Ко времени прибытия 1-й Забайкальской казачьей бригады на Западный фронт война шла уже полным ходом. Закончилась Восточно-Прусская операция, Галицийская битва, входе которой австро-венгерской армии было нанесено серьезное поражение, планировалась Варшавско-Ивангородская операция. В распоряжение генерала Иванова на Юго-Западный фронт, готовящийся к крупному наступлению, передавались все прибывавшие из глубокого тыла резервы Верховного главнокомандования. В составе этих резервов находилась и 1-я Забайкальская казачья бригада.

Армиям Юго-Западного и Северо-Западного фронтов предстояло перейти в наступление возможно большими силами от Средней Вислы в направлении к Верхнему Одеру для глубокого вторжения в Германию. Ближайшей целью этого наступления ставилось нанести поражение войскам противника, наступающим полевому берегу Вислы, и стремиться развивать сильный удар против его левого фланга.

К концу сентября на Средней Висле завязались ожесточенные сражения между 9-й германской армией и войсками 2-й, 5-й и 4-й русских армий. Особенно мужественно действовали части Сибирских корпусов.

Напряженно развивались события в районе Иван-города. Генералу Эверту удалось в ночь на 27 сентября переправить 4-ю армию за Вислу. Противник развернулся у левобережных укреплений Иваногородской крепости и обрушился на русских всей мощью своей многочисленной артиллерии. К утру 28 сентября гренадерский и 16-й корпус были вновь отведены на правый берег реки. Только севернее Иван-города, на плацдарме у Козенице, оставался 3-й Кавказский корпус генерала Ирмана. Для его поддержки командующий 5-й армией направил 17-й корпус генерала Яковлева, который перешел в подчинение командующего 4-й армией. Обоим корпусам была поставлена задача «разбить противника и отбросить его в южном направлении».

В связи с тем, что предстояло переправиться 1-й Забайкальской бригаде на левый берег Вислы, 4 октября 1-я, 2-я, 3-я сотни 1-го Читинского полка убыли на разведку переправ через реку. 6 и 7 октября с этой же целью от других полков убыли офицерские и уряднические разъезды.

Казаки доходили до уреза реки, пытаясь найти удобные места для переправы вброд. 2-я сотня есаула Лоншакова 1-го Читинского полка, выслав разъезды хорунжего Савватеева, урядников Козлова и Беломестнова, обнаружили, что переправа возможна, но только на плотах из подручного материала. Во время разведки сотня была обстреляна огнем немецкой артиллерии, но потерь не понесла.

Вечером 7 октября бригада выступила к реке, где саперы готовили понтонную переправу.

Перед началом движения командир бригады получил телеграмму от командующего 4-й армией об обстановке на фронте и с директивами. В ней говорилось, что 5-я армия к северу от 4-й наступает при слабом сопротивлении противника. Приказывалось вести разведку и усилить бдительность с целью свое временного обнаружения сосредоточения противника для нанесения контрудара по переправлявшимся через реку частям, особенно в районе лесистой местности между дер. Козеница, Иван-городом и Радомом, 1-й Забайкальской казачьей бригаде указывалось: переправившись 9 октября через реку Вислу у г. Тарнов, под прикрытием гренадерского корпуса «неотступно преследовать противника в районе между речкой Пилицей и рекой Радомка — с севера, Едлинск, Скришна и Канском — с юга». «Главная задача бригады — выяснить направление отступления и группировку противника, отнюдь не теряя соприкосновения с ним».

Аналогичную задачу левее бригады выполняла Уральская казачья дивизия генерала Кауфмана.

Марш бригады до указанного места переправы оказался очень тяжелым, особенно для 1-го Верхнеудинского, 1-го Аргунского полков и 1-го Забайкальского казачьего дивизиона. Полки, совершившие до соединения с бригадой 100-верстный переход походным порядком, после почти месячного передвижения по железной дороге, еще не отдохнули. Лошади из-за отсутствия в пути регулярной выводки были ослаблены. Рыхлые песчаные дороги и грязь затрудняли движение артиллерии и обозов. Казакам приходилось спешиваться и вытаскивать из рытвин орудия, двуколки, повозки.

9 октября бригада сосредоточилась у деревни Тарново, расположившись биваком в лесу в ожидании переправы. В течение дня переправа не состоялась, так как саперы не успели навести понтонный мост через Вислу, ширина которой доходила до одной версты.

10 октября бригада перешла по мосту на левый берег Вислы у дер. Скурча, опередив гренадерский корпус, и стала в резерве у дер. Кемпа-Скурецка. В направлении противника были высланы разведывательные сотни, от которых стали поступать первые сведения о встрече с противником и мелких стычках с его дозорами. Бригада развернулась в боевой порядок, отправив в боевую часть 1-й Верхнеудинский полк и артиллерийский дивизион в направлении на деревню Грабово. 1-й Читинский и 1-й Аргунский полки остались в резерве до окончательного выяснения обстановки. Следовавшая в боевом охранении 4-я сотня 1-го Верхнеудинского полка, не доходя одной версты до Грабово, встретилась с кавалерийским разъездом противника в 15 человек. Выхватив шашки, казаки бросились на австрийских драгун, но те не приняли боя и стали отходить. Не спешиваясь с коней, сотня открыла по ним огонь из винтовок.

Впервые забайкальцы встретились с противником так близко. Продолжая движение, сотня вышла к дер. Грабово, где была обстреляна немецкими кавалеристами.

1-й Верхнеудинский полк, развернувшись лавой, шел впереди бригады, в авангарде, имея 2 орудия и 4 пулемета, под командованием сотника Эпова из состава конно-пулеметной команды 1-го Читинского полка. Пройдя 1,5 версты за деревней Грабово на деревню Бжозувка, авангард попал под шрапнельный огонь немецкой артиллерии и вынужден был остановиться в лощине. Сейчас же была усилена разведка в сторону флангов. Противник перенес огонь по деревне Грабово, куда стала втягиваться колонна главных сил бригады. 1-я Забайкальская батарея, снявшись с передков, открыла беглый огонь по батарее противника, заставив ее отойти к деревне Августов. После 50-минутной задержки 1-й Верхнеудинский полк продолжил движение.

От других полков, следующих в составе главных сил, было выслано по сотне казаков для разведки противника на широком фронте.

Немцы и австрийцы поспешно отходили к Августову. Преследуя их, казаки смело атаковали подразделения прикрытия, быстро продвигаясь вперед. Между деревнями Домбровка и Боска-Воля, не доходя 3 версты до Августова, противник сильным шрапнельным огнем обстрелял передовые сотни 1-го Верхнеудинского полка. В это время с правого фланга шла лавой разведывательная 4-я сотня 1-го Читинского полка под командованием подъесаула Нацвалова, и к деревне Боска-Воля подходила 2-я сотня 1-го Верхнеудинского полка, высланная вперед для разведки.

Из-за сильного огня передовые сотни вынуждены были отойти к деревне Бжозувка, а разведывательные сотни, сомкнув лаву, атаковали подразделения прикрытия немцев, заставив их отступить. С наступлением темноты авангард расположился на ночлег в деревне Бжозувка, а главные силы бригады — в деревне Грабово. В сторожевое охранение ушла 6-я сотня 1-го Читинского полка.

В штаб бригады поступило донесение № 14/1 от командира 1-го Верхнеудинского полка о результатах первого боя забайкальцев и данные разведки. В нем указывалось: «Конные части противника как с артиллерией, так и малыми партиями отступают в юго-западном направлении. Точно их силы определить не удалось, т. к. противник ведет бой исключительно в пешем строю, пользуясь оборонительными рубежами. Отступление противника происходит под давлением разведывательных сотен, поддерживаемых авангардом и артиллерией. Более сильное сопротивление оказано по линии Боска-Воля, Бжозувка, Вова-Воля. Около деревни Бжозувка выяснилось присутствие 4 орудий, полка кавалерии и пулеметов.

Потесненный у Боска-Воля и Нова-Воля противник отошел на Бжозувку и далее на деревню Августово. Наши потери — 10 раненных от ружейного и артиллерийского огня, у противника — 5 убитых, 1 пленный. По показаниям пленного, у противника в районе Грабово, Боска-Воля, Августово, Нова-Воля находятся 10 полков конницы с 12 орудиями, которые 8 октября отошли частью на деревню Михалов, Дальний, а частью — на Стромец. Показания пленного подтверждаются опросом местных жителей… В д. Стромец находится пехота с артиллерией…».

Казаки-забайкальцы в своем первом бою проявили себя с наилучшей стороны. Значительно превосходивший их по силам противник не смог остановить прорыва сотен и поспешно отходил. Кавалеристы противника так ни разу и не атаковали казаков в конном строю.

К вечеру передовые части армии вышли на рубеж, захваченный 1-й Забайкальской бригадой. Охранение по линии Боска-Воля, Домбровка, Бжозувка занял Тобольский пехотный полк.

С наступлением ночи казачьи сотни не прекратили своей разведывательной деятельности. Так, 2-я сотня 1-го Верхнеудинского полка вела разведку в направлении деревни Боже. В донесении № 2 есаул Зимин, командовавший сотней, сообщил об обстреле ее из деревни Боже и об уничтожении противником переправ и переправочных средств через реку Пилицу. Командир 4-й сотни 1-го Аргунского полка в донесении № 3 указывал, что при движении по дороге из деревни Попротня в деревню Цецелювка сотня была обстреляна из леса. Есаул Нацвалов в донесении № 3 докладывал, что перед его сотней занимает позиции противник силами до 2–3 рот пехоты, 2 эскадронов и 4–6 орудий.

С утра 11 октября 1-я Забайкальская бригада продолжила наступление на деревню Августово и Стромец, имея в авангарде 1-й Читинский полк.

У деревни Мала-Боже главные силы остановились в лесу, не доходя 3 верст до деревни Стромец, а сотни 1-го Читинского полка вышли к селению Стромец и вели перестрелку с противником.

2-я сотня читинцев, действуя в голове полка, первая обнаружила противника в селении и вступила с ним в бой, потеряв раненым казака Церельникова. Подошедший к ней 1-й Читинский полк развернулся на линии деревня Игнацувка — лес. Батареи казаков заняли огневые позиции южнее деревни Мала-Боже и открыли огонь по противнику. 1-й Аргунский полк развернулся в лесу, а 1-й Верхнеудинский — за лесом, что южнее деревни Мала-Боже. Два взвода пулеметной команды есаула Хамилонова и сотника Гладких 1-го Читинского полка наметом выскочили на опушку леса, быстро заняли позицию и открыли огонь по немецким цепям, которые перешли в контратаку. Атака противника захлебнулась. Несколько раз цепи немецких солдат бросались вперед, но под ураганным огнем пулеметчиков откатывались на исходные позиции. Не добившись успеха с фронта, немцы, совершив глубокий маневр по лесу, обошли левый фланг 1-го Читинского полка, приблизившись к пешей цепи казаков на 500–600 шагов, и открыли огонь. Кавалерийский разъезд противника попытался проникнуть через боевые порядки 1-го Читинского полка, но был атакован казачьим разъездом, прикрывавшим промежуток между полками. Потеряв одного убитым, немецкие кавалеристы бежали в лес.

Такая же попытка немецких кавалеристов проникнуть в тыл 1-го Верхнеудинского полка была предпринята на его левом фланге. Огнем винтовок казаков 2-й сотни их отогнали.

Затем от деревни Ксаверов повела наступление на этот фланг полка немецкая пехота. На помощь казакам левофланговой сотни выдвинули пулеметы под прикрытием полусотни 4-й сотни подъесаула Чупрова и сотника Левицкого, а цепь была усилена сотней 1-го Аргунского полка. Казакам 2-й сотни удалось забрать оружие, записные книжки убитого кавалериста и пехотинца, срезав у последнего погон. 6-я сотня захватила лошадь убитого. По погону пехотинца было установлено, что в атаке участвовали солдаты 161-го пехотного полка немцев. Поданным разведки, против бригады действовали до 2–3 пехотных рот противника, 2 эскадрона, 4–6 орудий и 1 пулемет, а в деревнях Мариамполь, Ясенчик, Цецелювка находятся значительные силы пехоты и кавалерии с артиллерией.

Атаки немцев не прекращались. Опасаясь обхода со стороны левого фланга читинцев, бригада под прикрытием пулеметов отошла к деревне Домбровка.

В этот день 2-я сотня 1-го Верхнеудинского полка, преследуя отходящего противника, выручила из болота в лесу, у местечка Лесной Майдан, разведывательную группу 1-й сотни 5-го Уральского казачьего полка в составе 60 казаков во главе с подъесаулом Толстухиным. Уральцы во время разведки противника проникли глубоко в его тыл, но, будучи обнаруженными, вынуждены были в течение суток скрываться в болоте.

11 октября бригада потеряла убитыми 1 казака и 3 лошади, ранеными — подъесаула Чупрова, хорунжего Горбача, 3 казаков и 1 лошадь.

С 11 октября на Юго-Западном фронте в полосе наступления 4-й армии развернулись упорные, кровопролитные бои в условиях лесисто-болотистой местности. Ожесточенно сопротивляясь, противник сам переходил в отдельных местах в наступление. Иногда бои принимали встречный характер.

1 — я Забайкальская бригада успешно выполняла поставленную задачу в наступлении и разведке, ни на минуту не отрываясь от противника, вцепившись в него разъездами и разведывательными сотнями мертвой хваткой.

12 октября в штаб бригады, расположенный в деревне Цыхровска-Воля, поступила телеграмма от командующего 4-й армией генерала Эверта на имя генерала Мрозовского, командира гренадерского корпуса: «Передайте горячее поздравление забайкальцам от их атамана с их первым боевым успехом; жду, уверен, что так будет и дальше».

Бывший наказной атаман Забайкальского казачьего войска, а теперь командующий армией генерал Эверт не забыл своих казаков в этих трудных условиях наступления.

Противник, подтягивая из глубин свои резервы, пытался остановить продвижение войск 4-й армии, используя укрепленные позиции. Утром 12 октября гренадерский корпус получил задачу атаковать противника на фронте Гловачев — Цецелювка, а 1-й Забайкальской бригаде приказано было преследовать отходящего противника перед фронтом 16-го армейского корпуса на деревню Пржибык, «стараясь захватить тыл и обоз…». Таким образом, бригада не могла уже прикрывать правый фланг гренадерского корпуса, о чем был поставлен в известность его командир. Однако чуть позже из штаба корпуса сообщили, что 1-я Забайкальская бригада переподчиняется начальнику Уральской казачьей дивизии и ей необходимо прибыть в деревню Новый Грабов.

Бригада не успела приступить к выполнению ни первого, ни второго противоречащих друг другу приказов, так как в это время появилась пехота противника, цепи которой наступали от деревни Августово на деревню Домброво. Сообщив об этом, казачьи разъезды, находившиеся в сторожевом охранении, отстреливаясь, стали отходить лавой к главным силам. Артиллерия выдвинулась на позиции, но из-за густого тумана огонь не открывала, целей видно не было. Как только туман рассеялся, началась артиллерийская перестрелка.

Казаки 1-го Читинского, 1-го Аргунского, 1-го Верхнеудинского полков отошли на выгодный рубеж за деревню, спешились и, заняв позиции, приготовились к встрече противника, который накапливался в деревне Домбровка. Один его пехотный батальон начал атаку с фронта; а другой стал заходить для удара по левому флангу спешенной бригады, прикрываемому 1-м Читинским полком. Правее его, в 2–3 верстах, оборонялся 1-й Аргунский полк. Правый фланг бригады обеспечивался 1-м Верхнеудинским полком. С читинцами действовала 3-я батарея, а с аргунцами — 1-я. Кроме того, на позицию 1-го Читинского полка были выдвинуты 4 пулеметных расчета конно-пулеметной команды под командованием подъесаула Бакшеева и сотника Гладышева, а в 1-й Аргунский полк убыл пулеметный взвод с сотником Эповым.

Подпустив цепи пехоты противника на прицельный выстрел, казаки открыли огонь, а пулеметы, чтобы не выдать свое место нахождения, молчали. Дождавшись подхода немецких цепей на удобное расстояние, вступили в бой и пулеметы, не умолкавшие в течение 15 минут. Не выдержав ураганного огня, противник залег, понеся огромные потери.

В бою под деревней Домброво отличился 4-й взвод 2-й сотни 1-го Читинского полка при 2 пулеметах под командованием хорунжего Савватеева. Все попытки немецкого батальона атаковать левый фланг полка разбивались о стойкость казаков, находившихся под сильным артиллерийским огнем противника. Взвод отошел по приказу, когда начал отходить весь полк. Потери взвода и 2 пулеметных расчетов составили: убитыми — 2 казака и ранеными — 6 человек. Погибли 8 лошадей. Через 40 минут после начала боя подошли пехотные части 7-й дивизии гренадерского корпуса, переправившиеся у деревни Варки через реку Пилицу, которые атаковали противника и заняли ближний лес.

Забайкальская бригада отошла в тыл и собралась у деревни Цикро в лесу. Как потом стало известно, у деревни Домбровка местные жители похоронили 300 трупов немецких солдат.

13 октября 1-я и 3-я Забайкальские батареи поддерживали огнем наступление 7-й гренадерской дивизии, а 1-й Аргунский полк был направлен для разведки противника у деревни Бялогуры и содействия пехоте. Остальные полки бригады сосредоточились на правом фланге у деревни Кемпа-Немоевска, откуда 3-я казачья батарея стала вести огонь по противнику.

Части гренадерского корпуса успешно продвигались вперед, чему во многом содействовал огонь 1-го Забайкальского казачьего дивизиона.

14 октября бригада приготовилась следовать за наступавшими гренадерами. Задача ей была поставлена следующая: «Содействовать 7-й дивизии… Наступление начать в 8 ч. утра».

В 10.45 командир 7-й дивизии сообщил, что немцы перед ним отступают и дивизия преследует их в общем направлении на деревни Покшивка, Стара Весь, Стромец, Сухи.

В 11.30 поступило распоряжение генерала Эверта, что бригада и Уральская казачья дивизия подчиняются командиру гренадерского корпуса и главной задачей их является содействие «энергичному наступлению на правый фланг». Бригаде поручался для ведения разведки участок севернее, до реки Пилица, правый берег которой занимала пехота немцев.

По направлению к реке Пилица были высланы разведывательные сотни от 1-го Читинского и 1-го Аргунского полков. 2-я сотня есаула Лоншакова 1-го Читинского полка вышла к реке и вступила в бои с мелкими подразделениями противника на нашем берегу у деревни Буды-Михайловске. На помощь ей выступили 3 сотни 1-го Аргунского полка. При выдвижении к реке 2-й сотни читинцев наша пехота, не видевшая ранее забайкальских казаков с их желтыми околышками на фуражках и лампасами, ошибочно обстреляла взвод хорунжего Савватеева, ранив урядника Кузнецова и убив 3 лошадей.

В 1-м Аргунском полку в бою с прикрытием немцев погибло 2 казака, 15 получили ранения, а 3 казака пропали без вести. В ходе разведки и боя было установлено, что противник занимает противоположный берег редкой цепью, подойти к нему из-за болота невозможно. Вечером разведывательные сотни отошли к бригаде в деревню Дуцка-Воля.

За 4 дня боев только один 1-й Читинский полк потерял 6 убитыми, 26 ранеными, 5 контужеными. Лошадей убито 29.

Начались затяжные дожди, почва размокла.

 

Преследование отходящего противника

15 октября бригада, продолжая наступление, получила от командира гренадерского корпуса задачу на преследование противника и ведение разведки восточнее линии Грабов, Ксаверов, станции Гузд и западнее 4-й Уральской дивизии. Высланные с утра разведывательные сотни вступили в соприкосновение с противником. Бригада пересекла шоссе Радом — Варшава и к вечеру подошла к деревне Якубов. Противник везде отступал, а не успевшие отойти скрывались в лесах, обстреливая казачьи разъезды. Взаимодействие и управление иногда терялось, лесисто-болотистая местность снижала темпы преследования. Одни части вырывались вперед, другие отставали, что приводило к неразберихе. Так, например, разъезд сотника Кобылкина 1-го Аргунского полка сообщил о движении к деревне Якубово большой колонны пехоты и конницы силою до 3 тысяч человек. Бригада немедленно оседлала коней, и навстречу ей были выдвинуты разъезды, а также 1-й Верхнеудинский и 1-й Читинский полки. Пройдя 2 версты, казаки никакого противника не обнаружили, впереди находились сторожевые охранения пехоты, поэтому полки вернулись обратно. Как потом выяснилось, колонна оказалась нашей. На ночлег бригада остановилась в деревне Хрусцехов.

В течение дня разведывательные сотни забайкальцев преследовали противника по всему фронту гренадерского корпуса. На отдельных направлениях бегство его принимало панический характер.

Казаки сотника Фомина около деревни Рыка захватили в плен двух немецких пехотинцев, показавших на допросе, что на деревню Кашев отступило более 3 тысяч пехоты и обозы. Задень преследования бригада прошла 25 верст.

16 октября от командира гренадер генерала Мрозовского было получено приказание: «Забайкальской бригаде направиться на деревни Потворов, Пржесуха — во фланг и тыл противника. Штаб армии к 12 часам дня будет в д. Козенице. Командующий армией ожидает самые решительные действия в тылу противника… напрягите всю энергию и силы для преследования противника в тылу с целью захвата артиллерии и обозов».

Выполняя это распоряжение, бригада выступила на деревню Скжинско, выслав вперед 5 офицерских разъездов. Не доходя 6 верст до деревни, казаки нагнали арьергард противника, прикрывающий отход обозов. Забайкальский дивизион развернулся на огневой позиции и обстрелял его шрапнелью. 3-я сотня 1-го Верхнеудинского полка, развернувшись в лаву, атаковала деревню Скжинско, а бригада пошла вправо через деревню Глинско. К ночи казачьи разъезды расположились далеко впереди от деревни Скжинско, где ночевала бригада.

Одним из разъездов был захвачен в плен кавалерист 4-го уланского австрийского полка. В его патронташе обнаружили патроны с разрывными пулями. Задень преследования бригада прошла 25 верст.

17 октября 4-я армия, продолжая преследование отступавших частей противника, вышла на рубеж Пржисуха — Шидловец. С раннего утра Забайкальская казачья бригада была в деле, продвигаясь к Канску. В 15 верстах от города Канска разведывательные разъезды настигли противника, и артиллерийские батареи казаков открыли по нему огонь. Отступившие части противника пытались, где можно, задерживать казаков. Так, в районе лагерей, возле Канска, 1-й Читинский полк был встречен сильным огнем артиллерии и пехоты. Вступили в бой 1-й Аргунский и 1-й Верхнеудинский полки, 1-й Забайкальский казачий дивизион. Казаки спешились и атаковали противника, а с его отходом стали преследовать в конном строю. Взвод вахмистра Стрельникова 1-го Верхнеудинского полка, находясь в правой походной заставе, зарубил 5 австрийских пехотинцев, но документы и оружие захватить не смог, так как вынужден был отойти, преследуемый эскадронами австрийских улан. Используя промежутки между отступающими австрийскими частями, казачьи разъезды стремились прорываться к главным силам с целью разведки.

3-я сотня 1-го Верхнеудинского полка вышла в районе Русского брода, где расположились на отдых главные силы отступающих частей противника, и произвела разведку, доставив в штаб полка важные сведения. За день бригада прошла 25 верст. 1-й Забайкальский артиллерийский казачий дивизион в бою под г. Канском выпустил по 262 снаряда на каждое орудие по частям прикрытия и скоплениям обозов противника. В 1-й батарее осталось 123 снаряда, в 3-й — 165 шрапнельных и 24 фанаты.

Огонь дивизиона нанес австрийцам ощутимые потери и заставил их поспешно отойти, оставив на поле боя много убитых и раненых солдат, разбитые повозки, зарядные ящики и орудия. Из-за безостановочного продвижения бригады вперед потери противника подсчитать не удалось.

Однако несмотря на все это, от генерала Эверта была получена телеграмма с выражением недовольства за вялые действия забайкальских и уральских казаков в благоприятных условиях преследования.

18 октября преследование противника продолжалось. 1-й Аргунский полк был выслан вперед для усиленной разведки, а в авангарде шел 1-й Верхнеудинский. Когда бригада вошла в деревню Демба, раздались два мощных взрыва: это противник взорвал мосты через реку Черна, задержав на 2,5 часа продвижение главных сил бригады. Найдя брод, она переправилась на противоположный берег и остановилась на ночлег в деревне Редванов. За день бригада прошла 35 верст. Казаками подъесаула Асламова были захвачены в плен 5 немецких солдат 32-го и 167-го пехотных полков, а в деревне Редванов взяли немецкого кавалериста, оказавшегося с высшим образованием и давшего ценные сведения. Запуганный пропагандой и слухами о казаках, он плакал и просил офицеров не отдавать его казакам, которые непременное ним расправятся.

19 октября бригада выступила в направлении деревень Олешно — Влощово для преследования отходящего противника. В авангарде действовал 1-й Читинский полк. Пройдя деревню Заброды, на Мокрых горах читинцы были встречены огнем пехоты противника, спешились и заняли опушку леса. Деревня Олешно оказалась занятой немецкой пехотой и сильно укрепленной. Спешенные казаки вели сильный огонь по противнику, не давая ему контратаковать полк, а потом сами перешли в атаку. Главные силы бригады, идя на выручку читинцам, втянулись на гать, справа и слева от которой было болото. Другого пути не оказалось, так как мосты противник разрушил. Пройдя гать, 2-я и 6-я сотни верхнеудинцев стали в лесу, но полчаса спустя были отозваны в прикрытие к батареям, открывшим огонь по артиллерийским батареям противника. 4-ю сотню с сотником Левицким командир полка направил для охраны левого фланга. Немецкая пехота при поддержке своей артиллерии стала обходить читинцев справа, но была своевременно обнаружена есаулом Лоншаковым, который был ранен в ногу, но продолжал руководить боем. Сотня хорунжего Савватеева 1-го Аргунского полка не подпускала немцев к небольшому мостику через реку Черна, имевшему важное значение в случае отхода бригады. Для усиления читинцев были высланы 3 сотни аргунцев. Сильный огонь не позволял казакам продвигаться вперед. Так как противник большими силами перешел в наступление, командир бригады дал команду на отход. Стало ясно, что на этом выгодном для противника рубеже он попытается остановить продвижение русских частей. Полки, бригады, прикрываясь оставленными сотнями, стали отходить по гати, то и дело рискуя провалиться в болото. 1 — я Забайкальская батарея вела непрерывный огонь по артиллерии немцев, не давая ей вести прицельный огонь. Благодаря ей ни один снаряд не попал в гать и по колонне казаков, медленно отходящих по тяжелой грязи.

Бригада отошла в деревню Вулька. Последними снялись с позиций под напором немецкой пехоты сотни хорунжего Савватеева и есаула Лоншакова, до конца выполнившие свою задачу по прикрытию полков. Пехота противника, пройдя вслед за казаками по гати, захватила мост на ней, но преследовать не решилась. В это время 4-я сотня 1-го Верхнеудинского полка под командованием сотника Левицкого, не получив своевременно команду на отход, находилась на своей позиции. Когда затихла перестрелка, она пошла на гать, но была встречена огнем немецкой пехоты от моста. Сотня повернула обратно, однако сойти с гати не успела, так как немцы перекрыли выход с нее. Казаки оказались в капкане. Ни вперед, ни назад хода не было, оставалось или погибнуть, или сдаться в плен. Сотник Левицкий принимает решение пробиться через болото, поросшее кустарником на кочках. Казаки бросились через трясину, преследуемые выстрелами немецкой пехоты. Удалось добраться до кустов, но дальше кони застряли, и пришлось расстаться с ними, спасая свою жизнь. Завязли 43 лошади и не вышли к своим 7 казаков сотни, находившиеся в разъезде на той стороне гати.

В течение двух дней преследования противником казаки почти ничего не ели, не было времени даже приготовить чай. Лошади окончательно выбились из сил, передвигаясь по песчаной почве и грязи. В 1-м Аргунском полку погиб есаул Сараев, ранены 4 казака, а в 1-м Читинском ранен есаул Лоншаков и 7 казаков, контужено двое, убиты 6 лошадей. В бою израсходовано 4140 патронов, захвачены 6 пленных, 10 винтовок и 7 лошадей противника.

С наступлением сумерек казаки-охотники (добровольцы. — Я. С.) 1-го Читинского полка в составе полусотни вызвались в разведку. Урядники Козлов, Дутов и казак Окладников, скрытно приблизившись к мосту, обнаружили завязших в болоте двух казаков 1-го Верхнеудинского полка. На глазах у немцев, несмотря на их отчаянные попытки захватить казаков в плен, отстреливаясь, они вытащили их на сухое место. Казаки-разведчики обнаружили, что противник сначала окапывался на противоположном берегу реки Черна, а с наступлением темноты стал отходить.

Об этом было немедленно доложено в штаб бригады.

К 20 октября за 10 дней непрерывных боев списочный состав полков сильно уменьшился. На войну 1-я Забайкальская казачья бригада убывала полностью укомплектованной по штатам военного времени, теперь некомплект составил: в 1-м Читинском полку офицеров — 2, казаков — 137, лошадей — 201; в 1-м Аргунском полку офицеров — 3, казаков — 120, лошадей — 86; в 1-м Верхнеудинском полку (без 2 сотен) офицеров — 4, казаков — 102, лошадей — 72; в 1-м Забайкальском казачьем дивизионе офицеры и классные чины — все, казаков выбыло 8, лошадей — 5.

Количество офицеров, казаков и лошадей уменьшилось не только из-за боевых потерь, но и болезней, вызванных плохим питанием, промозглой осенней погодой, тяжелыми условиями проходимости местности, недостаточным количеством кормов для лошадей.

20 октября большие силы противника стали сосредоточиваться в районе деревень Лонушно, Олешно, Влошово, где попытались задержать наступление передовых частей 4-й армии. 1 — я Забайкальская бригада весь день простояла в деревне Вулька, ожидая благоприятных условий для перехода в преследование. Для разведки района деревень Гуры-Мокре, Костанов, Юзефов, Божа-Воля были высланы разведывательные разъезды. Попытки освободить лошадей 4-й сотни 1-го Верхнеудинского полка из болота оказались безрезультатны, так как противник не давал огнем приблизиться к ним. Вечером рота пехоты с казаками 4-й сотни под руководством есаула Измайлова и сотника Левицкого вышли, чтобы силой отбить их и вытащить из болота. К утру удалось достать 18, остальных не дали забрать немцы.

21 октября бригада вела разведку, а 22 октября возобновила преследование противника, сбитого с позиций нашей пехотой. В авангарде шел 1-й Аргунский полк. Для отступления противник использовал железную дорогу, разрушая ее за собой и взрывая мосты. Поезда уходили один за другим, по 12 в сутки, имея в эшелоне 80—100 вагонов.

После отступления немцев из деревни Олешно удалось выяснить судьбу четырех без вести пропавших казаков 1-го Читинского полка, которые в ночь с 18 на 19 октября в составе разъезда из 14 человек были посланы в разведку. Местные жители рассказывали читинцам, что, когда немцы вели по деревне младшего урядника, он крикнул: «Скажите нашим, что младший урядник Попов и три казака попали в плен — Сергей Васеев, Максим Гаврилов и Александр Щадрин. Трех казаков расстреляли, и со мной сделают то же». Расстрелы немцами казаков были частыми случаями. Они боялись их и ненавидели. Имена четырех казаков стали известны, а сколько их, попав в плен, так и осталось безвестными, пропавшими без вести навсегда.

23 октября Забайкальская бригада продолжала преследование стремительно отходящего противника в направлении на Ченстохов, куда забайкальцам было приказано прибыть к вечеру 24 октября. В авангарде шел 1-й Верхнеудинский полк. Мелкие группы противника уничтожались или захватывались в плен. В сторону Ченстохова был выслан разъезд сотника Сенченкова. В деревни Конецполь и Улесе вошли без боя.

Наследующий день бригада, выслав в авангард 1-й Читинский полк в направлении на деревню Красице, двинулась дальше. Разведывательные сотни читинцев ушли вперед, пытаясь пробиться к главным силам отходящего противника. Однако у деревни Красице бригаде пришлось остановиться, так как казаки-разведчики 3-й сотни хорунжего Горбача 1-го Читинского полка и 4-й сотни хорунжего Ренджилова 1-го Верхнеудинского полка вовремя обнаружили выдвижение немцев к деревне Кухари и сильно укрепленные позиции пехоты с артиллерией справа и слева от посада Мстов. О встрече крупных сил противника было сообщено в штаб 4-й армии. Так как главной задачей бригады являлась разведка и преследование, она, не ввязываясь в бой, отошла, предоставив право пехоте атаковать сильную позицию арьергарда противника.

25 октября бригаде было приказано двигаться через Янов, Жарки на Ченстохов. В голове шел 1-й Читинский полк, впереди — его охранение. Правее движения колонны главных сил действовала с целью разведки 6-я сотня 1-го Верхнеудинского полка, а левее — сотня от 1-го Аргунского полка. Пройдя посад Янов и втянувшись в дефиле (справа и слева дороги были горы), охранение и разведывательные сотни попали под сильный ружейно-пулеметный огонь противника. Под прикрытием 3-й сотни хорунжего Горбача 1-го Читинского полка и двух пулеметных взводов сотников Эпова и Гладышева бригада отошла на Пржиров, выслав на помощь читинцам 3 сотни 1-го Аргунского полка с двумя орудиями. Около получаса длился бой, после чего прикрытие отошло. Пробиться на Ченстохов не удалось. Благодаря умелым действиям охранения и разведывательных сотен бригада избежала больших потерь.

В течение нескольких дней, двигаясь вдоль фронта и ведя разведку, бригада пыталась найти уязвимое место в обороне противника. Каждый день казаки имели стычки с противником, который принимал отчаянные попытки приостановить наступление 4-й армии. Так, 28 октября разъезд хорунжего Почекунина встретился с полуэскадроном австрийских гусар, которые тоже вели разведку. Не задумываясь, забайкальцы атаковали их в конном строю. Два гусара были убиты, один тяжело ранен, остальные поспешили уйти.

31 октября казачий пост от сотни есаула Бурлакова, оставленный для наблюдения в деревне Воля-Мокржецка, идя на присоединение к сотне, обнаружил в деревне Святая Анна много немецких солдат. Отступать было поздно. Старший поста казак Воложанин и другие казаки, выхватив шашки, бросились на опешившую пехоту, прорубились через нее и ушли карьером к своим под беспорядочными выстрелами немцев. Во время этого лихого боя казаки проявили мужество и хладнокровие в казалось бы безвыходном положении. Кроме того, показали товарищескую взаимовыручку и мастерское владение казачьими боевыми приемами. Так, при выхватывании из ножен шашки казак Роман Перевалов случайно, в спешке, выронил ее и отстал от товарищей. Увидев это, казак Федор Гагарин вернулся к нему на помощь, придержал коня, а Перевалов, не слезая с лошади, в считанные секунды поднял клинок, и оба догнали товарищей. Войсковое братство, присущее русскому солдату вообще, особенно было развито у забайкальских казаков. Как в труде, так и в бою они всегда приходили на помощь друг другу.

Через деревню, полную солдат противника, прорвались казаки Трофим Воложанин, Федор Гагарин, Роман Перевалов, Илья Большаков, Лаврентий Секисов, Хрисанф Гантимуров, Степан Козлов, Ренглин Церенов. Все герои и их командир хорунжий Лавров были награждены Георгиевскими крестами IV степени, став одними из первых кавалеров этого ордена на Первой мировой войне среди забайкальцев.

В конце октября русские армии продолжали развивать наступление на запад и юго-запад, имея общую задачу — готовиться для глубокого вторжения в пределы Германии через Верхнюю Силезию.

Обеспечивая отход своих войск от Средней Вислы, австро-венгерское командование предприняло демонстративное наступление против 3-й армии русских на реке Сан. По предложению генерала Иванова 9-я и 4-я армии Юго-Западного фронта были направлены во фланг австро-венгерским силам в Галиции. Этот маневр двух армий привел к сильной растяжке фронта 2-й и 5-й армий, которые вынуждены были прекратить преследование разбитых немецких войск. Вторжение в Германию, как предполагалось по плану, не получилось. Русские армии вторглись на территорию Австро-Венгрии. Одна из крупнейших операций Первой мировой войны — Варшавско-Ивангородская — закончилась. Русская армия доказала, что способна победить армию Германии и Австро-Венгрии, однако поставленные цели достигнуты не были.

 

Бои на Новорадомском направлении

Избежав разгрома из-за отсутствия твердости в руководстве войсками русским командованием, немцы предприняли ряд мер противодействия с целью вырвать инициативу у русских и устранить угрозу глубокого выхода их в пределы Германии.

Обе враждующие стороны приступили к подготовке новой операции. Для немецкого командования она заключалась в нанесении мощного удара по правому флангу 2-й Русской армии и выходу в тыл 4-й и 5-й армиям Северо-Западного фронта, развернутых на левом берегу Вислы, а для русского командования — в продолжении наступления к границам Силезии и Познани.

Осуществляя свой план, немцы стали скрытно перебрасывать войска 9-й армии в район Торна, а русские стремились к выполнению ранее принятого решения, которое уже не соответствовало сложившейся обстановке. Над 11 русскими наступающими корпусами обозначился удар из района Торна, грозивший тяжелыми последствиями для них.

При подготовке к операции, получившей название Лодзинской, Ставка внесла изменения в первоначальный план, указав новую цель — помешать начавшейся переброске войск противника. Однако генерал Н.В. Рузский, на которого возлагалось руководство проведением данной операции, решил не отступать от плана проникновения в Германию. Таким образом, он не принял во внимание реальные условия сложившейся обстановки, допустив грубые просчеты в оценке противника. Кроме того, не были приняты меры к скрытому управлению войсками, их материальному обеспечению, к своевременному восстановлению разрушенных немцами при отходе железных и грунтовых дорог, к обеспечению войск переправочными средствами через реки. Ощущался острый недостаток боеприпасов, продовольствия, обмундирования, фуража. Русские радиосводки регулярно перехватывались и расшифровывались немцами, что позволяло им следить за противником «с недели на неделю и даже, зачастую, изо дня в день и принимать соответствующие противомеры».

Зная о подготовке наступления русских, немецкое командование решило перехватить стратегическую инициативу.

 29 октября 9-я армия немцев, сосредоточенная в районе Торна, перешла в решительное наступление, имея задачу «сбить в кучу» 2-ю армию, а затем, если «все хорошо пойдет», расстроить и остальные армии русского фронта. Начались бои, носившие крайне ожесточенный характер. Противник всеми силами стремился выйти в тыл 2-й армии, нанося главный удар по 2-му армейскому корпусу, прикрывавшему ее правый фланг. В результате немцы получили возможность развивать свое наступление в обход фланга и тыла 2-й Русской армии, в то время как войска 5-й и 4-й армий беспрепятственно продвигались на Запад. Поняв наконец всю сложность и опасность ситуации, командующий Северо-Западным фронтом повернул 2-ю и 5-ю армии на север для принятия контрмер против 9-й армии немцев, а 4-я армия распоряжением Ставки была передана Юго-Западному фронту из подчинения генерала Рузского для совместного наступления с 9-й Русской армией на Ченстохов и южнее, чтобы сковать действия противника на этом направлении и не дать ему возможность перебрасывать войска в район Торно.

С отворотом 5-й армии на север и наступлением 4-й армии на запад между ними образовался промежуток, который было приказано прикрыть 1-й Забайкальской казачьей бригаде. В направлении Ченстохова от полков убыли разведывательные сотни.

4 ноября 1-я Забайкальская казачья бригада продолжила наступление и вышла к переправе через Вирту у колонии Гасьцице.

Противник медленно отходил, предпринимая на отдельных участках контратаки и наступление с целью задержать продвижение войск 4-й армии.

Одновременно с казаками к переправе подошли около 4 эскадронов конницы немцев, полурота пехоты с тремя пулеметами. Находившийся в авангарде 1-й Читинский полк с пулеметами и двумя орудиями вступил в бой и удержал переправу. Вскоре взводу пулеметов сотника Эпова и 4-й сотне 1-го Верхнеудинского полка было приказано прикрыть фланг Ростовского пехотного полка от обхода противником. Сам полк занимал позицию у фольварка Мыканов.

Высланный вперед разъезд от 4-й сотни выяснил направление обхода немцев. Пулеметы и спешенные казаки заняли позицию у д. Ново-Цукаржева. Развернув три эскадрона конницы лавой до батальона пехоты за ней, при поддержке огня 6 орудий противник начал наступление. Подпустив кавалерию и пехоту на 2000 шагов, пулеметы и казаки открыли сильный огонь. Эскадроны, понеся потери, отошли за пехоту, но и она не выдержала меткого огня забайкальцев, остановилась, стала окапываться. До подхода батальона из резерва Ростовского полка, занявшего позицию казаков, попыток наступать противник больше не предпринимал. Выполнив свою задачу, 4-я сотня и пулеметы Эпова переместились по приказу командира полка для прикрытия правого фланга Ростовского пехотного полка. К вечеру 1-й Читинский полк был сменен 1-м Аргунским полком, прибывшим к переправе у колонии Гасьцице с двумя пулеметными взводами под командованием сотника Гладышева и I-й Забайкальской батареей. Пулеметный взвод сотника Эпова поступил в распоряжение командира Несвижского гренадерского полка, который занимал позицию фронтом на запад, откуда ожидалось появление противника, однако он атаковал 5 ноября правофланговый батальон с севера. 13-я рота Несвижского полка, находившаяся правее колонии Гасьцице, стала в беспорядке отходить. Командиру 1-го Аргунского полка еле удалось собрать 30–40 солдат без офицеров и унтер-офицеров, чтобы прикрыть отходивших под воздействием превосходящих сил противника другую роту гренадер, пулеметный взвод сотника Эпова и полусотню прикрытия сотника Беломестнова.

В середине дня от разъезда хорунжего Семенова, 1-го Читинского полка, и разъезда сотника Куклина, 1-го Аргунского полка, стали поступать сведения об обнаружении кавалерии и пехоты противника в районе д. Трембочева и в лесу, между д. Невиско-Гурно и колонии Гасьцице, а также о движении его крупных сил севернее д. Маковиско, в обход правого фланга.

Во второй половине дня от командира 1-го Аргунского полка пришло донесение, что со стороны реки Варта из лесов и д. Патржиков наступает много пехоты с конницей и что он, ведя бой с превосходящими силами противника, отходит на д. Дибидзе. 1-я Забайкальская казачья батарея расстреляла все свои боеприпасы, заканчивались патроны у казаков. Это вынуждало аргунцев некоторые позиции оставлять без боя.

В ночь с 5 на 6 ноября противник предпринял решительные атаки на позиции Несвижского пехотного полка, заставив его отойти на Новорадомск.

Следом за ним утром отошли и забайкальцы, оказавшиеся позади всех русских войск на Новорадомском направлении.

6 ноября противник перешел в наступление крупными силами на правом берегу реки Варта и попытался переправиться у д. Госць.

1-й Забайкальской бригаде и Уральской казачьей дивизии было приказано вести разведку в направлении Радышевице, Дзялошин, Крженице, а также ударами во фланг и тыл задержать продвижение противника в случае перехода его в наступление. Для ведения разведки от забайкальских полков убыла большая часть сотен. Другие сотни были направлены для захвата переправы уд. Ражне, занимали позицию совместно с пехотой и отражали атаки противника, прикрывали наиболее опасные направления, выводящие в тыл Гренадерской дивизии. С 4 часов дня и до наступления темноты артиллерия забайкальцев вела огонь по немецким колоннам и наступающим цепям. Выйти во фланг и тыл противнику, как было приказано, не удавалось, да и пехотные начальники, в интересах которых действовали казаки, все чаще стали использовать их для прикрытия своих флангов.

Так, 1-й Верхнеудинский полк получил задачу занять позицию совместно с пехотой на западной опушке леса между д. Галонки и Стобецко, а пулеметный взвод сотника Гладышева убыл для поддержки 6-го Уральского казачьего полка, обороняющегося уд. Добрыжице.

В этот же день 1-я Забайкальская бригада и Уральская казачья дивизия вошли в состав конного корпуса генерал-лейтенанта князя Туманова, сформированного на базе 13-й кавалерийской дивизии.

7 ноября коннице генерала Туманова была поставлена задача выдвинуться впереди правого фланга гренадерской дивизии генерала Ставровича и решительным ударом во фланг и тыл противника содействовать его поражению. Однако в течение дня забайкальцы и уральцы продолжали выполнять ранее поставленные задачи по обеспечению флангов пехотных частей, отражающих атаки противника в шести верстах впереди Новорадомска.

Казаки часто спешивались, занимали окопы и действовали в бою как пехота. Неоднократно приходилось захватывать выгодные рубежи и до подхода пехоты удерживать их.

