Ученик упал, подвернув ногу, но не позволил слезам боли выступить на глазах. Мастер одобрительно хмыкнула.

— Учись сам справляться со своими проблемами, — сказала она, вновь поднимая меч. — Так воспитывается характер.

Ливень, начавшийся так внезапно, лил уже третий час, так что мужчина, стоящий недалеко от поваленного дерева, уже успел основательно вымокнуть. Этому не помешал даже плащ с капюшоном, надвинутым на лоб — видневшиеся из-под него светлые пряди уже отяжелели от воды.

Но Алемид все равно ждал, зная, что его сестра и друг должны появиться именно здесь — если, конечно, не напутали чего с координатами. Во всяком случае, Каиса сообщила, что они появятся именно здесь. А если что-то случилось?

Мужчина сжал кулак, чувствуя, что ногти впиваются ему в ладонь. Скрипнул зубами, волнуясь. Только бы ничего не случилось… впрочем, он бы почувствовал.

Внимание мага привлек заметно всколыхнувшийся магический фон, а затем прямо в воздухе появились золотистые искры, соткавшиеся в смутные очертания двери. Мгновение — и дверь распахнулась, пропуская в этот мир две фигуры — девушку и мужчину, держащих тающие в пальцах скрипки.

Он узнал Каису и хотел уже улыбнуться сестра, но та вдруг упала прямо в траву, на которой блестели капли воды. Ливень зарядил еще сильнее.

— Что случилось?! — Алемид подбежал к Мьоллену, подхватившему девушку на руки.

— Не знаю! Это началось еще в Длаире, но она сказала, что все в порядке. Во всяком случае, желательнее скорее доставить ее домой и уложить в кровать. Дай свой плащ.

Завернув Каису в прочный кожаный плащ и тем самым спася ее еще и от простуды, Мьоллен повернулся к Алемиду:

— Где мы находимся? Я что-то не вижу никакого дома.

— Он недалеко отсюда. Пошли быстрее, я и так уже порядочно продрог.

— Ты ведь знаешь Каису лучше меня. Чем может быть вызвана потеря сознания? — из-за занятости рук он наклонился и чуть коснулся губами лба девушки. — У нее жар.

— Я понятия не имею, она всегда отличалась неплохим здоровьем. Разве что побочные эффекты от Призывания, но последний раз она проводила схожий обряд только в Ирвингэйле. И потом все было нормально.

Мужчины шли настолько быстрым шагом, насколько могли. Продрогли и вымокли уже оба, к тому же ливень был не по-летнему холодным. Когда за пеленой воды показались смутные очертания ограды, окружавшей родовую усадьбу князей иль-Лаомиллен, выстроенную на месте разрушенного три с лишним века назад замка, эмоций осталось только на кривую даже не улыбку — усмешку, и к ней примешивалось острое беспокойство за здоровье девушки, которую нес алед.

Ступени из редчайшего мрамора, добываемого только в Халассеме, были залиты водой, и брызги разлетелись во все стороны, когда двое мужчин взбежали на крыльцо. Светловолосый властно толкнул дверь, открывая ее, и мужчины вошли внутрь, оставив беснующуюся стихию за спинами.

Алемид жестом показал направление комнаты Каисы, и через несколько минут девушку, освобожденную от плаща, аккуратно опустили на шелковое покрывало кровати. Не обращая внимания на прилипшую к телу одежду, над ней склонился брат. Внимательно осмотрел побледневшее лицо, приложил мокрую руку ко лбу. Перевел взгляд на татуировку, тускло мерцающую в полумраке комнаты — торопясь, Алемид сотворил только пару огненных сгустков, висевших в воздухе, а звать прислугу не хотелось. Черные, как и у сестры, брови, доставшиеся им двоим от темноволосой, как зимняя ночь, матери, сошлись на переносице, когда маг нахмурился. На лице его проступило странное выражение, а затем он резко взял руку сестры в свою, на несколько мгновений закрыв глаза. Сосредоточился, считывая информацию с ауры.

В следующую секунду Алемид резко вскочил и взглянул на аледа. В серых глазах плескался страх.

— Что случилось? — присевший было Мьоллен внимательно посмотрел магу в глаза. — Все настолько серьезно?

