Корабль, атмосфера на котором еще хоть как-то напоминала Айрин о доме, только что отчалил с пристани. Возникло ощущение потерянности и одиночества, горькое предвкушение очередного переломного момента в жизни. Попутчицы предпочитали не общаться с девушкой, а только тихо перешептывались между собой о "континентальном воспитании" и всем своим видом осуждали стиль ее общения с членами команды. Естественно, ведь по местным меркам ее поведение было действительно возмутительным — она вела себя с мужчинами так, как будто признавала их равными. У нее были воистину шокирующие манеры для будущей госпожи-наследницы, но так сложно было сразу и бесповоротно отказаться и перешагнуть через устои общества, в котором жила и росла с рождения. Да уж, трудно ей будет здесь в первое время, ведь придется практически полностью перестраивать свое сознание. Осталось понять, надо ли ей это все или проще будет вернуться к родителям и привычной жизни.

* * *

Первооткрыватели назвали планету "Островом обетованным". За красоту природы, удивительно мирный по отношению к людям животный мир и полное отсутствие следов обитания разумных существ. "Остров" только совсем недавно снова позволил "континентальным" кораблям безбоязненно причаливать к своей пристани. "Континентальным" на "Острове" называли все, связанное с инопланетниками, прародиной которых была Земля. В межгалактических атласах за "Островом" закрепилось название Венга, так как основу лесов планеты составляли деревья, очень похожие на земные венге.

Планета Венга была исследована и открыта для колонизации в 2112 году. Очередная планетка, найденная на задворках галактики, была поверхностно отсмотрена и признана пригодной для заселения поселенцев, с фауной и флорой не несущими потенциальной опасности. На ней не было обнаружено никаких ценностей, никаких полезных ископаемых, только леса и океаны, а планетоиды такого плана уже умели создавать искусственно. Это был прекрасный природный рай, но других преимуществ у планеты не было.

Группы первых поселенцев на планеты формировались или уже из сложившихся организаций, сект или подбирались с максимальным сходством признаков. Костяк переселенцев на Венгу составляла секта, где всем управляла женщина, провозгласившая себя новой мессией. Все лидирующие позиции в этом обществе занимали женщины, и управляющая роль в семьях сектантов принадлежала матери семейства, передаваясь со временем, постепенно, старшей дочери.

В это время было принято использовать везде однополые команды, так как противостояние между феминистками и их противниками и противницами достигло пика. Поэтому первых колонистов доставила команда корабля, состоящего на 98 % из женщин, и с двумя охранными сопровождающими ХЗКНками, тоже с женским составом.

Общепланетное правительство воспользовалось случаем и, что характерно, абсолютно добровольно, переселило на достаточно большую по размерам планету сразу несколько наиболее рьяных групп, ведущих борьбу за полное равноправие полов и некоторое количество сект, где вообще всем заправляли женщины. Еще отправляя первые корабли, все уже знали, что у планеты Венга в графе "форма общества" появится запись: "матриархат".

Так как количество мужчин среди первых переселенцев было ограниченным, женщины, по возможности, отказались от создания парных союзов. На Общем Совете большинством голосов было принято решение, что детей будут воспитывать, разделяя по половому признаку, и не в семьях, а в специальных лагерях, отдаленных от основного поселения. Не все отцы сразу согласились с подобными условиями, но на них влияли всеми возможными и невозможными методами, отвлекали их внимание на другие проблемы, и решение Общего Совета ни разу не было обжаловано.

Прибывающие на планету новые переселенцы или принимали существующие порядки, или улетали обратно. Наконец Венгу признали полностью заселенной и поток мигрантов прекратился. "Остров" стал медленно и незаметно обрывать все внешние связи, и в итоге превратился в закрытую территорию, охраняемую воинственными амазонками.

За нарушение космических границ корабль расплачивался самыми красивыми членами экипажа, вернее, их спермой. Новые гены были ценнее золота.

Специально назначенные "Генеалогические Управительницы" заводили на каждого ребенка отдельное генеалогическое древо, чтобы как можно дольше предотвращать близкородственные скрещивания. Детей забирали из семьи в возрасте пяти-шести лет и первое время родители могли их навещать. Но затем, в дополнение ко всем прочим наукам, мальчиков начинали обучать подчиняться, а девочек — повелевать. И тут уже родительская любовь и забота становились явно лишними.

Венганцы по-прежнему в основном не покидали своей родины, даже для торговых миссий пользуясь услугами представителей инопланетного происхождения. Но, по прошествии трехсот с лишним лет, первые рискованные шаги в налаживании внешних контактов начинали осуществляться. Хотя для инопланетников сама Венга оставалась закрытой территорией. Манящим запретным плодом. Вернее, женщинам "континентального" происхождения покидать пределы Космопорта разрешалось, а вот мужчинам — нет.

Однако около 30 лет назад, группе молоденьких ребят-пассажиров пришла в голову опасная идея — пробраться в столицу, Венгсити, переодевшись в женскую одежду. Из этой отчаянной вылазки удалось вернуться на корабль только одному из пятерых. Через месяц на территорию Космопорта он вернулся с молоденькой аборигенкой, третьей дочерью очень влиятельной госпожи. Увезти ее с планеты удалось только потому, что сама девушка была в этом активно заинтересована. На родине ничего интересного не предвиделось, а с молодым, красивым инопланетником ее ждали разнообразие и приключения.

Айрин была дочкой той беглянки и единственной наследницей огромнейшего имения, так как оказалось, что обе ее тетушки не смогли произвести на свет ни одной девочки.

