Бородатый мужчина как сквозь землю провалился. Ни Сергеев, ни прибывший с десятком военных майор Ноздрин его нигде не обнаружили. Не обнаружили и никаких его следов. Никто из сотрудников гостиницы его даже не видел. Странно, но это факт. Пришел и ушел незнакомец определенно через черный ход…
Истомин и Сергеев расположились в кабинете главного врача эвакогоспиталя. Онись в это время находилась в приемной и вместе с сотрудником милиции составляла фоторобот преступника.
— Опытный и подготовленный гад, — возмущался майор. — Все просчитал, наверняка, агент Абвера.
Майора отвезли в госпиталь, где обработали ножевую рану и сделали перевязку. Нож угодил в мышцу плеча, почти не поразив важнейшие артерии и кости. Несомненно, помогла натренированность майора и его реакция, ведь преступник наверняка метал нож в грудь. Несмотря на оказание первой помощи Онись и перевязку в номере гостиницы, майор потерял много крови. От предложенной медиками госпитализации Истомин категорически отказался, взяв всю ответственность на себя. Он только что доложил в Москву о произошедшем инциденте…
Истомин взглянул на Сергеева и вымолвил:
— Будем действовать следующим образом. Ты летишь в Москву и занимаешься вторым железнодорожным составом с металлом. Я остаюсь здесь, долечиваюсь и с местными товарищами организую поиск бородатого незнакомца. Хотя ясно, что борода и усы у агента были приклеены.
Ермолай открыл было рот, но майор решительно продолжил.
— Не переживай за Онись, я сделаю все, чтобы она была вне опасности. «Борода», назовем условно нашего незнакомца так, определенно может выйти на нее. Кстати, именно через нее он мог выйти на тебя.
Эти невеселые мысли приходили на ум и Ермолаю.
Но он их решительно отгонял.
— Обещай, Николай Максимович, — вымолвил он, — что ты не обидишь Онись?
Майор улыбнулся, ответил:
— Я сказал, брат, не переживай за нее, а также за меня. Все будет сделано как надо, Онись будут охранять. Лучше думай о себе, своей безопасности и нашем особом задании. Несмотря ни на что, мы должны его выполнить и выполнить в установленный срок. Кстати, жить в Москве будешь в моей квартире, — вручил ключи и добавил. — Можешь смело пользоваться содержимым холодильника, там есть чем поживиться.
Сергеев неопределенно пожал плечами.
— Это приказ, — твердо добавил майор. — Он не обсуждается. Погода разгулялась, сейчас тебя отвезут на аэродром…
* * *
Гостиница «Кама»…
Отправив Сергеева на аэродром, Истомин вместе с майором Ноздриным стали анализировать произошедшие в гостинице события.
— Я думал, как Борода смог выйти на Сергеева, — пояснял Ноздрин. — Это три пути: через меня, через работников гостиницы и через Онись Христолюбову. Поскольку я этого не мог сделать, работники гостиницы — все проверенные, надежные люди, то остается, — развел руками, — Христолюбова. Она могла сообщить Бороде о вашем приезде. Вот почему она это сделала — большой вопрос.
— Возможно, ты прав, — раздумывая, медленно вымолвил Истомин. — Возможно, опытный враг просто следил за девушкой и таким образом вышел на нас. Но сейчас мы должны беречь Онись как зеницу ока. Ведь именно на нее должен выйти Борода. Ведь он не сумел ничего узнать, значит, продолжит свое дело.
— Надо организовать за ней слежку, — энергично бросил Ноздрин.
— Не слежку, а охрану, — решительно отрезал Истомин. — Ведь она нам нужна живой. Пригласи ее, пожалуйста, в кабинет.
Ноздрин вышел и через пару секунд вошел вместе с настороженной девушкой.
— Присаживайся, Онись, — улыбнувшись, изрек Истомин. — У нас к тебе серьезный разговор.
— Какой? — присаживаясь на стул, спросила девушка.
— С сего дня мы тебя будем охранять, — продолжал Истомин. — Иногда это буду делать я, иногда майор Ноздрин, иногда другой человек. Понимаешь, зачем это?
— Наверное, потому, что на меня может напасть этот бородатый незнакомец.
