Ривриен:
День сегодня не задался с самого утра. Сначала запланированная еще три дня назад охота помахала мне хвостом. И, главное, обвинить в случившемся было некого, просто совершенно некого! Маркиз Вук, конечно, узнал о себе много нового, но легче мне от этого не стало. Еще лет пять назад, несмотря на его невиновность, я бы развлекся с ним более изощренным способом. Но, возможно, королевское кресло вырабатывает здравый смысл и терпение. Потому что сейчас — не хотелось.
Сезон дождей начался раньше на несколько дней, разве виноват в этом несчастный маркиз? Даже если именно он отвечал за организацию этой охоты и мог бы, бурдулак козлорогий, поинтересоваться у предсказателей погоды! Правда, об этом я ему уже сообщил в самых доступных выражениях.
А когда я, мокрый и злющий, как укушенный пчелой бык, влетел обратно во дворец, то наткнулся на свою драгоценную жену Айриш со свитой. Полюбовавшись на синхронно присевший в реверансе цветник, отметил появление в нем новых лиц и разозлился еще больше.
Я всегда контролировал появление новых девиц в свите королевы, причем гораздо тщательнее, чем ее собственную личную жизнь. Да, я позволял ей самой выбирать свое окружение, но, прежде чем считаться придворной дамой, будущая фрейлина должна была быть представлена мне. Это было дело принципа, ну и… права первой ночи. Плоха та фрейлина, которая не может удовлетворить своего короля.
Закончив изучать девиц в свите, перевел взгляд на жену и нахмурился. Что-то было не так, хотя я не смог бы точно объяснить, что именно. Волосы она по-другому уложила, что ли? Да нет вроде… Золотые волосы, как обычно, заплетены в тугую косу, и платье это я на ней вроде бы уже видел, голубое, с бело-синей отделкой.
— Доброго утра, Ваше Величество, — с неожиданной непринужденностью произнесла королева. В ее голосе вдруг прозвучало вежливое доброжелательное равнодушие, и она улыбнулась мне без привычного напряжения во взгляде. Вот, точно! У нее исчезло это выражение испуганной и загнанной в угол кошки, напряженно ожидающей дальнейших действий хозяина.
Вроде и не бил никогда, ногами не пинал, в кровати не насиловал… Да и были мы в той кровати… по пальцам одной руки пересчитать можно. И падал я в эту кровать обычно пьяный вдрызг, чтобы захрапеть, едва голова коснется подушки.
Ну не мог я воспринимать свою жену иначе, чем мелкую девчонку, врученную мне родней вместе с короной и скипетром.
Сколько ей тогда было? Тринадцать, вроде… Нескладная, угловатая, робкая, глядящая на меня преданно-обожающим взглядом. Вначале мне было ее даже жаль, я ведь отлично помнил, как мне было тяжело, когда умерли мои родители.
Правда, я был помладше, но так она же девочка.
Разменная монета в игре за престол. Чистая королевская кровь, троеликая, дочь народного любимца, благородного короля Гиерена. Спасибо всем богам, скончавшегося самостоятельно, а не то еще бы пара лет, и мне пришлось бы самому позаботиться об этом. Вернее, это сделал бы кто-то из моей родни, но народ запомнил бы именно меня как убийцу своего предшественника, А может, кстати, кто-то и позаоотился — слишком уж вовремя мои двоюродный дядюшка покинул этот мир.
— Был ли спокоен ваш сон, супруг мой? — голос жены по-прежнему равнодушен, и это совсем не похоже на наш обычный обмен отрепетированными фразами на публике и уж тем более отличается от ее невнятного блеяния наедине.
— Мой сон был одинок, — я еще раз оглядываю цветник жены и киваю в сторону новенькой: — Смотрю, ваша свита пополнилась еще одним прекрасным ангелом.
На самом деле эта хорошенькая незнакомая куколка меня уже совсем не интересует, гораздо больше занимает метаморфоза, случившаяся с женой.
— Да, Ваше Величество, вы совершенно правы!
Определенно, с королевой случилось что-то чрезвычайно удивительное и необъяснимое. Потому что я слышу в ее голосе нечто, отдаленно напоминающее ехидство. От кого угодно, но от собственной жены я подобного не слышал за девять лет брака.
— Если вы пожелаете, юная леди Мариша будет просто счастлива составить вам компанию за завтраком, — и королева, почти не скрываясь, обменивается взглядами с новенькой девицей, а та, смущенно краснея, приседает в таком глубоком реверансе, что не заметить ее весьма… открытое декольте просто невозможно.