— Ее зовет Та Сторона. Даже я услышал этот зов, когда прикоснулся к ее ауре. Я не знаю, что случилось с Каисой, но если сейчас у нее еще хватает сил противиться зову, то, боюсь, вскоре барьеры в ее сознании ослабнут настолько, что она пойдет на Ту Сторону за своей Серебряной Душой.

— Подожди… разве Серебряная Душа и душа Каисы могут разделяться? Разве это не одно целое?

— Не совсем. Это как бы… две сущности, две стороны одной личности. Они абсолютно равноценны и разумом самой Каисы воспринимаются как единое целое, но иногда бывают такие моменты, когда то или другое начало вспыхивает в ней чуть ярче. Например, когда она смотрит в небо, ее Серебряная Душа заходится плачем, и она это чувствует.

— Память подсознания?

Алемид кивнул.

— Пойдем со мной, — он сказал это, уже выходя из комнаты.

— Куда?

— Мне нужны ключи от зала с системой связи, не требующей вливания силы. Они у отца.

— А что, сам не обзавелся? — хмыкнул алед, когда они быстрым шагом свернули на лестницу и начала спускаться с жилого этажа.

— Они где-то лежат, искать слишком долго. Отец же носит их всегда с собой, а время сейчас дорого, как никогда. Мне нужно связаться с мастером Артолом, возможно, он знает, что надо делать, — самообладание у княжеского наследника было железным. Пускай в глазах до сих пор плескался страх, а в душе, наверное, вообще творилось призрак знает что, но на лице не дрогнул ни один мускул. Плечи не опустились, гордо вскинутая голова вскинутой и осталась, шаг был ровным и уверенным. Хотя Мьоллен, состояние чьей души сейчас тоже находило отклик только в глазах, мог с уверенностью сказать — за внешне хладнокровной маской скрывалась буря волнения и переживаний подобно той, водной, которая разыгрывалась за окном. И алед прекрасно знал, скольких усилий стоило Алемиду держать себя в руках. Обычно он позволял эмоциям вырываться наружу, но сейчас — не тот случай, и маг понимал это.

Дверь в кабинет князя распахнулась от легчайшего прикосновения руки, и внимание мужчины, сидевшего в кресле мигом обратилось на вошедших. Эрвинд из рода иль-Лаомиллен, князь Северного побережья, только чуть вопросительно приподнял брови, невозмутимо глядя на своего сына и незнакомого аледа, едва удостоившего его движением головы, распознать в котором уважительный кивок было делом почти невозможным.

— Отец, — Алемид откинул со лба налипшие мокрые пряди и прямо посмотрел на князя. — Мне нужны твои ключи от зала с системой связи.

— Так срочно? Зачем?

— Отец… у моей сестры большие проблемы, и мне срочно нужен мастер Артол. Времени на то, чтобы искать свои ключи, у меня нет.

Самоконтроль дал сбой, и Эрвинд резко встал, глядя на своего сына глазами, вмиг наполнившимися беспокойством.

— Что случилось? — отец и сын стояли друг напротив друга, и казалось, что их разделяет самое большее пять-шесть лет, а не сорок. Даже в шестьдесят с лишним лет князь иль-Лаомиллен казался рядом со своим сыном старшим братом. Вот только отец был куда более опасен, чем Алемид, который тоже не отличался наивностью и добродушием.

— Я не знаю. Именно поэтому мне и нужна связь с Долиной, не требующая траты силы.

— Не вздумай сказать что-нибудь матери, — через плечо кинул мужчина, выходя из кабинета. Алемид и Мьоллен последовали за ним. Уже по пути он обернулся к аледу. — Для меня большая честь принимать Вас в своем доме, Мьоллен тале Лариэллин нитта-Валлэйс. Моя дочь рассказывала мне о Вас.

Даже не останавливаясь для того, чтобы отпереть дверь, на ходу Эрвинд вставил ключ в замочную скважину одним отточенным движением. Дверь не распахнулась, она просто исчезла, растворившись в потоке сияющего марева. Ключ снова лег князю в руку, и он небрежно сунул его в карман. Жестом пригласил сына к аппарату связи, установленном в этом зале еще его прадедом. О времени установки аппарата красноречиво говорила затейливая вязь письмен, змеей вьющаяся по постаменту, на котором сие творение рук человеческих (впрочем, не совсем человеческих, поскольку аппарат конструировал сам великий прадед) и было сооружено.

