— …подожди, не спеши так.
Марсия дернула Лекса назад, потом взяла его под руку, прижавшись к плечу грудью, и сказала:
— Вот теперь пойдем.
— Знаешь, на кого ты сейчас похожа? — усмешливо спросил Лекс.
— На меретриксу, — буркнула Марсия, ускоряя шаг. — Зато не видно, что платье рваное.
— Да кого мы встретим ночью?
— Все равно…
Они вышли из огромного темного — буквально ни одного огонька — здания научного комплекса и направились по темной же панели к стоянке такси: вызвать его было неоткуда, потому что свой персональный коммуникатор Марсия оставила со всеми остальными вещами в Заповеднике, а у Лекса его вовсе не имелось.
Эта часть города показалась Лексу совсем непохожей на те светлые — во всех смыслах светлые — улицы, где он был совсем недавно: впрочем, может статься, это зависело от настроения. Сейчас он уже снова стал Охотником, а город — полем боя.
Вдруг Марсия остановилась. Лекс моментально напрягся. Девушка, очевидно, почувствовала это, потому что сказала:
— Все нормально. Просто вон там, на углу, бутик-автомат, а они круглосуточные…
Марсия первой стала выбирать одежду. Пока она переодевалась, Лекс расплатился и хмыкнул, когда посмотрел на остаток денег на карточке — там оставалось еще порядочно, если не сказать много, однако сумма, которую потратила девушка, оказалась весьма значительной.
Впрочем, подумал Лекс, может быть, здесь вообще одежда дорогая — в отличие от пойла и услуг работниц меретрикс-сервиса…
Из-за поляризованной силовой занавески появилась Марсия. Лекс вздохнул.
Честно говоря, вообще-то он опасался, что девушка вырядится во что-то сногсшибательное и совершенно непрактичное, вроде вечернего платья или еще какой фигни — особенно имея в виду затраченную сумму. Однако все было иначе: черные облегающие брючки, черный жакет, белая… футболка, что ли? — черная сумочка и черные туфельки. Вполне похоже на земные шмотки. Демократично, строго и неброско. Только каблуки высоковаты, если придется бегать… а эта ее футболка могла быть не такой обтягивающей и не с таким вырезом.
Н-да, если девица любит черное и откровенно гордится своей небольшой в общем-то грудью, то о чем это говорит? А о том…
— Ну как, не сильно страшно? — спросила Марсия, с некоторой тревогой глядя на Лекса. — А то в этом автомате сплошное барахло и дешевка…
Лекс опять вздохнул. Вот интересно, а иксамитки — или, скажем, ставартки — тоже так к одежде относятся? Пожалуй, так же.
— Нормально, — сказал он, потом добавил, глянув Марсии в лицо: — Мне нравится. Пойду себе что-нибудь посмотрю…
— А зачем? — удивилась она.
— Как — зачем? — удивился, в свою очередь, Лекс. — Ходить в форме Охотника…
Марсия фыркнула.
— Да здесь полгорода так ходит. Ну, не полгорода, конечно, — поправилась она, — но любителей поиграть в Охотников хватает… Такой наряд можно купить на каждом углу. Вместе с кобурой — правда, пустой. Мода этого года — маргинальный стиль и кровожадность.
— Ах вот как, — медленно произнес Лекс. — Значится, я маргинал…
Марсия смутилась.
— Я хотела сказать… нет, ты не подумай, я к Охотникам отношусь не так, как другие. Я-то хорошо знаю…
Она умолкла. Лекс с любопытством ждал продолжения, однако ничего не дождался.
— Чего ты такое знаешь? — спросил он.
Марсия откинула волосы (грациозная до чего же, стерва… прелесть, как хороша) и решительно сказала:
— Ты потом поймешь, что я такое знаю…
— Хорошо, — согласился Лекс, лишний раз убедившись, что девица ой как непроста.
— К тому же с этим костюмом кобура не будет вызывать подозрений, — добавила девушка.
— Логично, — снова согласился Лекс.
Внезапно он почувствовал, что на него что-то капнуло сверху. Лекс поднял голову, готовясь ко всякому, но это оказался всего лишь дождь.
— Не понял, — сказал Лекс недоуменно. — Я-то честно говоря, думал, что на курортных планетах дождя не бывает…
— Здесь это большая редкость, — отозвалась Марсия. — Очевидно, кто-то прилично заплатил…
— Ага, — сказал Лекс. — Все, двинули к аттракциону.
— Подожди, — остановила его девушка. — У тебя кровь на рукаве, дай я шарфиком замаскирую… Вот. Так еще моднее.
