9 вйуэжен 327 года. Дом Вайнгойртов

Взгляд, которым Айрин одарила Кэйтайриона, при виде лиц ее мальчиков, мог соперничать с прожигающим взглядом Вилайди на Дэйниша. Кэйт провела рукой по спине Эйнри, одновременно лаская юношу и проверяя свои подозрения. Естественно, парень слегка вздрогнул, и девушка, забыв о приличиях, приподняла его рубаху и увидела там следы воспитательной работы. Если бы взгляд мог убивать, Айрин скончалась бы на месте.

Вместо этого Айрин возмутилась. Вообще-то, Эйн был ее раб! Ее личный раб! И она могла творить с ним все, что вздумается, не придерживаясь только лишь правил из учебника. Так что, вместо вежливого объяснения случившегося вчера, Кэйтайриона получила презрительно-высокомерное выражение лица с вопросом: "Кто вам разрешал трогать моего раба, дорогая?".

Девушка испуганно посмотрела на Эйна широко распахнутыми глазами, но тот молчал и виновато смотрел в пол. Когда две госпожи разбираются между собой, лучшее, что может сделать раб — это исчезнуть. Ну, или сделать вид, что его здесь нет.

Дэйниш тоже делал вид, что он подпорка у шкафа. Одна Сабина одарила Айрин тремя хлопками одобрения.

— Кэйтайриона, деточка, то, что тебе дозволено вести себя в нашем доме почти так же, как в своем, не означает, что моя племянница должна давать тебе отчет о поведении мужчин в ее гареме. Тем более, тебе никто не давал права осуждать ее за то, как она обращается со своей собственностью. И, мне кажется, если ты сейчас извинишься и спросишь о том, что произошло, вежливо, то тебе все объяснят и мы, наконец, сможем сесть писать письмо. Иначе тебе сейчас укажут на дверь, и смысла заниматься твоей дальнейшей судьбой у меня не будет.

Кэйт покраснела от стыда, виновато вздохнула и просительно посмотрела на Айрин:

— Извини, я просто очень за него переживаю…

— За него многие переживают, он вообще у меня редкая за… Звезда. Но ключевое слово здесь "у меня", дорогая! Не забывай об этом! А о том, что произошло между ним и Дэйнишем, пусть тебе Эйн расскажет сам. Потом. Если толпа его любовников разрешит ему выделить тебе несколько минут.

Теперь Дэйниш покраснел, как мак. Потому что Эйн хлопнул его при всех по заднице и нежно прошептал на ухо: "Тебя посчитали за любовника, заметил?".

Кэйтайриона, заметив этот хлопок, вспомнила, как произошло их знакомство, и, произведя несложные аналитические выкладки, взволнованно спросила:

— Ты бросил Вилайди?!!

— Кэйт, дорогая, я же четко сказала "толпа"! — в голосе Айрин зазвучали раздражительно-покровительственные нотки, — он никого не бросил. Его на всех хватает, особенно теперь, когда я беременна и требую меньше внимания, чем раньше.

— Молодежь, у меня еще куча дел по дому, так что давайте быстро напишем письмо, а потом вы будете развлекаться, — Сабина уже отправила с утра Лейхио с доверенностью и кучей документов, чтобы он остановил торги и начал оформление. Но к обеду она должна была подъехать к соседям сама, чтобы привезти деньги. Тем более, нотариус, в принципе, не будет оформлять такую дорогую и важную сделку, как покупка земли, через раба.

Эйнри демонстративно ожил, потому как хлопок по заднице Дэйниша он осуществил с невинно-покорным выражением лица и глазами в пол. Сел за стол, взял планшет и приготовился конспектировать. Кэйтайриона ничего лучше не придумала, как тоже сесть за стол. Юноша обреченно вздохнул и пересел на пол.

— Хватит выделываться, Эйн! Сядь снова за стол, и пиши, — Сабина уже начинала сердиться. И первыми под раздачу попадали, конечно же, рабы. Не Кэйт же объяснять, что она должна была сесть на диван?! Дальше Сабина начала диктовать письмо, в витиеватых и корректных фразах которого заключался тонкий намек на то, что старшая госпожа дома Маргойлин перестала справляться со своими обязанностями, мало того, прямой дорогой ведет дом к разорению. И потеря такого древнего и знатного дома беспокоит всех его друзей и родственников, особенно всех беспокоит судьба юной наследницы, беременной (тут Сабина злобно глянула на Эйнри и он даже всхлипнул, так ему было стыдно за свой позор, ведь если бы Кэйтайриона ждала дочь, конечно, это была бы идеальная дополнительная душещипательная подробность, а так… "Не будем уточнять — кем!" — хозяйка презрительно фыркнула, как ударила, и продолжила диктовать дальше).

Дворец часто рассматривал подобные письма-просьбы. То в связи с излишней жестокостью старшей госпожи, то, наоборот, из-за ее излишней слабости. Страсть к азартным играм, наркотикам или к излишнему пополнению гарема, тоже были распространенными причинами жалоб. Далее дворец присылал комиссию, которая, партизански-разведовательным способом, исследовала ситуацию. По итогам полученных сведений принималось решение о: закрытии расследования; продолжении, если результат был не ясен; смене старшей госпожи временно или полностью…

В тех же витиевато-корректных выражениях в письме рассказывалось о полном помутнении разума у старшей госпожи дома и пересказывалась ситуация с духами. Все внимание было акцентировано на подставе собственной дочери и обиде госпожи дома Вайнгойрт. Также обращалось внимание дворца на то, что старшая госпожа дома уже стара и все это поведение можно скинуть на проявление старческого слабоумия. И передать управление домом дочери можно не в связи с описанными выше случаями, а исключительно из-за возраста матери.

Сабина даже вспотела, сочиняя такое сложное и важное послание. Все эти завуалированные игры словами очень любил Лейхио, и если бы обнаглевшие мальчишки не устроили вчера драку, разбираться с покупкой поехал бы Эйн, а Лейхио сидел бы сейчас здесь и подсказывал удачные формулировки. Хорошо, что племянница сама догадалась высечь своих любимцев, иначе бы Сабина просто сняла бы с них шкуру. Несмотря ни на какие договоренности. Утерев очередной раз шелковым платочком лоб, Сабина потребовала перечитать сочинение. Результат ее порадовал. Можно было спокойно уезжать и оставлять молодежь разбираться между собой.

Эйн, опустившись перед хозяйкой на колени, протянул ей планшет, чтобы она отпечатала, через экран, родовым перстнем вензель их дома. Точно такой же родовой перстень сиял на пальце Айрин, но она еще ни разу им не воспользовалась. Сабина оценила подхалимский ход племянника и поощряющим движением мимолетно коснулась его щеки.

