— Она вас, Василий Васильевич, похоже, еще и обворовала, — громко бросил Истомин, осматривая помещение.
На бедняге Сапеге не было лица. Он удрученно кивнул и горько вымолвил:
— Не могу, не могу в это поверить. Пол жизни собирал…
Истомин и Сергеев переглянулись.
— Будьте мужественны, Василий Васильевич, это уже случилось, — строго изрек майор. — Я думаю, вам не стоит сильно переживать, что гражданка Жохина ушла от вас.
Сапега смахнул слезы с глаз и спросил:
— Почему вы, Николай Максимович, так считаете? Я считал, что она любит меня!
— Потому, что Лизок завела любовника. И она приводила его сюда, в квартиру, пока вы были в командировке.
— Нет…
— Да, завела, да, приводила, — отчеканил майор. — Если не верите мне, спросите соседей.
В комнате воцарилась тишина. На Сапегу было жалко смотреть, он наверняка осмысливал слова майора. Сам майор продолжал осматривать комнату, Сергеев искренне сочувствовал обманутому коллеге…
— Я для нее делал все, позволял все, — тихо изрек Сапега. — Хотел жениться…
— А у нее, очевидно, были другие планы, — отрезал Истомин. — Попытайтесь выбросить ее из своей жизни. Лучше, Василий Васильевич, скажите, куда она могла убежать? Где проживают ее родственники? Или друзья?
На секунду-другую Сапега задумался.
— Родственники на смоленщине. Но там уже сейчас, кажется, фашисты… Друзей у нее, кажется, не было…
Истомин и Сергеев переглянулись.
— Как мне плохо, — тихо выдавил Сапега.
— Мы сейчас вас доставим в лучший госпиталь страны — Московский коммунистический военный госпиталь № 393 (в настоящее время Главный военный клинический госпиталь имени Н. Н. Бурденко), — решительно заявил Истомин. — Вас там быстро вылечат. У нас с вами впереди много, очень много дел, Василий Васильевич…
* * *
Свердловск (в настоящее время Екатеринбург), городской зоопарк…
В зоопарке было мало посетителей. Те немногие, что еще ходили и подкармливали животных, в основном — дети.
Вот к загону с зебрами подошел серьезный мужчина в возрасте с книгой в руке и коротком сером плаще. Он посмотрел с минуту на животных и пошел дальше. Но вскоре остановился возле скамейки, на которой сидел и читал газету мужчина в шляпе. Рядом с ним лежала еще одна газета.
Мужчина в плаще и с книгой присел на скамейку и тихо вымолвил:
— Принесли?
— Да, в газете. А вы? — ответил также тихо, читающий газету мужчина.
— Да, в книге.
Мужчина в плаще взял со скамейки газету и положил на ее место книгу. Посмотрев по сторонам, слегка улыбнулся, неспешно поднялся и направился к выходу. В это время из-за ближайших кустов вышел молодой мужчина в темном костюме и устремился за мужчиной в коротком сером плаще с газетой в руке…
К выходу из зоопарка подъехала легковая машина черного цвета. Улыбающийся мужчина в коротком сером плаще и с газетой в руке неспешно приблизился и затем вышел из ворот зоопарка. Из легковой машины вышли двое военных и решительно двинулись к выходящему из ворот мужчине в коротком сером плаще. Увидев военных, идущих прямо к нему, мужчина вмиг изменился в лице, бросил газету и поспешно полез рукой в карман плаща. В это время на него сзади набросился преследующий молодой мужчина в темном костюме.
— Что, что это такое? — громко изрек придавленный к асфальту мужчина в коротком сером плаще.
— Вы арестованы, — бросил один из подскочивших. — Только без глупостей…
* * *
Истомин и Сергеев доставили на машине полностью деморализованного Сапегу в военный госпиталь. Всю дорогу, не проронив ни слова, он сидел с отрешенно-опустошенным выражением лица.
Ермолаю было жаль, очень жаль своего банковского начальника, но помочь в данной ситуации он ему ничем не мог.
В приемном отделении госпиталя быстро все оформили. Сапега, буркнув что-то невнятное на прощание, махнул рукой и понуро-обреченно поплелся за медицинской сестрой.
— Сам виноват, — уже в машине бросил Истомин. — Пригрел паскудную молодую бабенку, трахал молодуху, наслаждался, толком не контролировал ее. И вот результат, остался гол как сокол.
— Может, он полюбил ее по-настоящему, — неуверенно изрек Ермолай.