Истомин усмехнулся.
— Правильно думаешь. Сейчас мы это все детально и обсудим…
* * *
Ермолай сидел в самолете и думал об Истомине, о том, как он будет ловить Бороду… Думал, конечно, и об Онись. Они тепло попрощались, карие глаза девушки были полны слез. Ермолай пытался подбодрить ее, говорил разные веселые слова, гладил густые темные волосы. Но главные слова так и не сказал. А он чувствовал, что Онись ему определенно нравилась.
Со словами:
— Береги себя, любый и единственный мой. Хоть изредка звони. Я буду сильно скучать без тебя, без твоего родного голоса, — она положила ему в карман листок бумаги.
— Да, конечно…
* * *
Берлин, штаб-квартира Главного управления имперской безопасности (РСХА)…
Вальтер Шелленберг, заместитель начальника VI управления РСХА (фактически начальник политической разведки Третьего рейха) от своих агентов узнал и об операции Абвера «Эшелон», и об операции ведомства Риббентропа «Argentum». От своих агентов Шелленберг также знал, что английская внешняя разведка МИ-6 индифферентно отнеслась к операции по переброске СССР части своего золотого запаса из Москвы на Урал.
Шелленберг стоял у окна своего кабинета и смотрел на городскую улицу.
Это было одно из любимых его занятий — наблюдать за действиями людей со стороны, анализировать и прогнозировать дальнейшие их действия. Но в данный момент мысли его были заняты другим, а именно русским золотом. Он не сомневался в полном провале операции немецких дипломатов. Да и Канарис со своими диверсантами и агентами сможет нанести лишь минимальный урон русским. Да и русское золото его не интересовало…
Шеленберг раздумывал, как использовать операции Канариса и Риббентропа в своих интересах, как получить свои козыри и дивиденды, дабы укрепить свое положение в иерархии Третьего рейха…
А пока, пока Вальтер решил собирать информацию и ждать, ждать своего часа…
* * *
На подмосковном аэродроме приземлились в полдень. Как только Ермолай вышел из самолета, его окликнули.
— Сергеев!
Ермолай повернулся на мужской голос и увидел низкорослого, хмурого лицом старшего майора госбезопасности Неболтая.
У Ермолая почему-то сразу испортилось настроение. Он неспешно подошел к госбезопаснику, бросил:
— Здравия желаю.
— Здравствуй, герой, — явно с нехорошим подтекстом вымолвил госбезопасник, при этом улыбнулся-оскалился.
Внезапно возле них появился полковник Селезнев.
— Приветствую товарищей офицеров, — строго вымолвил полковник. — Сергеев, следуйте за мной.
— Но…
— Никаких но! — решительно оборвал Неболтая Селезнев. — Это приказ комиссара Голикова. А вы, старший майор, можете его обжаловать установленным порядком.
Полковник кивнул головой Сергееву, и они направились к стоявшему невдалеке легковому автомобилю.
* * *
В кабинете находилось трое сосредоточенных мужчин: комиссар Голиков, полковник Селезнев и Сергеев. Только что Ермолай доложил о том, как в хранилище «Капля» организована выгрузка металла, затем об инциденте в гостинице «Кама».
— Непонятно, каким образом этот Борода вышел на тебя, — вымолвил Селезнев. — У тебя у самого, Сергеев, нет никаких предположений?
Ермолай отрицательно покачал головой.
— Ума не приложу.
— Какие у тебя отношения с Христолюбовой? — спросил комиссар.
— Я ее видел, по сути, второй раз, — медленно вымолвил Ермолай, слегка покраснел. — Но она мне как человек, э… — запнулся, — как девчонка нравится, симпатичная…
— Эх, молодость, молодость, — усмехнувшись, изрек полковник.
— Жизнь берет свое, — в тон добавил комиссар.
В кабинет стремительно вошел адъютант и вымолвил:
— Прошу прощения. На линии товарищ Берия.
— Соедините, — бросил комиссар.
Адъютант выскочил, а генерал поднял телефонную трубку. Через пару секунд вымолвил:
— Здравия желаю, товарищ народный комиссар.
— Здравствуйте, Голиков. Что там ваши люди в Перми натворили?