Алемид подошел к аппарату, чуткие пальцы затанцевали по клавишам, реагирующие на легчайшее прикосновение. Он вздохнул — лучше всего в его семье с этим прибором могла управляться Каиса, сам наследный князь не был силен в магии Разума. В обычных условиях его сил хватало только на то, чтобы передать через Подпространство несколько простейших фраз, в остальное время приходилось пользоваться передатчиком. И сам маг был несказанно рад тому, что карманный передатчик у него имелся, поскольку большинство магов, лишенных способностей к магии Разума, не могли себе его позволить: уж слишком высокую цену за небольшое устройство, помещавшееся на ладони, просили мастера. Оно и понятно: чтобы сконструировать передатчик, требовалось затратить колоссальное количество сил, поскольку Подпространство вовсе не хотело, чтобы его сжимали и куда-то помещали.

Стационарные же аппараты, не требующие вливания собственной силы, тоже были не в каждом доме даже Высоких родов. Для того чтобы создать стационарный аппарат, подобный тому, который стоял в зале родового поместья князей Северного побережья, требовалось затратить не только уйму денег, сил и сообразительности, сам аппарат должен был стоять на точке силы, и желательно силы ментальной. Дому князей в этом отношении повезло, поскольку наделенные магической силой дети, да к тому же еще и способные к передаче телепатических сообщений, начали появляться в роду восемь поколений назад, когда Улларен иль-Лаомиллен взял в жены девушку из рода аллер-Тиоллан, обладающую грандиозными магическими способностями. Именно она, эта по-настоящему великая женщина, сумевшая предотвратить разгоравшуюся войну, обуздать свою стихию (а как известно, Диале помимо Разума была подвластна стихия воздуха), да еще и пережить слом? обнаружила, что замок (тогда на месте этого поместья еще возвышалась крепость) стоит на точке силы. Уже после того, как замок оказался разрушен, поместье было возведено с расчетом на то, чтобы можно было беспрепятственно заниматься магией. Прадед Эрвинда, весьма мудрый человек, при небольшой перестройке поместья, пожелал иметь свободный зал именно над этим источником чистой силы и впоследствии соорудил аппарат для телепатического общения. Главной заслугой прадеда в сооружении этого аппарата стало то, что теперь даже лицо, не обладающее способностями к магии Разума, вполне могло общаться через телепатию.

Клавиши вспыхнули под пальцами Алемида, умелыми движениями работающего с устройством, и мужчина защелкнул на левой руке браслет, от которого к аппарату шли едва заметные золотистые нити. Он чуть прикрыл серые глаза, мысленно обращаясь к своему мастеру и посылая в Подпространство свое сознание.

Мастер откликнулся сразу. Спокойно выслушал, задал несколько вопросов и отключился. Алемид снял браслет, положив его в специальное углубление. Повернулся к своему отцу и Мьоллену, застывшим неподвижными изваяниями с наполненными тревогой глазами, и едва улыбнулся, когда сгустевший воздух трансформировался в мастера, появившегося ровно посреди комнаты.

— Как вы думаете, что это может быть, мастер? — спросил Алемид, глядя на мужчину. Тот призадумался на несколько секунд, но затем твердо сказал:

— Я должен ее увидеть, хотя у меня есть одно предположение. Смелое… и неутешительное, поэтому я остерегусь оглашать его сейчас.

Три синхронных кивка. Приглашающий жест князя, совсем не смутивший Артола. Мастер только кивнул, глядя в спину Эрвинду и по дороге к покоям княжны думая о чем-то своем.

Они отсутствовали минуты две, а показалось — несколько часов. Лицо Каисы изменилось, она стало еще более бледным. Резко наметились скулы, черные брови ярко выделялись на белой, как мел, коже двумя стремительными росчерками. Эрвинд еле слышно охнул, Алемид стиснул зубы, отчего его лицо стало еще более напряженным. Мьоллен остался внешне спокойным, но в глазах его можно было прочесть многое. Слишком многое.

