Между 22 вайэбом и 10 жниэвеном 327 года. Дом Кэйтайрионы.

Кэйт казалось, что она находится в невесомости, словно плавая в легком мягком облачке, почти не чувствуя тяжести собственного тела. Светлое чувство гармонии с окружающим миром, созданным ее волшебным сновидением, было восхитительным. Томная нега заставляла девушку продолжать нежиться в коконе из облепившего ее тело шелка и покрывала, в которое она оказалась почему-то запелёнута.

Возвращение в реальный мир происходило поэтапно.

Густые пушистые ресницы все еще были не в состоянии разлепиться, но Кэйт уже вполне четко осознала, где она и, собственно, кто… Следующим этапом ее пробуждения была вялая попытка блаженно потянуться — это почти удалось — мышцы напряглись, возвращая привычный тонус, но тяжелые веки пока не хотели подчиняться воле хозяйки.

Кэйт пыталась сообразить, который час? В доме было тихо, без привычного отдаленного утреннего шума просыпающегося дома — из сада, окружавшего старинное здание, пока еще не доносились обрывки разговоров, из глубины дома не была слышна приглушенная множеством дверей музыка с мужской половины. Мальчики в гареме любили включать ее погромче.

Надо отдать должное терпению их госпожей — к этой маленькой слабости домашних любимцев, они относились лояльно. Возможно оттого, что муж матери Кэйтайрионы, при котором и стала дозволяться рабам подобная вольность, имел отличное музыкальное образование и изысканный вкус. Отец Кэйт каким-то чудом сумел привить любовь к музыке и Эйлиорине, благосклонно отнесшейся к маленькой блажи парня. Надо признать, что она, как порядочная воспитанная госпожа, предпочитала классику (причем древнюю, сочиненную композиторами в период от XVIII века до XX на старушке Земле) тому безобразию, что проникало на Венгу через Космопорт, формируя какие-то новые веяния. Молодежь везде одинакова, и любит самовыражаться, в том числе и в музыке. Современные композиции, особенно в отличной аранжировке, Эйлиорине тоже нравились. Ойлива, правда, ворчала, что у нее болит голова от шума, но парни не наглели, в крайнем случае, Хозяйка утешалась тем, что отлавливала кого-нибудь в гареме для «воспитательного момента» и компенсировала себе подпорченное из-за выдуманных приступов мигрени настроение.

Кэйтайриону музыкальное сопровождение в гареме не беспокоило и не раздражало. И даже, скорее всего, нравилось. Только открыто признаваться в этом она не хотела. Почему-то мамина «слабость» считалась изюминкой, а вот ее подозревали в том, что в Кэйт слишком много генов отца. Это было неприятно. Все-таки «порода» определяется по женской линии…

Впрочем, сейчас девушка не слышала отголосков ни классической музыки, ни современной, зато по ровному размеренному дыханию где-то возле кровати, поняла, что в комнате не одна.

Брови молодой госпожи удивленно поползли вверх и тут же, наконец-то, открылись глаза. Кэйт осторожно развернула свой кокон и, перекатившись к краю широкой кровати, в туманной дымке серого утра (пока еще не встало солнце), увидела спящего раба.

Логическая цепочка, каким образом он остался ночевать здесь, зияла небольшими пробелами памяти.

Как зовут зверюшку, мирно спящую на мягком пушистом ковре, Кэйтариона помнила — Шайн. То, что он вчера вечером изрядно облажался — это девушка помнила тоже.

Но почему он остался ночевать в ее спальне? Даже Айку не всегда выпадала подобная честь. Неужели она сама забыла ему сказать, чтобы убирался вон, когда она уснет?

Да-а, похоже, это Шайну в вину не поставить…

В паху сладко кольнуло, и Кэйт сдвинула ножки, чувствуя обжигающе горячую липкую влагу. Неприятного дискомфорта неудовлетворенности девушка не ощущала. Скорее, состояние ее организма говорило об обратном — ленивая нега сообщала о том, что оргазм имел место быть! Неужели же лишь из-за массажа ступней?

Кэйт недоверчиво оглянулась, поглядев через плечо на поджавшиеся пальчики на ножках. Облизнулась, припомнив, как почти сразу поплыла от умелых прикосновений ласковых теплых ладоней раба, нежно массирующего ее пяточки. Это священнодействие, прозаично называемое «массажем ступней», оказалось выше всяких похвал. Это, конечно, несомненный плюс в пользу парня, но вот все остальное… такая странная реакция на тест. Хотя, может быть, она не учитывает какие-то нюансы? Впрочем, какое ей, собственно, дело до того, что там у Шайна за личные проблемы, когда он не смог выполнить волю госпожи?! Его предназначение — повиноваться приказам, доставлять эстетическую радость, физическое и моральное удовлетворение, иначе делать ему в этом доме абсолютно нечего.

Кэйтайриона могла бы еще немного пофилософствовать на данную тему, но прозаическая потребность заставила ее все-таки сползти с кровати.

Девушка осторожно спустила босые ступни на ковер. Одна из пушистых тапочек, в которых она обычно посещала ванную, была использована Шайном вместо подушки… Кэйт, собравшаяся было возмущенно пнуть раба и отобрать свою обувь, обошла вокруг, но, скользнув взглядом по обнаженной фигуре спящего парня, умилилась. Блаженное выражение на его лице, вкупе с трогательной позой — руками, обнявшими тапку госпожи, и отменным стояком — зрелище было неподражаемо. Понятно, что утренняя эрекция, скорее всего, просто физиологическая потребность, но, тем не менее, в животе девушки снова сладко екнуло…

Отправляясь в ванную босиком, Кэйт размышляла о том, стоит ли его все-таки выпинать из комнаты или пусть уж досыпает… самой ей спать почему-то уже не хотелось, но и заниматься сексом пока желания не было… Как Шайн умудрился ее удовлетворить на несколько часов одним массажем? Правда, ночью снился Эйн, делающий ей ланьет… и не один раз, а много, и именно так, как ей нравилось — она чуть ли не захлебывалась от восторга… эх, жаль, что это всего лишь сон, и муж по-прежнему в доме своей госпожи, а не в ее спальне… Вообще-то пора, наверное, уже съездить к Айрин в гости…

Выйдя из ванной через несколько минут, Кэйт чуть не вскрикнула от неожиданности, споткнувшись о Шайна, уткнувшегося лицом в пол. Обувь аккуратно стояла у входа в ванную, ожидая свою хозяйку.

— Простите, госпожа, я напугал Вас…

— Э… — растерялась Кэйтайриона, всовывая ножки в пушистые тапочки (одна из них была гораздо теплее по ощущениям). — Почему ты не ушел? Разве я разрешала тебе остаться?

