20 снейжэна 328 года. Дом Кэйтайрионы.

Утром Рэйн вернулся в зал с независимым и загадочным видом. Встретившись с напряженно-злобными взглядами двух других любимчиков госпожи, сидевших рядом, и пристроившегося между ними Нэйя, парень сначала ухмыльнулся, а потом отвел глаза в сторону, как будто настраивая лицо. И ни прошло и минуты, как на троих парней смотрел невинный восторженный ангел, которому привалило счастье протиснуться на одну ночь в покои госпожи и он сам не может прийти в себя от свалившегося на него счастья. Айкейнури с Шайнэ переглянулись, проверяя, может каждому из них эта усмешка померещилась. Но нет, она была. Секунду, даже полсекунды, но была. Эта довольная удовлетворенная улыбка парня, уверенного, что в сердце госпожи он занял вполне себе такой комфортный номер с длительным проживанием.

Гнев влетел и сразу заполнил всего целиком, отрезая, перекрывая, отнимая у мозга управление всей расшатанной нервной системой Айка. Красная тряпка с лицом ангела должна быть смята, порвана и выброшена. Парень только не зарычал и зубы не оскалил, приготовившись к броску, и тут же на нем с двух сторон повисли Шайн и Нэй.

— Айк, нет!

Шумно дыша и раздувая ноздри, Айкейнури пытался скинуть этих двоих, мешавших ему разорвать на клочки очередного соперника. Кто-то подошел и вылил на взбешенного парня ведро с холодной водой.

— Тля! Какая с-сука?!!

Гейнийляш, встав так, чтобы оказаться между Айком и продолжающим изображать невинного ягненка Рэйем, помахал перед носом у первого пустым ведром.

— Тля, Гейн! Мокро же… и холодно…

— А ты бы хотел на рынке попотеть? Как раз сейчас, пока снежок, самое оно, в крытом зале стеклянном, как в парничке… Толпа народу ходит, щупает, и ты голый такой, с цепочкой на ножке. Зато тепло и сухо. Расспроси малька своего, у него свеженькие впечатления, он тебе с душой прорекламирует.

И, взглянув на мокрое пятно на ковре, злобно сплюнул:

— Ну вот, ковер теперь еще сушить из-за тебя…

Айк, дернув плечами, освободился от по-прежнему придерживающих его парней:

— Да нормальный я уже.

— Я бы не стал с такой уверенностью это утверждать, — не очень вовремя решил сострить Нэй.

И Айк в момент вспомнил, что Рыжик ему должен задницу.

— А ну-ка, пойдем сыграем в твою любимую игру.

Нэй испуганно взглянул на Шайна, тот — вопросительно, на Айка.

— Твой заяц был предупрежден, что если смоется раньше времени с тренажерки, ответит сидячим местом. Так он только письмо мне не написал: «Смываюсь, поцелуй меня в зад на прощание». А так все по науке, сначала грустил томно, потом дождался, когда я отвернусь, и вперед, ноги в руки, крылья в стороны и ветер в спину. А потом таким грустном кроликом в зале под гитару подвывал жалобно весь день, что прямо не вставало. Вчера тоже как-то не до того было. А теперь вот самое время. Набить чужую морду не дали, значит сейчас втрамбую в чужую задницу.

— У тебя Ягодка есть, вот в него и трамбуй, — ревниво-обиженным тоном пробурчал Нэй.

— В кого хочу, в того и… Сразу сам пойдешь или повыделываешься для повышения стоимости?

Шайнэ изо всех сил старался придумать что-нибудь, чтобы спасти своего зайца, но проблема как раз была в том, что заяц был не его. Правда лезло к Нэйю все меньше и меньше, одни не хотели связываться с Шайнэ, другие — с Айком, третьи уже и от самого Рыжика огребли некое количество люлей, и не хотели это афишировать.

— Слушай, но раз ты собираешься пялить МОЕГО парня, значит я могу рассчитывать на ответное угощение? — все же придется прилюдно пометить Нэйя, только бы он сам не взъерепенился.

Айк и Гейн оценили завуалированное признание, но если Гейн просто отметил для себя, что Рыжик теперь не бесхозный доступный вьюнош, а частная собственность, то Айка как сорвало с якоря, так и несло по волнам, швыряя от камня к камню, от идеи к идеи. Идею порвать Рэйю личность ему реализовать не дали, значит, он теперь зубами вцепился в следующую — отыметь Рыжика.

Никки, со своей нежностью, улыбкой и лаской покрылся плотной туманной дымкой. А цель — задница Рыжика, в которую жизненно необходимо было спустить переработанную в сперму агрессию, была тут, перед глазами.

Кивнув Шайну в знак согласия, Айк, оставив обалдевшего мужчину вместе с Гейном, схватил Нэйя за штаны и потащил в свою комнату.

— Да отпусти ты, сам пойду!

* * *

Вчера, когда госпожа призвала Рэйни, и вежливо выставила Шайна за дверь, парню от тоски хотелось кусать себя за пальцы. Его подсиживали со всех сторон, и в этом виноват был только один человек — Айкейнури. Пока они вдвоем сменяли друг друга в покоях госпожи, все было просто идеально. А теперь Кэйт начала искать замену Айку, но новая игрушка может стать заменой и ему, Шайну. Тот же Рэйнийляш не будет честно и спокойно делиться, и что тогда?! Его отодвинут в сторону и позабудут, тем более, он же порченый, госпожа теперь точно поняла, что он — безнадежно испорчен. И хотя она и занялась активно его восстановлением, но уверенности, что все получится или что госпоже это все не надоест — не было никакой. И тогда… Шайн не хотел отодвигаться в сторону. Ему и без того осталось так мало времени, что просто… просто слезы наворачиваются… И что теперь? Провести это время вспоминая, как все было идеально, пока этот кретин не порушил их тандемчик своим приступом ревности?! А ведь он считал, что готов отойти в любой момент, наивный! Как он ошибался! Нет, не готов! Уступить место у ног Богини какому-то танцору?

Увидев сегодня эту его усмешку, сам чуть не бросился бить ему морду. Но потом пришлось сдерживать Айка, который вместо благодарности… Поступил как бесчувственная эгоистичная скотина.

* * *

В свою комнату Айк, как вежливый мальчик из Джордана, пропустил Нэйя вперед. И предвкушающе облизнулся, представляя как засадит сейчас Рыжику по самые…помидоры. Но сначала тот будет смешно бухтеть, хамить и сопротивляться. Игра «Я не дам тебе, Айкейнури!» всегда заводила парня, как бешеная прелюдия.

— Ну, давай, шмотки в сторону и в коленно-локтевую позу, сачок ты мой рыженький, — спуская штаны, проговорил Айк.

Нэй, всю дорогу размышлявший, рад ли он что его сейчас снова поимеют или не рад, начал краснеть и злиться, как обычно.

После ночи с Шайнэ поведение Айкейнури особенно раздражало. Почему он всегда такой развязно-наглый, неужели по-другому не умеет? Нэй представил, как этот садист пялит Никки, и почувствовал укол совести в ребро — а с чего это вдруг он начал завидовать Ягодке, ревнуя?

Покопавшись глубоко внутри себя на ментальном уровне, пока второй парень засандаливал в него член на уровне физическом, Нэй понял, что ревновал он этого гада не к сексу, когда тебя используют как… как бревно после вейжэ, переворачивая и трамбуя, без ласки и смазки… А к… тем сраным конфетам, которые для него тырили, рискуя собственной задницей, к прыжкам вокруг него во время тренировок, к… вниманию. Ему нравилось быть младшим другом, вот.

Как раз совместно с оформившейся в голове мыслью, другая занятая часть тела ощутила, как член внутри нее чуть прибавил в размерах. Сейчас уже вот-вот и все закончится.

