23 мойиэля 328 года. В Доме Вайнгойртов.

На следующий день, ранним утром Айрин разбудил долгий и настойчивый вызов на экране.

Хорошо, что после годовщины дети переехали в отдельную комнату и им выделили ночных няней — несколько парнишек лет 18–20, сменяющих друг друга по какому-то, удобному им графику.

На Первой госпожи Венги было другое платье, и только это убедило девушку, что у нее самой не наступила дереализация личности, сопровождаемая состоянием дежавю и пришла, наконец, пора лечится.

— Рада видеть тебя, Старшая Вайнгойрт. — У Первой госпожи изменилась не только одежда, но еще и голос. Казалось, что она состарилась сразу лет на десять, причем внешне это, пока еще, проявилось не так заметно, но вот голос… Голос принадлежал уставшей женщине, у которой отняли смысл жизни.

— Я тоже искренне рада видеть вас живой и невредимой, Старшая госпожа…

— Меня зовут Хрийстийана, и, после того что ты вчера сделала… Думаю, ты заслужила право не тратить свое время на все эти титулы, когда мы говорим наедине. А нам с тобой о многом надо поговорить, дорогая. Подъезжай сегодня со своей подругой и, конечно, с вашими мужчинами, во Дворец. Обед подают в шестнадцать часов, вот к этому времени и подъезжайте. Буду я, мои дочери и еще одна гостья.

— Госпожа Клаусийлия?

— Да. Милые уютные, почти семейные посиделки, на которых мы будем организовывать свой маленький заговор, — Попыталась улыбнуться Первая госпожа, потом прикрыла рот тыльной стороной ладони и замерла, с застывшим взглядом.

Айрин не торопила, понимая, что женщина сейчас пытается запихать внутрь скорбь по своей любимице.

— Я и Кэйтайриона будем у вас к обеду, большое спасибо за приглашение. — Без церемоний, так без церемоний, вроде ей удалось ответить просто и вежливо.

Первая госпожа кивнула, на прощание, и отключилась.

Полусонный Дэйниш, приподняв голову с подушки, в изумлении смотрел, то на жену, то на погасший экран. Сразу было видно, что парень тоже очень переживает за свою способность адекватно воспринимать действительность.

— Мне не приснилось…?

— На твоем месте я бы сейчас прикидывалась покрывалом и не отсвечивала!

— Вы все еще злитесь?

— Да! И вы массово принесете мне извинения за обращение со мной без всякого уважения!

— Эйн вас очень нежно и ласково на руках отнес, не наговаривайте! А обратно я лично вас выносил, еще более нежно и ласково, а Вил открывал двери и придерживал ваши ножки, чтобы они ни обо что не стукнулись, нечаянно.

— А мой расчудесный братик что делал в это время? — и тут Айрин немного испугалась… Хотя она могла поклясться, что чувствовала сквозь сон запах брата… Но.. — Эйн же вернулся, да?!!

— Да, вернулся, — Дэйниш старательно обдумывал, как бы сообщить плохую новость так, как будто она хорошая, — Он живой, и..

— Невредимый? — с надеждой уточнила Айрин.

— Ну… Он получил пару царапин ножиком, пока спасал Тийку…

Уточнение, кого спасал Эйнри уже никто не слушал, после упоминания про пару царапин девушка стремглав вылетела из комнаты.

Дэйн, меланхолично застелил кровать, одел штаны, пошел ополоснул лицо и только после этого решил, что теперь, наверное, уже можно зайти в комнату к другу.

Поторопился…

— Ты обо мне подумал?! Ты подумал, как я буду жить без тебя?! Ты, последнее время, вобще обо мне думаешь?!! Ты… Ты…

А вот теперь можно заходить.

Да что ж такое то? — Не угадал.

— А ты знал, и молчал?! Пара царапин?! — Айрин с размаху залепила едва успевшему войти в дверь Дэйну пощечину. — Вы все..! Вам всем…! На меня….

Взяв почти не сопротивляющуюся жену на руки, отнес ее в пустую гостиную, проводив взглядом шмыгнувшего с лестничной площадки обратно в комнату к другу Вилайди.

— Я вас избаловала… Вы абсолютно распустились… Что мне с вами делать? — устало прошептала девушка, прижавшись щекой к груди своего волчонка.

— Любить? — улыбнулся ей Дэйниш. — Мы вот вас очень любим.

— Это он от большой любви под нож полез?

— Нет. Просто если бы он так не сделал, то перестал бы себя уважать…

— А если бы его не спасли, то меня должно был бы греть от того, что он умер полным уважения к себе? — тут Айрин очень внимательно посмотрела на мужа, — И почему я не вижу Лейхио? У него, надеюсь, нет пары царапин от ножика?

Дэйниш поставил девушку на пол, погонял языком по зубам, смотря в сторону, потом, издав странный цокающий звук, выдал: «Понимаете… У него есть царапины от пуль..».

Айрин слегка побледнела:

— Он в больнице?

Какое счастье, что она не переживала вместе с ними тот кошмар на лестничной площадке. Всего минут десять-пятнадцать, но им показалось, что прошла целая вечность. А парни узнали обо всем еще раньше, чем он..

— Лей в медблоке…

— Отнесешь? — Повиснув на шее у мужа, прижавшись к нему щекой и слушая как ровно бьется его сердце, девушка чувствовала себя спокойно и надежно. Он никуда не убегал, никого не спасал, был все время рядом. Он вообще все время рядом.

— Дэйн…

— Да?

Почему это так легко сказать Эйнри и так трудно сказать ему? Вот просто так, взять и сказать…

— Я тебя люблю, мой волчонок!

Дэйниш крепче прижал к себе свое сокровище, несколько раз сглотнул непрошеный комок в горле, потом тихо прошептал:

— Я вас тоже… Очень люблю… Очень-очень люблю!

После посещения медблока Айрин вызвала на связь еще одного дорогого ей парня.

Мийлийяш отреагировал почти мгновенно, как будто дежурил у экрана. А у него за спиной стоял какой-то незнакомый мужчина, молодой и симпатичный.

— Значит мне не показалось, что ты кого-то себе завел? — так и не удовлетворенное желание отомстить за вчерашний вечер и переживания сегодняшнего утра, кажется нашло себе жертву.

Мий тут же отреагировал падением на колени, лицом в пол.

— Представь нас!

— Это моя госпожа, Айрин. Это мой друг, Алекс… — голос у парня явно дрожал, во взгляде было дикое желание куда-нибудь спрятаться и пересидеть немотивированный гнев госпожи. Судя по тому, с какой тоской он поглядывал на стол, уютное место уже было найдено.

— Ты спишь с ним? — женщина и мужчина, глаза в глаза. Но друг у Мийя не только красив, но еще и с сильным характером. Явно не на Венге растили. Хотя Эйна растили тут… А уж что выросло..

— Нет. Он сказал, что не спит с мужчинами. — Какой у него голос, какой тембр!

«Мимоза декоративная» — хихикает где-то в дальнем углу комнаты Дэйниш, сбивая весь злобствующий настрой на корню.

— Ты доставляешь его телу другое наслаждение? Флоггер? — понимание приходит в мозг практически мгновенно, как только Дэйн запускает ассоциативную связку. Мимоза-флоггер.

— Да. Я позволил себе позаботиться об его удовольствии, пока вас нет с ним рядом. — Красивый, сильный, уверенный в себе, надежный мужик! Очень хорошо, что он сейчас рядом с их Очаровашкой.

Почти ничего не объяснив, но выдав Мийю ценное указание держаться вместе с Алексом, как сиамским близнецам, Айрин величественно попрощалась.

И тут же позвонила Кэйтайрионе. Судя по сверкающим глазам подруги и бледному Айку на заднем фоне, там тоже шли разборки, из серии: «ты меня уважаешь?!».

— Не убивай его до конца, — С совершенно серьезным лицом попросила Айрин, — нам его над будет предъявить сегодня Первой госпоже Венги.

— Зачем? — изумилась Кэйт.

— Ну, я пожаловалась ей на его отвратительное поведение, и она изъявила желание лично…

— Вы же сейчас пошутили, госпожа Айрин, — Испуганно уточнил Айкейнури, тоже абсолютно избаловавшийся, абсолютно..

— Айк, тебя разве не учили, что когда две госпожи разговаривают между собой, рабы должны стоять там где их бросили и молчать?!

— Учили… — хмуро буркнул парень, за что получил ощутимый подзатыльник от Кэйтайрионы.

— Учили, госпожа Айрин.

— Отлично! Рада, что хоть кто-то из двух наших с тобой гаремов, подруга, еще помнит чему его учили… Ладно, я и правда шутила. Нас пригласили на обед во Дворец, к четырем. С собой разрешили взять твоих и моих оболтусов. Так что приводи Айка в гостевыводной вид.

Кэйт застыла меньше чем на минуту, переваривая услышанное. Очнувшись, кинула взгляд на часы и в ее глазах засверкала паника:

— Уже же почти двенадцать!

— Ну да, у тебя еще куча времени… Успеешь еще. Или ты так сильно его испортила? — ухмыльнулась ей подруга.

— Да он-то почти нормальный, мы даже до плеток еще не дошли… Но прическа… Платье… Это же обед во Дворце! Все, я побежала..

Айрин с тоской обернулась к Дэйнишу: «И мне тоже прическу? И платье?!», — тот, еле сдерживая улыбку, попытался изобразить на лице сочувствие. Ежемесячные сборы на Совет девушка воспринимала как необходимое зло, с которым надо мириться. Но с последнего надругательства над ней прошла неделя, она еще не успела набраться сил и приготовиться морально к следующей пытке.

* * *

В Доме Маргойлинов.

Когда военные переловили всех гуляющих по саду незваных посетительниц, Иймайксэ и Гейнийляш выпустили Кэйтайриону из подвала. Ийм, открыв дверь, тут же спрятался за широкую спину Гейна, но его вообще проигнорировали:

— Где?!!! Где этот гад?! С ним все хорошо?!

— Он убежал спасать ваши хозяйственные постройки, госпожа. И судя по тому, что конюшня до сих пор не запылала, пока еще продолжает этим заниматься.

— Один?! Надо же отправить кого-нибудь ему на помощь!

— Да, мы уже отправили, госпожа.

— А что с Шайном?

— Все отлично, он и Нэй уже были в гаремном зале, а все остальные потихоньку отмываются и собираются там же.

— От чего отмываются? Почему у меня горят хозяйственные постройки? Что вообще тут происходит, Гейн!

— Сейчас уже все хорошо, а вот недавно здесь было безумно весело, госпожа. Давно уже в Доме Маргойлин не было столько гостей сразу…

Тут по лестнице вниз скатился один из мальков, с громким воплем то ли восторга, то ли ужаса:

— Принесли мужа госпожи!

Кэйт, подобрав юбку, быстро начала подниматься по лестнице, Гейн пошел за ней, а Иймайксэ остался, чтобы помочь молодым мамашам разнести их полусонных девчушек.

Подбегая к залу девушка вспомнила зиму, и как она тогда бежала сюда же, чтобы увидеть бездыханное тело Айка…

Как напророчила! Белый, как полотно, Эйнри лежал без сознания, а над ним всхлипывал Тийка.

— С ним ведь все будет хорошо, да, госпожа? Он меня спасал… — испуганно прошептал парнишка, с надеждой заглядывая в глаза своей госпоже.

— Конечно с ним все будет хорошо! — уверенно ответила Кэйт, больше себе, чем Тийке. С Эйном ничего плохого случится не может, это будет слишком жестоко по отношению к ней и Айрин.

Когда Эйнри улетел с сопровождающим эскортом домой, все тревоги и волнения, отошедшие на задний план, при виде бездыханного тела мужа, снова заметались в головушке Кэйтайрионы.

Шайна она уже видела, и с ним все было нормально, также, как и с крутящимся рядом с ним, Нэйем. Никки почти все время утешал Тийку, но при этом, несколько раз что-то уточнял у Гейна, и краем уха Кэйт слышала имя своего обнаглевшего любимца. А вот его самого нигде не было, и это начинало немного беспокоить.

Из окна гаремного зала Кэйтайриона уже разглядела и разгромленный сад, и обгоревшие склады, которые активно гасили вызванные гвардейцами спецы-пожарники. Поплакать над всем этим она запланировала на завтра, потому что сегодня внутри было какое-то опустошенное состояние, эмоций почти не было никаких, а те что еще оставались, она извела на переживания об Эйнри.

Ну, вернее ей так казалось… Потому что, возвращаясь на крыльцо проводив мужа, Кэйт увидела Айкейнури, пахнущего гарью и потом, грязного и с красными следами ожогов на плече и спине. Девушка тут же поняла, что вполне может себе позволить еще немного поволноваться.

— Айк! С тобой все в порядке? Как ты?!