Гравикар опустился перед развлекательным комплексом через пять минут.
Лекс посмотрел на хронометр и поразился: с того момента, как он начал игру, прошло чуть больше часа. Неужели часы врут? Да нет, не может быть…
— Подожди, — удержал Лекс Марсию. — Не через центральный вход. Наверное, вон туда…
Они быстро направились к одному из боковых входов.
Лекс фиксировал попадавшихся навстречу людей. Народу стало меньше? Или это кажется? Хотя да, сейчас же ночь, время позднее… пора всем баиньки… в том числе и фрументариям со своим инструментарием (тут он невольно вздрогнул, вспомнив богатый арсенал пыточных средств,
который имелся у дознавателей в особой деции на их корабле: особенно впечатляли причиндалы, применявшиеся при допросе-устрашении… бр-р… надо полагать, у фрументариев выбор будет даже побогаче).
Вот каламбурщик фигов… не отвлекаться… монорельс — вон там, а служителя мы как бы не замечаем… и он нас, слава Девятнадцати, тоже… поехали.
— Сейчас мы подъедем к аттракциону, — быстро проговорил Лекс, нагнувшись к Марсии. — Оставайся в сторонке, смотри в оба и не попадайся под руку. Если со мной… что-нибудь случится… что ж, не судьба, значит. Кстати, — он сунул девушке в руку свою идентификационную карточку, — пусть все-таки будет у тебя.
— Но…
— Молчи, молчи… вдруг пригодится. Так. Почти приехали. — Он посмотрел вперед. — Будь умницей. И… удачи тебе.
Несколько неожиданно даже для самого себя Лекс взял лицо Марсии в свои руки и поцеловал девушку — по-нормальному, как говорили в общаге… правда, там речь шла несколько о другом.
Секунду она сопротивлялась: ее губы были сжаты, потом дрогнули, и Марсия ответила на поцелуй — довольно-таки умело, надо сказать.
Ух.
На работу, на работу… нет, это не оттуда, мельком подумал Лекс, еще на ходу выскакивая из вагончика монорельса. Сколько крови, сколько песен за прекрасных льется дам… так? Квак бы не твак. Песней, было — сколько песней…
Таверна!
Фритигерн? Он еще там?..
Не видно… но ведь есть комнаты… нумера, так сказать. Поедем в нумера!..
Лекс быстро, но не слишком, вошел в таверну. Народу здесь, похоже, прибавилось… а где ж та девка, которую Фритигерн за задницу хватал? Нетути девки… оно, может, и к лучшему… кстати — экран.
Лекс небрежно присел за стойку — она была гораздо ниже, чем в земных забегаловках, и представляла, по сути, длинный полукруглый стол, — ткнул пальцем в кнопку вызова бартендера и посмотрел в сторону полиэкрана тривизора.
М-да. Много тут, пожалуй, не разглядишь.
Видоискатель трикамеры был установлен, похоже, на шлеме какого-то игрока. Мелькали какие-то фигуры, раздавалась стрельба… а кто стрелял — Девятнадцать его знает. Словно смотришь, будто кто-то в «квак» какой-нибудь режется, только все еще более неразборчиво. Наверное, надо долго присматриваться и привыкать… вряд ли Фритигерн этим тут занимался.
Время, время… еще Галлиен где-то там… о! Кого я вижу!..
К Лексу приближалась та самая деваха, которую удостоил своим вниманием Фритигерн. Лекс невольно ухмыльнулся — девица выглядела изрядно утомленной… впрочем, кто ее знает.
— Бартендер в данный момент занят, господин гость, — низким хрипловатым голосом сообщила девица. — Я готова принять ваш заказ.
Странно. Лекс быстро глянул по сторонам: а, нет, все в порядке. Крепыш-бартендер действительно занят, орудует какими-то блестящими посудинами, смешивая что-то… коктейль, что же еще.
Становлюсь излишне подозрительным, не надо бы так…
— Э-э, — небрежно-агрессивно, как и подобает пафосно-брутальному, следящему за модой маргиналу, протянул Лекс. — Тут, это… приятель мой где-то был, тривизор смотрел. Такой черный, а сам весь в белом. Друг, в смысле, мой — всегда весь в белом.
— Черный? — переспросила девица. — У нас сегодня аргатийцев не было, господин гость.
— Да нет. Хаер… то есть волосы у него черные. И он наверняка тебя не мог мимо пропустить, — сказал Лекс и для пущей ясности похлопал девицу по мягкому — так, как это давеча сделал Фритигерн.