Она попыталась нахмуриться, но, увидев, как парень только еще ниже опустил голову, сжалилась — при желании придраться можно было к чему угодно, но, кажется, он и сам уже не рад, что не ушел без приказа. Рука машинально потянулась потрепать по волосам, и он вздрогнул, удивленно подняв голову. На его щеке, поросшей мягкой русой щетиной был виден отчетливый отпечаток от пушистого помпона, и Кэйт невольно улыбнулась.

— Почему ты не побрился? — вспомнила она вопрос, который хотела задать еще вчера.

— У меня раздражение кожи. Госпожа Эйлиорина разрешала не бриться, если нет необходимости, лишь бы выглядело опрятно…

— Ты должен был предстать передо мной, а не перед прежней Старшей госпожой, — чуть более уязвлено, чем ей хотелось бы показать перед рабом, произнесла Кэйт.

— Прошу прощения, я не подумал…

— Впрочем, теперь уже без разницы. Надеюсь, остальные лучше усвоили, что в доме произошли перемены.

Шайн выругался про себя. Тем, что воспользовался поблажками, предоставляемыми ему, по старой памяти, бывшей Старшей госпожой, он невольно обидел молодую госпожу. Конечно, он должен был учесть прихоти новой Старшей госпожи Дома, вот идиот!

— Хорошо, можешь одеться и идти, — милостиво кивнула она.

— Благодарю, госпожа, — тихо вымолвил Шайн, мгновенно вскочив на ноги и бросившись к своей одежде. Он даже не потрудился одеться в комнате, пулей вылетев за дверь. Впрочем, сейчас в доме все еще спали…

Кэйтайриона блаженно потянулась и плюхнулась на кровать, все еще хранившую тепло ее тела…

Промаявшись пару часов в легкой полудреме, время от времени прислушиваясь к отдаленным звукам просыпающегося дома, девушка решила, что пора вставать.

Одевшись и выйдя на застекленную веранду, больше похожую на зимний сад, хотя растения здесь были теми же самыми, что и на улице — с той лишь разницей, что в саду уже начали облетать первые листья и гулять сильный ветер, а тут было тепло и тихо — Кэйт присела на стульчик и, нажав кнопку на пульте, отправила сообщение на кухню, чтобы подали завтрак.

Приготовившись немного подождать, Кэйтайриона оказалась удивлена тем, что вместо одного из шустрых мальков, с подносом вошел Шайн.

Кэйт вопросительно вздернула бровь. Насчет того, что ей сейчас хотелось именно тайшу и овсяного печенья, он угадал (но, скорее всего, поднос уже был готов заранее — если она просыпалась так рано, то обычно ничего другого до второго завтрака и не заказывала).

— Ты посчитал, что я пожелаю тебя снова видеть? — съехидничала девушка.

— Нет, госпожа, — уголки губ парня дрогнули в заискивающей улыбке, которая удивительным образом располагала к себе. — Я хотел бы задать вопрос, но не осмелился потревожить Вас просто так, надеясь, что удастся спросить, если будет повод.

— Хорошо, спрашивай, — кивнула Кэйт, разглядывая раба. Шайн уже успел переодеться и даже побриться. Правда, на скулах и подбородке и впрямь угадывалось раздражение. И щетинка, оказывается, ему шла…

Кейтайриона поморщилась — зря он побрился.

Шайн опустил голову, угадав, что снова не угодил, но госпожа ждала вопроса. Он только было открыл рот, но тут распахнулась дверь, являя Айкейнури во всей своей красе — словно нарочно натянувшего штаны в облипочку, под которыми явно не было нижнего белья, с голым торсом и чуть влажными после душа волосами. Эта нахальная сволочь прекрасно понимала, насколько он неотразим этой нарочитой небрежностью, и поэтому, за появление в таком виде наказан не будет.

— Доброе утро, госпожа, — стремительно скользнув к Кэйтарийрионе, Айк опустился у ее ног верным псом, за что тут же был удостоен ласкового царапающего движения по плечу.

— Ты специально меня с утра пораньше соблазнять пришел? — хмыкнула девушка.

— Нет, моя госпожа, — поднял голову паршивец, лукаво блестя своими бесстыжими серо-зелеными глазищами. — Я уже успел в тренажерку сходить и поплавать…

Кэйт убрала свесившуюся челку со лба парня. Айк не очень-то любил рано вставать, и то, что он не врал сейчас, утверждая, что уже потренировался (а с утра он уделял этому не меньше пары часов), было заметно по упругости его мышц, красиво перекатывающихся под золотистой от загара кожей. Значит, мальчику плохо спалось этой ночью.

— А позавтракать ты успел?

— Пока нет…

— Возьми печенье, — кивнула Кэйтайриона любимчику. — И налей мне…

Полная кружка тайшу, разбавленного молоком, оказалась перед Кэйт быстрее, чем она успела закончить предложение.

Айк зло обжег взглядом Шайна, предупредившего пожелание их госпожи.

Кэйт заинтересованно взглянула на мужчину. Снова это подобие улыбки, хотя улыбаться в его положении совершенно нечему. Скорее всего, Шайн знал, что улыбка ему идет, вот и пытался очаровать напоследок. Вряд ли у него еще будет шанс попробовать поманипулировать чувствами госпожи в свою пользу, но пару очков за смелость и находчивость раб несомненно заслужил.

— Ты хотел что-то спросить? — напомнила Кэйт, надеясь поскорее остаться с любимцем наедине.

Щека Шайна досадливо дернулась — очень не хотелось спрашивать при Айкейнури, но, похоже, другой возможности уже не будет:

— Что теперь будет со мной и с остальными?

Айк недоуменно вскинулся на «соперника» и в его голосе засквозило недоумение и легкое превосходство:

— Шайн? Ты что, облажался?!

— Золотко, а тебе я разве разрешала задавать вопросы? — нахмурилась Кэйт, заметив, как кровь бросилась стоявшему рядом с ней мужчине в лицо.

— Порошу прощения, госпожа, — пригнул голову Айк, получив чувствительный шлепок по губам. Радостную весть, что Шайн не заинтересовал любимую, немного отравляло сочувствие незадачливому кандидату на вылет из гарема.

— Ты уверен, что я должна отчитываться перед тобой? — склонила голову Кэйт, глядя на второго парня и забавляясь ситуацией.

— Ни в коем случае, госпожа, я надеялся на Вашу снисходительность, — тихо ответил Шайн.

— Подумай сам, зачем мне такие? Для мебели, что ли? — снизошла она до разъяснений. — Можешь идти.

Шайн низко опустил голову в поклоне и развернулся, в дверях чуть не столкнувшись с домашним лекарем, вежливо постучавшим, перед тем, как войти.