Отбив атаки противника, русские полки продолжали наступление. Казачьи разъезды выдвигались вперед, стараясь сохранить соприкосновение с противником, нападали на его заставы и разведку. С наступлением темноты казачьи части, как правило, уходили на ночлег за пехоту. Пассивные действия конницы вызывали недовольство командующего 4-й армией генерала Эверта, требующего активных действий на флангах и в тылу противника. В одной из своих телеграмм командующий упрекнул начальника 1-й Забайкальской бригады генерала Томашевского в том, что он, вместо того чтобы действовать на флангах противника при переходе его в наступление, отходит за пехоту и не сам дает сведения о противнике, а просит эти данные у пехотных начальников. Такие упреки не всегда были справедливы, так как боязнь обхода своих флангов заставляла пехотных командиров удерживать казаков при себе. Когда же позволяла обстановка, казаки смело атаковали противника, несмотря на его явное превосходство в силах. Подтверждением этому могут служить действия разъезда сотника Беломестнова 1-го Аргунского полка и разъезда уральцев, которые, выбив сильную кавалерийскую заставу немцев из д. Добрыжице, заняли ее и огнем во фланг обстреляли две наступавшие роты противника, заставив их остановиться. К сожалению, такие действия незначительных сил кавалерии русских не могли повлиять на общий ход событий. Превосходство в коннице не использовалось русским командованием в тактическом звене для достижения целей наступления. Атаки во фланг и тыл наступающего противника силами казачьих полков, бригад, дивизий не применялись. Русские пехотные начальники предпочитали иметь конницу на своих флангах при отражении атак противника, обрекая ее на пассивность, а при наступлении больше полагались на фронтальный удар пехоты, чем на маневр кавалерии в интересах этой же пехоты. В анализе боевой обстановки, проведенном штабом 4-й армии, говорилось: «Противник широко использует маневр. Завязав бой авангардами, они главными силами не подпирают их, а прямо походными колоннами главных сил ищут выход на фланги, а потом наступают по сходящимся направлениям. Мы же бьемся плечом к плечу, позволяя выход противнику на наши фланги. Наша конница жмется к пехоте вместо того, чтобы, откинувшись на фланг и при возможности выдвинувшись уступом вперед, не допускать противника направлять свои удары в наш фланг и, в свою очередь, развивать действия во фланг и тыл наступающего противника. Особую ценность приобретают действия конницы на широком фронте и при преследовании, так как возникает возможность обходить те позиции, на которых обороняются арьергарды противника».

Исходя из этого анализа, командующий 4-й армией генерал Эверт требовал решительных маневренных действий не только от кавалерийских начальников, но и от всех остальных: «Приказываю раз и навсегда отказаться всем начальникам от прямого ведения боя, которые ставили нас не раз в невыгодное положение, и широко пользоваться теми проверенными боевыми приемами, которые ведут к победе над противником, то есть решительных действий на его флангах…»

Утром 8 ноября кавалерийский корпус генерала Туманова был сосредоточен в районе посада Каменск, откуда выступил потрем маршрутам в направлении на д. Сцегна, Рущин, Ленкинско, Клещов и Ново-Слобницу. В авангарде 1-й Забайкальской бригады шел 1-й Верхнеудинский полк. В составе главных сил - 1-й Аргунский полк с 4 пулеметами сотников Эпова и Гладышева, одна Забайкальская казачья батарея, штаб.

1-й Читинский полк (4 сотни), 3-я Забайкальская казачья батарея с 4 пулеметами подъесаула Бакшеева и сотника Перевалова были прикомандированы к Орденскому драгунскому полку 13-й кавалерийской дивизии, составившим отдельный отряд полковника Товаришева. Не встречая серьезного сопротивления, 1-я Забайкальская бригада к вечеру вышла в район д. Клещов, Куцов, где остановилась на ночлег. В течение дня разведывательные сотни бригады неоднократно вступали в бой с мелкими подразделениями противника, а 1-й Читинский полк, следуя в авангарде отряда полковника Товарищева, завязал бой с немецкой кавалерией и занял д. Вилики.

9 ноября бригада, имея в авангарде 1-й Аргунский полк со взводом пулеметов сотника Гладышева, выступила на д. Ксаверов, Стружа. За деревней Кузница авангард наткнулся на большие силы противника, окопавшиеся на возвышенностях. 1-я Забайкальская батарея заняла огневую позицию и открыла огонь. Ожидая наступления немцев, 2-я и 3-я сотни аргунцев с пулеметами заняли позицию севернее д. Ксаверов, а 6-я сотня — южнее. В течение дня немецкая артиллерия подвергла жесточайшему обстрелу д. Кузница и позиции авангарда. Главные силы бригады отошли в д. Клешов.

1-й Читинский полк, действуя на направлении наступления 13-й кавалерийской дивизии, стремительной атакой в конном строю захватил д. Домбровец, а после небольшой перестрелки и д. Замосьце, по которой немецкая артиллерия открыла сильный огонь. Оставив д. Замосьце, читинцы прочно укрепились в д. Домбровец. Все попытки противника выбить из нее казаков успеха не имели.

10 ноября для разведки противника и леса севернее Ксаверова была выслана 2-я сотня 1-го Верхнеудинского полка, которая встретилась с австрийскими кавалеристами, ведущими разведку в том же районе. В результате скоротечного боя 3 австрийца и 2 лошади были убиты. Другими сотнями бригады в течение дня захвачены в плен 3 австрийских офицера и 25 солдат.

11 ноября бригада переместилась в д. Жпобница, с юго-западной окраины которой 1 — я Забайкальская батарея вела огонь по противнику.

12 ноября бригада выступила по дороге над. Ксаверов. Ее авангард, 1-й Верхнеудинский полк, отразил попытку спешенных австрийских кавалеристов перейти в наступление из деревни Кузница. Сотня 1-го Аргунского полка вступила в бой с 2 ротами противника, наступавшими от фольварка Юзефина, и захватила в плен 2 австрийцев. 2-я сотня 1-го Верхнеудинского и 6-я сотня 1-го Аргунского полков сами перешли в наступление в пешем порядке и атаковали противника в д. Элинов, откуда он был выбит к 13 часам дня. Для прикрытия их левого фланга были высланы 4-я сотня верхнеудинцев и 5-я — аргунцев. Под шрапнельным огнем немецкой артиллерии казаки повели наступление на посад Станиславов, который взяли с боем к 2 часам дня, и продолжили наступление над. Воля-Выдрины и Марковизну. К 3 часам дня 2-я сотня верхнеудинцев и 6-я аргунцев подошли к д. Ополянка и фольварк Юзефина, противник под энергичным воздействием казаков отступал, бросая убитых, раненых и теряя оружие. В ходе боя удалось установить, что против забайкальцев действовали 1-й гусарский, 4-й и 7-й уланские полки австро-венгров.

К 4 часам 30 минутам дня казачьи сотни двух полков, преследуя противника, заняли гребни высот за д. Пекари, но ввиду того, что находившаяся слева 13-я кавалерийская дивизия бездействовала, оставаясь на месте, было приказано прекратить наступление. Забайкальцы захватили 16 пленных австрийских солдат и большие трофеи. Офицеры и казаки бригады в этот день проявили настойчивость в достижении победы, мужество и героизм. Успех был бы еще больше, если бы их поддержали соседи.

13 ноября противник, отступивший за линию д. Сульмержице, Пекари, перешел значительными силами в наступление против вырвавшихся вперед забайкальцев. Занимавшие на достигнутом рубеже позиции аргунцы были атакованы пехотой противника при мощной поддержке артиллерии и вынуждены были с боем отойти к д. Жлобница. Бригада сосредоточивалась в д. Куцов, выслав в авангард 1-й. Верхнеудинский полк. Ночью небольшие разъезды противника попытались прорваться через линию сторожевого охранения верхнеудинцев, но были отбиты огнем казаков.

Во время дневного боя аргунцев с наступающим противником разъезд 6-й сотни урядника Усольцева захватил 3 пленных, и еще одного пленного взял урядник Патрин.

К вечеру в расположение бригады вернулся 1-й Читинский полк с пулеметами.

В течение месяца 1 — я Забайкальская бригада не выходила из боя.

Казаки и их лошади были измучены беспрерывными боевыми действиями, нуждались в отдыхе, но на просьбу генерала Томашевского предоставить двухнедельный отдых генерал Эверт ответил через генерала Мрозовского: «.. ни о каком отдыхе, а тем более двухнедельном, не может быть и речи».

Не хватало корма лошадям, казаки были еще в летнем обмундировании и изношенных сапогах, увеличилось количество заболевших. Однако ни физическая усталость, ни наступившие холода не отразились на их моральных и боевых качествах.

14 ноября бригада вступила в бой с противником, наступающим над. Жлобницы. В 8 часов утра его пехота с фронта и флангов атаковала сторожевое охранение, в котором находились казаки 1-го Верхнеудинского полка. Высланные на усиление 3-я и 4-я сотни верхнеудинцев, при поддержке огнем 1-й Забайкальской батареи, приостановили его наступление, но ввиду угрозы обхода с флангов все сотни, оставив разъезды и небольшие заставы в соприкосновении с противником, вынуждены были отойти к д. Жлобница. Отход 1-го Верхнеудинского полка прикрывала сотня 1-го Читинского полка, высланная к д. Фаустынов. Отошедшие к восточной окраине д. Жлобница верхнеудинцы поступили в распоряжение командира 1-го Читинского полка, который приказал им занять позицию в рощице, севернее деревни.

Заняв деревню Фаустынов, противник прекратил свое дальнейшее продвижение, так как все его попытки наступать пресекались метким огнем казаков и 1-й Забайкальской батареи.

К вечеру 15 ноября находившийся в авангарде 1-й Читинский полк был сменен 1-м Аргунским полком, а штаб бригады разместился в д. Ста век.

В этот же день части конного корпуса генерала Туманова были подчинены генералу Клембовскому с целью обеспечения правого фланга 4-й армии. Образовавшийся между двумя армиями (4-й и 5-й) разрыв притягивал внимание немецкого командования, поэтому им предпринимались все усилия, чтобы обойти правый фланг 4-й армии и выйти в тыл отвернувшей на север 5-й Русской армии.

 

Переход к оборонительным боям и отход за реку Пилицу

16 ноября бои разгорелись с новой силой. Утром 1-й Верхнеудинский полк выступил над. Богомилов для ее обороны. Находившиеся там 3 сотни 7-го Уральского казачьего полка и 2 сотни, стоявшие в д. Камень, ушли над. Осины.

4-я и 6-я сотни верхнеудинцев по прибытии в д. Богомилов убыли для обороны д. Камень, левую часть которой занимали 1,5 сотни 1-го Аргунского полка. Во второй половине дня противник предпринял наступление на позиции забайкальцев. Артиллерийским, ружейным и пулеметным огнем все его атаки были отбиты. В бою отличились пулеметчики сотников Перевалова и Гладышева, заставившие сначала наступавшие цепи немцев остановиться, а затем отойти в лес за д. Винск. Забайкальский дивизион, обстреляв батарею противника, вынудил ее сняться с позиций и отойти. 1-я сотня 1-го Аргунского полка и 1-я сотня читинцев перешли в атаку и с боем заняли д. Фаустынов.

Отброшенный противник в течение ночи и следующего дня не наступал. Справа от забайкальцев оборонялась Уральская казачья дивизия, а слева — 13-я кавалерийская дивизия.

18 ноября, согласно приказу командира конного корпуса, 1-я Забайкальская казачья бригада должна была переместиться севернее и занять район деревень Камень, Осины, Пуща, Поджар для прикрытия промежутка между Уральской казачьей дивизией и 2-й гренадерской.

Для разведки противника от 1-го Верхнеудинского полка убыли разъезды хорунжих Веремеева и Горбача. Им удалось своевременно обнаружить движение немецких частей на д. Станиславов, а потом и на всем фронте бригады. Вскоре густые цепи противника перешли в наступление и после скоротечного боя вынудили казаков отойти к д. Жар. Аргунцы и читинцы цеплялись за каждый рубеж, чтобы максимально снизить темп наступления немцев, нанести им потери и не дать распространиться в сторону флангов.

2-я сотня читинцев с пулеметом, оборонявшаяся уд. Осины, противостояла двум немецким колоннам, которые пытались пробиться к деревне и выйти в тыл забайкальцам. Иногда цепи противника подходили на 500–600 шагов, но каждый раз откатывались назад под мощным огнем казачьих винтовок и пулеметов. Казаки великолепно вели себя. Их меткая стрельба неоднократно заставляла немецкую пехоту ложиться. Хладнокровно подпустив ее на 500 шагов, когда вышколенная цепь немцев готова была броситься в штыки, пулемет казаков начинал свою работу, за ним — по метавшимся по полю вражеским солдатам открывали огонь казаки из винтовок. Лучшие стрелки выбивали офицеров. Противник, оставляя убитых и раненых, возвращался в исходное положение, чтобы начать новую атаку. С получением приказа сотня отошла, оставив в д. Осины засаду — разъезд урядника Сараева. Когда немцы вошли в деревню, казаки из засады встретили их выстрелами в упор, заставив остановиться и залечь. После этого, вскочив на коней, разъезд отошел к своей сотне, а противник еще долго обстреливал из пулеметов и винтовок пустое место. В бою особенно отличились урядники Козлов и Золотухин, управлявшие стрельбой взвода и последними покинувшие позиции.

На следующий день противник обрушился на сторожевое охранение бригады, находившейся на позициях уд. Жар. Вынудив его отойти, немцы захватили переправу через речку Видова и повели наступление густыми цепями на позиции 1-го Аргунского полка уд. Каплевице. На помощь им была послана 6-я сотня 1-го Верхнеудинского полка с пулеметным взводом сотника Эпова и эскадрон драгун Орденского полка под общим командованием подполковника Вейпера. В задачу отряда входило обеспечение правого фланга аргунцев, которые вели бой левее д. Сцихов, занятой уже противником. Находившаяся правее 1-го Аргунского полка Уральская казачья дивизия отошла, поэтому создалась угроза обхода противником аргунцев справа. Выполняя поставленную задачу, отряд подполковника Вейпера занял опушку леса у д. Сцихова. Спешенные казаки и драгуны открыли беглый винтовочный огонь по перешедшему в наступление противнику. Немцы шли как на параде, выдерживая равнение в цепи и мало обращая внимания на стрельбу по ним. Установив пулеметы, казаки сотника Эпова быстро произвели пристрелку и открыли непрерывный огонь, опустошив стройные ряды противника, заставив его залечь и окапываться. Все попытки немцев продвинуться вперед терпели неудачу. Под мощным давлением противника 1-й Аргунский полк стал медленно отходить над. Курнос, где занял позицию на ее восточной окраине. После отхода полка отошел по приказу и отряд подполковника Вейпера.

1-й Читинский полк с 2 орудиями и 4 пулеметами сотников Перевалова и Гладышева занимал позицию у д. Тржоне. Немецкий пехотный полк с артиллерией, вытянувшись длинной колонной, вышел изд. Осины и пошел в направлении над. Ковальце и Жарадо батальона пехоты начали наступление на читинцев. Две его роты стали обходить левый фланг полка, а одна рота атаковала с фронта. Наткнувшись на огонь казачьих пулеметов и винтовок, немцы повернули назад. Отразив атаку, сотни отошли в д. Закржице, а потом на Аугустынов.

На рассвете 20 ноября 1-я Забайкальская бригада выдвинулась в посад Мазуры ввиду того, что к д. Грохолице подходили значительные сипы пехоты противника. 1-й Аргунский полк занял позиции севернее д. Мазуры и правее д. Грохолице, 1-й Читинский полк — левее у д. Мазуры, 3-я и 4-я сотни 1-го Верхнеудинского полка стали у леса против середины д. Аугустыно. Противник, силою до пехотного полка, повел наступление на позиции казаков. За плотными цепями выдвигались колонны вторых эшелонов и резервов. Выйдя изд. Оленек и Ксенжи-Млын, немцы под прикрытием огня своей батареи, обстреливавшей участок обороны 1-й сотни 1-го Читинского полка уд. Бугай, бегом устремились к этой деревне. На помощь 1-й сотне подошла 2-я сотня 1-го Верхнеудинского полка под командованием есаула Зимина и подъесаула Мациевского, а также пулеметный взвод сотника Гладышева. Казаки спешились и заняли окраину деревни. Пулеметный взвод, скрываясь за складками местности, наметом выдвинулся к д. Бугай и занял позицию в цепи казаков. Сначала пулеметы сотника Гладышева открыли огонь по резервной колонне противника, заставив ее в беспорядке отступить к лесу, бросив на месте много убитых и раненых, а затем перенесли огонь по атакующей цепи. Понеся потери, она залегла и стала окапываться. После этого пулеметы перенесли огонь по другим цепям противника, которые тоже залегли, ведя сильный огонь по казакам. Так как 2-я сотня верхнеудинцев находилась не в окопах, держаться под огнем немецких пулеметов стало невозможно, и она отошла по приказу на другую позицию.

Южнее д. Бугай, у д. Мазуры, справа и слева дороги, ведущей на посад Брохлин, обороняли позицию 3-я и 1-я сотни 1-го Читинского полка со взводом пулеметов сотника Эпова. Главной задачей их было задержать наступление превосходящих сил противника и дать возможность бригаде занять очередной рубеж в тылу. На участке этих сотен наступала австрийская пехота, силой до полка. На усиление читинцев были высланы 6-я и 3-я сотни 1-го Верхнеудинского полка. После пристрелки, подпустив противника на 1600 шагов, пулеметы сотника Эпова и казаки открыли непрерывный огонь по первой цепи атакующих, которая залегла. Все другие попытки наступать на д. Мазуры успеха не имели. Как только пехота противника поднималась в очередную атаку, она каждый раз попадала под губительный огонь казачьих пулеметов и винтовок. Бой продолжался до полудня. Атаки противника следовали одна задругой при поддержке сильного огня немецкой артиллерии. Забайкальский дивизион вел непрерывный огонь по немецким батареям, наступающим цепям и резервам. Во время перестрелки противнику удалось обнаружить артиллерийский взвод сотника Николаева, который беглым огнем расстреливал поднявшуюся в атаку пехоту австрийцев над. Мазуры, и обрушить на него ураганный огонь своих батарей. Взвод понес потери, но не прекратил огонь. Сотник Николаев был смертельно ранен. Его и других раненых казаков-артиллеристов вынесла из боя 2-я сотня читинцев, прикрывающая огневые позиции взвода. Земля на позициях казаков буквально кипела от падающих снарядов и разрывных пуль, но ни один из них не отступил без приказа.

Не имел успеха противник и на участке 1-го Аргунского полка, отразившего при поддержке 1-й Забайкальской батареи все его атаки. После получения приказа на отход 1-я Забайкальская бригада под прикрытием 1-го Верхнеудинского полка, усиленного 4 пулеметами, отошла на новую позицию уд. Боровно. Отход бригады обеспечивала 13-я кавалерийская дивизия, которая и задержала наступление противника до подхода пехоты Кавказского корпуса.

Поздно вечером бригада собралась в д. Трущащж на ночлег. В этот же день на помощь коннице подошла пехота 3-го Кавказского корпуса.

21 ноября бригада получила задачу прикрывать правый фланг перешедшего в наступление 3-го Кавказского корпуса, на котором действовала 52-я пехотная дивизия. Справа от бригады наступала 1-я гвардейская кавалерийская дивизия.

Выполняя приказание, бригада продвинулась до д. Бронников. Противник занимал д. Близин и вел перестрелку с ротой Ново-Баязетского полка.

2-я и 6-я сотни 1-го Верхнеудинского полка с двумя пулеметами сотника Гладышева окопались на опушке леса в полуверсте от д. Вронников, а д. Ляски заняли 3 сотни читинцев с 2 пулеметами сотника Эпова. Сюда же подошел пехотный полк 52-й пехотной дивизии. Пехота выбила противника из д. Близин, и казаки в конном строю стали преследовать его над. Каменна. Две сотни верхнеудинцев были высланы вперед с целью разведки и действия на маршрутах отступления противника. На ночлег бригада расположилась в районе д. Ляски, Вронников.

Поздно вечером 1-му Верхнеудинскому полку в составе 3 сотен было приказано проверить поступившие данные от командира 208-го Ларийского полка, что его обходят с правого фланга через лес, севернее д. Каменна на д. Радзетков крупные силы противника.

Выступив по указанному направлению, полк приступил к выполнению поставленной задачи, выслав в авангард 6-ю сотню и разъезд хорунжего Лаврова для разведки д. Радзетков и леса. Данные подтвердились. Авангардная сотня и разъезд были обстреляны противником. Потеряв убитым одного казака и две лошади, отошли к полку в д. Ежов.

22 ноября по просьбе командира 52-й дивизии, переданной офицером связи подъесаулом Мациевским, 4-я сотня 1-го Верхнеудинского полка была выслана для охраны дороги из д. Близин на д. Каменну, из которой ночью противник выбил русскую пехоту. 3-я сотня 1-го Читинского полка со взводом пулеметов сотника Гладышева у фольварка Людвиков приостановила дальнейшее продвижение немцев и после смены ее пехотой отошла к полку, занимавшему позиции севернее господских двориков д. Ежов. Во второй половине дня бригада сосредоточилась в районе Кржижанов, а к утру 23 ноября переместилась в д. Крежня.

С рассветом 1-я Забайкальская батарея заняла позиции и открыла огонь под. Пекары, Манкомще, куда вошли передовые части противника. Опасаясь обстрела с прилегающих высот, бригада отошла в колонию Гански, выслав в разведку к д. Богданов 6-ю сотню 1-го Верхнеудинского полка.

24 ноября 1-й Читинский полк, прикрывавший правый фланг обороны, вступил в бой с крупными силами пехоты, пытавшейся обойти 52-ю пехотную дивизию. Завязался ожесточенный бой. Особенно отличилась 2-я сотня читинцев с пулеметами сотника Гладышева, оборонявшая д. Коверот. Не сумев добиться успеха в ходе атак, противник обрушил на деревню и сотню ураганный огонь артиллерии. Казаки отошли лавой только по приказу командира полка. Так же стойко оборонялись другие сотни полка. Только подавляющее превосходство противника в пехоте и артиллерии вынудило полк отойти на другую позицию. Ему на помощь были посланы 3-я и 6-я сотни Верхнеудинцев, которым, кроме того, вменялось в обязанность охранять правый фланг Дагестанского пехотного полка, находившегося в д. Ракнише. Заняв окопы на опушке леса, сотни Верхнеудинцев оставались там до вечера.

За день боя десятки казаков 1-го Читинского полка и их лошади были убиты и ранены. Только 2-я сотня потеряла убитыми казаков Вырупаева, Зырянова, ранеными — казаков Шадрина, Трухина, старшего урядника Золотухина, контужеными взводного урядника Козлова и казака Даши Шарапова. Были убиты 5 лошадей и 2 ранены. Офицеры: хорунжий Костенский и хорунжий Размахнин, по словам командира сотни, «одержали себя выше похвал, взводные урядники, несмотря на урон во изводах, действовали успокоительно на подчиненных и только по моему приказу отошли».

Казаки в бою проявили мужество и находчивость, показали, что они могут отлично действовать в пешем строю как пехота, и по стойкости не уступали ей. Поддерживающие 1-ю и 2-ю сотни читинцев пулеметчики сотника Гладышева вступили в единоборство с двумя полевыми орудиями противника, выдвинутыми на прямую наводку, чтобы уничтожить их. После нескольких выстрелов по 2-й сотне и пулеметному взводу загорелось несколько домов в деревне. Прикрываясь дымом и плетнем, пулеметчики быстро заняли позицию и метким огнем часть прислуги этих орудий перебили, а другую часть заставили покинуть огневую позицию и укрыться. Орудия замолчали. Поменяв позицию, пулеметы продолжили огонь по атакующей пехоте и заставили ее залечь. Минут через 10 по пулеметам сотника Гладышева открыли огонь 4 немецких орудия из-за д. Манкомще. Казаки вновь поменяли позицию, перебежав за другую ограду и окопавшись там. В это время ожили первые два орудия и стали обстреливать 1-ю и 2-ю сотни частым огнем вместе с 4 орудиями у д. Манкомще. Вскоре запылала вся деревня Коверот. Тогда пулеметчики перенесли огонь на открыто расположенные два орудия и до конца боя заставили их замолчать. В пулеметном взводе были контужены казаки Евгений Федотов и Петр Раздобреев, убиты 3 и 1 лошадь ранена.

Пехота противника вновь атаковала читинцев, но, не выдержав огня винтовок и пулеметов казаков, откатилась на исходные позиции.

Возникла идея захватить два брошенных немецких орудия, но противник обрушил на позицию такое количество снарядов, что пришлось поспешно отходить, чтобы не погубить в горящей деревне людей и лошадей. Читинцы отступили, а на позицию в деревне Коверот стал 1-й Аргунский полк. При отходе пулеметчики сотника Гладышева получили задачу убыть в распоряжение командира Дагестанского полка в д. Гомолин, где они оказывали помощь спешенной русской кавалерии при отражении атак пехоты противника. Только утром 25 ноября пулеметчиков-забайкальцев сменили пулеметные расчеты лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка, и они убыли на позиции 1-го Аргунского полка, оставаясь там бессменно до 29 ноября. Сторожевое охранение верхнеудинцев в это же время сменили эскадроны лейб-гвардии драгунского полка.

В течение нескольких дней, сменяя друг друга, казачьи полки несли службу на позициях в д. Вулька-Богданская и Коверот под непрерывным огнем немецкой артиллерии, отражали атаки и пресекали попытки разведывательных подразделений противника проникнуть в наш тыл.

Ночью 28 ноября противник атаковал 1-й Верхнеудинский полк, но был отброшен. Казаки свои позиции удержали.

29 ноября бригаду сменила казачья бригада Уральской дивизии, и забайкальцы были отведены на долгожданный отдых в д. Цеканов, Игнацов и Александрополь.

30 ноября бригада была построена для встречи командира гвардейского корпуса генерала Гилленшмидта, который передал благодарность государя за отличные действия забайкальцев в составе корпуса генерала Туманова и что на каждую сотню пожаловано по 5 Георгиевских крестов.

1 декабря 1 — я Забайкальская казачья бригада выступила через город Петраков и через 2 часа сосредоточилась в д. Шидлов. В течение дня казаки мылись в бане, перековывали лошадей, приводили в порядок амуницию и снаряжение. Командиры полков послали в г. Петраков команды для изготовления древков пик, поломанных в боях. На отличившихся в ночном бою казаков 1-го Верхнеудинского полка было приказано сделать представление к награждению. У деревни Александрополь и по дороге на колонию Романовка выставлялись полевые караулы. К вечеру 1-й Верхнеудинский полк в полном составе с 2 пулеметами сотника Гладышева убыл для смены на позиции 177-го Изборского полка, а главные силы бригады оставались в д. Шидлов. Здесь ей была поставлена задача: «…последовательно отходя от позиции к позиции, сдерживать продвижение противника, обеспечивая спокойный и беспрепятственный отход нашей пехоты за р. Пилицу…». Такое решение стало следствием того, что к концу Лодзинской операции наступательный порыв русских войск выдохся. Противнику удалось остановить части 4-й армии, наступающие на запад, а потом и оттеснить их на восток.

2 декабря бригада заняла отведенный ей участок. Левее 1-го Верхнеудинского полка оборонялся 1-й Читинский полк, а правее — 5-й гусарский Александрийский полк. На участке 1-го Верхнеудинского полка в окопах находилось два батальона пехоты. В 8 часов утра противник открыл сильный огонь из полевых и тяжелых штурмовых орудий по позициям 1-го Читинского полка и 6-й сотне 1-го Верхнеудинского полка.

На участке читинцев и кирасир, которые были левее их, немецкие пехотные цепи повели наступление при сильной поддержке артиллерии, а на участке верхнеудинцев появились небольшие группы солдат противника, отгоняемые огнем винтовок и пулеметов казаков. В начале 1-го часа дня читинцы и кирасиры стали отходить на новую позицию, а за ними отошел и 1-й Верхнеудинский полк, обстреливаемый артиллерией немцев. Русская пехота к вечеру оказалась оттесненной за Петраков, а бригада сосредоточилась в д. Меще.

3 декабря началось общее отступление 4-й армии по всему фронту. Тыловые казачьи заставы, высланные от 1-го Верхнеудинского полка, действующего в арьергарде бригады, обнаружили, что западнее д. Коло вошли в лес конница и пехота противника. На это направление были высланы разъезды от 4-й и 6-й сотен, отходивших последними, а 3-я сотня, вошедшая в авангард бригады, убыла для разведки переправ через р. Пилица и наблюдение за ними. К 6 часам вечера все части бригады переправились на правый берег реки по мосту, который был взорван следом за прошедшей по нему последней сотней.

Из разъезда, действующего на левом берегу р. Пилица, не вернулись 4 казака 1-го Верхнеудинского полка. Судьба их осталась неизвестна. Хорунжий Лавров в лесу на нашем берегу подобрал первую большевистскую прокламацию, призывавшую к окончанию войны и братанию на фронте.

Уже в начале сентября 1914 года большевики России, вооруженные идеями В. И. Ленина по превращению «империалистической войны в войну гражданскую», используя трудности, связанные с войной, начали свою разрушительную работу в Русской армии.

С переходом бригады на правый берег р. Пилица ей была поставлена задача препятствовать переправе противника на участке г. Томишов, д. Барковице. С этой целью в северном направлении стал вести разведку 1-й Аргунский полк, а в южном — 1-й Верхнеудинский полк. Слабые попытки противника переправиться через реку пресекались огнем пулеметов и винтовок забайкальцев.

В ночь на 4 декабря немцам удалось переправиться через Пилицу у Суливо, и они начали наступать 7 декабря от д. Домброва на позиции, обороняемые сотнями Уральской дивизии.

Обеспокоенное проникновением передовых немецких частей на наш берег Русское командование бросило в наступление пехоту Кавказского корпуса, которая атаковала противника и успешно пошла вперед. Забайкальская бригада также получила задачу наступать. К реке Пилица убыли разведывательные сотни. Противник поспешно отходил на северный берег реки. Во время разведки 2-я сотня 1-го Верхнеудинского полка на противоположном берегу р. Пилица обнаружила сбитый немецкий аэроплан. Урядник Якимов с 3 казаками вызвался захватить в плен летчиков. Переправившись на неприятельский берег, казаки бросились к аэроплану, лежащему недалеко от домика лесника. Укрывшиеся за углом дома немецкие летчики открыли по казакам огонь из пистолетов. Вырвавшийся вперед урядник Якимов был убит наповал. Разъяренные казаки зарубили летчиков и вынесли тело урядника на свой берег.

8 декабря бригада продолжила наступление. 3 сотни верхнеудинцев и 2 сотни аргунцев вышли к посаду Иновлодзь и заняли опушку леса под огнем немецких пулеметов и разрывами шрапнельных снарядов. Мелкие подразделения противника, пытавшиеся атаковать или выйти во фланг, расстреливались ружейно-пулеметным огнем и быстра отступали.

Следующий день прошел в перестрелках с подразделениями прикрытия немцев.

10 декабря для обеспечения 18-й пехотной дивизии, переправлявшейся у п. Иновлодзь, разведданными на противоположный берег были высланы разъезды подъесаула Мациевского и хорунжего Веремеева от 1-го Верхнеудинского полка. Бригада охраняла левый фланг 18-й дивизии, которая ночью заняла посад Иновлодзь, переправив сначала только 2 пехотные роты, а затем к утру 11 декабря еще несколько. С наступлением дня немецкие пулеметы, установленные на костеле за посадом, не давали поднять головы, не то чтобы осуществлять переправу. Русская мортирная батарея безуспешно пыталась их подавить. Было приказано сделать это знаменитой 1-й Забайкальской батарее, и она блестяще справилась с задачей. Несколькими ее меткими выстрелами пулеметы были сбиты с костела и не препятствовали больше переправе пехоты.

12 декабря под воздействием значительных сил противника 18-я дивизия вынуждена была отвести на наш берег переправившиеся у п. Иновлодзь силы. С этого времени и вплоть до конца декабря казачьи полки, сменяемые друг другом или другими частями, перешедшими к обороне на правом берегу р. Пилица, несли боевую службу в окопах. Ежедневно на их позиции обрушивались сотни снарядов, иногда, как, например, 25 декабря, обстрел длился весь день. Сильный огонь артиллерии противника мешал смене полков, и они оставались порой на месте до наступления темноты. Снаряды разрушали траншею и блиндажи, которые приходилось постоянно восстанавливать.

В ноябрьских и декабрьских боях 1914 года забайкальские казаки, наступая и обороняясь, проявили все свои наилучшие качества. Они беспрекословно выполняли любой приказ, несмотря на то, что сутками не слезали с лошади, терпеливо выносили холод и голод, были неприхотливы в житейских вопросах, довольствуясь малым. В боях с превосходящим по силам противником показывали стойкость и выдержку, разумную инициативу и волю в достижении победы. Действуя в разведке или охранении, смело вступали в бой с небольшими частями противника, часто превышающими численность казачьих разъездов и сотен.

Не считаясь со смертельной опасностью, всегда приходили на помощь друг другу, не бросали на милость победителя ни своих, ни чужих раненых, если приходилось отходить, проявляя при этом мужество и героизм. Так, при отходе с левого берега р. Пилица 70-го Рижского и 69-го Рязанского пехотных полков в спешке отступления были брошены раненые пехотинцы. Спасти их вызвались добровольцы из 2-й сотни 1-го Читинского полка. Под сильнейшим ружейно-пулеметным огнем с обеих сторон они несколько раз прорывались к раненым и вывезли к своим 30 потерявших уже всякую надежду на спасение солдат-пехотинцев обоих полков. За этот подвиг, который стал известен всей армии, казаки-добровольцы были награждены Георгиевскими крестами. Своим благородным поступком трубач Жилин, казаки Гурулев, Елгин, Кокташев, Трухин, Хлебников и Шангин прославили Забайкальское войско, вписав еще одну героическую страницу в его славную историю.

Поредевшие казачьи полки забайкальцев набрались боевого опыта, научились воевать не числом, а умением, заслужили доверие военачальников.

К концу 1914 года обе враждующие стороны прекратили наступательные действия и перешли к обороне на всех фронтах. Передний край превратился в сплошную систему траншей, укрытий и проволочных заграждений в два и более кольев.

Ежедневно на позиции русских артиллерия противника обрушивала сотни снарядов. Наша артиллерия отвечала редкими выстрелами, так как сказывался недостаток в боеприпасах. Сменяя друг друга через каждые трое суток, пехота и спешенная кавалерия, в том числе и казачья, засели в окопах. Днем велась редкая ружейно-пулеметная перестрелка, мешающая противникам вести инженерные и восстановительные работы, ночью действовали небольшие разведывательные группы, пытавшиеся проникнуть за заграждения и захватить пленного — «языка». Кампания 1914 года закончилась. Ни одна из воюющих сторон не достигла своей стратегической цели. Однако Русская армия, вынудив Германию и Австро-Венгрию перейти к обороне, добилась в ходе пятимесячных боев больших результатов. Она стояла на пороге Австро-Венгрии, угрожая ей вторжением, приблизилась к границам Германии западнее Вислы и угрожала вторжением в важные в экономическом отношении области — Силезию и Познань.

Германские войска хотя и находились на территории своих противников, но сама Германия оказалась зажатой в тиски двух фронтов и морской блокады.

Русская армия была сильна, несмотря на понесенные потери от технически лучше оснащенного врага, и представляла наибольшую угрозу для держав Центрального Союза, чем их противники на Западе. Мужество и стойкость русского солдата не только прославили Россию, но и спасли Францию от натиска германских войск. Наступательные операции на русском фронте заставили Германию срочно перебрасывать войска с Западного фронта на Восточный в тот момент, когда поражение Франции было уже неизбежным. Англия же в это тяжелое время не оказала французам существенной помощи на суше.

1 — я Забайкальская бригада в течение трех месяцев не выходила из боя, участвовала в двух крупнейших операциях Юго-Западного и Северо-Западного фронтов и внесла свою посильную лепту в успех русского оружия.

Новый, 1915-й год забайкальские казаки встретили в окопах на р. Пилица.

* * *

В конце 1914 года, когда на Западе уже несколько месяцев бушевала война, на юге России открылся новый фронт — Кавказский. Странам Антанты не удалось привлечь на свою сторону Турцию или хотя бы оттянуть время ее вступления в войну на стороне Германии. Русское правительство хотело избежать войны и не стремилось к конфронтации со своим давним противником, так как такая война создала бы дополнительные трудности для страны и отвлекла бы в Закавказье значительные силы армии.

В Турции же считали, что настал благоприятный момент свести старые счеты с Россией и, пользуясь тем, что с Кавказа на Западный фронт убыли самые боеспособные части Кавказской армии, попытаться захватить Кавказ, Крым, а если дело пойдет хорошо, то и выйти в долины Волги и Камы.

Уже 2 августа 1914 года турецкое правительство заключило с Германией в Константинополе союзный договор, который обязывал турок выступить на стороне центральных держав, если Россия заступится за Сербию. Началась усиленная подготовка к войне и одновременно ведение переговоров с Антантой. Наиболее реальные турецкие политики понимали, что участие Турции в войне на стороне Германии может грозить расчленением страны, потерей ее столетних завоеваний на Ближнем и Среднем Востоке, но пантюркисты, уверовав в мощь Германии, ввергли ее в пожар новой войны.

Она началась с провокационного появления в Черном море немецких крейсеров «Гебен» и «Бреслау», а также потопления турецкими миноносцами в Одесской гавани русской канонерской лодки «Донец» 29 октября. Обстрел немецкими крейсерами, фиктивно считавшимися турецкой собственностью, Севастополя, Феодосии и Новороссийска стал последней каплей в терпении Русского правительства, которое объявило Турции войну.

Таким образом, агрессором оказалась Турция после вероломного, внезапного нападения на приморские русские города.

2 ноября войска Русской кавказской армии на ряде направлений перешли государственную границу и начали продвижение в глубь территории противника.

Одновременно турки повели 2 ноября наступление на Каре и вторглись в Батумскую область. 12 ноября Турция объявила «священную войну» (джихад) Англии, Франции и России.

К 25 декабря 1914 года завершились Кеприкейская на Эрзерумском направлении и Сарыкамышская операции, которые привели к полному разгрому 3-й турецкой армии. Она была фактически уничтожена. Потери турок составили 90 тысяч человек, в том числе 30 тысяч замерзшими, и свыше 60 орудий. Потери Русской армии насчитывали 20 тысяч убитыми, ранеными и больными, 6 тысяч обмороженными.

Успешными были действия русских и на других направлениях — Кагызманском, Эриванском и Азербайджанском. Военные действия, в результате кампании 1914 года на Кавказском фронте, были перенесены на турецкую территорию и в Северную Персию. На этот раз русские оказали значительную помощь англичанам в Месопотамии и Сирии, откуда турецкое командование сняло войска и перебросило на Кавказский фронт к Сары камышу.

Забайкальские казаки в первых боях 1914 года против турок не участвовали. 3-я и 4-я Забайкальские бригады были отмобилизованы и находились в готовности к отправке на фронт. При формировании бригад из полков 2-й и 3-й очереди командование Забайкальского войска столкнулось с теми же трудностями, что и при отмобилизовании первой.

Некоторые станицы поставляли настолько плохих лошадей, что для строевой работы они не годились. Занятия проводились исключительно в пешем строю.

Многие казаки, находясь на льготе, изрядно подзабыли военное дело, и их приходилось учить заново. Много проблем возникало со снабжением и всем необходимым для похода. После сформирования полков и в ожидании отправки на фронт они занимались боевой подготовкой, несли службу в гарнизонах, где располагались. Так, например, 3-й Верхнеудинский полк отмобилизование закончил 29 июля в г. Нерчинске, затем три сотни и штаб 12 сентября убыли в Даурию, а три сотни (2-я, 3-я и 5-я) — на станцию Маньчжурия, где несли гарнизонную службу.

Ежедневно в наряд заступали 105 человек.

Сотни, которые находились в Даурии, охраняли 1467 военнопленных немцев и австрийцев, и ожидалось прибытие еще 2 тысяч.

Не хватало в полках офицеров. Часть из них, предназначенных по штатному расписанию в эти полки, была зачислена в убывшие на фронт части 1-й Забайкальской бригады. В том же 3-м Верхнеудинском полку из 14 обер-офицеров, бывших при формировании, 7 ушли в другие полки.

С прибытием на Кавказский фронт бригады оставались в резерве, изучали маршруты выдвижения к фронту, местность, на которой предстояло им действовать.

Следует отметить, что наиболее сильна русская кавказская армия была конницей, и прежде всего казачьей. Все 175 сотен, 100 пехотных батальонов и 300 орудий сосредоточились в двух группах на двух главных операционных направлениях: Карс — Эрзерум и Эривань — Алашкерт. Большая часть сил (около 6 дивизий) находилась на Карском направлении, в районе Ольты — Сарыкамыш, а меньшая (около 2 дивизий), но с большим количеством конницы, — на Эриванском направлении, в районе Игдыря. Преимущество русской кавалерии на Кавказском фронте было подавляющим, однако местность, на которой она действовала, не способствовала ее массовому применению. Театр войны на территории Турецкой Армении представлял собой нагорье с высотами 1800–2500 м, а лабиринт гор, отсутствие хороших дорог затрудняли передвижение войск. Двигаться можно было иногда только по вьючным тропам, непроходимым для колесного транспорта.

Отправляясь на Кавказский фронт, Забайкальские бригады не имели ни вьючного транспорта, ни горной артиллерии. 2-я и 4-я батареи 6-орудийного состава имели на вооружении полевые пушки, не приспособленные для совершения переходов в условиях гористой местности. Транспорт полков также был колесный. Повторялась история Русско-японской войны 1904–1905 годов.

Население этой горной страны состояло из турок, армян, курдов, греков и айсоров, исповедующих разные религии. Часто между ними происходили вооруженные выступления, особенно между армянами, греками, исповедующими христианство, и турками, курдами, признающими ислам. Не раз армяне и курды поднимались на борьбу против турецкого порабощения. Греки и армяне питали дружественные чувства к русским, а курды или занимали выжидательную позицию, или воевали на стороне турок.

Климат района — резко континентальный, с суровой и продолжительной (до 5 месяцев) зимой, с морозами в долинах до — 15–25°С и в горах ниже —30°С. Снежный покров в долинах достигал 1–2 м, а на высотах и перевалах — 4 м. Лето и осень — без осадков, с высокой температурой. Реки с обрывистыми берегами были труднопроходимы без специально оборудованных переходов или мостов.

Антисанитарные условия в горных районах не благоприятствовали размещению в них войск.

Персидский театр военных действий, где предстояло действовать забайкальским казакам, также представлял собой горный район с перевалами, вьючными тропами и глубокими долинами. Многие дороги, проходящие по перевалам, на 1–4 месяца закрывались из-за непроходимости зимой.

Корм для лошадей можно было приобрести только в долинах, где находились селения местных жителей. Частые спуски и подъемы изматывали физически людей и лошадей, особенно быстро выходили из строя лошади в артиллерии.

2-я Забайкальская казачья бригада в составе 3-го Верхнеудинского, 2-го Аргунского полков, 2-й Забайкальской казачьей батареи размещалась в районе Карса, а 4-я Забайкальская бригада (2-й Читинский, 2-й Нерчинский полки и 4-я Забайкальская батарея) действовала на Эриванском направлении в районе турецко-персидской границы.

Так как цель исследования — дать характеристику забайкальскому казаку на войне, а не описывать историю всего Забайкальского казачьего войска, то в качестве примера при описании боевых действий на Кавказском фронте за основу будут взяты действия 3-й Забайкальской бригады. Выбор — чисто субъективный. Обе бригады находились в примерно равных условиях и выполняли практически одну и ту же задачу, испытывали одни и те же трудности, сражаясь на Кавказском фронте, поэтому изложение наиболее характерных и важных событий, в которых участвовала 3-я Забайкальская бригада, ничуть не умаляет заслуги. Обе бригады достойно представляли свое войско на этой войне и не посрамили чести забайкальского казака.

 

К началу 1915 года ни одна из воюющих держав уже не рассчитывала на скорую победу. Преследуя свои корыстные интересы, Англия и Франция на Западном фронте перешли к стратегической обороне с целью накопления сил и средств, позволивших бы им достичь абсолютного превосходства над Германией. Одновременно они потребовали от России новых наступательных операций на Восточном фронте. Таким образом, вопреки принятым союзническим обязательствам, Англия и Франция взвалили основную тяжесть борьбы на плечи России. Спасшая в 1914 году Францию от неминуемой гибели, Русская армия теперь должна была сражаться одна с Германией и Австро-Венгрией.

России ничего не осталось, как принять предложение своих союзников. В результате был разработан план одновременного наступления против Восточной Пруссии и против Австро-Венгрии, который при оказавшемся недостаточном обеспечении силами и материально-техническими средствами обрекался на неудачу. Уже не было секретом то, что Русская армия испытывала огромную нехватку боеприпасов, артиллерийских орудий, винтовок. Довоенный запас их исчерпался. Например, винтовок хватило на два-три месяца войны, а патронов и снарядов — до середины декабря 1914 года.

