…Крик. Мой? Нет, срывающийся стон, жалобный вой. Но мой.

Я рывком сел на кровати, оборвав кучу проводов. Аппаратура протестующе запищала, иголка капельницы глубоко пропорола кожу. Опять темно вокруг, но…

Боже! Какое облегчение я испытал, увидев свет за дверью! Загнанное страхом сердце колотилось быстро-быстро…

Моя голова! Кажется, она сейчас расколется пополам!…видения будущего нахлынули внезапно, как будто отматываясь назад, как в кино, страшно и нереально. А в голове звучал мой собственный голос, искаженный иссохшим телом: "Запомни все это!"

Я со стоном сполз с койки, ноги, все тело — не слушалось меня. Мне нужна была бумага, хоть клочок. Мои ноги запутались в простынях, пока я полз до стены. Плевать! Плевать на все! Пока перед глазами стоит эта картина… я должен запомнить. Должен!

Я рванул зубами запястье, даже не обратив внимания на боль. Кровь хлынула так сильно, я даже не ожидал. Я положил руку на стену, прислоняясь к ней лбом. Читать заклинания… это слишком сложно! События стремительно отматываются назад. Усилием мысли заставляю свою кровь струиться вверх, а не вниз, повелевая ею голой силой. Все, что у меня есть.

А если её не хватит, чтобы нарисовать все? Я должен вспомнить! Не хватит, во мне просто нету столько крови. Легко ударившись головой о стену, я сосредоточился на одной мысли, как просил сам себя… Кровь не ложилась на стену краской, она высекала в ней рисунок…

Ни ангела, ни демона, ни мертвого, ни живого, но существующего. Его ужасное, перекошенное улыбкой лицо, красивый левый глаз и черная пропасть в правом. Он протянул правую руку вперед, самыми кончиками пальцев пытаясь дотянуться сюда…

23 октября, вечер, здание корпуса.

Со слов Оза.

Моя рука дрогнула, и свернутая трубочкой бумажка смялась совсем между негнущимися пальцами. Белесый порошок просыпался мимо чашки. Где-то за спиной у Зазы в руках лопнула пробирка с очень характерным хлопком. Зашипел загашенный жидкостью огонь.

Мы были заняты очень важным делом, мы и еще трое ведущих травников-фармацевтов этого корпуса. Мы создавали лекарство от яда темняков, и успехи пока были никакими. Там, к черном кубе, не пропускающим свет, ставший опасным для нее, она ждет, когда я её спасу. Она еще спит, но она отлично слышит, когда и что я говорю ей, находясь рядом. Я это чувствую.

И сейчас вся сосредоточенность слетела с меня, как ветром сдутая, когда я почувствовал это. И Заза тоже это почувствовал. И источником такой волшбы на крови мог быть только один ангел, которого мы всего три часа назад чудом откачали. И которому опять не сидится на месте даже это ничтожное количество времени!

— Заза! — я обернулся, смахнув рукой еще одну пробирку, едкого синего цвета жидкость пролилась в чашку со смесью, и вспыхнул огонь. Я не обратил внимания.

Демон уже перепрыгнул через стол и несся к двери, и я со своим откликом немного опоздал. Я вылетел из лаборатории на секунду позже, уже на лестнице его догнал.

— Что это может быть? — спросил я, стараясь не сбить дыхание.

— Ходячая неприятность, — хмуро откликнулся он, рукой хватаясь за перила и резко тормозя. Я чуть не пролетел выход.

Мы не первые прибежали к месту, там уже была и прорицательница и Легор, и еще пара-тройка тех, кто мог похвастаться и чувствительностью к магии, и логикой, чтобы связать это с ангелом.

Легор как раз взламывал заклинившую дверь — он готовился вынести её мощным зарядом. Заза отпихнул его плечом с пути, ногой с разворота вынес непослушную дверь. И тут же раздался леденящий душу нечеловеческий крик.

Я влетел в палату вторым, после Зазы, но я согласился бы войти туда и последним, а то и вовсе не попадать туда. За моей спиной испуганно вскрикнула Эдита. Легор, попавший четвертым, до того, как упасть в обморок, успел поставить дверь на место. Ибо не нужно никому видеть то, что сотворил ненормальный ангел.

Эл стоял у противоположной окну стене, спиной к ней прислонившись, по его коже, сжигая больничную одежду, бегал настоящий огонь, но не вредил ему. За его спиной на стене… это было.

Я помню, что Легор орал, как помешанный, что Эл умрет. Никто не может общаться таким способом с духами, только пифии могут ходить через друг друга в будущее. И это правда, Элу суждено было умереть от этого, он был на грани. Эдита не плакала, она не сердилась и даже не расстроилась. Но когда воздух у Легора закончился — а мы слышали его истерику этажом ниже, — она ему вот что сказала:

— Нет, я не сожалею. Он поступил правильно, на что не хватит духу ни у одного из вас, будь вы на его месте. Ты страдаешь, кричишь на меня, злишься на него. И ты думаешь о себе. А я в него верю, я делаю то, что ты дать ему не можешь. Я верю в него.

Она в него верила.

Но лучше бы он не очнулся. Для него же лучше.

После того случая я стал замечать, что магия огня, исконная для всех демонов, дается ему все лучше и лучше, а магия воздуха, исконная для небожителей — он почти ею не пользуется. И доказательством его перерождения является его внешность — его крылья, его глаза, как будто переливающиеся огнем. И теперь сам огонь на его коже.

Та частичка в нем, та пламенная кровь побеждает. Если это случиться, он утратит связь с источником, с магией Гелеля. Он потеряет свою магию. Он не сможет вернуться на Летающий Город.

Заза не растерялся, как я, наверное, когда мне будет столько же лет, я так же хладнокровно буду мыслить в любой ситуации. Демон схватил ангела за руку, левую, которая была ближе всего, и повалил на пол. Он сел на спину Эла, обеими руками, совместив ладони вместе и перекрестив указательные и средние пальцы, впечатал небожителю между лопаток.

Огонь словно подавился чем-то, почти бездымно загнулся, оставив после себя пропаленную одежду. Энергия бежала по вздувшимся венам на руках Зазы; он подождал еще несколько секунд и с криком правой рукой указал в потолок. Переизбыток огня ушел вверх, перенаправленный через тело демона, пробив дыру в диаметре два метра насквозь верхних этажей.

— Оз, придурок! Не стой столбом!