Обычно краснела и смущалась именно королева, поэтому, хоть я и ощущаю небольшую заинтересованность формами леди Маришы, происходящее с женой волнует меня гораздо больше.
— Я желаю видеть за завтраком и вас, Ваше Величество, и вашу новую фрейлину. Через полчаса в красной зале.
Кивнув словно бы слегка удивленной жене и еще раз полюбовавшись богатством, вываливающимся из глубокого декольте леди Мариши, я успел заметить новый обмен взглядами. Моя жена словно бы утешала бедняжку, давая ей понять, что ничего страшного не происходит и та прекрасно выглядит. И это вместо привычных ревнивых поглядываний в сторону моей возможной очередной однодневной пассии? Странно, очень странно.
Сделав несколько шагов, я обернулся и еще раз осмотрел супругу, отмечая, что да, вроде все как обычно, и коса, и платье…
Походка стала увереннее? Движения раскованнее? И, кстати… А у жены тоже есть формы… Хм… Сзади очень ничего, да и спереди… И где она их раньше скрывала, эти самые передние формы?! М-да, оказывается, дети растут довольно быстро.
* * *
Айриш:
Древние боги, я эту девчонку выбирала из трех десятков и точно была уверена, что дорогой муж, его Великолепное Величество, при виде нее тут же забудет обо мне и унесет свою добычу в логово. Попробовать, а вполне возможно, и посмаковать. Подольше.
Я десять лет делала все, чтобы этот. кошак… как там нянюшка говорила… блудливый! Обратил на меня внимание.
Бесполезно. Мой коронованный кот смотрел на меня, в лучшем случае, как на пустое место, а в худшем — как на надоедливое насекомое, вьющееся над головой. И на нервы действует, и прогнать никак…
И вот, пожалуйста! Древние Боги, за что? Шел бы и смаковал свою НОВУЮ ИГРУШКУ.
«Я желаю видеть за завтраком и вас, Ваше Величество!» — незаметно скривившись в спину мужа, мысленно передразнила я, придав королевской интонации карикатурно-надменный оттенок. Вот же… там котенок ждет. И будет ждать еще… долго.
Мариша поспешила вслед за мной, ее глупенькое, смазливое личико фарфоровой куклы побелело от испуга. Чуть приотстав от Его Величества, я обернулась к своей новой фрейлине:
— Ну-ну, милая, успокойтесь, Его Величество вполне оценил вашу… преданность. Вы неотразимы.
«Милая» порывисто вздохнула, колыхнув пышным бюстом, и закусила дрожащую нижнюю губу:
— Благодарю. Вы так добры, Ваше Величество. Я боюсь, что Его Величество… разгневается из-за того, что меня не представили заранее…
— Ничего не бойтесь, дитя мое, — я ободряюще похлопала ее веером по руке. — Будьте умницей, и все будет хорошо. Идемте.
Завтрак сервировали в малой столовой. Я любила эту залу за неброский уют и сдержанные, темно-вишневые драпировки.
Когда-то давно мы завтракали здесь с отцом. Но не время вспоминать.
Его Величество уже сел во главе стола, и еще два прибора возникли на белой скатерти как по волшебству. Лакеи во дворце вышколены еще со времен моей прабабушки, легкого ей посмертия. «Незаметность и безупречность — вот девиз хорошего лакея!». Ее слова. Бабуля была великой королевой. В отличие от меня.
— Присаживайтесь, дамы.
Я заняла свое место, а леди Мариша, скромно потупив глазки, дождалась моего кивка и снова присела в глубоком реверансе.
Девочка не упускает случая продемонстрировать имеющиеся у нее достоинства. Надеюсь, Его Величество оценит их, наконец.
Нет. Девушка уселась, а муж даже не взглянул в ее сторону. Что это с ним? Заболел, не дай Древние Боги? У нас еще нет наследника. И я не хочу снова оказаться призом для неизвестного победителя! Привычное зло не так страшит.
Бросаю быстрый взгляд из-под ресниц. Нет, здоровьем так и пышет. И смотрит на меня.
Как не вовремя. Осталось только сделать постное лицо и тоже рассматривать вышитых шелком бабочек на скатерти.
Зря я сегодня надела это платье. У него слишком глубокое декольте. Но мне так хотелось подразнить котенка, когда мы будем гулять в саду. Боги покарали меня за лень, ну что мне стоило переодеться перед встречей с королем?!