Конечно, он очень разочаровал ее результатом церемонии, хотя и его отец тоже не смог сделать ни одной девочки, и внука теперь пристраивать в хороший гарем будет достаточно сложно. Правда еще не все потеряно, девчонка Эйлиорины совсем от него без ума, у мальчика будет еще шанс сделать ей наследницу. Но вчерашняя драка!.. И чего они не поделили? Объяснения причин вчера звучали по смыслу: "Мы подрались, потому что… Подрались". "Я дерусь потому что… Дерусь!" — эту фразу часто говорил отец Эйнри. Он ее вычитал в какой-то древней континентальной книжке.

Конечно на континенте в основном книжки читают на планшетах. Сейчас эта мода и к ним приходит. Только континентальный раритет, учебники и специальную литературу будут издавать в формате старинных книг. Племянница в библиотеку десяток дешевых планшетов откуда-то закупила. Сказала, что через месяц еще десяток закупит. Только чтобы книги хранить и читать. И музыку.

Размышляла об этом всем Сабина уже в карете, направляясь к соседям.

А в кабинете в это же время Кэйтайриона пыталась выяснить причину драки. Ответ был очень похож на тот, что получила Сабина. "Мы подрались, потому что… Подрались".

В конечном итоге Айрин не выдержала, обняла Кэйт и увела: "Давай не будем мешать мальчикам работать. А понять женским разумом действия мужчин невозможно, поверь мне и даже не пытайся. Они захотели подраться и подрались. Сегодня утром они захотели… И сделали это."

Парни, услышав последние фразы, развеселились. Хотя Дэйниша так до конца с утра и не отпустило, после стихов.

Кэйтайриона попросила разрешения остаться в гостях до вечера. Ее желание было прозрачнее воды в озере, она хотела провести какое-то время наедине с Эйнри. Но Айрин не зря шутила насчет "толпы" любовников. Во время обеда Вилайди плотно повис на Эйне, только не рыча: "это мое!!". Причем даже на Айрин он зыркнул, как на потенциальную конкурентку и соперницу, правда быстро проморгался и испуганно-виновато похлопал ресничками. Девушка от смеха даже сползла с кресла и чуть не подавилась супом.

— Кэйт, дорогая, ты, конечно, можешь провести у нас даже ночь и весь завтрашний день, но, сдается мне, спать мы будем с тобой вместе, две гордые, беременные и одинокие.

Дэйниш обиженно взглянул на девушек из-под челки:

— Вы меня прогоняете?!

Айрин посмотрела на Эйнри и вцепившегося в него зубами и коготками Вила. Язык не повернулся съехидничать что-либо, и она просто улыбнулась своему волчонку и поманила его к себе, посадив рядом с креслом, где уже сидел Лейхио.

Сайни не появлялся в доме до ужина, даже зимой глубоко погруженный в свои ботанические эксперименты. Единственное, что он не пропускал, это тренировки по утрам. Будучи одиноким и заброшенным, Лей облюбовал себе место возле ног Айрин. Своего основного конкурента, Дэйниша, он выжил аккуратными тихими подколками. Ну и потом наедине высказав, что тот с госпожой спит ночью, значит, пусть не мешает несчастным и покинутым наслаждаться тихими дневными ласками. Дэйн, вздохнув, уступил. Айрин быстро привыкла, что во время дневных посиделок в гостиной, если Лейхио не расположился с наглой моськой в кресле напротив, то значит он уютно свернулся у ее ноги наслаждается, пока ее руки перебирают ему волосы. По утрам у ее ног обычно усаживались Эйнри и Дэйниш. А в кресле напротив болтал ногами Вилайди. Лейхио просто не вставал так рано. Ну а вечером когда как, когда где, под настроение.

После обеда Вилайди утащил Эйна в комнату, и, судя по звукам, начал заявлять на него права еще в коридоре. Лей переполз на диван, потребовал чтобы ему предоставили мягкие ножки под голову и сладкие губки, для наслаждения. Получил подушкой в живот, повозмущался, что ножки были бы лучше, но раз его никто не любит и не ценит… Положил подушку под голову и уснул.

Для человека, привыкшего вставать в десять-одиннадцать утра, подъем в шесть, чтобы успеть к семи на открытие торгов, можно было расценивать как подвиг. Сытный обед сгубил его героический организм, причем так быстро, что до своей комнаты дойти сил уже не оставалось.

Дэйниш, грустно вздохнув, пошел разбираться с делами. Бурча что-то из серии: "Ну и кто тут, тля, кролик?".

Девушки остались одни. Им было о чем поболтать друг с другом.

16 вйуэжен 327 года. Дом Вайнгойртов

Ответ из дворца пришел достаточно быстро. "Резолюция от 16 вйуэжена. По представлению от 8 вйуэжена, от Сабины Вайнгойрт и Кэйтайрионы Маргойлин. Назначить Кэйтайриону Маргойлин старшей госпожой Дома Маргойлин". Кэйт долго смотрела на эти несколько строчек, отпечатанных красивым каллиграфическим шрифтом, с личной подписью и печатью королевы.

Их передал дворцовый посыльный лично ей в руки, хотя рядом находилась ее мать.

Но Эйлиорина даже не стала спрашивать, что там в конверте. Дворцовый посыльный и радость на лице дочери после прочтения послания. Все понятно. Она неудачно сыграла партию с участием дочери, теперь дочь вывела ее из игры. Сама виновата — не надо было очередной раз обижать Сабину. Конечно, все придумала эта хитрая и злопамятная лиса, а ее девочка просто попала под влияние молодой девчонки Вайнгойрт и теперь пляшет под ее флейту. Только за то, что ей дали развлекаться со смазливой игрушкой, мальчиком-красавчиком. И она не вправе осуждать дочь, сама теряла голову от этого зеленоглазого чуда. Ведь не своди он ее с ума, она бы выкупила его для дочери сразу после того, как тот закончил Джордан. Так нет же, ей захотелось сначала поиграть в него самой. А Эллессит соглашалась продать сына только как мужа для Кэйт. Дочь еще была очень молода, всего тринадцать лет, но все равно ни за что не подпустила бы ее к своей игрушке. Поэтому приходилось чуть ли не через день ездить к Вайнгойртам.

А потом, вдруг, совершенно неожиданно, к ней подошла Сабина и сказала, что мальчик теперь под ее покровительством. Родная мать позволяла играть, сколько душа пожелает, а тетушка, всего из-за одной истерики, взяла и перекрыла доступ. Причем намертво, сделав его своим помощником. Даже предложение взять его мужем Кэйтайрионы было отвергнуто, именно потому, что девочка еще мала и церемонию сразу провести не получится. Поэтому пусть лучше мальчик работает на свою семью, а девочка спокойно взрослеет. И вот, спустя восемь лет, дочь наконец-то получила доступ к драгоценному телу. Правда, совсем не так, как планировалось. Конечно, она не соображает, что творит, от радости.