— Защищаешь человека из своей системы! — весело воскликнул Истомин.
— Нет, просто рассуждаю.
— Ладно, это в принципе его личная жизнь. Он взрослый мужик, пусть сам и разбирается.
Ермолай согласно кивнул и спросил:
— Мы сейчас куда?
— Проедем в мою контору, — отчеканил майор. — Пообщаемся с начальством, — усмехнулся, — расширим служебный кругозор, получим указания…
* * *
Москва
Следуя своему намеченному плану действий, Хейдес прождал возле общежития Сергеева до 5 утра. Так в итоге и не дождавшись, недовольный и злой, отправился отдыхать…
* * *
Десять часов спустя…
Хейдес очень удивился, когда обнаружил по указанному агентом Бухгалтером адресу обычный, достаточно старый, трехэтажный грязно-серого цвета дом.
«Неужели русские не могли построить настоящее хранилище под свои золотые активы?» — усмехнулся.
Но, подумав, он решил, что это сделано специально. И сделано из соображений безопасности.
Хейдес обошел весь квартал, где располагался дом — хранилище, и не обнаружил подъездных железнодорожных путей.
«Получается, золото будут возить на грузовых машинах к некой железнодорожной станции», — решил.
Определил вход в хранилище людей, а также ворота, в которые заезжал автотранспорт. И из которых, определенно, будут вывозить драгоценные металлы. Радовало, что проходная для людей и транспортные ворота находились недалеко друг от друга. На другой стороне улицы он обнаружил четырехэтажный дом, с которого можно было вести наблюдение за хранилищем. Правда, в этом доме жили люди.
Прикинув все, Хейдес решил, что наблюдение за хранилищем нужно будет вести с чердака четырехэтажного дома.
«Надо будет посадить туда человека с биноклем», — решил…
* * *
Сергеев и Истомин прошли в приемную генерала Голикова. Их встретил адъютант, моложавый, в аккуратно подогнанной по фигуре форме, капитан.
— Вы, товарищ майор, можете пройти в кабинет начальника Управления, — быстро вымолвил капитан. — А вы, Сергеев, посидите и подождите здесь, в приемной.
Майор ушел в кабинет начальника, а Ермолай присел на стул и стал ждать. В приемную дважды заходил светловолосый, плечистый молодой офицер. Как-то непроизвольно на Ермолая набежали воспоминания…
— Товарищ Сергеев!
Ермолай вышел из своих раздумий и взглянул на капитана.
— Проходите в кабинет начальника Управления.
Сергеев поднялся и направился в кабинет.
Во главе Т-образного стола в кресле располагался генерал Голиков. За приставным столом находились Истомин и незнакомый полковник.
— Товарищ комиссар! Младший лейтенант…
— Проходи-проходи, — оборвал рапорт Сергеева генерал, — присаживайся к столу.
Ермолай прошел, присел рядом с Истоминым.
— Ну, как тебе служится и работается, герой? — улыбаясь, спросил генерал.
— Нормально.
— Есть какие-то вопросы?
— Нет.
— Тогда послушай нас. Вот сейчас мой заместитель, полковник Селезнев Сергей Михайлович, доведет до тебя новости по операции «Призрак».
— Тебе необходимо постоянно помнить, Сергеев, — внимательно всматриваясь в него, начал строго полковник, — что у нас очень серьезный и опытный противник, вернее даже жестокий, смертельный враг. Он многое знает о нашей операции.
— Откуда враг может знать? Ведь у нас работают надежные люди, — удивленно изрек Сергеев.
— Сапега проболтался о работе по золотому запасу своей сожительнице, — строго продолжал полковник. — Она, вольно или невольно, рассказала любовнику, как оказалось английскому агенту. Получив информацию от агента, резидент английской разведки продал ее нейтралу шведу, тот в свою очередь — немецкой разведке.
«Получается, из-за Сапеги операция под угрозой?..», — удивился Ермолай.
— Фашисты, конечно, могли получить информацию и из других источников, — продолжал полковник. — Они разработали свою операцию и приступили к ее исполнению. Так, ночью тебя в общежитии искал мнимый капитан. И искал наверняка не для приятной беседы. Враги работают и в местах нахождения хранилищ «Каменная гора» и «Капля». Наверняка и на предполагаемых путях следования составов с металлами…
— Сергей Михайлович, — перебил генерал, — ну ты уж совсем запугал парня.
— Пусть знает обстановку, уже имеются и трупы.
