Глава 1

Рассвет еще только начинал розоветь за окном, но Акита уже проснулась — время доить Бурую, кормить кролей и кур. Соль тоже проснулся — слышно, как плескается водой в умывальнике, то тонко, то басисто пофыркивая. Совсем большой уже — голос ломаться стал, скоро за девками бегать начнет…

Только не примут его местные девки. Дать дадут — Соль красавец, в отца-полуэльфа, но замуж за него ни одна не пойдет.

Во-первых, у Акиты слава очень ехидной и придирчивой, а во-вторых, кому нужен ушастый долгоживущий мужик, у которого в доме живет безумная?

Нет, мать у них на самом деле вполне нормальная, даже Бурую иногда подоить может, если надо. Например зимой, когда Акита три дня очень тяжело болела. К ней тогда даже Лилу приходила, отвары приносила и заговоры шептала. А потом и нормально осмотрела, как положено врачу с городским образованием.

В Лилу течет кровь эльфов, вот она и изображает из себя знахарку-целительницу, а на самом деле большинство знаний у нее из учебников и лечить она умеет как травами, так и нормальными таблетками. Травы тогда Аките не помогли, а после таблеток она сразу с кровати соскочила. И жар прошел, и кашель… Но все равно слабость еще долго была, седьмицы две в полную силу работать не получалось, все Соль тянул, и вот мама помогала.

Так что не такая уж она и безумная, и совсем не обуза. Просто мужчин побаивается, особенно эльфов. Но ее понять можно — Соль-то дитя насилия, а не любви. Хорошо, что Акита уже взрослая была, не дала матери ни с собой покончить, ни от ребенка избавиться.

Мать и сейчас к Солю прохладно относится, а в детстве даже кормить отказывалась и подушкой задушить пыталась. Так что брат своей матерью считает Акиту, хотя она его всего лишь на семь лет старше.

— Вставай давай, хватит валяться! Ты же в город сегодня хотела! — в комнату заглянул Соль. Взглядом быстро и оценивающе пробежался по телу сестры. За что и получил вполне заслуженно подушкой в лицо.

— Сходи уже в бордель. Пора! — Акита фыркнула, потянулась, выгибаясь в спине и привлекая внимание к груди…

— Сказали, что мал еще. Через год чтоб приходил, — немного обиженно пожаловался парень. — Куда уж мал…

— Им виднее, — снова фыркнула девушка и, проходя мимо, щелкнула брата по носу. — Сказали «мал», значит, «мал». Жди.

Спустя час Акита оседлала Каурого и поскакала в город. Конечно, опять все тетки будут осуждающе брюзжать ей вслед и по поводу штанов, и по поводу непокрытой головы, и вообще по поводу всего. Тетки всегда найдут, о чем побрюзжать, даже по поводу того, что здоровая незамужняя девка живет с пацаном, который ей не совсем брат. И как начнут мечтать, курицы неудовлетворенные… Ох, как Акита их всех раз гоняла, прямо вот даже на возраст не смотрела, и женщинам досталось, и старухам!.. Прямо вот тем хлыстом, что Каурого понукает, всем этим фантазеркам и выписала.

И староста ее еще даже и похвалил, потому что не просто так, а честь свою и своей семьи защищала. Так что теперь старухи брюзжать начинают, только когда уверены, что Акита не расслышит.

В городе у девушки дел было до самого вечера. И закупки для хозяйства, и обувь для Соля — нога растет прям вот волшебным образом, эльфийская четверть крови не помогает. У эльфов ступни узенькие, аккуратные, ноги стройные, глаза красивые, наглые, уши острые…

А у Соля от всего этого только уши… Ну ладно, ноги у него тоже ничего. Так пойди пойми, от отца это или от матери. У Акиты ноги тоже длинные и стройные, хотя никаких эльфов в роду не бывало.

Под самый вечер девушка решила заглянуть к дяде в казармы. Ее-то отец был человеком, уважаемым в городе, капитаном. А когда он умер, капитаном стал его младший брат. Дядя Гош — хороший мужик, правильный. И денег раз в месяц присылает, и Акиту любит как родную. Даже с Солем здоровается за руку, когда в гости приезжает.

Но дяди в казарме не оказалось, зато четыре здоровых жлобины… вояки местные, женского пола, имели по очереди мальчишку… эльфа…

Акита сначала не поняла, что тут происходит, поэтому вошла и теперь стояла, смотрела и не знала, как правильнее поступить. Вроде бы сейчас отношения между людьми и эльфами снова мирные, даже рабами поменялись в очередной раз — эльфы людей из своих лесов выпустили, люди эльфов из деревень и борделей. А тут вон… мальчишка, едва ли старше Соля. Глаза огромные, напуганные, лепечет что-то на своем, отбиваться уже даже не пытается. Да и как ему отбиваться, когда туша, что на него сверху села, весит раза в два больше, чем он сам? К тому же там не жир, мускулы сплошные. Из женского отряда бабы отрываются.

Акита тихо вышла из казарм, постояла у стенки, отдышалась. По-хорошему, надо просто уйти и забыть. Домой уже пора, стемнеет скоро, Бурую надо успеть подоить перед сном… А ноги сами понесли искать дядю Гоша, потому что перед глазами так и стояло напуганное лицо мальчишки, а в ушах звучал едва слышный шепот: «Туа амин… туа…».

Вроде ж злорадствовать надо — ее мать изнасиловал эльф-полукровка, а тут судьба воздает… Только как-то странно воздает эта судьба — мальчишка-несмышленыш, волосы еще в косу заплетены, значит, второго совершеннолетия не было, не ребенок, но и не мужчина по-эльфийски. Почти как Соль… Ее Соль!..

У Акиты потемнело в глазах от гнева, и пальцы сами собой сжались в кулаки. За брата она готова была убить любого… любую!.. И этот пацаненок остроухий тоже не заслужил такого обращения!

* * *

— Эй, племяшка, ты что такая суровая?

Дядя Гош появился словно из ниоткуда. Вдруг возник на пути и приподнял голову Акиты за подбородок.

— Что-то случилось?

Девушка полминуты собиралась с мыслями, чтобы не вышло жалкого лепета: «А они там, а он мальчишка, а они его, а он на Соля похож». Нет, надо было изложить понятно и четко, чтобы дядя сразу понял и помог.

— Мы воюем с эльфами? — уточнила Акита для начала.

— Набеги случаются иногда, — с легким удивлением в голосе ответил мужчина. — Ну так дело-то житейское. Оборотней вон недавно пришлых порубили, а они наших троих задрали. Всяко бывает. Вампиры, опять же, распоясались совсем. Надо бы приструнить…

— Раз не воюем, значит, насиловать эльфов нельзя? — прервала девушка дядю.

— Нет, ни нам их, ни им — нас, — насторожился тот. — А что?.. Эти бляди таки припрятали себе кого-то?

— Да. Ровесника Соля, — теперь можно, теперь как раз очень правильно указать про возраст. Чтобы дядя осознал.

— Ща по ушам им… и по другому месту!.. — разозлился мужчина и рванул в сторону той казармы, как знал, куда надо бежать.

Акита решила не влезать и тихо подождала, пока крики, мат и звуки шлепков затихли. Дядя Гош вывел на улицу эльфенка, укутанного в покрывало. Выглядел мужчина слегка растерянно, потому что явно не знал, что теперь с этим остроухим чудом делать.

— Он же пользованный, ему теперь только у леса, — пояснил он Аките, будто та не знала, как эльфы относятся к подвергшимся насилию собратьям.

Вместо того чтобы поддержать попавших в беду, «чистые» эльфы позволяли «грязным» и полукровкам жить только на окраине лесов, постоянно напоминая им об их ущербности. Когда люди устраивали набеги, первыми им попадались именно отверженные, «окраинные».

Когда начинались войны, эти же «окраинные» сражались до последнего, мужчины и женщины, чтобы задержать людей как можно дольше и дать возможность «чистым» спрятаться, укрыть детей, приготовиться к нападению, выжить…

Больше всего мужчину смущала толстая длинная иссиня-черная коса, пусть и растрепанная. Она недвусмысленно намекала, что перед ними не взрослый эльф, а мальчишка. Мальчишка, подвергшийся насилию. То есть вот просто отправить его на окраину ближайшего леса совесть не позволяла… Надо бы обследовать, убедиться, что парень в норме, но при этом самому всем этим заниматься не хотелось — морока, да и… как в глаза целителю смотреть, когда придется рассказывать, где и при каких обстоятельствах он это толстокосое нашел!

Неужто не видели, бабищи скудоумные, что пацана схватили! Зла на них нет… Бляди и есть, хоть и стражницы.

Тут взгляд мужчины наткнулся на племянницу, и Гош, внутренне обрадовавшись, с самым суровым лицом, на какое был способен, вручил девушке свою проблему:

— Держи. Позаботься. Вот денег еще, — он вытащил из кошелька горсть монет и впихнул Аките в кулак. — Если признают нормальным — вернем своим. Нет — к делу пристроишь. У тебя уже один остроухий есть.

Девушка слегка скривилась на упоминание о втором «остроухом» — брата она очень любила.

Но «геммор с косой» приобняла за плечи и куда-то повела.

Уф! Гош вытер чуть вспотевший от волнения лоб и облегченно выдохнул. Морока с этими остроухими. Сплошная морока. Пока мелкие — нервные, молодые — злые, взрослые — высокомерные, старики… Интересно, есть ли у эльфов старики?

Акита вела мальчишку по улицам и радовалась, что дядя сказал именно про «остроухого», а не про «безумного». Мог бы, но не стал оскорблять маму. И это было хорошо, правильно. Справятся они с еще одним остроухим безумием, если понадобится. Пристроят к делу.

Девушка даже не сомневалась, что у нее эльфенку жить будет лучше, чем на лесной окраине. Там, конечно, вроде бы свои, только видела она, как эти «свои» себя ведут друг с другом. Эльф эльфу соперник, всегда и во всем. Только когда надо сражаться против людей — тогда объединяются. Ненадолго. И матери у них — ехидны, а не матери. Нет, мальчишке точно будет лучше у нее дома, с Солем подружатся, будут вместе за девками бегать…

Вот как к новому подселенцу отнесется Соль — не ясно. Да и самой Аките мороки прибавится, первое время — точно. От эльфов вообще одна морока…

Прежде чем возвращаться домой, девушка отвела своего нового подопечного в швальню, поймала одного из подмастерьев-портняжек и потребовала приодеть эльфенка.

Всю дорогу до швальни Акита пыталась разговорить мальчишку. Но он упорно молчал, чуть выпятив пухлые губы, и отводил взгляд в сторону.

Когда портняжки сдернули с него покрывало, чтобы снять мерки, даже не вздрогнул. Только огромные, черные как ночь глаза стали будто бы еще больше. И зрачок, который и так-то было почти не разглядеть, совсем пропал, слился с радужкой.

Вот когда подмастерье стал прикасаться к нему руками и шелковой лентой с делениями, тогда мальчишка запаниковал. Видно было, что запаниковал — взгляд заметался, а длинные тонкие пальцы буквально впились в бедра. Но прикрыться мальчишка даже не попытался. А потом вообще словно окаменел и уставился куда-то вдаль.

Когда же ему вынесли одежду, подобранную примерно под его размер, оживился и вопросительно взглянул на Акиту. Девушка кивнула, сообразив, что эльфик, скорее всего, просто не понимает людскую речь. Маленький еще и из «чистых». «Окраинные» по-людски щебечут с рождения. Теперь-то все уже, и этот «грязный», обратно в лесную чащу не пустят.

На Акиту внезапно накатило дикое желание пойти и убить дур, испортивших мальчишке жизнь. Потом злость сменила направление. Это ж какими надо быть гадами, чтобы отказаться от собственного сына?! Не пожалеть, обогреть, поговорить, излечить, понять, принять… А отвернуться и прогнать?! Ну хорошо, дуры ему на пути попались, так не его же в этом вина?! Он свое под дурами отстрадал. Не спятил — и молодец.

Хотя сейчас пока трудно понять, как на нем его первый опыт с женщинами отразился. Может, начнет от девок шарахаться, как мать от мужиков?.. Да и ладно, эльфы долго живут, отпустит со временем.

 

Глава 2

Приодевшись, мальчишка стал еще больше похож на Соля. Глаза у него были совсем не наглые, а настороженные, как у пичужки. Вроде бы и готов кинуться крошки поклевать, но опасается. Острые ушки смешно шевелились, как у Каурого. Тот точно так же ими двигает, когда прислушивается к непонятным звукам. Вот брат ушами шевелить уже не умел, но слышал все равно лучше, чем Акита. И видел лучше.

А еще его все животные слушались — лучший пастух в деревне был. Когда наступала его очередь пасти коров, коз и овец — можно было не переживать. Сколько увел, столько и вернет, а то, может, и от соседней деревни кто отобьется да к его стаду пристроится. В позапрошлую седьмицу приблудную козу привел, хозяева до сих пор не объявились.

Но Акита на чужую козу покушаться не стала, старосте отдала — у того внучат полный двор, чем больше молока, тем лучше.

Да и отношение опять же… Хорошее отношение козой не купишь, но укрепишь.

— Пойдем, у меня жить будешь, — девушка расплатилась с портняжками и потащила эльфенка за собой, к гостинице. Там можно было всегда пристроить Каурого и знать, что покормят, напоят, обиходят, и вечером зверюга будет отдохнувший и готовый к обратной дороге.

— Меня зовут Акита, — представившись, девушка долго смотрела на эльфа. Потом повторила, уже с жестами, ткнув себе в грудь, произнесла: — Акита! — и уставилась на мальчишку. Подождала. Ткнула его в грудь легонечко.

Эльфик обреченно вздохнул, смиряясь, что не отстанут, и буркнул недовольно:

— Амнинор.

— Амни? Вот и познакомились…

— Амнинор, — упрямо повторил эльфенок. — Нет Амни. Амнинор!

— Мал ты еще для такого длинного имени, — фыркнула Акита. Раз капризничает, значит, все у него в порядке. — Еще бы свое полное имя сказал, с этими вашими заковырками эльлийэлявыми. Или «Ам», или «Амни»…

— Нинор! — объявил мальчишка. Его чернющие глаза гневно вспыхнули, а пухлые губы зло сжались.

Акита, конечно, могла и «Нинора» сократить, но решила, что и так сойдет.

— Уговорил, будешь Нинором.

Домой ехали молча. Нинор сначала вообще отказался садиться на Каурого. Но потом передумал, залез, только держался всю дорогу за седло сзади. Прикасаться к Аките, даже ради того чтобы не упасть, не стал.

В деревне их появление произвело эффект колокольного звона. Кому хватило наглости выскочить за ворота, те выскочили. Кому не хватило — те выглядывали в окна. И перешептывались, перешептывались, перешептывались… Бедному Нинору еще и куча колющих взглядов в спину досталась.

Но это все мелочи по сравнению со взглядом Соля. Вот уж у кого на лице большими буквами было написано: «На кой ты это из города приволокла, когда у тебя я есть?».

Ладно, от Соля что-то подобное и ожидалось. Гораздо больше Акиту волновала реакция мамы. Но та вышла на крыльцо, долго смотрела на Нинора, а потом развернулась и ушла обратно в дом. Молча.

Соль с мрачным лицом отвел Каурого в стойло, а Акита провела эльфенка к себе в комнату. Приказала сидеть тут и не высовываться. Убедилась, что мальчишка ее понял. Говорил он по-людски плохо, коряво. А вот понимал все.

Даже «шалава», брошенное им вслед одной из старух, понял или по интонации догадался. Но вздрогнул в седле очень ощутимо.

И сейчас нервничал, опасливо поглядывая на дверь. А когда Акита уже собиралась уходить, спросил:

— Второй кто? Ругался…

— Мой брат, Соль.

— Мать одна? — понимающе кивнул Нинор. — У меня брат, как твой. Не людь и не эльф.

— Полукровка, — подсказала девушка правильное слово.

— Не эльф, — упрямо повторил Нинор. — Если бы не он, мама бы жила со мной, в лесу.

— Теперь ты можешь вернуться и жить с ней, если хочешь! — внезапно разозлилась Акита.

Она тут переживает о нем, нервничает. А этот… чистокровка испачканный… ее брата «нелюдью» обозвал. Своего собственного пусть как хочет зовет, а Соль — нормальный людь, лучше многих! И то, что уши острые, ничего не значит. Людей не по ушам оценивать надо.

— Пусть думает, что умер. Ей легче, — буркнул Нинор, и всю злость у девушки как корова языком слизала. Родной матери легче думать, что сын умер, а он тут вон живой, здоровый…

Акита уселась на кровать, так чтобы вроде и рядом с сидящим в кресле эльфом, и не совсем вплотную. Про себя покрутила вопрос, формулируя так, чтобы звучал понятно и не задел ничем.

Наконец решила, что прямо спрашивать надо, без экивоков всяких.

— Как ты в казармы попал?.. И как давно они тебя?..

Нинор отвернулся и уставился в окно. Помолчал. Потом все же решился:

— В гости пришел. К брату. И тут они… Увидели меня, схватили, через седло — и в казармы. Днем еще.

Акита мысленно вздрогнула — она-то в казармы пришла под вечер. А мальчишка, значит, уже давненько этих дур лядских развлекает. Понятно — увидели новенького, обрадовались. Жди теперь ответного набега от эльфов — они без мести такое не оставят. Не окраинный, лесной мальчик пострадал. Отомстят.

— Твоей матери тебя показать придется. Чтобы не думали, будто мы тебя убили.

— Тогда косу срежут, — Нинор нахохлился и стал еще больше похож на птичку. Профиль тонкий, глаза большие, ушки торчат. — А я не хочу, — уже со знакомыми интонациями произнес парень. — Не стоит то, что было, моей косы. Метку, что я теперь грязный, пусть ставят, а косу резать не дам, — и пухлые губы упрямо сжались.

— Значит, издали им тебя покажем, — предложила Акита. — Но войны из-за твоей косы я тоже не хочу. Сиди, пойду тебе еды добуду.

* * *

Соль и мать поджидали в засаде прямо в первой клети, той, что еще отец Акиты построил. Вторую клеть уже народ пришлось звать пристраивать, когда Соль подрос. Хорошо, дядя Гош помог. И с третьей клетью он потом тоже помог, только уже не зная об этом. Девушка просто тратила не все деньги, что дядя давал. Откладывала. А потом наняла в деревне мужиков, и они мало того что третью клеть пристроили, так и печь в ней поставили. С тех пор у всех было по отдельной спаленке.

Только Солю не повезло. В его спаленке днем и готовили, и ели, и гостей принимали.

Но у многих в деревне двое на лавке, двое под лавкой и семеро на печи, а у них у каждого свое лежбище. И печки целых две. И корова. И конь. И куры с кролями.

А мужик пока всего один, и тот мелкий.

Вот тетки и злятся — у них так крутиться по хозяйству не выходит. А у Акиты еще и огород есть, и поле маленькое. Давно уже сама вспахала, сама засеяла, сама урожай собрала и на мельницу отвезла. И забор сама построила!

Теперь с полем Соль справляется, а мать в огороде копошится. Все пристроены, все трудятся. Но решает, как жить дальше — Акита. Как бы Соль из себя взрослого ни строил — его даже в бордель не пустили. Так что не мужик пока. Да и потом никто ему командовать не позволит. И дело не в ушах…

— Откуда ты этого ушастого нахлебника притащила?! Парней на деревне мало?

Это мать разошлась. Тихая-тихая, а разобрало от мысли, что эльф в соседях будет.

— Дядя Гош попросил посмотреть, его в набеге взяли и изнасиловали. С утра до вечера. Бабы из стражи.

Мать с братом сразу расслабились. Радости на лицах не появилось — нахлебник-то никуда не исчез. Но раз дядя Гош попросил…

Да и причина такая, от которой не отмахнешься. Не в их семье.

Мама медленно встала, юбку оправила — и к печке, чугунок с кашей доставать. На поднос — стакан молока, ломоть хлеба, миску каши, и даже масла в кашу не пожалела.

— Держи, голодный ведь… Только глаза да уши.

Соль так легко сдаваться не собирался. Но кукситься недовольно перестал. И то хорошо.

— То есть, как оклемается, к своим уйдет?

— Посмотрим, — уклончиво ответила Акита.

Не время сейчас было радовать брата историей про косу.

Взяв поднос с едой, девушка вернулась в свою комнату. Поставила поднос на стол прямо перед Нинором. Тот как ни пытался сделать независимую мордочку, а нос выдавал — ноздри раздувались, вдыхая аромат утреннего хлеба и наваристой свежей каши. Да и молоко тоже пахло. Вкусно. Заманчиво.

— Не буду! — неожиданно объявил мальчишка. — Я слышал про «нахлебника» и побираться у людей не собираюсь!..

— Как хочешь, — фыркнула Акита. — Мог бы поесть, а с утра мне помочь по хозяйству. От тебя голодного проку меньше будет. И животом урчать станешь, спать будешь мешать.

— А где я буду спать? — тут же поинтересовался эльфенок. Получилось у него не очень внятно. Полный рот каши очень мешает разговаривать.

— На полу пока, шубы вот рядом со стеной кину. У Соля печка за день протопилась, он перед сном еще дров кинет — теплынь будет.

Клеть-клетью, но пол-то деревянный, в два слоя и высоко от земли, чтобы не холодило. Раз на печке пожадничала, надо иначе утепляться. Печка-то не нужна — от соседних клетей так шпарит, что можно в одной сорочке бегать. Но пол холодный все бы портил. А так — хорошо. А на шубах вообще красота.

Красота была ровно до тех пор, пока уставшая Акита не улеглась спать. Вот тут-то вся красота и закончилась, потому как Нинор ерзал, крутился, вертелся, а потом вообще стал постанывать во сне. На первый его вскрик девушка лишь встрепенулась и тут же снова уснула. На второй сползла на пол, дошлепала босиком до вороха шуб, в котором мальчишку и не разглядеть. Нашла, что под руку подвернулось — вроде плечо. Погладила. Эльфенок затих.

Акита постояла, подождала и пошлепала обратно в кровать. Но не успела заснуть — из-под шуб раздалось горестное пошмыгивание. Едва слышное. Пришлось опять шлепать через всю комнату, отрывать из шуб мальчишку и тащить к себе.

Пусть Соль с утра только попробует что-то сказать про нравственность. Акита уже взрослая и может таскать к себе под одеяло кого хочет. Хочет — кошку, хочет — эльфа! Кошку, кстати, тискать приятнее — она мягкая, пушистая и не вырывается. А Нинор — жилистый, коса эта еще… и напрягся весь, словно Акита его пытать собирается.

— Спи! Вставать завтра рано… — зевнула девушка в острое эльфийское ухо.

Подгребла это тощее окаменение к себе и уткнулась ему носом между лопаток. Психология всякая — это хорошо, но не тогда, когда спать надо. Так что застыл и не дергается — вот и славно.

— Утро! — в комнату без стука влетел Соль. Поборник нравственности сестры. И застыл в дверях, пыхтя от возмущения.

— Утро! — зевнула Акита и потрясла за плечо сладко спящего эльфа. — Вставай! «Чуткий ух, острый глаз, не захватят враги вас. Потому как вы в кустах все проспите…»

— Не смешно, — пробурчал Нинор и тут же уселся на кровати, уставившись на Соля. То ли он вчера его уши как следует не разглядел, то ли еще чего спросонья привиделось.

Соль тоже смотрел на эльфа очень многообещающе.

— Я доить Бурую, а ты покажи Нинору огород, кур и кролей, — Акита внимательно посмотрела на брата. Убедилась, что тот ее услышал и даже отреагировал. Кивнул. — Нахлебником Нинор быть не хочет, надо придумать, в чем он сможет тебе помогать. Только помогать, Соль! А не взваливать на него все свои обязанности.

Брат фыркнул, демонстративно пожал плечами и вышел, в дверях буркнув:

— Завтрак на столе. Продрыхли на час дольше, чем обычно. Кролики…

— Сам ты… кролик! — возмутилась Акита и швырнула в спину Соля подушкой.

Ишь удумал… Кролики!.. Да Нинор еще неизвестно когда снова захочет и уж точно не с ней. Зачем эльфу человеческая девушка? Это только если зло сорвать, изнасиловать, а по любви такое редкость. Эльфийки — красавицы, черноволосые, черноглазые… тонкокостные.

Акита, правда, тоже красивая, для человека. Рыжая-рыжая… Как солнышко.

 

Глава 3

До обеда девушка крутилась по хозяйству, изредка сталкиваясь с братом и эльфенком. Отметила, что, может, и не сдружились, а не дерутся. И то хорошо. Мать на Нинора косилась, но помалкивала. Обед накрыла на всех, но села в уголочке, поближе к Аките. Видно было, что не мальчишки боится, а потому что уютнее ей так. Неприятно, когда чужой мужчина под боком, пусть и маленький.

А Нинору как раз с Солем рядом спокойнее. Они, правда, порыкивали друг на друга, как щенки в одном помете, выясняя, кто сильнее, главнее и у кого хвост длиннее. Обычное дело, даже ложкой по лбу жалко. Пусть порыкивают.

Наевшись, Акита ушла к себе в комнату, полчасика вздремнуть. А проснулась от ругани под окном. Щеночки все же увлеклись.

— Чего не поделили? — высунулась, посмотрела сначала на родного, потом на подобранного. Фыркнула. Хороши оба… У одного синяк под глазом, у второго ухо красное и словно в два раза больше стало. Красавцы!..

— Косу… — гордо огрызнулся Нинор. — Если у вас таких обычаев нет, это не значит, что дразниться можно!

Акита отметила, что за день общения с Солем эльфенок стал говорить на человеческом гораздо лучше. И фразы стали длиннее. Через седьмицу вообще защебечет, как на родном.

— Я дразнился?! Я?! — брат от возмущения чуть не поперхнулся и уставился на Акиту, взывая к справедливости. — Он первый начал! Говорит, раз косы нет, значит, уже… Ща как у него серпом срежу!..

— Я не дразнился! Я спросил!.. — тоже совершенно искренне возмутился Нинор. — Косы-то нет…

— Твою ж… — Соль ринулся на обидчика с намерением оторвать косу голыми руками.

— Прекратили оба! — Акита, когда хотела, могла так скомандовать, что даже кролики в клетке по стойке замирали, как солдаты перед дядей Гошем.

— У нас мужчины кос не носят, — пояснила она для Нинора. — Вообще не носят. Даже когда мальчики.

— А у них это признак невинности! — выдала Солю, чтобы понял и заткнулся.

Но брат не сразу понял, потому что сначала начал:

— Дык он же уже…

И только потом сообразил. Посмотрел на Нинора, рукой махнул. И уже спокойно позвал:

— Пошли гусей в деревню гнать. Сегодня пастушок новый, не справится один, помочь надо.

Акита прилегла снова на кровать, но уже поняла — не уснет. Может, это намек был про косу? Чуть войну из-за нее не устроили. Оболтусы.

Да и раз уже гусей пора гнать, значит, и так часик придавила, хватит, пора делами заниматься. Мать просила кролика на завтрашний суп забить…

Вернулись мальчишки оба злые. Число красных ушей и подбитых глаз увеличилось. Но зато чуть ли не в обнимку пришли. Акита даже спрашивать, что случилось, не стала. Их дело, мужское. Подрались и подрались. Может, между собой, может, кому из деревни вдвоем выписали.

После ужина девушка села почитать. В городе книгу взяла, умную. О разных видах растений. Увлеклась и не заметила, как Нинор подсел, на картинки посмотрел, заинтересовался.

Акита похвасталась, что у нее есть семена, немного. Староста отдал, сказал, что сам возиться не хочет, взял за это петуха на бульон. Только что с этими семенами делать — неясно, чудные они.

Девушка уже попробовала один прорастить в горшочке. Второй в тряпочке. Не выходит.

По книге вроде на эльфийскую рожь похожи.

И ткнула в картинку, а на страничку рядом семя положила — сравнивать.

Нинор хмыкнул, головой помотал:

— Нет у нас никакой ржи. Но если хочешь, могу вырастить. Я же эльф…

Акита прищурилась, подумала. А потом решилась и отдала эльфенку загадочные семена.

— Расти. Поле тебе Соль покажет. Вспашете сколько надо, если взойдет что-то путное — доверю тебе поле и огород. Соль больше с живностью и птицами любит. Тогда точно не нахлебник будешь, а член семьи со своими обязанностями.

Нинор понимающе кивнул и сжал мешок так, что сразу ясно — все сделает, чтобы путное выросло.

— А завтра мы к твоим поедем, тебя издали покажем. Чтобы знали, что мы тебя силой не держим.

Нинор смешно насупился и за косу всеми десятью пальцами схватился. Акита про себя хмыкнула сочувственно, но говорить ничего не стала.

Порядки у эльфов, конечно, загадочные, с окраиной этой. Только если у тебя родная мать уже там, на окраине, а ты к ней возвращаться не хочешь — это подозрительно. Неужто не пожалеет, если сама через это прошла? И опять же эльфенок про брата упоминал. Брат-то нагулянный, значит, тоже должен помалкивать и не осуждать. Да и за что осуждать-то?

Дур этих осуждать надо…

Только и с дурами странно. Неужто такие коровы смогли тайком в эльфийскую деревню прокрасться? Да и проворачивать все надо быстро, один крадет, три прикрывают. За один раз одного-двух эльфов украсть можно, не больше. Потому как меньше десятка — это набег, а больше десятка — нападение, а нападение — это война.

Обычно лучники набеги делают, ловкие, юркие, быстрые, худенькие… чтобы в кустах могли прятаться. Сами почти эльфы, вот и прут себе подобное. Им заказы делают, обычно на девок. А они выносят и продают желающим попользоваться. Потом стараются обратно вернуть или затерять где-нибудь…

А эти бабы — ударная сила, те, кто с дубиной скачут и по головам лупят. Они ж как буйволы топали по лесу!.. Их любой эльф, даже глухой, задолго до появления в деревне услышал бы.

И мальчишку, гостя из центра леса, успели бы отправить домой, к отцу, или с кем он там живет?

Не сходится что-то во всей этой истории.

Как бы с дурами этими переговорить?.. Только если дядю Гоша попросить быть посредником. Объяснить ему ситуацию…

Не хочет эльф домой — бывает… Редко, но бывает. Очень редко.

Обычно они к своим предпочитают уйти.

Плохая история — странная.

* * *

Поспать отдельно опять не получилось. Пришлось будить стонущего эльфенка и запинывать к себе на кровать. Акита даже не злилась, просто спать очень хотелось. И жалко Нинора уже не было. Просто мешал спать, беспокоил, а на улицу не выгонишь. К Солю только если спать отправить, так тот с печки столкнет и не заметит. Да и чего брата теснить, когда это она, Акита, эльфенка притащила? Ее решение, ей и отдуваться.

Да и подумаешь, печаль какая, проснуться, дошлепать босиком до вороха шуб, потрясти за плечо мальчишку, дождаться, пока он распахнет свои большие черные глазища, и буркнуть:

— Ко мне иди. Стонешь громко.

И обратно пошлепать, под одеяло. Дождаться, когда Нинор сбегает во двор по нужде и уляжется рядом. Все. Можно спать…

Утром Акита проснулась бодрой и вовремя — Соль только дрызгался у рукомойника. Пнула эльфенка: «Собирайся, в город поедем, предъявлять тебя родне» и выползла тоже умываться.

Побрызгалась с братом, посмеялись, подоила Бурую, вернулась с ведром молока… и наткнулась на затравленный взгляд мальчишки, тихо сжавшегося в углу на лавке.

Поджав губы, ничего не сказала, молча позавтракала тем, что мать на стол поставила, и этому, недонахлебнику, рыкнула, чтоб ел и не выделывался. А то удумал страдать с утра пораньше непонятно над чем.

Вышла во двор, оседлала Каурого, вернулась за эльфом, вытащила его и чуть не силой запинала на коня.

Ехали молча. Акита злилась, Нинор сидел перед ней с прямой спиной, весь из себя непонятый.

Неподалеку от городских ворот девушка спрыгнула на землю, сдернула страдальца и потребовала:

— Рассказывай!

Эльф фыркнул и отвернулся. Потом все же прочухался, что от капризов толку не будет, да и глупо начинать опять рожи строить, когда больше суток нормально общались.

— Я сбежал. От отца сбежал. А к матери не заходил, пошел сразу брата искать. Он пропал еще в начале лета, и его никто не ищет, — Нинор так взглянул на Акиту, что она сразу поняла, переспрашивать и уточнять почему — не надо. Странные они там все. Вроде единой деревней живут, а вроде как, получается, что каждый отдельно.

— Эти женщины на меня не в лесу напали, а на дороге. Так что сам виноват. Наверное… — эльфенок посмотрел на скептически поджавшую губы девушку и вздохнул: — Мои скажут, что сам.

А потом, запинаясь, волнуясь и подбирая слова и иногда переходя на эльфийский, мальчишка попытался донести до Акиты свою идею: «Пусть отец думает, что я у матери, мать — что я у отца. Они так долго могут думать, потому что не разговаривают друг с другом, после того как отец меня к себе забрал».

— А когда поймут, что тебя нет ни там, ни там? — поинтересовалась девушка, обдумывая, как правильнее теперь поступить.

— Ну, если начнут переживать, то вернусь к матери. Буду с ней жить, — судя по выражению лица, жить вместе с матерью Нинор не очень хотел. — Отец-то меня уже к себе не возьмет.

— Даже с косой? — уточнила девушка. — Можно же не рассказывать про то, что с тобой случилось.

— Соврать? — большие черные глаза, казалось, стали еще больше и чернее. — Своим врать нельзя!

Акита лишь пожала плечами. Нельзя так нельзя. Хорошее правило, верное.

А эльфенок вдруг состроил ужасно умилительное умоляющее лицо и попросил:

— Помоги мне найти брата! Мать без него зачахнет…

— Тогда расскажи все по порядку.

Девушка кинула на траву возле дороги покрывало, которое всегда брала с собой, уезжая надолго из дома. Уселась сама и дернула за руку мальчишку, тоже заставив сесть рядом.

Мать Нинора сначала родила сына от человека. Конечно, не совсем по любви, в это никто не верил. Но по согласию. Только это все равно означало, что в лесу ей теперь места не было. Но она была с человеком, пока тот не умер — люди мало живут, а военные люди тем более. Потом пришла на окраину и приглянулась отцу Нинора. «Грязные» должны быть рады, когда их заметили «чистые», только женщина рада не была. Но от ребенка не избавилась — у эльфов это считается страшным преступлением. Хотя младшего сына не любила, что понятно. А после того как отец забрал Нинора к себе, вообще почти забыла о его существовании.

Тут Акита не выдержала и решила уточнить.

Вот если эльфийка ушла к человеку — даже по согласию, значит, она теперь «окраинная». А если бы эльф ушел к человеческой женщине, то как? Тоже?

А если его силой взяли? Тоже?

А если он силой? Как-как! Силой человеческую женщину… Может-может, иначе откуда Соль? Ну да, полукровка. Ах, настоящий чистый эльф никогда не опустится?..

Только изнасиловать живущую на окраине эльфийку?..

А если бы она была полукровкой? Тогда бы ему пришлось остаться с ней, потому что он стал бы грязным? То есть, как ни поверни, а если эльф или эльфийка с человеком или полукровкой связались, то все?

В центре леса могут жить только те, кто ни разу не смешался с человеческой кровью?.. А если поимел, но детей нет? Все равно?..

Девушка была настолько озадачена таким жестким подходом к отбору у высшей расы, как именовали себя эльфы, что на время даже позабыла, с чего разговор-то начался.

Потом успокоилась. Попросила Нинора продолжить.

Хотя история эльфенка уже почти закончилась. Три раза в год, по большим эльфийским праздникам, отец приводил Нинора к матери. Показать. В один из таких дней мальчишка познакомился со старшим братом. Он его маленьким видел, конечно, но помнил плохо. А тут хорошо разглядел. Запомнил.

Ольар был веселый, у него была эльфийская магия, и он умел вырезать из дерева. А еще у него был свой лук, свой конь, свой дом… И мать, когда смотрела на него, улыбалась.

Если бы отец любил Нинора так же, как мать любила Ольара!..

Мальчишка совсем не хотел, чтобы его полюбила мать. Для него это была чужая женщина, смотрящая сквозь него, разговаривающая с ним сквозь зубы и… Нет, он хотел, чтобы его полюбил отец, которым эльфенок очень гордился.

Вот как-то так получилось, что Нинор стал общаться с братом, чтобы узнать его тайну. А еще потому, что других друзей у него не было. «Чистые» родственники его так и не приняли. В центре леса вообще все было очень сложно.

А на окраине, с братом — просто и весело. Именно с братом, не с матерью.

Но в начале лета Ольар пропал. Вместе с ним пропало еще трое парней. А эльфы за это всего лишь устроили ответный набег. То есть нет, они попытались поискать, но сразу не нашли и успокоились. С набега притащив в деревню двух человеческих девушек, одна из которых осталась, а вторая сбежала.

«Неравноценный какой-то обмен», — подумала про себя Акита. Четверых парней на двух девчонок. Странно как-то. Да и вообще, не принято во время набегов парней красть, разве что в рабство. Ну так нет сейчас рабства!..

Вот и Нинор ждал, что брат вернется, ведь войны-то нет, значит, его должны отпустить. Но Ольар не возвращался и не возвращался.

…И тогда этот герой решил найти брата сам.

 

Глава 4

— Ты поможешь? — Нинор прожег взглядом Акиту. И стоял, напряженный настолько, что даже воздух вокруг звенел.

Девушку очень тянуло ответить что-то типа: «Мне тебя одного за глаза и уши!..», но ведь ясно, что эльфенок не успокоится.

И что? Пнуть его идти искать в одиночестве? Не ее забота? О чем он вообще думал?.. Во всей этой мутной странной истории одни загадки!.. Но это-то и привлекает.

— У тебя план какой-то был?!

— Был! Я хотел его родных найти, по отцу. Ольар мне про них рассказывал.

Отматерившись про себя, Акита велела мальчишке ходить рядом и не вякать.

Перво-наперво навестила дядю Гошу, выяснила, что да, дурынды схватили эльфенка на дороге и приняли за лазутчика. Потому что до этого они уже успели принять кое-чего покрепче, а точнее, оно с ночи из них не выветрилось, вот и шли шалашиком, песни распевая. А тут это чудо с косой… Ясное дело — лазутчик!.. И косу специально нацепил. Они так и не поверили, что коса настоящая, пока уже не стало поздно.

Мда…

Выйдя от дяди, Акита посмотрела на сидящего под дверью понурого мальчишку, который наверняка все слышал — вон кончики острых ушей прямо пылают, как свечки.

— Осознал, какой ты дурачок? — поинтересовалась девушка. — Это ж надо… к людям в одиночку средь бела дня и без оружия!.. Хотя с оружием еще хуже бы было.

— Не подумал, — буркнул недовольно-обиженно Нинор. — Мне казалось, что раз брат иногда к людям ходит, значит, и я смогу.

— А брат часто к нам ходил? — заинтересовалась Акита.

— Нет, раз-два в год родных навещал.

— Что ж, давай и мы навестим.

Человеческая родня Ольара жила в городе. Номер дома легко удалось выяснить у городской стражи — они тут всех жителей знали. Как и то, что эльф-полукровка мог войти в город, только если у него был пропуск. О пропуске Нинор ничего не слышал, но родню все равно решили посетить.

Только «родственники» гостям совсем не обрадовалась, ни про каких эльфов они ничего не знали, пропуска полукровкам не выдавали…

Если бы они возмущались чуть менее агрессивно, Акита даже поверила бы, но тут уж как-то все слишком наигранно казалось, как в уличном балагане.

Пришлось снова идти к дяде Гошу, просить помощи. Тот из вредности выделил как раз тех четверых дурынд, что попользовали Нинора. Поэтому эльфенок всю обратную дорогу до дома родственников брата храбро прятался за Акиту.

Зато стражницы от души повеселились, выбивая правду из пожилой пары. Не буквально выбивая, но угрожая и кулаком по столу постукивая. На обещании отправить на пыточный стол старуха сдалась, разрыдалась и покаялась.

Акита вначале даже обрадовалась. Дядя Гош, если под хорошее настроение начальству такую новость подаст, то может готовиться к очередному повышению. Потому как в этом доме древний эльфийский колдун-стихийник обучал другого эльфийского колдуна тайным знаниям.

Молодой был полукровкой и действительно приходился пожилой паре дальней родней. А древний незнамо откуда приходил, может, и из центра леса. Молодой платил за место и молчание. И за продление пропуска тоже платил.

У Нинора от волнения уши зашевелились, и он, оттащив Акиту в сторону, принялся доказывать, что стихийных магов у эльфов этого леса почти не осталось. Природной магией — да, много кто владеет, а вот стихийники в другом лесу живут, далеко…

И то правда — эльфийские леса встречались не так часто. Да и сами эльфы, по слухам, вымирали.

Девушка насчет другого леса сильно задумалась.

Получается, Ольар был стихийный маг, умеющий скрывать свои способности. Даже от брата скрывал. Значит, и три других похищенных парня тоже могли скрывать?

Но Нинор не дал Аките придумать про себя целый заговор ради похищения стихийных магов злобными соседями. Развеял фантазии, сказав, что трое остальных — чистокровные эльфы, им не было смысла магию прятать. Так что набег как причина пропажи более правдоподобно выглядит.

Вот полукровку учить такой редкой магии никто бы не стал, да и учителя все в лесу, куда ему хода нет. Поэтому Ольар и учился тайком.

После этого мальчишка разочарованно засопел, переживая, что и ему тоже брат не доверил свою тайну.

Девушка тоже разочарованно посопела над разрушенной интересной теорией. Так все складно было! Кража стихийников-эльфов другими эльфами. А люди тогда получались совсем ни при чем… Но Нинор прав. Нечего накручивать сложное, когда есть более простой вариант.

Потом Акита немного помучалась совестью.

Пожилую пару за все обнаруженное по головушке не погладят, а если и погладят, то по отрубленной. У теток-стражниц руки прямо затряслись от волнения — эльфийские маги прямо в центре города много лет знаниями делились. А вдруг и в военное время тоже?

Акита прямо зачесалась вся, когда поняла, что это не повышением по службе попахивает, а увольнением. Отозвала главную тетку в сторону и зашептала, что если дело выставить в том свете, что сейчас, да еще прикрутить к нему их проделки на дороге, то всю городскую стражу разгонят и заменят на новую.

Уточнять, что, скорее всего, разгонят и начальство, а не только дурех-вояк, девушка не стала — вот еще. Запугивала от души, старалась. Командиры-то меняются, а стража остается, поэтому за такое все шишки — на стражу. Они пропустили.

Убедительно вышло.

Тетки пообещали даже в пьяном угаре никому ни-ни, дело ж тайное, преступный сговор магов прям под носом прохлопали. Так что парочку укрывателей обещали упечь в самые дальние казематы и языки им после допроса вырвать, чтобы больше никому лишнего не рассказали.

Про казематы Акита лишь плечами пожала — тут дяде уже решать, куда упекать виновных. Главное — вояки тугодумные прониклись, перепугались, молчать будут, дядю не подставят.

А насчет языка… Вспомнила, как старуха ее костерила, и опять плечами пожала. Может, той и полезно помолчать на старости лет? Думать научится. О людях в первую очередь, а не о наживе за счет эльфов.

Нет, жалко стариков немного было, но совесть не мучила — сами виноваты. Эльфийской магии у них в доме учат, а они за столько времени не донесли куда надо!.. О чем думали?

Если бы о помощи родственнику, так что им мешало принять Акиту и Нинора нормально, сказать, что да, бывает у них Ольар, но вот давно не приходил чего-то… и дать понять, что волнуются. Просто сделать вид! Так нет же…

Так что не жалко!.. Предатели, да еще и за деньги.

Единственное, древнего мага теперь неплохо бы было поймать, но это уже не Акиты забота, а дяди Гоша. И брата Нинора теперь будут искать, причем даже с особой тщательностью. Не просто эльф-полукровка пропал где-то в городке вместе с друзьями. А маг-стихийник… Прям как из детских сказок.

Природных-то магов Аките встречать уже приходилось. В народе считается, что каждый эльф — природный маг, хоть немножко. Вон Нинор не зря же семена взял, уверенность во взгляде была, что вырастит. А вот стихийников девушка еще ни разу не видела. Говорят — опасные. Особенно те, что силой огня владеют.

— И куда мы теперь? — растерянно поинтересовался эльфенок.

— Жрать! — рыкнула Акита. С этими спасениями обед пропустили, скоро уже ужинать пора. Живот голодно поуркивает. Так что — в ближайшую харчевню, вот куда.

* * *

В харчевне было многолюдно. Вечер уже, народ отдыхать пришел, вина попить, по душам поговорить… И тут девка с эльфом… Чем не повод повеселиться?

Поэтому Акита посадила Нинора в угол, так, чтобы у самой стенки сидел, и перед носом у него меню положила. Ясно, что читать он не горазд, но буквы разбирать вроде как умеет, так что пусть при деле будет.

А сама спокойно села рядом, тоже у стены, но ближе к проходу.

Подождала, пока к ней подплывет грудастая девица-подавальщица. Выразительно оглядит сначала спрятавшегося за раскрытым меню эльфенка, гневно сверкающего глазами на происходящее безобразие, но умно помалкивающего. Потом и саму Акиту окатит легким таким сочувствующим презрением, ибо совсем девка опустилась, нормального ухажера уже не найти, на эльфов-заморышей перекинулась.

На такую и злиться бесполезно, и обижаться бессмысленно. Это она на людях, при человеческих мужиках, Акиту осуждает. А предложи ей Нинор вечер на сеновале — рванет впереди него, теряя туфельки. Видно же, как краем глаза посматривает, приценивается… Вот косу разглядела — нос кверху задрала, спину выпрямила, грудь вперед выставила. Поняла, что мальчишка совсем, незачем выделываться.

Странные бывают люди… Когда вместе, вроде бы эльфов презирают, задираются, набеги на их деревни устраивают. Только набеги зачем? Чтобы молоденьких девчонок выкрасть и вдосталь понасильничать безнаказанно. И ведь не боятся, что им кусты-деревья на орехи выпишут, хотя знают про природную эльфийскую магию.

Человеческие женщины тоже хороши — вроде нос воротят от тех, кто с эльфами связался, осуждают и обзывают меж собой по-всякому… А по глазам у многих видно, что завидуют.

Потому как даже если полукровка, все равно красивый и мог бы любую выбрать, а предпочел «выдру страшенную», а не ее, раскрасавицу.

Сами-то эльфы редко до людей опускаются, это только если совсем перемкнет или вот по нужде, как Нинор. С их-то блажью о чистоте крови и о том, что простой здоровый трах по согласию на этой чистоте может крест поставить?

Акита про себя тихо фыркнула, вспомнив недавно помершего соседа. Тот на последних годах жизни слегка умом тронулся… и тоже все про чистоту людской расы вещал. Призывал уничтожить всех — и эльфов-выскочек, и гномов-жлобов, и оборотней-злодеев, и вампиров-кровопийц окаянных…

Нет чтобы всем жить дружно, торговлю наладить. Говорят, есть такие места, где люди и другие расы слаженно живут.

— Щи свежие, картошку вареную, овощей, свинину жареную, стакан сидра и… — Акита посмотрела на Нинора, ожидая, чтобы мальчишка огласил свой выбор.

— Салат овощной и шашлык из телятины, — довольно громко произнес эльфенок, даже не запнулся. — И сок…

Подавальщица скривилась, словно ожидала от заказа чего-то большего, и отошла. Зато оживился народ за соседними столиками — перешептываться начал, пересмеиваться. Нинор напрягся и на Акиту принялся вопросительно взглядом косить.

Та спокойно сидела, уверенно. Выжидала. Но едва из-за столика напротив поднялся молодой парень, достала из голенища сапога плеть. Любимое воспитательное орудие, всем скудоумным помогает.

Парень на лицо Акиты посмотрел, каменное такое, выжидающее, на плеть, которой девушка, перед тем как на стол положить, довольно ловко щелкнула по полу… И решил, что еще не вечер — драку в харчевне устраивать. Да и вообще с девкой связываться чести нет. А эльф как в углу сидел, так и сидит, только глазами сверкает и в косу пальцами вцепился. Про то, что коса только у пацанов эльфийских, многие знали. Так что опять же никакой чести.

К тому моменту, как вернулась подавальщица и выставила на стол все заказанное, вокруг Акиты и Нинора была тишина. Осуждающая, конечно, но тишина. Мало народ еще выпил. Удачно они поесть зашли, но уходить надо быстро…

 

Глава 5

Тишина тишиной, но прислушиваться к тому, о чем говорят за соседними столиками, никто не мешал. А разговор за одним из них шел довольно интересный. Мужик со шрамом через все лицо, стражник или наоборот, тот, от кого оберегаться надо, рассказывал двум другим про то, что давеча хотел себе в помощь раба купить, а ему попытались остроухого подсунуть. Так мало того, еще и сдвинутого на всю голову — говорить не говорит, взгляд как у юродивого, делает все, только если палкой по спине сначала огребет. Настойчиво так втюхивали, почти за бесценок. Дык он сразу им сказал, что придушить проще…

Острые уши Нинора смешно зашевелились, но Акита зыркнула на мальчишку, чтобы сидел спокойно и ел.

— С чего ты взял, что они про твоего брата говорят? Он у тебя уже два месяца как пропал, продали бы давно.

А мужик продолжал жаловаться друзьям:

— Молодой, сильный, полукровка, но с головой точно не порядок, а когда взгляд проясняется, то злой такой, что мороз по коже. Такой только на тот свет отойти поможет…

Акита горестно вздохнула, посмотрела на ерзающего на стуле Нинора, но сначала последние куски мяса доела и только потом встала из-за стола и подошла к мужику.

— Не подскажете, добрый человек, где вам такого раба неказистого продавали? — поинтересовалась, а сама в руках плетку крутит, чтобы ясно было — по делу лишь подошла. Первый, кто потянется, по тянучкам и получит.

Мужик сначала Акиту оглядел, потом на плеть наткнулся, хмыкнул одобрительно. Видно было, что не плети испугался, а оценил, что девка с характером. Нормальные мужики характер в бабах любят, это только трусы его выколачивать пытаются. Когда в себе уверен, ты и чужую уверенность уважаешь.

— А зачем тебе остроухий? У тебя, как я погляжу, один уже есть, — и усмехнулся, поглядывая на Нинора. Двое соседей по столу засмеялись и тоже на эльфенка посмотрели.

— Меня с детства приучали к тому, что слабых опекать надо, — пояснила Акита для непонятливых. — А попавших в беду — выручать, — вот пусть все и думают теперь, кто для нее Нинор — слабый или просто в беду попавший.

— Раз мы сейчас с эльфами не воюем, значит, тот спятивший, которого вам продать пытались, в беде, — и чтобы мужик не подумал, что беду на торговцев накличет, уточнила: — Выкупить его хочу, раз за бесценок продают.

— С эльфами развлекаться любишь, шалава? — зло поинтересовался за спиной тот самый парень, что вначале пытался пристать, но одумался. Пока Акита и Нинор обедали, он как раз допился до того, когда море по колено.

Девушка уже приготовилась плетью стегануть, но мужик со шрамом вступился, дал парню кулаком промеж глаз. Тут подскочили дружки парня, присоединились приятели мужика, и пошло веселье.

Но между делом, разрисовывая первое подвернувшееся под кулак лицо, шрамированный сказал Аките, где он видел спятившего эльфа.

— Сходи, может, не утопили еще… Только я б с таким связываться не стал.

Поблагодарив, хотя сквозь шум ее уже вряд ли расслышали, девушка выползла из харчевни на свежий воздух. Нинор просочился за ней следом.

— Ну что, пошли поглядим, что там за бешеный полукровка. Может, и правда твой брат. Тогда оба к своим пойдете — мне злобные психи в доме ни к чему.

* * *

Идти надо было через весь город, поэтому Акита сразу взяла Каурого у гостиницы, чтобы потом не возвращаться. Но вела коня под уздцы, потому что на узких улочках удобнее было идти, чем скакать. Низкие балконы вторых этажей соседних домов порой просто сталкивались друг с другом, так что иногда приходилось просачиваться чуть ли не боком.

Место, где держали рабов, с виду было совсем неприметным, сереньким таким каменным домишком. Прямо вот мимо бы прошла и не заметила, даже в мыслях бы не промелькнуло, что там можно незаконно приобрести себе послушную собственность. Считалось, что в стране рабства нет, просто кто-то один работает на кого-то другого без продыха, за еду и подстилку у двери. Нинор вон тоже может считаться рабом, хотя по документам, которые сегодня дядя Гош выдал Аките, мальчишка считался ее опекаемым. Как и Соль. Как и мама…

Нинора верхом на Кауром оставила, чтобы сторожили друг друга.

И конь под присмотром, и до эльфа чужие загребущие лапки не дотянутся. А хозяина загребущих лапок и лошадиным копытом можно приласкать, коли нужда возникнет.

Опять же, случись что, пусть и недалеко ускакать смогут, но быстро. И сразу орать дурниной, зовя на помощь стражу…

Подстраховалась на всякий случай, а то мало ли что в этом неприметном домике может случиться? Но не с дядей же Гошем его штурмовать? Работорговцы народ злопамятный, перебьют всех рабов, а сами разбегутся и будут зло помнить, пока не отомстят.

Нет, Акита была против торговли людьми, но в меру. Осуждала, но бороться с ветряными мельницами не хотела. Без этого забот хватает…

Так что постучала, вошла в грязный предбанник, огляделась, посмотрела на древнюю беззубую старуху, что из себя хозяйку пыталась состроить. Нет тут тех, кто рабов ловит, есть такая же рабыня, много о себе возомнившая. А случись что — спасать ее никто не станет, так и сгинет в подвалах у стражников.

— Знакомый сказал, что у вас эльф есть. Мне нравится с ними развлекаться, — и лицо состроила такое, как у одной выскочки из деревни само получается. Старуха вроде бы поверила, но на всякий случай прикинулась дурочкой.

— Какой-такой эльф, ми-и-илая, нетути у нас никаких эльфей! — прошамкала и смотрит хитро. Ждет.

— А знакомый сказал — есть, — упорно повторила Акита. — Велел слово вам сказать, — и девушка повторила чушь бесвязную, зазубренную быстро за шрамированным. Эта биллиберда служила знаком, что пришлый и верно от кого-то своего по наводке зашел. Во всех таких тайных местах этим способом пользовались — и для тайных игрищ, и для торговли незаконной, и много еще для чего.

— Ну раз слово знаешь, ща приведу гадость остроухую, — радость от того, что вот-вот избавится от не самого приятного товара, старухе удавалось скрывать едва-едва. Только в пляс не пустилась, но зато быстро поковыляла к спрятанной за коврами дыре и гаркнула в нее: — Эльфу выпинывайте, пришли за ним!..

Не прошло и полминуты, как в дыре показалась черноволосая макушка, острые уши и удивительной красоты мужское лицо. А потом и весь парень вылез… Ну как вылез — выпинали, животом по полу, острыми кольями подгоняя. Акита хоть и не эльфийка, но тоже востроглазая — разглядела.

Руки у парня оказались связаны за спиной, да так туго, что от запястьев все красное было и припухшее. «Может вообще пальцы омертвели?» — заволновалась девушка, но виду не показала. Как стояла вся из себя много возомнившая, так и продолжала рожу кривить.

— Идти-то сможет? — поинтересовалась с презрением в голосе у старухи, отсыпая ей монетки в подставленные ковшом ладони.

— Дык если недалече, то дойдет, — задумчиво прошамкала та, поглядывая парню на ноги.

Босые ступни все стертые, разодранные… «Где ж его пешком гоняли?» — опять заволновалась Акита, но пнула эльфа в спину:

— Иди давай!..

И даже оказавшись на крыльце, вдохнув грудью свежий воздух, не позволила себе расслабиться. Так и допинала до Каурого. Тут парень застыл как вкопанный, уставившись на Нинора. И мальчишка, как назло, тоже задеревенел. Пришлось балаган из одного актера отыгрывать, потому что Акита спиной чувствовала, что бабка в окно глядит, глаз не спускает. А вдруг передумает? Или решит чистенького эльфа себе захватить? Позовет тех, что в подвале с кольями сидят… Нет, пока далеко-далеко от этого страшного места не отъедут, расслабляться нельзя.

Пнула старшего, за ногу сдернула младшего, подзатыльник ему еще залепила, чтобы разум заработал:

— Перекидывай через коня, быстро! Не мне же с этой грязной мразью возиться?

Поежилась под злобным взглядом старшего, но глаз не отвела. Если дурак, то уже не вылечится, а если умный, то поймет, что она ему тут не девочка-ромашка. Ромашка в такой сральник у черта на куличках не полезла бы…

Нинор побелел, конечно, но перекинуть брата животом на седло силенок хватило. Потом догадался, Аките сесть помог, даже руки подставил, а потом Каурого под уздцы взял.

— Можешь мозгами шевелить иногда, — одобрительно процедила девушка, пока они медленно удалялись прочь от жуткого дома. Едва отъехали чуть подальше, девушка спрыгнула с коня и тоже пошла пешком, сбоку, придерживая ерзающую пузом по седлу не совсем законную собственность.

Ясно было, что таким ходом до деревни им брести и брести. Так что пришлось разворачиваться и топать к гостинице, просить в долг второго коня, до завтра. Хорошо Акиту там все знали, к тому же и залог небольшой помог — выдали им Гнедого. Старенький конь, но до деревни довезет, не развалится по дороге.

* * *

На Гнедого уселся Нинор, а спасенного эльфа Акита так и везла на Кауром, перекинув через седло и усевшись рядом. А чтобы не надо было постоянно поправлять и переживать, что скатится, девушка еще и веревками свой новый гемморой привязала. На ногах узел натянула, потом под брюхом у Каурого веревку протащила и напоследок у парня под мышками еще один узел сделала. Теперь если и начнет сползать, то не упадет, а только перекрутится вокруг коня. Удовольствия мало, конечно, но на полном скаку упасть в его состоянии тоже не очень завлекательно.

Эльф ругался сквозь зубы на эльфийском, иногда пытался поднять голову и высказаться Аките в лицо, но девушка лишь успокаивающе хлопала его по спине:

— Домой приедем, и отведешь душу, а пока не отвлекай, не до тебя…

На самом деле Акита даже не сомневалась, что первым отводить душу будет Соль, громко, зло, с кучей выражений, которые сама девушка старалась не употреблять. Потом мама… Мама при виде уже вполне половозрелого мужчины-эльфа вообще дар речи может потерять. Так что в дом гостя вести было нельзя, придется в сарае припрятывать, а уже завтра утром придумывать, как с ним поступить. Может, он до утра сбежит, а с ним все заботы и переживания…

Соль поджидал у ворот, всклокоченный, мрачный и злющий, словно Акита в первый раз домой из города к закату возвращалась. Увидев живую поклажу, ожидаемо разозлился и гневно засверкал глазищами. Но скандал устраивать не стал, наоборот, помог быстро стащить парня с коня и занести в сарай. Понимал, что на шум выйдет мать, увидит эльфа и… Нет, таких впечатлений родной матери никто из двоих не хотел, ни Акита, ни Соль.

— Лилу бы позвать, — шепотом попросила девушка. — Видишь, что у него с руками?

— До завтра не помрет, — зло прошипел Соль, привязывая эльфа к столбам, подпирающим крышу в сарае. И выпинал всех прочь, рыча и ругаясь с таким надрывом, что Акита решила не настаивать, а молча потащила Нинора за собой.

— Завтра приведем твоему брату целительницу…

— Слушай, я тебе сейчас одну вещь скажу, — эльфенок весь сжался, словно боялся, что Акита начнет на него кричать или того хуже. — Это не мой брат…

Девушка от души выматерилась, радуясь, что ее брат уже влетел в избу, демонстративно швырнув на стол ужин, залез на печь и повернулся к ним задом. Уши, правда, не заткнул, так что мог и прислушиваться. Поэтому молча поковырялась ложкой в тарелке, зыркнув на Нинора так, что тот сразу понял — надо съесть все, а не то или в штаны, или за шиворот сложат.

И только когда оказались в своей клети, схватила мальчишку за рубашку и тряханула:

— Мы же рисковали… ты понимаешь, как мы рисковали?! А это оказался не твой брат?!

— Это один из тех, кто с ним пропал! — попытался оправдаться эльфенок.

— Ты говорил, что они все эльфы, а этот — полукровка, сразу видно.

Нинор засмущался и уставился в окно, потом признался:

— Ты просто про этот заговор… я подумал, что тогда брата спасать не станешь, вот и сказал…

Акита искренне обиделась:

— Сам же говорил, что врать нехорошо. Или типа я тебе не своя? Рискую тут ради тебя, забочусь, переживаю, а раз ушами не вышла, значит, мне на уши можно лапшу вешать?!

Нинор еще больше засмущался, покраснел, ушами прядать стал, чисто Каурый…

Потом взял и укусил себя за палец. Девушка даже прервалась на полуслове, замерла, непонимающе глядя на эльфенка и обдумывая, заразно ли безумство? Может, старший на младшего надышал, и теперь младший тоже слегка не в себе?

Но тут Нинор начал творить и вовсе странное — взял и своим прокушенным пальцем у Акиты по губам провел, оставив влажную теплую полоску, которую сразу же захотелось слизнуть. На вкус эльфийская кровь ничем не отличалась от людской. А то Акита ранки себе не посасывала, чтобы кровь остановить? Такая же соленая, густая…

— Давай свой палец, — потребовал эльфенок от немного ошалевшей девушки. Нет, она почти сразу догадалась, зачем Нинору ее палец, и тихо про себя переживала, чтобы не откусил ненароком, бешеный остроухий кровосос!..

— Все, теперь мы с тобой одной крови, — объявил гордый мальчишка. — Ты моя семья, я твоя. Мне нельзя врать тебе, тебе нельзя врать мне.

— Хитрый какой, — усмехнулась Акита, а потом горестно вздохнула:

— Думаешь, этот убогий знает, где искать твоего брата?

— Надеюсь, — тоже печально вздохнул Нинор и потом сам первым предложил: — Давай спать? Глаза просто слипаются…

 

Глава 6

Девушка в искренность намерений Нинора не поверила, но хитрость оценила. Раз они теперь одна семья, значит, и брат эльфенка Аките не чужой. Придется искать, хочется ей или нет. Родню ж в беде бросать последнее дело, так вон даже эльфы не поступают, оказывается.

Нинор уснул почти сразу, наверное, и правда измотался, бедолага, изнервничался. А Аките не спалось. Стоило только задремать, как перед глазами возникал привязанный к столбу эльф и его злющий ненавидящий взгляд прямо пробирал до костей.

«Как бы сарай не поджег, бес остроухий», — запереживала девушка. Еще поерзала, теперь представляя картинки пожара, одну страшнее другой. Вздохнула. Выползла из-под теплого одеяла, прикрыла Нинора, который уже сразу лег в ее кровати, минуя попытку зарыться в шубы. Запихнула босые ноги в высокие сапоги, специально выставленные, чтобы в них по нужде выбегать ночью удобно было, и накинула сверху на ночную рубаху длинный теплый зипун.

Вот в таком виде и заявилась в сарай к эльфу. Краса неописанная.

Правда, привязанный к столбу спасенный тоже выглядел не очень завлекательно, только глазища черные сверкали зло, но при этом один был немного припухлый, и кожа вокруг него отливала легкой синевой, а волосы спадали на плечи давно немытыми жесткими снопами. На ступни вообще не глядеть бы… и губы все потрескались. Поили ли его там? Кормили ли?

Вот какое ее дело, сдавать надо дяде Гошу было или к своим завтра отвезти. Привязать обратно на Гнедого — и обратным ходом и коня, и эльфа. Всех с дома прочь…

Хотя Нинора уже жалко, тем более он же посевами заняться обещал.

Тут Акита вспыхнула, потому что от питья и еды мысли переметнулись к другим житейским надобностям. Сама-то она перед тем, как в сарай завалить, нужду справила, а этот… Но не ей же его?.. Даже если от столба отвяжет, то…

Сухие потрескавшиеся губы оскалились в наглой ухмылке, словно эльф бросал Аките вызов. И вся жалость мигом выветрилась у девушки из головы, осталось только дикое желание поскорее избавиться от этой по ошибке спасенной головной боли. Даже целительницу вызывать расхотелось. На Гнедого и к своим… Там пусть про судьбу брата Нинора кому надо рассказывает. Не ее это печаль-забота, даже после того как Нинор побратимом кровным стал. Все равно не ее… У нее тут куры, кролики, Бурая, Каурый, мама с Солем. Хватает ей головной боли!..

— Что, даже воды не дашь попить? — хриплый, словно сорванный голос резанул по натянутым, как тетива лука, нервам. Но Акита сдержалась, не вздрогнула под насмешливо-злым взглядом, вышла на улицу, добрела до бани, где в бочке с водой плавал ковшик, чтобы плескать на камни. С ковшиком дошла до колодца и зачерпнула холодной чистой воды из ведра, а потом вернулась в сарай.

Эльф, закрыв глаза, откинул голову назад и выглядел как-то… не слишком здоровым он выглядел. Может, все же начать с целительницы? Да только как она с ним справится? Это ж не Нинор, это чужой взрослый парень. Совсем чужой…

— Пей, — Акита подошла поближе, но не совсем вплотную. Хотя вроде бы чего бояться — руки связаны, сам к столбу привязан.

Но неожиданно девушка вдруг интуитивно осознала, что этот эльф так же опасен, как и люди, от которых его Акита спасла. Она-то думала, что это брат Нинора и тот с ним поговорит, все объяснит, а теперь что?

Только запоздала в этот раз интуиция, немножечко, но запоздала. Хотя радоваться надо, что вообще объявилась, потому что не дернись Акита в последний момент в сторону, получила бы ковшиком в лоб, а так лишь слегка по скуле смазало. Больно, и кожу ободрало, а еще злость проснулась, на себя больше всего, дуру. Только позлиться как следует не вышло, потому что остроухий возомнил себя бешеным кроликом. Жилистый такой, мускулистый кролик, который сначала связанные ноги умудрился от пола оторвать и по ковшу стукнуть, а за те мгновения, что Акита от возмущения рот открывала, в живот ее ударить, чтобы весь воздух из открытого рта и вышел…

Но девушка падать не захотела, хотя эльф на это рассчитывал, так что пришлось ему еще раз бить, для надежности, и сразу ногами к полу прижимать, чтобы не дергалась.

И уже приготовился шейные позвонки сломать… но тут Акита прочухалась и спокойно так поинтересовалась:

— А потом что делать собираешься?

— Ничего, — насмешливо фыркнул парень. — Просто одной человечкой меньше станет.

— Так и одним эльфом меньше станет, — девушка понимала, что надо говорить. Уверенно.

И что это они сами виноваты. Она… Не объяснила, что так странно спасают. Надо объяснить и отправить к своим, лучше всего прямо сейчас и отправить.

— Да и ладно… — излишне безразлично произнес остроухий, наигранно. Как плохой актер в балагане.

— Нинор думал, что ты его брат, — Акита решила сразу открыться. Чтобы потом уже торговаться за свою жизнь спокойно.

Эльф весь сморщился, словно кислый фрукт съел.

— Из красивого имени рабскую кличку сделала? А брат его всем нужен, не только человекам.

— Ты меня слушаешь или нет? Мы думали, что спасаем его брата, а спасли тебя. Брата Нинора я бы оставила, а ты мне не сдался… так что я бы тебя отпустила, после того как лекарка твои ноги залечила.

— Ври… Человеки всегда врут.

— А смысл мне врать? — поинтересовалась Акита. — Сам подумай, зачем ты мне нужен, на всю голову ушибленный? Кролей у меня и без тебя хватает, гораздо пушистее будут, чем ты.

— Человечкам моя голова ушибленная не нужна, они о другом всегда бредят.

— Ты себя в зеркале видел? Соблазнитель! И воняет от тебя, как от хряка старосты в жаркий день. И ноги у тебя в струпьях, и…

— Так и зачем ты меня к себе притащила? Увидела бы, что не Ольар, и оставила бы… подыхать, — вот если бы не заминка, может, и поверила бы Акита эльфу, такая убедительная злость звучала в его голосе. Но теперь девушка даже не сомневалась — подыхать эльф совсем не хочет.

— Так я ж не знала, как он выглядит. А Нинор только дома сказал, что ты не его брат. Просил о тебе позаботиться.

— И ты тут же кинулась каприз молодого раба выполнять? Как вы умудрились Амнинора из лесу выманить, ньяга гравеллен граулунг?!

— Сам ты… граулунг, — смысл ругательства Акита не поняла, но то, что «граулунг» — отдельное слово, уловила. — Нинор своего брата ищет, понятно? Поэтому и из лесу вышел…

— Чистокровный ради спасения полукровки решил переспать с человечкой? Что ж он тебя выбрал, ты ж деревенщина неотесанная, как ты ему брата спасешь?

— Тебя же спасла… идиота! — возмутилась девушка и неожиданно резким рывком приподняла давящие на грудь и шею чужие ноги, выкатилась подальше и только потом уселась, глядя на злюку, сверкающего глазами в ее сторону. — Завтра с утра в лес отвезу, пусть они тебя лечат.

Эльф лишь презрительно прищурился и губы надул… Акита про себя отметила, что красивый, гад, но только дурной по самые уши.

— Вот и сиди теперь до утра не пивши, придурок, — мстительно фыркнула девушка, отряхивая одежду. — А у Нинора — коса… Тебе ж глаз подбили, а не выбили. Хотя косу и одним глазом разглядеть можно, если глядеть вокруг, а не в своих обидах плескаться.

Развернулась и ушла, гордая и с прямой спиной.

А на крыльце дома уселась и расплакалась. Тихо-тихо, чтобы не разбудить никого. И щека горела, и шея болела, и внутри живота все ныло, а еще такой дурой себя чувствовала, прям хоть волком вой!..

* * *

Долго слезы лить Акита не стала, обругала себя нюней, вернулась в сарай, и пусть злость так и рвалась наружу, ну хоть ковшиком гаду по голове стукнуть — не позволила. Она — дура, эльф — дурной, оба хороши…

Эльф, кстати, смотрел на девушку с большим подозрением, вроде и с опаской, только какой-то усталой, что ли… Хорошего ничего не ждал, просто пытался понять, насколько больших размеров будет плохое, вот и все.

Акита подняла с пола ковшик, снова дошла до колодца, заодно лицо ополоснула зареванное. Глаза заплыли, нос подпух, щеки красными пятнами покрылись, но если не приглядываться сильно, то и не заметно. Не хватало еще, чтобы всякие остроухие ее слезам радовались!..

Увидев, что девушка снова вернулась, расслабившийся было эльф опять насторожился, и уши у него будто вытянулись.

Когда же она протянула ему ковш с водой на вытянутой вперед руке, как дядя Гош учил, а не как тупая деревенская девчонка какая-нибудь, которой можно этим ковшом по лицу съездить, эльф даже соизволил поинтересоваться:

— Отравила, что ли? Так нас людская отрава не берет, не старайся!

Акита промолчала, хотя ей было что ответить, много чего было. Слова просто рвались изнутри, но девушка поджала губы и молча посмотрела остроухому гаду прямо в глаза. Красивые, словно вытянутые к вискам, как у всех эльфов… От злости они еще чернее становились, а от удивления будто бы распахнулись, став еще больше.

И он не выдержал, потянулся к ковшу, весь напряженный, ожидающий подвоха, которого не последовало. Пил эльф быстро, большими глотками, и при этом взглядом постоянно буравил Акиту, отслеживал малейшее движение. Замирал, готовый вмиг отстраниться, если у девушки подергивалась затекшая рука…

Когда вода закончилась, глубоко вдохнул и устало откинулся назад, прижимаясь затылком к столбу. Прикрыв глаза, вроде бы расслабился, только по шее было заметно, как сглатывает часто-часто, словно все еще пьет…

Спустя пару минут молчания, пока оба расслаблялись, выдыхая напряжение, сгущающееся туманом над их головами, эльф взмахнул длинными ресницами и поинтересовался:

— «Спасибо», что ли, ждешь? Или еще как за воду отблагодарить надо?

Акита опять промолчала, считая про себя кроликов, маленьких пушистых кроликов, которые от страха могут задними лапами разорвать кожу на животе…

— Извиняться не буду, — с упрямым вызовом в голосе заявил в это время парень. — Не дождешься! Сама…

Девушка не выдержала, выбежала прочь, до дровницы, где кроме топора еще и большой нож прятался, схватила, влетела обратно в сарай… Широко распахнувшиеся глаза эльфа постаралась не заметить, хотя злорадство в душе мурлыкнуло сытой кошкой: «Боишься, гад остроухий?! Подыхать не хочешь?!». И рассекла ножом веревки, удерживающие парня у столба, а потом, пнув его коленом в спину… не удержалась… но стыдно не было… резанула со злостью, освобождая страшно затекшие руки. А потом обошла, встала напротив, усмехнулась отчаянно и еще несколько раз с размаху рубанула по веревкам на ногах. И застыла, выжидая, что дальше будет.

Эльф сначала попытался руками пошевелить, но с первого раза не вышло. Зато кровь по пережатым венам потекла, судя по искривившемуся от боли лицу. Как ни старался парень, как ни пыжился, а глаза и губы выдавали — больно ему, сильно больно.

Нормальный бы оказался — отбросила бы Акита нож в сторону и растерла, размяла бы и плечи, и руки, но не этому психу, нет… Тут оружие из рук выпускать опасно.

Только смотреть, как он сам пытается руками пошевелить, а они болтаются непослушными плетями вдоль тела — тоже тяжко. Но не уходить же, оставив его одного в сарае?

А эльф почему-то поглядывал на Акиту так, словно это она в его боли виновата. Или еще в чем-то, о чем даже не догадывается. Глаза сверкали гневно и… влажно. Нет, наверное, показалось — свет-то в сарае тусклый, всего пять свечей, под толстыми мутными колпаками, шестая и седьмая сгорели, сменить надо утром…

— Отвернись! — внезапно зло процедил парень. — Или не смотри на меня так…

— Как? — сначала искренне удивилась Акита, а потом уже тоже огрызнулась: — Я отвернусь, а ты мне по голове тем, что под руку подвернется?!

— Отвернись… — почти попросил, хотя все равно со злобой непонятно на что. — Клянусь, не трону я тебя!

— С чего вдруг мне твоим клятвам верить? Я тебя уже водичкой попоила… Живот до сих пор болит, и глотать больно. Не дождешься! — фыркнула девушка, а потом вздохнула, отложила нож подальше от эльфа, сделала пару шагов в его сторону, одумалась, вновь добежала до ножа, схватила его и вышла из сарая. Встала так, чтобы можно было за парнем следить, но он ее при этом не видел. Обманула, но не на словах, да и кто б в здравом уме клятвам таким поверил? Не тронет он ее… Дуры закончились, после того как ковшиком по скуле получили!

Едва Акита скрылась, эльф упал на пол сарая и начал кататься. Сначала девушка решила, что совсем головой тронулся внезапно. Но потом поняла — он так тело разминает. Слышно, что стонет от боли, но крутится, перекатывается, и вот вроде как уже смог рукой взмахнуть, вот и второй пошевелил. Молодец… догадливый!..

С пальцами заминка вышла, но опять же пол помог — парень даже кистями об него стучал. Но добился того, что смог кулак сжать, едва не заорал, правда, такой громкий скрежет зубами вместе со стоном вышел. Разжал и снова сжал, а потом со злости по полу несколько раз стукнул и опять за свое. Упрямый… Справился.

На ноги встал, держась за столб, постоял какое-то время. Ходить-то он мог, значит, что-то другое волновало, раз не сбегает прочь в свой лес, а шатается, как былинка, в чужом сарае.

— Я твой взгляд чувствую, — буркнул негромко, на Акита услышала. — Иди сюда, мне на улицу надо.

— Так и выходи, кто тебя держит? — тоже негромко поинтересовалась девушка.

— Не хватало еще, чтобы я при человечке…

— А я слышала, что вы с человеческими женщинами много чего проделываете и за равных себе не считаете, — огрызнулась Акита.

Но в сарай зашла, чтобы потом взглядом проследить, как эльф выполз во двор, огляделся и дошлепал до отхожей ямы. Запираться там не стал, дикарь остроухий, но девушке все равно только спину и видно было…

И вместо того чтобы валить прочь, вернулся обратно в сарай! Да что ж за наказание…

 

Глава 7

— Не смотри на меня так, — фыркнул парень, глядя на недоуменно-возмущенное лицо Акиты. — Не попру я пешком в ночи за неприятностями. Второй раз уже так не повезет. Да и не знаю я точно, куда идти.

— Туда, — махнула рукой девушка в направлении эльфийского леса и тяжко вздохнула. — Но второй раз тебе точно не повезет, да и Нинор хотел переговорить о брате.

Эльф как-то странно глянул на Акиту, потом уселся у столба, словно понравилось ему на этом месте, голову назад откинул, глаза закрыл…

Девушка уже решила, что это такой вежливый намек по-эльфийски, чтобы его в покое оставили, но тут парень тяжко вздохнул и признался:

— Не о чем ему со мной говорить. Не знаю я, где Ольар.

— На вас же всех вместе напали, — подсказала Акита.

Бывает иногда, когда плохое словно дымкой покрывается и забывается потихоньку. Вот и забылось. Да и били столько раз — может, вышибло, напомнить надо немного…

— Напали на Ольара, мы просто рядом оказались, — устало-безразлично признался эльф и так же устало продолжил: — На ближайшей стоянке мы с Дибримом попытались сбежать, но его поймали… — небольшая пауза очень напоминала минуту скорби, да и заигравшие желваки на скулах словно намекали, что судьба Дибрима оказалась не самой завидной. — А я сумел добраться обратно… — тут в хриплом простуженно-сорванном голосе парня зазвенела злость. — Почти сумел, но ночью наткнулся на работорговцев…

Эльф замолчал. Акита не стала лезть с утешениями и вопросами, ждала.

Спустя минуты две парень добавил:

— Фонинейлу ногу перебили, он поэтому с нами не сбежал. А Ольара я после нападения не видел. Его отдельно везли, может, впереди, может, в другое место совсем…

— Интересно, зачем людям понадобился эльфийский маг? — вроде бы сама у себя спросила девушка.

— С чего ты взяла, что на нас напали люди? — удивился эльф. — Оборотни это были. Волки. Дикие оборотни…

— Оборотни?! — изумилась Акита. — Брата Нинора похитили оборотни?!

— Да. Не думаю, что ему надо об этом знать.

— Ты прав, — согласилась девушка, сразу представив, как эльфенок отправляется на поиски в дикий лес. И ведь одного же она его не отпустит, придется с ним тащиться!..

— Дибрим погиб, — парень наконец решился сказать это словами, а не намеками и мимикой. — Но Фонинейл может быть еще жив. И Ольар. Так что завтра дойду до своих и попробую собрать отряд…

— Спасать пойдете? — спросила Акита, словно ей совсем не интересно и она совсем не переживает о том, как бы этот пришлый эльф не сманил за собой ее эльфенка.

— Хотя бы судьбу узнать, — решительно кивнул парень. — А то снится он мне… — и рукой махнул с таким лицом, словно девушке его переживаний не понять.

Насчет сна очень вовремя было сказано. Акита едва успела очередной зевок ладошкой прикрыть. Прямо вот как в присказке вышло, широко-широко, чтобы ворона залетела.

— Да иди уже, не маячь, — как-то даже по-доброму усмехнулся эльф. — Не порушу я тебе тут ничего, утром уйду.

— Дождись меня, вместе уйдем. Мне коня в город вернуть надо.

— Конь — это заманчиво, — хмыкнул парень и выразительно посмотрел на свои ноги. — Пожалуй, и правда дождусь.

Уже выходя из сарая, девушка вдруг обернулась и спросила, сама не поняла зачем:

— А тебя как зовут?

— Керанан, — на удивление спокойно назвался эльф.

— А меня — Акита.

И только потом пошлепала домой, засыпая на ходу. Но вдруг опять подорвалась, схватила одну из старых шуб и припустила обратно, кинула ее почти не глядя в сарай и побежала назад. Но сказанное ей вслед удивленное «спасибо» расслышала. И почему-то от этого было так тепло и приятно, что даже не сразу уснулось. И снились всякие глупости…

* * *

Утром Акита подскочила еще до рассвета, умылась, распинала нежившегося на печи Соля, накидала в миску каши с маслом, сверху большой ломоть хлеба, в другую руку — стакан с молоком и направилась в сарай. Шла спокойно, уговаривая себя, что если и сбег, то не ее забота. Наоборот, хорошо. Главное, чтобы коней не увел… Да, может, и пусть Гнедого, только б не Каурого.

Накрутила себя, разнервничалась, влетела в сарай… и так и застыла. Не было эльфа в сарае!

Зато от дровницы, что чуть дальше, шел странный звук, из дома почти не слышный, но теперь очень четкий и знакомый.

Поставив миску и кружку на пол, Акита вышла и покралась к источнику звука. Тюк, тюк, тюк…

Да неужто?! И точно!.. Стоит такой, в одних штанах, мышцы на спине и плечах словно нарочно напряглись, а от рук вообще взгляда не отвести… Вот топор поднял и опускает, не как Соль — резко, а плавно, будто и вправду красуясь.

И вроде легонечко топором тюкнул, а полено сразу — раз и пополам в разные стороны, аккуратно так. И за следующим потянулся, наклонился, чтобы с земли поднять.

Акита вспыхнула и взгляд отвела. Хорошо, что в ночи не сильно-то хотелось эту красоту разглядывать, а то бы глупостей гораздо больше приснилось.

Главное — потом от парня совсем не пахнет, и волосы влажные. Помылся, что ли?

— Я у вас там у колодца лужу устроил, — буднично так, не оборачиваясь, вдруг сказал эльф. — Или высохла уже?

— Почти высохла, — ответила девушка почему-то шепотом. Тут же разозлилась и на себя, и на свое смущение и чуть резче, чем хотела, почти скомандовала: — Завтрак в сарае, я сейчас тоже поем и поедем.

— Хорошо.

Эльф… Керанан… Кер… метнул топор прямо в место, где тот всегда торчал. И топор воткнулся!

У Соля такое через раз, а то и два получается. Но тоже выходит иногда. Но чувствуется, что брат старается, напрягается.

А тут небрежно, будто играючи… Почти завистливо выдохнув, Акита побежала к дому и не видела, как Керанан вытер вспотевший лоб, посжимал и поразжимал пальцы, до сих пор непослушные, словно чужие. Топор-то уже для чистого выпендрежа кинул, чтобы перед человечкой покрасоваться. Все же приятно, когда на тебя не с похотью, а с восхищением смотрят. Так, как и положено смотреть на эльфов…

Зайдя в сарай и увидев миску нормальной еды, Керанан даже постоял сначала немного, подождал — вдруг исчезнет. Все равно не верилось до сих пор, что кошмар кончился. И ныло внутри противное мерзкое: «Вернись домой и все забудь, живи как жил!».

Только не будет ему нормальной жизни, пока во снах являются то неотомщенный Дибрим, то оставленный у врагов Фонинейл. Да и с Ольаром они хоть друзьями и не были, но в одной деревне выросли, значит, тоже не чужие. Надо найти и спасти, если еще не поздно. Или убедиться, что сделал все возможное. Пусть совесть прекратит ныть и даст спокойно жить дальше.

А пока можно сесть и поесть нормально… и кашу сытную, сладкую, и булку вчерашнюю, мягкую, и молоко жирное, вкусное… Хорошо-то как на свободе!

* * *

Керанану достался Гнедой, но эльф выделываться не стал, уверенно уселся в седло и подождал, пропуская вперед Акиту на Кауром.

Деревня проводила парочку неодобрительными полусонными взглядами из окон. Здесь рано вставали только те, кому сплетничать некогда, других дел хватает. А кто еще в кроватях нежился, те во двор голяком выскакивать не будут, чтобы сразу свой интерес показать. Вот и зевают от изумления, прикрывшись занавесками.

Керан едва влез в рубашку Соля, и, если уж начистоту, лучше бы он ехал совсем без рубашки, чем так… Ткань едва не трещала, плотно обтягивая тело, и в голове сразу воспоминания о сегодняшнем утре, приснившихся в ночи глупостях… Вот нет бы о том, как этот бешеный кролик ее ногами в живот пинал — про это как вырезало!

Акита очень старалась разозлиться и перестать думать о ехавшем рядом эльфе. Только как о нем не думать-то? Едет же… Рядом… То обгонит, то отстанет.

Первое время поглядывал, хотя бы искоса, а потом перестал — места узнавать начал. А ближе к городу вообще помчался в сторону своего леса, лишь успев крикнуть, что коня к деревьям привяжет.

Акита Каурого понукать не стала, хотя тот и рвался следом. Но девушка, наоборот, удержала коня и почти поплелась, медленно-медленно, чтобы эльф скрылся поскорее и не отвлекал от мыслей.

