Стив
Я пулей вылетел из столовой и практически телепортировался в каюту. И в шоке остановился в дверях — на моей кровати аккуратно лежала настоящая венговская одежда наложника. Свободного покроя штаны темно-голубого цвета и бежевая рубашка с длинными концами — лентами.
Широкая резинка штанов плотно обтянула бедра. Рубашку я завязал спереди на узел. Прошелся расческой по волосам. Критично заценил в зеркале, что получилось. Мое отражение можно было бы принять за их обычного гаремного парнишку, если бы не короткая стрижка.
Ну, на какое-то время придется прикинуться сладким зайкой. Вроде у меня получается. Женщины довольны. А о том, как я буду среди их мужиков выкручиваться, лучше пока не думать. Вдруг сразу на вершину пищевой цепочки удастся попасть. Рассчитывать придется только на мозг — в драках я специалистом не был. Но другие варианты, кроме как наложник-очаровашка, мне не светят.
Повар из меня хреноватый вышел бы. Да и какой психопат меня к готовке допустит? Механик я был хороший, но больше по аэрошкам. Вот приживусь у них. Осмотрюсь. Посмотрю, кто тут спокойнее всех живет. Кроме женщин, конечно. Операции по смене пола в моих планах точно не было.
Выходить из каюты не хотелось, но уже было пора явиться под светлые очи хозяйки. Она явно меня приревновала, а значит, уже считает своим. Ну, я еще над этим поработаю немного, приручу получше. Действовать надо было сейчас, пока ей тоскливо и конкурентов у меня нет.
А еще надо было прямыми или окольными путям выяснить, как там поживает Марисоль. То, что ее не оказалось в столовой, было, с одной стороны, хорошо, потому что только ее мне там и не хватало. А с другой — хотелось бы знать, как она устроилась.
Собравшись с силами, я нога за ногу двинулся в сторону столовой, а у дверей совсем притормозил. Нет, я не был невинным зайчиком, и попрогибаться мне пришло не мало. Но вот совмещать секс и унижение мне еще не приходилось. Восторга, прямо скажем, я не испытал, но и отвращения, как ни странно, не было. Терпимо. Выживу.
Выдохнув, я постучал, вошел и сразу же опустился на колени. С этими бабами, чем ближе лицом к плинтусу, тем лучше.
* * *
Юйша уже начала слегка нервничать, не поторопилась ли она, отпустив своего найденыша одного бродить по кораблю. Наконец раздался осторожный стук, и вошедший парнишка тут же у двери опустился на колени, сцепив руки за головой и потупив глаза в пол.
— А ему идет! Нет, правда, капитан! Если бы не стрижка… — Джейнни, откинувшись в кресле, внимательно изучала мальчика.
Пока он переодевался, Юйша призналась, что собирается рискнуть и нарушить закон, протащив инопланетника в Венгсити. Нет, то, что паренек приглянулся их капитану, вся команда поняла сразу. И это было хорошо, потому что после неудачного увлечения несколько лет назад Юйшайру как заморозило.
— Твоему солнышку надо будет что-то с волосами сделать. Это точно, — Пойля тоже критично оглядела мальчишку, потом перевела взгляд на Хайуру. — У тебя вроде была накладная коса?
— Точно, Хай! Гони косу! И цвет волос как раз совпадает, — Джейнни подошла к парнишке и провела рукой по его волосам.
Потом обернулась в сторону подруги: «Вот только что мы будем делать с другой проблемой, а, капитан?» И обе женщины понимающе переглянулись.
Джей выполнила просьбу Юйши и даже успела проверить снятые отпечатки по своим секретным каналам, и тихо показать полученные сведения. Они чуть приоткрывали таинственную завесу над найденышем, но одновременно становилось понятно, что проверенным временем способом провести Стива через ворота Космопорта не получится.
Обычно у привезенных с иных планет снимали отпечатки пальцев перед посадкой и высылали диспетчеру, который заносил их в базу, как уже зашедших на территорию. А потом их вполне законно проводили мимо пропускного автомата Космопорта, и мальчики терялись в гаремах Венги. Но вот этими пальчиками светить не стоило даже перед командой, во избежание утечки информации.
И действительно, что же делать?
Переключение пропускного автомата на взлетном поле в режим полного доступа стоило сущую мелочь. Понятно, что по знакомству. Но переключение такого же автомата на границе Космпорт-Венга будет стоить целое состояние.