— Оно конечно верно, обстановку знать надо, — согласился генерал. — Понял сложную обстановку, Ермолай?
— Понял, товарищ генерал. Что будет с Сапегой?
— Его будут судить, — строго отрезал полковник.
— Сначала его вылечат, конечно, — сказал генерал. — Разумеется, мы проведем некоторые дополнительные мероприятия, кое-что выясним…
Истомин и Сергеев покинули кабинет начальника Управления примерно через час…
* * *
Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления Генштаба Красной армии кабинет начальника
После ухода Истомина и Сергеева комиссар Голиков заказал адъютанту два чая.
— Молод он еще, — строго изрек Селезнев.
Это, несомненно, относилось к Сергееву.
— Мы с тобой знаем, что этот недостаток быстро проходит, — усмехнулся генерал.
— Где-то излишне доверчив и наивен, — серьезно продолжал Селезнев.
— Не самые худшие человеческие качества, — весело бросил генерал и строго спросил. — Ты лучше, Сергей Михайлович, скажи, где Жохину искать будешь?
— Объявили мы ее во всесоюзный розыск, соответствующие циркуляры разослали.
— А если она агент английской или другой разведки?
— У нас нет подтверждающих данных.
— Но и опровергающих тоже, — бросил генерал. — Судя по всему, она ушлая баба и наверняка понимает, что ее будут искать, — усмехнулся. — И не только Сапега, которого она хорошо обнесла. А если она уже за линию фронта подалась?
Полковник усмехнулся.
— Да найдется она дня через два-три.
В это время в дверь постучали, и вошел капитан с подносом в руке.
— Разрешите, товарищ генерал?
— Заходи, капитан. А я вот, Сергей Михайлович, не уверен, что мы ее быстро найдем. За Сапегой в госпитале установили наблюдение?
— Так точно.
Капитан поставил поднос с двумя стаканами чая и печеньем и удалился.
— Задержанный в Свердловске мужчина, интересовавшийся хранилищем Госбанка, опознан? — спросил генерал. — Он дает показания?
— Пока нет…
* * *
Из приемной Истомин и Сергеев вышли в коридор. Ермолай сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Он находился под сильным впечатлением от увиденного и услышанного в генеральском кабинете.
— Сильно не переживай, брат, — весело бросил Истомин. — Начальство и для того существует, чтобы требовать и озадачивать. Селезнев хоть мужик и строгий, но справедливый, и говорил он все по делу.
— Мне жаль Сапегу, — тихо вымолвил Ермолай.
— В какой-то мере мне его тоже жаль, — став серьезным, согласился майор. — Если его действия были непреднамеренными, его не посадят. Вот найдут его сожительницу и разберутся.
— Я надеюсь.
— Нам надо как следует поесть, и жизнь наладится, — снова весело изрек майор. — Поверь моему опыту.
Ермолай угрюмо молчал.
Истомин похлопал его по плечу.
— Расслабься, брат. Пойдем, пойдем, брат, в нашу столовую. Плотно поедим, и вот увидишь, жизнь наладится…
* * *
Москва, конспиративная квартира германского дипломатического ведомства…
Оскар негодовал и неистовствовал! Только что его человек, работающий в английском консульстве в Свердловске, сообщил о задержании советскими органами Поля. Задержали сразу же после встречи с человеком из свердловской конторы Госбанка. Наверняка этот человек и навел органы безопасности на агента.
— Ценнейший агент Поль погорел ни за что!? — воскликнул Оскар. — Теперь из него вытряхнут все!
Поскольку он твердо считал операцию «Argentum» абсолютной глупостью.
«Амбиции Риббентропа погубили хорошего агента! — зло раздумывал. — А если Поль расколется, вернее, его расколют против воли, он может многое выдать!.. Все нашу работу в Свердловске нужно срочно свернуть… А может и не только в Свердловске…».
Негодуя и ругаясь, Оскар вскоре остыл и приступил к составлению шифрованного донесения в центр…
* * *
После сытного обеда Истомин и Сергеев зашли в кабинет майора. Хозяин кабинета сделал несколько телефонных звонков. Ермолай в это время просмотрел два лежащих на столе майора трофейных немецких журнала. Яркие и красочные они носили явно пропагандистский, тенденциозно-хвалебный характер.
Закончив звонить, майор сказал:
— Новость следующая, первый железнодорожный состав прибывает во второе хранилище в 20 часов. Поэтому мы сейчас с тобой убываем домой ко мне и отдыхаем до 19 часов. Затем кушаем, собираемся и отправляемся на погрузку в хранилище. Грузим состав и сразу убываем с ним в Пермь. Вопросы?