Наверное, его гневное, такое привычное и повелительное приказание подействовало лучше, чем само осознание ситуации. Я опустился на колени перед ангелом, одну ладонь положил ему под лоб, другой рукой надавил на затылок. Эл протестующе застонал, пару раз дрыгнул ногами и схватил меня за запястье. Огонь опять стал выбраться наружу, и Заза повторил свой подвиг. Я не знаю, как долго нервная система демона сможет выдерживать такое перенапряжение, поэтому я старался изо всех сил.

Нервное потрясение. И гораздо более сильное, чем даже сумасшествие Эла до этого. Тогда да, загорались предметы, но огонь вспыхивал и гас, а здесь он идет из самого сердца ангела. Неуправляемая стихийная буря. И её мне предстояло погасить!

Найти то, что его так напугало… О ё! Неудивительно, что ему так хреново! У меня голова закружилось, едва я смог влезть к нему в голову, его мысли бегали, как траванувшиеся тараканы, беспорядочно и в панике. Только одно единственное было точно — то, что он нарисовал на стене. Кто бы видел, что я сделал! Ах, как это было круто! Да, сознание Эла было слабым и измученным постоянными нервными срывами, переживаниями и стрессами, а теперь еще и такое испытание на прочность в виде путешествия в будущее. Оно ему совсем не понравилось, как я посмотрю…

Я ворвался в этот ураган, как великий волшебник, широким жестом и твердой рукой усмиряя его. Как в фильме прямо, даже гордость берет. Ангел вырубился в тот же миг, как я освободил его от этого, на время отрезав от его чувств. Отрезвевший и замерзший рассудок, но донельзя уставший, тут же "завалился" спать.

Заза, все еще сидя на спине у ангела, с опаской щупая его между лопаток, громко и облегченно выдохнул.

— Это не клиника, это настоящий дурдом! Что ни клиент, то буйно помешанный! Все, как на подбор! — демон сердито сплюнул. — Тащите его отсюда, и по самые уши накачайте, чтобы даже глазами шевелить не мог! Легор, опечатай к чертовой матери эту комнату, хорошо бы еще и спалить здесь все для верности… в который раз тут лежит, все с ума сходит. Ну что встали?! Я кому сказал, делом заняться! А ты, Эдита, почему встала? Повторный спазм сосудов захотела заработать?! Иди уже с глаз моих долой, иначе к кровати привяжу! Сил смотреть на твою бледную рожу нету, тошно сразу…

Как то сразу все оказались заняты…

Комнату и правда опечатали, полностью, герметично закупорили заклинаниями, дабы потом исследовать тот шедевр, увековеченный в штукатурке. Пифия, его увидев, была, мягко говоря, близка к инфаркту. Уж не знаю, что с ней сделал Заза, но она стала еще бледнее, я-то думал, такое не возможно. Пифия скромненько сидела у него в кабинете и ни с кем не разговаривала.

Я лично проконтролировал лекарей, чтобы не дай бог не сделали что-то не то с ангелом. Сам проверил показания приборов, сам отмерил нужную дозу анабиотиков. Ангел очнется еще не скоро, если придет в себя вообще. Кто знает, насколько он тронулся на этот раз. Вообще, вся эта революционная деятельность до добра не доводит.

Я вернулся в лабораторию, так в спешке нами покинутую… все трое помощников как ни в чем не бывало работали, что и должны делать, в общем-то. Вид пробирок вогнал меня в тоску… Почему-то я совсем отчаялся найти решение… я не Эл, ко мне озарения приходят редко. А уж решить проблему тысяч лет мне точно не под силу. Я переговорил с одним из помощников, махнул рукой на его спутанные разъяснения, мол, делайте, что хотите, а я пошел отдыхать.

Выйдя в коридор, был пойман Легором. Он утащил меня в свой кабинет и принялся с пристрастием допрашивать:

— Что с ним?! Ну говори уже!

— Ничего необратимого. Надеюсь. Вот он придет в себя и будем думать. Пока, все что можно, мы уже сделали.

Легор вскочил с места, сматерился на каком-то языке, я не прислушивался, схватился что-то со стола и кинул в стену.

— Ты… чем думал, когда позволил ему это сделать? — выговорить это, не срываясь на крик, что далось ему с трудом. Легор пытался сдержаться, иначе Заза точно накормит его чем-то, чтобы уложить спать и успокоить, избавить нас от истерик начальника хоть на какое-то время.

— Я не думал. Он меня заставил.

— Да неужели? — съехидничал ангел.

— Я серьезно. А разве на тебя он не пробовал воздействовать?

Легор осекся, пожевал губу.

— Сумасшедший… я не понимаю, что с ним происходит… дуратские идеи, теперь это… Почему он это сделал? Почему он ни о ком не думает?

— А может наоборот? Как раз он-то и думает о нас всех. В конце концов он все же жив. Вернуть ему разум в крайнем случае возможно, хотя придется повозиться.

— Оз… а ты видел, что у него в мыслях было? — немного помолчав, осторожно спросил Легор.

— Видел, — вспомнив, я вздрогнул. — То же самое, что и на стене. Только более реалистичное. Не хочу вспоминать.

— Ему это приснилось?

— Все, что ему могло присниться, приснилось всем прорицателям, — пожимаю плечами. Как я не старался, ладони все равно вспотели, мысли нет-нет, да возвращались к кратким секундам, пока я это видел не нарисованное, а нормальное… мельком, почти мгновенно мелькнуло и исчезло, но все же… такого даже в кошмарах сложно увидеть.

— Ты ведь не думаешь, что это… на самом деле? Нет ведь?!

— Не знаю. Честно. С Эдитой поговори.

— Она со мной опять не разговаривает. Да и Заза сказал, что её нельзя волновать. Вот и я пытаюсь выяснить хоть что-то, как уж могу. Если тебе куда-то нужно, иди… Но если не торопишься, просто посиди со мной. Заза прав, я сейчас на грани нервного срыва. Опять. Давай просо поговорим, о чем угодно, только не об этом!

— Ладно, ладно…

* * *

Мне удалось уговорить его чуть поспать. Конечно, без капельки магии не обошлось, но Лег был настолько измучен, что даже не заметил этого. Я закрыл дверь с этой стороны, без определенной цели пошел вперед, до лестницы, спустился вниз. До автоматизма заученный маршрут. Я обнаружил, что стою перед дверью своего кабинета, небольшой комнатки со всем самым необходимым оборудованием.

Я постоял в задумчивости минуты три, развернулся и пошел навестить Лию.