Быстрым шагом мастер подошел к кровати, взял руку девушки, как недавно Алемид. Закрыл глаза, и спокойное было лицо исказила гримаса ужаса.

— Что случилось? — Алемид за долю секунды пересек комнату. — Все серьезнее, чем я предполагал?

— Гораздо. Кстати, я не знаю, сказала ли она тебе… Скажи, ты знал о том, что твоя сестра во время вызывания Илешада встала на место руны Лунной Стихии? — Алемид молча качнул головой, показывая тем самым, что даже не подозревал об этом. — И теперь нам приходится расхлебывать последствия той опрометчивой выходки. Впрочем, я понимаю ее действия.

— Понимаете?

— Понимаешь, твоя сестра такой человек… думаю, что ты и сам это понял. Она скорее создаст неприятности себе, чем выполнит свою работу недобросовестно. И это не трудоголизм, не желание трудиться и только трудиться, а вполне разумное осознание опасности своей работы. Каиса прекрасно понимала, чем грозит ближайшим селениям с мирными жителями неудача обряда, и понимает это каждый раз, когда призывает. И она знала, что если что-то, даже немного, выйдет из-под контроля, большой беды не миновать. У всех Серебряных детей вырабатывают такую психологию. По сути, каждое Серебряное Дитя — своеобразная жертва обстоятельств. И ни одно Серебряное Дитя даже не задумается, что принести в жертву, если обряд будет проваливаться. Так и Каиса. Рассудив, что лучше она, чем ближайшие деревни, она встала на руну, тем самым прочно связав себя с Той Стороной. Неосознанно и даже не давая клятв, что не помешало Той Стороне спокойно пить ее силы, а сейчас, когда они закончились, позвать к себе. И у девушки уже практически не осталось сил, чтобы противиться этому зову.

— Это я понял и так. Меня волнует другое — этому можно как-то воспрепятствовать?

— Не уверен, хотя я попробую. Главное сейчас — вернуть ее в сознание, тогда она сможет сама решить, где ей нравится больше. И у нее будет право на это решение.

— Какие гарантии, что моя сестра останется жить? — голос Алемида стал ледяным. Мастер развел руками, заставив беспокойство в трех парах глаз вскипеть бурной волной.

— Гарантий нет. Я не могу ручаться за ее решение. И я не уверен, что мне удастся вернуть ее в сознание, хотя пару раз уже проделывал подобное. К сожалению, те личности не были Серебряными детьми, и их связь с Той Стороной не была так сильна.

— Можем ли мы как-то помочь? — спросил молчавший до этого Мьоллен. Мастер кивнул.

— Если сейчас уйдете отсюда. Мне нужны тишина и одиночество.

Алемид кивнул, жестом показывая всем, что нужно выйти. Естественно, что спорить никто не стал. Князь мигом удалился в свой кабинет, и Алемид проводил его сочувственным взглядом, прекрасно зная, что отец корит себя за то, что воспитал в дочери страсть к порой необдуманным и рискованным поступкам. Мужчина сам много раз ругал себя за то, что позволяет сестре слишком многое.

— Пойдем, — он хлопнул аледа по плечу. — Я найду тебе сухую одежду.

Мьоллен кивнул, судя по всему, чисто машинально. Он весь был в своих мыслях, каких-то очень отстраненных и глубоких.

— Если бы мой народ сейчас не вымирал так глобально… — проговорил он, и зелено-золотые глаза наполнились тоской о чем-то былом. — Если бы ситуация сейчас была такой же, как хотя бы пару веков назад… лекари аледов вытащили бы ее с той стороны, даже не задумавшись о том, что делают.

— У твоего народа была такая власть над Той Стороной?

— Не совсем. Мне довольно сложно объяснить религию нашего народа, но в данной ситуации сила богов помогла бы. К сожалению, боги моего народа ушли с его остатками.

— Возможно, былое величие еще возродится? — Алемид чуть приподнял кончик губы. Мьоллен грустно усмехнулся.

— Я уже не верю в это. Нас осталось слишком мало.

