиб наш агент.
Келлер удивленно вскинул брови.
– Вам, уважаемый адмирал, очень трудно потрафить…
* * *
В пять утра группа сошла на практически пустой перрон тихвинской станции и направилась в линейное отделение НКВД. Ягодинок и Сергеев зашли в кабинет начальника отделения. Их встретил и крепко пожал руки небольшого роста, плотно сбитый, чернявый, сонный капитан. Ягодинок и Сергеев представили свои документы.
– О вашей группе я получил указания, – возвращая документы, вымолвил капитан.
Взял телефонную трубку, набрал номер и через секунду изрек:
– Это капитан Никулеску. Пусть срочно выезжают ко мне легковушка и грузовик, о которых мы с тобой договаривались, – и положил трубку.
Взглянув на офицеров, сказал:
– Через минут десять-пятнадцать подъедут два автомобиля для вас. Водители – ребята надежные, дороги местные знают, запас бензина будет, пара матрасов, накидки из брезента на всякий случай.
– Спасибо, – бросил Ягодинок.
– Не за что, я же на службе, – ответил капитан, достал из-под стола вещевой мешок. – А это продукты для вас. Почаевничаете со мной?
– Спасибо. Мы подождем на улице вместе с бойцами, – ответил Ягодинок и кивнул Сергееву.
Ермолай прошел к столу капитана, взял вещевой мешок.
– Заодно и спецпропуска на машины заберите, – доставая из стола картонные пропуска с красной чертой, вымолвил капитан.
Ермолай взял и пропуска.
– Слышали последние новости с фронта? – спросил капитан.
Ягодинок отрицательно кивнул головой.
– Фашисты ведут ожесточенные бои у станции Мга, железная дорога на участке Ленинград-Волхов во многих местах разрушена. Питер, по сути, оказался в железнодорожной и автомобильной блокаде. Дальнобойная артиллерия фашистов сильно обстреляла и основательно разрушила Волхов, – тихо вымолвил капитан.
«Как же теперь я попаду в Ленинград?! – воскликнул Ермолай. – Как там наш банк? Сотрудники? Управляющий старик Коваль? Ох, как вовремя мы вывезли золото…».
После таких страшных новостей хмурые Ягодинок и Сергеев вышли на улицу…
* * *
Кабинет Первого секретаря Ленинградского обкома ВКП (б)…
Жданову доложили о массированной атаке фашистской авиации на город Вологду и его пригороды. Именно через Вологду шли в Ленинград основные поставки продовольствия, топлива и всех других товаров и техники, столь необходимых полуосажденному городу. Шли через Вологду и обратные потоки, уже из Ленинграда, эвакуированных людей и заводов, больных и раненых…
«Сколько теперь потребуется сил, средств и времени наладить работу железнодорожного узла Вологды? – воскликнул партийный лидер. – И как это отразиться на жизни Ленинграда?» – горестно призадумался…
Вдруг Жданов вспомнил, что где-то именно во время бомбардировки в Вологде должен был находиться состав с вагонами золота. А немцы ведь знали о вывозе золота!
«Возможно, именно из-за вагонов с золотом фашисты предприняли эту ужасную акцию!» – воскликнул Жданов и попросил секретаря соединить с полковником Шадриным…
Через некоторое время раздался твердый голос полковника.
– Слушаю вас, товарищ Жданов.
– Вы слушали о бомбардировке Вологды?
– Конечно.
– Я подумал…
– Вы хотели сказать о реализации операции «Элегия»?
– Да, именно это.
– Докладываю, груз убыл из города до того, как Люфтваффе начали безжалостно бомбить мирный город. Разумеется, зенитные системы и наша авиация тоже не спали, но действительно городу нанесен ощутимый урон, много погибших мирных жителей.
– Мда, как это все печально и скверно.
– Война есть война.
– Да. Спасибо за информацию, до свидания…
* * *
Вскоре подкатили два ГАЗона. Один легковой джип с брезентовым верхом, второй грузовик-полуторка. Оба они были зеленого цвета и внешне выглядели, как новые. Водителями оказались два брата, худые и болезненные на лицо Иван и Серафим Косолаповы. Им было по внешнему виду не более тридцати пяти лет. На вопрос Ягодинока «почему вы не на фронте?», старший Иван грубым голосом выдавил:
– Бронь у нас, мы на военном заводе работаем.