Девушка никогда не связывала свое будущее с планетой матери, она воспринимала все ее рассказы-воспоминания как чудесные сказки перед сном, не более того. Поэтому шок от полученного письма-вызова еще не отпустил до конца.

21 вайэба 326 года. Космопорт

— Госпожа Айрин?

К девушке, почтительно склонив голову, обращался юноша, примерно ее возраста, или чуть постарше. Смуглый и светловолосый, как и все местные жители. Глаза зеленые-зеленые, ресницы длиннющие. Единственный недостаток — брови практически срастаются на переносице. Но это тоже отличительная особенность местных.

— Да?

— Позволите проводить вас к карете, госпожа?

— Позволяю. Провожай, — и тут же задумалась: "Интересно, может, надо было вообще просто царственно кивнуть?".

— Здесь все ваши вещи, госпожа?

— Ну… Вроде бы все, — девушка, немного помедлив, придирчиво оглядела две огромные сумки, в которых было собрано все самое дорогое и ценное, накопленное за двадцать два года жизни.

Парень легко, как пушинки, поднял эти два баула и, стараясь подстроиться под шаг Айрин, пристроился слева от нее и чуть сзади. Девушке пришлось внимательно за ним следить, чтобы придерживаться верного направления, но попытки отстать и пропустить путеводную звезду вперед были безуспешны — звезда тоже замедляла шаг и снова оказывалась чуть позади. "М-да, — мечтательно задумалась Айрин, — провожатый из тебя так себе, а вот в постель я бы тебя затащила с удовольствием. Тонкая талия, широкие плечи, длинные стройные ноги… Не мальчик, конфетка просто. И как играют мышцы на руках!".

В Космопорте рассматривать было практически нечего, он ничем не отличался от тысяч других. А вот картина в небе невольно привлекала взгляд — не над каждой планетой сияют одновременно сразу три солнца.

Стоянка карет находилась в двадцати минутах ходьбы, но была скрыта за полосой деревьев и высоким забором, отгораживающим Столицу от глаз любопытных инопланетников. Этим средством передвижения пользовались только представители местной знати, а обычные смертные предпочитали передвигаться более быстрыми темпами, в мелькающих то и дело в небе аэрошках — воздушных такси.

Возле одной из карет, белой с причудливым золотистым рисунком, напоминающим вензель, парень, наконец-то, рискнул обогнать Айрин. Карета была без верха, в форме полумесяца, причем дверца у нее открывалась не вбок, а вперед, на открывающего. Зачем нужна такая хитрая конструкция, девушка поняла буквально через минуту, когда дверца оказалась открыта, ее сумки были поставлены под сиденье, а на получившемся из сложенной двери импровизированном коврике, на коленях, спиной к карете и лицом к ней, стоял "конфетный" мальчик.

— Госпожа? — и тут же лицо юноши опускается в колени, руки сгибаются в локтях и вытягиваются параллельно телу.

— Ты что, хочешь, чтобы я встала тебе на спину? — искренне изумилась Айрин.

Голова парня чуть приподнялась от колен, и из-под челки девушку быстро окинули настороженным взглядом.

— Госпожа предпочитает использовать для подъема нечто иное? Мне перевернуться?

— Вообще-то, госпожа предпочитает использовать для подъема лестницу, но, как я понимаю это тут не модно.

Настороженность во взгляде быстро перешла в удивление, удивление сменили искорки смеха, и губы юноши чуть дернулись в попытке сдержать улыбку.

— Простите, госпожа, я забыл, что вы не очень сильны в здешних обычаях. Лестницы тут и правда не в моде, не бойтесь, все будет хорошо, — и, успокоив, снова опустил голову в колени.

Айрин опасливо поставила левую ногу на спину и, не услышав ни криков, ни хруста, уже более смело поставила правую ногу чуть выше. Вздохнув, перешагнула в карету и устроилась там поудобнее.

Встав с колен, юноша закрыл карету, зафиксировал дверцу так, чтобы она не открылась во время езды, и уселся на место кучера. Затем хитро присвистнул и лошади тронулись крупной рысью, почти сразу переходя в галоп. Не прошло и получаса, как впереди показался высокий дом с огромными часами на башне. Все выглядело именно так, как и представлялось по маминым рассказам. Ну, или почти так.

21 вайэба 326 года. Дом Вайнгойртов

Парень осадил лошадей, и карета остановилась в центре двора, у парадного входа. Спрыгнув на землю, он громко свистнул в два пальца, и, вместо Сивки-Бурки, из дверей высыпалась орава пацанят от девяти до двенадцати лет. Парочка, открыв дверь кареты, подхватила сумки, еще один упал на колени, подставляя свою спину. Юноша тоже опустился на колени, только после этого протянув Айрин руку, помогая ей спуститься.

Откуда-то из-за дома появилась полноватая, пожилая, но очень энергичная женщина:

— С приездом вас, моя госпожа! Я ваша домоуправительница, Хозяйка Сабина. Но вы можете меня звать просто по имени.

"А ведь она же моя тетя! — вдруг зашевелилось что-то в глубине подсознания. — Моя родная тетя, а называет меня госпожой! Как же тут все запущено!"

— Дорогая, вы сильно устали? Давайте я провожу вас в вашу комнату. Там вы сможете помыться с дороги, переодеться, перекусить чего-нибудь вкусного. А я пока распоряжусь насчет обеда.

И Сабина почти силой подхватив девушку под руку, потащила ее за собой. Привезший Айрин парень сочувственно смотрел ей вслед, старательно покусывая губы и пытаясь спрятать улыбку.

