Москва, посольство Великобритании, кабинет второго секретаря…
Джулиан Карриган получил ответ по Рэму из Лондона. Если отбросить всю политическую демагогию и шелуху, то опытный немецкий разведчик ни в какой мере не заинтересовал начальство Карригана. И ему самому предстояло решить, как избавиться от Рэма…
Джулиан недовольно выругался на поздний и, как ему казалось, неверный ответ центра. Ведь он под свою ответственность уже организовал смерть немецкого разведчика. Он также по своим каналам подготовил два паспорта для Рэма. Ликвидировать понастоящему Рэма он как истинный разведчик старой закалки не мог…
Московская конспиративная квартира английской разведки…
В комнате, обставленной старинной мебелью, находилось двое солидных мужчин, они расположились напротив друг друга в креслах. Тихо звучала неповторимая морская мелодия Клода Дебюсси.
– Я подготовил вам два паспорта, один русский на имя Титова Ивана Ивановича, второй уругвайский, на имя Форлана Карлоса, – вымолвил Карриган.
– Прекрасно! – весело воскликнул собеседник.
– К сожалению, – продолжал Карриган, – я не смогу помочь вам пересечь границу СССР…
– Я все понимаю, уважаемый Джулиан, и сердечно вам благодарен, – энергично вступил в разговор собеседник. – И постараюсь вас как истинного джентльмена отблагодарить.
– Это лишне, – изрек Карриган. – Хочу добавить, что некий литерный санитарный состав отправится с минуты на минуту по известному вам маршруту.
Собеседник многозначительно кивнул.
Карриган продолжал:
– В экстренном случае вы можете меня найти по телефону… – назвал комбинацию из шести цифр. – На проводе будет находиться очень древний старичок. Но он все сказанное слово в слово передаст для Николая Никифоровича.
Собеседник снова многозначительно кивнул и вымолвил:
– Я исчезну незамедлительно и кану в вечность. Уверяю, я непременно отблагодарю вас, уважаемый Джулиан.
«Да-да, отблагодаришь, – меж тем хмуро раздумывал Карриган. – Только вот как?»
* * *
Движение поезда длилось недолго, около пяти минут, после чего вагон замер.
– Почему остановились? – спросил Ермолай, всматриваясь в зарешеченное окно.
– Сейчас нас прицепят к санитарному составу, в котором находятся раненые бойцы, – пояснил капитан. – После этого мы должны по идее, как литерный состав, без остановок пилить до Вологды.
«Получается, мы пойдем в составе санитарного поезда, – прикидывал Ермолай. – И если немцы будут соблюдать международные правила ведения войны, то… нас бомбить не будут. Впрочем…», – спросил:
– Как дела на фронтах?
– Давят гады, фашисты, – зло бросил капитан. – Рвутся к городу Волхову, хотят выйти к Ладожскому озеру и таким образом полностью окружить Ленинград, взять в кольцо. Думаю, мы успеем проскочить…
Внезапно дверь в купе резко отворилась. На пороге появился с суровым выражением лица Мхитарян в белом халате и офицерской сумкой-планшетницей в руке.
– Попрошу вас, товарищи офицеры, не расслабляться, – осматривая взглядом купе, строго вымолвил майор. – Уверен, легкой и гладкой дороги у нас не будет. Проверьте свое личное оружие, оно должно быть в полной боевой готовности.
– Есть, – бросил бодро Чивава.
Майор покосился на капитана, поводил своим длинным носом и закрыл дверь.
На лице капитана появилась неприятная гримаса, очевидно вслед майору. Тем не менее, он весело бросил:
– Продолжаем балдеть!