Девица наморщила лобик, привычным движением подставляя попу под ладонь Лекса. Потом чело ее слегка прояснилось.
— Да, господин гость. Ваш друг посетил наше заведение.
— И где он сейчас? — спросил Лекс, убирая ладонь.
— Ваш друг находится в релаксационной комнате, господин гость.
— Я хочу его видеть, — сказал Лекс, поднимаясь с кресла.
— Это невозможно, господин гость. Вы можете нарушить отдых вашего друга, и он будет недоволен…
Лекс сдержался.
— Мой друг будет доволен, — спокойно сказал он. — Просто счастлив.
— Вы можете связаться с вашим другом по личному коммуникатору, господин гость…
— У меня нет с собой личного коммуникатора. И у моего друга тоже. Так что давай, золото мое… проводи.
Девица все еще колебалась, и Лекс пожалел, что у него не было бумажных денег: дал бы сейчас денарий, так она его хоть к самому Цезарю отвела бы… Денарий Цезаря. В смысле — Кесаря. Картина Эн Ге. Или он не Эн?.. Нет, он-то Эн, да вот про денарий ваял, кажется, кто-то другой, а он ваял про то, что есть истина… а, все равно нету у девицы карманов, чтобы ей туда денарий засовывать… молчать, господа офицеры, молчать.
— У вас здесь чаевые на счет заведения идут или как? — спросил Лекс, постукивая карточкой по стойке.
Девица перестала колебаться,
— Я провожу господина гостя к его другу.
— Прекрасно! — с энтузиазмом воскликнул Лекс и встал (стараясь не вскакивать) с места. — Мне кажется, что и вашем заведении сегодня будет весело…
Он шлепнул девицу по попе, одновременно подпихивая ее в сторону прикрытого сероватой дымкой силового поля входа в «номера». Девица механически улыбнулась в пространство и двинулась вперед.
Лекс с трудом удерживался, чтобы не подгонять ее: меретрикс-официантка шла неторопливо, покачивая тугими бедрами и делая мелкие шажки.
Они прошли сквозь силовой полог и оказались во внутренних помещениях таверны-лупанарии. Лекс слегка удивился: эти самые внутренние помещения оказались гораздо роскошнее, чем можно было бы ожидать, глядя на заведение снаружи.
Какие-то залы с бассейнами, фонтаны, колоннады… все искрится, играет, переливается, пахнет свежестью и чем-то таким волнующим и даже интригующим: слышен смех меретрикс, и не усталый, а звонкий и радостный… и сами меретриксы — голые и не совсем, на всякие вкусы и темпераменты; короче, жизнь бьет ключом, даже завидно, по рассматривать прелести окружающего уютного мирка некогда и надо двигаться вперед.
Да, подумал Лекс, Фритигерн скорее всего никуда отсюда не делся. Подумаешь, прорелаксировать в таком цветнике час-полтора! Денек-другой, а то и шестой-седьмой бы тут поотдыхать.
Они шли вдоль затененной аллеи — именно аллеи, потому что коридором эту дорожку назвать язык не поворачивался: под ногами синтетический ковер, который был похож на свежую травку больше, чем настоящая; по сторонам — фантомные невысокие деревца, очевидно, местных видов; над головой — зеленоватое высокое небо с ленивыми облаками. Если бы Лекс не видал на собственном крейсере подобных генераторов, создающих иллюзорный ландшафт (на «Сиванар Эфит-Лутсе» генераторы назывались, натурально, «маскирующими»), он бы запросто мог подумать, что идет по в меру ухоженному парку, хотя все-таки его размеры наводили на мысль о разных транспонаторах и прочих хитростях.
Но вот меретрикса остановилась, оглянулась на Лекса и дотронулась до кулончика, висевшего у нее между грудей. Это был, очевидно, ключ, поскольку кусок миража размером чуть больше обычного дверного проема свернулся, и Лекс увидел Фритигерна, который, раскачиваясь на здоровенном искрящемся энергосиловом матрасе, старательно обрабатывал стоявшую на коленях мелодично постанывающую зеленоглазую блондиночку.
Цвет глаз меретриксы Лекс хорошо разглядел, потому что она, не переставая постанывать (что хорошо было слышно даже сквозь мелодичные — похоже, авгильские, — напевы, гревшие воздух и мутившие мозги голых людей, находившихся в «релаксационной комнате»), повернула лицо к вошедшим и энергично завертела попой, отчего мокрый от пота Фритигерн рыкнул и, покрепче ухватившись за «рукоятки любви», удвоил амплитуду движений, и без того достаточно размашистых, при этом еще одна блондиночка деловито облизывала Фритигерновы пятки.