Два широкомасштабных наступления были явно не по плечу Российской армии, которой противостоял хорошо оснащенный технически и имеющий большое количество боеприпасов противник.

Нужно было перестраивать экономику страны на военный лад еще до начала считавшейся неизбежной войны с Германией, а не в ходе ее. К мобилизации промышленности для нужд войны Россия приступила только в 1915 году, т. е. позже всех из воюющих держав. В начале 1915 года необходимо было выпускать в месяц 200 тысяч винтовок, 2 тысячи пулеметов, 400 орудий, 200 миллионов патронов и 1,5 миллиона снарядов. Из этого количества русская промышленность удовлетворяла потребности армии в среднем на 15–30 %.

Учитывая все это, а также то, что русская армия была сильно ослаблена потерями в живой силе, особенно в унтер-офицерском и офицерском составе, Германия центр тяжести борьбы перенесла на Восточный фронте целью его ликвидации. Этого можно было достичь только путем разгрома России и выведения ее из войны.

Поэтому австро-германский план кампании 1915 года предусматривал на Западном фронте активную оборону, а на Восточном — совместное решительное наступление по двум сходящимся направлениям: германских войск — с севера, из Восточной Пруссии, на Осовец, Брест-Литовск, и австро-германских войск — с юго-запада, из района Карпат, на Перемышль, Львов. Конечной целью ставилось — окружить и уничтожить русские армии в «польском мешке» и заставить Россию капитулировать, приняв выгодный для Германии и Австро-Венгрии сепаратный мир. Потом немцы хотели приняться за Францию и Англию. История ничему не научила немцев в их стремлении победить когда-либо Россию силой оружия. Предупреждение канцлера Бисмарка «никогда не воевать с Россией», опыт Наполеона были напрочь отброшены. Новый начальник германского генерального штаба генерал Фалькенгайн, трезво оценивая обстановку, огромную потенциальную силу России и боевые качества ее воинов, был против принятого плана. Он считал, что окончательное решение цели войны надо искать на Западе, разгромив в первую очередь Францию и Англию, но под давлением рейхсканцлера Германии Бетмана-Гольвега, командования группы немецких армий на Востоке в лице Гинденбурга и Людендорфа, австро-венгерского командования во главе с Конрадом согласился с планом войны на Востоке.

— Обе стороны приступили к подготовке наступательных операций.

4-я армия Эверта, в составе которой действовала 1-я Забайкальская бригада, выдвинутая уступом вперед, обеспечивала левый фланг всего Северо-Западного фронта. Она занимала оборонительные позиции к югу от реки Пилицы до Вислы. Справа от нее находилась 5-я армия, слева — 3-я.

А перед ней на хорошо подготовленных позициях располагалась германская армейская группа Войрша и части 4-й австрийской армии.

До второй половины февраля бригада забайкальцев активных боевых действий не вела, несла посменное боевое дежурство в окопах, отводилась в резерв, занималась боевой подготовкой, пополнялась людьми и конским составом.

11 января, после ухода 2-й гвардейской кавалерийской дивизии и Уральской казачьей дивизии к г. Радому, бригада вышла из состава гвардейского кавалерийского корпуса и перешла в распоряжение командира 16-го армейского корпуса.

За осенне-зимние бои 1914 года многие казаки были награждены Георгиевскими крестами и медалями. Только в одном 1-м Верхнеудинском полку за отличия в боях вручили 78 Георгиевских крестов и 28 медалей.

Во время нахождения в окопах казаки изредка вели перестрелку с противником, подвергались артиллерийскому обстрелу, отрывали укрытия и ходы сообщения; с наступлением темноты на противоположный берег Пилицы уходили разведчики из числа охотников (добровольцев. — Н. С.). Это было сопряжено с большим риском, так как немцы выдвигали на ночь сторожевые посты ближе к урезу воды. Разведчики от казачьих полков в ходе вылазок несли потери убитыми, ранеными, пропавшими без вести.

Командование бригады все время требовало новых разведданных, но проникнуть через плотные сторожевые посты немцев и их проволочные заграждения, чтобы захватить пленного, было практически невозможно. Казаки проявляли храбрость и смекалку, по многу часов лежали под дождем и снегом у этих заграждений, наблюдая за противником, или подбирались скрытно к его постам, пытаясь захватить пленных.

Вот только один пример действий разведчиков из сотен других, позволяющий судить о трудностях и опасностях этой боевой работы.

5 февраля 10 казаков-охотников 1-го Верхнеудинского полка под командой хорунжего Горбача в 11 часов дня выдвинулись к д. Мысляковец и, находясь в окопах боевого охранения пехоты, до часа ночи вели наблюдение за противником. В час ночи бесшумно переправились в лодках на другой берег Пилицы. Оставив у лодок 4 казаков для их охраны, хорунжий Горбач с вахмистром 3-й сотни Подойницыным, урядником Кожевниковым и 4 казаками отправился в поиск по берегу реки. Незаметно прокравшись к немецкому сторожевому охранению, вахмистр Подойницын и хорунжий Горбач захватили по пленному, однако в борьбе один из пленных, укусив Горбача за палец, стал кричать, чем всполошил всю заставу. Больше десятка немецких солдат со штыками наперевес бросились на помощь своим. Один из них пытался ударить хорунжего штыком, но урядник Кожевников, прикрыв офицера, рубанул немца шашкой. Завязалась рукопашная схватка, во время которой пленных пришлось бросить и, отбиваясь, уходить к лодкам. Захваченных пленных казаки могли добить, но не стали этого делать, проявив благородство к безоружному противнику. В суматохе боя казаки Федотов и Баранов из 3-й сотни сами попали в плен. Баранов умудрился в эту же ночь бежать, переплыв Пилицу, а казак Федотов бежал позже, просидев в болоте двое суток, прежде чем также переплыть Пилицу и выйти к своим. По приказу командующего 4-й армии 6 казакам, ходившим за «языком», было выдано 100 рублей наградных денег.

Иногда вылазки казаков за «языком» заканчивались удачно. Так, 12 февраля вечером группа казаков 1-го Верхнеудинского полка изб человек от 3-й и 4-й сотен под командованием сотника Сенченкова переправилась на плоту через Пилицу. Преодолев ползком заболоченный участок, они напали на немецкий дозор и захватили одного пленного. При отходе к своим группу атаковал пехотный взвод из сторожевого охранения, но под огнем казаков, потеряв одного убитым, вынужден был залечь. Искусно уйдя от погони, казаки сотника Сенченкова вместе с пленным благополучно переправились на свой берег. Пленного доставили в штаб бригады, где он дал ценные показания. Дерзкие разведчики были представлены к наградам.

До 22 февраля бригада оставалась на месте. Полки поочередно отводились в тыл на отдых и для пополнения запасов продовольствия, фуража, боеприпасов. Люди устали, но еще труднее приходилось казачьим лошадям, которые от плохих кормов и болезней выходили из строя. Много казаков оказалось безлошадными. На замену пришедшим в негодность лошадям прибывали из далекого Забайкалья другие. Все они сначала поступали в 1-ю запасную сотню, а потом на фронт. Были случаи, когда лошади приходили из этой сотни ничуть не лучше тех, которые браковались в полках как непригодные для боевой службы.

Так, например, 12 февраля в 1-й Верхнеудинский полк прибыли 103 лошади на замену пришедших в негодность. Все они оказались в крайне запущенном состоянии и в «плохих телах», были даже дикие, не объезженные. Кроме того, несколько из них хромали.

Казаки возмущались и поругивали начальство, отвечающее за снабжение полков конским составом. Командование бригадой слало телеграммы на имя наказного атамана с просьбами улучшить качество поставляемых на фронт лошадей, но положение дел с этим существенно не менялось.

С 20 февраля противник активизировал свои действия на стыке 5-й и 4-й русских армий. В течение дня левый фланг 5-й армии к северу от д. Доманевице, захваченной противником, неоднократно атаковался немецкой пехотой.

Две сотни от 1-го Верхнеудинского полка в срочном порядке были отправлены для удержания переправ у д. Ленгонице и Ново Място, к которому устремился противник. Казаки успели вовремя и не позволили ему захватить переправы. Если бы противник захватил их, то, потеснив левый фланг 5-й армии, он создал бы угрозу примыкающему к нему правому флангу 4-й армии.

На следующий день утром есаул Бабушкин, занимавший позицию со своей батареей у деревни Домброва, доложил в штаб бригады, что около 3 полков пехоты противника головой колонны подходят к д. Доманевице. В 8.45 тяжелые снаряды немецкой артиллерии обрушились на расположение бригады. Одновременно превосходящие силы противника атаковали 6-ю сотню верхнеудинцев на переправе у д. Ленгонице. Не поддержанная вовремя резервами, она отошла, разобрав предварительно, как могла, руками мост. Положение сложилось угрожающее. В 10.20 было замечено, что бригада немецкой пехоты развернулась для наступления со стороны д. Доманевице, а пехотный полк с двумя батареями головой колонны подходил к ней. 1-я Забайкальская батарея обстреляла эту колонну. В 11 часов утра есаул Бурлаков доложил изд. Ленгонице, что два полка немецкой пехоты наступают на эту деревню. После отхода 27-го Донского полка сотня Бурлакова отошла к д. Велеполе.

Пришедший вовремя на помощь казакам Ряжский пехотный полк мощной атакой отбросил противника к д. Доманевице.

В штаб бригады непрерывным потоком поступали важные разведывательные сведения о передвижении немецких войск. В 11.00 сотник Куклин прислал донесение от разъезда хорунжего Тонких, что двигающиеся на Доманевице немецкие пехотные колонны повернули в северо-восточном направлении, оставляя по берегу Пилицы небольшие подразделения численностью 6–9 человек, которые рассыпались в цепь по всему северному (левому) берегу.

В 12.15 противник открыл сильный артиллерийский огонь по д. Ленгонице и Мысляковице. Сотня 1-го Аргунского полка сотника Куклина и сотня есаула Бурлакова 1-го Верхнеудинского полка отошли из этих деревень, заняв позиции: первую — на опушке леса, что севернее д. Мысляковице, вторую — уд. Велеполе.

В час дня три эскадрона противника продвигались к д. Рожкова Воля, а на фронте левофланговых частей 5-й армии шел сильный бой.

В 2 часа дня командир 1-й сотни читинцев подъесаул Янов донес, что противник вторично обстрелял его казаков из артиллерийских орудий и что по гребню высот, ранее занимаемых частями 5-й армии, наблюдалось усиленное движение неприятельских запряжек на восток.

В 3.50 дня подъесаул Рюмкин 1-го Читинского полка доносил, что отд. Езегорне над. Доманевице прошли четыре батареи противника. По дороге из Рожкова Воля над. Доманевице беспрерывным потоком двигались пешие, всадники, санитарные повозки и прошло шесть автомобилей.

Из полученных донесений стало ясно, что противник из района д. Доманевице пытается выйти во фланги 4-й и 5-й армий. Поэтому было принято решение атаковать его силами пехоты и спешенной конницы.

От забайкальцев поздно вечером был сформирован сводный полк, в который вошли 2-я, 4-я, 6-я сотни 1-го Верхнеудинского полка, 2-я и 4-я сотни 1-го Читинского полка и 1-я сотня 1-го Аргунского полка. После этого сводный полк забайкальских казаков поступил в распоряжение начальника 5-й Донской казачьей дивизии и вошел в отряд полковника Николаева, в составе которого, кроме забайкальцев, находились артиллерийский дивизион и два пулемета донцов.

К 2 часам ночи 22 февраля отряд сосредоточился в д. Рожанна и из нее двинулся через Ново Място в д. Ленгонице, где стал в резервной колонне вместе с 27-м Донским полком.

По приказу начальника 5-й Донской дивизии сводный отряд из Ряжского полка, 27-го Донского казачьего полка, сводного Забайкальского казачьего полка, 3 полков 5-й Донской казачьей дивизии с ее артиллерийским дивизионом получил задачу — вернуть захваченную противником д. Доманевице и восстановить положение на левом фланге 5-й армии.

Утром 22 февраля немецкая артиллерия обстреляла позицию Забайкальской бригады на южном берегу Пилицы, а пехотные части возобновили атаки на левом фланге 5-й армии вдоль ее северного берега.

В течение дня по участку обороны забайкальцев было выпушено 200 снарядов разных калибров.

В 7 часов утра 22 февраля сводный Забайкальский казачий полк вместе с 70-м Ряжским пехотным полком, 3 сотнями 27-го Донского казачьего полка перешли в наступление на северном берегу р. Пилица в направлении на д. Доманевице. Из сотен сводного полка в боевую часть были назначены 2-я и 4-я сотни 1-го Читинского и 2-я сотня 1-го Верхнеудинского полков. 1-я аргунская и 6-я верхнеудинская сотни оставались в ближнем резерве, а 4-я сотня 1-го Верхнеудинского полка находилась в движении к месту боя.

Казаки наступали во второй атакующей линии (цепи) за пехотой ряжцев. Забайкальскими казаками командовал командир 1-го Верхнеудинского полка войсковой старшина Церельников, а всем сводным отрядом — командир 27-го Донского полка полковник Тарасов. 4-я сотня читинцев наступала правее 2-й сотни верхнеудинцев, а 2-я читинская сотня шла за ней в качестве частного резерва.

При подходе к лесу 2-я сотня читинцев из частного резерва перешла правее 4-й сотни верхнеудинцев в атакующую вторую линию.

Вместе с пехотой 70-го Ряжского полка в первой атакующей линии наступал приданный ему взвод пулеметов забайкальцев под командованием сотника Гладышева. Войдя в лес, прилегающий к реке Пилица, пулеметчики-казаки, напрягая все усилия, устремились к опушке, чтобы огнем своих пулеметов обеспечить атаку пехоте на д. Доманевице. Выдвинувшись на опушку, они под сильным огнем противника стали окапываться, а потом повели непрерывный огонь по немецкой пехоте, укрывшейся за каменной стеной вокруг деревни и стреляющей через бойницы, проделанные в ней. Пехота наша несла большие потери, продвигаясь вперед. Русская артиллерия вела непрерывный огонь под. Доманевице и позициям противника, а немецкая молчала. Но когда боевая линия казаков вошла в лес, на нее обрушился ураган тяжелых снарядов. Сотни стали нести потери. С выходом казаков к д. Мысляковице немцы открыли сильный ружей но-пулеметный огонь. Пулей в живот был смертельно ранен командир верхнеудинцев войсковой старшина Церельников, а командир 2-й сотни есаул Зимин — в руку, но остался в строю и продолжал руководить боем. Вскоре осколками разорвавшегося снаряда, раздробившего ногу и ключицу, он был вторично тяжело ранен и окончательно вышел из строя. Командование над сотней принял подъесаул Мациевский, а над сводным Забайкальским полком — полковник Эбен, командир 1-го Аргунского полка.

Безостановочно продвигаясь вперед под сильнейшим огнем противника, казаки-забайкальцы влились в поредевшую цепь пехоты Ряжского полка, поддерживая ее огнем винтовок и в готовности вступить врукопашную схватку, действуя из-за неимения штыков шашками. В 10 часов утра первая атакующая цепь пехоты и казаков подошла на 200 шагов к передовой позиции противника. Ощетинившись штыками и шашками, солдаты и казаки с криком «ура» бросились врукопашную. Не выдержав яростной атаки, немецкие солдаты, теряя убитых и раненых, откатились на вторую позицию у восточной окраины Доманевице, с которой открыли сильнейший ружейно-пулеметный огонь. Пехотинцы и казаки вынуждены были залечь в захваченных окопах и приступить к подготовке новой атаки на противника с этого рубежа.

Впереди находился овраг с протекающим по дну ручьем. Отдельные смельчаки выскакивали из окопов, преодолевали овраг и окапывались за ним.

Первым бросился вперед взводный урядник 4-й сотни 1-го Читинского полка Иван Поляков, увлекая других в овраг за ручей, но был сражен пулей в голову наповал. За ним устремились казаки Василий Ананьев, Арсений и Иван Войлошниковы, Дамчин Бальчинов и Федор Зырянов, которые подали пример пехоте своим геройским поступком. Все пятеро казаков были ранены, но не покинули поле боя. Следом стали преодолевать овраг пехотинцы. Казаки, смешавшись с пехотой, потеряли управление сотенных командиров и действовали самостоятельно. Все перемешалось в круговерти ожесточенного боя. Некоторыми казаками, вошедшими в состав пехотных взводов и рот, командовали пехотные офицеры, а пехотинцами, попавшими в ходе атаки в гущу казаков, руководили казачьи офицеры.

Преодолев врага, казаки и пехотинцы атаковали и выбили противника со второй позиции, но захватить Доманевице не смогли ввиду большого преимущества противника в силах и средствах. Укрепившись в захваченных окопах на второй позиции противника, казаки сводного Забайкальского полка до 6 часов вечера вели огневой бой с немцами, засевшими в каменных строениях Доманевице. С наступлением темноты казаки сводного Забайкальского полка был и сменены пехотой и отошли в резерв в д. Ленгонице.

По словам начальника сводного отряда полковника Тарасова, командира 27-го Донского полка, все чины, от казака до офицера, оказались «достойными славы забайкальского казачества».

Потери задень боя были большими. Убит командир верхнеудинцев войсковой старшина Церельников, тяжело ранен командир 2-й сотни 1-го Верхнеудинского полка есаул Зимин, контужены офицеры этого полка есаул Бурлаков и подъесаул Мациевский (оба остались в строю); убиты 8 казаков и 9 ранены; около 20 человек убитыми, ранеными и контужеными потеряли читинцы.

23 февраля, обозленные большими потерями в предыдущих боях, в 5 часов утра немцы открыли сильный артиллерийский огонь на фронте 5-й армии и ружейно-пулеметный по позициям русской пехоты у Доманевице.

В этот день отличился пулеметный взвод сотника Эпова, который находился на боевом участке подъесаула Сипкина, где оборонялись его 6-я сотня и полусотня 5-й сотни 1-го Аргунского полка. Окопы казаков проходили по правому берегу р. Пилица, напротив д. Доманевице у д. Домбровка. Командир участка сообщил сотнику Эпову, что по утрам из д. Ражкова Воля на Доманевице выдвигается до роты противника, по-видимому, для усиления оборонявшихся там подразделений.

Расстояние не позволяло вести по ней ружейно-пулеметный огонь, поэтому немцы открыто следовали своим маршрутом по дороге, не опасаясь огня с русского берега Пилицы.

Решив проучить противника, сотник Эпов в ночь с 22 на 23 февраля один пулемет выдвинул вперед на самый берег Пилицы, почти к урезу  воды. Казаки отрыли окоп и стали ждать появлёния немецкой роты. В 7 часов утра она появилась и походным строем пошла к Доманевице. Когда рота подошла на дальность действительного огня пулеметов, казаки быстро произвели пристрелку, а потом открыли по ней непрерывный огонь на поражение. После первой прицельной очереди было видно, как упало около десяти человек, а остальные в панике заметались по лощине, а потом бросились в беспорядке бежать к деревне, откуда вышли. Пулеметный расчет вел огонь до тех пор, пока последний немецкий солдат не скрылся в д. Рожкова Воля. В ответ на это немецкая артиллерия обстреляла участок, занимаемый казаками. Убитых и раненых противник подобрал только к вечеру, и больше по этой дороге в светлое время передвижений не наблюдалось.

24 февраля с утра тяжелая артиллерия немцев вела огонь по участку обороны 1-й Забайкальской бригады, а одна рота пыталась наступать на позицию 3-й сотни 1-го Читинского полка, но ружейно-пулеметным огнем была остановлена и рассеяна. В этот день над окопами казаков пролетел немецкий самолет, сбросивший листовки, в которых казакам предлагалось сдаваться в плен.

В 11.30 часов дня в д. Брудзевице была отслужена панихида по убитому командиру полка верхнеудинцев, а в 6 часов вечера — вторая, после чего тело в сопровождении взвода казаков отправили для похорон в г. Радом.

В ночь на 25 февраля пулеметный взвод сотника Эпова выдвинулся к д. Доманевице и своим огнем поддерживал атаку на эту деревню частей Рязанского и Ряжского полков. Казаки-пулеметчики действовали умело и заслужили похвалу командира дивизии. По его просьбе взвод Эпова оставался на позициях пехоты до 5 марта.

25 февраля сводный казачий полк оставался в д. Ленгонице, а остальные сотни находились в окопах на своих прежних позициях. В час дня состоялось отпевание тела убитого командира полка в соборе г. Радома, а затем похороны на городском кладбище, на которых присутствовали все офицеры гарнизона во главе с его начальником. Для отдания воинских почестей герою-забайкальцу, кроме взвода казаков, был назначен маршевый пехотный батальон и оркестр из частей гарнизона.

Конец февраля и март 1-я Забайкальская казачья бригада прочно удерживала правый берег реки Пилица, и не только удерживала, не допуская переправы немцев на наш берег, но и приковывала часть сил немцев к себе. Мало того, все пехотные части противника, пытавшиеся наступать на левый фланг 5-й армии полевому берегу Пилицы, обстреливались огнем казачьего дивизиона и пулеметов, часто выдвигаемых как можно ближе к урезу воды. Боевые порядки наступающих немецких войск замедляли свое движение, рассыпались и вынуждены были действовать группами, передвигаясь по полю боя перебежками, а иногда и ползком.

С начала перехода забайкальских казаков к обороне режим их боевой работы на позициях оставался неизменным. Все больше ощущался недостаток снарядов и патронов. В дни, когда полки бригады отводились в тыл на отдых, а их позиции занимали уральские казаки, появлялась возможность привести себя в порядок, пополнить сотни людьми и конским составом. С 12 марта по 1 апреля бригада получила продолжительный отдых.

17 марта был отпразднован войсковой праздник. Многим казакам в этот день вручили Георгиевские кресты и медали за предыдущие бои, а Георгиевским кавалерам, ранее получившим эти награды, были пожалованы деньги от командующего 4-й армии.

В день Святой Пасхи в расположение бригады прибыл сам командующий генерал Эверт и наказной атаман Забайкальского казачьего войска.

Основные события зимне-весеннего периода 1915 года происходили на Северо-Западном фронте, где шли бои с переменным успехом. Сначала немцы наступали в феврале на Августынов, тесня русские корпуса, затем в марте перешли в наступление русские, отбросив противника к границам Восточной Пруссии. В конечном итоге планы сторон на правом крыле стратегического фронта оказались невыполненными. Немцам не удалось охватить русские армии с севера, а русским — овладеть Восточной Пруссией.

Карпатская операция также не оправдала надежд австро-венгерского командования по широкому охвату левого крыла русских армий. Как и на Северо-Западном фронте, наступление противника было остановлено героическим сопротивлением русских войск, которые потом сами перешли в наступление, но выйти на Венгерскую равнину не сумели. К 29 марта армии Юго-Западного фронта остановились и перешли к обороне. Крупной победой русских на этом фронте явилось взятие мощной крепости Перемышль, что нанесло тяжелый удар по вооруженным силам Австро-Венгрии. Главной причиной того, что русское командование не достигло своих целей, бесспорно, можно считать низкое материально-техническое обеспечение операций. За плохую подготовку к войне России пришлось расплачиваться народу и армии. Беспримерный героизм русского солдата и офицера, проявленный в боях на всех фронтах, не мог компенсировать отсутствие достаточного количества боеприпасов, артиллерии.

Весь апрель 1915 года 1-я Забайкальская бригада находилась на реке Пилица, занимая оборону на различных участках русских позиций по ее правому берегу. Иногда эти участки обороны не соответствовали возможностям казачьих полков по их удержанию. Одним из характерных примеров может служить оборона участка, отведенного 1-му Верхнеудинскому полку 1 апреля.

Полк получил задачу сменить отдельные части Белевского пехотного полка по р. Пилица на участке отд. Малая Крипта (вкл.) до д. Коэловице (иск.)..

Три сотни казаков в количестве 220 человек, с 2 пулеметами и батареей 69-го Ряжского полка были размещены на фронте в 5 верст. При таком положении дел жидкая цепь казаков не могла удерживать занимаемые позиции в случае, если бы немецкая пехота попыталась перейти в наступление и захватить плацдарм на русском берегу. Поэтому после протеста командира полка, отвечающего за этот участок, полк был усилен тремя пехотными ротами 69-го Ряжского полка, при этом казаки находились в окопах на переднем крае, а пехота в резерве. На этих позициях полк простоял до 5 апреля, после чего был сменен читинцами.

В середине апреля артиллерия противника усилила огонь по нашим войскам, иногда он велся даже ночью. Во время одного из сильных огневых налетов 14 апреля по расположению 6-й сотни 1-го Читинского полка был смертельно ранен командир сотни есаул князь Кекуатов, который, желая подбодрить казаков, стал обходить окопы.

Наблюдатели стали докладывать о появлении на немецкой стороне большого количества солдат, почти в открытую производящих инженерные работы, не опасаясь нашего редкого артиллерийского огня. Командир бригады потребовал усилить действия разведчиков и добыть «языка», однако все попытки выполнить эту задачу оказались безуспешными.

Противник усилил бдительность и не позволял приблизиться к своим окопам. Еженощно казаки-добровольцы переправлялись через Пилицу, часами ждали на линии немецких секретов удобного случая, но добыть пленного не смогли.

Во время этих разведок казаки-забайкальцы проявляли лучшие качества воинов, удивляя пехоту своим терпением, способностью переносить холод и голод, умением бесшумно, как на охоте, подкрадываться к немецкому секрету. Если требовала обстановка, казаку-забайкальцу не составляло большого труда переправиться через реку вплавь, несмотря на холодную погоду. Вернувшись из разведки и попив чайку, казак продолжал нести службу в окопах. Немцы в большинстве случаев через своих наблюдателей знали, когда на смену пехоте приходили казаки, и, увидев на позициях русских желтый околышек или лампас, немедленно оповещали свои заставы и секреты, которые всю ночь не смыкали глаз в готовности к отражению нападения.

С Западного фронта на Восточный стали прибывать новые войска противника. Сложившееся к середине апреля положение на южном крыле русского фронта серьезно беспокоило немецко-австро-венгерское командование, поэтому, чтобы устранить угрозу выхода русских армий на Венгерскую равнину, принимались меры к усилению союзных войск Центральных держав на направлении глубокого вклинения армии России в пределы Австро-Венгрии. Немецкие дивизии стали вливаться в состав австро-венгерских. Одновременно подготавливался мощный удар, способный отбросить Русскую армию от Карпат. Поэтому основные стратегические усилия с флангов противник перенес ближе к центру, между Вислой и Карпатами, в Галицию.

Удар подготавливался в районе Горлице, в полосе 3-й армии. На его направлении австрийские части стали заменяться немецкими. Русское командование принимало меры по усилению 3-й армии, но они оказались запоздалыми.

19 апреля противник начал наступление при поддержке ураганного огня своей артиллерии, буквально сравнивающий с землей русские окопы. Оборона в районе Горлице была прорвана. Направляемые к месту прорыва резервы вводились главнокомандующим фронта генералом Ивановым по частям, истреблялись превосходящими силами противника и своей роли не выполнили. Прорыв ликвидировать не удалось. Не имея тяжелой артиллерии и снарядов к ней, чтобы противодействовать огню огромного количества вражеской артиллерии, засыпаемая тысячами снарядов, 3-я армия покатилась назад, оголяя левый фланг 4-й армии Северо-Западного фронта, в полосе которой противник также перешел в наступление, и правый фланг 8-й армии Юго-Западного фронта.

Начался глубокий стратегический отход русских армий.

 

Отход на Радомскую позицию

29 апреля отряд полковника Семенова (командира верхнеудинцев) в составе 4 сотен 1-го Верхнеудинского, 5 сотен 1-го Аргунского полков, 1-й и 3-й Забайкальских батарей, 4 пулеметов, команды разведчиков 69-го Рязанского и 70-ю Ряжского полков занял отведенный участок обороны по р. Пилица, сменив стоявшие там до этого части. 1-й Читинский полк находился в резерве бригады.

Всю ночь по всему русско-немецкому фронту шла ожесточенная перестрелка. Утром выяснилось, что 41-я пехотная дивизия, занимавшая оборону южнее казачьей бригады, отошла без смены и оголила свой участок. Две сотни верхнеудинцев во главе с есаулами Бирюковым и Даркиным были посланы для прикрытия открытого левого фланга отряда. Жидкая цепь казаков заняла оставленные пехотой позиции по р. Соломянка и до д. Мазярня (вкл.).

Противник, обнаружив утром, что окопы пехоты оставлены ночью, в 12 часов дня перешел в наступление на этом участке. Под давлением его превосходящих сил обе сотни стали отходить на д. Краснице, а за ними и весь отряд, чтобы избежать обхода слева.

С началом общего отхода наших войск от р. Пилица 1 — я Забайкальская бригада прикрывала отходящие пехотные части, занимая последовательно выгодные рубежи и сдерживая на них продвижение противника.

1 мая 1-й Верхнеудинский полке 4 орудиями 3-й Забайкальской батареи и 2 пулеметами прикрывал отход 71-го Ведовского пехотного полка, а 3-я и 4-я сотни вели разведку. 1-й Читинский полк в это же время прикрывал отход 70-го Ряжского полка.

3 мая противник приостановил свое наступление. 1-й Верхнеудинский полк, усиленный одной сотней 49-го Донского полка, 3-й Забайкальской батареей, прикрываясь арьергардом, в котором действовала 6-я сотня, отошел на укрепленную Радомскую позицию. 1-й Читинский полк с приданными ему тремя сотнями 46-го Донского полка, сдерживая наступление 2 пехотных и 1 кавалерийского полков при 4 орудиях, медленно отходил на восток. Как только противник остановился, полк по приказу отошел за окопы укрепленной Радомской позиции.

Наступление противника развивалось медленно. Многие русские части отходили не под его воздействием, а опасаясь обхода флангов. Казаки-забайкальцы отходили с боями последними. Такой порядок действий был определен в приказе командира бригады № 142, в котором указывалось: «…отходить только под натиском превосходящих сил противника, всеми мерами задерживая его наступление, или отходить только по приказу…»

Выйдя к Радомской позиции, бригада получила участок обороны. Полки менялись каждые три дня, только 8 пулеметов находились в окопах бессменно. Иногда казаки усиливались пехотой. Так, 5 мая 1-й Верхнеудинский и 1-й Аргунский полки сменили на позициях Тульский пехотный полк, а промежутки между сотнями заняли роты 164-го Закатальского полка.

Окопы были оборудованы очень хорошо. Впереди них имелись проволочные заграждения и фугасы.

Но не только задачами обороны ограничивались действия казачьих полков. Часто они вели усиленную разведку, препятствовали выходу разведывательных подразделений противника к обороняемым позициям.

5 мая Донской полк 5-й казачьей дивизии из состава 5-й армии, переправившись через Пилицу с целью ведения разведки, захватил в плен 30 австрийских солдат. Благодаря этому удалось выяснить, что немецкие части перед фронтом 4-й и 5-й армий заменены на австрийские. Эти данные подтвердились во время усиленной разведки 8 мая, в которой участвовали 1-й Верхнеудинский, 1-й Читинский полки, 1-я Забайкальская казачья батарея и 2 пулемета сотника Перевалова. Казаки смело атаковали деревни, занятые противником, захватили пленных. Попытки австрийцев контратаковать успеха не имели. Как только пехотные цепи начинали наступать, сразу вступали в бой казачьи пулеметы, и противник, неся потери, откатывался в исходное положение.

10 мая 1-й Аргунский полк с 2 сотнями уральских казаков во время разведки атаковали в пешем порядке деревню Подчаша-Воля, что правее посада Потворов, и заняли ее.

12 мая было получено приказание всем забайкальским полкам, ведущим разведку, отойти на Радомскую позицию, оставив впереди нее арьергарды из разведывательных сотен на линии Вымыслов, д. Мокржец, Младница. 1-й Верхнеудинский полк остался впереди арьергардов 41-й пехотной дивизии в д. Яблонна, прикрывая их отход и разведывательных сотен Забайкальской бригады.

Отход арьергардов начался с левого фланга и завершился успешно. Только во второй половине дня разъезд урядника Елгина, высланный для связи с арьергардами, обнаружил, что на посад Потворов наступают до 3 пехотных рот и один эскадрон противника. Получив донесение от разъездов, что арьергарды отошли, начал отход и 1-й Верхнеудинский полк, оставив 4-ю сотню наблюдать за противником. Высланный от нее на пос. Потворов разъезд урядника Юмдашева захватил в плен двух австрийских пехотинцев.

13 мая 1-му Читинскому полку было приказано выдвинуться в район Яблонна, Потворов, Козенец для прикрытия левого фланга 5-й Донской дивизии. Выполняя задачу, 1,2 и 6-я сотни заняли позицию сторожевого охранения впереди д. Яблонна, а 3, 4, 5-я сотни остались в резерве у деревни.

14 мая противник начал наступление, обстреливая артиллерией позиции сторожевого охранения и деревни, занятые казаками. Посад Потворов был объят пламенем пожара. Сотни полка оказывали яростное сопротивление наступающим, переходя в контратаки. Бой длился весь день. Казаки отражали атаки с фронта и с флангов, но под непрерывным огнем артиллерии медленно подавались назад. К исходу дня линия сторожевого охранения была восстановлена на рубеже д. Козенец, Длуге, Длуска-Воля, Грабовска-Воля, Воля-Вржемовска. Около д. Длуска-Воля, участвовавшей в контратаке 4-й сотней, были захвачены в плен четыре австрийца-пехотинца и несколько убиты в рукопашной схватке.

Ночью противник наступать не пытался, а утром 15 мая казаки сами перешли в наступление, при поддержке артиллерийского взвода 1-й Забайкальской батареи, на Потворов, Вымыслов, заставив австрийцев отступить. Первоначальная линия сторожевого охранения была восстановлена.

До конца мая и весь июнь 1-я Забайкальская бригада посменно с другими частями занимала отводимые ей участки обороны. Казаки несли службу в боевом охранении впереди Радомской позиции, отражая атаки небольших подразделений противника и препятствуя действиям его разведки.

Бои не прекращались, они то затихали, то вспыхивали с новой силой. Полки имели потери от артиллерийского и ружейно-пулеметного огня; все время сохранялась опасность применения противником удушающих газов. Принимались меры по снижению эффективности воздействия их, для чего перед окопами укладывался горючий материал — хворост, солома, который поджигался при угрозе газовой атаки. С казаками проводились занятия по действиям в условиях применения противником газов. Для каждого казака были заказаны защитные маски, баклаги для воды и противогазовой жидкости.

Непрерывно казачьи разъезды и сотни вели разведку, смело проникая к австрийским позициям и занятым противником деревням. Были удачные поиски и неудачные. Так, разъезд от 2-й сотни 1 — го Читинского полка под командой хорунжего Костенского в ночь с 12 на 13 мая пробрался к линии сторожевого охранения австрийцев и на одном из постов захватил в плен сразу 4 их солдат. Другая группа разведчиков под командой урядника Астрова 1-го Читинского полка выдвинулась ночью 25 мая к австрийским окопам и залегла у проволочных заграждений. Однако проникнуть за них не удалось, так как группу обнаружили сторожевые собаки, поднявшие сильный лай. Разведчики стали перемещаться вдоль заграждений, но везде их сопровождал собачий лай. Всполошившийся противник, как только собаки подавали голос, открывал сильный ружейно-пулеметный огонь и пускал осветительные ракеты. Казаки вынуждены были ни с чем отойти к своим окопам.

06 интенсивности разведки говорит такой факт, что только от 1-го Читинского полка каждые три дня на разведку уходила одна сотня, а режим боевой работы для всех полков 1-й Забайкальской бригады был следующий: три дня разведка, три дня отдых, три дня окопы.

В конце мая по расположению бригады нанесли бомбовый удар 6 самолетов противника. Казаки с появлением самолетов открывали по ним дружный огонь из винтовок и пулеметов.

2 июня противник возобновил наступление на фронте 3-й армии, где развернулись ожесточенные бои.

7 июня ночью австрийцы начали атаки на фронте 5-й Донской дивизии и 1-го Читинского полка. Сотни 28-го Донского полка, 2-я сотня 1-го Читинского полка, рота пехоты занимали позицию на линии д. Вымыслов, Потворов, Мокржец. Под воздействием противни ка две сотни донцов и пехотная рота оставили Потворов. Две роты австрийской пехоты атаковали д. Мокржец, где окружили 1-й взвод 2-й сотни читинцев под командованием хорунжего Костенского. Казаки вели бой в окружении, пока могли, потом решили пробиваться к своим. Выхватив шашки, они бросились в рукопашную и прорубились к своей сотне, находившейся в д. Вымыслов. В бою взвод потерял убитыми двух своих Георгиевских кавалеров — урядников Коктошева и Аксенова, казаки Семенов, Носков, Перминов были ранены. 2-я сотня при поддержке высланной ей на помощь другой сотни читинцев остановила продвижение противника на Вымыслов.

Из-за отхода донцев 1-й Читинский полк отошел к д. Длуге. Все четыре австрийские роты, атаковавшие его, были остановлены. Деревни Козенец и Захватки горели, подожженные огнем артиллерии противника.

Для восстановления утраченного положения 1 — я бригада 5-й Донской дивизии получила задачу выбить австрийцев из деревень Яблонна, Длуге и пос. Потворов, а 1-й Читинский полк должен был содействовать ей в этом атакой над. Вымыслов. На усиление читинцев прибыл 1-й Верхнеудинский полк с  2 орудиями.

Вскоре донцы и забайкальцы выполнили поставленную задачу, отбросив противника из указанных деревень и заняв свои прежние позиции.

8 июня 1-й Читинский полк отразил все атаки австрийской пехоты, заставив ее отойти в окопы уд. Мокржец.

9 июня на смену читинцам прибыли 1-й Верхнеудинский и 1-й Аргунский полки с 4 орудиями и двумя пулеметами. В этот же день наши войска оставили Львов.

Длившаяся 52 дня Горлицкая оборонительная операция закончилась.

На фронте 4-й армии и на участке, занимаемом забайкальцами, боевые действия практически прекратились до 1 июля. Обе стороны вели разведку, иногда небольшие подразделения противника пытались атаковать казаков с целью прощупывания обороны, но всякий раз без труда они отбивались.

В ответ казаки совершали дерзкие вылазки к австрийским позициям. Например, 28 июня хорунжий Тонких с группой разведчиков в 26 человек 1-го Аргунского полка скрытно пробрался к австрийской заставе, занимавшей окоп у господских двориков д. Гущевицы. Казаки напали на противника, оказавшего ожесточенное сопротивление, но после короткой рукопашной схватки 10 человек были зарублены и 26 взяты в плен. Когда же с ранеными и пленными стали отходить, то их окружили со всех сторон прибывшие на помощь из других окопов австрийские солдаты. Выхватив шашки, казаки бросились на прорыв и прорубились через кольцо окружения. При этом вынесли всех своих раненых и привели 15 пленных 31-го австрийского пехотного полка. За этот подвиг хорунжий Тонких был награжден Георгиевским оружием, а казаки — Георгиевскими крестами.

 

Блестящая боевая работа забайкальцев под Мокржец

2 июля батальон австрийской пехоты перешел в наступление из леса южнее д. Мокржец. Густые цепи без выстрелов приближались к позиции боевого охранения, которую занимала 1 — я сотня 1-го Читинского полка под командованием есаула Янова. Казаки открыли частый огонь, но противник быстро продвигался на Мокржец. Сотня довела огонь до наивысшего напряжения, подпустив первую цепь на 200–300 шагов, а потом, опасаясь штыкового удара, казаки вскочили на коней и отошли к д. Грабово.

Чтобы задержать продвижение противника, войсковой старшина Лоншаков выдвинул к д. Мокржец, занятой австрийцами, 4-ю и 6-ю сотни, находившиеся в резерве. Два орудия 3-й Забайкальской казачьей батареи заняли позиции южнее д. Грабовска Воля. К этому времени фольварк Выгнанов был занят батальоном пехоты и эскадроном австрийской конницы, а д. Вржос и д. Яблонна — пехотными ротами с пулеметами. Батарея противника занимала огневые позиции у д. Вир.

На усиление читинцев прибыли 4 сотни 1-го Верхнеудинского, 2 сотни 1-го Аргунского полков с 2 орудиями 3-й Забайкальской батареи и 2 пулеметами. Орудия и пулеметы быстро заняли огневые позиции.

Было принято решение атаковать противника в д. Мокржец и фольварк Выгнанов. Общее руководство боем командир 1-й Забайкальской бригады возложил на командира верхнеудинцев полковника Семенова.

По его приказу I-я, 2-я, 3-я, 4-я и 6-я сотни 1-го Читинского полка пошли в атаку в пешем порядке с охватом д. Мокржец слева и с выходом 4-й сотни в тыл. 3-я сотня приступила к выполнению боевой задачи на 10 минут раньше, так как находилась на самом правом фланге полка и ей нужно было больше времени, чтобы выйти на исходный рубеж для атаки. Ей поручалось охватить левый фланг противника. Сотня двинулась перебежками и, пройдя около четверти версты, поравнялась с общей наступательной цепью читинцев. Сотней командовал подъесаул Шильников, а 1-й полусотней — хорунжий Боначук. 3-й взвод этой сотни под командой прапорщика Овчинникова шел в атаку с пиками. Обнаружив выдвигающуюся 3-ю сотню, противник открыл по ней сильный огонь. В это время другие четыре сотни под руководством есаула Бакшеева, пригнувшись, наступали по полю, где стояла густая рожь. Со стороны противника их не было видно, да и пулеметы казаков вели огонь через головы наступающих, не давая австрийцам вести наблюдение и огонь по цепи. За первой цепью шла вторая, состоящая из 2-й и 3-й сотен 1-го Верхнеудинского полка, а 4-я и 6-я его сотни наступали на фольварк Выгнанов. 1 — й и 2-й сотням 1 — го Аргунского полка было приказано атаковать ф. Выгнанов в конном строю и преследовать противника. Командовал аргунцами есаул 1-го Верхнеудинского полка Измайлов.

Четыре орудия 3-й Забайкальской батареи открыли беглый огонь по окопавшемуся противнику. Сотни быстро приближались. Подойдя на 200–400 шагов, 4-я сотня читинцев прапорщика Муромова вышла на открытое пространство. Противник открыл по ней беспорядочный огонь. Сотня на секунду дрогнула, тогда прапорщик Муромов выхватил шашку и с криком «ура!» бросился вперед. Сотня дружно подхватила боевой клич и устремилась за ним. «Ура» покатилось по всему полю. Казаки других сотен бегом ринулись на противника, открывшего сильный огонь из винтовок и пулеметов, но было поздно. Цепь ворвалась на позиции австрийцев, истребляя в страшной рукопашной схватке всех, кто не сдавался в плен и оказывал сопротивление. Многие бросились убегать, но попали под шашки казаков 3-й сотни, зашедшей с запада и оказавшейся в тылу бегущих. Сотня прапорщика Муромова, преследуя противника вдоль деревни на запад, вышла в тыл австрийской роте, обороняющей восточную окраину Мокржец. После короткой, но ожесточенной рукопашной схватки часть роты была изрублена, а часть сдалась в плен. 6-я сотня захватила 2 пулемета со всей прислугой и боеприпасами. Небольшое количество солдат противника вступило в рукопашную схватку с 1-й и 2-й сотнями, но были взяты в плен или изрублены. От батальона ушли на юго-запад около 30 человек, и только потому, что взвод донских казаков в количестве 17 человек, находившийся за правым флангом читинцев, не проявил инициативы и не стал их преследовать в конном строю. Только несколько отчаянных казаков-донцев бросились за ними в погоню.

Выполнив задачу, 1-й Читинский полк занял оборону на западной окраине Мокржец. Аргунцы, выдвинувшиеся рысью к ф. Выгнанов, не доходя до него одну версту, перешли в намет и под сильным ружейно-пулеметным огнем изд. Гощевицы ворвались на позиции австрийской роты. И здесь противник не выдержал атаки казаков, поспешно отступив за речку Винзовницу, а кто не успел, погибли или попали в плен.

Противник понес большие потери: в окопах и в деревне казаки подобрали и захоронили 50 убитых австрийских солдат, 10 нашли ранеными, но большая часть убитых и раненых, оружие остались во ржи южнее д. Мокржец, так как противник обстреливал эту местность из пулеметов и не дал казакам собрать и подсчитать всех убитых и раненых. Но если судить по тому, что по убегающим по полю австрийским солдатам вели огонь все 5 сотен 1-го Читинского и 2 сотни 1-го Верхнеудинского полков, там их было много. Взяты в плен 280 человек, в том числе 4 офицера, захвачены 2 исправных пулемета и 38 500 патронов, 200 винтовок, много патронных сумок, гранат и снаряжения. Только 3-я сотня читинцев пленила 26 человек, а когда после взятия деревни ей приказали занять австрийские окопы, то в них казаки обнаружили еще несколько австрийских солдат, не успевших убежать и прячущихся в убежищах под досками и домашним скарбом. Отличились из этой сотни урядник Алексей Кустов, казаки Григорий Карчанов, Михаил Трухин, Яков Тарских, которые первыми ворвались в деревню.