Но тут из него все вынули, и член, и мысли. Потому что Айк… Тля! Рыжик даже глаза открыл, чтобы убедится. Точно, Айк… Перевернув его на спину, начал целовать… Так, как делал только Шайн. НЕЖНО! ЛАСКОВО! Тля?! Нэйя начало потряхивать от волнения и возбуждения. Было немного страшно — непонятно, что задумал этот извращенец. Но как же, оказывается, он хорошо умеет… Почти как Шайнэ… Хотя, почему почти как… Просто чуть иначе. Шайн — с любовью, Айк — со страстью. Именно поэтому иногда срывается, становится привычно-агрессивным, но потом снова превращается в нежного и ласкового. Размякшее тело Рыжика перевернули и продолжили выцеловывать уже со спины. Нэй и сам не понял, как выгнулся, подставляясь, предлагая, умоляя… И Айк снова вошел в него, медленнее, поддержал, помогая принять более удобную позу…

Ощущение горячей, надежной руки Айка, удерживающей почти полностью вес его тела, возбуждало почти также, как и член в движении медленно ласкающий его внутри.

Застонав сквозь плотно сжатые губы, Нэй кончил… И еле подавил в себе желание без сил опустится лицом в колени. Но Айкейнури кончил почти сразу за ним, и упал на ковер, на спину, увлекая за собой Рыжика. Традиционное успокоительное перебирание огненных прядей никто не отменял.

* * *

— Не отвлекаю? — с вежливой интонацией и ухмылкой на лице в комнату заглянул Шайн. Он уже извелся в коридоре, прислушиваясь, когда за дверью наступит тишина, означающая что все закончилось. Последнее время он достаточно часто уступал Рыжика Айку, в надежде, что тот за ним присмотрит… потом. И ревность всегда была с легким оттенком грусти — так надо и так лучше для его зайца. Но сейчас ревность была немного с другим вкусом. Он, перешагнув через собственные комплексы, при свидетелях назвал Рыжика своим, и тот не послал его в пеший эротический поход за океан, а чуть заметно улыбнулся и кивнул, давая понять, что расслышал и согласился. И это все равно не остановило Айкейнури, идущего к своей цели по прямой, как стадо слонов к водопою. То, что предупреждение о последующей расплате Ягодкой не остановит парня, было понятно. Никки был для него просто смазливым личиком, прилагающимся к упругой попке. Но то, что Айк поведет себя как последняя сука по отношению к Нэйю… Особенно с учетом с таким трудом выдавленного из Шайна заявления… Этого прощать не хотелось. Раз для него дружеские отношения ничего не значат, будем поступать так, как положено по закону. Хотя трахать Ягодку абсолютно не хотелось… Да и раскроет ли это глаза Айку, или ему будет абсолютно безразлично? Нет, задеть все же должно — Айкейнури жуткий собственник.

И тут Шайн обратил внимание, что уже какое-то время за дверью тихо. Натянув на лицо ухмылку понаглее, вошел в комнату:

— Не отвлекаю?

На ковре, друг на друге, валялось два тела. Снизу на спине лежал Айк, а сверху, положив голову ему на живот — Нэй. Айкейнури блаженствовал, перебирая Рыжику волосы. А Нэй, приоткрыв затянутые поволокой глаза, смотрел на Шайна, как будто не узнавая его. Наконец в глазах младшего появилось прояснение:

— Шайн… Ты сделал это! Спасибо!

Шайнэ пытался как-то переварить увиденное. Не красный, злой и смущенный, а сытый и умиротворенный после секса с Айком Рыжик — это было что-то из ряда вон… Только разве что после того тройничка…

— На здоровье, заяц! Я рад, что ты не возражаешь…

Нэй приподнялся на локтях, повернулся к продолжавщему лежать с закрытыми глазами Айкейнури, шкодливо улыбнувшись, поцеловал парня и встал, подойдя к Шайну. А тому с каждой минутой становилось все страньше и страньше. Рыжик! Сам! Поцеловавший Айка?! Он все пропустил, стоя под дверью и только прислушиваясь. Надо было лучше следить за своим зайцем.

Шайнэ прижал Рыжика к себе, обняв за талию как можно крепче. Заглянул парню в глаза, удовлетворенные и влюбленные. В него или в Айка?

— Вставай, красавчик, время платить по счетам!

Тело на ковре приподнялось, изобразив на лице искреннее недоумение:

— Ты о чем, вообще?!

— Мы договаривались, помнишь? Ты забираешь с собой моего зайца, при условии, что потом я отымею твою ягодку.

Изумление на лице сменилось… Тля! Все страньше и страньше! Айк научился изображать на лице вину и раскаяние? Тренируется для демонстрации перед госпожой?

— Шайн, прости… Давай замнем? Ты же никогда по поводу Рыжика…

— Потому что он не был моим!

— Да он всегда был твоим, думаешь от одного сказанного слова что-то изменилось?!

— Изменилось. Теперь я имею права потребовать от тебя Ягодку. Ну, или трахнуть тебя самого, если ты такой собственник.

Айк аж подскочил… Да что они все лезут-то к нему теперь?! Сначала Гейн, теперь Шайн… Спятили совсем! Не убудет от Ягодки, если его поимеет этот… Вдруг, неожиданно, ставший таким жадным…

— Ты… Ты хочешь сейчас пойти и поиметь Никки?.. Чтобы наказать Айка за то, что он поимел меня? — Нэй говорил все быстрее и все громче. — Ты назвал меня своим, и сразу стал таким же как все?! Твою собственность трахнули — значит надо отомстить?! То есть теперь у меня права принимать решения нет, так что ли? Я специально спровоцировал его тогда, в тренажерке, потому что хотел, чтобы он обратил на меня внимание, понятно?! Это было мое решение! С кем хочу, с тем и сплю, ясно?! И если ты вместо… — голос Нэйя чуть дрогнул, — вместо того, чтобы продолжать меня любить и доверять, будешь… Да пошел ты! Я отказываюсь быть твоим, ясно?! При свидетелях! Можешь набить мне морду, и взять силой… А сейчас я пошел к Эйли, он уже давно вокруг меня кругами ходит.

И Рыжик вылетел из комнаты, со всей силы хлопнув дверью.

Парни молча проводили рыжую фурию взглядами, потом посмотрели друг на друга.

— Я бы на твоем месте сейчас рванул бы за ним, — серьезно выдал Айк.

Шайнэ, понимающий, что Нэй во всем прав, и Айк прав, а он поступает как последний кретин, вдруг ощутил в себе дух противоречия. Очевидно, бешеный дракон, живущий в Айкейнури и заправляющий его вспыльчивым характером, решил на время сменить хозяина.

— Я сам разберусь со своим парнем, а сейчас мы пойдем трахать твоего.

— Так вроде Нэй отказался..

— Имел ты его еще моим!

Айк наконец имел честь видеть со стороны поведение, именуемое в народе «Шлея под хвост попала». Обычно шлея попадала под хвост самого Айкейнури, но в этот раз он любовался на чужой приступ. «Никогда больше…, - тут же решил для себя парень, — почему я считал, что буду выглядеть глупо, отказавшись от идиотской затеи и прислушавшись к голосу чужого разума, когда свой в отключке?» Вот именно сейчас, уперевшись, как баран в ворота, Шайн выглядел… Полным кретином!