Несколько секунд Ермолай осознавал слова майора. Затем улыбнулся и ответил:
— Вопросов нет. Впрочем есть, маршруты доставки слитков в новые хранилища утверждены?
— Утверждены, брат. Но это, как ты понимаешь, государственная тайна. И тебе не стоит этим заморачиваться.
Ермолай кивнул.
— Тогда, — весело изрек майор, — вперед, брат…
* * *
Рязань…
Елизавета Жохина, после того как ограбила квартиру своего сожителя Сапеги, решила исчезнуть из Москвы. Она вспомнила свою хорошую подругу по учебе в московском торговом техникуме, Веру Волгину. Веселую, пышущую здоровьем рязанскую девчонку. Они вместе с ней бегали на танцы, ловили парней-москвичей, частенько ночами не спали. Ох, было времечко молодое и беззаботное! Веселились, мальчиков меняли!!!..
Правда, не виделись подруги уже долее четырех лет…
Лиза быстро нашла небольшой бревенчатый домик недалеко от железнодорожного вокзала. Калитка во двор оказалась открытой, дверь на крыльцо распахнутой.
Держа в одной руке чемодан с вещами, в другой сумку с продуктами, Лиза зашла на крыльцо. Постучала в дверь дома, тишина. Немного подождав, толкнула дверь — она открылась. Лиза оказалась в неприятно пахнущей, небольшой неприбранной кухне с плохо выкрашенной печью. На столе были остатки пищи, грязная посуда, пустая бутылка из-под пива, на полу валялся мусор.
«Прямо притон какой-то, — брезгливо поведя носом, подумала Лиза. — Но ошибиться адресом я не могла», — громко изрекла:
— Есть кто дома?
Тишина.
«Надо уходить», — решила Лиза.
Но в это время раздался недовольный хриплый женский голос:
— Чего надо?
Из дверей комнаты вышла худая женщина средних лет. На ней был не первой свежести халат, на голове неприбранные волосы, на худом скуластом лице застыла недовольная мина.
— Ты не ошиблась адресом, мадам? — явно недовольно проскрипела хозяйка.
Присмотревшись, Лиза с трудом узнала в этой неприятной, изможденной женщине бывшую цветущую подругу!..
Но вот недовольная мина на лице хозяйки сменилась широкой и почти беззубой улыбкой. Она крикнула:
— Лизка! Подруга!
— Здравствуй, Верунчик.
— Привет, привет, — хозяйка быстро прошла к гостье, слегка обняла. — Ты откуда? Ха-ха! — обдала гостью неприятным перегаром. — Какие у тебя духи мировые!
— Да вот решила проездом к тебе зайти.
— Заходи, только у меня выпить нечего.
— Я прихватила с собой.
— Молодец, Лизка! И поесть нечего.
— И это прихватила.
— Молодец, Лизка! Ты всегда была ой какая башковитая…
Вскоре веселые подруги сидели за накрытым столом. Хозяйка наполнила желтоватые стопки, изрекла:
— Ну, за встречу, подруга.
— За встречу.
Чокнулись, выпили, стали закусывать. Лиза буквально чувствовала, как водка растекалась по организму. Рассматривая невзрачную, моментально раскрасневшуюся подругу, спросила:
— Как ты живешь, Верунчик?
— Сейчас — шиворот-навыворот.
«А я прекрасно! — хотелось громко крикнуть Лизе. — Чемодан полон нарядов, украшений! Сумка жратвы! Да и денег хватает!».
Но она лишь тихо спросила:
— Почему?
— После техникума я стала работать заведующей производством в ресторане на железнодорожном вокзале. Одна баба завистница, шкура… — хозяйка грязно выругалась, — подставила меня и я села на 2 года. На зоне, как ты понимаешь, не сладко было. Мать за это время умерла, батя загулял и уехал в неизвестном направлении, а может и сгинул уже. Ну, вернулась я, работы толком нет для меня. Так, подрабатываю на вокзале, кручусь. А ты-то как?
Лизе не терпелось похвастать подруге, как она облапошила Сапегу. Но… боясь обидеть подругу, она лишь тихо выдавила:
— К нам на смоленщину фашисты пришли. Я к тетке в Тверь уехала, а они, гады, и туда лезут. Вот решила к родне в Самару податься. По дороге решила к тебе заехать.