А для дражайшего супруга надо было надеть то отвратительно-розовое нечто, что Его Величество заказывал для меня сам.
Оно вполне соответствует этикету, а выгляжу я в ворохе розовых кружев как бледная моль в клумбе. Вряд ли этот образ привлек бы внимание моего мужа.
А вот котенок меня заметил… и в образе клумбы. Я невольно отвлеклась от овсянки и, пользуясь тем, что Его Величество занят завтраком, нырнула в приятные воспоминания.
Это был… Да, осенний бал, последний перед затяжными дождями. Роскошный закат, теплый вечер, красиво убранный большой зал, открытый парк… и проклятое розовое платье, которое мне прислал супруг. В подарок. Он вообще смотрел, что в коробке, или ткнул в первое попавшееся? Или в кости порядковый номер в швейном салоне разыграл?
Когда платье принесли в мои покои, мне хотелось плакать. Оттого, что я буду выглядеть розовым чучелом, и оттого, что этот… этот… мой муж! Вообще меня не видит и обо мне не думает.
Наверное, я решила надеть это убожество именно назло ему. Я уверена, если бы я просто выкинула мерзкую тряпку и замоталась в скатерть, он бы не заметил, но меня толкала глупая надежда на то, что раз элегантную королеву король не видит в упор, то разглядит хоть чучело в клумбе!
Зря надеялась. Его ветреное Величество на меня даже не глянуло. Он глазки строил леди Анне, этой косоглазой старухе!
Конечно, это я со зла, и раскосые глаза племянницы герцога Дэлисен хорошо сочетаются с ее гладко зачесанными темными волосами и стройной фигурой, но Древние Боги! В этом королевстве только слепой не заметит, что я гораздо красивее, стройнее, моложе и… замужем за этим самым единственным слепым.
Я сбежала в полутемную комнатушку, и там, сдерживая злые слезы, гипнотизировала свое отражение в большом, чуть потемневшем зеркале. Даже в этих розовых тряпках… даже… неужели я такая невзрачная?!
Борьба с подступающими рыданиями еще не была полностью закончена. Именно поэтому, услышав незнакомый голос за спиной, я не закричала от испуга, не подпрыгнула и не позвала на помощь.
— Вы прекрасны со всех сторон, Ваше Величество! — голос тихий, вкрадчивый, но очень приятный. Мягкий такой, бархатный баритон, словно гладит по коже. — Лишь тот, кто слишком эгоистичен, не может повернуть голову и заметить бриллиант рядом с собой.
Комплименты мне говорили часто и много, но ни один не заставил меня вздрогнуть и оторваться от зеркала в какой-то боковой комнатушке.
— Вы так считаете? — а в голосе веселая, обреченная злость. Пропади все пропадом!
— Я ненавижу врать.
В зеркале отражаются чуть прищуренные зеленые глаза, темные волосы. Очень молод, почти мальчишка, но что-то в нем есть. И этот голос. А незнакомец за стеклянной стеной не теряется. Шаг, еще шаг, все ближе. Почему я это позволяю?
— Но если моих слов вам недостаточно, возможно, вам докажут действия, — и снова шаг. Подкрадывается… как хищник к добыче! Ну, вот еще!
Я резко обернулась, взглядом останавливая молодого придворного:
— И на какие же действия вы осмелитесь, сударь, по отношению к своей королеве?
И надменности в голос. И холодности. Я — Айриш трехликая, а не добыча первого встречного самца, возомнившего о себе невесть что!
Свет отразился от зеркала и блеснул в зеленых глазах. Юноша медленно опустил голову в поклоне.
— Прошу прощения, Ваше Величество, — и, развернувшись, странный незнакомец направился к двери.
— Стой! — возмутилась я.
Как это он просто уйдет, а я останусь сгорать от любопытства? Нет уж!
— Уже испугался? Я думала, хищники смелее.
— Просто я не смею вам навязываться, — юноша остановился в дверях, облокотившись на косяк. — Если миледи неприятно моё общество, я не пойду против её желаний.
— Галантный хищник — это что-то новое! — Зачем я с ним разговариваю? Почему втягиваюсь в эту странную игру?
— Я разрешаю тебе остаться. Ты меня заинтересовал. Как твое имя?
— Моё имя вам ничего не скажет, миледи. Но если это действительно удовлетворит ваш интерес, — он сделал паузу, воспользовавшись ею, чтобы снова приблизиться ко мне, без спроса подхватить мою руку и поднести ее к губам.