— Госпожа Кэйтайриона, доброе утро! Можно мне поговорить с Вами? — бодро начал лекарь.

— Да, проходите, — кивнула Кэйт.

— Наедине? — уточнил лекарь.

— Айкейнури! Выйди.

Парень насупился, но сейчас раздражать госпожу не следовало. Он быстро поднялся.

— Возьми еще печенье, — протянула Кэйт ему тарелочку в утешение. — Я тебя сама позову позже.

— Благодарю, госпожа, — кивнул Айк, быстро хватая еще одно печенье. И, расправив плечи, пошел к двери, прекрасно зная, что Кэйт сейчас глядит ему вслед, любуясь его туго обтянутой узкими штанами задницей.

В коридоре парень нагнал задумчиво бредущего в сторону мужской половины Шайна.

— Ты что, в самом деле, лоханулся? — хлопнул он его по плечу.

Шайн раздраженно сбросил руку счастливчика и зло прошипел:

— Отвали! Жуй свою печеньку и не подавись, верный песик…

Айк сначала хотел было возмутиться, но, поняв, что Шайну не до шуток и не до драки, хмыкнул:

— Все лучше принимать из рук госпожи лакомство, чем в зубах таскать драные башмаки…

Айкейнури вспомнил один из своих давнишних «воспитательных моментов», когда госпожа Эйлиорина полдня дрессировала его, словно пса, а вот Шайн представил себе совсем другую «картинку». Подставив сегодня утром тапки Кэйт под дверь ванной, он поймал себя на мысли, что сам хотел бы обуть эти ножки в них… кажется, его ладони до сих пор ощущали гладкость ее кожи… ну хоть бы еще раз позвала… ну просто для массажа…

— Айк… — мужчина резко обернулся, прижав парня к стене. Тот от неожиданности даже и не подумал сопротивляться, недоуменно вытаращившись на оборзевшего Шайна, но тот уже и сам понял, что не сможет спросить, КАК сделать так, чтобы Кэйт его оставила? Что может посоветовать этот смазливый блондинчик, когда и сам-то «первый» лишь после Эйна…

Неугодный раб медленно убрал руки от любимчика госпожи и отступил на шаг.

— Тля! Ну и шутки… — буркнул Айкейнури, нервно дернув плечом.

— Какие уж тут шутки… — прошептал Шайн, отворачиваясь. По мозгам долбило снисходительное: «Зачем? Для мебели, что ли?…».

* * *

Когда за Айком закрылась дверь, девушка обернулась к оставшемуся мужчине:

— Я слушаю, — кивнула Кэйт лекарю на соседний стул. — Какие-то проблемы?

— Да, госпожа, у одного из рабов случился нервный срыв, пришлось колоть успокоительное.

— Базийлес, почему я должна об этом знать?

— Этот мальчик попал в ваш «черный список», и…

— А остальные? — перебила Кэйт.

— Остальные подавлены, но держатся достойно… так вот этот мальчик, Вайсляйнийш — родственник госпожи одного из влиятельных Домов…

— В гареме, так или иначе, все мальчики — чьи-то родственники.

— Д-да, но Ваша матушка обещала, что он будет именно в гареме Вашего Дома… я просто нечаянно присутствовал при тогдашнем разговоре… — смущенно пробормотал лекарь.

— Хорошо… — Кэйт задумчиво покрутила в руках чашку с тайшу. — Больше ни с кем проблем нет?

— Нет, госпожа Кэйтайриона, — кивнул лекарь, поднимаясь.

— О, я хотела бы задать вопрос, надеюсь, вы сможете мне более доходчиво объяснить ситуацию? — вспомнила Кэйт.

— Постараюсь, госпожа, — услужливо кивнул лекарь.

Кэйт вкратце обрисовала вчерашнюю ситуацию. Вообще-то она не собиралась оставлять Шайна, но хотелось бы понять, что так удивило Айка в том, что парень прокололся.

— Видите ли, госпожа, — задумался лекарь, — конечно, не принято замечать настроение и учитывать особенности ваших… зверьков, но мужчины — они как бы тоже люди, и некоторые из них могут быть подвержены вот таким всплескам, спровоцированным стрессовой ситуацией. Сколько поколений не бьется над улучшением породы, но, к сожалению, все равно приходится сталкиваться с подобным… Вот типичный случай — во-первых, парню уже под тридцать. Кстати, ведь не с потолка же взято это возрастное ограничение гаремных игрушек.

Кэйт кивнула, соглашаясь с доводом — о том, почему возраст ограничен тридцатью годами жизни, пишут во всех учебниках.

— Во-вторых, он знал, для чего его отбраковывают, но наверняка ведь был уверен, что в любом случае оставят «доживать» и даже не беспокоился, а тут такой удар по самооценке.

На это заявление девушка хмыкнула:

— Допустим.

— В-третьих, то, что вы рассказали о его быстрой, но затяжной эрекции, говорит о том, что, скорее всего, он слишком сильно среагировал именно на вас. Но вы вполне справедливо посчитали это проколом, снова — тест, и снова — прокол. Он занервничал…

Кэйт рассмеялась.

— Да, я понимаю, что это говорит о его непригодности, но, как я уже обращал ваше внимание, госпожа, у мужчин хватает своих слабых сторон, именно поэтому их место в гареме, а к серьезным профессиям, требующим определенных навыков и стрессоустойчивости, их не допускают.

— Мне кажется, что на других планетах немного по-другому, — заметила Кэйт.

— Ну-у… — немного смутился лекарь, — я могу судить лишь по заключениям специалистов Венги.

— Что же, сомневаться в компетентности наших ученых умов, я, пожалуй, не буду, — улыбнулась Кэйтайриона.

— И, в продолжение разговора, могу сказать, что хоть это вас и не должно волновать, но вполне нормально, что после двух неудач подряд Шайнэйлиер, даже с учетом его джордановского образования, перестал управлять ситуацией. Он не исключение, по статистике — двадцать пять процентов попали бы точно так же…

Кэйт вздохнула, спрятав промелькнувшую на губах улыбку, закрывшись поднесенной к лицу чашкой. Конечно, ей было не в новинку узнать, что мальчики неровно дышали именно к ней, но чтобы так явно и с первого раза, когда она даже не применяла никакой особенной техники, не пользовалась девайсами…

— Я удовлетворил ваш интерес, госпожа? — осторожно спросил лекарь, отрывая девушку от собственных мыслей о рабе.

— Да, вполне. Благодарю вас, можете идти.