* * *
Ленинград, один из служебных офисов Главного разведывательного управления Генштаба Красной армии…
В кабинете майор Истомин анализировал сложившуюся ситуацию по операции «Элегия». По мнению майора, смерть Рэма не означала, что немцы более не будут проявлять интерес к золоту. Ведь разведывательной деятельностью в СССР, кроме министерства иностранных дел, занимались еще как минимум две германские службы – Абвер и СД (политическая внешняя разведка Третьего рейха) .Пример тому – задержанный агент Абвера Сукрутов. Да и в смерть Рэма майору не хотелось верить…
Майор взглянул на часы, буквально с минуты на минуту санитарный состав с двумя вагонами золота должен тронуться. Все вроде было сделано и предусмотрено, в составе есть свои люди. Главное, спокойно добраться до Вологды, а дальше будет легче…
Подал сигнал стоящий на столе телефонный аппарат. Майор поднял трубку.
– Слушаю.
– Товарищ майор, умер комиссар Иванов.
Майор удивленно вскинул брови.
– Как?
– По предварительному диагнозу, остановка сердца…
* * *
Вскоре дверь купе снова решительно отворилась, и показалась строгая на лицо капитан Ципок. Белый халат приятно облегал женскую фигуру, пикантно сидел и чепчик на голове.
Окинув недовольным взглядом помещение и демонстративно поведя носом, она строго изрекла:
– Капитан Чивава, сходите, осмотрите снаружи наше хозяйство, посмотрите, как там охрана службу несет. Проверьте пломбы на вагонах. Можете взять с собой Сергеева, пусть осваивается и привыкает к эшелонной военной жизни.
– Хорошо, – вяло ответил Чивава.
– Не забывай, Сергеев, – строго продолжала капитанша, – караул охраняет вагоны, а ты являешься хранителем груза.
Ермолай автоматически кивнул.
Ципок удалилась.
– Фу, навоняла дама спиртным, – изрек недовольно Чивава. Накинул на себя халат, берет и кивнул Сергееву.
Ермолай принял вертикальное положение и также вкусил запах женских духов. Быстро нацепил берет, и они вышли из купе. Прошли коридором, затем спустились на едва освещенный перрон. Их три «чумных» вагона стояли в каком-то тупике. Моментально возле них оказался рослый лейтенант:
– Начальник караула лейтенант Островой, – бодро отчеканил строгий военный. – Попрошу предъявить ваши документы.
– Ты что, не знаешь меня, Островой? – недовольно изрек Чивава.
– Вас – да, но вашего товарища – нет.
– Это наш человек, младший лейтенант Сергеев, – бросил Чивава.
– Порядок есть порядок, – вымолвил Ермолай, доставая из кармана пиджака удостоверение и передавая его лейтенанту.
Островой быстро просмотрел и вернул документы. Кивая на выглядывавший из-под халата пиджак и рубашку Сергеева, выдавил:
– Вы не в военной форме.
– Ну, не успел товарищ переодеться. Переоденется на конечной остановке, – быстро бросил Чивава. – Ты лучше скажи, какая у нас тут обстановка?
– Рабочая, все как положено, – бодро ответил лейтенант. – Сейчас нас подцепят к санитарному составу, и наш литерный экспресс понесется без остановок до Вологды.
Ермолай заметил двоих часовых, шагающих по перрону возле их «чумных» вагонов. Были также на тормозных площадках и двое часовых в начале первого и в конце третьего вагонов.
– Доведи до своих солдат, что офицеры, майор Мхитарян, капитаны Ципок и Чивава, и младший лейтенант Сергеев – это члены команды сопровождения вагонов, чтобы их не останавливали и не требовали документы каждый раз, – недовольно изрек Чивава.
– Есть, – ответил лейтенант. – Может, пароль введем, а то солдаты всех офицеров в лицо не знают. Да и офицеры не знают солдат.
– Давай, – согласился Чивава. – Скажем, пароль – «Чита», отзыв солдат будет «Орел».
Минуты три Чивава и Сергеев прохаживались вдоль вагонов. Предрассветное, еще темное небо, разрезали лучи прожекторов, невдалеке виднелись контуры зенитной пушки. Во время прогулки Ермолай обратил внимание на пломбы, находящиеся на дверях вагонов с золотом.