Прикосновение было мягким и теплым, непривычно нежным.
Королеве не так часто целуют руки посторонние мужчины, а тот, которому это положено делать по статусу, вообще не балует меня своим присутствием. Мне… нравится?
А он не отпускает мою ладонь, и я не делаю попыток выдернуть ее или оттолкнуть незнакомца.
— С вашего позволения, Ваше Величество, Винсент. Но так, как называете меня вы. мне нравится больше!
У него удивительное лицо. Вот сейчас на нем усмешка — хитрая такая и незлая. Заинтересованный взгляд из-под длинной челки, и он медленно выпрямился, так и не отпустив мою руку.
— А как я тебя назвала?
Почему бы и нет? Я тоже умею играть. Умею! Я научилась. Я десять лет наблюдала и копировала, спрашивала и слушала! И раз кое-кто так и не оценил моих усилий, я буду играть с другими!
В ответ — тихий смех.
— Миледи не заметила, как сама назвала меня хищником. Это льстит, особенно из ваших уст, Ваше Величество, из уст настоящей дикой кошки, — и в его глазах мелькнула грусть.
— Кто твои звери? — я прищурилась, пытаясь определить на глаз. То, что этот странно притягательный мальчик многоликий, я почувствовала. Он точно не человек, слишком текучая пластика. Да и не бывает во дворце людей, одетых так… великосветски.
— Я кот, леди, — не успела я переспросить, как меня практически перебили: — Простой дворовый кот, Ваше Величество. Облик всего один.
— Кровь иногда играет в странные игры, — я задумчиво склонила голову к плечу и протянула руку, коснувшись его подбородка, чуть приподняла лицо. — Черный кот иногда бывает быстрее льва, не так ли? — и улыбнулась ему, так, слегка.
— Ну, проворней и увёртливей — так уж точно, миледи, — он рассмеялся и прижал мою руку к своей щеке. Такая нежная кожа.
Он еще не бреется? — Иногда быть маленьким и незаметным очень полезно. Ведь именно это позволило мне сейчас стоять рядом с вами.
* * *
Ривриен:
По новому цветочку сразу было видно, что его предназначение — греть постель, причем опыта у нее в этом, скорее всего, нет.
Ну, или есть очень хорошие актерские способности, в наличии которых я… скептически-оценивающим взглядом раздев очередной раз девушку… сильно сомневаюсь.
К тому же всем известно, что я люблю и умею соблазнять не только невинных ангелов. И совсем не возражаю, когда ангелы пытаются соблазнить меня.
Здесь же не было ничего: ни охотничьего азарта при виде недоступности, ни предвкушения ночи с опытной красавицей.
Пустышка с хорошими формами, не более того. Конечно, я приглашу ее составить мне компанию в спальной комнате, специально предназначенной для таких развлечений. И она с нетерпением ожидает этого. Скучно…
А вот происходящее с женой — это и азарт, и предвкушение, и интрига, наконец!
— Вы прекрасно сегодня выглядите, Ваше Величество, — сообщил я ей самым светским тоном, на который был способен.
Жена вздрогнула, словно мои слова отвлекли ее от глубокой задумчивости. Взглянула на меня в упор и пару секунд рассматривала, будто только что увидела. В темно-синих глазах мелькнуло и исчезло какое-то непонятное, незнакомое выражение. Четко очерченная бровь изогнулась, и краешек полных губ дрогнул в саркастической усмешке:
— Вы тоже, Ваше Величество.
И она продолжила лениво тормошить ложкой овсянку, а лицо снова стало привычным, скучно-серьезным, как всегда в моем присутствии.
Но усмешка мне не показалась, это точно! И ехидство в голосе было. И ответ… Обычно после моих небрежных комплиментов жена краснела и бледнела одновременно, потом, заикаясь, лепетала: «Благодарю вас. Ваше Величество!»
Конечно, если успевала что-то произнести до того, как я от нее отвернусь.
Нет, с королевой явно происходит что-то необычное.
— Благодарю вас, Ваше Величество, — теперь моя очередь ехидно усмехнуться. — Вам не кажется, что следует отказаться от традиции есть овсянку по утрам? Все же вы хищница, в отличие от вашего всеми уважаемого покойного отца, так любившего это блюдо.
— Вы так заботливы, Ваше Величество.
