Руководитель пресс-группы не заставил себя долго ждать, хотя за окном спустились глухие сумерки. Это еще ничего, вот через час начнется вакханалия под названием «Плановое отключение электроэнергии». Несколько прохожих точно в больницу загремят с черепушками, расколотыми кастетами и стоящим дыбом тротуаром. Машины на дорогах в потемках начнут друг друга и людей гробить. Шоферы виноваты, а кто же еще, если наш Верховный Совет только успевает обо всем заботиться. Например, о безопасности водителей автотранспорта, запретив ввоз в страну машин с правым рулем. И, как мне кажется, эта забота о народе отчего-то пошла на руку исключительно тем, кто торгует машинами из Европы. Интересно, чем еще этот высший орган порадует, сейчас Бойко у него вместо древнего гонца. «Слушайте, и не говорите, что не слышали».

— Слушаю, Игорь.

— Слушать тебе точно придется. И не только меня. Возможно сюда скоро свалится какой-то дядя в пиджаке до пола.

— Отчего у него такой фасон?

— Пиджак состоит из одних карманов.

— Выкинем его на воздух.

— Не получится. Придется тебе эти карманы тоже набивать. Дядя у нас не кормится.

— Интересно, как это? По-моему, здесь пасутся все, разве что планетарий на довольствии не состоит. Так кого они еще плодят на наше счастье? Палату за слежкой по правильному подтиранию задницы и счету использования туалетной бумажки?

— Еще лучше. Этот дядя может завалиться сюда и закрыть контору.

— На каком основании?

— Погода плохая, или морда твоя ему не понравится. Или кто-то попросит.

— Ты кончай свою лирику, я привык бабки за дело платить.

— Вот я и говорю, — пропустил мои слова мимо ушей Бойко, — будешь, кроме всех остальных, не таких, как я, платить дяде. Чтобы он ничего не делал.

— Рассказывай подробно, — если Игорь продолжает кривляться, значит действительно ситуация мной не проигрывалась, а закон этот неизвестно какой, но явно долбаный, здорово по голове может ударить. Или по карману, как кому нравится.

— Дядя просто придет в контору и скажет: «Вы неправильно работаете. По такому поводу вверенной мне властью я останавливаю все виды финансовых, платежных и расчетных операций фирмы, изымаю документы…»

— А как прореагирует на дядины действия банк?

— Какой банк, тот самый, что этому дяде подчиняется?

Бред сивой кобылы, подумал я, но тут же одернул сам себя. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, дремучий лес — тому лишнее подтверждение. Ланда имел право брать в руки валюту, согласно последним законодательным актам, однако никто и не думает отменять статью за незаконные валютные операции. Да здравствует Советский Союз в виде совокупности независимых от здравого смысла государств! Впрочем, это я знаю. Какой там здравый смысл, одни интересы.

— Игорек, теперь расскажи все без дяди с самого начала.

— Элементарно. Верховный Совет принял закон «О Счетной палате». Президент наложил на него вето и заявил, что положения о статусе, полномочиях и заданиях этой палаты находятся в противоречии с Конституцией.

— Подумаешь, Конституция. Она все подряд гарантирует, что выполнять никто не собирается. А даже если бы и собрался, то все равно не смог бы… Потому интересно, смирился ли законодательный орган с решением президента?

— Будешь долго ждать. Они вынесли специальное постановление: наше изобретение полностью соответствует основному закону страны. И все тут.

Очередная кормушка для хозяев дремучего леса. Какая, к лешему, Конституция, может, вы еще насчет крепостного лесного права — прописки всенародно в суд попретесь? Так суд будет. Строг и справедлив. Мы на той Конституции любого лешего сожрем. Кстати, уже съели.

— Просвети меня подробнее, Игорек, — прошу Бойко, прикуривая сигарету.

Руководитель пресс-группы извлек из кармана листы превосходной бумаги, стал бубнить уже не игривым, а монотонным голосом:

— Значит, счетная палата… Если она начнет действовать, не нужно никакого Минфина, Кабмина, налоговой, госбезопасности и всех остальных… Одна палата. Ума палата… Так, палата номер шесть. Вот: «Счетная палата осуществляет свою деятельность самостоятельно, независимо от других органов государства…» Счетная палата, как здесь написано, контролирует эффективность управления средствами государственного бюджета государственным казначейством страны, законность и своевременность движения средств, во придумали, короче, поголовно во всех банках и кредитных учреждениях. Но это так, для разминки… О, Счетная палата контролирует выполнение законов, видишь, как интересно, сами закон нарушают, чтобы его контролировать, но не это главное…

— Правильно, Игорек, — подаю реплику. — Это не главное. Это основное.