На секунду Лекс почувствовал себя виноватым при мысли о том, какой кайф и каким жестоким манером он сейчас обломает товарищу. Потом мелькнула еще одна мыслишка — по поводу того, что неплохо, и даже хорошо бы… но третья мелькнувшая в мозгах картина, не менее яркая, чем предыдущая — только в ней не было упоительных стонов, сладострастных движений и восхитительного окончания, а были морда фрументария, шипастые наручники, собственный страшный крик и собственные же кишки, наматываемые на блестящий металлический барабан, — заставила Лекса подобраться и решительно шагнуть вперед.
Фритигерн был так увлечен своим благородным делом, что не видел ничего вокруг. Лекс секунду подождал, потом, глядя на профессионально работающих блондинок, почувствовал легкое раздражение — ну конечно, Фритигерн у нас один весь в белом! — и негромко произнес:
— Кон… в смысле, завершайте, господин гость, свои дела. Нас ждут другие, великие и важные.
Фритигерн повернул к нему мокрое лицо:
— А! Фратер-венатор!.. — прохрипел он, не переставая двигаться. — Что-то быстро… ты вернулся… Сейчас, подожди… вы-и-и-ипьем-мм!.. а-ам!.. ум-мм… и… отдохнем.
С этими словами он выпустил из рук меретриксу и повалился навзничь, раскинув руки. Энергосиловой матрас заколыхался.
Лекс взял с низкого столика набитый льдом высокий стакан, плеснул туда из какой-то бутылки, отхлебнул.
— Так, дорогие девушки… — начал он, и, словно услышав команду, та меретрикса, что привела его в уголок продажной — или покупной — любви, изящным движением скинула свой намек на фартучек, сдернула перчатки, в долю секунды оказалась возле Лекса и стала расстегивать его одежду.
— Давай не теряйся, фратер-венатор, — расслабленно усмехнулся Фритигерн, по которому не спеша ползали его блондиночки. — Получай заслуженное удовольствие…
— Да я не… — произнес Лекс и чуть не подавился глотком: меретрикса с непостижимой ловкостью раздернула на нем застежки и уже запихала Пурпурного Знаменосца себе в глотку.
— Давай, Флавий, собирайся, — дрогнувшим голосом проговорил Лекс, делая робкие попытки отпихнуть меретриксу: та в ответ слегка отодвинулась и заработала языком так, что Лекс перестал сопротивляться и со свистом втянул ноздрями пряный воздух.
…в самом деле — а когда еще доведется?.. и доведется ли вооб… а-ах.
— Это еще зачем? — удивился Фритигерн, запуская руку куда-то во внутренности теревшейся грудью о его лицо зеленоглазой блондинке. — Ты что, нашел что-то получше?
— Вот именно, — сквозь зубы процедил Лекс и отбросил стакан, ухватившись за меретриксины волосы.
В глазах его заплавали разноцветные круги, сердце стучало уже где-то снаружи. Лишь через несколько огненных минут Лекс сумел произнести — и только потому, что это надо было сделать:
— Карпе днем, лепус. Карпе днем, — повторил он, закрывая глаза и сотрясаясь.
«Срывай день, заяц» — кодовая фраза штурмовых центурий Охотников, означавшая: «атакован превосходящими силами противника, обороняться нет возможности, положение критическое, срочно требуется помощь».
Из тех, кто отправлял в эфир эту фразу, выживали один из ста.
— Ох ты ж, ничего себе… — услышал Лекс сквозь рев крови в собственных ушах: меретрикса выпила его до последней капельки, до последнего движения сердечного мускула, до колокольного звона в летящем высоко-высоко над землею теле и до близких звезд в расколовшемся мозгу.
…да ни Эмпузы она не выпила, осталось еще до… спасибо тебе, девочка, но Лексу-люпусу-лепусу пора срываться…
Лекс открыл глаза и мягко отстранил меретриксу. Та снизу вверх посмотрела ему в лицо и что-то, видимо, поняла, потому что встала и отошла в сторонку.
— Дикси, — пробормотал Лекс и слегка дрожащими руками стал запихивать Багряного Скакуна в штаны, но тот, явно не нагулявшись, упрямо торчал наружу, задрав обслюнявленную голову.
— Что-то с Галлиеном? — снова подал голос Фритигерн.