– Техника на ходу? – спросил Ягодинок.
– Самые лучшие и самые новые товарищ капитан, что были у нас на заводе, – пробасил Иван.
– Техника отлажена и отрегулирована, резина новяк, баки залиты под завязку, – полудетским голосом бодро добавил Серафим.
– Оружие есть? – спросил Ягодинок.
Браться отрицательно закачали головами.
– Нам сказали, что нас командируют с военными на задание по перевозке груза. И что едем мы не на фронт, – выдавил старший.
– Не на фронт, – подтвердил Ермолай.
– А вы кто по званию будете? – осматривая его с головы до ног, спросил младший из братьев.
– Младший лейтенант.
Ягодинок и Сергеев не спеша обошли машины и остались довольны автомобилями.
Ягодинок сел на легковушку-джип к водителю Ивану, Ермолай – в кабину к Серафиму на грузовик. Рядовые Кузнецов и Широких забрались в кузов и расположились на матрасах. Обе машины легко завелись, первым тронулся джип, следом машина с Сергеевым…
* * *
Пермь, железнодорожный вокзал…
На перрон из Вологды прибыл пассажирский поезд, люди стали выходить из вагонов.
Вот, из одного вагона спустился пожилой, заросший мужчина с палочкой в одной руке и котомкой в другой. Прихрамывая и опираясь правой рукой на палочку, не спеша лавируя в потоке людей, он направился к зданию вокзала. К нему подошел милицейский патруль.
– Одну минуту, гражданин, – обратился уже в возрасте, с поцарапанным (вероятно, следы ранения) лицом старший лейтенант. – Предъявите ваши документы.
Заросший мужчина остановился, взглянул на хмурого старшего лейтенанта и двух рядовых-женщин с винтовками на плечах. Затем медленно переложил палочку в левую руку и достал из внутреннего кармана пиджака документы.
Взяв документы в руки, старший лейтенант принялся их придирчиво рассматривать.
– Так, – изрек медленно служивый, – значит, вы гражданин Титов.
– Да. А в чем дело?
– А что у вас в сумке? – вопросом на вопрос ответил офицер. – Что-то вы ее тяжело, с усилием несете.
– Так, ерунда всякая несерьезная, товарищ военный, – небрежно бросил заросший мужчина.
– Откройте-откройте, – грозно сказал офицер.
– Хорошо, начальник, – улыбнувшись, изрек заросший мужчина.
Он немного наклонился, опустил правую руку к сапогу. Дальше события развивались стремительно. В руке заросшего мужчины что-то блеснуло, возможно, нож. Он быстро махнул рукой по горлу старшего лейтенанта, вырвал из его рук документы и бросился в толпу людей. Из горла старшего лейтенанта фонтаном хлынула кровь, обе женщины-милиционера, выпучив глаза, истошно закричали. Еще через пару секунд старший лейтенант, обхватив горло руками, опустился на колени. Напуганные женщины-милиционерши продолжали голосить, а заросший мужчина исчез в вокзальной людской толчее…
* * *
Выехав из города, обе машины набрали хороший ход. Уже рассвело, на голубом небе не было ни тучки, погода вполне благоприятствовала дальней поездке. Серафим, рядом с которым располагался Ермолай, уверенно вел машину. Дорога была грунтовой, в целом ровной, правда постоянно виляла, от впереди идущего джипа порой поднимался столб пыли. По бокам тянулся смешанный лес и кустарник, кое-где виднелся заболоченный просвет, встречались небольшие речушки. Изредка им попадались встречные машины, чаще различные повозки, запряженные лошадьми. Ермолай раздумывал о предстоящих поисках слитков…
Примерно через час показалась деревня Ганьково, одиноко стоящая посреди леса и какая-то безлюдная, тихая, сонная. Машины быстро миновали деревню, при этом они с трудом объехали на узкой дороге три груженые снопами сена телеги и двинулись дальше на север. Ермолай незаметно задремал…
Проснулся от пронзительного воя самолета. Прямо над ними на небольшой высоте с ужасным гулом барражировали два немецких истребителя.
Водитель Серафим заматерился:
– Объявились с…
Послышалась пулеметная очередь, рядом просвистели пули. Ермолай убрал голову и инстинктивно сжался.