— И правильно решила. Давай за это выпьем, подруга. Эх, гульнем мы, как когда-то. Помнишь, а?…
* * *
Сергеев и Истомин хорошо отдохнули в квартире майора.
Затем, за столом, обсуждая предстоящие события по операции «Призрак», плотно поели. Основательно собрались в дорогу и отправились на служебной машине в хранилище № 2…
В окно машины Ермолай рассматривал вечерний суровый город и дома со светомаскировкой. Не было видно веселых и беззаботных горожан, лишь строгие военные, да немногочисленные старики. В некоторых местах стояли заградительные металлические ежи, на отдельных крышах домов появились зенитки, лежали мешки с песком, кое-где виднелись следы от бомбежек…
В хранилище Сергеев и Истомин сразу прошли на погрузочно-разгрузочную площадку. Они принялись методично обследовать железнодорожный состав из 16 кирпично-красных товарных вагонов…
* * *
Москва, улица Неглинная, главный офис Госбанка СССР, кабинет Председателя
Булганин уже третий раз переписал характеристику на своего заместителя Сапегу. Ее в категорической форме потребовал полковник Норейко. Сотрудник НКВД сообщил, что Сапега проболтался своей гражданской жене Жохиной об операции «Призрак». Та в свою очередь сообщила любовнику, артисту балета и т. д. В итоге об операции узнала германская разведка. И именно фашистские агенты убили начальника транспортного отдела Соколова…
Булганин не сразу в это поверил. Он знал Василия Сапегу примерно 25 лет, а может и больше. Коллега был серьезным, ответственным работником, да и хорошим семьянином. Правда вот когда умерла жена, прекрасная женщина, сразу появилась эта молодуха Жохина. Булганин раза два, на коллективных банковских мероприятиях, ее видел, симпатичная и веселая молодая женщина. И он в тот момент, если честно, даже по-мужски позавидовал Сапеге… И вот какой результат…
— Ах, Вася, Вася! — воскликнул. — Идет жестокая, смертельная война, а ты?!. Что теперь прикажешь мне на тебя писать!?. Ведь ты всех, всех подставил!?.
Думал хозяин кабинета и о том, как ситуация с Сапегой может отразиться лично на нем, на Госбанке. Думать о том, что будет дальше с Сапегой, он не хотел, вернее, боялся…
* * *
Истомин и Сергеев познакомились с начальником караула состава, капитаном НКВД, Лачиным. В его подчинение было 10 солдат. Капитан сообщил о плане охраны состава во время движения и на возможных стоянках.
— Вообще нам обещали зеленый коридор, — сказал Истомин. — Но сейчас война, и всякое может случиться.
Истомин и Сергеев осмотрели и условно пассажирский вагон, в котором им предстояло находиться во время пути. Они через раздвижные ворота, находившиеся в середине, поднялись в обычный товарный вагон. Он оказался перегорожен досками и фанерой на несколько отсеков или кубриков. В одном из них, под номером 1, и должны отправиться до Перми Истомин и Сергеев. В других кубриках разместится охрана. Как понял Ермолай, майор будет старшим состава…
Погрузка стеллажей с серебром началась в 21 час. Чуть позже подъехали Булганин и Норейко, а также вскоре какой-то большой правительственный чиновник.
— Кто это? — тихо спросил Ермолай Истомина.
— Это главный куратор операции «Призрак», заместитель председателя Правительства страны, товарищ Двинский, — также тихо ответил майор. — Он докладывает лично Сталину о ходе операции.
Немного в стороне Ермолай увидел идущего как-то боком госбезопасника Неболтая.
Они с Истоминым в это время находились в вагоне, в который с помощью лебедки начали загружать первые стеллажи с металлом. Ермолай вместе с сотрудниками хранилища, согласно утвержденной схеме, размещали рядами стеллажи и крепили их к полу, а также между собой.
Переговариваясь между собой, большие начальники минут пять-семь посмотрели процесс погрузки металла в вагон и затем отправились в помещение хранилища…
В какой-то момент, когда Ермолай был один, рядом показался старший майор Неболтай. Он быстро спросил:
— У вас, Сергеев, нет полезной для меня информации?
— Нет, — ответил Ермолай.
— Жаль, — определенно со скрытой угрозой в голосе выдавил госбезопасник и буквально испарился.
Ермолай постарался побыстрее забыть этот инцидент…
* * *
Рязань…
Лиза Жохина, кажется, проснулась и с трудом открыла глаза. Она лежала на кровати в каком-то полутемном неприятно пахнущем помещении. Мгновенно она ощутила боль во всем организме, от головы до ног, во рту было что-то невообразимое.