– Сегодня ночью было тихо, без фашистских самолетов, – посматривая на небо, вымолвил капитан. – Хочется уж быстрее выехать и желательно также тихо.
Ермолай согласно поддакнул.
Когда, не спеша, подошел санитарный состав из десятка серо-зеленых вагонов с красными крестами на фоне белого круга, они отправились в свое купе.
– Сейчас тронемся, – весело бросил Чивава, – можно будет и поспать. А перед сном надо бы перекусить. А, Ермолай, ты не против?
«Неужели мы сейчас тронемся и без остановок доедем до Вологды?!» – нервно подумал изрядно взвинченный событиями последних дней Сергеев и в тон ответил:
– Я только за.
– Прекрасно! А заодно и по соточке поднимем за снятие усталости и предстоящую приятную поездку, – подмигнул капитан. – Я тут кое-что раздобыл у друзей-земляков на дорогу, настоящая грузинская самогонка, чачей называется. Ну не одной же Ципок получать радости в жизни! А, Ермолай? Ты не против?
Изрядно уставший и изнервничавшийся за эти дни Сергеев был совсем не против…
* * *
Берлин, министерство иностранных дел Германии…
По дипломатическим каналам Риббентроп получил из Швейцарии сообщение о смерти в Москве Отто Шварца (он же Рэм). Смерть опытнейшего разведчика в непонятной бытовой ситуации была очень неожиданна.
«Но, пожалуй, это наилучший выход из создавшегося положения по операции «Золото Северной Пальмиры», – размышлял рейхсминистр. – Составить реальную конкуренцию по захвату русского золота службе Канариса мы все равно бы не смогли. А тут со смертью Рэма в России можно операцию закрыть. Да и ситуация с самим Рэмом становится предельно ясна. Дадим официальное сообщение о героической смерти полковника Отто Шварца, семья получит необходимые пособия, пайки…»
Сомнения о действительной смерти Рэма оставались в душе Риббентропа. Он полагал, что бывалый разведчик элементарно испугался провала операции «Золото Северной Пальмиры», ответственности за это и просто переметнулся к врагам. И что в недалеком времени Рэм объявится в какой-нибудь далекой стране, разумеется, с другими документами. У Риббентропа были личные экономические интересы за пределами Третьего рейха. И ушлый Рэм вполне мог бы пригодиться на этом поприще, тем более он знал о некоторых бизнес-делах министра.
Риббентроп пригласил адъютанта и задумчиво вымолвил:
– Подготовьте официальное сообщение о героической смерти полковника Отто Шварца. Одновременно подготовьте шифровку и отправьте по закрытому каналу во все наши диппредставительства и консульства за рубежом с требованием активного поиска Отто Шварца, приложите фото, отпечатки пальцев и особые его приметы.
Адъютант щелкнул каблуками.
– Соедините меня с полковником Шульцом, – бросил Риббентроп.
– Слушаюсь, – изрек адъютант и быстро покинул кабинет.
Через некоторое время Риббентроп по телефону отдал приказ Шульцу представить кандидатуры на должность резидента немецкого дипломатического ведомства в России…
* * *
Поезд тронулся. Правда, двигался он очень медленно и как-то неровно, рывками и толчками.
Купе постоянно трясло и дергало. Тем не менее, Чивава и Сергеев прекрасно и плотно покушали, выпили и грузинской самогонки. Эмоционально и в ярких красках рассказывая о жизни в Грузии, капитан разошелся и все подливал и подливал спиртного. За веселыми рассказами и едой они изрядно выпили. Чача здорово ударила Ермолаю по мозгам, да и руки с ногами как-то плохо слушались.
После сытного обеда он завалился на свою полку и моментально погрузился в сон…
* * *
Купе вагона…
Майор Мхитарян пригласил к себе капитана Ципок и, глядя в глаза, строго вымолвил:
– Я сейчас с железнодорожной станции звонил в Ленинградское управление НКВД. Мне сообщили страшную новость: умер комиссар Иванов, отказало сердце.