* * *

До сегодняшнего дня Шайнэ свято верил, что вот такой уютный, умиротворенный, довольный и сытый от секса Рыжик — это только его зрелище, слишком интимное, чтобы кто-то другой мог на него любоваться. И вот, назвав парня своим и получив в ответ согласие, он и тут отодвинут в сторону? И снова из-за Айка?! Да еще эта гневная речь Нэйя… Что значит: «С кем хочу, с тем и сплю»? Что значит: «Пошел к Эйли»? Вот так вот опустить его при Айкейнури?! Отказавшись стать его… парой? Когда он это признание из себя с таким трудом выдавил?! Да пусть теперь хоть с конями трахается!!! Сам еще за ним бегать будет… Как всегда и было.

* * *

Никки сначала искренне обрадовался, увидев Айка, но потом почувствовал по общей напряженной атмосфере, что к нему зашли не чаю попить.

Сглотнув, потянул руки к штанам, вопросительно смотря на Айкейнури и пытаясь понять, зачем тот притащил с собой второго, Шайна.

Айк тяжело дышал, как загнанный зверь, что в общем, вполне соответствовало истине. Пока шли по коридору, он настраивал себя, что от Ягодки не убудет, и все пройдет отлично. Но, зайдя в комнату и увидев сначала такую искреннюю радость в глазах, а потом напряжение, вопрос и это покорное движение рук на штаны… Не возмущаясь, не спрашивая ничего… Как будто от него и правда не убудет. Сердце парня сжалось от чувства вины, хоть самому под Шайна ложись! А он так это чувство возненавидел за последние дни… И Айк решил двигаться от противного — раз он себя сейчас последним дерьмом ощущает, значит и вести себя надо соответственно.

— Чего штаны теребишь? Снимай давай! Развлекаться с тобой будем…

Тля! Хоть глаза закрывай, так стыдно от этого невысказанного укора в глазах Никки. И не только ему, похоже. Вон Шайн тоже глаза в пол опустил. И правильно, он же все это затеял… А ведь у них с Никки все так хорошо складывалось. Так… Так же хорошо ему было только с Нэйем, сегодня. Рыжий заслужил. За все то время, что терпел его, парень заслужил нормальный трах. И потом, он все равно собирался оставить его при себе, присматривать и иметь при случае. Не ограничивая в праве выбора других партнеров, как и Никки. Пусть полируют свое хозяйство, где хотят, он претендует только на две их задницы. И он готов был иногда быть с парнями нежным, ему понравился и процесс, и результат.

А теперь что? Нэй вылетел к брату госпожи, а Ягодка сейчас смотрит на него так, что сквозь землю провалиться хочется!

А что ему сказать? Прости, Ягодка, я попробовал быть нежным с другим парнем, чужим, и поэтому тебя сейчас поимеет его Верхний?! Почти как в карты проиграл, тля!

— Айки? Ты же… Ты же не такой ведь, Айк? — вкрадчиво зашептал Никки. Наивный, он думал, что инициатива исходила от Айкейнури!

И это Айка разозлило окончательно. Конечно, чуть что плохое — так сразу он, а Шайн же добрый, при виде него дети из кровати не убегают.

— А с чего ты решил, что знаешь, какой я, а?! Я, тля, такой разный порой бываю, сам себя не узнаю! Во мне вот сейчас такой затейник проснулся, не поверишь! Ты же у нас, Ягодка, гимнаст? Вот и давай на мостик, быстро! А я пейзажем полюбуюсь, пока ты вот ему отсасывать в такой позе будешь.

На самом деле Айка просто трясло при мысли, что Никки сейчас забацает Шайну такой же сказочный минет, как уже не раз ему делал.

Шайнэйлиер уже давно остыл и выдохнул, и уже был готов бежать и искать по всему дому Рыжика, который, тля! во всем был прав, конечно. А главное, несчастный не мог понять, что же это на него накатило-то вообще? И если бедного Айка так же цепляет, до полного помутнения в мозгах и во взоре, как он не сбрендил то до сих пор? Это же какой откат потом, когда пелена с глаз спадает и ты видишь в здравом уме всю херню, что успел натворить!

Никки, издав какой-то странный звук, больше всего похожий на всхлип, действительно встал на мостик, а Айк еще и заставил его раздвинуть ноги как можно шире. Потом махнул Шайну, и он встал на колени, рядом с лицом Ники. Чуть приподнял голову парня, чтобы тому было хоть чуть-чуть по удобнее, и тут же член Шайна захватили в плен губами и языком. Даже в такой неудобной позиции Никки умудрился целиком отдаться любимому занятию.

Айк сначала действительно любовался пейзажем, потом пристроился у Ягодки между ног и начал ласкать того изнутри, пальцами, а потом вообще решил компенсировать парню доставленные неудобства и вспомнить молодость, взяв член Никки к себе в рот.

Ягодка даже отвлекся на секунду, так его шокировало происходящее, но потом вспомнил, зачем его тут раскорячили, и продолжил.

Когда Шайне кончил, Айк, сидевший на пятках, притянул парнишку на себя, так, чтобы тот сел к нему на колени, прижал его и начал целовать, с остервенеем, страстно, жадно. А Никки запустил пальцы Акейнури в волосы, выгибался и стонал, стараясь задницей потереться о стоящий член Верхнего.

Шайнэйлиер почувствовал себя немного лишним и воспользовался случаем, чтобы бесшумно удалится на поиски своего Рыжика.

* * *

В своей комнате Нэйя не было, в общем зале — тоже, Шай даже рискнул заглянуть в комнату к брату госпожи, Эйлийоринэ, тихонечко. Но и там никого не нашел. Между тем уже наступило время обеда. В столовой Шайн пересекся с Айком, и таким довольным и сияющим Никки, что удержаться и не ответить на его улыбку не удалось.

Пробежавшись еще раз по дому, заглядывая всюду, куда было прилично заглянуть, и так и не найдя своего Рыжика, Шай конкретно занервничал.

Ближе к вечеру Айкейнури и Никки присоединились к его поискам, но Рыжик как сквозь землю провалился. Кэйтайрионы сегодня, как назло, целый день не было дома, она ездила с визитом к Айсоэль, захватив с собой Буйбрийаша и Иймайксэ — подружка любила брутальных мужчин. Спрашивать еще у кого-то из женщин, где может быть Эйлийоринэ, тоже словно провалившийся сквозь землю, было неловко. Поэтому Айк с Никки пошли ужинать, а Шайн остался бдить под дверью в комнату Кэйт. Но вскоре не выдержал, прикинув, что столовая вот-вот закроется, а ночью тырить еду, конечно, проблемы не было, вот только разогревать было стремно. Это все же занимало чуть больше времени, чем простое изъятие содержимого кастрюль из холодильника. Поэтому, последний раз обернувшись и тяжело вздохнув, парень побрел на ужин.

Сначала просто было очень стыдно, хотелось найти Рыжика и извиниться, а теперь Шайн уже по-настоящему волновался. «Главное, чтобы с ним все хорошо было!».

* * *

Уставшая Кэйт вошла в свою комнату и застыла в дверях от изумления. На ковре, у кровати, сидели ее брат и Рыжик Шайна и играли в карты. Причем, так увлеченно, что даже не заметили, как вошла их госпожа и, в общем-то, хозяйка помещения.

Девушка негромко покашляла, и карты сразу выпали из рук. Оба парня тут же оказались на коленях, лицом в пол. Потом Эйлий посмотрел на нее виноватыми глазами:

— Госпожа, простите, мы у вас прятались… И забыли о времени. Простите, пожалуйста!

— И от кого же это вы у меня прятались? — заинтересовалась Кэйтайриона.

— От Шайна и остальных, госпожа.

Девушка широко распахнула глаза от изумления.

— Чуть подробнее, пожалуйста, Эйли. Я пропустила что-то интересное, пока была в гостях? С каких это пор Шайнэ внушает тебе ужас?