— Ничего не натворили, выполняли мой приказ в рамках операции «Призрак».
— А в гостинице?
— В гостинице они отдыхали, на них вышел агента Абвера. К сожалению, задержать агента, который интересовался расположением хранилища с металлом, графиком его подвозки по железной дороге, по горячим следам не удалось. Но я думаю, скоро мы его обезвредим.
Две-три-четыре секунды Берия думал.
— Твой Сергеев гулянку там устроил с женщиной легкого поведения! — выдавил. — Ослабил бдительность во время войны!
— Никак нет, товарищ Берия, он выполнял мои указания по выявлению фашистского агента. А женщина — это его невеста, они просто встречались во внеслужебное время.
— М-да?.. Ну… хорошо, товарищ Голиков… Это все под вашу ответственность.
— Так точно.
— Удачи, Голиков.
— Спасибо, товарищ Берия.
Комиссар положил трубку и, строго взглянув на Сергеева, вымолвил:
— Ты все понял?
— Так точно, — тихо изрек слегка обескураженный Ермолай.
— Я тебе приказываю, Сергеев, ни с кем не общаться по вопросам работы и операции «Призрак», за исключением товарища Булганина. А по твоим личным вопросам, заруби, вообще ни с кем.
«Ни с кем?..» — переваривал слова генерала Ермолай.
Сразу вспомнил встречу на аэродроме со старшим майором Неболтаем и спросил:
— А если меня что-то будет спрашивать госбезопасник?
— Ответишь ему, что получил приказ от комиссара Голикова без его разрешения и присутствия сотрудников Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии не вести никаких разговоров, — быстро ответил полковник.
— Идет жестокая война, вокруг много всяких провокаторов, фашистских лазутчиков, да и просто идиотов и больных людей, — вставил комиссар, — и за одно сказанное необдуманное слово можно загреметь в места не столь отдаленные. Понял, Сергеев?
Ермолай кивнул.
— Ты сейчас куда? — спросил Селезнев.
— На доклад к товарищу Булганину. Можно один вопрос?
Голиков кивнул.
— Как здоровье товарища Сапеги?
Голиков и Селезнев переглянулись.
— Он все еще болен, — медленно ответил полковник. — Он осознал свой промах с домработницей-сожительницей, уволился с работы. И вообще, ты его можешь забыть.
«Странно как-то это, — подумал Ермолай. — Уволился… забыть?..».
— И последнее на сегодня, — добавил комиссар. — Приказываю одному по Москве не разгуливать и вообще не передвигаться. Город сейчас на осадном положении, периодически идут бомбардировки. Мы выделяем тебе машину с водителем, передвигайся только на ней. В приемной у адъютанта возьми его номер телефона, а также полковника Селезнева и, конечно, водителя. Выполняйте.
— Есть…
* * *
Москва, посольство Великобритании в СССР, кабинет второго секретаря…
Расположившись на стуле возле радиоприемника, Пол Гор искал интересную для себя волну. Последнее время это стало делать все труднее и труднее. С началом войны к немецким глушилкам добавились и русские…
Подал сигнал один из трех стоявших на рабочем столе телефонных аппаратов, а именно — защищенный красный. Пол прошел к столу, поднял трубку и вымолвил:
— На линии.
— Добрый, добрый день.
«Американский макаронник Зорий», — сразу определил Пол, тихо ответил:
— Здравствуйте.
— Сообщаю, мой друг, я получил разрешение и убываю по назначению.
«Поразительно! — воскликнул Пол. — Русские пошли навстречу американцам и разрешили посещение Урала! Хотя нам неоднократно отказывали!».
— Наши договоренности в силе? — спросил абонент.
«Это он о моем содействии в его поездке», — усмехнулся Пол и вымолвил:
— Разумеется, на оговоренных условиях.
— О’кей, мой друг!
«Нашел друга!» — выругался Пол и положил трубку.
После этого разговора он сделал три звонка по красному аппарату и затем составил две шифровки…
* * *
Сергеев отправился в главный офис Госбанка. За его отсутствие город несколько изменился, больше стало патрулей, противотанковых ежей, зенитных установок. Зато меньше стало людей на улицах.