Капитан ойкнула, округлила глаза. Затем обхватила голову руками и присела на полку.
– Но я не поверил, что генерал в сорок лет умер от сердечного приступа, – продолжал напористо майор. – Я уверен, ему помогли умереть. И я даже знаю, кто помог.
Капитан убрала руки от головы, взглянула на него широко раскрытыми глазами и удивленно выдавила:
– Что вы такое говорите, товарищ майор? Неужели предатель?
– Как только я подключился к операции «Элегия», я ознакомился с вашим личным делом, биографией. И нашел микроскопическую неувязочку.
– Какую? – удивленно воскликнула Ципок.
– Микроскопическую неувязочку в вашей биографии. Я тут же сделал несколько запросов на вашу родину, а также организовал за вами слежку, – продолжал с еще большим напором майор. – Стал анализировать и сопоставлять все ваши шаги и действия. И в итоге я узнал очень многое и интересное про вас.
Капитан изменилась в лице и явно не в лучшую сторону.
– Шаги и действия – разве это разве не одно и то же? – зло выдавила сквозь зубы.
Ее правая рука тихо и незаметно потянулась к голенищу сапога.
– Руки! – воскликнул майор, потянувшись рукой к кобуре.
Но достать оружие и воспользоваться им он не успел, руки женщины действовали молниеносно. Блеснул серый кинжал, он вошел по самую деревянную рукоять в живот майора. Бедняга что-то хотел сказать, но вместо этого стал хватать ртом воздух, руки странным образом обвисли, в широко раскрытых глазах запечатлелось непонимание и… что-то еще неясное. Зато глаза женщины излучали неподдельную радость и восторг.
Через пару-тройку секунд майор стал медленно опускаться. Ципок руками поддержала безвольное тело, и оно плавно, спиной вниз, опустилось на полку. Минуту капитан спокойно, буднично смотрела на умирающего майора. Затем достала носовой платок. Держа его в руке, аккуратно вынула кинжал из уже бездыханного тела, вытерла его серое лезвие о гимнастерку майора, вставила за голенище своего сапога. Из раны майора стала сочиться темно-красная кровь. Женщина подошла к столу и посмотрела на издающую тихие сигналы радиостанцию. Затем взглядом осмотрела купе, взяла со стола офицерскую полевую сумку и осторожно вышла…
* * *
Сергеев проснулся и понял, что кто-то его тормошит за плечо. Открыв глаза, увидел перед собой строгое лицо Ципок с горящими глазами.
– Ермоша, тихо поднимайся и, не одеваясь, с вещами переходи в мое купе. Это приказ.
Сергеев сразу ощутил запах фирменных духов капитана. Тихо процедив приказ, Ципок неслышно вышла.
Ермолай тряхнул головой, она была явно не свежая, да и тело как-то ломило.
«Толком не выспался, да и чача была ой как крепка», – недовольно подумал он.
Ругаясь на Ципок, медленно поднялся с полки. Капитан Цивава безмятежно спал на правом боку.
«Везет же некоторым», – окончательно просыпаясь, подумал о капитане Ермолай.
Взял свои вещи и прямо в трусах осторожно вышел. Дверь в соседнее купе была приоткрыта. Серьезная Ципок стояла у стола, в руке она держала белую таблетку и стакан воды.
– Выпей, это тебе поможет, – подавая воду и белую таблетку, изрекла женщина.
Недолго думая Ермолай проглотил таблетку, запил водой.
– Очень хорошо, – бросила Ципок, поставила стакан, взяла офицерскую сумку.
Ермолай стоял в нерешительности.
– Располагайся, милый Ермоша, – рукой показывая на расстеленную нижнюю полку и улыбаясь, изрекла женщина. – Я сейчас приду, – и быстро вышла, плотно прикрывая за собой дверь купе.