Тонированное стекло ни пропускало ни капли света, даже самый слабый луч мог обжечь её. У нее все еще не наросла кожа, то, что покрывало слабые мышцы, смахивало на тонкую пленку розоватого цвета, рвущуюся от резких движений. Она была облеплена проводами, но я был категорически против иголок — и лекарям пришлось проявить фантазию. Трубки и провода образовывали с её телом некий общий слой, плавно переходя друг в друга. Это не вредило её организму, и было куда эффективнее. И это был единственный вариант для нее. Внутривенное питание, искусственное поддержание ритма сердца, импульсы, посылаемые проводками в мозг, она переведена полностью на кожное дыхание… Прежде чем войти к ней, надо было пройти через арку с заклинанием, стать таким же стерильным, как и все, что в этом кубе находилось.

Мне не нужными были глаза, за все это время я выучил, что где находиться. Про себя считая шаги, отмеряя расстояние, я подошел к ней. Я хотел к ней прикоснуться, но не мог — нельзя. Держа ладонь в паре сантиметров от её руки, я чувствовал жар, исходящий от нее.

Заза пошел на крайние меры. Вернее, это я настоял на этом. Мы на время пробудили в ней Огонь, как это недавно сделал Эл. Огонь — потрясающая мощь, глубоко не правы те, что думает что огонь может лишь разрушать. Он может исцелять… Может. Тело суккубы не предусмотрено для такого, но у нас не было выбора — слишком велико было заражение. Мы почти выжгли её изнутри… Заза жег, а я тут же залечивал… Мы сожгли её и восстановили заново, и неважно, что процессы были почти синхронны, но это страшный факт…

Последствия… она все еще слаба, слишком, и боль так велика, что выводить её и состояния анабиоза — слишком рискованно. Она будет жить, вопрос лишь в том, скоро ли начнут восстанавливаться кожные покровы и слизистые оболочки, и сумеем ли мы создать противоядие… Большая часть яда сгорела, но кое-что осталось… как будто мы впаяли его на генном уровне в её тело, даже огонь помочь не мог.

— Лия, — тихо начал я. Она слышала… я не мог видеть, но был уверен, что линия пульса на экране участилась, об этом мне сказало монотонное жужжание прибора. — Здравствуй.

Температура её тела повысилась на пару градусов. Она была рада.

— Мне нечем тебя обрадовать… Все опять наперекосяк. Вот только ты не можешь как всегда успокоить меня. Эл в очередной раз решил поиздеваться над нами… Ну, я тебе говорил о видении уже… ему тоже захотелось увидеть. Но он живой, хоть и посходил чуть с ума… У него тоже проснулся Огонь. Лия… помоги мне, прошу. Как-нибудь… хоть как-нибудь!

Градуса три вниз по шкале, зато пульс подскочил. Еще одно техно-магическое детище сказало мне, что зафиксировало только что слабую активность некоторых отделов головного мозга. Она словно думала, чем же она может мне помочь.

— Я не знаю, что я делаю… мучаю тебя! Зачем?! Может, это неправильно. С чего я взял, что я могу что-то изменить?! Я запутался… все мы запутались… Легор, Элергост — вот кому нужна помощь, а я тут тебе жалуюсь! Бедные ангелы… Лия, зачем они тоже лезут в эту кашу? Зачем? Зачем это все?

Она молчала, она не могла мне ответить. Но я и не ждал.

Прошло около часа, может, чуть больше, трудно ориентировать в темноте. Тихое шуршание, жужжание приборов уже перестало выделяться, мои уши привыкли к ним. Глаза — освоились в темноте, несмотря на полное отсутствие света, слабых зеленоватых лампочек было достаточно, чтобы начать различать контуры предметов.

Я настолько отвлекся, что перестал даже замечать шум за стеклом. Прошло наверное много времени, я не знаю точно, сколько. Но явно — много. Я бы посидел здесь еще, просто помолчал, смотря на ту, что в этом сумраке видеть не мог. И такими темпами меня точно бы начала есть совесть за то, что я сейчас тут прохлаждаюсь, а не пытаюсь создать лекарство! Так мне и надо, страдальцу хренову! Расслабился, вот и получай по мозгам!

Со слов прорицательницы Эдиты Ньютон

Конечно, если я понимала, зачем Эл сделал все это, это отнюдь не причины рассказывать это кому-то. Да и как же я могла не понимать, что с ним происходит? Но и сделать ничего не могла.

Я испугалась, увидев, что он изобразил на стене своей кровью… Я бы предпочла вообще никогда не видеть и не вспоминать об этом. Я меня был приказ — этакая ненавязчивая просьба — найти Домингу и передать это видение. Я это сделала. Потому что даже если бы он не был таким страшным, не послушаться его просто невозможно. Умеет он просить…

Я как и все думала, что Эл не сможет справиться с видением. Он по всем законам должен был отдать концы этой ночью, так и не проснувшись, не выйдя из транса. И почему же я все-таки это сделала? Хотите знать? А вам лишку не будет?!

В какой-то мере я была благодарна Зазе, что он оградил меня от ругани Легора, от его расспросов. Но мне нужно было попасть к ангелу, и на это было целых две причины.

Во-первых, я единственная из пифий, кто сейчас в состоянии вытащить сородича из транса. На случай если повторно Эл не проснется, он сейчас в таком состоянии, что постоянно пребывает между бредом и явью, его сон очень тесно перекликается с реальностью. Из этого состояния его надо вытащить не позднее завтрашнего дня. Раз он выжил, даже сумел уже проснуться один раз и оставить себе напоминание — значит, он один из нас. Шанс такого поворота событий был ничтожно мал, но уж коль так случилось, теперь ему нужна моя помощь в развитии способностей.

Во-вторых, и наверное, в самых главных сейчас, надо было протащить ангела к его "напоминалке", к рисунку его самого в будущем, как бы он или кто-то там не противился. От этого зависит, напрасно ли мы все это проделали, зря ли страдал и он сам, и Оз со всеми остальными.

Когда я летела сюда, я даже представить не могла, под каким предлогом я могу уговорить ангела провести такой обряд. Он ведь прекрасно знал, чем это может обернуться, и я считала что, он достаточно здравомыслящий небожитель, чтобы послать меня с таким предложением. Я и представить не могла, что он сам такое предложит! Неужели достаточно просто пустить слезы в его присутствии, что уговорить на авантюру? Черт знает что…

Выбраться из палаты до глубокой ночи не представлялось возможным. Потом, когда Заза будет несколько занят, а в коридорах станет пусто… идеально бы было — раннее утро, когда уже никого нет, или еще никто не вернулся. Врачи заняты ранеными, остальные отдыхают. И до обеда все будут спать.

Но до того времени я не выдержала, встала раньше. Никого снаружи не было, если Заза меня все же застукает, совру, что хотела прогуляться до известного места.