Нинор с утра попытался тоже увязаться в город, но потом согласился, что лучше он к Керанану потом присоединится, когда тот соберет эльфийский отряд и пойдет спасать брата.

Хоть их деревенька не совсем по пути будет, но Кер пообещал заглянуть и забрать Нинора. Серьезно так пообещал, уверенно. Так что ни мальчишка, ни Акита не засомневались.

Это сейчас у девушки зацарапало на душе.

А с другой стороны, может, и правильно? Пусть тайком уйдут, без ее эльфенка. Сходят, спасут, вернутся… На обратном пути-то уж точно заглянут, если найдут этого Ольара. Должен же он навестить младшего братишку? Вот и заберет с собой. И станет у Акиты все как раньше — она, мама и Соль.

Доскакав до леса, девушка наткнулась на ругающихся на тропе трех эльфов — Кера и еще двоих, вроде как сильно постарше. Так-то возраст эльфов не определить… но чувствуется, что не молодые парни, мужчины уже.

Ругались они на эльфийском, так что Акита, прислушиваясь краем уха как к музыке, не слезая с Каурого, отвязала Гнедого, действительно привязанного у дерева, и уже собралась ехать в город, возвращать старого коня хозяевам, как Керан окликнул ее:

— Подожди…

И снова принялся ругаться со своими.

Язык-то красивый, но ясно, что не погоду обсуждают — глаза у всех троих злые, губы поджимают, когда молчат, руками даже пару раз махнули, что эльфам вообще несвойственно.

Наконец Кер плюнул этим двоим прямо под ноги, развернулся, подошел к застывшей девушке, выдернул у нее из рук поводья второго коня, уселся на Гнедого и мрачно поинтересовался:

— Где тут в городе заработать можно?

— Смотря сколько, — ответила Акита, едва сдерживая распирающее ее любопытство.

— На коня, на еду, на одежду и на оружие, — буркнул парень. — На хорошее оружие.

— А эти что?.. — не выдержала девушка и едва заметно мотнула головой в сторону мужчин, так и стоявших на тропе в лес.

— А эти — все… «Предназначение окраинных эльфов — защищать истинных, а сражаться со зверообразными надо было тогда, когда они напали на деревню», — судя по слегка изменившемуся тембру и ехидству в голосе, Керан передразнивал кого-то из мужчин.

Помолчав какое-то время, он добавил:

— Может, кто-то из наших и помог бы, но мне не докричаться до них. А лес меня теперь не впустит.

И эльф длинно от души выругался на своем красивом мелодичном языке.

— Ничего не понимаю, — Акита даже Каурого остановила и подождала, пока Керан тоже притормозит. — Тебе запретили собрать отряд, чтобы отбить своих от оборотней?

— Да. Окраинные эльфы должны защищать лес, в котором живут истинные… И если бы я сказал, что готов вернуться и жить как раньше, меня бы пустили. А я-то хочу понять, что с моими друзьями! — Керан разволновался, голос повысил. — Но только люди бродят бесцельно с места на место, так что меня отправили к людям, — выдохнул он в конце самое главное. — Так что если я и найду своих, им в деревню вернуться позволят, а мне — нет.

Девушка попыталась понять, что сейчас было бы более уместно продемонстрировать — возмущение или соболезнования, потому что в ней было с верхом и одного, и второго.

Но тут эльф выдал, глядя в сторону, словно бы сам с собой разговаривал:

— Мне надо работу найти, пусть трудную, но чтобы быстро и сразу много денег. Потому что я хочу выяснить, что с моими друзьями. Может, и правда все дело в людской крови — не дает она мне спокойно сидеть на месте.

— Нинор чистокровный, а все равно брата искать пошел, — почему-то Аките стало вдруг обидно, причем не за людей, а за эльфов.

— У Амнинора мать испачкалась об человека, вот и сыну грязь передалась, — хмыкнул Керан. — Мне с кровью отца, а ему через мать…

— Глупости! — совсем уж разозлилась Акита. — Вы с Нинором себя нормально ведете. И если грязь — это желание спасти своих близких, то и хорошо, что ты тоже испачканный!.. Пусть они там все сидят в своем лесу, трусы несчастные. А мы поедем и выясним, что случилось с братом Нинора и твоими друзьями. Вот!..

Высказав все это, девушка первой поскакала в город, да так быстро, что эльф на старом коне даже отстал немного.

 

Глава 8

Помчалась Акита сразу к дяде Гошу. А к кому еще ехать просить помощи?

Посадила Керана на то же самое место, где ее ждал Нинор, и пошла к дяде. Рассказала все как есть, без утайки.

Про то, что стояла, никого не трогала, а тут эльфа мимо провели, вот и выкупила. Дык ведь думала, что нужный, а Нинор, как назло, из харчевни тогда еще не вышел…

Про то, что шалят в округе оборотни, соседей ушастых обижают. А вдруг на людей перекинутся? И про то, что ушастые соседи всего одного героя готовы выделить в спасательный отряд. У них народа мало, вот и…

— Ты тут мне мозги пыльцой фейри не посыпай, — хмыкнул дядя Гош. — А то больно складно у тебя выходит. Не знал бы эльфийских порядков — поверил бы. Выгнали они твоего оболтуса спасенного и заботушку о нем на тебя повесили, так? Или не вешали, сама впряглась? Мало тебе одного, так ты и второго решила приютить? А о матери подумала?

Акита виновато нахмурилась, но промолчала. Только лицо упрямое состроила. Не на улице же Керану жить? Будет в сарае спать, что поделать.

— Значит, спасательный отряд, говоришь? Вот и будет твой ушастый этим отрядом. Сам себе командир. Коня и оружие выдам. Выполнит задание, разберется с оборотнями — возьму в городскую стражу. А не справится… мороки у тебя меньше.

Девушка радостно кивнула. Она и на такое-то везение не рассчитывала. Надеялась, что дядя просто Керана за конями следить приставит. А тут и оружие выдаст, и в стражники потом возьмет.

— С оборотнями нам войны не надо, серебра на них не напасешься. Дороговато выйдет… А так — с эльфами разборки затеяли, эльфы к ним разбираться и пришли. Все честь по чести. Зови сюда своего ушастого, выдам ему на снаряжение. Пусть распишется на документах — уважения к деньгам прибавится. А если еще и с печатью, так вообще проникнется…

Акита вышла и кивнула Керану, уверенно покачивающемуся на стуле, возле двери, и делавшему вид, что не замечает косых взглядов стражников. Вот словно так и надо, когда в здании городской управы, прямо на первом этаже, возле комнаты капитана городской стражи, сидит эльф-полукровка с наглой рожей, босой, в порванных штанах и рубахе на два размера меньше.

И со стула Кер встал, как с трона, тряхнул черными густыми волосами, сверкнул черными глазами и скрылся за дверью. А Акита плюхнулась на теплый стул и задумалась. Дальше-то что делать?

Нинора отправить с этим самоуверенным парнем? Научит он мальчишку плохому, обидно. И дело не в том, что они теперь кровники, просто такой же дурачок, как Соль. Не ребенок — по заднице уже поздно. И не взрослый — одного без присмотра отпускать рано.

Опять же — мама… Одну не оставишь. Как быть?

Кер вышел все такой же уверенный, но немного озадаченный. В руках он держал мешочек с монетами — дядя Гош расщедрился. Или решил не скупиться, раз вместо целого отряда вооружает всего одного эльфа. Все равно пришлось бы с оборотнями разбираться, раз шалят рядом с городом. Пусть лес и чужой, но дорога к лесу — наша. Могли и людям навредить.

Сначала Акита проводила эльфа в швальню, где он себе самую дешевую одежду купил и сапоги. На сапоги долго вздыхал, но натягивать пока не стал, сделав вид, что из экономии. Но девушка заметила — больно ушастому, пусть и скрывает.

Портняжки на Акиту посматривали с подозрением — то одного эльфа приведет, то второго… Но работу свою сделали быстро.

Потом Кер пошел на рынок, приценился к коням, поторговался, выбрал недорогого, но молодого и выносливого. Уж в этом Акита разбиралась, хотя ее и не спрашивали.

Еще часть денег ушастый спустил в оружейной лавке.

Первым купил тяжелый арбалет с продольно-скользящим механизмом перезарядки. Девушка старалась не слишком откровенно любоваться, глядя, как напрягаются мышцы на руках Кера, пока он проверял это мощное оружие, возводя тетиву в боевое положение. Торговец тоже с уважением наблюдал за понимающим толк в оружии покупателем.

Когда Керан начал выбирать себе меч, Акита притихла в уголочке. Уж больно красив был полукровка. В плечах шире, чем чистые эльфы. Ростом повыше. Видно, что смесок, но для человека-то только привлекательнее от этого.

Парень, словно чувствуя, что на него смотрят, такие штуки с мечом выделывал, каких Акита ни разу не видела. И ловко так, глаз не отвести!..

Девушка и не отводила. Старалась только, чтобы это не слишком заметно было, а то стыдно же… Осталось только начать на шею ушастому вешаться, как все. Нет уж!.. Не дождется!.. Не падет Акита так низко, чтобы глазки эльфу строить!.. И останется в его памяти особенной, вот…

Тут девушке почему-то взгрустнулось. Да Керан о ней забудет, и ста лет не пройдет!.. Особенная… Людь как людь. Ничего в ней особенного нет. Он, может, и имени-то ее не помнит.

— Чего пригорюнилась? Пойдем теперь за едой в дорогу, — ушастый, оказывается, уже все купил и теперь стоял рядом, слишком близко, так что от цветочно-травянистого запаха голова начинала кружиться.

Вот ведь приспичило ж… Природу не обманешь. Давно уже у Акиты парня не было, вот и крутит внизу живота от желания. И сны снятся… А тут эльф!.. Вот ведь напасть какая.

* * *

Еду в дорогу Кер выбирал опять же с пониманием. Вяленое мясо, сухари, крупы — все, что можно хранить долго, а готовить быстро. И воды набрал заговоренной, с легким травяным запахом.

А еще карту купил в первой встречной лавке с книжками. Очень умный эльф, даже посоветовать ему нечего…

Но одну глупость Керан все же совершил — настоял, что хочет пообедать в харчевне.

Вот и ехал теперь сытый, но с обновленным синяком под глазом и выбитой челюстью. Понятное дело, не в спасательный поход, а обратно в деревню, челюсть вправлять.

Заодно, может, Лилу с ногами поможет. Смазать там чем или припарки какие-то поделать. Она ж целительница — должна придумать. Нехорошо это, когда сапоги надевать больно.

Ехали молча — с вывихом челюсти много не наболтаешь. Судя по мрачным взглядам, думал Кер о том, как бы он сейчас тому крупному, если бы уклонился, и тому бородатому, и… Видно было, что переживает.

Но оружие применять в городе нельзя, тогда бы поход на подольше пришлось отложить да еще и из-под ареста ушастого выкупать. А один ловкий, увертливый, жилистый эльф против десятка плечистых, высоких и уже от души успевших где-то выпить мужиков — не боец.

К Лилу заехали прямо по пути, та быстро оглядела Кера, сначала восхищенно, потом озабоченно… и принялась бегать, собирая мешок с лечебными травами-отварами.

И прибежала с этим мешком чуть ли не быстрее Акиты и Керана. Те только с коней спрыгнуть успели…

Соль повел Каурого и «эльфийского скакуна», Фина, в стойло, а все остальные пошли в баню — ну не в сарае же больного лечить? А домой нельзя — там мама… Молодому половозрелому эльфу она точно не обрадуется, а если решит, что тот что-то против ее дочки удумал, так вообще беда будет и сплошное огорчение.

В бане Лилу быстро все свое добро по верхней лавке расставила, Кера на нижнюю положила, ноги ему осмотрела… нахмурилась, пробурчала шепотом: «Эльфа испортить трудно, но вы — молодцы».

Потом сказала, чтобы Керан сел лицом к стене, а сама встала сзади, вплотную прижалась к спине парня, подбородок его в ладони сжала да как… Уух!

Нет, Акита уже видела что-то похожее, Солю тоже раз челюсть вправляли. Но брат тогда был маленький и столько слов не знал. А тут даже на певучем эльфийском ясно было, что не благодарит еще пока, а впечатлениями от лечения делится. Длинно так, с душой.

И только потом уже, когда Лилу развернула ушастого снова лицом к себе и принялась ему скулу, вокруг глаза мазью лечебной, очень пахучей мазать, вот тогда Кер соизволил «спасибо» сказать. Да и то звучало так, словно он по принуждению выскочило.

А Лилу и Аките мазь протянула:

— Себе тоже синяк помажь, красавица!..

А красавица про синяк-то уже и забыла… Зато понятно, чего дядя Гош так на ее лицо косился. Но не спросил ничего. А Лилу спросила:

— Соль приложил? За то, что эльфов в дом таскаешь?

Акита ничего не ответила, только фыркнула загадочно-снисходительно. Ясно же, что скорее Соль от нее получит… Но кто именно одарил, говорить не стала. Да Лилу и не уточняла.

А вот эльф искоса посмотрел и взгляд отвел. Словно застыдился. Девушка даже решила, что ей показалось.

Да и потом не до этого стало, потому что Лилу принялась Керу ноги лечить. Пока она ему лицо в порядок приводила, эльф все это время ступни в горячей воде держал. Ради этого пришлось Соля, крутящегося возле бани, в дом за кипятком отправить.

А когда три воды сменилось, Лилу посчитала, что можно начинать. Достала острый нож и принялась срезать кожаные лохмотья и наросты, из которых потекла странная желтая гадость. А потом стала скоблить там, где трещины, глубокие, почти до мяса… срезая вокруг них белую твердую зароговевшую кожу. И ругалась она при этом шепотом ничуть не хуже Кера.

А тот помалкивал сидел. Терпел. Хотя иногда и дергался уголок губы или ухо вздрагивало, как у Каурого.

Нинора и Соля девушки выставили. Не балаган им тут, а человека, то есть эльфа, лечат.

Но когда Лилу уже заканчивала, дверь приоткрылась и вошла мама Акиты. Постояла спокойно. На Керана посмотрела хмуро. Дочь оглядела с ног до головы, озабоченно и с укором. Потом на ноги Кера взглянула, хмыкнула. Развернулась и вышла.

Только тогда девушки выдохнули. А Керан спрашивать ничего не стал. По Солю ж видно, что без эльфов в роду не обошлось.

Да и не до вопросов ему было. Потому что Лилу вдоволь наскоблилась и принялась мазь на распаренные очищенные ступни кусками накладывать. У Кера сразу такое лицо стало, словно хотел бы взвыть от боли, но две девушки рядом мешают. Он даже чтобы поругаться рот открыть боялся. Так и сидел, напряженный и застывший. Как истукан деревянный.

А Лилу свои вещи все в мешочек обратно покидала. Оставила только две баночки — одна для лица, «на двоих вам, чтобы снова красивые стали», а вторая для ног, «каждую ночь мажь, седьмицу — точно, если не хочешь, чтобы гниль дальше пошла!».

И напоследок строго-настрого наказала — никаких походов! Пока ноги в порядок не придут. А то кто-то долго будет на костылях бегать. Эльф-инвалид. Диковинка.

Не то чтобы Керан впечатлился, но смирился с тем, что сегодня он точно никуда не пойдет. Только, судя по упрямо поджатым губам, завтра кто-то возьмет своего Фина и поскачет спасать друзей. Акита горько вздохнула. Ведь не отправишь его одного? Кто ему ноги по ночам бинтовать будет, сам, что ли?!

 

Глава 9

Проводив Лилу до калитки, Акита зашла домой, а потом вернулась обратно в баню. Сегодня Керан должен был ночевать там, а не в сарае. Поэтому туда надо было натащить мягких теплых шуб. Конечно, в бане печка есть, которую Кер уже затопил, судя по дыму из трубы. Но на жестких лавках спать все равно неудобно. К утру все косточки болеть будут.

Девушка вошла и застыла, любуясь на полуодетого эльфа. Рубаху он с себя при Лилу стащил, а еще целительница заставила ушастого на время штаны снять. Только Акита тогда из бани выскочила, покраснев, как рак в кипятке. И вроде нового ничего увидеть не должна была, а все равно уши вспыхнули и щеки румянцем залило. Даже подсматривающий в окно Соль удивился и не обиделся, получив нагоняй и затрещину. Он сестру такой смущенной давно не видел.

И сейчас, глядя на четко очерченный рельеф живота, девушка почувствовала, что снова краснеет. Особенно когда попыталась глаза поднять и встретилась взглядом с Кераном. Тот смотрел на нее. Смотрел внимательно и серьезно. Только уголок губ чуть подрагивал.

Красивые у него губы, не тонкие, не пухлые… манящие.

Ох, не о том думать надо! О другом… О…

— Прости, — и по девичьему лицу нежно скользнули пальцы эльфа, почему-то до сих пор немного прохладные, хотя в бане уже было жарко. Аките так точно было жарко…

Вот, казалось бы, и некуда больше щекам вспыхивать — и так красные, но как только Кер погладил легонечко, едва прикоснувшись к тому месту, где ковш по скуле прошел, как стало еще горячее. И не только щекам…

Бежать надо! В дом бежать, запереться в своей комнате, прогнать Нинора спать к Солю, а самой срамные сны смотреть, после которых во всем теле сладкая истома. Но вместо этого Акита глаза закрыла. Хорошо-то как… А вроде бы просто гладит… Ой, нет, уже не просто!..

Те самые губы, красивые, на которые любоваться и любоваться, прикоснулись к губам девушки. Теплые, чуть шершавые, но мягкие и настойчивые такие… ласково настойчивые.

— Ты что?.. Ты зачем?.. — Акита от изумления глаза широко распахнула и уставилась на загадочного эльфа. — Ты меня что, соблазнить хочешь?

— А почему нет? — улыбнулся Кер. Не нагло, как некоторые парни в деревни, об которых потом палку сломать не жалко. — Или ты девственница?

— А если и так?

Акита девственницей уже давно не была. Нашелся тот, кто вместо палки заслужил ее тело. Но почему-то вдруг захотелось понять, отступится ли от нее Кер, узнав, что за столько лет она никому не приглянулась.

— Первый раз не в бане надо, — хмыкнул ушастый. — По-другому тогда…

— На сеновале, например? — засмеялась девушка.

И, шалея от собственной храбрости, запустила свои пальцы в черные волосы Керана. Жесткие, густые… Губами к его губам потянулась, чтобы слиться в поцелуе. Так, чтобы сердце заходилось от желания продолжить. А зажмурилась в последний момент, когда уже неприлично стало в черные бездонные глаза смотреть. Словно еще чуть-чуть — и утонешь в них…

А дальше сумасшествие какое-то началось. Словно вот только этого мужчину и ждала, чтобы разум потерять. Но когда уже на теле кроме сорочки и трусиков не осталось ничего, Акита на время вынырнула из сладкого забытья. Огляделась…

— Расслабься, лисичка… я тебя не обижу! Ты же меня хочешь!..

— С чего ты взял?! — дрожащим от возбуждения и волнения голосом спросила девушка. Напряглась почему-то, готовая схватить одежду и сбежать прочь.

— Видно… — рассмеялся Кер хрипловатым смехом, от которого внизу живота сладко заныло. Акита не поняла, как на такое отреагировать. Оскорбить хотел, шалавой, которая всех хочет, назвал? Или просто это игра такая? Чего обижаться, если и правда видно, что тело крутит от желания?

— И я тебя хочу, — Кер словно почувствовал сомнения девушки. — По мне тоже видно… — и снова засмеялся, а руку Акиты себе на штаны положил. Чтобы не только увидеть, но и потрогать могла. Убедиться, что он ее тоже хочет.

Так парни всегда хотят — они так устроены ж… Или не так? Не всегда?

Эльфы людей не всегда хотят, наверное. Значит она — особенная?

— Лисичка… — губы Керана оказались близко-близко к уху девушки. И его горячий шепот, как стрела, пронзил все тело, оставляя за собой озноб и жар вместе. — Знаешь, как нам тут с тобой будет удобно!..

Акита даже ойкнуть не успела, как и сорочка отлетела в сторону, и трусики оказались стянуты. А она сама, уперевшись руками во вторую полку, стояла спиной к эльфу, призывно широко раздвинув ноги… но при этом стыдно почему-то не было, только горячо и сладко. И очень хотелось, чтобы вот то, что она нащупала у Кера в штанах… чтобы уже скорее оказалось в ней. Хотелось, вопреки печальному опыту.

Почему-то Акита была уверена, что сейчас все будет не так, как в первый раз. А ведь тогда она активная была, крутила парнем, как ей вздумается. Сейчас же Кер решает все за нее… И от его пальцев, проскользнувших туда, где все сжимается и пульсирует от желания, голова кругом. А он еще ладонью другой руки гладит — и грудь, и живот, и бедра… И пальцы внутри двигаются, словно дразнятся. А девушка, уже даже не замечая, выгибается в спине все сильнее, раскрываясь все шире, забыв обо всем от стучащего в голове тяжелой гномьей кувалдой возбуждения.

— Какая ты сейчас… доступная!..

Акита вздрогнула, дернулась, развернулась, попыталась вырваться, сбежать прочь…

— Прости… прости, лисичка!.. — жаркий шепот Кера и его ласки сглаживали обиду, но в голове прояснилось и захотелось скорее в дом, укрыться одеялом и расплакаться.

— Я не знаю, как другим словом сказать… но я не хотел тебя оскорбить, прости! — Керан теперь не только гладил, но и целовал, прижав к себе, заставив уткнуться ему в плечо, вдохнуть его запах. — Поза просто удобная, — судя по голосу, ушастый улыбнулся. Быстро, скупо, но улыбнулся.

Акита голову подняла, посмотрела — не насмехается, серьезный стоит. Виноватый даже немного. А глаза горят шалым блеском, и капельки пота над губой.

— Просто тебя всю ласкать можно, когда ты так стояла. Удобно, — вот смешинки в глазах сверкнули, но при этом все равно серьезный. И пальцем за подбородок голову девушке еще больше приподнял, чтобы совсем взгляды пересеклись. — Тебе же нравилось?

— Нравилось…

И снова горячие губы, сцеловывавшие со щек слезы, которые все равно каким-то чудом там появились. Хотя Акита уже передумала плакать, потому что Керан же эльф. Вот и не подумал, что таким словом оскорбить можно. Правду сказал.

Глупо вышло… Ох как глупо…

И хорошо, что не успела убежать. Что он ее поймал… Что… Что опять поставил так, как стояла, и гномья кувалда вновь стучит в голове, прогоняя прочь все остальные мысли. Сейчас не время думать…

А уж когда возбужденная плоть, мужская и женская, слились, тогда тем более не до раздумий стало. Все тело плавилось, перед глазами все плыло, волосы влажные прилипали к лицу, к губам, рассыпались по спине, щекотали грудь… правую… Потому что левую ласково сжимала ладонь Кера. Не сдавливала, не мяла, как вымя у коровы, нет… нежно сжимала. А еще эльф большим пальцем сосок гладил, добавляя приятных ощущений. И… его рука, обхватывающая под бедра и потом вниз, между широко расставленных ног… Кер позволял девушке скользить по его пальцам, не брезгая тем, какая она влажная и распаленная. И стоны Акиты ему нравились. И он сам тоже стонал, негромко, но после каждого хрипловатого выдоха сердце заходилось и хотелось раскрыться еще больше, чтобы он вошел в нее еще глубже и снова застонал… Потому что ему хорошо с ней! И ей — с ним… И жаль, что это блаженство не может длиться вечно!..

Хорошо, что Кер поддерживал, а то бы так и растеклась от удовольствия…

Но едва в голове прояснилось, девушка накинула на себя сорочку, сверху одну из шуб, схватила остальную одежду и помчалась в дом. Влетела, обувь скинула, шубу бросила, мимо Соля и матери промчалась к себе в комнату, Нинора чуть ли не пинком выставила, заперлась, под одеяло залезла и замерла. Что теперь делать дальше? Плакать? Вроде не из-за чего… Смеяться и радоваться? Страшно!.. А вдруг завтра скажет, что все померещилось? Сделает вид, что ничего не было. Смеяться станет над глупой человечкой, которая себе невесть что выдумала?

Так вся в сомнениях и уснула…

А утром, подскочив ни свет ни заря, стараясь не замечать осуждающих взглядов матери, объявила, что они съездят на разведку. Три дня туда, три обратно. День там. Съездят и выяснят, что в том диком лесу происходит. Благо возле него рядом город есть, а в городе люди живут.

За седьмицу никто без Акиты не помрет, хозяйство до упадка не доведет. И малолетних эльфов никто с собой брать не собирается — тоже пусть остаются и помогают. Их же брата спасать едут!..

За одним ушастым Акита присмотреть готова, а двоих не потянет. Так что пусть второй за хозяйством присматривает вместе с Солем.

Нинор пошумел, покапризничал, даже узльтиматум попробовал выдвинуть, но потом всздохнул и смирился. Потому что по людским мсестам одной человеческой девушке с двумя эельфами, вооруженным и нет, ездить не очень спокойно. Если бы у Нинора конь и меч были — другой разговор. Но все равно опасно. Ладно, Кер — полукровка, такие и среди людей, и среди эльфов живут. А Нинор-то чистокровный. Уговорили общими усилиями.

Тогда Акита побежала в баню, звать Керана завтракать. Но эльф встретил ее с суровым лицом, словно и правда вся эта ночь жаркая им примерещилась. Есть отказался. И вообще вел себя странно, словно обиделся на что-то.

Девушка решила, что на обиженных воду возят, но завтрак с собой взяла — вдруг ушастый одумается и согласится перекусить?

Часа два ехали молча, вот совсем молча. Даже про природу не говорили. Акита уже всерьез нервничать начала, как вдруг Кер притормозил, обернулся, зло прищурился и спросил:

— Что, так плохо было?!

Девушка тоже резко остановила Каурого, замерла, растерянно глядя на Керана. Отрицательно замотала головой:

— Нет, что ты! Хорошо… хорошо было… очень хорошо!

— Тогда почему ты от меня сбежала, словно заяц от волка? Ни слова не сказала! Ладно, спать в своей кровати удобнее, я и не надеялся, что ты со мной останешься. Но ты даже поцеловать себя на прощание не дала!.. Так разочаровалась, что смотреть на меня противно?!

Акита совсем растерялась. И как ему объяснить теперь, что она не так думала, наоборот…

— Переспала с эльфом, есть чем перед подругами хвастаться, можно теперь…

Девушка молча слезла с Каурого, подошла к Керану, дернула его за руку… Парень тоже спрыгнул на землю и стоял перед ней, злющий и родной-родной. Акита даже думать не стала, обняла и поцеловала, крепко-крепко. И только потом призналась виноватым шепотом:

— Я сбежала, потому что думала, что ты поиграл, и все… Как отец Соля с моей мамой.

— Так вроде бы там насилие было, — уточнил Кер, обняв девушку, и, не дав ей ответить, сам поцеловал. — А у нас по согласию все. Это ж другое.

Акита, закрывшая глаза на время поцелуя, снова их открыла, посмотрела на парня и вдруг охнула испуганно:

— Как же это я… про траву забыла!.. Надо вернуться к Лилу, травы взять отприплодной…

— Зачем? — нахмурился Кер. — Не надо никакой травы, я был осторожен.

— Ну на потом… — ляпнула девушка и смутилась. С чего вдруг она взяла, что это «потом» будет?

— И на потом не надо, — усмехнулся Керан. — От эльфа забеременеть не так легко, как кажется.

— Откуда же тогда полукровки берутся? — не удержалась Акита, съехидничала. А то ишь ты, волшебные какие… дети от них не родятся…

— Осторожность теряется только, когда в голове любовь или ненависть. Иначе бы уже давно одни полукровки эльфийские вместо людей по свету бегали.

Девушка вздохнула и вновь смутилась. И так ясно, раз говорит, что осторожен, значит, не любит. Да и какая любовь-то, когда они пару дней знакомы? Но почему-то все равно немножко обидно стало. Глупеет она рядом с этим эльфом, и мысли глупые в голову лезут, и желания.

— Мир? — Акита решила превратить все в шутку, а потом вспомнила про завтрак. — Давай теперь поешь нормально. Нельзя натощак в дорогу отправляться.

 

Глава 10

Расстелив на траве покрывало, Акита быстро выставила перед Кером несъеденный им завтрак — бутыль киселя домашнего закупоренную, хлеб, вареные яйца, огурцы хрустящие, еще не засоленные. Последний урожай в этом году, больше уже не вырастет ничего путного.

— А молока нет? — поинтересовался Керан, слопав все что было и грустно дожевывая огурец.

Акита даже язык прикусила, чтобы не ответить: «Где ж ты утром был, прожористо ушастое?!». Но сдержалась, только брови нахмурила и головой помотала.

Эльф печально вздохнул, а потом принялся закапывать объедки и шелуху от яиц. Акита же пустую бутыль обратно в мешок убрала и покрывало сложила.

Дальше уже гораздо веселее поехалось, пусть и молчали больше, но не обидно, а просто так. Потому что оба по пустякам болтать не любили, так что только по делу фразами перекидывались и улыбались иногда друг другу. А один раз Кер сорвался, ускакал в сторону и вернулся с большим цветком. Лепестки у него были яркие, блестящие, прям даже жмуриться хотелось. Зелено-синие.

— Держи, лисичка, — рассмеялся эльф и приладил этот цветок девушке в волосы. Надежно так приладил, как наколдовал, даром что полукровка.

Соль тоже может, если напряжется, редкий гриб найти или ягодник хороший. А вот чтобы цветок в волосах целый день держался — так только мама умела, когда Акита еще маленькая совсем была.

Пообедать остановились на берегу реки. Кер развел костер, соорудил из палки и рубахи что-то похожее на сачок, залез в воду, покрутился там немного и принес на берег мелких рыбешек. Не много, но на вкусный суп хватило.

Потом лежали на покрывале, тесненько прижавшись друг к другу… Акита осмелела настолько, что даже рискнула пристроить голову на плечо Керу. И тот не возражал, лежал спокойно на спине, смотрел в небо, жевал травинку, думал о чем-то своем.

Девушка даже задремала, уставшая от такой долгой езды, да еще после сытного обеда. Но без капризов соскочила, едва эльф заерзал и объявил:

— Все, хватит валяться!..

Акита только фыркнула про себя. Тоже мне ушастый командир нашелся… Можно подумать, сам только ради нее и пролежал неподвижно с час, а то и больше. На самом-то деле рубашку свою мокрую сушил…

От реки дальше дорога шла вглубь леса. Осинки и березки сменялись елками, светло-зеленое радостное колыхание с просвечивающей голубизной неба — густой темно-зеленой мрачностью. И настроение у Кера тоже заметно испортилось. Он постоянно смотрел по сторонам, приглядывался… Несколько раз спрыгивал с коня и уходил с дороги, чтобы вернуться еще более нахмуренным и мрачным.

— Не помню я этих мест, — признался он наконец. — Значит, должен быть еще какой-то путь, которого на карте нет.

— Давай прогуляемся в ельник поглубже? — храбро предложила Акита. — Может, и найдем тайную тропу оборотней.

Керан, немного подумав, помотал головой:

— Нет, опасно. Вместе с тропой мы и самих оборотней можем найти. Ты хоть и лисичка, но красться совсем не умеешь. Да они и по запаху нас учуют. Мы в лесу даже верхом от них не ускачем — нагонят. А оставлять коней опасно — тут не только оборотни, но и обычные хищники водятся. Сожрут еще… Мы иначе сделаем, — решил эльф. — Доедем до ближайшей деревни, я тебя там оставлю и…

— Оставит он меня! — обозлилась Акита. — Ты меня с собой не приглашал, я сама пошла. И одного тебя по лесу бродить не пущу!.. Тоже мне удумал!.. — и честно призналась: — Да я изведусь вся! Изволнуюсь!

— Ну, может, я кого-то местного уговорю, — предложил Кер, решив не спорить с девушкой. Главное было — довезти ее до безопасного места и пристроить так, чтобы она сама за ним в лес не ринулась. А дальше пусть изводится до его возвращения. Ну покричит, пошумит и угомонится.

Зато, может, он и правда тайный путь найдет, по которому его везли. И уже по этому пути будет ясно — куда именно, а может, и еще что-то прояснится…

Услышав про местного, Акита успокоилась, так что дальше до самой ночи они скакали без пререканий, пока не вылетели из леса прямо в сверкающую лучинками в каждом окошке деревеньку.

На постой их взяли сразу в первом же доме, куда постучались, даже ужин выставили. И на уши Кера не слишком сильно косились, но поглядывали с интересом. Про тайные пути оборотней хозяева лишь плечами пожали — нет, не шалят тут людозвери, появляются редко, ведут себя тихо. Никаких окольных дорог в округе нет, только прямая. А по лесу в ночи бегать компанию найти можно, да только не задаром.

Так что Керан Акиту оставил, а сам ушел. Понятно, что сна у девушки ни в одном глазу не было. Всю ночь просидела под дверью, вздрагивая на каждый шорох и готовая кинуться навстречу. Хозяева сначала вопросами развлекали, а потом спать разошлись.

Акита задремала лишь под утро и проснулась оттого, что кто-то ей нежно-нежно верхнюю губу и кончик носа щекочет.

— Вставай, лисичка. Позавтракаем и дальше поедем.

Девушка решила не спрашивать, с чего такая спешка и почему не отоспаться в удобном месте после тяжелой ночи. Зато про ноги Кера вспомнила, заставила сапоги снять, обмыла и перевязала, пока парень шипел и ругался, что надо торопиться. Но не рыпался. И по лицу было видно, что от перевязки и новой порции мази ему лучше стало. Уходился по лесу, герой…

После завтрака Керана совсем разморило, он даже зевать стал, но потряс головой, собрался и потащил Акиту прочь, на коней и в дорогу.

И только по пути рассказал обо всем, что узнал.

* * *

На самом деле узнал Кер не так уж и много. Только то, что дорога все же есть. Правда, начинается она не перед, а за деревней. И ездят по ней не мирные обыватели, а те, кому хочется быстро домчать до дикого леса. И места знакомые эльф тоже нашел… но до того, которое каждую ночь снится, так и не добрался. Далековато пешком оказалось. Был бы один — поперся бы, несмотря на боль в усталых ногах. Из какого-то непонятного глупого упрямства, чтобы зачем-то разворошить едва покрывшуюся первой прозрачной кожицей рану, вспомнить и помянуть Дибрима.

Но с ним были два деревенских мужика, суровых, лохматых и настроенных вернуть его к утру в деревню, пусть даже силой.

Сначала Кер вообще хотел идти без них, потому что природная осторожность настойчиво намекала — спеленают эти двое его в темном лесу и опять продадут в рабство. Поэтому даже оружием перед ними перед выходом покрутил, чтобы не сомневались — легко они его не получат.

Но мужчины на это все хмыкнули и сказали, что с Гошем Лайне связываться ни у кого желания нет. Хороший мужик, за своих всегда отомстит, потом еще раз найдет и снова отомстит. До тех пор пока не сдохнешь. Был тут один такой умный…

Так что они лучше эльфа по лесу поводят и обратно приведут. Смысл всей речи был — как хочешь, парень, а до утра в деревню вернуться придется.

Керан сначала кто такой Гош Лайне не сообразил, но потом догадался — деньги у него в мешочке лежали вместе с бумагой, которую ему знакомый Акиты дал. А там — да, подписано было: капитан Гош Лайне. Хорошие у лисички знакомые, полезные. Одна их роспись грабителей отпугивает.

Мужики деревенские сказали, что какой дорогой не иди, а придешь все равно в дикий лес. Ответвлений нет. Так что Кер успокоился, по сторонам вглядывался уже не так пристально и вообще ближе к обеду даже пару раз улыбнулся, глядя на девушку.

Постоянно, когда о ней думал, с цветком ее сравнивал. Красивая, хрупкая и завянет быстро… Жаль. Странно, но жаль.

Эльфу нравилось, как Акита о нем заботилась. Особенно когда ноги омывала. Было в этом что-то такое… щемяще-возбуждающее.

Человечка на коленях, совсем как в давние времена. И во взгляде восхищение. Приятно!..

Вот и выделывался перед ней как мог, чтобы снова поймать это выражение в глазах. Почувствовать себя всемогущим первородным, а не полукровкой с окраины.

И еще Кер ощущал где-то глубоко-глубоко внутри, что когда рядом Акита, у него никаких сомнений в удаче не возникает. А еще… что он не может ее разочаровать. Ему надо, чтобы она на него так смотрела, всегда. Как лекарство… после всего того, что он пережил от людей.

Главное — не расслабиться и помнить о том, что Лисичка — особенная. А большинство людей — обычные и уже давно забыли, что эльфами надо восхищаться как недоступными богоподобными первородными созданиями.

Кер даже сам про себя мысленно рассмеялся, улыбнулся и посмотрел на Акиту, скачущую рядом. Раньше у него ничего подобного в голове не было. Наоборот, его постоянно с детства носом тыкали в то, что он грязный, никчемный, окраинный, полукровка. А теперь от одного взгляда этой смешной человечки внутри уверенность, что даже горы сможет свернуть. Легко!..

* * *

Акита, пусть и совсем не выспавшаяся за ночь, на свежем утреннем воздухе даже взбодрилась. И только ближе к обеду опять раззевалась. Так что даже Кер сжалился и объявил привал. Девушка сначала ринулась помогать готовить обед, потом расстелила покрывало и уселась у костра, ждать, пока сухое мясо размокнет в котле и можно будет похлебать вкусный бульон с еще более вкусной гущей. Уже сквозь чуткую полудрему она почувствовала, как ее накрыло сверху чем-то теплым. Наверное, вторым покрывалом, тем, что у Кера.

— Поспи немножко…

Девушка согласно угукнула и свернулась клубочком. Поспать немножко действительно было нужно.

 

Глава 11

Долго поспать не вышло, но на какое-то время клевать носом Каурого в гриву расхотелось. Так что до следующей деревеньки, выбранной для ночевки, добрались, и только тут Акита плавно сползла с коня, пролепетала что-то вежливое, похлебала что-то горячее, в полусне даже не разобрала что, и упала там, где сказали. И сразу уснула…

А Керану не спалось. Нет, спать-то хотелось, но мысли в голове мешались и чувства разные.

В их поселке окраинном был старик, много повидавший. Его из уважения к годам пустили, а так-то он неспокойный был, приключений пережил много, но рассказывал про них тайком — запретили ему, чтобы детей плохому не научил. Вот мальчишкой Кер к нему часто бегал, сказки странные слушать. Тишком, конечно, крадучись, чтобы мать не прознала.

Так вот он часто говорил, что его вина гложет перед своими друзьями за то, что выжил. Честно выжил, но вот друзей нет, а он остался. И вина гложет.

Только сейчас Кер понял слова старика, прочувствовал. Днем вина не так грызла, затихала. А к вечеру и воспоминания перед глазами, и стыд не понятно за что, и вина эта…

И ведь не виноват он, что Фонинейл ногу повредил. И что бегает быстрее Дибрима — тоже не виноват…

Можно было схватить первую попавшуюся палку, ринуться на врагов, умереть сражаясь…

Но ноги на миг плотно приросли к земле, когда Кер обернулся на крик и увидел огромного серебряного оборотня, напрыгивающего другу на спину. А потом… потом он пришел в себя уже далеко от того страшного места. Никогда раньше так быстро не бегал, не разбирая дороги, по камням, по веткам, по шишкам. Наверное, и ноги тогда изуродовал — от сапог, когда в себя пришел, ничего не осталось.

И вот эта ежевечерняя маета, каша из воспоминаний детства, когда они еще все вместе, нападение, прощальный взгляд Фонинейла, крик Дибрима, оборотень… свист ветра в ушах, ужас до потери разума… рабство… последнее удалось пережить именно потому, что думалось постоянно о другом. Нет, он огрызался, кидался в драку, как ненормальный… руками, ногами, головой… кусался даже. Странно, что ему зубы никто не выбил. Берегли.

— Ты что не спишь? — Акита уселась в ногах, сладко зевнула, посмотрела за окно. — Пойду осмотрюсь тут, — и усмехнулась немного смущенно.

— Проводить? — Кер приподнялся с лавки, обрадовавшись возможности отвлечься от своих мыслей.

— Авось не потеряюсь, — рассмеялась девушка и, укутавшись в чей-то тулуп, выскочила во двор.

Керан посидел на лавке, подождал, пока Акита вернется. А то мало ли… Вдруг бы и правда потерялась.

А потом облегченно выдохнул, когда она улеглась рядом. Подхватил за талию, перетащил через себя, прижал к стенке и почти тут же уснул. Словно вот этого дышащего рядом теплого девичьего тела ему и не хватало, чтобы успокоиться. Хотя бы на эту ночь.

Утром сорвались снова рано, но позавтракали плотно. И снова через лес… густой и мрачный. Хотя конечной цели пути, того самого леса, что зовут «диким», достигли лишь ближе к вечеру.

Главное, ехать-то надо было по краю. И пока солнце не село, если приглядеться, даже просветы были видны слева — река, за ней другой лес, деревушка какая-то заброшенная… А потом и стемнело, и заехать пришлось поглубже.

Аките еще с обеда неуютно как-то стало и с каждым часом делалось все страшнее и страшнее. Но перед эльфом свой страх показывать не хотелось. Вот и ехала вроде спокойно. Только пальцы сжимались покрепче, да по сторонам головой крутила сильнее, прислушиваясь к каждому шороху и вздрагивая от треска веток под копытами Каурого.

Керан свой страх прятал еще дальше, потому что ему надо было быть сейчас храбрым и за себя, и за человечку, которую с собой потащил. На какое-то время даже зло на нее проснулось — увязалась за ним зачем-то! Но потом стыдно стало за такие мысли. Если бы не девушка, денег у него бы на коня и оружие долго не появилось. И документа с подписью ее знакомого — тоже. Так что по людским деревням недолго бы ему гулять пришлось — снова где-нибудь мешок на голову надели бы, и опять в цепях пришлось бы сидеть.

— Слушай, а ты за своего брата не боишься?

Акита нахмурилась, даже голову набок склонила, чтобы понять, к чему вдруг такой вопрос прозвучал.

— Ну он же тоже эльфийских кровей, видно же, — попытался Кер объяснить свою мысль.

— По нему видно, что он людьми выращен, — фыркнула девушка. — И то, что крови в нем эльфийской кот наплакал, тоже видно. А тебя по неопытности и за чистокровного принять можно. Но даже полукровкам трудно, — девушка вздохнула немного виновато. — Не везде, конечно. Говорят, есть города, где все дружно живут.

Тут снова хрустнула ветка, только где-то справа от дороги. Акита испуганно ойкнула. Кер вытащил свой меч. Но даже эльфийским обостренным зрением не увидел того, кто прервал их разговор.

— Вперед! — скомандовал он и поскакал вторым, пропустив девушку вперед.

Нет, с ней он не поступит так же, как с Дибримом!.. Или вдвоем, или пусть спасется одна она. Еще один груз на совесть и душу Керан взять был не готов. Лучше смерть.

* * *

К счастью, в этот вечер все обошлось, даже коней загнать не успели. Выскочили из леса, огляделись и уже не так резво поскакали к воротам небольшого городка. Именно тут Кер рассчитывал выяснить хоть что-то об оборотнях. Найти того, кто посодействует ему переговорить с ними или просто подскажет, что происходит и как он может помочь Фонинейлу… если тот выжил. Ну и судьбу Ольара прояснить тоже нужно попытаться. Не каждый день оборотням эльфийских магов заказывают.

Правда, до разговора с Акитой Кер никак понять не мог, зачем оборотням Ольар понадобился. Ну магичит немного, так этого добра в любом эльфийском лесу найти можно. Зачем так далеко бежать было? А вот когда девушка про стихийную магию проговорилась, тогда у Керана все в голове и прояснилось. Стихийные маги — редкость. Значит, понадобился кому-то. Только кому?

В город их пустили, даже на Керана не косились. Только пошутил один, чтоб ушами не хлопал, так то по поводу кошелька с деньгами было сказано. Воруют много.

Кер все равно на шутку зубами скрипнул, так что Аките пришлось его аккуратно за руку взять и по пальцам незаметно погладить.

Страшно было — вдруг дернется, огрызнется, скажет, чтобы не позорила. Первый раз ведь на людях решилась показать, что не чужие. Что не просто вместе едут, а вот может и прикоснуться, погладить, успокоить. Словно этот красивый парень — ее.

Но Кер мало того, что руку не отдернул, наоборот, посмотрел искоса, улыбнулся заботливо:

— Не бойся, лисичка!

И сразу так тепло на душе стало. До тоски на сердце…

По темным улицам доехали до ближайшей «приличной» гостиницы, той, что стража посоветовала. Огляделись и, не сговариваясь, поехали искать другую. Вроде гостиница с виду нормальная была, а не тянуло туда, уютом не пахло. Акита такое сразу чуяла, а Кер уже ей доверять привык — в деревнях домики для ночлега тоже девушка выбирала.

Покружив немного по городу, уткнулись в небольшую двухэтажную таверну с табличкой «сдаем комнаты». Название у таверны было не очень завлекательное: «Серая гавань», но пахло из окна кухни умопомрачительно.

А почему «Серая гавань» — стало ясно сразу, как вошли — целый зал оборотней. Спрашивай и выясняй, пока язык не отвалится.

Акита ойкнула и спряталась за Кера. Людозверей она встречала не так часто и побаивалась. Против них с плеткой не пойдешь — сломают и плетку, и руку.

— Поесть зашли или ночлег ищете? — красивый смуглый парень возник словно из ниоткуда, оценивающе оглядел Керана, улыбнулся Аките, махнул рукой за столик: — Прошу. Мы не кусаемся, когда сытые.

Зал дружно заржал.

Акита вежливо улыбнулась.

Керан, сжав кулаки от напряжения, спокойно прошел к указанному столику. Каждый шаг давался ему с трудом. Ноги так и норовили прирасти к полу.

— Эй, ушастый…

Пальцы Кера сжали небольшой нож, припрятанный за поясом. Еще миг — и эльф метнул бы его в сидящего мужчину. Акита, идущая к столику первой, обернулась, оценила обстановку, но первым среагировал смуглый подавальщик:

— Ты повежливей с гостями. У тебя во втором облике к ушам еще и хвост добавляется, а мы все равно тебя Регнумом, а не «хвостатым» зовем.

Мужик хмыкнул, Керан расслабил хватку, но пальцы переместил на меч — это оружие надежней в большой драке.

Акита застыла, не дойдя до их столика трех шагов, не зная, что делать. Солю бы подзатыльник отвесила, Нинора бы вообще собой прикрыла, а тут взрослый же парень. Нельзя девке в такие мужские разборки влезать. Вот ведь оказия какая… Неужто опять челюсть вправлять придется?

— Арбалет у тебя интересный. Дашь посмотреть?

Регнум рук к оружию не тянул, смотрел с усмешкой, но не злой, а такой… снисходительной, что ли. Так право имеет — они у оборотней в гостях. Сами в «Серую гавань» вплыли.

Ну, это Акита считала, что есть у оборотней право, а Кер едва сдерживался, чтобы в драку не полезть. И девушка решилась, подошла, обняла эльфа со спины, потерлась об его плечо щекой. Внутри все от стыда горело — сама на людях парня тискаю, вот уж позор какой… А что делать-то, если парень стоит столбом, рожа смурная, того гляди мечом размахивать кинется.

— Может, мы его за столик пригласим к нам сесть? А ты ему арбалет из своих рук покажешь? — прошептала тихонечко вроде, но тут же все ушастые, даже те, у кого уши не так торчат, как у Кера.

— Да ладно, я только гляну! — Регнум усмехнулся, посматривая на странную парочку. Все же человечка и эльф вместе редко по харчевням гуляют. — Ну хочешь, к вам сяду? Сам до своего оружия жадный, понимаю.

 

Глава 12

Керан, когда Акита на нем со спины повисла, напрягся. Но потом своим чутким слухом уловил, как отчаянно стучит у девушки сердечко. И дрожь в голосе тоже заметил.

Правда, не понял, что она за него боится, а решил, что от оборотней прячется. За него прячется. И мирно все решить предлагает из страха перед людозверями. Но тут Кер не ошибся — Акита драки не хотела именно потому, что понимала: не осилит эльф такую толпу, как бы хорошо он мечом ни владел. Только каким-то седьмым чувством чуяла, что ее эти плечистые высокие лохматые мужчины не обидят, а вот Кера — могут.

Поэтому и прижалась к его плечу, так чтобы не мог меч вытащить и глупостей натворить. И тянула аккуратно к нужному столику, шажочек за шажочком, пока не уселись на лавку.

Тут же напротив плюхнулся Регнум, посмотрел вроде с любопытством и смешинкой в глазах, но настороженно. Не нравился ему чем-то арбалет этот, прицепился он к нему, настырный!

Но Керан уже выделываться не стал, раз вроде все мирно да вежливо. Положил оружие на стол. Лишь зорко следил, чтобы оборотень к нему лапы свои не тянул, только смотрел.

— Занятная игрушка. На крупного зверя рассчитана, — хмыкнул мужчина и уставился на эльфа, словно обвиняя его в чем-то.

— На волка, большого, злого. Типа того, что моего друга убил, — Кер вспылил, огрызнулся, тут же сам понял, что погорячился, и подскочил, схватив в одну руку арбалет, в другую меч.

— Один, может, и пробился бы, а с девкой не выйдет, — спокойно сказал Регнум, даже не привстав из-за стола. — Нам оставишь?

— Не дождетесь! — эльф, неожиданно даже для себя, выдохнул и снова уселся на свое место.

— То есть не кинешь человечку злым волкам на съедение, пока высшая раса сваливать, сверкая пятками, будет? Ущипните меня, — рассмеялся парень-подавальщик. — Выпивка за счет заведения.

— Погоди с выпивкой, — Регнум хмуро зыркнул на одного парня и перевел обвиняющий взгляд на второго: — Так что за волк убил твоего друга, и какого рожна ты приперся в «Серую гавань» с этой железякой? — и мужчина ткнул пальцем в арбалет.

— За то, что мы сбежать попытались, — сквозь зубы процедил Кер.

Он как в меч вцепился, так и не выпускал, сидел прямой, как палка, напряженный и готовый к драке.

Стрельнуть он успеет только раз, в того, кто слишком много спрашивает. А остальных придется рубить, прикрывая отход Акиты к окну. Выбить стекло она сможет, сил хватит. А дальше… разберется. Не погонятся эти монстры за ней по городским улицам.

— Это что за место такое, которое волки охраняют, а эльфы оттуда бегают?

Кер снова огрызнуться собрался, просто потому что раздражал его этот оборотень. Вот то, как он нагло, с вызовом, смотрел, прищурясь. То, как разглядывал — вроде миролюбиво, а чуялось почему-то презрение. И смешинки в глазах мужчины злили прям до зубовного скрежета.

Но тут Акита поняла, что с ее эльфом в этой таверне кашу не сваришь — нашла коса на камень. Так и будут друг перед другом достоинствами разными меряться.

— На эльфийский лес возле моего города напали ночью оборотни, похитили четырех молодых эльфов, повезли по дороге в ваш лес, который дикий, — буквально на одном дыхании проговорила девушка и, набрав воздуха, продолжила так же быстро, чтобы никто не прервал, а то прямо искры сверкают от напряжения: — Вот Кер с другом и сбежали. А оборотни за ними погнались и друга убили. А оставшихся увезли. Мы сюда приехали, чтобы попытаться выяснить их судьбу.

Регнум еще больше нахмурился, народ в таверне притих, но напряжение искрить не перестало.

— Много оборотней было? Окрас какой? Вожака видел? Самки в стае были?

Акита незаметно вытерла о штаны вспотевшие ладони и кивнула так и стоящему недалече подавальщику. Тот намек понял и убежал на кухню за едой и выпивкой.

Керан же принялся отвечать на вопросы…

— Серебряных у нас в стае нет. Да и если бы двадцать наших ушли из города дольше, чем на день, я б знал. Так что это чужаки и здесь ты их не найдешь. За два месяца они могли свалить куда угодно вместе с твоими друзьями.

Кер разочарованно вздохнул. Регнум посмотрел на него с сочувствием и зычно рыкнул на всю таверну:

— Про стаю серебряных кто-то что-то слышал?

Зал зашумел, переговариваясь, уточняя, обсуждая…

Подбежавший с подносом подавальщик быстро накрыл на стол, ловко запихнул в карман передника деньги и шепотом, искоса поглядывая на Регнума, уточнил у Кера:

— Там всем самка заправляла, да? Молодая такая?

Керан кивнул:

— Вроде того. Командовал волк, но рядом с ним постоянно вилась волчица.

— Ты про ту наглую бестию, что прошлой зимой здесь крутилась? Точно, серебряная была и альфа. Ты еще на нее запал вроде?

Акита даже от еды отвлеклась, хотя такого вкусного мяса никогда еще не ела. Но подавальщик так покраснел, что даже смуглая кожа не спасла. Щеки прямо вспыхнули. И уши. И даже шея.

— И где эта вертихвостка теперь? — Регнум посмотрел на бедного парня очень суровым взглядом. Пристально, будто хотел увидеть ответ сквозь кости черепа.

— Ушла ж… и стаю свою увела, — глаза парня-подавальщика упрямо сверкнули. — Сам же выгнал! — напомнил он мужчине. — И не строй мне зверскую морду, ты не мой альфа.

— У твоего альфы в стае только ты и еще пять таких же дурных щенков, — фыркнул Регнум. — И живете вы отдельно, потому что мне слабаки-полукровки не нужны.

Акита даже замерла, не веря глазам. Впервые видела, чтобы у человека волосы на затылке вставали дыбом, как… шерсть на загривке волка. И глаза из карих стали желтыми.

— Ты зубы на меня не скаль, щенок. Мал еще, — Регнум как сидел спокойно, так и остался сидеть. — Но хорошую трепку ты заслужил.

И вдруг почти в миг вместо человека на полу оказался огромный черный волк. Два волка… Правда, второй — молодой совсем. Но злющий!.. Как пчела, когда у нее мед воруют.

Зато стало ясно, почему тут столы так странно стоят — не в три ряда, как во всех тавернах, а полукругом, вдоль стен. А в центре — пусто. Сейчас там дрались два зверя. Шерсть летела в разные стороны, зубы клацали, когти царапали по полу, вскоре первая кровь брызнула.

Бросок, клубок по полу, мелкого за загривок и валять… вырвался… рывок, удар передними лапами, мелкий на спине… вывернулся, рычит… бросок… и снова на спине, только теперь не вырваться — зубы старшего волка на глотке. Трепка удалась.

— Что здесь происходит? — откуда-то сверху по лестнице вниз спустился седой старик. Регнум, обернувшись человеком, с наглым уверенным видом плюхнулся на свое место. Не к Керу с Акитой за столик, а туда, где раньше сидел. А вот парень-подавальщик выглядел виноватым и на старика старался не смотреть.

— Опять за свое?.. — буркнул тот с укором. — Кровь дурная покоя не дает?

— Это вам всем моя кровь покоя не дает! — неожиданно озлился парень, сорвал с себя передник, который даже не помялся за время перевоплощений туда и обратно. Швырнул его на пол и выскочил из таверны.

- А ты что к мальчишке опять прицепился? — теперь и Регнуму досталось. Но тут старик увидел Керана и Акиту: — И что тут делает ушастый?!

Кер снова схватился за меч, а Акита, вспомнив шутку парня-подавальщика, выдала:

— А у вас тоже уши, да еще и лохматые! И хвост есть!..

— Ишь ты, храбрая какая! — рассмеялся седой оборотень. — Так каким ветром в «Серую гавань» занесло человечку и эльфа?

— Друзей мы моих ищем, — со стариком беседу вести решился Керан. — В начале лета нас стая серебряных волков похитила, мы с одним другом попытались сбежать, но удалось только мне. А два других в стае остались. Хочу их найти или узнать, что с ними стало.

— Серебряные, говоришь?.. — дед переглянулся с Регнумом: — Ты с Шазимом из-за той бабы сцепился? — уточнил он и, получив кивок в ответ, снова посмотрел на Кера: — А что ж неспешно так с духом собирался? За два месяца след остыл…

Эльф вспыхнул, а Акита глянула на старика осуждающе. Зачем бить по больному?!

— Не мог он раньше… Как смог, так и пошел!..

— Бойкая какая человечка, — дед вновь развеселился. — Рыжая такая в отца или в мать?

— В мать, — насторожилась девушка.

Так уж сложилось, что откуда мать родом, Акита не знала. Отец привез молодую жену к себе в деревню уже беременную. Он и дядя Гош в той деревне выросли, пока в город не подались. Родни, правда, к тому времени там не осталось, но место отцу нравилось. О детстве напоминало…

— А мать Марикой зовут? — уточнил старик. — Уж больно краса у тебя такая… приметная. Даже ушаст… эльф — и тот запал.

Девушка сразу вспыхнула почище, чем давеча парень-подавальщик, а Керан лишь улыбнулся снисходительно. Глупый оборотень не понимал, что все дело в другом. В том, что это лисичка им восхищается, а ему просто это приятно. Очень. Но старик, конечно, прав — Акита красивая. Яркая… теплая… нежная… мягкая…

Прямо даже в паху заныло, как вспомнил про их ночь в бане.

— Марикой, — пролепетала в это время девушка.

— От же ж!.. А я твою мать от такой шкеткой помню! — рассмеялся седой оборотень. — Такая же бойкая девка была! И капитана своего окрутила, как два пальца… Как отец-то?

— Погиб, — едва слышно прошептала Акита, потому что сердце вдруг защемило.

Вот как-то вроде свыклась, мелкая ж была, не помнила почти… Только усы щекотные, голос громкий и как мама светилась, когда он приезжал. Ну и как кружил ее за руки и подкидывал высоко-высоко… до солнца!..

— Это плохо. Хороший мужик был. Дык чего вы потом к нам не вернулись?

Акита лишь плечами пожала. Не хотелось старику говорить, что мама теперь не такая уж и боевая.

— Хозяйство у нас там, — нашлась она наконец, что ответить.

— Хозяйство и сюда перенести можно, — хмыкнул дед, но больше ничего говорить не стал. Пересел к Регнуму и принялся с тем что-то обсуждать.

И вдруг в таверну влетел напуганный мальчишка лет десяти-двенадцати, не больше. Огляделся и кинулся к старику:

— Шазим перекинулся и в лес побежал. А в город облава пришла, говорят, оборотни недавно в их деревне людей задрали. Будет бойня…

— Всем сидеть здесь! Забаррикадироваться, людей не пускать. Ты, ты и ты — к самкам, — Регнум вроде бы оставался таким же спокойным и самоуверенным, но голос изменился. Из снисходительно-насмешливого стал громким, резким, четким.

Акита сразу вспомнила дядю Гоша — тот тоже так меняется. С ней он добрый дядюшка. Но случись что — сразу видно: перед тобой капитан, привыкший отдавать приказы и отвечать за свои решения.

 

Глава 13

Пока Кер пытался понять, как действовать дальше, Акита выползла из-за стола, заставив и парня тоже встать — он же перед ней сидел, прижимая ее к стене и загораживая путь к двери.

— Кто у вас тут главный в городе, кого жители слушают? — девушка не стала отвлекать Регнума, дернула первого попавшегося под руку оборотня. Выслушала, кивнула, потащила за собой эльфа, так и не осознавшего, куда и зачем… Но и не сопротивляющегося — уж больно уверенно действовала Акита. Чувствовалось — понимает, что делает.

До выхода из таверны добрались под осуждающими взглядами. Керану каждый такой — как нож в сердце. Прямо вот слышал мысли тех, кто смотрел. Про трусов, которые сбегают, едва почуяли опасность.

— Выпустите человечку с ушастым, им не место среди хвостатых, — пошутил кто-то.

Кера прямо подмывало обернуться, ответить, остаться… только зачем? Чтобы погибнуть, защищая оборотней от людей? Тогда почему же такое чувство, что он опять трусливо сбегает?.. Опять!..

— Мы сейчас найдем главного и все ему объясним, — шепотом пояснила Акита. — Надо торопиться!

Когда девушка рассказала свою задумку, Керан сразу перестал обращать внимание на взгляды. Он не трус, а наоборот, спасать этих громадин лохматых спешит. Странно, конечно, ввязываться в разборки между неэльфами. Но если подумать, его цель совпадает с людской — найти стаю серебряных оборотней. Так что Акита здорово все придумала.

К городской управе они мчались так, словно за ними кто-то гнался. Там была толпа людей, кричащая и взывающая к справедливости.

Девушка, не слезая с Каурого, пробилась к дверям и потребовала Тау Кетонена. Появившийся после очередного громкого выкрика Акиты бородатый, плечистый, но низкорослый мужик почти минуту разглядывал ее, потом хмуро спросил:

— Чего шумишь, девка?! Спать иди!

— Я Акита Лайне, а это эльф Керанан из нашего леса. Он разведчик, от людей и эльфов. Ему поручено выследить серебряных оборотней, напавших на эльфийскую деревню.

Сроки девушка специально называть не стала. Чтобы вопросов лишних не было. Зато говорила громко, перекрывая шум толпы. Да и затихли все под конец, прислушиваться стали.

— Мы уже были в «Серой гавани», опросили местных оборотней и знаем, что это чужая стая, которая кружит здесь уже с зимы. Они опасны…

— Все оборотни опасны! — выкрикнул какой-то скудоумный.

Но Акиту с мысли сбить было не так просто. Ей надо было направить толпу против настоящего врага. Общего. Поэтому она на выкрик даже поворачиваться не стала, оглядела людей и спокойно сказала:

— Мы все опасны. Каждый по-своему. Это не повод устраивать побоище невинных только потому, что кому-то в полнолунье волчий вой спать мешает. Оборотни в этом городе чтут законы, — на самом деле девушка не была в этом уверена, но сказала так, словно точно знала, что правду говорит. — И живут с вами бок о бок многие годы, — этого она тоже знать наверняка не могла, но раз старый оборотень знал маму еще девчонкой, значит, лет двадцать волки тут уже прожили. А может, и больше. — Месть — дело хорошее, когда мстят настоящим виновникам, а не тем, кто попался под руку. Раз на деревню напали серебряные оборотни, надо не нападать на своих соседей, а попросить их помочь выследить чужую стаю! — тут Акита вспомнила, как заканчивал дядя Гош свои речи, и тоже выкрикнула, прямо в толпу: — Объединимся против общего врага и наваляем гадам!

Призыв «навалять гадам» сработал, но только как найти настоящих гадов, никто не знал. И разгоревшийся запал грозил вновь обернуться против тех, кто первым подвернется под руку.

Акита, склонившись с коня, прошептала на ухо Тау, что народ надо бы вести к лесу, но медленно. А она озаботится поисками тех, кто след взять сможет. Благо и искать долго не потребуется.

Мужик недовольно похмыкал в бороду, но кивнул и рукой махнул:

— Леший с тобой, веди… Люди пока притихли. А без оборотней не найдем никого.

Сообразил сразу, за кем Акита поскакала прочь, погоняя Каурого. Девушке даже объяснять ничего никому не пришлось.

Керан пристроился рядом, но ехал молча, обдумывал увиденное.

Смотреть, как лисичка командует людьми и те ее слушают, было забавно. Но еще и немного странно. У эльфов считалось, что человечки — тихие, послушные. А тут и в толпе женские лица мелькали, выкрикивали что-то. А уж ему вообще особенная досталась. Или и правда такая храбрая, или уверена, что Кер ее отобьет от людей, случись что… А может, все сразу?

Скрестись в дверь «Серой гавани» пришлось долго, а ведь каждая секунда на счету, тьма сгущается, люди того гляди обратно вернутся!..

Наконец Регнум соизволил вопрос задать в небольшую щелочку:

— Какого рожна обратно приперлись?!

— Помощь людям нужна, серебряных отловить, — протараторила Акита, отпрыгнув поближе к Керу.

А эльф на всякий случай арбалет свой заряженный прямо на дверь направил. Вдруг выскочит кто? Сразу и отлетит назад со стрелой в груди, а остальных мечом порубать можно, пока лисичка до коней добежит.

Не доверял Керан оборотням, но понимал — только эти, черные, смогут помочь ему найти других, серебряных, убивших Дибрима. И только серебряные знают, что случилось с Фонинейлом и Ольаром.

— Пусть ушастый оружие уберет, а то, неровен час, рука дернется, а мне потом дверь чинить, — раздался из таверны голос старика.

Кер губы покривил, ушами поводил, но арбалет опустил. Убирать не стал, не та обстановка вокруг. Единственное, о чем эльф жалел — надо было два арбалета брать и научить девчонку перезаряжать их.

Два вожака, молодой и старый, вышли на улицу, и дверь за ними тут же захлопнулась и закрылась на кучу замков.

— Ввязываться в бой на стороне людей мы не станем, — пояснил Регнум. — Посмотрим, послушаем. Может, чужаки не хотели нас подставить, всяко бывает. Нам их альфа нужна, хотим правду из нее выбить. По недомыслию она на деревню напала или нарочно, чтобы на нас обозлились.

— Вы только эти условия людям не говорите, — посоветовала Акита, запрыгивая на Каурого.

— Не первый раз с человеками разговаривать буду, разберусь, — фыркнул оборотень, оборачиваясь в огромного черного волка. Старик тоже обернулся в черного с очень заметной сединой на морде. Седых волос везде хватало, но морде досталось больше всего.

Толпу людей с факелами, шумно топающую по лесу, нашли быстро. Регнум при виде них даже в волчьем облике умудрился рассмеяться. Только по тропинке валяться не стал и лапами дрыгать.

Аките даже стыдно стало за людскую глупость. Ну кто так на оборотней охотится?!

Правда, приглядевшись, девушка заметила, что Тау Кетонен с небольшой группой вооруженных мужчин идут особняком, постоянно оглядываясь. Их ждут, похоже.

И точно — приотстали, остановились, подождали.

— Остальные пусть по лесу ходят, — пояснил городничий свою задумку. — Я у них парочку ребят умных за главных оставил. Они потом толпу еще раз поделят — баб и мужиков шебутных в одну сторону поведут, а тех, кто с вилами и топорами — постараются кругом выстроить вокруг логова. Только помогите нам его найти.

Регнум фыркнул, только уже одобрительно. И помчался в сторону. Седой — за ним. Значит, взяли уже след, раз так уверенно побежали.

Керан дернулся за ними, потом сообразил, что красться верхом не получится — спугнут.

— Отведи коней к таверне, — попросил он Акиту ласково, даже улыбнулся. — А я пойду… — и спрыгнул на землю.

— Я с тобой! — напряглась девушка и тоже с Каурого слезла. Глазами сверкнула возмущенно. Но потом от стыда вспыхнула, одумалась.

Толку-то от ее присутствия не будет, только мешаться мужчинам станет да отвлекать их. Но отпускать Кера одного на бой страшно, хоть плачь и на шею кидайся, как дурочка…

Эльф подождал, пока его лисичка успокоится, прижал к себе, поцеловал крепко-крепко, словно в последний раз… Да, на самом деле, кто знает, как оно там все пойдет? Может, и в последний.

— Скачи давай и спрячься! Жди, пока не вернусь!..

И Акита послушно помчалась на Кауром обратно в город, держа за поводья Фина. В «Серую гавань» ее запустили, слова не сказав. Даже еду какой-то мальчишка на стол поставил. Только девушке кусок в горло не лез… Так и сидела, кончик косы на палец наматывала и переживала. То за Кера, то за то, что ж она Нинору скажет, если вдруг…

А потом и переживать сил не осталось, только глаза Керана вспоминались, вкус его губ, тепло его рук и голос. Вот все бы отдала, только бы обратно вернулся!

* * *

Кер, подождав, пока девушка скроется из виду, побежал вслед за оборотнями и группой вооруженных людей. Они попетляли по лесу почти с четверть часа, но вдруг Регнум остановился, обернулся человеком и произнес:

— Они близко — я их чую. Хотите захватить — окружайте. Потопаете всей толпой — никого не найдете.

Мужчины принялись тихо перешептываться, обсуждать, как действовать дальше. Об оборотнях они словно забыли, к тому же те вроде бы пошли обратно. Туда, откуда только что пришли.

Только эльфийское зрение более острое, а эльфийский слух более чуткий, чем человеческие. И Керан помнил слова Регнума об альфе чужаков, которую надо захватить.

Поэтому он внимательно следил за уходящими оборотнями и заметил, как те свернули в сторону.

Эльфы умеют ходить очень бесшумно. Почти неслышно. Нет, вплотную подкрасться к людозверю ни у кого не получится, но Кер и не хотел остаться совсем уж незаметным.

— Какого рожна ты за нами крадешься, ушастый?! — напрямую этот вопрос Регнум задавать не стал, так как был в облике волка, но весь его вид просто излучал возмущенное недоумение.

Керану на недоумения оборотня было положить шишек воз и маленькую тележку. Так что дальше они покрались втроем…

Стая серебряных оборотней выглядела издали совсем не опасной. Лежат себе спокойно пятнадцать-двадцать волков…

Хотя не так уж и спокойно они лежат — заметно, что принюхиваются, прислушиваются. И самое странное — волчица среди них только одна. Значит, настоящее логово у них не здесь, в другом месте. А сюда они с какой-то целью пришли и, судя по тому, что на людей в деревне напали, цель эта не совсем хорошая.

Вот волчица первой и определила, что опасность вокруг. Подскочила, рыкнула, огляделась и помчалась прямо на Керана. Заметила эльфа, ощерилась злобно, зарычала… и прыгнула!..

Кер, увидев, как на него летит самый страшный его кошмар последних нескольких месяцев, застыл лишь на доли секунды. А потом выхватил арбалет и выстрелил!..

Только попал не в волчицу, а в черного молодого волка, прыгнувшего твари наперерез. И стрела с тяжелым острым наконечником, в котором верхний слой стальной краски скрывал от глаз настоящее серебро, убийственное для оборотней, вошла ему прямо в бок. Волчок даже заскулил от боли, и из пасти у него полилась тонкая красная струйка.

А из раны кровь не текла. Серебро растворялось внутри тела, убивая глупого молодого самца, пожертвовавшего собой ради альфы чужой стаи.

Старый волк подбежал к мальчишке, тоскливо завыл, затем зарычал на Керана.

Но тут на них налетело несколько волков. Стая разбегалась врассыпную, в разные стороны. Только ее плотно окружали люди с топорами, кольями и вилами в руках. Настоящее оружие мало у кого было. Да и самих людей не так уж и много оказалось…

И Керан, разрубивший мечом напавшего на него волка, потом, в пылу азарта, пришел на помощь сначала одному человеку, потом второму… затем третьему…

Он рубил головы. Втыкал меч в живот, если оборотень прыгал на него с оскаленной пастью. Втыкал меч в спину, подбегая сзади…

Эльф дрался отчаянно, уже забыв о своем старом кошмаре, потому что теперь у него был новый — он убил ни в чем не повинного парня. Пусть и не нарочно, пусть глупый людозверь сам ринулся под стрелу… все равно!

Оборотни закончились как-то слишком быстро. Кер только разошелся, только вошел в состояние, когда в голове стало совершенно легко и пусто. Когда только руки и инстинкты и больше ничего. И вот… Ни одного живого оборотня!

То есть трое осталось — умирающий молодой волк, понуро сидящий рядом с ним старый и еще один, злющий. Регнум.

Глядя на недовольную морду последнего, сразу становилось ясно — не догнал он самку-альфу и не желал смириться со случившимся.

— Надо добить! — Тау Кетонен подошел к Керану и кивнул на волчонка, до сих пор не обернувшегося в человека. Старый волк зарычал, оскалился и потом завыл… И у Кера внутри что-то сжалось. Он понял, что не сможет, хотя Регнум, судя по выражению его морды, был согласен с предложением бородатого городничего.

Но Керан помотал головой, и люди, которым он помог отомстить, молча сделали по-быстрому из подвернувшегося под руку носилки, аккуратно закинули на них надсадно дышащего волка, захлебывающегося кровью. И понесли в город…

 

Глава 14

Акита уже извелась вся, даже сидеть на месте за столом было тяжко. Бегать кругами не позволяло воспитание и остатки выдержки. Так что девушка просто переходила от окна к окну, теребила занавеси и волновалась. Никогда еще в своей жизни она так не волновалась!..

Даже за маму, наверное. Даже за Соля… Внутри все ныло от страха, и никакой рассудительности не хватало, как себя ни уговаривай.

И тут на улице засверкали факелы и к таверне подошли люди с носилками… И Акита, испуганно вскрикнув, помчалась к дверям. Распахнула, выбежала, увидела умирающего черного волка, охнула… А сама взглядом искала в толпе только одного… только его…

Нашла и кинулась стремглав, повисла на шее, целуя в глаза, щеки, губы… прижалась к груди, затихла устало и облегченно. Живой! Пусть весть в крови, пусть… не его же! Не его? Испуганно оглядела, убедилась, что целый, не раненный. Пусть покусанный кое-где, одежда порвана и испачкана, царапины вон от когтей… Мелочи какие! Главное — живой!

И тут девушка вспомнила про умирающего волка. Вздрогнула. Снова крепко прижалась к Керу…

Еще секундочку так постоять бы… и можно идти внутрь. Думать, как спасти, если еще можно. Вообще о чем-то думать. Вот еще чуточку послушать, как стучит его сердце…

— Представляешь, прямо под мою стрелу кинулся, — растерянно прошептал Керан, обнимая девушку.

Больше всего он сейчас боялся, что его лисичка от него отвернется.

Эльфы не любят убивать, даже «неэльфов». Презирают, осуждают, сторонятся, чтобы не испачкаться, изгоняют…

Это самое страшное наказание — изгнание. Игнорирование. Исключение из памяти живущих. Почти как смерть, но только нет лишней грязи и суеты. Просто отвернулись и сделали вид, что тебя нет. Вот как выглядит смерть по-эльфийски. И Керан для своих умер.

Конечно, он старался об этом не думать, но все равно где-то глубоко-глубоко в подсознании понимал — обратной дороги для него нет. Он выбрал свой путь, и на этом пути ему встретилась Акита. Если бы не она… Пока у него была цель — спасти друзей, а о том, как жить потом, размышлять тоже надо потом. Но если лисичка от него отвернется…

Для Кера рыжая девушка оказалась канатом, в который он вцепился, чтобы не упасть в пропасть. И эльф, пусть не совсем осознанно, держался за этот канат руками, ногами и даже зубами. Падать страшно… А рядом с Акитой — спокойно, тепло, уютно.

Но принятие человечки как условно-равной подразумевало и то, что ей нельзя было врать. Своим не врут.

— Я в альфу целился, а он прыгнул и закрыл ее собой. И выходит, что я его убил, — признался Кер, продолжая крепко прижимать к себе девушку.

— Глупости, — прошептала в ответ Акита. — Это его выбор был. У каждого есть выбор. Ты сделал свой, он свой, — оторвавшись от груди эльфа, обняла за шею. Пускай все смотрят — сейчас можно.

Извелась вся, пока дождалась.

Кер сам склонился и поцеловал. А потом они так вместе, держась за руки, пошли в таверну. Люди-то туда заходить не стали — носилки оставили и ушли. Для них все закончилось, месть свершилась, оборотней злых наказали. А вот в «Серой гавани» над телом волчонка ругались двое вожаков.

— Сдохнет в муках, — чуть ли не рычал Регнум на старика. — Он и так до сих пор жив лишь потому, что полукровка.

— Я послал за его матерью, ей решать! — огрызался седой вожак. — Она имеет право с сыном попрощаться.

Тут Регнуму возразить стало нечего, и он уселся за стол, схватил бутылку с чем-то алкогольным и хлебанул из горла сразу половину.

А до Керана только сейчас вдруг дошло, что стаю они всю перебили, альфа сбежала, и выяснить, что с его друзьями, стало не у кого. Единственный, кто мог хоть что-то знать, умирал в центре зала от стрелы. Его, Кера, стрелы…

Акита присела рядом с волчонком, зачем-то погладила густую черную шерсть. А потом, сжав зубы, дернула на себя стрелу. Оборотни понимали, что это может убить и так едва живого парня.

Тут в таверну вбежала уже довольно пожилая женщина. Она упала на колени, сдернула с головы платок и зарыдала, запричитала… Лапы волка слабо дернулись, как будто бы отталкивая ее от себя. Даже полуприкрытые веки вроде бы моргнули.

Да, Акита мало что понимала в целительстве. Но ей почему-то вдруг подумалось… ну вот чистокровный оборотень умер бы уже давно, а мальчишка — полукровка, вот и борется. Значит, если сделать ему переливание крови, заменить кровь оборотня на человеческую, то, может, и выживет?

Девушка нашла взглядом Регнума, как самого вменяемого в этой таверне, подсела к нему за столик и поделилась своими мыслями. Тот покрутил пустую бутылку по столу, хмыкнул.

— Шазим нас предал. Если старик оставит его у себя, то им всем придется уйти — я не потерплю предателя рядом со своей стаей. Тот, кто предал раз, предаст и второй.

— А может, учтет ошибки и никогда больше так не сделает, — возразила Акита, поглядывая в центр зала. Изо рта волка снова вытекла струйка крови. Надо было торопиться.

— Если он выживет, значит, уйдет. Но его смерть заберет с собой и его, — девушка мотнула головой на старика, мрачно лежащего в облике волка на полу рядом с умирающим. — И ее, — она кивнула на подвывающую женщину. — Может, не ради него, но ради кого-то из них…

— Ладно…

Регнум встал из-за стола, резко отодвинув его от себя. Прошелся по таверне, подсел за столик к троим людозверям, переговорил с ними, потом подозвал взмахом руки Акиту:

— Рассказывай!

Девушка еще раз объяснила, что надо сделать. Один из мужчин согласно кивнул:

— Может помочь. Только откуда кровь возьмем? Мать Шази лапы отбросит сразу… Ушастый своей кровью поделится?

Акита лишь пожала плечами и помотала головой. Она придумала, ей и отвечать. Незачем на Кера перекладывать, он и так устал. Вон сидит, голову рукой подпирает. Заснул бы уже давно, но следит внимательно взглядом за происходящим. Чтобы случись что — прийти на помощь… Вот и пусть следит.

В центр зала перенесли один из столов, на него уложили Акиту…

Керан, резко проснувшийся, протолкался и встал рядом. Говорить ничего не стал, хотя и хотелось отругать, запретить, сбежать прочь вместе с лисичкой… Но еще одно важное правило эльфийской общины — каждый должен творить свои ошибки. Или останови, или помоги, или не вмешивайся.

Кер считал, что останавливать он не вправе. Попросить — да. Только странно просить остановиться, когда девушка все решила уже, с ним не посоветовавшись. Обижаться — не время.

Вон лежит, взгляд испуганный, в него вцепилась, пальцы сжала. Только губы упрямо поджаты — не откажется. Не передумает.

Только вздрогнула, когда острая игла проткнула вену… и глаза закрыла. Но лекарь из людозверей, закончив возиться с телом волка на полу, попросил:

— Глаза открой, я должен видеть, когда надо остановиться. Ты же человек, а я людей никогда не лечил.

Под ноги Керану уже несколько минут текла кровь оборотня, плохая, пропитанная серебром. Много крови. А потом по тонкой трубочке потекла кровь из Акиты… тоже много крови. Очень много. По крайней мере, Керу казалось, что кровь все течет и течет, он даже порывался выдернуть иглу. Но лисичка лежала на столе, смотрела на него, сжимала его пальцы и даже пыталась улыбаться.

— Зачем? Зачем ты его спасаешь?! — не выдержал, спросил. Ведь не друг, даже не знакомый. Просто чужой глупый людозверь.

— Ради тебя и потому что могу, — прошептала Акита. А потом закрыла глаза… и лекарь сразу же выдернул иглу у нее из руки.

А потом Керан сидел на столе, поддерживал лисичку под голову и поил ее каким-то отваром, укрепляющим. И клятвенно обещал сам перебинтовать себе ноги, обязательно!

А внизу, на полу, в полузабытье лежал смуглый черноволосый парень и тихо поскуливал, словно еще не совсем осознал, что обернулся в человека. Кровь вкруг него смыли, но его самого никто не трогал, словно он был прокаженным. Предателем стаи. Волком без рода и племени.

Даже мать его увели, потому что у предателей нет матери.

Да, ему позволили выжить. Ради старика, которого все уважали. Но дальше он должен был выживать один. Как хочет.

Утром, когда Акита уже смогла, пошатываясь, стоять на ногах, их выпроводили из таверны.

— Вам мы рады в любое время. А у него есть три дня, чтобы покинуть город, — выдал на прощание Регнум.

Хорошо, что Тау Кетонен оказался более гостеприимным к тому, кто помог порубить в капусту чужих оборотней. Он прислал четверку стражников, и те на носилках перенесли Шазима в маленький охотничий домик в лесу. Сгрузили на шкуру у камина и ушли, оставив мешок еды на столе.

Акита с Кераном тоже доехали до этого домика. И, несмотря на светлый день за окном, улеглись на неразобранную кровать и тут же уснули.

А ближе к вечеру девушка проснулась на постели уже одна, прислушалась — в проходной комнате, там, где лежал Шазим, кто-то тихо разговаривал. Акита как можно бесшумнее сползла с кровати, прокралась к двери, прислушалась. Один голос точно был женский…

 

Глава 15

— Верни мне кристалл! Сейчас же! — грозно прорычала женщина.

— Ты обещала взять меня в свою стаю, — мужской голос был едва слышный, но Акита хоть и стояла вся напряженная, а в душе порадовалась. После того, что парень пережил вчера, хорошо, что вообще разговаривает.

— Ты что, поверил?! Зачем мне в стае щенок-полукровка?! Да я тебя использовала, идиота, — засмеялась самка… сучка… вот как есть — сучка, волчья. У девушки прямо заныло все от переживания. И Кера рядом нет… Вдруг он сейчас войдет, а тут оборотница эта?..

О том, что на нее саму могут напасть, Акита совсем не думала, переживая за Керана.

— Ладно, шутки закончились, отдавай кристалл! — взрыкнула женщина. Голос властный, приказывать привычный. А только полудохлик вчерашний и не боится вроде…

— Использовала, значит? Ну стаи у тебя теперь нет, кристалла тоже нет, что делать будешь?

— Убью! — прорычала оборотница, да только убивать почему-то не кинулась.

— Пальцем не тронешь. Я не просто так возле тебя и твоей стаи крутился, тоже много чего узнал.

— Да что ты мог узнать, щенок?!

Тут входная дверь заскрипела, послышались шаги… Кер вернулся. У Акиты дыхание от страха перехватило. Она позабыла, что Керан — эльф, что слух у него более чуткий… Обо всем забыла и кинулась из спальной комнаты в проходную, туда, где были оба волка…

Хорошо, одумалась, только в проходе застыла, глядя, как серая образина, зарычав, кидается на Кера, а тот почти в упор стреляет в нее из своего арбалета. Но, вместо того чтобы упасть и подохнуть, тварь выпрыгнула из окна и помчалась прочь.

Керан недоуменно покрутил в руках оружие, потом еще стрелу достал, на наконечник посмотрел. На лице такое удивление искреннее было, что девушка даже улыбнулась, но потом сразу нахмурилась и на оборотня грозно уставилась:

— Рассказывай все! Про кристалл особенно!

И руки в бока уперла. Пусть знает, не только самки всякие приказывать умеют, Акита тоже командовать мастерица.

Оборотень, правда, выглядел еще более озадаченным, чем Кер. Взгляд растерянный и немного злой. Теперь-то до парня дошло, что использовали его без стыда и совести.

— То есть я зря, что ли?..

Акита этот едва слышный шепот и не расслышала, но остроухий эльф, устав обижаться на свой арбалет, нашел, на ком отыграться, и съехидничал:

— А вот! Чуть не сдох ради нее, а ей твоя жертва без надобности оказалась!

— Рассказывай! — напомнила о себе Акита. — Она ж все равно вернется, за кристаллом. Или еще что удумает. Так что надо и городничего местного предупредить, и Регнума. И мать твою попросить охранять. И нам надо понимать, что за беда на нас свалилась.

— Это она про тебя, — хмыкнул Керан, позабыв, что и сам не так давно такой же «бедой» был.

Непонятно, что именно подействовало — то ли про стаю, то ли про мать, то ли про то, что оборотница вернется, но Шазим, еще минуты две помолчав с упрямым лицом, решился все же рассказать кое-что.

Правда, Аките пришлось присесть на пол, потому что говорил парень негромко. Да и выглядел неважно. Иех, к Лилу бы его… Или к тому целителю вчерашнему… у того и опыт есть, людозверей только и лечит, сам признался.

— Она свою стаю сюда прошлой осенью привела. Я им расклад обрисовал сразу — Регнум чужаков на своей земле не потерпит. Только если договор заключать. Она не поверила, в таверну пришла. Ей Регнум слово в слово мой расклад повторил, заодно почуял, что мой волк запал на эту самку.

— Твой волк, а не ты? — уточнила Акита и кивнула Керу на кувшин с отваром. Налей, мол, а то история вон какая занимательная, перебивать нельзя, а в горле у рассказчика явно пересохло. Эльф хоть и скривился, но в стакан отвара налил и девушке протянул, а та уже — Шазиму.