Ермолай бросил вещи, устало лег, вагон слегка покачивало. Во рту почувствовал запах шоколадной конфеты. Вскоре он стал ощущать прилив энергии, казалось, улетучивалась и усталость.
Через некоторое время вошла широко улыбающаяся с буквально горящими глазами Ципок. Молниеносно разделась, и… под стук вагонных колес началось нечто невообразимое и неподдающееся разумному осмыслению…
* * *
Рига, особняк в старой части города, штаб-квартира регионального центра Абвер…
В кабинете руководителя центра звучит мелодия из оперы Вагнера «Тангейзер», на кофейном столике легкая закуска и напитки. Хозяин кабинета, барон фон Шоммер в парадном мундире прохаживался вдоль кабинета. Он находился в прекрасном настроении! И на то были веские причины. Первая – рождение долгожданного первенца, сына Вили. Жена Маргарет долго не могла родить, много лечилась. И вот сын!!! Вторая – успешное продолжение операции «Золотой трезубец». И это несмотря на то, что русские знают об операции! Выше всяких похвал работает Оракул! Да и группа майора Рихарда Мухеля, несмотря на арест одного агента, дело свое делает.
С минуты на минуту должны подойти с поздравлениями сослуживцы. Сразу после мероприятия барон вылетает в Сортавалу на встречу золотого эшелона. Мысленно барон уже строил грандиозные планы на свое светлое, обозримое будущее…
* * *
Ципок поднялась с постели, взяла в руку стоявшую на столике бутылку коньяка, налила полстакана. Как воду лихо выпила и даже не поморщилась. Налила коньяк в другой стакан и, мило улыбаясь, передала его лежащему Ермолаю.
«Сколько в ней энергии и силы?! – подивился он. – Как она прекрасна и гармонична!» – восхищенно подумал, рассматривая чудное тело обнаженной женщины.
С трудом немного приподнялся, взял стакан в руку, сделал два-три глотка и тот час закашлялся.
Ципок со словами:
– Зелен ты еще, – весело рассмеялась, взяла у Ермолая стакан и поставила на стол.
После сверхинтенсивного секса физически Сергеев был явно не в своей тарелке, ныло практически все тело. Да и коньяк видимо пошел не туда, куда следовало. Он почувствовал учащенное сердцебиение. С усилием принял сидячее положение. В голове все шумело, определенно, букет из чачи, секса и коньяка давал о себе знать. Улыбающаяся капитан стала энергично одеваться, медленно последовал ее примеру и разбитый, деморализованный Ермолай.
Ципок быстро оделась в военную форму, бросила:
– Тебя и Чиваву приглашал к себе в купе майор Мхитарян. Наверное, Головастик хочет дать наставления на дорогу.
«Наверное», – согласился Ермолай, с большим трудом оделся.
– Сходи к майору прямо сейчас, – присаживаясь к столу и беря в руки бутылку коньяка, изрекла Ципок.
Ермолай кивнул и вышел из купе…
* * *
Кабинет Первого секретаря Ленинградского обкома ВКП (б)…
Жданов пригласил к себе полковника милиции Шадрина, заместителя погибшего комиссара Иванова, начальника ленинградского управления НКВД и полковника госбезопасности Чхеидзе. От Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии присутствовал региональный представитель майор Истомин.
– Никак не могу поверить в естественную смерть комиссара Иванова, – сразу начал на повышенной ноте Жданов. – Сорок лет мужику, спортсмен, семьянин. Я знал его почти десять лет!
– Расследование по факту смерти продолжается, – вставил полковник госбезопасности.
– Я вас прошу, – впился в него взглядом Жданов, – надо все проверить и перепроверить в обязательном порядке.
– Все будет сделано, товарищ Жданов, – твердо заверил Чхеидзе.
– Как дела у нас по операции «Элегия»? – спросил Жданов, переводя взгляд на заместителя начальника ленинградского управления НКВД.
– Операция идет по намеченному и утвержденному плану, – скупо ответил заместитель начальника управления.