Потери казаков составили 21 человек, из них 7 убитых и 14 раненых.

Блестящий успех, достигнутый над превосходящим противником, объяснялся тем, что сотни без выстрела, маскируясь во ржи, подошли на близкое расстояние и внезапно атаковали (пленные австрийские офицеры уверяли, что не ожидали атаки казаков, а увидев во ржи где двух, где трех человек, приняли их за разведчиков); отличной стрельбой 3-й Забайкальской батареи (4 орудия) и пулеметов; умелой организацией боя и управления им.

Но главная причина победы — доблесть и мужество казаков и офицеров. Особенно отличились офицеры: есаул Бакшеев, захвативший со своей сотней в бою 2 действующих пулемета; подъесаул Нацвалов, блестяще выполнивший со своими казаками маневр по охвату правого фланга противника; прапорщик Муромов, проявивший выдержку и находчивость в трудный момент боя и направивший сотню в тыл австрийской роты; сотник Резухин 1-го Верхнеудинского полка, наступавший во второй линии и сумевший своевременно приблизиться к атакующей цепи на 40–50 шагов, а перед самой атакой впиться в нее, чем усилил первоначальный удар.

Противник в составе шести рот, приблизительно в 200 человек каждая, с 4 пулеметами, окопавшийся, бежал от семи сотен казаков, наступавших в пешем порядке, при этом в сотнях насчитывалось по 60–70 человек.

Задень боя было выпушено 4 орудиями 3-й Забайкальской батареи 422 снаряда, читинцы израсходовали 12 450 патронов, а Верхнеудинцы — 2325.

Бой зад. Мокржец вошел в историю Забайкальского казачьего войска как пример беззаветного служения России и неистребимого желания победить численно превосходящего врага. Верховный главнокомандующий, император Николай II, в своей телеграмме с похвалой отозвался о забайкальцах и поблагодарил их за блестящую боевую работу.

3 июля, в 3 часа утра, австрийские пехотные роты возобновили наступление и атаковали посад Потворов, где находились донские казаки. На помощь донцам пришли забайкальцы. 3-я Забайкальская батарея открыла беглый огонь по цепям противника. Разрывы шрапнельных снарядов точно над цепями противника заставили их замедлить движение. Солдаты заметались по полю под огнем винтовок и пулеметов донских казаков с фронта, а с правого фланга по ним ударила 3-я сотня 1-го Читинского полка. Атака австрийской пехоты захлебнулась, и поредевшие цепи отступили на свои исходные позиции за речку Вионзовницу. В этот день противник проявил небывалую до этого настойчивость.

В 7 часов утра он вновь предпринял наступление, но уже на д. Мокржец, обороняемую читинцами. Огнем 3-й батареи, 6-й и 4-й сотен все атаки были отбиты. Вечером 1-й Читинский полк сменился 1-м Верхнеудинским с 2 сотнями аргунцев, 2 орудиями 1-й Забайкальской батареи.

 

Бои на переправах через Вислу

К 4 июля на Северо-Западном фронте подходило к концу Праснышское сражение. Расчеты немцев на прорыв обороны 1-й Русской армии в районе Прасныша, севернее Варшавы, и выхода в тыл центральной группировки русских армий не оправдались. Ценой тяжелых потерь им удалось оттеснить 1-ю армию к Нареву.

Медленно развивалось наступление группы Макензена (11-й германской и 4-й австрийской армий) в полосе между реками Висла и Буг на Юго-Западном фронте.

Таким образом, противнику не удалось оттеснить ни северный, ни южный фланги стоявших в Польше главных русских сил. Атаки с фронта по войскам 2-й и 4-й армий, находившихся в центре выступа, были отбиты.

С отходом 1-й армии у Прасныша начала отходить 2-я Русская армия. 5-я Донская дивизия, прикрывавшая ее левый фланг на стыке с 4-й армией, отошла на северный берег р. Пилица, оставив на прежних позициях одну бригаду. В связи с этим 1-му Верхнеудинскому полку с 2 сотнями 1-го Аргунского полка, 2 орудиями и 2 пулеметами было приказано выйти в район д. Длуге, Захарки, Яблонна и вести разведку на фронте посад Потворов, д. Козенец, Улов Брод и далее до р. Пилица.

Утром 5 июля две разведывательные сотни Верхнеудинцев обнаружили наступление противника на посад Клевов. На северном берегу Пилицы после отхода 2-й армии им были заняты Ново Място и Боровец.

Разведывательная полусотня аргунцев под командованием есаула Халелонова обнаружила выдвижение войск противника от Рдзова в направлении шоссе пос. Потворов — Вымыслов. Во второй половине дня его части заняли Потворов, Клудно, Подгаша Воля, Козенец, лес южнее Клудно и продвигались этим лесом на Яблонна.

С целью задержать продвижение противника на Яблонна были посланы 2-я, 3-я, 6-я сотни 1-го Верхнеудинского полка, которые заняли позицию по опушке просек в лесу северо-восточнее Козенец и севернее Потворов. При поддержке артиллерийского взвода спешенные сотни вступили в бой с тремя батальонами австрийской пехоты. Сотня аргунцев вела разведку, а другая находилась в резерве. В самой д. Яблонна оборонялся 33-й Донской полк. Ввиду явного превосходства противника был отдан приказ передовым сотням на отход к посаду Ольшов, где начал сосредоточиваться 1-й Верхнеудинский полк. Едва полк сосредоточился, как прибыл раненый казак 3-й сотни Кочетулин с донесением от командира сотни. Из его слов стало ясно, что донцы оставили Яблонна и противник выходит в тыл передовым сотням. Полк, оставив в Ольшове 4-ю сотню в охранении, отошел, а 2-й и 3-й сотням была дана команда на присоединение к полку.

Днем 6 июля было получено приказание: 1-й Забайкальской бригаде и 41-и пехотной дивизии под общим командованием генерала Томашевского прикрывать отход 4-й армии на тыловые позиции. В арьергарде от бригады действовал 1-й Читинский полк, а 2-я сотня 1 — го Верхнеудинского полка находилась при арьергарде 41-й пехотной дивизии. 1-й Аргунский, 1-й Верхнеудинский (без 2-й сотни) полки, с 10 орудиями 1-го Забайкальского артиллерийского дивизиона и пулеметной командой, расположились в посаде Магнушев. В течение дня наступающий противник сдерживался арьергардами.

8 июля, ночью, 1-й Аргунский полк в составе 4 сотен под командованием подполковника Эбена был выслан для прикрытия переправы наших войск через Вислу у Тарново. Спешившись, казаки заняли позиции у наведенного через Вислу саперами моста и приготовились к бою. В 6 часов утра все обозы полков и бригады стали переходить на правый берег Вислы.

1-й Читинский полк, сдерживая противника, медленно отходил к переправе. 1-й Верхнеудинский полк выдвинулся к посаду Рыжвол с задачей задержать продвижение противника в промежутке между левым флангом 1-го Читинского полка и ручьем Радомка. Выслав вперед 3-ю сотню под командованием подъесаула Скопина на д. Грабна Воля, полусотню 4-й сотни — на Станиславов и 6-ю сотню — на Бурихнов, полк занял указанные позиции. Действующие от полка разведывательные сотни вступили в бой с кавалерийскими разъездами противника, которые после перестрелки быстро отошли за свою пехоту, наступающую на северо-восток. Полк оставался на позиции до переправы через Вислу 1-го Читинского полка и арьергарда 41-й пехотной дивизии, а потом сам перешел по мосту у посада Рыжвол на противоположный берег.

9 июля прикрывавший переправу уд. Тарново 1-й Аргунский полк перешел на правый берег Вислы, оставив две сотни на ее левом берегу.

4-я сотня находилась в д. Вильча Воля и 1-я сотня — в д. Тржебень. Около 11 часов вечера казак 4-й сотни Федор Раздобреев был послан для установления связи с 1-й сотней. Посылая его на задание, командир сотни указал ему, что в районе расположения сотни будет подожжен стог сена, чтобы казак мог ориентироваться, где находится сотня, и безошибочно выйти к ней. При возвращении назад, увидев горящие два стога, Раздобреев направился к ним, где и был взят в плен 6 австрийскими кавалеристами. Оказалось, что это разъезд противника поджег сено между лесом и посадом Магнушевым.

Казака отвел и на допрос к генералу, начальнику дивизии, который хорошо говорил по-русски. Он не стал расспрашивать пленного о наших войсках, так как находчивый казак сразу доложил, что он месяц как поступил на службу добровольцем и ничего не знает. Генерал приказал снять с него погоны и шаровары, подчеркнув, что ему это надо для коллекции. Кроме того, он сказал казаку: «Много, много удивляюсь, что забайкальцы мало попадают в плен. Я даю награду за забайкальца — 25 руб., а за донца — 15 руб.». После допроса Раздобреева под конвоем 5 австрийских кавалеристов отвели в халупу, находящуюся в полуверсте от штаба. Коня привязали рядом. Трое охранников куда-то ушли, а двое из поляков, говорящих по-русски, остались его охранять. Они объяснили, что ушедшие приведут еще двух донцов, взятых в плен с неделю тому назад. Один из поляков хвастливо заявил, что скоро Польша будет свободной от русских, и их два корпуса идут на Иван-город. В халупе расстелили попоны, напоили казака чаем с колбасой и белой булкой. Один солдат, положив под себя шашку и винтовку казака, лег рядом с Раздобреевым, другой стал караулить снаружи. Вскоре оба уснули, ничуть не опасаясь безобидного, как им казалось, кроткого казака. Подождав немного, Раздобреев тихо вынул из ножен шашку и отрубил голову спящему рядом австрийскому солдату, зарубил второго, забрал свое оружие, отрубил поводья своего коня и ускакал на Магнушев. Когда он уходил, увидел, что к халупе идут 8 человек и ведут 3 лошадей. Пробравшись к посаду, он увидел горящий мост, подожженный казаками при отходе. Стал кричать, чтобы подали лодку, но на том берегу никого уже не было. После этого поехал вверх по р. Радомки, переправился через глубокий брод и, не доходя двух верст от сгоревшего моста через Вислу, увидел впереди себя, как из большой деревни вышел кавалерийский разъезд противника. Сняв с себя оружие, одежду, на лошади бросился через реку вплавь. Плыть пришлось долго, только на середине реки лошадь встала на ноги, где, отдохнув, снова поплыла. При выходе на берег он попал под винтовочный огонь австрийцев. Казак вскочил на коня и помчался к лесу. Вдогонку из деревни по нему выпустили два орудийных снаряда. Пробродив по лесу весь день, к вечеру в одной из деревень встретил взвод 7-й роты 163-го пехотного полка, после чего благополучно вернулся в свою сотню, имея при себе коня с седлом, шашку и винтовку. Находясь в плену, казак Раздобреев не пал духом, проявив выдержку и спокойствие, находчивость и смекалку, чтобы вырваться из плена и вернуться в полк. Кроме того, ему удалось собрать важные сведения о противнике. Например, о группировке, наступающей на Иван-город, и о движении южнее пос. Магнушев к Висле 19 пехотных рот, двух батарей 6-орудийного состава и 16 пулеметов на двуколках и вьюках. В посаде Магнушев казак стал свидетелем интересного случая. На улицах его жители, евреи и поляки, выставили столы с едой и самоварами, готовясь встретить австрийские части, а из леса выходили прятавшиеся там жители с перинами и узлами. При отходе 1-го Аргунского полка из этого посада картина была иная: все жители попрятались в лесу, унеся с собой продукты и спрятав скот.

После переправы русских войск через Вислу 1-я Забайкальская бригада заняла позиции на ее правом берегу. Попытки противника переправиться через Вислу не увенчались успехом. На недолгое время бои затихли. Однако уже 16 июля на участке 161-го, 162-го полков 41-й пехотной дивизии и обороняющейся с ней 1-й Забайкальской бригады крупные силы немцев, заменивших австрийские части, начали вести наступательные действия, направленные на захват плацдармов на правом берегу Вислы.

После мощной артиллерийской подготовки по расположению 161-го Александропольского пехотного полка и 1-го Аргунского полка противник стал переправляться в районе Тарнова, Руды, Рычиволь.

Рано утром перед позициями аргунцев появились 12 лодок, которые шли в две линии по 6 штук. В каждой размешались 30 человек. Когда их первая линия достигла середины реки, казаки открыли сильный огонь. Противник в лодках закричал и стал отвечать из винтовок и пулеметов. С левого берега реки десант поддерживали пулеметы. Перед самым берегом первые 6 лодок повернули обратно, а за ними и вторая шестерка. В лодках и на противоположном берегу осталось лежать много убитых и раненых. Вновь на позиции казаков обрушился шквал артиллерийских снарядов, после чего попытки противника переправиться повторились. Ценой больших потерь им удалось высадиться у д. Красна Гури, на острове, и захватить ее. Прапорщики Широков и Бутин повели аргунцев в контратаку. Казаки, в пешем порядке ведя огонь на ходу, устремились вперед и выбили из деревни пехоту противника. Она стала быстро откатываться к реке, попав под губительный огонь казачьих пулеметов. До конца завершить контратаку и очистить остров не удалось, так как к противнику прибывали все новые и новые партии солдат. Подогнем казачьих пулеметов лодки приставали к берегу и, высадив солдат, убывали задругами.

Окопавшийся противник стал накапливать силы для решающего броска, распространяясь медленно с флангов к центру острова. Казаки стали нести потери. Когда тяжело ранили прапорщика Широкова, прапорщик Бутин приказал отходить на северную часть острова, так как брод напротив середины острова был уже отрезан противником.

Собрав казаков, Бутин повел их на д. Красни Дольне, где нашли плот, привязанный цепью к столбу. Казаки шашками отделили бревно с цепью и на этом плоту переправили пулеметы и 5 пулеметчиков. Затем, собрав винтовки наших пехотинцев, которые прибились к казакам, вплавь на лошадях переправились через протоку. Не умеющие плавать пехотинцы держались за хвосты лошадей и таким образом благополучно выбрались на берег. Найдя на другом берегу лодки, казаки перевезли с острова оставшихся солдат. Особое мужество и расторопность проявили урядник Верхотуров, приказный Астафьев и казак Овчинников. После переправы казаки и пехотинцы под командованием прапорщика Бутина прибыли в Домашов.

К 6 часам вечера наши передовые роты и казачьи заставы аргунцев отошли от берега. 6-я сотня, находившаяся в резерве, была отправлена в окопы у д. Облин. В 7 часов вечера полк занимал оборону полусотней 1-й сотни, 2-й и 5-й под командой есаула Даркина у д. Руда и саму деревню фронтом на Тарнов. 6-я сотня находилась у д. Облин. Полусотня 4-й и часть 3-й сотни отходили на Мациевице.

На другом участке, у д. Пржевоза, отбивался от наседавшего противника, форсировавшего реку, взвод казаков прапорщика Золотухина. От 4-й сотни аргунцев к нему на поддержку был выслан взвод прапорщика Эпова с сотником Фоминым. Подходя к окопам, К. В. Эпов увидел отступающих пехотинцев, командир роты которых был убит. Подчинив их себе, офицеры приказали солдатам и казакам контратаковать наступающую цепь противника. Выхватив шашки, казаки вместе с пехотой бросились в штыки и шашки. Цепь наступающих залегла и, когда до нее осталось 200 шагов, по контрнаступающим в упор ударили 3 пулемета противника, вынудившие казаков и пехотинцев вернуться в свои окопы. Прапоршик Эпов был тяжело ранен, но не покинул позицию, пока не расставил всех по местам. Потом, оставив за себя урядника Волгина, пошел на перевязочный пункт. По дороге был вторично ранен. Четверо солдат 13-й роты 161-го пехотного Александропольского полка понесли его на руках. Взвод казаков и остатки пехотной роты сдерживали наступление противника. Разрывом тяжелого снаряда в окопе двое казаков были убиты, а сотник Фомин тяжело ранен. Казаки унесли его в тыл. Оставшись без офицеров, под огнем тяжелой артиллерии и наступающих с фронта превосходящих сил противника пехотинцы и казачий взвод стали отходить. Несшие раненого прапорщика Эпова пехотинцы, увидев приближающихся солдат противника, оставили его и убежали.

На рубеже д. Кобыльница и Попротня вел бой с немецкой пехотой, форсировавшей большими силами реку, 1-й Читинский полк. Первую позицию обороняла пехота, но после ожесточенного ночного боя она отошла на вторую, резервную, куда прибыли три с половиной сотни читинцев. Здесь же, на боевом участке пехоты, которым командовал капитан Тюрин, 162-го пехотного Ахалцихинского полка, находилась 3-я сотня читинцев, бывшая в резерве этого полка. Командовавший читинцами командир 6-й сотни есаул Бакшеев приказал 3-й сотне занять фольварк Кобыльницу, а остальным сотням атаковать и выбить немцев изд. Кобыльницы. 2-я, 4-я и половина 6-й сотни повели наступление и ворвались на северную окраину деревни, продвигаясь к центру. Не доходя 50–60 шагов до противника, казаки остановились. Немцы засели в домах и за забором противоположной стороны улицы. В течение 30 минут ни те ни другие не решались броситься в штыки и шашки.

На правом берегу Вислы, восточнее деревни Кобыльницы, стал накапливаться противник. Командир 3-й сотни, находившийся в резерве, доложил об этом начальнику боевого участка капитану Тюрину, но тот самоуверенно заявил, что там немцев не может быть, так как восточнее деревни обороняются две его роты.

В 4.55 утра не менее полутора батальонов противника стали подходить плотными колоннами, плечом к плечу, во весь рост, к позициям казаков и пехоты. Первые ряды этих колонн были переодеты в русские шинели и шапки, в левой руке держали винтовку, а правую подняли вверх. Дальнее расстояние и туман мешали наблюдению. Колонны приближались. Стали слышны крики по-русски: «Не стреляйте, свои!» Со стороны деревни Кобыльницы открыли огонь немецкие пулеметы. Одна из колонн стала обходить левый фланг боевого участка. Казаки порывались открыть огонь, но капитан Тюрин команду не дал, заявив, что это его солдаты ведут пленных. Пулеметы противника усилили огонь. Наблюдая за противником, был ранен командир 3-й сотни есаул Шильников. При выносе его в тыл погиб один из храбрейших офицеров полка И.Я. Овчинников. Только когда казаки увидели внутри колонн немецкие каски, они открыли огонь с расстояния 400 шагов. Немцы рассыпались в густую цепь и перешли в атаку. Сильный огонь казаков заставил их залечь, но они перебежками продолжали приближаться. Пока на позиции казаков 3-й сотни гадали, кто перед ними, немцы беспрепятственно обошли ее, из-за чего она отошла в лес, севернее д. Кобыльницы, оголив левый фланг полка. Немецкие цепи тем временем приблизились шагов на 60, а когда подошли почти вплотную, бросились в штыки. Завязался ожесточеннейший рукопашный бой. Подавляющее превосходство противника заставило сотни отступать к лесу под сильнейшим огнем немецких пулеметов и винтовок. Казаки не успевали уносить с собой раненых и убитых товарищей. На отдельных участках немецкая цепь отбрасывалась назад или залегала, на других кипела рукопашная, в которой перемешались и немцы, и казаки. К противнику подходили все новые и новые цепи пехоты. Они яростно набрасывались на казаков, гибли под шашками и выстрелами в упор, но продолжали наседать. В самый критический момент боя, когда гибель 1-го Читинского полка была неизбежна, со стороны д. Стрых подошел батальон 162-го пехотного Ахалцихинского полка и мощной контратакой отбросил противника в исходное положение, но дальше продвинуться не сумел. Забрасываемый десятками тяжелых снарядов, батальон закрепился в оставленных казаками окопах. После этого артиллерия противника перенесла огонь по лесу, куда отошли сильно поредевшие казачьи сотни. Немецкая хитрость и самоуверенность капитана Тюрина дорого стоили полку. Из 240 спешенных казаков он потерял 124 человека убитыми, ранеными и контужеными. 3-я и 4-я сотни, ввиду огромных потерь, были сведены в одну. Из 14 бывших в цепи офицеров остались 3. Без вести пропал есаул Бакшеев, 42 раненых и убитых казака остались не вынесенными с поля боя. Убиты были 12 строевых лошадей, 2 обозных и 4 ранены. Полк отвели в д. Яблоновец. В этом бою казаки-забайкальцы показали себя исключительно стойкими и самоотверженными воинами, имея возможность быстро отойти, они не покинули без приказа позицию, которую им было поручено оборонять. Чудом избежав гибели, 1-й Читинский казачий полк подтвердил звание гвардейского полка и не посрамил свое гвардейское знамя, полученное за Русско-японскую войну.

1-й Верхнеудинский полк, находившийся в составе корпусного резерва, после переправы немцев ночью через Вислу получил задачу «…в спешенном порядке или конном строю наступать на левом фланге 4-го батальона 161-го пехотного Александропольского полка (левее д. Облин) с целью отбросить обратно части германцев, переправившиеся ночью через Вислу и продвигавшиеся в глубь правого берега».

Однако вскоре поступило донесение от разъезда хорунжего Горбача, что немецкая пехотная бригада с артиллерией и конницей приближается к д. Облин и Мацеевице. Это была та бригада, части которой переправлялись в районе обороны 1-го Аргунского полка. В соответствии с изменившейся обстановкой верхнеудинцам было приказано занять позицию в окопах между д. Облин и Мацеевице. Всего от полка сменились и стали в стрелковую цепь 250 человек. Две пехотные роты заняли окопы впереди д. Облин. 3-я Забайкальская батарея и батарея 16-го мортирного дивизиона начали вести огонь по выдвигающимся частям противника.

Немцы от деревни Подстолице стали развертываться для атаки правее д. Облин, т. е. против участка обороны 1-го Верхнеудинского полка. Их артиллерия в составе не менее 3–4 батарей обстреляла сначала д. Облин, а потом окопы казаков и д. Мацеевице. После того как деревни загорелись, весь огонь тяжелой и полевой артиллерии противника обрушился на казаков. Южная окраина Мацеевице оборонялась 2 ротами 162-го пехотного Ахалцихинского полка. Артиллерийский огонь не прекращался весь день.

Немцы повели непрерывные атаки на горстку казаков и две роты пехоты уд. Облин. На участке 1-го Верхнеудинского полка в атаке участвовал батальон противника против 2 пехотных рот русских. Под воздействием превосходящих сил противника сотни стали медленно отходить, и немцы захватили окопы верхнеудинцев.

На помощь казакам была выслана рота Ростовского полка, проводить которую добровольно вызвался хорунжий Горбач, хорошо изучивший эту местность.

Ростовцы под огнем немецкой артиллерии влились в ряды казаков, и они сообща остановили продвижение противника. Во время боя хорунжий Горбач был убит.

Ночью верхнеудинцев сменили подошедшие роты Ростовского гренадерского полка, а 1-й Верхнеудинский полк отошел в д. Домашев.

Потери задень боя составили: убиты 2 офицера (хорунжий Горбач и сотник Сенченков), 1 ранен (сотник Левицкий); ранены 16 казаков, а 22 контужены (18 остались в строю); один казак пропал без вести.

17 июля немцы продолжили наступление на позиции 41-й пехотной дивизии, в распоряжении командира которой были 1-й Верхнеудинский и 1-й Аргунский полки, а также 3-я Забайкальская казачья батарея. Казачьи сотни использовались для разведки, отражали атаки противника и находились в резерве для закрытия брешей в боевом порядке пехоты. Огонь немецкой артиллерии, корректируемый с аэростата, был очень точен. От него наиболее сильно пострадали аргунцы, потеряв убитыми З казаков и 21 лошадь; 3 офицера и 12 казаков были ранены; брошенный 16 июля пехотинцами прапорщик К.В. Эпов в полк не вернулся и считался без вести пропавшим; 2 казака получили контузию.

Все немецкие атаки как аргунцами, так и верхнеудинцами были отбиты, казаки не отступили. В этот день, как и 16 июля, они показали пример мужества и стойкости в обороне, решительность в наступлении.

Взвод 6-й сотни прапорщика Белокрылова 1-го Аргунского полка у д. Подстолице противостоял пехотной роте немцев с 2 пулеметами. 25 человек сражались с 200 хорошо обученными и вооруженными солдатами противника, заставляя их неоднократно окапываться и передвигаться на поле боя ползком или перебежками. За час рота немцев продвинулась на 1000 шагов. Последний залп казаки сделали, когда до цепи атакующих осталось 200 шагов, после чего отошли. Потом 1-й Аргунский полк при поддержке взвода 3-й Забайкальской батареи капитана Моисеева атаковал в конном строю д. Руда и захватил ее.

Противник поспешно отошел на д. Тарново, оставив в окопах несколько убитых. Заняв окопы, аргунцы, буквально засыпаемые снарядами противника, остались на месте даже тогда, когда солдаты Ивангородского полка стали отходить под этим огнем. В бою были убиты 2 казака и 16 лошадей, ранены 7 казаков, из них 3 остались в строю. Взято в плен 3 немца с оружием. Аргунцами израсходовано 8 тысяч патронов, а верхнеудинцами — 16 тысяч патронов.

Многие казачьи офицеры принимали под свою команду пехотинцев, потерявших в бою офицеров. Казачьи сотни, сплоченные узами коллективизма, товарищества и родства, имея сознательную воинскую дисциплину, а не из-под палки, дрались с врагом до последней возможности. Отступая, старались унести своих раненых и убитых, помогали пехоте выносить их раненых и хоронить по христианскому обычаю. Забайкальцы очень возмущались, когда убитых пехотинцев хоронили прямо в окопах, где их застала смерть, или когда, отступая, оставляли в тех же окопах своих раненых. Отбив у противника одну из деревень, ранее оставленную почти без боя нашей пехотой, казаки нашли раненого солдата, двое суток пролежавшего в брошенной деревне. Особенно разозлил казаков случай с прапорщиком Эповым. Они ругали пехотинцев, которые бросили его, спасаясь от смерти или плена. Все как один заявляли, что казаки так не поступили бы.

Боевые качества казаков, их сплоченность в минуту опасности, теплота в отношениях друг с другом, равнодушие к бытовым трудностям, высокие нравственные принципы были широко известны на фронте. Не случайно австрийский генерал ценил забайкальцев выше, чем других казаков, хотя и те воевали неплохо. Он знал, что забайкалец — отличный воин и в плен добровольно не сдается, а если попадает, то, значит, другого выхода не было. Многие пехотные начальники, от полка и выше, пытались заполучить в свое распоряжение забайкальские полусотни, сотни или полки. От ротного командира до начальника дивизии убедились в больших способностях забайкальцев хорошо разбираться и ориентироваться на любой местности и во всякой трудной обстановке. Казаки-забайкальцы, несмотря на сильный огонь, быстро доставляли донесения, восстанавливали телефонную связь, бесстрашно, без всяких рассуждений, верхом на лошади скакали в самое пекло боя навстречу явной опасности. Многие были ранены, убиты, пропали без вести, погибали и были ранены их лошади. Очень быстро казаки научились оборудовать окопы, утерь лопат, как в начале войны, не было.

Великолепно показала себя на этой войне забайкальская лошадь. По двое суток непоеные из-за отсутствия воды, по 10 суток не расседланные из-за непрерывных боев или разведок, часто страдая от недостатка кормов, они несли свою нелегкую службу. Падеж лошадей в забайкальских полках был меньше, чем в полках других казачьих войск.

Большое количество пулеметов как в пехоте, так и в кавалерии сделали практически невозможными крупные сражения конницы против конницы противника. Кавалеристы больше воевали в пешем строю, чем на конях. Теперь на первый план выдвигались такие требования, как выносливость и способность конных частей совершать длительные марши к фронту или вдоль фронта, прикрывая фланги или закрывая своевременно бреши, возникающие между пехотными частями; возможность долгое время находиться на минимальном кормовом пайке и не потерять при этом боеспособность частей; неприхотливость конского состава в уходе. Всеми этими качествами обладала забайкальская порода лошади, над видом которой посмеивались казаки с Дона, Кубани и Терека.

Во время июльского отступления каждый новый день ничем не отличался от предыдущего. Все та же боевая работа. С наступлением ночи боевые действия, как правило, прекращались, а с рассветом возобновлялись. Противник продолжал теснить русские войска на восток.

 

Между Вислой и Бугом

18 июля по телефону в штаб бригады было передано приказание командира 16-го корпуса: «Теснимый противником Ростовский полк отступает лесом в направлении на д. Полен — Погоржелец. Мое приказание: возможно скорее собрать 1-й Читинский полк и двинуть его из Яблоновца в д. Годзишь. Задача: действовать от д. Годзишь в направлении на запад, ударом в правый фланг противника остановить его преследование и совместно с Ростовским полком и высланной отд. Соболеве сотней оренбуржцев и батальоном Киевского полка отбросить противника обратно на д. Подзамче. Общее начальствование принять командиру 1-го Читинского полка. Читинцам двигаться переменным аллюром. Клембовский».

Ко времени поступления приказания 1-й Читинский полк находился в подчинении генерала Болотова, вел разведку в интересах пехоты, прикрывал 1-ю Забайкальскую казачью батарею. Вновь казаки выступали в роли спасителя там, где положение оказывалось безнадежным.

Полк быстро собрался и выступил для выполнения поставленной задачи, но вскоре был возвращен и поступил в распоряжение генерала Широкова. Новая задача требовала от читинцев уже не наступательных, а оборонительных действий. Они должны были обеспечить фланги 41-й пехотной дивизии и 162-го пехотного Ахалцихинского полка, который отходил от д. Ковенчин на д. Стрых. Также на полк возлагалась задача задержать противника, если бы он начал наступать между ними. Поставленные задачи читинцы выполнили.

В этот день аргунцы находились на позиции и рыли окопы полного профиля. 1-й Верхнеудинский полк прибыл в д. Соболеве и вошел в состав корпусного резерва вместе с Московским гренадерским полком и сотней Оренбургского казачьего полка.

День 19 июля выдался для забайкальцев наиболее спокойным по сравнению с предшествующими. 1-й Читинский полк по-прежнему находился между флангами пехоты, отбрасывая огнем 3-й Забайкальской батареи и сотен мелкие подразделения противника, пытавшиеся нащупать слабое место в обороне русских. 1-й Верхнеудинский находился в корпусном резерве, а 6-я сотня 1-го Аргунского полка по приказу командира 2-го Ростовского полка капитана Ланского, в чьем распоряжении она была, задерживала бегущих с окопов солдат, которые уходили в лес. Построившись в лаву, сотня вернула на позиции три роты под непрерывным ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем противника. После чего казаки прикрывали фланги 2-го Ростовского и Аварского полков, находясь в промежутке между ними.

20 июля противник, силою не менее батальона пехоты, перешел в наступление на 1-й Читинский полк, одновременно выдвигая за цепями резервы в ротных колоннах. С помощью 3-й Забайкальской батареи атаки были отбиты. Задень боя ранены были 6 казаков и 6 лошадей, 5 лошадей убиты. Позицию читинцы занимали неудобную, о чем командир полка доложил генералу Широкову и попросил занять другую, более удобную.

1-й Аргунский полк поддерживал у д. Малинувка бой читинцев. Выставлял посты «летучей» почты. Приказано было держаться любой ценой.

1-й Верхнеудинский полк переместился к фольварку Ксаверинов и вошел в состав 25-й пехотной дивизии. В полдень получил приказ как можно быстрее двигаться на Соболеве, где войти в состав конного отряда генерал-лейтенанта Широкова, оставив в распоряжении генерала Ефтина одну полусотню, 6-я сотня верхнеудинцев была выслана для задержания бегущей в панике пехоты с позиций у фольварка Кремпа. Командир сотни вскоре доложил, что ему удалось вернуть две роты пехоты в окопы, один батальон бежал, а другой целиком сдался в плен и что он со своей сотней занял брошенную пехотой позицию у ф. Кремпа. Остальные сотни верхнеудинцев перешли в распоряжение генерала Ольшевского и установили связь между правым флангом отряда генерала Ефтина у д. Сосенки и левым флангом Ивангородского полка. В сторону противника были высланы разъезды.

До 24 июля немцы активных действий большими силами не предпринимали, а утром 24 июля перешли в наступление на широком фронте. В 3 часа утра артиллерия противника открыла огонь по русским окопам, и через 30 минут пошла в атаку пехота. Несколько раз она вынуждена была залечь, но упорно продвигалась вперед. В отдельных местах немцы подходили к русским позициям на 200 шагов. Русская артиллерия молчала, не было боеприпасов. Мосинская трехлинейка и героизм солдата были противопоставлены крупповской стали.

6-я сотня верхнеудинцев, своевременно закрывшая брешь в обороне уф. Кремпа после бегства пехоты, успешно отразила все атаки немцев. Русская пехота контратаковала наступающего противника и отбросила его с опушки в глубь леса.

 На участке 1 — го Аргунского полка противник атаковал позицию 1-й сотни подъесаула Духовского и соседнюю 16-ю роту 187-го Аварского полка полковника Попова. Огнем сотни и пулеметов прапорщика Воронова атака была отбита, большинство немецких солдат отошли в исходное положение, а 40 человек стали окапываться в 300 шагах от окопов казаков. Вскоре в этом месте скопилось и окапывалось до двух рот противника.

3-я Забайкальская батарея есаула Бабушкина и пулеметы прапорщика Воронова обрушили на них ураганный огонь, заставив поспешно отойти с большими потерями.

В этот день отряду генерала Широкова была придана 392-я пешая дружина из Ивангородского гарнизона. Она Состояла из добровольцев, здоровых молодых людей-патриотов, храбрых, но малообученных. На вооружении они имели винтовку системы «бердан» с 64 патронами на брата без возимого запаса. При стрельбе этими патронами клубы белого дыма от сгорания пороха окутывали окопы, демаскируя их. Эта старая винтовка могла усилить казаков во время штыкового боя, не увеличивая силу огня, так что толку от нее было мало.

Ввиду слабости офицерского состава (все они пришли из запаса) и низкой выучки дружинников они были распределены по сотням. Две роты их заняли окопы с тремя сотнями 1-го Аргунского полка у ф. Годзишь до д. Кобусы, на правом участке, и две роты вошли в состав 1-го Читинского полка, 4 сотни которого оборонялись на левом участке, исключительно д. Кобусы, д. Яблоновец (искл.).

Две сотни читинцев и три сотни аргунцев находились в общем резерве. Противник наступал главным образом на участке 1 — й сотни аргунцев, а на участках других сотен 1-го Аргунского и 1-го Читинского полков выставил сильные заслоны, обеспечивающие наступление главных сил в северном направлении. В дневном бою в 1-й сотне аргунцев погиб 1 казак и 2 были ранены. 3-я Забайкальская батарея имела 3 раненых. По одному пленному захватили казаки 1-го Аргунского и 1-го Читинского полков. Особенно лихо был захвачен пленный аргунцами. Командир 3-й сотни вахмистр Патрин, показывавший неоднократно высокую доблесть, самоотверженность и сметливость, добровольно вызвался добыть пленного, Выйдя по лесу в тыл немецкого окопа, Патрин со своим разъездом остановился в укрытии недалеко от него. Окоп этот сильно обстреливался нашей артиллерией. Дождавшись промежутка между залпами, Патрин на лошади бросился к окопу, выхватил из него одного немца, завизжавшего от ужаса, забросил его через седло и так же быстро скрылся со своим разъездом.

Дерзкий по исполнению поступок лихого казака-забайкальца, совершенный на глазах всего полка, пехоты и дружинников, вызвал у них бурю ликования. Пленный дал ценные показания, а вахмистр Патрин был награжден Георгиевским крестом.

Другой подвиг совершил приказный Тоболов, поддерживающий связь наблюдательного пункта с 3-й Забайкальской казачьей батареей. Когда из-за множества порывов и постоянного сращивания кабеля телефонной линии его не стало хватать до укрытия, а необходимо было корректировать стрельбу Забайкальской батареи по батарее противника, Тоболов принял героическое решение. Под градом осколков и пуль противника вылез из укрытия и, отойдя на 5 саженей от него, подсоединил телефон, установил связь с батареей и стал корректировать ее стрельбу. Благодаря этому батарея немцев в короткий срок была накрыта огнем батареи забайкальцев и до конца боя замолчала.

Оба подвига характеризуют забайкальского казака в бою, его готовность к самопожертвованию во имя выполнения воинского долга.

В ночь с 25 на 26 июля началось общее отступление 4-й армии за Буг. Казачьим полкам 1-й Забайкальской бригады было приказано прикрывать отход пехотных частей. Сдерживая наступление превосходящих сил противника, передвигаясь от рубежа к рубежу, казаки стояли насмерть. Ни одна позиция не оставлена ими без боя. Так, например, прикрывая отход 41-й пехотной дивизии, 1-й Читинский полк 9 часов не выходил из боя. Огрызаясь огнем, сотни медленно пятились, отвлекая на себя большие силы противника и не позволяя ему перейти в быстрое преследование.

Разъезды урядников Верхотурова и Номоконова 1-го Аргунского полка постоянно находились в соприкосновении с противником, наблюдая за каждым его шагом и своевременно посылая донесения командиру полка. Отличились ординарцы командира — казаки Хутуков и Мадаев, которые под ураганным огнем немцев, верхом, двигаясь наметом через поле, кипящее от разрывов снарядов, доставили приказание на отход двум сотням полка, сдерживающим продвижение немецкой пехоты. Если бы они не сумели сделать это, то сотни, не имевшие права отойти без приказа, были бы окружены и уничтожены превосходящими силами противника.

Прошел год с тех пор, как забайкальские казаки убыли на войну. Много они совершили подвигов, прославив свое войско. Однако в силу различных причин эти мужественные воины не избежали и позорящих их поступков. Объективности ради следует отметить, что эти поступки, как правило, совершались не в боевой ситуации, а в тылу. Чтобы прокормить своих лошадей, когда интенданты не поставляли для них корм, казаки таскали потихоньку сено, принадлежавшее местным жителям, присваивали их скот или домашнюю птицу себе на пропитание. Когда начальники казаков узнавали об этом, то пострадавшим немедленно выплачивалась компенсация, а виновники наказывались. Эти мелкие нарушения на войне встречались во всех войсках и связаны были с естественной необходимостью или безысходностью положения, когда в обеспечении частей случались перебои.

Но были и серьезные проступки-преступления, порочащие честь забайкальского казака. В большинстве своем это происходило, как и везде, на почве употребления спиртного, которое на войне в Русской армии было запрещено. Еще 22 мая 1914 года был издан приказ по военному ведомству под номером 309, в котором говорилось: «Государь-император в своих непрестанных заботах о благе армии, дабы оградить ее от признанных опытом и наукой вредных последствий употребления спиртных напитков и сохранить в ней силы, здоровье и твердость духа, столь необходимые боевой готовности как в мирное время, так и в военное, высочайше повелеть соизволил принять к неуклонному исполнению прилагаемые к сему „Меры против потребления спиртных напитков в армии“». Подписал его генерал-адъютант Сухомлинов. В 4-м пункте введенных приказом «Мер…» сказано: «При исполнении всяких порядков и служебных обязанностей, как то: на дежурствах, в караулах, научениях, стрельбах, смотрах, маневрах, подвижных сборах, при выступлении в поход и т. д., а также во всех прочих случаях при совместном выполнении служебных обязанностей и когда офицеры находятся в присутствии низших чинов, употребление спиртных напитков запрещается». В 15-м пункте: «Низшим чинам всех категорий в течение состояния их на действительной службе, а также запасным и ратникам ополчения во время призыва в учебные сборы воспрещается потребление спиртных напитков где бы то ни было».

Сказать, что в Русской армии все рекомендации, изложенные в «Мерах…», выполнялись, значит покривить душой. Одним указом или приказом пьянство не ликвидировать, но то, что употребление спиртного в армии было ограничено, факт бесспорный. Пока сохранялась дисциплина и военная организация, эти «Меры…» претворялись в жизнь, с разрушением их борьба с пьянством прекратилась. Военные неурядицы и все связанное с ними не способствовали трезвому образу жизни. Пили все: офицеры, солдаты, казаки, военные чиновники как на фронте, так и в тылу, но повального пьянства не было. С этим злом в 1915 году еще боролись. Запасы спиртного, захваченные у противника в качестве трофеев, уничтожались, в зоне военных действий запрещена была торговля спиртными напитками, а спиртовые заводы закрывались Или уничтожались. Меры эти были правильными, так как в боевой обстановке вред от пьянства может быть огромный. В 1-й Забайкальской бригаде понимали это и всячески ограждали казаков от употребления спиртных напитков. В результате за все месяцы войны не было ни одного случая нарушения воинской дисциплины на почве пьянства, ни одной жалобы местных жителей на забайкальцев. Не предан даже полковому суду ни один казак. «Появился спирт — появились преступления», — с горечью отметил адъютант 1-го Аргунского полка в «Журнале военных действий» полка. Примером этому может служить происшествие, случившееся в 1 — м Читинском полку в последний день июля.

Недалеко от деревни, где расположился полк, находился спиртовый завод с большим запасом спирта. Для его уничтожения командование направило группу солдат из пехоты, которые, прежде чем уничтожить завод, запаслись спиртом и угостили им читинцев. Некоторые казаки перепились, а один из них, Луговский, в пьяном виде изнасиловал женщину в деревне и был пойман. Казака предали полевому суду, и он понес заслуженное суровое наказание по законам военного времени. Случай этот, единичный среди забайкальцев, не дает основания считать казаков, как об этом пишут некоторые авторы, грабителями, пьяницами и насильниками. Не только забайкальцы, но и казаки других войск в подавляющем большинстве своем честно и добросовестно выполняли свой служебный долг и пролили немало крови в борьбе с врагами России.

 

Отход за Буг

К началу августа армии Северо-Западного фронта, находящиеся в Польше, продолжали отход на восток.

1 и 2 августа 1-я Забайкальская бригада сдерживала наступление противника, прикрывая отход 16-го корпуса генерала Клембовского за р. Буг.

К 3 августа пехота беспрепятственно перешла по мостам через реку, и командир корпуса дал команду генералу Томашевскому, чтобы он отводил своих казаков, так как мосты будут скоро уничтожены. 1-й Читинский, 1-й Верхнеудинский полки, две сотни 1-го Аргунского полка, 1-й Забайкальский казачий дивизион переправились на противоположный берег у д. Мацковичи по мосту. 4-я, 5-я, 6-я сотни 1-го Аргунского полка воспользовались 4 августа мостом у д. Ослово, а 3-я сотня, действующая в разведке, перешла реку вброд уд. Мацкевичи, так как мост уже горел. Казаки ушли за Буг последними.

Противник с ходу форсировал реку и безостановочно преследовал 16-й корпус, планово отходивший на указанный ему рубеж. Казаки прикрывали его отход, а также беженцев, которые покидали свои деревни и вместе с войсками или раньше их уходили в Россию. Интересно, что при отходе наших войск к Бугу жители деревень не оставляли свои насиженные места, а лишь на время боя скрывались в лесу, возвращаясь потом назад. Все имущество, скот, домашняя птица, хлеб, лошади не бросались на произвол судьбы, а находились под присмотром.

За Бугом картина изменилась. Прихватив с собой все, что можно было унести или увезти, жители деревень покидали родные места и длинными колоннами устремлялись на восток. Много добра и домашних животных осталось брошенными. Любую живность, хлеб можно было купить за гроши. За счет бесхозного скота казачьи интенданты пополняли полковые стада. Каждый полк имел свое стадо и табун лошадей.

8 августа бригада из 16-го корпуса перешла для прикрытия отхода гренадерского корпуса.

9 августа 1-й Верхнеудинский полке 5 аргунскими и 3 читинскими сотнями, бригадой пулеметной команды (8 пулеметов) и Забайкальским дивизионом выступили над. Малые Опоки. Для ведения разведки была выслана вперед 6-я сотня верхнеудинцев. Одна сотня читинцев, две (3-я и 4-я) — верхнеудинцев и три — аргунцев под общим командованием есаула Копунова стали в передовую линию и окопались, прод лив фронт обороны Киевского полка. К вечеру читинцы заняли позицию Таврического полка, который понес большие потери и отошел, а 2-я сотня верхнеудинцев стала на место читинцев. На ночь часть сотен отошла с позиций в д. Дворец, чтобы к утру вновь занять ее, а 3-я и 4-я сотни верхнеудинцев остались в окопах. В результате их кони были сутки под седлом и без фуража. 1-я сотня 1-го Аргунского полка убыла для действий с Ростовским полком, но казаков в передовую цепь не поставили, а разместили сзади пехоты, как выразились офицеры, в «нравственную поддержку».

10 августа рано утром читинцы ушли в д. Бушмичи. Три их сотни выдвинулись в распоряжение командира Самогитского полка, а остальные — в резерв командира 2-й гренадерской дивизии.