— Волк… Бывает такое, когда зверь и человек не всегда едино мыслят. У оборотней это редкость большая, а у полукровок — частенько случается. Вот мой волк на нее запал, а я с самого начала чуял, что не просто так она здесь кружит. Зачем ей именно наш лес?

Оборотень прервался и выпил треть примерно, глотая будто с трудом. Потом глаза даже закрыл. Но справился и продолжил:

— Вот и прилип я к их стае. Кружил вокруг них. Волком вокруг нее ластился, а человеком по сторонам поглядывал. И кристалл заметил, большой, с которым она постоянно таскается и иногда уходит в лес, чтоб там с ним поразговаривать.

— С кристаллом? — удивилась Акита. А ведь говорят, что у нее мать безумная. Но та с камнями не говорит, только с кролями и травами иногда.

Оборотень хмыкнул, закашлялся, но потом головой кивнул:

— С кристаллом. А самое жуткое, что тот ей отвечал!..

— Да уж… — прошептала девушка и взгляд на Кера подняла, чтобы убедиться, что рядом ее эльф. Нельзя такие страхи без надежного мужчины рядом слушать. — Камень говорящий! Вот ведь колдунство какое-то, да?

Керана говорящими камнями напугать было сложно. Видел он уже такие и не раз — окраинные эльфы с помощью таких штук с центром леса переговариваются. Об опасности предупредить или еще для чего срочного.

— Когда она пропала на месяц, а то и более, я даже обрадовался. Но она вернулась. И снова принялась вокруг города кружить. Но ничего плохого не делала, словно ждала чего-то. А тут вдруг на деревню напала… Я ж сначала просто так к ней кинулся, от злости на Регнума, — зачем-то пояснил парень. — А уже потом увидел людей и про нападение услышал. Волком к ней заявляться не стал, а человеком побоялся. Рядом крутился, вынюхивал. У кристалла способность такая — он при обороте в шерсть не обращается, на шее остается. Так что я, когда прыгнул от стрелы ее прикрыть… кристалл рядом со мной и упал. А я его… того… — тут Шазим слегка смутился и взгляд в сторону отвел: — Проглотил я его.

Керан фыркнул, Акита тоже не сдержалась, прыснула от смеха в кулачок, представив, откуда и какими путями теперь к ним тот кристалл вернуться должен.

— А он в тебе не испортится? — заволновалась она, отсмеявшись.

— Нет чтобы спросить, не испорчусь ли я, — усмехнулся оборотень.

Ему даже дышать легче стало, когда он все что знал — рассказал. Да и странно было бы скрытничать. Выплывая порой из забытья, Шазим понял, кому обязан тем, что выжил.

Конечно, не хотелось бы, чтобы тупой влюбленный волк внутри него сдох. Обычно быть волком просто и весело, человеком — сложнее. Волку плевать на все эти заморочки с дурной кровью, а человека они задевают.

— Раз смог проглотить, значит, сумеешь и… возвратить, — снова прыснула в кулак Акита. А потом посерьезнела и предложила: — Может, обернешься? Говорят, у вас так заживает все быстрее.

— Но не раны от серебра, — вздохнул Шазим, делая вид, что не замечает испепеляющего взгляда эльфа. Керану совсем не нравилось, что его лисичка так вот запросто подружилась с оборотнем.

И тут Акита, которая как раз прекрасно ощущала спиной взгляд Кера, опомнилась. Кристалл — дело десятое, а цель у них совсем иная была, друзей Керана найти. А она тут сидит, веселится, глупости всякие обсуждает.

— А про эльфов украденных ты ничего не слышал? — уже серьезно так спросила, без улыбки, чтобы понял — вопрос очень важный. Очень…

— Не то чтобы слышал, но, кажется, знаю, где она одного эльфа прячет, — кивнул головой Шазим. И Кер сразу напрягся, брови нахмурил. Уши, и те словно застыли.

— Где?! — выдохнул он, сжав пальцы в кулаки и даже не раскаиваясь за свою надежду найти Фонинейла, а не Ольара.

* * *

Не прошло и часа, как число обитателей в домике увеличилось еще на одного остроухого. Надежда Кера оправдалась. В небольшой яме, выкопанной когда-то давно под ловушку для настоящих волков, он нашел Фонинейла. Грязного, замерзшего, голодного, хромого, простуженного до надсадного хриплого кашля, но живого!..

Акита, изволновавшаяся у окна, выскочила во двор и испуганно охнула. Видела бы сейчас это чудо Лилу!.. А она-то за Кера ругалась, типа эльфов испортить сложно, но вы умудрились. Да Керан по сравнению со своим другом здоровый был! Тут же прямо не знаешь, за что хвататься-то! В доме оборотень еле дышит, неизвестно пока, оклемается или нет. И вот новый болезный, горячечный, глаза воспаленные, ногу одну приволакивает, тощий… и кашляет так, что прям страшно — вдруг все внутренности наизнанку вывернутся?!

Ох, придется все же за лекарем оборотневым бежать… Может, и волчонка пожалеет, осмотрит? Все ж не звери, а людозвери! Должно ж быть хоть какое-то сострадание к своим?

Только для начала надо было бы найденыша нового отмыть и горячим напоить… Только вот баньку при охотничьем домике пристроить никто не догадался. Зато были камин, даже не печь, чтоб их всех от жадности скрутило, колодец и большая кастрюля. Так что тщедушное тельце к камину на шкуры положили, раздели и тряпочками старательно обтерли. Акита весь верх, а Керан — низ, как мог, даже губы не кривил, только пот со лба вытирал и глазами зло сверкал. Иногда шепотом обещая волчьей сучке много-много счастливых мгновений при новой встрече.

Голову мыть найденышу Акита побоялась. Пусть сначала его хоть какой-нибудь лекарь осмотрит, хоть эльфийский, хоть человечий. Да и устала она, пока тело намывала. Все же много сил в оборотня вчера ушло, с кровушкой и с нервами… Но ничего, завтра уже снова здоровая будет, а вот чахоточный остроухий — вряд ли. И с ногой у него что-то неладное, а это, может, и навсегда…

Ох ты ж! Ноги!..

— Так, разувайся давай, мне ж тебя перебинтовать нужно!

 

Глава 16

С волчьим лекарем договариваться решили идти завтра, когда Аките получше станет. Потому как Керана одного к людозверям отправлять девушка побоялась. Вот не поладят они там без нее = и что тогда?

А начать решили с человечьего.

К городничему девушка эльфа отпустила спокойно — не злата просят за помощь в отмщении, а целителя для своего друга, пострадавшего от общего врага.

Тау и слова плохого не сказал, сразу дал Керу адрес лекаря и письмо тому, чтобы денег за услуги не брал — город потом расплатится.

Так что вскоре в домик заявился суровый желчный старикашка, Аките велел лежать и под руку не соваться. Девушка попыталась влезть помочь, но сразу поняла, что спорить со стариком дело бесполезное. Уселась на кровать и дверь распахнутой оставила, чтобы слышать и видеть, что происходит.

Сначала лекарь вокруг эльфа хромого походил, потом волчонка осмотрел. Последнему велел побольше лежать и мясо сырое есть, чтобы кровь стала здоровее и гуще. А на эльфа он долго смотрел, ухо к груди прикладывал, потом трубочку достал, как у Лилу… Горло смотрел, ногу щупал и все время так кривился, что ясно было — ничего хорошего, по его мнению, эльфа не ждет.

Но отваров оставил, советов Керу дал разных. А когда уже прощаться стал, девушка его шепотом о специальной настойке попросила, сказав, что очень-очень нужна!.. Старик хмыкнул, но пузырек с настойкой дал.

Потом Керан его в ночи уже обратно в город повез, а Акита по дому забегала. Надо ж и камин пожарче растопить, и эльфа попоить, и волчонка покормить. Сама тоже немного поела, чуточку, чтобы в животе не урчало и Керану побольше осталось. А волчонку настойку дала выпить, чтобы кристалл мягче вышел.

Вот ведь вроде не для себя просила, просто для лекаря вид сделала, что это у нее с животом проблемы, а все равно стыдоба… Да и ладно!

Еще ж теперь кристалл из ведра вымывать… Хорошо, что не ее печаль, пусть оборотень сам в эту забаву у колодца играет. Воду из колодца достать ему уже силенок хватит.

Когда Кер вернулся, Акита его за стол усадила, сама рядом присела, затихла. Вот вроде бы и понятно, что сейчас надо просто спать лечь, а не любоваться, как он губы облизывает. А вот… так и тянет к губам этим. И, главное, столько ж раз уже целовала, а наедине — стеснение напало, не прогнать никак. Рука тянется погладить… а страшно. Вот сидит он такой красивый, ест, иногда посматривает искоса, улыбается. А у Акиты прямо сердце заходится и щеки пунцовые уже, наверное.

Керан, отодвинув тарелку, встал, лицо влажной салфеткой вытер — не зря положила, значит, заметил, пригодилась… Ох!..

Девушка тоже подскочила и чуть обратно не села, потому что Кер почти вплотную подошел. Приобнял за плечи, а затем ловко так на руки подхватил и на кровать понес. Мимо ухмыляющегося волчонка, мимо спящего найденыша…

Акита от смущения в шею Керану уткнулась и, даже оказавшись на кровати, не сразу руки разжала. Так и пряталась, пока Кер ее целовать не стал, в ушко, в плечо… А потом как-то вдруг она в себя пришла уже лежащей в одной нижней сорочке под полностью раздетым парнем.

Вспыхнула снова, то ли от возбуждения, то ли от стыда, но губы Керана, такие желанные, такие манящие, оказались так близко, что Акита последний стыд растеряла и ответила на поцелуй. А после и совсем осмелела. Тоже начала целовать, везде, где хотелось… всего… и даже туда… как в прошлый раз, пьянея от собственной храбрости.

Главное, и знает вроде, как это все называется, только слова какие-то не те, неправильные. Раньше даже в голову мысли такие не приходили…

Да раньше Акита о том, что вот это целовать можно, даже не подумала бы! И ведь приятно! Нет, Керу-то ясное дело, нравится — вон как у него приподнимается, к ее губам тянется. Но и у нее внизу живота все сладко ноет и…

А кожица у него там нежная, прямо шелковая.

— В рот возьми… пожалуйста, лисичка… возьми!

И выгибается так, что понятно — не шутит, не смеется, действительно хочет, чтобы вот это… Да как же его в рот-то? Не поместится же! Только если потихоньку?..

Ладонь Кера опустилась на затылок, надавила, заставляя заглотить чуть больше, еще больше… И потом за волосы потянул, осторожно, лишь намекая, что надо теперь вверх, выпустить… И снова вниз…

А Аките вдруг страшно стало — оно такое большое, вдруг зубами заденет? Больно ж будет!..

Но старалась, неумело, неуверенно, напряженная вся, послушная мужской ладони, нежной и настойчивой одновременно. Слушая, как Керан постанывает от удовольствия, словно самую лучшую песню…

Вдруг это большое стало еще больше, а Кер застонал чуть громче, чуть сильнее, и в рот Аките брызнула солоноватая густая жидкость. Девушка от неожиданности закашлялась, но Керан уже подтянул ее к себе и принялся целовать, шептать что-то на своем певучем языке, непонятно, но красиво и ласково.

А потом стащил с нее сорочку… и Акита забылась, покачиваясь на волнах теплого удовольствия. Жар во всем теле, слабость и нежные прикосновения, поглаживания, поцелуи… везде!.. Даже там… Девушка выгнулась бедрами, чувствуя, как неожиданно вернулся стыд и снова быстро исчез, оставив на щеках яркий румянец.

А когда сладкая истома окутала все тело, девушка прижалась к Керану крепко-крепко и заснула, обессиленная, но счастливая. Эльф дождался, когда его лисичка заснет покрепче, чтобы не разбудить ненароком, потом спрыгнул с кровати и выполз посмотреть, как Фонинейл. А скорее всего, чтобы просто убедиться — нашел! Живого нашел! Хромого, истощенного, больного, истырканного иглами какими-то, но живого!..

— Ты с ней спишь! — поприветствовал его Фонинейл, лежащий поближе к камину и как можно дальше от оборотня.

— Да, и что? — Керан сначала подошел к столу, чтобы налить в кружку отвар, и только после подсел рядом с другом.

— Она же человечка! Будет как с предыдущей… Состарится, глазом моргнуть не успеешь.

— Погрущу и заведу новую, — усмехнулся Кер, чувствуя, что почему-то ему эта тема не очень нравится. Да и не о том он бы хотел поговорить с Фонинейлом. Выяснять, что тот пережил, при лежащем в этой же комнате оборотне Керан не стал, но кое-какие подробности его очень волновали.

— Лучше расскажи, откуда у тебя следы от игл…

При виде исколотых вен на руках друга у Кера зашевелились очень нехорошие подозрения. И воспоминания об игле в вене его лисички еще были слишком свежи.

— Эта тварь переливала в себя мою кровь, — подтвердил Фонинейл дурные предчувствия.

— Тогда понятно, почему серебро на нее не подействовало, — вздохнул Кер, но потом нахмурился: — Только со временем эльфийская кровь должна же заменяться ее собственной, оборотневой.

— Может, и заменяется, — устало прошептал Фонинейл, и Керан оставил его в покое. Посмотрел на лежащего в углу волка, вздохнул.

Шазим ему не нравился, но если бы не он — так бы и сгинул друг в волчьей яме. А теперь лежит в тепле, спит, даже кашель вроде затих. Может, эльфийская кровь справится и с этой напастью. Не все же ей на врага работать?

* * *

А утром Акита с трудом забралась на Каурого и поскакала в одиночку к таверне. Оставлять болезных вдвоем, без присмотра, они с Кером побоялись. Честнее если — она побоялась. Мало ли оборотница вернется, или еще какая напасть приключится? Керан так долго своего друга искал, нельзя, чтобы он его уже найденного из-за глупой случайности потерял.

— Да что со мной случиться-то может? — успокоила она парня. — С коня не упаду, до таверны доеду. Там уж не бросят, обратно на Каурого залезть пособят. Не волнуйся.

Утешила… А Кер все равно волновался и даже злился непонятно на кого за то, что пришлось лисичку одну отпустить. Но лицо держал, друга отваром покормил, волку последний кусок мяса отдал. Завтра надо будет на охоту сходить и в город — еды прикупить. На шее у городничего все время сидеть эльф не собирался. Надо или работу здесь искать, или обратно в тот город, что у его леса, возвращаться. Тем более Акиту-то все равно в родную деревню проводить нужно. Да и… Не завтра же она состарится! Есть у них еще время… С прежней человечкой он долго был, пока та его сама не прогнала, сказав, что будет человека себе искать, ровню, чтобы было с кем старость коротать. Вот уж верное слово… «коротать»… Мало живут человеки, очень мало.

Акита не подвела, уговорила волчьего лекаря. Привезла.

Правда, оборотня он даже осматривать как следует не стал, так, быстро оглядел и рукой махнул:

— Выжил, считай. Чудом выжил… Предашь свое чудо — найдем и убьем. Регнум так сказал, стая согласилась.

Чудо, то есть Акита, стояла и краснела, сверкая щеками и ушами. Хорошо хоть они у нее человеческие, под волосами не видно.

А потом целитель подсел к Фонинейлу. Тот сначала отодвинуться попытался, но потом смирился. Только морщился недовольно. А оборотень пощупал больную ногу, присвистнул.

— Ломать надо. Если бегать хочешь, ушастый, надо сейчас ногу всю переломать, в лубок — и месяца полтора в лежку, только до отхожего места и обратно. Зато потом скакать зайцем будешь.

Найденыш еще больше напрягся, долго в огонь смотрел, молчал.

— Я о тебе позабочусь! — пообещал Кер, чтобы друг даже не сомневался. Не для того он его нашел, чтобы хромым оставить, если есть возможность излечиться.

— Ломай, — выдохнул Фонинейл и глаза закрыл. Правильно сделал — взгляд у него был злой. Очень злой.

 

Глава 17

Лекарь одобрительно кивнул, достал из мешка сначала какую-то бутылку и проследил, чтобы Фонинейл выпил ее целиком. Усевшись за стол, пояснил, что надо подождать, пока усыпляющий отвар подействует. А Керану объяснил, как лубок для ноги сделать, даже замеры сам снял, узелками на веревочку, чтобы точно как надо вышло. И инструмент дал — внутренности из полена выбить. Хорошо подготовился, не зря у Акиты выспрашивал подробности. Ждать пришлось недолго — Фонинейл уснул даже быстрее, чем вернулся Кер.

Тогда оборотень достал из сумки круглую палку с завязками по краям и вставил ее найденышу между зубов. Туго затянул. Недовольным голосом подозвал Шазима и велел ему держать руки «ушастому», крепко держать!.. А Керану — здоровую ногу поручил удерживать.

Подстраховался, чтобы Фонинейл, если вдруг от боли в себя придет, не прибил своего целителя ненароком.

Акита сначала пыталась себя уговорить остаться — мало ли помощь понадобится, но едва услышала жалобное мычание парня и хруст костей, выбежала во двор и разрыдалась.

Глупо, конечно, слезами никому не поможешь. Попадись ей сейчас эта самка — убила бы, одной злостью своей убила бы.

Так и сидела, спрятавшись за колодцем, задеревенев и заткнув уши ладонями, чтобы не слышать… И только когда почувствовала, как ее плечи нежно погладили, обернулась, подскочила, уткнулась Керану в грудь, уже привычно спрятавшись от всех плохих мыслей. И долго стояла, уже не плача, просто вдыхая его запах и успокаиваясь.

А после вдохнула поглубже, даже улыбнуться попыталась, пока Кер ей слезы со щек утирал пальцем.

— Прости… Я не смогла…

— Все в порядке, лисичка. Сам бы сбежал, если бы мог. Ужасно смотреть, как кто-то другой страдает.

Акита кивнула, не поднимая взгляда, и потянула Кера в дом:

— Пойдем, не надо их одних оставлять…

И ведь как почуяла. Оборотни ругались. Тихо, но зло. Только едва дверь хлопнула, сразу по углам разошлись. Шазим улегся и свернулся клубком, словно и не человеком сейчас был. А лекарь выставил на стол три бутылки с отваром и сказал завтра прийти — еще сделает. Первую седьмицу больной должен спать, пить и немного есть. А чтобы спалось лучше — отвар принимать, обезболивающий.

Найденыш, едва начавший напоминать тень эльфа, снова стал похож на бледную немощь. Лицо потное, волосы спутанные, под глазами круги синие, черные даже… и на одной ноге закреплены две половинки разрубленного пополам полена.

У Акиты прям опять слезы к глазам от злости и жалости. Но сдержалась — хватит, отрыдала свое. Теперь надо решать, что дальше делать. Хотя чего тут решать?

Еще раз посмотрев на свернувшегося клубком волчонка, девушка нахмурилась. Подошла, рядом подсела, плечо потрогала опасливо. Жалеть тоже надо с осторожностью, а то потом этот пожалеемый может и по скуле ковшиком…

— Чего тебе? — рыкнул хрипло Шазим, даже головы не повернув. Голос глуховатый, и будто в нос говорит. Плачет, что ли?! Но не лезть же к парню узнавать про такое? Аките и за свои-то слезы стыдно было, а тут целый взрослый парень-оборотень.

Лекарь на все это дело фыркнул презрительно, попрощался, денег у Кера взял и вышел. Керан вслед — проводить, да и спросить, может, еще чего.

Оставшись почти наедине, не считая бледной эльфийской немощи, Акита решилась:

— Кристалл-то как?

— Как выйдет — отдам, мне он без надобности, — недовольно прогнусил Шазим.

— А настойка не помогла, что ли? — вот вроде стыдно допрашивать о таких вещах, но ведь важен этот кристалл, опасен и важен. За ним наверняка сучья альфа придет, а ведь только ей известно, где теперь брат Нинора.

У Акиты прям душа болела, едва она про оставленного дома эльфенка вспоминала. Вот как ему в глаза смотреть? Прости, сделали все что смогли? Нет, не все еще они сделали… Надо еще самку эту серебряную поймать и вытрясти из нее, куда она отвезла Ольара. Иначе не будет покоя ни Нинору, ни Керану, ни самой Аките, раз уж она с этой эльфийской братией сроднилась.

— Живот крутит от твоей настойки, хоть вой! — огрызнулся Шазим. — А больше никакого толка…

Девушка задумалась. Потом выбежала во двор, чуть не налетела на возвращающегося в дом Керана и побежала дальше, к тропинке в город.

Уже скрывшегося волком за деревьями лекаря она б не нагнала никогда, но тот сам ее услышал или почуял, вернулся. Акита, помявшись, призналась про кристалл и про то, что помощь нужна для его выхода. До этого они про кристалл никому не рассказывали, уговорившись, что сначала дождутся, чтобы он у них в руках был, а не в другом месте.

Ох, как лекарь разругался… и дураками, и щенками, и… половину слов девушка и не слышала никогда, а от другой половины кровь к щекам от стыда прилилась.

— А если бы она за вами потом явилась?! Перегрызла бы всех в ночи!.. В лесу же живете, щенки непутевые. О чем думали?!

— О том, что негоже на чужих свою беду перекладывать, — Акита губы упрямо поджала и нахмурилась. — Вы же сами его предателем обозвали и из всех стай выгнали. Даже мать не пускаете…

— А вы вместо того, чтобы нам правду рассказать, решили ее спрятать поглубже?! — рыкнул лекарь, даром что уже человеком обратился. Но и сам понял, как двусмысленно вышло, и Акита, не сдержавшись, хихикнула.

— Мы думали вам рассказать, когда доказательства наружу выйдут, — призналась она, отсмеявшись.

* * *

Домой девушка вернулась с более крепким отваром, на волка рассчитанным. И с наказом сидеть и никуда не высовываться.

Через пару часов вокруг дома начали кружить оборотни. Регнум прислал своих для охраны. И сам пришел, вместе со старым вожаком второй стаи.

К тому времени Шазим как раз отмучался и на столе сверкал, переливаясь в солнечных лучах, довольно внушительный, размером с кулачок Акиты, кристалл.

— Что она делала, чтобы камень начал работать? — не глядя на волчонка, спросил Регнум.

— Целовала, — фыркнул парень, заставив альфу обратить на себя внимание. Но суровый мрачный взгляд Шазим будто бы и не заметил, только после слов своего старого вожака: «Довыделывался уже! Правду говори!» буркнул: — Терла и дышала, он тогда нагревался.

Сразу несколько рук потянулось к кристаллу, но Акита успела первой:

— Вы лучше отойдите подальше, — попросила она мужчин. — А я если что, скажу, что камень нашла, и пообещаю его вернуть хозяину. Вряд ли он человек, так что девушки-человечки не испугается.

Керан неодобрительно нахмурился, но Регнум согласно кивнул:

— Хорошая мысль, действуй.

А Керу пояснил:

— Эльф, нашедший кристалл, точно их насторожит. Так что помалкивай, а то спугнешь.

Акита на всякий случай вообще в спаленку ушла, хотела запереться даже, но в дверях старый оборотень встал, скрыв ее ото всех.

Греть в руках и дышать на камень пришлось долго, с четверть часа — точно. Уже все надежду потеряли, кроме Акиты. Та упорно билась, дышала, в ладонях сжимала… и добилась-таки!

Кристалл засветился голубым светом и спросил негромко мужским голосом:

— Что тебе надо, дитя фейри?

От неожиданности девушка чуть камень в сторону не отбросила. Вот вроде и ждала, и верила, а все равно испугалась. Из головы все слова умные, заранее заготовленные, повыскакивали, как горох из стручка. И только проблеять смогла: «э-ээ», прям, как коза…

Но потом собралась и даже порадовалась — очень уж натурально изумление получилось, а то переживала, как она сыграет его, чтобы похоже вышло. А тут и играть не пришлось.

— Ты кто?! И… почему я дитя фейри?

— Кровь высшей расы под человеческой не спрячешь, светится она в тебе, как солнце, — рассмеялся невидимый собеседник. Вот обидно-то как! Он Акиту видит, а та его — нет. — А кто я, тебе знать не надо. Лучше скажи, как к тебе переговорный камень попал и где Кариташа.

— Не знаю я никакой Кариташи, — возмутилась Акита, тоже почти не наигранно. — Я этот камень в лесу нашла. Если он тебе нужен, могу вернуть, мне чужого не надобно.

— Далеко тебе идти придется, — снова засмеялся мужчина. — Лучше я к тебе приду, дитя фейри. В моей коллекции такой, как ты, пока еще нет.

И после этих странных слов кристалл погас…

Зато влетевший в спальню Керан расшумелся. Ух, как его разобрало! Он и на Регнума накричал, и на Шазима, и на старика… и даже на Акиту сорвался, но едва увидел слезы на ее глазах — замолчал. Понял, что сидящую в ступоре от случившегося, напуганную девчонку жалеть надо, а не ругать. Так что вынул у Акиты из рук камень, который та продолжала сжимать в ладонях. Передал его Регнуму с таким лицом, словно змею в руки взял — и опасно, и противно. А сам подсел рядом с девушкой, обнял ее за плечи, к себе прижал и начал успокаивать. Слова всякие шептать, половина — не для чужих ушей предназначенная. Так что Акита быстро в себя пришла, засмущалась, раскраснелась и, отводя взгляд в сторону, спросила, ни на кого не глядя:

— И что теперь делать будем? Ждать, когда за мной придут?

 

Глава 18

— Не будем мы никого ждать! — возмутился Керан. — Пусть этот проклятый камень у оборотней остается, вместе с тем, кто его нашел. Выяснили ж уже, что ваш щенок не предатель, а наоборот, шпион во вражеской стае, так что принимайте его обратно, — это он уже Регнуму выдал. — И кристалл свой забирайте…

— Не надо забирать, — прошептала Акита, прижимаясь к своему эльфу. — Вдруг хозяин кристалла опасный, а мы хороших людей… людозверей подставим? Да и брата Нинора же найти надо!.. Волчица должна знать, где Ольар, но она сбежала, так что зацепка у нас одна — камень этот и его хозяин.

Керан чуть не ляпнул, что плевать ему на всех, но вовремя остановился. Да, Ольар не был его другом, но если он еще жив, то надо попытаться его спасти. И поздно уже шуметь и ругаться — все равно, что сделалось, обратно не разделать.

— Все же прав я был насчет Марики, — хмыкнул старый оборотень, когда понял, что ушастый вроде как угомонился. — Дитя фейри, значит.

Акита даже рот уже приоткрыла, чтобы отнекиваться начать, но промолчала. Не старику поверила, мужику из кристалла. Больно уверенно он нелюдскую кровь в ней опознал, словно разбирался в том, что говорит.

— Я про фейри не слышала почти, — вздохнула она. — Только то, что они очень красивые, — девушка скосила взгляд на Кера, засмущалась, но добавила: — Как эльфы. И живут так же долго, не старясь. А мама старится, — и Акита вздохнула.

Безумная надежда промелькнула и исчезла. Не жить человечке с эльфом, долго вместе — не жить.

— У фейри как-то иначе, — задумался Керан. У него тоже в голове промелькнула мысль о том, что дети этих волшебных существ должны жить подольше, чем люди.

— Значит, так, — выдал Регнум и внимательно всех оглядел.

Акита, хоть и расстроенная сидела, но заметила, как мужчина на обвинения Кера нахмурился, но оправдываться и огрызаться не стал. Выходит, тоже виноватым себя чувствует, что за спину девичью спрятался.

Странные они… Можно подумать, выбор был богатый. Ну еще волчонок бы подошел, подозрений и опасений не вызвал, но нечестно ж! Это им — Аките и Керану — надо брата Нинора найти. Значит, правильно, что ей и с хозяином кристалла разговаривать!

— Для начала надо семью твою обезопасить, — это Регнум решил командование на себя взять.

С одной стороны — верно, а с другой — дядя Гош сам о маме позаботится… Или негоже на дядю свои заботы взваливать? Только тогда вообще странно выходит — на своего негоже, а на чужого — валом вали?

Но волчий вожак, словно почувствовав сомнения девушки, добавил:

— Беда с кристаллом этим — наша общая. Надо разобраться, что тут у нас в лесу происходило. Все же в этом, пусть и чужие, но оборотни замешаны. Один раз им нашу стаю подставить получилось, и если бы не ты, — мужчина кивнул Аките и дернул верхней губой, глядя на Кера, словно улыбку обозначил, только больше на оскал похожую, — и твой ушастый друг, у нас с людьми очень сильное недопонимание бы вышло. А благодаря вашему вмешательству, обошлось без жертв. Так что, как ни крути, а нам надо и альфу серебряную к порядку призвать, и семью твою от нее защитить.

— Мы Марике с переездом поможем, — вмешался старик. — Всех вывезем, все хозяйство.

— А огород?! — заволновалась Акита. — А поле мое как же? А если Нинор рожь посадил?!

— Да кто ж под осень рожь сажает? — искренне удивился старый оборотень. — Нинор твой совсем дурной, что ли?

Девушка покраснела, но все же честно призналась:

— Он не дурной, это мне приспичило. Но, может, и не посадил еще, кто знает… И не осень еще, лето вон, почти месяц еще будет лето.

— Тут и посеет, будет вам свое поле. И огород будет. Не волнуйся, — успокоил старик Акиту.

Но девушка все равно, подумав немного, головой замотала.

— Нет, пока мать в деревне своей живет, ее никто со мной не свяжет, а если сюда перевезете, то сразу ясно станет, что не чужие мы с ней.

— Для оборотня твой след найти не сложно, — произнес Регнум и с сочувствием посмотрел на Акиту.

Ох, как тут девушке неспокойно стало. А что если оборотница раненная, разозлившись, помчалась в деревню, к маме, Солю, Нинору?..

Прямо хоть бросай всех, прыгай на Каурого и скачи сломя голову… Страшно-то как! Не за себя, за близких страшно!..

Тут и Керан голос подал:

— Мне к своим в лес съездить надо, спросить насчет Фонинейла — примут ли они его обратно. Чтобы уж сразу или обнадежить, или расстроить. А камень этот старейшинам нашим показать можно — вдруг вспомнят. Уж больно он на наши похож.

— Вот и хорошо, — кивнул старик и протянул Керу руку: — Меня Горжином зовут.

Эльф тоже представился, раз уж такое дело:

— Керанан.

* * *

Следующие несколько дней Акита провела как во сне. Вроде и делала что-то по дому, и за Фонинейлом ухаживала…

Керан, перед тем как ускакать, много раз по-всякому переспросил, не сложно ли ей будет. Девушка уже не выдержала и на последний вопрос честно ответила:

— Без тебя ночами спать сложно, волноваться буду. А за другом твоим присмотреть — не трудно.

Кер улыбнулся, к себе прижал, поцеловал… и уехал рано утром, еще затемно. Вместе со стариком Горжином и тремя оборотнями, отправленными Регнумом для охраны и помощи, если понадобится. Все на лошадях, в человечьем облике поскакали, чтобы не так уставать в дороге.

Кристалл настоящий им с собой никто не отдал, но Кер рисунок с него сделал. Акита прямо залюбовалась — как настоящий вышел. И не скажешь, что углем на картонке.

А в дом вместо одного эльфа заселилась целая ватага оборотней. На Шазима они вроде как и огрызались, но как-то вяло. Похоже, Регнум своим дал понять, что не такой уж парень и предатель, оплошал чутка, зато у врага из-под носа камень переговорный спер.

Но все же чувствовалось пренебрежение. Может, дело и не в предательстве было, а в том, что эти молодые олухи себя считали истинными, а Шазима — «не чистым», на скорую руку сварганенным.

Но на Акиту они посматривали с удовольствием и крутились рядом — то воды из колодца помочь донести, то камин затопить, то дров нарубить, то ковер перетряхнуть… Даже овощи чистить помогали и мясо разделывать.

Еды в доме было теперь — завались… Но и едоков — как бы со счета не сбиться. Всех и по именам не упомнишь, да и менялись они часто.

Бедолага Фонинейл шарахаться и вздрагивать уставал, хотя в сознание приходил редко и ненадолго. Больше спал. Но иногда по нужде просыпался, и тут у Акиты с ним чуть до ссоры не дошло. Ходить эльфу совсем запрещено было. Да что там ходить — вставать запретили! Только сидеть, но как бы лежа-то из избы не выкатишься и в присядку до двора не допрыгаешь. Поэтому Акита под это дело горшок приспособить хотела. Но горшок хоть и большой, но все равно неудобный, и в одиночку с ним воевать сложно было. И вот тут-то вся печаль и начиналась… Выбор помощников невелик оказался — или Шазим, оборотень, или человечка, девушка.

И вот ни от оборотня, ни от девушки помощи в таком деле Фонинейл не желал. Рычал, ругался, огрызался, пытался справиться сам, ничего не получалось — только еще больше забот у Акиты после этого, да и чуть не упал раз, едва ноге не навредив.

Пришлось эльфу объяснить, кто тут главный и за всех отвечает. Хорошо так объяснить, от души.

— Да плевать мне на твои мужские прелести, ты их в горшок сразу опускай, я и не увижу! А уж зад голый у всех одинаковый, разве что у орков — зеленый, а у гномов — волосатый. Так что нечего тут жертву с причудами из себя строить! Сказано «пить, есть и спать», вот и будешь делать, как сказано! А про «падать» и «стоять, качаясь» лекарь ни слова не говорил, так что можешь дуться, словно жаба, сколько влезет, только на горшке! Я в спальне закроюсь — позовешь, как дела все сделаешь… И без подвигов мне тут!.. А то в следующий раз рядом сидеть останусь…

То ли слова были подобраны нужные, то ли тон убедительный, то ли просто понял ушастый бедолага, что Акита из тех, с кем спорить бесполезно, проще сделать, как просят. Но смирился и даже дуться, как жаба, на второй день перестал.

А девушке даже стыдно не было, она вообще в этом эльфе мужчину не видела, только болезную немощь, за которой уход нужен да глаз внимательный, потому как так и норовит учудить что-нибудь.

И в Шазиме она в первую очередь непутевого пацана ощущала, хотя и понимала — на самом деле он ведь где-то возраста Керана, если эльфийские года на оборотневые пересчитывать. Никак на младшего брата не тянет. А вот… Может, потому что Кер жил подольше и опыта набрался побольше, а может, по какой другой причине, но с волчонком Акита перешучивалась, переругивалась иногда, а раз совсем разозлилась и попыталась по затылку хлопнуть, как Солю.

Только парень вывернулся и гневно засверкал на девушку своими карими глазищами. Но Акита руки в бока уперла, брови нахмурила и серьезно заявила:

— Не знаю, как в твоей прежней стае за порядком следить было принято, а в моей никаких драк и ссор не будет. И если Фонинейл у меня просто под опекой, пока Керан по делам уехал, то ты член моей семьи, понятно?

Шазим еще полминуты гневно посверкал, а Акита вдруг вновь заметила, что парень-то красивый — черноволосый, смуглокожий, большеглазый, нос с хищной горбинкой, плечи широкие, и вообще… В таверне-то она его тоже разглядела, даже полюбовалась немного, а потом как-то все не до того было. Сейчас же снова как глаза раскрылись. Не эльф, конечно, но все равно красавец же! И вспыльчивый, как Кер… Чего той дурной бабе-оборотнице не хватало?!

— Член семьи, значит? — зло выдохнул вдруг Шазим. — Горжин тоже все время про семью говорил, а стоило мне хоть раз ошибиться, так даже матери со мной встречаться запретили!..

— Ну а я тебе по затылку дам, больно! — уверенно-спокойным голосом пообещала Акита. — Или по лбу поварешкой. А совсем достанешь — плетью по спине могу, брат знает… Могу! — и она даже плеть из сапога достала, чтобы показать. — Но из семьи не выгоню. Потому что даже если ты вырос предателем — не в кустах же на соседней улице. Вина, значит, общая — и твоя, и стаи. А ты даже и не предавал, на самом-то деле. Просто с волком своим не поладил. Плохо это, конечно, но опять же, не только ты в этом виноват, но и стая. Мне ты, конечно, уже взрослый достался, а уж что выросло, то выросло, но будем как-то уживаться вместе. Кровь-то в тебе теперь моя, значит, ты — мой кровник, семья. И по ушам сейчас получишь… — закончила свою речь Акита и залепила-таки легонечко парню по макушке. А тот, заслушавшись или смирившись с неизбежным, даже вырываться не стал. Но потом кулак тайком показал бледной немощи, из-за ссоры с которой все и началось. Девушка за это уже ничего говорить не стала… Почти Соль с Нинором, хоть вроде и взрослые уже!..

Когда же Керан вернется?.. И что там с мамой? И с братом?.. Как же тяжело ждать и ничего не делать!

 

Глава 19

Керан обратно гнал Фина, как мог, но все равно сократить три дня пути получилось лишь до двух с половиной — не к вечеру у городских ворот нужных оказался, а в середине дня.

Подлетел к охотничьему домику, спрыгнул и замер, услышав родной голос. «Ругается…», а губы почему-то расползаются в улыбке. Странно, всего лишь человечка ж… Хорошая, красивая, добрая, но…

Правда, Кер не только про кристалл у своих выпытал, но и про фейри расспросил.

Его, как пришедшего с важной новостью, в деревню не пустили, но совет возле леса собрали. Потому как найденный камень мог принадлежать только эльфам и, значит, был у них украден. А настолько ценными вещами, как переговорные кристаллы, не разбрасываются.

Хорошо, что среди отверженных встречаются преданные своему роду и таких, оказывается, много!.. Живут вроде как в мире людей, а служат по-прежнему эльфам.

Керану даже ума хватило промолчать о том, где он эту службу видел. Хвалят — и ладно. Да и годами вкладываемое «за первый род и жизнь отдать не жалко» никуда из головы не делось. Пусть обидно, что изгнали и отвернулись, а все же — свои…

Да и все равно поступил бы так, как ему совет приказал, только по другой причине. Странной, необъяснимой, перечеркивающей все, чему учили… А еще про фейри кое-что узнал — тоже важно.

В древние века эльфы и фейри вместе жили, дружно. Мало того, эльфы в то время тоже звались фейри, и волшебной силы у них было намного больше. Тогда по земле бегало множество разных существ. Те же гномы встречались почти в каждой горе, орки, хоббиты, кендеры… Драконы, опять же, еще не вымерли, а вампиры еще не появились. Говорят, они тоже от фейри произошли — были среди них такие, которым кровь пить нравилось, а не только за цветочками ухаживать. Вот от них первые вампиры и вышли…

Хотя один из стариков упомянул о легенде, по которой первый вампир пришел с неба, покрытый чешуей, словно дракон. Но это уж точно враки — скорее всего, просто фейри и драконы научились как-то соединяться, вот и вышел такой монстр. Правда, как выглядят настоящие вампиры, никто описать не мог, потому как видеть не приходилось. Тот, кто видел — не выжил, тот, кто выжил — не разглядел.

С оборотнями, если верить старикам, без демонов не обошлось — живут такие существа под землей, на поверхность выползают, прикинувшись какой-нибудь зверушкой. Вот и доприкидывались, на земле прижились, а затем как-то там что-то намудрили — и появились люди. То ли оборотень какой разучился в зверя обращаться, то ли еще что пошло не так, но именно демоны виноваты в том, что теперь вместо волшебных существ всю землю заселили человеки.

Но эльфы не стали наблюдать, как мир рушится, и ушли в леса. А всех, кто хоть как-то соприкасался с этой мерзостью, с человеками в смысле, гнали на окраины, чтобы не вносили смуту и заразу в умы и тела носителей чистой эльфийской крови.

И Фонинейлу, два месяца жившему среди оборотней, тоже никто рад не будет!.. Даже на окраине ему не место — слишком много времени провел с неэльфами.

Тут Керан смолчать не смог, потому что обещали же!.. Обещали принять найденных друзей! Это же он их искать пошел, забыв о своих прямых обязанностях — оберегать истинных первородных, живущих в центре леса. А Фонинейл никуда идти не хочет, да и не может!.. Ему эльфийская магия нужна, чтобы нога восстановилась!..

На что старейшины ответили, что долг каждого — служить первому роду там, куда его судьба определила. И если судьба определила, что жившему среди зверей не место среди эльфов, значит, надо смириться и пойти помочь Керану очистить кристалл от скверны, избавиться от того, кто этот кристалл выкрал, и вернуть обратно настоящим владельцам.

А эльфийской магией ноги залечить — это можно… после клятвы, что сделаете все возможное для уничтожения вора, укравшего переговорный кристалл, и возвращения самого камня.

Кер готов был поклясться дважды, но старейшинам надо было, чтобы клятву принес сам Фонинейл. И ехать к нему они не желали, его следовало привезти сюда…

Вот с такими нерадостными новостями Кер и приехал обратно.

Акита во двор побежала, едва топот копыт услышала, но заметила, как немощь бледная тоже засуетилась, пытаясь присесть. Пришлось задержаться, помочь, заодно Шазиму высказаться — опять посуду не всю убрал, а только за собой.

— Я не нанимался за ушастым ухаживать!

— А тебя и не нанимали! Наемным денег платят, — рыкнула в ответ и рукой махнула. Не до того сейчас!

— Кера-а-а-ан! — и через полдвора бегом, прижаться, обнять крепко-крепко и стоять так вечность. Только потом опомнилась, в дом потащила:

— Пойдем, сейчас суп разогрею. Кашу будешь? Или картошку? Молока так не хватает… — и только когда тарелки уже на столе расставила, решилась спросить: — Как там мама? Согласилась переехать?

Кер пододвинул поближе миску с супом и принялся наворачивать, словно несколько суток не ел ничего. А может, и не ел? С него ж станется…

— Согласилась, — выдавил, так и шуруя ложкой, когда Акита уже начала терять терпение. — Как только Горжина признала, сразу согласилась. А вот брат твой шумел!.. Но потом быстро всех организовал. В кого только он такой деятельный? — и Керан с улыбкой взглянул на девушку. — Живность всю на время старосте вашему пристроил, ключи от дома тоже ему вручил. Только корову с собой решили взять. Завтра приедут…

Акита облегченно выдохнула и заулыбалась. Все правильно Соль решил, она бы сама лучше не придумала. Не зря брата учила-растила. Если все быстро уладится — вернутся обратно, а тут приживутся — так кролей и кур прикупить несложно, тем более они ж теперь не одни. Шазиму позволили в городе остаться, только дразнят теперь. «Хотел в стаю к серебряной, а попал к рыжей».

Керан, наевшись, сначала попытался оборотня из дома выставить, потому как надо было с Фонинейлом наедине поговорить. Но тут уж Акита не только семейные минусы, но и семейные плюсы озвучила:

— Мы в спальне посидим, чтобы вам не мешать. А секретничать при мне, но без него не надо — он теперь такой же член моей семьи, как Нинор и как… — не договорила и замолчала, посмотрела вопросительно. Может, его эльфы обратно к себе приняли, а она тут навязывается? Но потом все же решилась и прошептала: — Как ты…

А Керан, сверля взглядом Шазима, почему-то уточнил:

— Ты уверена?

Акита даже озадачилась, замолчала, посмотрела на хмурого Кера, на ухмыляющегося оборотня, порадовалась, что спешить с ответом не стала, потому что додумалась, из-за чего тут сейчас вот-вот скандал будет.

— Если хочешь… Нинор и Шазим мои кровные братья, Соль — родной, мама… это мама. А тебя я люблю как мужа.

Легко так произнесла, спокойно, а потом развернулась и в спальню ушла. Пусть между собой выясняют, кто больше член семьи, кто меньше. Она все, что хотела сказать — сказала. Не так, конечно, хотелось в любви признаваться, да и рано еще. То есть ей-то уже ясно, что любит, а признаваться все же рано, наверное. Но выбора не было — не братом же его в семью звать? Обидится. Уже вон начал ноздри раздувать и ушами прядать, как Каурый…

Кер полминуты стоял, как к полу прибитый, потом отпихнул оборотня в сторону, вбежал в спальню, подхватил девушку на руки… прижал.

Та, первая человечка тоже про любовь говорила, и он ей… потому как и правда любил, по-своему. И Аките сейчас можно было бы легко про любовь сказать, даже голос бы не дрогнул.

Только тут палка о двух концах. Она его к себе в семью позвала, когда родная семья от него отказалась. А своим врать нельзя. То есть или он ее семья и тогда правду надо говорить, или сделать вид, что принял ее предложение, и можно врать спокойно. Но это будет… ох, как нехорошо будет.

Так и стоял, прижав к себе свою лисичку, смотрел ей в глаза и думал, как лучше…

Наконец решился, уселся на кровать, Акиту посадил к себе на колени, как маленькую. И только рот открыл… как девичий пальчик уже оказался прижатым к губам.

— Я же тебя не тороплю, — выдохнула девушка, глядя ему в глаза, словно согревая. После разговора со старейшинами, после клятвы этой… Так бы и грелся рядом с ней. — Ты начни с того, что уже задумал, с другом дела обсуди, потом тебе же ноги посмотреть надо — не мазал ведь? — Кер виновато отвел взгляд… Нет, врать Аките он не будет. Никогда не будет. Нельзя ей врать!..

— Верно, сначала Фонинейлу перескажу что да как, а потом уже… — Керан махнул рукой и пошел к другу. А Акита осталась, напряженная немного.

В спальню тихо просочился Шазим. Огляделся. Он сюда иногда заглядывал, конечно, но вот так вот посидеть на кровати еще не приходилось.

Парень понимал — его новая альфа себе самца выбрала. Да что там, она и не выбирала даже, сразу с ним в таверну пришла. А он опять один из стаи. Но тут хоть относятся нормально.

— Не подслушивай!

— Больно надо! У меня просто слух хороший.

— Ты специально прислушиваешься…

— Да я!..

— Пристроил он немощь к своим или как?

Шазим не ожидал настолько резкого перехода, наоборот, воздуха набрал, чтобы дальше переругиваться, а тут такое…

— Клятву какую-то с него хотят за лечение, — принялся он отчитываться о том, что рывками слышал. — Твой ее уже дал, а второму ушастому ее тоже принести надо, тогда ему ноги вылечат. А обратно не возьмут, — Шазим хихикнул, при этом с сочувствием посмотрев на девушку.

Каково вот ей быть эльфийской альфа-самкой? А ведь этот убогий здесь же останется, в их семье.

— Тоже братом примешь? — и опять хмыкнул, пряча сочувствие за ехидством.

— Деверем, братом мужа, — покусывая губу, ответила Акита. — Должна и у Кера быть родня, не только ж моя?

И тут Шазим решил, что раз такой вал в новую стаю, можно и своих предложить:

— А мою мать с сестрой примешь? Они сейчас на попечении Горжина. А живут в общине, с самками стаи Регнума. Своего дома нет.

— Сестра тоже полукровка? — уточнила девушка, почему-то не став сразу отнекиваться. У Шазима даже дыхание от волнения перехватило — а вдруг и правда прокатит?

— Да, но у нее оборот не вышел, человечья кровь победила.

— Плохо это, родную кровь разлучать. Но сначала сами обустроимся, а уже потом твоих заберем, чтобы было куда.

Парень покивал — ясное дело, не на полу же здесь матери с сестрой спать? Но раз сразу не послали, значит, надежда есть. Повезло ему с альфой.

 

Глава 20

Дальше Шазим старался прислушиваться так, чтобы не слишком заметно было. Да и разговор между ушастыми пошел такой, что пересказывать не хотелось. Но и скрывать вроде как неправильно, если спросит.

Только Акита не спрашивала, просто сидела, молчала. Потом подошла к мешочку своему, достала оттуда маленькую коробочку, в которой иголка с ниткой прятались. Молча сдернула с ошалевшего немного оборотня рубаху и села заштопывать дырку, которую он сам и не приметил даже.

Керан, зайдя в спальню, сразу недобро нахмурился на полуголого оборотня. Пусть и видно, что причины для ревности нет… Да и…

Кер даже постоял какое-то время, смакуя новое осознанное чувство. Вот как, значит… когда тебе не все равно. Когда ты вдруг начинаешь подозревать, что тобой любуются не потому, что ты эльф, а по какой-то другой причине.

Фонинейл тоже эльф, а изнылся весь, жалуясь, как с ним обращались, пока Керана не было. Он-то тоже на достойное отношение настроился, расслабился. Думал, что уважать и восхищаться будут. А к нему хуже, чем к оборотню, относились.

Керан сначала на Акиту даже разозлился немного, а потом решил у друга подробности выспросить. Кормить кормили, поить поили, и все остальное по первому зову получал, просто без должного почтения, на которое очень рассчитывал.

Вот тут-то Кер и задумался, а теперь и подтверждение увидел. Сидит Акита, рубашку чужому парню штопает, а до этого отстояла, чтобы тот из дома не уходил, так как никаких тайн между членами семьи быть не должно.

Вот и как такое понимать? Кер — эльф, лисичка — человечка, а придурок, под Керанову стрелу кинувшийся, вообще оборотень. Странная они «семья»…

— Проваливай, — мотнул Кер головой в сторону двери.

Шазим фыркнул презрительно и на Акиту посмотрел. Та от штопки оторвалась и улыбнулась:

— Выйди, пожалуйста, раз Керан просит.

Оборотень недовольно хмыкнул, но вышел, брюзжа про себя мысленно. «Просит»… Самого бы его так попросить! А то пользуется тем, что самец альфы. Так это ничего не значит. Тот, кто с альфой спит, совсем не обязательно второй в стае, да и стая пока маленькая. Второй ушастый оборотней боится, лезть не будет. А первому надо навалять как следует, и все. Чтобы не выделывался.

Керан уселся на кровать, еще теплую от оборотня, и задумался. С чего бы начать?

Но тут Акита узелок завязала, зубами нитку перекусила, иголку и нитки убрала, а рубаху зашитую отложила. Сама встала:

— Ноги ж тебе помыть и перевязать надо…

— Не надо, — обреченно выдохнул Кер. — Вылечили мне их.

— Вот как? — искренне удивилась девушка. — А чего ж в первый раз не вылечили? И друга твоего чего ж не приехали полечить, если вдруг вспомнили, что вы не под забором родились, а в их же деревне…

— Да не вспомнили они ничего, — отмахнулся Керан устало. — Просто я пообещал им кое-что…

Акита, склонив голову набок, молча ждала продолжения. Кер тоже замолчал. Надолго. Но все же решился.

— Я пообещал им найти того, кто украл и привязал к себе переговорный кристалл. Найти, убить и вернуть кристалл обратно в лес.

Выпалив все это, Керан замер, но девушка лишь кивнула спокойно:

— Мы же все равно с ним встретимся, когда он за мной придет. Только ты его сразу не руби, чтобы как с оборотнями не получилось. Сперва надо узнать, где брат Нинора… А уже потом — убивать, хорошо?

Бедный эльф даже опешил немного, потому что в голосе у Акиты не то что страха — сомнения не звучало в том, что Керан победит. Она просто немного волновалась о том, чтобы он не победил слишком быстро…

А сам Кер в себе не был так уверен, потому что не знал пока, с кем придется рубиться.

И была еще одна проблема… Фонинейл ехать в «окраинную» деревню отказался. Друг, в которого Керан верил как в самого себя, неожиданно… струсил?

Кер рассчитывал, что они через седьмицу, когда мать Акиты освоится на новом месте, возьмут телегу и доедут до родного леса, там Фонинейл поклянется составить Керану компанию в поимке вора, ему за это вылечат ногу, а затем они вернутся в этот городок. Чтобы ждать, когда наглый грабитель эльфийских кристаллов придет красть девушку эльфа. И тогда два эльфа научат его правильному поведению.

Теперь весь его план рухнул. Нет, напрямую Фонинейл сражаться не отказывался. Но с больной ногой воин из него, прямо надо сказать, так себе. И что ж теперь получается? Он один против этого неизвестного противника?

— Из Горжина воин так себе, конечно, — словно услышав сомнения Кера, продолжила рассуждать за него вслух Акита. — Старый он очень, даже для оборотня. Но Регнум пообещал всю свою стаю тебе в помощь. Они, пока тебя не было, в округе все перерыли — самку серебряную искали, только зря — пропала она. Но я думаю, что за кристаллом придет, нужен он ей. Я бы боялась признаться тому, кто со мной через камень говорил, что потеряла его вещь. Не похож он по голосу на готового прощать подобное.

Пришла очередь Керана согласно кивать. Потому как действительно не похож. Но на душе немного поспокойнее стало… Регнум, конечно, больше за оборотницей охотится, но если что — в беде не бросит, наверное. Подсобит… Да хоть за Акитой присмотрит — и то помощь.

— Пойду Шазиму рубаху отдам, а ты поспи. Устал, небось? Вон глаза шальные какие…

— Они не потому шальные, — усмехнулся Кер, у которого от сердца отлегло, зато в паху сразу потяжелело. — Так что отдавай рубаху и возвращайся. Я пока свою сниму…

— Тоже заштопать? — улыбнулась Акита. В этот раз даже смутиться позабыла, так по ласковым рукам Керана соскучилась, по поцелуям, по жару в теле от его прикосновений. Вспыхнула вся, но не от стыда, а от предвкушения. А еще приятно же — не только она соскучилась, но и по ней…

Про любовь свою сказала — не оттолкнул, в семью войти согласился, обратно прискакал впереди коня, и взгляд такой, что прям слабость в ногах и в голове все расплавилось — никаких мыслей, только желание. Вот так бы и утонула в его глазах, так бы…

— Дай я сам ему рубаху отдам, — прошептал Кер, подхватив девушку на руки и отнеся на постель. — Сейчас, мигом!..

Мигом не вышло, потому как кинутую в него рубаху Шазим поймал одной рукой, а потом выдал:

— Ты, ушастый, не наглей сильно. С кровными братьями не расстаются, а вот из кровати тебя выставить в любой момент могут. На этом твоя семейная жизнь и закончится.

У Керана, само собой, тут же уши от гнева заложило и в глазах потемнело. Если бы Акита из спальни не вышла и за талию не обняла — была б драка. А так Шазиму лишь внушение досталось от его альфы:

— Раз я его любимым назвала, значит, это так же крепко, как кровное родство. И даже если мы по разным кроватям разойдемся, семьей он моей быть не перестанет. Потому как любимыми, как и братьями, не разбрасываются.

Пока Акита про «любимого» говорила, у Кера настроение то вверх, то вниз, то в горку, то с горки… Вроде и не требуют с него ничего, а вроде как-то даже странно немного. Не то, что любят, тут-то странного ничего не было… Кого ж ей еще любить-то? Не придурка же хвостатого?

— Ты в таверне сам замечание Регнуму делал, — напомнила меж тем девушка «хвостатому придурку». — И сам же Кера «ушастым» обозвал. Нехорошо. У меня брат тоже смесок эльфийский, так что постарайся членов своей новой семьи по именам звать.

Шазима прям распирало ответить, что он их пронумерует. Но сумел справиться, промолчал. Глупо с альфой ссориться, когда свою родню пытаешься в стаю пропихнуть.

А Акита так за талию Кера задом в спальню и затащила, сама дверь захлопнула, сама рубаху с него стянула, сама за штаны схватилась… Только тогда парень опомнился, снова на руках до постели донес, до сорочки нижней раздел, раскидав всю одежду вокруг по полу, с себя тоже и сапоги, и штаны скинул. Причем все это время умудряясь целовать девушку, лишь иногда отвлекаясь.

— Соскучился… скакал сюда, только о тебе думал… — шептал он ей прямо в губы, заменяя этим сотню «люблю», но даже не осознавая этого. — Лисичка моя…

И Акита чувствовала это «люблю», пусть оно и заменялось другими. «Соскучился, сил нет», «как же я тебя хочу!», «какая ты у меня красавица»… Зато ей самой можно теперь не смущаться, за речью не следить, говорить все, что прямо из души льется. И «родной», и «любимый», и «желанный»… Если от желания внутри все горит — желанный же! И роднее нет никого, даже мать с братом оставила, чтобы вместе с ним поехать друга его спасать… И любимый… Пусть говорят, что время должно пройти. Уже прошло… вот сколько надо, столько и прошло.

И любовь не там, где все сладко ноет от изнеможения, когда ж уже Кер войдет в нее и станет сначала тепло-тепло, а потом так хорошо… что ни рукой, ни ногой не пошевелить. Только лежать бы рядом, обнявшись, и слушать, как стучит его сердце.

Вот в сердце — любовь… или везде. Во всей Аките… так бы и срослась с ним, как вторая кожа, так бы и слушала его дыхание, так бы и таяла от его шепота… так бы и плавилась от тепла его тела… так бы и не расставалась никогда!

 

Глава 21

Акита хоть и летала весь вечер, как на крыльях, а все равно устала ужасно. Вроде и не делала ничего, но напряжение в новой семье было — прям хоть плачь или опять плеткой угрожай.

Шазим с Кераном переругивались до самого ужина, во время него и до тех пор, пока девушка не затащила воинствующего эльфа в спальню.

Фонинейл тоже вел себя странно. Вроде и капризничал намного меньше, чем обычно, но когда Кер решил сам за ним поухаживать, отказался и затребовал Акиту с аргументом: «Я уже к ней привык!».

Нет, девушка никакой беды в том, чтобы горшок подать-вынести, не видела, не в первый раз же? Но Керан почему-то напрягся, прям до кончиков ушей, так, что желваки ходуном заходили. Говорить оба ничего друг другу не стали, а настроение почему-то у всех испортилось.

И когда Шазим очередной раз огрызнулся на Кера — чуть драка не вышла. Акита едва успела вбежать между двумя петухами и гаркнуть на того, кто помладше…

Нет, понятно, что семья у нее разномастная, даже два бычка в одном сарае плохо уживаются, а уж козленок с бычком да с барашком… Только что ж делать-то? Нельзя двоих шпынять, а одного целовать. И Керан так же виноват в ссоре, как и Шазим. Получается, у нее завелся любимчик, которому все можно? Нет, такого быть не должно.

Поэтому, засыпая в объятиях любимого, девушка решила, что завтра обязательно обсудит с Кером и попытается договориться о том, как им жить дальше. Мирно чтобы, дружно, без ссор.

А Керан, дождавшись, когда Акита уснет, вылез из постели и пошел в соседнюю комнату, порядки в семье наводить. Чтобы мирно жить дальше и не расстраивать лисичку.

Для начала выставил оборотня «проветриться», вежливо, чуть ли не с «пожалуйста»… И намек на то, что Шазим его в спальне подождет — проигнорировал. Просто кулак показал, как дополнительное ускорение для тех, кто правильное направление не с первого раза понимает. Сказали — во двор, вот и вали, куда послали! Ну и пообещал выйти составить компанию, когда с другом наговорится.

Волк фыркнул презрительно, но вышел.

Тогда Кер к Фонинейлу подсел и поинтересовался:

— С клятвой ты струсил, понимаю и не осуждаю. После того, что ты пережил, покоя хочется, а не за ворами охотиться. Да и Ольар нам никогда другом не был.

— Да я тебе уже сотню раз сказал, что не в трусости дело! — зло процедил Фонинейл. — Я в яме этой выжил, вспоминая наш лес и надеясь в него вернуться. И тут ты говоришь, что из-за этих проклятых оборотней мне домой дороги нет! Ладно, у тебя здесь человечка, лет тридцать с ней поживешь, потом новую найдешь… Ты всегда любил убогих, они тебя тоже любить будут. А я в деревню хочу, ясно?!.. Иначе выходит, что я зря выжил?!

— Почему зря? — Керан даже ошалел от такого напора.

— Потому что я из одной ямы… — тут Фонинейл понял, что перегнул, и замолчал, но Кер намек понял, поднялся. Постоял, возвышаясь над другом, губу покусал, обдумывая, чтобы и не резко вышло, совсем-то уж. Все же не с совсем здоровым разговаривает.

Просто слишком много сказать хотелось и даже на эльфийском как-то не очень все прилично звучало.

Днем-то он на общем наречии с Фонинейлом разговаривал, причем даже сам для себя объяснить причину не смог, зато вечером на родном языке беседа пошла, словно так и надо. По душам поговорить захотелось. Но что-то не клеился разговор.

— Ладно, человечка! Но зачем ты вокруг себя столько зверья собрал?! Меня от одного вида этого хвостатого придурка мутит. Тебя ж самого он бесит, признайся?! Это хорошо, что остальные свалили из дома, как ты прискакал…

— Хвостатый придурок меня бесит, — согласно кивнул Кер. — Но если бы не он, я бы тебя никогда не нашел, так что нравится тебе или нет, но мы ему обязаны. А остальные здесь, чтобы Акиту охранять от той стервы, что нам всем жизнь испортила.

— Стерве камень надо, так и отдай его ей… Отдай, и пусть оставит нас в покое! — Фонинейл даже присел, сверкая черными злыми глазищами. — И человечка твоя свои годы спокойно отживет, и нас с тобой никто дергать не будет. А придурок хвостатый пусть к своим уходит! Надо будет долг вернуть — вернем… Жить-то при этом с нами ему незачем!..

— Свои от него отказались, — мрачно буркнул Керан.

Днем разговор с другом больше крутился вокруг возвращения в деревню и уточнения, что его точно туда не пустят. Словно Фонинейл не доверял Керу. Будто сомневался, что тот все средства использовал, чтобы уговорить старейшин.

Да Керан только на коленях не умолял… Ведь обещали же! Обещали забрать…

А вышло, что серебряная стерва выкрала их из уютного эльфийского мирка и вернуться обратно не смогут ни один, ни у второй. Но зато выжили, а не как Дибрим…

И именно поэтому, хоть Шазим Керу и не нравился, он чувствовал, что у них с этим оборотнем много общего. Все они тут чудом выжившие изгои…

— За дело, — фыркнул Фонинейл. — Мне рассказали, как он под твою стрелу кинулся и кого при этом спасал!

— За дело или нет, а идти ему некуда, как и нам. Так что зря ты ногу лечить отказываешься, из одного упрямства месяц в лежку…

— Зато я им ничего не должен! Никаких воров искать не обязан и кристаллы возвращать — тоже.

Керан лишь хмыкнул, не то чтобы презрительно. Он друга прекрасно понимал, и если бы дело было только в кристаллах — сам бы не стал вмешиваться. Но тут все перемешалось.

Не будет ему покоя, пока не узнает судьбу Ольара. И в вечном страхе за лисичку жить не сможет, значит, придется разобраться и с оборотницей, и с самоуверенным гадом из кристалла.

У прежней человечки была забавная присказка: «С паршивой овцы хоть шерсти клок». Вот так Кер и поступил со старейшинами в родной деревне. Пообещал сделать то, что и так бы сделал. Зато хоть воспаленные ступни ему вылечили, и Аките не придется теперь волноваться… Правда, как она ему ноги моет, Керану нравилось, но ведь это со здоровыми даже приятнее!..

— Но тебе готов помочь, если надо, — неожиданно добавил Фонинейл, и от этих слов Керу стало легче. Только все равно на всякий случай уточнил, чтобы больше размолвок и недопонимания не было:

— Помни, ты мне ничего не должен. Это я спать спокойно не мог, пока тебя не нашел. И про Ольара узнать все хочу, чтобы точно знать — поминать его или спасать.

— Договорились, — устало выдохнул Фонинейл, и Керан, оставив друга в покое, пошел улаживать еще одну проблему. Хвостатую.

Шазим любовался звездами, сидя на крыльце и накинув на плечи бекешу с кроличьим воротником.

— Чего не оборачиваешься? — Кер подсел рядом и тоже посмотрел в небо. — Самое время на луну повыть.

— Да пошел ты… — огрызнулся оборотень, но вяло как-то, будто отмахнулся. Оба помолчали, потом Шазим буркнул: — Слух у меня и человеком хороший.

— Даже не сомневался, что ты тут уши грел. Только эльфийский мало кто знает…

— Это точно, — усмехнулся оборотень. — Я вот только отдельные слова понимаю.

— И что же ты понял? — Кер по себе знал, что нет ничего хуже такого вот урывочного перевода, когда часть перевел, часть решил, что перевел, а часть — додумал, подставляя слова по смыслу. Только смысл сам же и придумываешь.

— Да ничего нового. Другой ушастый ускачет при первой опасности, как заяц. А с тобой мы уживемся, надо только решить, кто из нас второй в стае. Место в кровати альфы мне не надо. Но то, что ты с ней спишь, ничего не значит, кроме того, что ты с ней спишь.

— Ты же не тупой, — усмехнулся Кер, — лисичка не только со мной спит, но и слушается. Через меня тебе не перепрыгнуть. А если решишь силой мериться, то да, без оружия — победишь. Но с оружием — уже победил я. Смирись, волчара. Ты лишь третий, — и Керан, встав, потрепал Шазима по плечу, а едва тот дернулся, сжал пальцы покрепче и повторил, уже не шутливо, а серьезно, чтоб прочувствовал: — Не лезь, а то хуже будет. Я мира в новой семье хочу и тебе за друга должен. Поэтому буду терпеть и остальных одергивать.

— Без твоей защиты справлюсь, — теперь уже Шазим огрызнулся по-настоящему.

Но хоть кулаки и чесались, а насчет того, что бой с оружием уже был — уловил и то, что подраться так, как в стае принято, не выйдет — тоже сообразил.

Только если людьми?.. Так и тут не совсем честно выйдет — даже человеком оборотень сильнее эльфа, ясно же.

— Как знаешь, — усмехнулся Керан. — Просто завтра тебя ждет знакомство с семьей лисички. И людей там нет, одни эльфы.

— Вот же… — и Шазим озвучил свои чувства к услышанной новости.

Кер едва удержался от соблазна спросить смысл некоторых слов, сказанных явно на общем наречии, но о значении которых можно было лишь догадываться.

Надо бы потом подучить язык, раз теперь среди человеков жить придется…

 

Глава 22

Вернувшись в дом, прежде чем пройти в спальню, Кер решил еще кое о чем переговорить с Фонинейлом.

Тот лежал с закрытыми глазами, и неэльф мог бы даже решить, что парень спит. Даже дыхание не выдавало — ровное, замедленное, только уши дернулись. Почти незаметно. Для неэльфа.

— С чего вдруг ты сегодня от моей помощи отказался? Мы с тобой еще в детстве одно дерево поливали, — вроде и пошутил, и вопрос задал.

Керан, уезжая, даже не подумал, что именно лисичка будет за его другом горшок выносить, на Шазима рассчитывал. А тут вдруг такие подробности открылись.

— Она человечка, мне перед ней не стыдно, — фыркнул Фонинейл, надеясь, что никто Керу про споры в первые дни не расскажет. Он ведь не солгал — действительно привык уже к тому, что вокруг него эта рыжая неэльфа крутится. Она его как объект опеки воспринимала, он ее — как прислугу. Капризную, правда, но уж какая есть.

Кер скривился, как от зубной боли, но промолчал. Для него самого люди тоже все еще были низшими, только Акита выделялась и еще несколько: городничий, дядя лисичкин… Со временем, может, еще кто появится.

Людозвери тоже не все тупые, как выяснилось. К Шазиму это не относилось — редкий придурок, но придется терпеть. Изгой, как и они.

Среди эльфов тоже бывают не особо умные, чего уж там…

Так что Фонинейл в чем-то здраво рассуждает. Просто он же сейчас не о ком-то там чужом, а о лисичке!.. Но не бить же морду другу, с которым уже больше двух сотен лет вместе, за то, что он неуважительно отозвался о твоей человечке? Странно, что вообще такая мысль в голову пришла. И не уходит же!..

— Ты о моей девушке говоришь! Так, к слову… — не сдержался. Вырвалось.

— Даже так? — Фонинейл приподнялся на локтях и как-то очень внимательно посмотрел на Кера. — То есть ты насчет дитя фейри поверил? Да брось! Волшебной крови в ней если и есть, то так мало, что чуда не будет! Состарится и умрет, как предыдущая.

— Это неважно! — Керан упрямо тряхнул головой и с вызовом взглянул на друга. — Фейри она или нет, но она моя.

— Да я на нее и не претендую. Маленькая, рыжая, тощая, неопытная… Прошлая пышнее была, а у этой ни кожи, ни рожи. Одни глаза и волосы. Но между тобой и ею я предпочту ее. И она не против. Ты же не будешь запрещать ей за мной ухаживать? А то я подумаю, что ты ревнуешь.

На это Керан лишь смог процедить:

— Да плевать, что ты там подумаешь…

На самом деле, и правда плевать было. Не ревновал он. Тут другое чувство было. Злость. Фонинейл или не понял, или сделал вид, что не понял. Неважно. В другой раз лучше объяснит, доступнее. А сейчас спать уже пора — глаза слипаются.

* * *

Если бы Кер умел читать мысли, то, может, и не уснул бы так быстро и спокойно. Но эльфы хорошо слышат и видят, а вот телепатией не владеют. А зря… Потому что на самом деле Фонинейл все прекрасно понял, даже больше, чем было сказано.

Друг предал, променяв на девчонку, причем даже не эльфийку, а человечку. Что может быть обиднее? Разве только то, что тебе посоветовали смириться с наличием рядом оборотня, рисковавшего своей жизнью, чтобы спасти ту, кто неделями над тобой издевался, мучая и тело, и душу.

Обида, пуская корни, первым делом уничтожает хорошие воспоминания. То, что именно друг и спас из волчьей ямы — покрылось дымкой. Сначала спас, а потом — предал.

То, что мальчишка-оборотень подсказал, где найти ту яму — тоже стало неважным. Людозверь был влюблен в дрянь, из-за которой изгнали из родной деревни, вот что постоянно вспоминалось. Настолько часто, что вскоре Фонинейл даже не сомневался — мерзкий оборотень виноват во всем, точно так же, как серебряная сучка. Не зря этого предателя даже из собственной стаи выгнали.

Надумывал себе все это Фонинейл плавно, не за одну ночь, даже не за две. Но надумывал старательно.

* * *

А проснувшаяся утром Акита полюбовалась на сладко спящего Кера и побежала готовить завтрак. Тау Кетонен уже присмотрел по просьбе девушки несколько сдающихся домов в пригороде, чтоб Бурую можно было держать. И она уже успела их все осмотреть. Даже выбрала, не самый дорогой, но большой и уютный. Всем понравится!..

А денег Керан у дяди Гоша занял, с возвратом.

И за предыдущие траты отчитался, про оборотней рассказал, про кристалл упомянул, но между делом. Про то, что у Акиты из-за камня этого проблемы, рассказывать не стал.

Пояснил, что в том городе еще не все решил, что нужно. Акита с ним там живет, потому и мать Акиты с братом они с собой забирают, без присмотра чтобы не оставались.

Об этом ей Кер вчера отчитался, между поцелуями и ласковыми словами. Как и о том, что Гошу Лайне эта новость не понравилась. Как и то, что его племянница не приехала сама. И Керан всем своим эльфийским нюхом чует — явится капитан проверять, как тут семья его брата устроилась.

Акита прям даже расстроилась вчера. Но дядю во все эти кристаллово-оборотневые дела вмешивать не хотелось, и защиту мамы с Солем на него вешать — тоже. Он ведь только стражников и сможет выделить, а значит, маме пришлось бы переехать в город и сидеть взаперти безвылазно. А мама там, где много камня — чахнет, кашлять начинает. Нельзя ей в город!..

Да и почему-то рядом с чужими оборотнями, готовыми ее защищать, было спокойно. А вот городским стражникам не доверилась бы. Нечего их во все это вмешивать, не их это дело.

После всех утренних процедур, покормив Фонинейла с Шазимом завтраком, Акита собралась, взяла с собой волчонка и на всякий случай еще одного оборотня из крутящихся неподалеку.

Пришло время ехать торговаться, раз деньги появились.

Хозяева были обстоятельные, Акита тоже дотошная, так что и о цене договорились, и договор заключили, даже возможность выкупа обсудили.

Дом был большой, двор вокруг тоже не маленький. При желании еще один дом запросто возвести можно будет…

Хотя душа просилась обратно, в родную деревеньку, где все знакомо. Только как в той деревеньке ее новая семья уживется? Ладно бы только эльфы, дык еще и оборотень. Такого селяне-соседи точно не поймут.

Акита старалась держаться спокойно и уверенно. Перемены пришли неожиданно и по ее вине, маме сейчас придется с молодыми эльфами в одном доме жить… Но вот если подумать, может, не так уж это и плохо? Мама же у нее женщина, а не улитка, пусть выползает из своей ракушки.

Выбор-то какой? Разве что жить с Кераном отдельно, но тогда хозяйство все на Соля перекладывать придется и жену ему быстро искать. Не справится он в одиночку, не потянет даже с Нинором, надо девку бойкую в помощь.

Только какой пока из Соля жених? И как мама с чужой девкой уживется? Тоже еще та головная боль… Нет уж, пусть лучше мама к Керу привыкает!

А друг его, пока болезный, не опасный вовсе, за месяц мама и к нему привыкнет…

Шазим… Ну дык раз мама в этом городке выросла и Горжина знает, значит, и Шазима примет. Вот с матерью Шазима сложнее. Но это на потом уже. Нельзя настолько далеко вперед думать, все равно что-то да по-другому сложится.

Керан, узнав, что Акита уже новый дом и выбрала, и на месяц следующий выкупила, почему-то нахмурился. Девушка даже не сразу поняла, с чего вдруг. Но вместо того чтобы непонимание копить да гадать о том, что неугадываемо… Ведь не зря ж говорят, что чужая голова — потемки? Акита села и начала выспрашивать. Вот прям без намеков всяких там, напрямую:

— А как бы ты хотел, чтобы я сделала? Как, по-твоему, правильно бы было? Ты скажи, я потом так делать и буду или объясню, почему не сделаю.

Керан попытался в молчанку уйти, плечами даже пожал и рукой махнул, но так легко избежать разговора не получилось, пришлось объяснять:

— Ты одна жить привыкла и решать все сама. За всех. Я твоему выбору доверяю, но мне было бы приятней, если б ты сперва его со мной обсудила. А то выходит, что мое мнение тебе не важно.

— Как не важно? — Акита даже удивилась. — Очень важно! Я ж приехала, чтобы тебя с собой взять, показать все, чтобы ты осмотрел…

Хотелось еще, чтобы и похвалил, оценил, поцеловал, умницей назвал. Но про это девушка говорить не стала. Задумалась. А может, Керан и прав? Вдруг ему бы другой дом понравился, не этот? Вот обидно-то как… прям расстройство сплошное. Хотела быстро все сделать, чтоб порадовать, а вышло, что опять поспешила и за всех все решила.

— То есть в другой раз надо тебя с собой еще выбирать звать? Дык… — Акита замялась, не зная, как сказать, что Керан в домах-то, наверное, не понимает ничего. Откуда лесному эльфу во всем этом разбираться?

Парень тоже замялся, пытаясь правильно мысль сказать, чтобы и лисичке обидно не было, и чтоб потом самому снова на нее не обижаться, а то прям даже внутри все вспыхнуло.

— Ну не разбираешься ты в оружии, но тебе ж приятно было со мной его выбирать?

Девушка вспомнила, как Керан перед ней красовался то с мечом, то с арбалетом, засмущалась и кивнула:

— Приятно…

— Вот! Ну и, может, ты б сказала что-то, на мысль навела, заметила бы полезность или несуразность какую-то. Когда дело спешное — советоваться некогда, а когда есть время обсудить — давай обсуждать будем? Так-то я твоему выбору доверяю, но в этом доме ж не только тебе, но и мне жить. И хотелось бы, чтоб мое мнение не после сделанного и выбранного спрашивали, а заранее. Обещаешь?

И Кер улыбнулся, глядя в глаза так, что прям дыхание остановилось и в мире словно никого не осталось, кроме них двоих.

— Я буду учиться, — честно пообещала Акита.

 

Глава 23

Керану даже приятно стало, что его так внимательно слушают. Вспомнилась их ссора наутро после первой совместной ночи. Тогда он совершенно зря вспылил, как выяснилось. Сегодня правильно поступил, не стал обиду надумывать, и вот, как награда — преданный и чуть виноватый взгляд лисички. Где-то глубоко промелькнула довольная мысль: «Не бывать тебе вторым, оборотень. Пусть ты меня сильнее, но я тебя умнее». А уж о том, что красивее, и думать незачем, и так ясно.

Ну а потом все закрутилось, завертелось… прямо ни минуты продыху!

Сначала все, кто в охотничьем домике жили, в новый дом переехали. И оборотни-охранники с ними, чтобы без присмотра «наживку» не оставлять. А ближе к вечеру еще одна группа родственников добралась.

Встреча была шумной, с руганью от Соля, вопросами от Нинора и молчаливым осуждением от матери Акиты. Но девушка выдержала. На брата огрызаться не стала, потому как до прямых оскорблений он не скатился. На оборотня глянул презрительно, немощь убогую постарался совсем не заметить, так, рукой лишь махнул… Больше по поводу внезапной потери ума и привычки лезть во все бочки шумел.

Нинор переживал, переспрашивал, ко всем приставал, даже к Фонинейлу, веря и не веря, что брат может быть до сих пор жив. Он-то как раз Акиту за разговор по кристаллу не осуждал. Наоборот, расстраивался, что так мало выяснить получилось.

Зато мать, как про «дитя фейри» услышала, побелела прямо вся и из дома во двор решила выбежать. Но в дверях на Регнума наткнулась — тот как раз решил в гости заглянуть, узнать, что нового да как устроились.

Горжин, приехавший вместе с матерью Акиты, привстал, чтобы поздороваться. Но потом хмыкнул странно и обратно уселся. Решил не вмешиваться.

Забавно со стороны столкновение выглядело. Регнум от неожиданности обхватил хрупкую женщину, и та просто потерялась в его руках. Замерла.

Оборотень тут же руки опустил и вопросительно поглядел на ухмыляющегося старика. А мать Акиты, решив, что опасность может подкрасться отовсюду, вернулась за стол и подсела поближе к Горжину. Словно на его защиту рассчитывала. Но зря. Потому что старик сурово нахмурился:

— Марика, ты если знаешь что, то скажи. Важно оно, сама же понимаешь.

— Да не знаю я ничего, — отмахнулась женщина и вздохнула.

Скосила взгляд на Акиту, устроившуюся напротив в обнимку с Кераном. Поежилась, чувствуя непривычное внимание Регнума, усевшегося рядом.

С трудом сдерживаясь, чтобы не сбежать от такой толпы мужчин, Марика вновь осуждающе посмотрела на дочь. И волнительно за нее было — нашла с кем связаться, обманет, запутает, наиграется и бросит. И злилась — ведь знает, что от эльфов добра не жди, а натащила полный дом. Ладно — оборотни… эти — надежные, особенно Горжин.

— Когда девочкой была, мать говорила, что мы приходим из леса и уходим в лес. И что так повелось со времен бабки моей прабабки, а то и раньше. Рожаем в лесу плод любви, дочь-красу, и цветем, пока есть тот, для кого душа поет, как птица. А как только песня затихнет — тело вянет…

Как ни зла была Марика на дочь, но отметила, как полюбовник ушастый прижал девушку к себе и в висок поцеловал. А еще назвал так, что в сердце кольнуло… «Лисичка моя».

Когда она была молодая, ее любимый тоже так звал. Лисичкой. Только ушел он туда, откуда нет возврата. Тогда песня в душе затихла. А потом пришел другой и силой взял то, что ему не принадлежало. И на свет появился Соль. Без любви. Потому — мальчик.

Соль же сидел и переживал, хмуро исподлобья изучая Регнума. Не то чтобы этот мужик ему не нравился, просто напрягало, как он близко к матери. По ней же видно, что ей неприятно. Тупой совсем, что ли?

— Выходит, кровь фейри в роду точно есть, — покивал головой Горжин. — Плохо… Значит, надо тщательнее округу изучить. Уверен, прячется эта самка бешеная где-то неподалеку. И только она знает, как до мужика из кристалла добраться.

И почему-то после тех слов все на Шазима посмотрели. Пришла пора ему ежиться под чужими пристальными взглядами.

— Да не знаю я никаких ее тайных мест! Только про яму и знал! Ну еще в заброшенной деревне у них тайник был, так, может, она там…

— Чего раньше молчал? — зло рыкнул Регнум и поднялся. — Пойду стаю подниму.

На волчонка при этом зыркнул недобро. Помолчал, стоя у двери, словно размышляя о чем-то, и выдал наконец:

— Не мне теперь решать, но будь он все еще в моей стае, я б его связал. А то неровен час…

Шазим с места ринулся на обидчика, обращаясь в прыжке, но мужчина уже вышел, дверью хлопнув. Так что парню пришлось вновь обернуться в человека и сесть обратно с недовольным видом.

— Людозверь верно сказал, — подал голос Фонинейл.

Ему в новом доме широкую скамью возле печи выделили, за занавеской. Чтобы вроде как и лежал, к тому же не на полу, а вроде и в беседах участвовать мог. А если чего — так занавесился, и все.

— Один раз уже сбежал к ней, чтобы предупредить и всех предать…

— Да чтоб вас всех! — Шазим подскочил, к двери ринулся, но на его пути встал Керан.

— Сядь! Связывать тебя никто не будет, — уверенно сказал и потом так же уверенно в комнату рукой махнул: — Спать иди. Сейчас и остальных к тебе отправим.

— Сторожить? — презрительно фыркнул волчонок.

— Делать им больше нечего. Отдыхать с дороги. Поели, поговорили, теперь всем спать пора, — это Акита выступила в поддержку Кера. — Иди и ложись.

— Он же не через дверь, так через окно! — продолжил гнуть свое Фонинейл. — Не боитесь мальчишек с ним рядом оставлять? Убьет еще…

— Не убьет! — огрызнулась Акита. — Хотел бы кого-то убить, с тебя бы начал. У него каждую ночь такая возможность была.

Кер хмыкнул, но если вначале он собирался рвануть вслед за Регнумом, то теперь задумался. Добить сучку серебряную очень хотелось. Но не бросать же лисичку без защиты? От старика да мальчишек пользы мало, к тому же кто знает, вдруг у Шазима в голове вновь все перепутается и он ринется не ту альфу защищать? Не свою, а чужую?

В злой умысел Керан не верил, тут Фонинейл ошибается. Акита правильно сказала — хотел бы убить, давно бы уже всех перегрыз ночью.

Придется остаться…

Марика, отметив, что вроде бы большая часть мужчин разбежалась, с облегчением выдохнула и занялась привычным — принялась убирать со стола.

Акита, убедившись, что Керан не побежит в ночи на охоту, тоже выдохнула и за дела принялась. О Бурой надо было позаботиться, матери помочь, кашу на завтра в печь поставить, а еще бы мяса какого на бульон… Едоков-то прибавилось, а впрок запасов много не сделано, потому как неясно — когда, куда, зачем… Может, завтра уже все уляжется и они домой вернутся? Вдруг сегодня в ночи и оборотницу удастся поймать, и мужика из кристалла найти?

Только вот главное — чтоб не убили его раньше времени… и оборотницу чтобы не убили, пока про брата Нинора не выяснится.

Морока одна!.. Или расслабиться и верить, что взрослые мужчины сделают все хорошо, или самой бежать смотреть, чтобы все хорошо сделали?! С чего-то вдруг сомнения накатили, это от безделья, не иначе…

Шазим, устроившись в комнатке, на троих выделенной, сидел и злился на убогого ушастого. Хромой и вредный! И вот прям лопатками чувствуется, как спину прожигает, словно метку ставит, куда нож кинет.

Вот братья новой альфы попроще, вспыльчивые, но отходчивые. Сцепились, переругались, даже драки не вышло, как помирились. Нет, альфа свое веское слово тоже сказала, куда без нее? В каждую же мужскую разборку влезть норовит и пресечь. Неправильно так — мужчины в стае должны сами разбираться.

Регнум сам стаю держит, а у Кариташи был самец, с которым она спала, и самец-бета. И именно бета следил, чтобы драки были честные. Но если один волк стал сильнее, а другой ослаб — значит, слабый должен уступить сильному. Старые волки вне иерархии, как и молодые. Те только между собой права делят…

Интересно, как так вышло, что сама девчонка — человечка, а братья у нее — эльфы? Причем чувствуется, что братья, а не как Шазим — «приемыш». Только тот, который более ушастый и с косой, хоть и бойко себя ведет, уверенно, но держится подальше от матери, поближе ко второму, стриженному и менее длинноухому.

Волчонок не знал еще, что Нинор такой же как он сам, приемный, только освоился уже в новой семье. Обоих за братьев Акиты посчитал.

Драться со щенками Шазим не собирался, но уважать-то они его должны, как старшего? А получается, что сейчас главный — короткоухий, Соль. Да даже у людей такого нет, чтобы младший старшим командовал!

Керан на попытки Соля характер показать не реагировал. Подросток и подросток, те всегда любят пошуметь, даже эльфийские. Осадил пару раз спокойно, чтобы не увлекался, да и ладно. К тому же ясно, что лисичка расстроится, если брата ее грубо на место поставить.

Пока шум был на тему, кто круче, Кер даже не дергался. Ясно же кто…

И это не словами доказывать надо, а делами.