Любопытство просто распирало. И если насчет Рыжика еще можно было сделать хоть какие-то, пусть и притянутые за уши, предположения — мало ли, чего только не бывает между парочками, но вот с какого перепуга Эйли оказался сочувствующим проблемам Нэйя? Только еще этого не хватало!

— Ну, они обидели Нэйя, госпожа, и мы решили заставить их поволноваться немножко… А потом заболтались, заигрались и…

— И поэтому у тебя футболка наизнанку одета, да, братик? — ехидно улыбнулась Кэйт, — Надеюсь, заигрались не на моей кровати?

— Госпожа! — в голосе Эйлийоринэ даже зазвучала обида от того, что кто-то мог подумать, будто они способны на подобное святотатство.

Девушка в это время перевела взгляд на второго парня, смущенного, раскрасневшегося, очаровательного в этом своем переходе от мальчишеско-юношеской угловатости к настоящей мужской красоте. А Нэй обещал превратится в очень красивого мужчину, да еще эти медно-рыжие волосы… Экзотичный, красивый и такой застенчивый…

— Эйли, радость моя, ты уже можешь идти — Кэйт перебила брата на полуслове, и тот, сразу все поняв, двинулся к выходу, — Ах, да! Найди тихо Шайна и скажи ему, что Нэй здесь. Пусть приходит забрать его… Часика через два-три. Только тихо! Чтобы ни одна живая душа не знала, понятно? А мы с Рыжиком еще поиграем, правда?

— Да, госпожа! — бодро отрапортовал Эйлийоринэ, и завистливо вздохнул.

Кэйт подошла и мимолетно коснулась ладошкой пылающей щеки растерявшегося парня. То, что его оставят, радовало точно так же, как и пугало. Эйли — брат госпожи, и все знали, насколько она к нему привязана. А вот он, оказавшийся здесь без приглашения хозяйки комнаты, вполне может теперь ответить за обоих. И вкрадчивый голос, и предвкушающая улыбка, блуждающая на губах госпожи, еще ни о чем не говорят. «Кто его знает, что именно она предвкушает?» — испуганно сглотнул раб, чувствуя, что в любом случае не должен провалить этот тест. Другого шанса может и не быть.

Взгляд испуганно метнулся вслед Эйли, который тоже пару раз оглянулся, чтобы удостовериться, что сестра в хорошем расположении духа, и не стоит прямо сейчас падать на колени и просить за друга. Вроде бы все было хорошо…

— Нэй, — рассмеялась Кэйт, — золотко, что же все-таки случилось? Мне кажется, я тебя пугаю не меньше Шайна…

— Нет, что Вы, госпожа, простите, госпожа, — опомнился Нэй, переводя на девушку смущенный взгляд, отчаянно пытаясь взять себя в руки и изобразить подобающее выражение — радость от выпавшей ему чести, а не гремучую смесь из радости, паники и страха.

— Развей же скорей мои сомнения… В карты мне играть не хочется. Давай, поиграем в мою игру? — лукаво улыбнулась она.

— Конечно госпожа, — кивнул Нэй.

— Тогда приготовься для меня, Рыжик… Надеюсь, ты не против, что я называю тебя так, Нэйклийанэ?

— Нет, госпожа, — смущенно выдавил парень, — Вы же вольны называть меня, как угодно. А «Рыжик» у вас получается так… что становится тепло вот тут, — указал он себе на грудь.

— Отлично, Рыжик, — рассмеялась Кэйтайриона неумелой лести, — Мне уже начинает нравиться наша игра…

* * *

Быстро запихавший в себя что-то съедобное и, возможно, даже вкусное — распробовать в спешке не получилось — Шайн опять поспешил на свой пост. Но на последнем повороте, в коридоре, столкнулся со спешащим ему навстречу Эйлийоринэ.

Узнав, что с Рыжиком все хорошо, и клятвенно заверив Эйлийя, что чувствует себя полным кретином, искренне раскаивается в своем поведении и больше никогда — и да, он в курсе, какой у него в руках янтарь редкий — Шайн только после этого был оглушен сообщением, что с Нэйем все не просто хорошо, а очень хорошо и забирать его надо через три часа из комнаты госпожи.

Практически на автопилоте развернувшись, ссутулившись и резко ощутив себя старой потрепанной и поеденной молью плюшевой игрушкой, Шайн поплелся к себе в комнату. Поставил будильник, чтобы не пропустить, задумавшись, нужное время. Закрыл глаза и… Несколько одиноких слезинок все же просочились наружу, потому что душа парня рыдала навзрыд.

Сегодня был определенно не самый удачный день в его жизни. Вернее, со вчерашнего вечера как все пошло наперекосяк, так и идет.

Наконец мелодичный звук вырвал Шайнэйлиера из мира тоскливо-серых мыслей, и он поспешил к своей Богине, и к своему же Рыжику.

* * *

Нэй лежал на кровати, закрыв глаза, весь натянутый, как струна, в сжатых кулаках смявшаяся ткань покрывала. Шайнэ вопросительно взглянул на Кэйт, боясь даже начать фантазировать на тему того, что же здесь происходило до его появления. У Кэйтайрионы был вид напроказничавшей девочки-любимицы, знающей, что всерьез не накажут, но переживающей, что попалась и теперь все взрослые смотрят на нее с укором. На немой вопрос во взгляде Шайна, она, мило покраснев и отведя глазки в сторону, тихо проговорила:

— Я только один раз… Проверить… Вдруг только тебе нравится, как я это делаю…

До парня медленно и со скрипом доходило, что именно его Богиня имеет ввиду. Когда все окончательно сложилось, Шайнэйлиер чуть не взвыл, представив что пришлось пережить бедному Рыжику, которого в краску бросало только лишь от мимолетной ласки госпожи, а уж от такого…

— Зай, Нэй?.. Ты как?

— Шайн? Со мной все хорошо… Ты… — медленно, как в полусне, тихим голосом начал отвечать парень.

— Прости меня, ладно? У меня с утра помутнение было. Простишь?

— Прощу…

— Давайте уже спать, ласковые мои? Я очень устала за день и так спать хочется, просто сил нет, — заявила, потянувшись и прикрыв зевок ладошкой, Кэйтариона, как будто не она тут на три часа игры затеяла. — Давайте, сползайте на пол, я вам даже подушек накидаю.

Нэй, в таком же странном сомнамбулическом состоянии, тихо сполз и прилег на ковер, свернувшись калачиком. Шайну пришлось самому приподнять парнишке голову, чтобы подложить подушку.

— Может, мне лучше забрать его? Хотя, нет… куда его в таком виде? — досадливо пробормотал мужчина, задумчиво разглядывая своего зайца.

— Шайнэ? — забеспокоилась Кэйт. — Как ты думаешь, он к утру оклемается?

— Пхе… — подавил Шайнэйлиер нервный смешок, — я очень на это надеюсь, и поддел: — Страшно представить, если последствия окажутся необратимы.

— Шайнэ… — замялась девушка, — тогда скажи на всякий случай волшебное слово?

— Все будет хорошо, моя госпожа…

— Сладких снов, мальчики, — облегченно выдохнула Кэйтайриона, спихнув на пол подушки. — В шкафу есть еще одеяло, только возьми сам, если надо.

— Благодарю вас, моя госпожа, — улыбнулся Шайн, — надеюсь, вдвоем мы не замерзнем.

Губы девушки сами собой растягивались в улыбке. Рыжик оказался такой умильный…

«Но не Айк…», — вздохнула она, натягивая одеяло повыше…

Пристроившись рядом, обняв своего зайца как можно крепче и прижав к себе, Шайн начал шептать ему на ушко успокаивающе-ласковые нежности. Наконец, услышав ровное дыхание рядом, понял что для одного из игроков наступила наконец ночь. Чуть приподнявшись и прислушавшись, убедился, что и госпожа тоже уже уснула.