Доведя свой артиллерийский огонь до наивысшего напряжения, противник повел наступление на позиции Киевского, Ростовского и Самогитского полков. Вся местность, где немцам оказывалось сопротивление, буквально перепахивалась снарядами. Дым от взрывчатки и пыль не рассеивались. Все наши окопы были завалены трупами русских гренадеров. За 1,5 часа по каждой деревне, занимаемой пехотой, и по окопам было выпушено несколько сот снарядов разного калибра.

Русская артиллерия молчала. Только одна батарея Забайкальского дивизиона изредка выпускала по атакующим немецким цепям и позициям артиллерии по одному снаряду на каждые 20–30 немецких. На 8 августа весь гренадерский корпус имел немногим более 3 тысяч шрапнелей и гранат.

При такой мощной артиллерийской подготовке атаки и поддержке в ходе ее немецкая пехота успешно продвигалась вперед, почти не неся потерь от русских снарядов.

В 11 часов дня Ростовский и Самогитский полки гренадерского корпуса, не выдержав ураганного артиллерийского огня, стали отходить на вторую позицию. Стоявшие правее ростовцев дружинники тоже отошли, бросив свой пулемет. Его нашел урядник Рогалев 1 — го Аргунского полка и вывез к своим.

Подойдя ко второй позиции, немцы при поддержке такого же по силе огня атаковали ее левый фланг, где оборонялись верхнеудинцы. Казачья батарея открыла беглый огонь шрапнелью по пехотным цепям противника. Пулеметы казаков вырывали из их рядов десятки солдат. От непрерывной стрельбы стволы винтовок казаков раскалились. Сначала немцы остановились, залегли, а потом попятились назад. Не добившись успеха на этом направлении, противник перенес главный удар по правому флангу верхнеудинцев, куда для поддержки была выдвинута 4-я сотня 1-го Аргунского полка, а к вечеру на помощь забайкальцам подошли две сотни 52-го Донского полка и рота пехоты Таврического полка. Общими усилиями атака была отбита, и противник стал окапываться в 500–600 шагах от русских окопов. Во время этого боя отошедший на вторую позицию Самогитский полк, без всякой на то причины, вышел из окопов и в полном беспорядке стал отходить к д. Бушмичи. Резервные сотни аргунцев и читинцев были высланы, чтобы вернуть их обратно. Примечательно, что немецкая артиллерия вела сильный огонь не по окопам Самогитского полка, а с недолетом 400–300 шагов перед окопами, но страх у солдат был настолько велик, что они не стали дожидаться, когда артиллеристы противника внесут поправки, и ушли с позиций. Казаки рассыпались по полю и поодиночке собирали деморализованных солдат. Атаки немцев были отбиты главным образом казаками. Окопы 2-й сотни верхнеудинцев были сравнены с землей. Казаки несли большие потери, но ни один из них не ушел с позиции. Стояли насмерть, и противник не прошел.

Три сотни верхнеудинцев численностью по 60 человек каждая потеряли 33 казаков убитыми, ранеными, контужеными, из них 9 остались в строю и продолжали вести бой.

Аргунцы (две сотни), находившиеся на левом участке казачьей позиции, израсходовали 13 600 штук патронов, 5 казаков были ранены и 7 контужены. В течение 7 часов казаки сдерживали противника, дав возможность Самогитскому полку отступить. Три сотни казаков 1 — го Читинского полка прикрывали этот полк, имея в сотнях по 60–70 человек. В бою был ранен войсковой старшина Лоншаков, убито 6 казаков и 16 ранено; убито и ранено 14 лошадей.

Когда в связи с бегством Самогитского полка на позициях образовалась брешь, в которую мог устремиться противник, полковник князь Кекуатов повел три сотни читинцев из резерва командира 2-й гренадерской дивизии, чтобы закрыть ее. Казаки, руководимые им, прорвались через разрывы немецких снарядов, которые покрыли всю площадь между д. Долбшни, Бушмичи, Дворец и не допустили прорыва обороны на этом направлении.

Казаки вели себя в бою прекрасно. Связист Федор Брюхов, например, многократно выскакивал из окопа и под огнем противника восстанавливал связь, ликвидируя порыв за порывом телефонного кабеля. Посыльные казаки мчались верхом среди фонтанов взрывов, чтобы передать приказание, когда выходила из строя телефонная связь. Есаул Кануков с окончательной потерей связи перешел в окопы и оттуда руководил боем на своем участке.

Каждый день повторялся: немцы обрушивали на передовые части массу огня и переходили в атаку, русская пехота на направлении удара покидала позицию, вынуждая соседей тоже отходить, чтобы не оголять фланги; бреши закрывались казаками, которые занимали брошенные позиции и давали возможность пехоте отойти на новый рубеж в тылу. 4-я армия откатывалась на восток, неся тяжелые потери.

Среди пехотных офицеров была полная неосведомленность о противнике, местонахождении своих войск, не знали, где находятся их начальники; полки, батальоны, роты оставляли свои окопы без всякой причины с первым разрывом немецкого снаряда, боясь окружения или обхода; разведку никто не вел, при восстановлении утраченного положения слепо шли вперед, попадая под перекрестный огонь пулеметов; моральное состояние войск было подавленное, остановить бегущих деморализованных солдат, не применяя оружия, оказывалось невозможным.

Когда 10 августа ростовцы, аза ними дружинники побежали с позиций, не выдержав ураганного огня немецкой артиллерии, казаки ничего не смогли сделать, чтобы остановить их. Обезумевшие от страха люди прорвали казачью лаву и разбежались кто куда. Артиллерия противника безнаказанно господствовала на поле боя, а наша молчала, сберегая снаряды на крайний случай. Пехота немцев несла потери практически только от ружейно-пулеметного огня стойко оборонявшихся подразделений и частей прикрытия, но и они в конечном итоге вынуждены были отходить из-за невозможности держаться на позициях под разрывами сотен снарядов. Но когда в бой вступала русская артиллерия, положение резко менялось. Так, например, занявшие без боя д. Хлевищи немцы 9 августа попали под огонь нескольких русских батарей, в том числе и Забайкальского дивизиона. Удар по скоплению пехоты, конницы, обозов оказался настолько эффективным, что противник, бросая убитых и раненых, бежал в панике несколько верст назад, на свои исходные позиции. Это доказывало то, что будь у русской артиллерии достаточное количество снарядов или столько, сколько у немцев, было бы легче с ним воевать. С винтовкой же противостоять тяжелой артиллерии противника русский солдат не мог при той подавленности морального духа, связанного с непрерывным отступлением, какое было в пехотных частях. Сопротивление оказывали наиболее дисциплинированные и сплоченные войска, такие, как полки 1-й Забайкальской казачьей дивизии, и не случайно командующий 4-й армией генерал А. В. Эверт в своей телеграмме командиру гренадерского корпуса возлагал на них надежды. Он телеграфировал: «Передайте забайкальцам, что я уверен, что они долго не пропустят противника через Пущу».

В первых числах августа Северо-Западный фронт был разделен на два фронта — Северный и Западный. В обязанности главнокомандующего Западным фронтом, в состав которого вошла 4-я армия, вступил талантливый военачальник генерал М. В. Алексеев. Группа армий этого фронта прикрывала пути, ведущие на Москву. В их задачу после отхода входило прочно удерживать в своих руках район Гродно, Белосток от Верхнего Нарева до Брест-Литовска включительно; прикрывать пути по правому берегу Верхнего Буга к рубежу Брест, Кобрин, Пинск, Лукинец.

А пока армии отходили, выталкиваемые из Польши немецкими войсками.

11 августа 1-й Верхнеудинский полк дважды спасал положение, закрывая бреши на позициях пехоты, останавливал и возвращал в окопы бегущих гренадер, обеспечивал связь между левым флангом 2-й гренадерской дивизии у д. Васильки и правым флангом 25-го корпуса у д. Бушмичи, сдерживал противника в этом промежутке уд. Подбуров. Потом был брошен для ликвидации прорыва между гренадерским и Сибирским корпусами.

Взводы 2-й сотни задержали и вернули в окопы сотни бегущих гренадер, а 3-я сотня была выслана на разведку и поиски 2-го батальона сибирских стрелков, не прибывшего на позиции в окопы. Гренадеры Сибирского, Московского, Киевского и Таврического полков в половине восьмого вечера бросили свои позиции, а 9-й и 54-й Сибирские стрелковые полки мужественно сражались с врагом.

Очевидно, что не только превосходство немецкой артиллерии над русской заставляло пехоту покидать свои окопы, но и обыкновенная трусость и паникерство, поразившие многие полки Русской армии в великое отступление 1915 года.

Казаки в этот день показали пехоте пример стойкости. 1-я сотня 1-го Аргунского полка подъесаула Духовского с утра и до 5 часов дня вела непрерывный бой с полнокровной ротой немцев. 60 казаков противостояли 180–200 хорошо обученным, закаленным в боях пехотинцам противника, наступающим при поддержке пулеметов и артиллерии. Продвинувшись за день боя на 600 шагов к окопам казаков, они остановились и начали окапываться. Сотня отошла после получения приказа. Командир ее, сотник Шемелин, будучи раненым, остался на позиции, руководил боем, вывез всех раненых и убитых, отвел сотню и пулеметы на другую позицию и только когда прибыл заместитель, убыл в госпиталь.

12 августа 1-й Читинский полк прикрывал правый фланг 2-й гренадерской дивизии, вел бой и не позволил противнику прорваться на этом направлении и выйти во фланг и тыл пехоте. 6-я сотня 1-го Верхнеудинского полка обеспечивала левый фланг этой дивизии, вела разведку и поддерживала связь с 25-м корпусом. Вечером сотня заняла брешь в обороне одного из полков дивизии и к 12 часам ночи поступила в распоряжение командира 9-го Сибирского стрелкового полка.

13 августа верхнеудинцы и читинцы прикрывали отход гренадер, медленно отступая с одного рубежа на другой, вели разведку. Как только последний казак из разведывательных сотен перешел мост через реку Лесна, его подожгли, а сотни заняли позицию у переправы.

14 августа 1-я Забайкальская бригада вела бой на позициях, высылала разведывательные сотни, прикрывала отход пехоты.

В арьергарде бригады находился 1-й Читинский полк, который удерживал переправу через р. Лесна до отхода 5-й Донской казачьей дивизии, а потом сам отошел в образовавшийся разрыв между донцами и гренадерской дивизией. Кони казаков сутками не были расседланы, не кормлены, так как болотистая местность и отсутствие дорог не позволяли подвозить фураж; начались проливные дожди.

До конца августа 1-я Забайкальская бригада прикрывала отход 25-го и гренадерского корпусов и 7 сентября перешла в распоряжение командира 9-го армейского корпуса. Отбивая атаки передовых частей противника, бригада заставляла его вводить в бой главные силы.

10 сентября 1-й Читинский полк убыл для прикрытия отхода 11-го армейского корпуса. Его 5-я сотня, перемещаясь на другую позицию, попала под ружейно-пулеметный огонь противника и потеряла 6 казаков ранеными. Всех раненых, кроме одного, удалось вывезти, а казак Иннокентий Бородин был оставлен на поле боя. Казаки, как ни старались, не смогли прорваться к нему через наступающую по пятам цепь противника.

13 сентября 1-я Забайкальская бригада была выведена в резерв 4-й армии и расположилась в д. Мир. Противник, тоже измотанный непрерывными боями, стал выдыхаться, темп наступления замедлился.

17 сентября корпуса 4-й армии перешли в наступление, которое из-за упорного сопротивления противника и отсутствия боеприпасов развивалось медленно, до ввода в прорыв 1-й Забайкальской бригады дело не дошло. Ночью 18 сентября русская пехота отошла в исходное положение, а бригада осталась до 3 октября в армейском резерве 4-й армии.

3 октября она временно вошла в состав 25-го армейского корпуса, которым командовал генерал-адъютант А.Н. Куропаткин, старый знакомый забайкальцев по Русско-японской войне. Забегая вперед, следует сказать, что и в этой войне он оказался неспособным руководить ни корпусом, ни 5-й армией, ни Северным фронтом. Все наступательные действия подчиненных ему корпусов и армий заканчивались неудачно. Гораздо лучше справился он с подавлением Среднеазиатского восстания в 1916 году, будучи Туркестанским генерал-губернатором. С мая 1917 года и до конца своей жизни жил в своем бывшем имении Псковской губернии, где преподавал в средней школе и основанной им сельскохозяйственной школе. К белому движению он не примкнул, а также отверг предложение французского посла эмигрировать из России.

После ликвидации Свенцянского прорыва немцев отступление русских армий прекратилось, и положение на русских фронтах стабилизировалось. Обе стороны перешли к позиционной обороне на всем протяжении русского фронта — от Балтийского моря до румынской границы. Линия расположения противника тянулась по Западной Двине от Риги до Двинска и далее, почти по прямой линии на Поставы, Крево, Барановичи, Пинск, Дубно, Тарнополь, Бугач и Новоселицы.

К этому времени великий князь Николай Николаевич был назначен на Кавказ, а верховное командование принял на себя Николай II, при начальнике штаба генерале М, В. Алексееве. В должность главнокомандующего Западным фронтом вступил А.Е. Эверт, а командующим 4-й армией стал генерал от инфантерии Рагоза.

1 — я Забайкальская бригада разместилась в районе г. Бобруйска. С I по 31 декабря офицеры и казаки стали уезжать в отпуска. Полки приводили себя в порядок, отдыхали. Приходили приказы о награждении офицеров и казаков орденами и медалями. Проводились смотры и парады Георгиевских кавалеров. Рассматривались дела провинившихся казаков и офицеров в различных судебных инстанциях, которые из-за постоянных боев не были ранее рассмотрены.

Так, 30 ноября войсковой старшина Измайлов выехал в Минск на заседание суда в качестве обвиняемого по делу о нанесении побоев подчиненному. В казачьих частях рукоприкладство, хоть и в меньшей степени, чем в пехоте, но существовало. За это офицеры наказывались, вплоть до увольнения из армии, а младшие начальники из числа урядников, вахмистров разжаловались.

14—15 декабря 2-й Верхнеудинский полк под командованием полковника Беляева несколькими эшелонами убыл на Западный фронт в состав 1-й Забайкальской бригады, которая была переименована в 1-ю Забайкальскую казачью дивизию. Командиром ее стал генерал Орлов.

2-й Верхнеудинский полк был сформирован к 28 июля 1914 года и имел в своем составе 1 штаб-офицера, 7 обер-офицеров, 2 врачей, 1 ветеринарного врача, 1 зауряд-военного чиновника и 950 нижних чинов, из них 915 строевых.

12 августа выступил в Ургу (Монголия) для замены батальона и пулеметной команды 20-го Сибирского стрелкового полка. В Монголии полк нес службу и занимался боевой подготовкой. 27 октября 1915 года выступил из Урги по тракту своим ходом в Троицкосавск и к 22 ноября прибыл наст. Березовка, где по 14 декабря готовился к отправке на фронт, проводил стрельбы, учения.

Таким образом, все полки Забайкальского казачьего войска к концу 1915 года находились на фронтах Первой мировой войны.

 

Забайкальцы на Кавказском фронте. Поход к Адильджевасу

В январе — марте 1915 года на правом фланге Русской армии турки очистили большую часть Батумской области, за исключением труднодоступного участка юго-западнее Артвина.

3-я Забайкальская бригада находилась в районе г. Карса. 9 марта от командующего Кавказской армией генерала от инфантерии Юденича на имя начальника бригады поступило распоряжение № 718, в котором говорилось: «Предписываю Вам произвести ряд разведок путей из района расположения бригады на фронт Ардаган — Мельденск — Ольта с целью полного изучения всего района». На основании его были разведаны маршруты от Карса до Петровки; от Ислалцора до Безирган-Кечина; от Эмирхана до Энжджи; от Эмирхана до Тарам-Вартана. Дорога от Гренадерского до Дат-Кепри и селений Зурзуни; от Петровки до Джелауса и Родионовки и т. д.

В деревнях, через которые проходили разведывательные разъезды забайкальцев, проживали греки и армяне. Начальники разъездов докладывали в штаб бригады проходимость дорог для всех видов транспорта, отношение местного населения к русским войскам. Однако действовать бригаде в разведанном районе не пришлось.

На левом крыле Кавказской армии, где действовал разделенный на отряды 4-й Кавказский корпус, сложилась напряженная обстановка. После занятия левофланговым Азербайджанским отрядом в конце февраля Дильмана и Тавриза турки, учитывая требования персидского правительства о выводе русских войск со своей территории, направили в район Урмия корпус в составе двух пехотных дивизий с отрядом курдов, чтобы создать угрозу левому крылу Кавказской армии. В конце апреля турецкий корпус Халил-бея и курдские отряды конницы вторглись в Персидский Азербайджан с перспективой наступления в дальнейшем на Елисаветполь (Кировабад) и на Баку. В тылу противника, в районе г. Ван, восстало армянское население, разбившее в первых боях турков, но потом, окруженное превосходящими силами 5-й дивизии турецкого корпуса, мужественно сопротивлялось, ожидая помощи от русских войск.

Причиной восстания послужило то, что свыше 100 селений армян вокруг города Ван, особенно в округе Шатах, почти полностью были вырезаны турками, даже маленькие дети, женщины, старухи; молодые женщины уведены в курдские селения.

Юго-восточнее озера Ван подняли восстание айсоры, населявшие горную область Хеккияри. Кроме того, турки склоняли правительство Персии выступить совместно против русских.

В этой сложной военно-политической обстановке командование Кавказской армии решило усилить 4-й Кавказский корпус резервными частями и двинуть его против группы Халил-бея с целью оказания помощи восставшим, а также очистить от турок Персидский Азербайджан и парализовать действия немецкой и турецкой агентуры, настраивающей население Азербайджана против русских.

В распоряжении N° 1183 от 23 апреля 1915 года, отданном генералом Юденичем начальнику 3-й Забайкальской казачьей бригады, указывалось, что «вследствие серьезных боев в районе Дильмана вверенная Вам бригада с ее артиллерией назначается в распоряжение начальника Азербайджанского отряда генерал-майора Чернозубова на усиление его войск. Бригада будет перевезена по железной дороге от Карса до Джульфы. Посадка на железнодорожный транспорт в г. Карсе назначена на 25 апреля с утра, к каковому времени частям бригады должно прибывать к Карсу. По прибытии в Джульфу Вам надлежит получить указания от генерала Чернозубова, которому Вы должны донести заблаговременно о времени своего прибытия в Джульфу».

Полки приступили к подготовке и погрузке. Согласно расчету, переданному коменданту Карса для погрузки, состав бригады был следующий:

Комендант ст. Карс выделил для перевозки бригады 13 эшелонов. Только для одного 3-го Верхнеудинского полка потребовалось: 1 классный вагон, 6 пассажирских, 25 для лошадей, 2 платформы, 2 крытых вагона.

При действии в горной местности лошади казаков быстро выходили из строя, особенно во 2-й Забайкальской батарее и обозе, поэтому, по заявке штаба бригады, на укомплектование полков поступали лошади из 1-го отделения конского запаса. Часто они не соответствовали предъявляемым к ним требованиям. Непосредственно перед отправкой бригады в Персию, например, лошади прибыли в неудовлетворительном состоянии, о чем начальник бригады в рапорте от 23 апреля на имя командующего Кавказской армии сообщил следующее: «…из 68 строевых лошадей — 46 удовлетворительны в отношении работоспособности; 13 — плохи и не пригодны для немедленной работы; 7 — абсолютно не пригодны не только к строевой службе, но даже и к обозной; 1 — лишилась возможности передвигаться… была оставлена в селении Мацра и там же в тот день пала.

Таким образом, конский состав бригады не только не улучшился от прибывшего на укомплектование, но, напротив, ухудшился, ибо при выступлении часть лошадей приходится оставлять, а также казаков по уходу за ними».

Начальники, отвечающие за укомплектование лошадьми боевых полков Забайкальского казачьего войска, находящихся как на Западном, так и на Кавказском фронте, не справлялись со своими обязанностями, поставляя негодный для боевой работы конский состав, зато в запасных сотнях была сильная большевистская организация, оказавшая свое разлагающее влияние на фронтовых казаков в 1917 году.

В день убытия из Карса, 26 апреля, согласно телеграмме генерала Юденича, бригада переподчинилась начальнику Кавказской кавалерийской дивизии генералу Шарпантье.

В течение двух суток она двигалась по железной дороге, и 27 апреля первые эшелоны приступили к выгрузке на ст. Джульфе.

29 апреля авангард и главные силы бригады выступили по приказу генерала Юденича в Тавриз, присоединив по пути к себе 3-й Кубанский казачий полк.

К 1 мая забайкальцы и кубанцы прибыли в конечный пункт назначения и вошли в распоряжение генерала Шарпантье.

Для восстановления своего политического влияния в Персии, наводненной германскими политическими агентами, отрядами инструкторов и транспортами боевого снаряжения, постепенно передвигающимися через страну к Азербайджану и Афганистану, русским нужна была очередная победа вблизи персидской границы. С этой целью в мае было решено перейти в наступление в направлении на Мелязгерт и на Ван и занять важные узлы путей Муш и Битлис.

8 мая 2-я сотня и пять отдельных разъездов от 2-го Аргунского полка были высланы в разведку с бивака у Геогана по дороге на Хажан до Бинаба, Миандоаба. Задача их состояла в выяснении наличия противника у сел. Миандоаб.

9 мая 3-я бригада забайкальцев выступила на г. Ван, огибая с юга оз. Урмия. Из разведывательной сотни аргунцев поступило донесение, что в Миандоабе находятся 150–400 солдат и кавалеристов противника.

В условиях страшной жары, отсутствия воды, продовольствия и фуража казаки 10 мая вышли к реке Джагита-Чай. После двух очередей шрапнели, переправы 2-го Аргунского полка вплавь у селения Музафар-абида турки оставили Миандоаб и отошли, беспорядочно отстреливаясь от наступающих аргунцев. В бою турки потеряли 20 человек. У аргунцев был ранен 1 казак.

В районе Амирабада разведывательные разъезды полка обнаружили до 10 рот турецкой пехоты с 2–3 сотнями курдов. 2-й Аргунский полк остановился у моста через р. Татаву, ожидая подхода главных сил бригады, чтобы обеспечить их переправу и удержать Миандоаб.

Двое суток бригада простояла у реки, не имея возможности переправиться из-за отсутствия переправочных средств. 13 мая в 5 часов утра полки стали переправляться на подручных средствах и к вечеру с трудом сосредоточились на противоположном берегу.

14 мая кавалерийская дивизия генерала Шарпантье атаковала противника на высотах юго-западнее Миандоаба, который после незначительного сопротивления отошел.

Забайкальская бригада находилась в общем резерве. 15 мая бригада в голове главных сил дивизии, выслав небольшой передовой отряд вперед для овладения высотами, выступила в направлении селения Ипдыркаш. В селе казаки захватили много продовольствия и фураж.

18 мая, имея авангард силою до 2 сотен и взвода пулеметов, бригада в 10.30 утра выступила по дороге на Карабашты и к 6 часам вечера прибыла в назначенный район. Разведывательным разъездам удалось установить, что впереди находились части 36-й пехотной дивизии турок и конные отряды курдов.

С 19 по 27 мая бригада совершала марш на Урмию и отдыхала там, пользуясь трофейными запасами продовольствия и фуража.

28 мая, оставив в Урмии 2-й Аргунский полк для ожидания подхода частей отряда генерала Чернозубова, бригада в 7 часов утра выступила на Керимабад, куда прибыла к 5 часам дня. В ходе выдвижения разведывательные разъезды 3-го Верхнеудинского полка входили в мелкие стычки с небольшими курдскими конными отрядами, которые, обстреляв со склонов гор казаков, тут же скрывались, вскоре и эти стычки прекратились.

Главная цель рейда русской конницы с 22 орудиями в Западном Азербайджане была достигнута: курдское население Персии прекратило борьбу с русским и войсками. Из 36 эскадронов и сотен, участвующих в рейде, 12 были забайкальскими, при 6 орудиях 2-й Забайкальской батареи.

Успех в Западном Азербайджане позволил русскому командованию усилить войска, действовавшие к северу от озера Ван на Мушском и Битлисском направлениях за счет высвободившихся частей Азербайджанского отряда. Часть из них, в том числе и 3-я Забайкальская казачья бригада, была направлена по маршруту Урмия, Баш кала, Ван, Арджиш, а непосредственно Забайкальская бригада получила задачу прибыть к Адильжевасу.

К этому времени (с выдвижением левого крыла главных сил Кавказской армии на линию перевалов Мергемир, озеро Ван) фронт от Черного моря до озера Ван сократился на 100 км, поэтому русское командование планировало на середину 1915 года новую операцию по овладению крепостью. Однако недостаток боеприпасов, критическое положение на Западном фронте не позволили провести глубокую наступательную операцию на Эрзерумском направлении и вынудили ограничиться активными действиями севернее озера Ван.

4-й Кавказский корпус должен был овладеть районом Коп, Муш, Битлис с целью создания исходного охватывающего положения, выгодного в дальнейшем для проведения операции по взятию крепости Эрзерум. С овладением указанным районом приданная 4-му Кавказскому корпусу конница предназначалась для прорыва к важному стратегическому пункту — Битлисскому проходу, выводящему в Месопотамию.

После отдыха в Керимабаде бригада до 14 июня совершала марш к Адильджевасу, расположенному на северном берегу озера Ван.

Марш проходил в труднейших условиях горной местности. Колесный обоз и артиллерия замедляли движение, лошади выбивались из сил. От усталости и бескормицы они еле передвигали ноги. Иногда не было даже подножного корма, мучила жажда. Отправляя бригаду на Кавказ, командование Забайкальского казачьего войска напрочь забыло опыт Русско-японской войны. Колесный обоз пришлось менять на вьючный уже в ходе марша, а артиллерия казаков так и осталась колесной. Дороги в некоторых местах не позволяли двигаться коннице, не говоря уже об орудиях. Казаки сотнями впрягались в орудия и зарядные ящики, чтобы помочь обессиленным лошадям преодолеть крутые подъемы.

 

Бои под Ахлатом и Кормуджем

В Адильджевасе 3-я Забайкальская бригада вошла в состав Ахлатского отряда генерала Стояновского. 2-й Аргунский полк, не отягощенный артиллерией, догнал бригаду еще на марше.

Казаки и лошади не успели отдохнуть, как получили 15 июня приказ наступать на Ахлат. Согласно ему, бригада с 4 пулеметами в составе колонны генерала Стояновского, куда вошли части пехоты, артиллерия и 1-й Хоперский казачий полк, должна была выступить в 6 часов утра 16 июня из Адильджеваса в направлении на Джумилда и атаковать противника в районе селения Акрак-Сар. Ахлатский отряд составлял часть Адильджевасского отряда, которым командовал генерал Шарпантье. Другая часть отряда, под командованием генерала Исарлова, наступала от Ханыка в направлении на высоту «7314», перед Ахлатом. Для поддержки его была назначена 2-я Забайкальская батарея. Справа от Адильджевасского отряда в направлении на Коп наступал Мелязгертский отряд. Поданным разведки, у Ахлата противник имел 3 пехотных турецких батальона с 4 орудиями и 8 эскадронов конницы. Позиция сторожевого охранения проходила по хребту вдоль селений Эрсунк и Акрак-Сор.

Впереди главных сил отряда генерала Стояновского действовал 3-й Верхнеудинский полк, а 2-й Аргунский, без 1-й сотни, обеспечивающей «летучую» почту, следовал в конце колонны.

Наступление проходило в тяжелых условиях горной местности. К селению Джумилда, что перед Ахлатом, вела дорога, движение по которой даже для вьючного транспорта было затруднено. Она шла между берегом озера Ван и хребтом, имела много спусков, оврагов. Подъем по вьючной тропе на отрог с развалинами крепости Адильджевас-Кале занял много времени и привел к сильному переутомлению солдат, казаков и лошадей.

В качестве передового отряда от 3-го Верхнеудинского полка были высланы 2-я и 4-я сотни под начальством войскового старшины Куклина. В их задачу входило сторожевое охранение противника, разведать его главную позицию и подступы к ней. Выполняя ее, 2-я сотня, не доходя до линии селений Эрсунк, Акрак-Сор, атаковала две сторожевые заставы турок, которые, отстреливаясь, стали отходить влево на селение Тюнис. Преследуя их, сотня была обстреляна пехотой противника, занимавшего окопы от Тюниса до Акрак-Сор вдоль глубокого оврага, силой не менее одной роты.

Сотня заняла позицию и стала обстреливать эти окопы. После нескольких шрапнельных выстрелов конно-горной батареи, подошедшей на помощь казакам, турки отступили, а сотня перенесла огонь по отходящей колонне противника, вытесненной с высоты «7314» отрядом генерала Исарлова и направляющейся к сел. Ахлат. По наблюдению войскового старшины Куклина, на Ахлат отошло до 2 батальонов пехоты и группа конницы, силой до 1 взвода. Казаками 2-й сотни было израсходовано свыше 1 тысячи патронов.

4-я сотня обеспечивала левый фланг перешедшего в наступление 2-го Аргунского полка.

Оставив полусотню в арьергарде и одну сотню в прикрытии коноводов, три с половиной сотни аргунцев под командованием войскового старшины Бутакова атаковали при поддержке огня артиллерии окопы противника на правом берегу пересохшей Джумалды. Турки стали обстреливать цепь спешенных казаков с дальних подступов. Прикрываясь складками местности и ведя огонь, сотни аргунцев безостановочно продолжали движение. Как только они вышли к рубежу, занятому верхнеудинцами, перешли в наступление 4-я и подошедшая к ней 6-я сотни 3-го Верхнеудинского полка.

Оставив окопы, турки, преследуемые забайкальцами, стали отходить к Ахлату. 4-я и 6-я сотни верхнеудинцев, наступавшие на левом фланге казачьей цепи, после 30—40-минутной сильной перестрелки выбили без потерь турок с западной окраины сел. Кырхларар. До полутора рот турецких пехотинцев отступили к селению Тюнис. В это время по приказу начальника бригады наступающие спешенные сотни 2-го Аргунского полка были отозваны к коноводам для преследования отходящего противника и поступили в распоряжение полковника Пото. 4-я и 6-я сотни 3-го Верхнеудинского полка, сотня донских казаков продолжали продвигаться к Ахлату. После ожесточенной перестрелки и при поддержке огня конно-горной батареи они выбили вместе с пехотой до полутора батальонов турок из селения и заняли его. Казаки 6-й сотни захватили в плен 2 турок. 3-я сотня верхнеудинцев получила задачу на преследование отступающего противника. Выйдя к сел. Кырхларар, командир сотни для разведки противника выслал вперед по берегу озера разъезд, который, не доходя сел. Кармундж, был обстрелян окопавшимся противником. Установив расположение турецких окопов, разъезд присоединился к сотне. 2-й Аргунский полк смог собраться только к вечеру, поэтому 1-й Хоперский казачий полк задачу по преследованию выполнял самостоятельно.

Пока ушедшие далеко спешенные аргунцы возвращались к коноводам, потом медленно двигались в скопление войску перехода через сухое русло Джумальды, наступила темнота.

Во время перехода 3-й сотни по сухому руслу полусотня ее была снесена водяным валом, неожиданно хлынувшим с гор. Пострадало свыше 20 казаков, из которых 14 отправили в лазарет. Погибли и были побиты о камни несколько лошадей, утеряны почти все винтовки и другое снаряжение.

Подобные водяные потоки во время дождей в горах были частым явлением и представляли большую опасность для двигающихся по руслам высохших рек войск.

Пройдя и через эти испытания, аргунцы поздно ночью прибыли в распоряжение командира донцев полковника Пото и поставил и две сотни в сторожевое охранение.

Части Ахлатского отряда остановились на достигнутом рубеже за селением перед укрепленной позицией турок, на которой, поданным разведки, находилось несколько батальонов пехоты и спешенной конницы. Позиция проходила от озера Ван, впереди сел. Кармундж до сел. Назык-гель, а сильное сторожевое охранение — у сел. Прхус, за которое проникнуть разведчикам не удалось.

Для разведки и наблюдения за противником от забайкальских полков постоянно высылались разъезды.

23 июня по приказу начальника бригады от полков было выделено по 15 казаков для захоронения трупов погибших под Ахлатом турок. Группа пленных под охраной казаков стаскивала их в ямы и зарывала. Сотня подъесаула Метелицы, выполняя распоряжение начальника штаба отряда, выселила из Ахлата всех турок и направила их «не ближе Адильджеваса».

25 июня казачьим разъездам удалось обнаружить подход двух турецких батальонов со стороны Битлиса на Кормундж. Генерал Стояновский сделал предположение, что турки не уходят, как предполагали раньше, а наоборот, усиливают свои войска на этом направлении. Это подтверждалось докладами генерала Вивьена, разведка которого обнаружила подход к Кормунджу 24 июня 5 рот и 25 июня еще 2 батальонов турецкой пехоты.

С целью выяснения сил противника под Кормунджем предполагалось провести усиленную рекогносцировку. Однако генерал Стояновский в докладе начальнику Адильджевасского отряда генералу Шарпантье указывал: «Нахожу рекогносцировку отрядом рискованной, могущей повлечь бой при невыгодной обстановке, особенно принимая во внимание артиллерийских лошадей».

Опасения эти имели все основания, так как превосходство турок, противостоящих отряду Стояновского, было очевидным и, в случае неудачного наступательного боя, турки могли сами перейти в наступление значительными силами. Не случайно генерал Стояновский обратил внимание на состояние «артиллерийских лошадей». 2-я Забайкальская батарея практически оказалась небоеспособной. Ее лошади настолько ослабли от бескормицы и непосильной работы в горах, что не могли таскать орудия для смены огневых позиций.

25 июня генерал Стояновский в срочном донесении указывал, что, кроме уже известных сил турок, по берегу оз. Ван и через перевал выдвигались артиллерия или обозы противника к Кормунджу, а две колонны конницы длиной до версты — по направлению к Прхусу. Лагерь турок у Прхуса снялся, но не ушел, а войска разошлись по окопам. В сторожевом охранении у Кормунджа, поданным начальника сторожевого охранения, расположено до батальона турецких солдат. Были приняты меры к усилению нашего сторожевого охранения и обеспечения левого фланга генерала Вивьена. Туда была направлена сотня от 3-го Верхнеудинского полка, а полусотня 2-го Аргунского полка назначена для усиления разведотряда капитана Иноземцева.

Вечером 25 июня было замечено движение еще 8 батальонов и до двух полков конницы между селениями Прхус и Кормундж, направляющихся на северо-запад. Противник явно собирал большие силы под Кормунджем и часть сил направлял на Коп.

Разведывательные дозоры казаков продолжали вести наблюдение за противником. Ими обнаружено два турецких орудия на высотах, кроме тех четырех, которые обстреливали Ахлат, и движение больших колонн через перевал Ашур-алла-даг.

Генерал Стояновский, обеспокоенный усилением турок под Кормунджем, доносил генералу Шарпантье: «Ввиду усиления турок перед фронтом Ахлатского отряда, крайней растянутости нашей позиции и нахождения казаков в окопах двое суток бессменно, прошу, не найдете ли возможным усилить отряд пехотой. Присылка полка хотя бы из бригады генерала Назарбекова обеспечила бы успех действий отряда». Реакции на донесение не последовало, ни одного солдата прислано не было.

Казаки, несшие тяжелую службу в сторожевом охранении, разведке, в напряженном ожидании наступления турок, бедствовали. К тяжелой службе прибавился голод. Командир 2-го Аргунского полка войсковой старшина Бутаков обратился с просьбой к начальнику отряда о высылке команды для закупки продовольствия. Генерал Стояновский отказал в просьбе, опасаясь, что даже эта незначительная часть людей, убывшая за продовольствием, ослабит отряд. В своем ответе он так и указал: «Вскоре ожидается транспорт с продовольствием. Высылать такую большую команду в Мелезгерт не могу позволить: это обессилит полк». Кроме того, часть казаков 3-го Верхнеудинского полка, прибывших на доукомплектование, а также казаки 2-го Аргунского полка, потерявшие свое оружие во время водяного потока, не имели винтовок. На просьбу командиров полков послать за винтовками, генерал Стояновский ответил: «Безоружных рекомендую назначить коноводами… Винтовки требуйте из Тифлисского артиллерийского склада».

Нехватка оружия на Кавказском фронте, как и на Западном, тоже ощущалась.

26 июня казаки-разведчики обнаружили, что колонна противника в 7—8 батальонов расположилась биваком на ночь впереди селений Тапа-ван и Мецки. В этот же день генерал Стояновский отдал приказ: «В охранении на 27 назначить две роты от Гунибского пехотного полка и один взвод от 2-го Аргунского полка… в 6 часов 30 минут вечера выслать одну сотню из дивизиона войскового старшины Куклина на усиление сторожевого охранения… назначить на 27 от 3-го Верхнеудинского полка 2 разъезда: один до взвода — офицерский, другой в 1,5 взвода — уряднический». Разведывательные разъезды казаков в районе Мецки, Тапаван, Прхус установили, что все 8 батальонов, а также 2 тысячи кавалеристов, замеченные ранее, оставались на своих местах; из этих войск усилено сторожевое охранение, находящееся на правом берегу ручья против сел. Цыдрадора. На фронте Прхус, Кормундж — сплошные окопы ярусами. У Тегута и монастыря Сурб-Оганес разбиты значительные лагеря турок.

Опасаясь наступления противника, генерал Стояновский 27 июня отдал приказ на оборону. Согласно ему, полусотня 2-го Аргунского полка вместе с 1,5 батальона пехоты находилась на правом боевом участке, под командованием капитана Иноземцева; средний боевой участок полковника Чумогорова обороняли 1,4 батальона пехоты с 2 орудиями; левый боевой участок поручался командиру 3-го Верхнеудинского полка полковнику Веттертурандту, в подчинении у которого находились 3 сотни 2-го Аргунского и 3 сотни 3-го Верхнеудинского полков с 2 орудиями; артиллерию отряда составили: 2-я Забайкальская казачья батарея и — в прикрытии — взвод Гунибского пехотного полка; общий резерв — половина батальона Гунибского полка; конница — 1-я сотня 3-го Верхнеудинского полка. В искрограмме генералу Трухину, в составе отряда которого действовала 4-я Забайкальская бригада, сообщалось, что «Ахлатский отряд занимает позиции к северу от западной окраины Ахлата».

Правее отряда Стояновского действовал отряд генерала Вивьена де Шатоборен на фронте Эпикей — Цахки — выс. «7268», в направлении на Прхус.

Турецкое командование, обеспокоенное действиями русских войск в этом районе, стало наращивать свои силы для противодействия частям 4-го Кавказского корпуса, особенно в направлении на Коп и Кормундж. Большие подкрепления регулярных турецких войск выдвигались сюда из районов проливов.

В связи со сложившейся обстановкой войска левого крыла Кавказской армии получили задачу разбить находящиеся перед их фронтом силы турок до подхода к ним сильных резервов.

27 июня было получено приказание от генерала Шарпантье о переходе в наступление в 7 часов утра 28 июня на фронте: селение Тахт — кладбище на берегу оз. Ван. При этом указывалось, что главная задача войск, наступающих с этого рубежа, — «удержать противника на занимаемой им позиции и не дать ему возможности снять с этого участка его обороны войска для переброски на север, на сел. Коп и, лишь в случае заметного ослабления турок, перейти в решительное наступление».

На основании этого приказа генерал Стояновский отдал приказ Ахлатскому отряду на наступление.

4 сотни 2-го Аргунского и 4 сотни 3-го Верхнеудинского полков составили конницу отряда, имея задачу продвигаться за пехотой и, в случае отхода противника, перейти в преследование, а также противодействовать охвату или обходу флангов наступающих войск.

Три отделения от 2-го Аргунского полка поступили в распоряжение начальников боевых участков, полусотня этого полка охраняла обозы, а для разведки на правом фланге высыпался один взвод от 3-го Верхнеудинского полка. Позиция турок перед фронтом отряда была очень сильная. Командные высоты, опоясанные траншеями, позволяли вести фланкирующий огонь. Правый фланг позиций упирался в озеро Ван, а левый обеспечивался соседом. Наиболее уязвимым считался левый фланг. Местность впереди позиции затрудняла наступление: до линии Кырхларар, на направлении движения отряда много глубоких оврагов, которые сковывали маневр, а общий пологий, к противнику открытый спуск позволял вести наблюдение за всеми передвижениями частей отряда на поле боя; ближе к позиции несколько перпендикулярных оврагов затрудняли движение конницы и артиллерии.

Сама позиция имела передовую позицию и главную, состоявшую из сплошных окопов полного профиля в несколько ярусов, с ходами сообщений и укрытиями. По данным разведки, ее занимали два полка турецкой пехоты, 4 орудия и много пулеметов (по штату в каждом полку их 4). Турецкий полк состоял из трех батальонов, в каждом по три роты, численностью в 250 человек. Солдаты имели 5-зарядные винтовки системы Джамбозар (по образцу маузеровской винтовки), патроны с остроконечной пулей из расчета 150 шт. на человека при себе и 120 шт. в запасе. Пехота имела ручные гранаты образца болгарского офицера Тюфенчиева. Обмундирование — защитного цвета. Большинство регулярных турецких частей обучалось перед войной и в ходе ее немецкими инструкторами.

Таким образом, Ахлатскому отряду противостоял сильный противник на хорошо укрепленной позиции.

28 июня русская пехота перешла в наступление при поддержке огня 2-й Забайкальской батареи. В 8 часов 30 минут, когда батальоны находились в развернутом боевом порядке, разъезд 3-го Верхнеудинекого полка под командой зауряд-прапорщика Бянкина обнаружил большую колонну турок, которая спешно спускалась с гор в направлении правого фланга отряда. Для противодействия охвату часть пехоты была передвинута вправо, а конница, находившаяся за правым флангом, стала уступом на правом фланге в укрытии. Турки не стали охватывать фланг и остановились вне досягаемости огня винтовок русской пехоты. 2-я Забайкальская батарея продвинулась вперед, к селению Кырхларар для улучшения условий ведения огня. До конца дня отряд оставался в таком положении, ограничиваясь только стрельбой батареи по окопам противника. Турецкая артиллерия не отвечала. На ночь пехота отряда отошла в исходное положение на Ахлатскую позицию.

29 июня, на рассвете, войска вышли на исходную позицию. Конница сразу стала уступом за правым флангом, а артиллерия заняла удобные огневые позиции в садах селения Кырхларар. В 8 часов утра Забайкальская батарея открыла огонь, турки не отвечали. Артиллерийская подготовка продолжалась 1 час, после чего в наступление пошла пехота: солдаты Гунибского, Грозненского, Ахульчинского полков. Они медленно продвигались перебежками вперед, ведя огонь на ходу. Турки усилили огонь со всех ярусов. Левый фланг атакующих достиг оврага, позволяющего накапливать силу для решительного броска, а правый замедлил движение.

В 2 часа дня было принято решение на этом фланге ввести конницу. Рассыпавшись в лаву, казаки 3-й Забайкальской бригады устремились в атаку. Молчавшая до этого и хорошо замаскированная артиллерия противника и пулеметы открыли по ним непрерывный огонь. Лава приостановила свой бег, а потом по приказу отошла.

С наступлением темноты бой прекратился.

Пехота окопалась на достигнутых рубежах. Отряд за день боя потерял 2 офицера и 43 солдата убитыми и ранеными.

30 июня наступление возобновилось при активном воздействии турецкой артиллерии. 2-я Забайкальская батарея, расстрелявшая в предыдущих боях почти все свои боеприпасы, отвечала редким огнем и не могла подавить орудия турок. Турецкая артиллерия забрасывала пехотные цепи шрапнельными снарядами, нанося им большие потери. Правый фланг по-прежнему не мог наступать из-за сильного огня, а левый медленно продолжал движение. К 10 часам первая линия окопов была захвачена, турки отошли за главную позицию, а русская пехота ворвалась в Кормундж и, не останавливаясь, стала продвигаться к турецким окопам за селением. На отдельных участках солдаты подошли на 400–700 шагов, но из-за крайнего утомления сил для решающего броска не осталось. Наступление приостановилось.

В этот день казаки вторично были брошены в конном строю на турецкие окопы, больше оказывая пехоте моральную поддержку, чем своими действиями. Вновь турки не дали коннице приблизиться ближе полутора верст к своим окопам, вынудив казаков спешиться.

В течение дня отряд потерял 2 офицера, 87 солдат и казаков. Планируемая ночная атака не состоялась, люди измучились и нуждались в отдыхе.

1 июля по приказу генерала Шарпантье пехота закрепилась на достигнутом рубеже и окопалась. Наступать предполагалось только тогда, когда турки начнут отход. Кроме этого, ожидался подход флотилии с десантом и артиллерией. 2-я Забайкальская батарея переместилась на правый фланг позиции отряда, в район расположения конницы. Ночью ей подвезли боеприпасы.