«Где я? Что со мной?» — подумала раскалывающейся своей головой.
Взгляд упал на стоявший невдалеке диван и лежащую на нем полуголую худую женщину.
«Кто это? Где я?» — хотела крикнуть Лиза.
Но в итоге издала лишь нечленораздельный звук. Голова просто раскалывалась, жутко болел низ живота, ломило руки и ноги…
Медленно — медленно к Лизе стала возвращаться память, вернее, отдельные ее фрагменты: деревянный дом, старая подруга Вера Волгина, выпивка… провал. А… потом пришли двое неприятных мужчин, один без глаза, другой с костылем… выпивали… говорили… Как эти мужланы нагло пялились на нее. Тот, что с костылем, его называли Инвалидом, больно схватил за коленку, называл «выдергой». Неприятный и мерзкий тип… Ради красного словца она что-то сказала о золотом поезде, скоро проследующем через Рязань… Ее заставляли пить… Потом, потом… мужики повели ее на кровать, чуть не разорвали одежду и стали насиловать, грубо насиловать… она сопротивлялась, ее били… глумились… А Верка, Верка держала меня! Помогала этим грязным, вонючим мужланам…
Пахло какими-то отходами и мочой. У Лизы забурлило в животе, стошнило прямо на кровать…
Она с трудом приняла сидячее положение и обнаружила, что она совершенно нагая… На теле во многих местах были синяки, царапины и засосы. Хотелось кричать и выть! Но рот не раскрывался, кажется, был выбит зуб…
«Дура я, дура! — воскликнула. — Погуляла, называется, отпраздновала победу над жмотом Сапегой! — выругалась. — Попала в Веркин притон! Надо делать ноги».
С трудом выплюнула изо рта сгусток запекшейся крови и стала глазами искать свои вещи. Они были разбросаны по всей комнате: блузка оказалась порвана, юбка испачкана, лишь туфли не пострадали от гулянки.
«Надо немедленно убираться из этой вонючей клоаки!» — воскликнула и увидела свое отражение в стоявшем на комоде маленьком зеркале.
О!?! Ужас!? Один глаз заплыл в темном синяке, красный синяк на расплывшейся губе, лицо поцарапано и вообще все перекошено. Лизе хотелось выть и кричать! Тут она заметила, что исчезли ее серьги из ушей, и нет ее двух колец на пальцах руки. О боже!!! За что это мне?!!
«Надо срочно уходить из этого притона», — решила и стала искать свои вещи и чемодан.
Проклиная всех и вся, Лиза обошла весь дом, но ни своего чемодана, ни сумки не нашла.
«Там же все мое и Сапегино добро! — нервно воскликнула. — Деньги, ювелирка!» — и бросилась неистово избивать кулаками лежащую на диване Верку.
Но та лежала, словно труп, лишь изредка издавая какие-то мычания и звуки.
Тут Лиза вспомнила своей больной головой, что часть денег она прятала в левую туфлю. Сняв обувку с ноги, она нашла деньги.
«Хоть что-то осталось!» — радостно воскликнула.
И стала думать, как за все отомстить бывшей подруге, отомстить жестоко.
«Так обнести меня?! — искренне возмущалась. — Обворовали, избили, грязно изнасиловали!?».
Вскоре, найдя спички, Лиза подожгла грязную скатерть на кухонном столе и вышла из дома…
* * *
Работа по погрузке шла споро, вагон быстро наполнился стеллажами с серебром. Разгрузочная бригада вместе с Сергеевым и Истоминым перешла в другой вагон…
Через некоторое время Двинский, а также Булганин, Норейко и Кондратьев, что-то обсуждая, вышли из хранилища. Прошли к загружающемуся слитками вагону.
— Желаю вам, товарищи, успешного выполнения важного правительственного задания, — бросил в сторону Истомина и Сергеева Двинский, и в сопровождении начальника хранилища быстро направился к выходу.
За ними засеменили Булганин с Норейкой.
— Без начальства работа быстрее пойдет, — усмехнулся Истомин.
Сергеев не стал возражать…
Рабочие, задействованные на погрузке серебряных слитков, менялись через 3 часа.