— Вот это ваша комната, госпожа! Раньше она принадлежала вашей матери, и она очень любила ее за этот чудесный вид из окна. Вы, конечно же, уже оценили какие большие у вас владения? Лес, по которому вы ехали, он весь ваш, его посадила еще ваша бабушка вглубь до третьего колена. ("Прапрапрабабушка", — мысленно перевела для себя Айрин). Правда, некоторую его часть все же пришлось вырубить под поля, но потом матери вашей бабушки удалось купить пару соседних участков и это помогло сохранить большую часть леса нетронутой. Так что вы теперь одна из самых богатых наследниц в Столице! Ох, вы не представляете, госпожа, как мы с Эллессит обрадовались, когда узнали, что у нашей сестры дочка родилась. А то пришлось бы соседние ветви при поиске наследницы затрагивать, троюродное родство… Я-то сама уже стара для вступления в права наследования. Вы располагайтесь, госпожа, осмотритесь. Мы постарались предупредить все ваши желания, но если окажется, что здесь чего-то нет из того, что, по вашему мнению, тут должно бы было быть… Возле вашей комнаты постоянно рядом будет кто-нибудь из мальков, и они с радостью исправят наш недосмотр. Ну, а если вдруг вам захочется поговорить лично со мной, вам всего лишь надо нажать вот на эту красную кнопочку, и я постараюсь как можно скорее здесь появиться, — Сабина нажала на одну из кнопок рядом с дверью, и тут же на браслете у нее на руке загорелось "30 — вызов". — Тридцать — это номер вашей комнаты, госпожа. Еще есть такая же система кнопок в комнате старой госпожи.

Комната и правда была чудесная. Большая и светлая. Встроенный платяной шкаф вдоль стены, большая кровать у окна, три кресла и небольшой журнальный столик в центре — вот и вся мебель. Слева находился вход в ванную комнату, а справа, у окна, зловеще темнела приоткрытая дверь в какую-то кладовую.

— Это комната для индивидуального воспитания семейных рабов, госпожа, таких как Эйнри, или наложников. Кого хочется не просто наказать во дворе, а получить от процесса удовольствие. Эйна вы уже видели, он рожден старой госпожой, и если бы родился женщиной… У него очень хорошая мужская линия, четыре поколения подряд закончили Джордан, — в голосе Сабины зазвучала гордость, — и ему даже разрешается одному выезжать в Столицу. Отличный раб, только слишком уж… Избаловался последнее время. Ведь когда госпоже совсем плохо стало, весь дом только на нем и держался. Я-то все время возле нее сидела… Ой, что же это я вас, госпожа, местными сплетнями загружаю! Вот тут на столе кувшин с соком и ваза с фруктами. Или прикажете подавать обед?

— Нет, спасибо, Сабина. Я просто хотела бы помыться и немного поспать после дороги.

Наконец-то дверь за болтливой тетушкой закрылась. Спать Айрин на самом деле не хотелось, поэтому, освежившись под душем, она начала разбирать сумки и одновременно исследовать содержимое шкафов. Девушка догадывалась, что здесь разбирать сумки — обязанность рабов, но из какого-то подсознательного чувства противоречия решила сделать это самостоятельно.

Когда сумки были разобраны, а их содержимое развешано, расставлено и разложено, Айрин нажала кнопку. Только не красную, а синюю. Как она и предполагала, через минут пять в дверях появился Эйнри.

— Госпожа, простите, что я позволил себе задержаться, — проговорил парень, опустившись на колени и еще не полностью восстановив дыхание после бега, — надеюсь…

И тут он испуганно замер при виде разобранных сумок, широко раскрыв глаза.

— Хорошо, я тебя прощаю.

— Неужели я так долго бежал, госпожа, что вы успели все сами разобрать? — Взгляд парня переходил с сумок на Айрин и обратно, на сумки.

— Нет, я разобрала их до того, как вызвала тебя…

— Госпожа, пожалуйста, не делайте так больше, умоляю! Если Хозяйка Сабина узнает…

— То что? Я не имею права вести себя в своем доме так, как мне хочется?

— Что вы, госпожа!.. Простите, что посмел…

— Все, забыли. Я еще не привыкла к местной манере общения, так что, будь добр, расслабься и сядь, — показывая рукой на одно из кресел. — Мне надо с тобой поговорить.

— Госпожа? — в голосе парня зазвучали испуг и изумление.

В голосе Айрин — усталость:

— Какие мировые проблемы возникнут, если ты сядешь в это кресло?

— Не сердитесь, госпожа, но раб должен либо просто стоять, либо стоять на коленях, когда с ним собирается говорить госпожа, но никак не сидеть на кресле.

— А я хочу, чтобы ты сел на кресло!

В глазах у Эйнри появилась тоскливая обреченность. Процесс внутренней борьбы между желанием выполнить волю своей госпожи и нарушением правил поведения, можно сказать впитанных с молоком матери, грозил несколько затянуться, потому что верного решения из сложившейся ситуации не наблюдалось.

— Прости, наверное, у меня от нервного напряжения дурь пошла. Конечно, это мне придется подстраиваться под ваши нормы, морали и правила, а не вам. Сядь на ковер, поудобнее, но так, как тебе можно сидеть перед госпожой.

Вздох облегчения, наверное, услышали даже рабы в коридоре.

— А теперь наконец давай спокойно поговорим. Еще на корабле мне стало понятно, что стиль моего обращения с мужчинами — это шокирующий рубец на теле местного общества. Сейчас мне пришлось осознать это с новой силой. Но у меня никогда раньше не было рабов, надеюсь, ты это понимаешь? Я выросла в мире, где женщины и мужчины равны в правах, и мне тяжело… Хотя мужчинам нашего мира в вашем государстве должно быть совсем тоскливо, но они сюда и не рвутся. А я сюда рвалась, рвалась как в замечательную сказку. Но в этой сказке живут по непривычным для меня правилам, выполнять многие из которых я не готова. Просто не готова! Это как для тебя… Подойти и избить коня или собаку, просто так, потому что у тебя плохое настроение… Понимаешь? Конечно, я очень рассчитываю на помощь Сабины, но мне бы хотелось рассчитывать и на твою помощь тоже.