Никки, спустившийся следом за своей госпожой, в компании еще нескольких парней, при виде Айкейнури, закусив губу, тоже в напряжении ждал ответа. После того как их всех нашли и вернули домой, он несколько раз прорывался побежать помочь другу, но Гейн строго настрого запретил: «Хватит, наспасались! Теперь тихо сидим и не отсвечиваем. Айку и без нас помогут, ты же сказал, что он на конюшне?». Никки сказал. Самое главное — он сказал об этом госпоже, и та, сидя над еще не пришедшим в себя Эйнри, попросила одну из офицеров вернуть ее любимого наложника, возомнившего себя великим пожарным.

Айки, спину и плечо у которого жгло все сильнее, а руки налились свинцовой усталостью, смог только кивнуть и попытаться улыбнуться своей госпоже, временно простившей ему все «подвиги» сразу и оптом.

Когда девушка обернулась к остальным, в их сторону уже двигались Гейн и Шайн, чтобы помочь поддержать Айка. А Никки, мимолетно прикоснувшись к руке друга, кивнул Кэйт в сторону дома: «Я за лекарем, да, госпожа?». Хотя это был не вопрос, а утверждение, потому что не дожидаясь никаких одобрительно — разрешающих жестов от своей госпожи, парнишка побежал к отдельному входу в дальнее крыло, где находился медицинский блок.

Гейн с Шайном, подхватив Айка с двух сторон, помогли ему добраться до комнаты Кэйтайрионы, запихали парня в душ, и, начали пытаться смыть основную грязь, по возможности не задевая спину. Через несколько минут, вернувшийся от лекаря Никки, раздевшись, влез в ванну, настроил воду на теплую, всучил душ Шайну, а сам взял первую попавшуюся тряпку и, намылив ее, начал оттирать тело Айка, очень аккуратно касаясь участков с поврежденной кожей. Бедный парень уже высказался по полной, пока его поливали почти холодной водой двое садистов. Поэтому попытки Ягодки его отмыть, он воспринял как меньшее зло и молчал, только сквозь зубы резко выдыхая от боли, когда Никки касался обожженных мест.

Приведенному в более-менее чистый вид Айкейнури помогли вылезти и уложили на кровать к Кэйт. Осмотрев внимательно спину, лекарь попшикал на ожоги специальным спреем, на два самых серьезных наклеил пластыри для заживления кожных покровов и вколол снотворного. «К утру будет как новенький, госпожа Кэйтайриона.» — успокоил он девушку.

Кьйос повел лекаря наверх, в гаремный зал, чтобы он осмотрел еще несколько парней с царапинами, ушибами и одного из мальков, у которого по симптоматике, похоже, было сотрясение мозга — его приложило по голове куском падающей садовой скульптуры.

Рэйни погеройствовать никто не пустил, хотя он очень рвался. Гейнийляш, знающий, во сколько сейчас оценивается это чудо, категорически запретил ему высовываться, припугнув подвалом. Поэтому сейчас, хотя он и пришел со всеми остальными, но чувствовал себя здесь явно лишним. И, почему-то, привычное чувство отдаленности от общей массы, в этот раз сильно расстраивало. Кругом толпами сновали герои, а он сидел в гаремном зале, как и положено приличному рабу, вместе с мальками, и в первый раз в жизни был зол, на то что его, распрекрасного, так высоко оценили.

Парни сидели на ковре и перешучивались между собой, заодно пересказывая госпоже свои и чужие подвиги. Свои получались скромные и невзрачные, из серии: «Пришел, увидел, победил», зато чужие получались замечательно. Никки свое спасение практически всех лошадей, расписал именно так. Хотя, благодаря ему и Айкейнури, лошадям Дома Маргойлин здорово повезло. Последних шесть коников, сбежавших от Айка, гвардейцы тоже поймали и привели, то есть, можно сказать, ни одна лошадь не пострадала. А вот спасатель их жилища лежал, постанывая во сне, и начинал покашливать. Лекарь предупреждал, что так все и будет, поэтому влил в парня какого-то настоя и оставил полбутылки на тумбочке: «Если будет сильно кашлять, обязательно влейте еще, госпожа».

Тийка, которого задело за живое столько короткое описание подвигов Никки, начал поэтично и в красках расписывать как они сначала спасали лошадей, потом как горела конюшня и он побежал спасать друга, а сам попал в лапы к госпоже, которая хотела узнать у него, где второй вход в дом. А пока он героически молчал («Потому что потерял дар речи со страху» — прокомментировал Ийм), тут как подлетит Эйнри и как выхватит его, даже рубашку порвал….

Под конец красочного пересказа событий в комнату вошли Эйлиорин и Рейтийя (мама одной из девочек). При виде своей мучительницы Тийка и Гейн сразу оба постарались слиться с ковром. Кэйтайриона, махнув рукой матери, чтобы та подождала, вопросительно посмотрела на свою соседку по заточению в подвале.

— У нас окно разбито, дерево скрипит рядом и вообще страшно очень, — чуть смущенно призналась женщина и с надеждой посмотрела в сторону Гейна и Ийма, — Пусть кто-то из рабов поспит с нами?

Кейэт тоже посмотрела на парней, оценила не очень удачную попытку Гейна слиться с интерьером, усмехнулась: «Гейнийляш, иди, составь молодой госпоже компанию.» Счастливый Гейн, быстро подскочив, удалился вслед за такой же довольной Рейтийёй.

А Кэйтайриона повернулась к матери:

— У тебя тоже окно разбито и деревья скрипят, мама?

— Нет, я просто очень перенервничала и мне не уснуть! Из-за твоей дружбы с Вайнгойртами наш Дом не просто разорен, он разрушен! И дом, и сад…

— Кому бы говорить о разорении, мама, но уж точно не вам!

Шайн, почувствовав, что еще немножко и обе госпожи сейчас поругаются, приподнялся с ковра, подошел к Эйлиорин и, низко поклонившись, предложил: «Может быть госпожа пожелает провести какое-то время со мной?». Обе женщины в изумлении уставились на парня, потом Кэйт строго посмотрела на мать: «Но если ты его только пальцем тронешь…!». Гордо фыркнув, старшая Маргойлин двинулась в сторону своей комнаты, за ней Шайн. Рыжик, испуганно проводив взглядом своего друга, сорвался с места вслед: «Я с ним, госпожа!».

Никки, тоже встал, и кивнув Тийке на дверь, улыбнулся Кэйтайрионе: «Мы тоже пойдем уже спать, госпожа? Спокойной ночи».

Начавшего приподниматься Рэйнийляша девушка остановила: «Не уходи, я еще не хочу спать и мне будет скучно!». Рэй, криво усмехнувшись, присел обратно и уставился в дальний угол.

— Ты сегодня сам на себя не похож, солнышко. Сидишь, молчишь… Что-то не так?

— Все нормально, госпожа.

— Ты уверен? А что ты делал сегодня?

— Сидел, весь из себя идеальный, в гаремном зале, как и положено приличному рабу, чья стоимость шкалит за три нолика, госпожа.

— Судя по надутым губкам и понурому виду, ты делал это не добровольно, — улыбнулась Кэйтайриона, приподняв голову Рэйна за волосы челки.

— Да ну, что вы, госпожа. Я слишком бесценен, чтобы размахивать шокерами и гасить огонь на конюшне. И не засоряю свою прекрасную голову всякими глупостями, предпочитая самовыражаться в танцах, а не в машинных кодах, как некоторые.

— Рэй, а почему ты не можешь честно признаться, что ты расстроен? — Кэйт всегда с большим интересом играла в забавную игру: «Открой для себя еще кусочек Рэйнийляша.» Этот загадочный парень манил ее, как бабочку огонек. В это время Айк снова закашлялся, а потом издал громкий всхрапывающий звук.

Рэйни ухмыльнулся:

— Теперь я знаю, почему вы предпочитаете проводить ночи с Шайном, госпожа.

— Да ну тебя! Он обычно не храпит… Ой, а пойдем проверим, как там Шайн?

— Как пожелаете, госпожа.

* * *

Как только Шайн представил себе, что Кэйт, измученная всей неслыханной обстановкой и переживаниями за мужа и Айка, будет еще трепать нервы и с матерью, которой, скорее всего, просто скучно стало после такого бурного веселья, то, даже сам не понял, какой леший поднял его с места у ног любимой госпожи и заставил вызваться составить компанию той, перед которой все еще присутствовал иррациональный страх. Наверное, это от зависти, потому что физически пострадавший второй любимчик привлекал больше внимания Кэйтайрионы. Хотя то, что удалось провернуть ему, было поистине чудом. И, конечно, еще большим чудом было то, что помощь гвардии подоспела так вовремя. Очень хотелось уберечь Кэйт от лишнего стресса. Наверное никто из домашних, кроме него, не знал, насколько их молодая госпожа ранима и хрупка, отличаясь от большинства своих ровесниц. Ему досталось от этой хрупкой девочки и боли и ласки, и он был счастлив, что она именно с ним была настолько открыта. Поэтому очень ценил свое особое положение, предано оставаясь рядом в любое время. И вот теперь, шагая в двух шагах позади госпожи Эйлиорин, как когда-то в далеком прошлом, Шайн поминал попеременно Матерь Сущего, очень надеясь на ее защиту и любимое Айковское «Тля-а…». Вот, спрашивается, что ему тоже не прикинуться было предметом интерьера в комнате Кэйтайрионы, как мгновенно сориентировавшийся Тийки или Гейн? Хотя от Гейна прямо скажем он не ожидал подобного демарша, но его вполне можно было понять. Те, кто близко пообщался с матерью Кэйт, когда она не в духе, а особенно, когда в духе и жаждет развлечений, включая богатое воображение, могут себе позволить немножечко помандражировать, опасаясь привлечь пристальное внимание старшей Маргойлин.

Однако еще больше Шайнэйлиер перепугался, когда позади хлопнула дверь и он услышал торопливые шаги, догоняющего их человека. Спутать их он не мог при любом раскладе, очень-очень такие знакомые шаги… Рыжик. дурашка, ты-то куда? Зачем?

Эйлиорина задалась, видимо тем же вопросом, обернулась и удивленно подняла бровь. Шайн на секунду впал в ступор. Вот до чего же все-таки не похожи по характеру мать и дочь, но вот эта мимика — непередаваемое выражение удивления и насмешки — сразу выдавало в них близких родственниц.

— Нэй?

— Простите. Госпожа Эйлиорин, позвольте присоединиться?

— Нэй… — ахнул Шайн, до последнего надеющийся, что парень просто «мимо проходил». Но, как ни делал Шайн большие глаза, молчаливо призывая одуматься, это не помогло. Вот ведь тля! Словно тот ни разу не видел бедного Тийку, возвращавшегося от Эйлиорины после «воспитательных мер» с целью профилактики или просто для развлечения.

— Нэй… Рыжик… Солнышко… — с удовольствием посмаковала мать Кэйт, склонив голову к плечу, разглядывая резко побелевшего парня, так, что стала видна россыпь веснушек на лице. Наверное, до Рыжика только теперь дошло, что их госпожа строго предупредила мать насчет одного из них, а вот про второго никаких дополнительных указаний не было. Мало ли, что на всех них объявлен мораторий для остальных женщин Дома. Это вовсе не значит, что его нельзя нарушить. Ведь не будет же Кэйт наказывать свою мать так же, как рабов. А если и лишит каких-то привилегий или разок оставит без недельного содержания… Так ведь не на хлебе с водой, так что стоит старшей Маргойлин рискнуть?

— Отважный какой зверек… Твой? — обернулась женщина к Шайну, у которого сейчас вид был не лучше. Все-таки за себя волноваться проще, чем за близкого человека.

— Н-нет, — выдавил старший раб, мысленно попросив прощения у обиженно распахнувшего глаза Нэйя.

— Врешь, — спокойно заметила Эйлиорин. — Ладно, я оценила. Не обижу обоих. Я, знаешь ли, предпочитаю чуть помоложе… Ну или побрутальнее, по настроению, — подмигнула Эйлиорин, заставив сердце Рыжика сначала замереть, а потом заколотиться с удвоенной частотой. И, словно отвечая его заметавшимся мыслям, женщина продолжила:

— Вот через пару лет, когда войдешь в силу… И моя дочь в тебя наиграется… Ох, Рыженький, какие я знаю забавы… — мечтательно прикрыла глаза их бывшая Старшая госпожа..

— Тля-а… — тихонько прошептал Нэй, незаметно вытирая внезапно вспотевшие ладони о штаны.

Вот так, довольно мирно болтая, все трое дошли до комнаты госпожи Эйолирин, и она, слегка нарушив правила запустила обоих парней первыми.