Не понял? Судя по голосу, такое ощущение, что мне хотели ответить какой-то скрытой гадостью, но в последний момент передумали.
— Что же касается вашего предложения насчет овсянки, милорд, то я считаю, что это хорошая традиция. Доктора рекомендуют есть овсянку на завтрак для улучшения пищеварения, — и все это произнесено менторски-спокойным тоном, похожим на тон моих преподавателей.
М-да… А преподавателей было немало, ведь меня чуть ли не с рождения готовили занять королевский престол после смерти дядюшки.
Сначала я как-то не задумывался, почему все сыновья Гиерена Пятнадцатого мрут, как зайцы при виде волка. А потом задумался и тут же решил об этом больше не думать. В конце концов, желающих занять королевский трон и без меня хватало, иначе не было бы небольшой такой, почти внутрисемейной резни ровно десять лет назад. Это было мое первое боевое крещение, первая война, в которой я мог бы победить просто одним своим существованием, но умудрился еще и поучаствовать в нескольких боях.
Львам полезно иногда размять лапы, а уж молодым львам тем более.
Королевская кровь дарит многоликим три звериных образа, тогда как даже герцоги имеют по два. Но ближайших потомков первых королей почти не осталось, только прямая ветвь, оборвавшаяся по мужской линии на несчастном Гиерене. А тут такая удача! Отцовские капли, соединившись с материнскими, достигли необходимого количества, и на свет появился я, Ривриен трехликий, истинный наследник, надежда и опора всего Объединенного Королевства. И, ясное дело, после восшествия на престол мне тут же вручили дочь покойного Гиерена, ведь концентрацию королевской крови надо было увеличивать, пусть не во мне, так в потомках. Поэтому сразу после свадьбы мне строго-настрого было велено озаботиться законными наследниками, желательно в как можно большем количестве.
Вообще, родня слишком активно первое время стремилась мне что-то «велеть», за что я слегка ее проредил. Надо заметить, урок был усвоен буквально на втором десятке.
И плевать, что мне тогда было всего девятнадцать. Смертные приговоры я наловчился подписывать очень быстро, рука не дрожала. Но я помню, где я вырос, чей лик у меня первый и основной, так что герцогство Лионское по-прежнему процветает.
— А я слышал, что мясо с кровью тоже очень полезно. Может, стоит ввести и его в ваше утреннее меню? Говорят, кровь способствует пробуждению инстинкта продолжения рода.
Вот ведь, просто практически само вырвалось. Причем, похоже, я уже заранее ревную к причине случившихся перемен с моей женой, вот и злюсь. Раньше не замечал за собой ничего подобного… Ну, лишь иногда слегка попугивал крутящихся вокруг нее кавалеров. Просто так, чтобы не расслаблялись. А тут… Ревную? Собственную жену?
— В моем меню это блюдо присутствует в достаточном количестве, — чопорно парировала мой выпад королева. — Возможно, Ваше Величество, вам стоит… уделить внимание своему режиму питания. Пока что ваш инстинкт продолжает вовсе не королевский род.
Похоже, это намек на то, что я редко посещаю супружеское ложе. Традиционный, но немного иначе оформленный. Может быть, я зря паникую, и жена просто наконец-то доросла до умения сарказмировать, вот и тешится?
— Но вы же не будете отрицать, что инстинкт есть и прекрасно работает? Значит, у меня с режимом питания все прекрасно, — я посмотрел на жену, доскребывающую с тарелки овсянку. Потом перевел взгляд на пышногрудку, которая тут же уставилась на край стола и покраснела. — Леди Мариша, вы тоже озабочены своим пищеварением?
— Простите, Ваше Величество? — испуганно пискнула девица и захлопала ресницами. Королева бросила в ее сторону недовольный взгляд. Но не ревнивый, как обычно, а осуждающий. Вообще, складывалось ощущение, будто моя жена переживает о том, что ее новенькая не вызывает во мне активного интереса.
— Прощаю, — я покровительственно и, одновременно, очаровательно улыбнулся глупышке и тут же отметил, как расслабилась Айриш. Мне даже показалось, что она облегченно выдохнула!
Повернувшись к жене, я еще раз облизнулся на неизвестно откуда появившееся содержимое декольте и сделал очередной выпад:
— Я понял ваш намек, миледи, и обещаю исправиться. Сегодняшней ночью я, скорее всего, буду немного занят, но завтра обязательно навещу вас, чтобы озаботиться продолжением именно королевского рода.