Лекс обернулся к нему: Флавий уже совсем оделся и сейчас напяливал второй штиблет. Лицо у Фритигерна было сосредоточенное: он знал, что без самой крайней нужды ни один Охотник не стал бы произносить такую кодовую фразу.
— Нет… то есть не знаю, — отозвался Лекс, совсем застегнувшись и подавая свою кредит-карточку обслужившей его меретриксе. — За обоих, с чаевыми… и побыстрее, милая, мы уходим.
— Как — не знаешь?
Фритигерн уже стоял у открытого проема, выглядывая наружу, как из укрытия.
— Что с Галлиеном, пока не знаю, — сказал Лекс, забирая карточку у меретриксы. — Но дела обстоят донельзя скверно. Нас ищут фрументарии, и светит нам гэ-эс-ка.
Фритигерн только присвистнул.
Лекс обернулся от двери, глянул с легкой грустью на столик с выпивкой, на матрас… на побулькивающий бассейнчик в глубине помещения… на девиц, которые смотрели вслед поспешно покидавшим поле боя клиентам.
Славные девицы все-таки. Особенно та, что лежит в позе Венеры Урбинской.
А!.. Тициан, кстати, написал «Денарий кесаря». Тициано Вечеллио, если быть точным…
— До свидания, хорошие мои. Еще свидимся… если будет на то воля Девятнадцати, — сказал Лекс.
Девицы глядели на него устало и равнодушно, вяло распустив рты. Лица у меретрикс казались сейчас бледными и помятыми, будто их собственные попы лет так через тридцать.
Работа — она, конечно, и есть работа… но Лексу их было не очень-то жалко.
Себя, впрочем, он тоже жалеть не собирался… во всяком случае, пока оставались силы. А они еще оставались.
— Это бред. Причем полный и окончательный, — убежденно сказал Фритигерн, когда Лекс закончил свой короткий рассказ.
— Расскажешь это фрументариям, — бросил Лекс, напряженно вглядываясь в пространство за прозрачными стенками веселого заведения. — Если тебе позволят что-нибудь сказать.
Фритигерн промолчал. Лекс посмотрел на него.
— Ну что, может быть, рванешь в космопорт? — спросил он без особой надежды.
— Сам иди, — коротко ответил Фритигерн.
— Побудь тогда с этой… Марсией.
— Не морочь голову… Я вот что думаю: не мог Галлиен просто так там целый час торчать. А здесь его нету… и уйти совсем, не предупредив нас, он тоже не мог.
— Значит… — нахмурился Лекс: Фритигерн был прав.
— …значит, что-то случилось. Но узнать точно об этом мы сможем, только зайдя на это… как его… игровое поле.
— Пошли, — коротко сказал Лекс и вышел наружу. Он глянул в сторону остановки монорельса. Марсии там видно не было, но искать ее, да и вообще думать о ней было совершенно некогда.
Лекс подошел к сканеру у входа в аттракцион, достал карточку, но приложить ее не успел: Фритигерн остановил его руку.
— Пойдешь через три минуты, — негромко сказал он. — Тебя там уже видели.
— Возьми пистолет, — расстегнул кобуру Лекс. Фритигерн секунду помедлил, потом кивнул:
— Давай.
Он засунул «аполлион» под рубашку и приложил карточку к сканеру.
— Три минуты, — напомнил он и шагнул вперед. Лекс посмотрел на хронометр, хотя мог свободно обойтись и без него: этому их, как принято говорить, учили.
Время текло томительно медленно. Лекс изо всех сил прислушивался к тому, что происходило — или могло происходить — на игровом поле: тщетно. Кондиционер-поле не пропускало ни единого звука.
Две тридцать.
«Официант начал топтаться, как конь». Точно. Это про меня… затопчешься тут, еще бы… а куда, интересно, все-таки Марсия эта умотала? Симпатичная деваха. Хороша Маша… да не наша. Ну, это мы еще посмотрим… когда время будет…
Одна сорок две.
…двадцать два заряда — хватит или нет?.. надо было боевую кобуру надевать, и имелось бы еще четыре запасные обоймы по сорок… четыре по сто, четыре по двести… интересно, почему нет на каких-нибудь соревнованиях эстафеты четыре по сто пятьдесят? Или даже по пол-литра… вот там бы наши показали класс.
Наши. Где они — наши…
Пятьдесят одна секунда. Пятьдесят.
…а ведь неохота идти-то. Ой как неохота… нечего там делать, путаница там, а не нормальный бой… а впрочем, полгода я чем занимался?.. то-то, что непонятно чем… кто бунтовал, зачем бунтовал, почему… просто понравилось быть солдатом? Наверное, я псих… но такой свободной от скуки и подлости жизни у меня раньше не было…
Восемнадцать.