Звук двери, закрывшейся за ними, напоминал, почему-то, о том, что они и впрямь всего лишь зверьки и дверца клетки захлопнулась, оставив их наедине с опытным дрессировщиком. Решив, что для начала следует проявить должное почтение и подобострастие, оба, не сговариваясь, упали на колени.

Женщина насладилась своим маленьким триумфом, и рассмеялась:

— Я рада, что общение с моей дочерью не выбило из вас хорошие манеры, и ваша новая любимая Старшая госпожа еще не окончательно вас избаловала. Хватит прикидываться, поднимайтесь, — приказала она. — Шайн, помнится мне, ты хорошо делал массаж ступней? Не разучился еще?

— Нет, госпожа, — смиренно ответил раб.

— Отлично, а то нынешняя молодежь делает это как-то без души…

Шайн обернулся на небольшое трюмо, на поверхности которого громоздились ряды разнообразных флаконов разного предназначения — от баснословно дорогих духов и средств за увядающей кожей лица, до зубных капель. Вот в этом Эйолирин всегда была небрежна и очень не любила наводить здесь порядок, предпочитая, чтобы все было под рукой. Не разрешая разбирать даже слугам.

— Да-да, Шай, именно там поищи, — кивнула, довольная сообразительностью своего бывшего раба госпожа, усаживаясь в кресло.

Нэй метнулся помочь снять аккуратные домашние туфельки старшей Маргойлин. С каким удовольствием он делал бы это для Кэйт, но там было слишком много кандидатов, имеющих на это больше прав… Эх…

Не успел он закончить, как подоспел Шайн, держа в одной руке крем для массажа, а в другой — небольшой пуфик, который пристроил под ноги госпоже.

— Вот за что я тебя всегда ценила, Шайнэйлиер, так это за предупредительность, — похвалила Эйолирин старшего парня.

— Благодарю госпожа, Вы слишком добры, — сдержано отозвался Шайн, выдавив на ладони немного крема и очень осторожно приступая к массажу. Насколько он помнил, одна лодыжка госпожи Маргойлин требовала особого деликатного обращения — последствия не слишком удачно закончившейся вечеринки, когда та слегка перебрала не только вэйкоктейля, но и алкоголя. И, оступившись на высоких каблуках (лет десять назад она еще довольно пристрастно следовала моде), получила трещину, но отчего-то не сразу обратилась к лекарю. Вот с тех пор иногда страдает от фантомных, а может и самых настоящих болей, все-таки возраст дамы уже под полтинник… Только вот какая — правая или левая? Шайн на секунду завис, поднял глаза и встретился с насмешливым взглядом Эйлиорин:

— Подсказать? — ехидно предложила госпожа.

— Левая… — выпалил он, понимая, что это тоже своего рода тест, и подсказка снижает балл.

— Угадал, — добродушно отозвалась госпожа, расслабляясь. — Видимо все-таки нога беспокоила ее, и лишней, пусть и небольшой боли, она не хотела.

Теперь, самое главное, точно придерживаться выбранной техники — не слишком агрессивно, чтобы утешить этот дискомфорт от нытья былой травмы, но и не переусердствовать в сторону эротичности. Мало ли, как потом госпожа пожелает снять накопившийся за день стресс…

— Нэй, вон ту красивую корзинку подай, — велела госпожа, указав на шкафчик, сверху которого пристроился сундучок, искусно плетеный из ивовых веточек, с закосом под этническое наследие Земли. В таких обычно хранилось разное барахло, милое сердцу, но совершенно бесполезное. Впрочем, даже выросшие на Венге женщины, все равно оставались женщинами, и некоторая сентиментальность по отношению к прошлому, вернее к некоторым вещицам, напоминающим о каких-то ярких моментах минувших дней, присутствовала.

Рыжик быстренько справился с заданием и протянул миниатюрный сундучок, хозяйке. Но ей было неудобно удерживать его на коленях и это мешало Шайну. И женщина предпочла понежиться под дарящими тепло и облегчение ладонями, отпихнув «сокровищницу» Нэйю:

— На-ка поищи, все равно не занят. — И продолжила наслаждаться умелыми прикосновениями рук к своим ступням и пальчикам. — Раз уж я вынуждена соблюдать вашу целомудренность, должны быть и у меня какие-то бонусы на вечер? — вроде бы и вопрос, но прозвучало, как утверждение.

— Конечно госпожа, а что искать? — сунул нос в приоткрытый сундучок парень и невольно заулыбался — прямо сверху на листах изрисованной бумаги лежала небольшая любительская фотография. Совсем еще молоденькая Эйлиорин в Венгсити около какого-то детского аттракциона рядом с маленькой девочкой, с перемазанными мороженым губами. Девчушка держащала в одной ручке подтаявшее лакомство, а в другой — огромный воздушный шар. И, судя по тому, с какой любовью и гордостью взирает на ребенка госпожа Маргойлин, на снимке — ее юная наследница, Кэйтайриона.

Рыжик никогда не видел фотографий своей госпожи в столь юном возрасте. Такая смешная… И чем-то неуловимо напоминает одну из его домомучительниц, полюбивших, видимо за столь неординарную внешность, играть именно с ним. Надо будет как-нибудь, когда у Кэйтайрионы будет хорошее настроение, расспросить ее о том, во что любила играть она. Скорее всего, тоже в парикмахера, потому что до сих пор не избавилась от привычки расчесывать и заплетать косички своим любимчикам, оказавшимся у ее ног. Шайну она, почему-то, не разрешала отращивать волосы, уверяя, что он уже достаточно взрослый мальчик, а вот Айк просто млел, когда она дарила ему подобные ласки. Даже специально старался попасться на глаза госпоже не с аккуратной косой или хвостом, а неприлично лохматым, чтобы у нее тут же просыпалась потребность, усадить рядом и исправить. Кто от процесса получал большее удовольствие — трудно сказать… Но сам Рыжик подозревал, что оба. Потому что Кэйтайрионе нравилось возиться и с его огненными прядями, и он знал, как это приятно. Но тогда Айк начинал сердито фыркать и грозить, что если Нэй не начнет причесываться сам, он ему живо приведет дочку Рейтины и спасать больше не будет. Кэйт только посмеивалась над пыхтящем от ревности любимцем и, конечно же, тот получал потом свою порцию ласки.

— Ну что ты там углядел? — усмехнулась женщина.

— Это Вы с госпожой Кэйтайрионой? — спросил Нэй, доставая снимок.

— Да! — довольно улыбнулась Эйлиорина. — Представь себе, я была такой же молодой и красивой как твоя госпожа сейчас.

Вы и сейчас по-прежнему красивы, — польстил Рыжик, протягивая фотку госпоже.

— Умница, — вновь похвалила сообразительного парня Маргойлин.

Нэй зарделся. Ну да, пусть на лице появились мимические морщинки, но Эйлиорина по-прежнему следила за собой и черты былой красоты в самом деле прослеживались отчетливо.

— Ой… — Рыжику сначала показалось, что он обознался, взглянув на дальнейшее содержимое, но госпожа рассмеялась:

— Похож, не правда ли? Шайн, взгляни. — разрешила она старшему парню отвлечься, чтобы посмотреть на карандашный рисунок.

— Эйнри? — выдохнул он удивленно. — Такой юный…

— Да. Это Кэйт рисовала, я тогда специально попрятала все наброски, опасаясь ее нездоровой привязанности к одному нахальному рабу… Очевидно, поздно спохватилась… не помогло, — немного огорченно призналась женщина.

— Она больше не рисует… — заметил Шайн.

— Наверное, с тех пор, — пожала плечами Эйлиорин. — Ты бы предпочел, чтобы по всему дому валялись портреты Эйна или Айка.? — поддела она.

— Да нет, мне их рож… Простите госпожа, их лиц и так хватает, насмотрелся, — отвернулся Шайн и вновь сосредоточился на массаже ступней госпожи.

— Ну и правильно. Надо было, наверное, все-таки не похожего ей дарить, а полную противоположность, — досадливо вздохнула Маргойлин. — Глядишь и выздоровела бы, а теперь… Что она на нем так зациклена… Ладно бы еще наследницу сумел зачать… — и недовольно замолчала, видимо до сих пор переживая.

— А что мы ищем, госпожа? — задал вопрос Рыжик, стараясь сменить неприятную для всех тему.

— А? Я не сказала? — удивилась Эйолирин. — Карты, Рыженький. Мне как запретили играть в азартные игры, я все подальше распихала от соблазна, но сегодня же можно…

Шайн с Нэйем переглянулись и почти одновременно пришли к выводу, что лучше уж составить компанию госпоже за игрой в карты, чем изображать послушного щенка с виброанфалосом. Намного лучше. И Рыжик с двойным усердием принялся рыться в «сокровищнице воспоминаний» старшей Маргойлин.

Спустя почти три часа, Маргойлин все же сдалась:

— Ладно, мальчики, я вами обоими довольна, вот уж ублажили, так ублажили… Но теперь я хочу спать. Нэй, сбегай-ка принеси свежего сока, — распорядилась она.

— Да, госпожа, — метнулся за дверь Рыжик.

А Эйлиорина повернулась к Шайну:

— Я наслышана о твоем личном вкладе в сегодняшние события, Шайнэ… Честно говоря не ожидала. — похвалила госпожа напрягшегося мужчину. — Ты… знаешь, я вот подумала… Наверное, рано я тебя задвинула в небытие, мой хороший. Не бойся, когда тебе стукнет 30, я попрошу Кэйт тебя не усыплять, а заберу обратно к себе… По крайней мере, ты единственный. который так великолепно умеет делать массаж ног, — усмехнулась она своим мыслям.

— Бла… благодарю, госпожа, — низко склонился Шайн, похолодев от возможной перспективы. Это вот сегодня Эйлиорина добрая и ласковая. Но всем известно, насколько непредсказуемы пожилые женщины… Тля-а… Ну он и попал.

Когда, наконец-то они оба были отпущены восвояси, возвратившись к себе, Шайн уткнулся в макушку Нэйя и долго сидел, обнимая уже почти переставшего быть похожего на мальчишку парня. Ведь уже еле удается сводить руки на плечах, достаточно широких, благодаря ежедневным занятиям в спортзале, от которых Айк не позволял отлынивать Рыжику и Никки, правда делая маленькие поблажки своему Ягодке. Может и правильно. Это Рыжик еще не раскрыл до конца свой потенциал.

— Шай? — забеспокоился Нэй, почувствовав, как сильнее стиснув, тяжело вздохнул за его спиной Шайнэйлиер.

— О, прости, задумался, — шепнул тот, разжимая руки. — Давай спать… Просто спать. Я устал.

— Хорошо, — согласился парень, быстро забираясь под легкое одеяло.

— Рыжик…

— Да?

— Спасибо, что ты у меня есть! — с чувством произнес Шайн, укладываясь рядом.

— Да ладно тебе… — смутился Нэй, слегка покраснев. — И вообще, двигайся ближе…

Рыжик почти сразу отключился. А Шанэйлиер, все пытался представить, как там этой ночью Кэйт без него… И вообще с кем? Да еще и «радужная» перспектива, озвученная ее матерью, никак не способствовала быстрому засыпанию. Парень встал и отправился к алтарю Матери Всего Сущего с острым желанием привести мысли в порядок и слезно попросить… Только пока еще неизвестно о чем… Если Кэйтайриона от него откажется… То ли просить самому, чтобы усыпили, то ли что… И, на всякий случай, стоит, наверное, написать очередное завещание, по крайней мере, это успокаивает. Правда, Рыжик шипел в последний раз, что лучше бы он пробовал писать стихи, как Тийк, а не строчить свои последние распоряжения… Но Шайн не обижался. Просто Нэй еще слишком юн, чтобы оставаться оптимистом…

* * *

Тляшки-букашки, какой сказочный трындецовый звездец поселился в голове и не хочет съезжать не за какие бублики! Ушки только заичьи надо подвить, чтобы уж совсем невинненько смотрелся. Или наоборот, начесать как следует, чтобы в них смущенно носиком прятаться? Прыгаю рядом с госпожой, проверить как там конкурент по кровати время проводит… Матерь Сущего, бычара храпит на том месте, где вполне себе сегодня я мог прилечь и отдохнуть, за хорошее поведение. Вот чего бы, красивая моя, тебе было не усыпить это чудище с опаленными крылышками у него в комнате? Кроватка тогда бы была вся наша. Старичок бабулю ублажает, бычок у себя в комнатке дымок выпускает, как кальян сломанный, а мы бы чудно ночь провели… Хотя настроение такое, просто хоть горчицу из себя выжимай — нажористая получится, пальчики оближешь. Ведь хороший же был, вел себя как в законе прописано, что же так тошно-то, как будто носки чужие понюхал?! И ведь не потому, что это буйвол сейчас звуки немелодичные на кровати издает. Общее состояние души такое, как будто облажался по полной, только не понял где.

— Рэйни, солнышко, ты о чем задумался? Я тебе вопрос задала!