* * *

Кэйтайриона была не слишком-то довольна тем, что пришлось оставить этого Вайсляйнийша. Мальчишка ее не впечатлил. Особенно добивали эти по-детски сложенные губки бантиком. Девушке нравились более мужественные лица…

Но и портить отношения из-за Вайса тоже не хотелось. Настроение потискать Айка пропало, Кэйт прогулялась по дому, поболтала с женщинами, обсудила пару вопросов с Ойливой, а по возвращении в комнату обнаружила у своих дверей Шайна.

— Опять ты? — изумилась она нахальству настырного раба, но тут из-за двери выглянул Айк, и мгновенно низко склонил голову:

— Госпожа, Вы только сразу не сердитесь, пожалуйста… там, в комнате, для вас небольшой сюрприз.

— Айкейнури, ты же знаешь, я не слишком люблю сюрпризы, — сморщилась заинтригованная Кэйт. Вряд ли мальчики осмелились бы нарушить границы ее территории, не будь на то веской причины.

— Закройте на минутку глаза, госпожа, — попросил Айк, открывая дверь шире. — Прошу вас, пожалуйста, не злитесь.

— Надеюсь, сюрприз мне понравится, — фыркнула Кэйт. — Иначе — ты первый подставишь свой зад.

— А что сразу я-то? — тихо возмутился любимец, но госпожа предпочла «не услышать», интуитивно чувствуя, что Шайн здесь крутится неспроста.

Вот уж не предполагала, что Айк будет заинтересован в том, чтобы его потенциальный конкурент ошивался здесь.

* * *

На самом деле, Айкейнури и не был заинтересован. Просто Нэй, чуть было не повисший на шее Шайнэйлиера, когда тот вернулся, тоже не удостоился рассказа, о том, что же произошло в комнате госпожи, но все равно тихо уселся рядом и не желал выползать из комнаты Шайна. Именно там и застал их Айк, потребовавший, чтобы Рыжик пошел с ним тренироваться.

— Ты уже ходил с утра! — отмахнулся Нэй, оглянувшись на отвернувшегося к стене, скорбно застывшего на кровати Шайна, которому ничем не мог помочь.

— Зато ты не ходил, давай выползай. А то так и останешься дохлятиной, — пресек возражения Айк. Вообще-то Нэй уже давно не был дохляком, но до совершенства ему было, конечно, еще работать и работать над своим телом.

— Айк, пожалуйста, — Рыжик твердо взглянул в глаза любимчику молодой госпожи. — Ты можешь хоть когда-нибудь не быть таким эгоистичным?

— Нафига? — пожал плечами Айкейнури.

— Ну хотя бы потому, что я прошу тебя об этом… — тихо произнес медноволосый парнишка.

Айк подошел вплотную и поднял лицо Нэйклийанэ за подбородок. Что-то в его взгляде было такое… Кажется, Рыжик понял, что, когда Шейна уберут, искать защиты от притязаний остальных Верхних придется у него, Айка, но вот подобострастия совершенно не наблюдалось. Скорее вызов маленького щенка матерому псу, вполне осознанная попытка договориться, потому что щенок знает, что скоро вырастет…

— Ну что, совсем все хуево? — сочувственно спросил старший, и младший грустно кивнул.

— Тогда хоть проводы нормальные устрой, — невесело хмыкнул Айкейнури и потрепал паренька по макушке. — Возьмите только смазки побольше. Мне твоя задница еще пригодится.

— Охренненное веселье! — увернулся от подобной «ласки» Нэй, мотнув головой, отчего его медные лохмы взметнулись языками пламени и вновь опали. Айк облизнулся — Рыжик комплексует из-за того, что среди блондинов он один такой «рыжий». Дурачок, в этом-то вся прелесть, так и хочется зарыться носом в этот шелк, а еще лучше- намотать его на кулак и, оттрахав, как следует, завалиться рядом, успокаиваясь, медленно-медленно выпускать, наблюдая, как пряди струятся сквозь пальцы огненными змейками, не обжигая, а, наоборот, лаская ладони… Может быть, даже чмокнуть в плечо, покрытое очаровательными веснушками…

— Ну тогда, можно что-то повеселее придумать напоследок… — неуверенно предложил Айкейнури.

— Кстати, о веселье… — хрипло подал голос Шайн, поворачиваясь. — Айк, я… могу тебя попросить?.. Напоследок.

* * *

— Открывайте, моя госпожа, — интимно шепнул на ухо паршивец, специально так вдохновенно, что аж дыхание перехватило. Таким голосом он обычно выпрашивал разрешение кончить в ее присутствии… и, как правило, отказать Кэйт не могла.

Девушка распахнула глаза, которые тут же сделались еще больше. Ну, еще бы! У одной из стен появился шкафчик, вернее нет, скорее, книжные полки. Оригинальнее не придумать… Кэйтайриона удивленно моргнула, чувствуя, как позади нее замерли в ожидании ее реакции оба парня.

Она хотела возмутиться, вот честное слово! Только вид шестерых обнаженных рабов (из тех, кого юная госпожа даже не пожелала испытывать, однозначно пожелав избавиться от неугодных зверьков), стоически сохраняющих вертикальное положение, упираясь друг в друга дрожащими от напряжения вытянутыми руками, поддерживая иллюзию книжных полок, заставленных книгами и безделушками, не мог не вызвать улыбки.

Кэйт рассмеялась, не услышав двойного вздоха облегчения позади.

— Чья идея? — обернулась она к Айку и Шайну. — Впрочем, попробую догадаться…

Айк беззвучно ржал, жмурясь от удовольствия, что развеселили госпожу удачной шуткой, а Шайн, опустив голову, кусал губы.

— Шайнэйлиер, для мебели я все-таки предпочитаю традиционные материалы… Но, пожалуй, подумаю начет введения должности придворного шута.

— Благодарю, — опустился Шайн на колени.

Кэйт не удержалась и потрепала парня по щеке:

— Я ничего не обещаю, не расслабляйся. Разбери пока это сооружение.

Шайн благодарно кивнул:

— Да, госпожа.

— Айк, пойдем пока прогуляемся, — поманила за собой любимчика девушка.

Просиявший Айкейнури тут же пристроился в двух шагах позади обожаемой госпожи, подмигнув чуть ожившему от вернувшейся надежды Шайну.

— Спасибо! — одними губами прошептал Шайнэйлиер, но эта сволочь лишь оттопырил средний палец.

Вряд ли Айк надеется нарушить образовавшийся давно нейтралитет — они оба Верхние. Скорее всего, рассчитывает на то, что будет отдуваться Нэй. Надо пойти, приласкать, подготовить Рыжика.