В приемной председателя он прождал минут пятнадцать-двадцать.
Булганин был очень серьезен, если не сказать хмур. Сергеев кратко и сжато доложил о поездке в поезде. Затем о готовности хранилища «Капля» и, наконец, выгрузке металла из вагонов и размещение стеллажей в хранилище.
Председатель внимательно выслушал, бросил:
— Так, так, — затем спросил:
— Что у вас в гостинице случилось?
«Ему уже все доложили», — нервно подумал Ермолай, как можно спокойнее ответил:
— На меня ночью вышел агента Абвера, который стал расспрашивать о расположении хранилища с металлом, графиком его подвозки по железной дороге. Майор Истомин вовремя подоспел, но агент успел скрыться, ранив майора. Сейчас агента ищут в Перми.
— И все?
— Все, товарищ председатель.
— Как ты вообще оказался в гостинице?
— Мы собрались лететь в Москву. Но была нелетная погода, и мы с майором Истоминым там просто отдыхали.
— Ждали летной погоды, — весело подхватил Булганин.
Сергеев решил не отвечать на выпад с подтекстом и промолчал.
Некоторое время председатель раздумывал. Было видно, что он хотел еще что-то спросить. Сергеев старался сохранять спокойствие.
Наконец, внимательно всматриваясь в лицо Ермолая, председатель строго вымолвил:
— Идите, Сергеев, отдыхать, вид у вас неважный. Вы проделали большую работу, но впереди у нас еще больше дел. Завтра с утра отправляйтесь в хранилище № 2. С вагоностроительного завода должен подойти второй железнодорожный состав. Осмотрите его на соответствие нашим требованиям и участвуйте в погрузке платины, размещении стеллажей в вагонах. После полной загрузки вагонов вместе с составом отправляйтесь в хранилище «Каменная гора». Там еще раз проверьте хранилище, организуйте выгрузку металла и правильное размещение стеллажей. Вы поняли меня?
— Да, понял, — ответил Ермолай.
— И не забывайте о сроках. Нужно все делать быстро. Послезавтра должен вернуться из Перми первый состав. Хорошо бы к его приходу отправить к месту назначения второй состав с платиной. Уж ты постарайся, Сергеев.
— Я постараюсь, Николай Александрович.
Подождав две-три секунды, Ермолай поднялся, вымолвил:
— До свидания, — и вышел из кабинета…
Ермолай очень уставшим и полностью разбитым прибыл на квартиру Истомина. Голова от всех произошедших за последнее время событий просто раскалывалась.
Немного и без аппетита перекусив, он завалился спать…
* * *
Восточная Пруссия, вилла в Штейнорте, резиденция рейхсминистра Риббентропа…
День медленно увядал, на горизонте все ярче и ярче светился багровый закат. В небольшой деревянной беседке стояло кресло-качалка. На нем расположился солидный мужчина в белой рубашке и зеленых военных галифе, хозяин виллы. В руках он держал каталог культурных ценностей, захваченных его сотрудниками в странах Восточной Европы. Мужчина тихо раскачивался и что-то определенно обдумывал. Из стоявшего невдалеке радиоприемника доносилась музыка Вагнера.
Риббентроп частенько и с большим удовольствием рассматривал каталог, который, благодаря усердию его сотрудников на оккупированных территориях, регулярно расширялся и дополнялся.
Боковым зрением он заметил, что к беседке приближается мужчина в очках, уже в возрасте, одетый в черный костюм и с черной папкой в руке.
— С чем пожаловал, Шульц? — отрываясь от своего занятия, спросил Риббентроп.
— Господин рейхсминистр, Оскар просит новых инструкций в рамках операции «Argentum».
— И все?
— Все.
«Решение по операции надо, разумеется, принимать. По всем правилам, ее надо сворачивать…», — задумался Риббентроп.
Но этого очень не хотелось делать, он все еще на что-то надеялся. На что, сам пока не мог понять. Может, это было чутье опытного мужа и дипломата!
— Операция продолжается, — тихо изрек Риббентроп. — Пусть Оскар активизирует сбор интересующей нас информации…
* * *
Ермолай проснулся рано. Ночью спал беспокойно, дважды просыпался, долго засыпал, снились непонятные сны, возникали странные образы.