Но до палаты ангела, — я видела мельком, пока Заза за руку тащил меня, куда его отнесли, — я добралась без приключений. А вот дальше… с самой дверью пришлось повозиться: они её запечатали на совесть. Главное — что бы Эл от той дряни, что его по наставлению Зазы накачали, отошел! Я не смогу его на себе протащить весь коридор, и уж тем более вместо него не смогу смотреть и вспоминать!

К тому времени, как я сподобилась аккуратно подковырнуть общую матрицу заклинания, — а я колдунья плохая, сразу скажу, — ангел действительно прочухался. Я только заглянула к нему в палату, как он моментально поднял на меня немного одурманенные, словно сползающиеся в кучку глаза. Надо же! Даже в сидячем положении! Отрадно…

О чем я думала, пытаясь им манипулировать? Во что я ввязалась? Как будто меня спросили! Ка-а-а-ак же! Мы — пифии, мы можем только следовать знакам судьбы, у нас практически нет собственной воли. И если мы должны использовать кого-то в своих целях, тут уже не до возгласов совести! Он может и подождать.

— Эл?

— Эдита… что ты здесь делаешь? — выдохнул ангел, одной рукой удерживая себя в сидячем положении, другой — схватился за больную голову, закрыв волосами пол-лица. И бледный, как немочь, губы трясутся. Это я поспешила с выводами, что он уже в норме. На этот раз Заза сдержал свое слово, накачал по самые остроконечные уши! Как бы ангелу потом еще хуже не было, после отката-то.

— Спасаю тебя, — я подошла ближе, как раз вовремя, чтобы не дать ему навернуться вперед. — И всех остальных заодно.

— Ты догадалась…? — он схватился за меня, как за спасательный круг, мне даже стало больно, так сильно он вцепился в меня своими длинными чуткими пальцами.

— Я же пифия! Ты встать можешь? У меня банально не хватит сил тащить тебя на буксире!

— Я попробую…

Он старался, честно, но видимо, в голове у него был полный сюр, потому как его шатало как чахлую березку в урагане. Он хоть и солидно отощал среди всех этих стрессов и переживаний, да еще и от недавних травм не оправился, а тут новые… короче, одни кожа да кости, но почему-то от этого он легче не стал! Или это я такая слабая? Может, врачи правы, и для здоровья полезно иногда в спортзале попотеть?!

— Стой… — прошептал он, едва мы дошли до двери. Стыд и позор! Каких-то два жалких метра! Доминга схватился за гладкий косяк, прислонился к нему лбом, спасая себя от падения вперед или назад. Я же держала его, чтобы он не свалился в сторону.

— Эл, надо идти. Я знаю, что тебе плохо, но надо! Потом будет бесполезно!

— Я знаю… он мне сказал об этом. Но я не могу… я сейчас просто умру! — он закашлялся, его трясло, как под большим напряжением.

Я руками даже через ткань рубашки чувствовала, как горит его тело. Нет, это не просто жар, это опять пробуждается огонь. И это не есть хорошо. Еще одного приступа он точно не выдержит.

— Эл, послушай… тебе надо успокоиться. Сосредоточится… ты помнишь, какой воздух? Вспомни его, и не дай огню опять вырваться. Иначе он тебя сожжет.

— Я знаю… не мешай! Они что-то сделали с моей памятью…

— Блоки?

— Они все равно сломались уже… сейчас это только мешает! — он легонько стукнулся головой о стену. — Мне не столько физически плохо, сколько голова болит… дай мне пару минут, я попробую…

Что он попробует, он не сказал, но тут же свалился на меня парой мешков сахара, больших таких. Похоже, потерял сознание… какого лешего! Но нет, глаза открыты, хотя и зрачок неимоверно расширенный. От чего такое бывает? Я не помню, или даже не знаю.

— Доминга!

И заткнулась, зачаровано наблюдая за метаморфозой его глаз — смотрела, как зрачок покрыл всю темно-оранжевую радужку, словно бы вывернулся наружу, и теперь куда-то мимо меня, — и свала богу! — смотрели два черных провала.

Он с ума сошел! В таком состоянии и взывать ко второй сущности!

Но вот где-то в глубине глаз зажглись светлые точки, постепенно разрастаясь тонкую щелку, быстро пожелтели. Замершие глазные яблоки пару раз дернулись, веки опустились, закрывая натуральные ястребиные глаза… когда через минуту он снова их открыл, они были нормального, красновато-коричневого цвета.

— Ты как? — обеспокоенно спрашиваю, потому как чувствую боком его дрожь, а еще — как быстро холодеют его руки. Сил держать его в вертикальном состоянии уже не оставалось, и где их взять, я опять же не знала, потому как второе дыхание у меня открывалось исключительно на танцах, не в таких ситуациях. В этом случае мне всегда по роли положено театрально потерять сознание, а не активно участвовать в таком ужасе. Я всегда играю роль подготовительной инстанции!

— Плохо, — честно ответил он, но на ногах стал держаться вроде тверже. Косяк, по крайней мере, отпустил. — Идем.

Но едва ли мы прошли половину пути, как, теперь уже нас обоих, оставили силы. Ангел с тихим стоном сполз по стеночке, оттолкнув мое, порядком уже затекшее, плечо — да если честно, я эту руку вообще не чувствовала! Я на ногах устояла, наклонилась вперед, пытаясь отдышаться…

— Вот холера, — ангел опять закашлялся, утер идущую носом кровь, удивленно посмотрел на испачканную ладонь. Он тяжело, взахлеб дышал. — Все, это предел… даже встать не могу.

Я подняла голову, оглядела измученного смеска, и даже искренне пожалела его, но от моей жалости легче не станет ни кому!

— Доминга, надо! Именно сейчас, пока твоя память в таком вздрюченом состоянии, пока рубец еще свежий! Ты должен вспомнить. Знаешь, почему? Потому что я ничего не помню! И никто другой не вспомнит! Ведь на самом деле мы не видели ничего, только его — тебя! Мы не смогли, не выдержали, а ты видел — я это поняла, когда увидела твой рисунок… Он показал тебе, что случилось? Я едва помню обрывки каких-то видений, совсем несвязных. Он показал тебе, как это предотвратить?

Ангел молчал, откинувшись назад, легко стучался затылком об стену.

— Не надо! — я схватила его за голову, пытливо заглянула в глаза. — Лучше от этого не станет. Давай отдохнем еще минут пять, но потом идти надо. Я за тебя это сделать не могу, потому что это не мое видение! Хочешь верь, хочешь нет, но на этот раз я действительно была лишь проводником туда, я не смогла последовать за тобой.