Мужчина вполне отдавал себе отчет, что госпожа могла бы и не обрадоваться сюрпризу, не будь любимчика рядом, так что за этот маленький успех точно придется расплачиваться Нэйю, который и уговорил фаворита на авантюру. Но, по крайней мере, теперь Шайн знал, что их молодая госпожа вовсе не так сурова, какой иногда кажется, и с чувством юмора у нее все в полном порядке… Он ни за что не хотел покидать этот дом…

* * *

Сначала Кэйтайриона решила прогуляться по дому, пока в комнате Шайн разбирает «мебель». Девушка не удержалась и улыбнулась, вспомнив оригинальные полочки. У Вайнгойртов рабов использовали как столы для еды, подставками для ног вообще никого не удивишь, но полочки… Полочки — это было весело.

— Айк, это ведь была идея Шайнэйлиера? С книжными полками?

— Ну да, госпожа.

Кэйт обернулась, строго посмотрев на раба, и Айк слегка сдрейфил, поняв, что перегнул планку.

— Простите… Да, госпожа, это была идея Шайя.

Кэйт продолжала задумчиво изучать парня, как микроба под микроскопом. Айкейнури занервничал по-настоящему. Быстро опустился перед госпожой на колени, соорудил на лице самое подобострастное выражение и попытался поймать взгляд девушки. Поймал. Тля!

Кэйт подошла к рабу вплотную, запустила руку ему в волосы, дернула сначала вверх, потом резко назад и вниз. Затылок к позвоночнику, очень болезненный прием, если все правильно сделать. А девушка сделала все просто идеально, вон у Айка слезы в глазах от боли.

Это хорошо, а то опять обнаглел звереныш. Раз в неделю, а то и чаще, приходится напоминать парню его место. Стоит только дать слабину, и он наглеет. Хватает кусок мяса прямо вместе с рукой, которая его угощает.

Но красив… Как же красив. Глаза, затянутые дымкой удовольствия, полуприкрытые ресницами, и порочно приоткрытые губы… Девушка в которой раз поймала себя на странном желании коснуться их, ну хотя бы пальцем. Нельзя. Этого раба так баловать точно нельзя. Но как смотрит… Оттянула голову вниз еще сильнее, парень чуть дернул крыльями носа и уголками губ. Больно? Хорошо.

Поставила одну ногу точно между колен Айка. Туфельки, конечно, домашние, на низком каблуке, но… Айкейнури испуганно открыл глаза и попытался передать взглядом, какой он преданный, покорный, просто сказочный раб.

Не обманешь, звереныш. Удар туфли с металлическим уголком на носке строго между ног зарвавшегося раба, но тот даже почти не вздрогнул, только сначала широко распахнул глаза, потом зажмурился, потом снова открыл. Сделал глубокий вдох и только после этого:

— Простите, госпожа. Я сегодня вел себя непочтительно…

— Значит, ты понимаешь, что заслужил наказание?

— Да, госпожа…

Показалось, или в голосе Айка прозвучало предвкушение? Зверек хочет, чтобы его наказали? Или зверек просто любит единолично владеть вниманием своей госпожи?

Кэйтайриона знала, что Айкейнури готов был расшибиться в лепешку, только бы она развлекалась с ним одним. И ему почти было без разницы, как именно.

— Я буду пороть тебя флоггером два часа!

— Да, моя госпожа! — так и представляешь облизывающегося после миски молока котяру, наглого и избалованного.

— Нет, я отхлещу тебя плеткой так, что ты потеряешь сознание!

— Да, моя госпожа, — котяра слегка сник, но все равно облизывается.

— Нет, пожалуй, я давно не пользовала с тобой стек…

Айк еле слышно вздохнул, но:

— Да, моя госпожа.

Может и правда, влюблен?

— Нет, я привяжу тебя к кровати и заставлю лежать рядом и смотреть, как меня удовлетворяет муж.

Зубы парня издали чуть слышный скрежет.

Ревнивый, наглый, избалованный зверек. Ее зверек. Какая прелесть!

— Думаю, мебель уже разобрали, так что давай вернемся в комнату и на месте решим, как я с тобой развлекусь.

В комнате девушка, подойдя к Айку вплотную, так, что даже почувствовала его тихое дыхание, оттянула и отпустила тугую резинку штанов, затем отошла немного и изобразила рукой — «раздевайся». Через полминуты перед ней стояло красивое мужское тело, просто манящее: «Ну поиграй в меня, Кэйтайриона, пожалуйста!». После вчерашнего расстройства хотелось отвести душу. Сначала все же флоггер, потому что хозяин этого тела знатный наглец!

— На ковер, на спину, руки за голову и ноги раздвинуть.

Воля госпожи была исполнена почти мгновенно.

Кэйт обошла лежащего на ковре зверика, прислушалась. Раб дышал глубоко, размеренно. Старается. Контролирует.

Красивое тело манило… Провела ногтями, наискосок, от груди до бедра, проследила, как проступают на ровной коже красные тонкие полосы.

Парень блаженно зажмурился. Кто бы знал, как сложно давалась ему эта игра в покорность. Когда за каждым сказанным словом, за интонацией голоса приходилось следить. И ладно, если только чужого… Голос госпожи Айк готов был слушать часами, как самую сладкую музыку, даже когда она ругалась. Но ему нельзя было расслабляться. Хорошо, что он почти сразу попал в этот дом, потому что в любом другом с его-то вспыльчивым неукротимым нравом… Показательная ломка на рыночной площади, раз в год, как по расписанию. Странно, что его госпожа еще ни разу не выписала ему это универсальное средство от наглости.

Если сейчас его начали полосовать аккуратные длинные острые ноготочки, значит, стека уже точно не будет. Если, конечно, он опять не ляпнет что-то не то или не так.

Флоггер, даже когда бьют по самым нежным частям, терпеть можно. Да их еще в лагере приучали возбуждаться от хлопков по члену и яйцам, а тут он довел это умение до совершенства. Госпожу явно притягивали мужские гениталии, причем они ее не раздражали, как одну из его бывших хозяек, а именно манили. Она не избивала, а, казалось, ласкала кожаными ленточками флоггера…

Айк закрыл глаза и представил, что это немного другая кожа, чуть более теплая, касается его…

— Айкейнури!!!

Тля! Размечтался… Не вовремя…

— Да что же с вами творится последнее время?!! Один опустить не может, второй сдержать… Что с вами происходит?!

Сдержать — это он, кретин и вейжевый болванчик, а опустить… Это Шай. Тля! Его-то сейчас простят, а Шайн облажался конкретно.

Флоггер ударил между ног, передавая импульс злости юной госпожи на все происходящее. Стерпел. Надо сейчас дать госпоже излить все свое недовольство и потом…

Еще удар. Есть шансы, что потом может и не получиться, если дело пойдет так и дальше. Надо что-то сделать…

Открыл глаза и преданно посмотрел, обычно помогает. Но не сегодня. Тля!