Вау! Допрыгались-доскакались-домчались в белой аэрошке, тляшки-букашки!

— Простите, госпожа, я не расслышал…

— Почему тебя продали, Рэй?

— Эм… Ну так… Мужу не угодил. Натура ж у меня такая, расскрасивая, вот ему завидно стало, пиявок ему на рабочий инструмент воспроизводства…

— Рэй, я правду бы хотела услышать.. — Кэйт остановилась у комнаты матери и тихонечко приоткрыв дверь, застыла изумленно.

Шайнэ, Эйлиорин и Нэй играли в карты, да так азартно, что хоть присоединяйся.

Поманив пальчиком Рэйя, чтобы и он оценил происходящее диво, и обменявшись с ним понимающими улыбками, девушка двинулась обратно к себе. Рэйни за ней. Продолжая размышлять над тем, какие ушки ему пойдут больше — с начесом или завитые.

В комнате Кэйтайриона пристроилась в центр кровати и махнула парню, чтобы тот прилег рядом. Рэй окончательно растерялся, но виду старался не подавать. Поэтому пристроился рядом с госпожой, поправил под головой подушку… Бедром почувствовал бедро госпожи, и ощутил, как предатель в штанах зашевелился.

— А теперь говори мне правду, Рэйни!

— Про что, госпожа? — Все-таки ушки с начесом, вот так вот их сейчас на глазки и оттуда невинный взгляд. Не прокатило, тляшки-букашки!

— Про то, почему тебя продали, солнышко! Правду! — и Кэйт, пристроившись Рэйю под руку, посмотрела на него таким же невинным взглядом, и парень мысленно приделал своей госпоже заичьи ушки и улыбнулся.

— Меня обвинили в избиении младшего мужа госпожи, но я клянусь своими любимыми тапочками с помпонами, не трогал я его. То есть трогал, но не так…

— А когда ты понял, что будешь танцором?

Не понял, это все, что ли? То есть я сказал, что не я и все?! Тляшки-букашки, она поверила мне на слово, и все?! Меня не будут гнобить, пилить, стругать и ругать? Тляшки-букашки… Спасибо тебя, добрый самаритянин, начистивший мордасик вторушечке ЕЕ Высочества, Ненаглядной госпожи Ейлийфии. Без тебя бы я продолжал прозябать на ниве домашнего дрессированного красавчика, а сейчас я одна вторая от первого места в первом театре при Первом Доме. И лежу на кровати своей госпожи, обнимая ее одной рукой и болтая с ней о моем детстве… Чудны дела твои, Матерь Сущего. Но я тебе свечку должен, если что. И за эту ночь тоже.

— Я с трех лет танцевать любил, госпожа. А в лагере меня обучать всерьез начали. А мне можно вам вопросы позадавать, госпожа?

— Конечно, солнышко. Задавать — можешь. — И снова перекрестились две пары глаз с невинными взглядами из под заичьих ушек.

Так, мило болтая, они и уснули. А проснувшийся утром Айк увидел рядом с собой идеальную картинку, прямо хоть плачь от умиления, только ему, почему-то, рвать и метать захотелось.

Обойдя кровать, парень ощутимо пнул Рэйни в тот бок, к которому не прижималась свернувшаяся калачиком Кэйтайриона.

— Ты же вроде вчера не танцевал, кузнечик откормленный! Ненавижу, тля! Что ты здесь делаешь?!

— Сначала твой храп слушал, потом с госпожой болтал, потом спал, теперь на тебя, бычара паленая, любуюсь, а что?

Кэйт встрепенулась и, поднявшись на локтях, оценила расстановку сил. Ее любимец нависал над ехидно щурившимся спросонья Рэйем, а тот, хоть и ощутимо напрягся, но вскакивать и вставать в стойку для намечающейся безобразной драки не спешил. Может наивно надеясь на благоразумие Айкейнури, а может здраво оценивая свои силы. Ведь именно сейчас, против взбешенного и действительно чем-то смахивающего на быка Айка, он категорически проигрывает.

— А ну оба замолчали быстро, мальчики! Рэй, солнышко, иди к себе. Спасибо что не дал мне поскучать этой ночью! — зубовный скрежет Айкейнури, после этой фразы, по звуку напоминал царапание камнем по железу.

— А с тобой мы сейчас, как свои люди, считаться будем!

Рэй понятливо свалил, но, обернувшись в дверях, продемонстрировал средний палец более незадачливому сопернику.

Айкейнури чуть не кинулся выписать наглой роже по роже, но увидев взгляд своей госпожи, понял, что опять облажался, и надо срочно спасать положение. Ему же повезло сказочно, и Кэйтайриона не выставила ему «счет» вчера. И, тля! если бы он сейчас не изображал Ойтейлу, возможно госпожа совсем не стала бы сердиться. Конечно, кому же приятно просыпаться под звуки перебранки? Слегка забылся… Может прикинуться, что не выветрился из бестолковой башки вчерашний угарный дым? — с тоской подумал Айк.

Много раз он вот так позволял себе вспышки ревности, только это было по отношению к Шайну и Эйну. А они, каким-то непостижимым образом, имели влияние на Кэйт, и она прощала ему эти выходки. Но тут он просчитался. Рэйни не оказывал на Кэйтайриону «положительного» влияния, чтобы быстро пригасить фитилек недовольства госпожи или направить его в мирное русло. С одной стороны, и слава тебе, Матерь Сущего! А с другой… Вот ведь тля….!

— Госпожа, доброе утро? — нерешительно поднял он виноватый взгляд на хмурящуюся девушку, внимательно следящую за сменой мимики его лица, на котором, видимо, уже отразились все промелькнувшие мысли.

— Это ты меня спрашиваешь? — хмыкнула Кэйт. — Для меня оно почему-то началось так себе, ты не в курсе, кто в этом виноват?

— Эээ…Я готов разделить Ваше не слишком радужное настроение, — с готовностью упал на колени Айк, надеясь, что все-таки обойдется.

Его маневр удался только наполовину. Кэйт бесспорно разглядела его пострадавшую спину, но вместо того, чтобы пожалеть и посочувствовать, нахмурилась еще больше:

— Ты не угадал, Айки, у меня крайне паршивое настроение, — огорошила госпожа. — И раз уж ты сам вызвался его разделить со мной, расскажи мне, мой хороший, почему ты решил что хозяйственные постройки мне дороже одного несносного нахального раба, которого я терплю вот уже столько времени? И, как говорят очевидцы, могла бы вчера потерять.

— Они преувеличивают, госпожа, — клятвенно заверил ее парень, пока еще не решив, радоваться тому, что его все-таки оценили чуть дороже конюшни, или еще пока рано.

— Может быть, но товарный вид этот несносный тип все-таки потерял.

— Простите, госпожа? — чувствуя, как холодеют пальцы, вскинулся Айк. Упоминание про «товарный вид» у него почему-то прочно ассоциировалось с перспективой оказаться на рынке. Вдруг подумалось, что вот сейчас он примерил шкурку Шайна, когда тому грозила продажа на рынке.

— Страшно? — с надеждой спросила девушка, удовлетворенно отметив легкое смятение на лице любимчика.

Айкейнури сглотнул и соврал:

— Нет.

— Нет? — выгнула бровь Кэйтайриона. — А почему тебе не страшно, врунишка?

— Потому что я Вас люблю, моя госпожа, и…

— И надеешься, что после твоей выходки это чувство взаимно? — ехидно перебила Кэйт.

— Вообще-то надеюсь, — не стал отрицать Айк и взгляд серо-зеленых глаз обиженно потемнел.

И тут в комнату, предварительно постучав, зашел весь из себя идеально-правильный Рэйни, неся на подносе завтрак.

— Ой, солнышко! Какой ты милый! Спасибо! — улыбнулась Кэйтайриона парню, рассчитывающему на приглашение к столу. — Айки, сходи проверь, как там Шайн поживает и возвращайтесь. Я с тобой еще не договорила.

Девушка решила подстраховаться присутствием Шайнэйлиера при разговоре, чтобы нечаянно не сделать с этим нахалом что-то непоправимое.

Дверь за Айкейнури захлопнулась чересчур громко и с оранжереи послышался странный звон, больше всего напоминающий звук разбивающегося об пол стекла. Кэйт испуганно посмотрела на Рэйни и парень грустно вздохнув, кивнул, подтверждая печальные мысли своей госпожи.

— Совсем-совсем все плохо? — тихим шепотом уточнила Кэйтайриона.

— Гейн сказал, что из сада выглядит ужасно, но может изнутри все не так уж и страшно…

Кэйт подбежав, распахнула дверь и застыла. Потом обернулась к подошедшему к ней Рэйни и зарыдала, уткнувшись ему в грудь. В это время в комнату вошли Шайн и Айк. И старшему пришлось крепко схватить младшего за плечо, удерживая. Потому что Айкейнури, не разбираясь, с места, рванул набить-таки наглую морду, умудрившуюся довести госпожу до слез.

— Оранжерея? — грустно уточнил Шайн у Рэйя. Тот кивнул, застыв, слегка напуганным каменным изваянием, не зная, как правильно надо реагировать, когда у него на груди рыдает его госпожа.

— Все, я успокоилась, мальчики, — действительно почти спокойным голосом проговорила Кэйт. — Это всего лишь растения, — девушка горестно всхлипнула, но не позволила себе снова расплакаться, — А мне надо решить проблему с людьми. Рэйни, солнышко, спасибо тебе, а теперь оставь нас, пожалуйста. Тут намечается слишком личный разговор…

Чтобы сгладить резкость своих слов, Кэйтайриона погладила парня по щеке и благодарно улыбнулась ему. Рэй постарался скрыть разочарование за ответной улыбкой, поклонился и вышел.

— А теперь я хотела бы продолжить наш с тобой разговор, Айк, — уже без всяких улыбок повернулась девушка к проштрафившемуся любимцу, — А Шайн пока посидит тут, позавтракает спокойно, а заодно не даст мне тебя убить.

— Простите, госпожа, я виноват…

— Хорошо, по одному пункту мы уже пришли к согласию, — ухмыльнулась Кэйт. — Осталось еще несколько — в том числе твоя безобразная ревность и выходка с подвалом, с чего начнем? Потом суммируем и тогда уже подведем итог, — обрисовала она дальнейшую радужную перспективу.

Айк прикинул размеры этой «суммы» и загрустил, лихорадочно соображая, на какой вопрос отвечать, чтобы выклянчить себе максимальную амнистию.

Но его спас от размышлений замигавший на экране вызов от Айрин.

* * *

В Первом Доме.

Обед прошел в теплой и дружеской обстановке. Если не обращать внимания на небольшой раздражающий фактор в лице старшей дочери Первой госпожи, Клаймейнтии, беззастенчиво разглядывающий Дэйниша.

Когда двух младших дочерей выставили из зала, Клай подошла к сидящему у ног Айрин парню, и жестом попросила его встать. Дэйниш испуганно оглянулся на жену, но в просьбе не было ничего криминального и Айрин кивнула, разрешая, и ободряюще погладила мужа по плечу.

Попросив Дэйна выйти к ней поближе, девушка обошла его по кругу, прикоснулась к волосам..

— Клаймейнтия, будь добра, сядь на место! — Первая госпожа с улыбкой следила и за тем, как забавляется дочь, и за тем, как беспокоится Айрин. — А к кому ты бы больше ревновала, дорогая? Если бы Клай увлеклась твоим братом, тебе было бы легче?

— Думаю тогда переживали бы и я, и Кэйт, — вежливо нарисовала улыбку на лице Айрин.

— А если бы это был вон тот мальчик, рядом с твоей подругой?

— Кэйтайриона бы очень расстроилась.

— Но он же не ее муж, не ее брат, не ее личный раб..? Простой наложник из гарема.

Айкейнури, до этого сидевший довольный и счастливый, во-первых, оттого что госпожа его явно простила и больше наказывать уже точно не будет, во-вторых, оттого, что их пригласили во Дворец и он присутствует при обсуждении очень важных политических изменений на родной планете, после того как его назвали простым наложником из гарема, как оно и было на самом деле, расстроился и нахохлился. Эйн попытался приободрить друга, погладив того по руке, но в ответ на него так посмотрели, что утешать сразу расхотелось.

Вежливо отогнав дочь от чужого мужа, Первая госпожа еще раз внимательно осмотрела пришедших с девушками парней: Гейна, Айка, Шайна, Эйнри и Дэйна.

Айрин долго раздумывала, взять ли ей с собой Сайни или Эйта, но, в итоге, решила не брать ни одного, ни второго. Сайни не отходил от Лейхио, а Эйт был чужим мужем. Мало ли, случись что, отчитывайся потом перед тетушкой.