Начал делать гимнастику, но организм этого явно не хотел, был весь скован. Ермолай недовольно выругался. Ведь предстоял очень напряженный и сложный день, надо быть в хорошей форме.
Подумав, наполнил ванну горячей водой и, подождав, пока она немного остынет, опустился в воду…
После ванны и завтрака настроение у Ермолая определенно поднялось, организм пришел в норму. Памятуя об указании комиссара, позвонил в автопарк машин и попросил водителя прибыть к дому.
Поджидая машину и раздумывая о жизни, вспомнил Истомина, Онись… Нашел и переданный девушкой при расставании номер телефона. Он решил позвонить в Пермь в эвакогоспиталь. Ответил мужчина и сообщил, что Христолюбова в данный момент находится в палате больных. Ермолай дал отбой…
* * *
Пермь, 3-й эвакогоспиталь…
По коридору идет молодая круглолицая медсестра в белом халате и косынке на голове. В одной руке, иглой вверх, она держит наполненный шприц, в другой вату. За ней тихо следует мужчина в белом халате, шапочке на голове и марлевой повязке на нижней части лица.
Медсестра зашла в палату, следующий за ней мужчина остался в коридоре. Через пару минут медсестра вышла из палаты и проследовала по коридору, за ней направился поджидавший в коридоре мужчина…
Медсестра вошла в процедурную и положила на стол использованный шприц. В помещение вошел мужчина в белом халате, шапочке на голове и маске на лице. Он быстро оказался рядом с девушкой.
— Ой, мамочка родненькая! — испуганно воскликнула она.
— Не ори, — угрожающе прошипел мужчина. — Привет, красавица Онись. Узнала меня?
Девушка вздрогнула и тихо выдавила:
— Ой, дядечка! Я узнала вас только по голосу.
— Это хорошо. Знай, никакой охранник тебя не спасет от меня. Где Сергеев?
— Улетел в Москву.
— Он тебе сообщил, где находится хранилище?
— Нет.
— Дура! Я тебя просил узнать!
— Он, он… ничего не успел сказать, — промямлила девушка, — Вы рано пришли в номер, мы не успели…
— Пришел, когда посчитал нужным. Когда он снова приедет?
— Он не сказал ничего.
— А другие с ним, которые офицеры, они ничего не говорили? Скажем, про поезда, золото?
— Нет, дядечка.
— Ну, какая же ты дура! Но провести меня тебе не удастся. Я могу в любой момент тебя кончить. Ты поняла?
— Поняла, дядечка, — испуганно выдавила девушка. — Он мне обещал позвонить.
Две-три секунды мужчина раздумывал, глядя на испуганное лицо девушки.
— Позвонить говоришь, это хорошо. Слушай меня…
* * *
В хранилище Сергеев сразу прошел в кабинет начальника. Хозяин кабинета, Кондратьев Ефим Ефимович, встретил настороженно, но чаю предложил.
— Спасибо, Ефим Ефимович, я уже позавтракал и попил чаю, — ответил Ермолай. — Когда прибудет состав?
Начальник хранилища взглянул на часы и бросил:
— Вот-вот должен подойти на нашу площадку.
Ермолай быстро прикинул план своих действий и изрек:
— Тогда я пойду на железнодорожную погрузочно-разгрузочную площадку.
— Давайте, я скоро тоже подойду…
Ермолай вышел на железнодорожную площадку, накрытую маскировочной сетью, и осмотрелся.
В это время подал сигнал паровоз, и на территорию хранилища медленно стал въезжать железнодорожный состав. Вскоре заскрипели тормоза и состав остановился.
«Пора мне прогуляться по вагонам», — решил Ермолай и направился к ближайшему из них…
Вагоны были хороши и вполне соответствовали требованиям для перевозки металлов. Ермолай осмотрел и «пассажирский» вагон, в котором ему предстояло ехать на Урал. Бросился в глаза огромный бак с водой, стоящий в коридоре. В целом вагон оказался идентичным вагону, в котором они передвигались с Истоминым в Пермь. Познакомился Ермолай и с начальником караула состава, капитаном Милорадовым. Розовощекому капитану было в пределах пятидесяти лет, он прихрамывал на левую ногу…
Сергеев вышел на перрон и увидел следующего в его сторону старшего майора Неболтая. У Ермолая неприятно засосало под ложечкой.