Попробовал заснуть и сам, но в голове было слишком много разных мыслей, они толкались, шумели, стенали и плакали. Покрутившись несколько минут, Шайн понял, что поспать пока не удастся, а вот разбудить двоих любимых — запросто.

Так как на ковер парень прилег не раздеваясь, то и проблемы поиска одежды в темноте не было. Бесшумно выскользнул за дверь и пошел по коридору в свою комнату. Дом уже спал, даже на мужской половине было тихо.

Шайн устроился в кресле, с которого вроде еще совсем недавно сорвался забирать своего Рыжика. Обхватив голову руками, слабо застонал, пытаясь переварить все случившееся с ним за сегодняшний день. Когда он два часа назад убегал к госпоже, то считал самым страшным, что может с ним там произойти — окончательную ссору с Нэйем, который не простит его сегодняшней выходки. В его больную голову даже мысли не пришло, что Кэйтайриона захочет… Проделает с Рыжиком… Матерь Сущего! А ведь он считал себя не ревнивым! Правда, как-то точно понять, к кому именно он ревнует, к госпоже или к Нэйю, не получалось. Как не поверни, все равно было плохо и тошно.

Так Шайн и просидел, до рассвета. И только с первыми лучами самого маленького из трех солнц парня наконец сморил сон.

21 снейжэна 328 года. Дом Кэйтайрионы.

Айкейнури и Никки проснулись вместе, хотя спали в разных комнатах. Быстро приняв душ, оба парня выскочили в коридор, где и столкнулись, на пути к друг другу. Замерли. В глазах Никки светилось столько нерастраченной нежности, что у Айка даже сердце заныло. Особенно после того, как юноша, улыбнувшись, ласково провел ладонью по щеке и замер, ожидая ответной реакции: одобрения, поощрения или наказания за вольность.

— Готов уже? Пошли к Шайну найдем, узнаем, нашел ли он рыжего, — смущенный Айкейнури старался говорить как можно увереннее и независимее, как будто ничего такого сейчас и не произошло.

— Да, конечно! — согласно кивнул Никки и первым двинулся к комнате Шайнэ.

Приоткрыв дверь парни увидели спящего в кресле мужчину, сделали неутешительные выводы и пошли в тренажерный зал.

Вскоре туда же пришел и Гейн, которому Айк обрадовался как родному.

— Подстрахуй меня на штанге! — и тут же рванул делать жим лежа.

Конечно, в зале были стойки, для того чтобы опустить штангу в нижнем положении, случись что, но парни предпочитали работать еще и с «подстрахуем».

Айуейнури как раз заканчивал, когда в дверях появился один из команды мальков, помогавших вчера искать Нэйя, радостно доложил: «Видел я вашего Рыжего, он из комнаты госпожи вышел! Заспанный такой…» и тут же скрылся.

Хорошо, что Гейн был очень ответственным и, выслушивая запыхавшегося мальчишку, краем глаза продолжал следить за Айком. Именно поэтому он успел заметить момент, когда штанга вместе с руками парня слишком резко начала двигаться вниз. Совсем хорошо было то, что вес, который мог легко и непринужденно брать Гейн, был несколько выше, чем вес штанги, а еще очень всем повезло, что реакция у мужчины тоже была отменная.

Поставив штангу на стойку, Гейнийляш вытер резко выступивший пот со лба, посмотрел в опустошенные глаза парня, матюгнулся. Дернув Айка за руку, заставил его встать.

— Мы сейчас пойдем в общий зал и все узнаем, да, Айки? — совсем как с мальчиком, отказывающимся идти к госпоже, заговорил Гейн.

В глазах Айкейнури появилась жизнь и он, впереди всех, быстро зашагал по коридору. Двое других еле успевали за ним, надеясь только на то, что Шайн уже встал и не даст своего зайца в обиду.

* * *

Айк пролетел по залу быстрой ХЗКаНкой, влетел в комнату к Шайну и, не глядя на хозяина, просто материализовался перед Нэйем. Уже приготовившись устроить скандал и драку. Но, увидев состояние Рыжика, выдохнул и изумленно спросил:

— Что она с тобой делала?!

— Тебя это не касается, Айки, — медленно проговорил парень. Складывалось такое ощущение, что он все еще был не с ними, что как потерялся вчера где-то, так до сих пор еще не нашелся.

— Меня это очень даже касается! — снова начал злиться Айкейнури.

— Я же никогда не распрашивал подробно, как именно с тобой развлекается госпожа, правильно? — Нэй говорил так, как будто это он был старше Айка, причем лет так на пять, точно.

— Тебе это было не важно и неинтересно… А мне это важно! Очень важно, Рыжик! — в голосе Айкейнури зазвучали умоляющие нотки.

— Я не буду рассказывать тебе подробности (глубокий выдох напряженного в течение всего разговора Шайна). Скажу только одно… Я теперь понимаю, почему ты настолько сильно убивался в тот вечер. Просрать из-за собственной дурости такое… Я бы на себя руки наложил, точно!

Тут в дверь засунулась голова очередного малька: «Госпожа приказала Шайну к ней прийти…»

* * *

Целый день, пока Шайн был у госпожи, а Нэй мучал гитару у себя в комнате, Айкейнури пытался себя занять какой-то очень полезной для гарема активной деятельностью. Давно уже он не проявлял себя на общественных работах, но сегодня наверстал упущенное по полной.

Никки постоянно был рядом, и это очень успокаивало, радовало… Создавало иллюзию нужности хоть кому-то в этом мире.

Но под вечер стало совсем погано, и Айк рванул на любимое место, у пальмы. Где его и нашел Гейнийляш, в течение всего дня незаметно присматривающий за парнем.

— Я не буду высовываться! Правда! Я только посмотрю на нее и… — закусив губу и смотря в сторону, Айкейнури понимал, что со стороны выглядит жалким посмещищем, но ему было уже все равно. Удивительно, но Гейн не стал язвить, наоборот, в его глазах промелькнуло что-то похожее на жалость. Состояние поганства внутри усилилось. Если бы сейчас кто-то сказал ему, что если он позволит переспать с собой всему гарему, то его простят, он бы дал даже Тийке… Если бы сказали, что для того, чтобы заслужить прощения госпожи надо будет отрезать себе палец, рубанул бы не задумываясь. Он уже был готов на все. Жалость от Гейна? Стыдно? Нет, мозг просчитывает как это можно использовать, чтобы уговорить его позволить постоять здесь и подождать… Чтобы увидеть… Любимую… Без которой нет смысла жить. Прав был Нэй, потерять такое и пытаться продолжать жить дальше бесполезно. Все равно, это уже будет не жизнь.

И тут дверь в комнату госпожи открылась и оттуда вышел Шайн, и высунула свою головку Кэйт. Удивилась, увидев у кадки с пальмой Гейнийляша, хотя настолько привыкла видеть там Айка, аж сердце кольнуло. И тут же разглядела рядом с Гейном своего любимчика, и в сердце кольнуло еще сильнее. Как он смотрел на нее, как тяжело делать вид, что ей это безразлично и вообще проще не смотреть в ту сторону, как будто там нет никого. Там просто никого нет, а сердце надо сходить и проверить к домашнему лекарю, он наверняка выпишет какое-нибудь лекарство и все пройдет.

Шайн тоже разглядел за листьями пальмы Айка и поэтому не уходил, дожидаясь продолжения развития событий.

Кэйтайриона поманила к себе Гейна и захлопнула дверь. Шайнэйлиер и Айкейнури остались стоять в коридоре, замершие, в шоке от случившегося.