Мальчишек не взяли тоже именно из-за желания уберечь от этого неведомого «а вдруг там что-то случится», потому что Первая госпожа Венги даже в горе и желании похвалить, даже наедине, все равно была непредсказуема. И вот, похоже, этот «случись что» начало случаться.

Айрин только выдохнула, когда, слегка напуганный Дэйниш, снова присел возле ее ног и ухватился за ее руку, чтобы успокоиться. И снова напряглась, когда госпожа Хрийстийана сама начала изучающе оглядывать всех пришедших с ними парней. Сначала она поманила пальчиком и поставила в центр комнаты Шайна.

— Сотрудницы Космопорта выражают тебе искреннюю признательность за помощь. Хотя ты и выполнял приказы своей госпожи, но выполнял очень старательно. Надеюсь, она учтет это на твой следующий день рождения, даже если мы не успеем принять новый закон о продлении жизни наложников.

Шайн опустился на колени, благодаря за оказанную ему честь и пряча лицо, на котором отразилось переживание о своей судьбе после тридцатилетия.

Гейна изучили чуть более пристально:

— Моим девочкам показалось, что ты и все окружающие тебя мужчины были вооружены. И еще им показалось, что вы смели драться с женщинами, пытающимися пробиться в дом, как будто закон о мужчинах-телохранителях уже принят, причем настолько лояльный, что вам разрешено использовать оружие.

Гейнийляш даже не стал оборачиваться к своей госпоже за поддержкой, ведь инициатива была полностью его, так что нечего искать помощи у той, кого они вчера были готовы защищать всеми возможными и невозможными способами, пусть даже и ценой своих собственных жизней.

Но поддержка пришла оттуда, откуда и не ждал.

— Госпожа Хрийстийана, он это проделал с разрешения своей госпожи. Мы сразу договорились, что если случится непредвиденное, мы с детьми прячемся в подвалах, а мужчины охраняют дом.

— Как это не по-венговски, дорогая. Хотя от тебя другого и не ожидалось… Но Кэйт…!

Кэйтайриона заметно покраснела, правда, оправдываться тем, что ее силой унесли в подвал, перекинув через плечо, как мешок с мукой, было бы нечестно по отношению к Айку. А оправдать его поведение приказом Эйнри было бы вообще глупо. Парни обращаются с ними, как с кисейными континентальными барышнями — любят, охраняют и балуют. С этим уже ничего не поделаешь, тем более Айрин происходящее вообще не напрягает, а саму Кэйт… Что-то она тоже уже привыкла к подобному отношению. И без привычного: «Все будет хорошо..», уже плохо засыпается. И, хотя она и металась по подвалу загнанной волчицей, призывая на голову Айкейнури все известные ей громы и молнии, но глубоко-глубоко внутри ей было… Приятно? И слыша, как Гейн с парнями разносит тайник с оружием, она чувствовала себя не Старшей госпожой Дома Маргойлин, а прекрасной принцессой, ради которой отважные рыцари были готовы сражаться с драконами до последнего вздоха. Это было так… Романтично! И вот, теперь, ее отчитывают, за случившееся, как маленькую девочку… Что же теперь делать? Попробовать привести парней в норму? А надо ли им оно? Вот ей и Айрин, нужны ли обычные рабы, или их устраивают как раз именно такие? Инициативные, самостоятельные, смелые, уверенные в себе? Вон Гейн даже ни разу не обернулся, хотя ему, наверное, страшно сейчас, гораздо больше чем вчера, когда в крови играл адреналин. И заступилась за него не она, а подруга, вот за что стыдно. А за свое сидение в подвале — почему-то нет. Обидно, что отнесли туда так… Неромантично.

— У Кьйоса сестра служит в пограничных войсках Космопорта, поэтому у него гораздо больше знаний, чем у меня. И я приняла, рекомендованное в сорок седьмом пункте свода правил для госпожей решение, переложила ответственность на того, кто разбирается в этом лучше меня.

— Дорогая, но там имелись в виду подчиненные тебе женщины! — с искренним восхищением полету новаторской мысли девушки отреагировала Клаусийлия.

— Да, но мои женщины разбираются в защите дома от вооруженных неадекватных людей еще меньше, чем я, — повернулась Кэйт к новой собеседнице.

— Уверена, твоя мать смогла бы дать тебе несколько ценных советов, — подколола Кэйтайриону Первая госпожа Венги, а потом проговорила, обращаясь к Гейну:

— Твоя госпожа, как я понимаю, не имеет к тебе никаких претензий и твоя преданность ей похвальна. Такие как ты, являются подтверждением правильности новых законов о тридцатилетних наложниках, интересно только, почему не каждая госпожа может похвастаться такими самоотверженными рабами. Не откроешь нам тайну? — и женщина приподняла голову Гейна за подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза.

Гейнийляш не знал, что ответить на такой, в сущности простой вопрос. Почему, вместо того чтобы отсиживаться на мужской половине, в ожидании пока госпожи сами между собой разберутся, они всем гаремом кинулись защищать свою Старшую госпожу и ее дом. И одну из нападавших, выстрелившую от злости в любимую садовую статуэтку Кэйт, он лично приложил шокером. А сегодня парни пол утра бродили по саду и пытались навести там хоть какое-то подобие порядка, пока их госпожа тихо рыдала у себя над разбитой стеклянной оранжереей.

Первая госпожа Венги, на самом деле и не ожидала ответа, она была умной женщиной и сама прекрасно все понимала, может даже больше, чем девушки и их рабы. Именно поэтому, перемигнувшись с подружкой, она приступила к последнему пункту их плана.

— Иди к своей госпоже, — отпустила она Гейна. А сама поманила в центр Айка, у которого не было столько силы воли, как у Гейнийляша, поэтому он испуганно обернулся на Кэйтайриону, и только потом, с трудом скрывая, как ему не по себе, подошел и встал на колени перед Старшей госпожой Первого Дома.

— Одна из моих племянниц занята поисками себе мужа, ты как раз в ее вкусе. Думаю стать мужем одной из женщин Первого Дома — достаточная честь для простого наложника?

Испуганный взгляд Айка заметался от Кэйт, к Эйну, от Эйна к Айрин, от Айрин снова к Кэйт… Потом парень перевел взгляд на Первую госпожу и тихо прошептал: «За что?!».

— Ну, мой мальчик, я наслышана о твоих подвигах, мне кажется ты заслужил звание мужа, или я ошибаюсь?

Кэйтайриона, нервно откашлявшись, помахала рукой, привлекая к себе внимание, и, издав, для надежности, еще парочку покашливаний, проговорила:

— Конечно, он заслужил право стать мужем, вы абсолютно правы, госпожа Хрийстийана. Но он еще утром получил предложение стать Вторым Мужем Старшей госпожи Девятого Дома, и принял его с радостью, правда Айкейнури?

Когда до парня целиком дошел смысл, только что прозвучавшей сейчас фразы, он засиял так, что смело мог конкурировать со светом сразу от всех трех солнц. Он светился, весь, от пяток до кончиков ушей. Сияли его глаза, улыбка…

Первая госпожа Венги усмехнулась, снова обменявшись с Клаусийлией ехидными взглядами:

— Ну что ж, жаль… Придется еще поискать племяннице мужа по другим гаремам. Ни один раб из ваших не согласится сменить свою госпожу добровольно, как я понимаю…

Счастливый Айк, отпущенный к Кэйтайрионе, прижался к ее ногам, преданно заглядывая ей в глаза, и пытаясь найти подтверждение: «Не обманула? Не пошутила? Дождался?», а девушка перебирала его волосы и чувствовала какое-то внутреннее умиротворение, как будто с плеч свалился тяжкий груз. Она, наконец, приняла решение о судьбе одного из своих любимцев, осталось только решить судьбу второго. И Кэйт посмотрела в сторону Шайна, старательно изображавшего радость, но в его глазах была настороженность и неуверенность. Что будет теперь с ним?

Когда Первая госпожа уселась снова за стол, нога за ногу и, удовлетворенно откинувшись на спинку кресла, привычно потянулась приласкать свою любимицу, глаза женщины чуть увлажнились, но она практически сразу взяла себя в руки. Тем более, сидевшая рядом подруга, протянула ей бокал со сладким лимонадом, отвлекая внимание.

— Госпожа Хрийстийана, у нас к вам есть небольшая просьба. Дело в том, что несколько дней назад из Космопорта был похищен молодой человек, сводный брат моего мужа, и по косвенным признакам, вина за это похищение на Мийрийниве Шойфейр. К тому же она планировала в ближайшее время совершить брачную церемонию с одним из инопланетников. Вы не могли бы помочь нам в поисках? Все-таки это континентальный мальчик и…

— Даже если бы это был просто твой наложник, дорогая, я бы все равно не отказала тебе в помощи, тем более мне лично это же ничего не стоит, — улыбнулась Айрин Первая госпожа.

Вызванной военной, явно из офицеров, было передано распоряжение сравнять Дом Шойфейр с землей, но найти юношу, изображенного на фотографии — фото Дариса Дэйн таскал с собой постоянно, на всякий случай.

* * *

В Доме Маргойлинов.

Всю дорогу до дома, Айк, не веря, в буквально обрушившееся на него счастье, сидел рядом с Кэйт, неприлично сияющий на фоне остальных, и держался за руку любимой. Гейн, хоть в какой-то мере, тоже был рад, что его не отругали за превышение полномочий преданного раба, и прокручивал в уме, как бы потактичнее преподнести госпоже, зачем они все-таки хранили оружие. Но Шайн уже даже и не пытался сделать счастливое лицо, мрачно устроившись в уголке и уставившись в пол.

Девушка не мешала Айкейнури радоваться жизни. Да, наказать она его не успела за утреннюю выходку, потому что позвонила Айрин, и сейчас размышляла, стоит ли вообще отменять наказание в свете последних событий, или все же действовать, согласно правилам? А правила гласят, что наказание может быть лишь отсрочено, но неумолимо настигнет нарушителя, иначе госпожа потеряет свой авторитет, а кое у кого может закрасться крамольная мысль, что это нормально и обнаглеет окончательно. Эх… Не хотела она так быстро давать любимцу в лапки лишний козырь. Он еще не готов. И дело даже не в самом парне… Шайн…

Очень хотелось именно его сейчас взять за ручку или даже обнять и шептать ему на ушко, что все будет хорошо, но Айк держался крепко и все попытки пошевелиться воспринимал как личную угрозу, и мгновенно реагировал совершенно неподобающим образом, еще сильнее стискивая ладонь. Все-таки этот груз для него был слишком велик. Ну Первая госпожа, удружила… Хотя, наверняка, не обошлось без Серого Кардинала, Клауйсийлии.

Им с Айрин есть еще чему поучиться у более старшего поколения. С другой стороны, очень хорошо, что они «в одной лодке», иметь противником госпожу Альцейкан — это слишком чревато.

— Шайнэ…

Парень поднял голову и подарил улыбку, не дошедшую до глаз… — типа все просто замечательно, я очень за вас рад…

Кэйт тяжело вздохнула… врунишка…

Выйдя из аэрошки, девушка бодро зашагала к дому, надеясь, что на глазах у зачем-то собравшихся женщин (скорее всего, просто им не терпелось поскорее узнать новости из Дворца), мальчики вспомнят, что им положено идти на пару шагов позади, но куда там!

Айк подскочил и снова уцепился за ладошку. А Шайн с Гейном, воспользовавшись тем, что госпожа уже не услышит, приотстали и теперь сцеживали яд зависти, прикалываясь над затмевающим сразу все три светила Айкейнури:

— Нет, Гейн, ты, как хочешь, но я поверить не могу, что это тот же самый человек, который вчера был таким смелым, что таскал нашу госпожу совершенно неподобающим образом, — ехидно заметил Шайнэйлиер.

— Ха! Шай, жаль, что мы не могли видеть это незабываемое зрелище собственными глазами, — глумился Гейнийляш, — наверное удивились бы еще больше! Но сейчас наш герой просто похож на малька, который отчаянно трусит, поэтому его ведут в новый Дом за ручку.

Айк, счастливо избежавший участи остаться в Доме Первой госпожи и слегка шалея от счастья, что Кэйт наконец-то приняла решение на его счет, даже не обернулся на гнусных шутников, лишь сильнее вцепился в ладошку девушке.

Поравнявшись с женщинами, Кэйтайриона улыбнулась:

— Все в порядке, дорогие, не о чем волноваться.

— Но это так неожиданно было…

— Да, много чего неожиданного, но это после. Тетушка Ойлива, — обратилась Кэйт к родственнице, — я к тебе зайду чуть позже, вызови, пожалуйста, Эйли.

Рабы склонились перед недоуменно переглянувшимися женщинами, и прошли следом за своей госпожой в дом.