…Керкатиан говорил: не бывает так, чтобы без страха, надо только понять, откуда он взялся, этот страх, и либо победить его, либо примириться, но — отделить его от себя. Страх мешает видеть, а слепой солдат, тем более Охотник, обречен заранее. Видеть. Видеть… слышать, видеть и обидеть, гнать, держать и ненавидеть…
Вперед.
Лекс приложил карточку к сканеру.
Др-рр!
Что такое?..
Еще раз…
Др-рр-рр!!
Панель сканера сердито мигала красным. Лекс отшатнулся.
Карточка недействительна.
Он посмотрел на остаток денег — неужели все потратил?.. Нет, денег до Мормоны, и даже больше…
В чем дело, вашу мать?!
И тут он заметил еще один мигающий огонек — желтенький.
Вызов охраны, если память не изменяет… а она наверняка не изменяет: меня же ищут, леденело в мозгу у Лекса, а что я знаю об их глобальной гражданской информсети?.. Да ничего: сложили два и два — и карточка отслежена.
Он рванулся вперед, но силовая подушка на входе и не думала пропускать его внутрь аттракциона.
Так. Спокойно… и ведь пистолет же отдал! Хотя что — пистолет… чтобы пробить кондиционер-поле, надо что-то потяжелее ручного стрелкового оружия… бронебойку бы сюда… или резонатор.
Лекс резко повернулся, почувствовав чей-то пристальный взгляд: из таверны на него смотрели люди — посетители и бартендер. Куда это он руку тянет?.. оружие?.. нет, а жалко.
Нет, ну что же делать? Время… четыре сорок две прошло. Фритигерна нет, но беспокоиться по его поводу еще рано. Так. Экран в таверне…
Делая вид, что ничего не произошло — впрочем, из-за стеклянной стены на него уже и так никто не смотрел, — Лекс снова зашел в таверну и бросил взгляд на экран. Ноль, пустышка… то есть бегает кто-то с автоматом, но толку-то от этого…
А вот гаденыш-бартендер что-то там бубнит в большой многоканальный коммуникатор и смотрит еще эдак пронзительно… нехорошо это, неправильно.
Да и вообще на обслугу он как-то не похож — залысины, крепкая шея, кулачищи… вояка, и не из простых армейских велитов. Спецназом пахнет. Ладно, оставим…
Лекс опять вышел наружу и тут увидел Марсию — девушка бежала прямо к нему, и глаза у нее были круглые.
Кто это там у нее за спиной… ну все, абзац цу безух цузамен кабздык.
Квестора-фрументария, правда, там не было, но легионеры в легком боевом и с «титанами» наперевес присутствовали.
Надо же, сколько, однако, на мирной и даже курортной планете армейских частей… никогда бы не подумал…
Марсия спряталась за спину Лекса, умоляюще глянув ему в глаза: но на этот раз ни «аполлиона» в кобуре не было, ни транспонатора в… а — а впрочем?!. транспонатор-то…
— Бросить оружие! — крикнул легионер с шевроном младшего велита. — И руки держать на виду!
Лекс демонстративно поднял левую руку вверх, а правой разблокировал кобуру и показал легионерам — их было семеро, и все, кроме главного, рядовые, — что она пуста.
— Лечь на пол! Лицом вниз! — приказал младший велит, опуская ствол автомата и берясь за коммуникатор.
Чахлые они какие-то… и коммуникатор у него гражданский…
— А в чем, собственно, дело? — громко спросил Лекс, на всякий случай делая шажок вперед и в сторону двери таверны: бросив мимолетный взгляд за стеклянную стену, он увидел, что неприятный бартендер делает какие-то знаки своим девкам и те поспешно уводят посетителей во внутренние помещения. — Я лично, ребята, тут чисто отдыхаю… Чё стряслось-то?
На лице младшего велита отразилось что-то вроде замешательства. Лекс это уловил и решил играть ва-банк.
— Я, понимаешь, костюмчик специально купил, чтобы в аттракцион сходить, — доверительно сообщил он, глядя на легионера сверху вниз, — да заробел немного. Стою вот тут и думаю — идти, не идти… а вы, ребята, — тут Лекс подмигнул, — тоже на аттракцион работаете, да? Ну и как, стоит мне деньги тратить?..