Поэтому придется ночью не спать, а оберегать Акиту и ее семью. Его семью…

 

Глава 24

Марика, со стола убрав, дернулась посуду помыть на улицу и наткнулась там на двоих оборотней, оставленных за ними присматривать. Шуганулась обратно в дом, но потом рассердилась и на себя, и на дочь, и на двух молодых увальней, усевшихся так, что во двор и не выйти вовсе!

А если б по нужде? Тоже через них скакать прикажете, как Акита на Кауром?

Собралась с силами, снова вышла, дверью хлопнув для порядка.

Парни уже подскочить с крыльца успели и смотрели доброжелательно. Один даже помочь кинулся:

— Позвольте, хозяюшка…

Давно Марика такого обращения не слышала. Не то чтобы такого в ее деревне не принято было, просто там по имени все знали. Да и редко с людьми сталкиваться приходилось. Лишь Соль да Акита, а еще брат любимого, Гош… Хороший мужик, красивый, ладный, но уж больно похож на того, для кого песня в душе звучала. До боли похож.

А Марике и без него боли хватает, каждый день по избе напоминание бегает… Да, привыкла уж, по-своему даже полюбила — от отца Соль только внешность взял, а по характеру в Акиту пошел. Такой же решительно-рассудительный. То вроде как взрослый размышляет, а то отчудит — прям пожалеешь о том, что в детстве подзатыльников не додала.

Вот дочь столько лет опорой была и вдруг как последний разум потеряла. Эльфы какие-то, переезды, дом бросили, огород, живность всю… О чем вот думала?! Да еще в этот город…

А парень-оборотень и действительно помогать стал, ведро с водой из колодца вытащил, в таз перелил, поднос с посудой на скамейку пристроил, а сам с полотенцем рядом встал — вытирать миски приготовился.

Марика даже смутилась, так как знать не знала — покормила ее дочь эту парочку, или они тут голодные сидят. Вот стыдоба будет, если не покормила!..

О том, что у оборотней самок ценят и оберегают, а труд на женский и мужской не делят, Марика еще с детства знала. С таким соседом, как Горжин, вокруг которого все местные оборотни-малолетки вились, быстро порядки среди них выучишь. Счастливое у Марики было детство, веселое. И юность была счастливая. И любовь пришла яркая, резкая до умопомешательства, когда за любимым куда угодно, хоть в лес, хоть в шалаш, хоть на край земли!.. Только б рядом быть. И дочь родилась — красавица, как подтверждение большой любви. Рыжая, как все женщины в их роду, смешливая. «Папино солнышко»…

И вдруг как туча набежала. Краски поблекли, мир стал черно-белым. Тут еще… ребенок от насильника. Вот уж повезло ему, что в первые месяцы не до того Марике было, чтоб плод выводить. А на последних как зубами вцепился — ничто не брало! А рожденного обратно уж не запихнешь, только если убить… Но дочь грех на душу взять не дала. Правильно сделала. Бабка говорила, что нельзя им людей убивать. Почему нельзя — не объясняла. Только не потому, что грех на душу, а потому, что им самим опасность какая-то грозит. Да и ладно…

От нечаянных прикосновений мужских рук Марика старалась не вздрагивать. Столько лет уже прошло, а тело еще помнит и боится. Но ведь ум-то не зря телу даден? А по уму видно ж — без злого умысла парень рядом крутится, просто помочь хочет. Да и не эльф, оборотень. Эти не насильничают… У них за такое вся стая на куски порвет! Женщин у них оберегать принято, а силой взять — позор на себя и всю стаю навлечь.

Был бы рядом в тот день кто из оборотней, не уйти б насильнику живым. Вот что мучает до сих пор больше всего — бродит же где-то безнаказанный… Может, и других несчастных насильничает!

— Если есть хотите, то еще осталось… — не выдержала Марика.

— Спасибо, хозяюшка, нас скоро сменят, и мы уж в харчевне нашей перекусим. Чего зря вас объедать? У вас и так едоков полный дом, — успокоил парень. — Это вы не стесняйтесь. Если мясо понадобится — говорите, мы вам свежего принесем, — и улыбнулся, сверкнув белыми острыми зубами на смуглом лице.

Марика даже залюбовалась, с легкой тоской вспомнив, что не девочка уже совсем. И внезапно смутилась и вида своего, и седины в рыжих волосах, пока еще никому, кроме нее, не заметной.

А потом еще больше смутилась, вспомнив более взрослого оборотня, того, которому она в грудь уткнулась, когда из дома выбежать хотела. Как он от нее не шарахнулся-то?

И чуть опять не сбежала, теперь уже домой. Снова паника накатила, только теперь сдобренная щедро новой заботой.

Наверное, впервые за последние лет шестнадцать Марика вдруг задумалась, как она выглядит. Не о том, чтобы просто причесаться и платье надеть не шиворот-навыворот, а именно о том, сколько в ней привлекательности женской осталось. И даже сама удивилась таким мыслям. Вот ведь и забиться от такого количества мужчин вокруг в угол хочется, и в зеркало при этом успеть взглянуть, потому как… Ох, запомнился Марике этот оборотень, а чем — и не поймешь. На мужа совсем вроде не похож — смуглый, чернявый, глазища так и сверкают. Но общее есть — опасностью от него не пахнет, надежный он. Спокойный, сильный и командовать привык…

Ох, неужто время и правда лечит? По крайней мере, прятаться по закуткам уже не так уж сильно и тянет. В зеркало б полюбоваться, да тишком, чтобы дети на смех не подняли…

То-то Акита удивилась, когда увидела мать, сидящую на кровати и разглядывающую свое отражение в маленьком зеркальце.

— Морщин много уже, — пожаловалась она с какой-то детской обидой. — И седина в волосах так и сверкает!

Девушка подсела к матери, обняла ее покрепче, уткнулась лицом в россыпь длинных рыжих волос по лопаткам…

— Ты у меня самая красивая, мам! Даже не сомневайся!

И улыбнулась, пользуясь тем, что мать спиной не видит, только про зеркало в ее руках позабыла.

— Смеешься? Это ты у меня красивая, а я старая уже…

— Да какая ты старая! — возмутилась Акита. — Вон, Регнум с тебя глаз не сводил…

— Так его, значит, зовут? — внезапно заинтересовалась Марика. Вот ведь как вновь девушкой стала — и боязно, и тянет попробовать. Вдруг получится что? Но боязно больше… и вспоминать страшно. Ох, да о чем она думает-то? Глупости какие…

А сама опять в зеркало заглянула, голову склонила, пригляделась.

Показалось, или морщинки на лбу незаметнее стали? Видно, померещилось… Сама себя обманывает!..

Но уснуть сразу не получилось. Вроде и кровать удобная, и молодые в соседней спальне не сильно-то и шумели, так только, слегка кровать поскрипывала, да тихий смех дочери иногда слышался. И шепот зятя… Вот какой он зять, коли полюбовник мимо алтаря и вообще эльф?! Но дочь настояла — зять, и все тут. Член семьи. Вот то, что «член», того не отнимешь…

И эти трое пострелов у себя тоже долго перешептывались-переругивались о чем-то. Неугомонные.

Но молодого оборотня Марика сразу приняла, потому что понимала. Иногда проще умереть за любимого, чем потом жить без него годы. Вот то, что этот паренек полюбил не ту женщину — это беда, конечно. Но он же не виноват, что полюбилось?

А с Нинором еще раньше смирилась. Куда его теперь? Не на улицу ж?

Вот два эльфа новых беспокоили, так опять же… Зять ведь. Нельзя против дочкиного счастья идти, раз выбрала, для кого цвести, пусть с тем и цветет. Может, и хорошо, что эльф? Кто знает, вдруг так и будет подле него всю его долгую жизнь? Если не предаст, не бросит, не обманет, к другой не уйдет, не обидит ее кровиночку…

А вот друг у него мутный. Неуютно с ним рядом, но тоже не бросишь же? Настрадался… Оттает со временем. Время лечит… Марику же вылечило.

А ближе к рассвету в избу завалился Регнум.

Керан, оставивший Акиту спокойно спать, а сам бдительно дремлющий в проходной комнатке, сразу подскочил, сначала за арбалет схватился, потом разглядел, кто пришел, оружие отложил.

— Ну?

— Там была, стерва серебряная, отлеживалась! — процедил оборотень, падая на свободную лавку.

И очень удивился, когда из комнаты белой тенью, в одной ночной рубахе, выскользнула так понравившаяся ему женщина. Охнула… а потом с печи чайник с водой взяла, тряпицу намочила и принялась ему израненное плечо протирать. Заметила, что пыль серебряная регенерации мешает. Регнум бы и сам отмылся, но так приятней было.

— Потеряли мы ее. Всю стаю провела, в меня напоследок ножом посеребренным кинула и как сквозь землю провалилась. К вам заявиться не должна, но охрану я усилил. Мало ли что.

Тут из мальчишеской спальни выскочил Шазим, ошалело посмотрел на Регнума, словно впервые его увидел.

— Выжила? — прошептал с надеждой, даже скрывать не стал, что рад. — Сбежала?

Под суровыми взглядами сжался, поежился и вдруг резко, черной тенью, метнулся за дверь, во двор.

Керан дернулся следом, но Регнум его остановил:

— Пусть бежит. Его волк будет искать свою пару, мои волки — за ним следить. Уж щенка-то они точно не упустят, иначе с позором выгоню из стаи.

Затем мужчина ловко поймал Марику, как раз закончившую протирать его раны, за руку и легонечко сжал ее кисть пальцами:

— Спасибо! Сразу легче стало. Знаешь, как помочь оборотню? Горжин говорит, раньше ты в этом городе жила? Жаль, я тебя тогда не встретил… Такую красоту чужаку не уступил бы!

— Да он бы тебя и спрашивать не стал, — вспыхнула женщина, вроде бы и понимая, что это шутка была с попыткой поухаживать, а все равно за мужа обидно стало. — Он и у меня-то сильно не спрашивал, — попыталась она сгладить первую, резкую фразу.

— Это правильно, — усмехнулся одобрительно Регнум. — Соперников спрашивать не надо. А вот с женщиной советоваться не помешает. Если дочь в тебя пошла, то ты не только красивая, но еще и умная должна быть. Или только красивая? — и засмеялся густым обволакивающим смехом.

Марика смутилась сначала, особенно когда поняла, что ее руку до сих пор сжимают чужие пальцы, а у нее нет ни страха, ни неприятия. Но едва заметила, сразу осторожно вывернулась. Неуютно все же стало, с непривычки.

— Отец у Акиты тоже не дурак был, — высказалась ворчливо, косвенно подтверждая, что согласна с тем, что дочь и умом в нее пошла. Но не только в нее. — Капитан, город целый охранял от набегов.

— Ну а я всего лишь альфа в волчьей стае, — хмыкнул Регнум. — На город пока не замахиваюсь. Но работа все равно тяжелая, жениться как-то все некогда было. А может, встречи с тобой ждал?

— Вот уж дождался на свою голову, — проворчала Марика, стараясь не показывать, что ей нравится это грубоватое странное ухаживание. Муж тоже такой был, прямой и напористый. Этим и покорил…

— Будем считать за согласие, — ухмыльнулся Регнум, оторвал взгляд от женщины и увидел, как из мальчишеской спальни ему сначала кулак, потом кукиш, а потом средний палец показали.

 

Глава 25

— Защитнички у тебя, не забалуешь! — хмыкнул мужчина, кивнув в сторону двери. — Сыновья — это хорошо, даром что оба ушастые, — и, встав, приобнял напрягшуюся Марику: — Спасибо тебе, красавица. Завтра в гости за тобой зайду, погуляем вечером?

— Мать с тобой одна никуда не пойдет! — выкрикнул высунувшийся из своей спальни Соль.

— А если не одна? — засмеялся Регнум. — Тебе на ярмарке тоже понравится, шпаненыш остроухий. Ярмарка у нас завтра, — пояснил он Марике.

Та сжалась, опять борясь между желаниями и страхами. Но то, что ее не одну зовут, а с сыном и его другом — успокаивало.

— Да, мам, давайте все сходим, — предложила Акита, зевая и кутаясь в покрывало.

Ее тоже разбудил шум в общей комнате, вот и выползла поглядеть, что происходит. Огляделась. Заметила проснувшегося и недовольного Фонинейла на лавке.

Умилилась на слегка растерянных и вопросительно переглядывающихся Соля и Нинора, решающих, соглашаться на такой откровенный подкуп, как поход на ярмарку, или нет. У брата прям мука в глазах неимоверная, потому как понимает, что раз всех с собой берет, значит, намерения у Регнума серьезные. А вот плохо это или хорошо — мальчишке мелкому, без отца выросшему, понять сложно. Это Акита понимает, что матери повезло…

Нинор — тот на любой кипиш готов вместе с другом. Вроде не так давно и познакомились, а видно, что срослись и косой эльфийской обмотались.

Кстати, эльфенку Акита первым делом строго наказала о том, как он попал в ее семью, не рассказывать. Просто из лесу вышел, а тут — Акита. И сразу сговорились идти брата спасать. Ну вот такой Нинор убедительный оказался… А стражниц никаких не было!

Когда же эльфенок про вранье своим начал, девушка жестко рыкнула:

— Ты и не врешь, ты часть правды утаиваешь. Из лесу вышел? — вышел! Брата твоего искать сговорились? — сговорились! А про то, что косу не по праву носишь, пусть не знает никто. Как Ольара найдем, тогда косу срежешь по всем вашим эльфийским обычаям.

Амнинор посомневался немного, а потом согласился, что сейчас не до того, чтобы еще из-за косы самому себе беды придумывать.

Надо или оставлять косу и вырезать правду, или оставлять правду и срезать косу. С косой прощаться не хотелось — злость накатывала, и обида до слез. Вот как подумается, что косу срежут, так в ночи кошмары снятся. Права Акита. Надо переждать с правдой и при косе. Вот брата найдут, тогда и… не страшно будет с косой распрощаться. В деревню ж без косы не пустят…

Вот только Фонинейл о том, что его и Керана из деревни изгнали, скрывать не стал. Так что Амнинор, верящий, что найдет брата и вернется с ним жить к матери, забоялся, что и их тоже теперь не пустят. Но утешил себя тем, что Акита добрая, да и он уже давно не нахлебник, а член семьи, так что ничего страшного не случится, если он и брата в семью приведет. Ну и мать тогда уж… Зачем ей одной в лесу без Ольара жить?

А Акита, пока не подозревающая о намечающемся увеличении своего семейства еще на двоих эльфов, искала взглядом Шазима. Не слышала она, как тот выскочил.

Не найдя, у Керана спросила. Он ей объяснил, что сбежал волчонок в лес, проветриться. Все хорошо, присмотрят за ним.

Но девушка в это «все хорошо» не поверила. Ну какое может быть хорошо, когда вражину серебряную не поймали? Это у оборотней волк и человек единое целое, а Акита для себя четко разделяла Шазима-человека и его волчонка. Как парень Шазим был, может, и вспыльчивый, но добрый. Вспыльчивость — не порок, Кер тоже вспыхивает порой, и что теперь?

— То есть вы позволили ему сбежать отсюда волком, который уже раз рассудок потерял и жизнью рисковал ради этой самки? Вы… Как ты мог? — девушка с укором посмотрела на Кера, заскочила в свою комнату, чтобы быстро одеться, и выбежала обратно, мимо всех, во двор.

Керан, само собой, за ней следом вышел:

— Ты что, в лес, в ночи, за оборотнем побежишь незнамо куда?

Голос-то спокойный был, а внутри целая буря чувств бушевала. И ревность внезапная, и страх за лисичку, и обида — чего уж там… Впервые Акита на него так взглянула, а он не подписывался за этим хвостатым придурком присматривать!

Девушка возмущенно шмыгнула носом, но признала про себя, что Кер прав. Тьма кругом, а она даже не знает, в какую сторону бежать. Опять же на двух ногах медленнее выйдет, чем на четырех лапах.

Тут на крыльце и Регнум появился, дверью хлопнув для порядка, чтобы внимание привлечь.

— Ты, красавица, не забывай, что Шазим не мальчишка, как твои братья, а взрослый парень. И уже сам вправе решать, куда и в каком облике по ночам шастать. Под твоей юбкой даже эти двое пострелов долго не высидят, сбегут скоро чужие задирать. Так что заботься о том, кто рядом с тобой, потому как ему и ты вся люба, и то, что под твоей юбкой прячется.

Акита сначала даже обиделась и чуть грубость в ответ не сказала. Потом голову задрала, на звезды посмотрела, выдохнула. Поняла, что прав Регнум — зря вспылила, увлеклась.

— Да, нет у меня пока опыта, как растить больших мальчиков, — перевела все в шутку и к Керану подошла. Прислонилась к его плечу, дождалась, пока парень ее обнимет. Щекой, как кошка, потерлась и повинилась: — Я Шазима как младшего воспринимаю. А он, может, даже постарше меня будет.

Кер за себя мысленно порадовался. Как ни хотелось вспылить — сдержался. Удумал тоже — к оборотню ревновать. Сказано ж было, еще когда кто в семье кем будет решали, что Шазима Акита за брата держит, к тому же — за младшего.

— Пойдем в дом, замерзла ж…

Регнум, обернувшись волком, умчался прочь, а Акита, постояв еще минуту в раздумьях, согласно кивнула:

— Пойдем…

Только уснуть у Акиты сразу не получилось. Проворочалась на кровати долго. И о Шазиме волновалась, и одной засыпать вдруг стало непривычным. А Кер остался в проходной комнате стеречь — мало ли что.

Но все же сон в конце концов сморил, только утром девушка раньше всех подорвалась, заглянула к мальчишкам в спальню, встретилась взглядом с Солем, тут же оторвавшим голову от подушки.

— Не пришел он…

Вот ведь оказия какая, внезапная. А ведь надо бы сегодня веселиться ехать на ярмарку, потому как матери обещала. Но веселья в душе нет — сплошное переживание. Куда этот хвостатый оболтус сбежал? Что с ним? Как вот можно отрешиться и не волноваться? Взрослый он…

Это он как человек взрослый, а волком придурок безмозглый, потому как не от большого же ума под стрелу кинулся! Понятно все, но ума в том не было, это точно.

А что теперь делать-то? В лес через полгорода идти и «Ау!» кричать?

Но тут гулящий потеряха объявился. Оглядел всех шальным взглядом, фыркнул, головой потряс и, обращаясь только к Аките, поинтересовался:

— Пожрать есть что? Есть хочется!

— Ах, тебе есть хочется?! — девушка так вкрадчиво-спокойно спросила, что знающий сестру Соль плечами передернул и с сочувствием на будущую жертву женской тирании посмотрел. — А спать?

— Не отказался бы, — выдал оборотень, тоже начиная подозревать, что не от заботы о нем вопросы задают, но все равно нагло скалясь. Потому как вины за собой никакой не чувствовал — прошвырнулся в ночи, что такого?

— И нам всем спать хочется! — рыкнула Акита. — А мы вместо этого о тебе волновались! Пока тебя в ночи незнамо где носило! — и девушка от души залепила Шазиму подзатыльник, потому что слов уже хватать перестало. — И не вздумай сейчас мне тут обиженку из себя строить! Я полночи уснуть не могла! Совести у тебя нет! Чтоб больше так не делал никогда! — и миску с едой на стол с грохотом выставила: — Ешь и спать иди. Обалдуй! Еще раз так сделаешь — выдеру. Вот можешь у Соля спросить — не вру. По-вашему драться не умею, а плеткой отхлестаю так, что сразу оценишь, насколько сильно я о тебе, придурке таком, волновалась! Удумал, понимаешь, в ночь сбегать, большой больно! Взрослый нашелся! Хочешь погулять пойти — с вечера в известность поставь и где тебя искать, если вдруг что. В нашей стае так заведено, понял?! Я по ночам спать хочу, а не переживать, что там с тобой и где тебя носит!..

— Так и не переживала бы… — огрызнулся Шазим, но под взглядом трех пар осуждающих мужских глаз и двух пар женских решил ограничиться только этим.

Вот убогий эльф не осуждал, он как-то иначе смотрел, будто ждал чего-то. С надеждой ждал!.. И явно расстроился, когда вместо скандала оборотень взял миску с кашей и принялся наворачивать, а потом даже «спасибо» выдавил. Явно не на такой исход утренней ссоры хромой ушастый рассчитывал. Пустяк, а приятно.

 

Глава 26

Регнум зашел за Марикой ближе к обеду и предложил вначале всей семьей заглянуть в «Серую гавань», подкрепиться, а уже потом пойти на ярмарку, ведь самое веселье начнется ближе к вечеру.

Акита, вчера решившаяся составить матери компанию, внезапно засомневалась — как можно всем уйти, оставив Фонинейла в одиночестве? А если ему что понадобится?

Но потом настроилась на суровость и, распинав отсыпающегося Шазима, так прямо ему и заявила, что раз кое-кто в ночи веселился, то днем может и за болезным присмотреть, пока остальные развлекаться пойдут.

Все равно, конечно, неспокойно было, но ведь обещала же… Да и не пойдет мать одна, забоится. И Соля с Нинором с нею отпускать страшно — чужой город, мало ли что случится? Матери отдохнуть и развеяться надо, а не за двумя оболтусами присматривать.

Дивно, но Соль с Нинором вели себя очень примерно, ровно настолько, насколько примерными могут быть два недоросля, дорвавшихся до ярмарочных забав.

В харчевне у Регнума они по сторонам искрутились, посетителей разглядывая — ну не видели оба никогда сразу столько оборотней. Вчера им не до того было, чтобы к оборотам туда-сюда приглядываться, а тут прям изъерзались, чтобы не упустить, как оно происходит. Вот сидит человек, и вдруг вжух — волк… Вот как так? Чудно же и интересно.

Керан лишь снисходительно улыбался, поглядывая на эту парочку. Но большую часть времени он любовался на свою лисичку, по случаю выхода «в люди» принарядившуюся. Даже бусики какие-то простенькие на шею повесила и волосы по-особому уложила, скрутив на голове, как венок. Красавица!

Регнума же больше интересовала старшая из женщин. Да, полукровок недолюбливали, поэтому союзы оборотней с людьми были редкими. Но если человечья половина увлеклась не на шутку, то почему б не поухаживать?

К тому же потомство у Регнума уже было, просто в выборе постоянной спутницы он пошел на поводу у своего волка. В людской же ипостаси пара не сложилась — не было чего-то важного между ними. Искры нужной. Сначала вроде вспыхнула, а потом оказалось, что это тело молодое удовольствия хотело, а душа так и не откликнулась.

Так что когда мать его детей нашла себе того, с кем в любом облике хорошо, Регнум не стал ее удерживать. Зачем мешать чужому счастью?

А у рыжей красавицы полный дом эльфийских пацанов и дочь вот-вот внуками порадует, тоже ушастыми, так что ей еще детей не надо. Вот мужчины — нет. Зато искра есть. Прям вот вспыхнуло в душе что-то, как только женщина с разбега к нему в грудь уткнулась.

Всколыхнулось странное чувство. Захотелось защитить, укрыть, уберечь…

И рыжая к нему в ночи выскочила раны протереть. И без ее заботы зажили бы, конечно. Только захотела ж позаботиться!..

Обоюдная это искра, но приличия соблюсти надо. И пацанят мелких приручить.

Так что Солю с Нинором на ярмарке счастье привалило. И из лука в цель за приз постреляли, и на быке поскакали, и на «гигантских шагах» попрыгали, и на качелях покачались, и свистулек целую горсть получили, и леденцов полные карманы набили, и пирожков наелись, и квасу напились…

— Я пригласил, мне и платить. На конфетах не разорюсь.

Керан, конечно, тоже не удержался, покрасовался перед Акитой. Самый большой приз выиграл, молочного поросенка. Потом и по мелочи понабрал, то тут себя показав, то там.

Регнум тоже молодость вспомнил, большого жирного гуся получил. Повеселился, что на ужин они уже собрали… Но гуся и поросенка отправил со знакомым в дом к Марике, чтобы не таскаться с живыми призами по ярмарке.

Самое горячее сражение было за ожерелье. Не шутка, не подделка — каждый, кто хотел, мог убедиться подойти. Золотая цепочка и на ней круглая плоская подвеска из чистого золота с тонко-тонко вырисованным солнцем. Вот уж где бой шел лютый, и оборотней на него не пускали, только людей.

Ну, Керан шум поднял, потребовал, чтобы ему тоже позволили мечом помахать. Он же не оборотень, а на доске четко написано — оборотням нельзя. Про эльфов ни слова нет!..

Отстоял свое право — настырный же, если решил чего, с пути не сойдет.

Против него сразу постоянного победителя от продавца выставили, не стали разминочные бои с другими устраивать. Сжульничать захотели.

Победитель — бугай, в ширину плеч — как два Кера, да и ростом в полтора раза выше. И меч у него такой, что один раз стукнешь — и все, прихлопнет, как комара. Тоже нечестно, потому как Керану какую-то зубочистку выдали.

Акита даже хотела Кера остановить и отговорить. Но Регнум ее по плечу потрепал и на ухо прошептал, чтоб не позорила парня. Раз на арену полез, значит, или уверен, что выиграет, или проиграет, но опыта наберется.

Девушка по поводу такого опыта много чего сказать могла, но не стала. И останавливать Керана не стала. Хочет перед ней покрасоваться — пусть красуется. Она б и без чужих советов сообразила, но ясно ж, что после вчерашней глупости с Шазимом Регнум в ее уме сомневается.

На самом деле, хоть и страшно немного, но понятно ж, что понарошку драка. Так что можно стоять, ойкать и слегка пугаться, а еще — гордиться и любоваться.

Пусть все смотрят, какой у нее парень отчаянный. Не дерется — танцует, а когда меч чужой удерживает, прям каждую мышцу разглядеть можно и бисеринки пота, и напряжение в воздухе висит! Затем резко зубочисткой своей бугаю в бок и кувырком из-под удара меча-молота уворачивается. Стремительный, ловкий, верткий, жилистый… глаз не отвести! Так бы и любовалась…

А как подумается, что это не просто красавец какой, а ее… ее парень, Акиты, так сердце от восторга прям заходится!

Если уж она верит, что ее Кер сможет мужика из кристалла победить, как можно было усомниться, что он какого-то бугая деревенского не уложит?

Это помутнение какое-то накатило, не иначе. Просто ну уж очень мужик этот огромный, и рожа у него страшная — борода всклокоченная, глаза шалые. Жуть!

Но затыкал его Кер своей забочисткой, запутал, закрутил и на землю уронил…

А после пришлось еще с тремя сразиться, кто не поверил, что эльф может так легко человека победить. С последним очень сложно было, такой же верткий и жилистый оказался… Но все равно победил его Керан. Видно было, что с трудом, но победил. И приз ему достался. То есть Аките.

Девушка прям даже дышать забыла, когда при такой толпе зрителей к ней Кер подошел. Без рубашки, которую еще перед первым боем скинул, запыхавшийся, взлохмаченный, с царапинами и синяками по всему телу, пахнувший потом и грязью… Вот хоть бери и прям тут ему отдавайся — боец-победитель перед тобой, с гордым лицом, довольной улыбкой и счастливым взглядом. И в полной тишине… ну или просто уши на время заложило, кто знает?…Этот победитель ей на шею дорогое ожерелье надел, в бою заслуженное.

Акита полминуты стояла, думая, как поблагодарить-то? А потом плюнула на приличия и повисла на шее у парня:

— Спасибо!

А чтоб даже не сомневался, еще и поцеловала, прямо при всех. Пусть знают! Ее эльф, самый красивый, самый родной, самый сильный!.. И ее!.. И не стыдно нисколько, что на людях так себя ведет. Совсем почти не стыдно, только самую капельку.

Ну и понятное дело, после такого боя надо было найти ближайший колодец, чтобы отмыть бойца, да и штаны слегка отряхнуть… Вот и расстались ненадолго. Кер с Акитой пошли воду искать, а Регнум с Марикой и двумя ушастыми недорослями дальше развлекаться. В зеркальный лабиринт. Возле него и встретиться договорились, за шатром. Место приметное, но малолюдное.

Но когда Керан с Акитой через четверть часа подошли, то увидели целую толпу, стоящую кругом, шумящую, выкрикивающую что-то одобрительное.

Девушка, испугавшись за мать и братьев, принялась активно протискиваться, протолкалась и застыла.

В центре свободного круга стояли двое. Оборотень против эльфа. Красивого эльфа и чем-то знакомого. Вот если приглядеться, то что-то такое неуловимое в чертах лица… Соля чем-то напоминает. Или… ой! Вот ведь дурочка, это ж Соль на него похож!

Регнум и сам заметил, да и Горжин его предупредил, что старшая из красавиц рыжих мужчин побаивается. Выяснять, как там и что, оборотень пока не решился, просто старался не спугнуть лишний раз. Обнимал редко, как только напрягалась — тут же руку убирал, слова говорил с осторожностью. Уж больно приглянулась человеку внутри него эта рыжая. Волк помалкивал пока, да и ему-то что? Волчицы в ней нет, вот и не дергается.

В зеркальный лабиринт Марика сначала идти забоялась. Это позади шатра народа почти не было, а внутри и у входа — толпа целая, и тесненько достаточно. Бедная женщина и так уже устала от людей вокруг. Но крепилась, чтобы другим радость не испортить. Но терпение уже на исходе было — много слишком впечатлений с непривычки, мужчин незнакомых много. Домой уже хочется, в комнате спрятаться и отдышаться хоть немного. Тяжко…

Но потом решилась, сразу с Регнума слово взяв, что после лабиринта — домой. Ей веселья много не надо, она к нему непривыкшая.

Мужчина и слова не сказал, наоборот, предложил сразу домой пойти. Дождаться, когда Соль с Нинором из лабиринта выскочат, а Акита с Кером вернутся — и домой, через «Серую гавань». Чтоб там поужинать всем без хлопот.

И вот, пока стояли и разговаривали, Марика знакомое лицо увидела. То, что в кошмарах являлось долгие годы. Охнула, сжалась вся, застыла. Даже бежать сил никаких не было — ноги подкосились, чуть не упала. Хорошо, Регнум подхватить успел и быстро повернуться.

Не будь Соль чем-то на отца похож, оборотень и не сообразил бы, что вся беда от пытающегося схорониться в толпе эльфа.

Но тут в голове картинка сложилась, только подтверждения надо было для законности:

— Насильник твой? Ушастый?

Марика и слова сказать не смогла, только легко головой качнула и глазами моргнула. А саму всю трясло так, как будто зимой в мороз в одной сорочке во двор выскочила. Ведь не только узнала, но прямо как вновь ощутила и руки на своем теле, и стыд вперемешку со страхом. А еще взгляд вспомнился, презрительно-высокомерный, словно до нее снизошли, а не силой взяли то, что само в руки не давалось! И вот сейчас с ужасом поняла, что не только она тварь эту запомнила, но и он ее узнал! И опять взглядом этим одарил, свысока, как корову на базаре…

Регнум первой встречной бабе кивнул, чтобы за Марикой приглядела, а сам вдогонку за ушастым гадом кинулся. У оборотней с насильниками разговор короткий, особенно с теми, кто их женщин обижает.

Ведь Регнум для себя уже все решил. Так что раздумывать долго не стал, помчался преследовать. А сбежать от обозленного хищного зверя мало кому удавалось. Как ни петлял эльф, как ни путал следы заяц остроухий, а все равно попался.

Тогда Регнум его потащил к той, которая должна видеть, как правда торжествует. Сразу объявил, что драка будет насмерть. И причину толпе озвучил, и свидетельство из Марики повторное затребовал, и Соля как доказательство из лабиринта вызвал.

Эльф шумел, отбрыкивался. Кричал, что вины за ним нет, что человечку эту знать не знает, что нечестно это — из-за греха одного эльфа другого пытаться убить. Под конец требовал хотя бы оружие ему вернуть. Просто часть оружия с него сам Регнум вытряс, часть мужики нашли, то, что против оборотней предназначено.

Марика сначала жуть как боялась, что убедит, что поверят люди в его невиновность. Но сама даже на секунду не усомнилась — тот самый, из-за которого столько лет утеряно. Из-за которого чуть грех на душу не взяла, сперва на себя руки попытавшись наложить, а потом дитя родное чуть не удушила.

Говорить и доказывать что-то ни сил, ни голоса не было. Так и трясло всю, как на морозе. Только и сумела Соля к себе поближе подтянуть и прижать. Была б Акита рядом — легче б было, но и с сыном спокойнее.

Внутри, правда, паника сверкнула, когда парнишка-эльфенок тоже неподалеку встал. Но Марика панику быстро прогнала. У эльфенка тоже судьба не сахар, а он вон от людей не шарахается, а ведь мог бы… И смотрит на гавнюка-соплеменника с таким же укором, как все вокруг.

А с эльфом-насильником метаморфоза прям на глазах происходила. Из уверенного и несправедливо обиженного он в запуганного и трусливо по сторонам оглядывающегося превратился. Ждал спасения хоть откуда-то, надеялся.

Попытался даже к Марике воззвать, чтобы простила. Но та лишь головой помотала и Соля крепче обняла. Разрубая мысленно связь между мразью, что ей боль причинила, и сыном, который ее сейчас защитить и успокоить пытается.

К тому моменту, когда Акита с Кером появились, как раз сама схватка и началась. Только была она очень короткой — несколько минут, и нет эльфа… Валяется на земле. Регнум даже оборачиваться не стал, человеком справился.

Подошедшим охранникам все объяснили, те засвидетельствовали честный суд, покивали и велели только тело быстро с ярмарки убрать, чтобы веселье остальным не портить.

 

Глава 27

По пути в «Серую гавань» Марика еще держалась, прижавшись к Регнуму и ухватив Соля за руку. Вот почему-то вдруг внезапно как накатило, вспомнилось, сколько она сыну недодала, пока внутри боль свою лелеяла, а теперь словно нарыв вскрылся и все плохое вытекло… И так долго ноющая рана начала затягиваться, пусть и защипало сначала аж до слез. А теперь вина накатила… внезапно.

Регнум, видать, сообразил, что вот-вот истерика будет, так что вместо таверны всех к себе в дом затащил. Небольшой такой, холостяцкий, но уютный. И, главное, никого более, кроме тех, кто понимал, что происходит, в нем не было.

Марика присесть не успела, как ее снова затрясло и слезы полились. Прям вот ручьем… но при этом женщина чувствовала, как становится легче на душе, чище, светлее.

Вроде и выла, и рыдала, и к богам вопрошала, когда все случилось, но не помогало. А потом совсем замкнулась, запрятала эту боль внутри себя и не давала ей рассосаться и исчезнуть.

Теперь же можно было и оплакать все разом — и обиду, и годы потерянные, и сына недолюбленного, и дочь, всю семью на себе вытащившую, и брата мужа, долго с надеждой приходящего и так и не женившегося до сих пор.

Главное, Соля от себя Марика так и не отпустила, вцепилась крепко, будто боялась, что исчезнет куда. Так что рыдала она, ему в плечо уткнувшись… А потом почувствовала, как по спине мужская ладонь гладит, и это помогло — слезы стихать начали. Стало спокойно, надежно. С Гошем рядом тоже надежно было, но как-то не так. А тут прям как раньше, как в молодости… ушедшей как-то быстро и незаметно. Вроде и лет-то всего ничего прошло, а рядом и дочь-невеста, и сын уже выше нее ростом…

— Он уже больше никогда зла ни тебе, ни кому другому не причинит, — уверенно произнес Регнум, и Марика счастливо всхлипнула, спрятавшись в его крепких объятиях.

Гош первое время пытался поймать обидчика жены брата, но тот словно сквозь землю провалился. И вдруг, надо же, объявился, да так удачно!..

— А если б я без тебя была? — вдруг ужаснулась Марика.

— Да ладно, мам, ты одна никогда даже на деревенский базар не ходила, а уж в город — тем более. С тобой всегда Акита или я рядом, наваляли бы мы этому козлу! — расхрабрился Соль. — Ну не так красиво и не до смерти, но уж в обиду бы тебя не дали!

Марика опять всхлипнула и потрепала геройского мальчишку по волосам:

— Наваляльщик мой…

— Ты видала, как Акита плеткой дерется? А я и кулаком в нос могу! Нинор бы помог!.. — тут Соль решил все же, что хватит хвастаться, и признал: — Регнум, конечно, здорово все провернул. Как дал!.. А потом…

Марика счастливо засмеялась, подняла взгляд на обнимающего ее мужчину и смутилась. Вспомнила внезапно, что тут не только ее семья, но и жених дочкин стоит, смотрит. И… волк этот… Что вот о ней теперь подумает?!

Но ничего плохого Регнум о женщине, расслабившейся, после того как на ее глазах убили ее насильника, само собой не подумал. Единственное — жалел, что они раньше не встретились. Может, быстрее б оттаяла?

А потом, когда Марика успокоилась и на нее, наоборот, накатило неконтролируемое веселье, прям вот смешливость какая-то едва сдерживаемая, сходили все же в «Серую гавань», перекусить как следует и с собой еды взять.

Заготовленное на день двое болезных, один на голову, второй на ногу, наверняка слопали.

Пока сидели и ужинали, Акита, смеясь, рассказала шутку про хромого эльфа-диковинку. И немного загрустила о том, что подруга-лекарка далеко и не сможет оценить, как ее предсказание сбылось, правда, с другим ушастым парнем.

Ну а после того как сытно поели и немного отдышались, дружной усталой семьей отправились домой.

Первым насторожился Регнум, принюхался, напрягся. Подмогу бесшумно вызвал — два молодых оборотня возникли из темноты и мгновенно сообразили, что от них хочет вожак. Обернулись и разбежались, но буквально сразу сначала один из них зарычал на кого-то, вот второй к нему присоединился. И внезапно свет вспыхнул во тьме, слепящий глаза, не настоящий, магический…

Старый седой эльф у калитки каким-то чудом не подпускал к себе двух ощетинившихся и готовых к прыжку оборотней, а над его головой сверкал и переливался магический шар.

Регнум отозвал своих, и те отошли в сторону, продолжая поворачиваться, скалиться и порыкивать. Обращаться в людей они не стали, так им удобнее было следить за подозрительным стариком.

Говорить с эльфом вышел Керан. Разговор был какой-то отрывистый, быстрый и на эльфийском. А потом Кер кивнул Регнуму:

— Все в порядке. Он пришел, чтобы нам помочь.

И уже всем сразу пояснил:

— Маэдлор знает, где найти Ольара.

Нинор к разговору Кера со стариком прислушивался, восторженно поблескивая глазищами, но так как говорили они очень тихо, понял не все. Но и оттого, что понял, начал слегка светиться, а уж после пояснения не выдержал и Соля по плечу хлопнул, от избытка радости внутри. И тут же из него прямо водопад с вопросами извергнулся:

— Где? Кто? Куда? Когда идем? Завтра? Сейчас прямо?!

Керану даже пришлось глянуть сурово, чтоб притих на время.

— Не кипиши, мелочь! Давай все в доме обсудим.

Акита и Марика быстро засуетились, едва вошли. На стол накрыли, все, что с собой принесли — выложили, Шазима распинали. А парни Фонинейла поближе прям с лавкой пододвинули, чтобы в разговоре участвовать мог, да и поел за столом.

Старик как ногу Фонинейла увидел, нахмурился, по-эльфийски опять же что-то у Кера уточнил и небрежно так ладонью на весу вдоль ноги больной провел. После чего вновь к столу повернулся и продолжил кушать. Вроде не жадно, но видно было, что голодный. Так что никто его не отвлекал, сидели и ждали, пока насытится.

Регнума старик вообще старался не замечать, на Соля скривился, словно уродца какого-то неприятного в балагане увидел, а к Марике с Акитой как к прислуге обращался, свысока.

Но все на его причуды внимания старались не обращать. Тем более после того как стало понятно — не просто так он ладонью над ногой Фонинейла водил, а колдунство творил целебное.

Нога у эльфа прям вот как в сказке, раз — и излечилась!..

— И клясться ни в чем не надо, — хмыкнул довольный парень со снисходительным пренебрежением в голосе. Ясное дело, на эльфийском хмыкнул.

Но Шазим, тарелку отодвинув, сурово зыркнул на всех ушастых и для остальных перевел.

Керан тут же смутился, сообразил, что как-то нехорошо получается, когда часть народа не понимает, о чем разговор ведется. Нинора, пытающегося старика вопросами засыпать, локтем ткнул, тот головой закрутил недоуменно, потом на Акиту и Соля взглянул, снова на Кера вопросительно.

— На общем наречии говорить будем, — для особо тугодумных пояснил ему парень. — А то тут не все эльфийский знают.

Старик тут же буркнул, не на общем, само собой. И Шазим тут же перевел:

— Те, кто первородную речь не понимают, и обсуждать дела недостойны. Будут исполнять то, что велено.

— Эвона как, — хмыкнул Регнум, вставая из-за стола. — Пожрать, значит, за наш счет можно, чтоб бабы вокруг с тарелками побегали, а говорить на общем зазорно?

Керан тоже из-за стола встал и попробовал мирно вопрос решить:

— Я переводить все буду…

— Думаешь, этот хрыч настолько тупой, что за сотни лет общего наречия не выучил? — Регнум с интересом посмотрел на старика, но тот, даже не повернув головы, пальнул огненным шаром. И… не попал. Увернулся оборотень, обернувшись волком. Зарычал. Маг тогда стул резко отодвинул, развернулся к противнику…

Тут уж Кер не выдержал, встал так, чтобы Регнума прикрыть…

Старик опять какую-то фразу на эльфийском выплюнул и из дома вышел, дверью хлопнув.

Расстроенный Нинор за ним вслед выбежал, потом вернулся:

— Сказал, что ждет нас завтра утром у входа в лес. Только эльфов ждет… Что делать будем?

И мальчишка с надеждой уставился на Кера. Тот лишь плечами пожал:

— Ты точно никуда не пойдешь. Непонятно, куда он нас завести может… А вдруг в западню?

— Это стихийный маг, древний! — возмутился Фонинейл. — Он снизошел до того, что излечил полукровку и предложил свою помощь для спасения Ольара. Сам нас нашел…

— Вот именно! — Регнум обратился напрямую к Керу. — Как, интересно, этот старый хрен вас вычислил? И с чего вдруг такая забота о твоем друге?

— Ученик он его, — пояснил Нинор. — Маэдлор много лет обучал Ольара и теперь хочет ему помочь.

— Он тебе представился? — уточнил Керан.

— Угу, — кивнул эльфенок. — Сказал, что он великий стихийный маг Маэдлор. И что очень расстроен тем, что моя чистота утеряна…

— С чего это она утеряна? — насторожился Фонинейл.

Но Керан, кинувший быстрый хмурый взгляд на Акиту, потом на Нинора, испуганно затихшего и вцепившегося в косу, выдал вполне подходящий ответ:

— Так Амнинор тоже ведь из леса сбежал на поиски брата, как и я. Выходит, повел себя не как достойный первородный. Вот и получается, что нам всем обратно в лес дороги нет.

Нинор облегченно выдохнул, но косу не выпустил. И спорить попытался:

— Я с вами пойду! За братом…

— Тут останешься, — излишне резко огрызнулся Кер. — Пока ты — мелочь с косой, должен старших слушаться. А я сказал…

Мальчишка носом шмыгнул, со стола нож схватил и…

— Сам жалеть потом будешь, придурок! — Соль повис на руке друга. — Они тебя все равно с собой не возьмут, разве не видишь? И оружия у тебя нет… и коня нет… и…

Кер подошел, спокойно забрал у Нинора нож, косу у парня назад за спину закинул.

— Верно все. Не надо тебе с нами в неизвестность идти. Я вообще вот что думаю… Хозяин кристалла до сих пор не проявился, но вот-вот может объявиться. И самка серебряная тоже где-то здесь до сих пор бродит. То есть Акита под угрозой… ее охранять постоянно надо, — и уже к Регнуму повернулся: — Есть у вас тут место, где мальчишек потренировать можно б было? Чтобы тоже могли на помощь прийти, если понадобится?

Это Керан хорошо придумал, слегка переключив пацанов с мечты о путешествии на тоже важное и нужное дело. Правда, видно было, что Нинор предпочел бы путешествие… но спорить больше не решился. Только нахохлился упрямо, многообещающе.

— Перед тем как уйти, свяжу вас двоих, ясно? — пообещал Кер сурово, заподозрив, что кое-кто просто решил в путешествие без его согласия отправиться. — И пальцы по-разному складывать я и сам умею. Не удивили…

 

Глава 28

На общем семейном совете было решено, что завтра на встречу с магом Маэдлором пойдут Керан и Фонинейл. Выяснят все, вытряхнут, обсудят — что, куда и как. Откуда сведения, куда идти надо и против кого.

Нинору и Солю несколько раз было обещано, что утром связанные проснутся, от греха. Те только кивали, но видно было, что не верили и между собой постоянно переглядывались. Заговорщики малолетние…

Акита на брата и дружка его остроухого поглядывала с укором. Ну ясно ж, что дело взрослое и опасное затевается, а у них только баловство в голове!..

Хорошо хоть Шазим спокойно сидел и не лез никуда, только кивал на указание за Акитой присматривать. Понятное дело, теперь все здешние оборотни за ней следить будут, явление владельца кристалла ждать…

Соль, правда, предложил кристалл спрятать на время. Причем так, чтобы о том, где он лежит, знали бы все и не знал никто. И даже план придумал — сделать мешков одинаковых, в один кристалл положить, в другие камней подобрать, по весу с кристаллом схожих. Взять по мешку, не выбирая, и закопать в разных местах. А потом на карте отметить и карту спрятать.

На смех мальчишку с его идеей поднимать не стали и даже сделали вид, что не совсем глупость сморозил. А потом подумали и решили, что мысль не такая уж и глупая.

Достали еще три камня, по весу схожих, в одинаковые мешки положили, одинаковой веревкой завязали по-особому. Два оборотневым способом, два — эльфийским. С оборотневыми узлами один Нинору выдали, один — Солю. А с эльфийскими себе Шазим и Регнум взяли.

Маги эти, говорят, в мысли залезть могут, а теперь — хоть лезь, хоть не лезь, никто не знает, у кого именно кристалл. Никому не известно, в каком из четырех мешков запрятан. И по узлу сразу видно будет, вскрывали мешок или нет. Не то чтобы все резко друг другу не доверять стали, скорее подстраховаться решили — маги же кругом… влезут в голову и все!

Ну а потом Акита всех спать разогнала, сказав, что раз завтра кому-то вставать рано, значит, и лечь надо не поздно. То есть сначала она пацанят на горшок и в люльку, то есть в спальню, направила, потом Шазиму головой мотнула, типа вали давай, не зевай здесь. Волчонок сначала огрызнулся, но тут и Керан зевнул сладко, на часы настенные посмотрел, присвистнул… Тогда и Акита с тонким намеком о завтрашнем утре влезла. Керан сразу ее мысль поддержал, так что вышло все очень даже правильно. Вроде и сами мужики все решили, и намек тонкий женский не пропустили. Идиллия прямо…

Регнума спать тут же оставили, благо дом большой. Марика, правда, забоялась, что в ночи в ее постель кого-то принесет нелегкая… а она пока не готова. Но оборотень в проходной комнате устроился, волком обернувшись. Прямо у дверей прилег, на теплом коврике.

Вот Кер, как Акита ни пыталась его поспать уговорить, сначала на совсем иное настроен был. И пока ласковыми словами и поцелуями не добился того, что хотел, не успокоился. Да и девушке тоже же хотелось… ведь неизвестно, как завтра все сложится, вдруг и правда расстаться придется? По уму-то мужчины все верно решили — ей дома сидеть, с матерью, под охраной оборотней, а Керу с Фонинейлом идти Ольара спасать.

Ноги ж уже бинтовать никому не надо, оба ходячие, пусть второй и прихрамывает пока с непривычки. Ну дык не пешком же пойдут и не в одиночку, а вместе с магом.

Вот только зачем магу эти двое понадобились? Что ему одному спасать-то не шлось?..

Керан уснул уже давно, подмяв под себя Акиту, чтобы как можно ближе была, а девушке не спалось. Не складывалось как-то у нее в голове, путалось. Как-то все оно неправильно выходило.

А утром, пока завтрак готовила, еще раз все обдумала и решилась.

Сначала Кера в сторону отозвала. Потому как опять же, пусть Фонинейл и друг, но не ее, а Керана. И тому решать — делиться с другом или нет. Этот друг вчера четко свою мысль озвучил — никаких сомнений в сородиче, снизошедшем до простых полукровок. Но Кер-то сам о западне думал, так что и Акиту понять должен.

Нескладно все в его поведении. Откуда взялся? Как узнал, что они тоже Ольара ищут? Как узнал, где они сейчас? И ведь даже дом вызнал!

На первый вопрос Керан еще смог ответ придумать. Его же цели старейшины в лесной деревне знают, вот и пересказали магу, если тот к ним обратился. А вот где искать… Ну тоже не великая тайна, если задуматься. Оборотни ближайшие в Диком Лесу, а возле него только этот городок и есть. Так что опять же все просто.

Ну и дом найти… Городок не такой уж и большой, прославиться они уже в нем успели, семья из эльфов-полукровок не так часто встречается, вот и объяснение всем загадкам.

Поспрашивал то тут, то там, поразмышлял и нашел.

Совсем иное дело — зачем они старику-магу понадобились. Вот что самое любопытное. Он же шарами огненными прям не глядя кидается и по миру не первую сотню лет один бродит.

Принято так у стихийных магов — с места на место путешествовать, нигде не задерживаясь. Говорят, с источниками магической силы связано — раньше этих источников множество было, а теперь их все меньше и меньше делается. Поэтому и магов тоже все меньше и меньше, потому как силу брать неоткуда. Среди людей магов вообще не бывает теперь, а ранее, говорят, было время, когда встречались. Теперь только ведьмы да ведьмаки, то есть те, кто силу от природы берет. Эльфийская магия тоже от природы, хотя опять же не у всех есть, но много у кого.

А вот стихийная подпитки постоянной требует. Выпил всю силу из одного источника, пошел другой искать, а этот наполняться оставил. Лет так через двести вернулся — снова все выпил. Так вот и бродят…

Это Керану в детстве старый эльф сказку перед сном рассказывал, он и запомнил. Про бродячих эльфийских магов. Нет чтобы про фейри… Такая ж история красивая про женщину, которая цветет, пока любит. Правда, это больше девичья сказка, а Керу и его друзьям про другое интересно в детстве было….

Так вот зачем магу-путешественнику два парня-полукровки в помощь — загадка. И с тем, что во всем этом есть что-то нескладное, Керан был полностью согласен. Но постарался как мог Акиту успокоить, пообещал быть осторожным, старику этому странному не доверять…

Пока утешал да успокаивал, сам почти поверил, что какое-то объяснение поведению древнего эльфа есть, внятное и понятное. Должно быть. Если все его действия до этого разумные и объяснимые были, значит, и это — разумное.

В конце концов, решено было, что парни не одни на встречу пойдут, а возьмут кого-то из оборотней, чтобы тот потом вернулся и всем отчитался. Если эльфы вдруг сразу решат спасать идти, не прощаясь. Такое ж ведь вполне возможно, маг этот с характером, а спасать Ольара не только ему надо, но и Керану. У него, правда, еще одна цель есть — поимка грабителя эльфийских кристаллов. Вот обидно будет, если совместить не удастся!..

Но Кер да и все остальные почему-то даже не сомневались, что все взаимосвязано. И второй кристалл хранится у того, для кого оборотни Ольара похитили.

Удобнее всего гонцом Шазима было назначить, но тут Регнум сомнения высказал, очередной раз волчонка обидев. Только Акита отстаивать честь своего приемного сородича не полезла, промолчала. Потому как у нее одна мысль в голове зародилась, отчаянная и… ну никакими силами не прогоняемая. Ведь даже на предчувствие не свалишь — то тоже прям в колокола било, чтобы девушка из дома ни ногой. Но зудело внутри… прям вот… хоть плачь, как хотелось посмотреть на Кера еще дольше. Проводить не до калитки, и не до поворота, и не до выхода из города… а подальше!..

Однако вид сделала, что, отцеловав любимого у дворовых ворот на прощание и помахав вслед рукой, сразу обратно к дому пошла. Даже стоявшему на крыльце Регнуму улыбнулась, сворачивая за угол, под окно спальни Соля.

Ясное дело, брат с Нинором уже выпрыгнули и стояли, виновато нос рукой почесывая, на Акиту поглядывая. Девушка расшумелась, Регнума на помощь призвала, тот малолеток пинками в дом, а Акита, под шумок Шазима за руку схватив, со двора и вышмыгнула.

 

Глава 29

Тяжко как оказалось быть умной и рассудительной, когда сердце ноет прям заранее, еще до расставания. Вечером еще не так больно было, в ночи уже царапало, утром как обернулась, как полюбовалась на него спящего, так хоть плачь!

Вернется ж, спасет и вернется, а ей как без него? Ведь жила же как-то! Годы жила, а тут за седьмицу, считай, прикипела так, что не отпустить… прям как часть себя отрывает!..

А уж когда у калитки прижалась, руками обхватила, лицом в грудь уткнулась и зубы до боли сжала. Не надо, чтоб он видел, как тебе плохо, виноватым себя почувствует, переживать станет. А ему нельзя переживать. Уж точно не о ней, в уюте и спокойствии под охраной оборотней остающейся.

Можно надеяться, конечно, что сейчас они с тем магом переговорят и обратно вернутся. Только если старик скажет, что сразу в путь — значит, сразу в путь… Потому как маг этот хоть что-то знает, а у них тут кроме оборотницы, которую никак поймать не удается, и ожидаемого в гости хозяина кристалла и нет ничего.

Время ж идет, мало ли что там с Ольаром делают? Торопиться надо…

Самку серебряную и без Керана поймать и допросить сумеют, и с хозяином кристалла стая оборотней уж как-нибудь справится.

Акита даже наивно понадеялась, что если вдруг этот хозяин неведомый сам лично за ней заявится, ему здесь Регнум со стаей объяснят, как себя вести следует, доступно и правильно. А Керану как раз проще будет Ольара освободить. Так что вроде как вообще все складно выходит… Слишком складно.

Но ведь надо ж в лучшее верить?! Зачем незнамо о чем волноваться? Все хорошо будет…

А то, что неспокойно да неуютно — это потому как прикипела и оторвала.

Надо верить!.. Керан справится, Регнум справится… все хорошо будет!

Шазим быстро понял, что Акита задумала, и они аккуратно, дворами и короткими путями, которых выросший в этом городе волчонок знал немало, добрались до леса чуть ли не быстрее Керана и Фонинейла. Те пешком шли, Кер Фина под уздцы вел, а оборотень-сопровождающий поодаль бежал, словно вообще не с ними.

Вот про оборотня Акита позабыла — тот ведь не только на слух, но и на нюх чуткий. Пришлось притаиться, пропустить вперед, выждать подольше и только потом вслед побежать, да не по тропинке, а меж кустов.

Шазиму хорошо, он волком обернулся, и не холодно ему, да и ветки с листьями нипочем. А девушка уже продрогла немного по утренней прохладе. Вроде и платок на плечи накинула, но все равно чувствуется, что последний месяц лета уже. Свежо и зябко.

Услышать, о чем старик с эльфами беседовал, не вышло. Даже Шазиму подкрасться так, чтобы и внимания второго оборотня не привлечь и слова разобрать, не удалось.

Пришлось только издали смотреть, кулаки сжимать, губы кусать и успокаивать себя… а внутри разрасталось что-то, давило, ныло, до слез скручивало какое-то неизвестное ранее чувство.

Так и хотелось броситься к Керу, за руку схватить и не отпускать! Никуда от себя не отпускать!..

Вот ведь ни ума, ни гордости, глупость одна! Хоть сама себя к дереву привязывай, как тянет сглупить… Неужто вот это — любовь? Нет, не может быть!

Любовь — это вера. Керан сильный, ловкий, не один к тому же, справится, спасет, обратно придет, и будут они жить вместе, и… малыши тоже будут, позже, не сейчас, но будут!..

Потому как Кер на нее так смотрит, что никаких сомнений нет — нравится она ему очень.

Так что незачем тут стоять, себя накручивая. Надо развернуться и домой бежать, пока ее не схватились и волноваться не начали.

Вот стыд-то будет, если Регнум уже заметил, что она пропала. Ему ж за нее отвечать, а она ушла не предупредив… Домой надо скорее!

Только не вышло сделать задуманное. Потому как дальше прямо вот как-то все… уж очень быстро случилось.

Акита повернулась и встретилась с пристальным взглядом красивой женщины с пепельно-серыми пышными локонами, при виде которых у девушки прямо вот сразу в голове узнавание щелкнуло. Альфа серебряная!

Закричать Акита не успела, потому что мерзкая оборотница ее резко развернула к себе спиной, рот заткнула и попыталась оттащить подальше от Керана, Фонинейла… и Шазима, подкравшегося поближе к эльфам и слившегося с землей так, чтобы его было не заметно.

Но не на ту напала, тварь противная — Акита и лягаться начала, и кусаться, и вырываться. Дивно прямо, неужто людозверица рассчитывала, что девушка сопротивляться не станет? Акита так сопротивлялась, что почти вырвалась!

Тут ей на помощь Шазим кинулся, зарычал и бросился… прямо на самку свою, волком выбранную, причем в облике волка и кинулся. А на помощь к нему почти сразу второй оборотень ринулся, который тоже неподалеку в засаде сидел, ждал, чем беседа трех эльфов закончится.

Волчица, выпустив свою добычу, попыталась сначала убежать, но волки ее нагнали. Началась драка, не совсем равная, потому как Кариташа хоть и самка, но альфа. Шазим — щенок неопытный по сравнению с ней, второй самец не намного старше. То есть вдвоем они сначала вроде как даже побеждали, но вскоре стало ясно — не справиться им… Силы много, горячности тоже, а вот умения драться так, чтобы не выдыхаться быстро и удары наносить обдуманно и размеренно — этого пока мало.

Только Акита исхода боя дожидаться не стала, подобрала полы сарафана и припустила через кусты по тропинке, навстречу торопящемуся к ней очень удивленному Керану…

Но не успела!..

Старик-маг, выругавшись на эльфийском в сторону оборотницы, вокруг себя словно легкий ветерок создал, приподнялся над землей и, за мгновения долетев до девушки, схватил ее одной рукой… и сжал так сильно, что у Акиты дыхание перехватило.

Вторую руку эльф вперед вытянул, шепнул что-то… Тут же под ногами Фонинейла, застывшего и глядящего вокруг с недоумением, земля разверзлась, и он вниз полетел. Едва успел схватиться за край, закричал отчаянно, на помощь Кера стал звать. Жуткое зрелище — только маковка черная торчит из ямы, и пальцы за рыхлую почву и корешки цепляются…

Керан, уже почти добежавший до старика, вздрогнул, обернулся… Замер, жалея, что раздвоиться не может. Там девушку его похищают, а тут друг вот-вот провалится и погибнет!

Маг опять руку вперед вытянул, и перед ним в воздухе словно яркое кольцо засветилось, сгущаясь в серый туман. Акита при виде этого кольца очухалась, вновь вспомнила, что вырываться, лягаться и кусаться умеет. Но старик слово сказал, и девушку словно веревками повязало — не пошевелиться, даже голову не повернуть. Только смотреть могла, то на Кера — с мольбой, то с ужасом на Фонинейла, у которого уже всего одна рука за край держалась…

Керан тоже понял, что выбор у него сейчас не между другом и любимой, а между жизнью и надеждой.

Быстро к другу, в яму падающему, кинулся, от злости и отчаяния за секунды его вытащил, даже не надорвался! А в кольцо впрыгнуть за стариком, унесшим Акиту, не успел. Туман уже рассеялся…

Но, вместо того чтобы горевать или вокруг напуганного Фонинейла прыгать, Кер побежал, размахивая мечом, к оборотням. Там уже исход битвы предрешен был — Шазим валялся неподалеку, не ясно, живой или нет уже, второй оборотень, запыхавшийся и весь в крови, дрался из последних сил.

Так что помощь была нужна. Керан без страха взглянул в глаза своему давнему кошмару, летящей на него в прыжке сучке серебряной, и воткнул ей меч в живот…

Сдохнуть от такой раны не получится, если сразу начать оборотом залечиваться. И волчица инстинктивно, едва Кер меч вытащил, человеком обернулась. Только эльф ей снова в живот меч всадил и даже провернул, чтобы уж точно знала, что жить ей осталось недолго.

С мечом в теле оборот не сделаешь. Не серебро, конечно, но металл… мешает.

— Ты знаешь, что я хочу узнать! — процедил Керан, не отводя злого взгляда от умирающей женщины. — Рассказывай, где мой друг и куда мою девушку украли? Говори! А то сейчас опять меч выну и снова воткну! Так и будешь не живая, не мертвая, пока я от тебя правды не добьюсь!

Сначала оборотница послать эльфа хотела, причем не по следу за другом и девушкой, а куда подальше. Вот прям мысли ее в воздухе в слова складывались. Но когда Кер свою угрозу, обещанную несколько раз, выполнил — вынимал меч и снова втыкал, вынимал и втыкал… И ясно стало — и эльф мерзкий не устанет, и спасения уже не придет, и не излечиться от такой страшной раны, только если самой на меч кинуться, но смелости не хватает… Самка торговаться начала. Знания за жизнь.

Керан губы сжал, но поклялся, что не будет ее убивать, если правду расскажет.

И женщина объяснила, к кому и куда идти надо…

У Кера вместо надежды чуть руки от таких знаний не опустились. Но потом собрался с силами, встал, переглянулся с Шазимом, уже восстановившимся и обернувшимся человеком. Парень хоть и без особой радости, но кивнул, давая понять, что намек понял. И едва Керан меч выдернул, перехватил у него оружие, рубанул с размаха, снося голову своей волчьей паре… А потом меч в сторону отбросил, на колени упал и завыл, прям так, не в волчьем облике.

 

Глава 30

Акита из последних сил пыталась победить колдовской морок, сдерживающий ее, словно путы. Да только не выходило никак — крепкое колдовство оказалось. Даже не пнуть старика по тому самому месту, на которое послать очень хочется!

Злости внутри столько было, что для страха места не осталось. И волноваться не о чем — уже сквозь неведомую дымку Акита видела, как Кер своего убогого дружка вытащил.

Даже вроде как померещилось, что на прощание они друг другу в глаза поглядеть успели. И у Керана во взгляде тоже один гнев за все случившееся сверкал.

Справится ее эльфийское счастье. Теперь, правда, на помощь старика-мага рассчитывать не придется, но придумают уж что-нибудь. Регнум с Кераном — умные, сильные, жаль только, что горячечность Кера сдерживать некому… Вспыльчивый он временами.

Все они там у нее горячие, что брат, что Нинор, что Шазим… Волнительно за них, конечно, но Регнум же взрослый, а Керан умный, прислушиваться к чужим советам умеет.

Мама только распереживается…

Тут туман перед глазами исчез, они очутились на широком горном плато, и девушка почувствовала, как с нее спали колдовские путы. А ее саму на землю поставили.

— Дернешься — снова парализую, — процедил старик. — Радуйся, что в тебе течет капля высшей крови, а то бы просто шею свернул, и все.

— А Керан потом тебя бы нашел и убил! — пусть и по-детски прозвучало, но все равно легче стало. А то ишь ты, шею бы он ей свернул!..

— Да уж… нашла себе защитничка, — хмыкнул старый маг. — Повезло ему, что среди эльфов своих убивать не принято, даже если чистую кровь наполовину человеческой дрянью разбавило. Жаль, что чистокровный мальчишка за ними не увязался, я так на это рассчитывал!

— В ловушку их завести хотел?! — с гневом в голосе спросила Акита. И брови нахмурила.

Словно она не каким-то колдовством перекинутая по воле старого мага, а на равных с обычным зазнавшимся дедком ругается где-то неподалеку от дома.

— В ловушке ты оставалась, дура рыжая, вместе со своим братом. За вами прийти должны были, после того как я эльфов подальше уведу. Уговор был — мне эльфы, а Дарси — ты с братом.

— А кристалл? — почему-то про брата Акита не сразу сообразила, сначала про камень переговорный вспомнила.

— Его хвостатая дура выкрасть должна была. Он же для того, чтобы ей приказы отдавать.

Тут, наконец-то, девушка слова о брате осознала, обдумала и тоже уточнить решила:

— А Соль вам зачем?

— Брат-то твой? Мне он без надобности, — отмахнулся старик. — Но Дарси коллекционирует странных существ с редкой кровью. Иногда у таких проявляются необычные способности. Например, у Ольара — стихийная магия, редкая даже для чистокровных эльфов.

Старик при этом не глядел на Акиту, а смотрел куда-то вдаль, будто ждал чего-то.

— Ты — всего лишь цветочная фейри, — продолжил он, потому что ожидаемое никак не появлялось. — А вот твой брат — редкость, так как мальчики в вашем племени обычно не рождаются. Тем более мальчики с эльфийской кровью.

— Хочешь сказать, что Соля попытаются выкрасть?! — догадалась Акита и заволновалась, забоялась, занервничала…

Мысли о том, что Керан — сильный и справится, не успокаивали. Кер-то сильный, а Соль — наивный мальчишка, запутают, обидят, еще и Нинору достанется… Как же предупредить-то своих об опасности?!

— Выкрадут, — уверенно заявил старик. — За ним Дарси своих людей пришлет, они так глупить, как хвостатая дура, не станут. А оборотня переманят на себя работать, редкости искать и добывать.

— Регнум не согласится! — Акита сразу поняла, о каком оборотне речь.

— Люди Дарси умеют убеждать, — хмыкнул маг и облегченно выдохнул, продолжая глядеть вдаль. — Все, прилетели за тобой.

Девушка закрутила головой, но сначала ничего нового не разглядела, капля крови фейри зрение никак не улучшала. Но потом, присмотревшись, увидела… летучую мышь. Днем? Да разве бывает такое?

Но затем зверек опустился на землю и обернулся мужчиной, бледнокожим и беловолосым. Черты лица у него были правильными, почти эльфийскими, но глаза отпугивали — бело-розовая радужка и темно-темно красный зрачок…

Акита без всякого колдовства замерла от ужаса. Ясно же, кто перед ней…

— Маэдлор, что произошло? — голос у вампира был приятный, бархатный, успокаивающий. Даже страх отступил немного. К тому же девушка сразу узнала того, кто с ней через кристалл говорил. Он ведь обещал за ней прийти, чтобы к себе в коллекцию добавить. И старик-маг про коллекцию говорил. Значит, не убьет сразу… А потом Керан придет и…

Кажется, впервые у Акиты забрезжили сомнения, а справится ли ее любимый с такой напастью?

— Увязалась за нами, пришлось действовать не по плану, — старик кивнул в сторону Акиты. — А Кариташа сглупила…

— Да, я почувствовал ее смерть, — не то чтобы вампир был расстроен, скорее, просто сообщил о случившемся, спокойно так, будто и не про смерть вовсе. — Придется искать кого-то вместо нее.

— В том же городке есть стая оборотней. Вожак у них не такой тупой отморозок, пошли своих людей присмотреться. И забирай свою девчонку… А я вернусь и попытаюсь выкрасть мальчишку. Чистокровный эльф, да еще такой юный, не должен пострадать.

— Ты сам всегда говорил, что на пути к счастью не следует считать жертвы, — как-то не очень хорошо ухмыльнулся вампир.

Губы у него были единственным ярким пятном на лице, пугающим ярким пятном. Акита поежилась от вновь подкрадывающегося страха.

Вот ведь ужастик какой! Не зря ими детей пугают. Тут и взрослый может до отхожей ямы не добежать, если такое ночью встретится.

— Людские жертвы, Дарси. Я готов пожертвовать полукровками, хотя предпочел бы спасти и их. Но чистокровный эльф обязан выжить. Такие дети слишком редки, чтобы ими жертвовать.

— Я отдам тебе твоего мальчишку, если ты добудешь мне моего, — вампир улыбнулся, показав острые клыки. — Мои люди тебе помогут, если будет надо.

Старик нахмурился недовольно, но спорить не стал:

— Присылай их к ночи в город, попытаемся выманить сразу двоих. Может, так даже проще окажется.

Акита, пока разговор слушала, в переживаниях скакала, как Каурый — галопом, от страха к сомнениям, от сомнений к злости, от злости к панике, от паники…

Иех, как бы так придумать, чтобы своих предупредить? Что сделать, чтобы…

И тут девушка вспомнила, с чего все началось, с кристалла ж… А он у кого-то из ребят. Значит, надо вампирский кристалл найти и связаться по нему со своими, делов-то!

Поэтому, когда старый маг исчез в своем тумане и Акита осталась с кровососом наедине, она, вместо того чтобы помалкивать, дрожа от страха, расхрабрилась и вопрос решилась задать:

— Мы же сейчас в ваш замок пойдем? Пешком, или вы тоже такие вот, — девушка рукой круг нарисовала, — воротца делать умеете? Мышкой вы ж меня вряд ли поднимете? Маленькая она больно… И у нее ж лапки…

Мужчина посмотрел на Акиту своими странными розоватыми глазами, усмехнулся:

— Вот так вот, — и он тоже круг нарисовал, — я не умею. Но зато я могу довольно быстро перемещаться, — после этого вампир подхватил девушку на руки, она даже ойкнуть не успела.

Зато с перепуга и от неожиданности обхватила мужчину за шею, чтобы не упасть. И зажмурилась, потому что страшные красные губы оказались уж очень близко. А еще вблизи клыки стало заметно. Едва выступающие, но все равно страшные.

Все было страшно, но бояться нельзя.

Надо было быстро-быстро в доверие войти, чтобы до кристалла добраться. И успеть Соля предупредить, и Керу рассказать, что у нее все хорошо, и… пришлось храбро разжмуриться!..

Да только как тут не бояться, когда поганка эта бледная вдруг как помчит, лишь ветер в ушах засвистел и перед глазами палочки, точки, полосы цветные замелькали!

Минуты, наверное, не прошло, как они резко затормозили… и ведь даже лицом в грязь не упал, хотя Акиту саму вперед немного повело. Она как маятник качнулась вперед, а потом назад, и бедром о мужчину стукнулась… Не пойми куда, но вроде бы не туда… Ну надо же, о чем можно думать, чтобы при виде клыков не дрожать!

Устыдившись собственных мыслей, Акита заерзала, потом догадалась, что бессловных намеков вампир не понимает, и, смущаясь, попросила:

— Все ведь уже? Отпустите на землю-то!

— Да я бы с радостью, но ты же сама на мне висишь, — засмеялся мужчина.

Девушка от возмущения даже не сразу ответ придумала. Висит она! Да после того, что сейчас было, конечно, она до сих пор свои руки с его шеи не убрала. Мало ли что? Упасть при такой скорости — без вопросов насмерть ж убиться. А ей жить надо и своих еще предупредить. Дел по горло…

К тому же лукавит кровосос бледный — держит он ее, к себе прижимает. И шутит еще, что она сама… Вот ведь!

 

Глава 31

Керан Шазима отвлекать от его горя не стал, но и оставлять одного побоялся. Эльф как-то сразу решил, что теперь, пока Акиты нет, вся забота об ее семье на него ляжет, потому что так правильно. Не на Регнума, которого пока еще за своего до конца не признали, и уж тем более не на Соля — маловат больно.

В том, что он не просто сделает все, чтобы спасти свою лисичку, а именно спасет, чего бы ему это ни стоило, Кер не сомневался. Пусть и знает теперь, куда и к кому за ней идти, все равно спасет и ее, и Ольара.

Жаль, что маг предателем оказался, но зато время появилось путь короткий выяснить, запасы в дорогу собрать, а главное, решить, кто пойдет, а кто — здесь останется.

Хорошо, что волчица под меч подвернулась. Удалось успокоиться, задавить все человеческое эльфийским хладнокровием, пусть и мало ему этого хладнокровия досталось. Но смог сосредоточиться. На Фонинейла злиться перестал — он-то точно ни в чем не виноват. И желание самому убить оборотницу поборол.

Каким-то внутренним чутьем, пытаясь поставить себя на место другого, Керан понял — самку должен убить Шазим. Так надо. А потом надо сидеть и ждать, пока оборотень пару свою оплакивать закончит.

Второй волк, едва оклемался, к своим убежал, чтобы рассказать, что случилось, и помощь позвать. Ведь не нелюди какие — труп своего сородича у дороги бросать. Нет, Кариташу следовало похоронить по волчьему обычаю.

Фонинейл с волком не пошел, рядом остался. Сначала дергал, отвлекал, говорил что-то, ругался даже. Кер не вслушивался. Хорошо, что другу ума хватило не начать отговаривать, а ведь мог и ляпнуть о том, как глупо эльфам спасать человечек, рискуя своей жизнью.

Не то чтобы у самого Керана такой мысли не возникало — промелькнула, трусливая и противная. Потом еще одна мысль появилась — о том, как повезло, что Акита у того же, у кого и Ольар. Не понравилось Керу выбирать, очень не понравилось.

Трусливая мысль как возникла, так и пропала, потому как не его она была, а из впитанных в деревне правил. И те, кто правила придумывал, наверное, никогда не сидели вот так, обхватив голову руками и едва сдерживаясь, чтобы не начать той самой головой обо что-нибудь биться.

Только надежда затеплилась, что не расстанутся они через тридцать-сорок лет, не придется Керу смотреть, как его лисичка у него на глазах старится…

Глупо спасать человечку? Нет в том никакой глупости, если впереди хоть сколько-то лет счастья совместного…

Так что первая мысль и сама трусливая была и сбежала трусливо. А вот вторая, про выбор, надолго осталась. Ведь и правда, что делать, если окажется, что спасти можно только одного и ему, Керану, надо будет решать — кого именно?

Но и с этой напастью в собственной голове постепенно удалось справиться. Не о том сейчас думать надо.

Странно, но Керан умудрялся обсуждать что-то с Регнумом, отвечать Фонинейлу, присматривать за Шазимом, выслушивать обвинения Соля, и при этом большая часть сознания была словно где-то далеко. В мыслях вновь и вновь прокручивалось, как взволнованная лисичка бежит навстречу, как наперерез ей вылетает из-за его спины старый маг и хватает девушку, отчаянный крик друга сзади и испуганный взгляд Акиты… Не умоляющий, нет! Испуганный… Не за себя, за Фонинейла, который вот-вот свалится в бездонную черную яму.

Видел Кер ту яму, когда кинулся спасать друга. Действительно бездонная… словно до центра земли идущая. Ужасно свалиться в такую и лететь долго-долго, зная, что в конце — смерть.

Как тут выбирать? Когда Фонинейл мог погибнуть? А все равно ныло внутри — вдруг бы успел… Вдруг бы справился и всех спас?..

— Рассказывай давай, — Регнум дернул Кера за рукав, отвел в сторону, пока остальные оборотни готовились хоронить оборотницу на их «волчьем» кладбище.

— Что рассказывать? — удивился Керан. — Я ж уже…

— Тревожит что, рассказывай! В себе боль держать — последнее дело.

Кер сначала огрызнуться хотел, а потом признался все же:

— Виноват я перед ней. Фонинейла спасать кинулся, а ее бросил… украсть позволил. Тошно теперь.

— Твое «тошно» Аките не поможет, — хмыкнул Регнум. — А если б и ее не спас, и друг бы погиб, тогда тошнотнее было б.

— Тоже верно, — Кер вздохнул, еще раз перед глазами все случившееся прокрутил и признал для себя — правильно все сделал. Спас того, кого точно мог. А Акиту чуть позже спасет, вот и все.

— До гор, где вампиры живут, две седьмицы пути, — продолжил рассуждать Регнум.

Керан опять вздохнул. Вот бы уметь так же, как маг этот, круг рукой нарисовал и дорогу сократил. Так нет же — предал их старик, странно как-то предал. Зачем изначально за собой потащил? Зачем сманить куда-то хотел? Чтобы Акиту проще было увести? Так с его магией мог бы и прямо из дома во время ужина ее похитить, делов-то?

Не складывается ничего… Вот прям как лисичка переживала, что все как-то вкривь да вкось, так вот по-прежнему все в этот кривь и кось и выходит.

Тут у Кера еще одна нескладуха вспомнилась.

— А часто в вашем городке эльфы появляются?

— Да не то чтобы… Но тут прям зачастили, словно выходные какие-то у них в лесу, — усмехнулся Регнум. Тоже, видать, складыванием нескладываемого занялся. — То ты с арбалетом, то насильник этот… то маг.

— Насильник-полукровка, — Кер задумался, пытаясь для себя объяснить, что его так беспокоит.

Он ведь тоже полукровка. Изгнанный из леса.

И тот, выходит, изгнанный, потому как на отправленного на ярмарку из деревни не похож ну ни разу. Да и деревни эльфийские отсюда далековато. Так зачем же он появился в городе, причем почти в одно время со стариком-магом?

— Надо завязывать с привычкой сначала убивать, а потом загадки разгадывать, — пробурчал Керан недовольно.

— Вот с Кариташей ты уже по уму поступил, — отшутился Регнум. У оборотней отношение к смерти попроще, чем у эльфов. Они часто жизнью рискуют, привычные.

— А до этого сколько раз ее без допроса порешить пытался? — отмахнулся от циничной похвалы Кер. — Вот какая сила этого полукровку-насильника приманила на ярмарку? Узнать бы… И с магом глупость вышла — вспылили, прогнали, а надо было…

— Огненных шаров ему поймать и под накидку напихать? — фыркнул Регнум. — Не по зубам нам этот маг, надо придумать, как бы с ним справиться, если еще встретиться придется.

— Это точно… не по зубам, — согласился Кер. — А как с магами сражаться, я не знаю. Он ведь и нож кинутый в сторону отведет, и сам шаром огненным приложит, и летает, и исчезает в тумане…

— Против магов защита есть, — влез в разговор подошедший Шазим.

— Откуда знаешь? — Керан заинтересованно повернулся к волчонку.

Бледный, с черными кругами вокруг сухих злых карих глаз. Резко как-то осунувшийся — один нос на лице остался.

Эльф огляделся вокруг. Похороны закончились.

Фонинейл как сторонился оборотней, так и продолжал стоять поодаль, с Нинором о чем-то переговариваясь. Непонятно почему, но Кер напрягся. Отследил взглядом, где Соль. Успокоился, увидев, что тот стоит подле матери. Тоже злющий и на Керана поглядывающий с осуждением.

Кер порадовался про себя, что успел с Регнумом переговорить до того, как этот осуждающий взгляд брата Акиты заметил. Сейчас он за собой никакой вины не чувствовал. Ни перед Солем, ни перед Шазимом.

— Я много чего знаю, — буркнул волчонок. — То, что я эльфийский понимаю, тебя не удивляло? Так вот я и про магов знаю. Из книг.

Для Керана открытием оказалось, что Шазим вообще читать любит. А уж что читает книги о магии, вдвойне удивило.

Регнум же сначала хмыкнул, но потом кивнул, скупо так, спокойно:

— Библиотека тут есть, старинных книг в ней видимо-невидимо. Его мать полы в той библиотеке мыла, а его с собой приводила. Так он и как подрос, часто туда бегал пылью дышать.

Судя по легкому пренебрежению, оборотень к этой причуде Шазима относился как к блажи. Не осуждал, но и не одобрял.

— Ну и что за защита против магии? — у Керана пренебрежения к книгам не было, хотя читать он не очень любил.

Большую часть знаний через обмен перенимал, приглядывался, присматривался и к живущим в деревне старикам прислушивался. Не к старейшинам, а к другим, бесправным, которых из жалости приютили. Таких всего трое на его памяти было — два старика и старуха. Старуху все побаивались, а один из стариков умер, когда Кер и второго совершеннолетия не достиг. Зато второй много чего пережил и с детьми своим опытом делился.

— Есть такие обереги, плоские и круглые, как монеты, только с мою ладонь размером. С одной стороны на них солнце выгравировано, а с другой…

— Слова непонятные, — прошептал Керан. Прям так и хотелось Шазима тряхнуть как следует и спросить, где ж он раньше, такой умный, был?!

С другой стороны, Акита ж выигранной подвеской не успела похвастаться… Не до того было.

— Кому непонятные, а кому и понятные, — буркнул волчонок. — В книге той перевод есть и как читать правильно написано. А ты откуда про слова знаешь?

Регнум, тоже сообразивший, о каком обереге речь, звучно выругался.

— Слова заветные выясним, а вот украшение у Акиты на шее висит. Надо бы этих ярмарочных прижать, может, у них еще одно припрятано?

— Может, и припрятано… — оживился Кер.

Возможность появилась не просто планы строить, а действовать, защиту от мага искать. Важное дело!

— Марике с пацанами я сейчас двойную охрану выделю, — Регнум тоже воодушевился. — Мы с тобой на ярмарку сходим, а щенок пусть в библиотеку мчит… слова переписывает. А лучше вообще лист из книги вырви! — это он уже Шазиму приказывать принялся. Но волчонка после этих слов так перекорежило, что оборотень лишь рукой махнул: — Как знаешь делай…

 

Глава 32

Шазим тоже встряхнулся, когда у него дело появилось.

Выть ему уже не хотелось, но боль еще не отступила и ныла, как после излечивающего оборота, когда синяки от сильных ударов прошли и раны затянуло, но в местах, где они были, все равно побаливало.

Со смертью Кариташи словно обрубилось что-то, болезненное, поводком обхватывающее шею, мешающее свободно дышать. Только и что-то хорошее, радующее его волка, тоже пропало. Волчья половина оплакивала свою погибшую пару, человеческая переживала первое в жизни убийство… Не было пока в душе радости от освобождения. Облегчение — да, но цена за эту легкость оказалась не то чтобы не по силам, но уж больно тяжела.

При этом Шазим понимал — нельзя было оставлять Кариташу в живых, не только потому, что она сама по себе опасна, но и из-за поводка, на него какой-то неведомой силой надетого. Человеком бы он уже свою новую семью не предал, а вот за своего волка ручаться было по-прежнему сложно.

Нет, после того как Шазим чуть не умер из-за глупости своей звериной ипостаси, сдерживать ее стало проще. Волк присмирел, стал более послушным, будто пристыдился сделанного.

Даже на защиту новой альфы без раздумья кинулся.

А ведь знал, что Кариташа отчаянная и злая, что жизнь чужую не ценит. Из своей-то стаи волка легко подставит, если придется, а уж чужаков и тем более людей вообще за грязь держала. Убивала легко… и волк внутри Шазима этим восхищался. Он так не мог.

Однако инстинкт «защити свою альфу» оказался сильнее «парной преданности». Или что-то иное сработало? Но кинулся на защиту, даже не задумываясь. А вот убивал уже человеком, с трудом, не от сомнений, а будто переступая через какой-то внутренний запрет, веками заложенный. Уж точно не от оборотней, от людей ему доставшийся.

Почти столь же сильным оказался внутренний запрет на порчу книг, причем не только в той библиотеке, по которой мелким бегал, подростком прогуливался, да и потом иногда заходил почитать что-нибудь интересное.

Старушка-библиотекарь, охраняющая книги, как сказочный дракон бесценное сокровище, приучила Шазима к мысли, что знания надо уважать, а книги, эти знания дающие, беречь. Поэтому мысль о вырывании листов для волчонка оказалась чуть менее устрашающей, чем осознание первого в жизни убийства.

Регнум вообще мужик со странностями и голову свою нагружать лишними сведениями никогда не любил. Только то, что надо для стаи. Вот вроде бы умный, но ограниченный. Придумал тоже — листы из книги вырывать!

До библиотеки Шазим добежал быстро, а вот внутрь попасть сразу не вышло — не открывал никто. Парень даже заволновался — никогда пана Стиана так долго не шла до двери. Может, случилось что? Обычно с самого раннего утра и до позднего вечера все нараспашку было, чтобы редкого желающего посетить «храм литературы» не спугнуть. А тут уж до полдня немного осталось, а все заперто!

Если б даже не так срочно книгу добыть хотелось, все равно попытался бы выяснить, что случилось. Пана Стиана хоть и строгая была, но добрая. И очень-очень старая… А со старыми людьми всякое случиться может!

Так что Шазим осторожно вокруг двери покрутился, потом двухэтажный дом по кругу оббежал, понял, что одному залезть не получится — высоко, деревьев поблизости нет, помощь требуется. Чтобы подсадил кто…

Рванул обратно, сначала хотел знакомых парней-оборотней позвать, но вспомнил, как они все от него морды свои воротили последнее время, и передумал. Пацанов двоих ушастых подозвал.

Короткоухий, Соль, тот все еще злился, что сестру прям вот при такой толпе народа похитили. Но помочь в библиотеку залезть тут же согласился. Правда, объявил, что он Шазима подсаживать никуда не станет, а вот сам запросто в любую щель пролезет.

Кругалями и тайными тропами от охранников-оборотней сбежать удалось быстро, благо те входы охраняли, а про выходы не подумали. Ну и ладно, сейчас они все выяснят, книгу найдут, слова нужные выпишут… и обратно вернутся. Никто и не заметит.