Дождавшись, когда дочь уедет к подруге, Эйлиорина тоже собралась и поехала к старшей из Вайнгойрт, выяснять отношения. Но от души поругаться не удалось — Сабина просто указала ей на кресло и объяснила, что если сейчас официально смена госпожей в доме произошла из-за ее возраста, то в случае, если Эйлиорина начнет только думать о том, чтобы произвести какие-то действия, будет проведено расследование. По результатам которого будет небольшой такой скандальчик. Что явно не пойдет на пользу ни дому Маргойлин целиком, ни матери и дочери отдельно, каждой. И Эйлиорине пришлось смириться. Тем более, что ей ежемесячно выделялась немалая сумма на личные затраты. Не считая основного содержания.

А в это время в комнатах малого двора Айрин готовились к глобальной пирушке. Такое событие надо было отметить. Так что в гостиную натащили фруктов, сладостей, напитков алкогольных и без. Мороженое и глинтвейн. Эйнри сидел у дивана, у ног Кэйтайрионы, и позволял ей делать с собой все, что только той приходило в голову. Не то, чтобы это было ему в радость, но госпожа приказала очень убедительным голосом. И Эйн терпел, улыбался, резал и чистил фрукты, наливал напитки, вылизывал испачканные в мороженом пальчики. В общем, вел себя как идеальный муж. Точно такой же идеальный муж сидел у ног Айрин. А в кресле, напротив девушки, сидела Клаусийлия Альцейкан, а у ее ног сидел один из ее многочисленных племянников. Которого она то гладила по волосам, то с силой тянула за них так, что у парня слезы появлялись на глазах. При этом сама Клаусийлия даже не смотрела в его сторону.

Женщина заехала к Сабине, обсудить кое-какие дела, ну и заодно зашла навестить Айрин и узнать про ее самочувствие. А тут такая новость! Смена госпожей в Доме Маргойлин. Свежая сплетня, наисвежайшая, еще никому не известная. Конечно, она с радостью выслушала подробности из первых уст, пожелала девушкам крепкого здоровья и ушла. И только тогда Дэйниш позволил себе нормально вдохнуть воздух.

— Какое счастье, что здесь не было Вилайди!!!

Да уж, действительно. Айрин целиком и полностью была согласна с ним. Только Вила здесь и не хватало. Если Дэйниш чуть не забыл, как надо правильно дышать, то мальчишка просто умер бы на месте. Правда, скоро и Эйн, и Дэйн начнут ему завидовать. На сегодняшнюю ночь у Айрин назначена практическая работа по ломке. Прежде чем выпустить ее в Джордан, учитель хотела убедится, что девушка поведет себя там адекватно. Поэтому ей сегодня придется быть грандиозно неадекватной со своими мальчиками. Главное, и не предупредишь ведь, надо чтобы было максимально приближено к реальности. Ра-аз! — и: "Здравствуйте, сейчас я в вас развлекаться буду".

А учитель будет за всем этим наблюдать с помощью включенной видеосвязи. Кровать она, правда, целиком не увидит, но зато будет любоваться тем из мальчиков, чья очередь стоять рядом и смотреть. Именно поэтому все должно быть максимально неожиданно. Голос и слова можно сымитировать, но вот выражение лица, а особенно глаз… Чтобы Эйн хоть чуточку настроился, она приказала ему сегодня побыть игрушкой для Кэйт. А Дэйниш… Она обычно заставляет волчонка просто лежать, ей нравится смотреть, как он мечется по подушке, глаза полузакрыты, губы обкусаны. Так что для него переход с "просто лежи" к "лежи и терпи" будет менее болезненным, чем для брата. Эйнри привык быть активным и сверху.

Правда, Лей тут даст ему фору, он мало того, что иногда позволяет себе брать ее лицом в подушки, так недели две назад вообще привязал ее к кровати. И при этом днем сидит у нее в ногах и ластится, весь такой покорный-покорный котик. В Лейхио играть смысла нет, он опытный хамелеон. Иначе бы не выжил в гареме так долго без постоянной покровительницы. А он не просто выжил, он им заправляет.

К ужину Кэйтайриона уехала, и Эйнри позволил себе вздохнуть свободно, начал улыбаться естественно. Вил прижался к нему под бочок, нежился под его рукой и, наверное, планировал нескучную ночь. Дэйниш, чувствующий настроение своей госпожи порой даже лучше, чем она сама, был напряжен и иногда вопросительно посматривал на девушку. Но та старательно делала вид, что все нормально. Правда, ее фраза "Вилайди, милый, сегодня тебе придется поспать одному" говорила об обратном. Дэйн снова вопросительно взглянул на госпожу, но она ни словом, ни жестом не дала ему понять, где же этой ночью будет спать он сам. Спрашивать напрямую при Вилайди не хотелось. Потому что предчувствие говорило о наличии у девушки какой-то оригинальной задумки, и это было связано с ним и Эйном. И что-то, связанное с этой задумкой, госпожу беспокоило. Пусть Вил ляжет спать, уверенный, что его Верхний просто проведет ночь с любимой женщиной. Когда ночь с Эйнри была не спонтанным решением, а запланированным, Дэйниш уползал спать к себе в комнату. Поэтому, как только госпожа объявила, что пора ложиться спать, он встал и направился к выходу. Следом за Вилайди. Госпожа вышла вместе с ним, придержала его за рукав, дождалась, когда мальчишка скроется в комнате, и рукой махнула в сторону своей спальни.

Логично. По хлопку Вил не определит, была ли это дверь в комнату Дэйна или госпожи. Потом по коридору прошли госпожа с Эйном и и тоже хлопнули дверью. В спальню госпожи.

Айрин сразу от двери направилась на кровать. Эйнри, тоже наконец заподозрив недоброе, остался стоять рядом с Дэйнишем, у входа.

— Раздевайтесь, мальчики. Волчонок потом на коленях ко мне. Эйн остается на месте, тоже на коленях. Возбуждаться без разрешения запрещаю! Все понятно?

Парни испуганно переглянулись.

— Мы что-то сделали не так, госпожа?! — спросил Эйнри чуть охрипшем от волнения голосом.

— Я задала вопрос. Понятно ли вам, что делать?! — Айрин постаралась накрутить себя до состояния гнева. В конечном итоге она была зла на всю ситуацию в целом, и перевести свою злость с общего на конкретное оказалось достаточно просто.

Парни быстро разделись, оба упали на колени, и Дэйниш, встав на четвереньки, подполз к ней, положил голову ей на колени и преданно заглянул в глаза. Сердце у парня билось не очень ровно и испуг, как он не старался его скрыть, так и сочился из всех пор.

— Моя госпожа? — тихо, приправив смесью эротичности и покорности. И страха… Когда волчонок начинал так пахнуть, контролировать собственное возбуждение становилось почти невозможно. А ей необходимо оставаться спокойной, в то время как ее мальчики будут бояться, волноваться и возбуждаться.