— Ты когда-нибудь падала с Летающего города?

— Э-э…?

— Я чувствую себя именно так. Ты требуешь невозможного… неужели ты не можешь создать телепорт?

— Не могу, уж извини!

— Что здесь… Эл! Какого дьявола ты здесь делаешь?! — ворвался в наш разговор возмущенный и испуганный крик Оза. Вот он, натуральный закон подлости! Хорошо хоть только Оз, а не сам Заза… тот бы даже кричать не стал, меня бы прибил с горяча, а ангела… не знаю, наверное, башку бы ему разбил, все равно, по его разумению, "мозгов там нет и быть не может!". А потом бы так же быстро складывал черепушку назад.

Я отскочила, испуганная внезапным появлением демона. Ангел опять закашлялся, на этот раз — с кровью; тонкая струйка вытекла из уголка рта.

Извините, я не права… нам просто убойно везет. Временами, конечно, но кабы иначе…!

Оз опешил, выпал, впал в ступор, сильно-сильно удивился. Он тупо переводил взгляд с меня на ангела и ничего не делал. Доминга внезапно подался вперед и схватил меня за лодыжку, мне же показалось, что на ноге сомкнулось как минимум раскаленное кольцо железа! Волна огня прошла через меня, обжигая и уничтожая мою собственную силу, и вырвалась из рук небольшим ярким шариком. Я не растерялась и кинула его в грудь Озу. Не убьет, но вырубит точно.

Демон с криком упал назад, потеряв сознание раньше, чем ударился об пол.

Пока я соображала, не сильно ли он ударился, да и точно ли жив, ангел успел каким-то чудом подняться на ноги, медленно так, по облюбованной им стеночке, пачкая её кровью. Он не успевал вытирать её с лица, и жидкость была такого насыщенного бардового цвета, полная природной силы. Загнанный вовнутрь силой ветра огонь опять рвался наружу, теперь вот такими грубыми способами.

— Идем, наотдыхались уже, — проговорил ангел, сплюнув на пол красным. Я послушно одержала его с другого бока.

Он все же сильный. Не только физически, сколько духовно, гораздо сильнее любого из нас. У него есть этот несгибаемый стержень, на самом деле несгибаемый. Кто-то назовет это упрямством, кто-то мужеством, и всем таким и так далее, но дело даже не в названии. Дело в том, что даже когда уже банально нет никаких сил, он все же где-то их нашел. И более того, он вполне мог идти сам, хоть ноги и заплетались.

Многих ли я знаю, кто вот так вот, на одной только силе воли смогут заставить себя сделать нечто подобное? Нет, наверное, настолько сильных духом я еще не видела. И его уникальность даже не в какой-то особой силе, например полноправно управлять обеими сущностями, возможно, еще и третьей, принадлежащей атлантам. Не в его происхождении, незаурядном уме и прочих талантах. Все дело в том, что даже когда он говорит: "Все, это предел", тем не менее он продолжает убеждать себя, что может больше.

Он может испугаться, отступить, растеряться, но отчаяться — вряд ли. Наверное, он никогда и не узнает, как это по-настоящему потерять веру. Он за нее очень крепко держится. Вот я знаю, как это, поверьте — страшно. Даже лучше, что он никогда с этим не столкнется, слишком наивен… пусть лучше мыслит абсолютами, чем вот так, как я, от безысходности…

Я хотела аккуратно взломать дверь, все магические печати и замки, но это было до того, как он сжег мою магию своим огнем. И потому пришлось дверь просто вынести. Но и в этом был свой плюс — он растратил изрядную долю силы, правда, опять же через меня, и на этот раз оставил на мне реальные ожоги.

Слава богу, что пламя было слишком нестабильным, чтобы долго держаться на пластике, и потухло почти сразу. Хотя воздух успел нагреться очень даже ощутимо, возможно, что-то и расплавилось.

И с этого момента у нас было всего минута, чтобы успеть, как говориться, спасти мир. Пафосно, но это так.

Рассказывает Рено.

За полтора дня до описываемых событий

Честно говоря, я очень смутно представлял, как надо все это делать. Подрывная деятельность, пропаганда, так называемая "работа ножничками". На словах это звучит очень красочно и реалистично, но когда доходит до дела, теряешься полностью. Вот тебе дали вершину, хлипкую веревочку и сказали: "Покори её! Сорвешься — будет хуже, чем полет вниз с отвесной скалы." И вот я стою перед этой горкой и очумело думаю: "А на фига?" И самое главное: "Как это сделать?"

Меня выпустили из больницы, наконец-то! И только после этого я понял, что именно там-то и был настоящий покой! Серин времени зря не терял, что ему отдельное "спасибо". Я вернулся в часть, потому что того требовали планы Доминги, я должен был там показаться, но я не думал, что это будет для меня таким испытанием!

Серин мастерски распустил слухи о том, что меня спасли на Земле, а не наоборот. Что я был ранен тем, что называю Серым Холодом, и демоны, прямо душки, спасли меня. И вылечили бы совсем, если бы моя бравая сестра не кинулась меня спасать. Причем, говорил он это все так непринужденно, что даже подозрений не вызвал. Я бы так не смог.

Я не замечал различия во взглядах, ибо провожали сочувственными и одобряющими взглядами меня все, кого я встретил на пути. Сожалели, выказывали горе, которое испытывают вместе со мной, ведь я единственный выживший из свой группы! А еще — гордились. Гордились тем, что среди них есть такие, кто может выжить там, внизу, несмотря ни на что!

И эти взгляды не ведали отличий, чтобы не думали обо мне те, кто посылал мне их в след. Возможно, они сомневались, правда ли все это? Ведь о Земле говори жуткие вещи, и те, кто никогда её не видел, кто ни разу за стеной не был, вряд ли могли бы поверить в такую байку. Но уверен, были и те, кто готов был поверить, видя меня, и вспоминая, как многие не возвращались. Никто не возвращался, пробыв там несколько дней.

Наверное, если бы я не был по-прежнему связан с источником, недоверчивых мыслей было бы больше. Но это неопровержимое доказательство моей верности! Хотя, кто сейчас о ней говорит!

Это было не похоже на казармы, нет, но скорее напоминало жилой этаж в здании корпуса. Личная гвардия… охрана… патрули… стражи… кто еще здесь? Кого успел собрать Серин?

И начинал сомневаться в том, что могу с этим справиться. Нет, даже убежден, что мне это не под силу! Вот все вы, смотрите на меня… о чем вы на самом деле думаете?! Подойдите и спросите, я скажу вам правду, если она вам интересна!