— Госпожа, простите, но я… Мне не совсем понятно, что вы хотите от меня? Я готов выполнять все, что вы пожелаете, но я очень смутно представляю, что же именно вы желаете!

Эйн всем своим видом изображал одно большое раскаяние, хотя было видно, как он напряжен и озадачен.

— Понимаешь, я не хочу и не могу просто использовать рабов, как вещи, но и не хочу создавать подобными своими капризами проблемы для вас и причины для сплетен у соседок… К тому же мне очень не хотелось спровоцировать наказание какого-нибудь раба без моего на это желания, как это произошло с тобой в начале нашего разговора. Ведь, по сути, я должна была тебя наказать либо за невыполнение моего приказа, либо за нарушения правил поведения раба, верно?

— Да, госпожа. Госпожа будет добра и накажет меня отдельно от других рабов?

— Ты вообще слушаешь то, что я тебе говорю или нет?! Ты же понимаешь, что такое произошло именно потому, что я не умею с вами правильно общаться?! А совсем не потому, что мне этого хотелось!

— Не сердитесь, госпожа! На самом деле я очень понятливый, — и на лице парня наконец-то появилась легкая улыбка. — Со следующей недели к вам будет приезжать учитель из "Лагеря для госпожей", чтобы вы через полгода смогли сдать большую часть экзаменов экстерном. Вот в процессе активного обучения у вас и начнет появляться много вопросов. Я с радостью отвечу вам на них с точки зрения раба, но только если вы собираетесь и наказание рассматривать с этой точки зрения, мы тут все избалуемся.

Говоря все это, Эйнри с личиком невинного ангелочка внимательно изучал взглядом потолок.

— Не получится. Не успеете — войду во вкус, и вы все взвоете от моей жестокости. Ладно, можешь идти заниматься своими делами. И передай Сабине, что я передумала насчет обеда.

— Слушаюсь, госпожа!

Эйн, упав на колени, поцеловал кончик ее туфли и быстрой молнией исчез за дверью.

А девушка очень сильно заинтересовалась: "Если это избалованный раб, то какие же тогда не избалованные?!"

* * *

Не прошло и десяти минут, как в комнату вошла Сабина, а за ней следом пятеро рабов с подносами, на которых находилось огромное количество тарелок.

Парни поставили подносы на стол, приняли коленно-локтевую позу, и Сабина начала их "накрывать". Раб, на спине которого были первые блюда, аккуратно подполз к ногам Айрин, держа в зубах ложку.

— Сабина, сервировка, конечно, оригинальна, но вообще-то я привыкла есть за столом…

— Простите, госпожа, но это и есть стол. Вернее, столы. Это такой метод наказания и прежнюю госпожу он очень развлекал. Конечно, если госпожа придумает какой-нибудь свой метод обучения…

— Нет, госпожа предпочитает оставить пока все как есть. — В напряженной тишине очень громко прозвучал облегченный вздох одного из рабов. — Какие еще оригинальные виды наказания приняты в этом доме?

— На самом деле их у нас мало. Плетка, прут, веревка и анфаллос, вот настоящие средства воспитания. А это так, почти профилактика. Вот столы для еды, подставки для ног, доска для глажки белья…

— Ну, это же совсем жестоко! Его же могут обжечь!

— Ну что Вы, госпожа! У нас есть специальные покрывала для таких целей. Раб-стол, подающий горячее, особенно супы, имеет гораздо больше шансов обжечься. Кстати, вы кушайте, пока все не остыло.

Когда все блюда были испробованы, наступило время экскурсии. Сначала Сабина провела новую владелицу по всему дому сверху донизу. Показала, где находится библиотека, где — зал для приема гостей. Дом был красив и огромен. И чувствовалось, что у дома есть хозяин — все дверные петли смазаны, ни одна половица не скрипит, ни пыли, ни грязи… На полах ковры, красивые и яркие так же, как и рисунки на стенах. Поверхностное обследование дома заняло чуть больше часа, после этого настала очередь сада. Сад был тоже выше всяких похвал. Небольшие фонтаны, скамеечки в тени деревьев, маленькие скульптуры детей и животных, клумбы с цветами… От осознания, что все это принадлежит ей, у Айрин захватывало дух и становилось немножко страшновато.

* * *

— А вот уж на озеро я вас, госпожа, не поведу. Лес, поля, озёра — там никто не ориентируется лучше Эйнри.

И Сабина набрала какое-то сообщение у себя на браслете.

— Сейчас я передам вас ему из рук в руки, и пойду, займусь воспитанием. Совсем эти лентяи распустились! А ведь знали, что сегодня новая госпожа будет дом смотреть… Надеюсь, госпожа не очень сердится за беспорядок в доме?

— Госпожа не заметила в доме беспорядка. Не переживайте так, Сабина. В доме все блестело и сверкало.

Айрин успокоительно улыбнулась разнервничавшейся тетушке.

— Ну, вот и Эйнри… Иди, покажи госпоже местные достопримечательности.

— С удовольствием! — юноша поймал взгляд Айрин, улыбнулся ей, и тут же отвел взгляд в сторону. — Госпожа предпочитает верховые или пешие прогулки?

