Керану даже приятно стало, что его так внимательно слушают. Вспомнилась их ссора наутро после первой совместной ночи. Тогда он совершенно зря вспылил, как выяснилось. Сегодня правильно поступил, не стал обиду надумывать, и вот, как награда — преданный и чуть виноватый взгляд лисички. Где-то глубоко промелькнула довольная мысль: «Не бывать тебе вторым, оборотень. Пусть ты меня сильнее, но я тебя умнее». А уж о том, что красивее, и думать незачем, и так ясно.

Ну а потом все закрутилось, завертелось… прямо ни минуты продыху!

Сначала все, кто в охотничьем домике жили, в новый дом переехали. И оборотни-охранники с ними, чтобы без присмотра «наживку» не оставлять. А ближе к вечеру еще одна группа родственников добралась.

Встреча была шумной, с руганью от Соля, вопросами от Нинора и молчаливым осуждением от матери Акиты. Но девушка выдержала. На брата огрызаться не стала, потому как до прямых оскорблений он не скатился. На оборотня глянул презрительно, немощь убогую постарался совсем не заметить, так, рукой лишь махнул… Больше по поводу внезапной потери ума и привычки лезть во все бочки шумел.

Нинор переживал, переспрашивал, ко всем приставал, даже к Фонинейлу, веря и не веря, что брат может быть до сих пор жив. Он-то как раз Акиту за разговор по кристаллу не осуждал. Наоборот, расстраивался, что так мало выяснить получилось.

Зато мать, как про «дитя фейри» услышала, побелела прямо вся и из дома во двор решила выбежать. Но в дверях на Регнума наткнулась — тот как раз решил в гости заглянуть, узнать, что нового да как устроились.

Горжин, приехавший вместе с матерью Акиты, привстал, чтобы поздороваться. Но потом хмыкнул странно и обратно уселся. Решил не вмешиваться.

Забавно со стороны столкновение выглядело. Регнум от неожиданности обхватил хрупкую женщину, и та просто потерялась в его руках. Замерла.

Оборотень тут же руки опустил и вопросительно поглядел на ухмыляющегося старика. А мать Акиты, решив, что опасность может подкрасться отовсюду, вернулась за стол и подсела поближе к Горжину. Словно на его защиту рассчитывала. Но зря. Потому что старик сурово нахмурился:

— Марика, ты если знаешь что, то скажи. Важно оно, сама же понимаешь.

— Да не знаю я ничего, — отмахнулась женщина и вздохнула.

Скосила взгляд на Акиту, устроившуюся напротив в обнимку с Кераном. Поежилась, чувствуя непривычное внимание Регнума, усевшегося рядом.

С трудом сдерживаясь, чтобы не сбежать от такой толпы мужчин, Марика вновь осуждающе посмотрела на дочь. И волнительно за нее было — нашла с кем связаться, обманет, запутает, наиграется и бросит. И злилась — ведь знает, что от эльфов добра не жди, а натащила полный дом. Ладно — оборотни… эти — надежные, особенно Горжин.

— Когда девочкой была, мать говорила, что мы приходим из леса и уходим в лес. И что так повелось со времен бабки моей прабабки, а то и раньше. Рожаем в лесу плод любви, дочь-красу, и цветем, пока есть тот, для кого душа поет, как птица. А как только песня затихнет — тело вянет…

Как ни зла была Марика на дочь, но отметила, как полюбовник ушастый прижал девушку к себе и в висок поцеловал. А еще назвал так, что в сердце кольнуло… «Лисичка моя».

Когда она была молодая, ее любимый тоже так звал. Лисичкой. Только ушел он туда, откуда нет возврата. Тогда песня в душе затихла. А потом пришел другой и силой взял то, что ему не принадлежало. И на свет появился Соль. Без любви. Потому — мальчик.

Соль же сидел и переживал, хмуро исподлобья изучая Регнума. Не то чтобы этот мужик ему не нравился, просто напрягало, как он близко к матери. По ней же видно, что ей неприятно. Тупой совсем, что ли?

— Выходит, кровь фейри в роду точно есть, — покивал головой Горжин. — Плохо… Значит, надо тщательнее округу изучить. Уверен, прячется эта самка бешеная где-то неподалеку. И только она знает, как до мужика из кристалла добраться.

И почему-то после тех слов все на Шазима посмотрели. Пришла пора ему ежиться под чужими пристальными взглядами.

— Да не знаю я никаких ее тайных мест! Только про яму и знал! Ну еще в заброшенной деревне у них тайник был, так, может, она там…

— Чего раньше молчал? — зло рыкнул Регнум и поднялся. — Пойду стаю подниму.

На волчонка при этом зыркнул недобро. Помолчал, стоя у двери, словно размышляя о чем-то, и выдал наконец:

— Не мне теперь решать, но будь он все еще в моей стае, я б его связал. А то неровен час…

Шазим с места ринулся на обидчика, обращаясь в прыжке, но мужчина уже вышел, дверью хлопнув. Так что парню пришлось вновь обернуться в человека и сесть обратно с недовольным видом.