Оставить мальчишку на корабле и таскать с собой во время полетов? На планете и в космосе они проводят примерно одинаковое время, но случись какая заварушка, парень будет мешать и отвлекать, в лучшем случае. Про худшие лучше не задумываться. Короче, ненужная дополнительная проблема на борту.
Проще всего было поиграть еще пару деньков и избавиться, продав вместе с остальными мужчинами на Ммирзе.
Но Джейнни даже не предлагала подруге этот вариант. По тому, как та смотрит на этого мальчишку, понятно — будет искать пути решения, как оставить это чудо себе. Что ж, раз именно этот сгусток проблем растопил сердце их капитана, все девочки с радостью примут участие в авантюре по протаскиванию этого солнышка на Венгу.
Стив
Я стоял на коленях, весь обратившись в слух. Взглядом буравил пол, как и положено венговскому парню. Хорошо, что они сами про косу подумали, молодцы. Но что еще за проблема зажглась над моей задницей? Как бы ее вытрясти из них поаккуратнее, чтобы не слишком нагло получилось. Мало ли чего они там нарешают без меня — не доверяю я им полностью. Женщины же. Конечно, в ситуации они лучше меня ориентируются, но я привык «держать руку на пульсе». Мне так спокойнее.
Хозяйка подошла ко мне, запустила пальцы в челку и откинула мою голову назад. Наши взгляды пересеклись. Я попробовал изобразить что-то похожее на скромную покорность. Мне не хотелось сейчас ее злить. Наверное, у меня получилось. Потому что меня нежно погладили по щеке. Может быть, оценили не результат моих стараний, а саму попытку. Не важно. Я честно старался.
Сейчас, по-моему, было самое время спросить про Марисоль.
* * *
Юйша ласково провела пальчиками вдоль скулы, практически откровенно любуясь отблесками покорности во взгляде ее мальчика. Что в нем было такого, что не было в других встречающихся на ее пути в последние несколько лет, она не смогла бы объяснить. Но этот найденыш уже занял место в ее сердце, и попытки сопротивляться и доказывать обратное были обречены на провал. Да и глупо было отказываться признавать очевидное. Этот мальчик был создан, чтобы принадлежать ей. Значит, пусть так и будет. Это ее мальчик. Ее найденыш. Ее солнышко. Точка. И пусть все законы Венги прогнутся — она протащит его на планету, легализует и сделает своим мужем. И тогда никто и никогда не сможет отнять его у нее.
— Госпожа… — а вот эту паузу после традиционного обращения надо искоренять как можно скорее. — Скажите… Позвольте спросить…
За спиной одобрительно хмыкнула Джейнни. Конечно, ведь второй вариант более правильный.
— Спрашивай.
— А я могу увидеть… ну или хотя бы узнать, как там моя сестра?
Резко убрав руку от лица мальчишки, Юйша развернулась и вернулась обратно, на свое кресло. Конечно, вся эта покорность просто игра ради спасения своей женщины, как она могла об этом забыть? Хотя у Джей в отчете упоминалась именно сестра…
— Иди обратно в каюту и жди меня там. Я зайду за тобой перед обедом.
— Да… госпожа… — в широко распахнутых глазах непонимание, но парень послушно встал и вышел. Хайура выскользнула следом — она поняла молчаливую команду капитана запереть ее богатство на замок.
Ласково взяв Джейнни под локоток, Юйша потащила подругу в капитанскую рубку и, заблокировав дверь, выдохнула: «А теперь давай уточнять и выяснять. Я хочу знать об этих двоих все, что можно и что нельзя от самого их рождения».
Стив
Тикусйо! Надо же было так облажаться. Вопрос про Марисоль был задан очень сильно не вовремя. Хотя все признаки говорили об обратном. Неужели я перестал понимать женскую логику? Обычно мне легко удавалось манипулировать представительницами противоположного пола почти любого возраста. Когда ты с детства зависишь от окружающих, но хочешь, чтобы всегда все было по-твоему, выбора практически нет.
Когда меня, семилетнего пацана, привели в комнату, где сидела красивая пожилая женщина с грустными глазами, я постарался использовать все свое детское очарование.
Приют мне успел надоесть до чертиков, хотя я и обитал там всего лишь месяц. Но после вседозволенности улицы мне было тесно в его стенах. Они давили на меня.