Когда командир спросил, уверен ли я в том, что хочу остаться, я даже засомневался и в этом. Я мог бы уйти, но тогда меня не поняли бы. Но я хотел, потому что хоть и не начал еще ничего делать, уже устал. Быть знаменем — жуткое дело. Как же тот ангел с этим справляется?

Итак, Серин… кто-то, кто решил узнать все эту чертову правду… они меня ждут. Именно здесь, именно в среди других таких же, кто еще не знает и не видит…

Их было всего трое, твое архангелов, и только одного из них я знал. Серин нашел комнату вроде читального зала, небольшую, но запрятанную среди коридоров так тщательно, словно её специально для таких тайных встреч и построили.

Я все еще прихрамывал, да головная боль была для меня частой гостьей. И я не видел себя в зеркале, ну и наверное, к счастью, потому как представлял себе вот это…

— Мы кого-то еще ждем? — спросил один из архангелов, которого я не знал, высокий, загорелый, с короткими светлыми волосами, его крылья были очень красивой формы, и перья — как одно к одному, без изъяна. Сильные крылья, большие маховые перья; он должно быть прекрасно летает. И легкий, поджарый, ни грамма не то что лишнего жира, лишней мышцы нет!

— Ждем, — Серин передернул плечами, вызвав небольшой поток воздуха. Он встал, под руку помог мне дойти до кресел. — Силону. С новостями.

— Принцессу? Как она сюда попадет?! — воскликнул знакомый мне небожитель. Кажется, его имя Софрон, но я точно не помню. Я видел его довольно часто, в основном он, как и Серин, на караулах или в патрулях. Среднего роста, даже чуть ниже меня, крупный, сильный… боец, это сразу видно. Если тот, с красивыми крыльями был магов по специализации, у него идеальные пальцы, а в воздухе магу нужна большая скорость и маневренность, гораздо больше, чем просто воину…

— О, Силона найдет способ, — ответил Серин. — Как тебе здешний климат? — спросил он меня.

— Что ты им наговорил?

— Да упаси Создатель, абсолютно ничего! Ничего страшного, — поправился он. О да, совсем не страшно. — Знакомься, это Кассиан, — "летун" немного склонил голову, — Софрона ты знаешь, как и он тебя тоже прекрасно помнит. Последний — это Эмиль, это мой напарник, можно сказать.

Эмиль… в одном отряде с Серином? Понятно… и он тоже маг, хрупкий, как и все они, но действительно великолепный волшебник. Он сидел у дальней стены, укрывшись своими крыльями, такими же белоснежными, как и у Кассиана, только чуть более удлиненными.

— На самом деле, как беглая принцесса попадет сюда?

— Это мой секрет, — прямо из стены вышагнула, как по заказу, Силона. Следом за ней из стены вышел Лион, и все мои вопросы стали глупыми, хорошо что я и не думал их задавать! Если принцесса появилась из стены, то рядом обязательно будет тот, кто её через эту стену переместил. Это мастер превращений, Лион, кто, как не он?

— Добрый день всем. Серин, это в первую очередь тебя касается… Здравствуй Рено, я так рада что не придется больше лазить к тебе в окно! — она подошла и обняла меня, ничуть не стесняясь. — Легор и Доминга передают тебе привет. У меня лично для тебя очень хорошая новость! Второй выживший… Ингар его имя, он пришел в себя!

— Не может быть! — вырвалось у меня.

Ингар! Самый молодой из нас, и самый бесшабашный! Из семьи Смиллион, воин, очень упрямый. Я был рад за него, и одновременно не доволен. Он жив, это хорошо, но он ни за что не станет слушать Элергоста. Нет, он даже рта ему раскрыть не даст, он очень груб.

— Смиллион? — почти хором воскликнули Софрон и Эмиль. — Жив?!

— Живой. Я сама была удивлена его реакцией… Серин, он ждет тебя в гости, чтобы ты лично подтвердил ему, что Рено жив и здоров, и он здесь, на Летающем городе!

— Меня? — опешил архангел. — Но как? Я не могу! Я… у меня…

— Он на самом деле жив? — тихо спросил Кассиан. — Правда?

— Правда, — безразлично откликнулся Лион, обратил внимание на Кассиана, вопросительно поднял брови, мол, что, с первого раза не понятно?

— Можно… можно сказать его матери?

Этот вопрос застал нас всех врасплох. А ведь он на самом деле, его род очень близок к Смиллионам, и Кассиан наверняка очень хорошо знает семью Ингара! У Ингара погиб отец, так же, как чуть не погиб он, и теперь его мать во второй раз переживает это… Кассиан имеет право спрашивать, и более, того, имеет право сказать это.

— Не очень хорошая идея, — вздохнула Силона. — Я понимаю, но как ты ей объяснишь, что это правда, и в таком случае, откуда ты это знаешь?

— Я ей скажу, как есть.

— И что из этого выйдет? — таким же равнодушным тоном сказал Лион. Почему он такой? Я помню его другим, добрым даже, а сейчас он как будто злиться на нас! За что?

— Но нельзя же так! — вырвалось у меня. — Лион, что случилось? Почему ты так себя ведешь?

Силона поддержала меня взглядом.

Сила лишь фыркнул, раздраженно передернул плечами.

— Я не знаю подробностей, — наконец выдавил он.

— Что? Что могло случиться за те три часа? Я же совсем чуть раньше тебя улетела! — взволновалась Силона.

— Ага, этого хватило. Я не знаю подробностей, но зная Домингу, могу предположить, нас ждет сюрприз внизу…

— Что случилось? — в третий раз повторил вопрос Серин.

— Оракулы на Земле умерли, вот что, целая куча. Я слышал лишь краем уха. С того момента прошло уже несколько часов. Потому я считаю, нам, Сил, надо возвращаться.

— Из-за Эла?

— Из-за него тоже, — он кивнул.

Пора что-то решать, не все же на других ездить. И я решил:

— Серин, иди с ними. Раз надо, значит надо. Поскольку я на ногах, а так называемый фундамент ты заложил, Рин, проблем не будет.

— Ты же не хочешь играть роль мученика… — заикнулся архангел, но я его перебил.

— Я не буду играть. Хватить спорить, конец дискуссии!

Слово Серину.

Неужели я на Земле? На Земле! Все кажется таким знакомым и все-таки таким чужим! Нам повезло оказаться рядом с нужным городом, полет занял все-то какой-то час! Но все это время я искренне любовался тем, что видел под собой. Незабываемо прекрасно! Неужели этого можно не замечать? Неужели?..