— Ну что, пойдем спать, что ли? — грустно спросил старший из брошенных любимчиков, и младший обреченно кивнул.

* * *

Понятно, что спать они не пошли — какой тут сон. Шайнэ притащил к себе в комнату кальян, с обычным расслабляюще-успокоительным сбором, и парни тихо сидели, молчали и курили, думая каждый о своем, и заодно присматривая друг за другом, чтобы не натворить непоправимых глупостей.

Нэйк и Никки, найдя своих Верхних в таком плачевном состоянии, сходили на кухню за ужином и потом тоже уселись молчать рядом, на ковре.

22 снейжэна 328 года. Дом Кэйтайрионы.

Гейнийляш появился рано утром, еще перед завтраком. Нашел глазами Никки, сидевшего рядом с Айком и гладящего того по колену, успокаивая.

— Госпожа приказала, чтобы ты принес ей завтрак.

Никки испуганно-виновато посмотрел на Айка, который так и не пришел в норму после вчерашнего. Нийккийнэ привел его ночью в комнату, чуть ли не сам раздел и уложил спать, уже привычно устроившись между ним и стенкой. А Айк развернулся и уткнулся лицом ему в плечо, и Никки гладил его по спине, по плечам, молча, боясь спугнуть. Потом Айкейнури обнял его, прижал к себе, уже как Верхний, прошептал: «Спасибо, Ягодка..», и уснул. А Никки убежал в ванну и расплакался.

Давно он не плакал, очень давно. Как-то привык реагировать на все странности и несправедливости с улыбкой, и это действовало гораздо лучше, чем слезы. Но сейчас было так жаль, так нестерпимо жаль Айки… Наплакавшись вволю, умылся и пополз спать, надеясь, что завтра с утра Айкейнури отпустит. Но, к сожалению, утром его Верхний проснулся таким же отрешенным от мира, как и засыпал.

И теперь ему придется его бросить тут одного? Нийккийнэ поискал глазами Нэйя и Шайна, не нашел — парни, наверное, еще отсыпались после вчерашнего.

— Беги быстрее в столовую, за завтраком — госпожа не любит долго ждать. Я присмотрю за ним, не волнуйся.

— Спасибо, Гейн, — Никки благодарно кивнул и, перепрыгивая через две ступеньки, побежал вниз.

* * *

Айкейнури через некоторое время заметил, что в мире что-то изменилось:

— Где Ягодка?

Гейн и проснувшиеся Шайн и Рыжик, переглянувшись, решили сделать вид, что не расслышали этот тихий шепот. Потому что предсказать, как поведет себя Айк, узнав правду, было невозможно. Но одно было ясно точно — хорошего и адекватного можно не ожидать.

Айк потряс головой, возвращая себя в реальный мир, и настырно переспросил, уже громче:

— Где, тля! мой парень?!

— У госпожи, — быстро-быстро, так что получилось «угспжы», ответил Нэй и испуганно замер, также как и все остальные, ожидая швыряния вещей и мебели, битья посуды или морды кому-нибудь из присутствующих, рывка в сторону комнаты госпожи…

Но Айк просто кивнул, прошептав: «А… Понятно…», и снова ушел куда-то глубоко в себя.

Психанул и выбежал в комнату к госпоже Шайн. Двое других парней просто не успели сориентироваться и предпочли остаться возле Айкейнури, потому что тот выглядел более подозрительно.

* * *

У заветной двери Шайн остановился, отдышался, потому что бежал, забыв про все правила и техники, и тихо постучал. Его не услышали, или услышали и проигнорировали. Поэтому парень закрыл глаза и… открыл дверь.

— Шайн? А стучаться тебя разве не учили?!

— Простите, госпожа, я постучал, но вы меня не услышали, поэтому я взял на себя смелость… Я готов понести наказание…

— Шайнэ, ты заскучал по флоггеру?

— Нет, госпожа, я заскучал по своей Богине.

— Шайн, я безмерно счастлива услышать подобное признание, но сейчас мы несколько заняты, мой хороший, так что поскучай еще немного.

— Мне очень нужно с Вами поговорить, госпожа.

— Шайнэ, не будь настырным, тебе не идет.

— Но это действительно очень важно.

Никки, догадывающийся, что может быть настолько важным, что Шайн здорово рискует своей драгоценной задницей, сдавленно охнул и побледнел, бросив умоляющий взгляд на Кэйтайриону, но девушка не заметила эту робкую просьбу без слов, пытаясь переиграть Шайнэйлиера в занимательную игру «гляделки». Однако сегодня стоящий напротив нее мужчина не был настроен уступать, и взгляд его был абсолютно серьезен.

— Хорошо, поговорим, только сначала доиграем… — сдалась Кэйт первой, отметив про себя, что, оказывается, не слишком любит проигрывать. Но эта дорогая ей зараза время от времени бывает слишком настойчивым… и отказать ему не получалось. Иначе девушка начинала себя чувствовать просто маленьким капризным ребенком. Однако и совсем позорно капитулировать было не в ее природе.

— А мы тут с Никки… Милый мальчик согласился, правда в устной форме, поделиться со мной своим опытом, как правильно делать минет, — бросила Кэйт взгляд исподлобья, проверяя реакцию.

Шайна слегка перекосило, только вот трудно было понять, из-за чего именно? Ему неприятно было то, что она занимается этим с Никки, или что вообще продолжает свои эксперименты и развращает мальчишек?

— Я могу быть чем-то полезен? — немного язвительнее, чем следовало, спросил Шайнэйлиер.

— О, я рада, что ты сам предложил! — уцепилась девушка за мгновенно возникшую идею, — мне не хватает наглядного пособия, побудь, пожалуйста экспонатом? — и Кэйт очаровательно улыбнулась.

— Но…

— Шайнэ, я уверена, что Никки не будет против, правда ведь, солнышко? — обернулась она к младшему парню, у которого связка «минет и Шайн» была не самой приятной, да и изменять Айки не хотелось. Но для того, чтобы госпожа поскорее наигралась и сосредоточилась на серьезном вопросе, он готов был и на это.

— Да, госпожа, — жарко подтвердил он. И, получив укоризненный взгляд от Шайна, сделал большие глаза — мол, ты что, сам не понимаешь, что чем дольше мы упираемся, тем больше проходит драгоценного времени?

И Шайн вынужден был признать правоту Ягодки — Кэйтайриона иногда была поразительно упряма в своих фантазиях.

Парни по-быстрому изобразили нужную композицию, правда, если охарактеризовать ее более прозаично, получилось что-то вроде — Никки учит, Кэйт учится, Шайн мучится…

Девушка уселась на кровать, приготовившись к занимательному созерцательному процессу, но парни явно сачковали.

— Не-а, не реалистично как-то, — нахмурилась их госпожа, — не заводит…

Шайн выругался про себя, поднял ладонью за подбородок лицо Никки, а тот вопросительно взглянул ему в глаза: «Что делать?»

— Давай по-честному, Ягодка, — досадливо шепнул Шайн, — так будет быстрее и продуктивнее, поверь…

Сомневаться в том, что Шайнэйлиер лучше знает характер их госпожи не приходилось, поэтому Никки постарался взять себя в руки и отрешиться от панических мыслей об Айке.