— Сегодня лучше пешком, лучше недалеко, лучше не надолго. А верховую прогулку устроим как-нибудь в другой раз.

— Хорошо, госпожа. Как пожелаете, госпожа.

По дороге к озеру парень решил себе позволить идти рядом, правда, при этом низко опустив голову. Периодически он ее поднимал, встречался взглядом с Айрин и тут же опускал взгляд на землю.

— Так и будем идти и молчать? Сколько нам еще?

— Недалеко, госпожа. Когда не знаешь, что говорить, лучше молчать, вдруг скажешь что-нибудь лишнее. А около сада всегда полно ваших родственниц…

— И чем тебе не нравится наличие моих родственниц? Кстати, они и твои тоже…

— Ну что вы, госпожа! Я просто раб семьи, у меня родственниц быть не может. Только госпожа и Хозяйки.

— Все! Достал! — И девушка, слегка размахнувшись, хлопнула брата ладонью сзади. — Мы же с тобой вроде бы вполне мило беседовали меньше часа назад!

— Простите меня, госпожа! — юноша мгновенно упал на колени, и уткнулся головой в ноги Айрин, но потом поднял на нее лучащиеся смехом, соблазняюще-манящие, глаза.

— Ладно, прощаю! Вставай. Так почему тебя не устраивает наличие вокруг МОИХ родственниц?

— Я же раб, госпожа, а значит, должен вести себя соответственно положению. А так как Хозяйка Сабина очень переживает, что за последнее время она меня слишком избаловала, то теперь за моим поведением строго следят. И при малейшем отклонении от нормы моя задница рискует получить гораздо более серьезные удары, чем тот, который мне отвесила госпожа.

Все это Эйн говорил с улыбкой, но взгляд его был серьезным, скорее даже грустным.

Дальше оставшиеся несколько минут до озера шли молча. Озеро было небольшое, чистое, прозрачное, и в нем плавали небольшие рыбки. Дно озера и берег вокруг были песчаными.

Остановившись у края воды, парень снял с себя рубашку, расстелил ее и вопросительно взглянул на Айрин. Благосклонно кивнув, девушка присела, сняла туфельки и зарыла уставшие ножки в песок. Юноша сел рядом, обхватив колени руками.

— Ну и как вам первый день в роли госпожи?

— Сложно сказать. Наверное, через некоторое время я привыкну. Но от твоей помощи многое зависит — если мне не с кем будет разговаривать по-человечески!..

— Хозяйка Сабина рассказывала, что вашу мать очень долго обучали вести себя так, как положено настоящей хозяйке дома, но безуспешно. Она очень переживает, что с вами будет так же трудно. И что вы в конце концов тоже сбежите или Совет решит отстранить вас. А главное — Хозяйку можно заменить, но госпожу нам заменить некем. Вернее, Сабина вычислила один дом, который находится с нашим в троюродном родстве. Но там госпожа явно вам не чета. Ее даже раз штрафовали за жестокое обращение с рабами.

— А почему Сабина переживает, что я могу оказаться плохой госпожой? Как об этом может узнать какой-то там Совет?

— Узнают. Вам ведь придется выезжать на вечеринки, заводить знакомства среди богатых Домов, половина госпожей которых — члены этого "какого-то там" Совета. И вам придется устраивать такие вечеринки самой. Вы бы видели, как на таких встречах обращаются с рабами… С элитными рабами! Вы на меня встать спокойно не могли, чтобы в карету сесть, а ведь вам придется ноги об рабов вытирать. Причем, иногда в буквальном смысле этого слова.

— Я не смогу…

— Госпожа, понимаю, что для непривычного человека все это звучит дико. Но если вы не согласитесь немножко пересмотреть свои взгляды, то нас передадут в руки женщине с богатой, но очень жестокой фантазией. Хозяйка Сабина, та за генетическую линию дома переживает, а я за свою спину. Да и за свою жизнь, если честно, тоже. Хозяйка будет вас обучать, как обращаться с рабами так, чтобы они не избаловались, а я могу показать, как сделать так, чтобы во время наказания вы могли регулировать уровень боли, но чтобы этого никто, кроме раба, не заметил. Договорились?

— Хорошо, давай попробуем. В конце концов, тут мне нравится гораздо больше, чем на родной планете.

— Спасибо, госпожа!

Эйнри благодарно улыбнулся, потом встал на колени у ног девушки. Слегка помассировав ей ступни, юноша нежно губами прикоснулся к каждому пальчику, обул свою госпожу, встал сам и протянул руку Айрин.

— Пора идти домой, госпожа.

Всю обратную дорогу они прошли молча. Эйн даже не поднимал глаз и шел ровно на шаг сзади.

* * *

После ужина Айрин решила развлечь себя посещением гарема. В конце концов, у нее еще никогда не было возможности выбирать сразу из нескольких десятков мужчин!

Наложники в гареме разделялись на "совсем непригодных", "пригодных" и "используемых". К "совсем непригодным" относились мужчины после сорока, от которых не избавились, а, благодаря прошлым заслугам или личной привязанности какой-либо из женщин, оставили доживать при Доме, в Семье. В категорию "пригодные" входили рабы, которые по всем признакам должны бы вызывать интерес у женщин Дома, особенно у Старшей госпожи, но почему-то этого интереса не вызывали или вызывали, но не часто. Таких обычно либо пытались продать в другой Дом, либо дарили какой-нибудь очень дальней знакомой.

Соотношение "пригодных" и "используемых" говорило о постоянстве госпожи, а общее количество молодых наложников говорило об ее богатстве. Старая госпожа была богата и непостоянна.