— На кровать, на спину, быстро! И помни, возбуждаться можно только после моего приказа! Тебя, Эйн, это тоже качается!

— Да, госпожа!

Этот еле слышный бесцветный шепот — голос ее брата?! А этот испуганно-затравленный взгляд — так на нее смотрит ее волчонок? Простите, мальчики, завтра я вам все объясню… А пока…

— Руки за спину, оба! — дальше уже одному Дэйну: — Только вздрогнешь, накажу!

— Да, госпожа! — взгляд становится отсутствующим, волчонок покидает свою оболочку. Это плохо.

— Смотри мне в глаза! Смотри и не смей отключаться!

— Да, госпожа! — голос дрожит, во взгляде страх, вопрос, мольба остановиться…

— Расслабься, волчонок, и попробуй получить удовольствие, — тихо, одними губами возле уха.

Дэйниш резко выдыхает, чтобы потом глубоко вдохнуть и снова резко выдохнуть. Успокоился. Взгляд осмысленный, все еще боится и волнуется, но уже не на грани. Можно продолжать. За несколько месяцев его тело изучено вдоль и поперек, точно знаешь, где надо провести, чтобы быстро возбудить, а где — для того, чтобы медленно наслаждаться. Но все равно контроль за телом теряется, теряется!..

— Волчонок!!

— Я стараюсь, госпожа, очень стараюсь! Простите!

— Мне придется тебя наказать… Ты же знаешь, это меня всегда так расстраивает.

— Простите, госпожа…

Нет, все же справился. Что-то шепчет про себя… "Раз, два, три… Пять". Понятно. Продолжаем играть.

— Госпожа… Тикусйо! Я больше не-мо-гу. Пожалуйста! Ну пожалуйста же!..

За волосы челки потянуть со всей силы назад, к спинке кровати. Поймать жалобно-умоляющий взгляд, почувствовать себя злобной стервой…

— Лежать и терпеть! Я еще не наигралась, понятно?!

— Да, госпожа… Моя госпожа… Простите… Пожалуйста, простите нас…

— Я на вас не сержусь! Но если ты сейчас сдашься, то рассержусь! — снова тихо-тихо, губами к уху…

— Раз, два, три… Пять. Раз, два, три… Пять. Тикусйо!!! Сейчас…

Очередная победа разума над природой. Игра продолжается. Наконец отведенный по уговору временной интервал закончен.

— Все, волчонок, можешь отпустить контроль.

— Спасибо, госпожа!

— А теперь иди встань на колени рядом с Эйном и кончи для меня.

— Я могу использовать руки, госпожа?!

— А ты сможешь без рук? — тихо, на грани ультразвука. И такой же тихий ответ: "Да".

— Нет, Дэйниш! Я сказала "Кончи для меня", а не "Подрочи, глядя на меня"!

Юноша уже сложил в уме все и получил результат. Главное, чтобы он не попытался предупредить Эйна. Тот такой красивый, когда в глубоком погружении.

А вот этого она не ожидала… Эйнри начинает терять контроль, смотря на возбужденного сосредоточенного Дэйниша. Если сейчас позвать Эйна к себе, это отвлечет волчонка, а ему осталось одна-две минуты. Оставить все как есть, тогда придется наказать брата. Неужто он не чувствует, как у него встает?! Ну не зря она так на него пристально смотрела, обратил внимание, сосредоточился. Фу-ух!

Дэйн, золотко, умница! Справился!

— Эйнри, на коленях ко мне. Дэйниш, свободен! Можешь идти к себе.

Благодарные взгляды от одного и второго. Хотя брату благодарить ее пока не за что. Но он рад, что его будут унижать наедине.

Дэйна она не фиксировала вообще. Эйнри положила лицом вниз и привязала плотно ноги друг к другу, от колен вниз, как в кокон, а потом — к спинке кровати. Взяла из тумбочки анфаллос и тюбик со смазкой. Раздвинула ягодицы, провела пальцами в смазке по нежной кожице, запустила пальцы внутрь. Мышцы сжаты.

— Расслабился! Быстро!

— Я тогда потеряю контроль, госпожа…

— А ты не теряй!

Юноша закрыл глаза и начал шептать свою мантру от возбуждения. Она у него была позаковыристее, чем простой счет.

— Госпожа… Я так сильно по вам соскучился за эти две недели…

— Не подлизывайся! Мышцы расслабь, а то сейчас так и вставлю в нерастянутое.

Два пальца, и то с трудом. Толщина анфаллоса в три раза больше, если не в четыре.

— Госпожа-а…

— Расслабь мышцы, если что, потом опустишь же?! — тихо в ухо…

— Не уверен, госпожа… Меня уносит… Ваш запах… Ваши пальцы во мне… — тоже на грани слышимости.

— Соберись! Соберись, Эйн! — чуть громче, пусть учитель услышит, это же почти приказ.

— Да, госпожа!

Мышцы расслабились. Вставила. Закрепила вокруг бедер. Завела руки за спину, скрестила на ягодицах, плотно перетянула в кистях. Перевернула на спину. Редкое зрелище — Эйнри с испуганным выражением в глазах. Дышит прерывисто. Погладила по щеке, нежно. Тут же прижался к ее руке, глаза закрыл, между бровей морщинка, вдохи короткие, частые. Погладила другой рукой по волосам. Задышал спокойнее. Открыл глаза. В них все равно настороженность и испуг. Понятно все, любимый. Я бы на твоем месте тоже боялась.

Достала из тумбочки стек-фаллос. О да, братик, я знаю, что у тебя большие глаза! Не нужно их делать еще больше… В них уже не настороженность и испуг, а неверие и ужас. А что делать? Мне самой страшно, веришь? Хотя тебе лучше об этом не знать.

Вынула стек из чехла, медленно ввела…

— Смотри мне в глаза!!

Вытащила. Ввела снова. Оставила внутри.

В глазах ужас и… Любовь. Губы чуть дрожат. Потерпи, немного осталось.

— Я сдала зачет, учитель?

— Да, девочка, все отлично. В первых числах тайя поедем в Джордан. Играть в выпускников. Мальчиков своих можешь взять с собой. Я имею в виду этих двоих. А насчет рыжего почитай "Свод законов и правил", раздел 256. Думаю ты сможешь провернуть эту аферу. Спокойной ночи, девочка.

— Спокойной ночи.

Теперь быстро к брату, вынуть, развязать, вытащить… Сесть сверху и поцеловать. Обнять. Почувствовать, как его трясет. Прижаться как можно крепче. И ждать… Ждать, пока отпустит.

— Это был зачет?!

— Да.

— А предупредить?!!

— Милый, вы обязаны были быть в неведении. Сходи пока под душ, а я пойду верну Дэйниша. Есть у меня предчувствие, что он не спит.

— Тля!!! Тля!!! Матерь Сущего! Тля!!! — У Эйнри от гнева явно произошло короткое замыкание.