Мать новой альфы и этих двух «близнецов» ушастых у себя в комнате заперлась. То ли плачет, то ли просто переживает. Не до них ей пока…

Пока до библиотеки бежали, Шазим все надеялся, что она открылась уже. Ну проспала старушка и стука его не услышала. Только как было все заперто, так и осталось. Оборотень уже заранее придумал, как все провернуть. Но короткоухий так и лез сам покомандовать. Зато тот, что с косой, поспокойнее оказался.

Переругиваясь, огрызаясь и ехидничая, но до второго этажа Соль с поддержкой и пинками снизу долез. И руку в приоткрытое окно просунуть смог, чтобы полностью его распахнуть. А не прошло и нескольких минут, как он и остальных через дверь в библиотеку запустил.

Выглядел при этом короткоухий очень озабоченным.

— Живая вроде, — пояснил он, торопливо поднимаясь за Шазимом по лестнице обратно на второй этаж. — Но стукнул ее кто-то крепко. Еле дышит…

Старушка и правда еле дышала, лежа без сознания на полу в своей комнате. Беспорядок вокруг был жуткий, совершенно пане Стиане не свойственный. Волчонок подбежал, убедился, что живая, огляделся, принюхиваясь. Даже обернулся, чтобы получше впитать в себя запахи, выделить новые, непривычные. Потом вновь ипостась сменил, ругаясь шепотом на собственную дурость. Свидетелей-то нет, только он да два эльфа-малолетки. Люди могут и на них вину за случившееся повесить.

Но устыдился, подхватил легкое тело на руки, осторожно вниз спустил, по коридору на улицу вынес и замер — вспомнил о причине, по которой сюда пришел. И вот как теперь?

Пристроил старушку у крыльца, поручив ушастым за ней присматривать, а сам в зал с книгами рванул. У нужной полки постоял, ища ту книжку, которую надобно. Хорошо, что хоть смутно, но помнил название и картинку на обложке. Нашел, полистал, убедился — та книга. Покрутился в поисках бумаги с пером… А потом плюнул и за пазуху книжку запихал. Дома спокойно перепишет и вернет, не ворует же, а просто ненадолго забирает.

На улицу выбежал и замер — пана Стиана в себя пришла, глаза открыла и на короткоухого глядела ну уж больно странно. Вроде как боялась его, что ли?

Зато Шазиму как родному обрадовалась. Ему даже стыдно стало, потому как ну не своровал, а все равно без спросу взял. Чуть не решился рассказать про книгу…

Да только старушка мысль перебила, про другое попросив:

— Расскажи-ка мне, когда ты с эльфами подружиться успел?

Шазим коротко рассказал, что вот «стаю» сменил, причины были важные, а в новой стае оборотень только один — он, остальные — эльфы. Ну и две женщины-человечки. И вот эти двое — дети одной из женщин.

Рассказывал, а сам переживал — старушку бы к целителю надо, да про ее злоключения выпытать, а не про свои ей рассказывать.

Но пана Стиана упорно хотела побольше про короткоухого узнать, даже подозвала его к себе:

— Мальчик, а со своим отцом ты знаком?

Тут Соль Шазима слегка огорошил, с гордостью похваставшись, что его отца Регнум вчера на ярмарке убил. И прям вот весь чуть ли не светился, выражая одобрение.

— Вот почему он не вернулся, — прошептала старушка. И глаза закрыла.

Шазим испугался, что опять сознание потеряла, но она так с закрытыми глазами и прошептала:

— Брат он был… бабушке еще моей брат. Глекилан, сын Маэдлора. Прабабка согрешила, а мы всей семьей за ее грех расплачивались. Приходил, когда хотел, забирал то, что хотел, угрожал да родством попрекал. А вчера ему подвеска золотая понадобилась!.. Так злился, когда узнал, что ее еще мать моя продала, так злился!

— Это он вас… стукнул? — уточнил Шазим, переглядываясь с задумавшимся над чем-то Солем.

Лицо у пацана такое озадаченное и озабоченное было, словно это его по голове стукнули тяжелым чем-то. И он теперь понять пытается, кто это с ним сделал и за что ему эдак досталось.

— Он… Дурой старой обозвал, по голове чем-то приложил и убежал. Странно, что жива осталась.

- Чей он сын, вы сказали? — вдруг влез в разговор Нинор, так как Соль до сих пор истуканом стоял. — Мага Маэдлора?

— Да, вроде бы тот эльф магом был, — выдохнула пана Стиана. — Что-то у меня опять в голове все кружиться начинает…

— Сейчас-сейчас! — засуетился Шазим, вновь подхватывая бабушку на руки.

— Библиотеку только заприте! Ключ за дверью висит… Хорошо, что Глекилан через черный ход ушел, о нем не многие знают.

 

Глава 33

Библиотеку закрывать Нинор отправился, потому как Соль, у которого раньше из родни только мать да сестра были, признаков жизни так проявлять и не начал. Стоял, брови хмурил и услышанное обдумывал.

Но когда увидел, что его друг, за ключом ушедший, уже снова на крыльце стоит, а его знакомый старик за косу держит, сразу ринулся спасать… Шазим едва успел ему подножку поставить, потому как руки заняты были.

— Стоять на месте! — рявкнул старый эльф, не дав Солю от души высказаться. А волчонок еще и дров в огонь подкинул, рыкнув:

— Ты чо, тупой совсем? Он же маг! Шарахнет по башке шаром или в яму кинет, как Фонинейла!..

Но от Соля такие советы отскакивали, как горох от стены. Пока действительно в живот россыпью огненных искр не залетело, одежду до дырочек не прожгло и в голове от боли не прояснилось. А то все рвался Нинора у старика отбить…

— Где кулон?! — старый эльф подошел поближе, чтобы с пренебрежением посмотреть на пану Стиану.

— Да что вы, сговорились, что ли? — старушка хоть и побаивалась, но с виду храбрилась. — То один, то второй… Черный ход потом заколотить надобно, — пробурчала она будто бы про себя и снова на мага накинулась: — Ты, небось, Маэдлор? Папаша родственника нашего непутевого? Так я и ему вчера ответила, и тебе скажу — бедствовали мы, поэтому золотое украшение продали! Еще мать моя…

— Дуры! — маг разозлился, но бить своенравную человечку не стал. Зато к Солю повернулся и потянул его к себе, обмотав невидимыми путами, чтобы не сопротивлялся. А на Шазима лишь взгляд скосил: — Рыпнешься, прибью и тебя, и старуху.

Схватив двоих мальчишек одной рукой, маг усмехнулся довольно и принялся круг рисовать, чтобы в нем исчезнуть. Да не успел…

Воздух перед ним еще не стал прозрачно-дымчатым, когда за ним начал светлеть и расплываться. И из этой серой пустоты вылетел огненный шар, прямо магу в спину, но на искорки разлетелся, словно о щит ударившись.

Однако старик все равно покачнулся и выпустил Соля. А у того и путы, видать, спали, потому как он вполне себе бойко, со всей накопившейся злости, залепил дедушке сначала локтем в грудь, а потом и ногой… по органу воспроизводства. После чего резко дернул на себя Нинора, но того маг крепко за косу держал и скалился в ухмылке — портал перед ним уже заманчиво переливался рябью.

Тут из второго портала выскочила красивая молодая эльфийка в мужской одежде, одной рукой вновь огненный шар в старика кинула. А второй, в которой кинжал ослепляюще-блестящий был, по натянутой косе Нинора рубанула.

— Совершеннолетие наступило чуть раньше, — усмехнулась женщина, толкая мальчишку прочь, к Шазиму. Соль в тот же миг сам догадался отбежать… А оба мага скрылись в том портале, который старик для себя одного делал.

— Ни хрена ж себе, — прошептал волчонок изумленно, но с удовлетворением — второй шар в рожу старую хоть искрами, но засветил. — Это что сейчас было-то?

— Морду я тебе позже набью, без магии, кулаками, — хмуро пообещал ему Соль, словно не услышав вопрос и выразительно потерев колено, на которое упал, когда с помощью Шазима споткнулся.

И тут же к Нинору кинулся:

— Ты как?!

Эльфенок молча опять к крыльцу библиотеки подошел, дверь закрыл, ключ немного ошалевшей пане Стиане отдал. Волосами обрезанными тряхнул и улыбнулся:

— Нормально! Как положено все случилось — женщина косу обрезала. Так что я теперь совершеннолетний.

А потом, помолчав и посмотрев туда, где совсем недавно портал был, добавил:

— Только я тоже не понял, что это было!

Дальше, правда, все спокойно более-менее пошло. В смысле, ребята с паной Стианой пошли… Сперва до лекаря городского, которому сдали старушку. Затем до своего дома, где уже их все потеряли.

Там о себе много новых слов узнали, вплоть до обещания посадить на цепь — это Регнум грозился. Марика просто смотрела с укором, затем расплакалась и тискать всех принялась… Внезапно. Соль даже удивился — никогда раньше мама за него так не переживала.

Там же, дома, и отношения между собой выяснили.

В то, что Шазим «ему, придурку, жизнь спас», Соль не поверил, но с тем, что из добрых побуждений уронил — согласился. И пообещал в следующий раз тоже из добрых что-нибудь сделать примечательное. А ежели еще раз ногами или руками не по делу кто-то спасать полезет, то можно и лишиться этих самых рук и ног.

Нинор где-то в облаках витал, так что обо всем случившемся пришлось рассказывать Шазиму и Солю.

Марика разволновалась и призналась, что думала долго о себе как сильно на всю голову приболевшей, потому как в воспоминаниях детства лицо насильника виделось. А теперь вот выяснилось, что он и правда в этом городе бывал, то есть и видеть его она на самом деле могла. Как и он ее… а потом выследить.

Ну и после, успокоившись, женщина собрала еды в корзинку, взяла с собой Шазима проводником и направилась пану Стиану навестить.

По матери родни у нее в городе не осталось, по отцу тоже. Не местные они были и пропали как-то внезапно, за пару лет до того, как Марика заневестилась. Дом ей оставили и исчезли оба. Так что почему бы не взять на себя заботу о той, кто от того же, от кого и она, пострадала? Уже повод… А то, что старушка еще и родственница ее сына — тем более причина уважительная.

Волчонок, получив нагоняй и от старших волков, обоих, и от Керана, огрызаться много не стал, только самыми умными их всех обозвал. Этого хватило, чтобы эльф сразу заткнулся, ну а оба альфы еще чуть побрюзжали и тоже выдохлись.

Горжин прибежал Марику утешать да свою помощь предлагать, когда последние новости узнал.

А Керан с Регнумом с ярмарки вернулись, не сильно опередив Шазима с пацанами.

Никаких подвесок они больше не нашли. Зато у хозяина той, которую Кер для Акиты выиграл, вызнали, что на ярмарке он эту золотую висюльку уже не в первый раз разыгрывает. Окупила она свою стоимость уже давно — ведь каждый участник не просто так за нее сражается, а оплачивает право хлипкой металлической пародией на оружие в их бугая с мечом потыкать. Жаль, конечно, что теперь придется новую дорогую побрякушку покупать, но и эльфы в такие забавы не каждый раз влезают, а с людьми плечистый богатырь справляется запросто. А работает за малый процент с выручки.

Ну и еще промеж делом бывший хозяин подвески сообщил, что к нему после того, как первый эльф выигрыш свой забрал, второй эльф прибегал, вот почти сразу след в след. Злился, ругался и ногами топал… Хорошо, бугай с мечом тоже поблизости стоял, молчал выразительно, а то неизвестно, как бы разговор тот обернулся.

В общем, ругать Шазима было без толку, потому как он-то книгу в итоге добыл, всех, кого в помощь с собой взял — вернул, да еще столько нового узнал, что впору хвалить…

Только как-то никто не рвался, даже мать его альфы, которую он до паны Стианы провожать пошел.

Марика, когда обнаружила, что Соль с Нинором пропали, перепугалась сильно, хотя, казалось бы, куда уж больше. За дочку боязно, прям сердце ноет, но при этом никаких сомнений в том, что Акита с любой бедой справится, если возможность подвернется. А вот когда сына в доме не нашлось, тут-то женщина запаниковала. Не было у нее надежды, что Соль тоже из любой беды выкрутится. Вот вроде видела, что уже самостоятельный парень, а все равно по привычке казалось, что за него… за них всех Акита всегда решает. А когда не справляется, на помощь Гош приходит.

И такой расклад Марику много лет устраивал. Никто ее не дергал, делала то, что привычно, да и хватит. Словно в полусне жила и тут вдруг проснулась…

Так что шла Марика и едва сдерживалась, чтобы Шазима не отчитать за то, что ее мальчика сманил и чуть не потерял. Полюбовник ушастый дочь упустил, а дружок хвостатый чуть сына тому же старому извергу не отдал.

Вот жили они себе и жили спокойно…

Но тут женщина вспомнила о Регнуме, вздохнула и про себя только принялась молить всех богов, чтобы Акиту скорее нашли. Эльф-то вроде планы какие-то строит, только непонятно — девочку ее спасать или друга своего собирается.

Вот как не было внутри Марики веры к эльфам, так и не появилось. Оборотни — те свои, без их помощи и поддержки тяжко было бы. Особенно когда родители пропали. И хоть сбежала из городка вслед за любимым, но все воспоминания приятные детские с оборотнями связаны.

Горжин старый хоть и не как дед для нее, но как… заботливый сосед, к которому за помощью в любое время суток забежать можно было.

— Если с сыном моим что из-за твоей дурости случится — не прощу, — не выдержала, предупредила перед самым входом в лечебницу. Ну нельзя столько времени на языке слова крутить и удерживать — рвутся наружу, и все тут!

Парень на это лишь хмыкнул и плечами пожал. Отвечать не стал.

А что тут отвечать? Над Шазимом мать тоже все детство тряслась: полукровки, в которых зверь просыпается, порой с ума сходят, на людей бросаться начинают, агрессивные становятся или дурные совсем. И Горжину раз за разом примерно то же и твердила: «Случится что с сыном — не прощу!». Но вот простила… и до сих пор навестить не пришла, хотя знает, что выжил и что стая его вроде как оправдала.

Сестра — та мельком под забор подбегала парой слов перекинуться и похвастаться, что теперь вместо него в «Серой гавани» подавальщицей трудится. Чтоб не волновался — деньги пусть и небольшие, но зарабатывает.

До этого она в той же «Гавани» полы да столы по вечерам оттирала, помогая брату.

Оборотни любят, чтобы вокруг них чужаков поменьше было, когда они отдыхают. Поэтому вся обслуга в таверне из своих. А так как полы драить даже щенки не рвутся, то молодая полукровка «безоборотная» — самое оно.

Вот теперь сестре в помощь щенка как раз выдали, а ее саму «повысили» до подавальщицы.

Шазим строго выспросил, не пристает ли кто… Получил щелчок по носу да насмешку, что не его забота, он пусть о себе теперь думает. Хотел под бабой ходить — сбылась мечта, альфа — самка, да не та! Как не поругались после этого?.. Но даже распрощались мирно. А мать не пришла ни разу… Самому же идти боязно — вдруг осудит да прогонит?

— Пана Стиана, мы к вам, — объявил Шазим и отступил, пропуская вперед Марику.

Та внезапно всю храбрость растеряла, засмущалась своей навязчивости. Может, человеку такая родня и не нужна вовсе, а она пришла зачем-то…

Но старушка, с прищуром поглядев на рыжую красавицу, доброжелательно кивнула:

— Проходите. Места тут маловато, но завтра меня уже домой отпустить обещают. Говорят, сотрясение мозга сильное, лежать много надо. Но дома мне лежать приятнее. Жаль только, что в библиотеке на время моей болезни работать некому. И так-то место не самое посещаемое, один-два посетителя в день — уже праздник…

— Я могу вместо вас… — неожиданно вызвалась Марика. — Я вас помню… когда маленькая была, к вам бегала сказки брать с картинками.

— Я тебя тоже помню, — усмехнулась старушка. — Такая рыжая краса не забывается.

 

Глава 34

Оглядываться вокруг Акита начала еще до того, как вампир ее на твердую землю, то есть на скользкий лед, поставил. Кругом снег, словно не конец лета, а зима самая настоящая. И что удивительно — пока на кровососе холодном цепко висела, не мерзла, а теперь холодно стало!

Но, поймав заинтересованный взгляд розовых глаз, девушка твердо решила — не дождется злыдень, не начнет она ему жаловаться! И уж тем более — обратно на руки проситься…

— А дальше куда? — храбро спросила и плечами повела, вроде как само собой, а на самом деле от озноба.

— Вперед, — ухмыльнулся вампирюга и, догадавшись, что умолять согреть его никто не станет, первым пошел. Ну и правильно — сейчас сбегать только самоубийца будет. Чтобы сразу в ближайшем сугробе и заледенеть, превратившись в снежную бабу.

Акита рассчитывала дождаться Керана живой и здоровой, да еще и найти средство, как всех предупредить о том, где ее искать и что Соля охранять надобно.

Так что пошла следом, по сторонам оглядываясь да в платок, еще дома предусмотрительно накинутый, кутаясь. Сперва даже любопытно было — словно вроде строения из снега вокруг. То вот стена примерещится, то дом целый вдалеке. А впереди — замок, причем не изо льда и снега, а самый настоящий, высокий!.. И вширь тоже внушительный — двенадцать башен Акита насчитала, и все в снежных шапках, но сами — из камня, белым с голубым выкрашенные.

Странно, что жилище вампира дом снежного короля напоминает…

А бегом кровопийца с ней до самого входа в замок не добежал, потому как сначала они вдоль сугробов до огромного обрыва дошли, через мост перешли, потом в ворота крепостные, тоже не снежные. И сама крепость что ни на есть каменная. Затем вот по дороге пошагали к замку тоже меж сугробов, изрытых множеством тропинок. Вот тогда и стало Аките мерещиться всякое — будто в этом снежном царстве снежная жизнь есть.

Но когда замок разглядела, выдохнула облегченно. Правда, к тому времени она уже так замерзла, что ни щек, ни ушей, ни носа не чувствовала. И пальцы на руках онемели совсем.

И, что самое обидное, внутри замка теплее не стало — такое чувство, что печей и каминов тут отродясь не было!.. Хотя и то верно — чем бы тут топили, если вокруг снег да лед?

Только как же тут выжить? Если в носу уже чих щекочет и вообще хоть в подол высмаркивайся!

И тут, все так же идя за вампиром след в след по пустому холодному залу, а затем по ступеням наверх, пролета три, если не больше, девушка вдруг поняла, что стало теплее. Заметно теплее.

И когда мужчина перед ней дверь с лестничной площадки распахнул, Акита даже сначала застыла, недоверчиво присматриваясь да к ощущениям прислушиваясь.

Тепло, светло, словно в другое какое-то здание перенеслись. Не пустое, промерзшее да заброшенное, а вполне себе чистое да уютное. И прислуга вокруг, как положено в таком замке. Оборотни. Все как один — с серыми волосами и серыми или голубыми глазами, как у той безумной альфы…

И у некоторых из них в чертах лица что-то то ли эльфийское, то ли вампирское. Кто ж теперь разберет? Если сам вампир на эльфов похож?!

— Позаботься о моей новой игрушке, — словно почуял, что о нем подумали, и решил о себе напомнить. Подтолкнул Акиту к какому-то старому оборотню, а сам обратно к лестнице направился.

Только девушке-то к кристаллу добраться нужно было, причем чем скорее, тем лучше.

— Я и сама о себе позаботиться смогу… — начала она и тут же замолчала, размышлять стала, что бы такое сказать. Надо же хитро как-то, наверное? А как, когда привыкла всегда только прямо изъясняться, без экивоков?

— А вы что ж, так меня тут и бросите? В гости позвали, а дом не покажете?

Поганка розовоглазая ухмыльнулся и оборотню опять же, будто Акиты здесь и нет, приказал:

— Запри ее рядом с фирянши, пусть тот развлекает мою… гостью.

Девушка, когда про «запри» услышала, почему-то комнату представила или каморку маленькую, а оказалось, что речь шла о клетках…

Много-много клеток! Большой длинный коридор, весь уставленный клетками, в которых сидели и почти люди, и совсем нелюди, и вообще что-то диковинное…

Вот в такую же клетку и ее затолкали, с шумом на весь коридор.

Шуметь Акита начала сразу, едва поняла, что все эти клетки не к добру. Сбежать попыталась… Но оборотень крепкий оказался, хоть и старый. Перекинул через плечо, за ноги к себе прижал и как шел к цели, так и шел. Словно не чувствуя, как девушка его кулаками по спине и по всему, до чего достать может, молотит.

Сначала Акита просто требовала, чтобы отпустил и дал поговорить с вампирюгой! Вдруг переубедить получится?

Ну а потом уже совсем разошлась. И обзываться стала, и обещать, что как вырвется — устроит им тут всем… А уж Керан когда появится, тот вообще замок по камушку разнесет!

Когда же ее в клетку швырнули, как зверушку какую-то, еще пошумела немного, только оборотень сразу ушел, слушать ее не стал. Смысл просто так шуметь? Разве что злость выплеснуть…

Потом решила, что можно и поплакать, совсем чуть-чуть. Но, даже всхлипывая и шмыгая носом, Акита продолжала обстановку исследовать.

Слева пусто было, а справа парень какой-то в углу своей клетки сидел. Очень на вампира цветом волос и бледностью кожи похожий. Только глаза не такие страшные оказались, хотя тоже странные — радужка темно-красная, а зрачок бледно-розовый. И губы… и клыки… и…

Это что ж выходит, кровосос кого-то из своих в клетке держит?!

Парень на Акиту посмотрел безо всякого интереса и тут же отвернулся. Девушка повздыхала и тоже на пол клетки уселась.

Какое-то тут понятие гостеприимства уж очень особенное… Ни стула, ни стола, ни кровати!.. Ни даже места отхожего!.. Вот как так?!

Акита еще раз клетку свою обошла, уже внимательно изучая. В углу большая свалка тряпья — это спальня, наверное. Хорошо… А вот дыры ну никакой нет!.. И что? И как? На глазах своего красноглазого соседа? Нет, если уж тут какое-то время пожить придется, значит, надо обустроить все… заодно делом заняться. А то от обиды и злости просто разрывает, спокойно сидеть и ждать как-то неправильно ж… Глупость какая — сидеть и ждать….

Сначала Акита себе клетку с помощью имеющегося тряпья на несколько комнаток разделила. Одну, поближе к соседу, спаленкой назначила — парень хоть и смурной, но спокойный. Может, ближе к ночи разговорится, под вечер у многих молчунов желание пообщаться появляется. Вдруг узнать что получится? Ну и, опять же, носом хлюпать повода не будет, а то мало ли накатит… и откатит, потому как на людях много не нахлюпаешь, стыдно станет.

А в дальнем от соседа углу, рядом со свободной клеткой, повесила большую тряпку как занавеску, через верхние прутья решетки. Типа место себе соорудила… чтоб не совсем уж…

Тут как раз старый оборотень вернулся, горшок большой в дверь просунул. Значит, не на пол все же — и то хорошо.

Акита едва сдержалась, чтобы этим горшком старику по голове не настучать. Но просто понятно ж было, далеко не убежит, поймают. Лучше, наоборот, задружить с тем, кто тут местный…

Но старик дружить не хотел, имени своего не назвал, на все попытки разговор завязать только фыркал презрительно. Даже на важный вопрос: «А кормить-то когда будут? Я не завтракала еще, а уж полдень скоро!» отвечать не стал. Ушел…

Девушка ему вслед рожу состроила, язык показала и даже не устыдилась, хотя это и совсем по-детски вышло. Для Соля простительно… а не для взрослой женщины.

Зато сосед оживился, губы в ухмылке растянул. Но потом снова нахохлился, в себя ушел.

Еду принесли чуть попозже, сразу всем. Набежала толпа оборотней и давай в клетки миски с чем-то более-менее съедобно пахнущим пропихивать. Не будь Акита такой голодной, может, еще подумала бы… Хотя холодным содержимое мисок еще менее на съедобное похоже станет. Так что выделываться и хаять повара не стала, съела все, что принесли.

Опять попыталась поговорить с оборотнями, ходящими вдоль клеток, но толку не вышло.

И во время ужина, ближе к вечеру, тоже никто ничего отвечать не стал, будто глухие! А уж Акита старалась, как могла… только за рукав не дергала, внимание на себя обращая.

Словно не на общем наречии с ними разговаривает, а на каком-то древнем языке полузабытом. И поглядывают еще с неодобрительным презрением… Ведь она ж не хает уже никого, просто пытается выяснить, куда попала и какие тут порядки, ну и познакомиться опять же.

А когда Акита решила, что все, спать можно ложиться, явился вампирюга… правда, не к ее клетке подошел, а где-то в центре коридора. Вытащил оттуда тело и унес… Куда, зачем, для чего?..

А на крики девушки даже внимания не обратил, поганка противная!

Полночи девушка искрутилась вся — не уснуть было. И тело не устало за день, и в голове мыслей и страхов ворох, и сосед как сидел, так и не шелохнулся… В других клетках хоть какие-то признаки жизни проявлялись — то кряхтел кто-то, то ерзал, то стонал, то выл… Вот выл кто-то совсем зря. И так сна ни в одном глазу, так еще вой этот…

Как там Кер? Мама… Соль?! Что с Шазимом?.. Нет, надо поскорее выбираться отсюда.

Акита решительно поднялась, встряхнулась, снова клетку обошла… и едва заметно улыбнулась, отметив, что сосед тоже оживился и следит за ней. Ну хоть с этим знакомство наладит, если повезет…

Между прутьями решеток только рука проникала. Пол под ногами был каменный. Прохладный, если босиком стоять — девушка же перед сном разулась, чтобы сапоги проветрить, и платье верхнее сняла, но в одно из покрывал укуталась, чтобы сорочкой не светить. Как выбраться отсюда — непонятно.

— Вкусно пахнешь…

Акита чуть не вскрикнула от испуга. Про соседа своего позабыла, клеткой увлеклась, а вот сосед про нее не забыл. Буквально прилип к решеткам, отделяющим их друг от друга. Глаза как угли горят, клыки над нижней губой словно чуть длиннее стали, заметнее. А еще пальцы у парня какие-то неестественно длинные…

Но самое страшное — голос. Если когда вампир говорил, сразу в душе спокойствие зарождалось, необъяснимо почему, то от негромких слов соседа у Акиты сердце прям в пятки ушло и там застыло.

Красивый голос, но такой… что сразу тоскливо становится, вот прям хоть ложись и умирай, насколько безысходно все. Никакой надежды!..

— Фейри?.. Цветочная фейри, опыленная уже… — протянул между тем парень, а Акита едва не завыла, как совсем недавно кто-то из таких же, как она, бедолаг здешних.

— Пригласи меня к себе в клетку, фейри… Нам будет весело вдвоем!..

Девушка замерла, сосредоточилась, и морок спал, тоска не исчезла, но отступила. Надо было всего лишь про Кера вспомнить, и сразу легче стало. Но надо ж дурочкой такой оказаться… Спокойный сосед!.. Сразу же вычислила, что тоже кровосос, так с чего вдруг потянулась возле него спать устраиваться?

— Я не знаю, как тебя зовут и кто ты такой, с чего вдруг нам вместе веселиться? — строгим голосом поинтересовалась и храбро в глаза этому нахалу посмотрела.

 

Глава 35

Парень от ответа Акиты даже опешил слегка. Словно ему никогда раньше не отказывали. Потом на губах кривая ухмылка заиграла, а клыки… прямо за мгновение меньше стали. Девушка поежилась немного и поплотнее в тряпку укуталась.

— Сильная в тебе кровь, раз из-под моего гипноза вырвалась. Уверен, что Дарси на другой исход рассчитывал. Тебя же ко мне по его приказу подсадили?

Акита нахмурилась, задумалась, потом кивнула озабоченно.

Это что ж выходит, ее изначально намеревались сегодня ночью… скормить?.. Этому, как же его вампир назвал-то… фирянши?

— А ты кто такой? — вроде бы и не очень вежливый вопрос вышел, но как иначе-то выяснить, что за существо по соседству обитает. Странное и, выходит, опасное?..

— Экспериментальный образец, — усмехнулся парень. — Плод скрещивания баньши и вампира.

Девушка после такого ответа еще больше задумалась, потом уточнила опасливо:

— То есть он всякие редкости к себе в коллекцию именно для этого собирает?

— И для этого тоже, — собеседник Акиты улыбнулся, только как-то невесело, а словно у него губы от боли скривило. — Дарси пытается создавать новые виды вампиров, используя пойманных женщин и опаивая их собственной кровью.

— А мужчины ему зачем? — насторожилась девушка. С женщинами все хоть и отвратительно, но понятно выглядело. Вот с мужчинами — загадка.

— Вампиры бесплодны, так что ему все нужны — и мужчины, и женщины…

— И они все вот тут живут?! — с возмущением в голосе спросила Акита, махнув рукой на ряд клеток.

— Не-е-ет, — тут уж парень по-настоящему рассмеялся, хотя ничего смешного не было. — Тут живут те, кто не оправдал надежд, но не предоставляет большой опасности и может еще пригодиться…

— Для чего?.. — смутная догадка у Акиты промелькнула, но хотелось бы не только догадываться.

— Для сокращения численности людской популяции, — с умным лицом и злым прищуром выдал парень что-то не совсем понятное.

Нет, «сокращение численности» пояснений не требовало, и с «людской» тоже все ясно. Вот слово «популяция» девушка впервые услышала.

— Короче, если меня, изголодавшегося, выпустить в небольшом городке, то через два-три дня там жителей не останется. Только потом Дарси придется меня долго ловить, а вот лопух из вон той клетки, — и фирянши махнул рукой в сторону какого-то странного существа с головой, напоминающей человеческую, но украшенной ветвистыми рогами, — сам придет, когда наестся. Козлина безмозглая!..

Козлина, может, и не обладал мозгами, но слух у него оказался великолепный, так что проблеял он явно какое-то ругательство и отвернулся довольно выразительно.

— Ну и некоторых для оплодотворения используют, потому как часть из нас вполне себе плодовита.

Вот именно об этом у Акиты догадка и мелькнула, что не сокращают этими в клетках чью-то численность, а увеличивают… раз вампир для этого дела бесполезен.

— А как же тогда ты получился? — вдруг задумалась девушка.

— Единственные, кто от вампиров может иметь детей, это баньши, — пояснил парень. — Где уж Дарси мою мать нашел и как ее соблазнил — не знаю, она меня родила и ушла.

— И ты с детства в клетке?!

— Нет, конечно, — собеседник на Акиту посмотрел так, словно она глупость какую-то ляпнула. — Те, кто с детства безнадежны, тех сразу отбраковывают. Остальные с матерями растут. Меня Дарси в клетку посадил, когда я почти всю прислугу за вечер выпил. Сказал, что вампир, не умеющий контролировать свой голод, опасен и для себя, и для других.

Фирянши опять клыки чуть выпустил и улыбнулся так, что озноб по коже пробежал, и девушка вновь поежилась.

— Это он за свой экзотический бар переживает. Хотя нас все равно отдельно держали — полувампиров, обращенных еще до рождения, и коллекцию смесков разных рас, — тут парень подозрительно нахмурился: — Странно, что Дарси мне тебя предложил, ты же фейри, да еще и опыленная. Вкусная… Понятно, что в неволе долго не выживешь, разве что ради ребенка, вот бы и откармливал его своей кровью. Даже мучиться и оплодотворять не надо — уже готово все.

Акита до этого на слово «опыленная» внимание вроде и обращала, но не заостряла, а тут насторожилась.

— Хочешь сказать, что у меня… что я… что у меня ребенок будет?!

И руку на живот положила, словно луч тепла туда посылая, своему малышу, которому от роду и недели нет.

А у самой на душе посветлело. Пусть не сказал Кер прямо, что любит, ну и ладно. Ведь говорил, что дети у эльфов только от любви да ненависти рождаются. Значит, любит… Любит ее!..

— Чему ты улыбаешься, дурочка?! — в голосе соседа почему-то злость прозвучала.

Акита встряхнулась, в покрывало плотнее закуталась и пояснила:

— Значит, не только я люблю, но и меня любят, понимаешь?! И придет за мной! Надо только дождаться…

— Да тебя завтра отсюда вытащат и к Дарси в коллекцию отправят, дура! — парень глазами засверкал гневно, но Аките страшно все равно не было.

Она теперь не одна, в ней малыш Кера… Чудо же!.. Надо только как-то его от участи вот этих, в клетках запертых, уберечь, пока Керан их спасать не придет.

— Он меня сразу начнет своей кровью поить, чтобы полувампир родился? — уточнила Акита, вокруг прута решетки, ближайшего к соседу, узлом тряпку привязывая. Ей-то силенок решетки погнуть не хватит, а вот у вампиров силы же должно быть немерено.

— И тебя пить будет, и кровью своей поить, чтобы ребенок перед самими родами обратился и рос бы уже вампиром, — пояснил парень, внимательно наблюдая. Потом даже пояснил: — Тряпка порвется, я уже пробовал…

Девушка вздохнула расстроенно и с надеждой уставилась на своего соседа. Почему-то после того, как они поговорили, бояться она его совсем перестала, зато решила довериться. Надо только придумать, как бы от его голода всех обезопасить.

Причем быстро все это придумать надобно, а то вдруг и правда начнут ее вампирской кровью угощать. Мало того что и так думать об этом мерзко, так еще вот на ужасы, в клетках сидящие, насмотрелась…

Нет, вредить своему ребенку Акита никому не позволит!..

— Дура… — почему-то в этот раз мрачно как-то буркнул парень: — Пригласи меня к себе в клетку.

Девушка даже руку чесать принялась от волнения. Дарси этот у нее из доверия вышел — она с ним по-хорошему пыталась, а он ее к своему сыну рядом подсадил, зная, что у того сила внушения и голод, наверное…

— Ты же есть хочешь? — опасливо уточнила Акита.

Фирянши засмеялся, хрипло и неприятно. Не так, как в первый раз, когда вроде бы не к месту, но зато по-настоящему. И тут опять волной тоски окатило и плакать захотелось.

Пока Акита переживала и выбирала, как действовать дальше, судьба решила за нее.

Дверь в их коридор хлопнула, кто-то вошел, пошел вдоль коридора… Присмотревшись, девушка узнала старика-оборотня. В руках у него сверкала острой иглой странная штука, которую Акита у Лилу и у волчьего лекаря видела. Шприц.

И когда старик возле ее клетки остановился, девушка поняла — размышлять некогда, выбирать надо как можно скорее. И, может, она сейчас великую глупость делает, доверившись своей интуиции, да только сосед ее как из себя зло ни строил, а на зло похож не был. Зато Дарси общался с ней вполне мило, а потом взял и посадил в клетку.

Именно так зло и делает, совершает злое и даже не раскаивается, просто творит то, что хочет, о других не думая. Захотел — добрым побыл, захотел — сыну скормил…

А сосед ее все понимает… и…

Нет, разные они! Вот не объяснить, чем, но чувствуется, что разные.

Оборотень уже клетку открыл да со шприцом полным какой-то гадости внутрь шагнул, уверенный, что никуда от него слабенькая девчонка не денется. Акита задом к свободной клетке попятилась, чтобы старик спиной к клетке с фирянши оказался, и прошептала едва слышно, о парне-соседе думая:

— Приглашаю тебя к себе!

Ткнуть шприцом в девушку оборотень не успел, хотя уже зажал в угол, к решетке, и усмехнулся нехорошо. Только потом в глазах у него паника промелькнула и тело тут же обмякло, прям вот будто иссохнув в миг.

— Меня зовут Аль-ши-си, — прошептало едва слышно страшное существо, у которого весь рот был испачкан кровью, глаза сверкали, как красные угли, и от звука его голоса рыдать хотелось, оплакивая все и всех, ощущая безысходность и теряя надежду на спасение…

Но Акита собралась, подумала о Керане, потянулась к нему всей душой, и тоска отступила, а надежда вернулась. А вместе с надеждой и куча планов, которые надо успеть переделать, раз уж в этом замке оказалась.

— Мне надо найти молодого эльфа-мага по имени Ольар, он тут совсем недавно появился. Поможешь? — и заодно уж, мало ли, вдруг знает, раз большую часть времени свободным в замке жил: — И кристалл бы переговорный… Своих предупредить очень надо, чтобы брата моего охраняли и знали, куда за мной идти.

 

Глава 36

— А мне надо свалить отсюда побыстрее, пока Дарси не заметил… — начал Аль, вытирая рукавом испачканный в крови рот, но тут же зарычал, услышав возмущенное блеяние.

Рогатое человекоподобное явно намеревалось поднять шум, да и остальные, запертые в клетках, тоже засуетились и оживились.

— Мы не будем их всех выпускать, — Акита посмотрела парню прямо в глаза. — Они же тут всех перебьют… Это неправильно!

— Зато они отвлекут на себя охрану, — хищно усмехнулся Аль и подошел к первой соседней клетке с очень-очень волосатым существом, имеющим весьма отдаленное сходство с людьми. Белая пушистая шерсть покрывала его всего, и только глаза сверкали красным. Зло сверкали…

— Нет! — Акита обхватила парня сзади за плечи, повисла на нем, пытаясь удержать. — Невинные погибнут! Не надо! Они же голодные все…

— Я тоже одним старым оборотнем не наелся, — огрызнулся Аль, почти неуловимым движением скинув девушку на пол. — Пока они будут веселиться здесь, я сбегу и высушу первую встречную деревню… целиком! — парень предвкушающе облизнулся. — У тебя есть выбор: остаться тут или отправиться со мной.

Акита с пола резво поднялась, отряхнулась и отметила, что вроде как и есть возможность у Аля лохматого из клетки выпустить, а он у замка стоит и медлит.

— У меня тут дело есть, — хмуро буркнула, потому как сама же понимала, что в одиночку по замку долго не пробегает. — Камень найти и друга спасти… И без тебя я не справлюсь, — призналась она наконец.

— А я без тебя замки не открою, — почти нормально улыбнулся Аль. — Тут почти все металлическое специальным маслом смазывают, чтобы те, в ком течет кровь вампира, прикасаться не могли. Иначе мы бы все уже давно освободились. Так что иди возьми у оборотня ключ…

— Нет уж! — возмутилась Акита. — Сам возьми… ну или оборотня сюда вытащи, чтобы не надо было в клетку заходить!

Ох, каким взглядом Аль на девушку посмотрел! Прямо сердце в пятки и бисеринки пота на висках, да и пальцы на руках сразу вспотели… Пришлось всю хитрость в кулак собрать и пролепетать беспомощно:

— Боюсь я его… Мертвый же.

Хорошо вышло, убедительно, потому как страх был не наигранный, только боялась Акита не мертвого оборотня, а совсем другого.

И едва Аль в клетку вошел, тут же на дверь замок повесила. Ну, ясное дело, ключа от замка у нее нет, так, может, и не надо? Ему ж не прикоснуться…

Главное, перепугалась уже совсем по-настоящему, потому как очень быстрый Аль оказался. Не секунды — мгновения не прошло, как она замок повесила, а он у двери возник. И ведь был в другом углу клетки…

— Открой!

— Только если пообещаешь всех монстров не выпускать! Не надо всех… — девушка храбрилась как могла, а сама едва слезы сдерживала. — Не виноваты те, кто здесь живут… и деревню пообещай не выпивать! Вампиры, говорят, могут не целиком всю кровь высасывать, а немного… чтобы не смертельно было. Не хочу, чтобы из-за меня столько живых погибло! Если не пообещаешь, тут оставлю…

— Ну и поймают тебя сразу, — ухмыльнулся Аль, только тоже чувствовалось, что не смешно ему. Еще бы! Уже почти на свободе был…

— Раз уже явились ко мне зачем-то, значит, поняли, что я тебе не по клыкам, — выдала Акита, неизвестно, то ли себя успокаивая, то ли Аля поддразнивая. — Значит, сразу не убьют, а потом Керан придет и спасет…

— Дура, — хмыкнул парень, глазами зло сверкнув.

— Ну и пусть… — упрямо прошептала девушка. А потом, помолчав, попросила, чуть ли не умоляя: — Пообещай, а? Ты же хороший!

— Кто «хороший»? — Аль даже засмеялся. И рогатый тоже развеселился, заблеял в своей клетке, чудище бестолковое.

А Акита насупилась и упорно повторила:

— Ты. Ты — хороший. Пообещай!

— Значит так, предлагаю договор, — отсмеявшись, предложил Аль. — Ты меня выпускаешь и помогаешь выпустить четверых, тех, кого я выберу, чтобы от нас оборотней отвлекли. С четырьмя они быстро справятся, но у нас время будет, чтобы сбежать…

— Маг и кристалл…

— Шестерых!..

— Вообще никого, зачем нам шум нужен? Тогда охрана везде усилится, — Акита прекрасно знала, как все это делается, когда городские стражники на облаву идут. Тогда все важные места в городе еще сильнее оберегать начинают. — Как мы до коллекции вампирской доберемся? А ведь еще и кристалл забирать! Нет, надо без шума… И пообещай никого не выпивать до смерти!..

— Убедила… И есть буду аккуратно, уговорила, настырная, — ухмыльнулся парень. — Выпускай давай!

Акита еще секунду посомневалась, но потом решилась. Сняла замок… И Аль почти в тот же миг с ней рядом оказался, причем успев каким-то чудом тело оборотня тряпками закидать, словно в клетке пусто совсем.

— Так бы и… — зло процедил парень, недобро. И спиной Акиту к решетке прижал так, что у нее прутья чуть ли не в кости врезались. — Ну пошли уж… раз пообещал.

Под обиженное блеяние они быстро пробежали по коридору, и тут уж девушка Алю доверилась, он ее то в одну сторону тащил, то в другую. Да так быстро, что ногами перебирать едва успевала.

Только вскоре стало понятно, что в замке их пропажу заметили. По лестницам оборотни начали бегать, хотя до этого пусто почти было… и принюхивались иногда так, что у Акиты от страха сердце замирало. Но потом бежали дальше с озабоченными лицами.

— От тебя теплой вкусной кровью пахнет так, что у меня скоро в животе урчать начнет! — недовольно пробурчал Аль, очередной раз прижимая девушку к стене и прикрывая своим телом.

Он так всякий раз делал, когда оборотни мелькали поблизости, и словно волну какую-то излучал, от которой хотелось бежать как можно дальше. Только у Акиты сбежать не получалось — ее крепко держали, а все остальные, кто мог, тут же то вниз, то вверх расходились. Никто не рвался проверить, что ему там такое принюхалось…

— Кристалл выкрасть сейчас попробуем, а вот мага твоего тут пока оставим, — прошептал Аль, когда они оказались в очень холодной части замка, прям вот до льдинок на бровях холодной. — Стой тут, — и парень пристроил Акиту, уже плохо понимающую, что происходит, куда-то между двумя толстыми почти ледяными стенами…

«Только сугробов не хватает», — про себя подумала девушка и даже глаза закрыла, так спать от холода хотелось. Спорить и отстаивать, что и Ольара спасать нужно, сил не было… Вообще никаких сил не было!.. И время тянулось медленно-медленно…

— Все, спер я твой камень, — сквозь туман прозвучал где-то далеко голос Аля. — Да чтоб тебя… дуру настырную вместе с камнями твоими! — это уже было последним, что Акита расслышала…

Очнулась она под шорох трещащих на костре веток. Было тепло, хорошо, пахло жареным мясом и лесом… Да она и была в лесу! И костер ей не снился… А у костра сидел мрачный Аль и жарил на самодельном вертеле большой кусок мяса.

— Очухалась? Тоже мне придумала — сознание терять… Я тебя таскать на себе не нанимался! Мало того, что твой камень, так еще и ты…

— Спасибо тебе, — Акита перебила брюзжание парня и улыбнулась ему благодарно. А потом потянулась, зевнула, огляделась вокруг. — Это мы где?

— Да откуда я знаю-то? — хмыкнул Аль. — Просто бежал себе и бежал, пока более-менее теплое место не нашел. Прочухивайся давай, лопай и вали… Я все, что обещал — выполнил.

— Не все, — нахмурилась Акита. Нет, понятное дело, что настаивать на возвращении в замок глупо, и еще глупее туда одной пытаться добраться. Но и отпускать Аля, без которого ей Ольара не найти, тоже не хотелось. А как удержать-то, если и правда все что мог — сделал, даже больше чем надо. Отогрел вон, покормить решил…

— Я же говорила, что ты добрый, — девушка вновь улыбнулась, словно не заметив, как парень злится да хмурится. — Куда ты один пойдешь? Не выживешь же…

Тут Акита и вправду задумалась. Если Аль по деревням да городам один, без ее присмотра, гулять будет, то и он про клятву есть аккуратнее быстро забудет, и его кто-то прибить ненароком сможет. Все же вампиры не бессмертные, убивают их. Как-то хитро, правда, и не так легко, как оборотней, но все равно убивают.

— Ты бы лучше о себе подумала! — со смешком выдал парень. Снисходительно так, свысока.

— А что обо мне думать? За мной скоро Кер придет, — пожала плечами Акита и руку протянула: — Давай кристалл, своим сообщу, что живая, а то волнуются ведь. И я тоже волнуюсь…

Просить Аля отойти девушка не решилась, да и не полюбовные же сейчас разговоры вести придется. Опять же сначала надо будет камень свой запустить, потом дождаться, когда кто-то из четверых, у кого второй кристалл окажется, откликнется…

Этот кристалл немного другой оказался, побольше и с большой зеркальной стороной, в которой через некоторое время взволнованное лицо Шазима отразилось.

— У меня все в порядке. Хозяин второго кристалла — вампир, но я от него спаслась, теперь где-то в лесу недалеко от гор, покрытых снегом.

— Да, Кариташа рассказала, куда идти, — голос у волчонка совсем тусклый какой-то стал, едва про оборотницу свою заговорил. А вначале вроде как даже выдохнул облегченно, когда Акиту услышал.

— Есть там Ольар или нет, я не знаю пока, — продолжила отчитываться девушка. — Буду думать, как дальше правильнее поступить. Как вы? — тут про самое главное вспомнила, добавила: — Старый маг за Нинором и Солем охотится, так что берегите их!..

— Отохотился уже, — злорадно усмехнулся Шазим, будто встряхнувшись. — Прилетел днем, охотничек… И огреб от какой-то эльфийской бабы! Ты б ее видела! Нинор до сих пор не отошел… Она ему косу срезала, потому как старик его за косу держал… Теперь гордый такой! Совершеннолетний… — Тут волчонок выдохнул и уже спокойным почти голосом добавил: — Хорошо все у нас, ушастый твой переживает, правда. Недавно спать ушел.

— Ну и славно, — Акита прям почувствовала, как дышать стало легче. — Камень переговорный у меня, так что если что — трите его, авось замечу… И сам спать иди! — уже сурово сказала, а то ишь ты, сидит вон на крыльце, полуночничает. Рассвет скоро, а он и не укладывался, наверное.

— Теперь верю, что у тебя все в порядке! — засмеялся Шазим. — Раскомандовалась! Не переживай, утром как все проснутся — свяжемся, выясним, в каком лесу ты комаров кормишь.

 

Глава 37

Вторая половина дня у Шазима более-менее спокойно прошла, и от этого спокойствия только хуже было. Потому как пока все крутилось да вертелось, воспоминания всякие в голову не лезли, а как приутихло, так и началось… Прям вот хоть оборачивайся и по лесу волком бегай, только волком еще больнее станет.

Поэтому и старался Шазим к любому делу пристроиться. С книжки копию нужных слов переписал, причем не один раз, а то мало ли что? И Керану отдал, и Регнуму, и даже короткоухому Солю. Себе тоже и от руки написанный листок в карман пристроил, и книгу за пазуху, чтобы завтра не забыть отнести.

Книгу и сегодня на место бы вернул, да забыл. Отвел Марику до библиотеки, показал ей там все и выскочил побыстрее — тяжело ему почему-то с матерью его альфы наедине находиться. Не то чтобы она ему не нравилась, но неуютно с ней как-то, неспокойно. Вот вроде и перестала его за сына корить, за дочь вообще не начинала, но все равно посматривает так, будто продолжает винить в случившемся.

Или он сам себя винит, а на других свои мысли переносит?

Марика, на самом деле, давно уже отошла. Вспомнила, и что парню сегодня пережить пришлось, и что он ее сына не на шалость какую-то зазывал, а для дела. К тому же с его помощью родственницу нашли, пусть и дальнюю.

Вот на полюбовника ушастого злиться продолжила, потому как предпочел дружка своего спасать, а не ее дочку. Теперь пусть сколько хочет убивается, а все равно сомнения у Марики… Ох, какие сомнения!..

Но Акита уж точно не из тех дочерей, кому можно условия ставить. Раз выбрала этого длинноухого, значит, придется терпеть. Но все же когда спасут ее, поговорить не помешает. Отговорить не удастся, так хоть попросить приглядываться к нему повнимательнее.

Раз между девушкой и другом друга выбрал, значит, не так сильно любит. Может, не стоит торопиться? Мало ли… первая влюбленность — самая сильная, да только и самая неразборчивая. Никакого ума, только умопомрачение одно.

Однако когда Шазим сбежал, оставив вместо себя двух других парней-оборотней, Марике легче стало. Ведь эти двое — чужие совсем, сидят и между собой болтают, их развлекать без надобности. А мальчишка вроде бы и свой уже, как и эльфенок. Только эльфенок тихий и незаметный, а волчонок так и норовит о себе напомнить — то про одно скажет, то другое покажет, словно Марика без него в библиотеке этой не разберется. Тяжело с ним… Взгляд еще такой, напряженный.

И ведь переживает она за него, потому как семья ж теперь.

Акита прям как выбирала, чтобы матери о своей трудной доле думать стыдно было, на новых членов семьи глядя. У каждого за спиной такая боль, что со своей давней лезть стыдоба…

Керан с Регнумом всю вторую половину дня вместе карту изучали, дорогу прокладывали да высчитывали, сколько чего купить да кого с собой взять, а кого — здесь оставить.

Дорога дальняя, туда-сюда-обратно не наездишься. Но и толпой идти тоже неправильно.

Да и понимал Кер, что не собирается Регнум своих оборотней на войну с вампиром отправлять — не их это дело. Помочь — да, за Марикой и сыновьями ее присмотреть — пожалуйста. И на том спасибо, не надо будет за оставленных беспокоиться. А идти, получается, придется самому Керану и Фонинейлу.

Правда, уже поздно вечером, переговорив с Шазимом, Кер с удивлением осознал, что и тот с ними собирается. Причину какую-то туманную придумал. Якобы желает в глаза посмотреть тому, кому Кариташа служила. Но глубинную суть эльф уловил — без дела и цели сидеть с чужими людьми в одном доме Шазиму не хочется.

Вот даже дело не в приключениях и славе, о которых Соль час, а то более голосил, иногда про сестру упоминая. Не хотел волчонок приключений и славы, тошно ему было наедине со своей памятью. И Керан как никто его понимал — самому до сих пор кошмары снятся. А ведь он не убивал… в бою ж не считается. Вот Шазиму пришлось, чуть ли не глаза в глаза глядя…

Так что по рукам ударили и договорились завтра с утра — в путь. А Соля с Нинором оставить Регнуму.

И вот даже жалко альфу оборотней было, такая ему задача непосильная предстояла — за двумя оболтусами углядеть, которых самих на подвиги тянет, что одного, что второго. И маг старый за ними зачем-то охотится… Одна надежда, что после встречи с магичкой старик притихнет на какое-то время, если выжить умудрился…

Но не с собой же пацанов брать?

К полуночи ближе все всё порешили, обговорили и по спальням разошлись. Керан с Шазимом на звезды полюбовался и тоже спать пошел. А волчонок остался — не спалось ему, страшно глаза закрывать было. Вот и сидел, на луну глядел да мешочек, в котором то ли камушек, то ли кристалл был припрятан, в руках теребил. И тут мешочек будто нагрелся и свет из него пошел. Значит, все же кристалл у него… Не расстаться им никак с этой каменюкой! Судьба!..

Еще заканчивая разговор с Акитой, Шазим спиной почуял, что следит за ним кто-то, из окна дома глядит. Да и ладно — новость-то хорошая!

Но лишь встал с крыльца, как чужой запах почуял. Оборотень, но не из его стаи, другой. И охрана вокруг дома тоже засуетилась, так-то дремали под забором, только тот, что за главного, морду приподнял, когда Шазим с Акитой говорить начал, прислушался и снова задремал. Правильно, не его ума дело…

А вот теперь опасностью запахло. Подскочили все… Ощетинились.

И тут Шазим заметил, как окошко, из которого за ним следили, чуть приоткрылось и оттуда короткоухий осторожно выскользнул. Конечно, эльфийский нюх и слух с оборотневым не сравнить. А со стороны кажется, что Шазим сейчас в другую сторону смотрит. Значит, надо дождаться, пока второй выпрыгнет… Ага, готово! Оба вылезли и за угол дома шмыгнули, наивные. К той части забора, где охраны, по их мнению, нет…

Волчонок за ними вслед кинулся, да только как выскочил, сразу на чужого оборотня наткнулся. Серебряного. Втянул ноздрями запах смерти и крови — задрали, твари, тех, кто с задней стороны дома дежурил! Крикнул, своих предупреждая, зарычал и ринулся в драку, оборачиваясь… но сразу же упал, оглушенный ударом камнем по голове.

И пары минут не прошло — как все стихло.

Не хотели нападавшие честного боя, хотя перевес сил был на их стороне. Быстро и подло перебили всех, кто во дворе оказался, но в дом лезть не стали. Им приказали двух пацанов захватить, а те, словно по волшебству, сами к ним в руки прыгнули. Так что дело сделано…

Только они Шазима за простого охранника приняли, да еще сильно везучего — потому как удачно по двору перемещался и с той половины двора, где как раз всех убивать начали, перешел на ту, где уже всех убили. А подбежавшему к нему сзади оборотню камень большой на глаза попался…

Но для волчонка мальчишки были стаей. Его стаей, которую надо оберегать и спасать, даже ценой своей жизни. Поэтому, оклемавшись, Шазим порадовался за себя, за свое везение и за то, что череп крепкий оказался. Обернулся несколько раз, восстанавливаясь, и потрусил по следу, оставляя для своих метки то тут, то там. Не бросит же Регнум сыновей своей пары?

* * *

Керан от вскрика Шазима проснулся, но пока прочухивался, пока в штаны впрыгивал, пока меч с арбалетом хватал… Выскочил, на тела наткнулся, на задний двор выбежал — тоже тела. В дом кинулся — ни Соля, ни Нинора, ни Шазима…

Только Фонинейл, старательно зевающий. Но быстро сообразил, принялся помощь изображать, тоже по двору пробежался, огляделся, мешок с блестящим камнем подобрал…

— Предателя мы пригрели, — объявил, Керану кристалл под нос подсовывая. — Смотри, с врагом связывался, о нас доносил! А потом и мальчишек с собой сманил, волчья морда. А ты ему верил!

Кер задумался. Нет, вроде и есть мысль здравая, только как-то притянуто уж очень, к тому же вот… сомнения были в предательстве Шазима, как бы все складно ни звучало.

Предположим, развязал мешок, обнаружил кристалл вместо камня, или того хуже специально отследил, чтобы кристалл ему достался… Только как успел то? И, главное, зачем потом от кристалла избавился?

А Фонинейла понесло… Расшумелся, Марику зачем-то разбудил, принялся по двору водить, камнем тыкать, вчерашний случай вспомнил. Уж больно удачно маг старый в библиотеку заявился как раз тогда, когда и Шазим Соля с Нинором туда же привел.

Но и Марика поглядывала с недоверием, и Кер сомневался. Только пока он за Регнумом бегал, Фонинейл женщину убеждать продолжал, упорно и настойчиво.

А когда пришедшие оборотни все обнюхали и примерную картину случившегося восстановить смогли, упрямый эльф объявил, что они своего прикрывают. И уже со двора собрался выскочить, уверенный, что Керан за ним пойдет, оставив этих уродов хвостатых.

Поедут они вместе как будто бы эту его человечку спасать, а со временем она, может, и забудется… если сразу не спасется.

О таких приземленных вещах, как дом и еда, Фонинейлу почему-то не подумалось, он ведь, в отличие от Кера, с людьми мало общался, а в деревне все словно бы само собой появлялось.

Но только когда он к воротам подбежал, вокруг них туман заклубился и из него во двор вышла молодая эльфийка, при виде которой убегать Фонинейлу сразу расхотелось.

Это была та самая магичка, которая вчера днем возле библиотеки из портала вовремя выпрыгнула, чтобы мальчишек спасти. Только сейчас никого, кто ее опознать мог, рядом не оказалось.

Женщина хмуро осмотрелась, нашла взглядом Марику и уточнила:

— Вы мать Соля Лайне?

— Да, — кивнула та, растерянно оглядываясь на Регнума, хотя и так старалась все время к нему прижаться, чтобы спокойнее было.

— Он потомок мага Маэдлора и может обладать стихийной магией…

— Нет, что вы! Нет в нем никакой магии! — почему-то Марика запереживала, что если вдруг эта магия у ее Соля есть, то это плохо. И фраза прозвучала для нее так, словно эльфийка в чем-то ее сына обвиняла.

— Это я сама решу, — женщина еще раз оглядела все и строго спросила: — Где Соль?!

 

Глава 38

Шазим мчался по следу, освежая его для своих, терся о деревья, помечал их по-волчьи и бежал дальше, стараясь не отставать и оставаться незаметным.

У чистокровных оборотней людское и волчье сознание в содружестве живут — звериные умения и инстинкты и человечье мышление.

А у Шазима сладу между двумя ипостасями долго не наступало, да и сейчас все равно ощущалось, что волк по-своему думает, отдельно от людской половины. Одна радость — в этот раз зверь с человеком общую цель имели и слаженно действовали.

Почему его волк принял новую стаю, парень не задумывался. Может, потому что запомнил, что его не прибили из жалости, а спасли? Неважно. Главное сейчас было — не упустить врагов, похитивших мальчишек. Вот и бежал волчонок по следу, уже какой час бежал…

У Шазима-человека уже страх внутри начал просыпаться. Он ведь карту видел, от их городка до гор, в которых вампир, похитивший Акиту, живет. Там бежать и бежать… долго. Хотя… Еды-то он себе волком поймает и попить найдет, и поспать где — тоже. Лягут же эти сволочи спать когда-нибудь?! Справится!.. Главное, чтобы помощь пришла… чтобы не зря все!.. Один-то он против почти десятка сильных взрослых самцов не воин.

Помощь пришла к середине дня, когда преследуемые Шазимом серебряные оборотни пристроились отдохнуть. Волчонок сначала напрягся, потом принюхался — свои. Регнум и его парни. Много. Это хорошо!..

Раньше альфа большой стаи Шазима раздражал, поэтому и норовил его постоянно зацепить. Взрослый волк отвечал ему тем же.

Но сейчас один повернул морду, встретился со вторым взглядом, переглянулись оба понимающе и вместе рядом пошли… драться.

Вожак серебряных, учуявший чужаков, даже удивился сначала, увидев выходящего из леса Регнума и прорычал: «Чего пришел? Эльфы не твоя стая! Мы забрали свое…»

«Вы убили моих», — так же кратко ответил черный волк.

«Они стояли на пути. Вмешались не в свое дело. Эльфы — не ваша стая.»

«Эльфы — моя стая», — оскалился Регнум. — «А еще мы хотим мести…»

Серебряных было меньше, но они были крупнее и не такие уставшие, как черные. Ведь те торопились и бежали по следу, а серебряные двигались так, как им удобно.

У черных не было большого опыта в смертельных драках, они уже давно жили спокойно, не сталкиваясь и не воюя с чужими стаями. Но инстинкты все равно никуда не делись, а еще жгло желание отомстить за своих…

Регнум первый решил, что разговор затянулся. Рыкнул — и из леса кинулись черные, успевшие за время бесполезной болтовни окружить врагов. Но и те глупцами не были. А еще у них было задание, которое следовало выполнить.

Поэтому трое из серебряных в бой не полезли, а присели возле привязанных к дереву эльфят. Один из волков схватил зубами Нинора за ногу и оскалился, рыкнул с вызовом, обращая на себя внимание.

Только спасать мальчишек пришли лишь двое, остальные прибежали мстить и убивать. И Шазим сразу понял, что от Регнума будет больше пользы в гуще клацающей, рычащей и хрипящей черно-серебряной кучи, поэтому доверился своему волку полностью и прыгнул… Вцепился в загривок гаду, заставил разжать зубы, повис на нем, болтаясь и поскуливая от злости, как щенок.

Потом зарычал, отступая и выманивая на себя троицу, охраняющую эльфят.

Инстинкты иногда работают и против чистокровных. Кровь, легкая добыча, поймать, добить… Совсем ненадолго, но у всех троих волков перемкнуло что-то, они бросились на Шазима…

А на поляне, там, где совсем недавно стоял Регнум, появилась эльфийка.

Не заниматься же магичке такими глупостями, как преследование, да еще и в компании оборотней? Женщина просто повесила на старшего из волков следилку, дождалась условного знака, создала портал, понаблюдала какое-то время за черно-серебряными рычащими клубками и перешагнула через расстояние…

Пока Шазим дрался в одиночку против троих, магичка быстро освободила мальчишек, промеж делом отбилась от прочухавшихся и отвлекшихся от драки волков-охранников, вновь открыла портал и перекинула эльфят обратно.

И очень удивилась, когда один из старших эльфов, вооруженный мечом и арбалетом, потребовал, чтобы она его на поле боя перенесла.

— Там же оборотни сражаются, тебе туда зачем?

Но Кер даже объяснять не стал. Он с самого начала рвался в портал влезть, но женщина про какие-то стабильные и нестабильные потоки принялась рассказывать. О том, что его перенос может все порушить и ребят вернуть не выйдет.

Но теперь, когда эти двое стояли, напуганные немного, возле Марики, на потоки уже можно было плюнуть… что Керан и собирался сделать.

Может, и справится Регнум без него, может, и правда не стоит эльфу лезть в драку между оборотнями, только почему-то Кер был уверен, что правильнее будет влезть.

А еще… еще там был Шазим. Может, ему помощь требуется?

Почему-то Керану было очень стыдно за гадости, которые Фонинейл про волчонка наговорил, пока Регнум не пришел и не опроверг. Да и вообще… странно было осознавать, но какое-то непонятное чувство требовало убедиться, что с парнем все в порядке, что он жив и здоров.

— Идем? — Кер обернулся, встретился взглядом с другом, почувствовал, как на миг стало нестерпимо больно и губы непроизвольно скривило. Так, с усмешкой, и шагнул в портал.

Обидно было так, что даже напряжение от неизведанного сгладилось. А потом совсем не до обиды стало… Как ни искал глазами Шазима, только в том рычаще-хрипящем и зубами клацающем мохнатом беспределе опознать кого-то из волков очень сложно было. Хорошо хоть по цвету понятно, кто свой, а кто — чужак. Вот и пошел в чужаков мечом тыкать да рубить налево и направо. Страх свой перед оборотнями Кер уже давно позабыл, еще с первой битвы. А теперь и вообще расхрабрился, с мечом слился в единое целое… Хорошо, что научился оружием владеть. Окраинным положено и из лука стрелять уметь, и из арбалета. И меч в руках держать. Вот двуруким мечником стать не получилось, хотя тренировался долго, но все же левая рука у него не такая ловкая, как правая. Но перекидывать меч иногда, если потребность такая есть, можно.

Шазима Керан чуть ли не в последний момент разглядел, когда еще немного — и все, смерть пришла бы к волчонку. У него в противниках трое взрослых самцов оказалось, озлобленных тем, что у них добычу прямо из-под носа увели. Да еще и огненным шаром в морду получившие от какой-то ушастой бабы, на которую кинуться попытались! Чудом Шазим от них отбивался, спасаясь только тем, что более увертливый. Больше бегал, чем дрался… Да только с такими ранами, как у него, далеко не убежишь.

Но едва волчонок смирился, что вот тут-то и помрет, валяясь брюхом кверху… почувствовал, как в горло чужие клыки впиваются… как что-то сверкнуло, свистнуло, и голова того, кто его убить был должен, рядом на землю упала.

Второго из нападавших Кер тоже почти сразу зарубил, а с третьим повозиться пришлось, лицо и живот от лап и зубов защищая. Но справился. Только после этого к Шазиму подбежал, чтобы убедиться — живой.

— Чего разлегся? Оборачивайся давай, нам с тобой еще Акиту спасать идти.

Керан и сам понимал, что грубовато вышло, но просто у оборотня взгляд такой был, словно вот-вот благодарить начнет.

А не за что!… Наоборот, до сих пор стыдно, что почти поверил Фонинейлу. Почти поверил в то, что мог волчонок предать, мог!.. И еще горько и обидно, что с другом творится непонятное нечто.

Неужели он всегда таким был, а Кер просто не замечал? Вроде вечно ж втроем, с детства. Он, Дибрим и Фонинейл.

И уж совсем стыдную мысль Керан вообще постарался не заметить, хотя себя-то не обманешь. Промелькнула она… о том, что лучше б Дибрим выжил… тот бы точно не подвел! Или и он?.. Не узнаешь ведь теперь. Ну и хорошо… Пусть хоть в одного друга вера сохранится. Дибрим бы не подвел!

— Не надо ее спасать, спаслась она уже, — кряхтя и с перерывами между оборотами выдал Шазим.

Парень как-то быстро сообразил, что эльфу его «спасибо» не надо. Да и ладно… Не за «спасибо» бежал, и уж тем более не ради этого ушастого… Хотя и ради него, наверное…

А то только ж и делает, что к нему на помощь приходит.

Вон Регнум сам со всеми противниками справился, стоит такой в ранах от когтей и клыков, но морда прям светится. Скалится во все зубы…

Обернувшись несколько раз, мужчина присоединился к разговору. Он тоже о том, что Акиту спасать не надо, услышал, заинтересовался.

Шазим всем сразу рассказал о том, что камень переговорный у него оказался. И что Акита сбежать сумела и в каком-то ближайшем лесу прячется.

Все сначала обрадовались, но потом волчонок камень искать принялся, запереживал. А Керан вспомнил, что кристалл до сих пор у Фонинейла… И теперь им вместо того, чтобы вперед к горам идти, придется обратно возвращаться.

Он-то уже с вечера собранный в дорогу рюкзак с собой через портал перенес… правда бросил под деревом, чтобы не мешал сражаться. А коней решил в ближайшем городке прикупить, чтоб потом менять и ехать постоянно на свежих. Вот ведь… Но не оставлять же Фонинейлу камень, по которому, как выяснилось, с Акитой разговаривать можно?

 

Глава 39

Полдня волчьего бега — это до вечера эльфийского шага… Регнум со своими ребятами вперед убежал, а Шазим, обернувшись человеком, вместе с Кераном пошел, чтобы тому веселее идти было.

Сначала просто молча шагали, потом Кер начал подробности разговора с Акитой выпытывать… Да только Шазим же лишь слышал, не видел ничего. Но вроде как в порядке, даже командовать под конец начала — хороший знак…

Парни посмеялись. Потом Керан из своего детства смешной случай вспомнил, еще посмеялись. Тут Кер про магичку рассказал, о том, что за Солем пришла, и, похоже, та самая, что косу Нинору срезала. Ну, слово за слово, от эльфийских кос до эльфийских же грудей дошли… Шазим эту грудь обфырчал, сказав, что нормальную в ладонь положить можно. То, что меньше — доски стиральные, то, что больше — буренки…

Порой то один, то другой замолкали, о печальные мысли спотыкаясь, но потом снова пытались разговор на веселый лад настроить. Правда, когда им двоим животы подпевать стали, веселиться уже не так хорошо удавалось. Пришлось привал сделать, перекусить тем, что Шазим волком поймал…

К дому добрались уже не то чтобы друзьями лучшими, но гораздо больше друг о друге знающими. Совсем сокровенным делиться не стали, но и без этого о чем поболтать в пути нашлось.

К забору подошли — не встречает никто, во двор вошли — там тоже не было никого. Но в доме нашлось — Регнум на лавке у печи да зареванная Марика.

— А остальные где?! — Керан огляделся и на оборотня уставился.

Тот сначала рукой устало махнул, но когда уткнувшаяся в его грудь женщина попыталась сквозь всхлипы пересказать, что произошло, погладил ее ласково и попросил:

— Сам расскажу, — и уже парням на стол кивнул: — Воды подайте…

Выдав Марике стакан с водой, Регнум кратко объяснил, что ж тут случилось.

Магичка возвращения волков дожидаться не стала, принялась Соля учиться магии сманивать, про второе совершеннолетие рассказывать, которое у него недавно было, так как он же не чистый эльф и даже не полукровка. То есть срок жизни будет короткий, длиннее человечьего раза в три, но все равно короткий ж по-эльфийски. Но если на мага выучится — долго жить будет, только с любовью аккуратно, потому как со стороны матери цветочные фейри подгадили.

— Так и сказала! — внезапно влезла Марика. — Так и сказала, стерва тощая! «Подгадили»…

Соль, само собой, никуда учиться ехать не хотел. Не до того ему… Но магичка даже согласилась подождать еще какое-то время, пока с сестрой все уладится.

И про деда предупредила — не добила она его, сбежал. Сильный маг, хоть и старый. А так как у нее с Маэдлором этим вражда в полный рост, то даже вроде как помочь обещала. Особенно когда Нинор про брата своего рассказал. Вот тут эльфийка очень оживилась и расстроилась, что упустила прям из-под носа стихийника…

Они с Маэдлором друг у друга учеников уже давно сманивают.

Но последнее время старый маг еще и эльфов отверженных собирать начал, тех, кто «грязные», но на самом деле или чистокровные, или полукровки. Зачем — не ясно, но Рилдаэль — так магичку зовут — уверена, что это все подозрительно.

Ну и самое подозрительное, что Маэдлор с вампирами связался, и вот тут-то вся эльфийская «магическая» аристократия насторожилась. Только выследить старика не так-то легко оказалось. Вот вроде бы и схватила его Рилдаэль, чтобы поговорить да все выяснить, а тот взял и перемагичил ее, исчез.

И тут Фонинейл опять свою песню на старые мотивы затянул, про то, что Шазим изменник, а еще кристаллом переговорным помахал. С помощью которого наверняка с вампиром связаться можно. А за кристалл затребовал права в эльфийский лес заселиться, пусть не в родной, но чтобы вновь жить среди своих и печалей не знать.

Эльфийка, конечно, посмеялась, руку протянула, и Фонинейл под ее взглядом сам камень ей на ладонь и положил. Но магичка оказалась добрая и согласилась забрать убогого с собой.

И уже почти прощалась, как вдруг туман какой-то густой в доме появился и оттуда кто-то по-эльфийски выкрикнул, вроде угрозу или наоборот, предупреждение.

И тогда Рилдаэль всех троих, кто для нее хоть какую-то ценность представлял — Соля, Нинора да Фонинейла — схватила, кого за руку, кого в охапку, а кто и сам прицепился. Да и исчезла в другом тумане, который сама создала.

А больше Марика и не помнила ничего, потому как из первого тумана пахнуло чем-то и женщина сознание потеряла… И Горжин, который вместе с ней был — тоже потерял. А очнулись они уже во дворе, куда их вернувшиеся оборотни вытащили.

У Керана, когда он про поступок друга узнал, лицо прям закаменело. Шазиму, глядя на него, даже не по себе стало, хотя и самому до почесухи хотелось морду кое-кому начистить.

Вот как им теперь без связи с Акитой ее спасать? В каком лесу она бродит — не известно ж… А вокруг тех гор лесов — год обходи!.. Мало того, а если беда какая и помощь срочно понадобится? Нет, подставил их ушастый гавнюк так, как враг бы не додумался. От магички эльфийской и не ожидалось ничего путевого, но этот-то… мог бы своими мозгами раскинуть, хоть немножечко!

Ладно, Шазим никого предупредить, что камень теперь «за наших» работает, не успел, это да. Только потом уже с Кераном поделился, а остальные так и не знали никто… Только все равно!..

— Может, он как лучше хотел? — попытался Керан вслух поступок Фонинейла оправдать и с надеждой на волчонка посмотрел. — Знал же, что через кристалл этот мы с вампиром общались, вот и…

— А еще он знал, что ты поклялся оба переговорных камня в деревню свою вернуть, — напомнил ему Шазим. — И тебе за это ноги вылечили… — тут парень задумался и уточнить решил: — А что будет, если ты клятву не выполнишь?

Кер тоже задумался да плечами пожал:

— Не знаю, я ж не старейшинам, а первородному эльфу клялся, его уж точно обманывать нехорошо.

— А чего точно пообещал? — тут и Регнум оживился, решил в разговоре поучаствовать, продолжая Марику по спине наглаживать. Только женщина уже почти успокоилась и вроде как засыпать начала, вялая была и тихая.

— Пообещал найти того, кто украл и привязал к себе переговорный кристалл. Найти, убить и вернуть кристалл обратно в лес, — почти дословно повторил Кер слова, которые не так и давно вроде Аките говорил. И, еще раз клятву в голове прокрутив, даже удивился: — А первый камень они вернуть и не просили, только второй. Больше настаивали на том, чтобы я вора покарал… Я-то все о переговорных камнях думал, но сейчас слова клятвы вспомнил — не нужны они им, другое надобно. Главным условием в клятве было найти и убить вора.

— То есть ваши альфы ушастые решили тебя использовать, потому как самим на вампира идти страшно, но чем-то тот им не угодил, — подвел Регнум итог всему услышанному. — А магичка тоже проболталась, что забава «смани ученика», в которую она и Маэдлор много лет играли, перестала считаться веселой, после того как старик с вампиром связался. Темнят ушастые, знают что-то, но темнят!

Керан и сам догадался, что присказка про клок с паршивой овцы, похоже, в обе стороны работает. Он хотел старейшин использовать, а те, получается, его на охоту за вампиром подрядили. И не откажешься теперь… А ведь Акита спаслась и кристалл выкрала… Осталось только Ольара найти…

— Ну что ж, темнят или нет, а идти к горам придется, — решился Кер. — Выбора у нас нет. Сначала спасем тех, кто действительно в беде, а уж потом и Соля с Нинором найдем. Думаю, обижать их никто не станет, не для того ж забирали…

— Марику я б к себе забрал, — задумчиво так выдал Регнум, но, почувствовав, как напряглась женская спина под его рукой, добавил: — Но лучше сам сюда перееду. Тут хозяйство целое, забрасывать нельзя, и рука мужская в любой миг может потребоваться.

— А пана Стиана как же? — вспомнил Шазим про старушку-библиотекаршу.

— Придумаем что-нибудь, сюда переселим на время, пока ей уход требуется.

— Я обещала ей помочь, — в плечо Регнуму прошептала Марика, стараясь не шевелиться в теплых надежных объятиях.

За детей боязно было, как жить дальше — не ясно, но почему-то рядом с этим мужчиной спокойней становилось. Вот как-то иначе, чем с Гошем, по-другому. Не просто надежно, но еще и тепло на душе, горечь вся будто смывалась… и вера грела — справятся, и детей найдут, и вообще хорошо все будет.

— Поможешь, если хочешь, — пообещал или успокоил Регнум. — Только не вымрет город, если библиотека не весь день от зари до заката какое-то время работать будет. Не центральный рынок все же. Много в той пыли тебе сидеть — только красу губить… Но на пару-тройку часов в день я тебе парней в охрану выделю, — последние слова были с легкой снисходительной интонацией сказаны. Прям чувствовалось, что блажь своей женщины Регнум не понимает, но раз та желает себя так странно развлечь, то препятствовать не станет, наоборот, удобства создаст.

«Балуйся, краса моя, на здоровье!» — вот так оно прозвучало. И Марике очень это понравилось.

 

Глава 40

Керан какое-то время за пустым столом посидел, вежливо отмахнувшись от попыток Марики его накормить. Женщина, решив, что страдать хватит, вспомнила о том, что теперь на ней и дом, и Бурая, и о конях подумать не помешало б…

Коней Кер решил взять, оставив себе Фина и отдав Каурого Шазиму. Не пешком же до гор шагать? А вот что потом делать, как с Акитой связываться, по лесам ее искать… и Соля с Нинором опять же как вычислять?

— Поедем сначала старейшин моих навестим, — объявил Керан, надумавшись. — Попробую вызнать, что они от меня скрыли и как Рилдаэль найти. Уверен, знают они о том, где у этой магички укрытие.

— А ты уверен, что они с тобой всеми этими знаниями поделятся? — скептически скривился Регнум.

— Не уверен, — мрачно кивнул Кер и вздохнул тоскливо. — Но делать-то что-то надо!

Оглянулся, убедился, что Марики в доме нет, и спросил негромко:

— Может, просто в горы идти? Оглядеться, как и что? Как считаешь? Ольар-то, может, до сих пор в вампирском плену, его же тоже спасать надо… А там и где Акита — выясню.

И, помолчав, добавил почти жалобно:

— Так боюсь что-то упустить, не то решение принять, не тот выбор сделать. Тяжко, когда от тебя столько жизней зависит. И хуже всего от мысли, что если б не друг, которого так спасти хотел, то давно бы уже с Акитой все обсудили и обговорили.

— Ты ж с ней сюда пришел этого своего калеченного на всю голову через ногу спасать, верно? — хмыкнул Регнум. — Значит, без него и с Акитой бы не сошелся…

— Да вот… — Кер замолчал, понимая, что вслух такого сказать не сможет. Неправильно оно, так о Фонинейле думать. Врагу такой смерти не пожелаешь, какая его в той яме ждала.

К тому же спасал-то его Керан по зову своей совести, чтобы от кошмаров не просыпаться. И спас. А то, что друг поступил не так — так о том пусть он со своей собственной совестью договаривается.

— Значит, в горы поедем, а уж там посмотрим, как дальше действовать, — принял эльф окончательное решение. — На общем наречии везде сговориться можно, а такую рыжую красавицу, как Акита, точно запомнят. Подскажут, где искать. У Шазима нюх, опять же. Ну и если что — раз спаслась, значит, домой идет. Пересечемся, если повезет…

И тут же собираться начал:

— Ночевать уже в дороге будем. День целый на все эти развлечения потеряли, наверстать бы…

Но тут уж Регнум остановил, вразумил, что по ночам таскаться опасно, пользы от лишнего риска мало, так что следует поужинать, отоспаться и по росе утренней — в путь.

* * *

У Акиты этот день не такой богатый на приключения оказался. Переговорив с Шазимом, она немного поразмышляла, потом попробовала Аля слегка разговорить.

— А зачем ты хотел, чтобы я тебя к себе в клетку позвала? — не так уж много девушка про вампиров слышала, но знала, что тех к себе в дом приглашать надобно, иначе для них порог жилища — преграда. — Клетка ж вроде как не изба, или как?

Парень плечами пожал и хмыкнул:

— Прошлые «подарки от папочки» так и думали, что клетка и клетка, общая. Так что умирали тихо во сне, потому как смежная она с моей, прутья не заговоренные. В одной Дарси время от времени мне еду оставлял, а в другой я жил. А ты свою клетку домом признала…

— А-а-а, — протянула Акита задумчиво и едва подавила в себе желание отсесть от Аля подальше. Вампир все-таки, как ни храбрись, а вампир. Но сдержалась, даже на лице вроде не дрогнуло ничего, хотя, судя по ухмылке парня, тот заметил, что его заопасались. Нравится ему такое, похоже.

Вместо того чтобы отодвинуться, девушка почти вплотную подсела и принюхалась, всем своим видом голодную изображая. Да и стараться особо не надо было — в животе даже заурчало, так вкусно мясом жареным пахло. А от самого Аля пахло странно — хищником, как от Шазима, и еще немного старым подвалом, что ли… Вот не противно вроде, но как-то так… сразу паутина начинает мерещиться, пыль вековым слоем и плесень по стенам. И кровь на полу, много крови…

— Эй, у тебя самосохранения не заложено совсем, что ли? — парень с удивлением на Акиту посмотрел, но при этом мясо руками разорвал и девушке кусок протянул: — Лопай давай, а то у меня чувство, что ты сейчас меня съешь, — и улыбнулся первым своей шутке.

Акита только кивнуть благодарно и успела, вернее, просто моргнула и головой чуть качнула, прежде чем жадно вгрызлась в кусочек, не замечая, как по лицу уголь от жареной корочки размазывается да мясной сок по губам и подбородку течет…

— Страсти какие! — засмеялся Аль, быстро протягивая добавку. — А я в детстве думал, что цветочные фейри только фруктами да овощами питаются.

— Хорошо хоть не пыльцой, — фыркнула Акита с полным ртом и опять пережевыванием занялась. Не до разговоров пока, сутки, считай, не ела ничего…

Правда, после сытной еды другое желание подкралось — пить захотелось. Да и лицо умыть не помешало бы, но Аль не зря это место выбрал — неподалеку речушка протекала. Неглубокая, в которой и искупаться можно.

Перед купанием пришлось объяснять недалекому баньши, что по сторонам смотреть надо, а не на Акиту в ночной сорочке. А то уселся на берегу, в теньке от деревьев, ноги вытянул, травинку в зубы зажал… И такое сходство с Кераном прорезалось, что девушка быстрее в речку забежала и лицо умывать принялась тщательно, комок в горле проглатывая и соленые слезы размазывая.

А едва глаза протерла как следует и повернулась, выдохнула. Не похож совсем… привидится ж!

У Керана волосы черные, до плеч едва достают, а у Аля — белые, длинные, до пояса почти. Но густые и жесткие, как и у Кера, потрогать ненароком уже успела…

Опять же, эльф у нее не смуглый, конечно, но и не бледный, как этот вампирский смесок. И глаза у Керана черные, а у Аля — темно-красные. Вот в чертах лица что-то неуловимо общее. Перекрасить если, то и за эльфа сойдет… странного немного.

— Отвернись, я выходить буду.

— А как я тебе своим взглядом выйти помешаю? — ухмыльнулся парень и травинку с одного уголка рта на другой перекинул.

— Не нравится мне, когда на меня посторонний мужчина смотрит, — попыталась Акита вразумить дикаря клеточного. — Сорочка же мокрая, к телу прилипла…

— Это я заметил, — засмеялся Аль. — Сзади очень прекрасный вид открывается…

Девушка хмыкнула про себя, а потом одежду полностью сняла, пусть любуется, паскудник…

Стыдно почему-то не было, но и горячо внутри, как от взглядов Кера — тоже. Странное чувство, когда вроде и понимаешь, что срамно голой перед парнем, а с другой… не пререкаться же с ним? Он, может, только этого и ждет, так не дождется!

Снятую сорочку в речке от души наполоскала, скрутила в жгут, за спину спрятала… К этому охальнику с травкой во рту подошла и так вот прямо на морду наглую и выжала.

Нет, Аль быстрый, конечно, намочить сильно не удалось — подскочил, сорочку отбросил, руки у Акиты за спину заломал, навис на ней суровый такой, а с лица вода капает, и травинка во рту поникла совсем. Смешно же… не страшно совсем. То есть глубоко-глубоко где-то внутри страшно, но с виду храбрая, даром что голая совсем.

— Я тебя вежливо попросила, девичью гордость уважать надобно. Или тебя не учили? На чужое любоваться без спроса нехорошо. И руки мне отпусти, больно делаешь… — высказала все это, в глаза злющие глядя, и добавила напоследок: — Давай мы тебе волосы покрасим? Будешь издали на эльфа похож.

Аль травинку сплюнул, на Акиту хмуро посмотрел, но пальцы разжал. Так что девушка вроде как медленно, хотя внутри сердце от страха заходилось, на пару шагов отошла и запястья, выразительно так исподлобья поглядывая, потерла.

— Сама виновата, — буркнул парень, но по лицу видно было, что не так-то он в этом уверен. А Акита еще и сорочку поднять наклонилась, постаравшись так встать, чтобы не совсем срамно вышло и наблюдать за охальником кровососным можно б было.

Пялится, засранец! Иех, жаль, нельзя сорочкой отходить, как следует… Такое за невинную шалость в качестве мести не выдать. А руки так и чешутся ж…

— И не смей так делать больше! — выдал нахалюга бледный. Ну как тут сдерживаться, когда прям вот напрашивается на трепку?!

Пришлось опять в речку идти, подостыть немножко и сорочку простирнуть. А то мокрую ж да на землю, к мурашам да травинкам…

И тут на Акиту тяжелое что-то сзади напрыгнуло, прям чуть ли не об дно стукнулась с перепугу. Еле обратно вынырнула… Вот!.. Слов нет, козел какой!.. Еще и улыбается, шутник!..

Но зато теперь можно мокрой тряпкой отхлестать, допросился!..

 

Глава 41

Бороться голой в воде да с парнем, у которого тоже вскоре вся одежда к телу прилипла — это не совсем правильное поведение для приличной девушки. Нет, мыслей никаких лишних у Акиты не было почти, так… отметила лишь, что сложен Аль хорошо и клыки его совсем не портят. Вот при взгляде на губы мысль промелькнула, что поцарапает же… ну, ту, с которой целоваться будет… Но не о себе думала ж, а так, просто о поцелуях с девушкой. И о том, что пальцы у него длинные и сильные очень, а ногти больше на когти похожи и даже выпуклые немного, а край заострен… И…

Еще о том, что, может, вампиры и не плодоносят, но оплодотворительный орган вполне себе такой, внушительный, даже в холодной воде… Но опять же не применительно к себе подумала, а так просто оценила.