— Людозверь верно сказал, — подал голос Фонинейл.

Ему в новом доме широкую скамью возле печи выделили, за занавеской. Чтобы вроде как и лежал, к тому же не на полу, а вроде и в беседах участвовать мог. А если чего — так занавесился, и все.

— Один раз уже сбежал к ней, чтобы предупредить и всех предать…

— Да чтоб вас всех! — Шазим подскочил, к двери ринулся, но на его пути встал Керан.

— Сядь! Связывать тебя никто не будет, — уверенно сказал и потом так же уверенно в комнату рукой махнул: — Спать иди. Сейчас и остальных к тебе отправим.

— Сторожить? — презрительно фыркнул волчонок.

— Делать им больше нечего. Отдыхать с дороги. Поели, поговорили, теперь всем спать пора, — это Акита выступила в поддержку Кера. — Иди и ложись.

— Он же не через дверь, так через окно! — продолжил гнуть свое Фонинейл. — Не боитесь мальчишек с ним рядом оставлять? Убьет еще…

— Не убьет! — огрызнулась Акита. — Хотел бы кого-то убить, с тебя бы начал. У него каждую ночь такая возможность была.

Кер хмыкнул, но если вначале он собирался рвануть вслед за Регнумом, то теперь задумался. Добить сучку серебряную очень хотелось. Но не бросать же лисичку без защиты? От старика да мальчишек пользы мало, к тому же кто знает, вдруг у Шазима в голове вновь все перепутается и он ринется не ту альфу защищать? Не свою, а чужую?

В злой умысел Керан не верил, тут Фонинейл ошибается. Акита правильно сказала — хотел бы убить, давно бы уже всех перегрыз ночью.

Придется остаться…

Марика, отметив, что вроде бы большая часть мужчин разбежалась, с облегчением выдохнула и занялась привычным — принялась убирать со стола.

Акита, убедившись, что Керан не побежит в ночи на охоту, тоже выдохнула и за дела принялась. О Бурой надо было позаботиться, матери помочь, кашу на завтра в печь поставить, а еще бы мяса какого на бульон… Едоков-то прибавилось, а впрок запасов много не сделано, потому как неясно — когда, куда, зачем… Может, завтра уже все уляжется и они домой вернутся? Вдруг сегодня в ночи и оборотницу удастся поймать, и мужика из кристалла найти?

Только вот главное — чтоб не убили его раньше времени… и оборотницу чтобы не убили, пока про брата Нинора не выяснится.

Морока одна!.. Или расслабиться и верить, что взрослые мужчины сделают все хорошо, или самой бежать смотреть, чтобы все хорошо сделали?! С чего-то вдруг сомнения накатили, это от безделья, не иначе…

Шазим, устроившись в комнатке, на троих выделенной, сидел и злился на убогого ушастого. Хромой и вредный! И вот прям лопатками чувствуется, как спину прожигает, словно метку ставит, куда нож кинет.

Вот братья новой альфы попроще, вспыльчивые, но отходчивые. Сцепились, переругались, даже драки не вышло, как помирились. Нет, альфа свое веское слово тоже сказала, куда без нее? В каждую же мужскую разборку влезть норовит и пресечь. Неправильно так — мужчины в стае должны сами разбираться.

Регнум сам стаю держит, а у Кариташи был самец, с которым она спала, и самец-бета. И именно бета следил, чтобы драки были честные. Но если один волк стал сильнее, а другой ослаб — значит, слабый должен уступить сильному. Старые волки вне иерархии, как и молодые. Те только между собой права делят…

Интересно, как так вышло, что сама девчонка — человечка, а братья у нее — эльфы? Причем чувствуется, что братья, а не как Шазим — «приемыш». Только тот, который более ушастый и с косой, хоть и бойко себя ведет, уверенно, но держится подальше от матери, поближе ко второму, стриженному и менее длинноухому.

Волчонок не знал еще, что Нинор такой же как он сам, приемный, только освоился уже в новой семье. Обоих за братьев Акиты посчитал.

Драться со щенками Шазим не собирался, но уважать-то они его должны, как старшего? А получается, что сейчас главный — короткоухий, Соль. Да даже у людей такого нет, чтобы младший старшим командовал!

Керан на попытки Соля характер показать не реагировал. Подросток и подросток, те всегда любят пошуметь, даже эльфийские. Осадил пару раз спокойно, чтобы не увлекался, да и ладно. К тому же ясно, что лисичка расстроится, если брата ее грубо на место поставить.

Пока шум был на тему, кто круче, Кер даже не дергался. Ясно же кто…

И это не словами доказывать надо, а делами.

Поэтому придется ночью не спать, а оберегать Акиту и ее семью. Его семью…