— Эйн!!!

— Да, госпожа! Простите… Я… Я пойду под душ, да?

— Да! Под холодный!

Из ванной комнаты послышались удары кулака об стену и "Тля!!! Тля!!! Матерь Сущего! Тля-а!".

Айрин дошла до комнаты Дэйниша, постояла, собралась с мыслями. Вошла. Дэйн лежал, одетый только в штаны, на неразобранной кровати, лицом в подушку. Услышав звук открываемой двери он тут же поднял голову.

— Госпожа?!

Девушка подсела к нему на кровать, погладила по спине.

— Все уже нормально? — в голосе волнение и надежда.

— Да, хочешь — можешь вернуться ко мне.

— Очень хочу. Эйн тоже остается?

— Да, наверное…

Дэйниш уже соскочил с кровати, подождал, пока встанет госпожа, пропустил ее вперед. Айрин ждала обвинений или хотя бы вопроса из серии "А что это было-то?". Но важный для себя ответ волчонок уже получил. Все уже снова нормально.

Вылетевший из душа Эйн рвал и метал: "Это был всего лишь зачет, представляешь?! Я передумал и перебрал в голове все грехи за последний месяц, особенно связанные с нами двумя. Матерь Сущего, я чуть с ума не сошел… А это всего лишь зачет…"

— Тикусйо! Сейчас-то ты что орешь? Это был всего лишь зачет. Госпожа его сдала (Дэйн вопросительно взглянул на девушку, та кивнула утвердительно). Мы оба целы и невредимы. Чего ты шумишь?! Госпожа беременная, ей нервничать нельзя.

Эйн заткнулся на полуслове, долго и задумчиво смотрел на Дэйниша, потом перевел взгляд на Айрин. Всхлипнул. Упал перед ней на колени, обнял, прижался лицом. Дэйн снял с себя штаны, стянул с кровати покрывало, швырнул все комком на кресло. Обычно он очень аккуратно складывал и штаны, и покрывало, но… Не сегодня. Залез под одеяло, на свою сторону.

— Спокойной ночи?

Эйнри поднял взгляд на госпожу, в глазах блестели слезинки. Девушка опустилась на колени рядом с ним.

— Любимый, прости меня, так было нужно, понимаешь? Ты же понимаешь, как важно, чтобы я сдала все экзамены?

— Да, госпожа. Это вы меня простите. Пойдем спать?

— Да.

17 вйуэжен 327 года. Дом Вайнгойртов

Утром все старательно делали вид, что ничего не было. Вилайди посматривал на них косо, но тоже молчал.

За полчаса до обеда прозвучал межпланетный вызов по видеосвязи. Это наконец-то объявился отец. Рядом с ним стоял высокий красивый мужчина, примерно одного с ним возраста. Что-то неуловимо знакомое в мимике лица, в том, как он откинул со лба длинные черные волосы, как улыбнулся Айрин…

— Дэ-эйниш!

Хорошо, что мальчики уже пришли и сидели в гостиной. Играли в шахматы. Плохо, что услышав ее крик они испугались и влетели в комнату, чуть не вынеся дверь. Потом Дэйниш проследил за ее взглядом, застыл… Протянул руку к экрану, как будто пытаясь дотянуться, дотронуться…

— Отец?!

— Дэйни?! Тикусйо! Какой ты взрослый уже!

Айрин тихо вышла из комнаты, выведя за собой остальных ребят.

Эйнри пребывал в шоке.

— Он, конечно, говорил что его отец инопланетник. Но все равно… Завидно. Они же даже встретится смогут. В Космопорте. Да?

— Да. Конечно. Мне вот интересно, как Дэйниш его сразу узнал? — Айрин, конечно, верила в силу зова крови, но чтобы вот так, с первой секунды, угадать?

— Его отец в течении года, прежде чем улететь, записывал видео. На каждый год по одному-двум дискам. И Дэйн получал их на свои дни рождения от матери. Он именно так драться научился. И это "тикусйо" у него от отца. Матерь Сущего! Что ж так завидно-то?!! — Эйнри ударил кулаком по ни в чем не повинной стенке.

Девушка обняла своего брата, начала успокаивающе гладить его по спине, а Эйн уткнулся головой ей в плечо. Пару раз сглотнул комок в горле.

— Я гулящая тварь и эгоист жуткий. За что вы меня любите, госпожа?

— Лучше не спрашивай, а то задумаюсь! — Айрин, улыбнувшись, нежно поцеловала брата в щеку.

В это время в гостиную влетел Дэйниш. Ненормально счастливый и одновременно потерянный. Несколько раз оглядел всех, прежде чем наконец-то смог сфокусировать взгляд на Айрин.

— Госпожа… Вы… Вы же… Меня в Космопорт? И… Потом отца тайком сюда? На неделю? Или меня… В гостиницу в Космопорте? Госпожа?

— Выдыхай! Придумаем что-нибудь. В первых числах тая мы уезжаем в Джордан. У нас есть две недели. Когда он вылетает?

— Сейчас. То есть, через два часа.

— Лететь ему пять дней. Поехали за подробностями в Космопорт?

22 вйуэжен 327 года. Космопорт

Через пять дней, рано утром, еще до прибытия корабля с долгожданным пассажиром на борту, Айрин, Эйнри, Лейхио и Дэйниш были в здании центра управления Космопортом. Девушка наконец-то получила шанс использовать свой родовой перстень. Пропечатав им доверенности-пропуска, на всякий случай на каждого из парней, позволяющие им беспрепятственно находиться здесь в течении последующей недели, с утра до ночи, но с первым часом ночи и до рассвета посторонние должны были покинуть территорию Космопорта.

Идентификацию владельцев пропусков осуществляли по отпечатку пальца. При входе и выходе с территории надо было подойти к автомату и, приложив большой палец к внешнему сканеру, вставить пропуск в специальную прорезь.

Вокруг взлетного поля стояла неразрывная круговая стена в два метра высотой, реагирующая на касание звуком и ударом током, и у нее было четыре прохода, с автоматами-сканерами. Все это полностью уничтожало надежды мужчин Венги незаметно просочиться на корабль и улететь. Но Космопорт — это не только взлетное поле. Это гостиницы, казино, бары. Это маленький город для инопланетников. Ведь именно здесь обсуждались, заключались и отмечались межпланетные сделки.

Все парни были здесь не в первый раз, но раньше нигде, кроме центра управления и бараков с грузами, им посещать не приходилось. Эйнри повезло чуть больше и он погулял вокруг стены к взлетному полю, встречая Айрин. Теперь их ожидало недельное переселение в иной мир. Мир, где в борделях женщины обслуживают мужчин, где в ресторане все сидят на одной высоте, где можно хлопнуть по заднице молодую симпатичную официантку, где можно… Можно обнять госпожу за талию, прямо вот так, на улице, и, пьянея от собственной наглости, уткнуться в ее волосы лицом и прошептать туда: "Айрин! Моя Айрин!". Потому что здесь она просто девушка, красивая девушка. Его девушка.