Госбезопасник быстро приблизился и сразу недовольно изрек:
— Вот ты где от меня прячешься?
— Здравия желаю, товарищ старший майор, — весело приветствовал Ермолай. — Вообще я занимаюсь своими служебными делами и ни от кого не прячусь.
— Смелый стал, Сергеев, — неприятно улыбнувшись, выдавил Неболтай. — Лучше скажи, как вы вдвоем с Истоминым умудрились упустить одного фашистского агента?
Став серьезным, Ермолай пожал плечами.
— Ты не слышал моего вопроса?
— Я получил приказ комиссара Голикова ни с кем не общаться по служебным делам.
— Что!? — округляя глаза, воскликнул Неболтай. — Да я тебя, щенка, как и твоего бывшего начальника Сапегу, в психушку упеку!
При этом, шрам на лбу госбезопасника потемнел.
«Бедняга Сапега! — скрипнув зубами, воскликнул Ермолай. — В психушке!? Пострадал из-за своей сожительницы! Вот почему Селезнев предложил забыть его!» — как можно спокойнее вымолвил:
— Простите, но мне надо работать, — и направился в помещение хранилища…
Сергеев обошел несколько кладовых. Все стеллажи с металлом (платиной) были подготовлены к погрузке. Необходимые погрузочные материалы, лебедки, а также сотрудники были готовы к работам.
В какой-то момент к Ермолаю подошел начальник хранилища и строго спросил:
— Товарищ Сергеев, какие ваши впечатления?
Ермолай улыбнулся.
— Впечатления хорошие, Ефим Ефимович, в хранилище проделана большая работа. Можно приступать к погрузке металла.
— Вы отметите в своем докладе нашу работу?
— Разумеется, Ефим Ефимович…
* * *
Москва, улица Неглинная, главный офис Госбанка СССР, кабинет председателя
Булганин работал с документами, их каждый день набиралась целая масса.
Внезапно без доклада секретаря в кабинет решительно вошел хмурый старший майор Неболтай.
— Николай Александрович, отстраните от операции Сергеева! — на высокой ноте изрек госбезопасник.
Он быстро прошел к рабочему столу Булганина, протянул для рукопожатия кисть своей руки.
— Э… На каком основании? — слегка обескураженно выдавил хозяин кабинета.
— После инцидента в гостинице Перми, его связи с девицей легкого поведения, я ему не доверяю, — решительно и напористо продолжал госбезопасник. — Да и ведет он себя очень нагло. Сегодня у него девица, а завтра… фашистский шпион.
У Булганина сейчас было много всяких забот и хлопот. Искать замену Сергееву, притом адекватную замену, когда многие специалисты были призваны на фронт?! А потом еще согласовывать замену с органами, вводить в курс дела, знакомить с людьми, он явно не хотел. Но ссориться с госбезопасником Булганин тоже не хотел.
Поэтому, немного подумав, он ответил несколько уклончиво:
— Меня могут неправильно понять в Госбанке. Вы через полковника Норейку можете сами решить этот вопрос.
Видя, как еще больше хмурится старший майор, добавил:
— Поймите, товарищ Неболтай, мне сейчас будет крайне трудно одномоментно найти ему замену. К тому же, на его кандидатуре настаивал комиссар Голиков. Как я ему все это объясню? Про Пермь комиссар мне ничего негативного не говорил. Ну, провел Сергеев время с девушкой, ну и что, дело молодое. Он вроде жениться на ней хочет.
Неболтай что-то про себя пробубнил, махнул рукой и быстро покинул кабинет.
После ухода незваного гостя Булганин напряженно задумался…
* * *
Внезапно загудела тревожная сирена, предупреждающая о налете фашистской авиации. В это время шла хорошо отлаженная погрузка металла уже в третий вагон.
Сергеев взглянул в небо, сквозь маскировочную сеть увидел несколько аэростатов.
— Продолжаем работу, товарищи! — крикнул он остановившимся сотрудникам хранилища.