Акиту и тот, что у Керана, вполне устраивал. Не в органе ж дело-то… в другом совсем.

Когда навозились в воде, набаловались, у костра сохнуть сели. Причем Аль в одних штанах, а девушка на себя сорочку натянула, ежась и морщась — неприятно мокрое-то. Но потом отогрелась и устроилась к парню под бок — тело у него все равно прохладное оставалось, даже огонь не помогал.

Просто так проще за собой следить было. А то опять потянуло погрустить…

И кристалл помалкивает почему-то. Может, случилось что?

Но камень не ожил даже после того, как Акита его чуть ли не до дыр в пальцах стерла. Так что девушка уже очень сильно заволновалась, но постаралась панике не поддаваться. Мало ли, вдруг по делам разошлись или едут за ней и не видят, что она тут поговорить возжелала? Ну что с Кером случиться может?!

Просто так у костра сидеть пригорюнившись Акита долго не смогла, оделась и еще раз Алю перекраситься предложила. Парень глазищами своими на нее сверкнул, но девушка настырно начала доводы приводить. Самый главный — выделяться меньше станет. Одно дело — просто эльф, да еще и пойди разбери, чистокровный или нет, ушей же не видно. И совсем другое — белобрысый да бледный. И красноглазость тогда ярче заметна. А при сходстве с эльфом решат, что краснота примерещилась или блики световые шутку сыграли.

В общем, уговорила кое-как и пошла нужные листья и веточки для краски собирать — липу да шалфей. Позже на рынке можно уже настоящих красителей купить, которые долго цвет держат, а пока и такое сойдет. Только посуду бы еще, в чем настой варить…

Но пока дело уже есть — все для сбора собрать. Горевать и волноваться некогда.

А Аль, натянув рубаху, объявил, что пойдет еду добывать. На обед. Снова мясо жареное…

Нет, долго так они не протянут. Хочется ж и кашку, и картошку, и бульончик на суп сварить. То есть кастрюльку купить или занять у кого надобно. И ночевать где? Тряпок надо было с собой из клетки набрать. Как вот она о мелочи такой не подумала? Тряпки ж не тяжелые, а пригодились бы сейчас!

Пока ветки и листья собирала, время от времени на камень поглядывала — нет, не светился, не нагревался, не хотел никто с ней поговорить. Дивно и неладно как-то…

Но переживать просто так — нечего. Так что отобедали, костер затоптали и пошли дальше куда глаза глядят, чтобы местность изучить.

В деревушку, под вечер найденную, проситься на ночлег Акита не решилась. Не ясно, что там за люди живут, да и сами они еще те гости, не к ночи помянутые…

Но пока совсем не стемнело, шалашик небольшой сделали, веток натаскали, кострище опять же соорудили.

И вот, сидя у огня и жадно уминая свежий кусочек мяса, Акита сдалась и пристала к Алю.

Сколько он пробежать может? А с ней на руках? Чтобы не отдыхая… А крови сколько при этом выпить нужно?

Довела парня до того, что чуть не поругались, но кое-что для себя уяснила и принялась размышлять.

Вот, с одной стороны, от замка далеко уходить нельзя — Ольара же еще не спасли, значит, Керану потом опять сюда возвращаться? А с другой — сердце ноет и прям до мурашек переживательно, что там с ребятами ее случилось. То, что беда у них, сомнений уже не было. Не мог Кер, зная, что вот потри камень — и поговорить получится, за весь день ни разу с нею не связаться. Уж как бы они там заняты ни были, а время парой слов обменяться смогли бы найти.

Сложно-то как утешать себя, что все хорошо будет, когда за любимого волнуешься и не знаешь, что с ним да как он. И как так сделать, чтобы ему помочь, а не помешать… С кем бы посоветоваться, как правильно? А то не очень Акита в таких мужских делах, как спасение людей да эльфов от вампиров и магов, разбирается. Не приходилось до последнего времени.

Уснуть получилось не сразу, к тому же было странно лежать рядом с чужим парнем. Ну а как иначе-то? Нет, может, у вампиров все продуманнее, чем у людей, устроено и не замерз бы он по другую сторону костра… Но раз уж улегся в шалаше, который вместе строили, гнать как-то жалко стало. Да и легли ж спиной друг к другу.

Акита в клубочек свернулась, под голову локоток пристроила и задремать попыталась. А перед глазами то угольки красные и огонь догорающий, то Керан, то Соль иногда… И Нинор, и мама, и снова Керан… Так прямо хорошо, уютно, будто и правда рядом. Даже тепло стало и щеке мягко.

— Спи… дурында теплокровная.

Нет, Кер ее бы такими словами «ласковыми» не назвал. Такое только от поганки, тоску голосом нагоняющей, услышать можно. Но сопротивляться и вырываться сонно, да и не делает он ничего. Обнял просто и к себе поближе подтянул, так, чтобы спине тепло стало, а вот отчего щеке мягко — неясно…

Со щекой Акита утром разобралась, когда поняла, что всю ночь на свернутой комком рубахе Аля проспала. А тот в одних штанах рядом лежал… морда бесстыжая! И ведь не поругаешь даже — не за что. Заботу проявил.

И только девушка присела, чтобы рубаху этому заботливому вернуть, как он весь напрягся, подскочил, Акиту на руки подхватил и метнулся… прям через кусты, через ельник, по неровностям каким-то…

Сразу вспомнилось, как вампир в замок ее нес, вражина кровососная. Только тогда ветки по лицу не стучали, но перед глазами все так же мелькало и тряслось, и в желудке все подпрыгивало и наружу просилось, и в голове кружилось… и…

Хорошо, часть своего богатства, кристалл, в кармане держала, а вот сбор для покраски там остался… да и ладно, новый потом соберет, не велика печаль.

— Что случилось? — едва остановились, Акита руки разжала и чуть ли не сама на землю спрыгнула. Кругом темный лес, неба через маковки деревьев почти не видно.

— Оборотни Дарси, — пояснил Аль, прислушиваясь и принюхиваясь. — Они тоже на его крови вскормленные, но так быстро, как я, бегать не умеют. Только с ним кто-то из «идеальных образцов» охотится. Вот этот — выследит и догонит. Но он один…

— А оборотни потом за ним придут? — уточнила Акита, тоже к лесной тишине прислушиваясь.

От каждого хруста ветки вздрагивать хотелось. Аль-то свой, заботливый, а «образец», который вот-вот появится, скорее всего, опасный, и вроде как получается, что раз Дарси ее Алю скормить хотел, значит, она ему живой теперь не нужна. Или ее только для сына не жалко?

Нет, в здравом уме продумать, что в голове у кровососа главного делается и какие у него на нее планы — сложно. То хотел ее, то перехотел… Может, перехотел, когда про Соля узнал и понял, что она «опыленная»? Да, наверное, так и есть. Другие у него планы на кровь фейри были, не с эльфами смешивать собирался. А раз в неволе цветочные фейри долго не живут, то и не нужна она ему оказалась с дитем от Керана. Разве что для экспериментов его…

Только самой себе Акита очень даже нужна. И ребенка от Кера спасти хотелось. А никакой уверенности, что «образец» ее не слопает, а Дарси вернет — нет. Да и в Дарси никакой уверенности нет.

Был бы Керан рядом, он бы этому «образцу» показал! Мечом бы его порубил, нашинковал, как капусту в щи… и оборотней всех!.. Но раз Кера нет, вся надежда на Аля.

— Надо его успеть убить до того…

Аль договорить не успел, с деревьев вниз что-то мелькнуло, и дальше Акита и не видела почти ничего, больше слышала. Удар об дерево, с веток шишки да листья… Об землю что-то словно стукнулось, и даже вмятина вон появилась, но уже снова мелькнуло перед глазами и вновь об дерево… Вверх взлетело — ветки посыпались, о землю — бабах!.. Рык… Кровь… Ворох листьев и иголок столбом… Снова об дерево… Вот светлые волосы Аля вроде мелькнули. А «образец» вроде медноволосый.

Если напрячься и за мельканием перед глазами пытаться следить, то даже видно что-то, но очень-очень смутно. Палка, со всей силы брошенная, и то медленнее летит…

Палка… Елки ж тут в основном, а, по легендам, вампиров вроде как осиной только убить можно. Где ж тут осину найти? Да и как ею стукать? Куда? В кого? Не разобрать же ничего совсем!

Вроде кто-то еще про боярышник рассказывал, мол, шипы его для вампира опасны…

Акита еще раз огляделась, стараясь внимания на пыль и шум не обращать.

Ясное дело, что бежать куда-то смысла нет — от существа, такую скорость развивающего, далеко не убежишь. Значит, надо помочь угробить это существо и сваливать побыстрее, пока оборотни не появились. В конце концов, хуже-то не будет, если она попытается? Не стоять же тут, как корова на убой, и выжидать, кто победит? Стоять страшно!..

Пройдясь аккуратно от дерева к дереву, по возможности за деревом прячась, Акита с облегчением увидела оранжево-красные плоды, за которыми и листвы не было видно. А вот и шипы… длинные, острые, как иглы!

Девушка обернулась, глаза закрыла, Аля перед собой в клетке вспомнила, как он ей глаза в глаза смотрел. И негромко так проговорила:

— Давай гостя нашего ягодами вкусными угостим? Бояркой!

Ну не самой же на мелькание перед глазами бежать, веткой шипастой размахивая? Так и своего ненароком прихлопнуть можно!

Аль, умница, услышал, и Акита едва в сторону отбежать успела, когда сбоку что-то мелькнуло, пролетело, стукнулось оземь, кусты помяло, сок в разные стороны, стон, рычание, хрип, хруст… и оторванная голова чья-то… Уф, не белобрысая, значит, мы победили?!

И тут в желудке все словно в тугой узел скрутило, и все мясо, вчера съеденное, наружу запросилось. То ли от пережитого напряжения, то ли от облегчения такого внезапного, то ли при виде останков… и головы мужской, отдельно от тела валяющейся. Как-то все разом навалилось. Но Акита сдержалась, зубы сжала и даже улыбнуться попыталась.

А потом перед глазами вновь елки, ветки, свет и тьма замелькали. И тут-то девушка о своей крепости пожалела. Когда желудок в грудные ребра толкается, содержимое в нем удерживать очень трудно!.. Но надо… Не просто ж так бегут, а от преследователей скрываются!

 

Глава 42

Керан и Шазим с самого раннего утра в путь тронулись, еще солнце не взошло. Правда, заминка вышла, когда выяснилось, что волчонок и Каурый ладить друг с другом не собираются. Ну и Шазим проговорился, что верхом вообще очень мало ездил, чаще на своих лапах бегал. Нет, понятно, что волки звери не кочевые и скакать на дальние расстояния не приспособлены… Пришлось Керану своего коня Шазиму уступить, а самому с Каурым торговаться. Эльфа упрямое животное принять как наездника согласилось.

От мыслей, что до Акиты две седьмицы пути, Керу на душе тошно делалось, но быстрее коня ж не поскачешь? Вот и ехали день за днем, в пути то переговариваясь, то помалкивая каждый о своем.

Раз на Шазима зло нашло, про Кариташу вспомнил, взбеленился, озлился… убежал и кругами полночи носился. Но потом вернулся, извиняться не стал, но Керану ума хватило не попрекать.

Зато в одном из городков, где они на ночевку остановиться собирались, у него ссора с местными жителями вышла. И тут уж Шазиму пришлось горячего эльфийского собрата вместо Акиты притормаживать. Только у него оно уж очень плохо получилось… так увлекся, что сам присоединился. Но подрались знатно.

Ночевать, правда, пришлось не в таверне, а в камере городской управы.

Странное дело, записка от Гоша Лайне и тут волшебным образом сработала. Так что утром парочку драчунов-спасателей даже завтраком накормили, прежде чем из города выставить.

В одном из лесов с разбойниками пришлось встретиться, но как-то удалось полюбовно все уладить, почти без боя. В здравом уме да без специального оружия связываться с озверевшим оборотнем мало кто захочет. А уж если рядом с оборотнем эльф с мечом, то вообще лучше таких не трогать, пусть скачут, куда скакали.

Беда, правда, все равно случилась — рана от стрелы, Керу под лопатку попавшей, воспалилась. Пришлось Шазиму собрата своего ушастого в седло к себе пересаживать и удерживать, чтобы не свалился. А потом еще в поисках лекаря бегать, как укушенному, и три дня повязки менять, пока Кер в себя не пришел. Справился эльфийский организм со смертельным для человека ядом, но задержаться пришлось и денег потратить незапланированно.

Второй раз беда с Шазимом случилась — в капкан на оборотней попал, когда в лесу охотился. До деревни в ночи не добрались, устроились на ночлег, и волчонок ужин добывать отправился, а вместо еды капкан нашел, да так хитро поставленный, что и не заметил сразу. А как на лапе посеребренный металл сомкнулся, тут уж хочешь или нет, а внимание обратишь. Главное, не забыться от боли…

Вот только зачем и кому понадобилось на оборотня охотиться, узнать не вышло. Забыл Керан о своем решении сначала вопросы задавать, а потом мечом размахивать. Прибежал на вой Шазима, увидел, как какой-то мужик явно не с благими намерениями с ножом в руке вокруг волчонка круги наворачивает, а тот на него рычит и скалится. Ну и рубанул, сильно не разбираясь, едва мужик развернулся и на него с ножом кинулся.

Нож-то серебряный оказался, дорогой. Керан его инстинктивно к себе сунул, а потом уж своей предусмотрительности порадовался — оборотни, они же всякие бывают.

И опять пару дней потерять пришлось, пока Шазим в себя приходил, кровь от серебра очищал. Хорошо в этот раз только поверхностные раны были, глубоко яд проникнуть не успел. Но волчонок и скулил, и бредил, и пить просил, и есть хотел… Так что пришла очередь Кера нянькой при раненом побыть.

Когда до гор добрались, осень уже началась, пусть и ранняя. Днем вроде как еще тепло, а ночами все холоднее да холоднее. И дожди иногда могли и час идти, и два… Холодные, противные, после которых хотелось устроить привал, развести костер и выпить чего-то согревающего. Но парни себя не баловали — и так времени потеряно больше, чем планировалось.

* * *

У Акиты с Алем свои приключения эти три седьмицы были. Дарси настырным оказался, очень уж сына вернуть домой хотел, так что оборотни и какой-нибудь очередной «образец» за ними по следу постоянно ходили. От гор подальше отбежать попытались — все равно нашли, в деревне ночевать пристроились — пришлось в ночи убегать, да еще с шумом, чтобы хозяевам гостеприимным не навредил никто.

Первым делом, как только возможность представилась, Акита обменяла большой кусок мяса на небольшой котел, ножик и старый вещевой рюкзак. А чуть попозже и мешками спальными разжились, теплыми, тоже за большой кусок мяса каждый.

Но перекрасить фирянши не вышло, сколько ни старались. Не держалась никакая краска на белых волосах, как зачарованные они были!

Аль постепенно внимание у Акиты тренировал, заставляя за своим мельканием у нее перед глазами следить. Тяжелая наука с трудом давалась, но потихонечку начинало получаться.

Куда ринулся — влево или вправо — девушка уже не только по косвенным признакам, ветерку и пыли, определять могла, но и размытую светлую полосу видела.

Ну и еще Акита себе кольев осиновых понаделала, правда, Аль сразу объяснил, что не смертельные они для вампира, как и шипы боярышника, но ослабляют на время. Яд какой-то в осине вредный, как серебро для оборотней. А если умудриться кол в сердце воткнуть, то и еловый ослабит, конечно, но от осинового пользы больше. А убивать именно надо, только голову отрубив.

Так что следующим в очереди на покупку меч стоял, но хороший меч за кусок мяса не выменяешь, а плохим голову с размаху не срубишь.

Иногда Аль предлагал Акиту в какой-нибудь деревне оставить, но девушка отказывалась. Почему-то она была уверена, что стоит им расстаться — беда случится. И их поодиночке все равно переловят.

Не оставит Дарси ее в покое, найдет… не понятно, зачем, не известно, для чего, просто так, чтобы неповадно из его замка сбегать было. Найдет, и тогда… тогда ее некому будет защитить, потому что рядом не будет ни Керана, ни Аля.

И сделает тогда Дарси с ней что-нибудь очень плохое. И с ней, и с ребенком.

Вот за последнего Акита волновалась очень — и заморозить боялась, и недокормить правильно. Кто ж одним мясом в беременность питается?

Один раз, уже когда совсем по ночам холодно стало, Акита пошла на реку ополоснуться. Не купаться, как раньше, а так, быстро с визгом в воду вбежать и тут же обратно выскочить.

Аль на такое развлечение смотреть очень любил, но в этот раз задержался у кострища… Вот девушка с визгом в реку вбежала, обернулась и завизжала еще громче, потому как монстра огромного на берегу увидела. Страшного, лохматого… морда сплюснутая, тоже лохматая. И клыки кривые изо рта, а по ним слюна капает. А глаза маленькие, узенькие, красненькие. Сразу ясно, что «образец» очередной по их души явился. Только этот размером как два Аля в высоту и как три Аля в ширину!..

— Еда-а-а-а, — проурчало страшилище и в воду за Акитой полезло.

Девушка, забыв о том, что холодно, ринулась вплавь на другой берег, совсем от страха перестав соображать… Но тут в воду Аль прыгнул, и как все бурлить начало да пениться… ух!

А Акита, едва сообразив, что помощь подоспела, в себя пришла. Обрадовалась, что бой в воде идет — если б на суше, то несладко бы ее фирянши пришлось, у противника лохматого один кулак величиной с его голову.

Потом быстро да осторожно из воды выскочила, пятками босыми мелькая, до кольев своих добежала — и обратно, к речке. Уф, живой еще, бурлит все, пенится, и хрипит кто-то… Ох, явно не лохматое чудовище хрипит!..

Акита глаза из последних сил напрягла и про себя опять порадовалась, что чудище в шерсти все, намокло и двигается медленнее, чем на суше. Видно его, если очень-очень напрячься. Долго напрягаться не получится, но долго и не надо.

Надо в воду влететь с кольями, сразу с двумя в каждой руке, потому как по три обхватить ну никак не получилось… С разбега упереться в лохматую спину и всем весом надавить, пытаясь шкуру проткнуть хоть чуть-чуть, чтобы хоть острие вошло.

И бежать… бежать прочь… ох, быстро бежать… потому что Аль начал петь смертную песню.

Когда он первый раз ее пел, Акита чуть не умерла с тоски, слезами захлебываясь, а ведь убежала тогда очень далеко, как велено было. Только все равно слышала отголоски… и еле справилась. Сидела, живот гладила, про Керана вспоминала, слова ласковые шептала и ребенку, и любимому. Обещала выдержать, спасти малыша, дождаться Кера…

А потом лишь шептала: «Все хорошо будет, все хорошо будет…» и больше уже ничего придумать не могла, только плакала и плакала.

Вот такой ее Аль тогда и нашел, на руках обратно принес и полночи как маленькую укачивал, напевая вместе с ней, что все хорошо будет.

Как не спятила тогда, непонятно. Но зато все оборотни, что за ними в тот раз пришли, все-все сдохли. Сами легли и умерли…

А у Аля на следующее утро пир был, на который Акита смотреть отказалась. Страшно пируют дети вампира и баньши… Кровь и мозг их лакомство. Так что не самое приятное зрелище.

Только тогда у нее времени больше было — Аль не сразу петь начал. А еще ноги в сапоги были обутые и одежда сухая. Теперь же она мокрая вся, босиком… Далеко ли по иголкам и веткам убежишь? А надо далеко, ох как надо…

— Акита! — тут внезапно из-за деревьев ей наперерез двое всадников выскочило.

Напуганная девушка сначала коней признала, потому что не соображала уже почти ничего. Но раз эти двое имя ее знают, значит, свои!..

— Прочь отсюда, как можно дальше! Аль песню поет! — закричала она…

И родные до боли, до слез, до тоски сердечной родные руки подхватили ее и на седло рядом с собой посадили. Теперь и порыдать можно, не понятно уж от чего, от песни Аля или от радости, что нашел наконец-то, нашел! Теперь уж точно все хорошо будет!

 

Глава 43

Аль нашел их часа через два. Молча появился из темноты, с ухмылкой оглядел всех троих и Аките ее одежду да сапоги протянул.

Девушка осторожно руку Керана с плеча сняла, улыбнулась — сначала напрягшемуся эльфу, потом слишком уж наигранно-спокойному Алю. Встала с дерева, на котором в обнимку с любимым сидела. Шазима, тоже слишком уж небрежно ветки в костер подкладывающего, обошла…

— Все в порядке? — спросила для приличия.

А сама, старательно приличия игнорируя, одеваться принялась и сапоги натягивать. Причем немощной прикинулась, за плечо Аля ухватила, якобы чтобы не упасть, а на самом-то деле чтобы его удержать и не дать сбежать сразу.

Вот чувствовала, как он их бросить хочет, но неправильно оно было. И дело даже не в том, что без фирянши им в замок не пробраться и Ольара не спасти. Просто неправильно… Нельзя в разные стороны разбегаться, если вместе уж столько времени рядом пробыли. Не чужие же теперь! Как можно развернуться и разойтись? Да и трудно Алю одному будет…

— Да, спасибо, — парень кивнул, признавая, что помощь все же пригодилась. Плохой знак, потому как обычно нормальных слов благодарности от него дождаться — как дождя в засуху. Вот «дурындой непутевой» приласкать, это он всегда готов был, а на похвалы скуп… И тут целое «спасибо»! Не к добру оно…

— Рюкзак на нашем месте остался? — уточнила, голосом вот это вот «наше место» выделяя. Да, видит она краем глаза, как у Кера желваки играют и кулаки сжимаются. Но умный он, поймет потом, если объяснить все. Поймет обязательно!

— Ну да, что-то я про рюкзак не подумал, — Аль усмехнулся и на парней остальных посмотрел. — Спасители ж твои наверняка с собой добра привезли… Или тебе оттуда надо что?

— Кристалл надо, — кивнула Акита. — Принесешь? — и посмотрела так, что отказать невозможно. Да и сбегать туда и обратно не трудно же.

А едва фирянши снова в темноте скрылся, девушка к смурному эльфу своему подсела, Шазиму рукой знак подав, чтобы отошел пока… за ветками для костра, например.

За эти два часа нормально поговорить не вышло, так лишь, кратко обменяться, у кого что за время разлуки случилось, о Соле попереживать, об Але упомянуть, о Фонинейле взглядами осуждающе-сочувственными обменяться…

Теперь вот вместо разговора буря ревнивая собирается. Но не дело это.

— Ребенок у нас будет, — прошептала Акита, даже сама удивившись, как позабыла такое раньше сообщить. Из головы от радости все вылетело! К тому же мысленно переговариваться они не умели, а большую часть времени обнимались да целовались, пока Шазим костром занимался.

— У тебя с этим? — Керан еще больше напрягся и хмуро в сторону темноты кивнул.

Акита даже опешила сначала. Как он такое подумать-то мог?! Но потом на себя разозлилась. Вот уж точно дурочка, надо ж было так сказать, да еще когда ревность в Кере прямо бурлит.

— У меня с тобой ребенок будет. А с ним я по лесам уж почти месяц брожу, и если б не он — не дождалась бы тебя, поймали бы, вернули обратно и давно уже или кровь всю выпили или ребенка нашего прям во мне в вампира обратили. И все то время я только о тебе и думала, а ему лишь рядом лежать позволяла. Так что ты на меня тут глазищами своими не сверкай!.. Когда в сердце любовь к одному мужчине, то и тело никого другого не желает. А без желания все то, чем мы с тобой занимались, мне не надобно! Я тебя дождаться мечтала… чтобы вместе друга твоего спасать пойти. Там он до сих пор, в замке, и без Аля мы туда не попадем.

— А с чего ты взяла, что я вам помогать буду? Я по Дарси не соскучился! — это фирянши неожиданно из темноты снова вынырнул и рюкзак у костра бросил. Но убегать сразу не стал, прищурился как-то очень недобро и на Кера уставился: — Ревнуешь, что ли? Ехать быстрее надо было… Папаша будущий, — и фыркнул как-то уж очень нехорошо. Обидно, с вызовом.

Пришлось Аките подскочить и между двумя парнями вставать, чтобы драки не было. Причем с Алем же такая предусмотрительность бессмысленна. Захочет — стукнет Кера кулаком и снова окажется на том самом месте, где стоял. Хорошо, что не хочет пока… Вот у Керана кулаки явно чешутся.

Эх, как бы время замедлить или разделить, чтобы сначала с одним парнем поговорить, потом со вторым. И при этом чтобы у тех возможности убежать или глупостей напридумывать не было.

— Так! — нет, не командовать сейчас надо, не братья ж младшие, не Шазим… взрослые ж парни оба… А что делать-то?

— Будешь помогать или нет, это мы позже обсудим, — все еще уверенным голосом сказала. Но уже не так, словно с Солем или с Нинором говорила, спокойнее, с уважением. — А пока давайте вы познакомитесь, вместе сядем, покушаем.

Кер, даже после объяснений Акиты все еще настроенный ревность свою показать, сотрапезника будущего таким ласковым взглядом одарил, что кому-то менее самоуверенному и кусок бы в глотку не полез.

А вот Аль, почуяв внутреннее недовольство и явно излучаемый посыл о том, что кто-то здесь лишний, то есть откровенный такой посыл куда подальше… почему-то решил остаться и с наглой рожей развалился у костра, ноги вытянув.

— Покушать я бы не отказался, ты каким из двоих угощаешь? Эльфом или оборотнем? Сразу говорю, последних я уже пробовал, так себе на вкус…

— Мясом я тебя угощать буду, — сурово нахмурилась Акита. И из рюкзака завернутый в листья и в котел положенный запас мясной достала. — Вот этим!

— Ну, это я для тебя ловил, — протянул Аль небрежно так, снисходительно. — А вот свежей крови я уже пару дней не пил. Или предлагаешь до деревни сходить прогуляться? Так ты же знаешь, один пойду, остановиться не смогу… — и голову набок склонил, с интересом то на Акиту, то на Кера поглядывая.

— Одной деревней больше, одной меньше, — это Шазим вернулся, в разговор вступил, лицо серьезное такое, будто и правда именно так и думает. — А супротив вампиров осина — верный друг.

— Только меня осиной не убьешь, — рассмеялся Аль, вроде и по-настоящему, да только все равно напряжение в воздухе, как перед грозой, разве что искры и молнии не сверкают.

— Особенный, что ли? — это Керан влез.

Вот зря он так, с пренебрежением в голосе…

Тут девушка даже рот себе ладошкой прикрыла от удивления за себя саму, потому как впервые засомневалась в Кере, запереживала, что не справится он с фирянши.

— И ребенок у тебя тоже был бы особенный, если бы мы от Дарси не сбежали! — влезла, не сдержалась. — И звали бы его «идеальный образец» с номером каким-нибудь, если послушным бы вырос. Или в клетке бы сидел, если бы не получился… — и когда поняла, что не знает, как еще безобразие это остановить, на шее у Керана повисла: — Не ревнуй, пожалуйста. И на подколы его не ведись! Аль на самом деле хороший, только выделываться любит. У него эта… наследственность дурная сказывается, вот! У Соля не проявилась, потому как его я с детства воспитывала, а с Алем мы всего месяц вместе…

— Не воспитанный пока еще, так выходит? — заржал Шазим и чуть от смеха на землю не упал. — Бедолага! — и с жалостью на фирянши посмотрел, словно и правда сочувствовал. — Ничего, если Акита тебя под опеку взяла, то выбора уже нет, воспитаешься со временем…

Но Аль отмалчиваться не стал, отшутился:

— У нас с вашей рыжей взаимное воспитание. Она меня учит еду целиком не выпивать, а я ее — как убивать обращенных вампиров.

— Польза-а-а-а, — лениво протянул Шазим и подмигнул Аките.

Та выдохнула с облегчением и от благодарности чуть к нему на шею обниматься не кинулась. Вот ведь умничка, обстановку вроде разрядил… Разрядил же?

Девушка голову подняла и Керу в глаза посмотрела. Брови нахмуренные заметила, губы поджатые… Но бури во взгляде не было уже. Так, отголоски…

— Ладно, с вами хорошо, но перекусить нормально мне и правда не помешает, — Аль с земли с кошачьей грацией поднялся, на напрягшуюся Акиту посмотрел, ухмыльнулся ехидно, но успокоил: — Так и быть, постараюсь есть аккуратно.

— Ты, главное, вернись потом, — тихо попросила девушка, продолжая обнимать при этом Кера, крепко-крепко, чтобы не удумал чего лишнего опять. — Я волноваться ж буду…

— Да не съем я деревню, не настолько сильно проголодался, — хмыкнул фирянши, снова все в шутку превращая.

Только Акита уже на серьезное настроилась. Пусть эти двое оба понимают, что по-своему для нее дороги, каждый. И договариваются меж собой, как хотят. Но если Керан — это ее сердце, душа, любовь и отец ее детей… не один же у них малыш будет? То Аль… тоже важен. Столько вместе пережили, столько раз жизнью рисковали!.. Так что он для нее почти как Шазим, но совсем немножко не так. Капельку…

— За тебя волноваться буду. Вдруг опять оборотни нападут или образец какой…

— Да, тут ты права, я быстро вернусь. А то страшно тебя с этими двумя оставлять, — улыбнулся Аль, тепло так улыбнулся, хорошо. Только Керан от его улыбки аж закаменел весь. Вот прямо даже рука, Акиту к телу прижимающая, словно потяжелела.

— Оборотни, может, их и не сразу сожрут, а вот любой «идеальный образец» из них фарш за пару минут сделает и внутренности по деревьям развесит. Так что я мигом, пару грудастых девиц выпью и обратно.

 

Глава 44

Керан с Шазимом про рыжую красавицу во всех окрестных деревнях спрашивали и уже знали, что живет она в лесу и ходит везде то одна, то со странным бледным беловолосым эльфом. И вот как-то про эльфа Керу совсем не нравилось слушать. Утихла его уверенность в себе, пока месяц почти без Акиты жил. Ну и опять же, не с человеком или оборотнем связалась, с эльфом… То есть с тем, к кому и поревновать можно, как себя ни уговаривай, что не предала бы за такой короткий срок, не разлюбила бы!..

Нет, желания развернуться обратно не было. Спасти надо, даже если потом, после этого, ему слова тяжелые про расставание услышать придется. Все равно, его лисичка же… и от воспоминаний о ней сердце замирает. Значит — найдет.

Странно, что сама домой навстречу ему не пошла, но если задуматься — правильно сделала, разминулись бы еще в пути…

По лесу протоптанными тропами метаясь, парни странные звуки расслышали, будто кто-то плачет и стонет, да не просто так, а словно песню поет.

Помчались посмотреть, и тут она навстречу… Лисичка его!

Прижал к себе, холодную, мокрую, трясущуюся всю, напуганную… родную до слез!.. до тех самых слез, что она за них двоих выплакивала, пока скакали куда глаза глядят. Прижал и понял, что выпустить не может. Так и сидел с ней в обнимку.

Хорошо Шазим на себя все заботы взял, костер развел быстро, воду где-то нашел, трав в котел побросал, только на охоту сбегать не успел… как тут белобрысый соперник явился.

Когда Акита из его объятий сама освободилась и к белобрысому подошла, Керан напрягся. Пока бледный гад пялился на нее, как на… как… как будто она — его девушка, а не Кера, эльф лишь кулаки тихо сжимал, мечтая, как промеж глаз этих красных заедет!.. Но сдерживался. Просто потому что… потому что неправильно это, знакомиться с тем, кто лисичку месяц оберегал, через мордобой.

Даже то, что Акита, сапоги надевая, в плечо вцепилась этой ухмыляющейся сволочи — выдержал. Правда, мысленно уже смирился — потерял он лисичку свою, не успел…

Так что когда девушка ему про ребенка сказала, даже не удивился, уточнил только, помня про их первый разговор. Часто он про этот разговор вспоминал, самоуверенности своей удивляясь.

Много чего передумал за то время, что без Акиты прожил, сонно пытаясь найти ее рукой, просыпаясь от того, что голос ее примерещился, или от кошмаров разных… означающих, что опоздал с помощью своей.

Никогда б не поверил, что простая человечка сможет за такой короткий срок привязать к себе настолько, что уж без нее прожито дольше, чем с ней, а все равно к ней тянет!

Ну и после, когда Акита сказала, что его это ребенок, его… и вроде как понять дали, что не было с тем… ничего не было!.. Но почему ж он тогда смотрит на его лисичку так, будто она и его тоже?!

— Вдруг опять оборотни нападут или образец какой…

— Да, тут ты права, страшно тебя с этими двумя оставлять. Любой «идеальный образец» из них фарш за пару минут сделает и внутренности по деревьям развесит.

Керан от этого разговора прям задеревенел весь, и тут же внутри вся ярость, что пытался сдержать, огнем вспыхнула. Но белобрысая сволочь исчезла уже, а на Акиту злость выливать…

Встал спокойно, стараясь гнев не расплескать. Даже по голове рыжей погладил.

Эх, как же он по ее волосам мягким соскучился… густые, шелковистые, пахнут травой и уютом домашним… а еще во сне щекотятся…

— Прогуляюсь пойду!..

— Кер?! — девушка сразу с места подскочила, глаза напуганные, родные такие. Но как ей объяснить, что он ради нее и хочет пойти побродить с мечом в округе, выдохнуть? Без меча-то бы просто сказал, что до ветра, и все. Но в одиночку да без оружия прогуливаться опасно.

— Ты же ненадолго?

— Друг твой обещал скоро вернуться, не волнуйся! — ну вот, сорвался все же…

Главное, дальше глупостей не наговорить. Не о том же надо после долгой разлуки, и права она, уйдет злость свою выгуливать, а в это время нападут на лисичку… Защитник, называется.

— Ненадолго я, не переживай, — посмотрел в заблестевшие от обиды глаза, вздохнул горестно и добавил: — Прости, не прав я… Не на тебя злюсь.

— А ты не злись, — оживилась сразу, даже улыбнуться попыталась. — На Аля нельзя злиться, он тогда еще больше задирается. Ему нравится из себя злого и гадкого изображать, а на самом деле он не такой. Но там, откуда мы сбежали, злых и гадких хватает!..

— Так чего ты домой-то не пошла?! Как город зовется, знала, раз в лесах до осени выжила, значит, и в пути не пропала бы! Чего тут-то крутилась?!

Опять сорвался, голос повысил… А в голове кипит уже все от каких-то чувств противоречивых, когда и обнять лисичку хочется, и выплеснуть уже куда-нибудь свой гнев, который так долго сдерживал, что теперь готов к любой мелочи прицепиться.

— И потом что? Опять обратно идти? — Акита на Кера с таким искренним недоумением посмотрела и ответила спокойно, будто и не грубил он ей вовсе, не высказывался громко о том, что неправильно поступила. — Ольар же здесь. Без Аля нам его не освободить, а вы с ним вряд ли прям вот за пару часов друзьями станете, способными вместе пойти друга твоего спасать. Да и не станет Аль ради тебя обратно в замок возвращаться. Так что глупо бы было ходить туда-сюда.

И когда Кер уже рот открыл, чтобы высказать, куда он помощь от Аля вместе с Алем этим запихать хочет… и еще много чего… лишнего сказать, о чем потом жалеть бы стал обязательно… Акита подошла, обняла, лицом в грудь уткнулась.

— Я же знала, что ты придешь и найдешь меня. И все хорошо будет. Так что пряталась по лесам и тебя ждала. Вот ты пришел, — девушка голову подняла и в глаза Керу посмотрела. — Теперь можно идти Ольара спасать. А потом Соля с Нинором найдем и выручим. С Фонинейлом переговоришь, авось помиришься…

— Вот уж с кем, а с ним я мириться не собираюсь! — огрызнулся Кер, чувствуя, как ярость сдулась, гнев выветрился, а остатки злости на старую обиду от предательства друга пшикнули, и та вспыхнула, как спичка. Но тут же погасла… А его губ мягкие губы Акиты коснулись, ласковые, нежные, родные… и сама она вся такая желанная, такая горячая, такая родная… Слишком уж горячая…

* * *

Аль вернулся, когда оборотень Акиту сидящему верхом на Кауром эльфу передавал, чтобы тот девушку впереди себя устроил.

— Далеко собрались?

Обстановку фирянши оценил быстро. Костер погашен, вещи все собраны, Акита полусонная и вялая. Подошел, за запястье потрогал, сдернул с седла к себе на руки, а двум парням как найти деревню, куда девушку отнесет, сказал. Была такая поблизости, где могли приютить их на какое-то время.

Рыжая раньше ни в какую нигде оставаться не соглашалась. Переживала, что стоит им на одном месте осесть, как найдут их, да еще и людям невинным достанется. Но сейчас им и дом теплый надо, и еду особую, и лекаря человеческого.

К тому времени как Керан и Шазим прискакали, Аль уже девушку в тепло пристроил, а сам рядом с деревней притаился. Врагов отвести, если понадобится, да новоявленных спасителей дождаться.

Когда два теплокровных тормоза появились наконец-то, Аль из темноты резко выскочил, коней напугав и во все клыки этой парочке улыбнувшись.

Ушастому ревнивцу дом, куда Акиту отнес, рукой показал, а его лохматому другу, что с ним вместе подежурить вызвался, лишь кивнул скептично, но гнать не стал. Хочет мерзнуть в ночи — пусть развлекается. Поближе знакомиться у фирянши желания не было…

Но черный волк, слившийся с темнотой, постоянно кружил поблизости и терся обо все заборы и углы домов, что на пути попадались.

Так что пришлось, в конце концов, внимание на него обратить:

— Да тобой по всей округе уже воняет, уймись, псина лохматая!

Не с презрением сказал, а так, как обычно с теми, с кем вместе вырос, общаться привык. Свысока немного.

Волк оскалился и зарычал, тоже не по-настоящему, а дурашливо, и тут же помчался вокруг деревни. Аль сначала плечами пожал: «Во психованный на всю голову!»… Но потом за ним рванул — все равно опасность почуять успеет, если что, а так хоть веселее время пройдет.

Так они и гонялись кругов пять, пока фирянши не притормозил, почуяв, что оборотень обернулся человеком и притаился слева, вон за тем углом. Резко налетел и отшатнуться не успел — цепочка золотая прям по пальцам хлестанула. Не такая, как у рыжей на шее, потоньше, да и золота в этой поменьше.

Но все равно зашипел от неожиданности, клыки оскалил… Больно, все же!..

— Так я и думал, — а парень психованный даже не испугался вроде. — Керан рассказывал о том, что вампиры от баньши произошли, а я читал, что они золота не любят почти так же, как мы — серебра. Выходит, ты — первородный вампир? А почему на тебя с золотом не охотятся?

— Потому что это игра такая, почти честная, — фыркнул Аль, решив, что убить оборотня он всегда успеет. Уж очень ему про «первородного вампира» понравилось, никогда о себе как о первородном раньше не думал. Как о почти непобедимом — да.

— Дарси про оружие против меня никому не говорит, надеясь, что я одумаюсь и вернусь обратно.

— Ясно, — безумный людозверь намотал цепочку себе на запястье и пояснил: — На дороге не так давно нашел, то ли обронил кто, то ли… сорвал, когда кровь пил, например.

Аль зло ухмыльнулся, но оборотень ему прямо в глаза посмотрел и спокойно так выдал:

— Понимаешь, есть возможность, что нам друг друга какое-то время терпеть придется. Мало того, спину друг другу прикрывать. Не знаю уж, что вас с Акитой связало, но чувствуется, что крепко. И не только от нее к тебе, но и от тебя к ней, раз не сбежал до сих пор и в деревню ее принес, где спасти и выходить могут. Для Керана она — женщина любимая, так что ты от него «спасибо» долго не услышишь, пока ревновать не перестанет. А мне Акита жизнь спасла, и кто бы ты ни был, раз она говорит, что ты о ней заботился и защищал, значит, так оно и есть. Так что можешь на меня рассчитывать, если потребуется.

— Ты меня из благодарности, что ли, золотом пугануть решил?

Рыжая сама была девка со странностями, и друзья у нее один другого страннее. Но Алю почему-то это нравилось.

— Нет, просто проверить хотел, баньши ты, или примерещилось. Пел уж больно жалостливо, — психованный улыбнулся и руку протянул, не ту, что золотом обмотана, а другую: — Меня Шазимом зовут, а тебя?

 

Глава 45

Аль на такое панибратство с рукопожатием только фыркнул, хотя про обычай такой слышал. Но потом решил, что раз уж над ним повеселиться решили, то почему бы и ему не позабавиться? Схватил протянутую руку и прокусил запястье, глотнул солоновато-сладкой крови, облизнулся, потом рану лизнул… Ухмыльнулся в лицо оборотню и озадачился. Тот не напуганным, а довольным выглядел, но объяснить, что там в его черепушке за мысли шуршали, психованный людозверь не успел, прислушался…

Аль и сам почуял, что опять их выследили, меховые уроды, чтоб им век в четырех лапах путаться!

— Как действуем? — Шазим пока не обращался, на Аля смотрел. — Я их в лес уведу, а там…

— Они тебя до леса еще нагонят и загрызут, — фыркнул презрительно фирянши. — Но давай попробуем. За тобой им веселее бежать будет, подумают, что дичь загоняют. Только как можно дальше их от живых уведи. А потом я выпрыгну…

Жаль, конечно, зверька. Забавный вроде. Но если стая на него отвлечется, то и правда подальше от деревни убежит, а в лесу и попеть для них можно.

Волк помчался прочь, черный, почти невидимый в темноте. Серебряная стая, уже заметная взгляду, а не только запахом и шумом различимая, рванула вслед за ним…

Псы безмозглые!.. Им же небось четко велено охотиться только на двоих, рыжую дурочку и фирянши, тоже не от большого ума с нею связавшегося.

И ведь привык к тому, что эта ненормальная теплокровная всегда рядом. Без нее скучно уже. Смешная она… И зверушка эта ее — забавная…

Ладно уж, можно попробовать не убивать черного, вдруг получится?

К тому же он на вкус ни на людей, ни на серебряных не похож. Последних-то Дарси вампирской кровью откармливает. Не своей, конечно, а выбракованных «образцов»… но на вкусе все равно отражается. Словно сам у себя кровь пьешь.

Аль выждал, пока стая опять скроется из виду, и только потом побежал следом, медленно, чтобы не сразу догнать и запахом не привлечь. Ну и когда решил, что уже достаточно далеко от деревни оказались, обогнал и выпрыгнул навстречу из темноты, как и обещал.

Правда, черный волк уже дышал загнанно, потому как мчался из последних сил. И при этом, несмотря на преимущество в начале, серебряные уже почти кусали его за хвост…

Отбежать далеко он не успеет, а главное, не сможет. Значит, такая у него судьба — сдохнет зверек от его песни. Ну или не сдохнет…

— Уши затыкай! — выдохнул прямо в черную морду, откидывая волчье тело как можно дальше.

А сам встал, широко расставив ноги, заложил руки за голову, поднял лицо к небу, улыбнулся звездам и запел… Песня лилась сама по себе, без слов, заунывно-грустная, от души.

Чтобы в каждом из крутящихся вокруг зверей проснулись самые важные, самые глубинные воспоминания. Те, которые обычно стараются забыть, затереть, понять неправильно, принять за счастливые… Песня баньши поможет им прозреть, увидеть безысходность своего существования, осознать, что они всю жизнь страдали, и… получить облегчение перед смертью.

Закончив петь, Аль улыбнулся, оглядев усеянную серебряными телами поляну. Пир… Его снова ждет пир! Нет, к Дарси он не вернется, там так вкусно не кормят! Хотя если отец перестанет за ним охотиться и прекратит присылать своих оборотней, тогда чтобы вкусно поесть, придется что-то придумывать. А пока Дарси наивно думает, что Аль не будет петь рядом с человечкой? Или еще не понял, что сын вошел в полную силу?..

Скорее второе. Не отследил и упустил из виду, что Аль — смесок, а значит, развиваться будет не так, как положено баньши или вампирам, а по-своему. Вот и присылает своих оборотней на верную смерть, заодно подкармливая ими сына. А после каждого такого пира сила внутри только увеличивается…

Сначала Аль тщательно выедал содержимое черепов, разбивая их, как орехи, найденным неподалеку камнем. Потом уже лениво вылизывал самое вкусное… а последние тела почти не трогал — не лезло уже. Наелся…

Психованный валялся чуть поодаль от растерзанной горы трупов.

Аль, сыто жмурясь, подошел и пнул парня ногой. Почему тот обернулся в человека, не понятно… Но самое непонятное было то, что людозверь был живой. Полусдохший, конечно, вялый, без сознания, но теплый еще. И сердце билось.

Тайна открылась после того, как Аль притащил тело парня в деревню и, швырнув на крыльцо, вызвал эльфийского ухажера рыжей фейри. Тогда и выяснилось, что психованный себе забил уши смесью мха и живицы, смолистой вязкой массы на деревьях. Поэтому и выжил.

Так что часу не прошло, как эта забавная зверуха оклемалась, но бодрости у него не прибавилось — зевал так, словно собирался проглотить луну в небе.

Аль оставил теплокровных тормозов ругаться шепотом…. Ушастый почему-то обиделся, что его побегать не позвали. Вот мороки бы у него было свои уши смолой и мхом забивать! А еще веселее было бы смотреть, как он потом это все выковыривал бы… дурень. Идеальная пара для рыжей. Как подбирала…

* * *

Акита, к утру в тепле отоспавшись, сразу засобиралась Ольара спасать, но тут уж даже Керан ее глупышкой назвал, а зашедший днем Аль, как обычно, «дурочкой» приласкал. Но согласился, что раз лучше стало, надо в лес уходить или деревню менять, потому как тут их уже нашли, а значит, вот-вот «образец» какой придет…

Кер все настаивал отнести Акиту подальше от гор. Но и сама девушка, и Аль против были.

Зная Дарси, фирянши даже не сомневался — тот всех ловить будет, не простит побега из своего замка. И одно дело рыжую по домам в окрестных деревнях прятать, а самому поблизости крутиться, такое он понять мог… но Акита упиралась, переживая, что людей подставит. И совсем другое — отправить ее куда-то далеко, чтобы их и там нашли. Тут оборотни да образцы своими ногами ходят, поэтому и чует он их заранее. А где подальше — их выследят, портал старый маг откроет, и оборотни прямо на них оттуда и выпрыгнут. Аль им споет, конечно… но и рыжую этим погубит.

А Акита уходить далеко не хотела, потому как дело до конца не сделано, Ольар там какой-то в замке… Вот с чего она взяла, что он именно там?

Когда фирянши напрямую этот вопрос задал, девушка задумалась. На Керана растерянно посмотрела и смущенно плечами пожала:

— Старый маг намекнул. Сказал, что Дарси любит смесков со странными всякими возможностями коллекционировать. И потом про Ольара упомянул… Ну и звал же он идти его спасать? — тут Акита еще раз на Кера взглянула, словно ища поддержки.

— Старый маг с Дарси вместе уже давно, — решил Аль своими знаниями поделиться. — Это он ему камней переговорных натаскал, чтобы общаться удобно было. А еще между ними уговор — все эльфы найденные уходят к старику, а тот, бродя по миру, других существ для Дарси помечает и сообщает, где искать. Ну и потом оборотням портал открывает…

— Найденные эльфы? — насторожился Кер. — Это как? Эльфов же по миру много раскидано, полукровок и чистокровных, от которых отказались…

— Вот их-то придурок старый и собирал у себя где-то. А они ж не все сразу с радостью за ним бежать готовы были. Так что он кого обманывал, кого силой скручивал, кого оборотням поручал захватить. А потом в замке с Дарси это дело отмечали и друг перед другом хвастались.

— Тогда я не понимаю ничего, — расстроилась Акита. — Почему ты раньше мне все это не рассказал?

— И что бы это изменило? — пожал плечами Аль. — Пока мы по лесам скрывались, это все неважно было. Вот теперь — важно, когда ты всерьез в замок возвращаться собралась.

— То есть, выходит, Ольар у старого мага? А Керана с Фонинейлом он тоже к себе увести хотел? И Нинора? Но… — тут девушку озарило: — Соль же тоже эльфийских кровей, а старик его Дарси собирался отдать!

— Соль — это кто? — уточнил Аль. А когда выяснил, что брат Акиты, фыркнул чуть презрительно, как всегда: — Так потому и отдает, что он у тебя парень-фейри, цветочный фейри. Редкость же!.. А Ольар ваш обычный полукровка, так что…

Тут Керан нахмурился, долго-долго волосы теребил и потом выдал:

— А кто в этой паре главный? Кто должен был выбирать, кому Ольар достанется? Тащили ж его оборотни Кариташи к вампиру…

— Это тебе кто-то сказал, или сам решил? — с ехидством уточнил Аль.

Кер даже огрызаться не стал, снова задумался. Потом даже плечами передернул от раздражения:

— Сам… сходилось все удачно. Да еще и старик-маг с предложением идти Ольара спасать.

— Так вот, оборотни у Дарси — твари продажные. Я сам их подкупал иногда. За право моей крови попить они мне отлавливали вкусняшек свеженьких, — на этом месте все остальные собеседники фирянши поежились. Даже Керан, единственный из них троих не видевший, как Аль пирует. — Маг тоже найдет уж, чем расплатиться, не сомневайся даже… Так что вполне мог всю стаю нанять на себя подрабатывать и Дарси при этом рассказывать, что какое-то важное задание выполняют.

— Но они и правда что-то мутили в нашем городке, — влез в разговор мрачный Шазим. Вроде и времени много прошло, а все равно царапают душу воспоминания о Кариташе. — Не зря же так долго там крутились, будто выслеживали кого-то…

— Может, сына Маэдлора? — предположил Кер. — Тогда понятно, зачем тому золотая подвеска понадобилась. От отца своего старого защищаться. В заповедник эльфийский не хотел, по городам человеческим гулять нравилось и женщин насиловать…

— А самому Маэдлору она зачем? — заинтересовалась Акита. — Шазим рассказывал, что старик подвеску хотел и потом ругался сильно…

— Так, может, старику она для защиты от эльфийки-магички понадобилась? Сначала на эту подвеску сына ловил, а когда понял, что упустил, решил саму подвеску забрать? — продолжил рассуждать Керан. — Вроде как все действия разумно выглядят. Вряд ли нам какие другие подробности расскажут… Да и не интересны они мне, — признался парень и вздохнул: — Мне б понять, где Ольара искать.

 

Глава 46

— Ну и что делать-то теперь будем? — пригорюнилась Акита.

Вроде как не ей теперь решать, как дальше действовать, а Керану. Но, может, ему совет от нее или поддержка нужны? Или просто вслух бы порассуждал, и уже мысли бы прояснились.

— Надо бы в замок пробраться, проверить, есть ли там Ольар или нет, — выдохнул Кер и искоса на Аля взглянул. Пока обсуждали что да как, вроде пообтерлись немного, даже не так раздражать стал. Хотя все равно скулы сводит от того, как этот бледнолицый на лисичку смотрит.

Фирянши сделал вид, что не заметил ничего, только клыки в ухмылке оскалил. А Акита заметила, да и сама прекрасно понимала — в замок пробраться без Аля не получится.

Только не понятно, как пробираться-то? Всей толпой, или Шазима тут оставить? Так не останется же… Мысль о том, чтобы самой остаться и подождать возвращения парней, девушке и в голову не пришла. Как можно отправить вдвоем Керана да Аля? Не потому что не справятся без нее — еще как справятся, только если сами друг друга в пути не поубивают.

Да и как бы Акита в хорошесть фирянши ни верила, но чутьем внутренним понимала: опасность какая-то случится — не станет тот Кера спасать, бросит и умчится прочь. Просто потому что эльф ему никто… А что о ней и позаботится, и от опасности защитит, даже не сомневалась.

— Значит, уговор такой, — объявил Аль. — В замок я вас отведу, если поклянетесь помочь мне Дарси убить. Тогда и я вам помогу, так и быть…

— Подставить нас всех хочешь? — напрягся Кер. — Так же, как Шазима?

— Волк бешеный сам помочь вызвался, — усмехнулся Аль и на оборотня одобрительно посмотрел. — И как выжить придумал. А тут у нас обоюдно выгодный уговор будет. Мне надо отца и его образцы единым махом уничтожить, вам же друга своего освободить… ну и подружка ваша наверняка спасать всю коллекцию Дарси полезет, знаю я ее…

— Обязательно! — закивала головой Акита, стараясь не думать про другую коллекцию. О тех, что в клетках сидели. Живые ж… но страшные. Тут за одним Алем не уследить порой, а если их много на свободе окажется?

Потом суета опять началась, Аль сначала Акиту чуть ли не на другую сторону гор перенес, потом за Кераном и Шазимом вернулся, чтобы тем карту передать, куда скакать надо. И обратно убежал…

До нужной деревни парни только к вечеру добрались, злющие и голодные. Правда, там уже их ждали горячий обед и недовольный фирянши, которого мясо добывать на жаркое и бульон отправили — не добрых же хозяев дома объедать?

А уставшая Акита подремать прилегла, но тут же подскочила, едва голос Кера услышала. Все никак не могла нарадоваться, что любимый ее нашел и теперь рядом с ней. Мысленно себя корила, непутевую, за то, что приболела так неудачно, расслабилась так не вовремя.

Кинулась сама на стол накрывать, еду подавать, но хозяйка дома ее мигом угомонила да на лавку обратно лежать отправила.

— Без тебя мужиков твоих накормлю!

А потом все подкалывала, как Акита с такой толпой управляется и кто ей кем приходится, да откуда двое еще взялись, ежели седьмицу назад только один был, белобрысый. Откуда такое эльфонашествие в их деревню?..

На Шазима же косилась с опаской, пока не выяснила, что не серебряный оборотень, а черный. Тогда успокоилась немного. Но все равно брюзжала тихо, что с оборотнями связываться опасно, звери они и девок молодых постоянно крадут. Вот эльфы — те приличные, правда, таких светлых она не встречала, кроме того, что с Акитой таскается…

Сначала парни к ее бурчанию не прислушивались, на еду налегали. А Аль вообще на крыльцо опять ушел, заявив, что ему подумать спокойно надо в одиночестве и раз теперь никто его по пустякам дергать не собирается, он думаньем и займется.

Но когда жареха к концу подошла и на столе наливка появилась, тут-то слух к Керу с Шазимом и вернулся. Акита же еще раньше насторожилась и попыталась выведать, когда и где хозяйка дома эльфов много видела.

Та и выдала, что еще до ее замужества, то есть лет так с тридцать назад и ранее, через ее деревню частенько проходили эльфы, по двое-трое, не больше. К горам их несло, словно там медом намазано, ну и потом обратно с гор спускались.

Приличные все. Хоть носы и задирали, но девок не лапали и за еду благодарили. Да что там… Девка с ними эльфийская иногда таскалась, задавака, конечно, но красавица-а-а!..

Чего хотели, зачем вокруг гор круги наворачивали? Кто ж их, эльфей этих, разберет! Но с оборотнями не сравнить… Потом находились вроде, успокоились.

А тут нате вам, опять целых два, с чего вдруг? И зачем месяц вокруг гор шастать, да еще и беременной, если мужик, с которым шастаешь, не твой? Теперь, выходит, со своим, что ли, шастать кругами будешь?

Но едва Акита попыталась хозяйку успокоить и придумать что-то на правду похожее, чтобы поведение свое объяснить, как в дверях Аль появился и рожу такую состроил, что женщина руками замахала:

— Не хочу про ваши эльфийские тайны слушать, своих местных сплетен хватает. Мужики твои, вот ты с их тайнами и разбирайся сама!

А фирянши, на Акиту зыркнув неодобрительно, будто та все как на самом деле рассказывать собиралась, а не сочинять сказку на вечер, обратно во двор вышел. Поганка востроухая…

Девушка, мысленно на Аля поругавшись, как-то быстро задремала. Керан, рядышком подсев, покрывало ей поправил, полюбовался, вздохнул даже… Насмешливо-сочувствующий взгляд Шазима почувствовал и усмехнулся, по-доброму так, но говорить ничего не стал. Нагнулся, поцеловал девушку в щеку, улыбнулся, пока она сонно его руку своей ловила и пальцы его сжимала.

Вчера возле Акиты всю ночь просидел, тряпицы на лоб ей прикладывал, макая в отваре, который лекарь сделал. А другой отвар из кружки вливал… и все спать лисичку уговаривал, даже колыбельные эльфийские вспомнил, те, что мать в детстве пела.

Вот в то, что у него самого вот-вот родится ребенок, все еще не верилось.

Значит, так оно бывает, когда вместе все время? И вроде про любовь не понял — есть она или нет, а тут такое доказательство неоспоримое.

Нет, можно, конечно, сделать вид, что раз он полукровка, то и без любви могло получиться… Да только глупо как-то. Есть она, любовь, есть!.. Его лисичка, родная, желанная, уставшая…

— Как же хорошо, что ты рядом.

Вроде и сам про себя подумал, и Акита вслух прошептала.

И правда, хорошо, что нашлась пропажа, теперь уже на сердце спокойно, хотя впереди еще одно дело важное осталось — Ольара спасти.

Вот почему-то в том, что Соля с Нинором найти легче будет, Кер даже не сомневался.

Они вообще иногда с Шазимом веселились, представляя, как магичка с двумя мальчишками бойкими мучается. Так что, может, еще и сама вернет с радостью…

Не похожа эльфийка на мучительницу была, Нинору косу вон срезала и поздравить не забыла, от старика-мага спасла…

То, что кристалл переговорный с собой унесла и не вернула до сих пор, так мало ли что за причины у нее с возвратом… А унесла кристалл, потому как друг у Кера оказался трусом. Что ж тут поделаешь?

Дождавшись, когда Акита заснет покрепче, Керан встал, мысленно все эльфийское хладнокровье свое призвал и к кровососу белобрысому на крыльцо вышел.

Шазим, сначала тоже из-за стола привставший, хмыкнул и обратно на стул плюхнулся. Догадался, что обождать надо — два ушастых, но не хвостатых, место в стае делить будут. Правда, волчонок уже понял — Аль не стайный зверь, но договориться с ним Керу все равно нужно.

* * *

— Давай, план свой рассказывай, — Керан уселся на ступеньку рядом с Алем и сразу решил с дела начать. Так проще…

— С Дарси я в одиночку не справлюсь, надо сначала освободить тех, кто против него настроен. Причем самых умных освободить, кто за мной пойдет, а не по замку начнет бегать и всех теплокровных выпивать, — принялся вслух рассуждать фирянши. — За Дарси его оборотни в бой кинутся. А вот среди тех, кого он идеальными образцами считает, недовольных хватает. Но задача не на час или два… Сначала избранных предупредить, оружие им подкинуть, помочь выбраться из своих комнат и ворваться к соперникам, — тут Аль решил кое-что пояснить: — Вампиры хоть и живут кланами, но у нас все не так, как у вас, не на чувствах строится, а на страхе созданных перед создателем. Против Дарси ни один из них не пойдет, но друг против друга могут. Кому что сказать — я знаю, но на это время надо, и еще… Папаша мой не дурак, так что многие его идеальные детища тоже взаперти сидят, а не по замку бродят. И замки у них на комнатах зачарованные, мне открыть не получится, и вам тоже ключи понадобятся. А я даже ключи в руки взять не смогу.

Аль помолчал, выжидая, но Керан тоже ничего говорить не стал. Ждал. Пока все понятно было.

— Если все правильно сделать, то идеальные между собой сцепятся. Не все, но какая-то часть. А неидеальных я с собой поведу и натравлю на оборотней, защищающих Дарси. На самого Дарси они напасть не смогут, это у них вот тут заложено, — фирянши по голове пальцем постучал. — Но его охрану уничтожить помогут. Опять же тех идеальных, кто вместо того, чтобы между собой сражаться, создателя спасать прибегут, задержат…

— От нас что требуется? — хмуро поинтересовался Кер, прикидывая, что в такой битве ни ему, ни Шазиму долго не продержаться. Верная смерть…

— Ключи выкрасть я вам помогу, потом замки в комнаты мне откроете, по очереди, те, на которые я укажу. Затем выпустите из клеток тех, кто мне в бою понадобится, и валите куда хотите. Вытаскивайте из замка всю папочкину коллекцию и сматывайте подальше. Когда мне удастся убить Дарси, я начну петь…

— Но ты своим пением убьешь же всех? Даже тех, кто на твоей стороне…

Аль усмехнулся, оскалив клыки:

— На моей стороне только я сам. Остальных я использую, ясно? И вас тоже, потому как мне самому ни комнаты, ни клетки не открыть. А оборотней отцовских на это дело подкупить у меня не вышло — сдали Дарси почти сразу, твари трусливые! И маг старый со мной связываться не захотел… Сказал, что предпочитает вести дела с ровесником, а не с молодым неуправляемым выскочкой.

 

Глава 47

Самым сложным оказалось решить, как поступить с Акитой.

По уму, ее следовало бы ее оставить, хотя она сама была отчаянно против… Но Кер даже не сомневался, что если попросит ласково, доводы приведет разумные, то лисичка с ним согласится.

Просто и сам засомневался, после того как про вампира этого наслушался, и про эксперименты его, и про клетки… Не дурак тот вампир и раз почти сразу деревню вычислил, где они заночевали, значит, и одинокую Акиту, без защитников оставшуюся, тоже обнаружит.

Так что запросто может получиться, что пока они с Алем в горы полезут замок вампирский штурмовать, сам вампир из замка спустится, Акиту через плечо перекинет и в замке им ее предъявит.

И тогда даже мыслей о выборе каком-то речи не будет, кинется Кер лисичку свою спасать, ни о ком другом не думая. Даже не потому, что она ребенка его в себе носит, а… не сможет он иначе! Шазим тем более за спасение Акиты будет, так как ему Ольар вообще никто. И перед Нинором не ему краснеть, рассказывая, что брата его спасти не сумел… Да и не в Ольаре уже дело-то!

Просто случись что с ними или с лисичкой… Нет, даже думать о таком не хочется!..

Долго они с Алем размышляли, потому как оба не хотели с собой не совсем еще выздоровевшую девушку брать. Опять же в горах зима вечная, и на той половине замка, где вампир и его клан идеальный обитает — лед и холод. Аките б сейчас в тепле сидеть надо да бульон с отварами пить, горячие.

Причем ведь еще не переусердствовать нужно, потому как лекарь пугал, что от избытка тепла ребенка можно потерять…

Беречь лисичку надо, от всего беречь!

— Как меня Дарси вычисляет — не знаю, но сколько раз ни сбегал, всегда находил, — признался Аль. — И рыжую вычислит. Мы с ней не проверяли, но даже сомнений нет — обнаружат ее его оборотни, только подольше порыскать им придется. Вот и давай сложности им создадим. Я ее от гор подальше унесу, а мы в замок поторопимся. Тогда отцу не до Акиты станет.

Керан подумал, потом своими сомнениями поделился. Что захватит вампир лисичку и тогда выбора у них не останется.

— Думаешь, с собой по замку таскать спокойней, что ли? — фыркнул фирянши, клыки свои в улыбке оскалив. Вот как на такого в бою надеяться? Но раз уж уговорились, то придется помочь его монстров выпустить…

У Кера свой план был. Пока один с белобрысым возится, второй освобождает всех, кто у вампира взаперти томится. За них не одна Акита переживала, эльфу тоже не по себе было от мысли, что у монстра такая толпа существ разных в заточении. Просто так, для души, спасать бы не пошел, но раз уж оказия подвернулась, то почему бы и не выпустить всех?.. Хорошее дело, правильное.

Главное, как потом из замка этого убежать? Незаметно ж уже не выскользнешь.

Иех, как бы вот сейчас камень-то переговорный пригодился! А лучше два-три, чтобы можно было и Аките один оставить, и друг с другом общаться…

Прям вот снова до зубовного скрежета злость накатила. Не получалось у Керана Фонинейла постоянно оправдывать, как ни пытался для себя его поведение объяснить.

Понятно, что привык друг бывший во всем старейшинам подчиняться да чистокровных эльфов слушаться. Потому и пошел за старым магом, не задавая лишних вопросов. И эльфийской магичке доверился сразу, не раздумывая. Вот и передал ей кристалл, проблемы и заботы, с ним связанные, на нее перекладывая.

Странно, вроде бы вместе в одной деревне выросли. Да, Керан какое-то время к человечке своей бегал, было дело. Даже ночевать у нее иногда оставался…

Так когда это было-то! Уже внуки у той человечки подросли, а самой ее не стало давно. Неужели правы старейшины и общение с людьми, даже такое короткое, отпечаток накладывает?

Нет, то, что Фонинейл сбежал, а не стал собой рисковать и мать Акиты защищать — это Керан понять мог. Ради человечки жизнью рисковать не каждый эльф станет.

То, что Марика и Акита — фейри, у самого Кера до сих пор не уложилось… Может, и Фонинейл до сих пор их человечками считает. Но получалось, что он и его, друга своего, бросил… и кристалл с собой унес. Как ни оправдывай, а трусливо оно получалось.

Или просто по-другому надо как-то на это все посмотреть? Поговорить бы с бывшим другом, выслушать, что он там себе думал, когда так действовал… Вдруг объяснение какое есть?

У Кера с детства характер вспыльчивый был, поэтому часто случалось, что он сначала с друзьями передерется, разругается, а потом Фонинейл ему все объяснит и сразу ясно становится, что вроде как правильно те поступили, по-своему правильно. Он бы иначе все сделал, но и друзья кулаком в глаз и ногой в пузо зря получили.

Скорее всего, и сейчас так же все выйдет. Сначала в глаз Фонинейлу даст, а уж потом пусть объясняет… Только зачем это уже Керану надо, когда понятно, что друг у него теперь Шазим, а того, с кем вместе вырос, ни видеть, ни слышать, ни оправданий его выслушивать не хочется.

— Согласен, спрячь ее где-нибудь подальше отсюда, — кивнул Керан Алю на его вопрос. — За сутки не найдут, а дольше нам в замке делать нечего.

Стараясь прочь гнать мысль, что если план их не удастся, то могут и навсегда задержаться. О таком думать не следует…

Акита, как и ожидалось, разумным доводам вняла, правда, поглядывала на всех с подозрением, но возражать не стала.

Пока Аль девушку на руках на новое место переносил, Кер с хозяйкой о конях договорился. Что присмотрит та за ними. И денег ей с запасом выдал, чтобы на седьмицу, а то и две хватило.

Лисичке своей на прощание Керан тоже денег отдал и потребовал, чтоб поклялась первым делом, если они через сутки не объявятся, купить коня, нанять сопровождающего и валить прочь, к матери, Регнуму, дяде Гошу… под защиту, в общем, и не спорить! И не плакать! И не умолять!

Потому как без отца малыша воспитать можно, а вот если с матерью что случится… да еще до родов…

Короче, они разберутся и вернутся. Не женское это дело — замки вампирские штурмовать.

Сразу надо было домой ехать, но да, без нее Аль бы им на помощь не пришел, так что молодец и умница, свое дело сделала, теперь давай, отлеживайся — и домой, к маме!

* * *

Акита и правда только диву давалась, когда эти ее двое остроухих между собой так сговориться успели. Уж больно слаженно все у них выходило, подозрительно прямо. Сутки сиди, в окошко гляди, а потом прочь беги, но мы вернемся, когда дело сделаем. Не волнуйся, что с нами случиться может?

Многое может случиться, но думать о том — беду приманивать. Справится Керан… Ее ж вот нашел, значит, и Ольара найдет. О том, что эльфа в другом месте могут держать, Акита пока тоже старалась не думать. Все хорошо будет, Аль же с Кером пойдет, и Шазим не мальчик уже совсем, молодой мужчина. Вроде месяц не видела, а то ли возмужал так, то ли… То ли изначально она просто не замечала, что он взрослый, дите в нем видела, с Солем да Нинором равняла. А ведь он не младший брат, а старший или ровесник… не мальчишка. И со зверем своим сдружился — Кер хвалился, что прям совсем чистокровный оборотень стал, в полном ладу со своим волком. Так что все у них получится. И правы парни — ей в тот холод страшный возвращаться незачем, потому как она теперь не только за свою жизнь в ответе, а и за ребенка своего. Их с Кераном ребенка…

Кер на прощание ее так целовал… так целовал, словно… Нет, беду приманивать Акита не собиралась. Алю даже из окна рукой помахала, а добрым людям, ее приютившим, сразу за постой две монеты дала, чтобы приживалкой себя не чувствовать.

Кушать отказалась — они на прежнем месте поели, чтобы всем вместе за одним столом посидеть. Спать тоже не получалось. Так что заняла у хозяев одежду потеплее, взяла с собой мешок с кристаллом и пошла прогуляться до ближайшего лесочка.

Вдруг, мало ли, выйдет что? Керан про предательство Фонинейла рассказал, конечно. Так второй камень они ж не выбросили в болото, держат где-то? А если как раз в этот миг он чье-то внимание привлечет?

Из рассказа Кера Акита несколько выводов для себя сделала.

Во-первых, магичка эльфийская против старика мага воюет, а враг моего врага легко может стать союзником.

Во-вторых, раз старейшины эльфийские так вампира боятся, что Керану убить его поручили, значит, и эльфийка эта, возможно, против Дарси настроена. То есть опять же враг моего врага…

И в-третьих, слова заветные, амулет на шее активирующие, девушка наизусть почти сразу выучила, чтобы без запинки вылетали. Хотя бумажка у нее в кармане лежала — Шазим свою отдал, чтобы вспомнить, если забудется. Но до бумажки еще дотянуться надобно…

Акита уже и так оттараторить все быстро и защиту от магов активировать сможет. Память у нее крепкая, не жаловалась никогда.

А главное, раз некоторое время назад эльфы вокруг гор крутились, да еще и с девицей… нет, конечно, эльфийских девиц много, и то, что это та же магичка, совсем не обязательно. Только если все же она, значит, знают они что-то, но сами в горы попасть не могут.

В общем, она и раньше камень этот терла и сейчас потрет. В худшем случае ничего не произойдет, а если повезет, то подмогу Керану и Алю вызовет. Не помешает же им подмога… И про судьбу Соля с Нинором уточнит.

Ну не сидеть же в доме без дела? Если б вышивать да вязать любила, можно было бы руки занять, но голова-то все равно вся в переживаниях! А тут вроде польза…

Спустя час, а то и больше, девушка смирилась, что пользу принести не вышло. Встала, одежду отряхнула и прислушалась. Странный шум вдали, как раз со стороны гор… Словно бежит кто-то, быстро бежит. Очень быстро!..

Но не Аль, вот как-то прям смешно сказать, но то ли сердцем чуется, то ли в хрусте веток слышится. Только Аль иначе бегает, легче, что ли? И при его приближении внутри екает что-то, а еще грустно на мгновение делается. Тут же просто страшно… Прям хоть с визгом прочь беги! Только ноги к земле приросли, да и бежать-то бесполезно.

Акита уже видела, как с земли шишки да иголки еловые под чьими-то ногами разлетаются, как ветки от чьих-то рук с хрустом ломаются, как вихрь красноглазый к ней приближается… И тут…

 

Глава 48

Зажмуриваться было страшно, молиться хоть кому-то поздно. Кричать, бежать — и глупо, и смысла мало, и… как будто заколдовало ее снова — ни руками пошевелить, ни ногами. Даже голос пропал. Только глаза все больше да больше от страха делались. И внутри даже не тоска, обида прям до слез!

Столько времени от врагов с Алем вместе прятались, а когда вроде бы осталось совсем ничего продержаться, нашли они ее!.. И рядом нет никого, ни Аля… ни Керана. Хорошо хоть от деревни отошла чуть-чуть, а то б еще и невинных людей вместе с ней чудище это поубивало.

Мысли в голове быстро пролетают, не словами даже, а осознаниями да воспоминаниями. Как Кер целует на прощание, как Аль успокаивает: «Сиди на попе ровно, поняла?». Хорошо, что не послушалась, а то бы сейчас не только ее, но и полдеревни вместе с ней…

Сгущающийся быстро туман за своей спиной девушка не видела, с ужасом на приближающийся впереди вихрь глядя. И как из тумана четыре руки мальчишеских высунулось, тоже не заметила, но почувствовала, когда эти руки ее схватили и в туман затянули.

Вот тогда Акита глаза зажмурила и негромко так закричала, на одной ноте. Но тут же поняла, что вроде бы не происходит ничего. Поэтому собралась с духом и глаза открыла. Зря…

То, что лес вокруг другой, она не сразу заметила, зато на эльфийскую бабу с ошалелым злым взглядом прям вот в упор уставилась. Правда, той не до нее было, она с туманом возилась, через который кто-то упорно пролезть хотел.

Акита, уже плохо соображая, но понимая, что раз возня какая-то идет, значит, время есть и убивать ее сразу не будут, мешок свой с камнем нашарила, в который так вот и вцепилась намертво. Потому и сюда ее с мешком затащили… А в нем кроме камня колья ж осиновые, большой запас!..

Это от страха она про них позабыла, да и что потом делать-то, после того как колья воткнешь, не ясно было. А теперь вроде как помощь какая-то рядом. Значит, и ей помощи помочь можно.

Так что на ощупь, почти не глядя, из мешка кол начала вытаскивать…

Тут у нее за спиной радостное: «Ух ты!» прозвучало, знакомым голосом выкрикнутое, и мешок у нее из рук выдернули, вместе с колом. Акита даже сообразить ничего не успела, как к магичке на помощь Соль с Нинором ринулись и давай кольями тыкать в то, что из тумана пролезть пыталось.

Чудовище с той стороны бойкое было, когтями отчаянно царапалось, но голову просунуть опасалось, пыталось сразу целиком пролезть. А целиком у него не получалось, потому как туман его упорно не пропускал, исчезая и растворяясь в воздухе…

После того как уже все растворилось вместе с чудовищем, эльфийка пот со лба совсем обычным таким жестом вытерла и тут же длинной речью на эльфийском разродилась, прям вот чуть не шипя и плюясь от злости на все четыре стороны. Причем в основном к Солю обращалась, а тот стоял и улыбался, словно его хвалят. Ну и когда женщина выдохлась, на общем ей выдал:

— Кроме того, что я молодец и сумел портал открыть, не понял ничего. Так что зря вы так длинно меня хвалили…

У эльфийки прям глаз нервно дернулся, и она снова фразу какую-то начала, а потом рукой махнула устало и только тогда соизволила сидящую на земле Акиту заметить.

— Откуда у тебя переговорный кристалл?!

— И вам здравствуйте, — девушка попыталась серьезность сохранить, но от пережитого ее всю потряхивать начало, а от поведения Соля смех внутри прям вот наружу просился. — У Дарси выкрала, чтобы с семьей своей переговариваться. Да не вышло ничего, потому как вы без спросу и братьев моих, и второй камень с собой унесли. Плохо это, чужие вещи без разрешения брать, а уж членов семьи прям из дома похищать вдвойне плохо. Но за то, что вы меня от присланного Дарси чудовища спасли — спасибо большое.

Акита и сама понимала, что много говорит и, может, зря с осуждения начала, к тому же, может, это вообще не та эльфийка, что Соля с Нинором выкрала… Но вроде как та самая, а если ошиблась, так и извиниться можно.

— Я брата твоего забрала магии учить! — огрызнулась женщина. — И судя по тому, что он смог портал создать, не зря столько времени на него трачу…

— А камень? Ну взяли чужое по незнанию, так почему на мой зов не откликались?

— Потому что с Дарси мне разговаривать не о чем, — уже не так уверенно рыкнула эльфийка.

— Госпожа Рилдаэль? — тут к ним несколько запыхавшихся эльфов подбежало. — Опять?..

— Я вам велела за новеньким присматривать?! — магичка нашла наконец, на ком сорваться…

А Акита, пользуясь тем, что ругань пошла опять не на общем, с земли поднялась и давай обнимать своих мальчишек, то по очереди, то вместе…

— Мы у нее камень тишком выкрали, — шепотом просветил девушку Соль. — Хотели с вампиром связаться и пугануть его немного… Ну и узнать, что с тобой… А пока придумывали, как тебя удивить, ты вскрикнула, и я понял, что надо спасать!.. Портал, зараза, не с первого раза вышел, но все равно получился! — и Соль от гордости нос кверху задрал, а Акита его по тому носу щелкнула, а потом в обе щеки расцеловала.

— А Керан с Шазимом где? — решил уточнить Нинор про судьбу других спасателей.

И тут Акита всхлипнула, но сдержалась и принялась рассказывать, причем с самого начала, чтобы вопросов, кто такой Аль, не возникло.

— Хочешь сказать, что у тебя контакт с фирянши есть? — это, оказывается, ее историю не только братья, но и понабежавшие эльфы слушали, особенно внимательно — магичка, Рилдаэль.

— Он мой друг, — кивнула Акита. — Братом не назову, а вот друг он надежный. Много раз меня от смерти спасал. И теперь пошел Керану помогать спасать брата Нинора, — девушка на эльфенка кивнула.

— Я из твоих слов поняла, что он захватить замок рассчитывает и отца своего уничтожить, — хмыкнула магичка. — И не ради спасения существ, которых Дарси похитил…

— Понятное дело, что у Аля и свои цели есть, — Акита на женщину с удивлением даже посмотрела и помолчала пару секунд, выразительно очень. — У каждого из нас свои личные цели. Объединившись, мы уничтожим зло и освободим всех, кого зло в плену держит. У вас же тоже какие-то личные цели были, не зря ж вы несколько десятков лет назад вокруг гор кругами ходили?

Вот вроде бы и случайно про цели ввернула, а на самом деле продумала, чтобы складно вышло подвести к тому, что у эльфов какие-то свои счеты с Дарси.

Рилдаэль усмехнулась. Хитрость Акиты заметила или просто так, кто их разберет? Главное, что потом она задумалась, камни переговорные все отняла и друг рядом с другом их положила. Остальные маги вокруг нее сгрудились, обсуждать что-то на своем принялись. Соль тоже пролезть попытался, но его чуть ли не за ухо в сторону отвели. На что паренек им уже отработанным жестом все свои мысли кратко выразил и вернулся к сестре с Нинором.

— Решают, помогать твоему фирянши или пусть сам справляется. Говорят, вампирюга на помощь моего деда призовет, потому как у них договор, и конец тогда всем, — кратко пересказал он сестре с другом, все что услышать да понять успел.

Соль еще не великий знаток эльфийского был, но понемногу уже кое-что разбирал.

А затем просто, от души, то ли похвастался, то ли пожаловался:

— Дед у меня, оказывается, настолько известный, что меня в их школу безо всяких экзаменов взяли. Но постоянно за каждую ошибку дедом попрекают. Не знал бы я, что он гавнюк редкий, все равно бы уже заранее возненавидел.

У Акиты сердце от такой новости сначала замерло, а потом зачастило. И так-то волновалась и за Керана, и за Шазима, и за Аля… Вроде и поладили они меж собой, план вот придумали, обговорили все, но даже веры в Кера не хватало, чтоб мысли дурные отгонять. Сильный он у нее, надежный, но ведь не маг и не вампир… Нет, надо еще подмогу найти!..

— Там же существа в плену разные, живые ж, мучаются! А вампир из их детей себе армию создает, клан! И старик этот ходит, эльфов зачем-то собирает по всему миру, — вспомнила девушка надежный довод. — Зачем вот ему обычные эльфы?

— Нас тоже довольно давно волнует этот вопрос, — неожиданно призналась Рилдаэль. — Зачем Маэдлор уже множество раз пытался прорваться в священную дубовую рощу — ясно как день, — женщина слегка скривилась, обозначив намек на презрение. — Там скрываются выжившие первородные создания, связанные с природой. Луговые и цветочные фейри, духи озер и деревьев… Уверена, Дарси спит и видит всех этих созданий в своей коллекции, а Маэдлор последние лет сто пресмыкается перед вампиром, выполняя все его прихоти. Но для чего было организовывать неподалеку эльфийское поселение и собирать туда всех изгнанников — мы не понимаем. Это нарушает один из основных законов чистокровных эльфов, позволяя тем, кто был изгнан, чтобы жить с людьми и растворить свою кровь среди низших, вновь объединиться…

— Но вы же взяли на обучение Соля?.. — Акита не стала высказывать все мысли, что ей на ум после слов Рилдаэль пришли. Ей в эльфийке союзника надо найти, а не врага…

— Мы — маги, нам многое дозволено, — снисходительно пояснила женщина. А Акиту после этого еще больше внутри перекосило. Вот прям еле-еле себя удерживала, чтобы не нагрубить.

— Так и Маэдлор маг… — начала Акита, но Рилдаэль ее тут же перебила:

— Сама ж сказала, что собирает он не магов, а обычных эльфов. Как прислугу для магов — простительно, а как равных, чтобы жить всем вместе — нет. Изгнанники потеряли право жить с другими эльфами наравне.

— То есть Нинор у вас тут как прислуга, что ли?! — искренне возмутилась девушка.

— Он здесь по желанию твоего брата, — хмыкнула Рилдаэль. — Но по эльфийским законам тот, кто сам добровольно покинул лес, всегда может вернуться и жить на его окраине. Так что этот мальчик не является изгнанником. А вот тому, кто за нами увязался и, кстати, кристалл мне сам лично передал, я нашла подходящего хозяина, и он ему прислуживает за право оставаться здесь, а не выживать среди людей.

 

Глава 49

Сначала Кер и Шазим двинулись к горам пешком, но через час пути Аль, уже несколько раз сбегавший до гор и обратно, объявил, что так они только до замка сутки будут идти… В итоге парням пришлось пережить несколько минут позора, пока их, перекинув через плечо, как мешок с чем-то не особо ценным, донесут до ближайшего удобного подъема. Первым перенесли Шазима, вторым — Керана.

Скинув с себя эльфа, Аль хмуро процедил, что кому-то похудеть бы не помешало, а то кичатся своей хрупкостью и тонкокостностью, а сами весят, как беременная орчиха.

Кер на это пробурчал, что тем, кто кичится своей выносливостью, негоже так убиваться после того, как одного не сильно тяжелого эльфа немного на себе потаскал.

Переругивания, как ни странно, закончились довольно быстро, потому как пришлось идти вверх по довольно извилистой крутой тропинке. Тут Аль помогать отказался, поскольку обратно спускаться Керу с Шазимом одним придется, значит, дорогу запоминать надо.

От гор куда бежать — уже без разницы, а вот в горах заблудиться, да еще с толпой ослабленных спасенных существ — опасно.

То, что спасенные будут, скорее всего, ослабленные, а часть вообще еле ходячие, Аль между делом на середине пути сказал. И сделал вид, что возмущения Кера не понял.

— А ты на что рассчитывал? Дарси ж кровь у них пьет, образцы его тоже, так что они там еле живые все. Хорошо, что у отца поставка обычной еды отлажена, причем не из окрестных деревень, а куда маг этот старый портал откроет…

— Так, выходит, Кариташа людей из той деревни… из которой народ на ее стаю с вилами пошел, помнишь? — Шазим обменялся с Кераном понимающими взглядами и даже договаривать не стал. Одной загадкой меньше — ясно теперь, зачем люди из деревни понадобились. На прокорм Дарси и его клану.

Доброе дело они делают, помогая Алю своего отца убить. Только в мире же еще вампиры есть.

— А других, таких, как Дарси, много?

Шазим большую часть подъема волком бежал, но иногда обращался в человека, чтобы с Кером парой слов обменяться и Алю вопросы позадавать.

Керан с фирянши старался не переговариваться, потому как словами они в основном лишь нецензурными могли обмениваться. Вот раз объединились, чтобы Акиту остаться уговорить, и хватит. Хорошего понемногу.

— А я знаю? — огрызнулся Аль. Но потом, поразмышляв, добавил: — Не больше десятка, я думаю. Дело в том, что такие, как он, детей иметь не могут, а с обращенными кровью сложно все. Если не в утробе у матери обращать, как Дарси делает, а позже, тогда они слабые выходят. Значительно слабее первородных не только физически, но и на голову, — Аль с ухмылкой пальцем у виска покрутил. — Вот те, что вампирами рождаются, те повыносливее. Но тоже всякое бывает. Поэтому Дарси со смесками любит работать. Говорит, что те здоровьем покрепче.

— А куда остальные делись? Или их изначально мало было? — продолжал допытываться Шазим.

— Как по мне, так они сами друг друга поубивали, а потом мир так поделили, чтобы не сталкиваться, — усмехнулся Аль. — И еще, если жить сотню сотен лет, то умом от скуки тронуться можно. Вот мой отец и поехал немного… и хрыч старый, маг этот, тоже не совсем в себе. Но вы, эльфы, — тут фирянши скосил глаз на Кера и пакостно так ухмыльнулся, — все немного повернутые. Деление это ваше на чистых, слегка грязных, совсем грязных, вдрызг запачканных и магией одаренных — это ж сумасшествие полное.