— Эйн, любимый, мы непременно погуляем тут с тобой, только сначала передадим Дэйниша его отцу.

Айрин поцеловала брата совсем не братским поцелуем в губы, и, взяв Дэйна под руку, постучала каблучками в сторону взлетной полосы. Корабль должен был приземлится с минуты на минуту. На табло уже даже горел номер посадочного места.

Дэйниша бил озноб, который он старательно и безуспешно пытался скрыть. Каждые две-три минуты он поворачивался к жене, собирался с силами что-то сказать, иногда даже набирал полную грудь воздуха, но потом закусывал губу и отворачивался. Через несколько минут все начиналось по новой.

Девушка крепко держала его за руку, то поглаживая ее, то прижимаясь к нему всем телом. В конце концов развернула парня к себе лицом, встряхнула за плечи.

— Волчонок, золотко, успокойся! Ты уже с ним разговаривал. Он тебя любит, раз и диски записывал, и примчался с другой планеты, чтобы с тобой увидится.

— У него еще сын есть… Нормальный…

— Ты тоже нормальный!!! — В голосе девушки зазвенел металл.

Дэйниш покраснел, сглотнул комок в горле и отвернулся. По местным меркам он нормален. А по континентальным… Можно подумать, он не чувствует, как к нему относятся родители госпожи. Да они бы Лейхио предпочли видеть ее мужем вместо него. Вилайди они все прощают, потому что тот, по их мнению, еще ребенок. А ему… Он чуть не искусал себе все губы в кровь, когда Эйн взял и спокойно обнял госпожу, так легко и непринужденно, как будто всегда так делал. И ей в волосы прошептал: "Моя Айрин!". Тикусйо!!! Она — его! ЕГО жена и в ней растут ЕГО дети. Но чтобы вот так, просто, собственнически обнять ее… Нет. Не сможет. Никогда. Поэтому его так никогда не поцелуют. И любимым не назовут. Вот чтобы не просто так " люблю вас, мальчики" или "я люблю тебя, волчонок", а потом что-то из серии "а теперь все спать!". Нет, чтобы так, как Эйну… "Любимый…". А отец у него… Красивый, глаз не отвести! Сейчас. А в молодости вообще вынос мозга был! У них общего — только цвет волос и словечко это отцовское к нему приклеилось. Все! Ну, рост еще… Интересно, тот, второй, младший, такой же красивый? Отец ни слова ему про брата не сказал, это мать рассказала. Давно еще. Как сама узнала, интересно? Или они отношения поддерживали? Странно.

Эйнри, долго со стороны наблюдающий, как друга потряхивает, не выдержал.

— Матерь Сущего! Дэйн! Ты бы знал, как я тебе завидую! Это же твой отец, понимаешь?! Думаешь, он мчится в такую даль, чтобы посмотреть на тебя и сказать: "Тикусйо! Ты ненормальный кретин с кучей местных тараканчиков в голове!"? Развернуться и улететь обратно? Думаешь, оставляя тебя на этой планете, он рассчитывал, что ты вырастешь настоящим брутальным континентальным парнем?!

— Ну, ты же вырос…

Эйнри застыл. Потом задумчиво посмотрел на Дэйниша, обнял его за плечи и тихо, на ухо:

— Дэйн! Я вырос эгоистичной наглой тварью с повышенным недоебитом. Но мой отец любил бы меня и таким. Твоему будет проще, он летит сюда, потому что любит тебя. А тебя любить одно удовольствие. Особенно когда ты не дерешься.

Дэйниш грустно вздохнул… Может, он и правда весь из себя такой правильный, что его любить одно удовольствие. Но тогда вокруг него все с испорченным вкусом. Потому что все любят эгоистичную наглую тварь. Даже он сам.

И тут он увидел вдалеке отца. Его затрясло так, что Эйнри пришлось плотно прижать его к себе спиной. Одной рукой обняв за грудь, второй за талию. И, нежно поцеловав в шею, перевести волнение в возбуждение. У Дэйниша даже открылась способность соображать и он схватил Айрин за руку, притянул ее и прижал спиной, уже к себе. Эйн тут же опустил руки и отошел на шаг назад. Конечно, его отец должен был подозревать о взаимоотношениях между мужчинами Венги, но афишировать это вот так сразу не хотелось.

И вот они стоят друг перед другом. Отец и сын. Айрин тихонечко отошла в сторону, встала рядом с Эйнри и Лейхио.

— Сколько у нас есть времени?

— Целых семь дней. Здесь. На ночь я должен буду уходить.

— Отлично. Пойдем, пристроим меня и вещи в какую-нибудь из здешних гостиниц? Вы как, в курсе, какая тут самая лучшая?

— Нет. Я вообще здесь третий раз в жизни, — Дэйниш повернулся и вопросительно посмотрел на остальных. Те, почти синхронно, отрицательно покачали головами.

— Значит, сейчас пройдемся по всем, благо их тут всего четыре.

— Дэйн, вы с отцом давайте ищите гостиницу, а мы пойдем искать приличный ресторан. Спишемся потом, — и Айрин постучала пальцем по часам.

Эйнри отдал Дэйнишу свои часы с функциями вызова и обмена сообщениями. По хорошему надо бы было закупить партию из штук десяти, связанных между собой. Двух, вернее, трех, если считать и Сабинины, явно было мало.

Как только Дэйн с отцом скрылись, Эйнри снова обнял Айрин и нагло улыбнулся, глядя ей в глаза: "Погуляем, красавица?". Лейхио фыркал от смеха, глядя на них.

— Эйн, ты не боишься, что ночью госпожа тебе отомстит?

— Хуже, чем неделю назад? Не боюсь, — и Эйн, запустив руку в волосы девушки, за затылок притянул ее к себе и поцеловал. Уже прошло несколько месяцев с того, первого, поцелуя, когда он почувствовал своими губами вкус губ госпожи. Вообще вкус губ женщины. Сформулировать словами, чем губы госпожи отличаются от губ Вилайди, он не смог бы. Но они отличались. Мягкостью, нежностью, чем-то неуловимым, когда сразу понимаешь — целуешь девушку. И где-то на уровне подсознания возникает контроль, поцеловать госпожу так же властно и нагло, как Вилайди, он не сможет. Пытался. Не вышло. Да, поцелуй отнюдь не нежный. Но все равно без полного погружения, расслабления. Вот когда целует сама госпожа… Тогда можно закрыть глаза и улететь. Если бы Дэйниш знал, как ему всегда страшно, в каком он всегда напряжении, когда ведет себя с госпожой вот так, как сейчас, например. Интересно, что чувствует Лейхио? Или его после прощальной молитвы страх совсем покинул?

— Пойдем гулять, мальчики? Наша задача найти ресторан приличный, помните?