Работа продолжилась. Вскоре послышался характерный самолетный гул, заработали и городские зенитки. Послышались отдаленные взрывы, через некоторое время они стали все ближе и ближе.
На площадку выбежал начальник хранилища и громко крикнул:
— Прекратить работу! Всем в убежище!
— Товарищ Кондратьев, нельзя прекращать работу! — крикнул в ответ Сергеев. — У нас нет времени прохлаждаться в убежищах! Понимаете, нет! Я беру всю ответственность на себя! Товарищи, — обратился уже к сотрудникам, — продолжаем работу!
— На себя, значит, на себя, — недовольно бросил Кондратьев. — Продолжайте, но я доложу о ваших действиях товарищу Булганину, — и покинул площадку.
Сергеев не стал отвечать начальнику хранилища.
Бомбардировка продолжалась где-то с час, некоторые взрывы, казалось, раздавались буквально в сотне метров…
* * *
Следующая вниз по течению Волги самоходная баржа «Красный Сталинград»
В каюте на нижней палубе расположились веселая компания из трех человек: двоих подвыпивших уже в возрасте разгоряченных мужчин и молодой симпатичной женщины. На столе неприхотливая закуска, наполовину выпитая бутылка водки и, как водится в таких случаях, непринужденная беседа. Сквозь приоткрытый иллюминатор врывался свежий солоноватый ветерок, остужая компанию…
Вот мужчины, забыв о даме, жестикулируя, о чем-то бурно заспорили. Воспользовавшись этим, она незаметно положила в мужские стаканы по таблетке.
Когда таблетка растворилась, женщина, взял в руку свой стакан и громко изрекла:
— Кончаем базарить, мужики. Предлагаю выпить за нашу дружбу.
Мужчины удивленно взглянули на нее, подняли стаканы и дружно выпили.
— Значит, в Саратове будем через час? — лишь слегка пригубив содержимое своего стакана, спросила женщина.
— Да, да, — наперебой отвечали мужчины. — А еще через 6 часов мы будем дома, в нашем Сталинграде (в настоящее время город Волгоград).
— Пассажирские теплоходы еще ходят по Волге-матушке? — спросила женщина.
— Ходят, — дружно ответили мужчины.
У одного из них закрывались глаза, его явно клонило ко сну. Второй, еще казался бодрячком и попытался заигрывать с женщиной, лапая ее руками. Она же, извиваясь и хохоча, плеснула в его стакан водки и, подмигивая, весело бросила:
— Выпей, друг, а потом мы что-нибудь сообразим. Ха-ха!!
Явно воодушевленный этими словами-намеками мужчина лихо выпил и продолжил лапать женщину. Но вот беда, через несколько секунд он стал зевать, глаза, казалось, слипались. И вскоре он присоединился к спящему на лавке своему напарнику…
* * *
Баржа причалила к товарному пирсу порта Саратов. Лиза Жохина быстро обшарила карманы спящих мужчин и нашла лишь небольшую денежную сумму. Не побрезговала она и золотым обручальным кольцом на безымянном пальце одного из мужчин, а также наручными часами. Лиза взяла со стола и положила в свою дамскую сумочку банку консервов, хлеб, сахар и вышла из кубрика. По трапу сошла на пирс и направилась в сторону пассажирского порта.
Через полчаса она непринужденно сидела в каюте теплохода, следующего в Астрахань, и абсолютно спокойно взирала в иллюминатор…
* * *
Участвующие в погрузке металла сотрудники хранилища, мужчины, периодически менялись. Сергеев, помогая и направляя их, решил отдохнуть и перекусить после загрузки половины состава.
В столовой за трапезой к нему подошел Кондратьев и, пожелав приятного аппетита, вымолвил:
— Похоже, фашисты целенаправленно бомбили оба наших хранилища. Если на нашу территорию не упало ни одной бомбы, безусловно, сработала наша маскировка и зенитные орудия, то вот хранилище № 1 пострадало.
— Сильно пострадало? — спросил Ермолай. — Металл цел?
— Само здание хранилища и соответственно металл не пострадали. Но пара бомб упала на территорию, убит сотрудник, один тяжело ранен, разрушены некоторые коммуникации. Также сильно повреждено ограждение, на ближайшей улице разрушено несколько зданий.