Лекс молол языком, отпихивая Марсию (да отойди ж ты, дура, они на тебя вообще не смотрят!..) и незаметно передвигаясь к таверне, а сам молился Девятнадцати, чтобы легионер не повернул искатель своего коммуникатора на него: посмотрит с экранчика зеленый квестор, скажет «хватай его, ребя!», и все — сливай воду, потому как оружия нету, только изъятый у триария Цамбусты нож, но от него сейчас толку будет мало — против шести стволов-то…
Однако младший велит, баран неуклюжий, не наставлял на Лекса коммуникатор: наверное, изображения подозреваемого у фрументариев не было.
Вместо этого неуклюжий баран буравил Лекса взглядом и слушал своим бараньим ухом, что ему там такой же баран бубнит по коммуникатору. Видно, набубнили ему что-то невразумительное, потому что младший велит что-то буркнул, сунул коммуникатор в нагрудный карман, снял с пояса сканер и сказал тоном неопохмелившегося гаишника:
— Документы.
Эмпузу с Мормоной тебе во все девять дыр.
— Это можно, — с энтузиазмом сказал Лекс и стал шарить по карманам. — Где ж она… тут вроде была…
Легионеры насторожились. И тут вмешалась Марсия.
— По какому праву армия хозяйничает в гражданском комплексе? — звенящим голосом крикнула она, выскакивая из-за спины Лекса и довольно неуклюже тыча ему куда-то в живот его идентификационную карточку, что от легионеров совершенно не укрылось.
— Эта госпожа с вами? — быстро спросил младший велит, убирая сканер и отступая на шаг.
— Кто? — недоуменно спросил Лекс. — Эта?.. В первый раз вижу.
Да куда же ты лезешь, мысленно застонал он. На кой ляд мне карточка Охотника, глупая…
— Лечь на пол! — рявкнул младший велит. — Живо!
— Я буду жаловаться! — выкрикнула Марсия, бросаясь к нему.
Легионер, не размахиваясь, ударил ее прикладом «титана» в лицо. Девушка без звука отлетела в сторону, упала на пол и не шевелилась.
Да что у вас здесь за манера — женщин бить?..
Эта мысль возникла у Лекса уже после того, как его нога въехала младшему велиту в пах, и даже после того, как он локтем свернул легионеру челюсть… а потом Лекс выдрал из цепких рук мычавшего о боли, но отчаянно упиравшегося велита автомат, и…
…с-сука солярная, почему на предохранителе…
Пуля обожгла Лексу бедро правой, опорной, ноги. Он качнулся, потом получил по голове, потерял равновесие и упал, а через секунду его уже молотили шесть прикладов и неизвестно сколько ног; хорошо еще, что легионеры были полны энтузиазма, а вот умения им не хватало: они мешали друг другу, молодецки ухая и норовя пнуть побольнее, но лишь пару раз задели рану, а по голове так и вовсе практически не попали.
Но все равно было не очень приятно, и к тому же из-за скученности и раненой ноги Лекс никак не мог подняться или достать триариев нож. Ребра трещали, поддаваясь под прикладами, и неизвестно, чем в конце концов могло все закончиться, если бы не раздалось громовое:
— Пр-рекратить!
Удары действительно прекратились. Стало тихо. Лекс секунду полежал, отдыхая, потом приподнял голову.
Так.
Шестеро дубасивших его легионеров стояли полукругом, в сторонке валялся, занудно подвывая, младший велит, а над Лексом возвышался, заложив руки за спину, центурион в темно-синей форме флотского десантника-Искателя с россыпью наградных нашивок и со светящимся значком военного патруля на груди.
Позади центуриона находились еще два Искателя с автоматами и значками.
— Что это значит? — негромко спросил центурион. Темное узкое лицо его под серым беретом не выражало никаких эмоций. — Почему избиваете гражданского?
— Он не гражданский, — невнятно проскулил с пола младший велит. Лекс с трудом усмехнулся: похоже, тому досталось отменно. — Он Охотник…
— Ах, Охотник, — спокойно произнес центурион. На Лекса он не смотрел. — А та госпожа, — он кивнул на лежавшую без движения Марсию, — очевидно, диверсант Корпуса Амазонок?
Рядовые легионеры молчали, велит продолжал поскуливать и пытался подняться на ноги.
— Понятно, — после короткой паузы сказал центурион. — Все арестованы.
— Ничего не понятно, — с натугой произнес младший велит: он все-таки поднялся на ноги. — Мы действуем по приказу.
Легионеры стали поднимать автоматы.
Вот бараны, подумал Лекс, потихоньку нащупывая нож. Да эти Искатели, да с центурионом, да еще на правах патруля, вас уделают так хорошо и так быстро, что… а может, и не уделают. Может, они тоже за мной пришли.