2 июля отряд, ожидая флотилию, оставался на месте. Пехота вела перестрелку с турками. Турецкая батарея, господствовавшая двое суток на поле боя, открыла огонь, но после первых выстрелов была обнаружена и подавлена.

К вечеру прибыла «флотилия», рассмешившая казаков и, наверное, турок. Состояла она из допотопного, старого катера с пулеметом и деревянной баржи с установленными на ней двумя полевыми орудиями. Двигалась она по озеру весь день и остановилась недалеко от берега на виду у противника. Весь десант состоял из 15 пограничников. Об использовании их для выхода в тыл турецкой позиции и оказания помощи атакующим с фронта не могло быть и речи.

3 июля катер должен был в 4 утра подтянуть баржу с орудиями к берегу, и с первым выстрелом начиналось наступление по всему фронту. Главный удар решено было нанести по двугорбой горе — ключу турецкой позиции. На это направление выдвинулись два пехотных батальона Гунибского и Грозненского полков. Однако все получилось не так, как планировало русское командование. С горем пополам, часто ломаясь, катер подтащил баржу к берегу только к 10 часам утра. Два орудия и пулемет оказались бесполезными, потому что не участвовали в бою, когда пехота с рассветом перешла в атаку и стала нести большие потери от сильнейшего ружейно-пулеметного огня и шрапнельных снарядов. Мало того, баржу установили в таком месте, откуда орудия ее не могли эффективно поражать турецкие окопы. Сделав 7 выстрелов, орудия замолчали. От отдачи старая баржа почти развалилась, и катер утащил ее в Ахлат. На этом боевые действия «флотилии» прекратились.

Для наращивания усилий на направлении главного удара в третий раз конница пошла в атаку в конном строю. Продвинувшись версты три, казаки спешились и стали продвигаться в промежуток между двумя сопками. Не доходя 1000 шагов до окопов противника, сотни остановились под его огнем. К вечеру пехота захватила часть окопов на второй позиции и вышла к подножию двугорбой сопки. 2-я Забайкальская батарея заставила замолчать турецкую батарею. На этом боевые действия днем прекратились. Решено было атаковать ночью и прорвать наконец турецкую оборону.

Однако вечером от генерала Шарпантье поступило распоряжение, что ввиду тяжелого положения, сложившегося на направлении действий отрядов генералов Назарбекова и Вивьена, а также слишком опасного выдвижения Ахлатского отряда вперед атаки прекратить и к 9 часам утра отойти на прежние оборонительные позиции у Ахлата.

За день боя отряд потерял убитыми и ранеными 7 офицеров и 150 солдат.

В ночь главные силы турок отошли к Битлису, небольшими силами заняли свои передовые позиции у оврага, перекрыв всякую возможность русской разведке проникнуть в их тыл. 4 июля днем и они отошли незаметно для нашей разведки. Только в 6 часов вечера разведчики обнаружили, что окопы турок пусты.

3-я Забайкальская бригада вошла в селение Кормундж и, выставив сторожевое охранение, заночевала на турецких позициях. В направлении на Тапаван и Джурхар, были высланы два больших разведывательных разъезда. На этом бои под Кормунджем закончились. Общие потери отряда составили 13 офицеров, 303 солдата и казака, причем потери казаков составляли всего несколько человек ранеными и контужеными.

 

Славное дело под Тадваном

5 июля разведывательные разъезды казаков вошли в соприкосновение с противником, а 6 июля 2-й Аргунский полк выступил на соединение с отрядом генерала Трухина по дороге Кормундж — Агаг (Арак) — Дзиан — Тадван. С этой же целью правее его по дороге на Тегут — Согурт — Джур-Хор действовал 17-й Нижегородский драгунский полк.

Аргунцам ставилась задача войти в связь с нижегородцами и частями генерала Трухина, наступающими на Уртаб-Тадван. В это время отряд генерала Трухина тщетно пытался отбросить противника с позиций у Уртаб-Аламена и ожидал помощи от генерала Шарпантье.

В 2 часа дня 2-й Аргунский полк в составе 5 сотен и 2 пулеметов приступил к выполнению задачи и к 8 часам вечера 5-я и 6-я сотни под командованием войскового старшины B.C. Федосеева заняли увал, замыкающий вход на равнину.

В этот же день вся пехота и 4 орудия 66-й артиллерийской бригады были изъяты из Ахлатского отряда и форсированным маршем отправлены на Мелязгорт и Коп, где крупные силы турок под командованием Абдул Керим-паши, начиная с 4 июля, пытались переправиться западнее Копа на левый берег р. Восточный Евфрат, чтобы выйти во фланг русским войскам, преследующим отходящего на Муш противника.

3-й Забайкальской бригаде ставилась задача наступать на Тадван, выйти в тыл турецкой позиции у Уртаб-Аламена и оказать помощь отряду генерала Трухина во взятии ее. Правее забайкальцев должны были наступать в направлении на Джур-Хор 7-й стрелковый и 17-й Нижегородский драгунский полки. В 8 часов вечера бригада прибыла в Куван (Газван).

Поздно вечером отряд генерала Трухина выбил турок с позиции у Уртаб-Аламена, а 7-й стрелковый полк отбросил заслон у Джур-Хора. Противник спешно отходил на Битлис.

7 июля, на рассвете, 4-я сотня 2-го Аргунского полка ворвалась в Тадван, а 1 — я, 3-я, 5-я, 6-я сотни с пулеметами заняли позицию по увалам к северо-западу от Тадвана. На левый фланг стали 1-я, 3-я сотни и пулеметы.

На подкрепление 4-й сотне в Тадване, наступающей в лоб левого фланга турецких укрепленных позиций, была послана 5-я сотня под командованием войскового старшины Федосеева.

В 10 часов утра три с половиной эскадрона 17-го Нижегородского полка заняли увал правее аргунцев, а три их орудия открыли огонь по левому флангу турецкой позиции. Противник, пытавшийся обойти правый фланг забайкальцев, был остановлен огнем спешенных драгун.

Около часа дня драгуны оставили свою позицию, так как их обстреливали справа с увала и от селения Джур-Хор. Аргунцы, опасаясь обхода, также вынуждены были отойти, но командир полка войсковой старшина Бутаков, сознавая, что в случае отхода его сотен турки займут выгодную позицию по увалам и не позволят захватить высокую гору, закрывающую вход на равнину, приказал 6-й сотне занять оставленную драгунами позицию. Пока сотня поднималась на гору, турки обстреляли во фланг 3-ю сотню, которая загнула свой правый фланг и вступила в перестрелку с противником. На помощь ей из Тадвана была вызвана 5-я сотня. Через 2 часа вернулись нижегородцы и спешились за 6-й сотней. Позже подошедшие их три орудия стали обстреливать занятые турками увалы справа. С фронта на турецкую позицию перешли в наступление армянские дружины из отряда генерала Трухина при огневой поддержке 4-й, 1-й, 3-й сотен и пулеметов аргунцев. Противник стал отступать на равнину и в горы к юго-западу от Тадвана. В это время между Уртабом и Тадваном появилась лава 2-го Нерчинского полка, брошенная в преследование. Командир аргунцев готов был дать команду поддержать нерчинцев, но, увидев, что у д. Джур-Хор, внизу его правого фланга, находится три с половиной роты турецких солдат в окопах, которые, в случае обхода 2-го Нерчинского полка, начнут его расстреливать, атаковал спешенными 3-й и 4-й сотнями их позицию. Не ожидавшие атаки турки выскочили из окопов и стали в беспорядке отходить по ровной местности, где попали под губительный огонь казачьих пулеметов. В течение получаса все 3 роты были уничтожены, уйти удалось единицам.

Дальнейшие события подтвердили правильность решения войскового старшины Бутакова. Когда противник обрушил на 2-й Нерчинский полк мощный огонь артиллерии, он стал отходить, не опасаясь быть расстрелянным с фланга турецкой пехотой, уничтоженной до этого аргунцами. Благодаря решительным действиям 2-го Аргунского полка отряд генерала Трухина, в состав которого входили 2-й Нерчинский и 2-й Читинский полки, смог выполнить свою задачу.

Вечером, выставив сторожевое охранение, аргунцы отошли на ночлег в Тадван, где стали дожидаться частей 3-й Забайкальской бригады, а разведку повел 2-й Читинский полк. За 6 и 7 июля аргунцы израсходовали около 26 тысяч патронов.

 

Разведка боем на Битлис и отход к Дильману

8 июля 3-я Забайкальская казачья бригада выступила для усиленной разведки Битлисского ущелья, выслав вперед 3-й Верхнеудинский полк с 2 пулеметами и взводом орудий. Во второй половине дня бригада подошла к развалинам крепости Ханд.

Разъезд верхнеудинцев доложил, что в ущелье он был обстрелян с гор и отошел, преследуемый 1-м эскадроном турецкой конницы, а слева в горах слышал сильную перестрелку, которую вели армянские дружины из отряда генерала Трухина.

Широко раскинув лаву, 3-й Верхнеудинский полк стал продвигаться к ущелью. Как только его боковые крылья подошли к горам, по обе стороны ущелья противник открыл огонь. Казаки спешились и вступили с ним в перестрелку, а артиллерийский взвод беглым огнем обстрелял гребни высот. До наступления темноты полк смог подойти лишь на полверсты к окопам противника и в этом положении остановился.

Во время дневного боя удалось выяснить, что противник пехотными частями занимает обе стороны входа и выхода из ущелья, а также горы восточное Ханд и высоты юго-западнее селения Хахрев, вдоль дороги на Битлис. Кроме того, в составе частей, обороняющих ущелье, имелась конница. Разъезд, посланный на селение Чухур-Наршен, столкнулся с пехотой и конницей турок. Таким образом, правый фланг отряда находился под угрозой атаки противника из Мушской долины.

9 июля 3-я Забайкальская бригада возобновила боевые действия. Было принято решение сначала уничтожить турецкие подразделения на командных высотах по сторонам ущелья и впереди, а потом пробиваться в ущелье. Две сотни верхнеудинцев стали взбираться на горы, одна слева, другая справа, стараясь охватить противника с флангов и заставить его очистить занимаемые вершины.

Подъем, длившийся от 2 до 3 часов, оказался очень трудным. Во время него непрерывно шла перестрелка. Турки свободно передвигались по гребням гор, занимая то одно, то другое выгодное положение, а казаки вынуждены были следовать в одном направлении, ограничивая свой маневр.

Сотня слева взобралась на высоту, но была охвачена турками, которые не позволили ей занять господствующее положение на горе.

Сотня, высланная вправо, вошла более удачно и заняла положение, одинаковое по высоте с противником, что позволяло ей вести прицельный огонь.

2-я Забайкальская батарея, выдвинувшись вперед, обстреливала гребни высот, пытаясь помочь сотням, атакующим горы.

В это время казачьи разъезды обнаружили выдвижение полка сувари, турецкой конницы, по которой сосредоточила огонь 2-я Забайкальская батарея. Резервная сотня 2-го Аргунского полка приготовилась к атаке в конном строю.

3-й Верхнеудинский полк оказался не в состоянии разгромить турок своими силами. Против каждой его сотни сражалось до двух рот обученной турецкой пехоты.

Сохранялась угроза атаки бригады, когда все ее силы будут задействованы в бою. Стало ясно, что без пехоты едва ли удастся сбить турок с гребней высот. Бой продолжался весь день.

Не привыкшие к действиям в горах, забайкальские казаки проявляли удивительное терпение. Обстреливаемые со всех сторон сотни упорно поднимались к вершинам гор, несли потери, но не отступали. Упорство в достижении цели — одно из боевых качеств казаков-забайкальцев.

Командир 3-го Верхнеудинского полка попросил подкрепление, так как своими силами не мог выполнить поставленную задачу.

Угроза атаки бригады со стороны Муша оставалась, поэтому начальник бригады генерал Стояновский вынужден был свой резерв оставить на всякий чрезвычайный случай, предоставляя право 3-му Верхнеудинскому полку действовать самостоятельно.

Бригада, усиленная 1-м батальоном пехоты и 1-й батареей, готовилась к прорыву к Битлису. Однако в 11 часов ночи последовал приказ, согласно которому на Битлис направлялся отряд генерала Трухина. 3-й Забайкальской бригаде поручалось сдерживать наступление турок с Битлисского ущелья.

Лошади 2-й Забайкальской батареи окончательно выдохлись и останавливались, начиная с Ахлата. Для подвоза боеприпасов и передвижения батареи ей выделялась сборная бригада, но и она, впрягшись в лямки (уносы), не могла улучшить маневренные качества батареи. Из более-менее сохранивших силы лошадей был сформирован один артиллерийский взвод, а остальную часть батареи отправили на Мелязгерт.

От интендантства не поступал фураж. Лошади обессилели не только в артиллерии. Командир 3-го Верхнеудинского полка полковник Веттершрандт докладывал начальнику 3-й Забайкальской бригады: «Вследствие систематического неполучения от интендантства зернового фуража… невозможности приобрести таковой покупкой, строевые лошади не кормятся зерновым фуражом около месяца… при настоящей усиленной службе полка число лошадей, способных к работе, в скором времени выйдет до минимума — полк в конце концов будет не способен нести службу».

3-й Верхнеудинский полк оказался в трудном положении. Вывести из боя спешенные сотни, спустить их с гор и в то же время оставаться на месте не представлялось возможным: турки могли свободно преследовать отходящие сотни, охватить полк с двух сторон и потом атаковать его. Казаки остались на занимаемых позициях в горах, а полк прекратил наступательные действия. Только 2-я Забайкальская батарея, одним взводом, оказывала помощь сотням.

К вечеру задача бригады изменилась. Ей предстояло энергичными действиями во фланг и тыл противника облегчить положение отряда генерала Назарбекова у Тапавана и Тортона, отходящего на Прхус под воздействием превосходящих сил турок. Это было связано с тем, что 9 июля группировка Абдул Керим-паши, действующая на Мушском направлении, неожиданно перешла в наступление по всему фронту. На следующий день начались бои на фронте Коп, Гель-Баши. Турки стремились охватить правый фланг главных сил 4-го корпуса, отбросить его в труднопроходимый район севернее берега озера Ван.

Вскоре поступил приказ, изменивший и эту задачу. Бригада переподчинилась генералу Трухину. Все четыре забайкальских полка были объединены под единым командованием. Дальнейшим распоряжением генерала Трухина бригада была отправлена на южный берег озера Ван, с последующим отходом кружными путями на присоединение к главным силам 4-го Кавказского корпуса.

К 29 июля, совершив труднейший переход по горной местности, отряд вышел в район Дильмана. В этот же день из штаба 4-го Кавказского корпуса от генерала Огановского поступила телеграмма на имя генерала Трухина: «Разрешаю остановиться на отдых около Дильмана и привести в кратчайший срок в порядок ваши части». Забайкальцы получили долгожданный отдых.

К концу июля главные силы 4-го Кавказского корпуса, усиленные частями из 1-го Кавказского корпуса, армейского резерва и перешедшие в контрнаступление, остановили продвижение группы войск Абдул Керим-паши и отбросили их на рубеж перевал Мергемир — вост. Бурну-Булаг — Эрджиш (Арджиш) у озера Ван. Длившаяся с 9 июля по 3 августа Алашкертская операция закончилась.

Расположившись на отдых, 3-я Забайкальская бригада стала приводить себя в порядок. 1 августа после осмотра лошадей выяснилось, что бригада практически небоеспособна, люди и лошади находились на пределе сил. Начальник бригады генерал Стояновский, обеспокоенный состоянием конского состава полков, докладывал начальнику 4-го Кавказского корпуса: «…Во 2-м Аргунском полку годных к походу лошадей — 108; неудовлетворительных, нуждающихся в отдыхе не менее месяца — 270; нуждающихся в отдыхе не менее 2 месяцев — 97 и негодных — 178. В 3-м Верхнеудинском полку первых — 73, вторых — 238, третьих — 115, четвертых — 219; в штабе бригады в той же последовательности — 21,33, 5,12. В это число включены все лошади — строевые и обозные. В батарее все артиллерийские лошади негодны».

Для того чтобы восстановить силы бригады, требовался продолжительный отдых и, самое главное, прекращение всякой службы, связанной с перемещением сотен, выделением команд для различных нужд. Казаки же по приказу генерала Трухина назначались обеспечивать посты «летучей» почты. Например, 2-я сотня подъесаула Мыльникова и приданная ей полусотня другой сотни организовывали посты «летучей» почты от селения Кегнешагр, где располагались части бригады, до Гумбита. Казаки направлялись для сопровождения начальствующих лиц, различных транспортов, на заготовку топлива и продуктов и т.д.

Мало того, бригадой командовал генерал Чернозубов, согласно приказу по Азербайджанскому отряду. Им было отдано распоряжение об отправке 2 пулеметов 2-го Нерчинского полка в состав сводного отряда в Гаратюн и об убытии 2 сотен 3-го Верхнеудинского полка с 2 пулеметами и одним орудием под общим командованием подъесаула Мыльникова в Гумбит.

Генералу Стояновскому не давали командовать бригадой и заниматься непосредственной подготовкой ее к предстоящим боевым действиям. Это вынудило его обратиться напрямую к командующему Кавказской армией с просьбой об упорядочении подчиненности бригады. В своем донесении о положении в бригаде он сообщал следующее: «Боевая работа бригады непрерывно продолжалась в течение трех месяцев, когда совершено до 2,5 тысячи верст при тяжелых условиях местности, довольствия и боя и притом все время под непосредственным посторонним начальствованием… Из-за этого люди устали морально и физически, на почве переутомления болеют, мало осталось годных лошадей, кроме того, пришла в негодность материальная часть орудий, износилась одежда, обувь, требуется ковка лошадей, а запаса подков нет. Подвозить все своевременно не было возможности, т. к. бригада все время перебрасывалась вдоль нашего фронта и действовала в глубоком тылу противника». Начальник бригады просил командующего армией создать условия для отдыха и восстановления боеспособности бригады, а также «избавить бригаду от случайного и ненужного подчинения в данное время генералу Трухину, хотя бы на время отдыха, т. к. подобное отношение практически устраняет от производительной работы по управлению бригадой меня и штаба… и лишь усложняет и без того тяжелое состояние бригады».

По приказу командующего бригада стала подчиняться только генералу Чернозубову после того, как генерал Стояновский, уставший от команд генерала Чернозубова и распоряжений генерала Трухина, прямо задал вопрос: «Прошу указаний, кому я сейчас непосредственно подчинен».

Так называемый отдых ничего не давал ни людям, ни лошадям. Просьба Стояновского о переводе бригады ближе к Дильману, где находились склады, оказалась неудовлетворенной. Казакам пришлось подвозить все запасы за 25–30 верст на своих измученных лошадях.

Дел и проблем было много: от пополнения запасов до положенной нормы и до мероприятий по укреплению воинской дисциплины. В приказе № 180 от 2 августа на организацию работ по восстановлению боеспособности бригады и отдыха, отданном генералом Стояновским командирам полков, указывалось: «…ячмень для лошадей дробить на мельницах… отточить шашки и не рубить ими дрова… немедленно пополнить недостающие пики… пересмотреть вьюки, захламленные казаками, все, обременяющее коня, безжалостно выбросить, уложить седельные подсумки… наблюдать, чтобы казаки всегда ходили в поясах… в Дильман увольнять только командой с ответственным старшим и по записным сотенных командиров, неблагонадежных в пьянстве совсем не увольнять».

2-я Забайкальская батарея была отправлена на ремонт материальной части в Эриван. Подавались заявки на укомплектование бригады личным составом. На 1 августа некомплект бригады составил: в штабе бригады обер-офицеров — 1, казаков — 5; во 2-м Аргунском полку офицеров — 2, казаков — 121; в 3-м Верхнеудинском полку офицеров — 2, казаков — 42. На указанный некомплект людей требовалось 75 % винтовок и пик.

Истощенных и больных казаков было больше, чем боевых потерь.

С 16 июня по 9 июля в бригаде ранено 2 офицера: зауряд-прапорщики Д.В. Бянкин и А.Е. Чугуевский; контужено и ранено 27 казаков. В 3-м Верхнеудинском полку с 9 по 31 июля пропало без вести 9 казаков, находившихся в разведке.

Имелся большой некомплект конскою состава. Например, в пулеметной команде он составлял 7 строевых и одна артиллерийская лошадь; во 2-м Аргунском полку — 126 строевых и 6 — в обозе; в 3-м Верхнеудинском полку — 54 строевых и 7 — в обозе. После проведенной выбраковки признано негодными к строевой службе во 2-м Аргунском полку 166 строевых и 9 обозных лошадей, а в 3-м Верхнеудинском — 205 строевых и 23 обозных.

Большой расход личного составам некомплект сильно влияли на боеспособность полков. Только в. З-м Верхнеудинском полку, согласно ведомости учета на 16 июля, числилось налицо 549 человек из 1149 по списку. В расходе находилось 600 казаков. Требовалось собрать полки, пополнить их людским и конским составом, дать отдохнуть.

За время походов и боев расшаталась воинская дисциплина. Прибыв на отдых, казаки стали допускать грубые нарушения уставов, а также порядков и правил, установленных начальником бригады. Участились случаи пьянства во время командировок и отпусков в Дильман, игнорирование распоряжений начальников, неповиновение и пререкания, допускалась небрежность в исполнении служебных обязанностей. Моральная и физическая усталость, плохое материальное обеспечение сказывались на настроении людей. Командиры полков вынуждены были принимать все меры к наведению порядка и строго взыскивать с нарушителей, невзирая на чины и ранги и не учитывая былые заслуги. 2 августа командиром 3-го Верхнеудинского полка был арестован на 14 суток домашнего ареста командир 5-й сотни подъесаул князь Ухтомский за «развал сотни». Всех урядников и вахмистров ее начальник бригады приказал сместить с должностей и разжаловать в рядовые, перевести в другие сотни, а на их место назначить добросовестных казаков. Подъесаул Ухтомский был предупрежден, что, если дисциплина в сотне не улучшится, его отстранят от командования ею.

Некоторые казаки из-за отсутствия дров для приготовления пищи и по своей безграмотности спиливали и рубили на дрова телеграфные столбы, лишая командование связи. Это стало бедствием, так как не успевали связисты восстановить повреждение, как новый телеграфный столб исчезал. Уличенные в этом казаки отдавались под суд, а их начальники наказывались.

К 6 августа все части бригады сосредоточились в сел. Кегнешагры, а в Магляме расположились дружины армянских предводителей Амазаспа и Керн. Гумзитский отряд есаула Мыльникова выступил население Хаптиан. Ему предстояло «наблюдать за Бажергинским ущельем и в случае появления курдов задержать их по возможности и сообщить командованию бригады о переходе противника в наступление… В случае наступления превосходящих сил противника отходить на сел. Мингул-Гаре, Гурзян, где перейти к обороне, чтобы дать время Урмийскому отряду оставить Урмию и отойти к сел. Кущи».

Весь август и начало сентября бригада находилась на отдыхе. За это время только один раз для нее была объявлена тревога, когда на Битлисском направлении около 2 тысяч турок перешли в наступление от Вастана на Ван, В телеграмме от 25 августа генерал Чернозубов предупреждал, что «…ввиду наступления турок из Битлиса будьте готовы к выступлению по первому приказанию»… Однако противник был остановлен на этом направлении другими войсками, и бригада осталась на месте.

Учитывая все трудности, с которыми столкнулись казаки на отдыхе, можно предположить, что его как такового не было. Кое-как привели себя в порядок, пополнили материальные запасы и боеприпасы, получили небольшое количество лошадей из запасной сотни. С прибывшими на доукомплектование полков казаками провели занятия — и снова в поход.

 

Действия забайкальцев в турецком Курдистане и в Персии

11 сентября 2-й Аргунский полк по приказу генерала Чернозубова выступил на Ханесур, где получил задачу: «…в составе Башкалинского отряда (5 сотен аргунцев и 534-я дружина армян) прикрывать сообщения Хошавского отряда со стороны Сокана, Сукуниса, Акниса, Джулямерка и Дизы-Гяверской. Авангард в составе 2 рот и сотни выдвинуть к Рассулану, выставив впереди заставы…»

Казаки-аргунцы стали активно вести разведку противника в районе Рассулана, Дизы-Гяверской, снабжая командование достоверными и точными данными о противнике, за что были поощрены генералом Чернозубовым. В своей телеграмме на имя начальника бригады генерала Стояновского он указал: «Прошу передать мою благодарность командирам сотен, офицерам и молодцам-казакам за разведку района Рассулан и Дизы-Гяверские».

Казачьи разъезды и айсоры, ходившие в тыл к туркам, сообщили о большом движении турецких войск на Багдад против англичан.

2-й Аргунский полк выступил в поход после того, как казакам сделали противотифозные прививки, которые они переносили плохо. У многих температура поднялась до 40° С, люди сильно ослабли и, по докладу генерала Стояновского, бригада могла быть готова к выступлению только к 5 октября. 2-я Забайкальская казачья батарея после ремонта материальной части прибыла в Джульфу и, отбыв 5 дней в карантине, 15 сентября выступила на присоединение к бригаде.

11 октября штаб, 4 сотни 3-го Верхнеудинского полка с 2 орудиями 2-й Забайкальской батареи выступили в город Урмия, а 24 октября Урмийский отряд в составе 2 сотен верхнеудинцев, пулеметного взвода и 1-й сотни 3-го Кубанского казачьего полка под общим командованием полковника Веттершрандта убыл по направлению на г. Ушнуэ, где активизировались действия персидских курдов. С 25 октября они регулярно нападали на казачьи разъезды, отстреляв которые, немедленно скрывались в бесконечном хаосе гор. Но были случаи, когда при обороне своих селений курды проявляли упорство, и приходилось, усилив разъезды, выбивать их оттуда.

1 ноября разъезд от 6-й сотни 3-го Верхнеудинского полка прапорщика Павла Судакова был окружен и вступил в бой с превосходящими силами противника у горы Бейзов. Умело используя местность, казаки умудрились под сильным огнем, без потерь, выйти из окружения. Находясь на территории враждебной страны, доверчивым забайкальским казакам не раз приходилось сталкиваться с восточным коварством и вероломством своих противников. Воинственные курды в своем доме могли с большим почетом встретить казака, соблюдая закон неприкосновенности гостя, но стоило только покинуть гостеприимное жилище, как тот же хозяин дома не считал зазорным напасть на своих гостей. Иногда целые селения сначала показывали мирный характер, когда казачьи разъезды проходили через них, но потом, при удобном случае, стреляли в спину.

Опасность подстерегала казаков в горах везде. Порой невозможно было определить, откуда стреляют и где находится невидимый враг. Такая война требовала выдержки, мужества, большого напряжения моральных и физических сил. Предательские действия курдов ожесточали казаков, особенно, когда они видели, что делают те с убитыми и пленными, которые, как правило, подвергались истязаниям и надругательству. 2 ноября разъезд хорунжего Николаева от 6-й сотни 3-го Верхнеудинского полка, проходя через сел. Софиан, был встречен жителями с белыми флагами, которые уверяли казаков, что они мирные и с русскими не воюют. За селом на разъезд напал отряд конных курдов, в 4 раза превосходящий его по численности. Заняв возвышенность восточнее селения Калатиан, забайкальцы выступили в бой с атакующими всадниками. В это же время они были обстреляны в спину со стороны селения Софиан. Разъезд оказался под перекрестным огнем, в ходе которого погиб урядник Степан Сапожников. Курды повели наступление: в лоб — конные и с флангов — спешенные. Им удалось окружить горстку казаков и отрезать путь отступления к своим. В течение 2 часов шла ожесточенная перестрелка. Удерживая занимаемую позицию, казаки не позволяли противнику приблизиться и плотнее сомкнуть кольцо окружения. Отдельные курдские всадники подскакивали к возвышенности и на ломаном русском языке кричали, чтобы русские сдавались. Этих смельчаков расстреливали в упор. Патроны заканчивались. Видя безвыходность положения и не желая сдаваться в плен, хорунжий Николаев дал команду на прорыв. Вскочив на коней и выхватив шашки, верхнеудинцы бросились на не ожидавших такого дерзкого поступка курдов. Казакам удалось вырваться из окружения, но при этом они не досчитались одного своего товарища, оставшегося на поле боя, — Мирона Полоротова. Ни его, ни погибшего ранее Сапожникова и их оружие вынести не удалось, так как любое промедление грозило гибелью всему разъезду. Под непрерывным огнем курдов, отстреливаясь на ходу, казаки ушли к своему отряду.

На следующий день, утром, две сотни с пулеметным взводом под командованием есаула Косякова были отправлены в карательную экспедицию на селения Софиан и Джалдиан. На пути к ним отряд встретил 5 курдов без оружия с белым флагом, направлявшихся к г. Ушнуэ. На допросе они показали, что в районе селений Софиан и Джалдиан вооруженных курдов нет и что они бежали к югу в горы. И на этот раз полученные сведения оказались ложными и являлись частью заранее продуманного плана, устраивающего казакам ловушку. Пройдя небольшое селение, над которым развевались белые флаги, отряд попал под огонь курдов с тыла, со стороны селения, и с ближайших гор. За коварство и ложные данные селение было сожжено, а курдские всадники бежали в горы. Перед селением Софиан вновь произошел бой с противником, который силою до 100 человек занял позицию на скатах гор и препятствовал продвижению колонны. Потеряв несколько десятков убитыми и ранеными от огня казачьих пулеметов и винтовок, курды отступили. Над селением Софиан, куда вошли сотни, как и накануне, развевались белые флаги, но жители, чувствуя свою вину, покинули его. Продолжив движение, отряд у селения Джалдиан наткнулся на другую позицию, занимаемую спешенными курдами. Захватив противоположные возвышенности, казаки есаула Косякова и подъесаула Церельникова вступили с ними в огневой бой, длившийся до темноты. Во время перестрелки был ранен казак Спиридон Шадрин. Захватить селение не удалось, и отряд стал отходить. На обратном пути селение Софиан вместе с запасами продовольствия и фуража было сожжено. Во время боя, как бы издеваясь над казаками, на вершине горы, занятой курдами, стоял белый флаг. Цена его казакам уже была известна. Возле селения Софиан забайкальцы обнаружили раздетые и страшно изуродованные тела погибших товарищей.

4 ноября их похоронили с воинскими почестями в далекой от Забайкалья дикой и жестокой стране.

11 ноября селение Джалдиан и брошенная гарнизоном крепость Калапасоо с огромными запасами хлеба и сена были сожжены и разрушены, а курдские отряды загнаны в горы, где им предстояло пережить суровую и голодную зиму.

17 ноября действующая в направлении на г. Ушуэ колонна соединилась с Урмийским отрядом и вернулась в Урмию. Другая колонна этого же отряда была направлена на г. Соудж-Булат, южнее оз. Урмия. В него вошли по одной сотне от 3-го Верхнеудинского и 3-го Кубанского полков, одна рота 291-й армянской дружины, взвод 4-й конно-горной Кавказской батареи, санитарный отряд и искровая станция. Выполняя поставленную Урмийскому отряду задачу, выделенные из его состава небольшие отряды вели интенсивную разведку и отгоняли курдов от главной русской коммуникации, проходящей от Джульфы до Урмии и далее на Миандоаб.

О напряженной работе казаков можно судить на примере 4-й сотни 3-го Верхнеудинского полка Соудж-Булагского отряда. С началом его движения сотня шла в голове колонны главных сил. На следующий день она выслала два разъезда и головную походную заставу. 26 октября 4-я сотня уже действовала в качестве правой боковой заставы, 27 октября выслала три разъезда по маршруту следования отряда и 4 поста летучей почты, 28 октября — опять три разъезда. 29 октября сотня в полном составе убыла на разведку к Соудж-Булагу и участвовала в захвате города. С 30 октября по 7 ноября отряд стоял биваком, а 4-я сотня выставляла ежедневно с 8 часов утра и до наступления темноты до пяти наблюдательных застав силой по 10 человек каждая. Редкий день проходил без перестрелки с курдами, двигаться приходилось часто вне дорог по сильно пересеченной местности, а если учесть, что в сотне было из 181 человека, положенного по штату, чуть больше 100, то при такой загруженности на отдых почти не оставалось времени. Тяжелая, незаметная и часто неблагодарная боевая работа, но так необходимая на войне.

К концу октября на левом фланге Кавказской армии сложилась тревожная обстановка. Немецкая агентура усиленно толкала Афганистан и Персию к войне с Россией. Свою агитацию в этом направлении она подкрепляла большими партиями оружия, которым вооружались отряды, формируемые из жандармов и бежавших из Русского Туркестана военнопленных немецких и австрийских солдат и офицеров. Необходимо было пресечь доставку оружия в Афганистан и усилить политическое положение России и Персии. Для этой цели был сформирован и послан туда кавалерийский корпус генерала H.H. Баратова в составе 3 пехотных батальонов, 39 сотен и 20 орудий. Войска из Баку по Каспийскому морю привезли в порт Энзели, где они высадились и стали быстро продвигаться двумя колоннами из Казвина на Хамадан и Кум. Оказывавшие сопротивление отряды жандармов и наемников были частично разбиты, а оставшиеся разоружены.

3 декабря русские войска вступили в Хамадан, а затем в Саве и Кум. Если бы Персия тогда объявила войну России, ее столица, Тегеран, была бы немедленно занята конницей генерала Баратова.

В итоге Хамаоанской операции оказалось, что все попытки немцев и турок втянуть государства Средней Азии в войну против России потерпели полный провал. Предложение русского командования организовать совместные боевые действия в Месопотамии было отклонено англичанами, за что они и поплатились. Наступавшая на Багдад 10-тысячная колонна генерала Таунсендта потерпела поражение и была отброшена в Кут-Эль-Амара, окружена в декабре 1915 года турецкими войсками и, во главе со своим начальником, в апреле 1916 года капитулировала.

Успех генерала Баратова под Хамаданом и Кумом отрезвляюще подействовал на население западных районов Персии, заставив его прекратить враждебные действия по отношению к русским войскам.

Зато со стороны Турецкого Курдистана не прекращались попытки перенести боевые действия на персидскую территорию и прежде всего в район города Урмия. Поданным русской разведки, как войсковой, так и агентурной, стало известно, что горы в районе Ушнуэ заняты крупными силами турок и курдов, а из Ушнуэ на Соудж-Булаг они предполагают двинуть 4-тысячный отряд с 2 пулеметами. Кроме того, в Ушнуэ ожидалось прибытие еще 400 турецких солдат с 2 орудиями.

Имелись сведения о прибытии из Битлиса в состав отряда Мосульского вали 4 офицеров и 200 немецких солдат.

Усилился поток беженцев-христиан в Урмию из селений между Ушнуэ и Урмией, что являлось одной из примет готовящегося наступления турок и поддерживающих их курдов. Неминуемая при этом резня христиан и распространяемые турецкими агентами слухи заставляли их покидать свои дома. В то же время разъезды аргунцев и кубанцев сообщали, что, по словам беженцев-айсоров, живущих в селениях Омар-Ага, Хитагава и других, в районе действий Башкалинского отряда, курды ушли на юг.

Все перевалы и дороги были завалены снегом выше стремени, что делало их непроходимыми. Таким образом, наступление противника ожидалось из района г. Ревандуза на Ушнуэ и Соудж-Булаг с последующим поворотом на Урмию.

В связи со сложившейся обстановкой в телеграмме от 12 декабря из Хоя, где находился штаб Азербайджанского отряда генерала Чернозубова, была поставлена задача генералу Стояновскому на удержание важных районов до подхода армейских резервов.

Эта задача формулировалась следующим образом: «Командующий армией приказал мне разбить наступающих из Ревандуза в Урмийский район турок, для чего из Джульфы начали движение 6 батальонов, 4 сотни, 32 пулемета и 12 орудий… Вашему отряду в составе пограничного полка, 4-й и 7-й армянских дружин, отдельной пулеметной команды, 2-й и 4-й Забайкальских казачьих батарей, 3-го Кубанского и 3-го Верхнеудинского полков, всего — 2 батальонов, 12 сотен, 18 пулеметов, 2 горных и 10 полевых орудий, приказываю: выяснить силы противника и удерживать Урмию, Кала-Зева, Талау и Соудж-Булаг… отход только в крайнем случае под напором значительных сил к Миандоабской переправе, которую занял 2 сотнями 2-й Читинский полк».

14 декабря пришло уточнение, что переправу обеспечивают 2 сотни 2-го Нерчинского полка.

16 декабря противник перешел в наступление в районе Миандоаба и потеснил отряд войскового старшины Захарова. Благодаря своевременной помощи 2 сотен 2-го Нерчинского полка, которые в конном строю атаковали во фланг турок и курдов и вместе с таманцами очистили от противника долину р. Татава, положение отряда Захарова улучшилось. Он занял позиции у селения Мехмандар, прикрыв броды через реку, и поддерживал своими разъездами соприкосновение с противником, занимавшим район Амир-Абад, юго-западнее Миандоаба. Как доложил генерал Чернозубов командующему Кавказской армией, «в происходивших столкновениях 16 и 17 декабря потери противника значительны вследствие конных атак нерчинцев».

Для усиления этого направления начальник Азербайджанского отряда направил в район Миандоаба еще 4 сотни 2-го Нерчинского полка, находившиеся в г. Тавризе.

19 декабря, с целью уточнения сил противника, в районе Ушнуэ была проведена усиленная рекогносцировка. Отряд войскового старшины Куклина, состоявший из 2 сотен верхнеудинцев, 2 рот пехоты и армянской дружины, двумя колоннами перешел в наступление на г. Ушнуэ.

Правая колонна подъесаула князя Ухтомского, двигаясь из селения Гялас, по хребту, что полевому берегу р. Рубар-Ушнуэ, вошла в соприкосновение с противником и атаковала его позиции на высоте 1100. Казаки действовали умело и напористо. Когда атакующая цепь спустилась в долину, пулеметчики верхнеудинцев открыли огонь через головы наступающих с дистанции 1000 шагов по окопам противника, не давая ему возможности вести прицельный огонь. Это позволило казакам и пехотинцам приблизиться к первой линии окопов на 300 шагов и броситься в штыки и шашки. Противник спешно бежал на вторую линию окопов, преследуемый наступающими и огнем пулеметов. Не удалось ему закрепиться и на ней, потом таким же образом была захвачена третья линия. Только сильная усталость людей помешала захватить четвертую позицию.

Левая колонна подъесаула Церельникова, выступив утром из селения Молла-Иса, дошла до высоты 863,0, северо-западнее селения Имам, где вступила в бой с 60 спешенными курдскими всадниками. Спустя час левый фланг развернувшейся в боевой порядок колонны был атакован 2 эскадронами конницы, но подогнем казаков и пехоты противник отступил. В целях развития наступления, по приказу войскового старшины Куклина, из левой колонны на позицию, отбитую у турок, в помощь казакам и пехоте правой колонны передали 2 пулемета и сотню конно-армянской дружины. Этими силами удалось заставить противника отступить к селению Гирдкашан. Попытки турок и курдов атаковать фланги отряда пресекались высланными для их прикрытия казачьими взводами.

Казаки и пехотинцы могли бы ворваться в г. Ушнуэ и захватить его, но заканчивались боеприпасы, а на флангах сосредоточивались превосходящие силы противника, поэтому отряд закрепился на достигнутом рубеже. В рапорте о результатах боя войсковой старшина Куклин отметил: «Донося о вышеизложенном, не могу, по долгу службы, умолчать, что как офицерские, так и нижние чины отряда вели себя как истые герои, проникнутые любовью к родине и духом побить врага и готовые броситься в безумную атаку, презревая опасность…»

Казаки отряда войскового старшины Куклина были отведены в тыл, а на позициях для наблюдения за противником у высоты Молла-Иса осталась сводная рота армянских дружинников. Она состояла из жителей Ванского района, наиболее пострадавшего от резни, устроенной там турками и курдами в 1914 году. Дружинники питали неистребимую ненависть к своим мучителям. Они яростно шли в атаку и стойко оборонялись, чем заслужили уважение у забайкальских казаков, с которыми им приходилось часто действовать. Через 2 дня после боя под Ушнуэ 2 роты турецких нукеров и большое количество конных курдов атаковали позицию роты. Армяне отразили натиск с фронта, но после обхода курдами левого фланга стали отходить. Во время отхода часть роты в количестве 28 человек была окружена и приняла неравный бой. Встретив конницу противника частым ружейным огнем, дружинники бросились в рукопашную схватку и погибли в ней героями. Остальная часть роты, отстреливаясь, отходила. Посланные на выручку окруженным верхнеудинцы с пулеметами и артиллерией подошли, когда бой закончился. В сводной роте погибло 23, без вести пропало 6 и ранено 6 человек. Турки и курды были отброшены казаками на исходные позиции. «Армяне, — по словам войскового старшины Куклина, — действовали молодцами и нанесли противнику большие потери».

23 декабря около 500 курдских всадников повели наступление, пытаясь переправиться через р. Джиготу, но были остановлены 4 сотнями нерчинцев.

24 декабря перешедший в наступление 2-й Нерчинский полк выбил под вечер противника из Миандоаба, но ввиду обхода курдами левого фланга отошел к селению Кара-Топа, севернее Миандоаба. За день боя потери нерчинцев составили 7 казаков убитыми и 8 — ранеными.

Это событие нашло свое место в ежедневных сводках Русского верховного командования, передаваемых всеми телеграфными агентствами мира. В очередной сводке за 23 декабря о бое было сказано следующее: «Кавказский фронт в Персии. К югу от Урмийского озера курдские скопища сделали попытки переправиться на правый берег р. Джигаты, и они с легкостью были прекращены в районе города Асад-Абада».

Немецко-турецкая агентура продолжала действовать, несмотря на то, что многие их агенты были ликвидированы после вступления русских в Персию. В ночь с 22 на 23 декабря в г. Урмия были расклеены листовки, предупреждающие население о прибытии в скором времени в Урмию турецко-курдских отрядов Халил-бея и Хейдар-паши. Это вызвало панику. Жители стали покидать город. Русские контрразведывательные органы вели борьбу со шпионами, часто привлекая для этого казаков. Так, разъезд нерчинцев в селении Айдар-Абад захватил смертельно раненного турецкого агента, оказавшего казакам вооруженное сопротивление. В селениях Геогане и Мараге были сняты все телеграфные аппараты, так как они использовались для передачи шпионской информации и, кроме того, персидские телеграфисты умышленно мешали работе русских связистов.

Таким образом, забайкальским казакам приходилось вести борьбу не только с явным противником, но и тайным.

Попытки турецких и персидских отрядов выйти в район Урмия не прекращались. В конце декабря разъезды 2-го Аргунского полка, прикрывавшего главную русскую коммуникацию от проникновения к ней диверсионных групп противника из районов Диза и Баш-Кала, стали сообщать об участившихся случаях их обстрелов. Выстрелы в спину в селениях или из засад в горах можно было ожидать в любое время даже при нахождении на местности, где проживали так называемые мирные курды. Например, 27 декабря посланный от 2-го Аргунского полка разъезд для покупки скота был обстрелян курдами в районе селений Баджирча и Мамокан, в 20 верстах к югу от Дильмана. Вместе с разъездом находился и помощник местного губернатора Юсуф-хан, ставший свидетелем провокационных действий курдов.

На запрос начальника 3-й Забайкальской бригады по этому поводу генерал Чернозубов разрешил эти селения, считавшиеся мирными, примерно наказать, о чем были поставлены в известность консул в Дильмане Акимович и посол в Персии князь Шаховской. Генерал Стояновский указал, что меры наказания будут ограничены «арестованием старшин, взысканием денежного штрафа в 600 рублей и регистрацией вооружения на предмет их отобрания».

Как видно из приведенного факта, усмирение протурецко настроенных курдов проходило не только силой оружия, но и административными мерами с уведомлением официальных представителей России в Персии.

С наступлением холодов, когда все перевалы были занесены снегом, боевые действия в районе озер Ван и Урмия прекратились. На важнейших направлениях и перевалах расположились казачьи заставы, бедствующие без фуража и дров. Держать их там не было смысла, но командование не решалось убрать казаков поближе к путям снабжения и теплу. На некоторых перевалах находились сотни в полном составе. Например, 4-я сотня 2-го Аргунского полка стояла на перевале в селении Чиари-Калы. Казаки жили в конурах, многие болели, дрова и продукты своевременно не доставлялись, кони от бескормицы и холода истощились и тоже болели. Только после настоятельных просьб командира полка войскового старшины Бутакова удалось добиться того, чтобы снять сотню и оставить там один взвод.

Бессмысленно было посылать также конные разведки за перевал. Один из разъездов аргунцев, направленный в Дизу через перевал Гедук-Делиза, застрял на нем и не мог спуститься. С трудом удалось вернуться назад по пробитому снежному коридору. Разведданные о противнике можно было получить только от агентов, отправляемых за перевалы пешком, и то если эти агенты из местных жителей.

Если 17 декабря разъезд из отряда подъесаула Метелицы сумел проникнуть за перевал и разрушить телеграфную линию на направлении Гумзит — перевал — Делиза, общей протяженностью в 5 верст, то уже 20 декабря в своем донесении подъесаул Метелица сообщал, что «сейчас туда верхом не пройти».