Сказать? Что? Обычно, чем меньше он открывает рот, тем лучше. Но делать что-то надо…

— Простите, госпожа… (Ну почему у него нет способностей красиво излагать банальную дурь, на которую так падки женщины? Матерь Сущего, помоги же, а?! Тля!!) Хотим мы вас очень, вот и теряем контроль!

«Тля… Да ты просто поэт, Айкейнури, сейчас зрители заплачут от восторга и поменяют флоггер на плетку».

Нет?

Приоткрыв один глаз, парень изучил обстановку. Госпожа задумчиво смотрела на него, сидя на коленях между его ног. Сглотнул, потому что в голове мысленно случилось наложение образов… Последний малек точно так же сидел у него в ногах, прежде чем начал делать ему минет. От воспоминаний член сразу стал подниматься, тля! Две пары глаз внимательно следили за этим процессом. Одна — заинтересованно, вторая — напряженно, пытаясь что-то сделать.

— Значит, только хотите? — что-то в голосе госпожи заставило Айка отвлечься от попыток уложить непослушную часть тела и попробовать включить мозг. Мозг подсказывал единственно-правильный ответ на этот вопрос, но его же потом разрежут на кусочки… Хотя, похоже, терять уже нечего.

— Нет, госпожа, я Вас люблю…

Тля! Похоже мозг угадал…

— Ставь давай, прекрати позориться, все равно уже не удержишь.

Госпожа скинула с себя халатик… Тля-а! Он правда угадал нужный ответ?! Матерь Сущего, спасибо тебе!

* * *

Исполнив приказание Кэйтайрионы, осторожно сняв с «полочек» все вазочки, книги и другую мелочевку, чтобы парни, изображавшие «книжный шкафчик» могли разойтись, Шайн вернулся в гарем. Рыжика нигде не было видно. Один из мальков сказал, что его увели маленькие хозяйки. Ну вот, только этого и не хватало для полного счастья. Шайн расстроился — в доме было две маленькие девочки, которые не доросли для того, чтобы их уже отправили в Лагерь, но замашки у юных леди были вполне в духе госпожей.

Однако все оказалось не так страшно. Нэйя спасла мать одной из юных обитательниц Дома Маргойлин, позвав их обедать. Рыжика же просто полапали, пообещав в следующий раз отыметь, если он снова вздумает пойти с девочками, не догадавшись послать кого-то из мальков за «помощью». Дело в том, что оспаривать приказы рабы не имели права, даже если те поступали от семи-восьмилетнего чуда с невинным выражением на милой мордашке, потому что это самое «чудо» было женского пола, а вот что могло прийти в голову такой очаровашке — никому не известно. Для игр им полагались ровесники, а никак не взрослые парни.

Правда, Нэйю вновь повезло — одна хотела играть в «Старшую госпожу», вторая решила применить свой парикмахерский талант. В результате Нэйклийанэ почти полтора часа изображал лошадку, безбожно пинаемую пятками по ребрам, а его рыжую «гриву» теперь украшало множество бусинок и заколок, которые можно было выбрать, лишь выдрав вместе с медными прядями. А еще он радовался безмерно, что кое-что из одежды ему тоже оставили на время перевоплощения в коня, не догадавшись, каким образом можно более надежно пристроить «хвостик» из стыренного, видимо, у матери флоггера, и засунули его ему сзади в трусы, чтобы держался. Будь девчушки постарше, таким невинным способом Рыжик бы точно не отделался. Облегчение от того, что так легко отделался — подумаешь, поясница ноет, синяки на ребрах и колени содраны чуть не в кровь (спасибо, что еще не заставляли участвовать в «забеге» на время), зато задница цела, да и остальные части тела тоже — немного омрачалось предстоящими часами распутывания огненного золота волос. Иначе потом вся эта «невозможная красота», как выразилась одна из его экзекуторш, сваляется в колтун, и тогда уж точно останется только подстричься.

Шайну было невесело.

Побывав в спальне госпожи Кэйтайрионы, он не мог отделаться от чувства, что, несмотря на то, что Кэйт упорно гнала его прочь, почему-то не хочет, чтобы про него забыли. Даже если остался всего месяц или два-три дня до того, как его продадут, это время хочется провести у ее ножек. Совершенно нелогично, но тем не менее.

Наверное, это случилось из-за того, что Шайн видел ее спящей, совершенно не похожей на ту надменную холодную красавицу, которая проплывала по дому или заглядывала в гарем, чтобы поманить движением пальчика кого-то из рабов. Что-то в ней было такое… живое, настоящее. Напоминающее те странные сказочные сны о том, что любим и желанен, которые в утешение посылала Матерь Всего Сущего, когда в особо трудные дни, полночи ворочаясь от боли в самых дорогих организму местах, он молился ей о своей мечте…

Или же он сам себе выдумал виртуальную сказку, время от времени все-таки взламывая запрещенные сайты с пиратскими копиями инопланетных фильмов про «большую и светлую» любовь между мужчиной и женщиной…

Рыжик пробрался сразу к себе, но малек, с которым тот делил комнату, примчался доложить об этом Шайну, и Нэйю пришлось принять приглашение Верхнего.

— О-о… — невольно улыбнулся Шайнэйлиер, сочувствующе оглядев ободранные колени парня, успевшего разоблачиться перед тем, как идти в душ. — Присаживайся, я тебя полечу для начала.

— Помоги лучше волосы распутать, — вздохнул Нэй, усаживаясь на ковер и со стоном выпрямляя ноги.

Над восстановлением прежнего облика Рыжика, млеющего под аккуратными руками Шайна, осторожно вынимающими бусины и заколки из его волос, трудились едва ли меньше часа. И лишь затем, расчесав и заплетя многострадальную гриву в косу, старший кивнул Нэйю на ванную:

— Подготовься, заяц, думаю, Айк уже скоро освободится.

— Шайн, — напрягся Нэйклийанэ, — ты считаешь, он даже не будет дожидаться ночи?

— Не знаю, хочешь рискнуть?

— Н-нет, — помотал головой Рыжик, покорно поднимаясь и отправляясь в ванную.

Коленки все-таки по настоянию Шайна промыли обеззараживающим раствором и приложили примочки, пропитанные маслом иши, надев сверху сетчатые гетры, заменявшие бинты, чтобы повязки не слетели во время ласк.

Нэй опустился на кровать и хотел было сразу перевернуться на живот, но Шайн остановил:

— Подожди, может, до вечера как раз подживет чуть-чуть. Закрой глаза…

Рыжик послушно опустил ресницы и подвинулся к стене, освобождая место с краю.