Ермолай кивнул и подумал:
«Доложил он Булганину или не доложил о том, что я во время бомбежки не прекратил работу?».
Но Кондратьев не стал об этом распространяться.
Через минуту он спросил:
— Вы поедете домой часиков на 5–6 отдохнуть перед отправкой? Я Вам могу предоставить машину.
«Похоже, не стал докладывать председателю, — решил Ермолай, — умерил начальственную гордыню», — и ответил:
— Спасибо, Ефим Ефимович. Но я бы с вашего разрешения 2–3 часа поспал бы прямо в хранилище.
— Дело ваше. Рядом с моим кабинетом есть небольшая комната отдыха, могу ее вам предложить.
— Спасибо. Я прямо после приема пищи и пройду в эту комнату…
* * *
Москва
С большими мерами предосторожности и существенными материальными затратами Хейдес сумел поставить по агенту у каждого московского хранилища. Они должны были вести визуальное наблюдение за объектами.
Агенты сообщили о результатах бомбардировок по хранилищам, они оказались весьма и весьма скромными. Собственно этого и следовало ожидать. Боясь быть сбитыми над Москвой средствами русских ПВО, немецкие бомбардировщики летали на предельной высоте. В этих условиях точность бомбометания по целям и оказалась весьма условной…
Вот агент, находящийся у второго хранилища, сообщил о заходе на территорию грузового состава.
«Так-так! — довольно прикидывал Хейдес. — Русские поставили под погрузку золота состав. Дня за 3–4 загрузят и направят состав на Урал. А мы по этому составу и жахнем, — быстро загрустил. — Только вот на Урал из Москвы есть три железнодорожные ветки… — тяжело задумался. — Опять же жаль, что Горец упустил Сергеева в Перми. И в Москве он не появляется в своем общежитии, наверняка, живет где-то в другом месте… Агент Бухгалтер молчит…».
* * *
После трехчасового сна Сергеев попил чайку и снова прошел на погрузочную площадку. Без него сотрудники хранилища загрузили три вагона. Он их осмотрел и остался доволен качеством расставленных по вагонам и крепко закрепленных стеллажей.
После этого Ермолай стал активно участвовать в погрузке металла в оставшиеся еще пустыми четыре вагона…
Провожать состав из большого начальства не пришел никто. Лишь Булганин по телефону пожелал Сергееву счастливой дороги и напомнил о регулярных докладах.
Вспомнив последнюю встречу у комиссара Голикова, Ермолай позвонил его адъютанту и сообщил об отъезде с составом.
— Подождите минуту на линии, — строго бросил адъютант, — я доложу комиссару.
Через минуту адъютант вымолвил:
— Комиссар сказал, что новых указаний не будет, действуйте сообразно обстановке. После прибытия на конечный пункт и разгрузки, доложите комиссару.
— Ясно, — бросил Ермолай и сразу спросил. — Есть ли новости от Истомина?
— Он работает по своему плану, — последовал лаконичный ответ и абонент отключился.
Ермолай хотел было позвонить Онись, но… так и не решился…
По указанию начальника хранилища, перед отъездом Сергееву принесли два вещмешка с продуктами. Ермолай один разместился в кубрике, рядом в следующем кубрике расположился капитан Милорадов…
* * *
Пермь…
Онись Христолюбова сообщила Истомину о появлении в больнице фашистского агента. Со слов девушки, агент был хорошо экипирован под медбрата. Поэтому находившийся недалеко от Онись милиционер в штатской одежде даже не заметил его.
Истомин нервно раздумывал, где и когда агент, безусловно, опытный агент снова выйдет на Онись?
«В больнице, — напряженно думал майор, — месте засвеченном, агент уже не появится. Тогда где?.. Остается вариант, по дороге Онись домой и… непосредственно дома… Как охранять девушку? Как снова не промахнуться? Как задержать агента? И, конечно же, живым, ведь нужны его связи и выходы… Вторая их встреча может стать последней и трагической для девушки. Если агент поймет, что Онись водит его за нос, он может ее просто убить, поскольку она является важнейшим свидетелем…».