— Тебя не спросили, — мрачно огрызнулся Керан, про себя в чем-то даже соглашаясь. Но раз эльфов задевали, значит, вступиться надобно. Не будет же он всяким неэльфам позволять его расу оскорблять?

Вскоре стало не до пререканий, потому как слегка прохладный осенний денек плавно превращался в люто-морозный зимний, и даже Шазиму в волчьей шкуре было зябко. А уж Керу, несмотря на взятые с собой теплые валеные сапоги и полушубок, тем более…

— Теплокровные, — презрительно пофыркивал на них Аль. — Как вы обратно отсюда добираться будете?

Кер тоже все больше и больше себя обманутым чувствовал, но придраться вроде как не к чему было. О помощи сами просили. Про холода их предупредили, но почему-то о таких лютых он не подумал. О том, что вампиры у своих пленных кровь пьют — должно было ума хватить догадаться, но не хватило…

Большое всеобщее спасение может и не выйти, Ольара бы спасти да самим убежать успеть… и то счастье. Только как же можно остальных погибать оставить? Но теперь собой жертвовать тоже с осторожностью надо, ведь не только за лисичку в ответе, но и за их ребенка будущего.

Как же Керан это ненавидел, когда кругом развилки и возле каждой выбирать, как дальше действовать, надобно. Почему прямых путей нет?!

Хорошо хоть в замке вначале все пошло не то чтобы совсем по плану, но более-менее так, как задумано было.

Аль быстро пробежался, дежурных оборотней-ключников выловил, шеи им свернул, а тела мертвые вниз стащил, где лед и мороз. Дождался, пока Кер задеревенелыми от холода пальцами связки с ключами с тел поснимает, и, пока кровь еще теплая, от души напился, ну и перекусил, а остатки своего пиршества в снегу закопал, чтобы не пахли.

Парни же наверх пошли. Керан на нужной лестничной площадке остановился, а Шазима, как и собирался, отправил еще выше, лишь один ключ ему выдав, от всего этажа, на котором вампир свою коллекцию странных существ держал.

Аль предупредил, что охрана стоит прямо на лестнице, чтобы не побегу мешаться, на который у большинства там запертых и сил-то нет, а к запертым никого особо голодного без позволения Дарси не пускать.

По задумке, волчонок должен был прятаться и ждать, пока охранники на шум прочь не кинутся. А шум создавать Аль с Кераном будут, выпуская идеальных и неидеальных, чтобы все друг друга поубивали и упокоились с миром.

С этим тоже вроде как по плану все шло. Аль довольно быстро появился, принялся от комнаты к комнате бегать, прислушиваться, перестукиваться, перешептываться и тыкать в каком-то ему известном порядке, выпуская на волю монстров, то страшных, то вроде бы таких же почти привычных, как сам Аль.

На Кера они косились, как коты на мышь, но не трогали. Может, и хотели бы, но фирянши никого к своему помощнику не подпускал, а при попытках ослушаться напевать начинал. У Керана тут же руки опускались, и в душе сразу тоска буйствовать принималась, Дибрим вспоминался, обида на Фонинейла, лисичка, одна брошенная без присмотра… Вот, спрашивается, чего тосковать по лисичке, когда надо быстро все задуманное сделать и к ней бежать? Вот за такие мысли цепляясь, Кер себя от рыданий, сердце раздирающих, удерживал.

Вампирам же цепляться не за что было, поэтому и старались они просто Аля не злить. Да им и не до того было — как первые на свободе оказались, так между собой в спор и вступили. Фирянши только масла в огонь подливал да подначивал.

Только не все такие глупые да драчливые были. Кто-то насторожился, но Аль, быстро Кера подхватив, к клеткам его перенес, в которых тоже чудища сидели.

— Открывай! — рыкнул, а сам побежал куда-то, оставив эльфа один на один с кровопийцами. Хорошо, напоследок подсказал: — С козла начни, тот тебя от остальных прикроет.

Кого Аль козлом назвал, Керан бы долго среди всех клеток искал, но тот сам о себе сообщил, заблеяв настойчиво.

У Кера от волнения и руки тряслись, и зубы сжатые скрипели, и ключи в скважину не попадали. Страшно ж, одному среди красноглазых голодных тварей оказаться. А они еще принюхиваются, пофыркивают, перешучиваются между собой, кто говорить внятно в состоянии. Так и тянет за меч схватиться и порубать хоть часть…

Только видел уже Керан, как эти чудища быстро двигаются. Пока он мечом взмахнет, его уже на части разорвут… вот и сдерживал умом инстинкты из последних сил.

Очень хотелось плюнуть на уговор и побежать к Шазиму, спасать тех, кто действительно спасения достоин. Да только сглупил с самого начала, на блеяние подошел да, почти не задумываясь, козла этого выпустил. А потом козел и правда на его защиту встал, прикрывая от остальных. Может, не так изощренно, как фирянши, не песней, но рогами отпугивая… Только при этом и увиливать от дела не позволял, этими же рогами от клетки к клетке подталкивая.

У Кера даже мысль нехорошая в голове появилась, что когда он всех чудовищ на свободу выпустит, съест его это странное создание, на рога подцепит и… Так что, последнюю клетку открыв, меч резко вытащил и приготовился жизнь свою подороже продать.

Раз уж, как дурной, обещание, данное фирянши, чтоб ему икалось, выполнять решил, то теперь самое время попытаться к выходу пробиться, благо недалеко. Хоть в чем-то по уму поступил, с конца дальнего клетки открывать начал…

Но козел лишь заблеял, будто смехом давился, и в клетку Кера рогами запинал. А эльф и сам сообразил дверь захлопнуть, к другой стороне отбежать и переждать, пока все им отпущенные по замку разбегутся.

Один лишь козел настырный и остался, мало того, следом за Кером наверх пошел. У парня бедного от такого сопровождающего дыхание даже замедлилось. Кто ж знает, что на уме у этого недоживотного? Хотя вроде как защита ж, если вдруг что…

Оборотни, коллекцию Дарси охраняющие, очень удивились, когда по лестнице к ним эльф с козлом двуногим поднялись. Только на большее у них времени не хватило… миг — и кого рогами проткнуло, кому голову оторвало…

Смотреть, как пирует еще один монстр, пусть и на их стороне вроде как сражающийся, Керану до тошноты невмоготу оказалось. Сражения с охранниками хватило — жуткое зрелище…

Шазим пирующего козла вообще по стеночке стороной обошел, прям вот черной мышкой за дверь прошмыгнул… ну и Кер за ним.

Насчет того, что ходячих среди спасаемых существ мало окажется, Аль преувеличил — худые все были, бледные, с синевой под глазами, но стеной стояли, готовые защищаться. Особенно когда оборотня увидели, накинулись на него кто с чем, хорошо Керан успел другу на помощь, вопя отчаянно о том, что они с благими намерениями пришли, спасать и уводить отсюда прочь.

Коллекцию свою только Дарси удерживать и подчинять мог, голосом успокаивая. Сила остальных вампиров на волшебных существ не действовала. Если речь не о физической силе шла…

Вот и привыкли они сами себя защищать до последнего. И Дарси бы с радостью уничтожить попытались, да не получалось ему противостоять…

Выслушав Кера, коллекция вампирская бурлить перестала, подзатихла и потекла вниз по ступеням, друг друга поддерживая.

Впереди Шазим бежал, дорогу показывал, а сзади Керан с козлом своим шагали, тылы прикрывая. Но на той лестнице, по которой они двигались, не было уже никого — основные сражения в залах шли.

Прав был Аль, не до них сейчас ни вампиру с его кланом, ни оборотням вампирским.

Кер старался гнать прочь мысли, что как-то все больно хорошо да гладко, но напряжение не отпускало. Даже когда последний большой зал на первом этаже миновали и из замка вышли, все равно трясло еще. По сторонам оглядывался, нападения вражьего ждал.

Только пришло оно не сзади и не сбоку, а сверху… когда уже даже заснеженную часть миновали и к спуску с гор приблизились… Вот тут-то в небе мышь летучая показалась и прямо перед Шазимом приземлилась, обернувшись в Дарси.

Козел заскулил испуганно, спасенные все в кучку сгрудились, по краям самые храбрые да отчаянные выстроились. Шазим ощетинился, к драке приготовился, да только едва вампир говорить начал, ясно стало — не будет никто сражаться. Если от Аля тоской безысходной веяло, то отец его в людях силу жить и желание сопротивляться голосом своим убивал. Даже тоски не оставалось, просто все чувства исчезали, пустота внутри и больше ничего.

Керан как мог сопротивлялся, шаг за шагом заставляя себя идти, ближе и ближе. Рукоять меча пальцами сжимая. И пусть понимал умом, что не успеет даже махнуть этим мечом, но просто так сдаться не мог. Даже о лисичке своей подумав и о том, что если выживет сейчас трусливо, то, может, потом сбежать к ней получится… Жить взаперти, в вечном страхе, как корм вампирский?! Да и не оставят их в живых, не дурак же этот усмехающийся розовоглазый древний, от которого прямо вот пылью прошлых веков пахнет!..

И тут мимо Кера вихрь пронесся, и дальше замелькало все — пыль столбом, удары, выкрики… Но чары вампирские спали и все быстро-быстро вниз побежали, даже козел. Правда, сначала тот с земли что-то схватил и заблеял радостно…

Один Керан остался, зрение напрягая и пытаясь понять, кто Аль, а кто Дарси, из бледных теней, перед глазами мелькающих. Просто понимал он, что если сейчас вампира старшего не убить, он снова с неба на них рухнет… так что точку надо было ставить здесь и сейчас.

 

Глава 50

Сгущающийся перед ним уже знакомый серый туман заставил Шазима замедлить бег. Впрыгивать внутрь, возможно, опасно, обойти по узкой крутой тропе не получится. Единственное, что можно сделать — приготовиться к сражению.

Волчонок напрягся, оскалился, шерсть на загривке встала дыбом. Уперся передними лапами в землю и приготовился к прыжку — первый, кто выйдет из тумана, познакомится с его клыками!

Но первой из тумана вышла эльфийка, та самая, что Нинору косу срезала, а потом Соля с Нинором с собой увела. Друг она или враг?..

Полминуты раздумья хватило, чтобы Шазим успел разглядеть за женской спиной две знакомых мальчишеских мордахи и взволнованное лицо Акиты. Оттолкнув эльфийку, девушка выскочила из портала и кинулась обнимать и целовать черную волчью морду. Правда, едва парень в человека обернулся, сразу остановилась и нахмурилась:

— А камень переговорный где? Рилдаэль портал создавала так, чтобы поближе к камню оказаться и на Дарси напасть.

Шазим растерянно плечами пожал, но тут к Аките с радостным блеянием подбежал козел двуногий и протянул на ладони кристалл, при этом другой рукой обратно несколько раз махнув.

— Подобрал он его, — пояснил волчонок. — Там Аль твой с главным вампиром бьются, вот у кого-то из них камень и выпал…

— А Керан где? — девушка напряглась, и голос у нее взволнованно дрогнул.

— Тоже там остался, — недовольно признался Шазим. — Я не мог их без защиты бросить, — кивнул парень на спасенных из вампирского плена. — А теперь Керу на помощь побегу.

— Даже не думай, — властно приказала эльфийка, прислушивающаяся к разговору, пока другие эльфы помогали всем освобожденным в портал входить. — Дарси тебе не победить. Глупо сдохнешь, и все. Иди с остальными…

А сама по тропе вверх пошла.

Акита, чмокнув Шазима в уже человеческий нос, тоже следом дернулась, напоследок велев строгим голосом:

— Иди-иди, за Солем с Нинором присмотришь…

Но волчонок не больно-то ее слушаться собрался:

— Это ты иди за ними присматривай, а я…

— А ты ни разу ни одного вампира не убивал, — гордо фыркнула Акита, отчаянно подмигивая Нинору и Солю, чтобы удержать Шазима помогли.

Только братцы в этом никакие не помощники были, потому как сами хотели в битве поучаствовать. Ну хоть в какой-нибудь!

— Давай мне метку следильную, — осенило девушку. — Помнишь, Рилдаэль про метки говорила? Вот давай мне такую! Я до места сражения доберусь и вас вызову, чтобы вы как выскочили в нужный миг…

— Не верю я тебе, — честно признался Соль, у которого Акита эту метку и выпрашивала. — Вызовешь ты нас, когда уже все кончится…

Тут помощь к девушке пришла откуда не ждали.

Козел, которого эльфы в портал упорно пускать не хотели, как бы он мирно просочиться ни пытался, подхватил двух мальчишек в руки, и тут-то его задерживать никто не посмел, наоборот, дорогу уступили.

А Шазим уперся, так что наверх они вдвоем побежали — черный волк и Акита за ним следом, с мешком своим за плечами.

* * *

В одиночку Керан за битвой от силы минут пять наблюдал, может, десять — в такие моменты время странно течет, по-своему, то быстрее, то медленнее. Но очень немного его прошло, когда на тропинке знакомая магичка показалась. Встала возле деревьев и колдовать принялась…

Только проку с ее колдовства как-то все не наступало, разве что воздух вокруг какой-то вязкий стал, тяжелый, шевелиться в таком уж очень трудно было.

Потом Кер догадался, что не только ему шевелиться трудно. Оба вампира тоже замедлились, и теперь их разглядеть проще стало.

Магичка, с первым колдовством закончив, второе попыталась начать.

Но тут старший из вампиров к ней кинулся. А младший в этом вязком тягучем вареве на помощь не успевал — далеко его старший во время драки отшвырнуть успел, да и приложил кулаком в висок крепко. Не зря головой трясет…

Керан тем более сделать ничего не мог, пальцы с трудом сжать выходило, а уж шаг сделать совсем невозможно. Зато видел все…

Вот на тропе Шазим появился, на врага прыгнул, да так в прыжке и завяз, попав в тягучую густую ловушку. И медленно-медленно вниз падать начал, рыча от возмущения.

Вампирам силы хватает колдовство преодолевать, а ни эльфам, ни оборотням такие чудеса не под силу.

Вот Акита подбежала, неизвестно как здесь оказавшаяся! Ведь велел же в деревне сидеть… Весь запас бранных слов, какой есть, у Кера в голове промелькнул и на эльфийском, и на общем. Особенно когда девушка тоже сначала завязла… Но затем она слова начала говорить непонятные, те, что Шазим из книги выписал и всем раздал. И получилось! Воздух ее пропускать начал.

На лице у лисички такое знакомое выражение появилось, что Кер сразу догадался — выбирает… А времени у нее все меньше и меньше, потому как Дарси уже почти добрался до магички. И у той второе ее колдовство никак срабатывать не хотело.

Тут Акита решилась, виновато на Керана посмотрела и к Алю кинулась… Хотела ему свое золотое украшение на шею надеть, но в последний миг на воющего дурниной Шазима обернулась, поняла, что нельзя почему-то так делать, растерялась…

Потом колья из мешка выхватила, на ухмыляющуюся рожу Дарси посмотрела…

Тот хоть от магички отвлекся, за Акитой наблюдая.

Самоуверенность из него через край выплескивалась. Неубиваемое и непобеждаемое существо, против которого нет здесь противника. Даже сына собственного не боялся…

Серебро против него не сработает, колья осиновые — как булавочные иголки, судя по ухмылке, Аля от магического воздействия не освободить, потому как кулон золотой ему на шею почему-то вешать нельзя… Делать-то что?! Похоже, придется самой стать амулетом от магии, раз уж тот, что на ней, перевесить не вышло.

Скорость человеческая вампирской даже в вязком заколдованном тумане несравнимо медленнее…

Но Акита решилась, воспользовалась тем, что сам Дарси к ней направился, все так же неприятно ухмыляясь и клыки скаля. Дождалась, когда ближе подойдет, и только тогда Алю все свои колья в руки всунула. Ну не выбрасывать же, раз из мешка достала?

А потом за спину фирянши отпрыгнула и на шее у него сзади повисла. Ногами за талию обхватила, руками в плечи вцепилась, мешок в сторону откинула, чтобы не мешался, и глаза зажмурила, чтобы не замутило и не так страшно было. Потому как опять все мелькать стало, да не просто перед глазами, а вверх-вниз, вправо-влево, полет в бок… Одного боялась больше всего — что толкнет их вампир на камни, а от силы удара от нее только лепешка на спине Аля и останется.

Керан, с ужасом наблюдая за происходящим, от напряжения даже умудрился все же пальцы на рукояти меча сжать. Но потом так и застыл, потому как магичка, сообразив, что единственное, чем она помочь сможет, это еще больше Дарси замедлить, густоту и вязкость вокруг усилила. Шазим в воздухе лапами перебирал и рычал от волнения, скалился, но больше ничего сделать не мог.

А Дарси все равно легко сдаваться не собирался, колья давно из себя повыдергивал и одно умудрился в Аля засадить, хорошо хоть от остальных фирянши увернуться успел.

Отцовскую самоуверенность он унаследовал, а вот силенок оказалось меньше. Без помощи магии уже давно погиб бы. И так чувствовалось, что сражается уже больше от отчаяния и безысходности. Понимая, что или победа, или смерть. Но при этом старался спину беречь… Видел Керан, чувствовал — старается.

И тут у магички второе ее колдовство получилось — большой огненный меч в ее руках засветился. Материализация стихии сосредоточения сильного требует, а какое может быть сосредоточение, когда… Самоуверенности в Рилдаэль слегка уменьшилось, пока она из последних сил пыталась меч создать, глядя в глаза приближающемуся к ней вампиру. К счастью, девчонка и второй, молодой вампир Дарси отвлекли, так что удалось собраться и создать из огня оружие. Теперь осталось так же храбро к вампиру приблизиться и мечом голову ему с плеч снести…

Женщине пришлось очень сильно с духом собраться, чтобы заставить себя подбежать к двум сражающимся монстрам и, выкрикнув на эльфийском «Умри, гад!», рубануть магическим мечом… И тут же отшатнуться прочь, сделав шагов десять назад, замереть, глядя, как падает на землю страх и ужас эльфов. Тот, кто несколько сотен лет назад пытался их поработить, но потом предпочел оборотней для службы и полукровок волшебных рас для пищи.

Только память о пережитом осталась, хотя Рилдаэль тогда еще совсем девочкой была. И теперь именно она… именно ей удалось убить чудовище, являющееся во сне многим ее ровесникам и даже тем, кто старше. Теперь именно она не просто сильный маг, одна из лучших учителей в школе стихийной магии, она — убийца вампира!..

— Может, ты уже уберешь это вязкое гавно вокруг? А я с шеи вторую красотку скину?

 

Глава 51

Рилдаэль на минуту почти задумалась, решая — убивать ли второго вампира или оставить. Правильнее было бы убить, но тогда и девчонку-фейри пришлось бы… Взгляд у той очень уж многообещающий, когда она глаза в глаза смотрит, а не на меч косит. А убив девчонку, сохранять жизнь полукровке и оборотню вдвойне опасно — не простят.

Можно и оставить всех троих — кто они такие, чтобы ЕЙ их бояться?.. Пусть ходят да жалуются везде, что она, Рилдаэль, в одиночку двух вампиров убила…

Да только вскоре внук Маэдлора в полную силу войдет, и что тогда? Чем больше на их стороне сильных магов, тем лучше. За изгоями присматривать сложно, а именно у таких вот одиноких чаще всего в головах странные мысли о собственном величии рождаются. И ладно бы они только людям при этом вредили, но ведь и к эльфам лезть пытаются…

Нет, Соля против себя настраивать нельзя, значит, и сестру его или убивать, или… пусть цацкается со своей вампирской игрушкой. Вроде как тот даже ее слушается. Может, удастся с ним поладить и договор заключить на благо эльфов?

Старик Маэдлор вампиру Дарси прислуживал, а сын Дарси будет прислуживать Рилдаэль… ну и всей ее деревне стихийных магов.

Успокоив себя, что это правильное решение, да и убить мальчишку, оказавшегося слабее своего отца, всегда успеется, эльфийка свой огненный меч дематериализовала и воздух вокруг нормальным сделала…

Шазим тут же на землю упал, обернулся, сразу боль от удара снимая, и выматерился, душу отводя за все пережитое. Керан же как стоял у дерева, так и застыл, пытаясь понять, как теперь себя вести правильно.

А Акита, с Аля спрыгнув, едва убедилась, что ее фирянши обижать никто не будет и тот сам вроде как обижаться не намерен, к Керу повернулась и медленно-медленно к нему пошла.

Стыдно ей очень было перед любимым, что в последний миг не поверила в него, к другому кинулась… Уму доверилась, а не сердцу. Умом понятно было, что у Аля хоть небольшая возможность справиться с Дарси есть.

Правда, Акита почему-то была уверена, что фирянши отца одолеет, а потом выяснилось, что и с кольями она скорее навредила, чем помогла, и победы могло не получиться, потому как старший вампир сильнее оказался, и…

Как-то вот сейчас с каждым шагом все страшнее и страшнее становилось, когда задумываться начинала. А ведь казалось, что все обдумала и решение правильное приняла, но тогда страха не было. Правильно говорят, что страх не должен подавать совета, потому как тогда не вышло бы ничего. Не победили бы они… Как бы эльфийка нос сейчас ни задирала, а если бы Аль не сражался с отцом на износ, то все б умерли уже давно, и магичка эта в первую очередь.

Девушка взгляд женщины вспомнила, в котором плескался ужас, когда Дарси приближался к ней неотвратимо… И что-то в тот момент не больно-то храброй она выглядела, магичка эта.

Так что правильно все Акита сделала, но почему-то перед Кером стыдно очень… и страшно теперь, уже после всего пережитого, вспоминать это пережитое страшно, прям руки дрожат и ноги подкашиваются.

То, что руки судорогой скручивает и мелко-мелко потряхивает не только от чувств, но и от усилий, приложенных, чтобы с Аля не свалиться, девушка как-то из виду упустила. Но сейчас на нее все разом накатило, и едва она до Керана дошла, ноги у нее подкосились, и она плавно наземь бы осела, если бы эльф ее на руки не подхватил.

— Лисичка ты моя бешеная! — прошептал он, к себе прижимая…

Нет, сначала ругаться хотел, отчаянно и зло хотел ругаться. Даже не объяснить почему. Не от ревности, а за то, что влезла, собой рискуя, и… повисла еще на этом… и…

Потом, когда взгляд виноватый у Акиты разглядел, решил, что укорять его идет.

И сразу обжигающая волна стыда накатила. Тоже мне защитник выискался, столбом простоял всю битву, даже мечом ни разу не махнул. Надо было постараться и с мороком справиться!.. Аль вон справлялся, что он, хуже этого кровососа бледного, что ли? Правильно Акита Аля выбрала…

От таких мыслей сердце сжалось до боли и удушья какого-то странного. Вот сейчас как скажут ему, что с таким бесполезным мужчиной свою жизнь связывать не станут, и все… Отвернется лисичка от него, уйдет к тому, кто сражался отчаянно, а не под деревом рукоять от меча наглаживал… К тому, кого выбрала, на шее у него зачем-то повиснув…

Ревность все же душила, и еще понимание собственной никчемности по сравнению с Алем…

— Он дитя баньши, золото для него — как для оборотня серебро, — прошептал Шазим, подойдя как можно ближе.

Прям как почувствовал, что Кера больше всего от этого непонятного прыжка лисички на шею к фирянши крутит. С чего вдруг она с ним обниматься полезла?.. Нет, он понял, что это как-то с амулетом связано, а не потому, что пообниматься вдруг захотелось… Умом понял.

Но после слов волчонка сразу все совсем ясно стало, и на душе полегчало. Еще и потому, что Акита прижалась к нему крепко-крепко и в грудь уткнулась. Не бросать, выходит, шла… просто к нему… просто…

Теперь надо злость и ревность унять, чтобы глупостей не наговорить и все не испортить…

— Любимый мой…

Нет, ну после таких слов глупости говорить уж точно язык отсохнет!.. Дураком последним быть надобно. А Керан дураком не был, хоть и крутило все равно от обиды, что никчемным и бесполезным оказался.

Но не лисичке же обиду свою высказывать? Такое молча пережить надобно… и доказать, что ничуть не хуже он фирянши этого!

Не вышло сейчас в сражении поучаствовать, но не от трусости же?.. Он бы с радостью с мечом на врага кинулся, да только магический морок сильнее его оказался.

Нет, где-то глубоко-глубоко Кер по-прежнему понимал, что он с мечом против Дарси — как мышонок с хворостинкой против хищного дикого кота. Но почему-то перед Акитой за это свое несовершенство стыдно было…

Опять, получается, пусть не предал, но как-то так себя показал, что вроде и не трус, а трусом со стороны выглядел. Или того хуже… То у него лисичку из-под носа старый маг выкрал, пока он Фонинейла спасал, то теперь его девушка собой рисковала, чтобы помочь кому-то другому вампира убить, а он стоял и дерево подпирал.

Убивается его вера в свою силу, вот что страшно! Вначале лисичка на него без сомнений смотрела, уверенная, что он с любой бедой справится. А после того как он ее упустил… из-за мага старого! И потому что выбор делать пришлось между ней и другом… Вот не зря он выборы эти так ненавидит! И Акита сегодня выбирала и не его, а Аля предпочла… потому как не поверила, что он с Дарси сможет справиться.

Ум у Кера криком кричал, что радоваться надо. Сколько бы он против даже магией замедленного слегка вампира продержаться смог, если фирянши, его сын, еле справлялся? Да и полминуты он с мечом не простоял бы!..

Но еще прямо вот душил страх, что не проявил себя, вновь разочаровал любимую, веру ее в свои силы потерял. Бросит она его… Уйдет к тому, кто надежнее, кто лучше защитить сможет!.. Уйдет!

Но пока Акита уходить не собиралась. Сознание вроде не теряла, но взгляд был сонный и сама вялая, хорошо хоть не горячая…

Девушке спать очень хотелось, усталость накатила страшная, внутри всю потряхивало, и сил даже за шею Керана покрепче обнять не было. Хотя она старалась, словно душой сомнения любимого подслушивая. Просто у нее свои такие же были. Стыдилась она перед Кером очень, что Аля выбрала. Что обидела, не доверилась, расстроила… и у нее тоже ум с сердцем в полном раздрае были.

Рилдаэль портал создала из последних магических сил, но, понятное дело, никому в этом не призналась — вот еще, слабость свою показывать… Убийце вампиров такое непростительно.

И свой страх, от которого, когда к ней Дарси приближался, у нее даже огненный шар создать не получалось, не то что меч, она уже старательно из памяти вырезала. Не было ничего такого, просто что-то пошло не так… сосредоточиться не вышло. Но не от страха, а… по другой какой-то причине.

Но Аль в портал идти отказался, рукой троим своим невольным помощникам помахал и объявил, что у него в замке еще долги неоплаченные и песня не спетая…

Была б Акита чуть пободрее, она бы постаралась его уговорить с ними пойти. Но у нее глаза просто слипались, а расслабиться совсем и уснуть она себе не позволяла, напряжение Кера чувствуя. А еще, размышляя, пусть и медленно, девушка согласилась, что долги вернуть надобно и песней упокоить всех монстров, что Дарси насоздавал. Правильно Аль решил… Незачем таким чудовищам даже по горам бегать, опасные они.

Тут Акита про козла вспомнила и прям даже потом холодным покрылась. Тот-то ведь тоже же… А как же теперь-то?

— Ты ведь нас найдешь? — единственное, на что девушку хватило, так только вопрос фирянши задать. — Мы тебе помогли гораздо больше, чем договаривались. Так что и от тебя еще помощи ждем… против старого мага.

— Вымогатель ты, рыжая, — засмеялся Аль, но согласно кивнул. — Найду, не волнуйся. Без присмотра вас на козла не оставлю. Сваливайте скорее, а мне пора петь победную песню в своем замке.

Оказавшись вновь в эльфийском лесу, наткнувшись на возмущенно-обиженные лица Соля и Нинора, Акита облегченно выдохнула. Керан отнес девушку в ближайший домик, уложил, покрывалом накрыл, рядом посидел, пока не уснула, и только потом вышел, чтобы у пацанов выяснить, где друга своего бывшего найти можно.

Прям вот распирало от необходимости парой слов перекинуться. Кулаки зудели… Может, и неправильно это, прямо сейчас встречаться, потому как Фонинейлу могло не только за его собственные ошибки достаться, но и за многое, в чем его вины не было.

Но Кер уже устал быть разумным и сдержанным, и так ради лисички из последних сил столько времени свою вспыльчивость в узде держал. Да, может, и лишку выпишет сгоряча, дело житейское. Не с калекой же на встречу шел, с равным ему по силе, так что честно все. Морду другу бывшему начистит, и на душе полегчает!.. Накипело у него…

 

Глава 52

Пока Керан бродил по лесной деревеньке, так похожей на его родную, в которой вырос, и расспрашивал встречающихся по пути эльфов, как найти Фонинейла, желание от души кулаками помахать не то чтобы пропало совсем, но утихло.

Попадись ему сразу Соль с Нинором да отведи до нужного места — злость бы не расплескалась. Но мальчишек поблизости не оказалось, зато вспомнилось много чего приятного о прожитом вместе. И от этого обида накатила.

Столько лет счастливо прожили, другом его считал, верил как себе, а он…

Подлец и предатель оказался? Да нет, слишком уж слова для Фонинейла громкие, пафосные, словно старейшина перед всеми выступает и костерит от всего сердца за провинность какую-нибудь.

Старик, при их деревне живущий, как-то после такого выступления, вечером, за чаем, разговорился и ляпнул, что гордиться сверх меры плохо, но и для вины надо меру знать, а еще злые прозвища тоже заслужить нужно. И «подлец» — слово хоть и плохое, но гордое, надо настоящую подлость совершить, чтобы прозвище такое носить по праву.

И если так рассуждать, то «предатель» тоже слово гордое, Фонинейлом не заслуженное…

Он ведь не о предательстве думал, когда камень эльфийке отдавал. Вот уж тут Керан даже не сомневался, не мог друг, пусть и бывший, такие мысли в себе скрывать.

Как ни больно осознавать, но скорее всего о себе тот думал, об удобстве своем и о том, чтоб от людей к эльфам жить перебраться. Так что не предательство у него вышло и не подлость… По-другому как-то оно называться должно. Попроще.

Жил теперь Фонинейл в домике у реки, и что-то вот при упоминании о том домике эльфы то в кулак прыскали, то морщились странно как-то. А то и поглядывали с сочувствием, уточняя, кем ему тот несчастный приходится, которого к магичке со странным именем Лолай подселили.

Вот не эльфийское какое-то имя, подозрительное. И почему Фонинейла к женщине подселили?

Так что к домику, где друг бывший должен был жить, Кер подошел озадаченный и расстроенный. Нет, поднеси кто спичку — вспыхнул бы, благо хворосту внутри хватало. Но вот к дверям дома подошел спокойным почти. И уже постучать приготовился, как разговор внутри на общем наречии услышал и совсем озадачился…

— Я тебе что велела сделать? Белье постирать и высушить. А ты что сделал, тварь безмозглая? Ты мое красное платье вместе с белым в одном тазу замочил… — голос был женский, спокойный, даже не злой вроде, только не по себе делалось от него.

И еще слова странно как-то звучали, не коряво, будто язык неродной, а так, словно говорившей мешало что-то.

— Простите, госпожа Лолай, такого больше не повторится.

— Конечно, не повторится, иначе я тебя в жабу превращу, а в деревне всем скажу, что ты просто потерялся… и плакать по тебе никто не станет!

У Керана на сердце даже защемило, чуть на защиту друга не кинулся, да вовремя одумался. Нет, может, и не подлец тот, и не предатель. Но и не дите малое. Выбор он свой сам сделал. Под зад коленом никто не пинал…

Только бить морду что-то уж совсем расхотелось. Противно?.. Жалко?.. Расхотелось, и все!..

Так что развернулся Керан и прочь пошел. Но тут из домика кто-то вышел. Чуткий эльфийский слух хлопок двери издалека услышал, а любопытство обернуться заставило.

Крупная женщина, полной не назвать, мощная скорее. Одна рука как три Керовых, а ростиком невысокая, пониже Акиты даже. Кожа вся зеленая, но лицо вроде и не страшное, странное скорее — приплюснутое, глаза круглые, а изо рта клыки торчат…

Вот уж чудны дела полюбовные!

Впервые Кер смеска орка и гнома видел. А если среди магов эльфийских живет, значит, и эльф каким-то чудом в ее родословную затесался.

И тут до Керана дошло, что Фонинейл, своей эльфийской кровью гордившийся, вот этой вот зеленой круглой гноморке прислуживает и платья ей стирает! Да как же его бить-то после такой новости?!

Тут в кустах неподалеку зашебуршились, и голова Соля высунулась.

— Вышла? — прошептал он, глядя на Кера. Тот кивнул растерянно, опять озадачиваясь.

— Эта баба Берту приглянулась, — попытался мальчишка пояснить происходящее. — Ну, тому, что с вами пришел… Берт? Убежал уже! — Соль расстроенно рукой махнул и из кустов совсем вылез. Само собой, за ним следом Нинор появился.

А возле гноморки козлоголовый помощник Керов вдруг оказался. Как они умеют — быстро, вжух — и словно из ниоткуда возник.

И надо отдать женщине должное, она даже не пискнула, наоборот, подбоченилась вся, но тут же заулыбалась во все свои клыки страшные, потому как Берт протянул ей букет цветов.

— Только что собрали, — прокомментировал Соль. — А то он к ней с тушкой огромного зверя какого-то идти знакомиться хотел. Тушку потом нести надо, верно? Когда уж точно знаешь, что не тушкой по морде получишь, а приготовят тебе ее вкусно. Цветами по роже не так больно…

Керан покивал согласно и задумался, припоминая, что он сам лисичке цветы и не дарил, выходит. Один раз только, так то не считается…

— Где у вас тут букет красивый нарвать можно?

* * *

Когда Акита в себя пришла, на столе в большой вазе букет огромный стоял, красивый. А рядом Керан сидел… родной, любимый, живой!..

Девушка сразу ему на шею кинулась, зацеловала всего, словно год как расстались…

— Прости, что я не к тебе с кулоном подбежала! — повинилась она, потому как все равно мучало ее от совершенного. Ум — он такой, он многое объяснить может, но сердце настойчивее.

— Видел я, как вампиры сражаются, — Кер даже улыбнуться попытался, чтобы страх подальше припрятать, что теперь всегда ему не доверять будут. — Мне до них еще тренироваться и тренироваться…

Акита уж даже рот открыла, чтобы сказать, что Аль с радостью его потренирует, но передумала. И не потому, что в Але уверена не была, а потому что… Ну, ясное дело, не надо сейчас об Але. Хотя и подмывало спросить, нашел он их или нет, но потом лучше у другого кого спросит.

— Фирянши твой явился уже, — у Кера фраза все же через зубы вышла, как он ни старался. Но Акита все равно обрадовалась — словно мысли ее прочитал!

— Я его из клетки выпустила, значит, мне за него отвечать, — пояснила девушка. — Поэтому да, он мой, но не из-за чего-то еще… Он мой друг, вот, — и на Керана внимательно посмотрела. Тот плечами пожал и отвернулся ненадолго.

Друг… Вот в то, что Шазим только друг, вернее, брат, тут он даже не сомневался. А Аля все же подозревал в чем-то большем. Вроде и лисичке верил, что ничего между ними не было. Но и сомнения грызли… а вот если бы он, Кер, между ними не стоял, что бы тогда?..

Потом про клетку задумался. Получается, что раз он Берта из клетки выпустил, значит, он теперь за него отвечает? Вот уж морока… Хорошо, есть кому быстро пристроить. Пусть личную жизнь налаживает, будут с гноморкой вместе жить. А Фонинейл им будет одежду стирать…

Тут у Керана приступ случился, чуть от смеха с лавки не упал, как представил… Вроде и не хорошо оно, над чужой бедой смеяться, но весело ж! И Акита тоже улыбнулась, печально немного, правда.

— Жаль, что так вышло. Но ты прав, силой его в эту деревню никто не гнал, сам захотел.

А потом о другом запереживала:

— Там Аля никто не обижает? Рилдаэль на него так смотрела… Я боялась, что убьет!

— Твоего Аля обидишь, — хмыкнул Кер, прям чувствуя, как на душе легче становится. Потому как раз о том, чтобы не обидели, волнуется, значит, не за всесильного она фирянши держит. Вот и хорошо…

Иех, как хотелось чего-то большего, не только поцелуев с объятиями, но не в чужом же доме, куда в любой миг хозяева зайти могут?

Акита тоже прижималась крепко, словно слиться хотела, и от этого желание еще больше усиливалось… А нельзя!..

Но руки словно своей отдельной жизнью живут, а губы у лисички такие мягкие, сладкие, не отрывался бы… и как-то вдруг они лежащими в обнимку оказались, хотя только что сидели вроде?..

Тут дверь тихо скрипнула, и Керан сразу подскочил, волосы поправил, ухмылку на лице вошедшей Рилдаэль старательно не заметил.

А Акита за его спиной одежду в порядок приводила. Помыться бы и причесаться, только не в реке уже, а то холодно, да и воспоминания о последнем купании очень неприятные.

— Совет деревни решил, что пришло время разобраться с Маэдлором, — с гордостью объявила эльфийка. — Вы можете присоединиться к моему отряду, а можете уйти и увести с собой всех странных созданий.

— И Соля с Нинором, — влезла Акита, высунувшись из-за плеча Кера.

— Нет, Соль Лайне останется с нами, его судьбу совет решил…

— А его вы спросили?! — возмутилась девушка. — А меня? Он по нашим законам несовершеннолетний и находится под моей опекой!

Рилдаэль явно очередную пафосную речь заготовила, но Акита уже не стала ее слушать, только, мимо проходя, съязвила:

— Ты в свой отряд нас позвала, потому что боишься в одиночку со стариком не справиться? Правильно, вдруг опять паралич нападет, слова заклинаний из головы вылетят, а тут мы — отвлечем, ослабим, под меч твой красивый чуть ли не сами врага подведем. Чтобы ты потом всем хвастаться могла. Так вот, слава нам не надобна, можешь хоть всю ее себе забрать, а насилия над братом я не потерплю. Ты хвалишься, мы помалкиваем, даже с убийством Маэдлора пособим, если понадобится. Керан мечом не хуже тебя размахивать умеет, а может, и лучше — он у него настоящий, меч-то, не то что у тебя. Но брата здесь силой держать не позволю… Сам должен решить, нужны вы ему с вашей магией или он домой с нами отправится.

И вышла, оставив Рилдаэль зло сверкать глазами и жалеть о том, что не убила противную девчонку, когда возможность такая была. А ведь могла же… Вот своих убивать нельзя, с полукровкой пришлось бы что-то придумывать, чтобы совесть успокоить, но оборотня и выскочку эту рыжую прибить нужно было.

Кер молча мимо прошел, стараясь не улыбаться. Уж больно ему отповедь Акиты понравилась, а больше всего порадовало, что про Аля она ни слова не сказала. Только про него, Керана, да про его умение с мечом управляться.

На фирянши ненавистного, чтоб ему икалось три дня без перерыва, Кер наткнулся почти сразу. Тот стоял неподалеку от дома и Аките высказывал:

— Ты меня совсем за дурака держишь? Зачем мне соперники? Всем песню спел, и идеальным, и неидеальным, и оборотням отцовским. Теперь вот думаю, как замок разрушить. Теплокровным до него добраться сложно, это его преимущество. Но мое понятие о комфорте с Дарсиным совсем не совпадает. Я лучше с йетти договорюсь, они мне дом выстроят, наподобие своих. Хотя мне в лесу жить понравилось…

Керан хмыкнул, чуть голову в сторону повернул и вдруг вновь увидел свой самый страшный кошмар. Прямо через всю поляну, выскочив из зыбкого тумана, на них троих громадными прыжками бежал серебряный оборотень.

Время словно замедлилось. Вот удар могучей лапы — и кинувшийся врагу наперерез черный волк отлетает в сторону, вот выскочившая из домика Рилдаэль начинает магичить и тут же затыкается, потому что на шее у оборотня висит золотой амулет — защита от магии.

А еще у оборотня клыки отливают золотом, а глаза — красным… И Шазим что-то говорил о вреде золота для фирянши. Но на пути к Аките только Аль и стоит, вернее, уже не стоит — в бой кинулся… Только золото ж!..

Керан еще вроде как раздумывал, как правильно поступить, а инстинкты уже действовали. Оборотней он уже убивал, и не раз. Пусть этот в разы обычных крупнее, оскал страшнее, глаза красные, двигается быстрее… Но он все равно всего лишь оборотень!

Голову с одного замаха отрубить не вышло, но внимание на себя отвлечь удалось — зверюга обернулась и кинулась на Кера, хищно скалясь.

Эльф, сжимая одной рукой меч, другой из ножен находку свою достал, даже не очень понимая, что делает. Просто вытащил ножик, тот, что из чистого серебра был, у мужика, напавшего на Шазима, отнятый. Даже вторые ножны под него купил, чтобы дорогая вещь всегда при нем была. Вот и пригодилась…

Меч Керан в сторону отбросил, после того как еще несколько раз попытался оборотня им рубануть. Шкура у того зачарованная, что ли? Или порода такая хитровыведенная…

В голове даже сожаления не было о том, что вот так глупо умереть сейчас придется. Когда вроде бы только снова встретились, выжили, справились почти совсем, Дарси победили и…

Акита в опасности, Аль ее защитить не сможет, маги защитить не смогут… Вот о чем Кер думал, когда оборотень на него напрыгнул и морда зверя оказалась настолько близко, что даже дыханием приторно-тошнотным обдало.

Страха — и того словно не было вовсе, только злость вдруг вся невыплеснутая проснулась. И со всей этой злости Керан в оборотня кинжал свой серебряный воткнул, да еще и провернул для надежности.

А потом уже увидел, как на спине у зверя Аль сидит и рвет его клыками и когтями, урча, словно и сам был диким зверем. И укусы ответные будто и не замечает, глаза такие же красные, клыки страшные… Чудовище с чудовищем сражаются! Поэтому и эльфа убивать никто не стал — не до него оборотню было.

Но нож, в сердце воткнутый, свое дело сделал — одно из чудищ заметно ослабил. А Керан тихо наземь осел, не замечая, что весь в крови и не только чужой, но и своей — из ран от клыков и когтей звериных.

Тут уж магичка не подкачала, подбежала, зашептала что-то… А Кер взглядом Акиту нашел, убедился, что та как стояла далеко от драки, так там и стоит. Только вдруг испугался, что она сейчас спасать фирянши кинется и с ней беда какая-нибудь случится. И от страха мысль родилась умная:

— Намагичь, чтобы у всех ненадолго слух пропал, быстрее!

Рилдаэль понимающе кивнула и выкрикнула заклинание какое-то короткое. Похоже, это несложная магия оказалась…

— Пой! — заорал Кер, ужасаясь, что сам себя не слышит. Вдруг потом вернуть все обратно не получится?! Но сейчас не до того было…

И фирянши вроде бы запел…

 

Глава 53

— Выследил! Он нас выследил!

Толпа эльфийских магов, собравшись в кучку, бурно обсуждала случившееся.

Рилдаэль, вновь выругавшись по-эльфийски, с недобрым прищуром поглядывала на Акиту и ее семью, устроившихся вместе возле домика.

Шазим, придя в себя, несколько раз обернулся и выглядел вполне бодро. Керан, благодаря целительной магической силе, выглядел усталым, но от ран страшных ни следа не осталось.

А вот Аль… Аль выглядел очень плохо. Не на пользу ему укусы позолоченными клыками да царапанье позолоченными когтями пошли.

Козлоголовый Берт, припозднившийся с помощью и очень переживающий за свою медлительность, жалобно блеял, с надеждой поглядывая то на Акиту, то на Керана. А те даже не представляли, как фирянши помочь…

При этом Кер еще и пытался как-то к разговорам эльфов прислушиваться, чтобы важного ничего не упустить. А Акита, усевшись на земле, голову Аля к себе на колени положила, и не было в этом ничего, пробуждающего в Керане ревность, как ни удивительно. Потому что смотрела девушка с надеждой именно на него, Кера, словно чуда ждала. Как и Берт… А какое чудо он мог им явить, если в магии не смыслил ничего?

— А если тебя кровью напоить? — решилась спросить Акита. — Шазиму от серебра моя кровь очень помогла…

Аль лишь дернул уголком рта, безразлично-спокойно глядя в небо. Умирать он не собирался, но так плохо ему давно не было. Болело все тело, и внутри, и снаружи. Болело так, что хотелось просто отключиться и забыться. В какой-то момент боль стала отстраненной, словно и не его вовсе, но при этом и звуки вокруг стали слышны хуже, мыслить четко перестало получаться, но больше всего удивляло отсутствие голода.

Рыжая рассуждала верно — нет лучшего способа восстановиться, кроме как выпить крови, теплой, солоноватой… Мозг — это лакомство, сытное и вкусное. А кровь — энергия, лекарство, сила…

И ведь даже искать источник незачем — любой из троих теплокровных сейчас позволил бы выпить и слова бы не сказал.

Ладно, рыжую нельзя…

Пока по лесам вместе бегали, Аль не позволял себе даже укусить свою напарницу, потому что знал — увлечется и выпьет, потом самому же скучно без нее станет. Даже когда сытый был, все равно не кусал…

И ведь как чувствовал!..

Пока общались с Дарси, до того как дело в драку перешло, тот зачем-то все выпытать пытался, пил ли Аль из рыжей или нет. Не к добру такое любопытство… Может, кровь фейри ядовитая? Или наоборот?..

Тут оборотень прямо под нос руку свою подсунул, уже прокушенную. Аль даже вынырнул из своего странного забытья, чтобы принюхаться. Губами прикоснулся, языком слизнул… и едва успел перевернуться, как его чуть ли не наизнанку всего вывернуло. Боль резко скрутила все тело…

Зубы сжал, чтобы не заорать… застонал, выгнувшись дугой… головой замотал… зарычал на эльфа, зачем-то над ним склонившегося… Эльф исчез.

Рыжие локоны перед глазами промелькнули, лица легонечко коснулись.

Взгляд у Акиты жалостливо-озабоченный. Переживает!.. Странно, но эта мысль теплая какая-то была, согревающая. Не наплевать ей на него — волнуется. Что-то спросила, потом упрямо в сторону на вопрос какой-то ответила. Боль снова начала растворяться вместе с сознанием…

Но тут в нос ударил совсем другой аромат, вкусный, манящий… Вроде и кровь, но другая немного. И в тот же миг мыслей никаких в голове не осталось, кроме одной: «Пи-и-и-ить!»…

Акита крепилась до последнего, пока не поняла, что еще немного — и сознание потеряет, только тогда Шазим с Кераном Аля оттащили, как тот ни упирался.

Но не справились бы парни с фирянши, если бы не кулоны золотые, целых два — один на ярмарке выигранный, другой в бою с оборотнем заполученный. А главное, не приди им Берт на помощь.

Вот уж от кого пользы даже больше, чем от кулонов, сперва было. Ведь несмотря на золото, Аль все равно рычал и рвался обратно. Но втроем справились… а через пару минут и фирянши успокоился, в сознание пришел, выдохнул.

Выглядел он по-прежнему отвратительно, только похож был теперь не на несчастного умирающего, а на ужасное чудовище, каким и являлся на самом-то деле.

Керан уже много раз выругался и обозвал себя по-всякому, за то что не остановил свою лисичку, позволил ей такую глупость совершить. Надо было про ребенка напомнить, а то совсем про него позабыла!..

Подумал и тут же устыдился, глядя, как девушка руку на живот положила и улыбнулась чему-то, зашептала одними губами. Вроде и не видно там пока даже намека на беременность, а все равно, разговаривает с их ребенком, успокаивает, волнуется… помнит.

— Значит, не ядовитая, — раздался знакомый голос, и из тумана вышел старик Маэдлор. — А я так надеялся, что ты или в битве с моей зверушкой погибнешь, или кровью цветочной фейри отравишься.

В голосе мага искренняя жалость звучала. И правда, расстраивался он, что Аль до сих пор жив.

А дальше снова битва началась, только на этот раз магическая, в которую Акита и ее семья влезать не стали. Противник-то всего один был, вот пусть Рилдаэль и проявит свою храбрость, теперь ее время пришло.

Даже Нинор к ним подбежал, хотя до этого с другом где-то крутился.

Фирянши, правда, рвался магу старому задницу начистить, но вот было у Акиты подозрение, что не зря старик в их сторону поглядывает и хмурится недовольно, понимая, что Аль до сих пор на месте стоит и в бой не лезет. Гадость какую-то задумал…

Что именно Маэдлор задумал, стало ясно, когда тот, отбив очередной огненный шар, подул в сторону Акиты и ее парней золотой пылью. Золото к ним с помощью магии полетело, а вот сама пыль настоящая была, и вдохни ее Аль — умер бы на месте.

Но тут на помощь Соль успел прийти. Ему в битве поучаствовать никак не удавалось — умения не хватало, и мешались под ногами более взрослые да опытные маги…

Зато сестру с ее мужиками спасти у него получилось. Быстро стену возвел магическую, которая пыль ненадолго затормозила, пока Маэдлор на огненные шары отвлекся. И тут же портал открыл, за основу параллельный взяв. Туда Акита и Аля, и козла на всякий случай затолкала, и сама впрыгнула, и Керана за руку затащила… И Шазим с Нинором в него шагнули, ну и Соль уже в последние секунды занырнул.

А вынырнули они в другом лесу, но в почти такой же эльфийской деревеньке. Народ от них сначала разбежался, потом обратно сбежался, когда поняли, что не со злом пришли.

Мужчины все же присматривались, женщины перешептывались, детей близко не подпускали. Но и не нападали — вполне мирная деревенька оказалась.

Соль, восторженно попискивая, попытался объяснить, что это он потрясающе сложную вещь сотворил, по родной крови путь вычислив. Вот ни один другой маг такое провернуть не смог бы, а у него вышло именно потому, что Маэдлор ему дедушкой приходится. Так что попали они в гости именно в ту деревню, в которую старик эльфов со всего мира собирал. И теперь одна надежда, что убьют этого мага-лиходея, потому что иначе он вернется, а тут его сюрприз нежданный поджидает. Вся семья Акиты, включая Аля, у которого новое умственное помутнение начиналось, теперь от голода. Здоровье он себе за счет крови цветочной фейри подправил, но для полного восстановления надо было обычной крови выпить, много… Так много, что при виде мелькающих перед глазами теплокровных сдерживать себя совсем невмоготу становилось.

— Зато я понял, почему мне твоя кровь при переливании жизнь спасла, — прошептал Шазим Аките, искоса опасливо на Аля поглядывая. — Была б ты простая человечка, может, и умер бы, а так излечился и со зверем договориться смог.

— Со зверем ты сам договорился, без моей помощи, — улыбнулась девушка, тоже за фирянши следя. — Нам бы поохотиться, — и на Аля кивнула, чтобы и остальные внимание обратили, — на зверя покрупнее…

Но едва все начали по сторонам головами крутить, ища знающего, кто бы подсказал, где тут фирянши накормить можно, как к ним парень какой-то подбежал, вроде эльфийской внешности, только волосы немного рыжим отдавали. Не так, как у Акиты, солнечно-ярко, а словно по черной земле листья дуба по осени рассыпались и уже совсем прозрачными стали… И глаза у него особенные были, не черные, а темно-карие. Сразу становилось ясно, что полукровка, даже приглядываться не требовалось.

Нинор вскрикнул и парню этому на шею бросился, а потом и Керан приобнял и по плечу похлопал. Растерянно немного, потому как вроде бы спасать же шли, думая, что в беде, страдает, а получается, что зря торопились — все у Ольара в порядке. В деревне с эльфами живет, и не прислугой, как Фонинейл, а вполне себе равноценным жителем.

Разговор сначала не то чтобы не клеился, а как-то так опасливо медленно начинался. Никто не знал просто, с чего его начинать нужно, так что Акита решила воспользоваться появлением знакомого и знающего, чтобы насчет охоты уточнить…

 

Глава 54

Ольар, нахмурившись, пристально на Аля посмотрел, потом на Берта взгляд перевел и нервно так поежился:

— А я сначала решил, что он у вас обычный низший демон-лакей… А в нем еще и кровь вампира?.. Он кому из вас прислуживает?

Все озадаченно переглянулись и плечами пожали.

— Никому вроде, — Керан вопросительно на козлоголового посмотрел. Тот радостно что-то заблеял и руки в разные стороны развел, словно всех обнять или схватить собрался.

— Берт говорит, что он нас всех любит, — перевел Соль. — Не знаю я, почему вы его не понимаете. Вполне четко говорит же…

— У тебя все просто теперь, — немного обиженно буркнул Нинор. — А как по мне, так блеет он, как козел дикий!..

— Кстати! — воодушевился Ольар, продолжая опасливо косить взглядом именно на Берта. — У нас тут много диких свиней, а еще есть огромные крысы, толпа целая!.. Маэдлор их для каких-то опытов вывел, которыми он и его друг занимаются. Они у него сначала в клетках сидели, а потом вырвались и разбежались по лесу… Огромные! — последнее слово парень так произнес, словно про какую-то вкусную ягоду рассказывал, предлагая пойти пособирать.

Акита даже улыбнулась, так заметно было, что хочет Ольар совместить два дела — и Аля с Бертом накормить, и от крыс избавиться.

— Крысами я сыт по горло, — фыркнул фирянши презрительно. — Дарси ими нас кормил, потому как по вкусу их кровь и мозги на человеческие похожи.

А вот Берт очень даже оживился и вскоре тихо исчез — охотиться побежал.

Аль, какое-то время покапризничав, все же согласился, что свиньи и крысы лучше, чем ничего. Хотя сначала очень настойчиво предлагал «проредить популяцию эльфов, удалив излишки, много о себе возомнившие».

А немного нервничающий Ольар очень убедительно доказывал, что в его деревне все хорошие, ни одного ненужного эльфа не водится. И вообще они тут очень дружно живут, потому как выбраться из этой деревни невозможно. Вроде как свобода, только ограниченная — броди, где хочешь, но лишь в пределах леса…

И еще Ольар очень расстроился, узнав про смерть Дибрима, про Фонинейла и про то, сколько Керану ради него вынести пришлось… Но больше всего из-за того, что Нинора из леса изгнали, потому что брата спасать пошел.

Про потерю права носить косу мальчишка умолчал, виновато на Акиту покосившись. Не вранье же своим, а сокрытие правды, значит, можно… Зато про то, как косу ему отрезали, взахлеб пересказал, чуть ли не подпрыгивая. Видно было, что, несмотря ни на что, Рилдаэль ему очень нравится. Красивая женщина, хоть и заметно старше. Но первая влюбленность на такие мелочи внимания не обращает.

Акита участия в общении с Ольаром не принимала почти, лишь улыбалась иногда, с Кером переглядываясь и под оценивающими взглядами темно-карих глаз смущенно краснея. Похоже, что этот друг Керана в их семью вольется. Жить вместе с ними станет или в гости приходить — неважно, но прям чувствовалось, что не такой он, как Фонинейл, другой, попроще. Улыбчивый… Не зря Нинор по нему так скучал — хороший парень Ольар оказался.

За разговорами они в лес как можно дальше ушли, чтобы, если Маэдлор вернется неожиданно, встречаться с ним лицом к лицу сразу не пришлось. Как-то вот было такое нехорошее предчувствие у всех, что старый маг гостям не обрадуется.

Ну и когда Аль все же уговорился на свиней поохотиться, а правильнее сказать, когда голод все за него решил, Акита с ним отправилась. Керана и Нинора с другом и братом оставила, убедив, что с ней ничего не случится. Она ж не одна пойдет… А Аля без присмотра оставлять нельзя.

Ну про это она вслух говорить не стала, но Кер ее намеки взглядами и жестами понял. Даже устыдился, что козла своего… то есть Берта… одного отпустил. Вот натворит делов, а кто во всем виноват будет? Тот, кто этого козла в огород пустил.

Правда, сначала все же тоже решил с лисичкой своей пойти, даже привстал, но тут же сел обратно, потому как, только листья в воздух поднялись и опустились… как Акита с Алем уже исчезли. Не захотел фирянши в большой компании охотиться.

Керан, обратно усевшись, даже на какое-то время снова разговором увлекся. И сам рассказывал, и Ольара выслушивал, и… И все равно без лисички рядом оказалось неуютно как-то, непривычно.

А потом еще про оборотня вспомнил. Представил, что вдруг похожее чудище выскочит из лесу. Посмотрел, как Шазим напряженно к шуму лесному прислушивается, и еще больше заволновался.

Нет, глупость он совершил, Акиту с фирянши отправив. Даже мысли, что она как-то месяц почти с Алем вдвоем выживала, не успокаивали.

Ольар почувствовал, что Кер о своем больше думает, улыбнулся понимающе и предложил по лесу прогуляться вслед за оборотнем. Быстро ли фирянши бегает или медленно, а след взять все равно можно.

Шазим, обернувшись, обнюхал все вокруг и вперед побежал, а остальные — Керан, Ольар и Нинор с Солем — следом пошагали.

Немного напряженно изучая лес и приглядываясь к каждому дереву, Кер отметил, что здесь было мало мрачных величественных елей, но много дубов, березок и осин. Словно действительно домой, в родную деревню попал. Вот вокруг снежных гор и где маги с Рилдаэль обосновались — там ельники в основном встречались. А здесь даже пахло по-другому, домом…

Ольар понимающе кивнул:

— Мне тут тоже наша деревня каждую ночь снится. Словно все еще там…

Кер губами усмешку обозначил, а взгляд в сторону отвел, чтобы печаль скрыть. Больно все же на душе стало…

С матерью переговорить у него не получилось, но это не значит, что он про нее не вспоминал. Просто знал, что у нее все в порядке, волноваться незачем. А тут вдруг затосковал…

Ну ничего, в гости ее пригласит, внучкой похвастаться, с Акитой познакомиться. Уж она-то его поймет, сама с человеком связалась, значит, и его любовь к неэльфийке не осудит.

И Ольар не зря на брата искоса поглядывает, тоже, наверное, о матери думает…

Ему Маэдлор сказал, что всех, кого с ним по ошибке схватили, отпустили сразу же. Он и поверил старому учителю.

Вот в то, что тут обучать его удобнее, не то чтобы не верил, отчего ж… и правда удобнее, каждый день спокойно заниматься можно. Просто старый маг будто бы позабыл, как Ольар ему отказал, объяснив, что не может мать бросить.

Разговор этот, правда, давно был, мог и позабыть. Но стоило о возвращении в родную деревню начать расспрашивать, как старик сразу гневаться начинал и из доброго учителя в злого превращался. А у Ольара сил и умения ему противостоять не хватало, вот и перестал волновать мага, решив, что сам со временем найдет способ отсюда вырваться.

Не один он тут был, принудительно осчастливленный. Не всем здесь в заточении жить нравилось. У многих родственники остались, человеческие, для которых каждый год — большой срок, значимый.

Неожиданно Шазим замер, обернулся, дождался остальных парней и растерянно развел руками:

— Как испарились…

Соль, откровенно подражая самоуверенному поведению Рилдаэль, огляделся вокруг, хмурясь и морща нос, а потом, задрав этот нос кверху, произнес, даже голос слегка изменив, чтобы уж точно сходство угадывалось:

— Не следует все сваливать на магию…

А потом, прекратив из себя строить опытного мага, махнул рукой вверх:

— Канат от дерева к дереву, видите?

Но все остальные головами замотали. Вот тогда-то Соль по-настоящему заволновался.

— Странно… но магией в воздухе не пахнет.

— Или кто-то слишком задается, — подколол друга Нинор, хотя заметно было, что он тоже беспокоится.

— Нет, магией действительно не пахнет, — согласился с Солем Ольар. — Но и я тоже вижу канат, свешивающийся с дерева. Даже больше скажу, я по этому канату уже не раз залезал и вдоль него прогуливался. Он в дубровник ведет… густой, — на всякий случай пояснил парень — Но я туда не рискнул пробраться.

Керан, подойдя к дереву, принялся шарить на ощупь, пока радостно не ухмыльнулся, нащупав канат. Даже лезть по нему наверх приготовился. Но тут Соль вмешался:

— Давай лучше я первым пойду, а ты за мной.

И, повернувшись к Ольару, попросил:

— А ты остальных низом веди до дубровника. Там решим, что дальше делать.

* * *

Наблюдая, как Керан на ощупь с дерева на дерево по невидимому ему канату передвигается, Соль, поджидая его, поинтересовался:

— А чего в`ерхом-то полез? Мог бы и внизу со всеми остальными идти…

— Так я дорогу хоть не вижу, но чувствую… а не просто туда, куда ведут, шагаю. Да и мало ли как колдунство это следы запутать решит? А наверху я его в кулаке держу, понимаешь?

Соль на парня сестры с уважением посмотрел, но еще один вопрос решил задать:

— А тебе не страшно? Ты ж не маг…

— Страшно, — честно признался Кер. — Но за Акиту страшнее. Мало ли что с ней случилось?

И ведь как в воду глядел, с колдунством. До дубровника все, кто по земле шел, легко дошагали, быстрее, чем два канатоползунца с дерева на дерево. К тому же один из них — на ощупь, стараясь вниз не глядеть и по не видимому глазами канату руками вперед скользить, а потом и все тело по нему подтягивать. Странное чувство — пальцами, животом, ногами чувствуешь — канат, а смотришь и не видишь. Как по воздуху передвигаешься.

А вот в дубровник Ольар войти смог, а остальные как перед невидимой стеной застыли. Тропинку видят, а встать на нее не могут.

Керана чаща тоже не сразу пропустила, ветки вокруг него свесились, будто приглядываясь, но потом почему-то расступились, и парень по канату вниз на небольшую поляну скатился, вслед за Солем. А вот Ольар мимо поляны прошел и не заметил, если бы его не позвали.

— Чудеса какие, — восторженно радовался Соль, бегая между деревьев.

Выскочит с поляны — не видно ее. Вскочит — поляна…

Подтянется по канату и до оставшихся парней доберется, вниз к ним спрыгнет, оглядится — дубровник густой, правда, его пропускающий, но поляну не показывающий. А если по дереву нужному вверх залезть и по канату вниз спуститься — поляна.

— Весело, конечно, — хмыкнул мрачно Керан. — Но где Акита с Алем? И Берт?

Шазим с Нинором, на ощупь по канату на поляне оказавшиеся, лишь плечами пожали. Беда была в том, что с поляны идти некуда — чаща сплошная кругом.

— Мне кажется, это как приемная, — предположил наконец Соль, — как у дяди Гоша, например.

Рядом кто-то негромко рассмеялся. Парни огляделись, так как смех был незнакомый. И тут из воздуха буквально мужчина появился, красивый и цветом волос на Ольара похожий. И глаза темно-карие. Только черты лица человеческие больше, а не эльфийские.

Оглядел он парней, фыркнул на Керана, за меч схватившегося, внимательнее всего Соля оглядел и вдруг улыбнулся ему как родному.

— Мать твою, случаем, не Марика зовут?

— Марика, — насторожился мальчишка.

— Значит, сегодня у меня с женой просто чудесный день, сразу оба внука в гости зашли!

Пока Соль услышанное переваривал и обдумывал, Керан главное из сказанного уловил:

— Значит, Акита у вас? С ней все в порядке?!

— И с ней, и с порождением демона, которое она своим признала, и с сыном баньши, который вместе с ней к нам попал. Все трое в полном порядке. Но отвести к ним я могу только двоих из вас, — и мужчина указал на Соля и Ольара, — тех, в ком есть кровь лесных духов.

— Но Аля с Бертом вы же пропустили! — возмутился Кер.

— Баньши — родня лесным духам, а козлоголовый низший демон может везде следовать за своим хозяином.

 

Глава 55

— А Керан — муж Акиты, — влез в разговор Шазим, обидевшийся за друга. — Между прочим, отец вашей правнучки!

Мужчина, почему-то перестав улыбаться, нахмурился и очень внимательно оглядел Кера. Потом, сделав рукой приглашающий жест Солю и Ольару, произнес:

— Добро пожаловать в священную дубовую рощу, потомки духов и фейри.

Парни, растерянно оглядываясь на остающихся, двинулись к появившейся тропинке.

Соль постоянно притормаживал, поглядывая на Нинора. Да и Ольар, прежде чем к тропе пойти, с виноватым видом покружил вокруг брата. Даже оставил ему свою куртку, на которую мальчишка радостно плюхнулся, удобно устроившись под деревом.

— Валите уж, так и быть… Потом нам расскажете! — улыбнулся уходящим Нинор, нащупав в кармане чужой куртки большое сочное яблоко.

— Мы принесем вам угощение, — снизошел до остающихся лесной дух, — чтобы не так скучно было ждать. И постараемся не сильно задерживать наших гостей.

И, уже скрываясь в чаще, обернулся и пристально взглянул на Керана:

— То, что ты сделал моей внучке ребенка, не делает тебя ее мужем. Вы не прошли ни через один обряд, ни древний, ни эльфийский, ни человеческий… Ты ни разу вслух не назвал ее своей женой.

— Ну зашибись теперь, — и Шазим от души выругался, с сочувствием на молчаливого и злого Кера поглядывая.

— А по-моему, все правильно сказал, — хмыкнул Нинор, вгрызаясь в яблоко.

Но, начав жевать, он сообразил, что неплохо было бы с остальными поделиться. Достав ножик, мальчишка прищурился и принялся разрезать найденную в кармане брата добычу на три части, одновременно продолжая мысль свою высказывать: — Эльфийский обряд не так много времени требует, свидетелей вокруг достаточно… Колец только нет, — и Нинор вздохнул, но тут же оживился: — Зато ты Аките кулон золотой подарил.

— Кулон ей мой отец подарить должен был, — хмыкнул Кер. — А жених — кольцо семейное, родовое, с вензелем и прочей мурой… Откуда у меня такое, если мой отец — человек? И умер он уже давно…

— Значит, по людским обычаям надо, в храм…

— Да кто полукровку эльфийского в храм людской пустит? — искренне возмутился Керан. — Я когда с другой человечкой встречался, пытался просто вслед за ней туда войти, чтобы под дождем не мокнуть. Так меня выгнали с криками!..

— Значит, просто живите вместе, без всяких глупостей этих, — предложил Шазим. У оборотней все просто было. Сказал: «Люблю, давай жить вместе!», тебе «да» ответили… и все, муж и жена. Ну еще стаю и альфу в известность поставить нужно, с друзьями последнюю холостяцкую охоту устроить… Но это все уже чисто для веселья, чтобы запомнилось.

— Нет, кольцо ж ты материнское ей отдать должен, женское! — нравоучительным взрослым тоном выдал с набитым ртом Нинор. — Как приедем, спроси у матери своей, наверняка есть у нее такое кольцо!

— Да зачем нам по-эльфийски-то?.. — буркнул Керан, но про кольцо задумался.

Только думай — не думай, а пока домой не вернутся, с кольцом ничего и не выяснить… Опять же, пустят ли его теперь в деревню? Он же пообещал Дарси убить, а в итоге столбом, меч сжимающим, всю битву простоял. Не выполнил обещание…

* * *

Аль, когда удалось от занудных эльфов сбежать, сначала Берта нашел. С презрением посмотрел на большой ворох трупиков крыс, действительно огромных, размером с дикого кота, скривился, изображая рвотный позыв…

Потом ринулся на свиней охотиться, съедая их там, где поймал. Но при этом он успевал через каждые минут пять-десять возникнуть перед Акитой, гуляющей по лесу в сопровождении уже сытого козлоголового. Убедиться хотелось, что у них все в порядке.

Нет, эльф у нее не совсем слабак бесполезный оказался, но все же спокойнее, когда забавная рыжая фейри под его присмотром, а не сидит среди теплокровных тормозов.

Аль даже не сомневался, что старый маг, дважды за сегодня попытавшийся его убить, вскоре появится здесь, чтобы попытаться убить его в третий раз. Старик был хоть и древний, но упрямый. Значит, надо было успеть восстановить силы и спрятать рыжую понадежнее. А самому вернуться к эльфам — с магом проще сражаться, когда у тебя под боком тоже маги есть. На шею себе можно и оборотня закинуть с антимагической побрякушкой… Того и повредить не так страшно, и восстановится он быстро, и… Короче, к рыжей он привык, так что ее надо спрятать.

И Аля инстинктивно тянуло к такому надежному месту. Как только он сообразил, что оказался в деревушке, созданной Маэдлором, и, оглядевшись, понял, что вокруг вместо привычных елей и елок — дубы и осины, в голове забрезжила смутная догадка.

Бегая по лесу за очередной свиньей, он одновременно принюхивался, приглядывался и, даже не будучи магом, чувствовал, что они постепенно к огромному магическому источнику приближаются.

Берт магию чувствовал хуже, потому как был всего лишь видоизменным вампирской кровью низшим демоном, а не сыном волшебного древнего существа, как фирянши. Но когда и тот напрягся, Аль понял, что искать надо вот прямо где-то тут. И нашел…

Противная веревка то появлялась, то исчезала, поэтому пришлось по деревьям передвигаться, чтобы лучше видно было. Берт внизу бежал, с Акитой на руках… И врезался прямо рогами в чащу, тупица!

Но едва Аль с каната на поляну спрыгнул, громко смеясь от того, как козлоголовый вокруг чащи в панике бегает, как у того тропинка под ногами появилась и по той тропинке сначала Акита пробежалась, прямо до поляны. Закружилась по ней, радостная…

— Какая красота! А пахнет как!

— Магией пахнет, дурочка! — вроде и обругал, но все равно улыбнулся. Смешная она…

А потом появились лесные духи, двое из которых оказались родственниками рыжей. Цветочная фея и дубовник, накрепко со своим деревом связанный и живущий, пока его дуб живет.

Материнская кровь позволяла Алю видеть и тех духов, чьи деревья умерли, а новые, в которые им можно было бы заселиться, еще не выросли. Таких здесь тоже хватало, прозрачных и молчаливых, никому, кроме фирянши, певца смерти, не видимых.

Правда, Берт, будучи демоном, тоже смерть чувствовал, от соприкосновений поеживался, но видеть никого не мог.

Радовались лесные духи Аките, но и явившихся с ней тоже приняли, хотя угощали только фруктами, зеленью и овощами. Аль на ухо девушке старую шутку напомнил о том, что цветочные фейри только пыльцой питаются, и та едва от смеха удержалась, старательно сохраняя серьезность. А фирянши продолжал веселиться, нашептывая о том, что хорошо родня лесная не видела, как Акита недожаренные куски мяса жадно глотала. Сразу бы в хищницы записали и его бы, Аля, в дурном влиянии обвинили.

Девушка, как могла, пыталась вести себя прилично, тем более радость-то какая — родители мамины нашлись. Но со стоящим рядом Алем это было очень сложно. Фирянши стал серьезным, только когда разговор зашел о причине, по которой Марика осталась под присмотром Горжина.

Лесные духи не привязаны к своим деревьям и могут бродить по миру, жить там, где вздумается, только умирать им нужно в своей чаще, иначе возродиться не получится. А умереть лесной дух может в двух случаях. Если убьют его самого — и тогда его душу к дереву родному притянет, а он, не заплутав нигде, в чаще очнется, ждать своей очереди на возрождение. И если повредят его дерево… Вот тогда-то смерть у лесного духа будет страшная, в муках, а если далеко в это время окажется, то и возродиться уже никогда не сможет.

И вот беда случилась — сначала погиб старший брат отца Марики, живущий в нескольких днях пути. Жена его, эльфийка, позаботилась о том, чтобы эту новость родне мужа сообщить, а сама в лес эльфийский жить ушла, вместе с сыном.

Но из чащи вскоре весть пришла, что вроде бы все в порядке, так что родители Марики остались жить в выбранном ими месте… Дочка у них вскоре родилась, ну, по их меркам «вскоре», само собой. Но как-то в ночи отец Марики услышал от своего дерева зов о помощи и, все бросив, помчался в родную чащу. Жена его, само собой, за ним отправилась. А дочь, уже вполне взрослую, они под опекой знакомого оборотня оставили. Объяснять и прощаться времени не было — портал им знакомый маг пообещал открыть, вот они ему и доверились… А он предателем оказался, попытался в чащу к магическому источнику пробраться.

И деревья, как позже выяснилось, по его приказу эльфы рубили, защиту источника ослабляя.

Так что пришлось всем лесным духам сплотиться, объединиться, волшебных существ о помощи попросить и магический источник от злого мага по мере сил защитить.

Несмешная в общем история получилась, к тому же Акита с Алем почти сразу поняли, что за маг такой к источнику прорывался. А еще девушка заподозрила, что вроде как выходит, будто Ольар ей не названный брат, а двоюродный. Ну уж больно совпадение выходило подозрительное.

 

Глава 56

Когда лесной дух, которого и дедушкой-то называть неудобно было, так как едва ли старше Регнума выглядел, с такой же молодой бабушкой переглянулся и ненадолго отошел, Акита не то чтобы насторожилась, но напряглась. Мало ли случилось что?

На сердце сразу тревожно стало, особенно после рассказов о предательстве Маэдлора ради того, чтобы к магическому источнику прорваться.

Это знание все его поведение объясняло. Давно старый маг, получается, планы строил… И с вампиром не просто так сдружился, а чтобы тот волшебных существ помогал вылавливать и защиту источника ослаблять. И Ольара, получается, не просто так он привечал да в доверие к нему втирался, а из-за того, что отец его — лесной дух?

Когда дедушка того самого Ольара с собой привел, да еще и Соля откуда-то прихватил, Акита сначала испугалась, так что сердце камнем в пятки ухнуло. Вдруг что с Кераном случилось? Потом уже пригляделась — брат довольный, Ольар спокойный, значит, ничего ужасного не произошло.

Только про Кера все равно спросила и начала уговаривать пустить его в гости. Но духи упрямо отказались:

— Тогда и остальных пригласить придется. А мы побаиваемся в чащу нашу много гостей незнакомых звать. Со временем примем всех, а пока пусть на полянке посидят. Что с ними там произойти плохого может?

Акита вроде и кивнула, соглашаясь, потому что кто ж будет с хозяевами спорить? Им решать, кого в дом звать, а кого на крыльце под дверью держать…

Но интересно так уже не было, душа к Керу стремилась. Чудеса всякие больше не радовали, и источник смотреть тоже расхотелось. Зачем оно ей надо, источник этот? Вон Солю любопытно, у Ольара глаза заблестели…

А дорогу обратно до поляны она примерно помнила.

Аль, правда, попытался настоять, чтобы с ними к источнику пошла. Потом объявил, что ему самому тот источник смотреть ни к чему.

Но Акита успокоила, что здесь, в защищенной от всех чаще, с ней уж точно ничего не случится. А врать нехорошо — видно же, что тянет его посмотреть на источник этот.

Аль плечами пожал, лицо снисходительное сделал, но кивнул, что да, надо посмотреть, раз уж показать хотят. А то совсем грубо выходит — тебе местечковой достопримечательностью похвастаться собираются, а ты отказываешься…

На самом деле ему не источник интересен был, а сами волшебные существа. Вслух бы Аль ни за что никому не признался, но при виде того, как тут все кругом обнимаются и родней называются, ему немного тоскливо стало.

Вот вроде и выполнил мечту свою давнюю, уничтожил Дарси, свободным стал, да только теперь вопросы в голове крутятся и покоя не дают.

Знал ведь отец, что можно Аля золотом остановить, но не воспользовался этим знанием. А когда понял, что Аль биться решительно настроен, засмеялся как-то странно и про естественный отбор пошутил. Решил честно сражаться? И мага своего на помощь не призвал… в отличие от сына, который чужой помощью безо всякого зазрения совести воспользовался.

И стыдно вот только сейчас стало, когда задумываться начал.

А на самый главный вопрос Аля Дарси так и не ответил. С детства узнать хотелось, что с матерью произошло, ушла ли она куда-то или умерла в замке?..

И почему-то вдруг подумалось, что среди такого большого количества существ, может, найдется тот, кто с его матерью знаком был. Потому что с освобожденными Аль уже переговорил — про баньши никто не слышал…

Одной Аките к поляне идти не пришлось, ее бабушка проводить вызвалась, сказав, что она на источники уж точно насмотрелась. И пояснила в разговоре, что он там не один — много их.

Без магической подпитки волшебным существам жить сложно, а источники имеют привычку истощаться, поэтому-то это место такое ценное и для фейри, и для магов. Один источник истощился, второй оживился, третий про запас, четвертый на крайний случай…

Вот и рвется сюда Маэдлор, чувствуя смерть свою на пороге. Хочет мощь свою усилить и жизнь продлить…

А Соль в это время к источнику вприпрыжку скакал, пытаясь из себя взрослого мага строить.

Лесной дух на него опасливо поглядывал, волнуясь, чтобы не в отцовскую родню внук пошел. Но виду не показывал. Пока душа у мальчишки была чистая да светлая, только характер проказливый. Но это в его возрасте самое естественное дело.

Так что мужчина больше умилялся, на Соля поглядывая. Ну и Ольару заодно уж историю про смерть его отца повторил да о предательстве Маэдлора упомянул.

Вот тут-то Соль и остановился, прямо в двух шагах от первого источника.

— То есть дедуля мой по папочке, чтоб того ежедневно оборотни на части разрывали, Ольара сюда мог не просто так притащить, а ожидая, что тот рано или поздно проход в чащу найдет?

Лесной дух кивнул немного печально:

— Да, каждый шаг Маэдлор с выгодой для себя делать привык. Такой у него характер…

— Вы не понимаете! — заволновался Соль, Ольара за руку ухватив и прочь от источников оттаскивая.

Парень пока тоже ничего не понимал, но не сопротивлялся.

— Я тут недавно порталы проходил, — принялся объяснять мальчишка. — Так их можно создавать или в то место, какое знаешь, или к вещи какой-либо привязавшись, или в точку, из которой уже существующий создан…

— Успокойся, — лесной дух волнение Соля оценил и еще раз умилился. Раз переживает, чтобы дед по отцу со злыми намерениями в священную рощу не пробрался, значит, чистый и светлый у него внук. — Сюда никто портал магический создать не сможет, защита у нас стоит, надежная.

Мальчишка выдохнул облегченно, а Ольар, наоборот, напрягся и занервничал:

— А на ту поляну? Где Керан и мой брат остались?

— На поляну? — мужчина нахмурился, задумался, с другими лесными духами переглянулся, кто рядом стоял. — Так с поляны сюда они все равно не попадут…

— Порталы к вещи самые мощные, — запинаясь, прошептал Ольар. — А у меня в куртке всякое может быть…

— Аки-и-ита!.. — Соль попытался портал к сестре создать, но понял, что не выходит. Ругнулся и побежал к друзьям, которых, может быть, вот-вот спасать понадобится.

Само собой, Аль с Бертом быстрее него на помощь помчались.

* * *

Акита хоть и торопилась к Керану, но обгонять или торопить провожающую ее женщину посчитала невежливым. Так что шли они медленным прогулочным шагом, пока девушка шум не услышала в той стороне, где поляна… где Кер…

Тут-то вся вежливость из нее вылетела, а сама она побежала, птицей полетела. Хорошо, ветки словно сами раздвигались, пропуская девушку, и тропинка под ногами выравнивалась, кочки и корешки сглаживая, чтобы не споткнулась нечаянно…

Вылетела и застыла, потому что на поляне Керан с Нинором вроде и не ругались, но обсуждали что-то бурно. А Шазим под деревом пристроился, лениво позевывая.

Едва Акита на тропинке появилась, Кер на полуслове замолчал и взгляд у него какой-то взволнованный стал, словно нервничает или боится чего-то… Ее-то Керан!..

Нинор на него по-эльфийски шикнул, Кер по-эльфийски же огрызнулся. Шазим от дерева оторвался и заинтересованно на Акиту уставился, словно ожидая чего-то.

Девушка напряглась, даже на подошедшую сзади женщину обернулась, потом снова на Керана уставилась.

А тот, глубоко вдохнув, двинулся к ней навстречу, причем такой напряженный, будто палку проглотил!.. И лишь пару шагов дойти не успел, как вдруг…

* * *

Акита вскрикнула, заметив, как за спиной Керана серый туман начал знакомо сгущаться. Пришедшая с ней женщина руки вверх вытянула, цветочным фейерверком сигнал опасности в воздух отправляя.

Кулон на шее у девушки засветился, магическую силу отражая, а сама Акита застыла в ужасе, встретившись взглядом с противным старым эльфом. Меньше чем за секунду тот скрутил магическими путами и Нинора… И Керана, успевшего развернуться, меч выхватить и на врага кинуться… И Шазима, волком обернувшегося и на врага прыгнувшего, а теперь на земле валяющегося.

— Какая встреча! — и Акита ощутила, как ее тоже магией опутывает, когда ни рукой, ни ногой не пошевелить, только глазами зло сверкать можно. Но кулон на шее действовал, защищая и путы скидывая…

Странно только, у кого второй такой же, тот, что у оборотня отняли?

И тут на поляну светлым вихрем Аль вылетел, но на щит магический вокруг старого эльфа наткнулся, оскалился, зарычал… Старик одним взмахом руки фирянши в сторону отшвырнул, искря магией и смеясь как безумный. Да еще напоследок пыльцой золотой в его сторону подул…

Но тут же на звук быстро бегущего по земле существа обернулся и принялся слова какие-то выкрикивать непонятные.

Едва старый эльф от Акиты отвлекся, девушка, до этого застывшая неподвижно, будто бы на нее магия мерзкая подействовала, выдохнула. Глаза закрыла и всю злость на гада древнего призвала, а еще страх…

Страх за Аля, которого мерзкий старикан уже какой раз убить пытается. Понятно, что сам боится, как бы фирянши первым его не уничтожил… так и поделом ему за все сотворенное!

Страх за Кера, который сейчас спиной к ней стоит и пальцами меч сжимает, а у самого все мышцы напряжены в попытке колдовские путы сбросить. Что с ним обезумевший маг сделает? Как поступит?

Страх за Шазима, без сознания на земле волком лежащего… Убьет ведь его старик! Даже задумываться не станет! Всех, кто здесь на поляне — убьет. И ее, Акиту, тоже…

Вот тут у девушки самый страшный страх проснулся. За своего ребенка, пока еще нерожденного.

И от страха, да со злостью вместе, Акита сама немного обезумела, а еще силу в себе почувствовала, да такую, что встань сейчас гора на пути — сдвинула бы!

Размышления эти и секунды не заняли. Девушка, собственной отчаянной храбрости поражаясь, еще раз вдохнула воздуха поглубже и меч у стоявшего рядом Керана выхватила. Не такой уж он и тяжелый, только рукоять под мужскую руку рассчитана.

Вспомнив, как Рилдаэль действовала, Акита к старику бегом кинулась… И страх отступил. Только одно желание осталось — защитить семью от опасного врага. «Или я его, или он нас!..», — других мыслей уже не было.

Но не одна Акита в бой ринулась. Помимо нее еще Берт сохранил способность двигаться, благодаря второму кулону антимагическому! Из козлоголового идеальный убийца вышел — скорость вампирская, рога демонские, магии неподвластен, никакой металл его ослабить не сможет…

И в тот самый миг, когда рога Берта в грудь старого мага вошли, сердце ему протыкая, Акита, подбежав сзади, мечом замахнулась и голову вредному старикашке одним ударом снесла, а потом на землю упала от усилия, в замах вложенного. Чуть сознание не потеряла. Перед глазами все плыло, руки от напряжения тряслись, на ноги встать не получалось…

Пригодился ей вновь кулон, Кераном выигранный. И Берт на помощь вовремя пришел… Слаженно они сработали! С рогами в сердце сильно не повоюешь, а не отруби Акита старику голову, может, и оклемался бы — кто этих магов знает? К счастью, удача всецело на их стороне была.

Пусть и не слабенькая Акита, но с одного замаха голову отрубить не каждый мужчина сумеет, а тут повезло — острое лезвие четко меж позвонков прошло. Меч словно тоже с врагом сражаться решил. Только силы все на этот удар ушли…

Но расслабиться себе девушка не позволила и к фирянши, на глазах сереющему, подползла:

— Я тебя сейчас своей кровью напою! Ты снова выздоровеешь!

— Выжила, дура рыжая, — устало прошептал парень и глаза закрыл, в беспамятство очередное проваливаясь. Словно только и ждал, чтобы убедиться, что с Акитой все хорошо.

Одна бы девушка, может, и не смогла в этот раз Аля спасти — много золота тот успел вдохнуть, да еще и магией усиленного. Но кроме нее в чаще еще цветочные фейри оказались… и все они готовы были своей кровью помочь сыну вампира, потому что изгнать его умирать за пределы рощи совесть не позволяла, а позволить умереть здесь — страх.

Так что фирянши довольно быстро силы свои восстановил, даже разум в этот раз не потеряв. И все с облегчением выдохнули, поначалу не заметив, что Берту от мага тоже «посмертный» подарочек достался. Просто отметили, что присел уставший герой у дерева, отдыхает, наверное, бежал долго…

Лишь когда с Алем все уладить удалось да Керана успокоить, переживающего, что весь бой опять столбом простоял, пока его лисичка вновь жизнью рисковала, только тогда Акита заволновалась и к Берту подошла.