Воспитательница, пока вела меня по коридору, объяснила, что мне очень повезло, хотя она и не понимает, чем мое поведение на улице могло понравиться приличным людям, но вот ведь чем-то привлекло и со мной теперь хотят познакомиться поближе.
Так что я выкладывался на полную катушку, но интерес во взгляде женщины, сначала ярко заметный, быстро исчезал. И тогда я сыграл «ва-банк». Я спокойно посмотрел ей в глаза, улыбнулся и прямо спросил: «А чем я вам понравился? Там… На улице…».
Это была единственная женщина, которой я никогда не врал, которой никогда не пытался манипулировать, которую любил… Любил так, что сейчас был готов на все ради ее дочери. Хотя умереть, наверное, было бы проще, чем то, что мне предстояло проделать. Но я пообещал ей. Она попросила и я ответил: «Не волнуйся, мам!». И она умерла, веря, что я найду и позабочусь о Мари.
Ну и я ее нашел, хотя ради этого мне пришлось продать все, что у меня было и влезть в долги. Запихать в задницу небольшую копилку принципов, и… убить двух человек. А чтобы сестра и ее ребенок выжили, мне пришлось продать себя. А что мне в задницу запихают, чтобы утрамбовать мои убеждения — даже думать не хочу.
Главное, если быть честным с самим собой, Марисоль я терпеть не мог. С рождения. Будь она моя родная сестра, возможно, зов крови как-то влиял. Но она была просто маленьким капризным орущим комочком, которого все баловали. Потому что это был долгожданный ребенок. А я два года после ее появления просыпался в холодном поту от ужаса, что от меня теперь откажутся и вернут обратно в приют. Меня не вернули. Мало того, отношение ко мне не изменилось. И я смирился с существованием конкурента. Следил за ней, оберегал, заботился, был идеальным старшим братом. Потому что не хотел, чтобы мать волновалась из-за этой взбалмошной и избалованной девчонки. К отцу я относился индифферентно. В смысле монопенисуально мне на него было. А мать была для меня всем — двигателем, опорой, последней истиной. Тикусйо!
* * *
Юйша вошла в каюту и чуть не протерла глаза от изумления. Слезы у такого парня как Стив могли быть только от злости, ну, может быть, от сильной боли, но чтобы вот так просто…
— Мне показалось, или ты плакал?
— Вам показалось… госпожа, — совершенно точно плакал, глаза вон красные.
— Ремень! — демонстративно тяжело вздохнув, Юйша уверенно протянула руку, ни секунды не сомневаясь, что приказ будет мгновенно выполнен. — Я жду!
Ремень действительно быстро оказался у нее в руках, а парнишка стоящим на коленях, уткнувшись лицом в свою кровать.
— За что я сейчас буду тебя наказывать, Стийв?
— За то, что я вас обманул… госпожа.
— Хорошо. Десять ударов. Считаешь вслух. После каждого повторяешь: «Врать не хорошо.». Понял?
— Да. Да, госпожа, я понял.
— Повтори.
— Я отсчитываю удары вслух и после каждого говорю, что врать не хорошо.
— Отлично. Начали.
Юйша сделала шаг назад, отвела прямую руку вверх, делая замах, и со всей силы начала разлиновывать кожу своего мальчика. Удар! Еще удар! Следующий. Наискосок. Со свистом. Глубокий вдох и новый замах. Удар. Красивые ровные красные линии. «Пять. Врать не хорошо…».
По лопаткам. Крест на крест. Теперь по ногам. «Де. десять.» Воздух вдыхается со всхлипом. «Врать… Врать не хорошо.»
Сильный мальчик. Даже не вскрикнул ни разу.
«Ну и когда ты научишься говорить мне только правду, Стийв?» — руки женщины ласково втирали целительную мазь в кожу, успокаивая, забирая обжигающий пожар, снимая красноту.
— Простите…
— Почему ты плакал?
Стив
Женщина она или где, в конце концов? Сейчас опять был логично-прекрасный момент помянуть Марисоль. Это же единственный близкий мне человек — почему бы мне не всплакнуть, переживая за нее? Я же ведь живой, все-таки. Но медленно отступающая боль требовала от меня осторожности. Да и, если честно, устал я чего-то ей врать. Очень захотелось рассказать правду. Причем всю, даже про то, как я выстрелил в того парня, глядя прямо ему в глаза. И про того, второго, которому перерезал горло его же собственным ножом. И… про маму. Больше всего мне хотелось рассказать ей именно про маму. Тикусйо! Мне было плохо, как потерявшемуся щенку! Я устал. Устал и хотел выговориться. Хотел, чтобы меня погладили и сказали, что …
* * *
— Стийв?! Ты из-за сестры так переживаешь?