Но как-то неожиданно гул исчез, самолеты куда-то пропали.
– Где они? – высунув голову в раскрытое окно и, озираясь вокруг, спросил Ермолай.
– Сейчас зайдут в пике. Выскочат против нас по ходу и будут в упор расстреливать, один… джип, другой – нашу полуторку, – зло бросил водитель, озираясь по сторонам.
– А что нам делать, ждать, пока они нас прикончат? – риторически и громко бросил, явно растерявшийся Ермолай.
Внезапно оба самолета показались в метрах трехстах впереди машин. Они шли в боевом порядке на группу. Напряженно всматриваясь в них, Ермолаю показалось, что он увидел лицо одного летчика в шлеме и очках! По спине побежали мурашки, сердце лихорадочно стучало, в горле моментально пересохло…
– Держитесь крепче! – крикнул Серафим.
Ермолай едва успел ухватиться за ручку на передней панели, как машина вильнула сначала влево, затем вправо. Послышалась пулеметная очередь. Машина резко вывернула влево, подпрыгнула на придорожном рве и въехала в густой сосняк. Самолеты как-то резко и неожиданно исчезли из вида, пропал и их неприятный гул.
– Фу! Пока, кажется, пронесло! – изрек вспотевший водитель и беззлобно выругался.
– Почему пока? – задал вопрос Ермолай, рассматривая небо.
– Потому, что если фрицевская пара шла на задание, то она на него и полетит. Не будут они тратить время на нас. А если они находились в свободном полете, то непременно вернутся и добьют нас.
– Ты уже был под такими ударами?
– Приходилось, – ответил водитель и снова уже грубо выругался.
Фашистские стервятники не вернулись. Джип с Ягодиноком тоже выполнил удачный маневр и не пострадал от обстрела самолетов. И группа продолжила свой путь…
Примерно через два часа, как они миновали деревню Ганьково, возле небольшого озера джип Ягодинока остановился. Затормозила рядом и полуторка с Сергеевым. Ягодинок вышел из машины, потянулся, вышел и Сергеев.
– Привал. Полчаса на перекур и прием пищи, – бросил капитан, обозревая округу.
Все дружно и с аппетитом поели, поделились впечатлениями от налета. Ягодинок объявил благодарность братьям-водителям.
После приема пищи двинулись дальше. Небо как-то быстро заволокло темно-синими тучами. Вскоре пошел косой мелкий дождь, взялся и неприятный ветерок…
При въезде в город Лодейное поле машины остановил военный патруль. Ягодинок вышел из джипа, пообщался с патрульным пожилым лейтенантом, предъявил документы. Вдвоем они обошли обе машины и затем подошли к патрульной будке. Чем-то недовольный лейтенант стал куда-то звонить. После звонка лейтенант и Ягодинок еще с минуту беседовали, в том числе и на повышенных тонах.
Наконец, группа двинулась дальше. Миновали сильно разрушенный немецкими бомбардировками, но живущий нормальной жизнью город, большой деревянный мост через реку Свирь. Дождик закончился, стали развеиваться и грозные тучи. Дорога стала более разбитой, с большими выбоинами и порой воронками от авиационных бомб. Стоящий стеной по бокам лес местами выгорел, голые черные стволы производили неприятное впечатление. Встречные машины и повозки стали встречаться гораздо реже. Справа от шоссе виднелась, при этом то появляясь, то исчезая, железная дорога…
Примерно через полтора часа показались пригороды города Олонец, места, уже частично знакомые Ермолаю. Быстро миновав слегка пострадавший от бомбардировок и практически пустой город, машины направились в сторону Ладожского озера…
* * *
Окрестности города Сокол Вологодской области…
Отъехав от Вологды сорок километров, состав, в котором находился вагон с золотом и теплушка сопровождения, остановился. Причина оказалась банальной, следующий часом ранее поезд столкнулся на неохраняемом переезде с грузовиком, груженым бревнами. В результате паровоз сошел с рельсов и утянул за собой пять вагонов. Оказались серьезно повреждены более ста пятидесяти метров железнодорожного пути, водитель грузовика погиб …
Майор Истомин по рации связался с комиссаром Голиковым и эмоционально доложил о создавшемся положении.
Генерал в сердцах выругался.