В прихожей Кэйтайриона велела Айку идти в ее спальню, а сама обернулась к парням, поманив пальчиком Гейна. Склонившегося у ее ног раба, девушка потрепала по волосам, и чуть потянув их назад, заставив поднять лицо, чмокнула в щеку, прошептав, что благодарит за то, что он держался достойно во Дворце, но завтра с утра ждет приемлемое объяснение образовавшегося в ее Доме тайника с оружием.

— Да, госпожа! — клятвенно заверил Гейн, радуясь, что у него впереди целая ночь для выбора наиболее благозвучной и правдоподобной версии.

— Шайнэ, подойди.

Шайнэйлиер так же хотел опуститься на колени, но Кэйт удержала и, обвив шею руками, прижалась щекой к его щеке, тихо прошептав на ухо:

— Радость моя, ты сегодня ночуешь у себя, только не сиди всю ночь под пальмой! Ты же понимаешь, почему я должна сейчас побыть немного с Айком?

— Конечно, госпожа, — тихо выдохнул Шайн. — Вам не о чем беспокоиться. Надеюсь, хоть Рыжик мне обрадуется.

— Но тогда почему я беспокоюсь? — Кэйтайриона отстранилась и, взяв лицо парня ладонями, заставила посмотреть себе в глаза.

Шайнэ очень старался сделать вид, что он все понимает правильно, мысленно снова сочиняя свое завещание. Но видимо эти самые мысли плохо прятались за выразительной тоской и пониманием, что он теперь точно лишний. Как никогда близко встал призрак вчерашнего обещания госпожи Эйлиорин взять его к себе под крылышко, когда он перестанет быть нужным Кэйт.

Кэйтайриона покачала головой:

— Шайнэ, завтра твоим будет день и вся ночь, я обещаю. Только и ты пообещай мне, что перестанешь себя мучать и выдумывать то, чего нет. Ты мне по-прежнему нужен, мой хороший. И в связи с предстоящим событием, даже больше, чем раньше.

Как это вяжется одно с другим у расстроенного парня пока не укладывалось в голове, но он кивнул.

— Это мое распоряжение, которое ты должен беспрекословно выполнить, понимаешь? — Кэйт все еще пыталась достучаться до разума одного из своих самых любимых мужчин, но он слишком глубоко погрузился в свои переживания.

— В общем так, иди найди Рыжика и устрой ему нескучную ночку. Я завтра спрошу с него в подробностях. И не дай, Матерь Сущего, он мне пожалуется! — пригрозила она.

Шайн наконец-то, наверное, впервые за весь остаток дня, после заявления госпожи о том, что она берет второго мужа, улыбнулся по-настоящему.

Показавшийся наверху лестницы Никки, легко сбежал вниз, перепрыгивая через две ступеньки, чтобы оказаться в объятиях стиснувшего его в медвежьей хватке Айкейнури.

Айка просто распирало от желания поделиться с кем-то сногсшибательной новостью, но девушка была начеку, решив для себя, что объявит о своем решении домашним чуть позже. Хватит им всем стрессов, хоть одну ночь пусть поспят спокойно:

— Айк! Я запрещаю тебе говорить о том, что было во Дворце! — предупредила она. — Я сама объявлю, когда сочту целесообразным, — чуть насмешливо прибавила девушка, поймав обиженный взгляд серо-зеленых глаз любимчика.

— Добрый вечер госпожа! — выскользнул Никки из объятий Айка и упал на колени, чувствуя, что что-то происходит, и госпожа чем-то немного раздосадована, хотя по сияющему лицу Айка понятно, что тому ничего страшного не грозит. Но на всякий случай стоило все-таки ублажить взор Кэйтайрионы, должным образом прогнув спину.

— Никки, солнышко… — Кэйт отпустила Шайна, — подойди сюда, Ягодка…

Никки удивленно поднял голову. Госпожа улыбалась, и вовсе не дразнилась. Ягодкой его называл только Айк, остальные произносили это слово с легкой ехидцей, желая подколоть его или Айка, не нарываясь, а просто для поддержания тонуса. А из уст их госпожи это звучало так… волнующе, что у парня даже приятно затрепетало в груди.

— Да, госпожа?

— Яаагодка… — повторила Кэйт, улыбнувшись, перекатывая на языке, словно пробуя на вкус сладкое прозвище, любуясь парнем. На него и в самом деле невозможно было смотреть без улыбки, он совершенно не умел скрывать своих эмоций. И жизнерадостность и теплота восхитительной аурой распространялась вокруг. Сладкий мальчик… Айку очень повезло иметь такого Нижнего. Самое то для его взрывного характера, чтобы как-то уравновесить эту парочку.

— У меня к тебе есть два поручения, одно маленькое, но очень важное, а второе…

На лице парня промелькнуло беспокойство.

— Все нормально, сладкий мой. — успокоила его Кэйт. — Найди, пожалуйста, Нэйя и скажи ему, чтобы не отходил от Шайна, чтобы тот ему не рассказывал, договорились?

— Да, госпожа, — посерьезнел парень.

— Я на тебя очень рассчитываю, — провела ладошкой по щеке Никки Кэйтайриона, и, не удержавшись, специально задела пухлые, как у подростка губы, подавив в себе желание его поцеловать. Хватит уже демонстрировать свою привязанность сразу ко всем приближенным рабам.

— А второе поручение какое? — тихо спросил Никки.

— А второе я тебе скажу, когда ты выполнишь первое. Найди Рыжика и передай, чтобы сохранил мне Шайна до утра во вменяемом состоянии. А потом жди меня у моей комнаты.

— Под пальмой? — улыбнувшись, шепотом уточнил парнишка.

— Да. — подарила ему ответную улыбку Кэйт. — Давай, живо дуй к Нэйю.

— Я мигом! — пообещал Никки, рванув вверх по лестнице.

— Куда это он? — удивился Гейн.

— К Тийку помчался, — съехидничал Шайн, чтобы хоть немного компенсировать себе горечь утраты иллюзий, не понимая, откуда в нем столько желчи, но сейчас он был просто не в состоянии искренне порадоваться за Айкейнури.

Айк криво улыбнулся, оценив попытку менее удачливого соперника.

Гейнийляш усмехнулся, вздохнув:

— Мне что ли кого постоянного завести… только вот кого? — произнес он, словно рассуждая сам с собой. — Из мальков выбирать как-то…

— Солнце мое — так под тобой весь гарем… — рассмеялась Кэйт. — Оставь мне только вот этих двоих, — кивнула девушка на двух своих любимцев.

Айкейнури, которого уже целенаправленно послали, обернулся у открытой двери в коридор первого этажа:

— А у нас Рэйни бесхозный… — обронил он.

Кэйтайриона переглянулась с Гейном и Шайном, прекрасно понимающими подоплеку намека, и Гейнийляш, кусая губы, чтобы не заржать, постарался состроить задумчивую мину:

— Кхм… боюсь, он тогда время от времени танцевать не сможет.

Девушка живо представив размеры органа старшего по гарему, не сдержалась и фыркнула, прикрыв рот ладошкой:

— Гейн, идея сама по себе, конечно, заслуживает рассмотрения, но, знаешь… ты пожалуй, Рэйя тоже не трогай, я тебе лучше завтра Эйли пришлю.

— Чтоооо? — изумился парень, не веря своим ушам.

Тут уж, поняв, что она сморозила, Кэйт не выдержала и рассмеялась:

— Нет, я не о том, о чем ты подумал!

— Размечтался! — заржал Айк.

— Ну, мало ли, — смущенно пожал плечами Гейн.

— Пусть он поедет с тобой, и сам выберешь себе достойную… в смысле подходящую по всем параметрам «половинку» на рынке… В конце концов, если у вас ничего и не получится в смысле романтики, потом можно будет нашим женщинам отдать развлекаться… — закончила свою мысль Кэйтайриона, похлопав здорового парня по плечу и, обернувшись, погрозила любимчику пальцем. — Айк! Прекрати провоцировать!

— И дарить напрасные надежды, — глумливо подхватил Айкейнури, чувствуя, что уже практически недосягаем, даже если Гейн и вздумает напомнить ему его место.

— Ладно, мальчики, добрых снов, — обернулась Кэйт к Гейну и Шайну, и торопливо поднялась вслед за Айком, которому, похоже, срочно требовалась профилактическая мера для приведения в чувство.

Зайдя к себе в спальню, она даже не успела открыть рот, как была подхвачена на руки искрящимся от радости парнем:

— Кэйт! Кэйтиии… — собственнически прижал он ее к груди.

И, если раньше Кэйт позволяла ему подобные вольности за хорошее поведение, то сейчас срочно следовало расставить все акценты, пока ошалевший от счастья раб окончательно не слетел с катушек. И это пока еще неофициальный муж! А что с ним будет, когда проведут Церемонию?

— Айк! — добавила строгости в голос Кэйтайриона, но он, похоже, даже не расслышал теперь, когда вокруг не было никого из посторонних, твердил, как заведенный:

— Кэйт, любовь моя… я… я даже не знаю что сказать…

— Так! Давай-ка для начала ты поставишь меня на место! Это раз! — голос девушки зазвенел от возмущения.

Айк моргнул, немного недоверчиво уставившись на любимую, которую непонятно чем прогневил. Но на всякий случай все-таки аккуратно опустил ее на ножки и отступил на шаг, спрятав руки за спину.

— Отлично! — Кэйтайриона раздраженно расправила слегка помявшееся в объятиях парня платье и уперла руки в бока: — Во-вторых, ты сейчас же вспомнишь, как следует обращаться к своей госпоже!

— Кэйт… — недоуменно пробормотал Айк, чувствуя, что пахнет жареным, но все еще не до конца оценивая масштабы катастрофы. — Госпожа?

— Вот именно, родной мой! «Госпожа!!!» Даже Эйн не сразу удостоился милости называть меня по имени.

— Но я думал… что раньше… и… — совсем потерялся Айк. А Кэйт устыдилась. Понятно, что раз она ему раньше иногда позволяла проявлять столько безрассудности и смелости, то сейчас, когда он почувствовал свой триумф, было бы глупо требовать от него адекватности, и зачем она вообще приплела Эйнри? Тоже хороша, воспитательница! Ну, ладно, самобичеванием можно заняться и позже, а теперь следовало все же продолжить начатое:

— Айк, радость моя, — уже мягче начала девушка. — Я тебя очень люблю, И более того, если бы меня не вынудили сделать сегодня подобное предложение, ты его все равно получил бы. Только не сейчас. Через год. Надеюсь, ты понимаешь почему, — выдержала она паузу, дождавшись, пока парень осознает, что его любят, и ругают сейчас за что-то, о чем он должен догадаться сам.

Шайн? Тля-а… Как он мог забыть?

— Простите, госпожа, — покаянно склонил парень голову.

— Но ты, Айк, оказался таким эгоистом… Я расстроена… Очень расстроена. Я вот даже не уверена, что ты все-таки дорос до того, чтобы принять на себя ответственность быть моим мужем.

— Госпожа?! — в голосе раба проявилась паника, а во взгляде потемневших серо-зеленых глаз плескалось столько эмоций, что Кэйт опустила ресницы.

— Я не буду отказываться от своих слов, и надеюсь, никогда не пожалею…

— Никогда! Кэйт… Простите, госпожа, клянусь!

— Айк! — чуть не простонала Кэйтайриона, — но ведь ты даже сейчас меня перебиваешь! Как я могу тебе верить? Несчастье ты мое?

— Я исправлюсь… — виновато вздохнул он, попытавшись изобразить непередаваемое выражение, точно скопированное с… Рэйя.

Кэйт не выдержала и улыбнулась. Хотелось плюнуть на все эти воспитательные меры и утянуть любимого наглеца в кроватку… Но нельзя. Если он почувствует слабину, потом вообще обнаглеет.

— Айки, ты помнишь что-нибудь из того, как должен вести себя раб, которому оказана честь стать мужем?

— Да, госпожа, — упал на колени Айк, уткнувшись лбом в кончики ее туфель.

— С трудом верится, — прошептала девушка, — Но давай хотя бы вспомним основы. Тебе ведь придется предстать перед многими женщинами… Давай-ка мы с тобой сегодня поиграем традиционно?

— Да, госпожа, — уныло согласился Айк, даже не скрывая своего разочарования.

— Плохо, радость моя, незачет! — покачала головой Кэйтайриона.

— Да, госпожа! — нарисовал улыбку на лице опомнившийся Айкейнури. — Благодарю вас, госпожа!

— Вот уже чуть лучше, — ухмыльнулась девушка. — Иди в ванную и потренируйся перед зеркалом, как правильно изображать радость, какой бы выбор не сделала твоя госпожа. Став моим мужем, ты будешь не единственным в моей кровати, ты помнишь об этом, зайка моя? Или тебе запретить смотреть континентальные фильмы?

— Я помню, госпожа, — энергично закивал Айк.