Ему было стыдно — как только Кэйтайриона прикоснулась к нему, все мысли об Верхнем, оставленном на попечении Гейна и ребят и расстроенном невниманием любимой, вылетели из головы, словно он попал под воздействие гипноза… Невнимательной любимой своего Верхнего. Теперь он понимал и Айки, и Нэйя, и Шайна, которые, побывав у девушки, теперь ходили, как зачарованные — их Старшая госпожа каким-то совершенно невероятным образом подсаживала на зависимость от нее, привязывала к себе, заставляла мечтать о новой аудиенции буквально за один визит… А ведь с ним-то она ничего такого не делала… Просто то, к чему их готовили в Джордане, Кэйтайриона исполняла, замешивая боль и нежность ровно в тех пропорциях, как они любили… Дарила ему это, словно угадав самые тайные эротические желания… И когда, наблюдая за его реакцией, госпожа добавляла все больше и больше нежности, а потом прошептала: «Какой же ты ласковый мальчик, оказывается…», внутри него произошел просто взрыв наслаждения.

Опомнился он, пребывая в легком дурмане и покорно исполняя ее прихоти, лишь увидев на пороге встревоженного Шайна, посмевшего прийти без приглашения.

Хотелось бухнуться в ножки госпожи и отпроситься, хоть на пять минут, просто сбегать и убедиться самому, что с Айки все в порядке, но Шайн, словно почувствовав, что он готов на безрассудный поступок, вцепился в плечо, слегка сжав, и помотал головой, заставив протрезветь — «Нет».

Никки чуть не всхлипнул. Он появился здесь чуть позже того времени, когда в гареме происходили грандиозные перемены, но и до него дошли слухи о том, что Шайнэ на себе испытал все прелести особой расположенности госпожи. И, видимо, он лучше знает, до какого предела можно наглеть с просьбами. Поэтому парень безропотно прикрыл глаза и сосредоточился на любимом процессе…

Когда удовлетворенная зрелищем, раскрасневшаяся от возбуждения и довольная Кэйт разрешила Никки уйти, Шайн быстро заправил свое достоинство в штаны, вместо того, чтобы воспользоваться ее возбужденным состоянием и готовностью продолжить практиковаться с ним уже самой, показать, чему «научилась».

— Шайнэ, в чем дело? — нахмурилась Кэйт.

— Я не узнаю вас, госпожа.

— Ты в чем-то обвиняешь меня, Шайн?! — изумилась такой наглости девушка, только вот внутри уже заворочалось привычное ощущение раскаяния, особенно под таким вот колючим взглядом парня, обычно источавшего лишь любовь и безграничное восхищение, позволяя купаться в сиянии теплых лучей его обожания… И это разочарование и недовольство, словно на нее так надеялись, а она подвела, были очень обидными…

Вот тля! Она первой опустила глаза, чувствуя, как вспыхнули щеки и кончики ушей…

— Как я смею, госпожа?! Что вы… — он не хамил, но вот эти едкие нотки с оттенком горечи… Как же стыдно…

— Ладно, говори, что не так на этот раз, — обиженно надулась Кэйт. — И нечего на меня смотреть так, словно ты меня осуждаешь!

— Я могу высказаться или прилично, или доходчиво… — уточнил раб. — И уж конечно не смею вас осуждать, моя Богиня.

— Пощади мое самолюбие, Шайнэ, постарайся совместить приличное с доходчивым, — вяло пошутила Кэйтайриона.

— Зачем вы ТАК глумитесь над Айком, моя госпожа? Парень места себе не находит… Он ведь вам небезразличен?

— Шайн! Ну вот тебе-то что за дело?! — возмутилась задетая за живое Кэйт. — Безразличен-небезразличен — сама разберусь! Я уже взрослая девочка и в няньках не нуждаюсь! Раз он вас всех так беспокоит, продам его, с глаз долой!

— Благодарю за разъяснение вашей позиции, госпожа, — сухо произнес Шайн. — Только и я, как достаточно взрослый мальчик, позволю себе высказаться насчет того, что строить настоящие отношения гораздо сложнее, чем произносить, что все будет хорошо.

— Шайн! — вскочила Кэйт. — Ты…ты… ты забываешься и вообще! Не лезь ко мне! Я сама разберусь!

— Прошу прощения, что расстроил вас, — раб склонился, выражая позой полное смирение, но сначала подарил такой взгляд, что девушке захотелось тут же попросить прощения.

Ситуация была патовая. Характер гордой дочери Венги никак не мог пойти на сделку с очень не к месту проснувшейся совестью.

К счастью в этот момент пришел вызов от Айрин…

* * *

— Кэйт, дорогая, ничего не изменилось в планах? Ты подъедешь завтра? Посидим, поболтаем, перед… — девушка замялась, явно не желая озвучивать вслух неприятное ей событие.

— Да, конечно. Конечно, я помню, не волнуйся. И даже подарок приготовила, небольшой, но Дэйну должно понравиться.

— Отлично! Спасибо большое! Значит завтра, ближе к вечеру, да?

— Хорошо… Эйнри…

— Эйн, конечно же, будет только твой, — в голосе Айрин прозвучал намек на легкое раздражение.

— Да нет, наоборот, если он не хочет…

— Что за глупости?! — раздражение стало более заметным, хотя причина поменялась. — Еще ты начни мне его баловать… Будет сидеть рядом с женой, как миленький!

— Вы поругались, да? — запереживала от слишком агрессивного настроя подруги Кэйтайриона.

— Да нет еще пока… Надеюсь, и не поругаемся. Но ведет он себя ужасно, — пожаловалась, грустно вздохнув, Айрин. — Но это мы лучше при встрече поболтаем, — тут же улыбнулась она подруге.

— Хорошо, тогда до встречи!

— До встречи… Хотя… Лейхио спрашивает, нет ли случайно рядом с тобой Шайна?

— Есть, и абсолютно не случайно. Мы тут тоже пытаемся не поругаться.

— Преотличный день сегодня просто. Ладно, я ухожу из комнаты. До встречи!

— До встречи… — эхом откликнулась Кэйт.

Потом повернулась к Шайну:

— Ну, и я тоже не буду вам мешать своим присутствием!

После чего, гордо развернувшись, удалилась в ванную комнату.

* * *

Поплескав в лицо ледяной водой, Кэйт показала язык отражению в зеркале и пошла мириться, гася легкое раздражение из-за агонизирующей гордыни. Остаться без вожделенного «Все будет хорошо» на ночь было страшнее, чем дать почувствовать Шайну, что он прав…

Кэйтайриона вышла и остановилась, насупленная и смущенная.

— Мир? — застенчиво улыбнулась она.

Шайн обернулся, все еще под впечатлением невеселого разговора с Лейхио.

Кэйт не видела ничего криминального в том, что парни общаются, Айрин придерживалась той же позиции, пусть это и было несколько нетипично. Общественное мнение было традиционно венговским — а к чему это зверикам общаться с себе подобными в чужих гаремах?

Однако, ломая привычные стереотипы, подруги пришли к выводу, что от подобного проявления лояльности все-таки больше плюсов, чем минусов, особенно в связи с тем, что теперь они были «в одной лодке», вызвав к себе более пристальное внимание Старшей госпожи Первого Дома, вынудившей их готовить вечеринки для будущих советов…

В глазах парня появилась привычная теплота, и, конечно же, он сразу вернул ей улыбку, понимающе поддержав:

— А разве с вами можно иначе?

— Я у тебя неправильная Богиня, Шайнэ?

— Нет, моя госпожа, просто…

— Только не говори, что я еще ребенок! — сдвинула брови Кэйт, представила, как комично это выглядит со стороны — еще только ножкой топнуть осталось — и рассмеялась.

— Нет, моя госпожа — вы самая очаровательная и прекрасная женщина на свете…

Вот ведь… «И ни капли фальши в его словах, — растаяла девушка, — Он искренне верит в то, что говорит». И почему-то сразу захотелось доказать, что он прав, и чтобы даже не вздумал сомневаться.