— Я-то помню, госпожа! — Лей снова фыркнул. Потом, подойдя к Эйнри, шепнул тому в ухо: "Что, красавчик, пошел в отрыв?!" и продолжил уже громко: — Предлагаю разделиться! Связи у меня, конечно, нет, но я буду ждать вас на этом месте через три часа. Пойду в бордель и сниму там толпу девочек. Госпожа, выдайте мне, пожалуйста, единовременную дотацию на удовлетворение физических потребностей.

И Лейхио, соорудив на лице просительное выражение, сложил ладони горсточкой и протянул их в сторону Айрин.

— Я вам всем на пропуска положила кучу денег. На три часа в борделе тебе хватит. Правда, кормить тебя потом придется за наш счет, но что уж с тобой поделаешь…

— Да вы меня благодарить должны! За то, что я не буду ходить за вами следом с постной рожей и ехидничать, а тихо исчезну и оставлю вас наедине. Кстати, могу я надеяться, что за семь дней хоть три часа времени вы уделите лично мне, госпожа?

— Спасибо тебе, Лей! Низкий тебе поклон! Выделю я тебе три часа, а может, и больше.

И все разбежались по территории космодрома.

* * *

Дэйниш был искренне удивлен, как легко и просто ему было с отцом. Как будто они знали друг друга всю жизнь. А может, так и было? Дэйн все время смотрел на отца, говорящего с ним с экрана. Слушал, учился, любовался. Копировал, сначала на подсознательном уровне, а потом уже осознанно. И походку, и манеру откидывать волосы или, наоборот, одним движением вдруг — раз! — и лицо спрятала черная грива. И теперь он смотрел на него: живого, близко, рядом. Узнавал и вспоминал. Знал всю жизнь.

А Дайнис… Был так рад, что мальчик выжил и нашелся. Потому что его мать полностью лишила его права видеть своего ребенка. Хотя он каждый год первые десять лет прилетал на Венгу в день рождения сына, пытался добиться встречи хотя бы с ней… Оставлял ей письма. Умолял. Убеждал. Готов был даже заплатить. Только одного он не мог дать ей — быть с ней. А она за это лишила его права быть с сыном.

И вот его мальчик вырос. Вырос в красивого парня. И уже умудрился сделать его дедом. В 41 год. И жена у него красавица. Главное, не стерва местная, а вполне себе адекватная девушка.

Постоянно ноющее где-то глубоко внутри чувство вины вдруг резко растаяло. Дайнису нравилось в сыне абсолютно все. Особенно, как он каждым неуловимым движением напоминал ему самого себя в молодости. Хотя лицом и был больше похож на мать. Даже глаза ее, синие. Но взгляд был его. И разрез глаз — его. И грива черных волос — его. И весь этот высокий, мускулистый, красивый парень — его. Его сын.

Они поговорили обо всем понемногу. И о жизни Дайниса, и о жизни Дэйниша. И о смерти женщины, которая их соединила и разлучила. И о женщине, которая скоро подарит одному сына и дочь, а другому — внука и внучку. И о том, что родители этой женщины чудом оказались друзьями Дайниса.

К тому времени, как они определились с гостиницей, заселили Дайниса в номер и даже разложили все вещи, между ними не возникло ни одной неловкой паузы.

И разговор тек спокойно, не напоминая встречу двух экзальтированных барышень или двух нелюдимых подростков. С младшим, тоже выросшим без него, потому что его мать так и не простила "измены", хотя ведь именно ради нее вырвался, прорвался, бросил… Выжил в этом кошмаре, для начала. С младшим такого взаимопонимания не было. С ним вообще было тяжело общаться. Как будто это он жил где-то на другой планете, а не в соседнем городе. И свою голубизну мальчишка преподнес ему пафосно, с вызовом. Типа удивил. После двух лет жизни на Венге. А Дэйниш… Тот парень рядом с ним, Эйнри, кажется, он ведь его обнимал. Но потом расцепились. Интересно, неужели, чтобы его не шокировать?

— Блондин, который стоял рядом с тобой, зеленоглазый такой — твой любовник?

Дэйн в это время пил минералку и чуть не подавился. Откашлялся.

— Нет, я с ним просто сплю. И со вторым тоже.

Дайнис с интересом взглянул на сына. Улыбнулся. Тот тоже улыбнулся ему в ответ. Сначала настороженно, потом искренне.

— На самом деле, да, можно сказать, что любовник. Но не постоянный. Обычно я с госпожой, то есть с Айрин…

— Называй так, как тебе удобней. После двух лет жизни с твоей матерью я ее тоже называл не по имени.

— Странно, я больше всего переживал о том, что ты обо мне подумаешь… Из-за Эйнри и остальных, и из-за того что я совсем-совсем местный… — Дэйниш посмотрел отцу в глаза, как бы уточняя, что у них на самом деле все нормально.

— Ну и зря! Я же сюда не на неделю в отпуск приезжал. Месяц из рук в руки, потом твоя мать, девять месяцев ее беременности и потом весь твой первый год с вами, с тобой. И только когда понял, что никак не заберу, только тогда сбежал. Думаешь, после того как я прожил здесь два года, ты меня чем-то удивишь? И насчет того, что ты совсем-совсем местный, льстишь себе нещадно. Надеюсь, ты понимаешь, что до местного идеала покорной игрушки тебя ломать и ломать.

— Это если мы про обычный гарем, а у госпожи… Она нас балует.

— Ну и отлично. Я видел здешние идеалы, и просыпался в холодном поту, представляя, что тебя вырастили таким же. Меня теперь беспокоит судьба внука и твое тридцатилетие.

— Ну раз у меня дочь, значит на спокойную старость я себе уже заработал… А насчет сына… Госпожа собирается рожать или здесь, или вообще улететь с планеты. И отдать мальчика своим родителям.

— То есть, я смогу помогать им растить внука?

— Да, думаю госпожа будет только рада. А мы всей толпой будем растить сына Эйнри.

— Как вижу… — Дайнис развеселился, — ,в старину дети полка были. А у вас сын гарема…

Настроение, и так хорошее, сделало еще скачок вверх. Сына ему вырастить не удалось, но судьба сжалилась и дает ему второй шанс. Внука.

Тут пришло сообщение от Айрин, что ресторан они нашли и ждут их на том же месте, где расставались.

* * *

Лейхио действительно пошел в бордель. Снял смуглую, кареглазую, черноволосую, тонкую как тростинка, девушку. И за последующие три часа оторвался за все предыдущие тридцать лет. В договор входили элементы насилия, но так, чтобы не оставалось следов на теле. Следов на теле он не оставил. Но когда уходил, обессиленная девушка жалобно простонала: "Ты еще придешь?". "Постараюсь, красавица!" — а что еще он мог ей ответить?