Бойко не обратил внимание на мой философский вывод и продолжил шарить глазами по бумаге:

— Кроме законов, эта палата контролирует финансирование государственных программ, использование госимущества, осуществляет контроль за денежной эмиссией, использованием кредитных и валютных ресурсов, размещением золотого и валютного резервов, контролирует исполнение решений Верховного Совета по поводу получения страной не предусмотренных бюджетом займов от иностранных государств, банков и международных организаций… Ой, я скончаюсь, пока прочитаю, чего они себе разрешают вытворять, даже переброску целевых фондов…

— Короче говоря, они не контролируют исключительно разведение слонов на берегах Онтарио и падение метеоритов в созвездии Трех Шкаликов. Однако меня это мало тревожит, наши интересы с государством несколько расходятся. А здесь речь идет… Так причем их дядя в частной конторе?

— Не спеши. Думаешь, они создают столько хлебных мест, чтобы тебя в покое оставить? Или чтобы вся будущая многотысячная рать экспертов, ревизоров и прочих контролеров, как здесь сказано, устраивала проверки, ревизии и обследования только в дышащем на ладан государственном хозяйстве?

— То есть, действуют независимо от форм собственности?

— Ты как маленький сегодня, — удивляется Бойко.

— Прикрой пасть, я только констатировал факт. Продолжай.

Бойко, приняв обиженно-озабоченный вид, продолжил:

— Значит, они будут шнырять, где только захотят. Имеют право знакомиться со всей документацией, касающейся финансово-хозяйственной деятельности, требовать и получать от руководителей письменные объяснения по интересующим вопросам, беспрепятственно, так и написано, беспрепятственно входить в помещения, архивы, хранилища государственных органов, предприятий, организаций, финансово-кредитных учреждений, опечатывать там все, что угодно, изымать любые документы…

— Просто так?

— Нет, они акт оставят. Сможешь вместе с этим актом в суд на них подать. Только учти, суды они тоже имеют право трясти. И не только суды. Органы местного самоуправления, любые учреждения, хозяйственные товарищества, страховые компании, союзы, ассоциации…

— Магазины и общественные сортиры не позабыли?

— Ты их просто обижаешь.

— Да, помню с детства пропагандировали: «Никто не забыт, ничто не забыто». Они количество актов, выдаваемых на-гора суками, наверняка, тоже считать примутся. И шприцы. И стволы армейские.

— Не только это. Все учтено, вплоть до проверки льгот…

— … инвалидов войны, но особенно таможенных. Игорь, спасибо, я все понял. Однако после выборов придут новые люди в их Совет разгонных депутатов.

Бойко правильно понял значение слова «разгон», а потому ухмыльнулся, лукаво посмотрел на меня и соизволил прикурить «Мальборо».

— Зри в корень. Они уже чихать хотели на следующие выборы. Тем более понимают: их не сильно будут переизбирать. Вот почему они такой закон выдумали для самих себя.

— Не понял.

— Сейчас поймешь. Всей этой грандиозной деятельностью станет руководить некий председатель Счетной палаты, который, как сказано в законе, «самостоятельно решает все вопросы, связанные с осуществлением контроля». Сам понимаешь, сколько под ним будет одних только замов при такой постановке вопроса.

— Правильно, нужно создавать рабочие места. Тысяч десять человек они пристроят, не считая себя. Однако, Игорь, тогда председатель со своим шоблом должен обеспечить себе пожизненное руководство.

— Ты им это подскажи. Без твоего совета они повели себя гораздо скромнее. Вся эта братия избирается сроком всего на семь лет.

— Хорошая перспектива, — не решаюсь вторично одернуть Бойко за его наглые предложения.

— Она еще лучше, чем думаешь. Есть перспектива переизбрания на второй срок. И, конечно, при этом льгот они себе намеряли, где только деньги возьмутся? Все, начиная от медицины и заканчивая бесплатными квартирами, санаториями, курортами на халяву, не забыли даже надбавки в семьдесят процентов к должностному окладу.

— Дело Ленина живет и побеждает! — продекламировал я. — Боюсь, что труженики этой палатки, как шахтеры, месяцами будут ждать своей зарплаты. При таких полномочиях на нее вся надежда не падать в голодный обморок. Да, интересную новость ты мне принес, Игорек.

— Меня еще Рябов озадачивает, — с ходу пожаловался на производственные трудности Игорь.