— Ну вот и славно, — потрепала Кэйт парня по щеке. И, уже совсем другим тоном:

— Тебе помочь принять душ, чтобы не намочил пластырь?

— Я справлюсь, госпожа, благодарю вас за заботу, — сориентировался Айк, что лучше уж пусть Кэйтайриона пока пойдет пошепчется с Ойливой, чем сначала он заведется от близости с ней в душе, а потом госпожа возьмет и покинет его, чтобы утрясти какие-то вопросы. Он же с ума сойдет в ожидании…

— Я быстро вернусь, — пообещала Кэйт направляясь к двери, и уже взявшись за ручку обернулась. — Отомри, Айки. Я тебя люблю, но… второго Эйна мне не надо, постарайся проникнутся этой мыслью.

С Ойливой и Эйли Кэйтайриона хотела обсудить финансовые вопросы. Первый Дом обещал оплатить все расходы по восстановление сада и дома, но надо было составить список этих расходов, сделать смету…

Заодно тетушке, под большим секретом, было сообщено, что у Старшей госпожи их дома появился второй муж.

* * *

Когда Кэйтайриона вернулась, Айк ждал ее, стоя у окна, обнаженный, красивый, желанный, с влажными после душа волосами. «Ну что ж, наказывать можно очень по-разному», — подумала Кэйт, посмотрев парню на спину, с наклеенными на нее пластырями. Плеток сегодня точно не надо, хотя самым страшным наказанием для Айка будут не они… А наказать Айкейнури надо, к тому же еще и впрок, на будущее. А то когда еще руки снова дойдут?

— Тут твоя госпожа в комнату вошла, или ты не заметил? — ехидным голосом спросила девушка.

Айкейнури, радостно обернувшийся на звук открываемой двери, изумленно распахнул глаза, потом спохватился и упал на колени.

— Уже лучше. А теперь слушай меня внимательно, мой мальчик. Ты вчера продемонстрировал всю бездну своего неуважения ко мне.

Несчастный парень начал пытаться вспомнить, когда и где, и в каком месте он посмел..

— Когда отнес вас в подвал, госпожа? — других вариантов в голову просто не приходило.

— Да, солнышко мое, именно тогда ты дал мне понять, что не уважаешь ни мои желания, ни мое решение, ни даже мои ум и здравый смысл!

— Я хотел вас спрятать понадежнее, госпожа! — несчастный Айк совсем не рассматривал случившееся вот в таком раскладе, он просто очень волновался за свою Кэйт.

— А кто спрашивал твое мнение? Рабы, обычно, сначала учитывают желания своих госпожей. У нас, знаешь ли, так принято… — продолжала издеваться над бедным парнем Кэйтайриона.

— Простите… — покаянно прошептал Айк, преданно заглядывая в глаза своей будущей жене. Тля! Удалась первая ночка…

— Что обычно делают с плохими мальчиками, Айкейнури?

— Их наказывают, госпожа…

— Замечательно. Есть вполне уважительная причина, почему тебя нельзя высечь, и эта причина достаточно сильно смягчила силу моего гнева. Но не полностью, любимый, не полностью. Я сначала думала вообще поставить тебя где-нибудь в уголочке, смотреть как я награждаю Шайна и Гейна, — с удовлетворением отметив, как вздрогнул Айк, как будто она его ударила, девушка продолжила, — но я решила проявить уважение, и не давать тебе шанса испортить им удовольствие зубовным скрежетом и злобными взглядами. Поэтому я выбрала другого. Попробуй напрячь свой мозг и уши, и может ты даже угадаешь — кого.

Парень непонимающе уставился на свою госпожу, пытаясь понять, что же в конечном итоге его ждет.

— Ползи на коленях вон в тот угол. Да. Нет, лицом в угол. — подойдя Кэйтайриона завязала Айку глаза любимой черной повязкой Шайна, и прошептала в ухо, — А теперь стой с прямой спиной, внимательно слушай и раскаивайся. И помни о контроле, мой мальчик.

Высунувшись в коридор девушка поманила к себе, действительно засевшего под пальмой Никки. Парень вошел и тут же поискал глазами друга, но сначала не нашел. Кэйт помогла ему, кивнув в сторону угла, и глаза Никки изумленно распахнулись. Повернувшись к госпоже он уже даже приоткрыл рот, чтобы вслух уточнить, а что здесь, собственно говоря, происходит, но пальчики госпожи чуть сжали его губы. И Кэйтайриона, отрицательно помотав головой, приложила палец уже к своим губам: «Тшшшш! Пусть угадывает, кто ты». А сама нежно обрисовала манящий контур губ парнишки, легко-легко коснулась уголочка рта и усмехнулась, наблюдая, как начал жмурится Никки, расслабляясь от ласки. Но, когда ноготочки девушки прошлись у него по ребрам, парень распахнул глаза. Если бы до этого Кэйт не видела его реакцию на ласку, то была бы убеждена, что он по-прежнему наслаждается игрой. Но она уже видела более яркое проявление удовольствия, и оно ей понравилось больше. Никки ни в чем не провинился, даже наоборот, он заслужил награду, спасая ее лошадей. И выбрала она его для сегодняшнего развлечения, только потому, что парнишка идеально подходил для этого по всем параметрам. Айкейнури должен получить свое наказание, причем ровно в том объеме, в котором заслужил, не меньше, но и не больше. Но и Нийкийнэ должен получить от всего этого удовольствие, ну и, конечно, она сама должна насладиться и наказанием одного, и награждением другого. Ласкать сладкую Ягодку своего обнаглевшего любимца будет приятно, мальчик просто создан для такой игры.

— Тебе не нравится боль, малыш?

— Простите, госпожа…

— Ты больше любишь ласку, Ягодка? — вместо острых ноготочков по телу юноши заскользили подушечки пальчиков госпожи, и глаза Никки начали слегка туманится от ласки.

— В тебя раньше играли по-настоящему? — лаская пальчиками шею парня, и почти касаясь его уха губами спросила девушка.

— Нет… Госпожа… — выдохнул Никки и распахнул глаза, чтобы увидеть, расстроил или обрадовал он этим Кэйтайриону.

— Ну что ж, чудненько, значит игра будет еще интереснее, как ты считаешь? — Кэйт запустила обе руки в волосы парнишки, на затылке, и очень нежно потянула его голову вниз, к спине, чтобы полностью открыть шею. По которой проложила дорожки из поцелуев… Никки выгнулся, стараясь грудью коснуться ее тела, потом просто замер, стараясь не дышать и не шевелиться.

— Отомри, Ягодка. Мне нравится видеть, как сильно тебе нравится то, что я с тобой делаю.

Выдохнув и тут же резко снова захватив как можно больше воздуха, Никки опять выгнулся, прижавшись своим телом к телу госпожи. А та с шеи уже спустилась чуть ниже, к ключицам и потом к соскам. Нежно поцеловав и слегка куснув их губами, девушка отошла на шаг и махнула рукой в сторону кровати: «Продолжим там». И оба, не сговариваясь, посмотрели в угол, где с прямой спиной и руками за головой стоял Айк.

В серых глазах была вина, в зеленых — сочувствие. Но Кэйт точно знала, что все делает правильно, и увидев сомнение в глазах Никки, сразу уточнила:

— Я ваша госпожа, Никки, и, в данном случае, его наказание — это не самодурная прихоть, на которую я тоже имею полное право, а продуманное решение.

Серые глаза перекрестились с зелеными и парень отвел взгляд в сторону:

— Простите, госпожа. И… Спасибо…

— За что, сладкий мой? — Кэйт решила, что уже хватит разговоров, и можно продолжить забаву. Поэтому толкнула стоящего перед ней парнишку на кровать, и сама стащила с него штаны, отшвырнув их в сторону двери.

— За то что вы… Это — вы, госпожа. — улыбнулся Никки, зажмурившись и расслабившись от очередной порции ласки.

Айкейнури каким-то седьмым чувством понял, что в комнату вошел его Ягодка, еще до того как услышал их перешептывание с Кэйтайрионой. Сначала он разозлился — с чего бы тому поздно вечером заявляться в комнату к госпоже? Но обостренным слухом услышав разговор, понял, что Никки попался не просто нечаянно под руку, а был расчетливо выбран. Это слегка расстроило — значит, его планировали наказать еще до того, как он забылся и позволил себе сегодня лишнего, на радостях. А он наивно решил, что вчерашнее поведение ему простили…

Ну а потом Айку стало не до размышлений, потому что его Ягодка начал тихо постанывать от ласк ЕГО госпожи. То, что Кэйтайриона, одновременно, госпожа и Никки тоже, из бедной головы вылетело. И тут Айк услышал такое, от чего в его голове вообще произошел маленький взрыв и только долгие годы дрессировки помогли остаткам разума удержать тело в приказанном госпожой положении. Он услышал, как стонет его Кэйт… Что Никки с ней там делает? Он свято был уверен, что так явно и столь громко выражать свое удовольствие госпожа может только с ним. Только он доводит ее до такого состояния, иначе почему она до сих пор предпочитает его всем остальным мужчинам? Бедный парень уже не понимал, к кому кого ревнует, его начинало уже потряхивать от напряжения. Хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать… Ничего… Айк начал бубнить про себя считалочку, из далекого лагерного детства:

Но полностью сосредоточиться и отключить слух никак не удавалось. Тогда, в надежде, что эти двое слишком сосредоточены друг на друге и никто ничего не заметит, парень заткнул уши. И тут же раздался голос Кэйт:

— Тебе как приказали стоять, Айкейнури?

— Простите, госпожа… — выдохнул Айк и снова сцепил руки за головой.

Даже смотреть на это чудо, умудрявшееся сочетать в своем облике мужественность и какую-то удивительную непорочность, которой Никки немного стеснялся, было до замирания сердца приятно. То, как он старался сосредоточиться, чтобы выполнить все, так, как подобает при общении с госпожой, когда она берет тебя в кровати и не привязывает, но тут же растекался жидкой медузкой от одних только прикосновений, заводило Кэйт не на шутку. Она специально теперь чередовала легкие скользящие движения острым язычком, выписывая узоры по его коже вокруг потемневших горошин сосков с такими же несильными укусами кончиками зубов, чтобы парень не слишком улетал из реальности. И очень рассчитывала потом сама получить полноценное физическое, а не только созерцательное удовольствие.

Особенно манили его губы, которые он то приоткрывал, стараясь глотнуть еще воздуха пересыхающим ртом, то закусывал, очевидно, вспоминая, что в комнате они все же не одни. Девушка специально почти склонилась к нему, для того, чтобы, когда она поднималась выше, к беззащитно подставляемой под ласку шее, касаться его полной грудью…

Чувствуя, что Никки уже с трудом контролирует себя, все чаще пытаясь выгнуться навстречу, желая получить еще больше, чем она предлагала, Кэйтайриона наконец-то отстранилась, удержав ладонями потянувшегося за ней парня, и улыбнулась:

— Теперь я чуточку усложняю задачку, Ягодка, — не удержалась она, проводя ладошкой по скуле парня, одновременно задевая уголок его рта, чуть оттопыривая Нижнюю губу… Нет, она определенно не могла оставить промелькнувшую картинку без внимания. Снова склонилась, прижавшись ртом к этой манящей губе, провела кончиком языка по внутренней части, отчего Никки судорожно вдохнул и выдыхать почему-то не спешил…

Кэйт все-таки созорничала, буквально на секундочку засосав и без того пухлую губку, и тут же отстранилась, щелкнув парнишку по кончику носа:

— Выдыхай, глупый…

Никки шумно освободил легкие, и постарался быстро восстановить сбившееся дыхание, выдавив вымученную извинительную улыбку.

— Простите, госпожа, — прошептал он. Девушка помотала головой, отрывая завороженный взгляд от его рта, и посмотрела в потемневшие от вожделения, слегка расфокусировавшиеся серые зрачки… Парень тут же постарался спрятаться за «занавесом» из густых ресниц.

— Ягодка, думаю, тебе стоит открыть глазки, — ласково шепнула Кэйт, осторожно перемещаясь чуть дальше вниз, и легко, привычным движением, опускаясь на его бедра. В этот момент Никки и распахнул огромные глазища, в которых плескалась бездна изумления и восторга.