Атмосфера в гареме была довольно напряженной. Ведь сейчас могло оказаться, что вчерашние явные любимцы станут никому ненужными и будут проданы или подарены другим госпожам, а те, кто уже практически ощущал на себе ошейник с ценником, могут перейти в разряд "наиболее употребляемых". Когда Айрин вошла в зал, напряженное ожидание просто витало в воздухе.

Наложники были выстроены вдоль стен зала по степени популярности у прежней госпожи. Самые первые были слишком женственно-смазливые и по тому взгляду, каким их окинула новая хозяйка, они сразу поняли, что их ожидает.

Обойдя вдоль зала несколько раз, Айрин отобрала пятнадцать рабов, чьи внешние данные ее более-менее удовлетворяли.

— Вот эти мне нравятся, а с остальными поступайте так, как посчитаете нужным, мне они неинтересны.

— Хорошо, госпожа. Тогда любимчиков сестры я перешлю в качестве подарка ее лучшим подругам, дам женщинам выбрать себе немного рабов для развлечения, а остальных передам для продажи на рынке.

— Отлично. А тех, кого выбрала я, пришлите ко мне в комнату — я буду делать выбор уже там.

— Слушаюсь, госпожа!

Пятнадцать красивых молодых мужчин, полностью обнаженных, стояли вокруг сидящей на кресле девушки и ожидали, кого же из них она выберет.

У двери в комнату, скрестив ноги, стоял Эйнри. Его взгляд был полностью сконцентрирован на большом пальце левой ноги и всем своим видом он выражал полнейшую безучастность и незаинтересованность происходящим. В кресле напротив Айрин сидела Сабина и, наоборот, являла собой олицетворение внимания. Эйн должен был после осуществления выбора увести остальных наложников обратно в гарем, а в обязанности Сабины входило приготовление выбранного раба к использованию госпожой. Как минимум, правильная фиксация, в зависимости от того, какая часть раба будет использоваться для удовлетворения госпожи.

Наконец выбор был сделан. Счастливчику было лет двадцать пять. Смуглый, светловолосый, зеленоглазый. Единственное, чем он отличался от Эйна, был рост. Наложник был чуть выше, практически под два метра, что для жителя Венги было ростом "чуть выше среднего". А так парней вполне можно было бы принять за родных братьев.

— Как госпожа будет использовать раба?

Эйнри стоял в дверях и ждал ответа на вопрос, заданный Сабиной, с таким же, а то и с большим напряжением, чем сам избранник. Остальные быстро одевались.

— Я бы предпочла использовать его так, как привыкла. Не уверена, что сегодня мне бы хотелось испытать что-то новое.

— Госпожа будет использовать гениталии раба?

— Да, именно их!

"Интересно, а когда я начну их использовать, Сабина наконец уйдет или останется бдить за нами?" — ехидно-нервно подумала девушка.

— Хорошо, госпожа. Сейчас я его приготовлю для использования. Эйнри, чего ты стоишь, как столб? Забирай остальных и проваливай!

Дверь за парнем захлопнулась чуть громче, чем обычно. Недовольно хмыкнув вслед племяннику, Сабина занялась приготовлениями.

За руки и за ноги раба пристегнули наручниками к спинкам кровати, а тело полностью зафиксировали прочной эластичной веревкой, крепящейся на крючках, выдвигающихся, с небольшим интервалом, по краям кровати. Напоследок ему завязали глаза плоской черной плотной ткани.

— Госпожа, когда будете готовы, прикажите ему возбудится. После этого наденьте на него "контролер оргазма" и используйте, пока не устанете. Если раб вам понравится, то можете, в качестве поощрения, разрешить ему кончить в вашем присутствии. Правда, тогда будет лучше, если вы расстегнете ему наручники. Ключи от наручников я кладу на стол, вот сюда. Развлекайтесь, госпожа!

"Вот это да! Такого секса у меня еще не было. Интересно, а если я предпочитаю нижнюю позицию? Однако, как он хорошо сложен… Погладить-то мне его можно, надеюсь…" — Размышляя, Айрин нежно провела кончиками пальчиков от запястья вдоль всей левой руки раба, до плеча… То же самое с правой рукой… Потом одновременно, пальчиками обрисовала полукруги вокруг сосков… Все тело раба прогнулось навстречу ее рукам и… капроновая веревка врезалась ему в живот, заставляя лечь спокойно. От сосков девичьи пальчики спускаются под углом все ниже и ниже, обрисовывают полукруг и спускаются по внутренней стороне ног, до колен. Веревка очередной раз укладывает парня на место.

— Ну что, по-моему, пришла пора продемонстрировать своей госпоже, насколько быстро ты умеешь возбуждаться!

Раб умел это делать действительно быстро. Последние минуты он старался, наоборот, дышать ровно и сдерживать себя. А получив разрешение, его орган сразу же принял вертикальное положение. Зрелище для нормальной и сексуально голодной женщины достаточно привлекательное. Член раба слегка покачивался, как бы приглашая приступить наконец к получению удовольствия.

Айрин скинула с себя одежду, чтобы ничто не стесняло ее движения. Усевшись на раба сверху, она начала старательно одевать ему местное подобие презерватива, называемое "контролер оргазма". В отличие от обычных презервативов, резинка "контролера" очень тугая, стягивающая основание члена. Кончить в таком "презервативе" невозможно.

Девушка позволила члену раба войти в себя, сделала несколько пробных движений, определяя наиболее удобный размах и угол скольжения. Тело юноши снова изогнулось вперед, навстречу своей госпоже. Айрин сняла повязку с его лица и наслаждалась гаммой чувств, переполнявших ее партнера. В его взгляде была мольба, немного страха и чуточку предвкушения. Греховный коктейль.