* * *

Как-то незаметно, в процессе балансирования между худым миром и доброй ссорой, подошло время обеда, после которого девушка предложила совершить небольшую прогулку. Как следует утеплившись, Шайн и Кэйт немного побродили по окрестностям, иногда просто болтая ни о чем, иногда играя в догонялки и весело дурачась. Наконец, замерзнув, вернулись домой, и уселись пить горячий чай на травах.

Контраст между свежим морозным воздухом и теплым уютом дома приятной истомой разливался внутри, расслабляя и убаюкивая. А Шайн, сидевший напротив своей госпожи, обеими ладонями удерживающей высокую кружку, просто тихо шалел от счастья, что он по-прежнему рядом с ней…

— Шайнэ? — тихо спросила Кэйт, заметив его затуманившийся взгляд. — Ты о чем думаешь?

Парень смущенно опустил глаза и помотал головой: «Это не стоит вашего внимания».

Кэйтайриона задумчиво взглянула на него, встала, ненадолго вышла из комнаты, потом вернулась и, загадочно улыбнувшись, продолжила чаепитие.

А через некоторое время, когда Шайнэйлиер попытался перебраться поближе и, обнаглев окончательно, выпросить еще одну порцию ласки, в качестве компенсации за то время, пока ему приходилось ждать «своей очереди», девушка, раскусив его маневр, погрозила пальчиком.

— Шайн, пришло время очередного урока, раздевайся, — голосом строгой учительницы произнесла она.

Внутри парня все сладко заныло. Как же он любил и ненавидел эти уроки, когда госпожа была с ним нежна и ласкова, по-венговски нежна и ласкова. Пользы от этих уроков было немало — его уже не трясло при виде раскиданных по кровати воспитательно-развлекательных игрушек. Некоторые из них уже оставили сексуально-приятный след в его памяти, стерев предыдущие, не самые радующие его воспоминания.

— Думаю, что сегодня нам стоит поработать над твоим страхом большого количества женщин, желающих поиграть с твоим телом.

Шайн испуганно сглотнул, и умоляюще уставился на госпожу. Но его никто не стал спрашивать, и что-либо говорить разрешения не было. А у них с Кэйтайрионой был строгий уговор — во время уроков он, ну, не покорный раб, а, скорее, послушный ученик. Поэтому ему разрешалось подавать знаки глазами, а вот обращать внимание на эти знаки или нет, девушка решала сама. Обычно она реагировала, но сегодня…

Стало страшно, и внутри живота начало крутить и вибрировать. Его пустит по кругу любимая госпожа? Матерь Сущего, неужели ему придется снова пережить повтор своего кошмара?

Кэйт, успокаивающе погладив парня, одела ему на голову даже не повязку, а маску из какого-то гладкого блестящего материала, прохладным касанием к коже остудившего пылающее жаром лицо. Маска натянулась так плотно, что можно было подумать, будто Шайна просто покрасили в черный цвет. Две небольшие дырочки для дыхания, и все.

Материал не пропускал ни свет, ни звук. Кэйт взяла Шайнэ за руку и уложила к себе на постель, на спину. Надежно зафиксировала его тело веревкой, используя специальные выдвигающиеся крючки по краям кровати, и, широко раздвинув ноги, села сверху, чтобы начать целовать, оглаживать, возбуждать и успокаивать одновременно.

Убедившись, что уже достаточно давно ничего страшного не происходит, Шайн позволил себе расслабиться и погрузиться в наслаждение процессом. И вдруг рук на теле стало не две, а четыре.

Возбуждение сразу исчезло, накатил ужас, сердце забилось, как будто вот-вот выпрыгнет из груди… Но прошло несколько минут, и парень понял, что четыре руки — это лучше чем две. Намного лучше… И только он снова расслабился, как рук стало шесть.

Каждый кусочек его тела был обласкан, он чувствовал жаркие поцелуи и очень надеялся, что это губы Кэйт, хотя, по ощущениям, иногда его касались и совершенно другие, незнакомые… И мысли уже путались, стремясь отыскать «свои, родные», чтобы точно быть уверенным, что его не оставили, не бросили, усыпив бдительность…

Внутри шла борьба между прежними страхами, кошмарами и доверием. Он доверял своей госпоже. Она не сможет ему навредить, и все что она делает — это только ему во благо, не зря же она его Богиня?

И, наконец, доверие полностью победило. Он расслабился окончательно, позволив телу отзываться на ласки и количество рук начало уменьшаться. Шайн испуганно дернулся, но тут же пришло понимание, что руки любимой по-прежнему здесь, и снова позволил себе наслаждаться игрой. И вот их снова только две, и наконец госпожа стягивает с него маску, целует в губы и шепчет ему, довольная: «Ты справился, мой родной! Какой ты молодец, ты справился!».

Но Шайнэйлиер мог пока лишь жмуриться и глупо улыбаться в ответ, не в силах произнести ни слова благодарности. Очертания девушки все еще расплывались — мягкий приглушенный свет резал глаза, привыкшие к кромешной темноте… И только этот завораживающий шепот, незримой ниточкой привязывающий его к реальности, тянул за собой, заставляя выныривать из сладкого небытия…

Единственное, что он в эти минуты совершенно четко осознавал — абсолютное счастье бывает. И ему удалось снова испытать это… Жизнь прекрасна…

— Богиня… Моя Богиня, — закрыв глаза и начав наконец отвечать на поцелуи, прошептал парень…

* * *

— Шайн, перечисли еще раз достоинства своей своей Богини! — с просительной интонацией, кокетливо мурлыкнула Кэйт.

— Вы самая очаровательная и прекрасная женщина на свете… Но…

— Но??? Может, без «но», — скривилась девушка, состроив жалобную мордашку.

— Нет, моя очаровательная, добрая и справедливая госпожа, — нагло польстил жулик, — я все-таки вынужден указать вам..

— Шайнэ… я же только что была Богиней!!! — возмутилась Кэйт, пытаясь нахмуриться снова, но, увы, не получалось, губы кривила улыбка, а на душе было тепло и радостно от того, что Шайн больше не колол ее взглядом.

— Ну, нет предела совершенству, — обезоруживающе улыбнулся парень, — вы вольны принимать любое решение, только не стоило трогать Ягодку.

Кэйтайриона вопросительно выгнула бровь.

— Никки. Айк зовет его Ягодкой… Это о чем-нибудь вам говорит, госпожа? Если бы не Никки, Айкейнури давно свихнулся бы с тоски. Только благодаря тому, что удерживает иллюзию собственной необходимости кому-то кроме вас, он еще более менее вменяем… И это здорово облегчает ответственность Гейна, которому иначе пришлось бы составлять график дежурств.

— Нет… Шайнэ… — ошарашенно проглотила признание Кэйтайриона. — Ты сейчас говорил об Айке?

— Да, моя госпожа, — серьезно кивнул парень.

— О моем… О нашем Айкейнури? — поправилась девушка.

— Именно, он у нас и у ВАС, — выделил голосом последнее слово Шайн, — один такой, единственный неповторимый.

* * *

— Что-то мне как-то на душе неспокойно, знаешь, как будто душит что-то… И… хочется куда-то бежать…

Шайн и Кэйт переглянулись, и почти в один голос выдохнули: «Айки…»

Девушка первой выпорхнула в коридор, за ней — Шайнэ, быстрым шагом до лестницы, потом вверх… Вот она, мужская половина. И как-то там непривычно тихо… Слишком тихо.

Кэйтайриона как бежала первой, так первой и влетела в общий зал, где на ковре лежал Айки. Ее Айки. Вокруг него стояли Нэй, Гейн и беззвучно всхлипывающий Никки. А Айк просто лежал и не шевелился. Совсем.

Побелев как мел, девушка с тихим «А-ах..» опустилась прямо в руки стоящего за ней Шайна.