Изрядно уставшие Сергеев и Истомин пошли перекусить через две смены. Затем они прошли в пассажирский вагон, зашли в свое, шириной около 3 метров, купе (или кубрик) и осмотрели его. Оно состояло из двух двухметровых в длину и расположенных в два этажа полок, а также небольшого стола, двух табуреток и лампы освещения под потолком. На каждой полке лежали матрас и подушка.
— Плохо, конечно, что в нашем купе нет окна, — бросил майор.
— Ничего, переживем, нам ехать-то всего ничего, — весело изрек Ермолай. — Моя полка наверху.
— Не возражаю, — ответил Истомин. — Предлагаю прямо сейчас немного отдохнуть, так сказать, опробовать наше ложе на пригодность.
— Добро, — запрыгнув наверх, бросил Ермолай…
* * *
Москва, чердак дома напротив хранилища № 1 Госбанка СССР…
Возле небольшого чердачного окна сидит на топчане мужчина в серой одежде и смотрит в бинокль на территорию хранилища. У него отменный обзор, он видит, кто входит и выходит в помещение хранилища, а также въезжает и выезжает на автотранспорте, видит весь внутренний двор…
Вот за дверью, ведущей на чердак, послышался шум и человеческие голоса. Мужчина в серой одежде насторожился, быстро убрал бинокль в карман пиджака и стремительно прошел к чердачной двери. Прислушиваясь, быстро из-за пазухи достал пистолет, снял с предохранителя.
Дверь неспешно отворилась, прикрыв собой мужчину в сером. На чердак вошли мужчина с пистолетом в руке, следом женщина. Они были одеты в милицейскую форму. Озираясь по сторонам, милиционеры прошли к окну, у которого только что находился мужчина в сером.
— Отличный обзор за хранилищем, — изрекает мужчина-милиционер.
— Тут кто-то был, — подсвечивая фонарем и рассматривая следы на пыльном полу, бросает женщина. — И был совсем недавно.
В это время из-за двери тихо выходит мужчина в сером и делает два быстрых выстрела, сначала в мужчину, затем в женщину. Милиционеры один за другим падают. При этом мужчина, уже полулежа, пытается выстрелить в сторону, откуда раздались выстрелы. Но незнакомец в сером стремительно бросается к двери и исчезает в дверном проеме. Милиционер с пистолетом в руке, так и не сумев выстрелить, обессиленно всем телом опускается на пыльный пол чердака…
* * *
Отдохнув минут двадцать, Истомин и Сергеев снова отправились на погрузку вагонов. Все шло как по накатанной…
Но усталость все больше и больше давала о себе знать. Через 6 часов они снова отправились перекусить, затем и отдохнуть с полчасика в своем кубрике…
После отдыха Истомин сказал:
— Мне нужно проехать в свое родное управление и доложить о текущей ситуации по операции, — улыбнулся, — и конечно получить руководящие указания. Так что, не скучай, брат. Да, и ни в коем разе не отправляйтесь в дальний путь без меня.
— Хорошо, — также улыбнувшись, ответил Ермолай и отправился на погрузку…
* * *
Рязань, железнодорожный вокзал…
По заполненному залу ожидания неспешно прохаживается дежурный милиционер. Старшина уже в возрасте, да и прихрамывает на одну ногу. Служивый внимательно, порой прищуриваясь, всматривается в лица сидящих и лежащих граждан. Несмотря на то, что шла великая война, была объявлена мобилизация, преступного элемента хватало. Ежедневно приходили ориентировки на различные разыскиваемые мужские и женские лица…
Вот взгляд служивого остановился на сидящей на скамейке женщине. Она определенно где-то пострадала: синяк под глазом, красная губа, лицо перекошено, опухшее.
«Вроде совпадает с пришедшим вчера женским фото разыскиваемого московского преступника… — пристально рассматривая женщину, раздумывал милиционер. — Но та вся такая гладенькая на фото, а эта… То ли опустившаяся женщина, то ли пострадавшая…».
Кто-то невдалеке грязно выругался и громко засмеялся, милиционер перевел взгляд. Это мужская группа призывников двигалась по залу и весело общалась между собой.
Милиционер снова перевел взгляд на сидящую разукрашенную женщину. Но… ее след уже простыл…
Служивый недовольно покачал головой, ругнулся про себя и двинулся дальше…
* * *
Ермолай прошел в помещение хранилища и осмотрел освободившиеся от стеллажей с серебром кладовые. Промерял размеры шагами, быстро в уме сделал необходимые расчеты. На освободившееся место можно было разместить стеллажей с золотом где-то с вагон, а стеллажей с платиной — почти на полтора вагона.