Лес, города, и даже река… люди, их эмоции и чувства! Они прекрасны! Я словно впервые вздохнул полной грудью, этим упоительно незнакомым воздухом с примесью газов и дыма, но все равно, такого сладкого! Там у нас этого нет. Нас никто не учил чувствовать это так сильно. Здесь все вокруг пропитано энергией, такой потрясающе упоительной, что с непривычки кружить голова. Чувствуешь себя буквально всемогущим! Я никогда не чувствовал себя настолько сильным, как в этот момент.

Лион с полпути переместился порталом, буркнув, что что-то предчувствует. Силона и я продолжили полет. Лион опередил нас на двадцать минут, но как дорого эти двадцать минут стоили! Мы только приземлились вблизи корпуса, как нас сразу проводили к знаменитому Легору. Почему-то все кругом бегают и суетятся, что же тут произошло?

— Что случилось? — строго спросила серафима наших проводников. Но ей не ответили. Кто-то пробежал мимо нас с коробкой трав в руках. Где-то громыхало, как если бы кто-то работал молотком. Силона мрачнела с каждой секундой.

Мы пришли. Двое проводником открыли перед нами дверь и остались снаружи. Это кабинет Легора? А здесь всегда такой бардак? Боже, о чем это я?..

Силона испуганно вскрикнула и кинулась к ангелу, стоящему у стола и прижимающему вафельное полотенце к разбитому носу. Его лицо было в царапинах и синяках, а на правой руке были следы укуса, как будто кто-то сильно голодный вцепился ему в предплечье.

Я повернул голову, осматриваясь. На небольшом диванчике сидела женщина тридцати лет, предположительно человек, бледная настолько, что казалось прозрачной, а её светлые волосы — седыми. Она была так измучена и изранена… совсем ничего не понимаю! Демон стоял рядом с ней на коленях и накладывал лечебную мазь на многочисленные ожоги женщины. Её одежда была свалена кучей рядом, если эти лохмотья можно назвать одеждой.

— Легор, что произошло?! — почти плача, Силона помогла ангелу вытереть кровь с лица.

— Они подрались, вот что, — буркнул демон и тут заметил меня. — Это еще что за фрукт?! Какого хрена тут посторонний?!

— Серин? — прогнусавил ангел. Я понял, что это и есть тот самый Легор. Он не выглядел внушительным атлантом, способным на своем горбу тащить такие проблемы. И единственное, что можно сказать наверняка, он тоже был сильно измучен.

Я утвердительно кивнул.

— А мне плевать, хоть куст акации! — еще сильнее разорался демон. — Подожди за дверью! Ну, чего стоишь?

— Легор, ради Создателя, скажи мне, что произошло? Какое видение? Лион мне ничего толком не сказал! Где Доминга?! — надрывалась Силона.

— Зазамух, заткнись! — рявкнул Легор, кидая под ноги окровавленное полотенце. Кровь никак не хотела останавливаться, и по губам ангела опять стекла струйка крови. — Убери отсюда эту суку, или я её убью!

— Ты придурок, Легор… — слабо прошептала женщина. Он её так обозвал?

Демон взвалил на плечо женщину и быстро ушел, хлопнув дверью. Легор на эти слабые слова отреагировал, как на торжественный вызов на дуэль. Силона едва успела удержать его плечи.

— Да отпусти меня, дура! Какого хрена ты в меня вцепилась, я тебе круг спасательный, что ли?! Иди…!…!

— Легор! Что с Элом?!!

— Да пошел он знаешь куда, твой Доминга?! Все вон отсюда! Что непонятно?! Выметайтесь из моего кабинета…!

Серафима опешила от таких слов, поспешила отступить назад. Я предпочел за лучшее взять её за руку и уйти, как просил ангел. Он, похоже, невменяемый. Какой-то дурдом тут происходит, ничего никто не говорит и все только ругаются. Силона вырвала свою руку из моих пальцев, утерла сердитые слезы.

— Ну почему он так?! Серин, ты не подумай… знаешь, посиди тут, в приемной, я найду Лиона или еще кого… надо узнать, что тут произошло! Подожди меня здесь, хорошо?

Я беспомощно кивнул, и она убежала, вытирая слезы на ходу. Полный…!

Ждать пришлось довольно долго. Из кабинета периодически доносились нецензурные выкрики, звук чего-то падающего. Какие-то личности приходили в надежде увидеть начальство, но не смели даже к двери подойти. Невозмутимая секретарша всем отвечала, что шеф в не в духе… а то так не заметно.

Всякие неприятные мысли крутились в голове, ничего толкового. Я в принципе не знал, что думать, и очень мало представлял себе, что вообще творится здесь, рядом с Домингой. Только то, что говорили на Летающем Городе. А оказывается, говорили там далеко не все. Или они просто не знали?

И что за предсказания такие? Кто эта женщина, в которой подрался Легор, и кто этот демон Зазамух? Кто бы мне все это объяснил!

Наконец появилась Силона. Одна. Это более, чем тревожный знак. Но девушка не плакала, может, все не так уж и плохо?

— Серин, извини, но надо отсюда уйти, — сказала она и подала мне руку. — Вставай, пойдем в другое место я все тебе объясню. Обещаю.

Серафима провела меня через город в другой дом. Сейчас-то я заметил, что здание корпуса немного, э-э-э, разрушено? Не знаю, но видно было и дым, и обгорелое окно. Меня съедало нездоровое любопытство к этой трагедии.

Вы вошли в квартиру, и тут никого не было. Силона закрыла дверь на замок, жестом пригласила пройти внутрь. Я так и сделал, осматриваясь. Было всего три комнаты, скупо обставленные мебелью. Интересно, тут кто-то живет? Под ногами поскрипывал пол, покрытый лаком. Силона шла следом за мной. Она пояснила.

— В таких квартирах живут оперативники, это одна из немногих пустующих. Тим дал мне ключи. Нам надо серьезно поговорить, без свидетелей.

— Ты пугаешь меня, принцесса.

— Не называй меня так, — ответила она. — Садись. Ты хочешь есть? Или пить что-нибудь? Тут ничего крепкого нет, разве что чай можно сделать…

— Давай, — согласился я. Я присел за стол на кухне. Силона выбрала эту комнату. Она занялась приготовление чая, и не говорила пока ни слова. Я ждал, терпеливо и понимающе. Ну что ж, я могу усмирить свое любопытство.

— Серин, я даже не знаю, с чего начать… ты знаешь, кто такие прорицатели?

— Нет, — отрицательно качаю головой, осторожно нюхая стоящую передо мной дымящуюся чашку. Пахнет весьма вкусно, хотя и горячо. Подождем…

— Это такие люди, способные видеть будущее. Во сне или просто в трансе, обычно это полукровки, потомки от браков небожителей и обычных людей.