Возле него уже Соль и Нинор пристроились и обсуждали что-то, оживленно и даже посмеиваясь, отчего известие о скорой смерти козлорогого вдвойне странно было услышать.

Девушка сначала решила, что брат пошутил так неудачно. Здоровый ведь Берт совсем, никаких ран нет, и вон кулон антимагический на шее у него висит!..

Но Соль принялся объяснять, что Маэдлор хотел просто перепривязку низшего демона сделать, если он правильно слова разобрал. Специалист он ведь пока тот еще, но точно знает, что демонология к магии не относится, разные это науки. А еще вроде как в перепривязке ничего смертельного для демона нет. Только из-за смерти Маэдлора что-то пошло не так, какие-то каналы открылись, какие-то перепутались… и теперь Берт умирает.

А веселятся они все, потому что козлоголовый, на грани жизни и смерти балансируя, с душами лесных духов торгуется и дерево себе выбирает. Ну и вообще, не плакать же?..

Акита растерянно постояла, вроде бы согласная, что плакать бессмысленно, хотя порыдать от несправедливости очень хотелось. Нечестно как все вышло… Неправильно!

А живые лесные духи, услышав про скорую смерть Берта, засуетились и между собой совещаться кинулись, поглядывая на угасающего на глазах козлорогого.

В конце концов они все же приняли решение позволить ему остаться в их роще. Берт ведь не был сыном Дарси по крови, а видоизменился после рождения, значит, после перерождения возродится не вампиром.

Длинную обрядовую речь лесного духа о разрешенном таинстве все вполуха выслушали. А потом Соль последний шепот козлоголового всем перевел.

Тот объявил, что первым делом гноморку свою поближе переселит, о чем ее можно в известность поставить. И чтобы на других, пока Берт расти будет, не заглядывалась.

Вот когда стало ясно, что героический козел умер, тогда только Соль и Нинор нахохлились и завсхлипывали. И Акита расплакалась наконец, уткнувшись в грудь Керу. Даже Аль, шатаясь, подошел попрощаться…

А лесной дух, проводящий обряд, протянул Аките снятый с козлорогого золотой антимагический кулон, чем новый поток слез вызвал.

Но Солю с Нинором всхлипывать уже надоело, и они принялись планы строить, как будут невесту Берта оберегать. Главное, было решено не дать Лолай Фонинейла в жабу превратить раньше времени. Кто тогда пеленки гномооркофейривые стирать будет?

 

Глава 57

После похорон Акита уселась под деревом рядом с Кераном, руку ему пальцами сжала, голову на плечо положила и затихла. Плохо ей было, устала, выдохлась, и говорить совсем не хотелось. Сначала молча сидела, потом немного носом пошмыгала, а после — задремала… да так крепко, что не проснулась даже, когда Кер ее на руках с поляны в деревню к эльфам перенес, на кровати удобной уложил и сам рядом устроился. Погладил по щеке легонечко, волосы разметавшиеся с лица убрал, губами к виску прикоснулся… Осунулась его лисичка, исхудала.

Самому Керану тоже тоскливо было, не только из-за смерти Берта, но и потому, что уже вторая важная битва без него прошла. Но главное — прошла, вот что радовало. И как бы козлоголового жаль ни было, а все же хорошо, что остальные все выжили. Теперь можно и домой… Скорей бы уж!..

Аль по-своему тоже грустил, но время проводил более весело, устроив с Шазимом охоту на несчастных диких свиней. Ему опять понадобилось много еды, чтобы силы восстановить.

Ольар, Соль и Нинор другими похоронами занялись. Душа Маэдлора осталась в священной роще, но перерождение, без обряда специального, ее поджидало очень нескоро. А тело по обычаю предать земле полагалось. Сколько бы зла маг ни совершил за свою долгую жизнь, но у него имелись ученик и внук, готовые взять на себя заботу об этом последнем прощальном ритуале.

Соль в эльфийских обычаях еще не очень хорошо разбирался, но помогал Ольару как мог… И Нинор тоже крутился рядом с другом, искоса на присоединившуюся к ним Рилдаэль поглядывая.

Эльфийка очень много сил положила, чтобы Маэдлора убить, но у того преимущество оказалось. Он-то к битве приготовился и напал внезапно, а Рилдаэль со своими магами нападения не ожидала, уверенная в защите своего поселения.

Женщина даже не сомневалась, что выследил ее маг из-за кого-то из семейства Акиты. Ну или из-за камня переговорного, из замка украденного… так опять же, кто этот камень в ее деревню притащил?!

Но хоть и злилась про себя эльфийка, да помалкивала, потому как с победителями не спорят.

А в этот раз себе победу приписать ну уж очень сложно оказалось. Только признание получить, что она со своими магами Маэдлора ослабила, вот поэтому и удалось с ним так легко справиться.

Деревни эльфийские решено было порталом объединить и потихоньку в ту, что ближе к священной роще, переехать. Магам у магического источника жить гораздо удобнее, само собой.

А всех освобожденных из замка сразу к своим в рощу-чащу отправили, чтобы под ногами у эльфов не мешались.

Подано для лесных духов все было красиво. Уж Рилдаэль от души покрасовалась, пользуясь тем, что свидетелей, видевших сражение, рядом не оказалось. Героиней себя выставила, вампира одной левой зарубившей. Хорошо хоть освобождение волшебных существ себе приписать ну никак не вышло. Но зато их переселение преподнесла как заботу, от души и без всяких злых умыслов. И к источнику сразу хитро проситься не стала, решив сначала в доверие втереться, и договор о защите священной рощи заключила.

То есть вышло все так, будто маги тут ошиваться собираются не из своей корысти, а как охранники от других, тех, у кого ни чести, ни совести. А Рилдаэль — защитница обездоленного волшебного народа, так что ей доверять можно, хотя она на доверии не настаивает…

Эльфийка понимала, что по канату балансирует, так что торопить лесных духов не собиралась. Увидят, что она и правда на Маэдлора не похожа, и пустят к источнику со временем. Сами пустят. Силой пробиваться — только зря время терять… Да и зачем, когда можно на поляне посидеть и впитать в себя магии столько, сколько раньше только присниться могло. Торопиться ей некуда.

Фирянши бы как-то еще обдурить или приручить — и на ближайшие лет так двести Рилдаэль могла позволить себе успокоиться да на лаврах попочивать, учениками позаниматься, самой дальше совершенствоваться…

* * *

Акита, вечером проснувшись, к Керану покрепче притиснулась, потому что сразу поняла, что любимый сердит и взволнован, ругаться сейчас опять будет…

Но Кер ругаться не стал, просто напомнил, что девушка теперь не только за себя, но и за их малыша в ответе, и приключения такие ей не на пользу, так что домой бы поскорее вернуться надобно, к Регнуму да Марике.

Он бы и сам с удовольствием вернулся, но сначала хотелось все дела уладить, с Ольаром еще переговорить, возрождения Берта дождаться, опять же понять, где и с кем теперь Аль жить будет… Кер искренне надеялся, что этот новый друг лисичкин где-нибудь здесь останется, а не с ними в город к оборотням переедет.

Ну и еще его очень волновало, как он старейшинам будет рассказывать, что их задание не выполнил. Ладно бы если б мага удалось убить, ведь, скорее всего, кражу переговорных камней именно он совершил, а не Дарси. Но и тут не повезло…

То есть нет, нельзя так думать!.. Повезло им всем, что лисичка в амулете антимагическом оказалась и храбрости ей хватило меч у него взять и с этим мечом на врага броситься.

И что на Берте второй амулет оказался — вдвойне повезло. Наверное, он ему во время возни с Алем достался, когда того пытались в чувство привести и от Акиты оттащить. А вот как защита от магии включилась, без магических слов? Загадка без отгадки, скорее всего…

Но все равно обидно, хоть кулаком об кулак стучи или по столу деревянному!..

А когда в голове краем мысли мелькают, что ведь могла и лисичка пострадать из-за его неумения противостоять магии, тут-то прям совсем нехорошо — злость пополам с тоской.

Ожидаемо Акита домой отправиться согласилась только вместе с Кераном. А если любимый здесь задержаться хочет, то и она с ним останется. Ей тоже важно с Бертом после перерождения свидеться, посмотреть, каким он станет, на его встречу с гноморкой полюбоваться…

Лолай, которую Соль и Нинор уже предупредили, переселяться поближе к роще отказалась, сказав, что ей ее домик у реки нравится. Но согласилась о женихах пока не задумываться и дождаться перерождения рогатого красавца, если оно сильно не затянется. Потому как тот — настоящий мужик, пусть до орка ему далеко, но до гнома по красоте дотягивает. Но и она — красавица, знающая себе цену, просто орки еще и дикари невоспитанные, а рогатик ухаживал так красиво, так трогательно… Сначала как все, с цветов начал, а потом столько мяса натащил!.. Сразу видно, что хозяйственный, а не то недоразумение, что у нее прислугой крутится… Но и из того потихоньку толк выйдет, если его в воспитательных целях в жабу превращать.

Соль, правда, по секрету сказал, что по-настоящему изменение облика невозможно, маги просто умеют голову задурить, внушив, что ты видоизменился.

Если очень захотят и силы хватит, могут магическую обманку повесить, чтобы все это видоизменение видели. Но долго такой обман удерживать сложно, особенно если зрителей много.

Внушение кому-то одному гораздо проще сделать, так что сидит сейчас Фонинейл на камушке в своем эльфийском облике и квакает печально. Перевоспитывается.

Бедный Керан прям не знал, как ему на такое правильнее реагировать, потому что и смеяться хотелось, и друг вроде, хоть и бывший, и… Но в конце концов не выдержал, посмеялся вместе со всеми.

А потом Соль предложил портал домой открыть и переночевать всем дома, заодно и Марику бы успокоили, а то ведь переживает — месяц никаких известий ни от кого.

Правда, чтобы порталы начать открывать, куда душа зовет, надо было блоки, поставленные Маэдлором, снять, а для этого умения у мальчишки, всего месяц искусство магическое изучающего, недостаточно оказалось. Пришлось помощь звать…

Рилдаэль сначала заупрямилась, попыталась Соля удержать, настаивала, что не положено во время обучения с семьей видеться. Заведено так всегда было, и кто она такая, чтобы установленные порядки менять? А потом рукой махнула…

Ольар тоже сразу же к матери засобирался, чтобы предупредить, что у него все в порядке. Но вернуться пообещал, потому что ему учиться дальше хотелось. И раз теперь можно не сидеть как в заточении, а приходить и уходить через порталы, то он только рад обучение у сильного мага продолжить.

Портал им позволили открыть во втором поселении, где магическая эльфийская деревня была. Рилдаэль много раз объяснила, как все правильно сделать, а с Ольара клятву взяла, чтобы в своем лесу эльфийском порталы никуда не создавал, след в их поселение не оставлял…

И еще объяснила, что правильнее всего через три-четыре портала до цели ходить, так надежнее. Но для начинающих магов сложно, а самой ей нянчиться с ними всеми тут некогда, так что вот как она путь проложила, так и передвигайтесь… Вдвоем точно справитесь, не совсем же убогие!..

Керан хоть и помнил про ответственность, а все равно очень надеялся если не тишком от Аля уйти, то хотя бы что фирянши за ними не увяжется.

Однако сытый и довольный белобрысый хищник похмурился, всем своим видом осуждая желание свалить из такого удобного для проживания места, а потом рукой махнул:

— Магов такой силы, как Маэдлор, больше нет. Тебе, куколка, — это он так застывшую от его наглости Рилдаэль припечатал, — до него еще развиваться и развиваться. От золотой пыльцы у меня теперь защита есть, — и Аль продемонстрировал маску на голову из тонкого текучего прозрачного материала с двумя небольшими затычками для носа. — Цветочные фейри подарили, за глаза красивые, — и парень засмеялся, Аките подмигнул, а эльфийку, так и продолжавшую стоять столбом, ладонью по заднице упругой хлопнул. — Из кармана достать и на голову натянуть всегда успею. А перед боем могу и сразу в нее наряжаться, для спокойствия, — потом Рилдаэль за талию приобнял и громким шепотом ей на ухо сообщил: — А еще они мне на все тело защиту обещали сделать, чтобы от золота защищало. Говорят, раньше баньши такой пользовались…

Тут Аль паясничать перестал, потому что важная для него тема была. Даже эльфийку лапать перестал, позволив той вырваться.

— Где теперь баньши живут, никто не знает. Но то, что есть они еще, слышали. Так что сейчас к вам в гости загляну, место для себя в голове отмечу, огляжусь и начну своих искать… Времени у меня много.

 

Глава 58

По совету Рилдаэль вышли все из портала еще на лесной дороге. До городских ворот, после того как череду редких уже деревьев миновали, еще минут десять шагать пришлось.

Вечерело… Но спать пока еще никто не хотел, разве что Нинор иногда сладко позевывал.

Только это он скорее от избытка впечатлений устал да от радости, что брата наконец нашел. Так и норовил к Ольару прижаться, рукой дотронуться, взглядом окинуть и убедиться, что не снится ему. Еще немного — и вся его семья в сборе будет.

Уже даже начал продумывать, как бы вот теперь все решить правильнее. Ольар же учиться еще будет, так, может, он маму к ним в деревню заберет? Нинору с Солем отдельный домик выстроили, значит, если и в другую деревню, поближе к священной роще, переберутся, то опять же отдельно жить будут. А маму к Ольару можно… Или с Солем переговорить?..

Керан шел самым первым, Акиту на руки подхватив, хотя та сопротивлялась и шумела вначале, что не убогая и ногами еще ходить в состоянии.

— Мне так спокойнее, — пояснил он ей, хмурясь.

И этого оказалось достаточно. Притихла лисичка, за шею его обняла, носом в плечо уткнулась. Приятно!..

Нет, далеко бы он так ее не отнес, тяжело все-таки. Но от леса до ворот городских — лишь в удовольствие. И себе, и ей…

Шазим в город быстрее всех помчался, волком обернувшись. Хотелось поскорее последние новости узнать, сестру найти, выяснить что да как… Не то чтобы он сильно волновался за своих, скорее хотелось убедиться, что они волнуются. Да и соскучился сильно.

Так что, обнюхав воздух вокруг знакомой до боли в сердце таверны и уже привычно убедившись, что опасности вокруг вроде бы нет, Шазим обернулся человеком и решительно шагнул в приоткрытую дверь…

Остальные к дому Акиты пошли. Решено было там переночевать, а потом уже Ольару и Керану порталами до родного эльфийского леса добраться. Само собой, Нинор с ними собирался, а значит, и Соль — не мог же он друга одного оставить. Ну и, ясное дело, Акита дома без любимого оставаться тоже желанием не горела, хотя и понимала, что не до нее Керану будет. И Нинору, скорее всего, не до Соля.

Да и маме не просто ж показаться надо, чтобы убедилась, что с ними все в порядке. Надо поговорить спокойно, обсудить все, что за месяц тут произошло, старательно о своих приключениях умалчивая. Проверить тихонечко, как ей тут с Регнумом живется. Не обижает ли он ее? А то мало ли… вдруг?..

Чем ближе подходили к дому, тем больше начинала волноваться девушка. Просто так, потому что не видела маму давно. За всеми этими событиями вспоминалось о ней редко, ночами обычно. Хотя больше о Керане грустила…

Вот как-то с появлением рядом Регнума сразу спокойней стало. Раньше извелась бы от мыслей, как там мама в одиночку справляется. А тут вроде в надежных руках, вернее, лапах, оставила и расслабилась. Но сейчас запереживала и, чтобы не накручивать себя уже на подходе к дому, в Керана вцепилась. Хорошо, что тот уже ее с рук спустил.

На земле сейчас Акита себя увереннее чувствовала, спокойнее. Случись что — не будет глупо выглядеть, если вдруг ругаться придется. И Керу мешать не станет, если тому меч выхватить понадобится…

Поймав себя на таких опасениях, девушка даже притормозила и на Соля обернулась. Вот ведь идет сзади, рядом с Нинором, смеется шутке Ольара, ни о чем не волнуется. А у нее в голове картинки одна другой страшнее. Начиная от нападения вампирских созданий и оборотней, заканчивая тем, что Регнум маму бросил и та сидит одна-одинешенька… Или вообще…

Вот же глупости какие в голову лезут!

Тут их замыкающий шествие Аль обогнал, словно сомнения Акиты почувствовал. Да и Керан тоже напрягся, на любимую поглядывая.

— Отвыкла я от мирной жизни, — повинилась девушка. — Везде опасность мерещится.

— Да понятно все, — кивнул Кер и даже улыбнуться попытался: — Последние дни стоит только расслабиться, как из-за угла чудовище какое-нибудь выпрыгивает!

— Это у вас в последние, — хмыкнул Аль, уже успевший и дом вокруг обойти и у крыльца постоять. — А у нас весь последний месяц такой веселый был, — и, судя по довольной усмешке, и правда ведь так считал. Что веселились они, а не выжить старались. — В доме сейчас четверо, два оборотня и две женщины, одна очень на тебя запахом похожа, — и фирянши Аките подмигнул. — Так что давай, заваливайте в дом и меня пригласить не забудьте.

Девушка, улыбнувшись Алю, оглядела притихших рядом парней. Соль нетерпеливо перебирал ногами, но помалкивал. Это в эльфийской деревне он самостоятельный уже, а тут привычка, годами закрепленная, сработала. Вперед сестры не лезть, когда не просят. Нет, если бы опасность была, даже думать бы не стал… Но сейчас только одной Аките неуютно на душе было, словно вину чувствовала за то, что так редко о матери вспоминала.

Вот и пошла она первой, в дверь постучала, дождалась, пока Регнум им откроет да в сторону отшагнет, пропуская всех в дом.

— Заходи, гостем будешь, — пригласила Акита Аля, не забыла. И только потом к матери кинулась, потому как Соль обниматься не полез, просто подошел рядом постоять.

Марика заметалась, дочь обняла, к сыну потянулась… Но потом решила не смущать парня при друзьях, один раз к себе прижала, убедилась, что живой и здоровый. А затем, наоборот, пару шагов назад от него сделала, чтобы поразглядывать:

— Вырос-то как! В плечах-то как раздался… Ох, совсем взрослый! Вернулись, родненькие мои!

И только потом уже сияющими от счастья глазами на Керана посмотрела, всех парней оглядела и нахмурилась:

— А Шазим?..

— Все в порядке, мам. Он к своим пошел, — успокоила Акита мать, и Марика выдохнула, расслабилась, засуетилась, на стол накрывать принялась.

Регнум с улыбкой наблюдал, как все обнимаются… Даже сам Керана, Соля и Нинора приобнять и по спине слегка похлопать умудрился, а Ольару и Алю руку пожал, чем очень последнего озадачил. Не привык тот еще к таким изъявлениям дружбы. Но изображать из себя зло циничное и независимое не стал, руку пожал и за стол со всеми молча сел.

Горжин и пана Стиана сначала порадовались за Марику, потом по домам засобирались. Только слово за слово выяснилось, что старая библиотекарша уже давно сюда переехала, потому как в одиночестве в собственном большом доме ей жить после нападения страшно. Но библиотека постоянно работает, с раннего утра до поздней ночи, благодаря мальчишкам-оборотням.

Горжин лучших отобрал, не только полукровок, но и чистокровных, ответственных и сообразительных.

Пример Шазима, которому чтение пригодилось, два местных альфы оценили. Поэтому решили еще таких подрастить, чтобы в стае не только бойцы были, но и начитанные волки встречались. Для полукровок и тех волчат, что послабее, это была хорошая возможность пользу принести. А каждый оборотень мечтает ценность стае доказать. Это с молоком матери впитывается и потом примером старших постоянно подчеркивается. Не бывает волков-одиночек, только стая, и все ради стаи.

Акита посчитала неправильным старушку в ночи в пустой холодный дом отпускать. Но та ее успокоила — не в библиотеку собралась, а в пристроечку свою отдельную, заботливыми руками Горжина обустроенную.

Старый альфа, часто сюда захаживая, без дела сидеть не любил, а раз о Марике заботиться и без него было кому, он за паной Стианой ухаживать принялся, да и как-то увлекся понемногу.

Регнум предложил всем, кому места спального не хватает, у него на втором этаже таверны переночевать. Но желающих не оказалось.

Ольара Нинор отпускать от себя не хотел, уговорив на кровать Шазима улечься. Потому как последний до сих пор не объявился… Сам Регнум уже давно с Марикой в одной комнате спал, у Керана с Акитой свое место отдельное было, а Алю вместо Фонинейла постелили. Но фирянши сразу спать ложиться отказался, объявив, что пойдет Шазима поищет.

Вот Кер никого искать не собирался. За волчонка он не волновался — в родном городе-то уж точно с ним ничего не случится после всего того, что они пережили.

Зато можно воспользоваться наконец-то возможностью с Акитой не просто рядом полежать на чужой кровати, а в свой собственной, и обнять ее, и приласкать… Но девушка лишь прижалась крепко-крепко и смущенно призналась, что пока в бане не помоется, дальше поцелуев заходить не готова — стыдно. Прям вот свинкой себя чувствует, ведь последний раз как раз перед их встречей мылась. Так потом и в жару пометаться успела, и с вампиром сразиться, и на битву с оборотнем посмотреть, и на земле после убийства мага поваляться… Настоящая дочь цветочных фейри и лесных духов — даже после тщательного вычесывания листики и иголки в волосах находятся.

Керан настаивать не стал, наоборот, сам устыдился, потому как тоже не мылся уже давно, но его это мало смущало. А тут задумался… Однако согласием целоваться сколько душа пожелает воспользовался и потом долго уснуть не мог, возбуждение в теле успокаивая. Ему его лисичка и с листиками в волосах всех милее казалась. Желанная и родная…

А еще — упрямая. Сколько ни пытался аккуратно и ненавязчиво дальше поцелуев зайти, Акита его за руку ловила и строго хмурилась. Потом опять целоваться продолжали… пока девушка не уснула, спиной к нему прижавшись и обе его руки у себя на животе перекрестив. Напоследок только: «Любимый…» прошептала…

У Керана от этих слов прямо комок в горле встал. Он ведь хотел ее тогда на поляне замуж позвать, чтобы вроде как согласие получить. Нинор настаивал еще на том, чтобы в любви признался.

Кер в том, что любит, не сомневался, даже без доказательства, которое пока никак не чувствовалось, не ощущалось, только на веру восприниматься должно было. Просто как-то пока еще не готов был об этом при всех говорить. Да и самой Аките признаться все как-то случая удачного не предоставлялось.

 

Глава 59

Аль сначала даже заплутал, бродя и вдыхая сладкий аромат человеческой плоти и крови, чувствуя, как начинает просыпаться вроде бы не так давно утоленная жажда.

Даже не удержался, присосался к одной молодой красотке, призывно попахивающей еще и пряной смесью алкоголя и возбуждения. Дарси очень любил смаковать эмоции, называя их приправами. И возбуждение придавало крови особый привкус, от которого начинала приятно кружиться голова…

Только выпивать девчонку полностью Аль не стал, и не только из-за рыжей забавной фейри, которая потом смешно ругаться бы начала. Но и потому, что за месяц на свободе осознал — удобнее не выпивать целиком, а оставлять восстанавливаться, чтобы можно было вернуться и еще раз насытиться. И панику люди из-за смерти себе подобного устраивают такую, что потом или всю деревню целиком выедай или больше в ней не питайся. А если отпить и отпустить, голову слегка задурив, то и ты сытый, и овца… в смысле, еда довольная, от удовольствия постанывает и никому никогда о встрече с тобой не расскажет, даже если во снах ей являться будешь.

Утолив жажду, Аль уже спокойно в «Серую гавань» зашел, притихших и пристально следящих за чужаком оборотней оглядел, увидел Шазима в компании молодых парней и к ним за столик подсел. От всех уже алкоголем попахивало, так что фирянши решил не отставать и попробовать, что здесь за выпивкой угощают. Правда, понюхав принесенное пойло, только пару глотков сделал и, откинувшись на спинку скамьи, принялся за оборотнями наблюдать.

Дарси приучил сына к тому, что еда должна быть красиво сервирована, а еще Аль уяснил для себя, что женщин пить ему нравится больше. Сразу после боя разницы никакой, а вот если есть возможность выбирать, то женщины предпочтительнее. Причем вкус вроде бы один и тот же, а вот привкус… приправа разная.

Оборотни отца, на отцовской же крови вскормленные, жажду утоляли, но приятных ощущений при этом не было. Вот у психованного кровь на вкус была очень притягательная, а уж если вспомнить рыжую фейри…

— Эй, Аль?! Ты вроде ел не так давно, — Шазим даже пересел поближе. И по плечу осторожно похлопал, чтобы фирянши в себя привести.

— Ел, — согласно кивнул парень, клыки в усмешке оскалив. Психованный даже не знает, насколько на самом деле недавно, еще и получаса не прошло ведь, а уже снова от запахов мутит и жажда подступает. Так бы и накинулся на всех, кто в таверне сидит…

— Мы пойдем проветримся, — объявил волчонок своим сотрапезникам.

Всего месяц дома не был, а успел из изгоя чуть ли не героем стаи стать. Его тут, оказывается, в пример всем приводят, волчата за право в библиотеке трудиться между собой грызутся… Чудеса прямо!.. И сестра, едва он вошел, на шею к нему кинулась с криком радостным. А потом шепотом призналась, что даже не узнала сразу, так он изменился и возмужал.

Страха перед ровесниками у Шазима и раньше не было, в драку мог влезть запросто, только волк внутри у него тогда неопытный был и непослушный. Правда, к нему редко задирались, потому как знали, что за обиду драться будет, пока на лапах стоит, а чести задрать полукровку — никакой.

Вот теперь, не успел Шазим в таверну войти да с сестрой пообниматься, как сразу три молодых самца со своих мест встали… и всех троих по очереди Шазим победил. Так что, может, в стаю к Регнуму его обратно и не приняли, да и не очень-то и хотелось, но уважение молодняка он заслужил. Настоящее, а не старшими навязанное. Признали за своего…

Приятно, конечно, но Аль для Шазима больше своим был, как ни странно. Поэтому, заметив, что фирянши странный какой-то сидит и, оглядывая зал, только слюни не пускает, волчонок быстро его под белы рученьки на свежий воздух… Только на улице тоже едой пахло до головокружения, так что вывел Шазим Аля прочь за ворота и в ближайшем лесочке усадил, проветриваться.

— Уф, думал у меня уже иммунитет на обжорство, но ошибся. Столько еды!…

— Лопнешь! — подколол волчонок, незаметно облегченно выдохнув.

— Буду как отец, в погреб складывать и по очереди доставать, — ухмыльнулся Аль. — Или лучше не заморачиваться, как ты считаешь?

— Да, так проще… — поддержал Шазим опасный немного разговор. — В неволе кто-то чахнет, кто-то не размножается…

— Вот не надо по больному! — засмеялся фирянши. — Я до сих пор не проверил, насколько плохо у меня с размножением. Хотя, исходя из опыта Дарси, пока воздержусь, а то мало ли что вырастет.

— Второй ты, угу, — немного нервно хихикнул Шазим. — Ну что, домой пойдем? Спать?

— Нет, я лучше в лесу переночую, — хмыкнул Аль, посмотрев в сторону городских ворот и демонстративно глубоко втянув носом воздух. — А то там столько еды бегает!..

— Как знаешь, — Шазим задумчиво посмотрел сначала на фирянши, потом на ворота и решительно объявил: — Я тоже, пожалуй, тут посплю. Свежий воздух…

Парни зашли поглубже в лес, развели костер, потом побегали поохотились, жарить добычу не стали — сырой съели, довольно урча. А когда уже стали укладываться спать, Аль вдруг признался:

— Всегда мечтал научиться оборачиваться мышью летучей, как отец. Только не получалось ни разу. Но раз ты, полукровка, волком оборачиваешься, значит, и я могу, верно?

Шазим даже в человека обернулся, хотя уже зверем спать пристроился.

— Слушай, а ведь и правда… Нет, у сестры моей так обернуться и не вышло, у нее волчья ипостась совсем слабая оказалась. А у тебя внутри страсть к полетам есть?

— У меня внутри страсть к пожрать есть, — засмеялся Аль, но задумался. К себе прислушался и кивнул: — Есть. Я Дарси все время завидовал, когда он в ночное небо взмывал… Бегать весело, но летать интереснее.

— А давай… короче, ляг и попробуй до своей второй ипостаси дозваться, переговорить с ней.

— Это помутнением рассудка попахивает, — хмыкнул Аль. — Самому с собой говорить…

Но послушно лег, глаза даже закрыл, потому как доверял психованному. И принялся внутри себя ипостась мышиную искать…

Спустя несколько часов оба были уставшие, сонные, но довольные. Оборачиваться Аль пока не научился, но мыша внутри себя нашел, даже прям вот прочувствовал его, осознал как самостоятельную личность, ну и потом принялся с этой личностью договоры заключать и соблазнять ее по-всякому.

— Сначала ты эту свою ипостась выманить должен, чтобы она в силу вошла, понимаешь? — объяснял Шазим, сам не так давно через такое прошедший. — Но воли ей не давай, приручай сразу, чтобы слушалась, а то как у меня будет — человек сам по себе, волк сам по себе. Это неправильно. Зверь изначально должен человека за главного признать, но и человеку важно научиться звериным инстинктам доверять.

Вот и развлекались полночи, один — мыша приручая и в небо его заманивая, второй — охраняя первого и советы ему выдавая умные. На собственном опыте опробованные.

* * *

Проспали Шазим с Алем чуть ли не до полудня, а потом волчонок в город побежал, Акиту и парней успокоить.

Фирянши в лесу остался, пояснив, что вроде как все в эльфийский лес собирались, так он их тут подождет… Нет, если до вечера в городе торчать собираются, то пусть ему скажут, он, так уж и быть, вернется и в доме посидит. И лицо независимое скорчил, будто и правда одолжение великое делать собирается, если в город вернется.

Шазим на это лишь пофырчал смешливо, но говорить ничего не стал. Понятно все. Это как волка в заячий заповедник запустить — вроде и не голодный, но инстинкты в голос воют и свое требуют.

Когда волчонок на пороге объявился, Акита, дверь открыв, на крыльцо выскочила, от облегчения выдохнула и подзатыльник Шазиму залепила, едва тот человеком обернулся.

— Ну, началось! — в шутку возмутился парень, затылок потирая. — Я всю ночь, между прочим, Аля в лесу развлекал, чтобы он жителей в городе не проредил.

— А мне об этом сказать? — девушка руки в бока уперла, брови нахмурила, суровая такая… Все как раньше, словно и не было приключений никаких!.. — Я же волновалась, изверги!

— Так вот, примчался сразу как проснулся, — усмехнулся Шазим. — Не злись… Мы к эльфам-то идем или как?

— Идем, — улыбнулась девушка и голову к плечу подошедшего и обнявшего ее сзади за талию Кера прислонила, даже глаза от удовольствия прикрыла. — Завтракать будешь? — и тут же глаза широко распахнула: — С Алем же все в порядке? Где он?

— В лесу, вас ждет, — хмыкнул Шазим, с Кераном понимающе перемигиваясь. — А завтракать не буду, потом уже… Порталом пойдем?

— Да, — это уже Соль тоже на крыльцо вылез, позевывая.

Вместо того чтобы спать нормально, они с Ольаром всю ночь о магии болтали и мерялись, кто как маг круче, а Нинор судья был, типа независимый и неподкупный.

И получаса Аль один в лесу не пробыл, как к нему вся честная компания подвалила. Никто дома оставаться не захотел.

Марика по такому случаю еды в дорогу с самого утра наготовила, расстраиваясь немного, что дети с ней побыть подольше отказались. Но Акита маму успокоила:

— Дела все решим, заодно с домом в деревне уладим все, хозяйство навестим. Соль с Ольаром обещали постоянный этот… портальный туннель в нашу деревню выстроить через годик, если понадобится. Чтобы мы могли и без них туда и обратно переходить.

— Да не нужен нам тот туннель, — Марика сначала отмахнулась, даже не задумываясь, а потом смутилась — про брата мужа вспомнила, про Гоша.

— Нужен, — улыбнулась Акита матери. — Мы с Кераном отдельно жить хотим, чтобы тебе не мешать. А зачем новый дом покупать, когда у нас старый хороший?

И вот теперь, выслушав по дороге до леса от Шазима, что Алю в городе жить тяжко, девушка еще больше укрепилась в желании в родной дом вернуться. Только волчонку трудно будет — у него-то вся родня в городе останется. Без портала до него трое суток бежать…

Да и мать одну надолго оставлять почему-то вновь страшно стало. Вроде прожила она без них месяц, ничего не случилось, наоборот — помолодела, похорошела, улыбаться чаще стала и мужчин пугаться перестала так уж откровенно. Чувствуется еще, что неуютно ей от такой толпы парней в доме… Дык вот опять же, значит, надо переехать, чтобы маму не волновать.

Акита от Керана отличалась тем, что выбор делать уже давно привыкла — постоянно в жизни выбирать приходилось. Кер против переселения в деревню вряд ли возражать станет.

Поэтому единственный, с кем сложность намечалась, был Шазим. Значит, с ним обговорить все следовало, чтобы не вышло, что она за всех все решила… теперь так нельзя. Посоветоваться теперь нужно, а не объявлять уверенно свой выбор, как раньше заведено было.

Портал Соль с Ольаром выстроили, как Рилдаэль велела, не в саму эльфийскую деревню, а неподалеку. Так, чтобы еще полчасика пешком прогуляться пришлось, проветриться. Да заодно еще раз обсудить, как дальше действовать.

Уже когда надо было из одного леса выходить да по тропе до другого леса пройтись, Алю вдруг примерещилось, что за деревьями вроде как мелькнуло что-то. Кивнув сразу напрягшемуся Шазиму, фирянши вглубь леса побежал, проверить, что это у него перед глазами за миражи странные мелькают.

Дарси он самолично «похоронил», привычно, как всегда, мозг выев. Так что ожить после такого отец точно не смог бы. Всех остальных вампиров, живущих в замке, идеальных и неидеальных, Аль тоже сначала песней утешил, а потом попировал от души… Большую часть даже прятать во льдах пришлось, про запас.

Маэдлора Берт забодал, а потом Акита еще и голову ему срубила, удачливая сладкая красавица… Насмотрелась на эльфийскую задаваку с мечом и тоже решила попробовать. Как бы Алю тогда плохо ни было, а парню ее остроухому он от души посочувствовать успел. За рыжей глаз да глаз нужен, совсем страх порой теряет… Но раз забавная фейри голову магу отрубила, тот восстать тоже не смог и очередную гадость какую-нибудь к ним не послал бы.

Тогда кто же такой за ними следит? Или просто спать больше надо, а не о полетах в небо по ночам грезить?

 

Глава 60

Едва Аль исчез за деревьями, все оставшиеся напряглись и кольцом вокруг Акиты встали, не сговариваясь. Соль с Ольаром на всякий случай первые приготовления к созданию портала делать начали, чтобы, случись беда — быстро всем в другое место переместиться. Керан меч достал и зрение как мог напряг, чтобы разглядеть быстро двигающихся потомков вампиров, если хоть один из них выжил и до них добраться решил. Шазим в волка обернулся и к прыжку приготовился…

Акита же стояла и жалела, что запас кольев осиновых возобновить поленилась. Пригодились бы сейчас колья-то.

О новом сражении с мечом в руке девушка и не помышляла, наоборот, уважением некоторым к Рилдаэль прониклась. И раньше знала, что не простое это дело — мечом с умом размахивать, а после того как сама попробовала, уж точно второй раз не скоро захочется.

Но зато Керан мечом управляется так, что прям глаз не отвести! И каждый удар по делу, и красиво еще выходит… Вот и справились бы они втроем, задержали бы врага, замедлили.

Акита с кольями, Шазим с когтями да клыками и Кер с мечом. Ну и Аль добил бы…

Нет, биться до смерти с чудищем девушка не планировала, но и сбегать сразу — последнее ж дело!

Если уж пришлось со злом лицом к лицу встретиться, значит, надо его уничтожить попытаться. Их ведь много, а зло — одно.

К тому же и город, за защиту которого дядя Гош отвечает, неподалеку, и лес эльфийский, где мамы Керана и Ольара с Нинором, в двух шагах.

Но тут на тропинку вихрь вынесло… И когда он притормозил, все сразу Аля признали, расслабились. Только сам Аль себя очень странно вел, лицо в ухмылке кривил, на Керанов меч с усмешкой поглядывал, Шазима ногой незаметно пнул и засмеялся.

— Я сегодня эльфами сыт по горло, так что вам повезло, теплокровные… Разве что оборотня на закуску…

Но тут из-за деревьев еще один вихрь вынесло, который снова… Алем оказался. И второй Аль первого Аля от души чем-то тяжелым по голове приложил, потом они какое-то время пыль вокруг себя поподнимали, кружа и стукая друг другом то об землю, то об деревья.

А потом Керан вдруг в сторону вихря шагнул, но ему тут же наперерез Шазим прыгнул и зарычал. Кер головой замотал, насупился, но волчонок зубы недовольно оскалил, в человека обернулся и руку протянул:

— Мне отдай. Я восстановлюсь, а от тебя, случись что, костей не соберем.

Керан еще больше нахмурился, но с шеи амулет свой золотой снял и только буркнул недовольно:

— Надеюсь, ты нужного ослабишь…

— Они одеты по-разному, — выдохнул замерший и наблюдающий внимательно за битвой Нинор.

— И пахнут тоже, — фыркнул Шазим и прям как был, в человеческом облике, в драку ринулся.

В сторону он со свистом меньше чем через минуту отлетел, но зато вскоре один Аль, шипя от боли, с заломанными руками на коленях на тропинке стоял.

Тут-то на него парни всей толпой кинулись. Керан рот рубахой своей заткнул, волчонок оклемавшийся запястья своей рубахой затянул, а под нее, для надежности, золотую цепочку намотал, чтобы гаду больно было.

— В замок надо, в клетку его посадить заговоренную, — выдал привычный всем Аль. — Что, малолетки, сможете портал в замок сделать? — и на двух магов начинающих внимательно посмотрел.

Ольар на «малолетку» хмыкнул, с Солем переглянулся, потом оба парня опасливо на рычащего и злющего связанного фирянши посмотрели и принялись бурно обсуждать, как траекторию портала надо выстроить и какие координаты задать.

Соль-то уже раз видел, как портал почти в замок создавался, правда, его тогда к переговорному камню Рилдаэль привязала. А теперь как действовать?

Хорошо, у Керана карта с собой была, быстро горы на ней нашли, на глаз прикинули, куда именно попасть надо… Тут Акита про коней, в деревне неподалеку от гор оставленных, вспомнила и уточнила, можно ли к ним привязку сделать?

А Аль все это время копию свою с любопытством изучал-разглядывал — уж очень его столь заметное сходство между ними удивляло…

Ну и отслеживал, чтобы рубашка, которой рот плотно заткнут был, не сильно страдала, потому как сидеть и помалкивать фирянши новый не сильно стремился. Приходилось его и руками удерживать, и ногами попинывать, чтобы свои в ход не пускал.

Вторую рубаху, ту, что запястья за спиной скручивала, второй Аль тоже все время порвать пытался, так что время поджимало — долго такого зверя связанным удерживать даже при наличии равноценного соперника рядом не вышло бы.

Но тут маги наконец-то решились от бурной теории к практике перейти и портал создали, в который сначала Керан с Шазимом шагнули, затем Соль с Нинором, а Ольар отход Акиты прикрывать остался — мало ли у пленного голос прорежется, тогда проще сразу всех слуха лишить на время.

Аль, подхватив через плечо связанную копию, вошел в серый мерцающий туман последним. Из конюшни во двор к остальным вышел, огляделся, на родные горы, вдалеке белеющие, полюбовался и, кивнув: «Ждите здесь, я быстро…», практически вмиг исчез из виду.

— Батюшки! Опять эльфонашествие! — всплеснула руками хозяйка, на крыльцо своего дома выскочив. Увидела в окно столпотворение у себя во дворе, заволновалась, само собой. Но, Акиту разглядев, успокоилась. Хотя на парней без рубашек поглядывала осуждающе.

Однако в кармане у Керана мешок с деньгами остался, так что все очень быстро уладить удалось. Даже насчет бани договорились, чтобы время скоротать в ожидании. Беспокойно всем было за Аля, и предположения разные в голове вертелись, откуда настолько похожее на него чудище взялось, да еще и самому Алю незнакомое.

Париться-отмываться группами все ходили, первыми пацанов отправили, Соля с Нинором, как самых чистых. Затем Шазим с Ольаром пошли, а по возвращении волчонку рубаху выдали, простенькую, но крепкую. Чтобы не смущал голым телом, молодым да мускулистым.

Ну и последними Акита с Кераном вместе пошли. Но девушка сразу, еще раздеваясь, намекнула, что только моемся и ни о чем другом в бане не думаем!.. Даже в простыню укуталась, скрывая тело, но не мысли. Сказать-то оно легко было, вот выполнить посложнее. Воспоминания накатили, желание прямо выплескивалось…

Поход в парную оба стоически выдержали. Девушка в простыню замоталась, словно не замечая, как она потное тело облепляет, уже ничего не скрывая. Кер же вокруг камней кружил да водой из ковша на них плескал, стараясь на лисичку не смотреть.

Но когда в тазах да с мылом и мочалом намываться принялись, тут уж совсем невмоготу стало. Простыню-то девушка скинула, по телу мочалом гладить принялась, а потом еще и спинку потереть попросила. Стоит перед ним как раз в той позе, как в первый раз, словно терпение проверяет…

Не выдержал Керан, подхватил свою лисичку на руки, на лавку усадил, ладонями по чуть увеличившейся груди погладил, потом взгляд на девушку поднял, улыбнулся довольно.

Акита уже ковш с холодной водой, неподалеку стоящий, ухватила, чтобы остудить любимого, если будет и дальше соблазнять, но передумала, губами к его губам потянулась…

— Удобно как сделано, — хмыкнул парень, оценивая, что лавка довольно высоко поднята, как раз на уровень его бедер. — Не только мы с тобой в бане развлекаться любим…

Девушка засмеялась, ногами Кера за бедра обхватила и к себе поближе подтянула. Руками за плечи обняла, грудью к его груди прижалась и выдохнула возбужденно-предвкушающе, чувствуя, что вот-вот уже они соединятся.

Даже помогать не пришлось, все само собой случилось. Керан легко в нее вошел, не больно совсем, приятно… и мир вокруг словно затуманился, и забылось все, только они двое остались и щемяще-нежное чувство единения, с каждым движением Кера усиливавшееся.

И когда сладкие расслабляющие волны удовольствием долгожданным выплеснулись, а тело в руках надежных ослабло, Акита, прижавшись как можно крепче, с чувством от души: «Любимый…» выдохнула. И Керан не сдержался, обнял свою лисичку, в губы поцеловал и тоже прошептал, чувствуя, как сердце почему-то от сказанного замирает: «Я тебя тоже очень люблю, родная моя…»

Тут в дверь бани затарабанили и Соль через щель объявил:

— Закругляйтесь давайте, Аль явился! Говорит, что без вас ничего рассказывать не станет, чтобы потом одно и то же не повторять.

Пришлось быстро ополаскиваться, затем со смехом друг друга вытирать, прижимаясь и целуя везде, даже не задумываясь… Так хотелось время остановить, к тому же раз вернулся, значит, торопиться-то уже точно незачем, все в порядке!.. Потом чистую одежду, заранее постиранную и Ольаром с Солем магией высушенную, надеть. И над Кером в рубашке, хозяйкой выданной, повеселиться — в плечах-то как раз оказалась, а в талии широка уж больно. Хоть у Шазима другую отнимай, поприличнее. Но потом рукой махнули — у дареной рубахи покрой не смотрят. Чистая, крепкая, нигде не жмет — и хорошо.

В доме все уже за столом накрытым сидели, при виде раскрасневшейся Акиты и чуть ли не урчащего, довольного Кера переглянулись понимающе. Соль, правда, тихо буркнул: «Дорвались!..», а Аль совсем даже не тихо поинтересовался:

— Закрепляющее опыление совершили? Для надежности? Что-то уж больно быстро вы, — и на Керана с усмешкой посмотрел.

Но тот даже огрызаться не стал. А про зависть шутка так себе бы вышла, потому как до сих пор отношение лисички к этому кровопийце белобрысому сомнения вызывает.

Так что молча за стол к остальным подсели, и Аль, покачиваясь на стуле, лицо загадочное соорудил и с таким вот выражением заявил:

— Брат это мой, Ульшиси, близнец.

 

Глава 61

— Что близнец, это сразу прям заметно, — хмыкнул Шазим немного нервно. И уточнил: — А делать с ним что теперь станешь? Убьешь?

Аль на волчонка прямо волком обиженным посмотрел:

— Спятил, что ли?! Брат мой, говорю ж! С матерью, оказывается, жил, пока не решил отца найти. Поделили они нас…

— И как его в тот лес принесло? — поинтересовался Керан недовольно, при этом Акиту к себе покрепче прижимая. — Заблудился, что ли?

— Хотел у ваших старейшин вызнать, где «эльфийский ужас» обитает, а то мать рассказывать отказалась, — усмехнулся фирянши. — Но и старейшины ему почему-то не сильно разговорчивые попались. Или дар речи потеряли…

— Он же не перебил всю деревню?! — запереживал Кер, да и Ольар с Нинором напряглись.

— Нет, только часть старейшин съел, — небрежно пожал плечами Аль. — И ругался, что желудок набил, а удовольствия мало — не очень-то они вкусные оказались.

— Старейшин не жалко, — кривовато усмехнулся Керан, и глаз у него при этом дернулся нервно. — А что теперь с братом делать станешь?

— Пока пусть в клетке посидит, меня подождет. Я одного старого глухого йетти попросил за ним присмотреть, если дольше чем на сутки задержусь. Он мне рассказал, как мать найти, вот ей его из рук в руки и передам, в качестве подарка при знакомстве. Попытаюсь семейные связи наладить…

Аль вроде бы и шутил, да только Аките все время в его голосе обида и боль слышались, звенели прямо, за душу задевая. Но влезать с советами и жалостью непрошеной не стала, потом решила поговорить, когда случай удачнее представится.

А сейчас пора было дело недоделанное до конца довести: в лес эльфийский заявиться и с оставшимися старейшинами выяснить, должен ли им что Керан. Или, раз Дарси и Маэдлор убиты, пусть и не им, их возвращение камней переговорных удовлетворит?

Попрощавшись с доброй женщиной и выдав ей еще денег за переживания и расходы да за уход за Каурым и Фином, Акита с семьей снова через портал на то самое место вернулись, где они с братом Аля познакомились.

Теперь до леса эльфийского без приключений добраться вышло. Двое старейшин почти сразу им навстречу выбежали и позволили всем в деревню пройти, даже неэльфам.

На самом деле насчет защиты окраинной деревни старейшины сильно преувеличивали. Оборотень любой ее по запаху вычислить смог бы, как бы тропинки его ни путали. Местный люд тоже знал, куда скакать, потому и набеги совершали, а не по лесу плутали.

Чужак легко заблудился бы, да Керан, прямым словом изгнанный, дорогу бы не нашел. Это да.

А вот волшебное создание типа Аля с пути сбить никакой эльфийской магией не вышло бы. Так что он незваным в деревне даже раньше приглашенных старейшинами гостей оказался. И притаился поблизости, наблюдая да прислушиваясь.

Фирянши так рассудил — если его брат здесь уже побывал, то при виде него у эльфов местных приступ сердечный случится и паника жуткая. Весело, конечно, но разговора делового не получится. А Акита очень просила не мешать Керу со старейшинами переговорить, потому как ему доступ к матери хотя бы в гости нужен был. Так что Аль решил повеселиться уже после, когда совсем стемнеет. Причем не ради еды, а просто чтобы самому порадоваться и занудных ушастых переполошить — пусть побегают, им полезно.

Вот он на дереве притаился и чуть от смеха не свалился на землю, когда понял, что хитрозадые востроухие старики заумными фразами и голосом, от которого сразу зевать тянет, пытались Керана «за неточное исполнение уговора» заставить чудище, уничтожившее пол эльфийской деревни, поймать и убить.

Аль от предвкушения веселья вечернего чуть ветку не сломал, так старался в голос не рассмеяться. Но потом задумался. У отца в замке богатства много осталось, но ведь оно же конечное, а если не аскетом жить в холоде, а по городам путешествовать, то богатство это очень быстро к концу подойдет. Значит, надо уже сейчас источником новым озаботиться.

Так что фирянши, тонкую веточку обломав, со всей силы ее Шазиму промеж лопаток запустил, внимание привлекая. Оборотень хоть и психованный, но самый сообразительный из этих тормозов теплокровных был, так что даже головой вертеть не стал, а осторожно к нужному дереву подошел и присел под ним, будто бы стоять устал.

Аль пониже спустился и тихо-тихо пару фраз прошептал. Волчонок хмыкнул, хрюкнул, смех сдерживая, посидел еще пару минут, а потом с серьезным лицом к своим обратно вернулся. И уже, извинившись перед стариками, Керана в сторонку отвел…

Старейшины напряглись — не привыкли они, когда в их разговоры неэльфы вмешиваются, пусть и с почтением должным, но все равно неуважительно, по их мнению, вышло. Да что с дикого зверя взять? Хорошо хоть не стал под деревом нужду справлять, а то промелькнула у стариков такая мысль. Они ее тут же по-эльфийски обсудили, не подумав, что оборотень их язык понимать может. Но Шазим обижаться не стал, не до того было. Он Керана уговаривал через годами заложенные правила переступить и денег за освобождение эльфийской деревни от злого монстра потребовать.

Кер только успел обрадоваться, что его вроде как прощают, и как раз обдумывал, как лучше объявить, что чудище обезврежено и больше нападать на эльфов не будет. То есть вроде как он со старейшинами в расчете и, значит, вправе просить о возможности мать навещать тогда, когда ему хочется. И тут Шазим такую наглость предлагает — не ему принимать условия от старейшин, а самому их выдвигать. Мысль хоть и пугающая была, но, когда Керан ее много раз через себя пропустил, она ему даже понравилась. Так еще не ясно, позволят ли ему видеться с матерью или нет, запретов всяких придумают… А если он условие выставит, то совсем другой разговор же!

Решился Кер и под удивленные взгляды Ольара и Нинора озвучил, что готов освободить деревню от чудища, если смогут они все трое приходить к своим матерям тогда, когда им вздумается, все условия за излечение старейшины сочтут выполненными и, мало того, еще и заплатят…

Вот тут-то верховных эльфов проняло и они наглецов из леса чуть ли не с проклятиями выгнали. А Аль, дождавшись сумерек, свою задумку выполнил — вволю повеселился… Съел, правда, всего парочку, двух особо занудных стариков из тех пятерых, что Керану мозги клевали. Они и после его ухода активно руками размахивали. Всем оставшимся в мозги пробуриться пытались, доказывая, что никаких договоров с наглецами заключать не следует!

Вот за это фирянши их мозги с удовольствием скушал, а все остальное есть не стал. Прав брат оказался, так себе старые эльфы на вкус, кровь словно водой разбавлена, мясо жилистое, на клыках застревает… Жаль, что гонор не съедобный, вот этого в стариках навалом было.

Но шуму, криков и беготни на всю ночь деревне обеспечил, а оставшимся старейшинам повод для размышлений, что им дороже — жизнь или гонор с деньгами.

Гордился собой Аль при этом неимоверно — выдержку проявил, в пиршество не сорвался. Хотя от доступности пищи и вкусных запахов голова кружилась и сознание мутилось. Но рыжая попросила вести себя хорошо и помнить, что в этой деревне матери ее друзей и любимого живут. Половину развлечений на корню обрезала!..

Пока Аль в ночи развлекался, остальные в родную деревню Акиты и Соля отправились. Шазим на своих четырех лапах, Керан с Акитой на Кауром, а Ольар с Нинором на Фине. Какое-то время так ехали, потом портал для сокращения пути создали, но в деревню обычным путем въехали — пусть видят, пусть хоть из окон повываливаются… Только Соль еще одним порталом, сразу до дома добрался, чтобы к старосте забежать да ключи у него взять. Живность пока забирать не стал, с этим пусть сестра разбирается.

Дом их встретил запахом позабытого хозяевами жилища, но за месяц сильно соскучиться не успел, только промерз слегка. Акита попыталась начать привычно суетиться, но Кер ее на лавку посадил и ласково по щеке погладил:

— Уж печь натопить я в состоянии. И ужин мы с парнями без тебя приготовим, отдыхай сиди.

— Не привыкла я, — буркнула девушка, попробовала по дому себе дело найти, да не вышло. Уборкой Соль с Нинором занялись, Шазим на охоту убежал, Керан с Ольаром печи топить принялись. Ну постельное разве что перестелить, так и тут Соль вмешался, одеяло отнял, пододеяльник забрал:

— Иди и отдыхай, с утра отыграешься, завтрак с тебя…

Аките сразу проще стало, если это не всегда так будет, а только сегодня. Вроде и не устала она, чтобы отдыхать, но приятно, когда о тебе заботятся. Так что уселась на кровать в своей комнате, в которой как раз печки-то и не было, но теплело быстро. Однако покрывалом все же накрылась… потом клубочком свернулась и задремала. А после и совсем уснула, да так крепко, что даже не заметила, как Керан рядом прилег.

А утром, еще до рассвета, девушка от тихого поскребывания в дверь проснулась. Это Аль объявился — нашел деревню по объяснениям к карте оставленной, а дом нужный по запаху вычислил. Теперь ему в этот дом приглашение надо было.

Только Акита как чудо свое кровопийственное увидела, руками всплеснула и к колодцу отправила, мыться.

Сама тоже из дома выскочила, зябко поеживаясь, хотя и накинула теплый платок на плечи. К зрелищу моющегося Аля она за месяц привыкла и смущения никакого не испытывала. Фирянши просто догола раздевался и несколько ведер с водой на себя выливал, грязь и кровь смывая. То, что вода холодная, его не очень беспокоило.

Потом голову намыливал, если под рукой было чем. Вот этим Акита и озаботилась — зашла в баню и вынесла оттуда большой кусок мыла, проследила, чтобы Аль тщательно им по мокрым волосам поводил, потом подождала, пока парень привычно уже отшипит на дрянь всякую, в глаза попадающую. А пока Аль волосы ополаскивал, ведро за ведром на голову выливая, одежду ему постирала в тазике.

— Надо бы сменную тебе купить, эта рваная совсем…

— Вот за поимку моего брата и меня с эльфов денег стрясем и купим, — усмехнулся фирянши и мокрыми волосами потряс.

— Да кто ж ты после этого! — Акита, взвизгнув, отпрыгнула и прям в парня постиранной, но поношенной и порванной кое-где одеждой кинула. — Давай уже, прикрывайся. А то смотреть на тебя холодно!

Аль усмехнулся, но больше ничего говорить не стал. Спокойно у рыжей сердце билось, когда на него обнаженного смотрела. Он ее тоже как девушку старался не оценивать, хотя, может, и вышло бы что у потомков фейри и баньши, да только эльф раньше успел…

 

Глава 62

Когда остальные парни проснулись, завтрак уже был готов, а Аль, довольный и чистый, в одежде, на ветру от быстрого бега по округе высушенной, во дворе с двумя девушками переговаривался.

Волчонок первым на улицу вышел, с Акитой поздоровался, Алю кивнул и на девушку заинтересованно уставился.

— Лилу, — представила Акита подругу-знахарку. — Шазим, — в сторону парня головой мотнула.

— Красивый, — уверенно и громко заявила Лилу и улыбнулась, оценив, что парень смутился и взгляд в сторону отвел. — Где ты их находишь, таких?..

— Да вот, как-то оно само получается, — засмеялась Акита. — Теперь у меня эльфийской родни столько, сколько человеческой нет!

— Ну этот красавец явно не эльф, — фыркнула Лилу, оценивающим взглядом опытной соблазнительницы Шазима разглядывая. Откуда что взялось у деревенской девчонки, не так уж намного своей подруги постарше.

Волчонок бедный зарумянился, так что Аль решил на помощь прийти:

— Шазим психованнее любого эльфа! Отчаянный на всю голову!

— Да? — заинтересованно уточнила лекарка и несколько шагов к крыльцу сделала.

Тут парень наконец вспомнил, зачем из дома выскочил, и со свистом со двора убежал, в прыжке обернувшись, чтобы сподручнее все дела быстро сделать было.

Лилу засмеялась, довольная, потом прерванный появлением Шазима разговор продолжила:

— Я, конечно, опытов мало сама делала, в основном учебники читала, а там чужие выводы описываются. Но помочь разобраться готова с радостью. Думаю, мне и самой интересно будет.

В это время Керан во двор вышел, со всеми поздоровался, с Алем взглядами обменялся, знахарке улыбнулся, Акиту, проходя мимо, приобнял:

— С чем разбираться собрались?

— Да с тем, что в лабораториях у Дарси осталось, — горестно вздохнул фирянши. — Сперва разнести хотел, а теперь вот задумался — может, что пригодится… Или идею продать, или результат.

— Смотрю, ты из всего решил деньги делать, — усмехнулся Кер и тоже по неотложным утренним делам отлучился. А Лилу домой пошла и даже не удивилась, заметив, что ее провожает молодой черный волк. Правда, делал он это с таким видом, будто просто прогуливается…

* * *

Конечно, старейшины утром выплатили запрошенную Кераном сумму, а тот вечером на священном дереве поклялся, что чудище, осквернившее своим присутствием эльфийскую деревню, больше здесь никого не потревожит.

А на вопрос о доказательствах лишь плечами пожал:

— Вы мне на слово должны верить, как и я вам всегда верил!

Старейшинам такое заявление не совсем по душе пришлось, но они посовещались и решили, что раз мать Кера в деревне жить остается и мать его друзей, Ольара и Нинора, тоже, значит, у них козыри еще остались.

Вот когда женщины внезапно из деревни засобирались, тут-то старейшин прижало, занервничали, начали требовать, чтобы Керан и мать оставил, и сам в деревню вернулся.

Но Кер, который еще не так давно просто мечтал об этом, теперь отказался:

— Я любимую девушку встретил, буду с ней жить, а мать с собой забираю, со свадьбой помочь. Захочет она потом к вам вернуться — ее право, надеюсь, вы ей препятствовать в этом не станете.

Само собой, старейшины объявили, что препятствий к возвращению ни у кого нет. Вот совсем ни у кого. Всех ждут с радостью…

* * *

Днем, между посещениями эльфийской деревни, Акита, с духом собравшись, до дяди Гоша дошла. Тот даже из-за стола вышел, чтобы племянницу сначала обнять, а потом от души ее по заднице хлопнуть, чтобы охнула. И строго приказал рассказывать все без утайки! А взгляд такой суровый сделал, какой девушка у любящего дядюшки никогда раньше не видела. Так что выложила все-все как есть, вплоть до двух братьев фирянши, которых теперь куда-то пристраивать надо, чтобы и не голодали, и на людей не нападали.

В жизни Гоша Лайне всякое бывало, но вот трудоустройством двух близнецов-смесков вампира и баньши ему ни разу заниматься не приходилось. Проще всего убить бы этих двоих от греха подальше, но дело даже не в том, что племянница не простит, а в выгоде, которую сейчас от страха разглядеть сложно, но если постараться…

— И тебя слушается?

— Слушается. Он разумный и очень добрый, если бы не он, я бы в лесу не выжила, пока Керан меня не нашел, — привычно уже призналась Акита. — И от вампира он меня спас. И от брата своего тоже нас всех защитил. И…

— А герой твой остроухий куда смотрел? — ехидно немного уточнил дядя Гош.

— Керан же эльф, ему такие скорость и сила, как у Аля, недоступны! — возмутилась Акита. — Это как рыбку летать заставлять, а потом удивляться, почему она плавниками как крыльями не машет! У Кера другие умения…

— Да, девку молодую обрюхатить до свадьбы, например, — буркнул дядя недовольно. — Моя б воля, я б этому умельцу…

— Свадьбу мы через неделю устроить хотим, — уверенно объявила девушка. — А до этого работу всем найти надобно…

— Хахаля твоего и друга хвостатого могу взять, — начал размышлять Гош, а потом рукой махнул: — Постараюсь к свадьбе твоей со знакомым одним встретиться, если даст добро, будет у твоих парней работа. У всех. Хорошо оплачиваемая, но рисковая. Согласятся?

Акита нахмурилась, всем своим видом показывая, что первая часть предложения ей по сердцу, а вот вторая не нравится. Но тоже рукой махнула:

— Пусть Керан решает, я против риска, но запрещать и вдоль порога ложиться не стану. Может, у тебя работать выберут, мне так спокойнее будет.

* * *

Парни своих матерей сразу в тот же вечер забирать не стали, потому как к Марике с Регнумом возвращаться утром запланировали. Вот и решили утром заехать, чтобы в своих домах поспали, а не теснились все в одном маленьком домике.

А вечером Аль с Шазимом, разведчиками подрабатывающие, донесли, что к матери Нинора и Ольара отец Нинора приходил и предлагал ей стать его женой по всем эльфийским обычаям, даже обратно вглубь леса переселиться.

— Это они так меня привязать хотят, — расстроился Ольар. — Знал ведь, что если прознают о моих магических способностях, начнут через мать удерживать.

— Думаешь, она согласится стать женой моего отца? — заволновался Нинор.

Почему-то ему в родную деревню возвращаться тоже не хотелось, а ведь придется, наверное, если старший брат там останется.

— Если согласится, я попробую за нее порадоваться, — не очень уверенно заявил Ольар. — Но предпочел бы кого-то другого отчимом увидеть…

* * *

Утром, на рассвете, Лилу сумку, со вчерашнего дня собранную, через плечо перекинула, огляделась, дом заперла, на улицу вышла и лицом к лицу столкнулась с парнем-оборотнем, которого вчера засмущать пыталась. Тот молча у нее с плеча сумку сдернул и вперед нее пошел, даже не оглядываясь.

— А цветы? А слова красивые?! — возмутилась девушка ему вслед.

— Сначала присмотрюсь к тебе получше, — не оборачиваясь, буркнул парень. — А то мало ли… Если порядочная, то будут тебе и цветы, и слова красивые. И стихи будут, — последнее он уже совсем тихо добавил.

Лилу вначале возмутиться хотела, но потом тоску даже не в голосе, в глазах разглядела, когда догнала, развернула и приготовилась высказаться да сумку отнять. А то нашелся тут, присматриватель… Так что сумку нести дальше позволила, тяжелая она больно оказалась. Хотя вроде ничего лишнего, все самое необходимое. Но уточнила, чтобы не задавался:

— Я к тебе тоже присматриваться стану, при-и-и-истально! — пообещала с угрозой даже.

Но оборотень не обиделся, просто согласно кивнул:

— Договорились. Но если рядом с тобой мужика другого увижу, загрызу.

— Меня или мужика? — с нервным смешком уточнила Лилу. Вроде приглядываться обещали, а тут выясняется, что она уже верность хранить обязана.

— Мужика, — парень, до этого упорно только вперед смотрящий, взгляд в сторону девушки скосил и даже ухмыльнулся, хищно немного, как все оборотни: — Ты моему волку понравилась, хоть и не наша пара. Вряд ли мне еще с кем-то так же свезет, как с тобой. Так что пока приглядываться буду, никого к тебе не подпущу, чтобы не сманил.

* * *

Знакомство с будущей свекровью у Акиты только утром в день перехода обратно к Марике и Регнуму состоялось. Прошло оно удивительно спокойно и немного буднично. Керан мать из леса вывел, к лисичке своей подвел и объявил:

— Вот моя любимая, мать моего ребенка.

Девушка поклонилась, уважение к матери своего будущего мужа подчеркивая, та улыбнулась, невестку будущую обняла, и на этом общение их закончилось. Поглядывала женщина на Акиту хоть и оценивающе, но дружелюбно, а вот разговаривать не стремилась. Молчаливая у Кера мама оказалась, в отличие от матери Ольара с Нинором.

Та щебетала с сыновьями, переговаривалась с Кером, приставала с какими-то вопросами к подруге, даже с Лилу о чем-то поговорить умудрилась, с Солем посмеялась, Шазима в облике волка потискала…

Ольар на мать со счастливым удивлением посматривал и потом шепотом Аките пояснил:

— Я ее такой уже давно не видел. Со смерти отца…

А когда женщина уже после перехода через портал во двор к Марике с Регнумом начала просить, чтобы ее сын в священную рощу перенес, потому как дело у нее там, очень важное, Ольар совсем заволновался. Но просьбу матери решил уважить, пообещав в скором времени вернуться. Его-то Рилдаэль удержать не сможет, он пока еще не ее ученик.

Так что, не дожидаясь, пока хозяева во двор выбегут дорогих гостей встречать, Ольар портал в деревню создал. Как и учили, не в ту, в которой месяц последний прожил, а в ту, в которой все маги до битвы с Маэдлором жили. И уже оттуда через постоянный портал с матерью перешел и к священной роще отправился. Ему заодно было поручено дедушку с бабушкой Акиты на свадьбу пригласить и о судьбе Берта подробности выяснить.

А Аль Соля напряг ему портал в замок создать. Именно для этого он в замок вместе с братом своим отнес и какой-то камушек, над которым оба молодых мага колдовали, чтобы потом портал напрямую создавать можно было. Соль попыхтел, потому как без Ольара на такие большие расстояния порталы создавать ему еще трудновато оказалось, но крехтя и пыхтя справился. А после, пот со лба утерев, гордо объявил, что работу с порталами он уже освоил. Теперь можно и в чем-то ином попрактиковаться. Например, в создании переговорных камней. За что от сестры щелчок по задравшемуся носу получил и даже обижаться не стал — и так понятно, что учиться ему еще и учиться.

Тут Керан вспомнил, что напуганные старейшины переговорные камни у него так и не забрали, все три у него остались. Так что выдал один Алю, перед тем как тот в портале скрылся, один Солю, потому как кому Аля из замка-то вытаскивать? А один себе оставил, погрустив, что поздно вспомнил, надо было Ольару выдать, а не волноваться теперь, как они там добрались и что его матери в священной роще понадобилось.

 

Глава 63

Сначала вся родня перезнакомилась, отзавтракала в тесном семейном кругу, для создания которого пришлось стол на улицу вытаскивать и второй пристраивать, в закромах найденный.

Марика прям на крыльях летала, потому что когда счастлив, все обычные события как радостные воспринимаются. А тут дети снова вернулись, свадьба у дочери через неделю, бабушкой через восемь месяцев станет, Соль совсем взрослый стал… и, главное, надежный мужчина рядом, при взгляде на которого сердце биться сильнее начинает, а у зеркала словно врата в прошлое открылись. Седина в волосах исчезла совсем, морщинки у глаз сгладились, от тех, что на лбу, только намек остался… и по ночам опять так жарко, так сладко, так спокойно!..

Регнум поглядел, как любимая суетится, несмотря на то что дочь ей во всем старается помочь, а то и вообще за стол отправить, всю заботу о гостях на себя взяв. И решительно объявил, что обедать в таверне надо, и свадьбу, само собой, там играть — места много, но в тепле, а не на улице. Ну и как в прошлый раз, всем желающим предложил у него в номерах заселиться. Чтобы не толкаться всем в одном домишке.

Гостья эльфийская в таверне для оборотней жить не то чтобы отказалась, только вот как-то чувствовалось по излучению от нее, что не сильно довольна была таким предложением.

Но ситуацию пана Стиана спасла, предложив несколько комнат в своем доме, то есть на втором этаже библиотеки.

На том и порешили.

После завтрака и до обеда Керан с мамой и Акитой по городу гуляли. Прям как обратно в прошлое провалились, только ярмарки не было. Но эльфийке и без ярмарки интересно было прежнюю жизнь среди людей вспомнить. Акита про себя сочувственно вздыхала, за будущей свекровью наблюдая: было в ней что-то от Марики — большого скопления людского побаивалась, резких громких звуков опасалась, вздрагивала даже.

Но задумку сына честно старалась выполнить. Помочь ему свадьбу сыграть так, чтобы и эльфийские, и человеческие обычаи смешались. Никто чтобы придраться не смог!..

Смущало только, что уже беременная невестка была, а с другой стороны, более верного доказательства, что сын на ней по любви женится, и не найти. Приглядывалась, правда, женщина к Аките, чтобы убедиться в том, что и та ее сына любит. Свадьба — в любом случае обязательство, а когда два долгоживущих жизни свои связать решили, то вдвойне надо в выборе своем быть уверенным.

Но вроде никаких сомнений невестка не вызывала, кроме того, что других мужчин молодых вокруг нее больно много крутилось. Слишком уж разношерстные эти братья по крови, слишком разнорасовые…

* * *

К вечеру Ольар со своей матерью вернулись, оба довольные и загадочные. Но мать Ольара долго загадочность на лице удержать не смогла, кинулась знакомиться со всеми, а после ужина, немного прибродившего ягодного сока глотнув, объявила, что на свадьбе у эльфа эльфийские танцы должны быть. Так что всем их разучивать надо, чтобы не опростоволоситься…

Марика смущенно призналась, что пару танцев вроде как знает, самых известных. Акита ни одного не знала, не до танцев ей как-то было…

Лилу, чтобы поддержать общительную эльфийку, которая всем как Делиэль представилась, схватила Шазима и в центр зала вытащила.

— Давай мы будем первыми учениками. Нам друг к другу присматриваться надо, так что чем больше времени вместе, тем лучше!

Регнум, хмыкнув, Марику пригласил, сама Делиэль Ольара в партнеры взяла, а Нинор принялся ритм на столе двумя ложками отстукивать.

Через какое-то время Соль к нему присоединился, но потом, решив не зевать, подхватил какую-то симпатичную девушку из подавальшиц. Сначала, конечно, все ноги ей оттоптал, потому как тоже танцор еще тот оказался. Но старался изо всех сил…

— Пойдем? — Керан со скамейки встал и лисичке своей руку протянул, на танец приглашая. Та смутилась, взгляд потупила, но потом решилась.

— Ты только доверься мне и расслабься! — попросил Кер и закружил Акиту по залу, аккуратно за талию приобняв.

— Тренироваться и тренироваться, — объявила, пролетая мимо них в танце, Делиэль. — Но время еще есть. Справимся!

Одна мама Керана в общем веселье участия не принимала. Сидела тихо, за соседкой по деревне с улыбкой наблюдала да за сына радовалась. А еще мужа своего вспоминала. Человеком он у нее был, а не духом лесным, в отличие от мужа Делиэль.

Догадывалась она, зачем соседке ее в священную рощу срочно понадобилось и почему раньше туда так не стремилась. Зерна ей какие-то младший сын показал. У людей их почему-то эльфийской рожью называют, а на самом деле это семена-души лесных духов, из тех, что возродиться не смогли.

Вот и надеется Делиэль, что среди них душа ее любимого, отца Ольара, окажется.

* * *

Спустя неделю Керан с Акитой свадьбу играли. Правила для нее они вдвоем сами придумали, перепутав все обычаи, какие знали. Но кольцо красивое, родовое, материнское, Кер по эльфийским законам на свою лисичку надел, а потом, на одно колено встав, по человеческим правилам громко, на весь зал, в любви признался.

А напоследок, перед долгим поцелуем, двое счастливых влюбленных венки друг на друга надели. Акита на Кера — из ярких больших цветов, последних, с трудом найденных. А Кер девушке на голову корону из дубовых листьев водрузил, дедушкой и бабушкой Акиты принесенную.

А потом были танцы… и эльфийские, и людские. И было очень легко, весело, и по всему залу витало что-то неуловимое, заставляющее всех улыбаться и радоваться.

И Гош Лайне, как бы у него сердце ни болело при виде Марики, обнимающейся с Регнумом, сидел да помалкивал. Даже про работу решил с Кераном после уже переговорить, понимая, что не до того сейчас парню.

Только все же заскучал и решил на улицу из таверны выйти, свежего воздуха глотнуть, а может, и домой отправиться — поздравить поздравил, подарок вручил, что ему еще здесь делать?

Но на выходе с уже не очень молодой, хотя все еще довольно симпатичной женщиной столкнулся.

— Ой, простите, — всплеснув руками, та заинтересованно оглядела Гоша и пышной копной черных, с едва заметным серебром, волос тряхнула. — А вы со свадьбы, да?

— Да, — улыбнулся мужчина, которому свежего воздуха пока еще мало досталось, так что голова все еще кружилась и от алкоголя выпитого, и от атмосферы всеобщей радости, по залу каким-то волшебством разлитой…

— А я мать вон того обалдуя, — и женщина рукой на Шазима, с Лилу о чем-то разговаривающего, махнула. — Мириться пришла…

— А я дядя вон того обалдуя, — и Гош с ухмылкой на Соля указал. — И главной виновницы… Отругал бы этих двоих с наслаждением, но жаль.

— Вот и мне своего жаль стало, — призналась женщина. — Хороший он у меня… А вы уже уходите? Здесь вроде бы все молодые или занятые… Или вы тоже?..

Гош задумался, а потом решительно объявил:

— Не молодой, конечно, но зато и не занятый. Потанцуем?

* * *

Тяжелее всех на свадьбе Алю пришлось. Он крепился как мог, чтобы рыжей праздник не испортить и случайно никого из гостей не выпить. Но уже когда танцы начались, решил, что теперь-то уже ему можно тихо исчезнуть, не прощаясь.

Только едва выскочив, на целых трех девушек наткнулся, ярко накрашенных, броско одетых, призывно пахнущих каким-то сладким дурманом. Шагнул к ним и тут же обернулся, потому что на улицу из таверны разгоряченная Акита выскочила. Тоже призывно возбуждением и алкоголем пахнувшая, вкусная… Уж он-то не скоро забудет, какая она вкусная… и…

— Аль! Приди в себя! — пока Кер, вышедший вслед за женой, проституток от таверны отгонял, Акита попыталась до своего ручного кровопийцы достучаться. А у того уже глаза кровью налились, взгляд шальной стал, клыки прорезаться начали, острые.

И, чувствуя, как руки становятся влажными от страха, что или Аль сейчас сорвется, или убить его во время ее собственной свадьбы попытаются, или… девушка взяла и поцеловала уже почти обезумевшее чудовище прямо в губы. Об клыки, правда, поцарапалась, так что несколько капель ее крови Алю досталось. Но вместо того чтобы накинуться жадно и выпить все остальное, само в его руках оказавшееся… фирянши резко протрезвел, головой потряс, усмехнулся, будто и не случилось ничего.

— Пойду я в лесу погуляю… завтра утром вернусь.

И умчался прочь, словно и не было его тут.

— Целовать обязательно было? — мрачно поинтересовался Керан, подойдя к Аките и за руку ее обратно в таверну затаскивая.

— Обязательно, — девушка все еще напряжена была, и потряхивало ее от пережитого волнения, но вроде бы все хорошо закончилось, к Алю сознание вернулось. Не должен ничего натворить непоправимого… — Понимаешь, когда он такой, его удивлять нужно. Чтобы неожиданность какая-то произошла. Тогда он в себя приходит…

— То есть раньше ты его не целовала никогда? — все так же мрачно уточнил Кер, чувствуя, что вроде и не ревнует, но… Но… Кто его разберет, что за чувство он испытывает к этому белобрысому? И если это не ревность, то что тогда?

— Нет, — улыбнулась Акита и Керана поцеловала, чтобы не переживал. — И после не стану никогда, потому что неожиданностью уже не будет.

— Надеюсь, — хмыкнул Кер, для себя решив, что Аля от лисички подальше держать не получится, значит, надо смириться с тем, что он есть, и внимания на него не обращать. Просто вот у его жены такой хищный кровожадный питомец, за которым всей семьей присматривать нужно, чтобы не натворил чего-нибудь.

Только у этого хищного питомца теперь собственный появился, еще более кровожадный и неуправляемый. Избалованный и самоуверенный. Хорошо, что Аль его с собой на свадьбу не притащил…

Конечно, баньши не по вампирским правилам жили и варварское массовое уничтожение людей не одобряли, так что Уль, близнец Аля, с детства знал, как правильно питаться нужно.

Это он почему-то решил, что если мать далеко, то можно правила не соблюдать. За что и был наказан — сначала сидением в клетке впроголодь, потом длинной воспитательной песней от матери.

Убить друг друга баньши не могут, но та, которая сильнее, может придавить более слабую. А оба брата-фирянши истинных баньши слабее были, потому как смески с вампиром.

Вот и досталось Улю и за то, что ушел, никому не сообщив, и за то, что эльфийскую деревню распугал, и за то, что старейшин полностью съел… А Аля мать хвалила, радовалась, что нашелся, еще более радовалась, что Дарси убил… И даже повинилась, что пришлось его отцу оставить — как плату за свою и второго сына свободу.

Идиллия вроде как, да только видно, что тяжко лисичкиному питомцу воссоединение с семьей далось. Трудно ему принять оказалось, что им пожертвовали и бросили.

Когда Керан начинал пытаться себя на его месте представить, самому неприятно делалось. Вроде и понять мать Аля можно, а вроде и… Хорошо, что у Кера мать другая!..

 

Эпилог

Встав с солнышком, Акита сбегала подоила Ржулю, молодую рыжую коровку, купленную еще два года назад, сразу после свадьбы и переезда в деревню. Насыпала корма кролям да курам, вернулась в дом и проверила, что поставленная в печь еще с вечера каша стомилась как следует. Можно семью будить…

Странный шорох под окном заставил девушку насторожиться. Знала она одного такого поскребушника таинственного. И точно, во дворе довольный Аль стоял, в улыбке клыки показывая.

— Как жизнь, рыжая?! Муж спит еще?

— Опять сманивать пришел? — недовольно фыркнула Акита, подбоченившись и встав так, чтобы в дом мимо нее пройти нельзя было. Только разве фирянши можно удержать?

— Да ладно… ненадолго ж! Пустячное задание, начальство уже добро дало и денег выдало.

— А я добро не дала! — влетела Акита в избу вслед за Алем. — И не шуми, Рилу разбудишь.

— Да ты громче меня шумишь, — усмехнулся фирянши, уверенным шагом в спальню к Керану направляясь. — Подъем! Хватит спать, пора чудовищ за деньги погонять! — выдал он, с ухмылкой наблюдая, как Кер в штаны быстро пытается запрыгнуть и при этом сонно щурится.

— За большие хоть деньги? — обреченным голосом решила уточнить Акита.

— Вот! Деловой разговор начался! — засмеялся Аль. — За малые я б всяких там ушастых в долю брать не стал…

— Значит, сложное задание, — сделала логичный вывод девушка и недовольно на двух парней посмотрела. — Давай, рассказывай, куда мужа моего сманивать решил.

Спустя пару часов Аль и Кер уже сидели в таверне «Серая гавань», поджидая, пока Акита сдаст дочь Марике. За деревенским домом и живностью присланные Горжином оборотнята присматривать должны были. Не в первый раз, так что справятся.

— А теперь признавайся, зачем ты все сделал, чтобы моя жена с нами отправилась? — Керан хмуро посмотрел на довольного Аля. — И лапшу на уши мне не вешай…

— А что так? Хорошие уши же! Много лапши развесить можно! — засмеялся фирянши, но потом резко серьезным стал. — Судя по описанию, у монстра того цветочная фейри в услужении. Так кто лучше одной цветочной фейри с другой договорится?

У Кера верхняя губа дернулась, взгляд еще более хмурый стал, и он головой упрямо мотнул:

— Одно дело, когда я за деньги со злом сражаюсь, вроде и дело правое, и оплата хорошая. И совсем другое…

— Вот явится твоя жена, я вам двоим о том монстре расскажу. У меня тут чуть ли не книга целая, — Аль постучал ладонью по наплечной сумке. — И жена твоя сама решит, идти с нами или нет.

Акита, войдя в таверну, огляделась, парней своих нашла, улыбнулась довольно. Будто она не понимает, что Алю именно она в напарники понадобилась.

Когда один Керан ему нужен, он того отдельно вылавливает, и муж ее спокойно в известность ставит о новом задании. И взгляд при этом такой, что возражать смысла нет — решил все для себя. Но все же ждет, даст Акита свое согласие или придется ее убеждать, про чудище очередное да дела его страшные рассказывать.

Иногда девушке казалось, что Керан и без оплаты на такие сражения ходить был готов, справедливость восстанавливать. Словно доказать что-то кому-то хочет…

И, вернувшись с каждой такой битвы, ждет напряженно, пока Акита не похвалит, не расскажет, как им гордится, не порадуется, что муж у нее герой и защитник. После этого месяца три спокойно спать можно.

А раз Аль к ним в дом явился да еще поддразнил ее, значит, ему именно Акита нужна… Ясно дело, приставит к ней десять эльфов в охранники и двадцать оборотней. Сам рядом крутиться будет и брату своему поручит. Но раз решился ее о помощи попросить, значит, и правда очень нужна она. Когда Акита своей семье и друзьям в помощи отказывала?

* * *

Встав с солнышком, Акита сбегала подоила Ржулю, а когда к кролям направилась, там уже Рилалиэль хозяйничала, папина любимица. Такиту Керан тоже сильно любит, но Риле заметно больше прощается и позволяется, хотя Таки в отца пошла, а Рила вся в мать, такая же бойкая и рыжая.

— А к нам опять Аль пришел, — сообщила девочка, корм курям насыпая. — Загадочный такой, прокрался, думал, я не замечу.

Акита тихо засмеялась. Можно подумать, тайна великая, почему храбрый борец с чудовищами тушуется при виде ее дочери, а та из него веревки крутит и только за клыки не дергает.

— Ну и что на этот раз за беда завелась? — войдя в дом, Акита сразу к печи направилась, словно и не заметив сидящих за столом мужчин. Так, в воздух спросила.

— Да… — отмахнулся Кер и на жену с опаской посмотрел. — У эльфов… плевое дело, я быстро обернусь.

— Наши все собираются? — хмыкнув скептически, Акита на Аля пристально уставилась. Но тот лишь улыбнулся нахально и едва заметно головой кивнул. — Ясно… Плевое дело, значит.

— Даже не думай! — запаниковал Керан, насупился, на дочек рукой показал.

— Вот и я о том же! Если тебе шило спокойно на месте сидеть не дает, значит, и я с тобой поеду. Мне спокойнее, когда я с вами, сам знаешь. «Кто тебе ноги бинтовать будет?» — с усмешкой выдала Акита семейную шутку. — А детей к Марике отправим или к Арлиэль, пусть на природе в лесу порезвятся.

— Я к Регнуму хочу, — уверенным голосом ребенка, к чьим желаниям прислушиваются, объявила Рила.

— А я к бабушке в лес, — смущенно прошептала Таки.

* * *

Спустя часов пять у таверны «Серая гавань» собралась очень разношерстная, вернее, разнорасовая компания.

Молодой оборотень и красивая человечка с примесью эльфийской крови о чем-то весело переговаривались, перекидываясь странными непонятными умными словами.

Два парня, эльфийские полукровки, один — с легкой рыжиной в волосах, постарше и поспокойнее, и второй — помладше, резковатый в словах и движениях, тоже что-то обсуждали, уже с магией связанное.

К ним внимательно прислушивалась эльфийская магичка, возле которой крутился чистокровный эльф, очень молоденький. Его волосы были собраны в аккуратный длинный хвост, которым он явно гордился. Поглядывал парень на красавицу со скрытым восхищением, как неопытный любовник на свою уже доступную, но по-прежнему притягательную первую женщину.

Проходящий мимо них белокожий беловолосый мужчина, вроде бы тоже эльф, хотя кто этих странных существ разберет, небрежно хлопнул эльфийку по заднице.

— Толстеешь, что ли? — поинтересовался он с невинным видом, когда магичка, обернувшись, одарила его гневным взглядом.

И тут же отошел к довольно колоритной паре.

Широкоплечая, пышногрудая и крутобедрая, очень величественная дама с явно заметной оркской кровью и довольно близкой родней среди гномов, судя по невысокому росту. И высокий мускулистый молодой парень с едва заметными острыми рогами в пышной кудрявой шевелюре. На его скуластом с крупным носом лице заметно выделялись круглые желтые глаза со странным, горизонтальным зрачком, как у козлов. Да и рожки немного напоминали козлиные. При этом парень все равно выглядел… милым… как это ни удивительно.

Расслабившаяся эльфийка снова сосредоточенно принялась изучать содержимое своей сумки, проверяя, все ли она взяла, но в этот момент из таверны вышел еще один бледнокожий беловолосый эльф, точная копия предыдущего. И так же небрежно, как и первый, хлопнул женщину по заднице:

— А год назад вроде более упругая была, — выдал он, глядя честными глазами на возмущенную магичку. — Толстеешь, что ли?

Следом за белобрысым из таверны вышел красивый эльфийский полукровка, крепко прижимающий к себе молодую солнечно-рыжую женщину.

— Что, былая слава уже померкла, да, Рилдаэль? Пришла пора новую поискать? — поинтересовалась рыженькая человечка у эльфийки. — До славы мы не жадные, ты же помнишь. Но оплата поровну на всех, это даже не обсуждается!