– И нет никаких сомнений, опасений, никакая помощь не нужна? – допытывался Жданов.
Приглашенные офицеры скромно молчали. Жданов перевел строгий взгляд на майора Истомина и спросил:
– Что известно по вашим каналам об операции?
– Об операции по переброске золота, по нашим данным, известно немецким разведслужбам, а также английским, – тихо ответил майор.
– Но это же очень плохо! – громко воскликнул Жданов – Как мы такое могли допустить?
– На то и разведка, чтобы все знать, – флегматично вставил полковник госбезопасности.
– Товарищ Жданов, мы проводим необходимые соответствующие мероприятия, – строго вымолвил майор Истомин. – Операция должна пройти успешно.
– Так точно, – поддержал полковник Шадрин.
– Прошу постоянно помнить, товарищи офицеры, – строго изрек Жданов, – пока золото страны находится на территории Ленинградской области, я несу за его сохранность строгую партийную ответственность. И вы, товарищи офицеры, тоже…
* * *
Ермолай постучал в дверь купе, никакого ответа не последовало. Подождав пару секунд, осторожно приоткрыл дверь и увидел лежащего на полке, на спине майора Мхитаряна в военной форме. Стоящая на столе радиостанция издавала тихие сигналы.
«Умаялся, спит. Не хочется будить», – подумал Ермолай.
И хотел, было, уже закрыть дверь, как случайно обратил внимание на что-то темное на животе Мхитаряна.
Секунду-другую Ермолай раздумывал своей несвежей головой, что ему делать. Затем несмело шагнул в купе и сразу понял, что темное пятно на животе майора – это не что иное, как кровь. И лежал он как-то неестественно: широко раскрытые глаза были устремлены вверх, левая нога оказалась подвернута, одна рука безвольно свисала до пола.
«Да он же мертв! – стрельнула в мозгу Сергеева страшная мысль, он взглядом обвел купе. – Черт! Надо что-то делать…».
Стремглав выскочил из купе, заскочил в соседнее купе Ципок и громко выкрикнул:
– Майор мертв!
– Как? – вяло спросила Ципок.
Женщина в это время сидела на лавке и медленно потягивала из стакана коньяк.
– Мертв, – тупо повторил Ермолай.
В глазах его что-то поплыло и потемнело. Ципок сделала удивленное выражение лица, поставила стакан. Затем решительно поднялась, рукой отодвинула с пути Сергеева и энергично направилась в купе Мхитаряна. Войдя в купе, бросила взгляд на стоящую на столе и издающую тихие сигналы радиостанцию. Быстро подошла к столу, открыла боковую крышку станции, кинжалом порезала несколько проводов, вывернула небольшую лампу и положила в свой карман. Радиостанция перестала подавать сигналы. Женщина довольно усмехнулась.
Постояв какое-то время в купе капитанши вне себя, Ермолай тряхнул головой. Осознав, что находится в купе один, разбитый Ермолай поплелся следом за Ципок в соседнее купе. Внезапно мелькнула ужасная мысль:
«Мы трахались с Ципок, а в это время майора убивали?»
Войдя в купе, Ермолай увидел, что Ципок проверяет пульс у бездыханно лежащего майора. Неприятно улыбнувшись, она вымолвила:
– Действительно, мертв. Посмотри, его зарезали ножом в живот и, судя по тому, что тело теплое, совсем недавно, – и по-мужски грязно выругалась.
Ермолай взглянул внимательно на тело и выдавил:
– Похоже, – в голове у него шумело.
Ципок строго взглянула на Сергеева и медленно вымолвила:
– Что мы имеем на сей момент. Посторонний сюда не мог проникнуть. Мхитарян вызывал тебя и Чивава. Ты был со мной. Так… остается… А ну-ка, пошли со мной.
Она решительно вышла из купе, за ней поплелся подавленный и ничего не понимающий Ермолай.