* * *

Айрин с Эйнри, обнявшись, гуляли по Космопорту, заглядывая в различные увеселительно-кормительные заведения. Эйн краем глаза выискивал похожие парочки, присматриваясь внимательно к тем, где мужчина был в форме. Ну, или у него на лбу стоял невидимый штамп "инопланетник". В целом, по поведению парочки инопланетиков мало отличались от местных пар любовников, когда один из пары сильно старше другого. Как у них с Вилайди, например. Другое дело, что сами инопланетные мужчины чем-то неуловимым отличались даже от него и Лейхио. Вернее, правильнее было бы сказать, что это они с Лейхио, при всей своей наглости и избалованности, чем-то неуловимым отличались от инопланетников. И Эйн никак не мог уловить, чем конкретно. Наверное, это было где-то на уровне энергетики, какое-то излучение силы и уверенности в себе.

Проходящая мимо группа парней в форме подозрительно оживилась при виде Айрин.

— Эй, лапулечка, зачем тебе местный? Иди к нам!

Девушка инстинктивно прижалась к брату покрепче. Эйн спокойно оценивал обстановку. Всего семь. Лицо изуродовать успеют. Крайний справа — не противник. Его вывести первым, потом нейтрализовать того, что с кольцом в ухе, белобрысого, у него костяшки пальцев сбиты, значит, дерется часто. Ну и потом двоих возле него, чтобы не мельтешить…

На плечо легла сильная рука. Эйнри бросил вбок короткий взгляд — здоровый мужик, конечно, и, главное, подкрался-то как незаметно, зараза. Но движений никаких агрессивных не делает. Группой поддержки быть собрался, что ли?

Незнакомый мужчина ободряюще подмигнул:

— Расслабься. Ты этих молокососов сделаешь и один, но если что — вдвоем оно веселее. А лучше вообще без драки, — и уже парням: — Салаги! Что б вам один день прожить в том аду, в каком он живет всю жизнь!

Парни замялись:

— А мы чего? Мы просто к девушке… Зачем ему наша девушка?

— Девушка с ним, значит она его.

— Крис, — парни явно знали этого мужчину, хотя он и был без формы, — ну ведь она не местная, а он местный. Еще б понятно было, если бы наоборот. А так…

— Вот вас не спросили! А ну, брысь отсюда, пока он вам мозги не вправил.

Драчун со сбитыми костяшками пальцев аж подпрыгнул.

— Ты думаешь, этот (презрительный кивок в сторону Эйнри) лучше дерется, чем я?!

— Уверен, Екки. Не думаю, а уверен. Ты дерешься ради удовольствия, а он — чтобы выжить и отвоевать себе ступеньку в иерархии, — и уже Эйну: — Ну что, парень, готов показать салажатам, как надо драться?

— По лицу пусть не бьет…

— Договорились. И ты тоже! — Екки принял позу боевого павлина, которому до победы один удар.

— Само собой, — Эйнри нежно подтолкнул Айрин к стене здания и замер, как хищник перед прыжком.

Крис махнул рукой: "Начали!".

Минуты не прошло, как белобрысый лежал на земле с заломленными за спину руками.

Оглушительная тишина. Потом что-то похожее на "у-ух ты…". Непобедимый драчун, отряхиваясь, с изумлением поглядывал на Эйна.

— Я тут местных видел достаточно часто, они вообще драться не умеют.

— Ты любимчиков комнатных видел. Им драться не положено, они по-другому свою защиту отрабатывают.

— То есть, таких как ты сюда просто не пускают?

— Почему же. Пускают. Документы в руки и в бараки, за грузом. А по ресторанам нас не водят.

— Екки — парень протянул Эйну руку.

Тот замер, вопросительно посмотрел на Криса, потом тоже протянул руку:

— Эйнри.

— Если кто будет приставать, скажи что завалил меня и тебя обойдут стороной, — самоуверенность била ключом, но если парень и правда любил подраться, то его наверняка знал весь космодром.

— А вы не порекомендуете нам хороший ресторан? Где вкусно накормят и интересно развлекут меня, трех парней из местных и одного гостя планеты, лет так слегка за сорок? — Айрин решила, что уже можно напомнить о своем существовании.

Крис знал и объяснил, как добраться до цели. Девушка поблагодарила, посмотрела на часы, ойкнула, отправила сообщение Дэйнишу и потащила брата к месту встречи, прощаясь уже на ходу. Вдруг Эйн резко затормозил:

— Крис, а как ты понял, что я из тех, кто умеет драться?

— По твоему поведению, парень. И по тому, как ты себя вел до этого. "Комнатные собачки" девушку за талию, да еще так естественно-непринужденно, как ты, обнимать не будут. Они и здесь ходят глаза в землю и на два шага сзади…

— Но если бы я был со своей хозяйкой, то шел бы точно так же.

— Нет, парень. Ты бы просто шел на два шага сзади. Прогулочным шагом и заложив руки за спину. Проникнись разницей!

— Проникся! Приятно было познакомиться!

И Эйнри рванул догонять свою госпожу.

* * *

Дэйниш проводил все дни на территории Космопорта, с отцом. Эйнри познакомил Лейхио с Екки и Крисом, и они тоже не скучали. Айрин работала переходящим знаменем. То болтая с Космопортовской молодежью, сидя между своих мальчиков. То общаясь с Дайнисом, сидя на руках у млеющего от счастья Дэйниша. Их тоже познакомили с Екки и компанией. Дайнис и Крис даже умудрились замутить какие-то общие дела. Дэйну пришлось тоже подраться с Екки, чтобы быть принятым Космопортовской элитой. Победа далась ему не так быстро и не так красиво, как Эйну, но все же "непобедимый" драчун и в этот раз оказался на земле с заломленными руками. Возмущению Екки не было границ.

Мало того, что его победили в драке два раза подряд, так еще и сделали это местные жители, которых он раньше считал неженками и хлюпиками.

Когда Екки начал ходить кругами вокруг Лейхио, оценивая, сможет ли он отыграться на нем или их драка будет последним гвоздем в кресте над могилой его имиджа, хитрый Лей сразу сказал, что он не дерется. Ну вот совсем-совсем не дерется. Пацифист он, убежденный. Эйнри, услышав, чуть чаем не подавился. Но промолчал.

Когда Дайнису пришло время улетать, взгрустнулось всем. Ребята за эту неделю привыкли к хорошему, и вновь возвращаться от ворот сказки в реальную жизнь, пусть она у них и в три раза круче, чем у большинства, не хотелось. К тому же, вот-вот надо было ехать в Джордан, а это равноценно переходу из кипятка в лед. Ничего себе такой контрастик…

Айрин тоже радовалась тому, как расцвели ее мальчики. Иногда она мечтала о том, как было бы здорово жить с ними на другой планете. А пока она продумывала аферу по возвращению Вилайди статуса обычного раба. Как правильно заметила учитель, ничего невозможного для нее не было. Но сначала надо было получить диплом об окончании обучения.