Из штаба Азербайджанского отряда поступили телеграммы за подписью генерала Чернозубова о «непрерывности разведки» и об организации «непрерывного наблюдения». Противник свои части отвел в города и селения и, чтобы войти с ним в соприкосновение, что «является делом чести кавалерийского офицера», как подчеркнул генерал Чернозубов в одной из телеграмм, надо преодолеть непроходимые перевалы. За незначительную плату айсоры брались доставлять любые сведения о противнике и делали это лучше, чем казаки, загнанные в горы и не имеющие возможности войти в соприкосновение с противником.

1916 год забайкальские казаки встретили на фронте Ван-Азербайджанского отряда, переименованного затем во 2-й Кавказский отдельный кавалерийский корпус, а позже — в 7-й Кавказский отдельный корпус.

 

Прошедший год стал годом великих испытаний для России. Горечь поражения на Западном фронте, тяжелые потери при отступлении, падение морального духа армии глубоко задевали чувства русских патриотов. Армия не была разгромлена, несмотря на то, что отступила от границ с Германией на 200–300 километров, она еще была способна сражаться, но разложение ее уже началось. Этому способствовала усилившаяся антивоенная пропаганда большевиков и их агитация за превращение империалистической войны в гражданскую. Назревал революционный кризис в стране. Народ хотел мира, но для этого нужна была победа. Поражение в войне неминуемо привело бы страну к катастрофе и породило другую, более страшную войну — гражданскую. Именно этого хотела партия Ленина. Знал бы русский народ тогда, что ему предстоит пережить в скором будущем, то наверняка довел бы войну до победного конца.

Россия уже выходила из кризиса в снабжении армии всем необходимым для продолжения войны. Бурно наращивался ее военный потенциал. По официальным данным, с января 1915 по январь 1916 года производство винтовок выросло в 3 раза, орудий — в 4–8, а боеприпасов различных видов — от 2,5 до 5 раз. Далеко вперед по производству вооружений продвинулись союзники России. Затяжная война неминуемо привела бы блок Центральных держав к сокрушительному поражению. По плану кампании 1916 года, принятому на совещании представителей стран Антанты в Шантильи 12 марта, Русская армия должна была перейти в наступление на Юго-Западном фронте только с 15 июня. И хотя этот план опять предоставлял Германии инициативу действий и был хуже предложенного варианта плана русской Ставки, но он давал России большую передышку для укрепления ее армии.

Все теперь зависело от морального состояния народа и армии, их желания победить в войне. Вот его как раз и не было. Даже Германия центр тяжести борьбы планировала перенести против западных противников, уверенная в скором разложений Русской армии: «Эта уверенность все чаще и чаще входила в германские расчеты как определенная оперативная данная». На руку была разрушительная работа большевиков, и это можно сегодня утверждать со всей очевидностью.

Значение готовности народа и армии к продолжению войны для полной победы понимал и Верховный главнокомандующий Русской армии император Николай II. В своем новогоднем приказе по армии и флоту он отметил: «…Помните, что без решительной победы над врагом наша дорогая Россия не может обеспечить себе самостоятельной жизни и право на пользование своим трудом, на развитие своих богатств. Проникнитесь поэтому сознанием, что без победы не может быть и не будет мира. Каких бы трудов и жертв нам ни стоило это, мы должны дать родине победу».

С прибытием на фронт 2-го Верхнеудинского полка 1-я Забайкальская казачья бригада была переформирована в дивизию. Первый эшелон полка разгрузился 2 января в Бобруйске, а 4 января состоялся смотр дивизии, проводимый ее начальником — генералом Орловым.

На гарнизонном плацу были выстроены закаленные в боях три первых полка Забайкальского войска и 1-й Забайкальский казачий артиллерийский дивизион. Для 2-го Верхнеудинского полка было дано время на приведение себя в порядок после длительного передвижения по железной дороге и назначена дата отдельного строевого смотра.

Каждый день начавшегося нового года приносил что-то новое. Приходили приказы о награждении орденами и медалями казаков и офицеров за осенние бои 1915 года; о производстве в прапорщики отличившихся в боях и сдавших экзамены вахмистров и старших урядников; о назначении офицеров на вышестоящие должности. Например, только в 1-м Верхнеудинском полку офицерами стали 2 казака: вахмистр Подойницын и старший урядник Кузнецов. Награждены орденами: Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» — прапорщик Барахтин, хорунжий князь Аргутинский-Долгоруков, войсковой старшина Измайлов; Святой Анны 2-й степени с мечами и бантом — подъесаул Рюмкин, прапорщик Барахтин; Святой Анны 2-й степени с мечами — сотник Лавров, сотник Сенченков; Святого Станислава 2-й степени — ветеринарный врач Мальковский; Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом — хорунжий Горбач и ветеринарный врач Мальковский; английским «Отличной службы» — есаул Мациевский. Мечи и бант к ордену Святого Станислава получили подъесаул Резухин и сотник Иванов. Войсковому старшине Зимину за бой под д. Доманевице 22 февраля 1915 года вручено Георгиевское оружие.

Кроме того, был получен приказ по великому войску 1915 г. № 681 об особых правах офицеров, находящихся на войне по чинопроизводству. Согласно ему производятся в следующие чины: прапорщики за выслугу 7 месяцев, хорунжие — 9 месяцев, сотники — 12 месяцев; подъесаул и есаулы, командовавшие сотнями, — 16 месяцев; полковники (командовавшие полками) за 16 месяцев командования жалуются старшинства 2 года. Этот приказ значительно сократил сроки получения очередного звания (чина), что не могло не вызвать одобрения у офицеров.

15 января в г. Бобруйск прибыл Николай II и провел высочайший смотр 1-й Забайкальской казачьей дивизии.

Для встречи императора и Верховного главнокомандующего Русской армии к 8 часам утра на вокзале был выстроен почетный караул — 2-я сотня 1 — го Верхнеудинского полка 9-рядного состава, при знамени и сборного хора трубачей от 1 — го Верхнеудинского и 1 — го Читинского полков. Сотней командовал есаул Мациевский.

В строю встречающих находились: командир полка полковник Семенов, полковой адъютант сотник Лавров, младший офицер хорунжий Стрельников; ординарцами были сотник Веремеев, старший урядник Матафонов, посыльным — приказный Краснотьев. В 8 часов на станцию прибыл командующий 4-й армией генерал от инфантерии Рагоза, который поздоровался с почетным караулом и поблагодарил казаков за выправку и лихой вид. В 8 часов 25 минут подошел поезд командующего Западным фронтом генерал-адъютанта А.Е. Эверта. Он тоже, выйдя из вагона, подошел к сотне, поздоровался и поблагодарил казаков за хорошую службу.

В 9 часов прибыл Николай II, принял рапорт от командующего Западным фронтом и от высших городских сановников, проследовал вдоль фронта почетного караула, поздоровался с ним и пропустил его мимо себя церемониальным маршем. После прохождения он поблагодарил казаков за молодецкий вид, сел в автомобиль и убыл к месту смотра. 2-я сотня вскочила на коней и помчалась на городскую площадь, где в развернутом строю стояла вся дивизия в следующем порядке: 1-й Верхнеудинский, 1-й Читинский, 1-й Аргунский, 2-й Верхнеудинский полки, 3 сотни Кубанского дивизиона, 1-я и 3-я Забайкальские казачьи батареи. Император около 10 часов утра совершил объезд дивизии и поздоровался с каждым полком, кубанцами и батареями. После чего сотни прошли торжественным маршем с развернутыми знаменами, штандартами, полковыми значками.

Впервые увидевшие так близко во время объезда своего монарха, казаки с воодушевлением кричали «ура». Перед прохождением торжественным маршем на середину были вызваны офицеры, к которым Николай II обратился с такими словами: «Господа офицеры, я благодарю вас за прошлые работы и надеюсь, что вы поможете мне в будущем сломить упорного врага».

Бледная речь самодержца Всероссийского на офицеров не произвела впечатления. То же он сказал и казакам, прокричавшим в ответ: «Постараемся, Ваше Императорское Величество!» На этом смотр закончился. Речь императора перед офицерами и казаками не могла зажечь сердца людей, которым в скором времени предстояло идти в бой. Забегая вперед, ради сравнения, следует отметить, что другой глава государства — Керенский, в 1917 году, выступая перед войсками на фронте, сказал яркую, эмоциональную речь, вызвавшую бурю восторга и воодушевления.

После смотра командиры частей были приглашены на завтрак, на котором генерал Рагоза обратился к Николаю II со словами благодарности за нравственную поддержку дивизии. В ответ император сказал:

«Дивизия не нуждается в такой поддержке, так как дивизия прекрасно работала». Это была высокая оценка боевым действиям забайкальцев, которую они справедливо заслужили. Им действительно меньше всех нужна была «нравственная поддержка». В ней нуждалась вся страна и те войска, которые позорно бежали с позиций в 1915 году.

У изживающего себя самодержавия не было трибунов, способных убедить народ и армию в необходимости победы, зато они были у большевиков. Пропагандистская машина существовавшей тогда еще сильной государственной власти не нашла способа опуститься до уровня солдатских масс и трудового люда, не сочла нужным перестроить свою работу, а большевики нашли кратчайший путь проникновения в сознание народа и армии с целью его изменения в свою пользу. Партия Ленина направила своих лучших агитаторов и пропагандистов сначала в тыловые и запасные части армии, на заводы, фабрики, в деревни и казачьи станицы, справедливо полагая, что многие, кто подвергнется их агитации, уйдут на фронт и там будут проводить работу по разложению и разрушению армии.

Два последних месяца и до середины марта дивизия находилась на месте, готовилась к боям. В полках проводились занятия по боевой подготовке согласно расписанию, пополнялись запасы материальных средств и боеприпасов, казаки несли караульную и гарнизонную службу. Пулеметная команда бригады была расформирована и роздана по полкам — по 2 пулемета в каждом, а 1-й Читинский полк имел еще один трофейный австрийский пулемет, переделанный позже под русский патрон. Убывали и возвращались из отпусков казаки. Приходило пополнение из запасных сотен. Лошади окрепли, набрали вес и были ухожены.

Дивизию посещало различное начальство. По случаю их приезда проводились полковые и дивизионные смотры. Так, 11 февраля дивизия была построена для смотра Походным атаманом казачьих войск Великим князем Борисом Владимировичем. После положенных на смотре ритуальных действий он лично произвел, выборочно в каждом полку, выводку лошадей, осмотрел седла и конское снаряжение.

19 февраля командиром 1-го Читинского полка был назначен полковник Шильников, а командиром 1-го Аргунского полка стал бывший командир 44-го Донского казачьего полка полковник Казачихин. Бывший командир читинцев Николай Алексеевич Кекуатов принял командование над 1-й Забайкальской бригадой.

9 марта поступил приказ о переходе 1-й Забайкальской казачьей дивизии в район деревень Столбцы, Перстин, Скоморошки и местечка Новый Свёржень.

11 марта 2-я Забайкальская казачья бригада в составе 1-го Аргунского, 2-го Верхнеудинского полков с 1-й Забайкальской казачьей батареей выступили своим ходом в указанный район. Следом за ней 12 марта ушла 1-я Забайкальская бригада в составе 1-го Читинского, 1-го Верхнеудинского полков и 3-й Забайкальской казачьей батареи.

На проводы казаков собралось много жителей Бобруйска. Некоторые девицы бежали за полками 3–4 версты, с плачем провожая казаков на фронт.

Следует отметить, что количественный состав полков и сотен был уже не тот, что в начале войны. Например, 1-й Читинский полк, выступая из Бобруйска, имел: в 1-й сотне — 116 казаков, во 2-й — 116, в 4-й — 114, в 5-й — 118, в 6-й — 110 казаков. Охранявшая штаб 4-й армии 3-я сотня имела 118 казаков. В пулеметной команде числилось 77, а в команде связи — 23 казака. Всего в полку 674 человека, а с учетом 3-й сотни — 792 казака. Большие потери, понесенные забайкальскими казаками, уже не позволяли войску восполнять их и иметь полки штатного состава. Из анализа потерь 1 — го Читинского полка, проведенного полковым врачом, видно, что с 8 сентября 1914 года по 1 января 1916 года в полку убито: офицеров — 5, казаков — 36; ранено: офицеров — 8, казаков — 201; контужено: офицеров — 7, казаков — 54; пропало без вести — 1 офицер и 74 казака. Итого: офицеров — 21, казаков — 365. Из числа раненых казаков в строю осталось 23, контуженных — 36, всего — 59 человек. Из общего числа (274 человека) раненых и убитых потери распределялись: от ружейного и пулеметного огня — 216 человек, или 87,5 %; от шрапнели — 15 человек, или 6 %; от осколков — 16 человек, или 6,5 %; всего от огня артиллерии — 12,5 %. Из 14 офицеров убитых, раненых и пропавших без вести от артиллерийского огня пострадало 2, или 14 %, остальные — от ружейно-пулеметного. По характеру ранений они распределены следующим образом: в нижние конечности — 65 человек, верхние — 60, в грудь и спину — 35, в голову, лицо и шею — 30, живот, пах и ягодицы — 11. Из числа раненых и контуженых вернулись в полк после излечения: офицеры — все, казаки — 87 человек, но из них 9 человек вновь были эвакуированы от последствий ранений. Много казаков вышло из строя по болезни.

За этот же период, по данным ветеринарного врача полка, убито лошадей — 66, пало от ран — 101, ранено и выздоровело — 130. Болело — 204 лошади, из них сапом — 2, болезнью нервной системы — 4, пищеварения — 474. Из числа болевших лошадей пало — 15; истощено — 20, пало — 8. Всего убито, пало или пристреляно — 190 лошадей.

Таким образом, понесенные потери и их невосполнение значительно снижали боеспособность полков, так как при спешивании и действии в пешем порядке в цепи могло находиться до 70 стрелков, остальные должны были оставаться при обозе сотен и лошадях.

В течение 7–8 дней бригада совершала марш по разбитым дорогам и непролазной грязи от таяния снегов. В некоторых местах приходилось мостить гати, обозы отставали, а встречающиеся речки пришлось преодолевать вброд, так как мосты были разрушены или неисправны. Прибыв в указанный район, 1 — я забайкальская казачья дивизия вошла в состав 3-й армии Западного фронта.

К середине марта закончилась неудачно Нарочская операция, проводимая главным образом Северным фронтом и 2-й армией Западного фронта. Основными причинами этого были: плохое управление войсками командующего Северным фронтом А.Н. Куропаткина, недостаток тяжелой артиллерии и несвоевременный подвоз снарядов из-за распутицы.

Выполняя союзнические обязательства, русское командование готовилось летом перейти в наступление, но по просьбе итальянцев, на фронте которых наступали австрийские войска, время наступления было перенесено на более ранний срок, то есть на май. Главный удар планировалось нанести армиями Западного фронта; вспомогательный, но сильный, — Юго-Западным фронтом. Северному фронту ставилась задача — отвлечь внимание противника демонстрационными действиями и, при благоприятных условиях, перейти в решительное наступление.

Атака на Юго-Западном фронте намечалась на 22 мая, а на Западном фронте — на 28 или 29 мая.

17 марта 1-я Забайкальская дивизия отметила свой войсковой праздник просто и буднично. Командиры частей поздравили казаков, и на каждого было выдано на питание по 50 копеек и по 1 фунту белого хлеба.

23 марта в д. Малые Жуховичи состоялся смотр дивизии, проводимый командующим 3-й армией генералом Лешем. Наследующий день казаки сменили свои забайкальские папахи на новые фуражки.

Начались опять перебои с доставкой продовольствия и фуража. Распутица задерживала движение транспортов, а закупать продукты у местного населения было дорого: пуд живого веса свинины стоил 14 рублей. Часто в эти дни вообще не получали мясо, а вместо него давали рыбу и сало. Например, 1-й Читинский полк взамен положенных 14 пудов мяса получил 3 пуда рыбы (кеты), 5 пудов сала.

1 мая в дивизии был издан приказ о подготовке к предстоящему наступлению. 2 мая был получен приказ № 6 Походного атамана Забайкальского казачьего войска, в котором было объявлено постановление Военного совета о том, что за утраченную по любой причине офицерскую лошадь (по цене ее до 235 рублей) сумма компенсации увеличивалась на 50 %, то есть равнялась 352 рублям, раньше она была 125 рублей. Для казаков эта компенсация возросла с 60 рублей до 125 рублей. Такое решение обрадовало казаков, несших убытки в случаи гибели лошади, так как хороший строевой конь стоил значительно выше, чем ранее выплачиваемая за него компенсация.

7 мая 1-я Забайкальская казачья дивизия выступила на Малый Шикольд.

Из Забайкалья и Монголии приходили подарки, собранные на пожертвования патриотов. Только в адрес 1-го Читинского полка от дамского кружка станции Слюдянка Забайкальской железной дороги поступило 16 пудов подарков: 120 комплектов белья (рубашки, кальсоны, портянки, мыло); несколько ящиков пряников, баранок, сахара; чай, папиросы, махорка. Из Монголии от Российского консульства прибыла посылка с несколькими фунтами табака, махорки и папирос.

Готовясь к боям, забайкальцы усиленно занимались боевой подготовкой, особенно с вновь прибывшим пополнением. Много внимания уделялось стрельбе, разведке, изучению по картам районов, где предполагалось действовать; проводились сотенные учения как в пешем, так и в конном строю; учились защите от газовых атак и самоокапыванию. Весь день был расписан по часам. До обеда — занятия, после — уход за лошадьми и оружием, посылались команды в соседние деревни для закупки продовольствия и фуража. Выполнялась масса других хозяйственных работ, которых в частях всегда было в избытке.

18 мая командующий Западным фронтом провел смотр готовности дивизии к выполнению боевых задач. Генерал-адъютант А. Е. Эверт поблагодарил казаков за хорошую службу и пожелал первыми вступить в Варшаву и даже Берлин.

 

Летнее наступление. Брусиловский прорыв

На рассвете 22 мая после мощной артиллерийской подготовки перешел в наступление Юго-Западный фронт. Брусиловский прорыв успешно развивался, австрийские войска понесли большие потери и, бросая оружие, в панике отступали. Командующий фронтом А.А. Брусилов, проводя наступательную операцию, рассчитывал на своевременную помощь Западного и Северного фронтов, однако генерал Эверт, ссылаясь на незаконченное сосредоточение 27-й дивизии и тяжелой батареи, приказал командующему 3-й армией отсрочить наступление на Пинском направлении до 4 июня. Ставка поддержала его решение, но, убедившись в необходимости использования успеха Юго-Западного фронта, отменила свою директиву о наступлении Западного фронта на Виленском направлении. Ему была поставлена другая задача: не позднее чем через 12-16 дней, начиная с вечера 3 июня, главный удар нанести из района Барановичи на участке Новогрудок, Слоним с целью выхода на рубеж Лида, Гродно. Одновременно частью войск фронт должен был не позже 6 июня начать атаку для овладения Пинским районом и развития дальнейшего наступления на Кобрин, Пружаны. Задача Северного фронта не изменилась.

Все дни поступали сообщения о наших победах на Юго-Западном фронте. Радостное настроение не портили даже немецкие самолеты, регулярно появляющиеся над дивизией и сбрасывающие бомбы. Один из таких самолетов 26 мая сбросил 2 бомбы, которые угодили на плац, где проводила занятия 4-я сотня 1 — го Верхнеудинского полка. Осколком был убит старший урядник Иннокентий Матафонов.

28 мая дивизия выступила в Хотыничи в распоряжение командира 31-го корпуса генерала Мищенко. Переход совершался большей частью ночью. За 29 часов дивизия прошла свыше 100 верст. Отдохнувшие полки легко преодолели это расстояние, отставших казаков не было. За быстрый переход забайкальцам от командующего 3-й армией была объявлена благодарность.

1 июня дивизия сосредоточилась в районе д. Заборовцы, где получила задачу — атаковать совместно с другими частями в направлении Логишин — Иванове, занять линию Рудка Дубой и очистить от противника весь Пинский край.

Согласно решению генерала Мищенко, пехотные дивизии должны были прорвать оборону противника, после чего для его преследования и завершения разгрома вводилась конница. Атака планировалась на 2 июня, но по известным причинам наступление не состоялось.

3 июня в честь прибывших в его распоряжение забайкальцев генерал Мищенко пригласил начальника дивизии и командиров полков на обед.

Вспомнили Русско-японскую войну. Генерал Мищенко очень высоко ценил забайкальских казаков как «боевой материал», был наслышан об их действиях на этой войне и не сомневался, что они, как и раньше, великолепно покажут себя в будущих боях под его командованием.

6 июня части корпуса Мищенко перешли в наступление. После 2-часовой артподготовки пехота пошла в атаку, но, пройдя первый ряд проволочных заграждений, остановилась. Последующие атаки, вплоть до 9 июня, также оказались безуспешными. Продвинувшись до Огинского канала, она не смогла преодолеть его и прорвать немецкую оборону. Условия для ввода в бой конницы созданы не были.

Забайкальская дивизия оставалась на месте.

6 июня немецкие самолеты обнаружили обоз 2-го разряда 1 — го Верхнеудинского полка, находившийся в лесу у моста через Вислу, и сбросили три бомбы. Три казака 2-й сотни, сопровождавшие его, были ранены, 2 лошади убито и 4 ранено.

Начиная с этого дня, в дивизию стало прибывать пополнение из 1-й запасной сотни, которое распределялось по полкам. 1 — й Верхнеудинский полк получил 117 казаков и 91 лошадь.

Воспользовавшись наступившим затишьем на фронте, казаки на лесных полянах и лугах косили траву для своих лошадей. Однако вскоре это занятие пришлось прекратить. Местные помещики, владельцы этих угодий, стали предъявлять непомерно высокие иски за выкошенную траву. Особенно сильное возмущение казаков вызвал владелец господских двориков Ильяшевка, потребовавший заплатить ему за произведенную потраву 7 тысяч рублей. Назначенная начальником комиссия установила, что казаки выкосили у него на корм лошадям 1/4 часть угодий. За все свои пашни и луга, сдаваемые в аренду крестьянам, помещик взимал с них за аренду 2 тысячи рублей, поэтому ему была уплачена четвертая часть этой суммы. Другая помещица содрала с казаков 1-го Верхнеудинского полка за то, что их лошади паслись на принадлежащем ей лугу, по 80 копеек за лошадь. Простые крестьяне вели себя скромнее, помогали казакам, чем могли, иногда не требуя даже платы. Шла тяжёлая война, царь призывал ничего не жалеть для победы, а кто-то, наоборот, не только жалел свое добро, ной старался нажиться на ней.

11 июня решением Ставки 3-я армия пере подчинилась генералу Брусилову и вошла в состав Юго-Западного фронта. На нее возлагалась задача — овладеть районом Городок, Маневичи, Голузия, наступая своим левым флангом, а на правом фланге нанести вспомогательный удар на Озаричи для оказания содействия войскам 4-й армии Западного фронта.

12 июня 1-я Забайкальская дивизия выступила ближе к фронту в местечко Гродно, где получила приказание войти в состав 4-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта фон Гилленшмидта и прибыть в д. Мульчицы.

20 июня после долгих проволочек перешел в наступление Западный фронт, нанося главный удар 4-й армией на Барановичском направлении на фронте Городище — Барановичи.

На следующий день возобновил наступление Юго-Западный фронт. В приказе начальника 1-й Забайкальской казачьей дивизии № 179 от 23 июня бригадам ставилась следующая задача: «…найдя проход вслед за 16-й дивизией или, если расширится прорыв, то правее, двигаться без остановки для захвата переправ на р. Стоход у местечка Стобыхва и в районе севернее Большого Обзира до железной дороги, на пути захватывая не отходящие в район тыла у мест. Маневичи и Городок части противника… 1-я бригада со взводом артиллерии в зависимости оттого, если противник будет продолжать держаться на фронте Оптово-Галузия, то подвигаться на переход дороги Галузия, Маневичи… если противник отойдет с этого фронта, то двигаться на дорогу Маневичи, Лисово на пересечение этой дороги с дорогой на Галузия, Оконек и далее на Маневичи с целью захвата этого пункта и местечка Городок.

2-й бригаде с 2 взводами 3-й Забайкальской батареи и 115-й пулеметной команды „Кольта“ идти вслед за 1-й бригадой… выслать одну разведывательную сотню в направлении Галузия…»

Казачьи полки приступили к выполнению поставленной задачи. Выслав вперед разведывательные сотни, они продвигались за пехотой, которая упорно вгрызалась в оборону противника. За два дня наступления пехота прорвала фронт у д. Костюхновка и, медленно продвигаясь вперед, вышла ко второй позиции противника, опоясанной проволочными заграждениями в 4–6 кольев. Пока эта позиция не была взята, казаки не могли развивать наступление.

Командир 312-го пехотного полка обратился с просьбой к войсковому старшине Мациевскому, продвигающемуся за пехотой во главе 4 сотен 1-го Верхнеудинского полка и ожидавшему, когда пехота прорвет 2-ю позицию, поддержать моральный дух пехоты. Мациевский согласился. Развернувшись в лаву, под сильным ружейно-пулеметным огнем, сотни верхнеудинцев бросились в атаку во фланг укрепленной позиции. Увидев атаку казаков, пехота дружно поднялась и последовала их примеру, заняв в скором времени вторую линию окопов. В образовавшуюся брешь устремились казачьи сотни, преследуя в панике отступающего противника. Так, благодаря казакам, пехота сумела выполнить свою главную задачу — прорвать оборону противника.

3-я и 4-я сотни 1-го Верхнеудинского полка и 1-я сотня Кубанского дивизиона в конном строю атаковали д. Галузия, выбили из нее австрийскую пехоту и пошли на Запад. Подойдя к урочищу Нерхова, сотни были обстреляны пытавшимся закрепиться там противником. Казаки спешились и повели наступление. В это время д. Галузия, оставшаяся в их тылу, была занята отступавшими отд. Оптово австрийскими солдатами. Следовавшие за казаками Мациевского 6-я сотня верхнеудинцев и 2-я сотня кубанцев, под прикрытием огня 2 пулеметов, выхватили из ножен шашки и с криком «ура» атаковали их в конном строю. Увидев мчащуюся на них казачью лаву, охваченные ужасом от блеска страшных клинков австрийцы десятками и сотнями стали сдаваться в плен. Во время первой атаки д. Галузия казаки захватили 2 исправных полевых орудия и около 150 пленных, а во второй — 2 пулемета и 650 пленных. 2-я сотня, действующая уд. Оптово отдельно от полка, под командованием войскового старшины Мациевского, захватила 1 пулемет и 280 пленных. Всего задень непрерывного боя 1-й Верхнеудинский полк захватил 2 орудия, несколько пулемётов и до 1100 пленных, собрано большое количество винтовок и патронов.

Понесли потери и казаки. Тяжело были ранены сотник Тонких и подъесаул Кубанского дивизиона Майборода, под войсковым старшиной Комаровским убита лошадь, а у войскового старшины Мациевского ранена. Погибло 8 казаков и ранено 13. Убито 17 лошадей и 6 ранено, не явились в полк 8 казаков 4-й сотни. Как потом выяснилось, во время первой атаки д. Галузия в 4-й сотне 5 из них были убиты: старший урядник Очир Юмдашиев, младший урядник Матвей Якимов, казаки Степан Шмаков, Демьян Реутов, Семен Шумилов; трое казаков пропало без вести входе преследования. За день боя в полку израсходовано 9350 патронов.

1 — й Читинский полк с прорывом обороны противника следовал в голове главных сил дивизии. Его 1-я сотня столкнулась в 22.30 с эскадроном 6-го Уланского полка, который с коней открыл огонь по казакам. Сотня в количестве 69 шашек по команде подъесаула Федосеева развернулась в лаву и с криком «ура» бросилась на улан в атаку, обратив их в бегство. Два австрийских кавалериста были захвачены в плен.

2-я сотня атаковала противника уд. Оптово вместе со 2-й сотней 1-го Верхнеудинского полка. 3-я сотня, следовавшая впереди полка, в 19.40 своей походной заставой под командованием прапорщика Скуратова, вышла к железнодорожному полотну и ворвалась на станцию Малые Маневичи. Казаки разогнали, а частично истребили команды подрывников и захватили огромное количество имущества и боеприпасов. Еще больше материальных ценностей австрийцы успели взорвать или сжечь. В неприкосновенности оказался склад рома и вина, который казаки по приказу сотника Почекунина тут же с огромным сожалением уничтожили. Несколько казаков из первых, кто обнаружил склад, успели выпить.

С наступлением ночи читинцы ушли на отдых в д. Галузия, где вдоволь накормили лошадей трофейным фуражом.

2-я бригада следовала в резерве начальника дивизии. 2-й Верхнеудинский полк по его приказу перешел в д. Вельска Воля и вошел в прорыв, двигаясь на левом фланге частей, наступающих над. Оптово. Затем убыл по направлению на д. Галузия. Его 3-я сотня обнаружила в деревне противника, который засел в хатах. Казаки выбили австрийских кавалеристов и взяли в плен ротмистра 2-го Гонвендского гусарского полка и 14 гусар. Таким образом, казаки трижды в течение дня атаковали д. Галузия. Другие 5 сотен полка в бою 23 июня не участвовали, находясь в резерве, и со стороны наблюдали за развитием событий. Им навстречу шли от фронта раненые перевязанные солдаты.

Полк остановился недалеко от 3-й Забайкальской батареи, непрерывно обстреливавшей отходящего противника.

Пользуясь передышкой, казаки уселись чаевать, из болотца попоили лошадей, а потом бегали на НП батареи, который был оборудован на дереве и имел две площадки; к ним шла лестница. С верхней площадки руководили стрельбой батареи, а на вторую, установив очередь, поднимались казаки, чтобы наблюдать за полем боя. 2-й Верхнеудинский полк еще не участвовал в крупных боях, и казакам все было интересно.

Потом полк с батареей пошел вперед через оставленные австрийцами окопы. Они были обшиты досками и прутьями, имели крепкие землянки, ходы сообщения. Казаки поражались порядку и обжитости их. На одной из землянок имелась надпись «Санаторий», рядом разбит цветник, огород, имелись площадки для лаун-тенниса. У горящей д. Галузия случайным снарядом был убит казак 2-й сотни и 2 лошади. Жители покинули деревню. В одной из несгоревших хат вездесущие казаки обнаружили две бочки пива, которые тут же с удовольствием выпили.

24 июня дивизия возобновила преследование противника. В этот же день обе ее бригады участвовали в боях с австрийскими частями, прикрывающими отход главных сил.

2-й Верхнеудинский полк, оставаясь в резерве начальника дивизии, выступил из д. Галузия в 1 час ночи по направлению к д. Маневичи. В это время 1-й Аргунский полк был отправлен вперед для захватал. Маневичи и вступил там в перестрелку с противником.

В 3 часа утра было получено приказание № 186 от полковника Беляева, в чьем подчинении находились 2-й Верхнеудинский и 1-й Аргунский полки. В нем указывалось: «16-я кавалерийская дивизия продолжает удалять противника. Захвачено около 1100 пленных, 1 миномет. 1-й Аргунский полк, высланный для занятия Маневичей, выбивает противника из деревни. 3-я сотня 2-го Верхнеудинского полка вышла на дорогу Маневичи — станция Маневичи. Во исполнение возложенной на дивизию задачи захватить переправы на р. Стоход от Большого Обзира до железной дороги, приказываю: от 1-го Аргунского полка выслать две разведывательные сотни — ядру правофланговой сотни двигаться на господские дворики Глубокое, Ново Рудка, Малый и Большой Обзир; другой сотне двигаться на Городок, Городыск, Лествица, Стобыхва. С остальными 4 сотнями, с 2 орудиями двигаться на Городок, Городыск, Малая Рудка, Большой Обзир, имея в виду обеспечивать дивизию с севера при подходе ее к Стобыхву.

2-му Верхнеудинскому полку выслать две разведывательные сотни: ядру правой идти на Смолодовицы, выс. 85,7, Трояновка, Смоляры; ядру левофланговой идти по дороге — Маневичи, ст. Маневичи и дальше вдоль полотна железной дороги….

Правофланговой сотне войти в связь со 2-й свободной казачьей дивизией.

Авангарду — 4 сотни 2-ю Верхнеудинского полка — выступить по особому моему приказанию и идти на Городок, выс. 80, 7, мест. Трояновка и Бережницы.

Главные силы: 1-й Верхнеудинский, 1-й Читинский полки, Кубанский дивизион.

Как 1-му Аргунскому, так и 2-му Верхнеудинскому полкам ставлю задачу — захватить переправы через р. Стоход у Большого Обзира и Стобыхва…»

Таким образом, выслав вперед разведывательные сотни, два казачьих полка 2-й бригады должны были обеспечить захват переправ.

Однако вскоре задача 2-го Верхнеудинского полка была изменена. Его четыре сотни направлялись на фольварк Смолодовицы. Когда головная сотня вступила на гать через болото, ее обстреляли из фольварка, и она остановилась. На помощь прибыла 3-я сотня, но и она не могла продвинуться, так как болото не позволяло сойти с гати и атаковать фольварк. Тогда, по приказу начальника дивизии, для захвата ф. Смолодовицы, высоты 92,9 и ст. Маневичи был брошен 1-й Читинский полк, находившийся водной версте южнее фольварка.

Читинцы и 4-я сотня 1-го Верхнеудинского полка спешились и атаковали ф. Смолодовицы, а потом высоту 92,9:5-я и 6-я сотни — с фронта, а 3-я — с фланга. 4-я сотня читинцев осталась в конном строю в готовности к преследованию. Два пулемета подъесаула Эпова поддержали огнем атаку казаков. В начале атаки сильный огонь заставил 5-ю и 6-ю сотни остановиться, а потом отходить назад. В это время 3-я сотня вышла во фланг противника и с криком «ура» устремилась вперед. Огонь австрийских пулеметов был перенесен на нее, казаки залегли. Тогда подъесаул Шильников с криком: «Ура! Казаки, вперед!» — бросился навстречу пулеметному огню, увлекая своим примером сотню. Пулеметы стреляли до последнего, но уже ничего не могло остановить порыва казаков. Австрийский лейтенант, видя бессмысленность сопротивления, приказал своим пулеметчикам сдаться. Отходившие с фронта 5-я и 6-я сотни, увидев атаку 3-й сотни, сами, презрев опасность, пошли прямо на не умолкающие пулеметы противника. Ворвавшись на позицию, казаки 5-й сотни подъесаула Рюмкина захватили пулемет и 20 пленных; 6-я сотня есаула Дивари — 2 пулемета и 51 пленного, при этом отличились сотник Почекунин, старший урядник Шульгин, казаки Якимов, Чупров и Топорков; 3-я сотня подъесаула Шильникова взяла в плен 2 офицеров и 85 солдат, захватила 3 пулемета, из них один непосредственно был взят прапорщиком Скуратовым. Как только противник начал отступать, 4-я сотня подъесаула Токмакова выхватила шашки и начала преследовать в конном строю убегающих австрийских солдат. Немногие спаслись от казачьих шашек. Во время атаки в цепи находилось спешенных казаков: в 3-й сотне — 43, в 5-й — 40, в 6-й — 15 казаков. Всего — 98 человек в первой линии и 45 казаков 4-й сотни 1-го Верхнеудинского полка — во 2-й линии атакующих. В конном строю сражались 65 казаков.

Всего в этом бою было взято полком в плен 5 офицеров, 156 солдат; захвачено 6 пулеметов, из них 5 в исправном состоянии, 2 дальномера, 8 ящиков с пулеметными принадлежностями, 24 ящика с патронами, 1 перископ, 79 винтовок, 4 револьвера и 20 лошадей, много другого имущества. В лесу и вдоль узкоколейной железной дороги лежали убитые и раненые австрийские солдаты.

Сбив противника с гати, справа от 1-го Читинского полка вышел к железной дороге 2-й Верхнеудинский полк, который пошел дальше в авангарде дивизии.

Отойдя версту, противник снова занял оборону и стал обстреливать сотни авангарда. 4-я сотня атаковала его в пешем строю, а 1-я — в конном. Им на помощь была выслана 2-я сотня. Полусотня этой сотни во главе с хорунжим Селивановым ушла вперед иуд. Трояновка нарвалась на два эскадрона венгерских гусар. Не задумываясь, хорунжий Селиванов дал команду на атаку в конном строю. Не ожидавший такой дерзости противник был сбит казачьей лавой и стал отходить к лесу. Под командиром полусотни была убита лошадь, появились раненые. Догнав отступающих, казаки вступили с ними в рукопашную схватку, зарубив и заколов пиками 1 офицера и 30 гусар. 1 раненый офицер и 4 рядовых сдались в плен. Сотня потеряла: убитыми — 1 офицера и ранеными — 3 казаков, причем Гамба Можорунов и Филипп Осколов остались в строю.

Преследуя отходящего противника, все 4 сотни 2-го Верхнеудинского полка и высланная для разведки 5-я сотня 1-го Читинского полка, не доходя 3 версты до д. Трояновка, были обстреляны артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем. Казаки спешились и при поддержке взвода 3-й Забайкальской батареи пошли в наступление на деревню. Есаул Хлебников, руководивший 3 наступающими сотнями, скрытно вывел их по лесу и атаковал позицию противника у д. Трояновка. Обнаружив, что на них наступают незначительные силы, батальон австрийской пехоты перешел в контратаку. Казаки встретили контратакующих огнем 4 пулеметов и винтовок. Не имея опыта ведения оборонительного боя, верхнеудинцы в течение 15 минут расстреляли вес свои боеприпасы и стали отходить. На помощь им был выдвинут 1-й Читинский полк, который, пропустив через себя отходящие сотни 2-го Верхнеудинского полка, встретил противника огнем 2 пулеметов и 5 сотен. Если бы не взвод 3-й Забайкальской батареи и подошедшие читинцы, 3 сотни 2-го Верхнеудинского полка могли быть уничтожены.

О выдвижении противника для контратаки первым доложил подъесаул Рюмкин, командир 5-й сотни 1-го Читинского полка, благодаря чему и были посланы на помощь читинцы.

1-й Читинский и 2-й Верхнеудинский полки заняли опушку леса и, окопавшись, до наступления темноты вели перестрелку с австрийской пехотой и спешенной кавалерией. 1-й Верхнеудинский полк, кроме 4-й сотни, а также Кубанский дивизион находились в резерве и в бою не участвовали. Деревня Трояновка была атакована всего 3 сотнями, в то время как большая часть сил дивизии бездействовала. Это, как отметил А.М. Зайончковский, был «общий присущий Русской армии недостаток в образе… пассивного стояния половины армии в то время, как другая половина истощалась в бесплодных разрозненных атаках…».

Из-за этого темп преследования снижался. Противник, прикрываясь арьергардами, главными силами отходил за р. Стоход, своевременно разрушая переправы.

В бою отличился больше всех 1-й Читинский полк. После разгрома противника у ф. Смолодовица он атаковал в пешем строю позицию противника у высоты 92,9 и захватил станцию Маневичи, на которой ему достались большие трофеи. 5-я сотня 2-го Верхнеудинского полка, действующая вместе с ним при атаке высоты 92,9 и станции, продолжая движение, захватывала одиночных солдат противника в плен и сдавала их в ближайшие пехотные части. От местечка Городок сотня свернула на местечко Череваху. Не доходя до железной дороги, дозоры обнаружили выдвигающуюся навстречу пехотную роту противника. Командир 5-й сотни подъесаул Золотухин решил атаковать ее лавой. Казаки ворвались в рассыпавшийся строй пехотной роты, закололи пиками и изрубили 30 австрийцев, а 23 взяли в плен, остальные скрылись в болоте и разбежались по лесу. Сотня потеряла 2 казаков убитыми и 3 ранеными.

В приказе № 199 1-й Забайкальской дивизии по действиям на 25 июня полкам были определены следующие задачи: «… 1-му Аргунскому полку с 2 орудиями оставаться в занятом положении (полк вел бой у Ново Руды. — Н С.), производить поиск разведчиков, особенно ночью, дабы не упустить противника, а в случае его отхода стремиться на его плечах занять переправу у Большого Обзира.

1-му Читинскому полку с наступлением темноты З сотнями с 2 пулеметами занять участок позиции между дорогами на Трояновку… все время проводить поиски, дабы не дать ему (противнику. — Я. С.) скрытно уйти. Три сотни иметь в полковом резерве за правым флангом…

2-му Верхнеудинскому полку 3 сотнями и 2 пулеметами занять опушку леса влево от 1-го Читинского полка, иметь наблюдение за левым флангом, производить ночью поиски и, в случае отступления противника, непрерывно его преследовать. Три сотни иметь в резерве за левым флангом.

1 — му Верхнеудинскому полку и Кубанскому дивизиону по сотне иметь в резерве начальника дивизии в лесу…»

Утром разъезды доложили, что противник оставил Трояновку. 1-й Читинский полк получил задачу занять д. Бережницу, а две сотни отправить для занятия переправы уд. Смоляры. В 9 часов утра 1-я и 2-я сотни вошли в д. Бережницу и убыли для захвата моста у д. Заревое. 3-я и 5-я сотни с одним пулеметом под командованием есаула Нацвапова были направлены к переправе уд. Смоляры. В д. Бережницы полку после захвата моста и переправы ставилась задача на оборону этого участка реки Стоход, названной так потому, что имела много рукавов и притоков. Сотни есаула Нацвалова, захватив по дороге несколько пленных, вышли к переправе уд. Смоляры. Один мост у урочища Замостье-Смоляры был сожжен противником, второй, южнее его, был цел, но подготовлен к поджогу. Перед мостом находилось до роты противника с 2 пулеметами на укрепленной позиции, имеющей заграждения в 4 ряда. По мосту еще отходили одиночные солдаты и группы противника, выходящие из леса. В самой д. Смоляры на противоположном берегу — большое скопление войск, орудий и повозок. Попытка есаула Нацвалова выбить противника с позиции успеха не имела. Тяжелая немецкая артиллерия открыла по казачьей цепи и тылу сильный огонь.

Потеряв около 10 казаков и столько же лошадей, сотни отошли, оставив у переправы наблюдение. Подъесаул Шароглазов и прапорщик Почекунин с полусотней 2-й сотни попытались переправиться на другой берег реки уд. Заречье. Обстреливаемые разрывными пулями, перебежками по болоту возле моста дошли до гати и вышли на противоположный берег. Около 40 австрийских солдат пытались их атаковать, но были остановлены огнем винтовок казаков. В конечном итоге полусотня отошла на свой берег. Взвод 3-й Забайкальской батареи обстрелял мост и подступы к нему шрапнелью.

Прапорщик Скуратов под сильнейшим огнем пробрался по остаткам соседнего моста на берег, занятый противником и установил, что перед мостом имеются готовые окопы и проволочные заграждения в 4 ряда. К вечеру окопы заняли до 2 батальонов немецких солдат. Удалось также обнаружить 3 немецкие батареи и подходящие к д. Смоляры резервы противника. Подъесаул Нацвалов отправил начальнику дивизии донесение, в котором доложил обстановку в районе переправ. Оно доставлялось очень долго, и только к 19.30 начальник дивизии смог с ним ознакомиться. Приказание есаулу Нацвалову о захвате моста энергичными действиями отправлено было в 20.30, а получил он его — в 22.55. В нем начальник дивизии требовал скорее выбить противника перед мостом, а начальник штаба сделал приписку: «Командир дивизии ожидает от Вас скорейшего донесения о Ваших действиях и, по-видимому, недоволен, что действия есаула Нацвалова были малоэнергичными, и рота противника не выбита с этого берега. Есть основания предполагать, что противник уходит и тогда пропустить его отход будет крайне обидно».

Командир полка, наоборот, считал действия есаула Нацвалова решительными и весьма умелыми. Немцы и австрийцы уходить не собирались. Они подтягивали резервы, укрепляли свои позиции и всячески препятствовали переправе русских войск через Стоход.

С наступлением темноты 3-ю и 5-ю сотни с пулеметами подъесаула Эпова сменили 2-я и 4-я сотни и пулеметная команда хорунжего Воронова. Командовал ими войсковой старшина Лоншаков.

В этот день особенно активно действовала немецкая авиация. Свой первый бомбовый удар она нанесла по 1-му Верхнеудинскому полку. После отхода противника полк, выслав 2-ю сотню в разведку, пошел рысью, чтобы как можно быстрее выйти к реке и на плечах противника форсировать ее. Пройдя д. Трояновку и углубившись в лес, полк замедлил свое движение, и в это время 5 немецких самолетов атаковали его пулеметным огнем и сбросили 20 бомб. Казаки уже были научены, как бороться с авиацией противника, поэтому, завидев самолеты, они дружно открывали огонь из винтовок и пулеметов, не давая летчикам вести прицельное бомбометание.