– Ох уж это наше русское разгильдяйство! Из-за одного р…я на пять-шесть часов перекрывается важнейшая магистраль страны?!
Когда они оба немного успокоились, генерал сообщил:
– В Перми засветился знакомый нам Титов, он же, как мы полагаем, агент Рэм. Его попытался задержать на железнодорожном вокзале патруль, но безуспешно. Разведчик зарезал начальника патруля и скрылся в неизвестном направлении.
– Раз Рэм объявился в Перми, то… – вымолвил в раздумье майор, – это значит, что он будет ждать нас именно там. Немцы не знают маршрута нашего настоящего передвижения.
– Да, – подтвердил генерал. – Но нельзя исключать и варианта просто бегства Рэма из Вологды. Куда он смог быстро удрать после своего преступления, туда он и удрал.
– Пожалуй. Чем занимается Абвер?
– Обычной своей работой…
* * *
После одного поворота шоссе неожиданно полностью перегородил полосатый шлагбаум. На дороге стояли пять или шесть солдат с винтовками во главе с капитаном внутренних дел. Капитан рукой приказал остановиться. Машины группы встали, Ягодинок и Сергеев вышли из машин и направились к капитану.
– Капитан Нечаев, – представился начальник патруля. – Попрошу предъявить документы.
Ягодинок, а затем и Сергеев передали документы. Внимательно рассмотрев их, капитан, заикаясь, выдавил:
– Так… Капитан контрразведки Красной армии и младший лейтенант внутренних войск. Куда же это вы так дружно направляетесь? Неужели на финский фронт?
– В документах все указано, в данный момент мы находимся на спецзадании, – спокойно ответил Ягодинок.
– Тут у нас прифронтовая зона, всяких диверсантов, дезертиров, липовых партизан много бродит, вот поэтому мы и проверяем абсолютно всех, – изрек, сильно заикаясь, капитан.
– У нас разве документы не в порядке? – спросил Ягодинок.
– Вроде в порядке. Так, значит, вы утром из Тихвина выехали и куда следуете?
– На этот вопрос я вам не могу ответить, – грозно отчеканил Ягодинок.
– Не можешь, так не можешь. Придется мне машины ваши проверить и людей.
– Машины проверке не подлежат, – резко изрек Ягодинок.
– Так… Людей проверю твоих, капитан, – бросил капитан и направился к машинам.
Неспешная проверка продолжалась еще минут пятнадцать. И без того взвинченные Ягодинок и Сергеев стали изрядно и открыто нервничать, им хотелось до темноты добраться до места назначения и приступить к обследованию берега.
Ягодинок и капитан начальник патруля стали разговаривать на повышенных тонах.
– Вы мне срываете важнейшее задание, – возмущался Ягодинок. – Вы пойдете под трибунал!
– Это вас я… сейчас отправлю в комендатуру… – парировал, сильно заикаясь, капитан. – Вы, мне тут, понимаете ли, мешаете исполнять свои обязанности!
– Вы уже и так все проверили, а нам дорога каждая минута, – наседал Ягодинок.
В конце концов, после недолгих препирательств, группа тронулась дальше.
Чем ближе приближались к Ладоге, тем все более и более у Сергеева возрастало некое внутреннее беспокойство и напряжение.
«Найдем ли мы золото?» – спрашивал он себя уже в который раз.
В положительном исходе экспедиции он вовсе не был уверен.
Вот, наконец, дождались! Вдали на горизонте показалась долгожданная спокойная иссиня-голубая водная гладь и легкая, полупрозрачная белесая дымка над ней…
* * *
Окрестности города Сортавала…
Барон фон Шоммер получил по телефону нагоняй, если не сказать полный разнос, от шефа, адмирала Канариса.
– Что за расслабленность у вас, барон, – возмущался адмирал. – Вы до сих пор не знаете, где вагоны с русским золотом. Из Вологды они ушли, это очевидно, и под нашу массированную бомбежку не попали. Так?
– По сообщению нашего агента из Вологды, так.
– Зафиксировали момент. Идем далее. В каких вагонах сейчас находится золото? Куда эти вагоны пошли, в каком направлении? Что сообщает ваша агентурная сеть?
Поскольку агентурная сеть не давала точных ответов на эти вопросы, то молчал и барон.