Они оказались возле купе Сергеева и Чивава. Ципок тихо прошипела:
– Тихо, – быстро достала из кобуры пистолет и привела его в боевое положение.
Она осторожно открыла дверь купе, капитан Чивава безмятежно спал на правом боку.
– Подъем! – крикнула Ципок, направляя пистолет на капитана.
Чивава вскочил и широко раскрытыми, непонимающими глазами уставился на Ципок. А заодно и на выглядывавшего из-за плеча капитана, Сергеева.
– Руки вверх! – грозно скомандовала Ципок.
– Что случилось? – медленно поднимая руки, изрек сонный капитан.
– С поднятыми руками медленно выходи в коридор, – уверенно командовала Ципок. – И без глупостей, я прекрасно стреляю.
В это время, очевидно, услышав шум, из своего купе вышел в коридор лейтенант Островой и заглянул к соседям.
– Лейтенант Островой, – бросила громко Ципок. – Наденьте на капитана Чивава наручники. Он обвиняется в убийстве майора Мхитаряна.
От этих слов все мужчины словно оцепенели.
– Ну! – грозно и еще более громко бросила Ципок. – Лейтенант, выполняйте приказ! Я как заместитель по операции майора, беру команду операции на себя. Всем все ясно?
Мужчины переглянулись.
– Не слышу ответа! – крикнула Ципок.
– Так точно, – изрек Сергеев. – Все ясно.
– Есть надеть наручники, – тихо выдавил Островой. – Одну секунду.
Заглянул в свое купе, взял наручники и надел их на руки явно ошарашенного Чивава.
– Что вы такое говорите? – воскликнул капитан, уже видимо приходя в себя. – Я убил майора Мхитаряна?
– Всем находится на своих местах, – грозно приказала Ципок. – Я буду делать обыск у Чивава, Сергеев и Островой, вы будете понятыми.
Вскоре она представила кинжал с деревянной рукоятью и заточенным двухсторонним серым клинком примерно 18 – 20-сантиметровой длины со следами крови, офицерскую полевую сумку Мхитаряна и немецкие бумажные деньги.
– Все ясно с этим немецким лазутчиком, – уверенно констатировала Ципок. – Дальше ехать с ним и телом Мхитаряна мы не можем. Я экстренно остановлю поезд на станции города Волхов.
– Какой я лазутчик?! – воскликнул окончательно проснувшийся Чивава. – Глупая женщина! Ты…
– Молчать! – громко рявкнула Ципок и, обращаясь к начальнику караула, строго, но уже тише вымолвила. – Слушай приказ, Островой. Я сейчас быстро составлю протокол, – взглянула на ручные часы. – Через пятнадцать минут будет Волхов. Ты в сопровождении двоих бойцов доставишь арестованного Чиваву в военную комендатуру, два бойца доставят туда на носилках тело майора Мхитаряна. Все передаешь коменданту и возвращаешься. Вопросы?
– Все ясно, товарищ капитан, – бодро ответил Островой.
Сбитый с толку Ермолай только моргал глазами, все происходящее казалось ему неким страшным сном…
* * *
Вологда, запасные пути товарной железнодорожной станции…
В одном из отсеков старого, исковерканного, ржавого полувагона находилось трое оборванных пацанов. В руке каждого было по куску то ли колбасы, то ли мяса и по алюминиевой кружке. Пацаны с удовольствием и аппетитом жевали пищу и запивали водой. Один из них, верткий такой, с заячьей верхней губой, еще успевал рассказывать какие-то веселые истории. Вот после очередной истории все дружно рассмеялись.
Один из троицы в танкистском шлеме, кончив смеяться, изрек:
– Ну, ты, Шплинт, и врать мастер. Ха-ха!
– Да я, ей-богу, не вру, – уверял Шплинт, парень с заячьей верхней губой, – могу перекреститься, Танкист.
– А ты же не крещеный, – смеясь, вставил третий, веснушчатый паренек. – Сам же рассказывал, что испугался попа в рясе в церкви и дал такого стрекача. А?