— А такие бывают?

— Бывают. Не так часто, но бывают. В смысле, прорицателем не каждый становиться. И вот недавно у всех в одно и то время было одно видение. И очень сильное.

— Объясни подробнее.

— Прорицатели видят во сне некоторые картинки из будущего, иногда и их развилки, то есть причины. Чем сильнее видение, чем больше судеб оно затрагивает, тем больше прорицателей видят его. Одно и то же, понимаешь?

— Тогда это должно быть очень серьезно, если ты говоришь, все увидели, — сказал я.

— Да, очень серьезно. И многие не пережили этого видения. Не выдержали нагрузки на тело и умерли, даже из транса не выйдя. Примерно треть в коме, с тяжелыми повреждениями. Только самые сильные прорицатели смогли пережить это видение. И теперь известно, что всем им явился… привиделся Элергост в виде трупа, Доминга из будущего.

— В виде трупа?! — воскликнул я. — Как это?

— Я сама не поняла, но Оз сказал именно так. И суть этого видения сводилась к тому, чтобы кто-то передал его настоящему, теперешнему Доминге.

— В чем проблема? Я ведь правильно понял, что-то с Элергостом случилось, так? Потому Легор такой злой?

— Злой не то слово, Серин. Он вне себя от ярости. Дело в том, что передать видение можно лишь другому прорицателю, только такому же, как они, и другие обычно не просыпаются из транса. Умирают, соприкоснувшись с будущим.

— Почти все? — уточнил я.

— Десять процентов выживших, и почти все лишились рассудка. Но Доминга…

— Он пошел на это, да?

— Да, — Силона вздохнула. — Это женщина в кабинете Легора, это Эдита Ньютон, она самая сильная прорицательница на данный момент. И пока единственная находится в сознании. Больше половины всех прорицателей умерло прошлой ночью. Доминга, похоже, уговорил её исполнить предсказание, и она провела его через свое сознание туда…

— Куда?

— Не знаю, что это за место, и существует ли оно на самом деле… В общем, Элу все-таки удалось увидеть будущее. И он даже очнулся. И потом начались большие проблемы, — Силона сделала паузу и стала пить чай. Я обнаружил, что моя чашка пуста и отставил ей в сторону.

— Что дальше, — спросил я несколько минут спустя. — Что случилось с Домингой?

— В нем проснулся Огонь. Ты знаешь, что это такое?

Я кивнул. Предполагали, что каким-то образом Элергост являлся полукровкой, а значит, обладал двумя сущностями — Воздухом ангела и Огнем демона. До сего момента в нем был только Воздух, а пробуждение Огня говорит о том, что его вторая сущность проснулась, или сформировалась наконец. В общем, явила себя.

— Оз… Оз, это демон-целитель, наш друг, близкий достаточно… Так вот, Оз полагает, что это все из-за того, что с ним на Летающем Городе произошло. Он когда потерял память, черт знает что творил. А после с ним случилось нечто невообразимое: у него в душе возник как бы пробой, чем-то похожий на те самые Черные Дыры. После того ему стала магия Огня даваться лучше, и его облик и характер изменился.

— Очнулся от транса и воззвал ко второй стихии, это я понял. Он жив?

— Жив, — серафима обреченно кивнула. — Жив, конечно, но… не знаю, насколько это является Домингой. Легор и без того был зол, на него, на Оза, на Эдиту, ну а потом… В общем, Доминга что-то нарисовал на стене в одной из палат сразу, как пришел в себя. Его в реанимацию утащили, обкололи успокоительным… Но они с Эдитой все равно ушли. Легор считает, что это она его потащила к тому рисунку. Эдита же говорит, что это необходимо ему самому, и Эл сам это понимал, и что он один из них. Они там и подрались. Хорошо хоть без магии…

— Это Доминга устроил разгром, да? Второй раз Огонь вырвался?

— Да. Он много чего разрушил. Заза его в смирительную рубашку упаковал и к кровати привязал, и это действительно не лишнее. Хотя сейчас Доминга просто спит, и до безобразия хорошо себя чувствует. Зато Легор, сам видел… Да и Эдиту он ударил, вернее, избил буквально. Ожоги у нее от Эла. Другие пострадали, это самое важное. Там Лион и остальные с медиками, помогают. Мы там только лишние сейчас.

— Силона, а этот Заза, он кто?

— Зазамух главврач, наставник Оза, тоже отнюдь неслабый целитель.

Помолчали.

— И что сейчас делать? — рискнул спросить я.

— Только ждать. Пока Легор успокоится, пока Доминга проснется. Давай поговори о чем-нибудь, о чем хочешь… мне страшно молчать. Все это так неожиданно, черт… — Силона уронила голову на руки и опять заплакала. — Ну почему всегда он?!

Я позволил себе подвинуть стул и легко обнять серафиму за плечи.

— Все хорошо будет, верно? — девушка неопределенно всхлипнула. — Доминга ведь в порядке, он не сошел с ума…

— С ним такое уже было, после амнезии. Он бредил, кричал… он уже сошел с ума один раз, так что повторно этого быть не может.

— И не будет, — согласился я. — Силона, что главное в нас, что составляет небожителей?

— Вера, — прошептала она и уткнулась мне в плечо. Я внезапно понял, насколько ей тяжело сейчас, как сильно она переживает, как ей больно. В душе больно так, что от рыданий задыхаешься, кажется, что-то вот-вот разорвет тебя изнутри. Такое большое и грустное, поглотит тебя и ничего не останется.

— Силона, я конечно мало знаю Домингу, но я уверен, он точно знает, что делал. Он бы не стал поступать необдуманно и опрометчиво, рисковать собой. Он ведь знал, насколько он важен. Потому я сейчас верю, что все будет хорошо. Я знаю только одного Домингу — того, который всегда уверен в своих действиях.

— Их на самом деле много, он такой разный… Серин, он такой… такой… такого слово не существует, что его охарактеризовать! Он такой только один, единственный! И он для меня все, я просто не знаю, что будет, если его не станет. Я бы сказала, что…

— Не надо, я этого слышать не должен, — оборвал я исповедальную речь. — Ты это ему скажешь, только он, этот единственный, должен это слышать, понимаешь?

— С ума сойти… ты поучаешь меня! — Силона вымучено улыбнулась. — Серин, можно, я посплю?

— Нужно, принцесса, нужно… можно прямо на моем плече, если тебе тут удобно.

Хотя лично я считал, что боком на табурете и на моем плече не то что спать, да просто неудобно что-либо делать!