Кэйтайриона осталась довольна. Мальчик — уни, у него есть не только Айки, но он и сам бывает сверху. Возможно, именно поэтому, побывав в обоих положениях, и находя в этом достаточно преимуществ, он и любит ласку больше, чем болевые ощущения, которые прививаются всем мальчикам с самого детства, заставляя их чувствовать наслаждение именно «через». Не слишком размежевывая, где проходит призрачная грань, переводя из одного состояние в другое. И она очень хотела увидеть то, как он воспримет естественную смазку…

Девушка опускалась медленно, давая ему возможность полностью насладиться новыми ощущениями, радуясь в душе, что это все-таки не Гейн (хотя, даже и до Айки не дотягивает), но зато можно и самой поупражняться в любимой игре, когда работают не только бедра, но и внутренние мышцы. Кэйт в свое время очень гордилась, что овладела подобной техникой доставления удовольствия не только себе, но и партнеру… Очень хотелось как можно сильнее привязать к себе Эйнри, даже специальные уроки брала. Но… ладно, зато остальным мальчикам теперь повезло…

И именно с Никки у нее теперь была возможность в полной мере «повторить» пройденный материал. Главное только, чтобы он сумел продержаться, пока она не вспомнит все пикантные моменты. А это безумно заводило, заставляло изгибаться на нем. То медленно и плавно насаживаясь, впуская в себя ровный горячий ствол на полную длину, плотно соприкасаясь в области паха, ощущая ягодицами мягкую бархатистость нежной кожицы яичек, то приподнимаясь так, что он чуть не выскальзывал. И это ощущение полной свободы, того, как напрягается и расслабляется Никки, стараясь все-таки, изо всех сил соответствовать, было до одури приятным, вызывая у девушки сладкие стоны наслаждения…

Зародившееся предвкушение скорого оргазма уже формировалось там, глубоко внутри, «гуляя» словно электрическими разрядиками по все туже сжимающейся спирали от паха к позвоночнику, почти до болезненного спазма в животе… И Кэйт принялась работать все быстрее, чуть отклонившись назад, впиваясь ногтями в бедра раба, уже практически встающего на мостик в желании слиться сильнее, чтобы он не смел кончить раньше. На краю сознания она отмечала, что это безобразие, то что Ягодка так несдержан, и в то же время, довольная, понимала, что это она вынудила его совершенно потерять контроль. И от собственного «могущества» просто голова шла кругом.

Рваное дыхание срывалось с пересыхающих губ, зато уже выступила легкая испарина, и девушка запрокидывала голову назад, создавая себе дополнительное наслаждение, елозя распущенной гривой волос по спине, и, наверное задевая голые колени Никки, уже тоже бездумно мотающего головой по подушке, чуть ли не стонущего под ней, пытаясь сдержаться… Дааааа….

— Аааах… — наконец, замерла она на пике, чувствуя, как жадно пульсирует все внутри, не желая выходить из этого крутого виража упоительной эйфойрии…

— Можно… — прошептала она, непослушными губами, но Никки уже не требовалось дозволение, он практически сразу последовал за ней, увлекаемый ее страстным оргазмом… И тут же виновато застонал.

Кэйт лениво отметила, что следует с парнем еще немного поработать, чтобы такого не случалось впредь, но сейчас было и так хорошо… Жаль только, что затихающие отголоски удовольствия не могут продлиться дольше…

Она приподнялась, позволяя обмякшему члену выскользнуть из нее, и обессилено опустилась рядом.

— Госпожа… — жалобно прошептал сконфуженный парень, боясь теперь без приказа даже пошевелиться.

— Чшшш… — накрыла ладошкой его губы Кэйт, млея, прислушиваясь к себе…

— А можно я…

Никки не договорил, но Кэйтайриона и так поняла, что он хочет срочно реабилитироваться.

— Можно, Ягодка… — улыбнулась девушка, раздвигая стройные ножки, чтобы отчаянно желающий угодить раб мог теперь доставить ей оральное удовольствие.

Виньет она очень уважала, правда лучше всего получалось у Шайна… Но представив, как эти пухлые губки Ягодки будут целовать ее там, непроизвольно прогнулась навстречу, издав тихий стон.

— Дааа… Никкиии… Оу… ах-ааа… не торопись… — вцепившись в волосы парнишки, она слегка попридержала его усердие, направляя и задавая ритм… ну вот теперь снова можно расслабиться — ох какой кайф… оу… эти губы и этот шустрый язычок… дааа… еще раз вот так… уже почти вот-вот… аааа…

Кэйт металась по кровати, вскидывая бедра навстречу очень грамотно работающему ротику Ягодки, не стесняясь своего полубессознательного состояния, стонала и чуть ли не всхлипывала в голос.

Девушка даже не ожидала, что почти сразу же вновь отправится в бесконечный полет… Может быть, это даже не столько физическая закономерность, сколько эмоциональное состояние, когда знаешь, что этот не просто награда Никки, но и часть шоу для одного очень любимого ревнивца, замершего в дальнем углу. Эта мысль царапала по нервам, возбуждая и подстегивая следующий один за другим оргазмы… Нет, пожалуй за такое наслаждение, Никки даже не придется пенять за то, что поторопился… Мальчик честно отрабатывал свой оргазм.

К тому времени как Кэйт кончила второй раз, Айка уже потряхивало от напряжения. Он боролся из последних сил с возбуждением и с желанием стукнуть головой об стену со всей силы. Но где-то в глубине подсознания утешало то, что его унижения видит именно Ягодка, а никто-то другой. И больше всего радовало, что госпожа не позвала Рэйни…

Выпроводив Никки и приняв душ, Кэйтайриона, подойдя сзади, сняла повязку с глаз Айкейнури, подняла его за волосы и толкнула к стене, в которую парень уперся руками, размышляя, что же ждет его теперь. Теперь его ждал анфаллос. Нет, не то чтобы он не любил, когда госпожа так с ним играла. Любил. Когда это происходило глаза в глаза или когда она сидела сверху на нем и он чувствовал ее тело… Но сейчас его просто механически трахали, давая скинуть скопившееся возбуждение.

Потом снова поставили на колени, снова завязали глаза, и пожелали спокойной ночи. Тля! Всю ночь на коленях, когда рядом сладко спит его Кэйт?! Матерь Сущего, он знал, что его госпожа умеет наказывать, но никак не ожидал, что его накажут так изощренно.

25 мойиэля. В Первом Доме.

Тяжело быть первым лицом целой планеты, душа выла и металась, оплакивая любимую, но надо было соблюдать формальности. Совершеннолетие средней дочери, большой праздник, совмещенный с победой над бунтовщиками. И, главное, необходимо решить судьбу почти двух сотен женщин, оставленных, брошенных здесь на Венге младшей Шойфейр и ее сторонницами. Простить и отпустить?

Внеплановый сбор, несколько сократившегося в количестве участниц Совета, прошел 25 мойиэля. Первая госпожа присутствовала на нем только в своей физической оболочке, поэтому в прениях по поводу дальнейшей судьбы задержанных бунтовщиц не участвовала.

На милом уютном семейном обеде их судьба была решена — отправка на планету-колонию. Всех. Без исключения. А задачей госпожи Клаусийлии и девушек было уговорить Совет согласится с этим решением, потому что давить сейчас своим авторитетом Первой госпоже Венги не хотелось абсолютно. Она искренне переживала, что если ее спровоцируют, то она просто прикажет всех казнить.

Сначала выступила госпожа Альцейкан и привела серьезные аргументы, те, которые они все дружно придумали во время обеда. Потом выступила Кэйтариона, просто рассказав о тех ужасах, которые довелось ей пережить. О полностью разоренном саде, который она только восстановила, о сгоревших хозяйственных постройках и о том, что огонь просто чудом не добрался до ее дома. А также, о том, что все это совершили женщины, которых она считала своими старшими подругами, доверяла им… Материнские чувства членов Совета были задеты, к тому же они были полны сочувствия потере сада, оранжереи, конюшен… А потом выступила Айрин. Речь для нее почти целый день сочиняли она сама и Лейхио. Все было закручено и заверчено, в стиле Лейя, и сверху украшено кучей эмоциональных высказываний, в стиле наивной континентальной девушки, пережившей страшное потрясение. Почему-то именно это, последнее выступление, членов Совета добило окончательно. Возможно им стало стыдно за поведение своих сопланетниц? А может сработал эффект накопления? Но именно после выступления Айрин, тридцатью девятью голосами против двенадцати было принято решение о массовом переселении участниц бунта на планету-колонию.

После этого женщины разъехались готовиться к всеобщему празднованию, а девушки остались поддержать Первую госпожу, которой сейчас надо было объявить свое решение двум сотням будущих переселенцев. Гвардейцы завели их в зал, и некоторые, тут же, сразу, заголосили, запричитали, стали умолять о пощаде. Большинство, конечно, стояли с каменным лицом выражая презрение существующей власти, и за таких совесть не переживала. Но при виде двух молодых девушек, всхлипывающих на коленях и молящих о прощении, оставаться суровыми и жестокими было сложно. Но это было необходимо — или все, или сейчас начнется бедлам. Эти женщины были задержаны с оружием в руках или у Космопорта, или у дома Маргойлинов, или у Дворца. Невинных, гуляющих по полянам ангелов, среди них не было.

Поэтому Айрин, любезно испросив разрешения у Первой госпожи Венги, приступила к «избиению младенцев». Сначала она уточнила у рыдающей на коленях парочки, где они были 22 мойиэля, и девушки тут же начали запинаться и спотыкаться. В итоге выяснилось, что одна «невинная овца» находилась в Космопорте и постреливала совсем даже не в воздух, а вторая гуляла без приглашения по саду Кэйтайрионы, где теперь снова все надо восстанавливать… Остальные рыдающие и раскаивающиеся тоже были цинично поставлены на место. Айрин была очень зла, и за Лейхио, и за Эйнри, и за сад подруги… И за разбитую оранжерею… И, самое главное, за смерть невинных людей и во Дворце, и в Космопорте.

Клаусийлия не мешала Айрин, скорее она искренне наслаждалась происходящим. Первая госпожа Венги находилась в несколько отрешенном состоянии, у нее как раз наступил период полного осознания своей потери. А Кэйтайриона… Каждую из этих женщин ей было жаль, ровно до того момента, пока подруга не начинала с пристрастием уточнять, где та была и что делала, а, главное, о чем та думала, держа в руках оружие и используя его против таких же, как она, живых, дышащих, ни в чем неповинных людей.

Но, с особым цинизмом, Айрин измывалась над теми, кто был задержан у Дома Маргойлинов. Кэйт, наивно веря что подруга так им мстит, думая о ней, была бы очень удивлена, узнав что особое внимание уделяется женщинам, из-за гибели сада и оранжереи. Нет, про Кэйтайриону тоже помнили, и про ее мальчиков, и про Никки в лесу, и про Тийку, и про Айка, боровшегося с огнем, и про Гейна с гаремом, защищающих подступы к дому…

Цветы, кусты, деревья… Девушка в детстве даже по траве босиком не бегала, боялась, что травке больно будет. Мать думала, что дочь ботаникой заниматься будет, но: «Природу любить надо, а изучать ее не интересно. Пестики и тычинки меня не привлекают», изрекла десятилетняя Айрин, увлеченно штудируя очередной том «Всемирной истории». И вот столько невинных жертв, равноценных в правах с людьми, по мнению девушки. Да и подругу было искренне жаль, она в этот сад столько души, сил и денег, что ни мало важно, вложила. Радовалась, как девочка….

Когда бывшие воинствующие бунтовщицы, а ныне раскаивающиеся страдалицы, поняли, что прощения им не светит и что, почему-то, их судьбу сейчас решает даже не Первая госпожа Венги, а озлобленная континентальная девчонка, истерики затихли и женщины начали уже торг за другое. Сколько рабов можно будет забрать с собой и будут ли они все жить в отдельных домах или группами.

Тут за дело принялась Клаусийлия, потому что это все уже было тоже обговорено, за тем их первым совместным обедом, 23-го мойиэля.

Первая госпожа Венги подозревала, что наступят несколько дней, когда она будет только «тело и лицо планеты», переходящая статуя для демонстрации. Поэтому они тогда до позднего вечера обсуждали планы на следующие две недели, подробно, до самых маленьких деталей.

Единственное, о чем в те часы жалела Айрин, так это об отсутствии Лейхио. Вот уж кто бы искренне насладился триумфом Дома Вайнгойрт. Потому что, Эйнри и Дэйниш скорее переживали, чем радовались. Все более и более близкая связь с Первым Домом, почему-то их беспокоила.

* * *

Но у этой связи было множество преимуществ. И одним из них было возвращение в дом брата Эйна, Бойгдайшэ. Мужа Вейтийлайны Ийссайхайрт. Хотя ему уже и исполнилось тридцать несколько месяцев назад, Вейтийлана не стала его усыплять, придержав, как козырную карту, в игре против Вайнгойртов и Маргойлинов. Всех Старших госпожей, участвующих в заговоре, официально лишили прав, и те Дома, что остались без наследниц, переходили к Первой госпоже Венге. А Клаусийлия, занимающаяся отсмотром свалившегося на подругу богатства, решила, что Айрин будет очень рада знакомству со своим родственником. Это можно было расценивать как дар-компенсацию, потому что, не смотря на тщательный обыск всего дома Шойфейр и его окрестностей, найти Дариса не удалось.