— Да. Простите… Но она же единственный близкий мне человек, понимаете?
— Не волнуйся, с ней все хорошо. Тебе надо переживать только за себя.
— А у меня все плохо? — парнишка приподнял голову с кровати и в полоборота посмотрел на Юйшу заинтересованно — спокойным взглядом, едва заметно улыбаясь.
Женщина почувствовала неудержимое желание выругаться. Его только что выдрали так, что если бы не иши — неделю сидеть бы не смог. А он улыбается. Матерь Всего Сущего! Ну и как таким не увлечься? Это же мальчик — загадка. Ее мальчик. Но пороть это чудо надо ежедневно, чуть ли не в профилактических целях, чтобы во время еды под задницу подушку подкладывать надо было.
И, кстати, насчет задницы…
Стив
Меня снова начали нежно поглаживать. По спине, по бедрам, по пояснице. Едва ощутимые касания пальчиков чередуются с практически вдавливанием их в кожу. Вот в ход пошли ноготочки. И снова ласковые круговые движения. Почти массаж. Так хочется закрыть глаза и просто наслаждаться. Но я не могу, потому что эти пальчики гладят не только мою спину. Как только я ощущаю их у себя на заднице, меня тут же выкидывает из состояния нирваны.
— Расслабься, Стийв.
Щааззз… Когда у меня между ягодиц чужие пальцы? Не могу! Пытаюсь, но не могу. Все внутри протестует, не понятно почему.
* * *
Нежно провести пальчиками от копчика в стороны… рисуя два полукруга… потом большими пальцами слегка развести напрягшиеся ягодицы и прогладить, надавливая, сначала от копчика вниз, почти до мошонки и потом вверх… теперь, едва касаясь, проскользить пальчиками с двух сторон по бедрам и обрисовать полукруги снизу, под ягодицами… и уже указательными пальчиками проскользнуть в щелочку и провести ими вверх, до копчика… и снова вниз… до колечка мышц… и теперь внутрь…
— Расслабься, Стийв.
Пальчик едва вошел внутрь, а парнишка напрягся весь так, как будто в него анфаллос сантиметров пять в диаметре запихивать пытаются. Юйша любила чувствовать легкое сжатие мышцами, это ее возбуждало. Но тут было такое напряжение, что проталкивать пальчик дальше становилось страшно — вдруг сломается?
— Стийв!
Стив
Тикусйо! Я сейчас снова заплачу просто. Умом я понимаю, что надо расслабиться и выдохнуть. Стараюсь. Главное — знаю, что больно мне никто не сделает. Мало того, раз толпа народа так трахается, наверное, это даже приятно. Ну, может, не сразу, а когда привыкнешь. Только привыкать не хотелось абсолютно. Но ведь на Венге именно так мужчин обычно и имеют — через задницу. И женщины их так трахают, и они сами друг друга. Тикусйо! Сжать зубы и отдаться. Нет у меня других вариантов!
Юйша
Мальчишку надо было срочно приучать к анальному сексу и разрабатывать ему попку, иначе наши мужчины устроят ему показательное шоу под звездами. Конечно, можно было не выпускать его никуда и держать все время при себе, но ведь мне когда-нибудь придется снова улететь. Не с собой же его таскать постоянно. Даже если признать это чудо своим мужем и воспользоваться новым законом, все равно от мальчишки на борту корабля контрабандисток только вред и никакой пользы. Значит, знакомство с Гайнзи и Зэйхом должно произойти в моем присутствии, чтобы я была полностью уверенна — мой мальчик нашел свою ступеньку в мужской иерархии и я могу спокойно оставить его дома.
Поэтому, слегка хлопнув ладонью по снова напрягшейся попке («Стийв! Расслабился!»), я начала медленно проталкивать пальчик вглубь.
Сантиметр. Два. Теперь чуть-чуть назад. Снова вглубь. Еще сантиметр. Хлопок. Уже молча. Выскользнуть назад почти полностью. И опять внутрь. Дальше. Медленно. Почти до упора. Чуть согнуть пальчик, ища простату. Коснуться. Погладить. А теперь замереть.