— По приказу? — негромко переспросил центурион. — И кто же отдал приказ бить гражданских?
— Старший квестор Кезон Ордикс, префект фрументариев Забдицении, — с трудом ответил младший велит и несколько раз присел на пятках.
Центурион непроницаемо смотрел на него. Лекс, морщась от боли, мимоходом удивился выдержке Искателя: легионер вел себя развязно, если не сказать — по-хамски. В понимании Лекса, семь суток строгого карцера наглецу обеспечено… впрочем, может, это нормальное поведение для армейцев на курортных планетах?..
— То есть не бить гражданских, — спохватился легионер, выпрямляясь, — а арестовать подозреваемых, мужчину в форме Охотника и сопровождающую его женщину… господин центурион, — добавил он.
— А почему этим занимаются не милицейские? — спокойно спросил центурион.
— Не могу знать, господин центурион. Разрешите выполнять распоряжение господина префекта?
— Выполняйте, — кивнул центурион. — Документы только предъявите и выполняйте.
— Но… — начал младший велит и умолк под бесстрастным взглядом Искателя.
Порывшись в нагрудном кармане, легионер выудил пластиковую карточку и протянул ее центуриону. Тот, продолжая держать руки за спиной, мельком глянул на нее и произнес:
— Я вижу только дневной пропуск на полудецию легионеров из внешней охраны Сената. Где приказ об аресте?
— Но, господин центурион…
— Молчать, — негромко произнес Искатель. — Рекрут, — бросил он через плечо, — заберите у нарушителей оружие и вызывайте транспорт.
— Позвольте связаться с господином старшим квестором, господин центурион, — бросив злобный взгляд на Искателя, сказал младший велит.
— Не позволю. Сдать оружие. После второго предупреждения открываю огонь.
Видно, внешняя охрана Сената — крутая контора, хотел было подивиться Лекс, наблюдая за тем, как легионер, не торопясь и явно демонстративно, поднимает свой автомат, направляя дуло в живот центуриону, но не подивился, потому что Искатель, тоже не спеша, протянул вперед обе руки, которые до этого момента держал за спиной, и в обеих этих руках оказалось по пистолету.
Центурион сделал четыре выстрела, рекруты — по два, и все это заняло секунды две, максимум две с половиной. Шесть трупов в легионерском зеленом валялись на полу.
Нельзя сказать, что Лекс очень уж удивился: он только поморщился от грохота, произведенного офицерскими крупнокалиберными «пилумами» центуриона, и рефлекторно оглянулся на прозрачную стену таверны.
Там было пусто, даже подозрительный бартендер куда-то испарился. Лексу это очень не понравилось.
Он попытался встать на ноги, но этому помешал ствол «титана», упершийся ему в затылок.
— Лежать, — негромко произнес рекрут-Искатель. Лекс замер и скосил на него глаза: в прозрачных голубых глазах Искателя не было ничего, кроме спокойствия.
Никакой он не Искатель, подумал вдруг Лекс: во всяком случае, не рекрут, и даже не велит — типично офицерская харя… и здесь эти лихие ребята оказались совсем не случайно.
— Что с госпожой? — спросил рекрут, не отводя глаз от Лекса.
— Жива, — коротко отозвался центурион. — Но без сознания. Уходим.
— А с этим?..
Ствол автомата вдавился в затылок чуть сильнее.
— Эмпуза его знает… он был с ней и защищал ее. Возьмем с собой.
— Вставай.
Лекс живо поднялся на ноги, стараясь не охать. Легионерская пуля прошла по касательной, выдрав кусок шкуры, и кровь из раны уже почти не текла, но второй рекрут, чуть повыше первого, придержал Лекса, потом быстро достал тюбик и выдавил ему на ладонь порцию коллоида.
— Быстрее намазывай. Мы уходим.
Лекс без лишних слов размазал коллоид по ране — поверху, не разрезая ткани одежды — он решил пока не доставать нож при этих бойких ребятах: мало ли. При этом он смотрел, как второй рекрут легко вскидывает на плечо Марсию, которая до сих пор была без сознания.
Лекс почувствовал сильное искушение плюнуть на развороченный лоб младшего велита, но не стал этого делать, вытер руку о штаны и нагнулся за автоматом.
— Не трогай.
— Почему? — посмотрел на центуриона Лекс.
— Иди вперед и не задавай вопросов.
Лекс сплюнул, но послушался совета — да и как не послушаться?