— Пойдем, мастер сделает все, как нужно, — маг не позволил вырваться наружу даже нотке неуверенности. Нельзя думать о том, что все может сорваться, слишком многое зависит от этого. — Во всяком случае, я на это надеюсь. Пойдем, пойдем, я налью тебе вина. К тому же просто необходимо найти сухую одежду. Ты же не хочешь, чтобы вслед за Каисой в горячке слегли уже мы? — он улыбнулся, в серых глазах промелькнула веселая искорка.

И только сам наследный князь знал, сколько сил пришлось вложить в эту улыбку, чтобы не дать ей перетечь в болезненную гримасу. Впрочем, если бы Каиса была в сознании, она бы, наверное, безошибочно угадала настоящее настроение брата.

Да алед и сам уже догадался. Но не сказал по этому поводу ни слова, лишь снова кивнул и пошел вслед за Алемидом, на ходу вновь погружаясь в свои мысли.

Жарко, и вновь под сапогами перекатываются камешки. Я снова иду, но иду не на пляж, а прочь с него. Прочь от моря, расстилающегося вдалеке под вечным небом, прочь от свободы и грозы, которая звала меня.

Я слышу другой Зов. И он куда сильнее, чем тоска о прошлой жизни, которой я-человек не помню. Вдалеке возвышается Сумеречный Чертог, оплетенный бледно-голубыми цветами… неизменная женская фигура на ступенях. Она стоит, и я вижу ее лицо, оно серьезно, как и обычно. Впрочем, нет. Сейчас оно… печально, на лице лежит печать какой-то скорби и искреннего сожаления. Интересно, чем же оно вызвано?

Татуировка на правой руке горит ярким серебряным пламенем, буквально обжигая, и я невольно опускаю глаза на руку. А когда поднимаю взор на Чертог, фигуры на ступенях уже нет. И голубые цветы словно бы поблекли.

Я должна, это место зовет меня… только сейчас стала ясна причина всех моих недомоганий, и я удивилась тому, что не ужаснулась этой догадке. Подумаешь, связь с Той Стороной. Сейчас я даже хочу здесь остаться. Тихо, спокойно…

— Каиса! — громкий окрик заставил меня вздрогнуть и отдернуть руку, уже потянувшуюся к резной ручке двери. — Это не выход, и ты этого не хочешь!

— Откуда ты знаешь? — говорю я в воздух, почему-то совсем не удивляясь тому, что слышу голос из Реальности. Все мои чувства притупились… кроме одного.

— Потому что ты всегда хотела жить! А если ты шагнешь туда…

— И что тогда? — безразличие, различимое даже в моем голосе. — Серебряные Души и находят здесь покой.

— Твое время еще не пришло! Эти желания не твои, так хочет твоя Серебряная половина! — я узнала интонации в голосе. Мастер Артол.

Мастер Артол?.. ко мне резко вернулись эмоции, которых не должно было быть в такую минуту в этом странном месте. Я вспомнила также и то, почему оказалась здесь. И то, как хорошо в том мире. И приказала Серебряной Душе замолчать.

Мастер Артол вынырнул из подсознания Каисы, и удовлетворенно улыбнулся, когда девушка чуть приоткрыла серебряные глаза, а затем погрузилась в глубокий то ли сон, то ли обморок. Вполне закономерным было и то, и другое: сил на поддержание бодрого состояния у девушки уже не осталось. Мастер подумал также, что не меньше недели ей придется провести в кровати, восстанавливаясь. Гуляя по ее подсознанию, мастер заметил, что силы выпиты самой девушкой настолько, насколько это было вообще возможно. Даже странно, что последний день она еще смогла простоять на ногах.

Мастер прекрасно знал повадки Той Стороны и мог совершенно точно сказать, что с Той Стороны станется выпить все силы из человека за пару дней. Каиса продержалась несколько дольше, исключительно благодаря упрямству. А может быть, еще чему-то. Возможно, сильнейшей воле к жизни. В конце концов, на фоне событий пятилетней давности эта проблема с Зовом Той Стороны казалась практически несущественной. Мастер Артол даже сам удивился тому, насколько легко ему удалось лишить эту проблему. Не совсем легко, конечно… как минимум на неделю он теперь лишен магии.

Но даже несмотря на это, мастер улыбнулся половинкой губы. Всех своих учеников немолодой уже мужчина считал своими детьми, которых у него никогда не было. Каиса и Алемид не были исключением.