Так случилось и в этот раз. Встреченные огнем с земли, самолеты кое-как обстреляли казаков из пулеметов и сбросили бомбы. Пулеметным огнем прапорщик Подойницын подбил один из самолетов, который упал за р. Стоход. Другие сразу же улетели. Отразив воздушную атаку, полк продолжил движение и в 9 часов 10 минут прибыл в д. Бережница. Разъезд доложил, что мост сожжен. 2-я сотня, чьи разъезды действовали на р. Стоход, была обстреляна тяжелой артиллерией противника в деревне, а 3-я сотня — по дороге в Заречье. Несколько казаков получили ранения и контузии, из них казаки Иван Таракановский во 2-й сотне и Петр Мигунов — в 3-й остались в строю.

Интересно, что забайкальские казаки на войне, если получали ранение, которое можно было вылечить в полку, старались не эвакуироваться. Главной причиной было, конечно, их личное мужество, но были и другие, немаловажные причины этого: во-первых, согласно установленным правилам, в Русской армии получивший ранение и оставшийся в строю представлялся к награде; во-вторых, казаки были более привязаны к своим полкам, чем пехотинцы, и не хотели уходить от привычной для них обстановки. Пол к для казака был домом родным. К нему он приписывался практически на всю жизнь, в нем служили его родственники, друзья и знакомые по станице или поселку, здесь он был на виду и мог всегда ожидать помощи и поддержки товарищей. Поэтому в зависимости от тяжести ранения казак всегда стремился не отрываться от полка и лечение проходил амбулаторно, делая перевязки в полковом лазарете.

Переждав обстрел, сотни продолжали выполнение поставленной задачи. Разъезды хорунжего Стрельникова, прапорщиков Кузнецова, Бурдуковского перебрались за первый рукав Стохода и обстреляли обоз противника у местечка Стобыхва. Войсковой старшина Комаровский и адъютант полка сотник Попов выехали на рекогносцировку переправ через реку. Горевший мост Комаровский приказал потушить находившемуся рядом с ним разъезду 1-го Читинского полка и вызванной из полка команде связи.

В 12 часов дня по приказу командира дивизии полк занял отведенный участок. В боевую линию стали 1-я сотня кубанцев и 2-я, 3-я сотни верхнеудинцев, а 2-я кубанская и 4-я, 6-я сотни верхнеудинцев составили резерв и расположились в лесу.

Ночью противник освещал реку прожекторами. 2-я сотня дважды пресекла попытку немецких разведчиков поджечь потушенный днем мост.

Второй бомбовый удар немецкая авиация нанесла по 2-му Верхнеудинскому полку, когда он скученной походной колонной после атаки проходил д. Трояновку. 6 немецких самолетов сначала обстреляли колонну из пулеметов и сбросили 4 бомбы. Одна из них упала на дорогу в середине колонны полка между 1-й и 6-й сотнями. В 1-й сотне были контужены есаул Беломестнов и хорунжий Жеребцов, обе их лошади оказались тяжело раненными. Пулеметным огнем с самолетов в этой сотне ранено 2 казака и убита 1 лошадь. В 6-й сотне убито 2 лошади, 2 казака ранено. Казаки быстро рассыпались по дворам и открыли по самолетам сильный огонь, одно орудие 3-й батареи обстреляло их шрапнелью. На второй заход пилоты противника не решились. Казаки 5-й сотни, действующей впереди полка, стали свидетелями того, как отважный русский летчик пытался помешать этим самолетам бомбить полк, но был сбит в неравном бою. Казаки нашли раненого героя и доставили его на перевязочный пункт.

Отразив удар самолетов, полк переменным аллюром двинулся над. Бережницы и сосредоточился, не доходя до нее, в лесу.

Наступление войск Юго-Западного фронта в конце июня сильно осложнило положение австрийских войск. Их командование уже не рассчитывало, что удастся остановить русских, если они форсируют Стоход и атакуют австро-венгерские позиции на противоположном берегу. В срочном порядке на усиление австрийских войск стали прибывать более боеспособные немецкие части. Попытки русских дивизий и полков с ходу, на плечах отступающих частей противника форсировать реку успеха не имели. Заблаговременно уничтоженные мосты и контратаки австро-германских войск не позволили русским переправиться на западный берег реки без сильной артиллерийской поддержки и сосредоточения свежих резервов.

26 июня в 3 часа ночи на участке дивизиона войскового старшины Лоншакова 1-го Читинского полка казачьим дозором было замечено движение на уцелевшем мосту, а затем появилось пламя пожара. Стало ясно, что немцы подожгли мост. Пулеметы хорунжего Воронова немедленно открыли огонь по мечущимся на мосту фигурам немецких солдат, а прапорщик Лысковский с 25 спешенными казаками пробрался к мосту. Часть казаков стала растаскивать рогатки с колючей проволокой, загораживающие проход на мост, а остальные прикрывали их огнем из винтовок. Противник стал отходить. Полусотня бросилась на мост для его преследования и тушения горящих деревянных конструкций. Когда казаки прошли три четверти длины моста, а приказные Колобов и Андрей Коренев дошли до проволочного заграждения на берегу, противник открыл ураганный огонь. Казаки прыгнули с моста в реку и перешли ее вброд. Прапорщик Лысковский, оказавшийся между немецкими окопами и мостом на нашем берегу, был атакован двумя немецкими пехотинцами, бросившимися на него со штыками наперевес. Лысковский, отбиваясь от них шашкой, попытался перепрыгнуть через проволочное заграждение, но, зацепившись за проволоку, упал между 3-м и 4-м рядами кольев. Немцы старались захватить его в плен. Казаки Андрей Самойлов и Архип Белоголов бросились ему на помощь, зарубили немцев и вынесли раненого офицера к своим.

Немцы предприняли несколько попыток сжечь мост, но казаки огнем пулеметов и винтовок не допустили этого.

В 8 часов вечера подошли роты 400-го пехотного Хортицкого полка и сменили казаков.

На участке 1-го Верхнеудинского полка казаков сменили 11-я и 12-я роты 311-го пехотного Кременецкого полка. Полк отошел и стал биваком в лесу северо-западнее деревни Трояновка, в которой осталось всего 8 семей крестьян. Остальные, напуганные австрийцами, что придут казаки и всех зарубят, бежали при отступлении противника. Позже на бивак подошли сотни Кубанского дивизиона. Потом полк переместился в лес юго-восточнее д. Набруска. Сюда же подошел 2-й Верхнеудинекий полк. Конно-саперные команды полков и дивизии приступили к наведению моста через Стоход.

В 18 часов несколько самолетов противника совершили налет на бивак двух полков. Взрывом бомбы был тяжело ранен казак 6-й сотни 1-го Верхнеудинского полка Григорий Матафонов. Полки отошли на 2–3 версты назад и замаскировались в лесу. Казаки набирались опыта маскировки. Авиация противника охотилась за конницей и в случае ее обнаружения немедленно наносила бомбовые удары.

1-я Забайкальская казачья дивизия вышла из подчинения командира 4-го кавалерийского корпуса и вместе с 16-й кавалерийской дивизией составила особый конный отряд под начальством командира 16-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенанта Володченко.

С начала преследования противника казаки только два раза питались горячей пищей. Первый раз походные кухни подошли к казакам в ночь с 24 на 25 июня, второй раз — вечером 25-го в мест. Черск, где сосредотачивалась дивизия. В этой деревне оставшиеся местные жители рассказали казакам, что среди австрийских солдат было много российских подданных польского происхождения, перешедших в армию противника добровольно или сдавшихся в плен. Они именовали себя легионерами и думали, что за предательство России немцы позволят иметь им свое самостоятельное государство. Они так и отвечали жителям: «Желаем свое королевство иметь». Донские казаки из 2-й сводно-казачьей дивизии в д. Нова Руда расстреляли польских легионеров как предателей, потому что они сначала служили в Русской армии, а потом перебежали к противнику и были захвачены в плен в бою. Немецкий порядок поляки сполна испытают на себе позже.

Сдав пехоте свои позиции и уйдя в тыл, первый раз за 60–72 часа, прошедших после ввода в бой 1-й Забайкальской дивизии, казаки расседлали лошадей.

В неудаче по форсированию реки Стоход некоторые начальники обвиняли казаков за их якобы низкие темпы преследования. Как довод приводился тот факт, что препятствий для быстрого выхода к переправам не было, так как сильно укрепленными были первая и вторая позиции, прорванные пехотой, а после них на 35–40 верст, вплоть до р. Стоход, укрепления отсутствовали. Действительно, просчеты в использовании кавалерии при преследовании имелись, но в этом вина больше тех начальников, которые командовали ею. Казачьи полки теряли много времени при захвате деревень, занятых арьергардами противника, вместо того чтобы обходить их и стремительно продвигаться к переправам. Вместе с тем нельзя было оставлять у себя в тылу сильные части противника, никем не блокированные и не окруженные. Если бы за казаками двигались свежие резервы пехоты, выполняющие эти задачи, то казаки не задерживались бы у населенных пунктов, таких, например, как Трояновка, а еще к вечеру 24 июня вышли бы к Стоходу. Такой выход заставил бы австрийцев бросить свою артиллерию, обозы и не позволил бы им уничтожить мосты уд. Заречье и Смоляры. Быстрый захват переправ на Стоходе отрезал пути отступления 3-му, 6-му, 12-му и 19-му австро-венгерским ландштурмовым полкам и польскому легиону, а также создавал все условия казакам для прорыва на их плечах за Стоход. Жители Трояновки и Черска рассказывали, что 24 июня у австрийцев началась паника, когда они узнали о приближении забайкальцев. Поднялся невообразимый шум и беспорядок: все только и повторяли растерянно одно слово — «казак».

Все, что было в наличии из сил и средств, убыло на позиции восточнее Трояновки. Противнику удалось собрать и выставить против казаков 700 солдат с пулеметами и артиллерией и, кроме того, иметь сильный резерв для контратаки. С ними вели борьбу 3 сотни 2-го Верхнеудинского и подошедшие позже 4 сотни 1-го Читинского полка. В каждой сотне в цепи находилось в среднем по 40–50 казаков, т. е. всего 300–350 человек с учетом пулеметных команд и артиллерии. Например, во 2-м Верхнеудинском полку на 23 июня в сотнях, наступавших на Трояновку, числилось по списку: в 1-й сотне — 115 человек, во 2-й — 125 человек, в 3-й — 115 человек. В пешей атаке участвовало чуть больше половины их состава, остальные оставались с лошадьми, с обозом и прикрывали разъездами фланги. Такими силами атаковать сильно укрепленную деревню было невозможно. Ради объективности следует отметить, что задержка забайкальских казаков у Трояновки произошла также по вине командира 2-го Верхнеудинского полка, принявшего решение атаковать на следующий день противника 3 сотнями и в пешем порядке. Сотни прошли в цепи, не встречая сопротивления, три версты и только после этого обнаружили, что деревня пуста. Преследование, начатое за этим 1-м Читинским и 1-м Верхнеудинским полками, запоздало. Противник успел беспрепятственно отойти, сжечь мосты, вывезти артиллерию, большую часть имущества и закрепиться на противоположном берегу Стохода. Но даже и эта ошибка не имеющего опыта боевых действий полковника Беляева не могла уменьшить заслуг забайкальских казаков.

Не достигли своей цели 16-я кавалерийская дивизия и 2-я сводноказачья, которые тоже были связаны боем с арьергардами противника и не смогли на плечах отступающих захватить переправы и форсировать Стоход. Например, соседняя с 1-й Забайкальской 16-я кавалерийская дивизия, атаковавшая противника на высотах у д. Волчецк, имела огромный успех, захватив три тяжелых и пять полевых орудий, много пленных, но понесла при этом сама большие потери. Связаны они были с тем, что полки ее, преследуя противника, нарвались на проволочные заграждения впереди укрепленной позиции, рубили их шашками и по одному проскакивали в проделанные проходы. Такие задачи должна была выполнять пехота, которой не было. Только один полк этой дивизии потерял убитыми, ранеными 10 офицеров и 170–180 рядовых кавалеристов, 280 лошадей. Понесли потери и донские казаки 2-й сводной дивизии.

После Русско-японской войны, когда пулеметы прочно вошли в вооружение всех армий, некоторые военные авторитеты сделали вывод, что конница в современной войне не нужна. Офицеры, закончившие Николаевское кавалерийское училище, рассказывали командиру 1-го Читинского полка полковнику Шильникову, что преподаватель тактики полковник Егорове гордостью говорил им, что ему в Академии Генерального штаба поставили 12 баллов (высший) за одну только фразу: «Казачья кавалерия отжила свой век».

Первая мировая война опровергла это мнение. При отсутствии других мобильных частей в то время списывать конницу было еще рано. Она нужна была армии и успешно применялась во всех видах боевых действий. Кроме того, в Русской армии традиционно сложилось тесное взаимодействие пехоты и казачьей кавалерии. Своей лихостью и удалью казаки благотворно влияли на моральное состояние войск. В бою у Оптово 23 июня успех 312-го пехотного Васильковского полка полностью зависел от самоотверженной лихой атаки в конном строю забайкальских казаков 2-й сотни войскового старшины Мациевского. Она имела не столько боевое, сколько моральное значение для уставшей пехоты. Командир сотни по всем уставам мог не вести казаков на сильно укрепленную позицию, не прорванную пехотой и имеющую не разрушенные артиллерией проволочные заграждения. Однако, повинуясь принципам войскового товарищества, казаки пошли в атаку. Вид бесстрашно мчавшейся с гиком, свистом и криками «ура» казачьей лавы вселил в пехоту бодрость и уверенность в победе. Забыв про усталость, она поднялась и прорвала 2-ю позицию противника. Когда 1-я Забайкальская казачья дивизия только появилась на фронте, перед еще не прорванной 2-й позицией уд. Орлиное Гнездо, со всех сторон неслись крики солдат: «Казаки! Кавалерия, вперед!» «Надо было видеть веселые лица солдат, с неописуемой радостью встречавших казаков. Они забывали об усталости, голоде, боли своих ран и считали своим долгом хоть с чем-нибудь обратиться к казакам: с просьбой, напутствием и т. п.», — отметил в «Журнале военных действий» полковой адъютант 1-го Читинского полка подъесаул Семенов.

Благодаря только действиям конницы, и прежде всего казачьей, в тылу у противника началась паника от страха перед казаками. В почти 50-верстной полосе между прорванными укрепленными позициями и р. Стоход, по всему пути отступления армии противника оставались неуничтоженными склады продовольствия, вооружения, боеприпасов, фуража и много другого имущества, целые мосты и не разрушенные дороги, захваченные казаками. На всем протяжении до реки Стоход видны были следы поспешного бегства: валялись шинели и сапоги, головные уборы, оружие и боеприпасы, противогазы, повозки, кухни, экипажи, мягкая мебель. У некоторых пушек и зарядных ящиков, захваченных казаками, были обрублены постромки. Казакам удалось захватить мост через Стоход и не дать уничтожить его, несмотря на все попытки, предпринимаемые немцами.

26 июня Ставка потребовала от правофланговых (3-й и 8-й) армий Юго-Западного фронта форсировать Стоход и овладеть Ковельским районом. Одновременно выйти в тыл пинской группировке противника и вынудить его отступить.

Западный фронт получил задачу удерживать находящиеся перед ним силы противника энергичными атаками или продолжением операции на Барановическом направлении.

Северному фронту приказано наступать.

В соответствии с задачей 3-й армии, особому конному отряду генерала Володченко было приказано форсировать Стоход в районе селения Большой Обзир и ударить в тыл противнику, обороняющемуся на западном берегу к югу от Стобыхва и до железной дороги. В своем распоряжении от 26 июня командир отряда приказал 1-й Забайкальской дивизии перейти, после смены ее пехотными частями, в район дер. Набруска, где стать скрытно в лесу восточнее по речке Череваха. Этим же приказом для проведения рекогносцировки участка от Большого Обзира до Рудко-Черевице (вкл.) направить 2-й Верхнеудинский полк, временно в командование которым вступил войсковой старшина Лоншаков, заменивший заболевшего полковника Беляева. Полк должен был выслать 3 разведывательные сотни с целью точного установления более удобных подходов к реке, все броды, собрать как можно больше сведений о противнике и определить удобные места для форсирования реки.

Ночью казаки 1-й, 2-й, 3-й разведывательных сотен переходили отдельными местами по горло в воде реку Стоход, отыскивая броды, и проводили разведку на противоположном берегу под обстрелом противника. На следующий день эти же сотни, проинструктированные начальником штаба дивизии подполковником Эвертом, опять убыли на разведку, но отыскать удобные переправы вброд через реку не удалось. Всюду подступы к реке были заболоченными и непроходимыми для конницы. Необходимо было наводить мосты, делать плоты и искать лодки.

На участках пехотных полков разведка также не дала положительных результатов: противник не подпускал казачьи и пехотные поисковые группы к своим укрепленным позициям.

Активизировалась снова немецкая авиация. Ежедневно следовали налеты. 27 июня они нанесли удар по 1-му Читинскому полку, а 28 июня — по 2-му Верхнеудинскому, в котором 2 казака были убиты и 3 ранены, ранено более десятка лошадей.

В 3 часа дня 105-й пехотный Оренбургский и часть 106-го пехотного Уфимского полков переправились на противоположный берег реки Стоход у местечка Боровенские Заходы, севернее мест. Большой Обзир. Попытки расширить плацдарм и переправить им на помощь другие батальоны и полки не удались. Противник мощным огнем артиллерии и контратаками мешал переправе, и в конечном итоге переправившиеся батальоны вынуждены были уйти на свой берег.

Вскоре поступил приказ прекратить активные боевые действия. 1-я Забайкальская дивизия сменила место бивака, перейдя еще на три версты восточное д. Набруска. После ухода дивизии место старого бивака и деревня были обстреляны тяжелой артиллерией. Бои на Стоходе повсеместно затихли.

Русское командование не отказалось от своих планов и подготавливало новое наступление на Ковель. Была создана из гвардии еще одна армия — Особая, под начальством генерала Безобразова. Она должна была атаковать Ковель с юга, а с севера и востока — 3-я армия.

До 15 июня полки 1-й Забайкальской дивизии поочередно несли боевое дежурство на берегу реки Стоход. Еженощно действовали поисковые группы разведчиков, но безрезультатно. Захватить пленного не удавалось.

В тылу, на отдыхе, проводились с казаками и сотенные учения, готовились к действиям в тылу противника. Конно-саперные команды получили приспособления для подрыва железнодорожного полотна. Из казаков дивизии был создан партизанский отряд, в командование которым вступил подъесаул Резухин. Дивизия по-прежнему входила в особый отряд генерала Володченко. Как и в Русско-японскую войну, в полках проводились аукционы, где распродавались вещи и лошади погибших и умерших от ран офицеров. Деньги и наиболее ценные вещи отправлялись семьям погибших.

15 июля возобновилось наступление Юго-Западного фронта, новее атаки на Стоходе после 4 дней боев заглохли. Казаки, приготовившиеся действовать по тылам противника, остались на месте. Несли службу на позициях.

Приказом по 3-й армии за бой под д. Галузия офицеры 1-го Верхнеудинского полка были награждены орденами: сотник Попов — орденом Св. Анны 2-й степени с мечами; есаул Чупров, хорунжие Барахтин и Стрельников — орденами Св. Станислава 2-й степени с мечами; прапорщик Подойницын — орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, а прапорщику Бурдуковскому пожалован орден Св. Анны 1-й степени с надписью «За храбрость».

 

Оборонительные бои на реке Стоход

11 августа 1-я Забайкальская бригада вошла в состав 3-го корпуса генерала Огановского и ушла к д. Войничи, а 23 августа вышла. Вся 1-я Забайкальская дивизия 26 августа поступила в распоряжение командующего 1-й армейским корпусом генерала Гаврилова, бывшего командира прославленной 1-й Забайкальской казачьей батареи, и вошла в гвардейский кавалерийский отряд генерала Гурко. Однако действовать коннице по своему прямому предназначению не пришлось. Казачьи полки были поставлены на позиции и выполняли задачи пехоты.

Бои на Стоходе приняли затяжной характер.

3 сентября, в связи с переходом в наступление 8-й армии, 2-й сотне 1-го Верхнеудинского полка и партизанскому отряду подъесаула Резухи — на была поставлена задача — произвести усиленную разведку противника и прорваться за его проволочные заграждения. Казаки доходили до заграждений, слышали немецкую речь, но дальше продвинуться не смогли. Противник, осветив их прожекторами и ракетами, открыл сильный артиллерийский огонь. Сотня и партизанский отряд вынуждены были отойти. Только на участке 1-го Верхнеудинского полка, где оборонялась 4-я сотня, ее разведчикам удалось захватить в плен рядового 39-го Ландверного полка бригады 7-го германского корпуса.

Днем противник поднимал аэростат, с которого велось наблюдение и корректировался огонь немецкой артиллерии.

Весь сентябрь казачьи полки, меняя друг друга, находились на позициях. Строили блиндажи, удлиняли ходы сообщения, ставили ночью заграждения, вели разведку противника.

24 сентября за отличия в бою у д. Галузия приказом по 4-му кавалерийскому корпусу казаки 1-го Верхнеудинского полка награждались Георгиевскими крестами и медалями: во 2-й сотне было вручено 8 крестов и 1 медаль; в 3-й сотне — столько же; в 4-й сотне вручено 14 крестов и 1 медаль; 6-я сотня получила 4 креста и 2 медали. В пулеметной команде 1 казак получил Георгиевский крест, а другой — Георгиевскую медаль. Двум казакам присвоили звание младший урядник, а двадцати двум — приказный.

Фронт прочно установился по реке Стоход. Противники укрепляли позиции. Режим боевой работы в 1-й Забайкальской дивизии не менялся. Полки сменяли друг друга на позициях. Ночью добровольцы из казаков уходили в разведку, отражали попытки немецких разведчиков проникнуть в расположение полков. Днем велась артиллерийская и ружейно-пулеметная перестрелка. В тылу после смены отдыхали, приводили себя в порядок, решали различные хозяйственные задачи. Офицеры стали уходить в отпуска — явный признак того, что никаких решительных действий быть уже не могло.

В октябре противник предпринял несколько атак с целью улучшения своего положения.

День 5 октября наиболее запомнился забайкальцам. Им на себе пришлось испытать газовую атаку немцев. В 4 часа 30 минут, как обычно, начался артиллерийский обстрел по участку 1-го Читинского полка и по позициям 212-го пехотного полка. В 5 часов 10 минут секреты двух левофланговых сотен читинцев подали сигнал: «Газовая атака». По тревоге казаки надели противогазы. Вскоре газовое облако захватило 2 левофланговые сотни 1-го Читинского полка и соседний с ним 212-й пехотный полк. После пуска газов в течение 1,5 часа вела огонь немецкая артиллерия химическими снарядами сначала по пехоте, а потом полевому флангу читинцев, штабу полка и резерву 1-й бригады. В 7 часов утра немецкие цепи перешли в атаку, но были остановлены огнем 1-й и 3-й Забайкальских казачьих батарей, винтовок и пулеметов казаков.

По участку 1-го Верхнеудинского полка и соседнего с ним 210-го пехотного полка газы не применялись, но пострадал штаб верхнеудинцев. В штабе 1-го Верхнеудинского полка пострадали находившиеся там офицеры: полковник Рыбалов, подъесаул Попов, хорунжий Кузнецов и врач Геворкянц; легкое и тяжелое отравление получили 33 казака, из них 13 эвакуировано. На биваке полка пострадали прапорщик Гладких и несколько казаков; отравлено 14 лошадей, из которых 5 погибло.

Наиболее пострадал 1-й Читинский полк, где тяжелое отравление получил прапорщик Макаров и легкое —18 офицеров и 4 врача. Из 135 пострадавших казаков-читинцев 17 умерло. В 3-й Забайкальской батарее был тяжело отравлен есаул Токмаков и отравления различной степени получили 35 казаков. В конно-саперной команде отравились 4 казака. Кроме того, в 1-м Читинском полку 10 казаков были ранены во время артиллерийского обстрела. Отравление получил и командир 1-й Забайкальской казачьей бригады полковник князь Кекуатов. Все отравленные отправлены в госпиталь.

Несмотря на большие потери от газовой атаки, казаки успешно отразили атаку немцев.

19 октября под обстрел химическими снарядами попал 1-й Верхнеудинский полк. Во второй половине дня он по тревоге был поднят с бивака и убыл для поддержки 1-го Читинского полка, который был атакован противником. По дороге сотни были обнаружены наблюдателем с немецкого аэростата, и по ним открыла огонь немецкая артиллерия, применившая вместе с обычными снарядами химические. Натренированные казаки быстро надели противогазы и вышли из-под обстрела.

С 20 по 31 октября полки 1-й Забайкальской казачьей дивизии попеременно заступали на боевое дежурство в окопах, меняли места расположения биваков. Определенного участка обороны дивизия не имела. Полки становились туда, куда приказывали. 31 октября и по 19 ноября казаки находились в промежутке между 37-м пехотным Екатеринбургским полком (сосед справа) и 40-м пехотным Колыванским полком слева. 1-й Читинский полк, например, занимал позицию от речки Безымянки, впадающей в р. Липа, и до д. Красов (искл.). Его менял 1-й Верхнеудинский полк. Слева оборонялись полки 2-й бригады. Отдыхали полки в районе колонии Ольги и д. Красов Чешский, урочище Воля, д. Лесник, д. Залесцы (2-й Верхнеудинский и 1-й Аргунский полки). Река Липа вброд непроходима. Позиции и противника, и казаков проходили по скатам высот, между ними — ручей, впадающий в речку Безымянку. Пойма заболочена. Окопы не обшиты лесом, осыпаются, бруствер, поверх которого можно было стрелять только в немногих местах, разъеден дождями и имел много промоин. На дне окопов — жидкая грязь по колено. Казаки вынуждены были, рискуя жизнью, передвигаться поверх бруствера в 1000–1200 шагах от противника. Не было подвод, чтобы подвезти строительный лес и укрепить стенки окопов, сделать карнизы и козырьки для наблюдателей. При близком разрыве снаряда противника казаки падали на дно окопа в грязь. Просушиться было негде, в блиндажах тоже стояла вода. Дождь, снег, грязь изматывали людей, кони ослабевали от недостатка сена и сырости, стали болеть. Ухудшилось довольствие их фуражным зерном. Положенные по норме 10 фунтов зерна заменялись 3 фунтами сухарей. С 5 по 15 ноября в среднем на лошадь в сутки выдавалось по 5 фунтов зерна и 1,5 фунта сена. По нескольку дней и эта заниженная норма сокращалась вдвое. Казаки недовольно ворчали на интендантов, начальников, загнавших конницу в окопы, но терпеливо выполняли свои обязанности.

18 ноября в местечке Михайловка прибывший на фронт великий князь Георгий Михайлович от имени государя пожаловал забайкальским казакам Георгиевские кресты, из расчета 5 крестов на сотню и 5 крестов на другие команды. В 1-м Читинском полку награждено было 35 казаков, из них I степень получил подхорунжий Иван Варасов. Один казак стал кавалером Георгиевского креста II степени, 10 человек — III и 23 человека — IV степени.

Дивизия сдала свои позиции пехоте и убыла на отдых в район д. Пыстые Ивани и Рудно Почаевскую. Переход в 20–30 верст давался с трудом. К концу ноября лошади сильно ослабли. Перед выступлением в поход полки получили по 20 пудов овса и пуд сена. Командиры сотен вынуждены были закупать овес по высокой цене у местного населения. Так, чтобы вообще не уморить своих лошадей голодом, казаки 1-го Читинского полка в селении Волковыск у чехов-колонистов купили овес по 3 руб. 70 коп. за пуд, что по тем временам было очень дорого. За ноябрь недополучено 5185 пудов зерна, или по 6,6 фунта на лошадь; сена — 2275 пудов, или 3 фунта на лошадь в сутки. Только на 1-й Читинский полк, исходя из нормы 10 фунтов на лошадь зерна и 5 фунтов сена, положено было иметь зерна—7901 пуд, сена —3911 пудов. Недоедание у лошадей шло в прогрессирующей форме, начиная с сентября. Казак без лошади — не казак. От состояния конского состава зависела боеготовность конницы, и прежде всего ее маршевые возможности. Во всех полках 1-й Забайкальской дивизии к концу ноября положение с конским составом было таково, что случись выполнять задачу в конном строю, то она не была бы выполнена. В 1-м Читинском полку, например, к 1 декабря имелось 50 строевых лошадей, которые едва могли нести какую-то службу. От местечка Михайловка до Пыстые Ивани при переходе полка пало 3 лошади, и это на 60-верстном пути, тогда как в июле полк делал переход 100–106 верст за 29 часов, а в августе — 150 верст за 60 часов, не имея ни одной павшей или отставшей лошади. Еще хуже состояние лошадей было у донцов и кубанцев, которые тоже страдали от бескормицы и чьи лошади оказались менее устойчивые к таким невзгодам. Кавалерия теряла силы, но командование ничего предпринять не могло.

Солдаты стали в массовом порядке покидать позиции или брататься с немецкими солдатами. Недостатки, в обеспечении армии, возникающие при этом трудности отрицательно влияли на моральное состояние частей. Усилилась тяга к миру. Дезертирство стало обычным явлением, постепенно превращаясь в обвал, когда сотни и тысячи солдат, уставших от окопной жизни, развращенных лозунгами о мире, будут уходить с оружием в руках в тыл, пробираясь к себе на родину. Никакие призывы командования уже не оказывали на солдата того влияния, какое было в начале войны. Начальству переставали верить не единицы, а тысячи. В тылу процветала коррупция, все и вся продавалось и покупалось, уплывали на сторону целые склады продовольствия и имущества, а боевые части бедствовали в окопах. Наводнившие армию офицеры военного времени из разных слоев общества упивались значимостью своего чина и вели себя разнузданнее, чем солдаты, разлагаясь вместе с ними. Вчерашний крестьянин, бедствующий студент или просто мещанин, став офицером, потеряв в первом бою свой патриотизм, под любым предлогом стремился в тыл, где легко попадал в руки большевистской пропаганды, увиливал от фронта. Элита офицерского корпуса — дворянство, для которого служба и война являлись делом всей жизни, истребленная в боях 1914 года, растворилась в этой массе прапорщиков, поручиков и подпоручиков, случайно ставших офицерами, и тоже уходила от борьбы за душу солдата, приняв нейтральную позицию. «Золотопогонники» из народа наводнили армию, они же потом составят основу Белого движения, и они же будут истреблять без суда и следствия своих братьев по классу, откуда они вышли. Часть офицерского состава окопалась в тылу, но другая, большая, продолжала сражаться на фронте и проливать кровь, поставив на алтарь победы свою жизнь. Фронтовая часть офицерства с возмущением взирала на тыловых «героев», которых не обделяли ни чинами, ни наградами. «Вообще, сидящих в глубоком тылу в штабе Иркутского и Приамурского округов на спокойных местах, — отметит адъютант 1-го Читинского полка подъесаул Семенов, — за время войны Награждены больше, чем находящиеся на войне, несущие более трудную, опасную службу. Примером может служить некто Айвазов, за время войны произведенный в чин, получивший Владимира 4-й степени и Высочайшее благоволение».

Большие потери среди личного состава кадровых частей восполнялись мобилизованными на войну рабочими и крестьянами, с которыми, кроме большевиков, никто не работал. Офицеры, в силу традиций, отдалялись от солдат, а последние платили им недоверием, все более открыто выражая протест против существующих порядков в армии не без помощи большевиков, противопоставляя одних другим. В беседе с М. В. Родзянко командующий 9-й армией генерал М. В. Крымов так охарактеризовал взрывоопасную обстановку, сложившуюся в ноябре 1916 года: «В солдатском составе растет недовольство и недоверие к офицерству вообще и к начальству в частности; таким образом, армия постепенно разлагается, и дисциплине грозит полный упадок. Легко может быть, что при таких условиях армия в течение зимы может просто покинуть окопы и поле сражения».

Необходимость изменения существующего порядка понимали и боевые офицеры, уставшие от несогласованности в верхах и стремления главнокомандующих фронтами, армиями и корпусами решать больше свои местные задачи, чем думать об общем деле победы над врагом. Ставка же вместо решительного управления войсками занималась соглашательством, уговорами и компромиссами. Так было во время Брусиловского прорыва, когда два главнокомандующих фронтами — Эверт и Куропаткин — сорвали удачно задуманную, организованную и проводимую операцию на Юго-Западном фронте. Дуэт в лице Николая II, являвшегося Верховным главнокомандующим Российской армии, и его начальника штаба М.В. Алексеева, оказался безголосым. По словам А.И. Деникина, «…государь не имел достаточно властности, твердости и силы характера, и генерал Алексеев, по тем же причинам, не умел „повелевать именем царя“». В итоге многим хорошим планам не дано было осуществиться.

Характеризуя отношение армии к своему Верховному главнокомандованию и ближайшему начальству, сын М.В. Родзянко, офицер-фронтовик, в беседе с отцом выразил это такими словами: «Ставке никто не доверяет, так же, как и ближайшему начальству. Все это может кончиться озлоблением и развалом. Они (генералы) во время боев в большинстве случаев сидят в безопасных местах, на линии огня редко кто из них показывается, а умираем мы. У нас и солдаты, и офицеры одинаково думают, что если порядок не изменится, — мы не победим».

Об «изменении порядка» самодержавие не хотело думать, зато думала об этом демократическая оппозиция и левые силы. Негодование у офицеров-фронтовиков вызывали также их собратья из числа низшего и среднего командного состава, под любым предлогом избегавшие отправки на фронт. О таких офицерах рассказывал своим товарищам зауряд-прапорщик Макаров, наблюдавший жизнь Белостокского лазарета в Москве, где он и подъесаул Токмаков лечились после отравления удушающими газами 5 октября 1916 года. «Много офицеров, — по его словам, — которые цинично называют себя кадровыми, принимают все меры, чтобы больше лежать в лазарете, например, выдумывают себе разные операции каких-нибудь застарелых опухолей и лежат многие месяцы. Многие из них буквально не имеют шаровар; в лазарете постоянная картежная игра, иногда в них не ночуют, бывают частые ссоры и даже более, к стыду нашему, случаются кражи среди офицеров. Более добросовестные офицеры уезжают на фронт, не выдержав такой обстановки, недолечившись». Офицеры-забайкальцы: зауряд-прапорщик Макаров, младший офицер 1 — го Читинского полка и артиллерист подъесаул Токмаков, чье лечение в лазарете заключалось в совете «дышать свежим воздухом и отдыхать», — потребовали выписать их и отправить в свой полк, поразив этим администрацию лазарета и эвакуационного пункта. К счастью, таких офицеров в Русской армии было большинство, на них она держалась в предпоследний год своего более чем 200-летнего существования.

К концу декабря 1916 года задача 1-й Забайкальской казачьей дивизии не изменилась, она по-прежнему находилась на позициях по реке Стырь. Два полка ее, как правило, несли боевое дежурство в окопах, а два других отдыхали.

Оборона полков делилась на сотенные участки. В первой линии их было четыре. Так, например, 1-й Читинский полк, сменив 8-й стрелковый Туркестанский полк в районе д. Лясове, перекресток дорог д. Лясове-Витковичи, д. Болдуры, имел фронт позиции 2480 шагов, при этом 2-я сотня занимала по фронту — 620 шагов (участок № 5), 3-я сотня — 660 шагов (участок № 6), 4-я сотня — 700 шагов (участок № 7), 5-я сотня — 500 шагов (участок № 8). На каждом участке находилось от 55 до 60 казаков. До первой линии окопов противника было 1600 шагов, а кое-где и 900—1000 шагов. Суточный расход патронов в перестрелках составлял от 230 до свыше 2 тысяч штук. Впереди, в 200 шагах, проходили проволочные заграждения, за ними — окопы для полевых караулов. От первой линии окопов до р. Стырь было 300 шагов. Противник днем вел редкий артиллерийский огонь, поднимал аэростат, с которого просматривал далеко в глубину весь передний край. Вторая линия окопов обычно не занималась. В случае необходимости туда выдвигались сотни (сотня), находящиеся в резерве полка.

После смены полк уходил в мест. Сестратин, где казаки располагались по хатам. Во время смены пехоты, когда полк только прибыл в этот район и мест, свободных для жилья, не оказалось, несколько офицеров полка попросились переночевать в одной из хат, которую занимал полковой священник, но святой отец не пустил их, хотя жил один. Факт, показывающий, какую силу имело лицо духовного звания в казачьем полку, красноречив сам по себе. Забайкальские казаки были послушной паствой. На войне полковой священник исполнял свои обычные служебные обязанности и, находясь поближе к обозу, не бедствовал.

Большинство казаков, прибывших на пополнение из 2-й Запасной сотни в г. Аткарске, никогда не служили в полках, к которым они были приписаны. В тот же 1-й Читинский полк поступило 106 казаков и урядников с лошадьми и 109 без лошадей, из них 93 казака, призыва 1916 года, ранее никогда в полку не служили. Все они прошли курс 6-недельной подготовки.

С окончанием дождей и улучшением условий подвоза снабжение забайкальских полков фуражом наладилось. Лошади быстро набрали вес.

Из казаков, не имевших лошадей, в дивизии сформировали стрелковый дивизион 3-сотенного состава. Командиром его был назначен войсковой старшина Марциевский.

Таким образом, на русском Западном фронте забайкальские казаки заканчивали свой второй год войны в относительно спокойной обстановке и на пороге очередной русской революции.

 

Забайкальские казаки на Кавказском фронте в 1916 году

Весной для содействия кавалерийскому экспедиционному корпусу, продвигавшемуся на Керманшах-Багдадском направлении, русское командование предприняло силами Ван-Азербайджанского отряда наступление на Мосул. Город занимал важное стратегическое положение. К нему немецкие строители в срочном порядке вели от Багдада железную дорогу, позволившую бы своевременно перебрасывать резервы вдоль фронта или с тех мест, где боевые действия приостановлены. К Мосулу сходились удобные для передвижения войск дороги от Битлиса и Ревандуза. Турки оберегали это направление, понимая его значение, и стремились вытеснить русских из Урмийского района, чтобы перекрыть все лучшие пути, выводящие на Мосул.

3-я Забайкальская бригада, усиленная пехотными частями, конно-горной артиллерией, в начале апреля выступила к реке Большой Заб с последующим выдвижением на Мосул.

В ходе наступления 2-й Аргунский полк был выслан против курдов к Орамару. Это была большая ошибка командования, так как надобности в этом не было, а вред причинен большой и в плане выполнения поставленной задачи, и в боеспособности всей бригады. Орамар находился в стороне от действий отряда, на расстоянии 5 дней пути от маршрута движения главных сил. Успеха этот поход аргунцев не принес. Как только казаки подходили к селениям курдов или их позициям, они после незначительной перестрелки рассеивались в горах, чтобы потом собраться вновь и встать на пути или в тылу полка. Преследуя противника, аргунцы углубились далеко в горы и оказались отрезанными от главных сил непроходимыми хребтами в районе полного бездорожья. Двигаясь по тропам и по плохим дорогам в узких ущельях, полк потерял много времени в ничего не дающих перестрелках, но, самое главное, лишился почти 30 % своего конского состава и вышел из строя надолго как самостоятельная конная часть.

К концу мая отряд растянулся от г. Нери до г. Ризана, охраняя свой тыл и пути сообщения на протяжении 90 верст. Казачьи полки таяли, высылая против действующих в тылу курдских отрядов полусотни и сотни. Вместо того чтобы беречь конницу для выполнения главной задачи — «произвести конный набег на Мосул…», ее распыляли. К этому времени из 12 сотен осталось 3 сотни 3-го Верхнеудинского полка, т. е. 25 % всей конницы, выступившей в поход.

Не соответствовало свойствам местности распределение сил и средств в боевых элементах отряда: в горах вперед была двинута конница, совершенно выбившаяся из сил, прежде чем приступила к выполнению своей главной задачи. Если бы впереди конницы шла пехота и вела боевые действия с противником, то казачьи полки, сохранившие своих коней, смогли бы успешно действовать в набеге. Конницу нельзя было использовать до выхода к реке Большой Заб, а ввести ее массированно там, где позволяла местность, т. е. на равнинной местности в районе Акры и Амадии. Конная масса в 1 000 шашек при поддержке пулеметов и конно-горной артиллерии могла успешно и в короткое время выполнить поставленную задачу.

Не соответствовал действительности расчет времени и длины маршрута, проведенный перед началом операции и основанный на агентурных данных, доставляемых так называемыми мирными курдами. Доверчивое отношение к этим сведениям и привело к тому, что при распределении сил и средств, расчетах допущены были грубейшие ошибки, отрицательно сказавшиеся на ходе операции. Например, до Орамара считали необходимым затратить на движение 8,5 часа, а оказалось — 5 дней. Решение второстепенной задачи, такой, как нейтрализация действий курдов в районе Орамара, в ущерб главной повлекло разброс сил, что в условиях горной местности опаснее всего. Противник, хорошо знающий местность, особенно скрытые подходы к растянутым на десятки верст войскам, мог беспрепятственно нападать на ту или иную часть отряда.

Район Орамара представлял собой сильно пересеченную местность с непроходимыми горами, узкими ущельями. Достаточно было выставить небольшие заслоны из пехотных подразделений, чтобы пресечь всякую возможность выхода их на коммуникации отряда. Это позволило бы сэкономить силы и лучше обеспечить выполнение главной задачи.

С окончания Русско-японской войны к тому времени прошло 11 лет, имелся огромный обобщенный материал опыта действий конницы в горных районах Маньчжурии, написаны десятки научно обоснованных статей в военных журналах России и за границей о применении кавалерии в горах, но это нисколько не оказало влияния на принятие решения в период проведения Мосульской операции командованием 3-й Забайкальской казачьей бригады.

Не продуман и неудачно выбран был маршрут движения отряда. Предпочтение отдали кружному, более открытому и удаленному от соседнего отряда, выполнявшего такую же задачу, пути. Вместо того чтобы двигаться по долинам рек Рудбар и Хаджи как самому короткому маршруту, пошли по долине реки Рудбар Беглерди, т. е. более длинному, хотя условия проходимости перечисленных долин почти ничем не отличались друг от друга. В результате растянутая от Бенарве до Ризана бригада со средствами усиления и пехотными частями утратила свою ударную силу. Для ведения разведки в горы направлялись мелкие конные казачьи разъезды вместо сильных разведывательных отрядов, способных более успешно действовать на труднодоступной местности, чем конница, и в случае необходимости оказать серьезное сопротивление отрядам прикрытия противника.

Не учли особенности организации связи в горах между отдельными колоннами, из-за чего связь между ними отсутствовала, а имеющиеся в отряде радиостанции оказались бесполезными по причине незнания их технических свойств. Достаточно было уменьшить количество колонн, чтобы каждая из них имела свою радиостанцию, определить время выхода на связь и использовать для этого командные высоты, чтобы войска были управляемы. Отпала бы необходимость привлекать для передачи распоряжений казаков.

Не оправдались надежды на наличие местных запасов продовольствия и фуража. 2-й Аргунский полк был отправлен на Орамар без всяких запасов, в расчете на то, что все найдет в курдских селениях. Если при набеге отряда генерала Мищенко в Русско-японскую войну на Инкоу отягощение его излишними запасами при действии в районе с богатыми местными ресурсами сыграло свою отрицательную роль, то такой же набег без запасов, но на бедной ресурсами местности также не способствовал успеху. В бедных курдских горных селениях, переживших суровую зиму, ни продовольствия, ни фуража не оказалось. Казачьи кони, и так недоедавшие в течение всей зимы, быстро выбивались из сил и выходили из строя.

В итоге 3-й Забайкальской бригаде выполнить поставленную задачу не удалось. Другие отряды 2-го Кавказского отдельного кавалерийского корпуса (Ван-Азербайджанского отряда) также не смогли пробиться к Мосулу. Выбив с началом общего наступления турецкие части и курдские отряды из района г. Ревандуз, они, в течение полумесяца ведя подвижную оборону и увлекая за собой атаковавшую их 4-ю турецкую дивизию, отошли к Хане. 9 августа у Хане русские войска нанесли поражение частям этой дивизии, 11-й пехотный полк(50 офицеров, 1600 солдат) которой и остатки 10-го пехотного полка были взяты в плен. Остальные части, преследуемые казаками, отошли к Раяту и перешли к обороне.

Из 54 казачьих сотен, входивших в состав 2-го Кавказского отдельного кавалерийского корпуса, 24 были забайкальские.

Быстро наступившая зима, огромные потери турок и сильная усталость русских войск, ухудшение снабжения Кавказской армии продовольствием и фуражом приостановили боевые действия до весны 1917 года. Осенью 1916 года была спланирована повторная операция на Мосульском направлении, которую было решено провести летом 1917 года.

1916 год закончился. Он стал переломным в Первой мировой войне. Несмотря на все трудности, Русская армия доказала, что она способна победить. Поражение Германии и ее союзников уже ни у кого не вызывало сомнения. Спасти ее могло только чудо. Этим чудом германские политики и военачальники считали назревавшую в России революцию.