Нужный ритм был быстро найден. Заведя руки за спину, Айрин обхватила ими ноги парня, и в минуту наиболее приятных ощущений проводила по его коже ноготками. В момент наивысшего пика ее ногти до крови впились в раба и прошлись по нему, оставляя на внутренней стороне ног десять тонких дорожек. Юноша уже был возбужден до такой степени, что не чувствовал ничего кроме дикого желания кончить, и, желательно, как можно скорее.

Айрин нежно провела пальчиками у него по лицу, обвела контур губ. Когда сердце стало биться чуть ровнее и сладкое томление в груди отступило, девушка рискнула спуститься с кровати и встать на ноги. Раб тихо постанывал и изгибался всем телом, просто каждой своей частичкой умоляя позволить и ему выпустить накопленную энергию на волю.

С него даже не понадобилось снимать наручники. Как только "контролер" был снят, тут же наступил оргазм, и длился практически минуту.

Завистливо хмыкнув, Айрин направилась в ванну, чтобы принять душ. Но перед этим она нажала на красную кнопку вызова Сабины. В конце концов, не ей же перестилать испачканное постельное белье?

* * *

Когда юная госпожа вышла, чистая и удовлетворенная, раба на ее кровати уже не было, постельное сияло своей свежестью, в кресле сидела Сабина, на столе лежали две толстые книжки, а рядом со столом, опустив глаза в пол, стоял Эйнри.

— Простите, госпожа! Я вел себя вызывающе дерзко, позволив себе хлопнуть дверью вашей комнаты перед уходом, — проговорил он монотонно, смотря при этом в пол.

— Хорошо, прощаю. На самом деле я даже не заметила, что ты хлопнул дверью.

— Ну, уж нет, госпожа! Так вы его вконец избалуете, право слово! — Сабина от возмущения даже привстала с кресла. — Он вел себя дерзко. Даже для раба, которому позволяется выражать свои эмоции, он их выразил слишком явно. И если вы сами его не накажите, то это придется сделать мне, как главной управляющей. А так как я не имею привычки наказывать рабов индивидуально, то мне придется высечь его при всех…

— Госпожа, пожалуйста! Накажите меня сами!

Парень упал на колени и в его голосе появились испуганно — просительные интонации.

— Хорошо, я его накажу сама, так как считаю нужным, теперь все довольны?!

— Старая госпожа предпочитала всем видам наказания хорошую порку. Наказывают рабов на рассвете, а ночь он должен простоять пристегнутым к вашей кровати. Ему ведь надо дать время, чтобы подумать над своим поведением и как следует раскаяться, как вы считаете, госпожа?

— Как я считаю? Я считаю, что его не за что наказывать, но с правом выбора у меня ведь очень напряженно? Значит, пусть будет так, как считаете правильным вы.

Довольная Сабина встала около окна. Эйнри, встав, подошел к ней и снова был поставлен на колени, спиной к спинке кровати.

— Ползти на коленях надо, избалованный щенок! — и Сабина влепила ему пощечину, со всего размаха. Потом руки юноши она привязала к кровати той же веревкой, которая до этого уже использовалась для фиксации наложника. Эйн позволял делать с собой все, что Сабина считала нужным. Лишь когда его руки были подняты вверх и туго перетянуты, он сильно закусил губу и обреченно вздохнул.

— Я положила на стол учебники старой госпожи, полистайте их в свободное время. Спокойной ночи, госпожа! Приятных сновидений!

Когда дверь за Сабиной закрылась, Айрин подошла и присела рядом с братом.

— Ну и зачем тебе понадобилось хлопать дверью?

— Так получилось, госпожа, — прошептал он, отвернувшись к стене и смотря в пол.

— То есть, на самом деле ты не хотел хлопать дверью?

— Нет, госпожа, не хотел… Я хотел просто тихо уйти в спортивный зал и разнести там все, что можно.

— Неужели ты ревнуешь?!

— Раб? Свою госпожу? О нет… Мне просто горько, обидно и я ничего не понимаю. Но это мои трудности и я не имел права так откровенно демонстрировать свои переживания.

— Что именно ты не понимаешь?

Нежно, за волосы челки, повернув голову юноши к себе.

— Почему госпожа выбрала Сайни?

— Потому что он мой наложник. Раб в моем гареме. Логично?

— Простите меня, госпожа…

— Понятно. Не логично. Хорошо, в каком именно месте случилось расхождение между нашими представлениями о случившемся?

— Простите, госпожа?

— Почему я не имела права выбрать себе раба из гарема и спокойно его использовать?

— Это я не имел права хлопать дверью, госпожа. Простите меня…

— Вот ведь как у тебя по кругу песню… Хорошо, поставим вопрос по-другому. Почему, когда я выбрала этого несчастного наложника, тебе стало обидно?

— Он не несчастный, раз вы его выбрали! — возмущенный взгляд глаза в глаза, и тут же снова парень начал изучать пол. А потом прошептал, с тяжким вздохом:

— Я опять сорвался, госпожа! Простите…

— Повторяю свой вопрос!!!

— Потому что… посмел надеяться… что вы захотите использовать меня… а когда вы пошли выбирать раба в гареме, подумал, что не соответствую вашим вкусам… хотя я обычно хорошо чувствую, когда женщине нравится мое тело… а когда вы выбрали Сайни… я… ничего не понял совсем… но это, конечно, не давало мне права… и вообще это не мое дело, понимать ваше поведение… простите меня…

С каждым словом голос все тише и тише, голова все ниже и ниже. Но на последних словах снова глаза в глаза и во взгляде такая детская обида от непонимания происходящего.