— Тогда не стану тебя задерживать. Будь здоров и слушайся Сережу. Вернее, будешь слушаться — будешь здоров.

— Тебе бы все словами играться?

— Что поделаешь — пожимаю на прощание его руку, — я не нардеп, мне их игрушки не по силам. Вот теперь более-менее ясно, чего хочет Петрович. Чтобы я, человек со стороны, разрушил хрустальную мечту кое-кого о создании… Нет, Игорь неправильно выразился. Какая это палата номер шесть? Счетная палата скорее и есть СП, то есть так называемое совместное предприятие. И неведомая Сабля мечтает поруководить им, возможно из-за кулис. Что это за сволочуга выискалась, весь лес дремучий под себя гребануть хочет. А почему нет? В сказках еще не то бывает, и закон этот — вовсе не монолог Петросяна со сцены, подлинный документ.

Президент, понятное дело, примет еще одну попытку торпедировать самый настоящий государственный переворот втихую. Только наши депутаты на его вето не слишком реагируют. Потому-то Петрович решил стать моим клиентом. На всякий случай. Как говорит Рябов, береженого Бог бережет.

Правильно, предел должен быть хоть какой-то в нашем дремучем лесу, иначе труба всем. Один только председатель со своей кодлой из торговой, пардон, счетной палатки, будет бал в чаще править, милостиво разрешая другим жалкие куски добычи подбирать. При такой круговерти на хрен столько волков-тигров и прочих смотрителей, Иван любой и тот шапку с себя сдернет, с вытянутой рукой побежит к лесной паперти, блистая голым задом. Это для начала. А потом лесной оборотень, сыто порыгивая, уже не будет знать, что ему дальше вытворять для полного своего величия, если никакой царь зверей таких обалденных полномочий до него не имел. И вот тогда-то, может быть, совершенно случайно, повернет он свое трескающееся от жира мурло в сторону глухих зарослей, подумает, а вдруг пропустил чего-то, хотя даже пиявки-кровососы в ручье — и те сосчитаны-пересчитаны, черви под корнями деревьев данью обложены, а мисс красавица леса, почти что японочка по фамилии Кикимора ему забесплатно стриптиз показывает.

И понесутся, по высочайшему повелению, раздирая шкуру о густые ветви, его верные слуги-опричники на спинах потерявших свое величие лесных стражей в самую глухомань, туда, где блеснуло белое перо. Другие-то вороны рядом с новоявленным властелином сидят, дружно ему подкаркивают, лишь бы последний кусочек сыра в зубах оставили. Не все, конечно, кое-кто из мудрых птиц, сглупив от отчаяния, полетел к реке, а потом, естественно, камнем под воду ушел, оттого как редкая птица долетит до середины, а уж перемахнуть этот водный рубеж никому не дано. Кроме тех, утопших, кое-каких воронов на суп пустили, а которых вместе с перьями сожрали, так это больше для острастки.

Мне крохотного кусочка от цельного круга сыра, заработанного, в отличие от прочих воронов, собственным потом-кровью, явно не хватит. Не потому, что сильно прожористый, подкаркивать не умею, вот в чем беда. Даже бриллиантовый ошейник на горле — и тот в тягость будет, тем более подобный ошейник никто и не предложит. А хоть бы и гарантировал, они — не я, настоящие хозяева своего слова. Захочется — дадут, передумают — заберут. Вместе с жизнью.

Но пусть случится иначе, к чему мне такая убогая жизнь, если я воспитан на наших и, соответственно, их идеалах. Господин президент, меня с детства пичкали словами — каждый в ответе за свою страну, так что не ради именного ствола я бы мог постараться, а потому как настоящий советский патриот. Не существует, говорите, этой страны, а сами в такое верите? Ладно, признаюсь, как на духу, активность у меня просто пионерская, задор комсомольский, меры партийные, когда речь заходит о сохранении верности идеалам всей жизни, нашептанным еще одним сохранением.

Вернее инстинктом самосохранения. Где же теперь Джеймсов Бондов набраться, майоров Прониных и прочих спецназовских терминаторов? Их же в лесу темном в три свистка сожрут, они давно засвечены-пересвечены, только к кустам сунутся — тут же конец придет.

Тем более я недавно девочке одной, брокерше Наташе, втолковывал — человек должен надеяться только на себя. По такому поводу не стану выжидать, пока какой-то черный глаз белое перо на мою погибель разглядит, и сидеть на ветке, сунув нос под крыло, ожидая суда сколь скорого, столь справедливого. А потому, нечисть грозная, сила лесная, белый ворон расправляет крылья…