Шайн аккуратно улегся рядом, опираясь на согнутую руку. Он все никак не мог понять, почему Нэй бегает за ним. Ведь явно же — потенциал будущего Верхнего в парне, но подчиняется ему, напрашиваясь на ласку, словно один из мальков, уже понявших, что будет ложиться под любого… А ведь с Айком, бывает, взбрыкивает… Эх, Рыжик…

У Шайна никогда не было личной привязанности к кому-то одному… до Нэйя… наверное, к сожалению… Но теперь уже не стоит замыкать парня на себя — разве что самому попробовать снять тормоза и отлюбить его напоследок так, как хочется, так, как Рыжик этого заслуживает…

Вторая рука, следуя за потоком размышлений Шайна, ласково и не торопясь поглаживала Рыжика по плечам и груди, словно впервые исследуя красиво прокачанное тело мальчишки, аккуратно обводя маленькие соски, возвращалась к шее, обрисовывала контур скул, легко прошлась по щеке, усыпанной веснушками, заправила за ухо медные прядки, выбившиеся из нетуго заплетенной косы…

Шайн улыбнулся, глядя, как Нэй старается справиться с непослушными веками, не желающими подниматься.

— Не открывай глаза, — предупредил он, и Рыжик благодарно вздохнул, в очередной раз подчиняясь и расслабляясь.

Шайн провел по шее парня, почувствовав, как гуляет его кадык, делая непроизвольные глотательные движения, но Нэй старался оставаться неподвижным… Хорошая школа, умница, только вот сейчас он не с госпожой.

— Расслабься совсем, заяц… — шепнул Верхний. — Сейчас можно, сам знаешь…

Переместившись чуть по-другому, сам улегся получше и продолжил издевательство, выматывающе медленно лаская светлую кожу млеющего под его рукой парня. Обвел каждую выступающую косточку ключиц, коснулся груди, спустился к животу (тут же напрягшемуся, обозначивая намечающиеся кубики пресса), покружил подушечками пальцев вокруг впалого пупка и двинулся ниже. Ощутил, как Рыжик на мгновение замер, но потом, шумно выдохнув, сам раздвинул бедра.

«Не так быстро, мелкий, — ухмыльнулся Шайн, — тут еще много интересного спереди…».

Нэй уже возбудился, но недостаточно до того, чего хотелось бы старшему парню.

Оставив нетронутым внушительное «орудие», Шайн сначала поочередно погладил внутренние стороны бедер, почти до самых повязок на коленях, а уж потом снова лишь тремя пальцами проведя снизу вверх по сморщенной гладковыбритой мошонке, накрыл ее ладонью, осторожно поласкал яички, поднялся вверх по отвердевшему члену. Подушечкой большого пальца нежно провел по уздечке, и коснулся головки. Почувствовав выступившую капельку смазки, покружил, размазывая ее, и снова двинулся вниз, впитывая кожей ладони трепещущее напряжение гладкой шелковистой кожицы члена Нэйя. Вот теперь можно перейти и к основному блюду… Или лучше самому сначала скинуть штаны, пока они не лопнули…

Все тело Нэйклийанэ давно уже охватил жар, разлившейся в районе живота и поясницы, теплыми волнами расходившийся по ногам до самых кончиков поджимающихся пальцев. Плыл по груди вверх, мешая дышать, румянил пылающие щеки, на которых почти не стало заметно веснушек, и испарялся где-то у корней волос на макушке, вызывая приятное покалывание во всем теле и желание елозить, выгибаться, тереться о постель. Но пока еще старался себя контролировать, зная, что Шайн этого и добивается. А перед ним хотелось открыться полностью и в то же время доказать, что может сопротивляться… или не может…

Но тут ощущение ласкового тепла пропало и Рыжик обиженно распахнул глаза. Расширившиеся от предвкушения зрачки не хотели четко передавать картинку происходящего, но, судя по колыхнувшемуся рядом матрасу, с которого убрали тяжесть, Шайн поднялся. Рука Нэя взметнулась в желании задержать, и Рыжик услышал тихий довольный смешок:

— Я только штаны сниму и смазку возьму, заяц, потерпи минуту, я быстро…

— Тля! — пробормотал смутившийся Нэй, закрывая лицо руками и шустро сдвигая ноги.

— Ты такой забавный, когда стесняешься, — доверительно шепнул быстро склонившийся Шайн, прикусив губами мочку пылающего уха парня.

— Издеваешься? — недоверчиво прошипел Рыжик, отнимая ладони и пытаясь укоризненно взглянуть на мучителя.

— Не-а, наслаждаюсь, — рассмеялся Шайн, чмокнув парня в уголок губ.

Из штанов он выпрыгнул шустро, да и тюбик со смазкой валялся неподалеку, поэтому Верхний тут же вернулся в кровать, пока его Рыжик не остыл, и не пришлось все начинать заново.

Привычно выдавив на пальцы смазку, Шайн сразу же прижался губами к животу потянувшегося навстречу парня, локтем раздвигая его колени, чтобы получить доступ к ягодицам.

— Ммм…

Нэйя, почувствовавшего проникновение, выгнуло. Шайн растягивал нежно, умело, никуда не торопясь, добавляя по одному пальцу, и Нэй уже не стеснялся стонать и насаживаться сам, без слов упрашивая поторопиться.

Только вот на самом интересном моменте в дверь нетерпеливо стукнули, и она тут же распахнулась, являя на пороге недовольного Айка.

— Рыжик!!!

— Мы вообще-то заняты немного, — Шайн прикрыл собой вздрогнувшего от окрика парня.

— Я вижу! Но кое-кто кое-что обещал мне! — Айкенуйри сложил руки на груди, и встал в позу, явно подразумевающую, что он без обещанной добычи не сдвинется с места.

— Может быть, ты пока перепихнешься с кем-то еще? — без особой надежды высказал предположение Шайн, чувствуя, что без скандала уже не обойтись, только вот разборки сейчас устраивать не хотелось. Айк физически, конечно, сильнее, хотя тоже огребет, но все равно больше достанется ему. Да и Рыжик подготовлен достаточно. Только вот самому придется тогда кого-то из мальков отлавливать, потому что здорово распалился.

— Не надо, — обреченно приподнялся Нэй.

— Рыжик, — огорченно произнес Айк. — Ну что ты вечно из себя жертву строишь? Тля!!! Ну хочешь, втроем? — Айкейнури перевел взгляд на мужчину: — Шайн?

Прежде, чем ответить «да!», Шайнэйлиер обернулся и увидел немую просьбу в глазах Нэйя.

— Ты действительно не против? — тихо спросил, прижав, обнимая уткнувшегося ему в плечо Нэйя.

Тот лишь покивал головой, подтверждая. Вслух произнести не поворачивался язык.