— Так, уже легче… Но песню надо сменить срочно. Я тебя прощаю и совершенно не сержусь за этот хлопок дверью. В конечном счете, ты не бил посуду, не ломал мебель, не кричал грубые слова, а всего лишь чуть сильнее хлопнул дверью, чем положено. При этом ты искренне раскаиваешься в содеянном, правильно?

— Да, госпожа… Обещаю, что подобного больше не повторится и приложу все усилия, чтобы восстановить прежний контроль за своими эмоциями. Я постараюсь… Очень…

— Отлично. А теперь вернемся к нашим баранам. Тебе совершенно правильно казалось, что ты мне нравишься. И Сайни был выбран потому, что очень похож на тебя.

— А почему тогда госпожа просто не выбрала меня? — во взгляде парня появилось искреннее удивление и по-прежнему сохранилось полное непонимание.

— Потому что ты — мой брат.

— А почему госпожа считает, что Сайни ей не брат? Он же сын хозяйки Сабины.

— Ты хочешь сказать, что моя тетушка держала в своем гареме сына своей родной сестры?

— А что в этом такого? Да, его семя, как и мое, нельзя использовать для продолжения рода, но…

— У-у-у… Как у вас тут все запущено! Все, остановись, посиди, подумай о вечном… Мне тоже надо немного подумать. Кстати, а что я должна буду с тобой сделать на рассвете? Мне бы хотелось тебя наказать, если это до сих пор необходимо, до прихода нашей милой тетушки.

— То, что я искренне признал свою вину, не отменяет наказания. Наказание закрепляет чувство раскаяния. В учебниках все это подробно расписано. Старая госпожа мне часто отрывки оттуда зачитывала.

Айрин взяла один из учебников, скинула халатик и залезла под одеяло. Читать и просвещаться. Каждую главу приходилось прочитывать несколько раз, чтобы полностью проникнуться сложностью иерархического древа, всеми жизненными моментами, в которых раб мог быть неправ и системой наказаний за различные проступки. Но сначала она нашла в содержании главу "Стандартные наказания", пункт "Излишнее выражение своих эмоций" и прочла, что рабу в случае подобной провинности полагалось от 15 до 50 обычных по силе ударов.

Периодически девушка не выдерживала и начинала комментировать или уточнять прочитанное, мешая процессу раскаяния. Но читать такое молча было совершенно невозможно. Итоговых мыслей к утру было всего две. Первая и основная: "Как же тут все запущено!". И вторая: "Вот я попала-то!". Но главное — Айрин поняла, что должна справиться. Просто обязана справиться. Потому что любая другая госпожа сделает из ее двоюродного братика даже не отбивную — фарш.

* * *

— Госпожа, уже скоро рассвет, а вы так и не поспали…

— Если бы я уснула, то проспала бы все на свете, особенно приход Сабины.

— Вы не хотите, чтобы она присутствовала при моем наказании?

— Абсолютно не хочу. Вот еще — доставлять ей подобную радость. Сейчас я тебя развяжу, и мы пойдем изучать вон тот уютный темный закуточек…

— Простите, госпожа, но вот уютным я бы его не назвал ни за что. Особенно если в нем находятся те же устройства, что и в комнате старой госпожи.

— Сейчас мы их проверим, сейчас мы их сравним… Где же в этой кладовке свет включается?! Ага, спасибо. Выключи обратно. Шучу… Ты прав, тут совсем даже не уютно. Пыточная камера какая-то. А для чего вот это? Ни за что бы не догадалась… А это милое бревнышко с веревками? Даже так? Хорошо. Из всей этой свалки нам нужно только две вещи — что-то типа скамейки и что-то типа плетки. Ага, плетку вижу. Ручка какой-то странной формы… То есть, это действительно фаллоимитатор? Анфаллос, ага. После каждого десятого удара? Нет, давай не сегодня, договорились? У нас намечено всего пятнадцать. Рада, что ты не настаиваешь… Ну, а скамейкой можно наречь это милое бревнышко. Ты считаешь, что тебя обязательно надо привязывать? Вот и я думаю, что не убежишь ты никуда… Подожди укладываться. Сначала объясни, как этой штукой размахивать надо правильно, чтобы не разорвать твою спину в клочья. Вроде бы прониклась… Но если будет сильно больно… Там написано, что удары должны быть обычной силы. Ну, начнем эксперимент…

* * *

Когда в комнату постучала Сабина, эксперимент над живыми людьми был уже завершен. Эйнри даже успел, скрипя зубами, принять душ, дойдя до ванной комнаты с помощью Айрин, но совершив процесс самостоятельно. По оценкам новоявленной истязательницы спина у него выглядела более чем прилично. Особенно после душа и втирания в раны заживляющего масла иши. Ожидались гораздо более серьезные повреждения. Девушка могла собой гордиться: "У меня явно врожденный талант, но слишком усердно его развивать, наверное, не стоит…".

Надо отдать должное Сабине, она не очень сильно расстроилась, когда поняла, что наказание уже было совершено. Для нее было важным лишь то, что наказание действительно состоялось, а в этом нельзя было усомниться. Даже после душа и с учетом сохранения целостности одежды, вид у племянника был явно не цветущий. Тем более, сказывалась бессонная ночь. Однако обязанностей у помощника управительницы было много, и предварительно преклонив колени перед своей госпожой, Эйнри отправился их выполнять.

Айрин же решила позволить себе наконец-то вздремнуть, часиков так 5–6, не более того… Потом самостоятельно побродила по дому, пытаясь научиться в нем ориентироваться. А ближе к вечеру, вкусно пообедав, девушка решила совместить доброе дело с приятным, и нажала на синюю кнопку.