— Ну вот, видишь, ничего страшного. Главное, не напрягайся.
Стив
Я честно старался выполнять приказ. Лежал и привыкал к новому для себя ощущению. У меня внутри было что-то постороннее. Для женщин это норма — в них регулярно что-то постороннее бывает. А для меня это было новое ощущение. И… Тикусйо! Кажется, меня это возбуждало.
— Сейчас я выну из тебя свой палец и вставлю специальную пробку. Ма-а-аленькую.
Успокаивающе-завораживающая интонация, как у медсестры в детской больнице. Сейчас в меня вставят пробку, как в бутылку из-под вина. Тикусйо! Не-хо-чу!
Ну почему эта консервная банка не долетела до Земли?! Почему нас подобрали именно извращенки-венговки?! Почему…
— Да, госпожа.
Палец из меня действительно вынули. Но насладиться состоянием покоя я не успел. Не прошло и полминуты, как в меня начало проскальзывать что-то толще женского пальчика. Да, чем-то смазанное, но все равно… Все равно большое! Не-хо-чу!
— Стийв, расслабься!
Ну не хочу я это внутрь. Правда, не хочу! Можно я лучше подрочу в столовой еще пару-тройку раз? Иех…
Юйша
Найти плаг два сантиметра в диаметре на нашем корабле было уже сродни подвигу. Но я сделала это и, как ни странно, он был в моей тумбочке. Маленький, аккуратненький, металлический плаг с красивым синим камушком.
Густо смазанный он легко проскочил в старательно расслабленную попку, как будто там всегда и был. Я нежно погладила Стийва по волосам и только тут заметила крепко сжатые кулаки, захватившие ткань покрывала. Странно, мне казалось, что все прошло очень хорошо. Больно ему точно не должно было быть.
— Стийв?
Я ожидала привычного спокойно-ровного взгляда и улыбки, но на меня даже не посмотрели. Напряженные плечи, сжатые в кулаки пальцы и прерывистое дыхание. Что-то у нас пошло не так.
— Мальчик мой, ты в порядке?
Стив
— Мальчик мой, ты в порядке?
Тикусйо! Я в бардаке, причем в полном. Мою задницу заткнули пробкой, как бутылку. И это не единичный ужас, который надо пережить, сжав зубы. Это мой будущий бытовой каждодневный кошмар. И, главное, меня это возбуждает. Телу — нравится. Почему же мне тогда так хреново-то?!
— Все хорошо. Госпожа.
— Стийв, если я тебя сейчас снова выдеру, тебе будет оч-ч-чень больно. Ты уверен, что хочешь этого?
— Врать не хорошо…
— И? Я жду ответа на свой вопрос.
— Я не знаю, что вам ответить.
Меня резко, за волосы, оторвали от кровати и развернули на полу так, чтобы я оказался стоящим на коленях, лицом к … к своей хозяйке. Вещь! Игрушка! И ведь сам вписался во все это. Добровольно. Никто же за язык не тянул.
Злость нарастала во мне снежным комом, пока я не задумался. А какие у меня еще были варианты?
Мда. Сейчас бы сидели мы с Марисоль вместе с остальными, ждали бы, когда нас на Ммирзе сгрузят и на рынке их выставят. А тут «мальчик мой», «в порядке ли ты»… Сука я неблагодарная. Ну, вставили мне в задницу затычку. Со смазкой, между прочим. Ласково и с уговорами. Ну принято у них так. Женская же планета. Так что через жопу все, даже секс.
И нечего из себя целку-недавалку строить. Член стоит, значит, все в кайф. Выдрали? — За дело. Врать, действительно, не хорошо. Пробка в заднице? — Тоже дело нужное. Не отымей она меня сейчас, мне бы мужики из ее гарема при встрече вставили бы. Был бы у них изысканным десертом — новенький, инопланетный и девственный.
— У меня, правда, все хорошо, госпожа.
Юйша
Сначала из глаз моего солнышка только искры не сверкали. Мышцы на руках красиво напряглись, ноздри широко раздувались от гнева. Красота! Просто бери и пори снова. Еще подходов пять по десятке, точно.
А потом все как по мановению волшебной палочки прошло. Снова ровный спокойный взгляд и уголки губ едва заметно поднялись. Улыбается!
— У меня, правда, все хорошо, госпожа.
И ведь не врет же. Вот сейчас — истинную правду говорит.