«Как там ведутся работы в хранилище № 1 товарища Степаняна?» — подумал.
Прошел в кабинет к начальнику хранилища. Кондратьев стоял у окна и что-то тихо напевал.
Сергеев спросил:
— Есть решение, чем заполнять освободившиеся от серебра кладовые?
— Булганин дал указание начать заполнение с платины, — ответил Кондратьев.
— Ясно, — бросил Ермолай. — Пожалуйста, соедините меня с начальником хранилища № 1, товарищем Степаняном.
Кондратьев набрал номер, передал трубку, улыбнувшись, изрек:
— Степанян — своеобразный человек.
Ермолай вспомнил их недавнюю пикировку, согласно кивнул. Услышав голос абонента, вымолвил:
— Здравствуйте, Николай Николаевич, это Сергеев беспокоит.
— Здравствуйте.
— У вас все готово к перевозке первых партий?
— Да, можете не беспокоиться, товарищ Сергеев, — последовал веселый и уверенный ответ. — Все будет на высшем уровне.
— Я на вас надеюсь.
— Не сомневайтесь…
* * *
Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления Генштаба Красной армии, кабинет начальника
У большой карты Советского Союза, занимавшей две трети стены, находилось трое военных. Они активно обсуждали предстоящий маршрут движения поезда с серебром…
— …этот так называемый «северный маршрут» — самый скоростной из всех трех, существующих в настоящий момент, — пояснял с указкой в руке полковник Селезнев. — Из Москвы состав пойдет на север до Ярославля, далее — Костромы и далее — выход на Лининградско-Уральскую железнодорожную трассу в районе Галича. Ну, и дальше на восток через Киров в Пермь и ближайшую к хранилищу «Капля» станцию Лесная. При максимально возможной скорости и минимуме остановок, только для заправки углем для паровоза, через 36 часов состав должен быть в пункте назначения, на станции Лесная…
В это время в кабинет вошел дежурный по Управлению, майор с блокнотом в руке и вымолвил:
— Прошу прощения, две срочные депеши из НКВД.
— Докладывайте, — бросил генерал Голиков.
Майор развернул блокнот и стал зачитывать:
— При обходе зданий вблизи хранилища № 1 Госбанка, на сотрудников милиции на чердаке одного здания было совершено вооруженное нападение. Двое сотрудников ранены, один серьезно. Стрелявшему мужчине удалось убежать с чердака и скрыться от погони.
— Враг знает расположение хранилища, — хмуро вымолвил генерал. — Враг начал действовать. Жаль милиционеров. Что еще?
— Задержанный в Свердловске мужчина, интересовавшийся хранилищем, заговорил. Он оказался завербованным агентом с позывным Поль. Действовал агент в интересах германского дипломатического агентства…
* * *
Шла загрузка последнего вагона, когда появился улыбающийся Истомин.
Майор весело бросил:
— Молодцы! Практически все погрузили!
— Мы постарались, — устало ответил Ермолай.
— Ну, брат, я тоже не валял дурака, — загадочно изрек майор, — придешь в наш кубрик, увидишь.
Погрузка закончилась через час. К этому времени подошли серьезные Булганин, Норейко, а также Кондратьев.
— Как дела? — спросил Булганин.
— Все идет по плану, Николай Александрович, — ответил Ермолай.
Председатель Госбанка довольно улыбнулся, похлопал его по плечу.
Все дружно и радостно закрыли вагон, опечатали.
— Принимай, капитан, груз! — весело бросил Истомин начальнику караула, капитану Лачину.
Булганин, Норейко и Кондратьев пожали руки Истомину и Ермолаю, пожелали счастливой дороги.
— Товарищ Сергеев, жду от вас регулярных докладов, — напомнил Председатель Госбанка.
— Есть, — ответил Ермолай.
Майор и Сергеев отправились в свой вагон, далее проследовали в свой кубрик. Зайдя в него, Сергеев увидел лежащие на полках шинели, на полу объемный вещмешок.
— Моя работа! — весело изрек Истомин. — Привез нам по шинели, никак уже осень на дворе, да и укрываться в дороге будет чем. Ну, и харчи на дорогу. Одобряешь?
— Одобряю, — улыбнулся Ермолай.
В это время вагон слегка дернулся и медленно тронулся с места. Ермолай взглянул на свои часы, они показывали десять часов вечера.
— И отправка подоспела! — воскликнул майор. — Накрываем на стол, Ермолай! Надо отметить начало практической реализации вверенной нам операции…