– Я испугался? – грозно спросил Шплинт.
– А то.
Бросив еду и воду, Шплинт бросился с кулаками на веснушчатого. Довольно улыбаясь, Танкист смотрел на дубасящих друг друга парней и продолжал жевать…
Железнодорожный вокзал станции «Волхов-1»…
В зале ожидания находилось с десяток пассажиров, в основном, женщин. Кто-то сидел на лавках, кто-то и вовсе лежал.
Вот в зал зашел молодой лейтенант и стал внимательно рассматривать находившихся людей. Свой взор он задержал на крупном, с квадратным лицом светловолосом мужчине с бычьей накаченной шеей в черной железнодорожной форме. Очевидно, железнодорожник почувствовал этот взгляд. Он нервно поежился, резко встал и решительно направился в сторону туалетных комнат. За ним последовал и лейтенант. На ходу он бросил:
– Одну минуту, товарищ железнодорожник, остановитесь.
Очевидно, не расслышав, крупный железнодорожник решительно продолжил свой путь и зашел в туалетную комнату. За ним проследовал лейтенант.
В комнате железнодорожник сразу проследовал к писсуару.
– Товарищ железнодорожник, предъявите документы, – следуя за ним, строго и громко изрек лейтенант.
Железнодорожник повернулся к лейтенанту и выдавил на удивление мягким голосом:
– Я после контузии очень плохо слышу. Повторите, что вы сказали, товарищ военный?
– Лейтенант Орлов, – козырнул военный. – Пожалуйста, предъявите свои документы.
Железнодорожник понимающе кивнул головой и правой рукой полез в карман. Вдруг он резко выбросил руку в сторону живота лейтенанта. Затем также резко ее отдернул, в его руке оказался окровавленный кинжал. Судя по глазам лейтенанта, он, ничего не понявший, схватился руками за живот и стал медленно оседать на пол. Железнодорожник сплюнул на пол, вытер кинжал о гимнастерку севшего на пол лейтенанта, убрал за пазуху и вышел из туалетной комнаты…
* * *
Уставший и разбитый, с больной головой Сергеев, не читая, подписал протокол и по указанию Ципок пошел отдыхать в свое купе.
– Немецкий шпион пойман нами! Так что можешь, Ермоша, поспать аж целых пять и даже шесть часов! – весело бросила капитан. – До славного русского города Вологды!
В купе Ермолай сел на лавку, в окне показались окраины города Волхова. В голове вертелось:
«Чивава – немецкий шпион?! Я с ним ел, пил, разговаривал, а он шпион? – совсем не хотелось в это верить. – Но ведь майор Мхитарян реально мертв!..»
Ермолай, не раздеваясь, завалился на лавку, голова просто разламывалась, да и тело ломило.
Вскоре в купе вошла хмурая на лицо, но с горящими глазами Ципок. В руке она держала бутылку коньяка.
– Для снятия напряжения и сладкого сна выпей, Ермоша, коньяка, – тихо изрекла капитан.
Быстро наполовину наполнила стоявший на столе стакан и передала Сергееву.
«Вот ведь неугомонная и привязчивая баба! – недовольно воскликнул он. – Но сколько в ней энергии? В, казалось бы, хрупкой женщине!».
– Выпей-выпей, будет легче, – настаивала Ципок.
Ермолай приподнялся на локтях и решительно выпил содержимое стакана.
– Вот теперь приятных снов, – широко улыбаясь, изрекла Ципок и быстро покинула купе.
Ермолай развалился на лавке. Поезд стал сбрасывать скорость, вскоре послышался скрип тормозов. Через несколько секунд они остановились. Ермолай приподнялся и взглянул в окно. Виднелись железнодорожные пути, какие-то небольшие станционные постройки, снующие люди.
Ермолай снова лег, в голове все шумело, глаза слипались. Совсем скоро он куда-то провалился…