– Что вы молчите? – наседал адмирал.
– По нашим предположениям, три белых вагона закамуфлированы под темные товарные, – выдавил барон. – В ста километрах от Вологды на восток в городе Буй указанные вагоны не обнаружены.
– По предположениям, указанные вагоны!.. Это не язык разведчика! Позор! – продолжал возмущаться адмирал. – Я этого от вас не ожидал! Операция «Золотой трезубец» на грани позорного провала. А вы пьете и не занимаетесь по-настоящему делами!
Еще никогда адмирал не позволял себе так разговаривать с бароном.
После разговора в ужасном настроении барон решительно опрокинул очередную рюмку коньяка…
* * *
Джип Ягодинока затормозил, остановилась рядом и полуторка с Сергеевым. Капитан вышел из машины, прошел немного вперед, осмотрелся. Достал из сумкипланшетки карту и положил ее на капот машины.
Вышел из машины и Ермолай, в груди его все клокотало и бушевало.
«Надо успокоиться и собраться с мыслями, – приказал он себе. – Наступил, возможно, самый важный момент в моей еще… достаточно короткой жизни. Как говорится, или пан, или пропал…».
Взглядом окинул местность: спокойная водная гладь без единого судна на всем обозримом горизонте, немного изрезанная береговая линия была метрах в тридцати, примерно в десяти метрах от берега шла колея железной дороги, еще выше, где-то в пятнадцатидвадцати метрах проходило шоссе, на котором они и находились. Сушу покрывала растительность, деревья: ельники, сосны, липы, изредка березы, кустарники, да слегка пожухлая трава и зеленый мох. Кое-где растительность спускалась до самого берега. Виднелись гряды серых и коричневых камней, да одинокие темные валуны. Над головой было чистое, безветренное небо.
Ермолай подошел к капитану, вместе они стали рассматривать карту местности.
– Вот смотри, маллей, – показывая карандашом на точку на карте, вымолвил капитан, – здесь мы сейчас находимся. Железная дорога идет вдоль берега до села Видлица, это почти пятнадцать километров. Получается, на всем этом участке мы и должны искать. Так?
– Я думаю, искать надо от места, где мы находимся сейчас, на протяжении пяти-семи километров, – рассматривая карту, ответил Ермолай.
В это время солдаты и водители вышли из машины и направились в кустики.
– Далеко не отходить! – громко крикнул в их сторону Ягодинок. – Перекур пятнадцать минут, – и уже обращаясь к Сергееву, тихо спросил. – Расскажи, как у тебя тогда дело было?
Ермолай кивнул.
– На станции Волхов, когда вы с солдатами, а также Чивавой и трупом Мхитаряна ушли в комендатуру, ко мне подошла Ципок. У меня тогда голова шла кругом от всего, что происходило. Она сказала, что дорога до Вологды займет примерно десять часов, и что я могу спокойно покушать и поспать. Налила мне полстакана коньяку, я выпил, ну чем-то закусил и почти сразу полностью отрубился.
– Ты говорил, что она подмешала тебе снотворное?
– Ну конечно подмешала, я спал, как труп, и проспал бы до самой Финляндии.
Ягодинок усмехнулся.
– Ципок вместе с золотом хотела представить своим шефам-командирам и его хранителя, чтобы ты подтвердил, откуда это золото и что оно настоящее. Потом тебя как ненужного свидетеля, разумеется, убрали бы.
О таком печальном для себя варианте Ермолай ранее вовсе не думал. Он-то сам решил, что просто понравился капитанше, и поэтому она сохранила ему жизнь.
Не показывая своего замешательства, Ермолай продолжил:
– И проснулся я только потому, что грохнулся с полки на пол. Это случилось, когда после выгрузки ящиков поезд снова резко так тронулся с места. Мы еще какоето время проехали, – вспомнил пьяную Ципок, как убил майора Мухеля, как пробирался по крыше вагонов, как убил машиниста и остановился состав. – Возможно, километров пять, пока не показались окраины Видлицы.
– Теперь мне кое-что ясно, – бросил капитан. – Место ты это хорошо запомнил?
– Конечно, – решительно изрек Ермолай. – Когда я поднялся с пола и выглянул в окно, то увидел наклоненную над водой большую стройную березу, рядом черный валун…