Сразу же сориентировавшийся Айк расплылся в улыбке и, моментально освободившись от одежды, забрался на кровать.

— Мы так не развернемся здесь, — досадливо покачал головой. — Давайте на пол!

Нэй тут же подобрался, стараясь держаться поближе к Шайну и, кряхтя, пополз к краю кровати.

— Что с тобой? — озадаченно придержал его Айк за плечо, уставившись на замотанные коленки. — И ты после этого будешь утверждать, что я тебя насилую? — пошутил он и подмигнул старшему:

— Ну, Шайн, ты даешь! Такого, чтобы затрахать до стертых колен, даже я не практикую.

— Это не он… — купился Нэй, пытаясь заступиться, но, увидев, как оба Верхних закатились смехом, смущенно улыбнулся. — Гад ты, Айк! Вечно прикалываешься.

— Не дерзи мне, мелкий! А то я тебя живо перевоспитаю, — сдвинул брови любимчик госпожи.

Нэй только вздохнул — угроза была процентов на шестьдесят реальной. Он сполз на пол и попытался принять коленно-локтевую позу, справедливо предположив, что Айк пристроится сзади, а у Шайна придется отсосать. Но вот это его как раз и не смущало. Только коленки и впрямь саднило так, что Нэйклийанэ только шипел, стараясь найти оптимальную позицию, чтобы как можно меньше получилось их травмировать при акте.

— Эй, — позвал Айк, — Рыжик, не придуривайся давай! Я же не садист, в самом деле. Встань! — и он протянул руку парнишке.

Нэй недоверчиво покосился на ладонь Айка, перевел взгляд на Шайна, и тот кивнул, вставая на ноги. Айк сам ухватил Нэйя за руку и, рывком подняв, поддержал под мышки, давая ему опомниться.

Шайн тут же переместился за спину Рыжика, обхватывая руками поперек живота, прижимаясь губами к его шее, а Айк встал спереди, положив ладони на плечи…

* * *

Когда его плавно, так что он даже не заметил, опустили на пол, на спину, Нэйклийанэ не запомнил, теряясь в своих ощущениях от странной нежности, которую дарил сегодня Айк, подчиняясь безмолвному требованию Шайна.

Рыжика уже колотило от желания, выгибало под распаляющими ласками парней, удерживающих его в четыре руки, но так и не дающих ничего взамен, пока не дождались сначала невнятного: «Ну хватит уже… ну же… пожалуйста…» — а затем чуть ли не плаксивого: «Шайни-и…»

Рыжик увидел нависающее над ним крепкое прокачанное тело. Сильные ладони как-то неожиданно подхватили парня под ягодицы, приподняв вверх, и живот Нэйя прижался к чьему-то твердому члену, парень всхлипнул, не сумев сдержать просящего стона. Сейчас Рыжик сам не знал, кого именно хочет, но точно был уверен, что его обязательно спасут, пока не разорвало от нестерпимой ломоты в мышцах, головокружения и иссушающего тело жара вожделения. Нэй попытался приподняться, но его тут же придержали сзади теплые ладони, укладывая обратно уже на подставленные колени, и к его лицу откуда-то сверху склонился Шайн, остужая пылающий щеки легкими поцелуями.

Но и Айк не терялся. Теперь поцелуи любимчика госпожи стали нетерпеливыми, страстными, заявляющими права на распростертое между старшими парнями тело. У Нэйклийанэ уже распухли и ныли губы, каждый нерв был натянутой струной, но он хотел еще и еще, и каждый раз, когда Айк или Шайн отрывались от него, парень сам хватал ртом воздух, пытаясь отыскать ускользающий источник тепла. Один был слишком нахрапист, а второй слишком нежен, и этот контраст сбивал с толку, но заводил со страшной силой. И единственная мысль, которая пойманной птичкой билась в его опустевшей голове, была лишь о том, чтобы Верхние не смели прекращать, иначе он умрет от разрыва сердца… ну, или от спермотоксикоза, потому что кончить ему эти два гада тоже не давали…

* * *

— Я пойду? — подал голос Рыжик, все еще не в состоянии пошевелиться после одуряющего оргазма, чувствуя себя затраханным до смерти и почти таким же счастливым, потому что Айк превзошел самого себя, сдерживаясь и отымев его так ювелирно, что кажется, даже не придется смазывать ничем заживляющим.

Два тела, опустившиеся в изнеможении рядом с ним, промычали что-то невнятное.

Сделав над собой неимоверное усилие, Нэйклийанэ попытался сесть.

— Куда? — прихватил Айк парня поперек живота. — Мы еще только начали! Ща отдохнем и второй раунд…

— Я жрать хочу! — возмутился Рыжик. И словно в подтверждении его слов, у него забурлило в животе.

— Это не от голода, — глумливо усмехнулся Айк.

— Да иди ты! — обиделся Нэй на намек. — У меня уже твоя сперма скоро из ушей полезет!

— Ладно, иди мойся, я пока хавчик поищу, — легко вскочил Айк на ноги, покосился на лениво жмурившегося Шайна:

— Ты что будешь?

— По барабану… — зевнул тот.

— Мелкий, а ты? — обернулся Айк, прищурившись. Рыжик уже успел подняться и теперь, неуклюже передвигаясь, чтобы не так сильно текло по стройным ногам, направлялся в сторону ванны.

— Не знаю, что-нибудь сладкое…

— Сла-адкое, — передразнил Айк, — тебе белки, углеводы нужны. Пирожки с мясом будешь?

— Да все равно, — досадливо отмахнулся Рыжик. — И попить что-нибудь. На одном вашем «протеиновом коктейле» долго не продержусь. Сок вишневый хочу!

— Ты моя прелесть, — умилился Айк. — Вот нахаленок!

Естественно, сам Айкейнури и не подумал идти на кухню. Не одеваясь, выглянул в коридор, отловил одного из праздно шатающихся мальков и отправил его за едой. Сам же вернулся обратно и завалился рядом с перебравшимся на кровать Шайном.

Мужчина покосился на обнаглевшего любимчика Кэйт и хмыкнул:

— Айк, мне это следует расценивать, как приглашение?

Парень лениво оторвал голову от подушки и поднес поднятый вверх средний палец прямо к носу спросившего.

— Так я это тебе и предлагаю… — усмехнулся Шайн.

— И не мечтай даже, — Айк удовлетворенно выгнулся, и заложил руки за голову. — Хорошо потрахались! Будет что вспомнить…

Шайн повернулся к нему и, кивнув на дверь ванной, где плескался Рыжик, серьезно произнес:

— Береги его, когда я… если меня…

— Сам знаю! — оборвав, кивнул Айк.

— Спасибо.